Жанр: Философия
Западная философия культуры XX века.
...содержанием
только через экзистенцию"^. Деятельность разума, по Ясперсу,
есть осуществление возможностей экзистенции. По своей сути
он предстает способностью взаимосвязи наличного бытия,
сознания вообше и духа в единое целое, настроенное "на волну"
глубинных чаяний, волеизъявления экзистенции.
В отличие от животного, по Ясперсу, человек как историческое
существо всегда находится в состоянии взаимосвязи,
коммуникации с себе подобными, основанной на отношении
к совместным целям жизнедеятельности в мире, к истине и к
Богу^. История, рассматриваемая сточки зрения постоянной
универсализации межличностных связей и возрастания
степени свободы индивида, выглядит в его сочинениях
всецело вытекающей из феномена "коммуникации". "Это
историческое сознание экзистенции должно быть по своим
истокам личностным. В нем я сам познаюсь в коммуникации с
другими историческими самостоятельными существами; как
самостоятельное существо я предстаю расположенным во
времени по отношению к другому в единичности моей
ситуации и данных обстоятельствах"^, - замечает Ясперс,
подчеркивая наличие универсального истока истории в
межличностнои коммуникации, предполагающей в качестве
незримого фона абсолют.
^ Типсина А.Н.Философия религии Ясперса. Л" 1982, с. 112-113.
^ jaspers К. Vernunft und Existenz, S. 48.
3 Ibidem, S. 58.
^Jaspers К. Philosophie. В., 1973. Bd. U.S. 119.
Помыслы Ясперса связаны с тезисом о религиозном
источнике коммуникации, человеческой истории. На уровне
экзистенции осуществляется, согласно немецкому философу,
коммуникация с Богом, и именно здесь истина, являющаяся
атрибутом творца мироздания и необходимая для универсализации
социокультурных связей, непосредственно дана индивиду
как вера. "В качестве экзистенции, - говорит Ясперс, - я
постигаю истину в вере"^. Таким образом, вера рассматривается
как истина, обладающая преимуществом по отношению к любому
объективному знанию. Разум предстает в своей направленности
на истину - базис коммуникации всего лишь производной
способностью. Истина, обеспечивающая коммуникацию на
уровне наличного бытия, связана с реализацией сугубо прагматических
целей. Коммуникация, порождаемая сознанием вообще,
предполагает истину как правильность, а духу она нужна для
циркуляции идеи, объединяющих людей в их воззрении за мир^.
Вера же превосходит все частные виды истины и питает их. Делая
разум вторичной способностью, производной от веры, Ясперс
закладывает фундамент собственного видения истории.
Понять культурно-исторический процесс означает увидеть
его не как мозаичное панно, лишенное внутреннего единства, а
постигнуть в виде определенного рода смысловой целостности,
связанной с саморазвитием человека, стремящегося к
достижению свободы. С такой постановкой вопроса и выступает
Ясперс. Но для него неприемлема трактовка истории, предлагаемая
христианством и вдохновляемыми им мыслителями от
Августина до Гегеля^.
Для верующего христианина история обладает единством и
гуманистическим содержанием, благодаря явлению Христа,
символизирующему слияние "мирского" и "сакрального", божественного
и человеческого. Вера здесь становится основой
любых конструкций, притязающих на постижение смыслового
содержания культурно-исторического развития, закономерно
порождая поиски единого начала, субстанции этого процесса,
доступной рациональному описанию и философскому препа^
Jaspers К. Vemunft und Existenz, S. 72.
^ Ibidem, S. 62.
^ Simon G. Die Achseder Weitgeschichte nach Karl Jaspers. Roma, 1965, S.I 84.
рированию. Примером тому вся, питаемая эсхатологической
мифологией христианства, европейская философия истории,
обретающая свою кульминацию в построениях Гегеля. Ясперс
полагает, что именно вера в состоянии раскрыть смысловое
единство культурно-исторического процесса: "Существенная
основа единства состоит в том, что люди встречаются в едином
духе всеобщей способности понимания. Люди обретают друг
друга во всеобъемлющем духе, который полностью не открывает
себя никому, но вбирает в себя всех. С наибольшей очевидностью
единство находит свое выражение в вере в единого Бога"^. Однако
вера эта, по Ясперсу, должна обладать определенной общезначимостью,
быть приемлемой не только для христиан, а для
всего человечества. "Между тем христианская вера, - замечает
он, - это лишь одна вера, а не вера всего человечества"^. Если
Гегель усматривает ось всемирной истории в явлении Христа, то
Ясперс говорит, что следует обрести радикально иной отправной
пункт для поиска ее единства, обладающий общезначимостью и
одновременно согласованный с постоянно нарастающими
данными научной историографии.
Базис единства культурно-исторического развития человечества
Ясперс обнаруживает в способности личности к тому,
что именуется им "философской верой". Под философской
верой им подразумевается понимание человеком себя как части
божественного бытия, создающее возможность единения людей
в безграничной коммуникации на ниве всемирной истории^.
Философская вера, запечатлевающаяся в самых многообразных
формах, так или иначе связывает человека с Богом.
Отправляясь от утверждения о важности философской
веры как оси истории, рождающейся на определенном этапе
развития человечества и способствующей единению человечества,
Ясперс выдвигает свою схематику всемирно-исторического
процесса, отличную от его христианского видения. Но
при этом он старается показать, что его построения не носят
окончательного характера, ибо их автор принимает базисные
установки "понимающего" подхода к истории. "Наша исто^
jaspers К. VomUrsprungundZiel der Geschichte.MOnchen, 1988,5.323.
^ Ibidem, S. 19.
^ Jaspers K. Der Philosophische Glaube, S. 26.
рия, - пишет Ясперс, - совершается между истоками (которые
мы не можем ни представить себе, ни примыслить) и целью
(конкретный образ которой мы не можем существенным образом
обрисовать)"^. Становящееся единство истории мыслится им
не как конкретное развертывание определенной целостности,
субстанции. Ясперс много говорит об индивидуальности исторических
событий, образований, невозможности существования
законов общественного развития и социального прогресса.
История для него есть поток культурно-исторической традиции,
преемственность которой обусловлена наличием философской
веры, лежащей в основе коммуникации.
Как же мыслится немецкому теоретику поток становящейся
целостности истории, непрерывной "коммуникации", осью
которой провозглашается рождение философской веры? Вся
история членится им на четыре больших периода: доистории,
эпохи великих культур древности, осевого времени и эры научно-технического
развития.
Доистория, по Ясперсу, простирается вплоть до рождения
великих культур древности, характеризуется оформлением биологических
констант человеческого существования и отсутствием
исторической традиции. "Объективно доистория - поток
различных изменений, однако в духовном смысле это еше не
история, поскольку история возникает лишь там, где есть
основание истории, традиция, документация, осознание своих
корней и происходящих событий. Представление, что там, где
нет преемственности традиций, история как таковая все-таки
была или даже должна была быть, не более чем предрассудок"^.
История, согласно Ясперсу, начинается лишь в четвертом
тысячелетии до нашей эры с оформлением великих культур
древности в бассейнах Евфрата и Тигра, Нила, Инда, Хуанхэ и
Эгейского моря. Эпоха истории знаменуется становлением
исторического сознания, транслирующегося потоком традиции
от поколения к поколению.
Рождение философской веры знаменует, по Ясперсу, радикальный
переворот, задающий в дальнейшем последовательную
универсализацию межчеловеческих связей, становление
^ Jaspers К. Vom Ursprung und Ziel der Geschichte, S. 47.
2 Ibidem, S. 49.
единства истории на пути личности к обретению все большей
степени свободы. Духовный процесс, шедший между 800 и 200 гг.
до нашей эры, и именуется теоретиком экзистенциализма "осевым
временем". "Эту ось мировой истории следует отнести,
повидимому, ко времени около 500 лет до н.э., к тому духовному
процессу, который шел между 800 и 200 гг. до н.э. Тогда произошел
самый резкий поворот в истории. Появился человек такого типа,
каким он пребывает по сей день"^. Китай, Индия и Западный мир
представляются Ясперсу важнейшими центрами, где происходит
духовный переворот, связанный со становлением осевого
времени. При этом в границы Запада Ясперсом включается не
только греко-римский мир, но также Иран и Палестина. Осевые
народы - китайцы, индийцы, иранцы, иудеи и греки.
Ясперс говорит, что в период осевого времени происходит
глобальный духовный переворот, запечатлевающийся во многих
феноменах культуры. В Китае в эту эпоху творят Конфуиий и
Лао-изы, возникают основные направления философской мысли.
Столь же разнообразен спектр явлений древнеиндийской
философии, где появляются "Упанишады", проповедует свое
учение Будда. В Иране Заратустра учит о борьбе в мире доброго
и злого начал, а в Палестине проповедуют пророки - Илия,
Исайя, Иеремия. Греция дает блестящую плеяду мудрецов-философов,
писателей, ученых и историков. Ясперс называет имена
Гомера, Парменида, Гераклита, Платона, Фукидида и Архимеда.
К чему же, в его формулировке, сводится сущность осевого
времени? "Новое, возникшее в эту эпоху в трех упомянутых
мирах, - говорит он, - сводится к тому, что человек осознает
бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним
открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя
перед пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует
освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит
перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах
самосознания и в ясности трансцендентного"^. Философская
вера открывает абсолютное, дает знание о непознаваемом и тем
самым разрушает мифологическое сознание, способствует
становлению личностного самосознания, рационализации
" Ibidem, S. 19.
^ Ibidem, S. 20.
мышления, приводящей как к созданию сети категории, в которых
запечатлевают сакральное мировые религии, так и к появлению
науки.
Все дальнейшее развитие мировой истории предстает в
схематике ее хода, предлагаемой Ясперсом, прямым продолжением
осевого времени и получает в целом положительную
оценку. Ясперс-сторонник либерального понимания перспектив
соииокультурного развития. Трудно согласиться с его тезисом о
появлении личностного самосознания в осевую эпоху, ибо оно
начинает зарождаться лишь в период христианства. Однако важно
то, что немецкий философ хочет показать позитивные итоги
деятельности человека, прорвавшего оковы мифа и активно
преобразовывающего действительность. Это радикально отличает
его от Хайдеггера, для которого почитаемое Ясперсом осевое
время есть печальный пункт европейской истории, знаменательный
появлением метафизики, задающей все последующие
невзгоды человечества, оторвавшегося от бытия и забывшего
уроки досократиков.
Ясперс учит, что осевое время имело глобальные последствия
для человечества, которое все более и более втягивается
различными путями в его орбиту. Оно имело весьма ощутимые
политические следствия, выразившиеся в. появлении на арене
истории Циньской империи в Китае, в утверждении в Индии
династии Маурья и в создании Римской империи^. В
сферу влияния культур, питаемых осевым временем, входят все
новые и новые народы. На Западе это - германцы и славяне, а
на Востоке - японцы, малайцы, сиамцы. Мировые религии
способствуют росту коммуникации, единению истории, включению
в область влияния осевого времени все новых и новых
народов.
Естественно, что наиболее проработанной в схеме Ясперса
является история Запада, ибо главным для него является
рассмотрение общественного развития с точки зрения преемственности
намечаемых им ведущих потоков культурной
традиции, имеющих выход в современность. История Запада,
по немецкому теоретику, складывается в первую очередь из
трехтысячелетнего развития Вавилона и Египта, а также из
Ibidem, S. 243.
тысячелетия, основанного на "прорыве осевого времени,
носителями которого являются иудеи, персы, греки и римляне.
После разделения в средине первого тысячелетия нашей эры на
Восток и Запад в Западном мире, по Ясперсу, начинается с Х
века новая история романо-германских народов, которая длится
до настоящего времени. История Византии заканчивается в
пятнадцатом столетии. Именно на Западе немецкий теоретик
усматривает ростки появления господства науки и техники,
которые сегодня становятся, с его точки зрения, решающим
фактором единения современного мира
Рассуждая об истории Запада в послеосевое время, в
эпоху, именуемую им "новой историей", Ясперс утверждает
необходимость для культуры стабильного фундамента веры,
скрепляющего ее воедино. Как религиозно настроенный
либеральный мыслитель Ясперс жаждет примирить науку,
гуманизм и веру в трансцендентное, утверждая, что только их
противоречивое единение, обусловленное общим происхождением,
может спасти человечество.
Вслед за М. Вебером, Ясперс связывает происхождение
новоевропейской науки с идейными предпосылками мировоззренческого
плана, созданными христианством. Ведь именно
библейская религия требует постижения истины любой иеной,
ибо мир как "творение божие" достоин того, чтобы быть понятым
человеком^. Наука, стало быть, становктся прямым последствием
народившейся философской веры, сквозь призму которой
немецкий философ и воспринимает все шаги развития культуры
человечества в послеосевую эпоху. Обшепризнано, что
христианская философия средних веков, впитавшая дары
античной мысли, во многом способствовала созданию мировоззренческих
предпосылок становления европейской науки.
Но наука вскоре обрела иные мировоззренческие ориентиры,
эмансипировавшись от религии. Именно с этим и не может
смириться Ясперс, доказывая, что научно-технический разум в
постренессансную эпоху сошел со стези желаемой добродетели
и, приобретая все большие возможности для сплочения человечества
в единое целое, таит угрозу для своего творца - человека.
"В этой ситуации,- замечает Ясперс,- все дело в том,
^ Ibidem, S.I 21.
чтобы создать такую науку, которая столь же отчетливо
познала то, что может быть познано, сколь ясно осознала свои
границы"^. В невзгодах современного мира, на его взгляд,
виновата не наука сама по себе, а утрата ею верной мировоззренческой
перспективы в постренессансный период, когда
торжествует гуманизм, возвеличивающий мошь человеческого
разума и принижающий веру.
Упоение всемогуществом науки и техники, по Ясперсу,
приобретает столь пагубный размах потому, что оно
стимулируется идейно-мировоззренческими итогами эволюции
гуманистического сознания. Ясперс - за гуманистическое
понимание самоценности человека, его достоинства, но он не
приемлет переоценки возможностей разума, принижающей веру.
Самовозвеличение человеческого разума, подрывающее веру,
понимается им как свидетельство ограниченности программы
культурно-исторического развития, питаемой ренессансным
гуманизмом. Симптомы ее кризиса запечатлеваются в духе эпохи
Просвещения, Французской революции XVIII столетия,
восновоположениях немецкой классической философии. Только
гуманизм, опирающийся на веру, видится немецкому философу
указующим правильные ориентиры разуму.
Не принимая необузданного гуманизма и рационализма,
Ясперс одновременно стоит в оппозиции к крайним формам
иррационализма, нигилистического безверия в высшие ценности.
Поглощенность индивида безличными социальными структурами
воспринимается им как прямое следствие разочарования во
всемогуществе человека и разумности реальности. Католицизм
и протестантизм, по Ясперсу, выглядят беспомощными в борьбе
с этими болезненными явлениями современности.
И все же Ясперс не склонен перечеркивать достижений
науки, гуманизма и христианских церковных сообществ,
сохраняя убеждение, что все эти продукты философской веры
вновь будут приведены ею из разобщенного состояния в гармоничное
единство, способствуя разрешению проблем XX столетия.
"Тем не менее, - пишет он, - наука, гуманизм и церковь нам
необходимы, и мы никогда не откажемся от них. Они не
всесильны, содержат много досадных искажений, однако скрытые
^ Ibidem, S. 126.
в них возможности являются необходимыми условиями для
человека в его целостности. Ситуация сегодняшнего дня требует
возврата к более глубоким источникам нашего бытия, к тому
источнику, откуда некогда пришла к человеку вера в ее особых
исторических образах, к источнику, который никогда не иссякает
для человека, обращающегося к нему'^. Ясперс полагает, что
рисуемая им картина всемирной истории неминуемо увенчается
торжеством философской веры, призванной послужить
исполнению его надежд в исцеление больного общества.
Люди всегда стремились к преодолению внешнего давления
обстоятельств, завоеванию свободы. Это тяготение к ней,
по мысли Ясперса, еще более обострилось после ужасов,
пережитых человечеством в XX столетии. "Свобода требует
двоякого: глубины человеческой коммуникации между сушими
в своей самости единичными людьми и сознательной деятельности
во имя свободы общественных условий посредством
совместного понимания и формирования воли"2. Естественно,
что свобода, подобно истине, никогда не обретаема в некоторой
финальной полноте. Констатируя это, немецкий философ
раскрывает те тенденции современной эпохи, которые могут
способствовать движению к свободе. Это - социализм, мировой
порядок и вера.
Говоря о том, что социокультурная ситуация второй половины
нашего века настоятельно требует воплощения в жизнь
социалистической идеи, Ясперс, разумеется, отнюдь не выступает
апологетом теории и практики казарменного коммунизма.
Он никогда не был поклонником марксизма и деяний тех, кто
взялся воплотить в жизнь его идеалы. Сюрреалистические итоги
их усилий вряд ли были ему известны в достаточной полноте.
Социализм для Ясперса означал прежде всего тенденцию к
достижению социальной справедливости и устранению
привилегий для ограниченного слоя людей^. Можно согласиться
с его выводом о наличии социалистических тезисов в програмах
многих политических партий Запада. Принятие такого рода
положений было во многом продиктовано желанием снять
" Ibidem, S. 267.
^ Ibidem, S. 196.
^ Ibidem, S. 217.
напряжение, возникающее под давлением рабочего движения
и способное повести к тоталитарно-коммунистической
диктатуре. Были, конечно же, учтены и определенные выводы
марксистской доктрины. Ассимиляция социалистической идеи
состоялась через преодоление ее радикального варианта,
который именуется Ясперсом "тотальным планированием".
Тотальное планирование уничтожает человеческую свободу,
разрушая творческую игру человеческих способностей к
предпринимательству, демократические институты, попирая
свободу духа. Ясперс не ошибался, когда утверждал, что
общество тотального планирования делает духовную культуру
игрушкой в руках тех, кто обладает монополией на власть.
Наука и техника представляются Ясперсу силами, которые
соединяют современный мир воедино, способствуя универсализации
соииокультурных связей. "Началась, - пишет он, - история
единого человечества; единой стала его судьба. Люди всего
земного шара могут теперь видеть друг друга'^. Единый мир
оказывается связанным общими проблемами. Ясперс верно
констатирует, что люди, живущие в разных уголках нашей
планеты, в отличающихся друг от друга соииокультурных
условиях, так или иначе ощущают бремя научно-технического и
военного отчуждения. Страх ядерной бомбы тяготеет над
ними, вселяя в их души ужас. В едином мире возникают проблемы,
носящие глобальный характер и затрагивающие все
человечество, подлежащие разрешению совместными усилиями
всех жителей Земли.
Осознав единство судеб всех стран и народов в ядерный
век, Ясперс сделал шаг к новому мышлению, в свете которого он
и рассматривает культурно-исторический процесс, политические
реалии наших дней. Как либерал и здравомыслящий политик он
призывает к диалогу держав с различным социально-экономическим
строем, к обузданию гонки вооружений и установлению
мирового порядка - единственной реальной альтернативы
самоуничтожению человечества. Здесь он взывает к видениям
пророка Исайи, который еще в ветхозаветные времена предрекал
такую картину будущего, когда мечи будут перекованы на орала
и "не поднимет народ на народ меча".
^ Ibidem, S. 242.
Мировой порядок будущего отнюдь не предполагает, по
Ясперсу, создание некоторой империи, способной поглотить
в себе отдельные государства. Такая империя могла бы держаться
только на насилии, формируя нивелированные массы
посредством тотального планирования и террора. Она была бы
реальной угрозой автономии внутреннего мира личности^.
Мировой порядок - ее альтернатива, ибо он есть единство без
единой власти. Путь к мировому сообществу лежит через
соглашение суверенных государств, договаривающихся совместными
усилиями предотвращать угрозу мировой катастрофы.
Ясперс справедливо подмечает то обстоятельство, что
прочный мировой порядок невозможен в наши дни без взаимных
уступок, компромиссных решений. Им движет реалистический
взгляд на ситуацию, в которой основной задачей является
предотвращение всеобщего взаимоистребления людей в ходе
ядерной войны".
Вера - то непременное условие, без которого, по Ясперсу,
не может быть построен стабильный мировой порядок. Необходима
вера в человека и его возможности, спектр которых
неисчерпаем. Это богатство потенций индивида коренится в его
открытости тотальности бытия. Вера в бога оказывается,
сообразно с концепцией немецкого философа, тем полюсом,
который непрестанно стимулирует человеческое творчество и
придает ему направленность к абсолютным ценностям. Последовательно
отстаивая философскую веру как основу коммуникации
между людьми, несхожими культурами, он видит в
ней средство борьбы против любых форм фанатизма, произвола,
который может исходить от государства и церкви.
Гуманистическая установка видится автору книги об
истоках и цели истории как необходимо приводящая к абсолютным
ценностям, обнаруживающимся в пространстве веры.
Но каков же реальный путь к ней в эпоху торжества нигилизма?
Возможен ли он вообще в мире, где наблюдаются постоянные
межнациональные конфликты, стимулируемые религиозным
противостоянием. Отвечая на эти вопросы, Ясперс выбирает
перспективу экуменизма: "Тем, кто считает маловероятным
возникновение единого мира без единой веры, я осмелюсь
" Ibidem, S. 246.
возразить следующее: обязательный для всех мировой порядок
(в отличие от мировой империи) возможен именно в том случае,
если многочисленные верования останутся свободными в своей
исторической коммуникации, не оставляя единого объективного
общезначимого содержания веры'^. В едином мире каждая
модификация веры сможет раскрыть свою мошь, избегая
конфронтации, лишь духовными средствами.
В культурфилософии Ясперса осушествлена попытка примирить
гуманизм, науку и веру. Стихие омассовления он противопоставляет
утверждение самоценности человека, его
свободы. Отвергая рационализм Нового времени, философия
коммуникации отнюдь не прибегает к поруганию научного
разума, говорит о его важности для разрешения тех проблем,
которые возникают сегодня перед мировым сообществом.
Однако гуманизм и наука вместе с ее союзником - техникой
не должны забывать и об абсолютах, являющихся достоянием
веры. Только на этой основе возможен новый мировой порядок,
в котором все люди планеты получат гарантии достойного
существования, совместными усилиями совладают с глобальными
вопросами эпохи^. Коммуникация оказывается у Ясперса
средством сплочения всех жителей Земли, заставляя их
задуматься над тем, что под покровом культурных различий
скрываются и ценности, ведущие к единению человечества.
Свобода экзистенциального субъекта и обшегуманистические
ценности предполагают друг друга в процессе постоянной
универсализации культурно-исторических связей.
^ Ibidem, S. 283.
- Григорьян Б.Т. Истина, свобода и мир в экзистенциальной философии К.Ясперса.-В
кн.: Проблемы мира и социального прогресса в современной философии.
М., 1983, с. 173.
ГЛАВА 3. УМЕР ЛИ ГУМАНИЗМ?
1. Цивилизация против человека
Крушение гуманизма - центральная тема культурфилософской
рефлексии мыслителей Запада после второй мировой
войны. Именно тогда формируется современная версия
теоретического антигуманизма, провозглашающая смерть
человека в культуре XX столетия. На поверку она оказывается
кульминацией горьких размышлений западных авторов о несбыточности
ренессансных надежд на торжество общегуманистических
начал в общественной жизни. Нивелировка человека
безликими социальными структурами, его растворение в них
привлекли внимание неомарксистов Франкфуртской школы,
сторонников структурализма и постструктурализма, "новой
философии". Экзистенциальной философии, воспевающей
человеческую субъективность, свободе был противопоставлен
тезис о запрограммированности человеческого мира
объективными формами культурного априори, под неумолимым
прессом которых складывается и определенный тип индивидуальности.
Рисуя бездушную, дегуманизированную реальность,
многие западные философы отнюдь не считают нужным
смириться со злом, видят свою миссию в противостоянии ему,
разрыхлении монолита власти духовных стереотипов средствами
критической рефлексии, ориентированной на обшечеловеческие
ценности. Зачастую в их сочинениях оживают мотивы
экзистенциальной мысли, пафос радикального неприятия
насилия, убивающего индивидуальность. Теоретический
антигуманизм доказывает важность гуманистических начал
5 Губман Б. Л.
культуры, как бы пользуясь методом от противного. И не всегда
его итог ведет к утверждению подлинного гуманизма. Не
случайно сегодня в эпоху, отмеченную постмодернистской
проблематикой, возникает зазвучавший в философии "новых
правых" призыв к языческому гуманизму, отвергающему общечеловеческое.
Споры о смерти гуманизма и его возрождении
позволяют понять суть исканий западных культурфилософов
конца нашего века.
В работах теоретиков неомарксизма Франкфуртской
школы успехи разума,
...Закладка в соц.сетях
