Жанр: Энциклопедия
Энциклопедический биографический словарь
...полненный им портрет императрицы
был удостоен бронзовой медали на Парижской
выставке 1900). Первые шаги в кино сделал
еще до начала русско-японской войны 1904-5,
сотрудничая с русским представительством
фирмы "Пате"; выступал в самых разных качествах:
монтажера, титровальщика, сценариста,
коммерческого директора, рекламного агента,
механика и электрика. Как офицер запаса в
1904 был призван в армию. После демобилизации
(1906) начал заниматься кино профессионально,
работая в разных фирмах. Наиболее
активная актерская деятельность была связана
с фирмой Тимана и Рейнхардта, куда В. перешел
в 1913 ("Пригвожденный", "Клеймо прошедших
наслаждений", "О чем рыдала скрипка",
"Разбитая ваза"); в следующем году поставил
как режиссер многие фильмы "Русской золотой
серии" ("Беглец", "Измаил-Бей", "Как
смерть прекрасна"). В 1915 снялся в фильме
В.Мейерхольда "Портрет Дориана Грея". Во
время 1-й мировой войны В, вновь был призван
в армию; в звании лейтенанта пехоты служил в
210-м Бронницком полку. Демобилизовавшись
в результате серьезного ранения, поступил на
постоянную работу в фирму Ермольева, где поставил,
в частности, такие фильмы как "На вершине
славы" (1916), "Виновен ли?" (1917),
"Конкурс красоты" (1918), "Люди гибнут за
металл" (1919). В августе 1918, спасаясь от
большевиков, В. вместе со всей фирмой переехал
работать в Крым (Ялта), что было для фабрики
Ермольева фактически первым этапом
эмиграции. В феврале 19 20 с группой Ермольева
уехал из Ялты в Константинополь, оттуда
- через Марсель в Париж (апр. 1920), Несколько
позже за В. в эмиграцию последовала
его жена, Александра Федоровна МясичеваВолкова.
Кинематографический дебют в эмиграции
состоялся в 1920-21 на студии Ермольева, где
он снялся в качестве актера в не дошедшем до
нас 12-ти серийном фильме "Пьянчужка"
(реж. Анри Этьеван). Увлечение сериалом заставило
В. осуществить постановку, уже в качестве
режиссера, своего следующего фильма
во Франции - экранизации романа Жюля Мари
"Дом тайн" ("Emiolieff-Cinema" и "Альбатрос"
/ "Films Albatros") в двух версиях: обычной
полнометражной (1921-22) и шестисерийной
(1923 - начало съемок, 1929- выход на
экран). Эта история о любви и ревности, о предательстве
друга-соперника (его роль исполнил
Шарль Ванель), который отправляет на каторгу
своего приятеля (актер И.Мозжухин) для того,
чтобы завладеть его женой. В финале с героя
Мозжухина снимается ложное обвинение, супруги
воссоединяются, и справедливость торжествует.
Этот фильм, пользовавшийся огромным
успехом у публики, был одной из первых лент,
утвердившей имена русских кинематографистов-эмигрантов
в сознании французского зрителя.
Виртуозное владение жанром мелодрамы,
по-видимому, было одной из причин, побудившей
В, взяться за постановку фильма "Кин или
гений и беспутство" (1923) по пьесе Дюма-отца,
Без сомнения, уверенность режиссеру придавало
наличие на киностудии "Films Albatros"
такого артиста как Мозжухин, способного талантливо
сыграть роль великого актера Кина.
На вторых ролях были заняты также блистательные
исполнители: Наталья Лисенко и Николай
Колин. Фильм поражал выдержанностью
ритма, игрой света и тени, мастерской организацией
внутрикадрового пространства, особенно
заметной в сценах "театра в кино", с двумя
действиями в рамках одного кадра - "сцена" и
"зрительный зал". "Кин" пользовался огромным
успехом у зрителей. Следующий фильм В.,
"Проходящие тени" (1923-24), сразу обратил
на себя внимание, поскольку имена Мозжухина
и Лисенко, исполнявших в нем главные роли,
были уже хорошо известны. Элементы мелодрамы
соединялись здесь с приемами комедийного
жанра и с элементами трагедии, к которым
В. обратился еще в "Кине". "Проходящие
тени" - это трагедия несчастной любви
благородной героини, вначале появлявшейся на
экране в амплуа роковой соблазнительницы, а
затем представавшей в драматическом образе.
После столь блестяще, казалось бы, складывавшегося
сотрудничества с "Films Albatros",
режиссер покинул фирму. Отказавшись от возможности
собственной постановки, он перешел
на должность ассистента режиссера Абеля
Ганса, приступившего к съёмкам фильма "Наполеон".
"Какая большая, какая увлекательная
работа! - говорил В. в интервью журналу "Кинотворчество",
- Ведь я буду как бы alter ego
Абеля Ганса в его создании цикла наполеоновских
картин... Предо мною теперь работа такого
размаха, такого подъема, что все прошлое
кажется мне лишь пустячною, ученическою
подготовкою к настоящему, И я, конечно, не
жалею, что ушел из фирмы "Альбатрос", но с
нежностью и любовью вспоминаю об этом первом
крове, который мы обрели, очутившись за
границею. Велика в этом отношении и незабываема
заслуга И.Н.Ермольева, который всех
нас - целую семью кинематографических работников
- привез в центр Европейской культуры
и художественных достижений и создал
здесь дело, которое дало нам возможность
жить, учиться, совершенствоваться и творить!,,,"
После картины "Наполеон" В. возвратился
к самостоятельной творческой работе. Его
фильм "Казанова" (1926) осуществлен совместными
усилиями двух студий, "Cine-Allians" и
"Soci6t6 des Cin6romans". История знаменитого
путешественника и сердцееда в интерпретации
В. и его художника А.Лошакова стала одной из
самых зрелищных лент французского кино.
Сцены венецианских похождений Казановы во
время карнавала сменялись картинами России,
самая запоминающаяся из которых - бал во
дворце Екатерины Великой, сцена, неслучайно
возникшая в фильме русского эмигранта. Очевидно
под влиянием недавнего сотрудничества
с Абелем Гансом постановка В. отличалась масштабностью,
При этом в игре Мозжухина, в
тонком контрасте и обертоне с изобразительной
изысканностью фильма доминировала комедийная
нота.
Декорации Б.Билинского и А.Лошакова создавали
удивительный мир сказок "Тысячи и
одной ночи" в следующем фильме В. - "Шехерезада"
(1927, "Cine-Alliens"-"UFA"). Обращение
к арабским сказкам - это особый, важный
жанр русского эмигрантского фильма, как
правило, выстроенного вокруг стереотипного
сюжета: загадочная страна на Востоке, где
узурпатор временно захватывает власть, но в
финале торжествует справедливость, и законный
наследник престола возвращает себе трон,
"Шехерезада" открывала новый, берлинский
период в творческой биографии В.-эмигранта,
во время которого поставлен его последний
шедевр - "Белый дьявол" (1929, "Блох-Рабинович"-"UFA")
- экранизация "Хаджи-Мурата"
Л.Толстого, Это самая ностальгическая картина
В., здесь создан наиболее тонкий во всем
эмигрантском кино образ России. С кинематографической
точки зрения фильм сделан виртуозно,
великолепна актерская игра Мозжухина.
Русская тема и сотрудничество с Мозжухиным
возобновились и после возвращения В. во
Францию, уже в период создания им звуковых
фильмов ("Сержант X", 1931). В. обратился к
мотивам восточных сказок ("Тысяча вторая
ночь", 1932), к излюбленной эмигрантами теме
карнавала ("Дитя карнавала", 1934), но уровня
своих лучших лент, созданных в "немой" период,
ему уже не суждено было достичь. Много
сил в эти годы В. отдавал производственной деятельности
на новой студии "Глория-фильм"
("Gloria-Films"), где он являлся художественным
руководителем. Последний созданный им
фильм, "Власть любви", был поставлен в Италии
в 1941, незадолго до смерти режиссера,
Если душой кинематографической эмиграции
первой волны был Иван Мозжухин, то В. в
диаспоре русских кинематографистов играл,
скорее всего, роль отца - он был не только
лучшим режиссером среди эмигрантов, но и
обладал даром вести за собой и указывать путь
в творчестве. Об отношении к В. соотечественников
можно, в частности, судить по стихам
неизвестного автора, написанным на мотивы
"Полтавы" и посвященным съемкам фильма
"Шехеразада".
"Кто он?.. Кто этот полководец горделивый
В борьбу вступивший со страшнейшим из врагов -
Со Невозможностью...
Кто он?.. Серебряный... могучественно красивый...
Со бронзово-божественным лицом...
То... Александр Волков - Гений!
Он в камень душу воложил.
Он оживил талант, составил ритм движений,
И в сказку - быль он обратил".
Н. Нусинова
\ВОЛКОНСКИЙ Сергей Михайлович
(4.5.1860, Фалль, близ Ревеля, Эстляндской
губ. - 25.10.1937, Ричмонд, США) - князь,
театральный деятель, критик, беллетрист, теоретик
актерской техники и ритмической гимнастики,
Детство провел в аристократической атмосфере
имения бабушки по матери графини
Бенкендорф ("под знаком Фалля прошел расцвет
моей детской души"). Окончил историкофилологический
факультет Петербургского
университета (1984). В 1880-х - начале
1890-х был предводителем дворянства в Борисоглебском
уезде Тамбовской губернии и членом
Учредительного совета в Борисоглебске,
где, как и в Павловке того же уезда, Волконские
имели свои родовые усадьбы.
В 1893 В. был назначен комиссаром от министерства
народного просвещения на Чикагскую
всемирную выставку и на Всемирный
конгресс воспитания. В 1896 прочитал цикл
публичных лекций по русской истории и литературе
в Лоуэллском институте (Бостон), изданных
на английском и немецком языках. Совершил
поездку по США с теми же лекциями, вызвавшими
большой интерес, их результатом
стало основание кафедры славяноведения в
Гарвардском университете. Лекции дважды издавались
в России, вызвав положительные отклики
в критике (в том числе Вл.Соловьева). С
конца 1880-х В. выступал как художественный
критик, разрабатывая общефилософские и
нравственные вопросы искусства, Тогда же делал
попытки стать актером и режиссером. С
1896 В. - камергер, в 1899-1901 - директор
императорских театров. Подал в отставку
после конфликта с балериной М.Кшесинской,
пользовавшейся покровительством царского
двора. Непродолжительное время сотрудничал
с С. Дягилевым, которого В. рекомендовал на
должность редактора-издателя "Ежегодника
императорских театров".
С начала 1900-х целиком посвятил себя театральной
критике, изучению теории и практики
современной режиссуры, актерского мастерства
и декламации. Изучал системы К.Станиславского,
Г.Крэга, М.Рейнхардта, экспериментальную
сценографию А.Аппиа. Издавал
книги, оказавшие влияние на эстетику русского
театра начала века. Станиславский ценил его
книги "Выразительное слово" и "Выразительный
человек" (обе - СПб., 1913). Публиковался
в журналах "Аполлон", "Студия", "Русская
художественная летопись", "Мир искусства",
"Ежегодник императорских театров" и др.,
поддерживая новаторские тенденции на русской
сцене. В 1910-е В. горячо поддерживал
систему ритмической гимнастики Э.Жак-Далькроза,
посетил его школу в Хеллерау. Начал
пропагандировать собственную "ритмическую
утопию" - универсальную систему движений
человеческого тела как "материала жизни", создал
в Петербурге Курсы ритмической гимнастики,
издавал специальный журнал. В 191821
преподавал в литературных и театральных
студиях Москвы, был членом дирекции Большого
театра (1918-19). Сблизился с философом
И.Ильиным, по его словам, "одним из самых
выдающихся людей нашего времени", вместе
с которым пытался привить на читаемых
ими лекциях "свободное мышление и свободное
его выражение", за что оба они были отстранены
от преподавательской работы. В. был
в списках тех профессоров, которые подлежали
высылке из СССР в 1922, но ему удалось
выехать из Петербурга во Францию в декабре
1921: "Наконец оставил за собой границу, отделяющую
мрак советской России от прочего
мира Божьего. Стоны, скрежет и плач остались
там, во тьме,,., позади остались насилие, наглость
и зверство..."
В Париже В. стал театральным обозревателем
газеты "Последние новости", в то же время
читал лекции по истории русской культуры,
русского театра для эмигрантов и по приглашению
французских, итальянских и северо-американских
университетов. Внимательно следил
за театральной жизнью Европы, в том числе за
выступлениями советских театров. Не принял
радикализма постановок В.Мейерхольда, расхождение
с которым произошло еще в 1900-е,
"Ревизор" Гоголя, показанный Государственным
театром им. Мейерхольда в Париже в
1930, вызвал настоящий гнев В., взявшего эпиграфом
к рецензии слова пушкинского Сальери:
"Мне не смешно, когда фигляр презренный..."
(ПН, 1930, 30 июня). Остался глух к
актерским новациям М.Чехова, только частично
принял спектакли Камерного театра и стиль
Е.Вахтангова. "Фанатичный жрец Искусства",
как назвал князя А.Бенуа, он во взглядах и вкусах
до конца жизни остался в рамках русского
Серебряного века, не приемля и крайностей
французского театрального авангарда (например,
поисков реж, А.Арто и др.). В своих рецензиях
парижского периода В. оставался тем
же, что и в суждениях конца XIX - нач.
XX вв. - защитником ценностей классического
искусства, допускающим отклонения от реализма
разве только в сторону дорогой для него
"музыкальности движения" актера и "биоритмики",
к которой, правда, в последние годы обращался
все реже. Он не искал сближения с
Дягилевым, хотя с одобрением отозвался о новых
постановках Русских сезонов и впоследствии
написал проникновенный некролог Дягилеву.
Отдавал он должное и хореографам-ученикам
и соратникам Дягилева (среди них Лифарь,
Баланчан, Мясин). Высоко ставил русские
оперные спектакли в Частной опере М.Кузнецовой-Бенуа.
В начале 1930-х В. стал директором
Русской консерватории в Париже, объединившей
музыкантов-эмигрантов и просуществовавшей,
первоначально благодаря заботам В.,
несколько десятилетий.
В эмиграции В. по-прежнему занимался делом
своей жизни - увековечиванием памяти
своих выдающихся предков (он был внуком декабриста
кн. С. Волконского). Его "Музей декабриста"
в Павловке был разорен в годы революции,
но часть вещей ему удалось вывезти
в Париж. Изданный совместно с известным литературоведом
Б.Модзалевским в 1910-е том
семейного архива С.Волконского нашел свое
продолжение в книге В. "О декабристах по семейным
воспоминаниям" (Париж, 1921). В. написал
в эмиграции 2-томные "Мои воспоминания"
(Берлин, 1923-24; М., 1992), по праву
считавшиеся образцом русской мемуарной прозы,
исторический роман "Последний день" (Париж,
1928), множество статей. Современникиэмигранты
высоко отзывались о личности В.;
лучшей характеристикой могут быть слова
М-Цветаевой: "Это моя лучшая дружба за
жизнь, умнейший, обаятельнейший и гениальнейший
человек на свете... Познакомилась я с
ним в Москве в январе 1920 г. и люблю его,
как в первый день". Цветаева посвятила В.
цикл из семи стихотворений "Ученик" (1921) и
статью о нем "Кедр. Апология" (1924) в связи
с изданием книги В. "Мои воспоминания". В
своем некрологе Г.Адамович написал о В. так:
"Это был один из самых одаренных, самых своеобразных,
живых и умственно-отзывчивых людей,
которых можно было встретить в нашу
эпоху... Своеобразие было все-таки наиболее
заметной его чертой. Князь Волконский ни на
кого не был похож, и в каждом своем суждении,
в каждом слове оставался сам собой".
Соч.: Человек на сцене, СПб., 1912; Художественные
отклики, СПб.. 1912; Отклики театра, Пг., 1914;
Быт и бытие. Из прошлого, настоящего и вечного. Берлин,
1924; В защиту русского языка. Сб. статей. Берлин,
1928 (совм. с кн. А.Волконским).
Лит.: Маковский С. На Парнасе "Серебряного века".
Мюнхен, 1962; Сергей Дягилев и русское искусство,
т. 1-2. М., 1982; Ахмеджанова Т. "Волконский необходим..."
// Театр, 1989, № 8; Бачелис Т. О Волконском
/ Князь Сергей Волконский. Мои воспоминания,
т.2: Родина. М., 1992.
Арх.: ИРЛИ, ф.377; РГАЛИ, ф.938, ф.191; РГИА,
ф.497.
А. Кузнецов
\ВЫСОТСКИЙ Александр Николаевич
(23.5.1888, Москва - 31.12.1973, Уинтер
Парк, шт. Флорида, США) - астроном. По
окончании гимназии поступил на физико-математический
факультет Московского университета.
Еще будучи студентом, вступил в члены
Московского кружка (с 1912- общества) любителей
астрономии, где неоднократно выступал
с докладами по астрономии на различные
темы (в частности, о строении Вселенной). По
рекомендации профессора К.Баева В. читал
лекции также в кружке "Знание неба", организованном
С.Шацким. Активно участвовал в вычислениях
таблиц для "Русского астрономического
календаря", издававшегося, начиная с
1895, Нижегородским кружком любителей
физики и астрономии, и для ежегодника Русского
астрономического общества. Совместно
с Баевым он составил "Атлас астрономических
картин", изданный в 1915.
Осенью 1913 В. начал работать в Главной
астрономической (Пулковской) обсерватории
под руководством известного астрометриста
С.Костинского. Он сразу же представил директору
обсерватории академику О.Баклунду план
наблюдений движений в системах 700 двойных
звезд, ранее наблюдавшихся основателем
обсерватории В.Струве, и попросил на выполнение
этого плана срок в 10 лет, на что Баклунд
дал согласие. Но работа по этому плану
продолжалась только два года, т.к. осенью
1915 В. был призван в армию. В период своей
работы в Пулковской обсерватории В. продолжал
сотрудничать в "Русском астрономическом
календаре". В выпусках календаря на 1914-15
он опубликовал три статьи, в том числе большой
материал о Пулковской обсерватории. В
армии В. был назначен радистом на радиостанцию,
находившуюся всего в 10 км от Пулковской
обсерватории, что позволило ему поддерживать
связь с обсерваторией.
После революции В. выехал в Америку, где,
начиная с 1923, работал в университете штата
Вирджиния и принадлежащей университету обсерватории
Линдер Мак Кормик. Здесь его
главной задачей было обширное исследование
собственных движений многих тысяч слабых
звезд, определяемых по фотографиям с 26дюймовым
(66 см) рефрактором. В работе ему
деятельно помогала жена, Эмма Уильяме, сама
специалист по звездной статистике. Эти исследования
внесли важный вклад в изучение связи
звездной кинематики в нашей Галактике и ее
"населений", т.е. больших звездных комплексов,
состоящих из звезд различных спектральных
классов и имеющих различное распределение
в Галактике.
Придя к выводу, что собственные движения
звезд как-то связаны с их спектрами (т.е., что
звезды разных спектральных классов имеют
различные движения), В. предпринял большую
работу по классификации спектров нескольких
тысяч звезд до 12-й звездной величины по фотографиям,
полученным с объективной призмой
на 10-дюймовом (25 см) рефракторе. Преимуществом
фотографирования спектров с
объективной призмой является возможность
получить на одной фотографии спектры многих
звезд. Помимо основного результата: включения
в обозрение собственных движений звезд
данных об их спектрах, В. опубликовал списки
звезд-карликов класса М (красных карликов),
которые были открыты по их спектрам, а не по
большим собственным движениям, как это делали
ранее. В результате впервые были получены
материалы для изучения движений этих
звезд в большом количестве,
Работы В. дали обширный материал для изучения
вращения нашей Галактики, открытого
независимо шведским астрономом Б.Линдбладом
и голландским астрономом Я.Оортом в
1926-27. История открытия вращения Галактики
была детально описана В. в статье "Вращение
системы Млечного Пути", опубликованной
в "Русском астрономическом календаре" на
1933 (не теряя связь с редакцией календаря,
он опубликовал в его приложениях в 1926-34
4 статьи). Дальнейшие исследования В. и его
жены позволили уточнить значение долготы
центра Галактики и постоянных ее вращения.
Он показал, что положение апекса Солнца
(точки, по направлению к которой оно движется)
и величина скорости его движения довольно
явно зависят от спектрального класса и
звездной величины тех звезд, по которым определяется
движение Солнца. Это означало,
что в Галактике существуют движущиеся скопления
звезд и некоторые отклонения от кругового
вращения. Исследования В. в области параметров
звездных движений и вращения Галактики
были признаны всем астрономическим
сообществом. Его называли выдающимся специалистом
по звездным движениям,
В жизни В. был весьма скромным человеком,
никогда не переоценивал полученных результатов,
стремился объективно отразить
вклад в науку других ученых, В 1958, когда
ему исполнилось 70 лет, он ушел в отставку с
поста астронома обсерватории Линдер Мак
Кормик и из университета штата Вирджиния.
Остаток своих дней прожил в Уинтер Парк, где
и скончался в возрасте 85 лет.
Лит.: A Russian-American Astronomer // Sky and
Telescope, 1974, vol. 47. № 3.
В. Бронштэн
\ВЫШЕСЛАВЦЕВ Борис Петрович (псевд.
Б.Петров) (17.10.1877, Москва - 1954, Женева)
- философ, юрист. Родился в семье присяжного
поверенного Московской судебной
палаты, кандидата права Петра Александровича
В. В 1895 окончил 3-ю московскую гимназию:
поступил на юридический факультет Московского
университета, по окончании которого несколько
лет занимался адвокатурой. Однако В.
более привлекала научная карьера. Вероятно в
1902 он окончательно оставил адвокатуру.
Благодаря рекомендациям своего университетского
товарища В.Савальского (будущего профессора
Варшавского универститета), В. стал
заниматься в кружке профессора П.Новгородцева.
В него входили также И.Ильин и Н.Алексеев
- близкий друг В. еще с гимназической
скамьи и впоследствии его шурин, Благодаря
поддержке Новгородцева был оставлен на
юридическом факультете Московского университета
для подготовки к профессорскому званию.
В 1908 сдал магистерские экзамены и
получил звание приват-доцента Московского
университета. В том же году отправился в 2-годичную
командировку за границу: работал в научных
библиотеках Берлина, Марбурга, Гейдельберга,
Рима, Парижа, Более всего В. привлекал
Марбург, в университете которого он
вместе с Алексеевым посещал лекции и семинары
П.Наторпа и Г.Когена. Из молодых философов,
бывших тогда в Марбурге, особенно
сблизился с Н.Гартманом, В.Татаркевичем,
В.Э.Сеземаном. Во время этой командировки
он подготовил магистерскую диссертацию.
Впоследствии В. вспоминал об этом времени
как о "самом блестящем моменте... своей молодости
- свобода, надежды, возможности, все
впереди... Везде новые впечатления, новые
встречи, новые мысли и идеи".
После возвращения из-за границы В. был
поручен курс истории политических учений,
который до него читал Новгородцев, вынужденный
оставить профессуру после подписания
им Выборгского воззвания 1906 с протестом
против роспуска 1-й Государственной думы,
Читал также лекции по истории философии в
Московском Коммерческом институте и Народном
университете им. Шанявского. Впоследствии
Ф.Степун вспоминал о В. как об "одном
из самых блестящих дискуссионных ораторов
среди московских философов". Он был "артист-эпикуреец
по утонченному чувству жизни
и один из тех широких европейцев, которые
рождались и вырастали только в России. Борис
Петрович развивал свою философскую мысль
с тем радостным ощущением ее самодовлеющей
жизни, с тем смакованием логических деталей,
которые свойственны скорее латинскому,
чем русскому уму".
В декабре 1914 В. защитил магистерскую
диссертацию "Этика Фихте. Основы права и
нравственности в системе трансцендентальной
философии", в которой был определен круг занимавших
его впоследствии проблем и главные
направления их решения. Интерес В. к Фихте
определили три основные темы: "проблема Абсолюта
в отношении к бытию", "основное значение
этической сферы в человеке" и "проблема
свободы в человеке". В философии Фихте
В. подчеркивал моменты трансцендентального
идеализма, показывал, что "понятие "трансцендентального",
введенное Кантом, получив свое
дальнейшее развитие у Фихте, приобрело значение
Абсолюта, к которому становятся неприменимы
рациональные категории". По его мнению,
основной антиномией философии является
антиномия рационального и иррационального,
Ее разрешение, согласно В., может быть достигнуто
преодолением рационализма, присущего
Фихте и Гегелю. Поэтому вопреки традиционному
стремлению философской мысли
подчинить бытие категориям разума, В. в попытке
овладеть внерациональной сферой придавал
большое значение интуиции. Как он считал,
Абсолютное невозможно раскрыть в рациональных
понятиях, но его познание осуществляется
прежде всего интуитивно. На этом метафизическом
базисе В. строил систему этики,
хотя и основывающуюся на Фихте, но выходящую
за пределы идеалистической философии.
Он полагал, что каждый человек абсолютоподобен.
Поэтому познание мира, как и любое
человеческое действие в нем, опирается на реляцию
к Абсолютному, которое выше антиномии
рационального и иррационального. Выраженные
в диссертации собственные философские
взгляды позволили В. Зеньковскому считать
В. одним из "интереснейших представителей
философского персонализма".
Успешная защита диссертации способствовала
академической карьере В, В январе 1917
он был избран экстраординарным профессором
юридического факультета Московского университета.
Однако из-за последовавших февральской,
а затем и Октябрьской революций
утверждения избрания не состоялось. В, преподавал
в Московском университете еще некоторое
время после революции. В самом начале
20-х В. сблизился с Н.Бердяевым и принимал
участие в созданной им в Москве Вольной Академии
духовной культуры.
В конце 1922 В, был выслан из России вместе
с большой группой ученых и философов.
Однако сохранились письма В. к профессору
А.Ященко (издателю берлинского журнала
"Русская книга"), свидетельствующие о его намерении
самостоятельно покинуть Россию. В.
поселился в Берлине. Читал лекции в воссозданной
Бердяевым 1.12.1922 Релизиозно-Философской
академии (РФА), В 1923 вышла
книга В. "Русская стихия у Достоевского". Он
сблизился также с христианской молодежной
организацией YMCA, посещал ее съезды и
конференции. В изданном ею сборнике "Проблемы
русского религиозного сознания" (Берлин,
1924) В. принадлежала статья "Религия и
безрелигиозность". В сборнике приняли также
участие Бердяев, Зеньковский, Л.Карсавин,
С.Франк, Н.Лосский. Алексеев вспоминал слова
В., сказанные им при первой их встрече за
границей: "Философия должна быть теперь не
изложением малодоступных для людей теоретических
проблем, но учительницей жизни".
Вероятно этим был обусловлен интерес В. к религиозной
философии, на которой он сосредоточился
в годы эмиграции. Однако под "религиозной
философией" В. понимал "не богословскую
догматику, ему чуждую, н
...Закладка в соц.сетях
