Энциклопедический биографический словарь

страница №26

...где
жила постоянно. В 1950 она была удостоена
звания почетного доктора: одновременно В.
преподавала фортепиано в нью-йоркском Маннес-колледже
(с 1933), занималась с частными
учениками.

С самого начала деятельность В .-педагога
пользовалась в США высочайшим авторитетом.
Пианистку можно назвать в ряду основоположников
американской фортепианно-педагогической
школь1. В 20-е - 30-е она одной из первых
привнесла в фортепианное обучение дух
высочайшей требовательности и профессионализма,
характерный для ее великих учителей,
Лешетицкого и Есиповой. В работе она по-своему
развивала их педагогические принципы.
Так, ставя ученикам руки, В. добивалась того,
чтобы локти держались в стороне от корпуса,
запястья были абсолютно свободны, а пальцы
сохраняли полукруглое положение, что должно
было придать им силу и точность. Много внимания
уделяла она пальцевой технике. При этом
после нажатия клавиши палец должен был
мгновенно сниматься и переноситься в положение
над следующей клавишей, той, которую
необходимо ему взять. Движения пальцев и
предплечья координировались между собой.
Таким образом удавалось добиться разнообразия
и богатства фортепианного звучания. Ученик
В., известный американский пианист
Дж.Латейнер, так сформулировал ее основные
требования: певучий звук и красивое легато;
рука, следующая за рисунком пассажа; погружение
пальцев глубоко в клавиши: гибкость запястья.
В начале обучения каждый ученик В.
проходил курс интенсивной технической тренировки.
Вот как характеризовала своего профессора
одна из учениц: "Ее знание необъятной
фортепианной литературы было поразительным,
ее настойчивость в дотошном внимании
к каждой детали - невероятным. Каждая
нота, фраза, палец, звук, нюанс, педаль должны
были быть совершенством. Такое строгое
отношение к мелочам не затемняло однако целого.
По натуре она была подлинным романтиком.
Она придавала большое значение виртуозности
и крупному сочному звуку, словно "льющемуся"
из фортепиано. Ее подход к темпам
был полон молодой свежести и горячности. У
нее был прекрасный вкус и живое воображение".
Ученики вспоминают В. как чрезвычайно
властного и строгого человека - слово похвалы
от нее было величайшей редкостью. Но эта
строгость, как и у многих других преставителей
русской фортепианной педагогики, обуславливалась
творческой бескомпромиссностью,
стремлением к совершенству, к передаче всей
глубины и красоты, заложенных в музыке.

За более чем 30 лет работы в Америке В.
воспитала огромное число музыкантов, среди
которых известнейшие композиторы и пианисты
С.Барбер, Л.Бернстайн, Л.фосс, Г.Графман,
Л.Пеннарио. Многие ее ученики, став педагогами,
и сейчас продолжают за рубежом русскую
пианистическую традицию.

Лит.: Flisser Е. The Venerable Vengerova: Magician
of Pianoforte // Music Journal, 1965, № 3; Resitz J.
Lessons with Vengerova // Piano teacher, 1965, № 2;
Gerig R. Famous Pianists and their Technique.
Washington, 1974; Schick R.D. The Vengerova System of
Piano Playing. University Park, Pennsylvania, 1982.

С. Грохотов

\ВЕРНАДСКИЙ Георгий (Джордж) Владимирович
(20.8.1887, Петербург - 12.6.1973,
Нью-Йорк) - историк. Родился в семье потомственного
дворянина, будущего академика и
члена ЦК кадетской партии Владимира Ивановича
В. Отец и мать В. (урожд. Наталья Егоровна
Старицкая) были самыми близкими его
друзьями и советчиками. В 1905 по окончании
5-й московской гимназии В. поступил в Московский
университет на отделение истории историко-филологического
факультета. Учился у
В.Ключевского, Ю.Готье, М.Богословского,
А.Кизеветтера, Р.Виппера, М.Любавского. В
1906 слушал лекции во Фрайбургском университете
(Германия), был увлечен взглядами философа-неокантианца
Г.Риккерта. Входил в Московском
университете в студенческую секцию
кадетской партии. Впоследствии оценивал
свою политическую деятельность как "едва ли
заслуживающую упоминания", однако усвоенные
в юности идеи либерализма во многом
сформировали В.-историка. В 1908 женился на
своей троюродной сестре Нине Владимировне
Ильинской, с которой, будучи студентом, ежегодно
путешествовал в Западную Европу, Присутствовал
на международном студенческом
конгрессе славистов в Праге, где познакомился
с Т.Масариком, будущим первым президентом
Чехословакии. В 1910 окончил университет с
дипломом 1 -и степени за написанное под руководством
М.Богословского сочинение "Общественная
программа дворянских наказов в Екатерининскую
комиссию 1767 г.".

Темой магистерской диссертации В. избрал
историю колонизации Сибири в XVI-XVII вв.
Статьи по этой проблеме 1913-14 стали основополагающими
в его интеллектуальной эволюции,
определив направление дальнейших исследований.
В. сформулировал закон соотношения
исторического времени и пространства: "Социальное
явление для данной местности изменяется
во времени. Для данного момента времени
социальное явление различно при перемене
пространства..., 1000 верст на север или восток
от социального центра могут иметь для исследователя
такое же значение как 100 лет
вглубь времен". В действии этого закона В. видел
одну из важнейших причин своеобразия
истории России - "общества, занявшего огромное
пространство", и в этом "философия
всей русской истории".

В 1913В, переехал в Петербург и был принял
в число приват-доцентов Петербургского
университета. Изменив тему магистерской диссертации,
подготовил работу "Русское масонство
в царствование Екатерины II", изданную в
1917. В университете общался с А.Корниловым,
М.Приселковым, С.Рождественским, познакомился
с американскими историками
Ф.Голдером и Р.Лордом; другом его стал
М.Карпович. Занимался и общественной деятельностью:
в 1911-14 член уездного земского
собрания в Моршанске Тамбовской губернии: в
1915-16 служил в департаменте помощи беженцам
Петроградского Союза городов, после
Февральской революции В. в течение трех месяцев
редактировал официальный орган министерства
внутренних дел "Сельский вестник".
Тогда же написал популярную биографию
П.Милюкова. Весной 1917 В. принял кафедру
русской истории в Пермском университете,
опубликовал там биографию Н.Новикова, был
инициатором создания "Общества исторических,
философских и социальных знаний".

Принадлежность В. к кадетам и контакты с
иерархами церкви привлекли к нему внимание
ЧК. После того, как войска Колчака оставили
Пермь, он был вынужден переехать в Симферополь
во вновь открывшийся Таврический
университет. Наряду с преподаванием, обрабатывал
материалы архива графа Потемкина и на
их основе опубликовал ряд статей в "Известиях"
университета. Занимал пост начальника отдела
печати в администрации Врангеля, поражение
которого заставило В. эмигрировать.
1.11.1920 он отплыл в Константинополь, через
3 месяца переехал в Афины, где изучал источники
и литературу по византиноведению в библиотеке
Греческой археологической ассоциации,
В феврале 1922 был приглашен в Чехословакию.
В качестве профессора Русского
юридического института в Праге читал курс по
истории права Российской империи, выпустил
учебник "Очерк истории права Русского государства
XVIII-XIX вв." (1925). Участвовал в работе
семинара (впоследствии Института)
Н.Кондакова, публиковал статьи в его "Трудах",
а в 1925 возглавил институт. Воспринял
выводы Кондакова о взаимосвязи степной, византийской
и славянской культур; в сочетании
с интересом В. к проблеме колонизации русскими
Сибири это привело его к основанному
П.Савицким и Н.Трубецким движению евразийцев.
Не присоединяясь к этому движению
политически, В. заимствовал евразийский
словарь и своими работами подвел исторический
фундамент под евразийскую доктрину:
книги "Начертание русской истории" (Прага,
1927), "Опыт истории Евразии" (Берлин,
1934), "Звенья русской культуры" (Берлин,
1938). В основу концепции В. легло изучение
взаимодействия природных и социальных факторов
в ходе русской истории, он предложил
оригинальную ее периодизацию, основанную
на "соотношении леса и степи", употребляя эти
понятия "не в почвенно-ботаническом их значении,
а в совокупности их природного и историко-культурного
значения". Достижение русским
народом психического и физического
единства с окружающей этнической и географической
средой явилось, по мнению В., логическим
завершением многочисленных попыток
создания на территории Евразии единого государства.
Унаследовав традиции монгольской государственности
и византийского православного
христианства, Россия превратилась в евразийскую
империю. В. выдвинул идею периодической
ритмичности государствообразующего
процесса на территории Евразии - чередования
государственности и политической раздробленности,
начиная со "Скифской державы"
и кончая созданием СССР.

С 1927 В. жил и работал в США, куда его
пригласил по рекомендации М.Ростовцева и
Ф.Голдера Йельский университет. К моменту
переезда В. еще не знал английского языка и
не мог вести занятий со студентами. Однако в
первый год пребывания в США он получил заказ
на написание однотомной "Истории России",
впервые изданной в 1929. Эта работа
стала своего рода визитной карточкой В. "История"
несколько раз переиздавалась, причем
В. дополнял главу по истории современного Советского
Союза. Последнее издание вышло в
1969. Книга была переведена на европейские
и японский языки. Рецензент 1-го издания
Р.Кернер отметил объективность В.-эмигранта
по отношению к советской истории и согласился
с Ростовцевым в том, что автор "не злоупотребил
своей евразийской точкой зрения".

С 1931 В. преподавал в Йельском университете,
в дальнейшем также в Гарвардском,
Колумбийском и Чикагском университетах,
Участвовал во многих международных научных
конференциях в США и в Европе. Для съезда
Американской исторической ассоциации в
1933 подготовил доклад "Русская история: управление
экономикой при киевских князьях,
царях и Советах"; выступил на международном
конгрессе в Цюрихе (1938) с докладом "феодализм
в России", на 20-м международном
конгрессе востоковедов в том же году - с докладом
о Ясе Чингисхана. Пользовался исключительной
популярностью среди коллег, библиотекарей
и архивистов как знаток исторических
источников. Был обладателем коллекции
русских грамот XVI-XVIII вв.; изучил, расшифровал
и описал около 300 рукописей из семейных
архивов Тамбовской и Пензенской губерний,
предполагал опубликовать сборник документов
о провинциальной жизни и обществе в
России XVI-XVIII вв. (проект остался нереализованным)
. Работами педагога-популяризатора
явились книги В. "Ленин: красный диктатор",
"Русская революция: 1917-1932" (Бостон,
1936). "Политическая и дипломатическая история
России" (Бостон, 1936). В середине 30-х
задумал совместно с Карповичем создание
многотомной "Истории России"; первые 6 томов
из 10 должен был написать В. Он написал
5 книг: в 1943 вышла "Древняя Русь", в 1948
- "Киевская Русь", в 1953 - "Монголы и
Русь", в 1958 - "Россия в средние века", в
1968 - "Московское царство". В. дописал
русскую историю до 1682 (преждевременная
смерть Карповича помешала завершению проекта).
В этих работах проводилась мысль об определяющем
влиянии "месторазвития" на исторические
особенности всех общественных институтов,
но, в отличие от представителей других
историко-философских направлений (немецкой
геополитики, французской "географической
школы" и самого евразийства), В. не
придавал действию природно-географического
фактора самодовлеющего значения, понимая,
что основным источником прогресса материальной
и духовной культуры является внутреннее
саморазвитие общества, а внесоциальные факторы
лишь накладывают на него печать своеобразия.
Наряду с натурализмом, он старался избежать
и другой крайности в оценке взаимодействия
природы и общества - вульгарного
социологизма,

В годы 2-й мировой войны В. активно участвовал
в гуманитарной и политической поддержке
Советского Союза, к этому его побуждала и
тревога за родителей, оставшихся в СССР. Последний
раз он встречался с ними в Западной
Европе осенью 1936. Мать В. умерла в 1943;
в 1944 он получил разрешение приехать в
СССР повидаться с отцом, но перед самым отлетом
узнал о его смерти. Позже состояние
здоровья не позволило В, воспользоваться приглашением
на конференцию востоковедов в
Москве (1960),

В 1956 вышел в отставку, получив звание
заслуженного профессора истории Иельского
университета. В 1958 Колумбийский университет
присудил В. звание почетного доктора гуманитарных
наук. Студенты В. посвятили ему
сборник статей (1964), Американская ассоциация
содействия славянским исследованиям избрала
его в 1965 пожизненным почетным президентом,
в 1970 он был удостоен высшей награды
ассоциации. В США широко отмечалось
его 70- и 80-летие. На склоне лет он начал писать
и публиковать воспоминания, работал над
рукописью о патриархе Никоне. За всю свою
творческую жизнь им было создано около 300
работ. Д.Кларксон в 1964 назвал В. бесспорно
одним из "выдающихся живущих авторитетов
по русской истории". Ученик В. А.Фергюсон
писал в некрологе, что "с его смертью завершилась
великая эра русской исторической науки".

Сам же В, считал себя продолжателем историографических
традиций России.

Соч.: Государственная уставная грамота Российской
империи 1820 г. Прага, 1925; Братство "Приютино"
// НЖ, 1968, № 93; 1969, № 95-97.

Лит.: К 80-летию Г.В.Вернадского // НЖ, 1967,
№ 88; Ковалевский П. Профессор Г.Вернадский и его
история России // Возрождение, 1970, № 217; Пушкарев
С. [Некролог] // НЖ, 1973, № 113; Андреев Н.
[Некролог] // Зап. рус. акад. группы в США, 1975, №
9; Halperin Ch. Russia and Steppe: Georg Vernadsky and
Eurasianism // Forschungen zur osteuropaischen
Geschichte. Wiesbaden, 1985, Bd. 36; Соничева Н. Философия
евразийцев в концепции Г.Вернадского //
Феномен евразийства. М., 1991; Пашуто В. Русские
историки-эмигранты в Европе. М., 1992.

Арх.: ГАРФ, ф, 1137; Арх. РАН. ф.518; Колумбийский
ун-т. Арх. Бахметьева.

Н. Соничева.

\ВЕРТИНСКИЙ Александр Николаевич
(21.3.1889, Киев - 21.5.1957, Ленинград) -
артист, поэт, композитор. Детство В. прошло в
Киеве. В 4 года потерял мать, скоро умер и
отец - известный в Киеве адвокат. Мальчик и
его старшая сестра, взятые на воспитание родственниками,
оказались в разных городах и
считали друг друга умершими, Случайная встреча
с сестрой, тоже актрисой, произошла лишь в
1912 в Москве. Рос сиротой, испытывая постоянное
чувство голода, терпя побои за плохие
отметки, за вынужденное мелкое воровство. В,
вспоминал: "Лежа ночами на сундуке на грубом
солдатском ковре, в передней, весь в синяках,
избитый и оскорбленный, горько плакал..."
Учился плохо, гимназия осталась неоконченной.
В 16 лет его выгнали из дома - ночевал
где придется, на холодных лестницах, в садовых
беседках,,. Рано увлекся театром, всеми
способами проникал на концерты и спектакли,
случалось, участвовал в них в качестве статиста.
На любительских вечерах пел цыганские
романсы под гитару. Чтобы прокормиться, работал
корректором, грузил арбузы, продавал
открытки... Увлечение искусством привело В. в
круг киевской богемы, собиравшейся в подвале,
в маленьком кабачке под Городской думой,
за стаканом дешевого вина. Одетый в купленный
на толкучке подержанный фрак, всегда со
свежим цветком в петлице, презрительный и
надменный, он проводил здесь дни и ночи.

В 1912 в киевских журналах были опубликованы
три рассказа В. Мечты о славе влекли
его в Москву, где его никто не ждал и никто не
знал. Снова полуголодное существование, случайные
заработки, привычный круг богемы. Увлекался
поэзией А.Блока, И.Анненского, А.Ахматовой,
Ф.Сологуба, в качестве вольнослушателя
посещал лекции в Московском университете.
После неудачной попытки выдержать экзамены
на статиста в Московский Художественный
театр случайно оказался в маленьком
Мамоновском театре миниатюр (1913), где
вместо жалованья первое время получал ежедневный
обед. Исполнял короткие юмористические
рассказы, куплеты, партию Доброго молодца
в одноактной опере "Княжна Азвяковна",
а также пародии собственного сочинения,
которые принесли первый успех.

Артистическую карьеру прервала начавшаяся
1-я мировая война. В. начал работать в московском
госпитале, потом в санитарном поезде,
делал не только перевязки, но и несложные
операции. Работал самоотверженно, удивляя
своей выносливостью. За полтора года им было
сделано 35 тысяч перевязок. В короткие периоды
досуга "Брат Пьеро" или попросту Пьероша,
как называли его в поезде, пел под гитару
романсы, сочинял пародии, шуточные злободневные
стихи. Работа отучила его от кокаина,
модного среди богемы поветрия, которое захватило
В. перед войной.

Вернувшись в Москву (1916), "Брат Пьеро"
трансформировался в подлинного романтического
Пьеро, ежевечерне выступавшего в программе
Петровского театра миниатюр. Балахон
Пьеро (белый, позднее черный), условный, подчеркнутый
грим (свинцовые белила, тушь, яркокрасный
рот) помогали скрыть неуверенность,
волнение: "Петь я не умел! Поэт я был довольно
скромный, композитор тем более неважный,
даже нот не знал". После первых "ариеток":
"Минуточка", "Жамэ", "Сероглазочка", "Маленький
креольчик", "Лиловый негр", "Бал Господен",
"Кокаинеточка" - пришел граничащий
со скандалом успех. Портреты в витринах,
статьи в прессе, издание нот, пластинок, которые
расходились по всей стране. Критики недоумевали,
размышляя о феномене В., упрекали
его в упадничестве, "кокаинном дурмане",
банальности. Суждения были не лишены оснований;
но выстраданность в соединении с иронией,
умением взглянуть на себя со стороны
придавали банальным стихотворным строкам
глубоко личную наполненность и неповторимо
индивидуальную окраску, В. создавал свой собственный
театр, где он и артист, и режиссер, и
автор, и композитор, Рамки номера в программе
театра миниатюр становились ему тесны и к
концу 1917 он начал концертировать по стране
со своей программой. В это трагическое для
России время модный певец, призывавший дорожить
"минуточкой", мимолетными радостями
бытия, выступил с песней, посвященной погибшим
в бою с большевиками юнкерам: "Я не
знаю зачем и кому это нужно..." Костюм Пьеро
заменила черная визитка с траурным креповым
бантом на рукаве. Песня исполнялась яростно,
гневно и одновременно торжественно, вызывала
в публике слезы, истерики, овации, смешанные
со свистом.

В конце 1918 В. покинул голодную Москву
в надежде на скорое возвращение, состоявшееся,
однако, лишь через четверть века. Киев,
Харьков, Одесса, Севастополь - путь В.;
осенью 1920 на пароходе вместе со штабом
врангелевской армии прибыл он в Константинополь.
"Начиная с Константинополя и кончая
Шанхаем я прожил длинную и не очень веселую
жизнь эмигранта... Я много видел, многому научился".
Унижения, обиды - их довелось В. перенести
немало - развили душевную чуткость,
понимание чужого горя, сострадание ему. В
Константинополе выступал в маленьком кабаре
"Черная роза" с цыганскими песнями, затем перешел
в загородный сад "Стелла", посещавшийся
русскими, где он мог исполнять свой репертуар.
Последовали приглашения на официальные
банкеты, приемы и даже во дворец к султану.
На переезд в Европу не было ни денег, ни
документов. Выручил знакомый по Москве театральный
администратор, он предложил концерты
в Румынии и раздобыл для этой поездки паспорт
на имя греческого подданного Александра
Вардитиса, с которым артист объездил впоследствии
чуть ли не полсвета. Начались гастроли:
Румыния, Польша, Палестина, Александрия,
Бейрут. В 1923/24 концертные турне в Германии,
в 1925 - Франция. В. пел старинные цыганские
романсы в третьесортных шантанах и в
первоклассных ресторанах в сопровождении
небольшого оркестра, иногда гитары или фортепиано,
В Молдавии, Польше, где было много
русскоязычного населения, исполнял свои песенки.

Здесь возникало острое ощущение близости
родины: "О, как сладко, как больно
сквозь слезы / Хоть взглянуть на родную страну..."
Ностальгия, столь свойственная русской
эмиграции, рождала шедевры В.: "В степи молдаванской"
(1925), "Чужие города" (1934, в
соавт. с Р.Блох), "О нас и о родине" (1935) и др.

Почти на 10 лет задержался В. во Франции.
Совершая короткие концертные турне по Европе,
он к началу сезона возвращался в Париж в
"Большой Московский Эрмитаж", где работали
известные русские артисты Н.Плевицкая,
Ю.Морфесси, играл оркестр балалаечников и
др. После часа ночи пел в "Казбеке" на Монмартре,
в "Шехерезаде", маленьком, но очень дорогом
"Казанова". Здесь собирались всевозможные
знаменитости: короли, принцы, магараджи,
великие князья, миллионеры, знаменитые актеры,
В. сблизился с выдающимися деятелями русского
искусства Ф.Шаляпиным, С.Лифарем,
Т.Карсавиной, А.Павловой, И.Мозжуханым,
М.Кшесинской. "В вечерних ресторанах, в парижских
балаганах" родились известные песни:
ироническая "Femme raffince", горестный "Желтый
ангел", "Джимми", "Piccolo Bambino", и др.
В 1934 В. на океанском лайнере прибыл в НьюЙорк,
где дал концерт в большом, на 2500 зрителей,
зале "Town-Hall". На концерте присутствовал
весь цвет русского артистического мира,
включая С.Рахманинова, Ф.Шаляпина, Н.Балиева.
Ангажементы в Калифорнии (Сан-Франциско,
Голливуд) дали возможность познакомиться
с лучшими американскими актерами. Известную
песенку "Гуд бай" ("Вас нетрудно полюбить")
В. посвятил Марлен Дитрих. Последней
страной в странствиях В. стал Китай (1935-43).
Пел в ночных кабаре Шанхая и Харбина, где было
много русскоязычной публики. Изредка давал
концерты в больших залах. Продолжал писать
песни, в том числе знаменитые "Прощальный
ужин", "Как хорошо без женщин".

В песнях В. представал иллюзорный, разноцветный
мир, населенный множеством причудливых
персонажей. Среди них лакеи и лорды,
матросы и адмиралы, епископы и клоуны, кокотки
и принцессы... Резким взмахом руки,
движением пальцев, надменной иронической
полуулыбкой, легкой саркастической или скорбной
гримасой В. показывал этих персонажей.
Жесты не только давали мгновенную и яркую
иллюстрацию к исполняемой песне, но в ряде
случаев носили ассоциативный характер, помогали
создать настроение, передать атмосферу.
Исполнение строилось на контрастных переходах
от плавных мелодических линий к энергичной,
ритмизированной речитации, на резкой
смене настроений, стыках обыденной ситуации
и высокомерного тона. Ирония снижала патетику,
насмешливость прикрывала трагизм, бравурная
веселость - душевную боль. Изощренное
исполнительское мастерство, виртуозно
разработанная интонационно-пластическая партитура,
высочайший артистизм делали песниновеллы
В. большим искусством. Не случайно в
исполнении других артистов они, как правило,
успеха не имели. В концертном репертуаре В,
были песни не только на его собственные стихи.
Верный своим юношеским увлечениям, он
превращал в песни стихи А.Блока, Н.Гумилева,
А.Ахматовой, И.Анненского. Г.Иванова, делая
их доступными для самой широкой аудитории.
В то же время по-своему исполняя старинные и
цыганские романсы ("Ехали на тройке с бубенцами",
"Только раз бывают в жизни встречи" и
др.), поднимал их на качественно иной уровень,
очищал от налета пошлости, обращал душещипательность
в чистую лирику. Сформированный
искусством русского Серебряного века, В.

гордо пронес его дух в своем, несколько "сниженном",
варианте сквозь революции, войны,
эмиграцию.

В 1943, после третьей просьбы, В. разрешили
вернуться в Россию. Начались гастроли,
выступления в концертных залах, небольших
клубах, домах культуры. Повсюду с триумфальным
успехом. Песни В., казалось, далекие людям,
выросшим в советской действительности,
не оставляли их равнодушными. Наряду с тонкими
ценителями и знатоками (В. постоянно давал
концерты в Домах творческой интеллигенции)
, ему рукоплескала самая широкая, неискушенная
публика. Артист дал более 3 тысяч концертов
в сопровождении пианиста М.Брохеса,
несколько раз объехал всю страну. В начале
50-х снялся в кинофильмах "Заговор обреченных"
(Кардинал, Гос. премия 1951), "Анна на
шее" (Князь) и др. Молчание прессы, отсутствие
пластинок, которые за рубежом выходили
миллионными тиражами, публикаций нот, стихов,
выступлений по радио больно ранили В. И
все-таки он верил, что "через 30-40 лет меня и
мое творчество вытащат из подвалов забвения".
Пророчество сбылось. С конца 70-х начали выходить
пластинки В. Наиболее полно его песни
представлены в двойном альбоме "Александр
Вертинский" (Мелодия, 1990). Два диска с
песнями В. изданы во Франции (1993). Выходят
стихи, ноты, мемуары,

Соч.: Дорогой длинною... М., 1990; Романсы и песни.
М., 1991.

Лит.: Иофьев М. Профили искусства. М., 1965;
Рудницкий К. Александр Вертинский / Эстрада без парада.
М., 1991; Савченко Б. Кумиры забытой эстрады.
М., 1991.

Е. Уварова.

\ВЕСЕЛОВСКИЙ Александр Николаевич
(1894, Москва - 4,2.1964, Луино, Италия) -
артист оперы, тенор. Имеющиеся в настоящее
время сведения о жизни В. в России требуют
проверки и уточнений. Достоверно известно,
что в 1914 В. был вольнонаемным певчим знаменитого
Московского Синодального хора. Наиболее
авторитетный "словарь певцов" -
"Sangerlexicon" И.Куча и Л.Рименса сообщает,
что В. был офицером, видимо, в годы 1-й мировой
войны. Можно считать установленным, что
в 1919-21 В. был солистом Большого театра.
Он не только хорошо знал, но и дружил с Н.Головановым,
хормейстером Синодального училища
и дирижером Большого театра. Эмигрировал
В., безусловно, уже сформировавшимся певцом
и имел определенный опыт, ибо уже в
1922 пел на-сцене крупнейшего театра Испании
- "Liceo" в Барселоне, ав 1924 вместе с
Н.Кошиц гастролировал в Буэнос-Айресе в театре
"Colon", признаваемый за первую оперную
сцену Южной Америки. В то время европейские
оперные театры были "перенаселены"
певцами высокого класса, русская эмиграция
прибавила к ним еще многих незаурядных артистов.
Получить солидные ангажементы было
необычайно трудно. Тем показательнее для
оценки артистических возможностей В. предложение,
которое он получил в 1925 от величайшего
дирижера Италии Артуро Тосканини.
Русский артист приглашался на роль Князя Голицына
в постановке "Хованщины" М.Мусоргского
на сцене театра "La Scala". А затем в течение
25 лет В. был солистом миланского театра.