Жанр: Философия
Одномерный человек
...деление нуждается в "критериях", с помощью которых
следует оценивать характер политического соревнования.
Но когда политическое соревнование приводит
к "процессу соглашения", а когда - к "процессу
манипулирования"? Авторы предлагают набор из трех
критериев:
1 Н. Eulau, S. J. Eldersveld, М. Janowitz (edts), Political Behavior
(Glencoe Free Press, 1956), p. 275.
150
4. Герметизация универсума дискурса
(1) демократические выборы требуют соревнования между
соперничающими кандидатами, которое пронизывает весь избирательный
округ. Власть последнего проистекает из его способности
выбирать из, по крайней мере, двух конкурирующих
кандидатов, каждый из которых, по общему мнению, обладает
шансами на победу.
(2) демократические выборы требуют от обеих [1] партий
включения в борьбу за создание блоков голосования, за привлечение
независимых голосующих, а также приверженцев противоположной
партии.
(3) демократические выборы требуют от обеих [1] партий
приложить все усилия для победы на выборах; но, независимо
от победы или поражения, обе партии должны также стремиться
к улучшению своих шансов на следующих и последующих
выборах...'
Я думаю, что эти определения довольно точно описывают
положение дел на выборах в США 1952 г., взятых
в качестве предмета анализа. Иными словами, критериями
ддя оценки данного положения вещей взяты
критерии, предлагаемые (или, поскольку их источник
- отлаженная и упрочившаяся социальная система,
налагаемые) данным же положением вещей. Анализ
"замыкается", ограничивается контекстом фактов, исключающим
оценку контекста, который формирует факты
и определяет их значение, функцию и развитие.
Заключенное в эти рамки исследование замыкается
на себе и, таким образом, само служит себе основанием.
Если "демократическое" определяется с помощью ограничивающих,
но реалистических терминов действительного
процесса выборов, то этот процесс полагается
1 Дк/., р. 276.
/. Одномерное общество
демократическим независимо от результатов исследования.
Разумеется, операциональные рамки позволяют
(и даже требуют) различения между соглашением и
манипулированием, в соответствии с установленной степенью
которых выборы считаются более или менее
демократичными. Авторы приходят к заключению, что
для выборов 1952 г. "процесс подлинного согласия был
характерен в больщей степени, чем можно было судить
исходя из впечатления"' - хотя было бы "серьезной
ошибкой" недооценивать "препятствия" к согласию и
отрицать "наличие манипулятивного давления"^ Двинуться
дальше этого туманного высказывания операциональный
анализ не в состоянии. Иными словами, он
не может поставить имеющий решающее значений вопрос
о том, не является ли само согласие результатом
манипулирования,- вопрос, для которого действительное
положение дел предоставляет более чем достаточно
оснований. Анализ не может поставить такого вопроса,
потому что это означало бы выход за пределы терминов
анализа и движение в направлении транзитивного значения
- в направлении такого понятия демократии, в
свете которого демократические выборы предстали бы
как демократический процесс с существенными ограничениями.
Именно такое неоперациональное понятие отвергается
авторами как "нереалистичное", потому что оно,
настаивая на слишком высоком уровне выражения мнения.
определяет демократию как четко отработанный
контроль избирателей над представительством - кон1
Ibid., р. 284.
2 ibid., p. 285.
4. Герметизация универсума дискурса
троль народа как независимость народа. Это неоперациональное
понятие ни в коей мере не является привнесенным
извне плодом воображения или спекуляции,
но скорее определяет историческое предназначение демократии,
условия, ради которых происходила борьба
за демократию и которые еще должны быть созданы.
Более того, это понятие безупречно в отношении
своей семантической точности, ибо оно означает именно
то, что говорит,- т.е. то, что именно электорат предписывает
директивы своим представителям, а не последние
предписывают свои директивы избирателям, которые
после этого избирают и переизбирают своих представителей.
Автономным, свободным (поскольку они
свободны от внушающей обработки и манипулирования)
избирателям действительно был бы свойствен высокий
"уровень выражения мнения и идеологии", которого
вряд ли можно ожидать. Поэтому-то и приходится
отвергнуть это понятие как "нереалистичное" -
приходится в том случае, если фактический уровень
выражения мнения и идеологии принимается как предписывающий
значимые критерии для социологического
анализа. И если внушение и манипулирование достигли
той стадии, на которой существующий уровень выражения
мнения стал уровнем лжи, на котором действительное
положение дел отказываются признавать как таковое,
то анализ, который вынужден методически отбрасывать
транзитивные понятия, начинает служить ложному
сознанию. Идеологична сама его эмпиричность.
Авторы хорошо понимают эту проблему. "Идеологическая
строгость" имеет важное значение для оценки
1. Одномерное общество
степени демократического согласия. Вот как! Но согласия
с чем? Разумеется, с политическими кандидатами
и их политикой. Однако этого недостаточно, ибо тогда
и согласие с фашистским режимом (а не будет преувеличением
говорить об искреннем согласии с таким
режимом) можно объявить демократическим процессом.
Следовательно, в оценке нуждается само согласие - в
оценке его содержания, его целей, его "ценностей",-
а такой шаг, надо думать, ведет к транзитивности значения.
Однако этого "ненаучного" шага легко избежать,
если оценивать надлежит идеологическую ориентацию
двух существующих и "эффективно" конкурирующих
партий плюс "амбивалентно-нейтрализованную" ориентацию
избирателей'.
Таблица результатов опроса в отношении идеологической
ориентации показывает три степени приверженности
идеологиям республиканской и демократической
партий и "амбивалентно-нейтралиэованным" мнениям^
Вопрос о существующих партиях как таковых,
их политике, их махинациях не ставится, как не затрагивается
и действительное различие в их отношении
к первостепенным проблемам (атомной политике и тотальной
готовности к войне), к вопросам, существенным,
по нашему мнению, для оценки демократического
процесса, если только анализ не оперирует понятием
демократии, которое просто суммирует черты "утвердившейся
формы" демократии. Нельзя сказать, что такое
понятие совершенно неадекватно теме исследования.
Оно достаточно отчетливо указывает те качества,
1 lhd., р. 280.
2 Ibid., p. 138 ff.
4. Герметизация универсума дискурса
которые в современный период свойственны демократическим
и недемократическим системам (к примеру,
реальное соревнование между кандидатами, представляющими
разные партии; свобода избирателей выбирать
из этих двух кандидатов), но эта адекватность недостаточна,
если задача теоретического анализа выходит
за пределы описания. Если задача состоит в том, чтобы
"понять", "распознать" факты такими, каковы они на
самом деле, каково их "значение" для тех, кому они
даны как факты и кто вынужден жить среди них.
В социальной теории распознавание фактов означает
их критику.
Однако операциональные понятия не удовлетворительны
даже для задачи описания фактов. Им доступны
лишь некоторые стороны и сегменты фактов, которые,
будучи принимаемыми за целое, лишают описание его
объективного, эмпирического характера. Возьмем в качестве
примера понятие "политической деятельности"
в исследовании Джулиана Л. Вудварда и Элмо Ропера
"Политическая деятельность американских граждан"^
Авторы представляют "операциональное определение
термина "политическая деятельность", который конституируют
"пять способов поведения":
(1) голосование на избирательных участках;
(2) поддержка возможных групп давления...
(3) личное и прямое общение с законодателями;
(4) участие в деятельности политической партии...
(5) вовлеченность в постоянное распространение политических
мнений посредством повседневного общения...
I Und., р. 133.
1. Одномерное общество
Без сомнения, это своего рода "каналы возможного
влияния на законодателей и официальных лиц государственной
администрации", но можно ли путем их
измерения действительно получить "метод отделения
людей относительно активных в отношении проблем
государственной политики от относительно неактивных"?
Включены ли сюда такие важнейшие виды деятельности,
"касающиеся проблем государственной политики",
как технические и экономические контакты
между корпоративным бизнесом и правительством, а
также между самими корпорациями? Включены ли сюда
формулирование и распространение "неполитических"
мнений, - информации, форм развлечения с помощью
крупных средств массовой коммуникации? Принят ли
во внимание весьма неравный политический вес различных
организаций, которые занимаются общественными
вопросами?
Если ответ отрицательный (а я полагаю, что это
так), то описание и рассмотрение фактов политической
деятельности неадекватны. Множество фактов - и я
думаю, фактов, имеющих решающее, конститутивное
значение,- остаются за пределами досягаемости операционального
понятия. И в силу этой ограниченности
- этого методологического запрета на транзитивные
понятия, которые могут показать факты в их истинном
свете и дать им их истинное имя - описательный
анализ фактов препятствует схватыванию фактов и становится
элементом идеологии, их охраняющей. Провозглашая
существующую социальную действительность
как свою собственную норму, эта социология
укрепляет в индивидах веру в действительность, жер156
4. Герметизация универсума дискурса
твами которой они стали, но это "вера от безверия":
"От идеологии не остается ничего, кроме признания
того, что составляет модель некоторого поведения, склоняющегося
перед подавляющейвластьюсуществующего
положения дел"". Но этому идеологическому эмпиризму
противостоит простое противоречие, настаивающее
на своих правах: "...то, что существует, не может
быть истинным"^
I Theodor W. Adomo, "ldeologie"//^l/eo/ogle (Nuewied, Luchterhand,
1961), S. 262 w.
2 Ernst Bloch, Philosophische Grundfragen I (Frankfurt, Siihrkamp, 1961 ),
S. 65.
ОДНОМЕРНОЕ
МЫШЛЕНИЕ
5: Негативное мышление: побежденная лотка
протеста.
"...То, что существует, не может быть истинным".
Для наших хорошо натренированных глаз и ушей это
утверждение может показаться либо легковесным и
забавным, либо возмутительным, равно как и другое
ему как будто противоположное: "все действительное
разумно". И тем не менее, в традиции западной мысли
оба в провоцирующе урезанной формулировке обнаруживают
идею Разума, руководимого собственной логикой.
Более того, в обоих находит выражение одно и
то же представление об антагонистической структуре
действительности и мысли, стремящейся постичь эту
действительность. Мир непосредственного опыта - мир,
в котором мы приходим к сознанию своего существования,
должно постичь, изменить, даже ниспровергнуть
для того, чтобы он явился тем, что он есть на самом
деле.
В уравнении Разум = Истина = Действительность,
объединяющем в антагонистическом единстве субъективный
и объективный мир, Разум является ниспровергающей
силой, "силой негативного", которая в форме
теоретического и практического Разума устанавливает
истину для людей и вещей - т.е. условия, в которых
те и другие становятся тем, что они суть на самом
II. Одномерное мышление
деле. Попытка продемонстрировать, что такая теоретическая
и практическая истина - не субъективное, а
объективное условие, была изначальной заботой западных
мыслителей и источником логики - причем не в
смысле специальной дисциплины философии, но как
формы мышления, предназначенной для постижения
действительного как разумного.
Последняя трансмутация идеи Разума проявляется
в тоталитарном универсуме индустриальной рациональности.
В этой и следующей главах я попытаюсь выделить
некоторые из основных стадий развития этой
идеи - процесса становления логики как логики господства.
Такой идеологический анализ может способствовать
пониманию действительного развития постольку,
поскольку он сосредоточен на единстве (и разделении)
теории и практики, мышления и деятельности
в историческом процессе - развертывании в нем теоретического
и практического Разума.
Замкнутый операциональный универсум развитой индустриальной
цивилизации с его пугающей гармонией
свободы и угнетения, производительности и деструкции,
роста и регресса был предопределен в идее Разума
как специфический исторический проект. Технологической
и дотехнологической стадиям в равной степени
присущи определенные основные представления о человеке
и природе, выражающие непрерывность западной
традиции. Внутри этого континуума происходит
столкновение различных способов мышления, свойственных
различным путям осмысления, организации
и изменения общества и природы. Однако достижения
развитой индустриальной цивилизации кладут конец
5. Негативное мышление: побежденная логика протеста
конфликту подрывных элементов Разума, конфликту
сил негативного мышления со стабилизирующими тенденциями
сил мышления позитивного и ведут к торжеству
одномерной действительности над всеми противоречиями.
Этот конфликт восходит к самим истокам философской
мысли и находит яркое выражение в противостоянии
диалектической логики Платона и формальной
логики Аристотелевского Органона. Попытаемся кратко
обрисовать классическую модель диалектического мышления
с тем, чтобы заложить основание для дальнейшего
анализа контрастов индустриальной рациональности.
В классической греческой философии Разум является
познавательной способностью различения истинного и
ложного, поскольку истинность (и ложность) суть прежде
всего состояния Бытия, Действительности - и только
поэтому свойства суждений. Истинный дискурс, логика
обнаруживает и выражает то, что действительно
есть - в отличие от того, что каж-ется (действительным).
И именно в силу этого равенства Истины и
(действительного) Бытия, Истина является ценностью,
поскольку Бытие лучше Небытия. При этом последнее
не просто Ничто; оно одновременно потенциальная
возможность Бытия и угроза ему - разрушение. Борьба
за истину, таким образом, является борьбой против
разрушения, за "спасение" (owt,en) Бытия (усилие,
которое само по себе может быть деструктивным, если
оно направляет удар против утвердившейся действительности
как "неистинной": Сократ против афинского
государства). И так как борьба за истину "спасает"
II. Одномерное мышление
действительность от разрушения, человеческое существование
причастно истине и связано с ней обязательствами
как сущностно человеческий проект. Если человек
научился познавать действительно сущее, он будет
действовать в соответствии с истиной. Таким образом,
эпистемология в себе является этикой, а этика - эпистемологией.
В этой концепции отразился опыт антагонистичного
в себе мира - мира, зараженного желанием и отрицанием,
постоянно ощущающего угрозу разрушения, но
в то же время мира, который представляет собой космос,
сотворенный в соответствии с конечными причинами
(final causes). В той степени, в какой антагонистичный
мир направляет развитие философских категорий, философия
движется в расколотом (dechirement. ontologique)*
и двухмерном универсуме. Явление и действительность
(сущность), неистина и истина (и, как мы увидим,
несвобода и свобода) в нем суть онтологические условия.
Это различение обусловлено не силой или слабостью
абстрактного мышления, но коренится скорее в переживании
универсума - как в теоретическом, так и
в практическом. В этом универсуме существуют формы
бытия, в которых люди и вещи сохраняют свою "самостоятельность"
и свою "самость", и формы, в которых
они перестают быть самими собой,- в которых
природа их бытия искажается, ограничивается или отрицается.
Именно преодоление этих негативных условий
и составляет суть процесса бытия и мышления.
* Онтологический разрыв (фр.)
5. Негативное мышление: побежденная логика протеста
Философия берет начало в диалектике, и универсум ее
дискурса - своего рода отклик на факты антагонистической
действительности.
Каковы же критерии различения? На каком основании
атрибут "истинности" приписывается одним формам
или условиям, а не другим? Классическая греческая
философия полагается в основном на то, что позднее
было определено (с некоторым оттенком пренебрежения)
как "интуиция", то есть форма познания, в которой
объект мысли ясно представляется как действительно
существующий (в его существенных качествах)
и в противоположность его случайной, конкретной ситуации.
Как видим, такое понимание интуиции не слишком
отличается от декартовского. Это не некая таинственная
способность ума или необыкновенное непосредственное
переживание, и она вовсе не оторвана от
понятийного анализа. Скорее интуиция - это (предварительный)
конечный пункт (terminus) такого анализа
- результат методического интеллектуального опосредования.
Как таковая, она является опосредованием
конкретного опыта.
Иллюстрацией может служить понятие сущности человека.
Взятый в условиях, данных ему в его мире,
человек, как кажется, обладает такими качествами и
силами, которые дают ему возможность вести "благополучную
жизнь", т.е. свободную, насколько это возможно,
от тяжелого труда, зависимости и искажающих
воздействий. Достигнуть такой жизни - значит достигнуть
"наилучшей жизни": жить в согласии с сущностной
природой человека.
II. Одномерное мышление
Разумеется, это тоже заявление философа, ибо именно
философ анализирует человеческую ситуацию. Он
делает опыт предметом критического суждения, содержащего
в себе ценностное суждение - а именно то,
что свобода от труда предпочтительнее труда, а разумная
жизнь предпочтительнее неразумной. В силу исторических
обстоятельств философия связана с этими
ценностями с момента своего рождения; и для преодоления
этого союза ценностного суждения и анализа
понадобилась научная мысль, ибо становилось все более
очевидным, что философские ценности не являются
ориентиром ни для организации общества, ни для преобразования
природы. Они неэффективны и недействительны.
Уже в древнегреческой концепции содержится
исторический элемент - сущность человека различна
у раба и свободного гражданина, у грека и варвара.
Цивилизация преодолела онтологическую кристаллизацию
этого различия (по крайней мере в теории). Но
это развитие все же не отменило различения между
сущностной природой и случайным явлением, между
истинными и ложными формами существования - при
том, однако, условии, что такое различение получено в
итоге логического анализа эмпирической ситуации и учитывает
как свой потенциал, так и свою относительность.
Для Платона в его последних диалогах и для Аристотеля
формы Бытия суть формы движения - переход
от потенциального к актуальному, реализация. Конечное
Бытие - это незавершенная реализация, подлежащая
изменению, ибо уже само рождение является
порчей и пронизано негативностью. Следовательно, это
не подлинная реальность - не Истина. Философский
5. Негативное мышление: побежденная логика протеста
поиск движется от конечного мира к конструированию
реальности, которая не была бы поражена болезненным
различием между потенциальным и актуальным, которая
преодолела бы свою негативность и явилась бы
завершенной и независимой в себе - свободной.
Открытие такой реальности есть дело Логоса и Эроса.
Эти два ключевых понятия обозначают две формы
отрицания; эротическое, а также логическое познание
преодолевают власть установившейся преходящей действительности
и стремятся к несовместимой с ней истине.
Логос и Эрос субъективны и объективны одновременно:
восхождение от "низших" к "высшим" формам
действительности - это движение как материи, так и
сознания. Согласно Аристотелю, совершенная действительность,
бог, притягивает мир под (&"(, eptdnevov); он
есть конечная причина всего сущего. Как таковые Логос
и Эрос представляют собой единство позитивного и
негативного, созидания и деструкции. И в крайностях
мысли, и безумствах любви присутствует разрушительный
отказ от установившихся форм жизни. Силой
истины происходит преобразование форм мышления и
существования, сливаются Разум и Свобода.
Однако эта динамика имеет собственный присущий
ей предел, поскольку антагонистический характер действительности,
ее разрыв на истинные и неистинные
формы существования предстают как неизменное онтологическое
условие. Имеются формы существования,
которые никогда не смогут быть "истинными", поскольку
они никогда не смогут достичь, реализовав
свой потенциал, покоя в радости бытия. Таким образом,
в человеческой действительности всякое существование,
II. Одномерное мышление
которое растрачивает себя на обеспечение собственных
предпосылок, "неистинно" и несвободно. Очевидно, что
это отражает вовсе не онтологическое условие того
общества, в основе которого лежит утверждение о том,
что свобода несовместима с деятельностью по добыванию
средств к существованию, что такая деятельность
является "естественной" функцией определенного класса
и что познание истины и истинное существование
подразумевают свободу от самого измерения подобной
деятельности в целом. Это действительно до- и антитехнологическая
констелляция par excellence.
Однако истинный водораздел между дотехнологической
и технологической рациональностью заключается
не в противоположности общества, основанного на несвободе,
обществу, основанному на свободе. Общество
все еще организовано таким образом, что добывание
средств к существованию составляет каждодневное и
пожизненное занятие определенных социальных классов,
которым вследствие этого закрыт путь к свободе
и человеческому существованию. В этом смысле классическое
утверждение о- том, что истина несовместима
с порабощением социально необходимым трудом, все
еще сохраняет свою значимость.
Классическая концепция подразумевает, что свобода
мысли и слова должна оставаться классовой привилегией,
пока сохраняется такое порабощение. Ибо мысль
и слово исходят от мыслящего и высказывающегося
субъекта, и если жизнь последнего зависит от выполнения
налагаемой на него функции, она зависит от
выполнения требований этой функции, а следовательно,
от тех, кто определяет эти требования. Водораздел меж168
5. Негативное мышление: побежденная логика протеста
ду дотехнологическим и технологическим состоит скорее
в способе, которым организовано подчинение средствам
существования - "зарабатыванию на жизнь", и
в новых формах свободы и несвободы, истины и ложности,
соответствующих этой организации.
Кто же является субъектом, постигающим онтологические
условия истинности и неистинности, в классической
концепции? Это мастер чистого созерцания (the- '
oria) и мастер практики, направляемой с помощью theoria,
т.е. философ-политик. Разумеется, истина, которую
он знает и высказывает, потенциально доступна каждому.
Под руководством философа раб из платоновского
"Менона" способен воспринять истину геометрической
аксиомы, т.е. истину, недоступную для изменений
и порчи. Но поскольку истина - это состояние
Бытия, а также мышления, и поскольку последнее -
это выражение и проявление первого, доступность истины
остается скорее возможностью, пока бытие не
становится жизнью в истине и с истиной. А такая
форма существования закрыта для раба - а также для
всякого, кто вынужден проводить свою жизнь в добывании
средств к существованию. Следовательно, если
бы люди больше не должны были проводить свою
жизнь в царстве необходимости, истина и истинно человеческое
существование стали бы в строгом смысле
действительно универсальными. Философия усматривает,
что равенство принадлежит к сущности человека, но
в то же время смиряется с фактическим отрицанием равенства.
Ибо в данной действительности добывание хлеба
насущного остается пожизненным занятием большинства,
и так должно быть, так как без этого невозможно
7 0джяирш1 челом" 169
II. Одномерное мышление
бытие самой истины (которая есть свобода от материальной
необходимости).
Здесь поиск истины сдерживается и искажается историческими
препятствиями; общественное разделение
труда получает достоинство онтологического состояния.
Если истина предполагает свободу от тяжелого труда
и если в социальной действительности эта свобода остается
прерогативой меньшинства, то такая действительность
допускает только приблизительную истину и только
для привилегированных групп. Такое положение вещей
противоречит всеобщему характеру истины, которая
определяет и "предписывает" не только теоретическую
цель, но и наилучшую жизнь для человека как человека,
соответствующего своей человеческой сущности. Для
философии это противоречие неразрешимо, или, вернее,-
здесь даже не усматривается противоречия, ибо
оно обусловлено структурой рабского общества, в пределах
которого остается философия. Поэтому, будучи
не в силах овладеть историей, она отворачивается от
нее и бережно возносит истину над исторической действительностью.
Там истина сохраняется нетронутой,
но не как небесный дар, а как достижение мышления -
нетронутой, потому что само ее понятие выражает понимание
того, что те, кто тратит свою жизнь на добывание
средств к жизни, лишены возможности вести
человеческое существование.
Онтологическая концепция истины находится в центре
логики - логики, которая может служить моделью
дотехнологической рациональности. Это рациональность
двухмерного универсума дискурса, противостоящего одномерным
формам мышления и поведения, которые
5. Негативное мышление: побежденная логика протеста
развиваются по мере осуществления технологического
проекта.
Аристотель выделяет, используя термин "апофантический
логос", специфический тип Логоса (речь, общение),
который вскрывает истину и ложность и который
в своем развитии определяется отличием истины
от ложности (De lnterpretatione, 16b--17а). Это логика
суждения -
...Закладка в соц.сетях
