Жанр: Философия
Мыслители нашего времени (62 портрета).
Хюбшер А.
Мыслители нашего времени (62 портрета).
пер. с нем.
М., 1994.
312 с.Путь к современности (введение) ...........7
Откуда? Куда? ...................9
Путь Гегеля ................... II
Философия заката ................ 16
Космогония и учения об отпадении ....... 25
Путь Шопенгауэра ................ 30
В конце всего - человек ............. 34
Экзистенциальная философия и экзистенциализм 38
Не ведёт ли мышление к смерти? ........ 49
Осознаниие кризиса.................. 55
Освальд Шпенглер ................ 57
Арнольд Дж. Тойнби ............... 60
Кристофер Доусон ................ 64
Альфред Вебер .................. 67
Николай Бердяев................. 71
Иоган Гуицинга ................. 75
Хосе Ортега-и-Гассет............... 79
Герман граф Кайзерлинг ............. 86
Леопольд Циглер ................. 90
Силы религии .................... 95
Этьен Жильсон.................. 97
Жак Мари тэн .................. 100
Романо Гвардини................. 104
Теодор Геккер ..................109
Альберт Швейцер ................ 111
Ступенчатое строение действительности .......117
Бенедетто Кроче .................119
Макс Шелер ...................125
Николай Гартман .................128
Алоис Венцль ................... 135
Эрих Ротхаккер.................. 138
Фриц Иоахим Ринтелен .............141
Новая область души .................143
Анри Бергсон ..................145
Макс Дессуар .................. 148
Зигмунд Фрейд ..................151
Карл Густав Юнг ................. 156
Людвиг Клагес .................. 162
Пауль Геберлин ................. 167
Эрих Йенш ....................171
Философские воспитатели ............ 173
Эбергард Гризебах ................ 175
Теодор Литт ................... 178
Эдуард Шпрангер ................181
Вилли Гельпах .................. 185
Карл Маннгейм ................. 189
Кьеркегор и его последователи ........... 193
Эдмунд Гуссерль ................. 195
Карл Ясперс ................... 198
Мартин ХейДеггер ................203
Жан Поль Сартр .................209
Альбер Камю................... 214
Габриэль Марсель ................ 217
Эммануэль Мунье ................ 221
От естествознания к философии ......... 225
Ганс Дриш ....................227
Якоб Юкскюль ..................231
Джолиан Гексли ................. 234
Макс Планк ...................238
Альберт Эйнштейн ................ 242
Вернер Гейзенберг ................ 246
Гуго Динглер ................... 250
Недостаточность нового реализма .......... 255
Джордж Эд. Мур.................. 257
Джон Дьюи .................... 260
Уильям Мак-Дугалл ............... 264
Джон Б. Уотсон .................267
Уильям Пепперел Монтэгю ........... 269
Ральф Бартон Перри ............... 271
Эдгар Шеффилд Брайтмен ............ 274
Уильям Эрнест Гоккинг ............. 276
Артур О. Лавджой ................278
Джордж Сантаяна ................ 280
Неудовлетворённость формулами и функциями .... 285
Альфред Норт Уайтхед .............. 287
Бертран Рассел ..................291
Рудольф Карнап ................. 297
Эрнст Кассирер .................301
Генрих Шольц .................. 304
Людвиг Витгенштейн............... 307
От издательства
Книга Артура Хюбшера "Мыслителя нашего времени
(62 портрета)" является справочником по философии
Запала XX века. Впервые на русском языке она появилась
в 1962 году, более не переиздавалась и стала библиографической
редкостью. Ее издание в серии "Для научных
библиотек" мизерным тиражом было продиктовано необходимостью
"идеологической классовой борьбы, критики
современной идеологии". И предназначалась (и была
доступной) лишь "властителям наших дум" - элитной части
советской гуманитарной интеллигенции.
Понимая историю философии как историю философов,
немецкий знаток современной философии и оригинальный
ее излагатель А. Хюбшер предлагает нам 62 эссе - каждое
включает в себя основные взгляды, учения, краткую
биографическую характеристику и библиографию сочинений
одного мыслителя. Эта панорама портретов философов
представляет, по сути, справочник по философии Запада
XX века. От аналогичных справочных изданий по философии
прежних советских авторов (философских словарей,
и даже 5-томной "Философской энциклопедии") он имеет,
на наш взгляд, три отличия. Во-первых, язык, стиль
изложения не акадеьшчен. Основной метод изложения
истории философии А. Хюбшера можно охарактеризовать
как художественный, импрессионистско-эссеистский. Преимуществом
этого метода выступает сочетание моментальной
целостности с краткостью и выразительностью.
Во-вторых, в каждом портрете приводится обширный
список сочинений философа на языке оригинала и философских
работ, посвященных анализу этих сочинений. Это
позволяет углубить знакомство с особо заинтересовавшим
философом и его подходом к изучению и объяснению
мира, а также полноценнее ориентироваться в работах
данного философа. В-третьих, автор излагает историко-философский
материал не с мировоззренческих позиций
классовой борьбы, а исходя из концепции упадка, кризиса,
разложения философии ("Введение"). Такой взгляд преподносился
нам прежде как суть чуждой, "буржуазной" вообще
культуры. Философия Маркса-Энгельса-Ленина (диалектический
и исторический материализм), с которой знакомо
большинство русскоязычных читателей, также вступила
теперь в период явного кризиса (как и советская культура
в целом), выявила относительность своей истинности в
идеологии и общественной практике. В философии нет
единственно верной концепции, и автор волен сосредоточить
внимание на кризисе творческого мышления в сфере
философии и пессимистически оценивать развитие философии
Запада, вероятно, вследствие собственной экзистенциальной
ориентации. Но вдумчивый читатель сумеет
отделить фактический материал от авторской интерпретации,
а даже, возможно, создать новый (собственный) взгляд
на развитие природы, общества и мышления или, по
крайней мере, поразмышлять о путях построения нашего
общества на новых началах, его безболезненного выхода
из кризисного периода развития.
Данное справочное издание по философии Запада XX
века представляет возможность более широкому кругу
русскоязычных читателей познакомиться с талантливыми
мыслителями-философами, их концепциями, взглядами,
учениями. А для этого достаточно, на наш взгляд, стремление
и способность мыслить творчески, и не обязательно
иметь философское или высшее гуманитарное образование.
Справочник по философии Запада XX века - книга А.
Хюбшера "Мыслители нашего времени (62 портрета)" -
переиздан для научных работников, преподавателей, студентов
ВУЗов и всех, испытывающих "любовь к мудрости",
то есть интересующихся философией и ее историей.
Емолетдинов Б.М.
Откуда? Куда?
В истории философии обнаруживается ряд столкновений
и противопоставлений, в которых различные силы
эпохи воздействуют друг на друга " взаимодействуют
друг с другом или выступают как явно непримиримые.
Бывают встречи, ведущие к размежеванию двух направлений
и к выяснению различий: пример, - дни, которые
Спиноза незадолго до своей смерти провел с Лейбницем
в Гааге в каморке на темном чердаке квартала
ювелиров, или франкфуртский период Гельдерлина и
Гегеля, давший Гегелю решающие импульсы к созданию
системы.
Другой была единственная встреча Гегеля с Шопенгауэром.
Она выявила в течение одного часа, проведенного
в споре, весь конфликт будущей эволюции.
23 марта 1820 года Шопенгауэр читал в Большом зале
заседаний Берлинского университета свою пробную лекцию.
Среди слушателей были люди высшего круга: весь
философский факультет -во главе с его знаменитейшим
членом - Георгом Вильгельмом Фридрихом Гегелем, за
два года до того занявшим освободившуюся кафедру
Фихте. В последовавшем за лекцией коллоквиуме возникли
страстные споры. "Господия невежда", рассказывал
позднее Шопенгауэр, не мог себе уяснять понятия
животных функций. Его молодой противник, ссылаясь на
"Физиологию" 'Галлера, поставил вопрос на надежную
почву. Гегель упорствовал; профессиональный врач Лихтенштейн
встал на сторону Шопенгауэра. Диспут окончен.
Все в этом эпизоде символично: не только дистанция
в возрасте, положении и славе, но и предмет и метод
спора и его окончание тоже; здесь столкнулось
мышление, которое идет от идеи к действительности,
с мышлением, которое идет от действительности к идее.
С этого дня - 23 марта 1820 года - начинается борьба
между Шопенгауэром 'и Гегелем, которая впоследствии
'получит решающее значение для 'всего будущего
века, 'вплоть до нашей современности '. Для своей лекции
Шопенгауэр выбирает те обычные часы, когда Гегель,
запинаясь, кашляя и отхаркиваясь, читает перед
каждым семестром все более многочисленным и все более
восторженным кругом слушателей. Шопенгауэром
руководит не только отрицание младшим современником
своего предшественника, преграждающего ему дорогу,
но также сверхличная, почти метафизическая противоположность.
Он выдвигает .вневременной принцип своего
учения против исторических принципов эпохи, - и уже
этим было предопределено, что в течение долгих лет и
десятилетий он должен будет пройти через поражение
на различных исторических этапах, чтобы на последнем
все же выйти победителем.
Вначале Шопенгауэр скрывается в тени Гегеля. Первая
его лекция есть вместе с тем и последняя. Книга
его не читается. Затем, в 1831 году, Гегель становится
жертвой холеры. Шопенгауэр, убежавший от эпидемии
из Берлина, умер 'почти тридцатью годами .позже. Но и
после смерти его борьба против "бессмысленного бумагомарателя
Гегеля" не окончилась. Она захватила 'весь
XIX век и остается главнейшей и теперь, хотя и в весьма
своеобразном преломлении.
Шопенгауэр, чье учение о воле ознаменовало вторжение
новой действительности в философское мышление,
получает 'над областью духа господство, какого нельзя
было и ожидать. С другой стороны, метод Гегеля, возвестившего
о мире духа, в огромной степени становится
средством для классификации и объяснения действительности.
Неоднократно, еще во второй половине
XIX века, предпринимались попытки насильственно
соединить диалектику Гегеля с метафизикой воли Шопенгауэра:
у Виктора Кия, Юлиуса Банзена, Эдуарда
фон Гартмана. Но после этого эволюция ведет к еще
более решительному расхождению линий. Мир Шопенгауэра
все более служит введением и предвестником
' В философии XIX века решающее значение имела не борьба
между Гегелем и Шопенгауэром, то есть между представителями
двух форм идеализма, а борьба между материализмом и идеализмом,
как это было всегда в истории философии. Это стало в особенности
очевидным с возникновением марксистской философии. -
Прим. ред.
решений духовных-в драме -и учении об искусстве
Фридриха Геббеля,'в музыке Рихарда Вапнера, но также,
в многообразной и непосредственной форме, в изменившемся
воззрении на 'историю и природу, 'в новом учении
о человеке. В то же время мир Гегеля исчезает из
сферы иемецкого духа на много лет и десятилетий - до
"Истории молодого Гегеля" Дильтея (1905) и "Теологических
юношеских рукописей, изданных Нолем (Nohl,
1907), после которых к нему вновь начали обращаться.
В то же время новое осознание прогресса и современности,
данное Гегелем, подчинило себе всю политическую
и общественную действительность XIX столетия.
Путь Гегеля
Образ мыслей Гегеля всей тяжестью обрушивается
на философский и жизненный принцип Просвещения, которое
стремилось достичь старыми силами разума девятой
эпохи Кондорсе-эпохи, в которой "род человеческий,
разрешенный от всех пут, освобожденный от господства
случая и от господства "врагов прогресса, пойдет твердыми
'и уверенными шагами по пути истины, добродетели
и счастья". В открытой Ньютоном истинной системе
физического .мироздания, в основанной Локком и Кондильяком
науке о природе человека и в основанной Тюрго,
Ричардом Прайсом и Руссо общественной науке -
повсюду все та же как бы теологическая определенность,
проистекающая из веры 'в разум. С Гегелем начинается
поворот. Понятие прогресса 'включается в Представление
о диалектическом процессе, "в котором единый дух, чья
природа неизменна, уясняет эту свою природу". Это саморазвитие
духа происходит в триаде: тезис, антитезис
и синтез,-знакомый европейской историографии духа
со времен Руперта фон Дейца (Deutz) и Иоахима
де Фиоре (de Fiore) в различных формах, во все новом
разъединении и все новом объединении противоположностей;
всякое инобытие есть в то же время высшее
бытие, все последующее есть новая ступень действительности
разума. Однако представимая для нас высшая
ступень осуществлена в современности.
Исходя из этого, мысль Гегеля допускает д.ва вполне
последовательных и все же друг другу противоречащих
вывода: либо убеждение, что в современных установлениях
и условиях уже достигнута 'последняя цель, либо
убеждение, что и современность есть лишь переходная
ступень на пути к новым, (высшим целям, 'и, таким образом,
задача состоит в том, чтобы к этим целям все более
приближаться. Были сделаны оба вывода-правогегельянской
и левогегельянской школами; и обе школы
ссылались на самого Гегеля.
Правая школа ссылалась на учение старого Гегеля,
получившее смысл завершенности истории в своем обращении
к прошедшему, в своем отказе от заглядывания
в будущие, новые области духа. Лекции Гегеля по
философии всемирной истории содержат краткую ссылку
на Америку, которая с начала века слыла страной
будущей свободы; не откочует ли мировой дух из Европы?
Но Америка - "лишь отзвук Старого Света, а как
страна будущего она нас здесь совсем не интересует"
Упоминание о будущей роли славянства кончается фразой
о том, что "вся эта масса" должна быть исключена
из рассмотрения, ибо до сих пор она якобы не выступала
в ряду образов Разума как самостоятельный момент
Нас здесь не интересует, "случится ли это впоследствии"
Еще раз примирению Гегеля с тем, что существует,
грозит опасность - во время Июльской революции
1830 года,-и он говорит о бесцельной страсти к нововведениям.
Без сомнения, он склоняется к тем консервативным
выводам, которые все яснее выражает в вопросе
о роли современности в шествии мирового духа правогегельянская
школа. В кругу правых развивается теория
гегелевского разумного государства, рассматриваемого
как отражение вечного мирового порядка, как
"субстанциальная нравственность", в духе требований
философии права Гегеля. Через Шталя, основателя кон
сервативной партии - носительницы -реставрационных
идей в Германии,-развитие ведет прямо к эпохе Бисмарка,
к Лассалю, впоследствии все больше отрицаемому
государственному социалисту, и далее-к идей
ным подготовителям Третьей империи. "Что такое
германская Третья империя?"-спрашивает Томас
Манн в написанном во время войны произведении
"Фридрих и Большая коалиция" (1915): "Это 'синтез вла
сти и духа Вот ее мечта и желание, ее высшая цель
в войне"
Однако левая школа также 'ссылается на самого Гегеля
- на молодого Гегеля, который в "тихих размышлениях
постороннего" поддавался желанию изменить
мир в согласии с идеей. Маркс и Энгельс - гегельянцы ',
и направление развития воспринятого ими левого гегельянства,
нашедшего себе союзников по духу времени
в позитивизме Конта и Милля и далее в механистическом
естествознании, также ведет к нашей современности-к
диалектическому материализму Ленина. Современность
еще не есть цель истории, эта цель - в близком
будущем, которому мы должны служить.
Сейчас до очевидности ясны происхождение -и глубокая
внутренняя общность обеих, на первый взгляд противоположных,
линий развития. И та и другая школы
хотят, чтобы их приняли как историческое осуществление
заданной диалектикой триады, через движение и
противодвижение требующей третьего - соединяющего
и увенчивающего заключения (Zusammenschlufi); обе
школы, охраняя или ниспровергая, выполняют свой долг
непосредственно перед политическими, экономическими
и социальными задачами их времени; обе стоят под знаком
закоснелой веры в прогресс - это вера, которая
определяла собой весь XIX век и во многих отношениях
определяет и нынешний век.
Правда, есть препятствия и противодействия, роковые
знамения, неизменно сопровождающие двойное торжественное
шествие веры "в прогресс. В лирике Гейне,
Ленау и Мюссе, в драмах Граббе, Бюхнера, Геббеля
сказывается и в век, верующий в прогресс, существование
темного подводного течения. Течение это уже ясно
видимо в признаках душевного упадка после 1848 года.
Тогда впервые призваны были свидетели и пророки всего,
что было мрачного и полного предчувствий "в сознании
того времени, которое еще умело отдавать себе отчет
в том, что сулят заключенные в нем возможмости,
и видеть не только взлеты, но и падения, грозящие катастрофой.
' Это утверждение типично для фальсификаторов марксизма.
В действительности же Маркс и Энгельс в начале своей деятельности
лишь примыкали к левым гегельянцам, выступая как революционные
демократы и подвергая беспощадной критике идеализм н
либеральные проповеди последних. - Прим. ред.
В 1851 году 'выходит в свет последнее произведение
Шопенгауэра - "Парерги и паралипомены", принесшее
этому доселе неизвестному мыслителю горечь поздней
славы. Лишь теперь Шопенгауэр становится философом
века, ранним провозвестником и проповедником падающего
жизненного чувства своего времени. Иногда, и "все
чаще, 'начинают -вспоминать о том, что рядом с Шопенгауэром
выступали также выдающиеся пессимисты из
других стран: лорд Байрон, Шатобриан, Леоларди. Все
более внятно в это время звучат предостерегающие,
мрачные и пророческие слова Гете и Фихте, Нибура и
Стендаля. Вдруг узнают про Гойю, великого пророка
ужаса человеческого в начале века: ужас-это общая
почва его страшных творений от "Сатурна" до "Узников"
и "Удушенных". Узнают, что из глубин последних
квартетов Бетховена вдруг вырывается 'ставший теперь
всеобщим страх перед миром. Бодлер живет в страхе
перед ущельями и пропастями. Кьеркегор описывает в
потрясающих книгах "понятие страха", "заболевание
смертью", "боязнь и дрожь", а Гобино проповедует свой
глубокий пессимизм, iB отличие от Шопенгауэра, обоснованный
философски-исторически и связанный с католическим
благочестием, - пессимизм прогрессирующего
распада расы. Век естественных наук и техники, колоссальной
концентрации власти все больше и больше
открывает свою оборотную сторону - века боязни; его
мощная воля к земной жизни оказывается защитным
сооружением перед небытием. Из бездны ужаса перед
катастрофой возникают все новые голоса - от Ранке до
Буркгардта (Burckhardt) и Ницше, вплоть до тех, кто
в XX столетии возвещает гибель. Вскоре после начала
века (в 1905 году) вышли в свет изданные как часть
наследия "Размышления о всемирной истории" Якоба
Буркгардта - первая в историографии духа глубокая
теория гибели. Там есть многозначительные слова:
"Вымирание государственно-правового и народно-правового
сознания, бесправие и нивелирование индивида,
террор внутри и войны вовне. - Грозно переплетается
в грядущем современный кризис со страшными войнами
между народами.-Спасение может прийти лишь из
внутреннего мира человечества".
В своей "Теории современной эпохи" Ганс Фрайер
(Freyer) указал на один странный отличительный признак
новейших объяснений истории: в них есть тенденция
помещать себя в поворотный момент общеисторического
развития - или как вторжение достигшего зрелости
разума (подобно Просвещению), или как "век всеобщей
греховности", позволяющей тем не менее познать
возвышающие его оправдания (подобно Фихте в
"Основных чертах современного 'века", загла1вие которого
послужило образцом для Фрайера), или как границу,
у которой новый век положительного знания освобождается
наконец от старого века метафизики (подобно
О Конту), или, наконец, как канун социальной революции,
с момента которой окончится вся предыдущая
история и начнется новая эпоха. Это все та же носящая
отпечаток времени схема, накладываемая на историческое
развитие, - конечная цель в близком будущем, с
точки зрения которой рассматривается прошлое, а современность
(в'се так же превращается в игольное ушко,
сквозь которое насильно протягивается история, чтобы
стать объяснимой.
Явление, о котором здесь сказано, не объясняется,
как нам кажется, так просто, как это делает Фрайер:
это не отличительный признак новых времен, не секуляризация
христианской теологии истории, попытка
превратить ожидаемую 'победу 'церкви накануне светопреставления
в победу нового, разумом отмеченного века.
Близость ожидаемого, содержащуюся в новейших
исторических диагнозах, можно, минуя Просвещение,
проследить и во все прошедшие времена, когда было
стремление перенестись из потрясенной, полной опасностей
современности .в лучшее, более счастливое будущее.
Хилиастические секты, исторические пророчества и утопии
в последние две тысячи лет имели другой характер.
Их жажда никогда не утоляется. Разочарование следует
за разочарованием, и все' же продолжает жить и ожидание,
а вместе с мерцающей надеждой и никогда не
угасающий страх, чувство предстоящего конца времен.
"Короткие замыкания" исторических проектов - это "короткие
замыкания" общего, все вновь повторяющегося
человеческого отношения к миру. Люди видят в непосредственной
близости не только рай, но и катастрофу.
Историческое понимание нашего собственного времени
дает этому самые поражающие доказательства. Основное
чувство угрозы самому нашему бытию не хочет
знать никакого другого ответа, кроме утопической надежды
или эсхатологического отчаяния, кроме древнего,
из жажды счастья 'и мира выросшего ожидания близкого
свершения надежд -или смутного предчувствия гибели.
Мыслители смотрят равнодушно, без опасений, на
зло, 1возникающее 'в (долженствующем скоро закончиться)
процессе нарождения мира, в корне обновляемого
планированием, техникой, всеобщностью связей. Они видят,
с другой стороны, - и со времени Шпенглера все
философы заката, не исключая Фрайера, делают этоважнейшие
признаки упадка 'и грозящей катастрофы
именно в планах, технике, 'всеобщности связей. Они видят
будущее преданным во власть всех разрушительных
сил, подобно нашему окруженному опасностями, потерявшему
уверенность времени.
Философия заката
Усилия, направленные в XX в на постижение философии
истории, сопровождают мысль о прогрессе сознанием
непосредственно нависшей угрозы и опасности.
Чувство кризиса находит себе программное выражение
уже в "Критике современности" (,,Kritik der Zeit", 1913)
Ратенау; там в первый раз всеобщая механизация жизни
рассматривается как главная проблема современности.
Годом позднее Гаммахер (Hammacher) в книге "Главные
.вопросы современной культуры" ("Hauptfragen der
modernen Kultur") попытался выяснить исторические
причины возникновения того положения, в котором мы
находимся. После этого первая мировая 'вoйнa приблизила
крушение всех имеющих до того времени ценность
форм жизненной морали (Lebensinhalte) и бытия
(Daseinsordnungen) Рудольф Паннвиц (Pannwitz) издает
свой предостерегающий крик о "Кризисе европейской
культуры" (,,Krisis der europaischen Kultur", 1917),
н Освальд Шпенглер пишет первый том своего произведения;
он называет первую мировую войну "первым раскатом
грома в век, полный бурь и ужасающих войн по
всей планете". "Закат Европы"-меткое слово, сопутствующее
всему грядущему столетию.
Сразу же по окончании войны Поль Валери (Paul Valery)
'возвышает свой серьезный и обгВ'иняющий голос:
"Теперь мы знаем, что наша культура смертна... Мы
слышали о тех мирах, которые исчезли совсем, о царствах,
которые погибли со всеми своими людьми и ремеслами...
Мы помним их названия. Но, в сущности, нам
не было дела до их гибели. Элам, Ниневия, Вавилон
были кр.аоивыми неопределенными .наименованиями, и их
полная гибель говорила нам не больше, чем их существование.
Но Франция, Англия, Россия - это тоже
были красивые названия... Мы узнаем сейчас, что в
бездне истории достанет места для всего ювета. Мало
того, что наше поколение на своем опыте узнало, как
многое из прекр.а'снейшего, достойного благоговейного
поклонения, самого мощного и наилучше организованного
'в мире вещей было беззащитным -перед случайным
уничтожением. Наше поколение пережило в областях.
относящихся к области мышления, здравого смысла и
здравых чувств, такие явления, которые находятся за
пределами этой области, - непосредственные воплощения
дикарства, жестокие разочарования в чувстве уверенности"
("Variete", "Athenaeum", апрель, 1919). Это
слова, которые через немного лет почти в точности повторит
Тойнби. И они больше не умолкнут. "К нам вторгается
ночь", - кричит Сивилла Энею, и это написано
на титульном листе сочиненного Тойнби "Исследования
истории" ("Study of History") - грандиозной попытки
исследовать весь необозримый материал истории с точки
зрения одного вопроса: каковы перспективы культуры,
которой угрожает гибель?
В 'первые годы после первой мировой войны Карл
Краус пишет тысячу страниц своей драмы "Последние
дни человечества" ("Die letzten Tage der Menschheit",
вышла в свет 'в 1922 году). Вскоре после этого великая
тема погибели заполняет англосаксонский социальный
роман. Из 'распадающихся руин культуры и общества
Олдос Гексли воздвигает свои "Параллели любви"
(1925). Роза Маколей (Rose Maccaulay) пишет по образцу
Голсуорси роман поколений "Сказанное глупцом"
("Told by an idiot", 1923); социальные сдвиги после
1880 года она изображает как бессмысленное чередование
религиозных движений, социализма, вольнодумства,
прерафаэлитизма, женского движения: жизнь.-это
болтовня! Название романа заимствовано у Шекспира
из пятого акта "MaK6eTa":"ltisataletoldbyanidiot..."
Но и продолжение этой фразы "full of sound and fury..."'
появляется как название книги у Вильяма Фолкнера, -
и не только роман "The Sound and the Fury" (1929), но
все творчество Фолкнера производит (впечатление чудовищного
эха, отражающего слова Шекспира. Общие черты
трагедии Фолкнера - это героические и сентиментальные
'воспоминания об утраченном благородстве, созна
...Закладка в соц.сетях
