Жанр: Философия
Мыслители нашего времени (62 портрета).
Хюбшер А.
Мыслители нашего времени (62 портрета).
пер. с нем.
М., 1994.
312 с.Путь к современности (введение) ...........7
Откуда? Куда? ...................9
Путь Гегеля ................... II
Философия заката ................ 16
Космогония и учения об отпадении ....... 25
Путь Шопенгауэра ................ 30
В конце всего - человек ............. 34
Экзистенциальная философия и экзистенциализм 38
Не ведёт ли мышление к смерти? ........ 49
Осознаниие кризиса.................. 55
Освальд Шпенглер ................ 57
Арнольд Дж. Тойнби ............... 60
Кристофер Доусон ................ 64
Альфред Вебер .................. 67
Николай Бердяев................. 71
Иоган Гуицинга ................. 75
Хосе Ортега-и-Гассет............... 79
Герман граф Кайзерлинг ............. 86
Леопольд Циглер ................. 90
Силы религии .................... 95
Этьен Жильсон.................. 97
Жак Мари тэн .................. 100
Романо Гвардини................. 104
Теодор Геккер ..................109
Альберт Швейцер ................ 111
Ступенчатое строение действительности .......117
Бенедетто Кроче .................119
Макс Шелер ...................125
Николай Гартман .................128
Алоис Венцль ................... 135
Эрих Ротхаккер.................. 138
Фриц Иоахим Ринтелен .............141
Новая область души .................143
Анри Бергсон ..................145
Макс Дессуар .................. 148
Зигмунд Фрейд ..................151
Карл Густав Юнг ................. 156
Людвиг Клагес .................. 162
Пауль Геберлин ................. 167
Эрих Йенш ....................171
Философские воспитатели ............ 173
Эбергард Гризебах ................ 175
Теодор Литт ................... 178
Эдуард Шпрангер ................181
Вилли Гельпах .................. 185
Карл Маннгейм ................. 189
Кьеркегор и его последователи ........... 193
Эдмунд Гуссерль ................. 195
Карл Ясперс ................... 198
Мартин ХейДеггер ................203
Жан Поль Сартр .................209
Альбер Камю................... 214
Габриэль Марсель ................ 217
Эммануэль Мунье ................ 221
От естествознания к философии ......... 225
Ганс Дриш ....................227
Якоб Юкскюль ..................231
Джолиан Гексли ................. 234
Макс Планк ...................238
Альберт Эйнштейн ................ 242
Вернер Гейзенберг ................ 246
Гуго Динглер ................... 250
Недостаточность нового реализма .......... 255
Джордж Эд. Мур.................. 257
Джон Дьюи .................... 260
Уильям Мак-Дугалл ............... 264
Джон Б. Уотсон .................267
Уильям Пепперел Монтэгю ........... 269
Ральф Бартон Перри ............... 271
Эдгар Шеффилд Брайтмен ............ 274
Уильям Эрнест Гоккинг ............. 276
Артур О. Лавджой ................278
Джордж Сантаяна ................ 280
Неудовлетворённость формулами и функциями .... 285
Альфред Норт Уайтхед .............. 287
Бертран Рассел ..................291
Рудольф Карнап ................. 297
Эрнст Кассирер .................301
Генрих Шольц .................. 304
Людвиг Витгенштейн............... 307
От издательства
Книга Артура Хюбшера "Мыслителя нашего времени
(62 портрета)" является справочником по философии
Запала XX века. Впервые на русском языке она появилась
в 1962 году, более не переиздавалась и стала библиографической
редкостью. Ее издание в серии "Для научных
библиотек" мизерным тиражом было продиктовано необходимостью
"идеологической классовой борьбы, критики
современной идеологии". И предназначалась (и была
доступной) лишь "властителям наших дум" - элитной части
советской гуманитарной интеллигенции.
Понимая историю философии как историю философов,
немецкий знаток современной философии и оригинальный
ее излагатель А. Хюбшер предлагает нам 62 эссе - каждое
включает в себя основные взгляды, учения, краткую
биографическую характеристику и библиографию сочинений
одного мыслителя. Эта панорама портретов философов
представляет, по сути, справочник по философии Запада
XX века. От аналогичных справочных изданий по философии
прежних советских авторов (философских словарей,
и даже 5-томной "Философской энциклопедии") он имеет,
на наш взгляд, три отличия. Во-первых, язык, стиль
изложения не акадеьшчен. Основной метод изложения
истории философии А. Хюбшера можно охарактеризовать
как художественный, импрессионистско-эссеистский. Преимуществом
этого метода выступает сочетание моментальной
целостности с краткостью и выразительностью.
Во-вторых, в каждом портрете приводится обширный
список сочинений философа на языке оригинала и философских
работ, посвященных анализу этих сочинений. Это
позволяет углубить знакомство с особо заинтересовавшим
философом и его подходом к изучению и объяснению
мира, а также полноценнее ориентироваться в работах
данного философа. В-третьих, автор излагает историко-философский
материал не с мировоззренческих позиций
классовой борьбы, а исходя из концепции упадка, кризиса,
разложения философии ("Введение"). Такой взгляд преподносился
нам прежде как суть чуждой, "буржуазной" вообще
культуры. Философия Маркса-Энгельса-Ленина (диалектический
и исторический материализм), с которой знакомо
большинство русскоязычных читателей, также вступила
теперь в период явного кризиса (как и советская культура
в целом), выявила относительность своей истинности в
идеологии и общественной практике. В философии нет
единственно верной концепции, и автор волен сосредоточить
внимание на кризисе творческого мышления в сфере
философии и пессимистически оценивать развитие философии
Запада, вероятно, вследствие собственной экзистенциальной
ориентации. Но вдумчивый читатель сумеет
отделить фактический материал от авторской интерпретации,
а даже, возможно, создать новый (собственный) взгляд
на развитие природы, общества и мышления или, по
крайней мере, поразмышлять о путях построения нашего
общества на новых началах, его безболезненного выхода
из кризисного периода развития.
Данное справочное издание по философии Запада XX
века представляет возможность более широкому кругу
русскоязычных читателей познакомиться с талантливыми
мыслителями-философами, их концепциями, взглядами,
учениями. А для этого достаточно, на наш взгляд, стремление
и способность мыслить творчески, и не обязательно
иметь философское или высшее гуманитарное образование.
Справочник по философии Запада XX века - книга А.
Хюбшера "Мыслители нашего времени (62 портрета)" -
переиздан для научных работников, преподавателей, студентов
ВУЗов и всех, испытывающих "любовь к мудрости",
то есть интересующихся философией и ее историей.
Емолетдинов Б.М.
Откуда? Куда?
В истории философии обнаруживается ряд столкновений
и противопоставлений, в которых различные силы
эпохи воздействуют друг на друга " взаимодействуют
друг с другом или выступают как явно непримиримые.
Бывают встречи, ведущие к размежеванию двух направлений
и к выяснению различий: пример, - дни, которые
Спиноза незадолго до своей смерти провел с Лейбницем
в Гааге в каморке на темном чердаке квартала
ювелиров, или франкфуртский период Гельдерлина и
Гегеля, давший Гегелю решающие импульсы к созданию
системы.
Другой была единственная встреча Гегеля с Шопенгауэром.
Она выявила в течение одного часа, проведенного
в споре, весь конфликт будущей эволюции.
23 марта 1820 года Шопенгауэр читал в Большом зале
заседаний Берлинского университета свою пробную лекцию.
Среди слушателей были люди высшего круга: весь
философский факультет -во главе с его знаменитейшим
членом - Георгом Вильгельмом Фридрихом Гегелем, за
два года до того занявшим освободившуюся кафедру
Фихте. В последовавшем за лекцией коллоквиуме возникли
страстные споры. "Господия невежда", рассказывал
позднее Шопенгауэр, не мог себе уяснять понятия
животных функций. Его молодой противник, ссылаясь на
"Физиологию" 'Галлера, поставил вопрос на надежную
почву. Гегель упорствовал; профессиональный врач Лихтенштейн
встал на сторону Шопенгауэра. Диспут окончен.
Все в этом эпизоде символично: не только дистанция
в возрасте, положении и славе, но и предмет и метод
спора и его окончание тоже; здесь столкнулось
мышление, которое идет от идеи к действительности,
с мышлением, которое идет от действительности к идее.
С этого дня - 23 марта 1820 года - начинается борьба
между Шопенгауэром 'и Гегелем, которая впоследствии
'получит решающее значение для 'всего будущего
века, 'вплоть до нашей современности '. Для своей лекции
Шопенгауэр выбирает те обычные часы, когда Гегель,
запинаясь, кашляя и отхаркиваясь, читает перед
каждым семестром все более многочисленным и все более
восторженным кругом слушателей. Шопенгауэром
руководит не только отрицание младшим современником
своего предшественника, преграждающего ему дорогу,
но также сверхличная, почти метафизическая противоположность.
Он выдвигает .вневременной принцип своего
учения против исторических принципов эпохи, - и уже
этим было предопределено, что в течение долгих лет и
десятилетий он должен будет пройти через поражение
на различных исторических этапах, чтобы на последнем
все же выйти победителем.
Вначале Шопенгауэр скрывается в тени Гегеля. Первая
его лекция есть вместе с тем и последняя. Книга
его не читается. Затем, в 1831 году, Гегель становится
жертвой холеры. Шопенгауэр, убежавший от эпидемии
из Берлина, умер 'почти тридцатью годами .позже. Но и
после смерти его борьба против "бессмысленного бумагомарателя
Гегеля" не окончилась. Она захватила 'весь
XIX век и остается главнейшей и теперь, хотя и в весьма
своеобразном преломлении.
Шопенгауэр, чье учение о воле ознаменовало вторжение
новой действительности в философское мышление,
получает 'над областью духа господство, какого нельзя
было и ожидать. С другой стороны, метод Гегеля, возвестившего
о мире духа, в огромной степени становится
средством для классификации и объяснения действительности.
Неоднократно, еще во второй половине
XIX века, предпринимались попытки насильственно
соединить диалектику Гегеля с метафизикой воли Шопенгауэра:
у Виктора Кия, Юлиуса Банзена, Эдуарда
фон Гартмана. Но после этого эволюция ведет к еще
более решительному расхождению линий. Мир Шопенгауэра
все более служит введением и предвестником
' В философии XIX века решающее значение имела не борьба
между Гегелем и Шопенгауэром, то есть между представителями
двух форм идеализма, а борьба между материализмом и идеализмом,
как это было всегда в истории философии. Это стало в особенности
очевидным с возникновением марксистской философии. -
Прим. ред.
решений духовных-в драме -и учении об искусстве
Фридриха Геббеля,'в музыке Рихарда Вапнера, но также,
в многообразной и непосредственной форме, в изменившемся
воззрении на 'историю и природу, 'в новом учении
о человеке. В то же время мир Гегеля исчезает из
сферы иемецкого духа на много лет и десятилетий - до
"Истории молодого Гегеля" Дильтея (1905) и "Теологических
юношеских рукописей, изданных Нолем (Nohl,
1907), после которых к нему вновь начали обращаться.
В то же время новое осознание прогресса и современности,
данное Гегелем, подчинило себе всю политическую
и общественную действительность XIX столетия.
Путь Гегеля
Образ мыслей Гегеля всей тяжестью обрушивается
на философский и жизненный принцип Просвещения, которое
стремилось достичь старыми силами разума девятой
эпохи Кондорсе-эпохи, в которой "род человеческий,
разрешенный от всех пут, освобожденный от господства
случая и от господства "врагов прогресса, пойдет твердыми
'и уверенными шагами по пути истины, добродетели
и счастья". В открытой Ньютоном истинной системе
физического .мироздания, в основанной Локком и Кондильяком
науке о природе человека и в основанной Тюрго,
Ричардом Прайсом и Руссо общественной науке -
повсюду все та же как бы теологическая определенность,
проистекающая из веры 'в разум. С Гегелем начинается
поворот. Понятие прогресса 'включается в Представление
о диалектическом процессе, "в котором единый дух, чья
природа неизменна, уясняет эту свою природу". Это саморазвитие
духа происходит в триаде: тезис, антитезис
и синтез,-знакомый европейской историографии духа
со времен Руперта фон Дейца (Deutz) и Иоахима
де Фиоре (de Fiore) в различных формах, во все новом
разъединении и все новом объединении противоположностей;
всякое инобытие есть в то же время высшее
бытие, все последующее есть новая ступень действительности
разума. Однако представимая для нас высшая
ступень осуществлена в современности.
Исходя из этого, мысль Гегеля допускает д.ва вполне
последовательных и все же друг другу противоречащих
вывода: либо убеждение, что в современных установлениях
и условиях уже достигнута 'последняя цель, либо
убеждение, что и современность есть лишь переходная
ступень на пути к новым, (высшим целям, 'и, таким образом,
задача состоит в том, чтобы к этим целям все более
приближаться. Были сделаны оба вывода-правогегельянской
и левогегельянской школами; и обе школы
ссылались на самого Гегеля.
Правая школа ссылалась на учение старого Гегеля,
получившее смысл завершенности истории в своем обращении
к прошедшему, в своем отказе от заглядывания
в будущие, новые области духа. Лекции Гегеля по
философии всемирной истории содержат краткую ссылку
на Америку, которая с начала века слыла страной
будущей свободы; не откочует ли мировой дух из Европы?
Но Америка - "лишь отзвук Старого Света, а как
страна будущего она нас здесь совсем не интересует"
Упоминание о будущей роли славянства кончается фразой
о том, что "вся эта масса" должна быть исключена
из рассмотрения, ибо до сих пор она якобы не выступала
в ряду образов Разума как самостоятельный момент
Нас здесь не интересует, "случится ли это впоследствии"
Еще раз примирению Гегеля с тем, что существует,
грозит опасность - во время Июльской революции
1830 года,-и он говорит о бесцельной страсти к нововведениям.
Без сомнения, он склоняется к тем консервативным
выводам, которые все яснее выражает в вопросе
о роли современности в шествии мирового духа правогегельянская
школа. В кругу правых развивается теория
гегелевского разумного государства, рассматриваемого
как отражение вечного мирового порядка, как
"субстанциальная нравственность", в духе требований
философии права Гегеля. Через Шталя, основателя кон
сервативной партии - носительницы -реставрационных
идей в Германии,-развитие ведет прямо к эпохе Бисмарка,
к Лассалю, впоследствии все больше отрицаемому
государственному социалисту, и далее-к идей
ным подготовителям Третьей империи. "Что такое
германская Третья империя?"-спрашивает Томас
Манн в написанном во время войны произведении
"Фридрих и Большая коалиция" (1915): "Это 'синтез вла
сти и духа Вот ее мечта и желание, ее высшая цель
в войне"
Однако левая школа также 'ссылается на самого Гегеля
- на молодого Гегеля, который в "тихих размышлениях
постороннего" поддавался желанию изменить
мир в согласии с идеей. Маркс и Энгельс - гегельянцы ',
и направление развития воспринятого ими левого гегельянства,
нашедшего себе союзников по духу времени
в позитивизме Конта и Милля и далее в механистическом
естествознании, также ведет к нашей современности-к
диалектическому материализму Ленина. Современность
еще не есть цель истории, эта цель - в близком
будущем, которому мы должны служить.
Сейчас до очевидности ясны происхождение -и глубокая
внутренняя общность обеих, на первый взгляд противоположных,
линий развития. И та и другая школы
хотят, чтобы их приняли как историческое осуществление
заданной диалектикой триады, через движение и
противодвижение требующей третьего - соединяющего
и увенчивающего заключения (Zusammenschlufi); обе
школы, охраняя или ниспровергая, выполняют свой долг
непосредственно перед политическими, экономическими
и социальными задачами их времени; обе стоят под знаком
закоснелой веры в прогресс - это вера, которая
определяла собой весь XIX век и во многих отношениях
определяет и нынешний век.
Правда, есть препятствия и противодействия, роковые
знамения, неизменно сопровождающие двойное торжественное
шествие веры "в прогресс. В лирике Гейне,
Ленау и Мюссе, в драмах Граббе, Бюхнера, Геббеля
сказывается и в век, верующий в прогресс, существование
темного подводного течения. Течение это уже ясно
видимо в признаках душевного упадка после 1848 года.
Тогда впервые призваны были свидетели и пророки всего,
что было мрачного и полного предчувствий "в сознании
того времени, которое еще умело отдавать себе отчет
в том, что сулят заключенные в нем возможмости,
и видеть не только взлеты, но и падения, грозящие катастрофой.
' Это утверждение типично для фальсификаторов марксизма.
В действительности же Маркс и Энгельс в начале своей деятельности
лишь примыкали к левым гегельянцам, выступая как революционные
демократы и подвергая беспощадной критике идеализм н
либеральные проповеди последних. - Прим. ред.
В 1851 году 'выходит в свет последнее произведение
Шопенгауэра - "Парерги и паралипомены", принесшее
этому доселе неизвестному мыслителю горечь поздней
славы. Лишь теперь Шопенгауэр становится философом
века, ранним провозвестником и проповедником падающего
жизненного чувства своего времени. Иногда, и "все
чаще, 'начинают -вспоминать о том, что рядом с Шопенгауэром
выступали также выдающиеся пессимисты из
других стран: лорд Байрон, Шатобриан, Леоларди. Все
более внятно в это время звучат предостерегающие,
мрачные и пророческие слова Гете и Фихте, Нибура и
Стендаля. Вдруг узнают про Гойю, великого пророка
ужаса человеческого в начале века: ужас-это общая
почва его страшных творений от "Сатурна" до "Узников"
и "Удушенных". Узнают, что из глубин последних
квартетов Бетховена вдруг вырывается 'ставший теперь
всеобщим страх перед миром. Бодлер живет в страхе
перед ущельями и пропастями. Кьеркегор описывает в
потрясающих книгах "понятие страха", "заболевание
смертью", "боязнь и дрожь", а Гобино проповедует свой
глубокий пессимизм, iB отличие от Шопенгауэра, обоснованный
философски-исторически и связанный с католическим
благочестием, - пессимизм прогрессирующего
распада расы. Век естественных наук и техники, колоссальной
концентрации власти все больше и больше
открывает свою оборотную сторону - века боязни; его
мощная воля к земной жизни оказывается защитным
сооружением перед небытием. Из бездны ужаса перед
катастрофой возникают все новые голоса - от Ранке до
Буркгардта (Burckhardt) и Ницше, вплоть до тех, кто
в XX столетии возвещает гибель. Вскоре после начала
века (в 1905 году) вышли в свет изданные как часть
наследия "Размышления о всемирной истории" Якоба
Буркгардта - первая в историографии духа глубокая
теория гибели. Там есть многозначительные слова:
"Вымирание государственно-правового и народно-правового
сознания, бесправие и нивелирование индивида,
террор внутри и войны вовне. - Грозно переплетается
в грядущем современный кризис со страшными войнами
между народами.-Спасение может прийти лишь из
внутреннего мира человечества".
В своей "Теории современной эпохи" Ганс Фрайер
(Freyer) указал на один странный отличительный признак
новейших объяснений истории: в них есть тенденция
помещать себя в поворотный момент общеисторического
развития - или как вторжение достигшего зрелости
разума (подобно Просвещению), или как "век всеобщей
греховности", позволяющей тем не менее познать
возвышающие его оправдания (подобно Фихте в
"Основных чертах современного 'века", загла1вие которого
послужило образцом для Фрайера), или как границу,
у которой новый век положительного знания освобождается
наконец от старого века метафизики (подобно
О Конту), или, наконец, как канун социальной революции,
с момента которой окончится вся предыдущая
история и начнется новая эпоха. Это все та же носящая
отпечаток времени схема, накладываемая на историческое
развитие, - конечная цель в близком будущем, с
точки зрения которой рассматривается прошлое, а современность
(в'се так же превращается в игольное ушко,
сквозь которое насильно протягивается история, чтобы
стать объяснимой.
Явление, о котором здесь сказано, не объясняется,
как нам кажется, так просто, как это делает Фрайер:
это не отличительный признак новых времен, не секуляризация
христианской теологии истории, попытка
превратить ожидаемую 'победу 'церкви накануне светопреставления
в победу нового, разумом отмеченного века.
Близость ожидаемого, содержащуюся в новейших
исторических диагнозах, можно, минуя Просвещение,
проследить и во все прошедшие времена, когда было
стремление перенестись из потрясенной, полной опасностей
современности .в лучшее, более счастливое будущее.
Хилиастические секты, исторические пророчества и утопии
в последние две тысячи лет имели другой характер.
Их жажда никогда не утоляется. Разочарование следует
за разочарованием, и все' же продолжает жить и ожидание,
а вместе с мерцающей надеждой и никогда не
угасающий страх, чувство предстоящего конца времен.
"Короткие замыкания" исторических проектов - это "короткие
замыкания" общего, все вновь повторяющегося
человеческого отношения к миру. Люди видят в непосредственной
близости не только рай, но и катастрофу.
Историческое понимание нашего собственного времени
дает этому самые поражающие доказательства. Основное
чувство угрозы самому нашему бытию не хочет
знать никакого другого ответа, кроме утопической надежды
или эсхатологического отчаяния, кроме древнего,
из жажды счастья 'и мира выросшего ожидания близкого
свершения надежд -или смутного предчувствия гибели.
Мыслители смотрят равнодушно, без опасений, на
зло, 1возникающее 'в (долженствующем скоро закончиться)
процессе нарождения мира, в корне обновляемого
планированием, техникой, всеобщностью связей. Они видят,
с другой стороны, - и со времени Шпенглера все
философы заката, не исключая Фрайера, делают этоважнейшие
признаки упадка 'и грозящей катастрофы
именно в планах, технике, 'всеобщности связей. Они видят
будущее преданным во власть всех разрушительных
сил, подобно нашему окруженному опасностями, потерявшему
уверенность времени.
Философия заката
Усилия, направленные в XX в на постижение философии
истории, сопровождают мысль о прогрессе сознанием
непосредственно нависшей угрозы и опасности.
Чувство кризиса находит себе программное выражение
уже в "Критике современности" (,,Kritik der Zeit", 1913)
Ратенау; там в первый раз всеобщая механизация жизни
рассматривается как главная проблема современности.
Годом позднее Гаммахер (Hammacher) в книге "Главные
.вопросы современной культуры" ("Hauptfragen der
modernen Kultur") попытался выяснить исторические
причины возникновения того положения, в котором мы
находимся. После этого первая мировая 'вoйнa приблизила
крушение всех имеющих до того времени ценность
форм жизненной морали (Lebensinhalte) и бытия
(Daseinsordnungen) Рудольф Паннвиц (Pannwitz) издает
свой предостерегающий крик о "Кризисе европейской
культуры" (,,Krisis der europaischen Kultur", 1917),
н Освальд Шпенглер пишет первый том своего произведения;
он называет первую мировую войну "первым раскатом
грома в век, полный бурь и ужасающих войн по
всей планете". "Закат Европы"-меткое слово, сопутствующее
всему грядущему столетию.
Сразу же по окончании войны Поль Валери (Paul Valery)
'возвышает свой серьезный и обгВ'иняющий голос:
"Теперь мы знаем, что наша культура смертна... Мы
слышали о тех мирах, которые исчезли совсем, о царствах,
которые погибли со всеми своими людьми и ремеслами...
Мы помним их названия. Но, в сущности, нам
не было дела до их гибели. Элам, Ниневия, Вавилон
были кр.аоивыми неопределенными .наименованиями, и их
полная гибель говорила нам не больше, чем их существование.
Но Франция, Англия, Россия - это тоже
были красивые названия... Мы узнаем сейчас, что в
бездне истории достанет места для всего ювета. Мало
того, что наше поколение на своем опыте узнало, как
многое из прекр.а'снейшего, достойного благоговейного
поклонения, самого мощного и наилучше организованного
'в мире вещей было беззащитным -перед случайным
уничтожением. Наше поколение пережило в областях.
относящихся к области мышления, здравого смысла и
здравых чувств, такие явления, которые находятся за
пределами этой области, - непосредственные воплощения
дикарства, жестокие разочарования в чувстве уверенности"
("Variete", "Athenaeum", апрель, 1919). Это
слова, которые через немного лет почти в точности повторит
Тойнби. И они больше не умолкнут. "К нам вторгается
ночь", - кричит Сивилла Энею, и это написано
на титульном листе сочиненного Тойнби "Исследования
истории" ("Study of History") - грандиозной попытки
исследовать весь необозримый материал истории с точки
зрения одного вопроса: каковы перспективы культуры,
которой угрожает гибель?
В 'первые годы после первой мировой войны Карл
Краус пишет тысячу страниц своей драмы "Последние
дни человечества" ("Die letzten Tage der Menschheit",
вышла в свет 'в 1922 году). Вскоре после этого великая
тема погибели заполняет англосаксонский социальный
роман. Из 'распадающихся руин культуры и общества
Олдос Гексли воздвигает свои "Параллели любви"
(1925). Роза Маколей (Rose Maccaulay) пишет по образцу
Голсуорси роман поколений "Сказанное глупцом"
("Told by an idiot", 1923); социальные сдвиги после
1880 года она изображает как бессмысленное чередование
религиозных движений, социализма, вольнодумства,
прерафаэлитизма, женского движения: жизнь.-это
болтовня! Название романа заимствовано у Шекспира
из пятого акта "MaK6eTa":"ltisataletoldbyanidiot..."
Но и продолжение этой фразы "full of sound and fury..."'
появляется как название книги у Вильяма Фолкнера, -
и не только роман "The Sound and the Fury" (1929), но
все творчество Фолкнера производит (впечатление чудовищного
эха, отражающего слова Шекспира. Общие черты
трагедии Фолкнера - это героические и сентиментальные
'воспоминания об утраченном благородстве, сознание
существа, обреченного на слишком краткое существование,
чувство, что тебя одолевает новый мир
с его чуждыми законами, чувство, что твоя жизнь продлевается
с помощью противоестественной пищи, наконец,
чувство, что ты продолжаешь свое животное прозябание
без смысла и достоинства. Современность
накладывает черты вечности на бедность, нужду, порочность,
мошенничество, алкоголизм, грубость, кулачное
право, техническое обесчеловечение, религиозную извращенность,
изнасилования, кровосмешение, проституцию,
садизм, убийство, самоубийство, идиотизм... Неповторимое
видение ада.
Мыслители ищут причины кризиса и путей к спасению
в последний час. В развитии мысли от Шелера
к Шпрангеруи дальше к Бердяеву, Ортеге, Тойнбиповсюду
господство техники проявляет себя как непреложный
знак упадка. В 1920-1928 годы Вернер Зомбарт
дает свой хозяйственно-исторический и социальноисторический
анализ современного капитализма. Индустриальное
хозяйство, связанное с техникой, обездушивает
и нивелирует человека, и речь идет о том, чтобы
отойти от рационального духа капиталистической техники.
И Вилли Гельпах (Hellpach) исследует социальную
проблему современной техники производства; он
указывает на опасности групповой фабрикации; опасность
эта состоит в том, что, "исходя из этой основы,
все поступки оцениваются лишь с точки зрения выполнения
обязанностей и исчезает способность к цельным
действиям". Ценности личности распадаются.
Однако в те годы еще живет надежда. Альберт
Швейцер пишет "Распад и новое созидание культуры"
' "Сказка в устах глупца, богатая словами и звоном фраз, но
нищая значеньем" (пер. А. Кронеберга)
Посмотри в окно!
Чтобы сохранить великий дар природы — зрение,
врачи рекомендуют читать непрерывно не более 45–50 минут,
а потом делать перерыв для ослабления мышц глаза.
В перерывах между чтением полезны
гимнастические упражнения: переключение зрения с ближней точки на более дальнюю.
Он видит начало эла в отъединении национального
идеала от культурного и надеется на поворот, который
последует за признанием этической основы культуры.
Рудольф Паннвиц-почти никем не слушаемый, все
еще мало известный и ъо многом неверно понятый -
неутомимо преследует свою собственную "европейскую
идею", осуществимую лишь в духе культуры; он определяет
ее как политику, которая должна быть насыщена
культурой, а иногда (также и теперь) как примат человека.
Но Макс Шелер для культурного возрождения
Европы решительно требует молодежи нового типа и нового
порядка установления рангов, при котором высота
внешнего ранга должна вытекать 'из внутреннего, а не
наоборот. Силам разума противопоставляют силы души.
Это делает Кайзерлинг ("Мир, возникающий вновь"-
"Die neuentstehende Welt", 1926), возлагая ответственность
за общее снижение унаследованной культуры на
чрезмерное развитие интеллектуальных ценностей; это
делает еще резче и непримиримее и Людвиг Клагес в
своем главном произведении "Дух как противник души"
("Der Geist als Widersacher der Seele", 1929-1933).
И -все вновь и вновь выдвигаются мысленные образы
нового порядка, возникающие из призыва к личности,
против массовой нивелировки. Такой мыслитель, как
Бертран Рассел, выставляет требование, чтобы при
всей необходимой механизации жизни сохранялась духовная
свобода личности и поощрялось ее развитие.
В самом начале четвертого десятилетия двадцатого
века маленькая книжечка Карла Ясперса "О духовной
ситуации эпохи" дает проспект возможностей, заключенных
в мыслях личности, - это прогноз ради пробуждения,
и он может иметь одну лишь цель: напомнить
человеку о нем самом. Однако вскоре после этого голландец
Гуицинга (Huizinga) ставит возникший из глубокого
скепсиса вопрос: сможет ли дух обрести силу,
нужную, чтобы спастись от надвигающегося распада
и произвести переворот. "Повсюду сомнение в действительности
социальной системы, в которой мы живем,
неясный страх перед ближайшим будущим, чувство падения
и гибели культуры" ("В тени завтрашнего дня"-
"1m Schatten von Morgen", 1935),
После второй мировой войны диагноз ставится все
чаще под знаком безнадежности. Фр. Г. Юнгер ("Человек
и собственность" - "Mensch und Eigenturn", 1949)
видит мир неисцелимым от машинного капитализма и
"машинного" марксизма, лишенным способности к какому-либо
сопротивлению. И Габриэль Марсель (в
статьях "Люди против человечности" - ,,Les hommes
centre l'humain") разоблачает технический прогресс как
подлинно нигилистическую силу: она наносит раны самоуважению
человека, превращая его шаг за шагом в
продукт распада, позволяет отчаянию завладевать самыми
глубинами души. По Роберту Юнгку (Robert Jungk),
человек-это "технически неудачная конструкция".
Самое ужасное порождение наших дней - политический
и социальный тоталитаризм - начало свое победное
шествие. В смерти и нищете войны тезисы Нафты,
выступающего в "Волшебной горе" Томаса Манна за
идею абсолютного государства, ужасающе оправдались.
Тотальное государство усилилось современными техническими
средствами массового уничтожения. Оно встает
как "зверь из бездны" в романах о всемирном потопе
Стефана Андерса (1949-1952), потоп бушует над
целыми странами, и мало кому удается достигнуть спасительного
"Ноева ковчега". Вряд ли 'его достигнет хоть
кто-нибудь, достойный этого. Если Карл Краус еще верил
iB то, что найдется тридцать шесть праведных, способных
противостоять греху, то Жан Жироду ("Содом 'и
Гоморра") не верит уже любви и одной 'пары людей. Эта
пара не видит надобности в том, чтобы сохранить
два города, а тем самым -и самих себя. Добровольно и
в ясном сознании она выбирает конец: бог вынужден
уничтожить собственяое творение, если оно стало бессмысленным.
Таким видит дух на исходе его возможностей
и Г. Г. Уэллс 'в своем последнем, оставленном в наследство
произведении. Сроки homo sapiens истекли, и
то, чего он желает от сочеловеков, есть следующею:
сжиться со своим упадком как с поучительным явлением,
пока 'род человеческий не сменится другим, который
сумеет лучше устроиться. Европейская романистика
неустанно варьирует эту тему. С. Виржиль Георгиу
(С. Virgil Gheorghiu) в своей книге "Двадцать пятый
час" ("25. Uhr"', 1949), которой Габриэль Марсель
предпослал свое предисловие, защищает то мнение, что
настал час, когда всякая попытка спасения стала безнадежной;
даже пришествие мессии ничего не могло бы
изменить в судьбе. "Это не последний час - это час
после последнего". Претерпел изменения утопический
роман - в прежние годы документ человеческих надежд.
Он не дает уже теперь желанных картин лучшего будущего,
планово-хозяйственного царства небесного на земле,
и его теперь пишут 'не фанатики прогресса, идеалисты
разного рода культурных и жизненных реформ, но
такие люди, как Орвел (Orwell), Гексли, Уорнер (Warner),
которые понимают грядущее как гибель. Картина,
которую они дают, - это мрачное додумывание до конца
тогр, что уже есть и что еще будет. Утопия стала обороной
и предупреждением об опасности, .и за ней стоят
страх, отчаяние, ужас.
Но даже в бездне полного крушения, в те дни,
когда мы вместе с Альфредом Веберо:м прощаемся с
прежней 'историей и когда выходит на сцену "четвертый
человек", находится мужество 'и для утверждения;
Эмманюэль Мунье основывает на вере в личность
вовсе мировоззрение -персонализм. То там, то ,здесь -
наполовину как надежда, наполовину как требование -
мысли о новых формах бытия человека входят в более
обширные концепции "и принимаются 'во внимание к^к
всеобщие определения раэви-шя к положительному
идеалу. Сорокин пред1СТ.авляет точку зрения, согласно
которой мы пребываем в эпохе перехода от вызванной
чувственностью (sinnengetragene) формы распада (Verfalisforms)
к новой ценностной форме (Wertform) веры и
идеи. Чувственное и религиозно-идеальное должны быть
растворены друг в друге соединяющей силой разума.
Мы, говорит Сорокин, переживаем переходное время,
которое, как все переходные периоды, стоит под знаком
"Dies irae, dies iliac", и задачей современности Я1вляется
как можно безболезненнее совершить переход, ибо трагедия
теперь неотвратима. Иногда эта мысль принимает
форму политической программы. Ортега-и-Гассет хотел
бы преодолеть чуму национализма посредством добровольного
союза этнических групп 'земного шара. Он рисует
лики Януса-современности: возможность гибели и
возможность будущего порядка, проистекающие из обилия
новых возможностей. Жюль Ромен, создатель унанимизма,
излагает в своем главном сочинении "Люди
доброй воли" (1932-1946) гуманистическую веру в
сообщество всех людей доброй воли, а другой француэ
- Жак Маритэн - хочет посредством глубокого осмысления
будущего, стоящего перед христианством,
сблизить все христианские вероисповедования с целями
новой, объединенной Европы.
Вновь выдвигаются старые европейские идеалы. Новое
христианство рассматр-ивается вместе с новым гуманизмом;
оно должно в связи с новой религиозной
жизнью, осуществиться в деянии - эту мысль неоднократно
повторяет Бердяев уже в своей книге о смысле
деяния: старый мир разваливается, но придет возрождение
христианства - нового, живого 'и творческого христианства,
царство духа святого, 'носителем которого будет
русский народ. Все вновь возникает образ взыскуемого
нового средневековья. Известно, что в наши годы
исторический образ средневековья изменился. Кажется,
что воскрешаемый средневековый строй, порядок, 'смысл
средневековой жизни и мера средневекового человека
обеспечат и упорядочат наши стремления и наше бытие
по примеру великого образца. Лишь изредка возникают
сомнения. Маритэн отклоняет мысль о новом средневековье,
он хочет нового будущего, а не вновь оживленного
прошлого. И когда Ганс Фрайер в "Теории современного
века" требует, чтобы из древних слоев наследства
был поднят широкий поток силы и чтобы ею
вновь наполнили жизнью 'низведенное на низкий уровень
современное человечество, - это обращение к прошлому
должно пониматься не как ricorso (в смысле
Жоржа Сореля), не как "право на романтическое бегство"
(romantische Ausflucht), но как попытка доказать
"права и возможности истории против се действительности".
Но Жильсон (Gilson) присягает неумирающему
XIII веку словами страстно славословящей силы-как
исчезнувшему и чаемому к восстанию веку европейской
культурной общины. Именно XIII веку. Ибо в начале
XIV века, по мнению Рене Генона (Rene Guenon), уже
наступает и от века к веку ускоряется распад. Генон -
его книга вышла впервые в 1927 году-решительный
враг Новой истории; если мы хотим использовать единственный
шанс на спасение Европы от хаоса, речь может
идти лишь о том, чтобы все начать сначала. А Кристофер
Доусон (Christopher Dawson) раскрывает свою
мрачную и исполненную силы картину самоуничтожения
европейской культуры, в поисках причинам, заглядывая
еще глубже, а раннее средневековье, "в то ^ремя, когда
образовывались европейские сообщества; это единственное
-в своем роде исполненное веры "воазван-ие к осознанию
основ еди-нства европейской культуры. Бердяев перенимает
эту мысль о новом средневековье. Оно втидится
ему как эпоха служения, 'самоограничения и добровольного
аскетизма. В воспоминаниях о средневековой стройности
во всех' областях познания и овладения бытием
обретает себе почву и неосхоластика-,в логике и теории
познания Маритэна, ъ истории философии Жильсона,
религиозной философии Гвардини (Guardini), в
эстетике того же Маритэна.
В хоре европейского самосознания, кажется, возникают
некоторые голоса, некогда уже говорившие о ближайшей
немецкой цели: о .немецком культурном идеале,
который Рихард Бенц (Richard Benz) хотел вызвать из
недр средневекового наследия, из романтической поэзии
и 'великой немецкой музыки, о "Священном царстве"
("Heilige Reich") Леопольда Циглера - царстве посюсторонне-потусторонней
надежды, покоящейся на единстве
противоположностей. Циглер называет имя Николая
Кузанского и говорит, что coincidencia oppositorum
применима ко всем областям жизни, это то, к чему надо
стремиться на каждой новой ступени .и .на каждом более
высоком уровне прямирения противоречий; это кардинальная
проблема "святого царства".
Циглер знает, что говорить об этом царстве - значит
говорить о мифе. Как часто философия истории последнего
столетия, 'в конце концов, возвращает к мифу! 0^
крыли позднего Шеллинга, автора фрагментов о "возрастах
мира", пришедшего, после многих околичностей,
к первоосновам (zii den Muttern) - к первобытно-мифическому
и первобытно-изначальному, к священным первым
временам "молчания и тишины". Обратились к Карусу
и Бахофену, романтическим провозвестникам бессознательного
и открывателям ночного, подземного принципа
мира. Оба эти мыслителя сопровождают Людвига
Клагеса на его пути из мира духа в мир первоначально
и непосредственно воспринимаемой души, мир непрерывно
свершающихся и изменяющихся явлений и сущностей,
которые нам даются в дар. ,Вновь открыли
23Восток,
и Восток также указал путь назад, к мифическим
первоистокам, к глубочайшей, сосредоточенной, лишенной
образов мысли, к которой хочет возвратить все
культуры поздний 'Кайзерлинг. Здесь, так же как у Ц'иглера,
великая цель-уничтожение (Aufhebung) противоречий.
Это неизменность времен и неизменность мышления
(Gleichzeitigkeit und Gleichsinigkeit), которые
узрел Циглер в своем "Дневнике путешествий" ("Reisetagebuch")
и своей "Изменчивости божественных ликов"
("Gestaltwandel der Gotter"). Можно было бы продолжить
эту параллель, это размышление. 1922 год дал
Кайзерлингу восточную книгу мудрости "Творческое познание"
("Schopferische Erkenntnis"), заменившую намеченное
им главное сочинение- и одновременно книгу Циглера
"О вечном Будде" ("Von ewigen Buddha")
Немногими годами позднее Рене Генон 'принес с Востока
свое учетаие о гибели культуры. Он мерит современность
'непреложной мерой .всей жизни, прожитой миром.
По индийским 'воззрениям, круг человеческих времен
делится на четыре возраста, которые вместе с тем
обозначают постепенность то увеличивающегося, то
уменьшающегося затмения первоначального высокого
духовного принципа. Мы находимся в четвертом, "мрачном"
периоде нашего круга 'времен, и даже в последнем
из его отрезков, повторяющем, так сказать, в уменьшенном
масштабе общий путь всего великого круга времен
в его нисходящем движении. Но Генон предпринимает
смелую попытку повернуть обратно колесо истории. Он
надеется как-то замедлить великий 'переход 'в новый круг
времен или смягчить влияние этого перехода, к которому
мы приближаемся, ретроспективным созерцанием
из четвертого сегмента, то есть новейшего времени,
третьего сегмента, то есть средневековья. Выступая против
неумолимого хода истории, он призывает к воскрешению
великого наследия европейской культуры и первоначальных
узаконении, которые в Странах Утра живы
теперь, как всегда, в своей всеобщности, до в Странах
Вечера продолжают жить лишь в католической церкви.
В гармонии первоначальных узаконений должна исчезнуть
противоположность между Странами Утра и Странами
Вечера и должно выступить с очевидностью глубокое
между ними единство.
Космогонии
и учения об отпадении
Вера в прогресс на двойном пути правой и левой
гегельянских школ и снова ощущение упадка, пророчески
предвидимого и завораживающего в мечтательных и
страстно притягательных образах древней мудрости или
мифов, - это еще и ныне, в наши дни, те чувства, которые
определяют характер философии истории. И все
еще эти движущие чувства обеих линий развития стремятся
к завершенным системам: воля к прогрессу, путем
упорядочивающего логизирования (ordnendesBegreifen),
восходит к высшей конечной цели, а чувство упадка переходит
в мысль о "се большем удаления от высшей конечной
цели. Теории прогресса, теории отпадения - и для
тех и для других стараются найти прообразы в прошлом.
Восходящий путь: понимание развития как самораскрытия
божественного начала в мире, как саморазвития
всего живущего в божественное: так же как творческое
представление о всемирном процессе-эта, по
слотам Ницше, "собственно немецкая находка и порождение
(Wurf) 'в обширном царстве философских формул"
- сохраняет по сей день свою убеждающую и указывающую
путь силу. Уже Скот Эриугена и Мей-стер
Эккарт говорили о сгановлении бога, о его внутреннем
развитии. Эта мысль крепла и эволюционировала. Есть
теогонии, следующие за Беме, Баадером, Шеллингом;
пожалуй, из них самая значительная - это учение Шелера
о боге в становлении, зерно егсг неоконченной философской
антропологии. Шелер рассматривает чрезвычайно
широко развитие мира-от слепой борьбы -за
существование до достижения вершин ценностных и
чувственных возможностей в чисто духовном бытии.
Дух, вначале бессильный в мире, должен сперва сродниться
со слепым стремлением, привлечь его, овладеть
и руководить им: они должны проникнуться друг другом
для "одухотворения необходимой жизни" и "оживления
духа" ("Verlebendigung des Geistes")/. В мысль
о процессе развития от низшего к высшему включается
также прежнее представление об иерархически упорядоченном
строении природы. Это уже не' различные, обра25
зующие ступенчатое царство образы, не идеи Платона,
formae substanciales Фомы Аквинского. не шопенгауэровские
ступени объективации воли, проявляющие себя
в мире явлений как типичные характеры; это-извечные,
друг от друга независимые праформы вещей, покоящиеся
вне времени и не поддающиеся какому-либо
изменению... Уже Гердер верит в эволюцию по ступеням.
Он эмерджентный эволюционист, живший за два столетия
до того, как книги С. Александера смогли популяризовать
это понятие. Он видит растение сквозь неорганический
мир, животное-через растение, человека
- через животное; но человек устремлен в нечто
трансцендентное современному существованию. У
Г. Т. Фехнера и Э. Бехера, у Б. Бафинка (Bavink)
закономерности высших ступеней превосходят закономерности
низших.
Но из среды последователей Шелера выходит Николай
Гартман, согласно которому весь м'ир явлений образует
последовательность четырех 'слоев бытия, от .неорганического
к органическому и далее - к душевному и духовному.
Иначе, чем, например, Рихард Вольтерек (Woltereck)
в его "Онтологии живого" ("Ontologie des Leberidigen",
1940), но Гартман также "е верит в развитие
всех слоев из одного слоя. Нет развития, возвышающегося
из материи, как нет развития, которое 'нисходит из
духа. И все же каждый более высокий слой имеет свои
более высокие формообразования и закономерности и содержит
в себе формы и закономерности низшего слоя.
От Гартмана относительное развитие этого взгляда продолжает
Алоис Венцль (Wenzl) в мысли о ступенчатом
строении действительности-от материальной к витальной,
к психической-и, наконец, духовной ступеням; это
непрерывное восхождение от низшего к высшему, постоянное
изменение форм низшего, ведущее к новым образованиям.
Ступенчатый путь 'вверх прослеживали и
в самом человеке; например, в строгом значении теории
слоев Эриха Ротхаккера (Erich Rothacker), принимающей
восхождение человеческой личности от самых широких
и всеобщих кругов жизни ко все более узким и
высоким: от лежащего в основе ступени жизни вообще
к растительной жизни, к животному "оно" (животному
в нас), к бессознательному и, наконец, к сознанию.
В более обобщенном и неопределенном смысле Фриц
Иоахим фон Ринтелен (Fritz Joachim vonRintelen) также
говорит о возвышении в духе - от темного и мощ"
ного давления природных сил, сопутствующих Дионису,
к охраняющим и направляющим силам, к Аполлону.
Рядом с этой линией есть другая: мысль о прогрессе
в ее секуляризованной форме. Вообще говоря, идея
прогресса идет в союзе с развивающимися естественными
науками, я нельзя не принимать в расчет, что ьсе еще
делаются попытки построить мост от естественных наук
к метафизике: у Фехнера-в мысли о всеобщей одушевленности
и психофизическом 'параллелизме, у Лотцев
мысли о мировой основе, заключающей в себе все единичности
в их взаимодействии; наконец, на исходе
XIX века - во всех новых попытках перейти от познания
форм вещей и родов их бытия к учению о сущем и
о бытии вообще. Феноменологическая мысль Гуссерля
округляется в "трансцендентальную редукцию", и Макс
Шелер дает феноменологии .направление в сторону феноменологической
онтологии, которая выливается в новую
метафизику, в учение об абсолюте. И современный
естественно-научный позитивизм (Гейзенберг, Иордан)
также обнаруживает заслуживающую внимания тенденцию
к метафизически-реалистическим выводам.
Со времени Дарвина и Спенсера секуляризация метафизического
понятия прогресса все больше конденсировалась
в мысль о непрерывном совершенствовании
органической природы, переходящей от одного состояния
к другому, причем более ранняя ступень всегда является
подготовительной к следующей ступени, и так, ъ строгой
причинной связи, развитие идет к предуказанному конечному
состоянию. Человек--носитель прогресса.
В этой гипотезе понятие о развитии Джолиана Гексли
совпадает с метафизическим представлением о развития
отличаясь лишь в обосновании и методе. Человек, по
Гексли, имеет еще и поныне богатые возможности развития
к будущему, уже исчерпанные в неорганическом и
биологическом развитии.
В обеих формах мышления - метафизической и механнстически-биологической
- охотно понимают 'под
развитием в собственном смысле слова диалектически
^определенное движение, в ходе которого части целого
постоянно разъединяются и -вступают в противоречие
друг с другом, а в конечном счете соединяются вновь.
Мысль Гераклита, которая предстанет додуманной до
конца в учении Гегеля - "нет такого положения Гераклита.
которое я .не включил бы .в мою логику", - продолжает
жить и теперь, и именно в отчеканенной Гегелем
форме. Она развита в гегелевском духе еще раз в
метафизической системе Бенедетто Кроче: мир как дух
диалектически осуществляет себя в четырех ступеняхдвух
теоретических и двух практических,-.вечно повторяющееся
движение 'во все более .высоких сферах бытия.
И рядом с метафизической стоит механистическая система:
диалектический материализм, приводящий в систему
борьбу экономических интересов и социально-тюлитических
взглядов ("Развитие есть ..борьба" противоположностей"
-Ленин)- мысль, которую следовало бы
изгнать из области философских усилий (противоречие
между недостатком продуманности, духовной углублен'ностти
и гибкости, вживания в дисципли.ну европейского
мышления и тем громче провозглашаемой претензией на
значительность,-наличия этого противоречия и сейчас
еще отрицать нельзя) '. Ищущий возможности будущего
соглашения должен сторониться доктринерски надуманных
теорий и обратиться, например, к социологии знания
Мангейма.
Нисходящий путь. снижающееся развитие, вытекающее
из более высокого и совершенного принципа таким
образом, что все последующее представляет собой в сравнении
с предыдущим ступенчатое снижение, снижение ко
все более несовершенным, тусклым явлениям, - мысль,
охотно сгущаемая в представление о самого себя порождающем,
проходящем становление, вечно развивающемся
'и страдающем боге. Она идет из туманной предыстории,
живет в мистериях мудрых орфиков, прослеживается
как центральное представление iB эллинистическонеоплатонической
философии, в гностической спекуляции
и вновь в еврейско-арабском аристотелизме средневековья.
Николай Кузанский говорит о боге как о силе,
творящей мир, изливающейся в природу, развертывающейся
в мир явлений, а для Якоба Беме божественное
' Все это рассуждение автора о "механистичности" диалектического
материализма является ложным от начала и до конца,
является свидетельством непонимания диалектического материализма.
- Прим. ред.
предшествует живому разверты.ванию мирового целого
из лежащего по ту сторону 'всего доступного пониманию
(uber alles Begriffliche) всеединства, npo^BAHromerocH
как "творческая (kreaturlich gemachte) сама по себе божественная
сущность". Беме говорит о боге едином
(Gott - Eins) и трех ступенях его откровения (Offenbarung)-области
божественной, духовной и природной;
подобно этому рассуждает Франц фон Баадер, а с ним
и Шеллинг во втором варианте "Возраста мира"; здесь
математически выражены разности потенциалов божественной
сущности. Учение Беме о самораздвоении бога,
о свете и мраке, происходящих от бога - от той первопричины,
которая якобы существовала "до всякой двойствен'ности",-вoзвpaщaeтcя
вновь в глубокомысленнопричудливом
учении Баадера, как и 'в положительной
ф,илософии Шеллинга, учащей о дуализме основамия и
разума и их таинственном происхождении из одной первопричины,
или, "вернее, из ббспричиздностти. Так, в учении
Шеллинга о свободе история бога ведет с первой
ступени: бог как первопричина, на вторую: бог как
раздвоенность на основание и существование, на реальное
и идеальное; и, наконец, на третью ступень, где теория
отпадения 'вновь обращается в теогонию: примирение
раздвоенности, полное, законченное выявление
(Offenbarung) бога, чем и достигается конечная цель
истории.
Шопенгауэр высмеивал такого рода учения о развитии,
указывая на их происхождение от Якоба Беме и
далее от Иринея, великого изобразителя гностических
блужданий. Учения об отпадении исчезли из метафизики
после крипики их Шопенгауэром. Но они 'продолжают
жить там, где этого меньше всего можно было ждать:
в области естественнонаучного учения о прогрессе. Как
это ни удивительно, мысль Шеллинга живет в секуляризированной
форме - в виде мысли о том, что один и
тот же принцип связывает органическую и неорганическую
природу. Уже во второй половине XIX века ученик
Дарвина, Вильгельм Прейер (Preyer), учил рассматривать
мир как одну огромную жизнь. Следовательно, объяснять
надо не возникновение жизни, а возникновение
неживого: неживое - это отпадение и труп. Это учение
воспроизводится теперь Дж. С. Холдейном (J. S. На1dane),
Смэтсом и Мейер-Абихом (Meyer-Abich) -
создателями "холизма". (Само понятие "холизм" было
выработано Смэтсом в 1925 году.) Мейер-Абих выводит
низшее из высшего посредством "упрощения" ("simplifikation").
Органическое есть первоначальное, а материя
- отпадение от жизни к чему-то подчиненному. Что
касается человека, то Эдгар Даке (Edgar Dacque) делает
вывод: человек был всегда, он жил в многообразных
формах животного мира; человек, можно продолжить, -
это извечно собственно-жизненная форма, все остальное
есть вырождение, отпадение.
Путь Шопенгауэра
Шопенгауэр осудил не только Шеллинга и ученья об
отпадении, по м 'всю область того, что он иазывает историческим
философствованием. Никто, говорит он, не
сможет прийти к философскому познанию мира, если
попытается подойти к его сущности сколько-нибудь исторически,
если в своем 'взгляде на мир он будет допускать
какой-либо процесс становления или происхождение
из становления, пребывание в состоянии становления,
нечто более раннее и более позднее и, таким
образом, открыто или скрыто-существование начальной
и конечной точек в мироздании и того пути между
ними, на котором-старается найти свое место наблюдатель.
В'сякое историческое философствование-выступает
ли оно 'в форме космогонии или учения об отпадении,
безразлично-принимает время за определение вещи в
себе, как если бы Канта и на свете 'не было, и не идет
дальше того, что Кант называл явлением, в противоположность
вещи в себе, а Платон называл становящимся,
никогда не делающимся сущим (Seindes), в противоположность
сущему, которое никогда не бывает становящимся,
- словом, не идет дальше того положения о прирожденном,
с самого -начала данном познании, с которым
никогда нельзя постичь внутреннюю сущность вещей, а
можно лишь бесконечно преследовать явления и без
конца вращаться вокруг цели, как белка в колесе, пока
от усталости не остановишься, 'вверху или внизу, в любой
точке, чтобы потом требовать уважения к этой точке
и от других людей. Подлинно философское отношение
к миру, учащее нас познавать его внутреннюю сущность,
никогда не спрашивает "откуда", "куда", "почему", но
всегда и везде ищет сущности мира (dem Was der Welt)
и рассматривает 'вещи не в каком-либо соотношении, как
становящиеся и преходящие, подчиняющиеся основному
закону, но, наоборот, имеет своим предметом во всех
связях проявляющуюся, но никаким связям не подчиняющуюся,
всегда равную себе сущность мира.
Возникает вопрос: "в какой мере эта точка зрения
Шопенгауэра, в сравнении с опирающимся на Гегеля
историческим философствованием, с теорией развития
прежде всего, представляет собой более глубокую,
более жизнеспособную форму 'в области духа? История
влияния Шопенгауэра еще не написана. Ее придется начинать
с .нового взгляда на историю и природу, то есть
опять же с противопоставления Гегелю.
Для Гегеля история - все. В истории осуществляется
путь духа к себе самому. Для Шопенгауэра история, перед
лицом всякого высшего мерила, - лишь смена
всяческой .возни и драк, вечное однообрааие под новыми
масками, и только дурак может здесь найти план или
развитие. История старается нам показать, что в каждую
эпоху было нечто иное, и все-таки в каждую эпоху
было одно и то же, и все мировые события для философа-лишь
буквы, из которых можно вычитать идею
человечности (Idee der Menschheit).
Можно было бы, говорит Шопенгауэр, -в истории "видеть
как бы продолжение зоологии", с равным правом
обосновывать движение к индивидуальному от родового
как и, наоборот, от индивидуального к родовому.
Последующее столетие многообразно воспринимает
этот мотив из "Парерги". Оно хочет понять человека и
историю прежде всего в их естественно-закономерных
связях. Индивидуальная психология расширяется с Лацарусом
(Lazarus) и Штейнталем до социальной и этнической
психологии, история различными путями развивается
в формы науки о природе. Джон Стюарт Милль
методически устанавливает наличие этой линии разви
тия у Конта, а Томас Бокль ставит перед исторической
наукой именно эту задачу - вскрыть естественнонаучные
закономерности в жизни народов. Под этим знаком в
течение всего века ведется великий спор о законах
движения истории. Отрицают ли мыслители различие
между законами истории и законами естественнонаучного
исследования или удовлетворяются установлением
известных закономерностей, извлеченных из опыта, - в
этих мнениях есть нечто общее и основополагающее,
что видно также в утверждениях науки о духе, находит
ли она вместе с Дильтеем, Литтом, Шпрангером свой
лейтмотив во взаимодействии между особенным и всеобщим
или просто претендует на то, чтобы считаться
наукой об индивидуальном и видеть в этом индивидуальном
'видовое отличие внутри родового понятия
"жизнь". И еще до конца века Якоб Буркгардт разрешает
загадку истории - опять же вместе с Шопенгауэром,
"нашим философом",-возвращаясь к тому же
центру: терпящему, стремящемуся и действующему человеку,
"каков он есть, каким был и будет всегда".
Если 'история, в истолковании Шопенгауэра, указывает
путь от исторически рассматриваемого человека к
природе, то его понимание органического мира указывает
путь от природы к человеку. Автор .сочинения
"О воле в природе" создал предпосылки для современных
взглядов .на жизнь растений и животных, 0,н разрушил
сентиментальные воззрения XVIII века 'на природу
и увидел также в мире животных борьбу за существование,
всестороннее 'взаимоуничтожение, волю, неутолимо
терзающую самое себя и создающую 'все новые
страдания. В последние годы своей жизни он познакомился
с теоретическими взглядами Да1рвина, правда
лишь из вторых рук. Они показались ему "плоской эмпирикой,
неудовлетворительной в этом деле", "вариантом
теории Ламарка". Он не совсем был непра'в: ибо сам
Шопенгауэр перешагнул через механистическую биологию
Дарвина и Спенсера, стремящуюся найти в высшей
форме жизни механические движущие 'правила низших
форм, непосредственно к воззрениям биологии будущего,
начинающейся с эпохи Ницше и Эдуарда фон Гартмана
и пытающейся обнаружить даже в простейших жизненных
формах следы душевной жизни.
В ходе этого развития одна из 'важнейших мыслей
сочинения "О воле в природе" - мысль о гармонии
между образованием инстинктов, строением органов и
внешней средой-через опосредствующую переработку
п "Воле к власти" Ницше стала основой целой науки -
учения о 'среде Якоба Юкскюля (Jakob von Uexkuhl).
Согла^ова.нность между волей, характером ('системой
побуждений и инстинктов) каждого животного вида, его
органической особенностью и его жизненными условиями,
"бросающаяся в глаза, распространяющаяся даже
на детали приспособленность каждого животного к его
роду жизни, к внешним средствам, 'поддерживающим его
суще.ствовавие", - эта проницательная концепция, основа
которой осталась неизменной, теперь доказала свою
бесконечную плодотворность. С помощью этого принципа
множество фактов 'стало доступным объяснению, в особенности
после того, как Юкскюль открыл, что способность
к' восприятию действительности, которая дана животному,
весь мир его наблюдений следует 'оравнивать с
его инстинктивной жизнью (Triebleben). Направление к
такой постановке вопроса дал Шопенгауэр, двадцатый
век лишь вновь открыл эту мысль и внес в нее как свой
вклад лишь ошибку, которой избежал строгий Шопенгауэр:
теорию среды распространили на человека, извратив
этим все высшие проблемы антропологии. Лишь
наука о поведении, и то после 1945 года, исправила в
духе Шопенгауэра эту ошибку и благодаря этому смогла
прийти к открытиям, имеющим большие последствия:
Карл фриш указал на танцевальную символику
у пчел; Отто Кёлер установил наличие доязыкового мышления
у считающих птиц; Конрад Лоренц (Konrad
Lorenz) сделал открытия относительно "товариществ"
("Kumpan.e") в мире животных; Адольф Портман (Adolf
Portmann) создал учение о настроениях у животных и
о связанных с этим учением антропологических аспектах.
Исследования такого рода теперь уже делаются не
для того, чтобы в духе бихевиоризма стереть границу
между животным и человеком, а наоборот, для того,
чтобы провести ее резче и тем самым принести пользу
новой опытной антропологии.
Так, учение о среде (не вполне по праву) 'выступило
под знаком единого для природы и человечества закона,
открытого Шопенгауэром, который впервые после Монтескье,
Руссо и Гердера и по-другому, чем они, разработал
его с зажигательной силой. Поворот Шопенгауэра
от духа к воле и его включение человеческой
воли ie волю природы повторен был в философии современности
еще раз в тематическом и методическом
2 А. Хюбшер 33
перемещении объяснения бытия из области духа и разума
в область бессознательных, иррациональных сил,
которые после работ Ницше выступили во всем своем
большом значении в философии жизни, а затем, еще
ближе к Шопенгауэру, в идее жизни, основанной на
волевом начале, и идее человека, осознающего себя, исходя
из этого начала. Не без основания Риккерт со
свойственной ему враждебной прозорливостью определил
в Шопенгауэре праотца философии жизни: долгий и
запутанный спор о плагиате, разыгравшийся во время
первой мировой войны по поводу elan vital {жизненный
порыв.- Ред.] Бергсона, еще беспощадней вскрыл здесь
подлинную зависимость.
Несомненно, что поворот к витализму нельзя себе
представить без Шопенгауэра. Ганс Дриш не раз объявлял
себя решительным сторонником Шопенгауэра, но
воспринял не только его метод- мышление "снизу вверх"
вместо гегелевского мышления "сверху вниз": у него,
как у Паули (Pauli), у биологов Реинке (Reinke) или
Юкскюля, у Бехера или у венгра Палагьи (Palagy), постоянно
чувствуется глубокая внутренняя связь с лейтмотивами
"Воли в природе" - например, явления жизни
объясняются им в духе витализма, исходя не из физико-химических
закономерностей и их причинной связи,
а, наоборот, из "их собственной закономерности, охватывающей
также и физико-химические, законы, из целостной
каузальности, определяемой как автономия жизни,
сводимой к душевным силам и объясняемой или посредством
гипотезы о высших силах (Э. фон Гартман),
о доминантах (И. Реинке), elan vital Bdureecreatrice
(А. Бергсон), "творящего цельность агента", "энтелехии"
(Г. Дриш), или с помощью телеологии. Очень часто эта
внутренняя связь может быть истолкована как прямое
влияние Шопенгауэра, что особенно очевидно у Палагьи.
В конце всего-человек
Историческая и естественноисторическая точки зрения
встречаются и совпадают 'в новом учении о человеке.
На вопрос, что такое человек, теперь уже не отвечают
в плане монументальных духовно-исторических фрагмен34
тов Дильтея, 'идущего через историю обходными путями,
и все 'реже отвечают, 'идя прямым путем через эволюционную
теорию. Уже в конце XIX и начале XX веков
новая философски-антропологичеокая проблематика iBbiступает
под разнообразными обоздачениями: как характерология,
как философия индивидуальности, как психология
личности 'и, в англосаксонских странах, как
дальнейшее многообразное развитие прагматизма. Англичанин
'иемецкого происхождения Ф. К. Шиллер дает
прагматизму форму этового "персонального идеализма",
ил'и "гуманизма": он считает себя впра"ве делать это, ибо
вся наша познавательная деятельность (Erkennen) по
'своим [мотивам, по своему объему и 'по своим целям всегда
должна быть человечной, вызывается и обусловливается
человеческими потребностями. Еще до Шиллера
Ренувье дал толчок к персоналистской обработке прагматизма
своей примечательной статьей "Персональность-вещь,
идея, личность" (i,Lq personnalite-la
chose, l'idee, la personne", 1899). Весь мир-система
свободно утверждающих свою самостоятельность существ.
Этот призыв Ренувье был услышан, он был донесен
до Нового Света и там оценен. Достаточно было
немногих лет, и американская 'философия встала под
знамя персонализма.
1900 год: Книга Джошиа Ройса "Мириинп,ивидуалоность"
ставит в центр метафизики (с оглядкой на Ренувье)
значение личности как бытия.
1902 под: Уильям Джемс дает в "Мздогообразни религиозного
опыта" тонко продуманное изложение взглядов
PeHyiBbe; Джемс 'начинает развивать свой прагматизм
совсем в духе Ренувье, стремясь быть его учеником и
продолжателем.
1903 год: Борден Паркер Боун (Borden Parker Bown)
пользуется словом "персонализм" как выражением для
основного понятия своей философии; пятью годами позднее
он закончит свое за1вершающее произведение о "персонализме".
Новое движение 'сопровождается пр'отнводвнжбнием.
При 'всем различии в исходных пунктах и способах доказательства
персонализм 'не может уже удовлетворительно
справиться 'с достижениями биологии, психологии,
социологии и 'понятиями '(Begriffen) точных наук.
Происходят сдвиги в сторону реализма, начинается
уклон прагматизма в сторону позитивизма у Джона
Дьюи - основателя чикагской школы, который стремит'ся
истолковать духовное чисто биологически и отбросить
персонализм. Появляются психология инстинктов МакДугалла
(McDougall), бихевиористское учение Уотсона.
Появляются неореализм Монтэгю (Montague) и Перри,
критический реализм Сантаяны и его союзников: оба
мыслят в стиле, созданном англичанином Джорджем
Эдвардом Муром (George Edward Moore) тогда, когда
был едва лишь перейден порог нового века; этот стиль
позднее вновь приобрел значение в Америке-в современной
логистике-благодаря союзу, заключенному неореалистической
мыслью 'с психологией 'и математикой.
Уайтхед, написавший совместно 'с Расселом "Principia
Mathematica" - справочник по логистике, едет в Америку,
в Гарвардский универштет; Карнап и другие представители
логистики последовали за .ними туда же.
Эта линия на долгие годы оттеснила персонализм с
переднего плана. Но, ка" теперь 'выяснилось, он жив.
В преображенном виде о'н переживает 'время нового расцвета:
можно даже считать Э. Ш. Брайтмэна (Е. S. Brightinann),
ученика Боуна, главой новой школы персонализма.
Во Франции традицию Ренувье воспрняял Эмманюэль
Мунье (Emmanuel Mounier); время покажет, не
явилась ли его раиняя смерть концом быстро растущего
движения.
Современная философская антропология использует
в широком объеме данные опытных наук, и замечатель.но
при этом, что, перешагнув через усилия 'конца XIX века,
XX 1век начался с нового приближения к Шопенгауэру.
У последнего мы найдем те же исходные моменты
'и паста:новку проблем в той же плоскости, которая характеряа
для яовой антропологии,-притом это так
ясно и недвусмысленно, что порой вполне серьезно хотят,
жертвуя 'всей "метафизической 'надстройкой" системы
Шопенгауэра, видеть наибольшее его значение
именно в "антропологической тюзищти", в том факте, что
он в своей философии 'не исходил, подобно философамидеалистам,
начиная с Декарта и кончая Кантом и
Фихте, из сознания, но из "тела", что отправной точкой
его мышления были ие бог, дух, идея, но человек - голодающий,
страдающий, исполненный желаний человек,
и особенно действующий человек.
Говорят, что в действии нет рефлексии. Например, во
виимательном созерцании какого-либо предмета, в схватывании
его, 'в каком-либо общем движении куда-либо
"созяательная" 'сторона не отделяется от "материальной".
То, что действительно здесь переживается, это нечто
иное: это целое, начинающееся как аффект, стремление,
продолжающееся как многочленное действие, его
ведет или направляет мышление; следовательно, это явление
не укладывается 'в 'старое парное понятие "телодуша".
Нельзя наделять первоначальное "внутреннее"
переживание материалом мышления. Психология становится
учением об аффектах и 'страстях и расширяет свою
область iB непосредственной связи с результатами деятельности
и первыми жизненными потребностями человека.
Так, с Шопенгауэра начинается психология инстинктивных
побуждений (Triebspsychologie), чрезвычайно
обогащенная Ницше и переданная им нашему
веку; таким образом, движения бессознательной внутренней
жизни, совсем упущенные из виду старой психологией
сознания, выявились сейчас у последователей
Шопенгауэра: в "волюнтаристической" концепции, трактующей
факты из области психиатрии (эта концепция
ясно наметилась уже в учении Вернике о внеоценочных
представлениях (uberwerti^e Vorsteliungen) и затем в
учении о вытеснении и 'в новой оценке сексуальности,
в важнейших положениях психоанализа.
На примере Зигмунда Фрейда видно, 'как влияние
Шопенгауэра анонимно входит в современность в виде
множества признанных истин, влияний -и побуждений, которые
обычно и не связываются с его именем. Зигмунд
Фрейд прочел Шопенгауэра лишь в старости, он похвалил
"Опыт о духовидении", но это знакомство произошло
тогда, когда теория и клиника психоанализа уже
давно были выработаны: "Сколькими открытиями я обязан
моей недостаточной начитанности!"
'Однако от Зигмунда Фрейда путь 'ведет дальше'-
к К. Г. Юнгу и представителям психологии глубин, в которых
древние, не побежденные Аполлоном подземные
прабожества - слишком дакно забытые и презираемые
силы коллективного бессознателыното - заявляют свои
права. "Опыт о духовидении" Шопенгауэра и здесь стоит
у истоков исследования.
Приведенный пример говорит также о многих других.
Оглянемся на широкое поле существующих исследований:
повсюду XX век пытается открыть непосредственный
подход к человеку, глубже заложить фундамент науки
о человеке в области сознания, в широком биологическом
разрезе; так это у Юнга и Пикара (Picard),
у Кречмера, Йенша и Кюнкеля (Kretschmer, Jaenscli,
Klinkel), у Клагеса, Кро и Пфалера (Klages, Kroh, Pfahler),
и все это дышит-что все-таки не осталось незамеченным
по крайней мере в методологическом плане -
атмосферой Шопенгауэра, который так отважно перешел
от историзма человеческого бытия в биологическую
среду человеческих существ.
Экзистенциальная философия
и экзистенциализм
В самом центре новых антропологических позиций и
воззрений мы находим экзистенциальную философию
("Existenzphilosophie"), в которой на первый взгляд
устремления и основные мысли философии жизни сливаются
с изрядной дозой жизнебоязни.
Термин "экзистенциальная философия" восходит к
Шеллингу; он встречается в предисловии к "Жизни Гегеля,
описанной Карпом Розенкранцем" (Берлин, 1844);
по-видимому, это выражение создано самим Шеллингом
- первым в ряду предков экзистенциальной философии
мыслителем прошлого столетия, воплотившим в себе
новый тип философа. Хенрик Стеффенс (Henrik Steffens)
оставил нам образ Шеллинга в старости: высказав самые
глубокие мысли и имея на свое время влияние, которое
не могло уже исчезнуть, он все же не выступил,
подобно другим, с округленной и завершенной системой,
с системой, которая, как часто бывает в истории философии,
в своей законченности обретает не утверждение,
но смерть. Он был философом в самом истинном смысле
слова, потому что жил идущей вперед спекулятивной
жизнью и, подвергаясь со всех сторон нападкам, продолжал
великую борьбу с самим собой. Шопенгауэр сурово
отверг самое прославленное философское деяние
Шеллинга: своей системой абсолютного тождества бытия
и сознания, реального и идеального, он-де "дико
перепутал" все, что с трудом было выработано философией
от Декарта до Канта. Но Стеффенс считает, что
перед нами не необузданный произвол, а глубокая потребность,
диктуемая романтическим воззрением на природу.
Зимой 1841/42 года в Берлине среди слушателей
Шеллинга, рядом с Энгельсом, Бакуниным и более молодым
Якобом Буркгардтом, был юный Кьеркегор, недавно
переживший большое разочарование в философии
Гегеля. Когда Шеллинг произносил слово "действительность"
("Wirklichkeit"), в его уме бился от радости плод
мысли. Шеллинг оставил прошлому философию тождества
- "негативную философию", как он говорил теперь,-и
учил новой, последней, на откровении и-мифологии
основанной "позитивной философии", чтобы ограничить
область действия разума; разум, учил он, может
познавать лишь "сущность", "что" ("Was"), а не наличное
бытие, причинность (das Dafi); отправным моментом
мышления он хотел сделать "чистое существование"
("das blosse Existieren"), "случайную необходимость",
так как познание бытия есть самооткровение из "настоящего
действия" ("prasente Leistung"). Все это стало
для Кьеркегор а основой не только в его критике Гегеля,
но и в выработке собственного понятия существования
(Existenz). Конечно, радость была кратковременной.
Шеллинг, отвечая на проблему существования, не покидал
почвы теоретической философии, и Кьеркегору казалось,
что его интересует не действительное существование,
а только мыслимое. "Шеллинг городит несносный
вздор",-пишет он уже в феврале 1842 года. И все же
первое крупное произведение Кьеркегора "Или-или" и,
более того, все дело его жизни - результат знакомства
с Шеллингом. Кьеркегор нашел новый язык для того,
что Шеллинг предчувствовал и предугадывал. Всякий
раз, читая Кьеркегора, сомневаешься, интересует ли его
философская проблематика вообще. Он рассматривает
вопрос, следует или не следует жениться. Но он ставит
этот вопрос не в общем смысле, который мог бы иметь
одинаковое значение для каждого мужчины и каждой
женщины; он ограничивает себя однократной, .никогда
не повторяющейся проблемой одного определенного молодого
мужчины и его отношения к одной определенной
молодой девушке. Проблемы этого рода, по его мнению,
истинно важные проблемы, они одни, а невсеобщие истины
и понятия "старой" философии, относящиеся к любому
человеку и любой эпохе, имеют решающее значение для
жизни каждого отдельного человека. Наличное бытие,
экзистенциальное, совсем в духе Шеллинга, ставится
над сущностями, над существенностью. Это бытие со
всеми его не поддающимися измерению драмами и тайнами,
противоречиями и потрясениями, ускользающими
от всякого обобщения, нельзя уловить посредством понятий.
Несмотря на долголетнее забвение, основной принцип
(Ansatz) Кьеркегора стал основным принципом экзистенциальной
философии: мы имеем в виду мысль, что
человек всегда Находится в некой "ситуации" и что значение
ее не может быть выведено из элементов, чуждых
экзистенциальному смыслу. Следуя Кьеркегору, средоточием
анализа делают человеческое существование.
И, следуя ему же, видят проблематичность, внутренний
разлад и непрочность этого существования. Кризисное
настроение времен первой мировой войны и состояние
сознания в послевоенные годы, между 1920 и 1930
годами, вызвали к жизни крупные произведения диалектической
теологии и программные произведения немецкой
экзистенциальной философии, непосредственно близкие
по времени их создания к переводу произведений
Кьеркегора Христофом Шремпфом (Christoph Schrernpf)
и переводу дневников Кьеркегора Теодором Геккером
(Theodor Haecker).
Сам Кьеркегор заметил, что Шопенгауэр, "как спекулятивный
Иов, восседал на гноище конечности". Есть линия,
идущая от Шопенгауэра к Кьеркегору; странно, что
этого не видно из плохо поддающихся пересказу признаний
Кьеркегора в дневнике (1854). Странно, также, что,
прослеживая влияние Кьеркегора, продолжающееся до
Ясперса и Хейдеггера, никто не сделал еще выводов,
возвращающих к Шопенгауэру, чей образ, невидимый и
все же явный, закрыт от последователей интермедией
Цицше.
"В бесконечном пространстве и бесконечном времени
человеческий индивид чувствует себя как конечную, следевательно,.
исчезающую в сравнении с ними величину,
брошенную в них, и вследствие их безграничности он
всегда имеет лишь относительное, никогда не абсолютное
ощущение времени и места своего бытия (Dasein)...
Собственно существование ему дано лишь в настоящем,
неудержимо текущем в прошлое, - в переходе к смерти,
в постоянном умирании". Так писал Шопенгауэр в первом
томе "Мира как воли и представления" в 1818 году.
Вскоре после смерти Шопенгауэр а двадцатидевятилетний
Нищие начал свою работу "Об истине и лжи в
аморальном смысле" такими словами: "В каком-нибудь
отдаленном уголке вселенной, разлившейся, сверкая, в
бесчисленные солнечные системы, была когда-то звезда,
на которой умные животные придумали познание. Это
была самая высокомерная и лживая минута "мировой
истории" - но все же лишь одна минута. Природа сделала
несколько вздохов, звезда застыла, и умные животные
должны были вымереть. Кто-нибудь мог бы придумать
такую притчу, и все-таки он недостаточно иллюстрировал
бы ею, каким жалким, каким призрачным и мимолетным,
каким бесцельным и произвольным исключением
является в природе человеческий интеллект. Были целые
вечности, в которых его не было; когда снова кончится
его время, от него не останется и следа. Ибо у этого интеллекта
нет какой-либо длительной миссии, выходящей
за пределы человеческой жизни".
Прошло еще шесть десятилетий, и мы услышали мелодию,
родственную этой, у Хейдеггера. Ее лейтмотивы,
до отдельных подробностей, до выбора понятий (пример
- излюбленная Хейдеггером "брошенность"), можно
найти у "игнорируемого и скрываемого" по старой привычке
Шопенгауэра, лишь в более ясном, связном и выразительном,
чем у Ницше, изложении.
Будущий историк философии сумеет показать, что в
отзвуках экзистенциальной философии можно различить
не только общий, основной мрачный тон учения Шопенгауэра
о воле. Он покажет также, что в постепенном отходе
от позиций мыслителей-классиков видны некоторые
главные мотивы и главные чувства Шопенгауэра, а не
только противоположность великим системам послекантовского
идеализма, и прежде всего Гегеля.
Для Шопенгауэра вся философия после Канта-это
безвкусный, затемненный невнятными рассуждениями
спинозизм; ни один из ее представителей не озабочен
всерьез исследованием истины; все они якобы только
и думали о том, чтобы произвести эффект, импонировать
Читателям, пустить пыль в глаза. Теперь отрицание
систем Фихте, Шеллинга, Гегеля имеет своим источником
просто-напросто чувство, что они оказались недостаточно
сильными, чтобы стать духовным руководством
в эпоху техники, индустрии, гоняющейся за прибылью
буржуазии (Erwerbsburgertum). Но в обесценении их
наследия высказывает себя также новая мысль о
задачах философии. Для Гегеля истинны все прошлые
философские системы, как моменты истины, проявляющейся
в истории философии. Современности, то есть самому
Гегелю, остается лишь сохранить их, завершая
историю (das Geschehen zu vollenden), и соединить моменты
истины становящейся в целокупности истины пребывающей
(seiende Warheit). Для экзистенциального
же философа наших дней все прошедшие философские
системы ложны. Истинна лишь та настоятельная потребность
ставить вопросы, которой они обязаны своим происхождением.
И поэтому задачу философа теперь нельзя
видеть в том, чтобы объединить отдельные моменты в
одном целом истины, а, напротив, ее надо видеть в разрушении
всех установленных истин во имя первоначального
вопроса.
Лишь много позднее экзистенциальная философия
занялась установлением ^воей родословной, ведя ее через
Кьеркегора в прошлое - к Шеллингу, Паскалю, Августину.
Шопенгауэра никогда не включали в этот перечень,
даже в то время, когда развитие, происходившее
в годы до первой мировой войны и после нее, позволяло
ожидать соприкосновения и связывания двух линий
влияния, идущих от него и Кьеркегора. Как раз в то
время, когда признали Кьеркегора, начала также подниматься
новая, пока что последняя волна воздействия
Шопенгауэра на современность. С 1911 года, быстро следуя
один за другим, вышли первые тома историко-критического
собрания сочинений Шопенгауэра, подготовленные
Паулем Дойссеном (Paul Deusson) и изданные
Рейнгардом Пипером (Reinhard Piper). В октябре того
же года, также стараниями Дойссена, состоялось учреждение
Шопенгауэровского общества, и с 1912 года начали
выходить в свет все более объемистые, все более
весомые тома ежегодника этого общества. Новое возрождение
Шопенгауэра вступило в связь с новым интересом
к -восточной мысли. В 1927 году на своем дрезденском
съезде, общество под названием "Европа и Индия"
выяснило посредствующую роль шопенгауэровой философии
в начинающемся плодотворном обмене мыслью
между Востоком и Западом. Вивекананда и Ромен Роллан
предстали в качестве связующих представителей
этих двух миров. Когда Карл Эуген Нейман годом позднее
закончил свой великолепный труд по переводу из
Пали-Канона (Pali-Kanon), связи, восходящие к Шопенгауэру,
снова проявились недвусмысленно и как сами
собой разумеющиеся.
Но уже в "философии заката" ("Philosophic des
Unterganges"), которая пыталась установить линию,
раскрывающую всеевропейский кризис-от Гёте и
Фихте до Ратенау, Гаммахера и Шпенглера, - Шопенгауэр
странным образом был оставлен в стороне. Долг
великого провозвестника и пророка, вещающего о грядущей
катастрофе,-был ли он исполнен ими, если катастрофа
вдруг показалась такой близкой? Они всегда
хранили наследие веков и всегда черпали свое знание
о будущем из знания о надвременном. Но страх нашего
века - давящий, единственный, неповторимый страх,
который есть не что иное, как пугающее настоящее и настигаемое
страхом будущее могло ли это существование,
не имеющее опоры и прошлом, получить утешение
и предостережение от пророков? То, что были
описано в критике культуры Ратенау, Гаммахера, Шпенглера,
нашло себе подлинное соответствие в экзистенциальной
философии, исполнившей требование своего времени:
эта философия дала самое непосредственное
выражение современности, ее затерянности, ее безысходности
и безнадежности; она явилась выражением того
же страха, который вел позднего Рильке и Поля Валери
и создал для Франца Кафки его наводящую ужас символику,
но она также была и выражением вражды к
традициям, желанием дать новый язык возможной навой
действительности. Нетрудно видеть здесь связи между
тем и другим. Они выступали с полной ясностью уже
в последних сочинениях Мартина Хейдеггера. Под знаком
Ницше и Шпенглера встает эсхатологический вопрос
"блуждающих в дремучем лесу" на пути к наступающей
всемирной ночи: может ли быть, что мы, последыши,
призваны еще раз повторить начальный период
европейского мышления и стать предрассветными первенцами
нового начального периода?.. Это вопросы, на
которые нет ответа.
Экзистенциальная философия выражает общее чувство
времени: чувство упадка, бессмысленности и безысходности
всего происходящего. Она поставила бытие
под знак безнадежности, тревоги, страха, отчаяния. Отчаяние!
Для Кьеркегора оно было "благословением божиим",
необходимой предпосылкой воспарения веры,-
теперь же думают, что свергнуты последние идолы. По
Хейдеггеру, бытие есть "брошенность" в беспощадный,
неодолимый поток времени. Человеку нечего ждать, кроме
уничтожения. .Бессмысленно спрашивать: "куда?",
"почему?" Вообще бессмысленно спрашивать о смысле,
этому учил уже Мориц Шлик (Moritz Schlick). А цюрихский
психиатр Эуген Блойлер (Eugen Bleuler) утверждал:
вопрос о смысле не менее ложен, чем если бы мы
спрашивали, сколько воды содержится в "справедливости".
Экзистенциальная философия-это философия радикальной
конечности.
Мысль о конечности бытия ведет к двум выводам, которые
являются результатом экзистенциалистских философских
усилий. У Хейдеггера она ведет к чувству высокомерного,
железного триумфа. Иллюзий человека
лишить нельзя. Его ответ: вот это верно! После этого
он снова ищет возможности метафизически преодолеть
конечность. Карл Ясперс знает действительность, которая
держит для нас наготове лишь полное крушение, но
он знает также понятие трансцендентности: "В действии
и первоначальной свободе, в каждом миге абсолютного
сознания, в каждом акте любви прорывается никогда не
забываемая в них временность, открывая путь к вечности
посредством решения и выбора". Экзистенциальная
философия в этом смысле означает новый стиль мышления,
новый способ созерцания, медитации; Ясперс дал
ему всеевропейское значение.
Вспомним, что проблематика экзистенциальной философии
вышла из Германии, что Франция ее усвоила и
обогатила и что Германия после второй мировой войны
получила ее обратно в этой новой, обогащенной форме,
причем старое и новое, первоначальное и производное
сталкиваются здесь как родственные и все же не совсем
родные друг Другу. Спрашивается, привел" ли движение
вперед и вспять по этому пути к более глубокой общности,
прежде всего в решающем вопросе, который задан
противоречием между "нет" Хейдеггера и "да" Ясперса,
вновь возникшем во французском экзистенциализме?
Рядом с философом отвращения, атеистом Сартром, и
Камю, провозгласившим своего абсурдного героя, стоит
Габриэль Марсель вместе с Жаном Валем, Лавеллем,
Де Велхенсом(0е Waelhens), Жильсоном, с большой
группой христианских экзистенциалистов. И вновь Сартр
и атеисты повторяют имя не Шопенгауэра, а более близкого
по времени Ницше, сделавшего желательные им этические
выводы из конечности человеческого существования:
"В вещи вложил их ценность сперва сам человек",-
сказано в "Заратустре"; "он создал смысл вещей, человеческий
смысл". У Сартра написано сходное с этим:
"Мы выдумываем ценности... A priori жизнь не имеет
смысла. Это мы создаем ей смысл". В патетических словах
из третьей книги "Веселой науки" говорится о том,
как боги покинули человека и он утратил направление,
оставшись без предустановленных ценностей. "Что
сделали мы, разорвав цепь, привязывавшую эту Землю
к ее Солнцу? Куда она теперь движется? Куда движемся
мы? Прочь от всех солнц? Не падаем ли мы все ниже?"
У Сартра: ниоткуда не известно, что существует добро,
что надо быть честным и нельзя лгать... Все было бы позволено,
если бы не существовал бог, человек был бы
покинут, ибо ни внутри себя, ни вовне он не мог бы
найти себе возможной опоры.
Христианские экзистенциалисты занимают противоположную
позицию. Если человек, говорит Марсель, уяснит
себе истинный смысл "своего бытия в ситуации", он
постигнет несовершенный характер своего существования
в созерцании бога (im Gedanken Gottes)... Такого
рода переход из гибельности существования (Dasein)
в трансцендентальность-это, по-видимому, примыкающая
к Ясперсу мысль. Но для Ясперса выход за пределы
"ситуации", 'в которую мы на время впутаны, не
означает долгого обладания истиной - мы все вновь
и вновь вынуждены ее искать. Такие искания, по-видимому,
Марселю тоже хорошо знакомы. Его "Журналь
метафизик", его большой труд "Бытие и обладание"
("Sein und Haben") рисуют нам мыслителя, который
осторожно продвигается вперед, часто колеблется и возвращается
к- тому, что казалось уже добытым; но
эти искания имеют своим источником не беспокойство
сердца и духа; с тех пор как он принял свою "миссию",
это лишь взгляд, брошенный еще раз на уже пройденный
путь, взгляд человека, уже находящегося у цели.
Существование для Марселя - несомненный акт воплощения,
таинственного включения бытия (Sein) в наличное
бытие (Dasein), и развитие существования происходит,
по сути, лишь как все большая причастность к вселенной,
оно ведет нас со ступени на ступень все выше,
до последнего взлета, приносящего на порог бытия, в непосредственную
близость к богу. Это причастие человека
свершается непосредственно, как слияние в мистическом
единстве, стремящемся охватить все ценности религиозного
опыта. Это уже не временное "перешагивание"
("Oberschreiten") изменчивых "ситуаций", которое знает
Ясперс, это нечто иное, новое, непосредственное, что J
отыскивается в мышлении и вне мышления и не должно
больше утрачиваться.
У Ясперса это перспектива гибели, катастрофы. Нет
добра без зла, истины без лжи, жизни без смерти,
счастье связано с горем. И, конечно, катастрофа имеет
свой смысл. Пока я действую, я думаю о. смерти. У Марселя,
наоборот, развитие бытия есть продвижение по
пути смирения, на котором человек превращает облада- j
ние (Haben) в бытие (Sein) и, освободясь от бремени
тревоги, может достигнуть того, что будет полностью
владеть собой также и перед лицом смерти. Для католи- i
ческого философа смерть - не шаг в пропасть, а прыжок ,
в вечность. *
Однако с более высокой точки зрения мы можем
связать эти расходящиеся концепции в высшем единстве.
Т^, чем захвачены немецкий и французский мыслители,
что ставит их обоих, Ясперса и Марселя, перед одним '
и тем же вопросом, который можно поставить перед
всей экзистенциальной философией, - это глубокая тревога
существования (Existenzsorge). На одном из французских
философских съездов Леон Брюнсвик (Leon
Brunschwiegs) воскликнул, обращаясь к Габриэлю Марселю:
"Смерть Леона Брюнсвика-интересует Леона Брюнсвика
много меньше, чем смерть Габриэля Марселя ин- j
тересует Габриэля Марселя",-указав этим на ограни- '
46 ;
ченность экзистенциалистского метода мышления именно
там, где он стремится достигнуть твердых всеобщих
ценностей.
Заслуживает внимания, что широкое влияние экзистенциализма
должно быть объяснено его негативными
истоками и мотивами. Темное подводное течение XIX века
заполнило, самосознание общества в XX веке: не преодоление
страха, но страх стал в это время одной из больших
тем, выходящей за узкие границы философской
трактовки. Эта тема господствует, многообразно варьируясь,
в современной литературе: у Вольфганга Борхерта
(Wolfgang Borchert), у Элизабеты Ланггэссер
(Elisabeth Langgasser), у Артура Кестлера, а также и
у Хемингузя; страх диктует В. Г Аудену (W. Н. Аиden)
заглавие для тома его стихов: "Времена страха",
а в цепи столетий от XVII до XX века (в толковании
Альбера Камю) подсказывает наименование и для финала
мировой истории: за веками математики, физикии
биологии следует век страха. Страх царит в каждой
из попыток исторически объяснить современность и
политически ее осознать. Страх организует. Он становится
орудием претендующего на господство коллектива,
принижающего ценность человека до простой функции.
Вспомним ряд Виктора Вейцзеккера (Victor von
Weizsacker): страх, вооружение, угроза, война.
Достаточно часто в мрачные послевоенные годы ставили
решающий вопрос: указывает ли нам на самом
деле экзистенциальная философия, выдвигая тезис о
страхе перед жизнью, о жизненной тревоге, те именно
тесные врата, через которые мы должны пройти, чтобы
достигнуть нового чувства нашего бытия (Daseinsgefiihl)?
Ответы были разноречивы. Есть ведь и другие
положения, которые мы можем принять как исходные:
благочестие, мирской дух (Weltsinn), точка зрения
Фихте, точка зрения Гёте, точка зрения Шопенгауэра.
Наряду с экзистенциальными добродетелями: активным
участьем и решимостью есть ведь и противоположные
добродетели: пассивность и терпение, надежда и благодарность
- добродетели, идущие из глубоких пластов
человеческого отношения к миру и указывающие путь
к "новой защищенности" (Geborgenheit) среди бесприютности
наших дней.
Претензии нового учения на философскую значительность
также подвергались все больше.му умалению. Это
учение не в состоянии дать нам ни метода, ни теории познания,
ни метафизики, ни эстетики, ни этики; оно,
может быть лишь толчком к выработке будущей экзистенциальной
(антропологической) психологии или введением
к более общему процессу подготовки и очищения,
которые мы могли бы начать благодаря вновь
обретенной искренности мышления, к отказу от всех утопий
и поспешно сделанных обобщений, возможно, его
роль заключается в стремлении служить жизни, в утверждении
отношения между "я" и "ты" (Ich-Du-Beziehung)
как живого условия (lebende Mog'lichkeit) для позитивного
мышления,-и тем самым для нового, подлинного
гуманизма.
Ставят вопрос, насколько англосаксонское мышление
может быть созвучным такому ходу общего развития,
и полагают, что ответ можно найти, бросив ретроспективный
взгляд на две существенные черты неореалистического
и логистического движения. Первое из этих черт:
"освобождение от Гегеля" (,,dehegeliration"), явственное
на рубеже XIX и XX веков в отходе от неоидеализма у
Брэдли и Мак-Таггарта (McTaggart) в Англии и у Джошии
Ройса в Америке,-движение, вряд ли намного более
слабое и менее устойчивое, чем первое, начатое Шопенгауэром
и Кьеркегором, движение, направленное против
Гегеля на континенте. Мур, Рассел, Дьюи, Сантаяна
- все они в молодости были "соблазнены" Гегелем.
Как отличается это юношеское переживание Гегеля,
позднее воспринимаемое как помеха, как препятствие,
от юношеского переживания Шопенгауэра, которое после
многих блужданий оживает вновь, например, в витализме
Ганса Дриша, в философии истории Шпенглера,
в философии культуры Циглера, в этике Альберта Швейцера!
Поворот к реализму начался у Мура уже в 19071908
годах, у Рассела-немного позже. Дьюи и Сантаяна
расставались с Гегелем не без печали, им трудно
было отойти от его синоптического взгляда на мир и человека;
но абсолют, этот созданный Гегелем миф, они
так же не принимали, как Уильям Джемс-старый, в
свое время еще совершенно одинокий бунтовщик против
идеализма. Для Карнапа и Витгенштейна в их эволюции
к логическому позитивизму Гегель не имел уже значения
даже как юношеское переживание. Вторая черта
американского мышления: незатронутость европейским
движением экзистенциализма, который должен был показаться
в Америке непонятным. Но если посмотреть на
происходящее в целом, то в многообразном непосредственном
обращении к действительности и попытках описать
эту действительность с помощью математических и
логических средств мы увидим неудовлетворенность, которую
порождает уже тяготение к выработке новой
метафизики у Брайтмэна, у Гоккинга (Hocking'), у Лавджоя
(Lovejoy). Путь 'ведет покамест в неизвестность,
Не идет ли мышление к смерти?
Можно поставить последний вопрос. Как может
свершиться желаемый процесс очищения и прояснения?
Где те мыслители, которые явятся его носителями и передадут
факел дальше, будущим творческим временам?
Картина современной философии, как мы видели выше,
полна обещаний. Вспомним о прошлом: в XVI, XVII и
XVIII веках носителем и хранителем философской мысли
был светский человек - от Монтеня через Декарта
и Лейбница до Юма и нисколько не профессорального,
лишь очень благовоспитанного Канта. В XIX веке светский
человек уступает место академическому философу,
нарисованному во всей его красе в полемическом сочинении
Шопенгауэра "Об университетской философии".
Творческое мышление отступает перед исследовательским
и комментаторским повторением всех идей, из которых
складывалась история идей, выдвинутых "самостоятельно
мыслящими" ("Selbstdenkern") от Платова до
Аристотеля, от Аристотеля до Августина, от Августина
до Фомы, от Платона до Бруно, от Бруно до Спинозы.
Жизнь академического философа-это в лучшем случае
работа, обучение, писание книг, полная поглощенность
раз навсегда поставленной задачей, в которой
остается в'се меньше общего с действительностью. Это
мыслитель, далекий от мира,-мы и теперь при случае
видим его на какой-нибудь конференции: тихо, весь уйдя
в себя, он говорит с нами из своей дали о том, что его
занимало всю его жизнь. Для него исчезли и время и
пространство, он воображает, будто говорит для всех,
а на самом деле говорит только для себя одного, иногда
его голос совсем теряется, потом он делает над собой
усилие, снова предпринимает попытку чем-то поделиться;
он не чувствует, как истекает его час, он никак
не может кончить и, невзирая на все беспокойные знаки,
бредет своей дорогой, потому что не может иначе. Когда
его просят остановиться, он очищает свое место с беспомощным
жестом. Завтра или послезавтра он где-нибудь
да продолжит свою речь с того места, где остановился,
прямо с середины фразы, - за ним дело не станет. Он
не знает, как он одинок даже среди своих товарищей
по профессии.
Однако нет сомнений, что многие мыслители нашего
времени раскрыли свой ум для эпохи и сами принимают
видное участие 'в происходящем в качестве публицистов,
как Кроче или Ортега, педагогов, как Дьюи, Геберлин
(Hgberlin), Литт или Шпрангер, этически требовательных
психологов, как Ясперс, творцов политических доктрин,
как Джентиле, как Перри и Монтэгю, дипломатов,
как Маритэн и Тойнби, политических деятелей, как вожди
французского Сопротивления Сартр, Камю, Мунье.
Они приходят из далеких друг от друга областей знания:
Дриш и Юкскюль, Венцль, Динглер и Уайтхед
начинали как естествоиспытатели, биологи или математики,
а кончили метафизикой; и перед великими, целиком
занятыми исследованием фактов современными физиками-Планком,
Эйнштейном или Гейзенбергом, неизбежно
возникает вопрос о необходимости выработать
концепцию, которая завершит, увенчает материал, данный
опытом.
И все же то, что можно было бы рассматривать как
выигрыш в смысле широкого включения действительности,
означает для философии лишь новую потерю. С готовностью
берущаяся за все современные задачи, она
окончательно утратила свою роль царицы наук, верховного
судьи и свободной руководительницы исследования.
Она ничего не может теперь давать серьезному труду
естествоиспытателей. Она истощает себя в подражании
Гегелю, в кропотливой и в сущности бесцельной возне
с понятиями, в тканье паутины все новых категориальных
схем, на редкость абстрактных фантазий и конструкций.
Страсть к формализму заставляет перекидываться
на соседние области; изложение и обоснование метода
представляется последней и самой скромной из целей
мыслителя. За этим следует уже шаг в двойную область
литературы и фельетона. Предательскую роль играет
такое частое соединение мыслителя с писателем. Настолько
же предательскую, как и те новые формы, о которых
философы нам говорят. К их услугам многообразие
форм выражения. Среди философов есть романисты
и новеллисты, например Камю, Марсель, Сартр,
Сантаяна; драматурги - Камю, Марсель, Сартр; остроумцы
- Рассел, Шольц, Уайтхед; эссеисты - Камю,
Кроче, Гвардини, Мунье, Ортега и тот же Сантаяна.
Есть и другие, выражающие себя в автобиографическом
жанре, - Бердяев, Гельпах, Швейцер, Циглер. Есть и
такие, что и в форме, и в материале охотно выходят за
строгие границы, излагая свои философские размышления.
У Бергсона, Шпенглера, Тойнби, Циглера мы увидели
новый опыт многослойной интерпретации, проводимой
одновременно в областях биологии, психологии,
религии и истории и не боящейся также возвращаться к
мифологии. Все больше заметно, что побудительные импульсы
и влияния, воздействующие на философскую
мысль, все больше переходят в соседние области психологии,
характерологии, социологии, искусства. Все чаще
можно- говорить о художественных переложениях, например
в отношении Пруста к Бергсону, Давида Герберта
Лоуренса (David Herbert Lawrence) к Фрейду
(Фриц Краус недавно на это указал). Все чаще прибегают
к фабрикации новых терминов посредством введения
в всеобщее сознание все возрастающего количества
смешений 'и фальсификаций, снижения терминологии
до уровня ходячих выражений. Есть экзистенциальные
образы, мотивы, широта ума, убеждения, речевые
обороты, собрания, ранги, экзистенциальное сродство,
связи, потребности, сожительства, вещи экзистенциальной
важности, экзистенциального значения; в одном литературно-историческом
томике объемом 80 страниц мы
обнаружили почти столько же экзистенциальных словосочетаний.
Суетливое эпигонство всесторонне и всевозможными
средствами обслуживает современность, и
часто, по-видимому, с такой поспешностью, которая
свидетельствует о полном незнании царственного долга
философии, зато о хорошем знании разных видов полуобразованности
и явного шарлатанства. За философствование
уже принялись ..хвастливые парикмахерские подмастерья"
(выражение Шопенгауэра), и на каждой из нисходящих
возрастных ступеней обнаруживается все
меньший запас культуры. Если кто-либо оглядится вокруг
себя на широком поприще философских состязаний,
не убедится ли он, что облик нашего мира изменился
меньше, чем способность познавать его духовные предпосылки?
И в противоположность этому, разве очищение
и внесение ясности, которых мы желаем, не связаны
как раз со способностью сохранять и сейчас великие,
бессмертные мысли прошлого? "Кто не способен помнить
прошлое, тот осужден его повторять" (Сантаяна).
Еще раз: где те мыслители, которые, благоговея перед
наследием и в то же время служа современности, понесут
факел в будущее?
Те, о ком идет речь в этой книге, - старые люди. Некоторые
из них недавно умерли, и их наследие мы можем
теперь рассматривать в целом: в возрасте 92 лет
скончался крупный социальный реформатор Джон Дьюи,
в возрасте 89 и 88 лет закончили свою жизнь Макс
Планк и Джордж Сантаяна, в возрасте 86 лет - Бенедетто
Кроче и Альфред Н. Уайтхед; в их ряду назовем
и младших: Анри Бергсон - 81 год, Эдмунд Гуссерль и
Якоб Юкскюль-74 года, Ортега-и-Гассет-72 года.
Переведем взгляд с умерших на живых и снова убедимся
в факте, что люди, являющиеся в различнейших
областях представителями современной духовной деятельности
и сравнимые по рангу с умершими, - это старые
люди. Среди них есть патриархи, уже вступившие
сейчас (в 1956 году) в девятый десяток своей жизни:
Альфред Бебер, Бертран Рассел, Уильям Эрнест Гоккинг,
Уильям Пепперелл Монтэгю (философ либерализма),
Джордж Эдвард Мур, Рудольф Каснер, К. Г. Юнг
(открыватель бессознательного), Альберт Швейцер.
Есть переступившие рубеж 75 лет: Ральф Бэртон Перри
(философ американской демократии), Пауль Геберлин
и Людвиг Клагес (основатели современной психологии),
Мартин Бубер (Martin Buber), Джон Б. Уотсон (глашатай
бихевиоризма). За ними следуют люди 70-75 лет:
Карл Ясперс, Эдуард Шпрангер, Романо Гвардини, Жак
Маритэн, Леопольд Циглер, Теодор Литт, Генрих
Шольц- и далее многие, приближающиеся к 70-му году
жизни: Джолиан Гексли, Эрих Ротхаккер, Кристофер
Доусон, Мартин Хейдеггер, Габриэль Марсель, Арнольд
Дж. Тойнби... За ними, странным образом, мы встречаем
огромную пустоту. Где же 60-, 50-, 40-летние, стоящие
на том же уровне, оказывающие столь же широкое- и
глубокое влияние на современную историю?
Такие крупные биологи, как Генрих Демоль (Heinrich
Demoll), в последнее время нарисовали многообразную
картину всеобщего снижения духовного уровня, неудержимого
падения ума. Правда, успехи медицины и
гигиены привели к значительному увеличению средней
продолжительности жизни и уменьшению смертности
младенцев. Но младенцев стало меньше, саботаж рождаемости
охватил все слои нации, за исключением тех,
где такой саботаж был бы желательным: слоя преступников,
алкоголиков, извращенных людей. Говорят о быстром
качественном ухудшении человечества.
Все же этих общих биологических соображений недостаточно,
чтобы объяснить отсутствие руководящих
(fuhrende) способностей. Недавно попавшая нам в руки
статистика подъема электрической индустрии заставляет
задуматься. Инженеры-исследователи, способные в
известных пределах самостоятельно разрешать вновь
возникающие проблемы, находятся, как оказалось, к
тем, кто не в состоянии это делать, в отношении 1:4;
поразительно благоприятное отношение, вряд ли существующее
теперь в какой-либо другой области труда, и
меньше всего в области гуманитарных наук (Geistwissenschaften).
Явление, к которому относятся такие данные, вероятно,
свидетельстзует не столько об уменьшении, сколько
о перемещении лучших умственных способностей,
о том, что ум "откочевывает" в область технического
производства, или, в общей форме, в сторону тех задач,
которые во все большем объеме выдвигает машинно-индустриальный
век и которые ведут мыслящего
человека к той единственной связи с жизнью, какую предоставляет
лишенный божества, впавший во все убыстряющееся
движение технический мир. В самой природе
современного "технического Эроса", описанного регенсбургским
профессором Якобом Хоммесом (Jakob Hommes),
заложено то, что он не дает больше руководящей
роли "учителям", ведущим от данностей и свершений
наличного бытия к вечным закономерностям, а отдает
ее двигателям и пророкам технической общественной
формы, в которой беспокойство и кризисы являются силами,
стимулирующими жизнь, а покой и уверенность
становятся злом.
В отношении между естественными и гуманитарными
науками господствует принцип сообщающихся сосудов.
Рост движущих, притягательных сил на одной стороне
означает убыль этих сил на другой. Философия? Описательные,
поясняющие концепции, приготовляющие к
умственной деятельности (Verstandnis bereitende Aussagen),
которых от нее еще и теперь ждут, можно доставить
проще и эффективней другими способами. В духе
технического Эроса результаты естественно-научных исследований
приспосабливаются к определенному представлению
о мире попросту на основе математической
логики, или логистики, без гносеологических и метафизических
предпосылок, без учета требований антропологии.
В духе технического Эроса движущие эмоциональные
ценности (die treibenden Gefuhlswerte), находящие
себе выражение в философии жизни или в современной
экзистенциальной философии, также примут менее претенциозные
и обязывающие формы лирических и психологических
раскрытий, литературных эссе. Это служебные
формы, которые ускользнули от претензий духа на
руководство и лишь по временам, среди безостановочного
процесса их производства, вызывают чувство неудовлетворенности
- неудовлетворенности, вырастающей
из пренебрежения к решающе важным отношениям
между человеком и миром и все вновь возвращающей
нас к вопросу: удастся ли нам справиться посредством
внутренних сил (innerlich zu bewaltigen) с великим соблазном
техники? Не-стала ли философия излишней?
ОСОЗНАНИЕ КРИЗИСА
Освальд Шпенглер
Арнольд Дж. Тойнби
Кристофер Доусон
Альфред Вебер
Николай Бердяев
Иоган Гуицинга
Хосе Ортега-и-Гассет
Герман граф Кайзерлинг
Леопольд Циглер
Освальд Шпенглер
Одинокий человек, оставшийся жить на заполненной
книгами и картами мансарде в Мюнхене даже тогда,
когда уже прославился, обязан раннему своему проникновению
в мировоззрение Шопенгауэра не только презрением
к "профессорской философии профессоров философии";
подобно Шопенгауэру, он не рассматривает
всемирную историю как планомерный процесс в духе
Гегеля и считает, что прогресс, цель и человечество существуют
лишь в головах поклоняющихся прогрессу
европейских филистеров. Он признает, что с Шопенгауэра
начинается "подлинная" философия XIX века,
темой которой является воля - как воля к жизни, жизненная
сила, практически-динамический принцип. И все
же он указывает на Гёте и Ницше как на двух мыслителей,
которым о'н обязан почти всем. От "эпох духа"
(Geistesepochen) Гёте происходит "морфология всемирной
истории". А от Ницше к нему пришли "arnoi- fati" ',
"великая политика", воля к власти-понятия, применяемые
им в "Философии техники" ("Philosophic der Technik")
и политических сочинениях.
В разгар первой мировой войны он написал первый том
своего труда "Закат Европы", несомненное свидетельство
его прирожденной творческой силы. Книга содержит
биологическую философию истории: всемирная история
не является все дальше текущим процессом, а соседством
и чередованием различных культур, из которых
каждая имеет свою "душу". Культуры - это организмы.
Они живут под знаком роста и увядания, юности и старости,
подъема и упадка. Восемь великих культур являются
носительницами подлинной всемирной истории:
египетская, вавилонская, индийская, китайская,
Любовь к року (лат.).
&7
мексиканская, античная, магическая (арабская) и наша
европейская "фаустовская" культура,-и все они имеют
одинаковое строение, однородное развитие и одинаковую
длительность. Все они имеют свою эпоху расцвета и
все впадают в эпоху окостенения цивилизации, в которую
невозможны какие-либо великие творения искусства,
науки, религии, а происходит только лишь выработка
техники и организации. Но за эпохой цивилизации
следует впадение обратно в "феллахство".
Дальнейшие войны и кочевания культуры относятся к
истории расселения (Landschaft), подобно переменам, в
быту дикарей или перелетам птичьей стаи.
Созданное Шпенглером сравнительно образное учение
(vergleichende Gestaltenlehre) (он пользуется термином
Гёте: морфология) о 'всемирной истории прослеживает
эти по биологическим законам происходящие
смены культуры и делает возможной науку, распространяющуюся
на прошлые, на исчезнувшие эпохи, а также
и на предстоящие, будущие. Она дает прогноз и для нашей
собственной европейской культуры, вступившей уже
в период цивилизации. Преобладание рационализма, перенасыщенность
техникой, рост больших городов, демократия,
космополитизм и пацифизм - признаки этой фазы
упадка, и скептицизм есть для нее единственно возможная
философия.
Во втором томе этого труда, представляющем собой
дополнение и развивающий комментарий к первому,
ненасытная пытливость побуждает Шпенглера исследовать
последние метафизические принципы, объяснить
тайну культуры. Однако намеченный метафизический
труд так и не появился, его вытеснили планы "Истории
человека, со времени его происхождения", из которой
имеется несколько разрозненных отрывков. В последние
годы жизни выступил Шпенглер - политический писатель,
автор большого трактата "Пруссачество и социализм",
небольшой книжки "Человек и техника"; здесь
фаустовский человек, видящий перед собой гибель, последний
и высший представитель вида хищных животных,
борется и ведет, верный судьбе, свою безнадежную
борьбу. Духовное завещание Шпенглера - "Годы решения"
("Jahre der Entscheidung")-предостерегающее,
грозное пророчество о надвигающейся опасности.
В последние годы его жизни о нем перестали говорить.
"Я чувствую себя более одиноким, чем когда-либо
прежде, - написано в 1932 году в предисловии к его политическим
работам.-Захотят л'и меня, наконец, понимать,
а не только читать? Я этого жду". Он ждал
напрасно. Но еще до того, как разразилась вторая мировая
война, началась новая полоса его влияния в Германии
и за границей: в многообразных попытках Тойнби
или Доусона, Геккера или Гуицинги преодолеть философию
упадка идеей обнимающего всю планету культурного
сообщества.
Даты жизни. Освальд Шпенглер родился 20 мая 1880 года
в Бланкенбурге (Гарц). В 1906-1911 годах был учителем математики
и истории в одной из гамбургских гимназий. С 1912 года переселился
в Мюнхен, где жил как свободный писатель. Умер 8 мая
1936 года.
СОЧИНЕНИЯ
Heraklit. Eine Studie fiber den energetischen Grundgedanken seiner
Philosophic, 1904 включено в "Reden. und Aufsatze"); Der
Untergang des Abendlandes, 1, 1918, 2. A. 1922, II, 1922; Preufientum
und Sozialismus, 1919; Der Mensch und die Technik, 1931; Politische'
Schriften, 1932; Jahre der Entscheidung, 1. Toil, 1933; Zur Weitgeschichte
des zweiten vorchristlichen Jahrtansends (в "Die Welt als
Geschichte", 1), 1935 (включено в "Reden und Aufsatze"); Zwei.
universalhistorische Entwurfe (в "Die Welt als Geschichte", II), 1936:
Reden und Aufsatze, 1937, 2. A. 1938; Gedanken, 1941.
ЛИТЕРАТУРА
"Gotz Briefs: Untergang des Abendlandes", 1920, 2. A. 1921.-
Heinrich Schol z, Zum Untergang des Abendlandes, 1920, 2. A.
1921.-Th. Haering: Die Struktur der Weitgeschichte, 1921.-
Manfred Schrote r, Der Kampf urn Spongier, 1922. -Eduard
Meyer, Sp. s. Unte'rgang des Abendlandes, 1925.-Eberhard
G auh e, Sp. und die Romantik, 1937. - "Oswald Sp. zum Gedenken"
Hrsg. von Paul Reusch, 1938. -Carl Christoph Beringer,
Schopenhauer und Sp. (в "Blatter fur deutsche Philosophic" XII),
1938.-A. L. Kroeber, Configurations of Culture Growth, 1944.-
Manfred Schrote r, Untergangsphilosophie? Von Hegel zu Sp.,
1948; Metaphysik des Untergangs, 1949.-H. von Srb-ik, Geist
und Geschichte, Bd. II, 1952.-H. St. Hughes, Oswald Sp. A Critical
Estimate, 1952. -H. J. Schoep s, Vorlaufer Sp. s, 1953.
Арнольд Дж. Тойнби
Молодой чиновник, встречавший в последние годы
первой мировой войны посетителя Форин оффис, худой
и вылощенный, непринужденно сдержанный, казалось,
вполне приспособился к своей среде. Лишь в его улыбке,
в его жовиальности было нечто неестественное, нечто
вроде предчувствия, нечто от беспокойства, приводившего
в некоторый беспорядок его редкие, уже седые волосы.
Он вырос в атмосфере непоколебимых авторитетов,
изучая библию, историю, классические языки. Но поздние
произведения Бергсона потрясли его спокойный мир
с силой откровения. Бергсон ему принес впервые острое
переживание ненадежности, переменчивости (Unbestandigkeit),
но зато и веру в творческую силу руководящих
личностей и социальных слоев, поднимающих вегетативную
жизнь к высшему порядку.
В далеких путешествиях Тойнби видел следы исчезнувших
культур. В самый канун войны он не хотел еще
признавать действительным для Европы тот тезис, что
культуры смертны, как люди. Но к концу войны картина
изменилась. Когда ему исполнилось 33 года, он набросал
на половинке листка концертной программы план
всего труда своей жизни. Он ясно сознавал, что его выполнение
потребует по меньшей мере двух миллионов
слов - вдвое больше, чем понадобилось Говарду Гиббону
для его большого, в течение 20 лет написанного
труда об упадке и гибели Римской империи. Ныне, когда
в девяти томах "Исследования истории" ("Study of History")
его новое воззрение на всю историю культуры
получило свое завершение, сам Тойнби объяснил его посредством
такого сравнения.
Восходящие на гору карабкаются от уступа к уступу
на отвесную стену скалы то быстрее, то медленнее, легко
или С трудом; иные, исчерпав силы, остаются позади,
другие сохраняют бодрость и чувствуют в себе жажду
достигнуть нового успеха, а немногие уже начали восхождение
на следующий, еще невидимый нам уступ. Так
ведут себя и все отдельные культуры. Они выступили в
путь в дре.знейшие времена: нет пранарода, нет первого
зерна, из которого они развились, все они сперва в равной
мере призваны были начать культурное восхождение.
И различие между ними состоит лишь в том, как
они ответили на этот призыв. Всегда перед ними крутая
скала-тот фон, на котором разыгрывается драма:
степь или девственный лес, океан или заболоченная
дельта, вражеские нападения или жестокое господство.
И все же драма всякий раз развивается по-разному. На
призыв может отозваться творящая сила, - и сама эта
сила становится потом новым призывом вперед, и тогда
культурный рост, в диалектическом процессе, получает
все новые силы, несущие все дальше этот творческий
порыв. Но иногда призыв бывает таким отягощающим,
таким обязывающим, что история замедляется и колеблется:
быть может, призыв превышает наличные силы, и
тогда отвечающая на него культура останется в своем
исходном состоянии; быть может, призыв недостаточно
силен, тогда ответ последует с промедлением, вялостью,
как в дремоте.
Это приводит к тому, что перед каждым творческим
меньшинством стоит задача превратить вялые, ленивые
массы в своих волевых, стремящихся к новым целям спутников.
Сама масса лишена творчества, она может лишь
подражать примеру творческого ведущего слоя, и
культуры растут лишь до тех пор, пока масса имеет
волю продолжать процесс подражания. Макс Бебер
говорил о харизме (Charisma) первобытных ведущих
слоев, чья магия заставляет следовать за собой массу.
Происходит таинственное взаимодействие верхов и низов,
и Тойнби, как англичанину, тем легче его понять, что
в его стране взаимодействие между высшим слоем
и "подражающей" массой продолжалось и в то время,
когда высший слой давно уже утратил свою творческую
силу.
Вечно определяется ход истории соотношением призыва
и ответа - древнейшим взаимоотношением, заключенным
как бы в потустороннем мире, вне временно-исторического
хода событий, подобно небесному пакту
между богом и дьяволом, предопределившему фаустовскую
драму. Историю всех культур пронизывают призывы
и ответы, вечно сменяясь, как удар и отзвук. Есть эпохи
движения и эпохи покоя, подъема и спуска, исторически
решающих ситуаций и таких, которые драматург помещает
в безразличные, промежуточные сцены. Никакой
схемы не существует, учение Шпенглера об образах
культуры опровергается фактами, предсказания вряд ли
возможны. Но Тойнби научился у психологов тому, что
"исцеления" достигаются посредством осознания инстинктивных
побуждений и овладения ими. И он все еще верит
в свободу души принимать решения. Если он и старается
пробудить в нас сознание опасности, то лишь из
желания помочь, дать указания, привлечь взоры к роковым
ошибкам прошлого- и пробудить чувство той ответственности,
которую мы должны на себя взять. Кораблю
грозит потопление. Тойнби дает нам морскую карту, начертанную
им, - теперь мы можем с большим сознанием
сделать наш свободный выбор.
Даты жизни. Арнольд Джозеф Тойнби родился 4 апреля 1889
года в Лондоне. Изучал историю и классические языки в Винчестере
и в Баллиол-коллед-же (Оксфорд). В 1911 году девять месяцев путешествовал
по Греции и Криту. С 1912 по 1915 год был доцентом
истории в Оксфорде. В 1916-1919 годы работал в министерстве
иностранных дел, издал "Синюю книгу" под руководством лорда
Брейса (Вгусе); разрабатывал материалы о турецких делах в различных
информационных отделах; принимал участие в Парижской
мирной конференции. В 1922 году предпринял новое путешествие
через Грецию и Турцию в Японию и обратно через Сибирь. По
возвращении стал профессором византийского и новогреческого
языков и литературы и профессором всеобщей истории в Лондонском
университете. В 1939-1943 годы-директор заграничного архива
и службы печати в Королевском институте международных
отношений в Лондоне, в 1943-1946 годы-директор архивного
отдела министерства иностранных дел.
СОЧИНЕНИЯ
The Growth of Sparta (в "Journal of Hellenic Studies", 33),
1913; Greek Policy since 1882, 1914; Nationality and the War, 1915;
The New Europe, 1915; Les massacres armeniens, 1916; The Place of
Mediaeval and Modern Greece in History, 1819; The Western Question
in Greece and Turkey, 1922, 2. ed. 1923; Greek Historical Thought
from Homer to the Age of Heraclitus, 1924; The World after the
Peace Conference, 1925; Turkey, 1926; The Islamic World, 1927; Lectures
on the Industrial Revolution of the Eighteenth Century in England,
1928; The Conducting of British Empire. Foreign Relations since
the Peace Settlement, 1928; A Journey to China, 1931; A Study of
History, v. I-III, 1934, v. IV-VI, 1939, v. VII-X, 1954; Kurzfassung
in I Bd., hrsg. von D. C. Somervell and A. J. Toynbee, 1946, dt. 1949;
Christianity and Civilization, 1948; Civilization on Trial, 1948, dt.
(u. d. Titel: "Kultur am Scheidewege") 1949; Can We Know the Paltern
of the Past? 1948; The World and the West, 1953: издатель ежегодника
,,Survey of International Affairs" (c 1925), который в основном
состоял из его сочинений,
ЛИТЕРАТУРА
Georg Stadtmulle r, Т. s. Bild der Menschheitsgeschichte
(in "Saeculum", 1, 2), 1950.- К arl Dietrich Erdmann, T.-^
eine Zwischenbilanz (в "Archiv fur Kulturgeschichte", 33, 2), 1951.-
Ernst Т. J Zahn, T und das Problem der Geschichte, 1954.
Кристофер Доусон
Кристофер Доусон приобрел известность сравнительно
поздно: в Англии - к концу 20-х, в Германии - к середине
30-х годов. Но действительная зрелость этого
доцента, несколько своеобразно преподающего историю
культуры и философию религии, относится к его молодым
годам. Он пришел тогда к осознанию глубокого,
непреходимого разрыва между прошлым и настоящим,
между средневековым миром, связанным воедино верой,
и новым миром, испытавшим полный распад своих культурных
и общественных связей и еще доныне мало сознающим
их утрату. Есть немало социологов, широко
охватывающих социальные связи, но нигде и никогда
они не принимали во внимание социальные функции религиозной
веры. Есть ученые, изучающие религии, но
они ограничиваются психологической или этической стороной
материала. В этой ситуации Доусон находит свою
собственную и важную задачу, лежащую в пограничной
зоне между социологией и философией религии. Все более
настоятельно выдвигающийся вопрос о влиянии
религиозности на всякое культурно-творческое общество
вызывал в нем побуждение к созданию главного его
труда и дал ему направление, суть которого состоит
в уяснении истории, исследовании смысла современности;
это один из важных путей к объяснению основ
европейской культуры. Доусон изучает структурные закономерности
культур, он прослеживает их, идя в глубь
времен до их истоков, - его книга о формировании Европы
дает нам, пожалуй, самую глубокую и обстоятельную
картину становления европейских общин из исех,
какие мы имеем. Он идет далее вслед за становлением
культур, через историю, и история приводит его вновь
к проблеме современности, которую Доусон раскрывает
с необыкновенной ясностью и прямотой, так, как это до сего
времени еще никто не делал,- превосходно владея историческим
и религиозно-историческим материалом, открывающимся
взору христианского гуманиста, и в неотразимо
убедительной форме, избегающей тезисов и дающей
высказаться самой, истории.
В немногих написанных им книгах и в многочисленных
статьях, напечатанных в его газете "Dublin Review",
постепенно оформляется следующего рода историческая
концепция.
Во все времена, до наших дней, культурные и общественные
формы определялись религией. Эти формы
были равным образом чтимы и священны, и потому всякое
восстание, всякая революция были актами нечестия
и направлялись не только против видимых носителей
того или иного порядка, но еще более против его трансцендентального
источника. Только мышление новейшего
времени уничтожило естественную связь между религией
и культурной общественной структурой. Оно лишило
форму государства и форму общества их почитаемого
характера и тем самым подорвало глубочайшие основы
их претензий на авторитет. Главное сочинение Доусона
о прогрессе и религии посвящено этой великой секуляризации
христианского представления о мире. Оно
показывает, как вера в прогресс начиная с XVIII века
завладела наследием и губила его, сперва еще претендуй
создать единое представление о мире, высшую ступень
сознательности, и люди могли себе льстить, гордясь
своим разумом; но порождением, результатом этой
веры в прогресс оказался мир, находящийся во власти
материальных и механических сил, социальной, экономической
и политической анархии. Конец веры в прогресс,
последней великой ереси, - это нигилизм, угрожающий
повлечь за собой гибель Европы. В годы второй
мировой войны, которую Доусон, - предупреждавший
о ней, вынужден был пережить, его учение о самоуничтожении
европейской культуры получило ужасающее
подтверждение, а его призывы оглянуться на
прошлое и уразуметь принципы европейского культурного
единства приобрели силу почти пророческую.
Даты жизни. Кристофер Доусон родился 12 октября 1869 года
в Харлингтон Холле (Скайптон). Учился в Тринити-колледже (Оксфорд).
В 1930-1936 годы читал лекции по истории культуры
з А. хюбшер 65
в Уннверсйти-колледже (Эксетер), в 19S7 году был форвудовским
лектором по религиозной философии в Ливерпуле. С 1943 года член
Британской академии.
СОЧИНЕНИЯ
The Age of the Gods. Progress and Religion, 1929, dt. 1935
(под загл. "Die wahre Einheit der europaischen Kultur"): The Spirit
of the Oxford Movement. Enquiries into Religion and Culture, 1933;
Mediaeval Religion, 1934; The Making of Europe, 1934, dt. 1935 und
1950 (под загл., "Die Gestaltung des Abendlandes"); Christianity
and the New Age. Religion and the Modern State, 1935; The Judgement
of the Nations, 1943, dt. 1945 (под загл. "Gericht fiber die
V51ker"); Religion and the Rise of Western Culture. The Gifford
Lectures 1949, 1949, dt. 1951; Understanding Europe, 1952, dt. 1953;
Mediaeval Essays, 1953; Редактор "Dublin Review", 1940 ff.
Альфред Вебер
Одна из замечательнейших книг первых лет, непосредственно
следующих за второй мировой войной, носит
название "Прощание с прежней историей". Автор, гейдельбергский
социолог ^Альфред Вебер,-основатель
науки об индустриальной конъюнктуре (Standortsforschung),
толковал понятие "прощание" глубже, чем это
было в обычае времени. Он полагал, что не только исходные
пункты, мотивы, постановка целей всего нашего
прежнего понимания истории стали проблематичны и что
не только материал, которым занимались историки -
войны и победы, поражения и завоевания,-утратил
свою прежнюю ценность и в будущем на передний план
выступят общественные, культурные и духовные вопросы;
он считал просто-напросто, что целая долгая
историческая эпоха миновала, а новая должна народиться.
Этот тезис Альфред Вебер все более углублял в ходе
своих оригинальных исследований. Его объемистый труд
"История культуры как социология культуры" ("Kulturgeschichte
als Kultursociologie") оказался грандиозной
попыткой, исходя из роста и становления явлений культуры,
постигнуть весь ход истории, чтобы найти новый
прогноз для судьбы человеческой культуры, стремлением
исследовать состояние современного сознания со
стороны духовно-политической, но также и со стороны
сообразных с разумом инстинктов (vernunftmafiige Апtriebe),
чтобы заглянуть вперед и уяснить опасность новой
эпохи четвертого человека, дрессированного человека
будущего (des domestizierten Zukunftsrnenschen).
Это был набросок всемирной картины, который должен
был производить неизгладимое впечатление своей величественной
незаинтересованностью.
з" 67
Начавшийся здесь ход мыслей закончился в книге
"Третий или четвертый человек" (,,Der dritte oder vierte
Mensch"). Бебер еще раз предпринимает попытку объяснить
смысл современного исторического бытия, исходя
из опасности, грозящей третьему человеку со стороны
четвертого человека, понять современный кризис как
борьбу сил, проявляющихся в обеих формах человека.
Третий человек, в определении Вебера, - это потомок
неандертальца и человека примитивных пракультур. Он
был носителем исторического процесса со времени возникновения
высоких культур древности, то есть в течение
6000 лет. Эпоха третьего человека делится на долгий,
охватывающий 5500 лет, "статический" период, в
течение которого внутренне и внешне взаимосвязанная
история ограничивалась Евразией, и на четырехсотлетний
"динамический" период, характеризующийся стремлением
к овладению всей Землей. Признаки последнего
периода: техника, капитализм, мощное государство, открытия
земель для завоеваний и торговли. В связи с этим
изменяется форма вопроса о смысле бытия: этот вопрос
ставится лишь об отдельном человеке и его включении
в общественное целое и направлен, следовательно, в сто.рону
чисто земными мотивами обоснованного бытия.
В последней стадии этого исторического периода вся
Земля открыта полностью и становится равным себе, неспособным
более к расширению пространством, в которое
должно вместиться будущее историческое развитие,
а население Земли принимает угрожающе большие
размеры.
Альфред Вебер изучает и подтверждает общую картину
нарисованной им опасности и еще ненадежной возможности
спасения, пользуясь данными повседневного
опыта; это сообщает его изложению пугающую силу доказательности,
а вопросу о том, что же делать, - роковую
беспощадность. Вебер не задерживает внимания на
сомнительных со многих точек зрения проповедях современных
избавителей мира. Мы не найдем у него ни
слова о "духовном господстве над техникой", которое
предлагали в качестве спасительного средства, ни также
апофеоза признаков гибели, из которых, например, Жан
Жебсе (Jean Gebser) пытается создать свою бесперспективную
картину мира. Он знает, что мы живем в эпоху,
которую сам человек почти лишил смысла, и что, познав
эту истину, мы обязаны понять свой долг Человек -
вот что заслуживает спасения и того, чтобы быть наделенным
лучезарной силой. Очеловечение масс, социальная
индукция, ведущая роль культурных слоев, люден
искусства-вот главные понятия и требования, пока
еще окруженные теоретической пустотой, не исследованные
со стороны определенных возможностей осущест
вления.
В объективный и общезначимый смысл исторического
развития Вебер не верит. Он верит в историческое ступенчатое
членение человеческого сознания, которое позволяет
более определенно обрисовать нашу задачу. Делать
стоит то, что находится в соответствии с современной
ступенью сознания. При этом может дать некоторые
указания ретроспективный взгляд на родственные ступени
сознания в прошлом: на позднюю античность с достигнутым
в христианстве самопознанием и познанием
бытия; на трагическое отношение к бытию, свойственное
Ренессансу; на увиденное в новом аспекте человечество
XVIII века. Есть ли возможность как-либо еще раз приблизиться
к этим прошлым открытиям проницательного
сознания? Речь должна идти не об их содержании, но,
как мы должны заключить, о новом возрождении в современности
их жизненной субстанции, "вечных ценностей".
Именно так и не иначе следует понимать слова
о том, что надо "осуществить абсолютный образ действия",
ибо они звучат во многих призывах к формированию
личности у Бердяева, у Гуицинги, у Ортеги, они
становятся у Кайзерлинга мировой мудростью, а у Циглера
ведут уже в область религиозного наследия.
Цяты жизни. Альфред Вебер родился 30 июля 1868 .-ода в Эрфурте.
Брат Макса Бебера. Учился в Бонне, Тюбингене и Берлине.
Доктор философии, с 1899 года - приват-доцент национальной экономии
в Берлинском университете, в 1904-1907 годы- ординарный
профессор в Праге, с 1907 года - в Гейдельберге.
СОЧИНЕНИЯ
Ober den Standort der Industrien, Teil 1: Reine Theerie des Standorts.
Mit einern matheinatischen Anhang von G Pick, 1909, 2. A.
1922. engl. 1929: Religion und Kultur, 1912; Die Not der geistigen
Arbeiter, 1923; Deutschland und die europaische Kultln-krise, 1924;
Die Krise des rnodernen Staatsgedankens in Europa, 1925; Ideen zut
Staats- und Kultursoziologie, 1927; Kultur und Technik, 1928 (Werk"
bundfragen, Flugschriffen zur Form, H. 1.); Das Ende der Demokrafie?,
1931; Zum wirtsc!1aftl.ichen Schicksal Europas, 1932-1933; Kulturgeschichte
als Kultursoziologie, 1935, 2. A. 1950; Das Tragische und
die Geschichte, 1943; Abschied von der bisherigen Geschichte. СЬегwindung
des Nihilismus?, 1946; Freier Sozialismus (вместе с Алекс.
Мигерлихом), 1946; Prinzipien der Geschichts- und Kultursoziologie
(методологические сочинения с 1920); 1951; Der dritte oder der
vierte Mensch. Vom Sinn des geschichtlichen Denkens, 1953; Einfuhrung
in die Soziologie (с др. авт.), 1955; Hrsg. der Schriften zur
Soziologie der Kultur, Bd. 1-3, Jena, 1913-1914, der Hefte 1-5 der
Reihe "Ober den Standort der Industrien", Teil II, 1914 ff.: Mitherausg.
von "Zum wirtschaftlichen Schicksal Europas. Arheiten zur
europaischen Problernatik. Arbei.ten des Instituts fur Sozial- und
Staatswissenschaften der Universitat Heidelberg", 1932 ff.
ЛИТЕРАТУРА
,,Soziologische Studien zur Politik, Wirtschaft und Kultur der
Gegenwart. A. W. gewidmet", 1929. - "Die Standortstheorie A. W. s",
1944.-"Synopsis. Festgabe fur A. W.", 1948.-Sigmund Neumann,
A Challenging Thinker. Farewell to European History by
A. W. (в "The Yale Review"), 1949.
Николай Бердяев
Его соотечественник Федор Степун изобразил его как
красивого и даже декоративного мужчину: "В те мгновения,
когда его благородная по форме голова перестает
нервно дергаться во все стороны и пришедшее в спокойное
состояние лицо, кажется, пребывает погруженным в
тишину и даль духовного созерцания, отрешенным, невольно
вспоминаешь чувственно-красочные и все же насквозь
духовные портреты Тициана". Сверкающие,
страстные глаза, воинственный темперамент; все его
статьи, его книги - это атаки, и даже с богом он говорит
так, будто штурмует его в небесной крепости. И тут
же изящная, в романском вкусе, благовоспитанность,
нечто от сущности европейского аристократа. Разве
жизнь такого человека может не проходить под знаком
противоречия между движением и покоем? Разве не понятно,
что его развитие идет путем все новых поворотов
и блужданий, но также и в соразмерности великих традиций
и связующих ценностей? Все это находится во
взаимодействии и взаимопроникновении: беспокойная
внешняя судьба сообщает его мышлению динамическую
черту, а знание меры и закона, духовного наследия Европы,
вносит в сумятицу его странствий устойчивость и
единство.
В сущности, он жил одной-единственной мыслью, подобно
Шопенгауэру или своему соотечественнику Чаадаеву.
Его мысль кружит вокруг проблемы свободы.
Дворянский сын, воспитанник кадетского корпуса и
Киевского университета, он считает себя марксистом.
Но еще в очень юном возрасте он переживает первый
существенный поворот своего мышления: он ставит перед
собой вопрос, как соединить социальную систему
марксизма с философией Канта и Фихте. и эта проблема
преследует его в бурное время жизни - в трехлетней
ссылке на север России, и позднее, во время недолгого
учения в Гейдельберге. В своем первом сочинении - о
субъективизме и индивидуализме в философии общества
- он тщетно ищет ответа. Но после его возвращения
на родину в его мировоззрении наступает второй
поворот и начинается долголетняя борьба за христианское
мышление. Он становится основателем Религиознофилософского
общества, сближается с кружком Соловьева,
возглавляет большое движение ищущих перехода
от идеализма к христианству; и как ни беспокойно складывается
его внешняя жизнь, - в новых странствиях по
Франции и Италии и снова в России, в ожидании нового
суда и новой ссылки, которой помешала лишь разразившаяся
в 1917 году революция,-он все обдуманнее
уходит в великую область религиозно-философского самосознания,
в котором после Соловьева и Чаадаева и со
времени Достоевского, Толстого и Мережковского все
явственней проглядывает во всеобъемлющей и безбрежной
русской душе старое мессианистское, "апостольское"
сознание: Москва наследует Византии, это Третий Рим
и единственное средоточие правоверия. Это сознание, как
залог причастия человека к богу и одновременно как
цель соборного возвышения к богу, определяет собой
всю дальнейшую деятельность Бердяева. Он борется,
против материалистического и атеистического ком.мунизма,
он вызывает к жизни Вольную академию духовной
культуры, он читает лекции по социальной философии
в Московском университете. После высылки (1922
год) он основывает новую Религиозно-философскую
академию в Берлине, и это свое создание двумя годами
позднее он увозит с собой на новое место поселения -
в Париж.
И вот наступает десятилетие, в течение которого,
быстро следуя друг за другом, выходят его важнейшие
книги, - десятилетие, в течение которого окончательно
утверждают себя и раздвоение, и внутреннее единство
его мышления: все вновь переживается дуализм покоя
и движения, свободы и детерминизма, духа и природы,
Я и всеобщности, царства кесарева и царства божия. Подобно
Ясперсу, Бердяев видит Я в вечной борьбе с природой,
Я в раздоре с Ты, в пытливых и отважных исканиях
пути, ведущего к личности. "Я всегда был лишь
странником",-признается он сразу же, на первой странице
посмертно изданной автобиографии. Его важнейшие
книги называются "Опыты": "Смысл творчества.
Опыт оправдания человека"; "О назначении человека.
Опыт парадоксальной этики"; "Смысл истории. Опыт
философии человеческой 'судьбы". Так же как Ясперс,
Бердяев знает не объективную, "мертвую" истину, но
лишь бесконечную живую действительность.
Началом его размышления является, что достаточно
примечательно, построенное по образцу Якоба Бёме учение
о превосходстве свободы над бытием, - и это учение
определяет собой динамический характер его мировоззрения,
объясняет происхождение зла, но также и возможность
нового созидания в мире. Одно из основных
положений в этом круге проблем сейчас стало почти общим
достоянием нашего мышления: мысль о том, что
мы идем навстречу эпохе цивилизованного варварства и
что господство техники и машин могло бы уготовить нашему
времени апокалиптическую гибель, если бы нам не
была дана также и возможность нового подъема, который
должен начаться с нового аскетизма, самоограничения
человека, добровольного дисциплинирования его собственных
сил. В чаемом новом веке, который наименован
у Бердяева новым средневековьем, человек не будет более
рабом мира, но его настоящим господином. Его призвание
- творческая деятельность, он продолжает сотворение
мира. Свобода, в силу которой он действует, не
ограничена никаким чуждым ему бытием, в том числе и
божьим, она коренится в небытии. Одни стороны этой
проблемы-свобода, личность, творчество, дух, история-неопределенно,
без твердых границ переходят в
другие и все вливается в высший порядок, включающий
в себя всю проблему человека в целом.
Это персоналистское, если угодно-экзистенциально-философское
мышление, правда в духе такого экзистенциализма,
на который падает тень апокалиптических
сил. Здесь покой и единство Я, и подвижность мира,
и вновь-незамкнутость и подвижность духа а внов.ьпокой
в великом единстве.
Бердяев умер за письменным столом.
Даты жизни. Николай Александрович Бердяев родился 6 марта
1874 года в Киеве, умер 24 марта 1948 года в Париже.
СОЧИНЕНИЯ
Субъективизм и идеализм в общественнй философии, 1901; Этическая
проблема в свете философского идеализма, 1904; Философия
свободы, 1911; Уничтожение духа, 1914; Смысл творчества, 1916;
Смысл истории, 1923: Новое средневековье, 1924; Миросозерцание
Достоевского, 1925; Философия свободного духа. Проблематика и
апология христианства (1-II, 1927); О назначении человека. Опыт
парадоксальной этики, 1931; Die russische Revolution, 1931; Das Ende
unseres Zeitalters, 1933; Das Ich und die Welt der Objekte. Versuch
einer Philosophic der Einsarnkeit und der Gemeinschaft, 1934, dt. 1954;
Das Schicksal des Menschen in unserer Zeit. 1934, dt. 1936; Die Bedeutung
der Geschichte, 1936; Cinq meditations sur l'existance, 1936;
Einsarnkeit und Gesellschaft, 1937; Geist und Wirklichkeit, 1937, dt.
1949; Quellen undSinndes russischen Kornmunismus (1937), dt. 1938Die
rnenschliche Personlichkeit und die uberpersonlichen Werte, 1938;
Von der Knechtschatt und Freiheit des Menschen, 1940, engl. 1944,
frz. 1946; Essai de metaphysique eschatologique (1941), 1946; Dialectique
existentielle du divin et de l'humain, 1947, dt. 1951; The Russian
Idea, 1947; Au seuil de la nouvelle epoque, 1947; De 1'esprit bourgeois,
1948 - Das Reich des Geistes und das Reich des Caesar. NachlaBwerk
(t948), frz. 1951, dt. 1952-.The Beginning and the End (1941), 1952;
Selbsterkenntnis, 1949, dt. 1953.
ЛИТЕРАТУРА
Автобиография: "Dream and Reality", 1950 L dt. 1954. -
E. D enner t. Die Krisis der Gegenwart und die kommende Kultur,
1928. -Karl Pflege r, N. B. s russisch-religi5se Weitbedeutung
(в ,,Jahrbuch der Elsafi-Lothringischen Wissenschaftlichen Gesellschaft",
1931).-Eugene Porret, Un gnostique moderne: N. B.
(в "Foi et Vie", Mr. 2), 1938.-P. Bernhard Schultze, Die
Schau der Kirche bei N. B., 1938.-P. V. Kennedy: A Philosophical
Appraisal of the Modernist Gnosticism of N. B., 1940.-Eugene
Porret, La philosophic chretienne en Russie: N. B., 1944, dt. 1950.-
Fedor Stepun, N. В. (в "Merkur", 3. Jg., S. 953-969), 1949.-
P. Bernhard Schultze, Russische Denker, 1950 (B. S. 359379)
.-0. F. С lark e. Introduction to B" 1950, -Eugene Porret,
B., Prophete des Temps nouveaux, 1951.
Иоган Гущинга
Рейн - культурная ось Европы. Это часто употребляемое
изречение предполагает существование перехода,
соединения Востока с Западом, где-то от Альп до Северного
моря. То же хочет нам доказать история: под
знаком pax Romana ^ Рейн получил свой первый культурный
облик, который и сейчас глядит на нас из руин.
Потом вторая всемирная римская империя, церковная,
еще отчетливее выявила европейский дух в романской
внешности своих соборов, от каролингского Мюнстера в
Ахене до последней из малых и незначительных церквей.
В этот ландшафт история духа вписала образы
людей, принадлежащих к роду посредников, начиная с
Эразма и Греция и до Бахофена, Карла Барта и
К. Г. Юнга. Некоторые из них кажутся хорошим символическим
выражением не только связующего, но и уравнивающего
характера речной оси. Опираясь на Швейцарию,
на Базель, Якоб Бурхгардт в XIX веке описал
и объяснил, как проницательный и непредвзятый наблюдатель,
политические и социологические превращения
нашей части планеты. На севере, в Голландии, функции
исследовательского обозрения (deutendes Obergreifen)
и обобщения взял на себя в нашем веке Иоган Гуицинга.
И Бурхгардт, и Гуицинга оба склоняются перед
закономерностями явлений культуры, оба отстаивают
тот гуманизм, в котором исторический опыт воспитал
глубокое недоверие к понятию ..власть", и оба тяготеют
к чувству уравнения и уравновешенности, неким
образом связанному с духом Рейна и противодействующему
всему безобразному и безмерному.
Маленькие этюды ранних лет (около 1900 года), те
перь вошедшие в первый том полного собрания сочинений
' "Замиренные" Римом области (лаг.).
Гуицннгп, овеяны воздухом его нидерландской родины.
Взгляд проходит по Зееландским и Гронингенским
островам "Оммеландов", возвращается к временам
строительства замков и церквей со шпилями на Вальхерне,
ко времени становления Гаарлема. В Гаарлеме,
в бюргерской школе, учитель Гуицинга радует своих
учеников картинками к истории Нидерландов; после его
смерти они были выборочно опубликованы в отдельном
альбоме; это бодрящие, залитые солнечным светом свидетельства
его любви к малым и ближним. Она никогда
не оставляла Гуицингу и позже, когда он вступил уже
в область вековой истории идей. Он многократно высказывается
- тихо и связно, с рассудительностью позднего
гуманиста - в пользу признания полярности
всемирного и отечественного начал. Мы слышим это в некоторых
беседах с Полем Азаром (Paul Hazard), автором
..Кризиса европейского сознания" ("Crise de la consience
europeenne"), с Жюльеном Бенда (Julien Benda)
-защитником ,,ясности" '(clarte), в многочисленных
речах, произнесенных в память выдающихся нидерландских
писателей и ученых, и в некоторых набросках к
теории хозяйства, истории университета, к критике времени
и, конечно, в его больших произведениях, посвященных
далеким временам и людям. Ни в одном из этих
сочинений речь не идет о законах истории, о процессах
в духе Шпенглера или Тойнби, и все же для Гуицинги
историография-это наука: она пытается, "не отличаясь
этим от философии и естественных наук", найти форму
для истины о мире и способ отыскания смысла в нашей
земной жизни.
Книга, заложившая основание мировой славы Гуицинги,
трактует об осенней поре средневековья - о духовном
расцвете Бургундии, о стране, где германское и
романское начала взаимопроникают друг друга. В отношении
содержания и метода он оказал такое же влияние
на исследователей позднего средневековья, какое
имела для более южной области и отчасти другого времени
"Культура Возрождения в Италии" Якоба Бурхгардта.
Это сравнение, если отвлечься от содержания и
метода, верно для их общего реалистически-скептического
воздержания от проявлений политического и личного
чувства и, если отвлечься от данного произведения,
верно для вСего дальнейшего развития ГуицинГИ
как историка и критика культуры. Он пишет биографию
Эразма,-и чувствуется внутренняя его родственность
провозвестнику великого, спокойного гуманизма. Он пишет
о проблеме Ренессанса, он говорит о Гуго Греции,-
и уже сами имена раскрывают его точку зрения. Еще
прежде, чем это высказано, чувствуешь его враждебность
к современным проявлениям власти. Постепенно
воинственные склонности его усиливаются, и если книга
"Homo ludens" еще возносится над всеми притеснениями
нашего времени, то последние, распространившиеся по
всему миру произведения - "В тени грядущего дня"
(,,lni Schatten von Morgen") и оставленная им в наследство
книга "Замученный мир" ("Gernarterte Welt")-отчетливо
и непримиримо разоблачают заражающий все
вокруг культурный распад, идущий под знаком авторитарных
массовых государств. В четвертой главе посмертного
произведения исследуются категории "добывание
культуры" и "утрата культуры". Это своего
рода духовное завещание мыслителя. Оно все еще носит
на себе печать основных черт его личности, его открытого,
как бы музыкального восприятия мира и глубокого
чувства ответственности перед человечеством, и все-таки
теперь это не так утешает, как прежде. Достанет ли сил
у духа, чтобы во времена распада не только сохраниться,
но и восстать против общего упадка? В одном из
своих последних высказываний Гуицинга еще раз говорит
о положительной роли малых государств в истории
культуры, - и это звучит так, как будто его слова обращены
к будущему устройству мира.
В 1942 году Гуицинга был арестован. Тюремное заключение
заменили ссылкой. Он умер в маленьком деревенском
домике неподалеку от Арнгейма во время
гигантских боев последнего года войны.
Даты жизни. Иоган Гуицинга родился 7 декабря 1872 года в
Гронннгсне; потомок "истинно верующих" ("taufgesinnter Pradikanten")
и "наследственных собственников". С 1891 года он изучал новую
филологию в Гронингене и Лейпциге, в 1897 году сдал экзамены
в Гронингене. С 1897 по 1905 год был учителем истории
в' Гаарлеме; в 1903 году защитил в Амстердамском университете
диссертацию по литературе и истории культуры древней Индии,
а в 1905 году стал профессором отечественной и всеобщей истории
в Гронингене, с 1915 по 1942 год-в Лейденском университете.
В 1929-1945 годы состоял руководителем отделения литературы
в Гаагской академий наук. Члей Международного комитета Лиги
Наций по вопросам культурного сотрудничества. Умер 1 февраля
1945 года в Де Геесте.
СОЧИНЕНИЯ
History of the University of Groningen in the 19th Century, 1914;
Mensch en menigte in Amerika, 1918; Der Herbst des Mittelalters.
Studien uber Lebens- und Geistesformen des 14. und 15. Jahrhunderts
in Frankreich und in den Niederlanden, 1919, dt. 1923, 6. A. 1952,
engl. 1924; Erasmus von Rotterdam, engl. und holl. 1924, dt. 1928,
3. A. 1941; America as it Lives and Thinks, 1927; Wege der Kulturgeschichte.
Studien (в сб. статья: Aufgaben der Kulturgeschichte),
1929, dt. 1930; Ober eine Definition des Begriffs Geschichte, 0. J.;
Das Problem der Renaissance, o. J.; Renaissance und Realismus,
o. J.; Zwei Gedenkreden йЬег Hugo Grotius, dt. 1930; Hollandische
Kultur der 17. Jahrhunderts. lhre sozialen Grundlagen und nationale
Eigenart, 1933; 1m Schatten von morgen. Eine Diagnose des kulturellen
Leidens unserer Zeit, 1935, dt. 1935, 2. A. 1936; Homo
ludens. Versuch einer Bestimmung des Spielelementes der Kultur,
1939, 3. A. 1941, dt 1942; 1m Bann der Geschichte. Betrachtungen
und Gestaltungen. (Oberarbeitete und erganzte Neuausgabe der Wege
der Kulturgeschichte), 1942, dt. 1942 (извл. 1955: Geschichte und
Kultur"); Parerga, dt. 1945; Wenn die Waffen schweigen. Die Aussicht
auf Genesung unserer Kultur (напис. 1943: Geschonden wereld), dt.
голландское полное собрание сочинений, 9 т., 1948-1954; Het Wereldvenster,
hrsg. von C. T. van Valkenburg (Auswahl von H. s Bildern),
1950.
ЛИТЕРАТУРА
Pater P ont i e n P o I m a n, H. als Kultuurhistoricus, 1946. -
Wei-ner Kaegi, Historische Meditationen, Bd. 2 (S. 7-42),
1946.-К urt Koster, J. H. (с библиографией), 1947.-Horst
Rudige r: Kann unsere Kultur genesen? Zu J. H. s letztem Work
(в "Der Standpunkt", II, 36, 1948, и "Geistige Welt", IV, 3, 1950).
Хосе Ортега-и-Гассет
Низкорослый человек, коренастый и сильный; могучая
голова, которую он, скандируя свою никогда не запинающуюся
речь, иногда запрокидывал назад; лицо,
которое годы избороздили глубокими морщинами; внимательные,
немного лукавые глаза, любезно и критически
глядящие на вас, - таким он стоял перед нами
еще в последний раз, этот блестящий и властный ум,
мыслитель и одновременно, в неподражаемом единстве,
светский человек. Чтобы найти человека подобного рода,
надо было бы вернуться к временам Лихтенберга.
Ортега был политиком и преподавателем высшей
школы, издателем и комментатором, эссеистом и философом.
Все эти формы его деятельности связаны между
собой, ни одну из них нельзя рассматривать обособленно,
каждая могла стать предпосылкой для многообразной
деятельности и каждая была служением целому
в условиях изменчивых требований времени.
После потери Испанией колониальной империи время
требовало участия в политических событиях: Ортега
становится одним из вождей поколения 1898 года, его
критика страстно и беспощадно пробивается сквозь
половинчатое и завуалированное общественное мнение
к познанию испанского характера, его существенных
черт, его возможностей. Время требует руководства и
указаний в области духа: журнал Ортеги ("Ревиста де
оксиденте") становится - наряду с "Нувель ревю франсэз"
Андре Жида и Жана Полана и "Критерионом"
Элиста - одним из главных провозвестников духовного
обновления после первой мировой войны. И еще раз
время" требует того, чтобы он отдался непосредственному
участию в событиях: Ортега - один из основателей
Союза охраны республики и в дни гражданской войны
принимает на себя судьбу изгнанника. И удивительная
вещь: лишь в этот период его произведения предстают
во всей их всеевропейской и надвременной значительности.
Судьба, достойная быть примером; мышление,
заслуживающее того же!
Университетские годы в Марбурге - он был учеником
Германа Когена - подарили ему, по его собственным
словам, по меньшей мере половину его чаяний и
почти все его научное образование, приведя его в соприкосновение
с наследием Канта. Дильтея он считает выдающимся
немецким философом второй половины
XIX века, и дильтеевская идея о связи между понятиями
"жизнь" и "история" в значительной мере оказала влияние
на его собственное творчество. Позднее Нищие и
Бергсон направляют его по пути философии жизни и
он пытается найти широкую принципиальную основу
жизни в области биологии. Претензиям естественных
наук на исключительное господство он противится, и не
только потому, что они оставляют в стороне трансцендентное.
Ортега становится противником всякой исключительности.
Его мышление "перспективное" в том смысле, какой
дал этому слову Нищие: ..либеральное", если перенести
это понятие в политическую область, либеральное
в смысле отказа от исключительных оценок и обязательных
суждений. Неизменной общезначимости не
существует. Подобно тому как глаз делает свой выбор
в колебаниях эфира, так душа каждого отдельного человека,
каждого народа, каждой эпохи выбирает из
множества истин. Все народы, все эпохи полностью причастны
к истине. Лишь перспектива, возводящая себя
в достоинство единственной, ложна. Даже великие философские
системы всегда охватывают лишь горизонт их
создателя, и лишь тот, кто мог бы действительно сопоставить
все различные перспективы, обладал бы абсолютной
истиной, - он был бы подобен богу, кому открыты
вся полнота и многоразличие индивидуальной
жизни. И не состоит ли задача нашей эпохи в преодолении
противоположности между культурой и жизнью
посредством перспективизма?
Новое учение-позднее Ортега назвал его рациовитализмом
(Ratiovitalismus), чтобы подчеркнуть тесную
связь между мышлением и жизнью, - вырастало на
скудиой почве. Уже книга "Испания без позвоночного
8"
столба" ("Espana invertebrada") дает анализ процесса
разложения. Сепаратизм провинций Каталонии, Бискайи
и партикуляризм классов - все это было концом долгого
пути к упадку, на котором торжествуют массы,
оставшиеся без руководства. Прогноз для Испании расширяется
до прогноза для всей европейской культуры.
Ортега признает свое единомыслие со Шпенглером, Сорокиным,
Тойнби в том, что культуры созревают и гибнут.
И вместе с этими философами он применяет свой
анализ к современному положению. Его социально-политический
этюд о массовом восстании вызвал обсуждение
во всей Европе, равное по значению спорам
вокруг ..Заката Европы". Ортега исследует духовное и
душевное состояние человека нашего времени - массового
человека; он прослеживает путь к его победе,
путь к возрастающему опустошению содержания жизни.
Однако восстание масс, как все основные черты современности,
подлежит двойному пониманию. Современная
действительность имеет два лица: лик победы и лик
смерти. Восстание масс может привести к новому, непредвиденному
строю жизни, но также к величайшей из
катастроф во всей судьбе человечества, и, быть может,
опасность превышает надежду. Лишенная заповедей,
обязывающих к определенному жизненному поведению,
наша жизнь застыла в ожидании.
В "Восстании масс" ("La rebelion de las masas")
прозвучало скрытое и в своей потаенности самое потрясающее
из всех представимых надгробное слово либерализму:
"Либерализм-это крайнее высокомерие;
это право, которое большинство уступает меньшинству,
и тем самым благороднейший лозунг, какой когда-либо
был дан на планете. Он провозглашает решение сосуществовать
с врагом-мало того, со слабым врагом.
Была крайне малой возможность того, чтобы человечество
изобрело такую прекрасную, умную, отважную и
противоестественную вещь. Поэтому нет ничего удивительного
в том, что то же человечество теперь как будто
решило от нее отк"заться. Практическое применение либерализма
слишком трудно и сложно, чтобы он мог пустить
корни на этой земле".
Явление, обрисованное здесь, Ортега находил позднее
во многих других областях человеческого бытия,
мышления, деятельности. Несколько чрезмерно обобщая,
он говорил до последних своих дней, что во всяком
человеческом начинании есть нечто утопическое. Человек
стремится достичь знания, но ему никогда не
удается действительно познать хоть нечто. Он стремится
к справедливости и в конце концов непременно совершает
мерзость. Он думает, что любит, и должен в конце
концов убедиться, что любовные обеты так и остались
обетами. Человеческие намерения никогда не осуществляются
так, как они задуманы, судьба человека -
быть лишь обещанием, живой утопией.
Надгробная речь либерализму и всякому усилию
человеческому вообще в устах Ортеги на первый взгляд
кажется актом мучительного саморастерзания, усталым,
отчаянным признанием, что борьба, которую Ортега вел
всю свою жизнь, борьба за человеческое достоинство
против всевластия коллектива, в сущности, глубоко безнадежна.
Временами он сравнивал себя с клоуном, которого
директор цирка, впавший в отчаяние, послал на
манеж, чтобы сообщить почтеннейшей публике, что начался
пожар, - а люди не трогаются с места, так как
привыкли к тому, что клоун только шутит. Однако клоун
вдруг становится героем, и то, что сперва казалось
проповедью учения о фаталистической безнадежности,
получает другой, положительный смысл: человек - это
программа, он есть то, что он еще не есть, то, чем он
хотел бы стать. И его программное существование включает
в себя обязанность все вновь и вновь нести в действительность
планы, начертанные его волей, создавать
малые и 'великие отважные модели будущего не как
общеобязательные законы, но как конструктивные силы
в великой современной игре сил.
В конце 20-х годов, на высшей точке "просперити",
Ортега уже пытался пробудить "сверхповышенное чувство
ответственности" (Oberempfindlichkeit der Verantwortung),
которое и позднее так часто было главной
мыслью его предъявляющих большие требования планов.
Для него господство массового человека - не неизбежность;
беда заключается в том, что ответственные
носители европейской мысли уже заранее решились принять
его, массового человека, цивилизованного человека,
человека, созданного техникой, как судьбу. В маленькой
книжке о технике Ортега указывает как на один из
поводов для "восстания масс" - на великое, полное надежд
недоверие: очень возможно, что современная техника
исчезнет гораздо скорее, чем это можно себе сейчас
представить. Цивилизация, как поздняя форма
культуры, в смысле учения Освальда Шпенглера, нежизнеспособна,
так же как и политически соответствующая
ей идея национального государства. И то, и другое
должно быть понято как знамения кризиса, за преодоление
которого мы должны взять ответственность
на себя.
Но когда кризис достиг высшей точки - и в этом положении
тезисы Ортеги находят себе самое яркое выражение,
- попытки реставрации, как внутренней, так и
внешней, не служат ничему. Европеец сегодняшнего
дня должен иметь достаточно мужества, чтобы создать
"свою" программу, чтобы выразить свои, возможные сейчас
желания. Ортега отвергает философское и психологическое
оправдание страха, как выражения крайних ситуаций:
не страх, а побеждающее и умеряющее страх
спокойствие позволяет человеку овладеть своей жизнью,
и только так он может стать "экзистенциальным". Таким
образом, обзор открытых нам возможностей заканчивается
вновь решительным указаниям на великие
задачи человека.
Возвратясь в Мадрид из добровольного изгнания, Ортега,
подобно Кроче, основал свой собственный учебный
и исследовательский институт. Его Гуманитарный
институт должен был заниматься всем, относящимся
к человеку, он должен был создать для наук новую гибкую
динамику, отвечающую изменчивости человеческой
жизни. Но дискуссионные вечера, которыми он начал
эту деятельность, превратились в лекции одного Ортеги.
Встретив тот же проницательный взгляд, юношескую
силу порыва, способность воодушевляться, - слушатели
были зачарованы потоком импровизированных, изящных
и наглядных метафор. Лишь некоторые, например
его ученик Золер, отмечают усилившуюся у Ортеги
склонность уходить от темы, заниматься соседними областями
и более отдаленными проблемами. Другой ученик,
Длонсо дель Реаль, заметил, что Ортега стал обвинять
Макса Шелера в торопливости, отрывочности, в
недостатке стройности и расчлененности мышления,-и
в этом суждении Алонсо видит замаскированную
и невольную самокритику. И все же Ортега, как
эссеист, до конца сохранил способность связывать воедино
многие и разнообразные мысли. Одна мысль непринужденно
вытекает из другой, и во всем дает себя
знать уверенность, которая может быть выражена скептическим
изречением бургундского рыцаря: я ни в чем
не уверен, кроме неуверенности.
Даты жизни. Хосе Ортега-и-Гассет родился 6 мая 1883 года
в Мадриде, в семье главного редактора газеты "Эль импарсиаль"
("Беспартийный") Хосе Ортега-и-Мунилья. В 1905-1907 годы учился
в университетах Лейпцига, Берлина и Марбурга. В 1911-1936 годы
руководил кафедрой метафизики в Мадридском центральном университете.
В 1930 году совместно с Мараньоном и Айелой (Магапоп,
Ayela) основал Союз защиты республики. В 1931 году участвовал
в свержении монархии. В 1936 году, вскоре после начала гражданской
войны, покинул Испанию. Перенесенная тяжелая хирургическая
операция надолго задержала его в Париже. Потом его путь лежал
в Голландию, Португалию, Аргентину. С 1942 года снова жил
в Португалии. В 1948 году возвратился в Мадрид и основал Гуманитарный
институт. Зимой 1951/52 года читал лекции в Мюнхене,
1 июня 1953 года вышел в отставку с поста мадридского профессора.
Умер 19 октября 1955 года.
СОЧИНЕНИЯ
Meditaciones del Quijote, 1914; Espana invertebrada, 1922, Biologia
у pedagogia, 1923; El tema de nuestro tiempo, 1923; Las Atlantidas,
1924 - La dehumanizacion del arte. Ideas sobre la novela, 1925;
Espiritu de la letra, 1927; Kant, 1929; La rebelion de las masas. 1929;
El Espectador (Сборник эссе в 8 томах); Obras, 1932; Meditacion
de. la teenica, 1939; History as a System, 1941; Esquema de las crisis,
1942; The Mission of the University, 1946; Concord and Liberty, 1946;
1923-1936 Herausgeber der "Revista de Occidente"; Obras cornpletas,
6 Bde, Madrid, 1946/47. На немецком языке: ,,,Die Aufgabe unserer
Zeit, 1928, 2. A., 1930; Der Einfluss der Frau auf die Weitgeschichte,
Der Aufstand der Massen, 1931, N. A. 1949; Meditationen iiber die
Liebe, 1933, N. A. 1949; Buch des Betrachters (Очерки из "Espectador"),
1934; Stern und Unstern. Gedanken iiber Spaniens Landschaft
und Geschichle, 1937 (в том числе и перевод "Espana
invertebrada"); Selbstsein und Selbstentfremdung, 1939; Geschichte
als System, und: Ober das romische Imperium, 1943; Das Wesen
geschichtlicher Krisen, 1943, 2. A. 1951; Betrachtungen iiber die
Technik, und: Der Intellektuelle und der Andere, 1948; Velasquez
und Goya, 1949; Der Mensch, das utopische Wesen, 1951; Gesamrnelte
Werke, 4 Bde (bisher in deutscher Sprache erschienene und neu
ubersetzte Schriften), 1955-1956.
ЛИТЕРАТУРА
"Casa nueva Diaz: Das Bild des Menschen bei О. у. G. und seine
Beziehungen zur Erziehungswissenschaft", Diss., 1937.-J. JriarteAguirra,
La filosofia de J. О. у О. (в "Razon у Fe", Т. 122, 123),
1941; О. у G. ante la critica nacional у extranjera (в "Razon у Fe",
Т. 125), 1942.-Julian Marias; J. О. у G. und die Idee der
lebendigen Vernunft, 1952.-Festschrift fiir О. у G., 1953, со статьями
Дурелио Фуентес Рохо о жизни и творчестве О. и Хулиана Мариаса
о современной испанской философии.
Герман граф Кайзерлинг
В начале жизненного поприща перед ним стоял идеал
ученого, в конце его - идеал мудреца. Первое, самое
строгое десятилетие его творчества - время, которое в
его дальнейшей богатой переменами умственной жизни
будет иметь для него значение лишь как воспоминание,
- посвящено построению собственной системы.
Склонность к математическим и естественным наукам
ведет его к мысленному охвату целостного единства в
духе X. Ст. Чемберлена, автора "Принципов XIX столетия",
которым он почтительно следует. Встретившийся
с ним тогда (в 1905 г.) в Гейдельберге Ганс Дриш нашел
в его характере черты добродушия, но также и деспотизма.
Сила мышления в частностях, отсутствие строгой
последовательности в целом-эта характеристика
Дриша метко попадает в несколько преждевременно,
в 23 года написанную книгу "Строение мира" ("Gefuge
der Welt"): это было "похоже на музыкальную импровизацию
на фортепиано". Позднее его мысль, испытав новое
влияние, влияние Дильтея, устремляется в обширную
область философии жизни, - он берет ее в самой
общей и неопределенной форме, как обращение к "силе
понимания" (Verstehen), к ..чувству" (Sinn), как последнюю
представимую нами духовную суть (das letzte
Geistige), совпадающую с происхождением жизни. Влияние
Дильтея дополнилось влиянием Бергсона; это побудило
его к написанию "Философии чувства" ("Sinnphilosophie"),
вывело из области строгого теоретического
философствования на простор - к необязательности
культурно-критических размышлений.
За годами учения следуют годы странствий. Еще до
первой мировой войны Кайзерлинг изъездил многие
страны Старого и Нового Света: Индию, Восточную
Азию, Америку. С удивительной силой вчувствования
он проникает в чужие формы культуры и жизни, которые
ему встречаются; вместе с изменениями среды меняется
и сам он, и в то же время он начинает собирать
и приводить в порядок свои прозрения в сущности и
оценки сущностей (Wesenseinsichten und- wertungen).
Конечный результат - "Путевой дневник философа"
(,,Reisetagebuch eines Philosophen"), который, так же
как "Закат Европы" Шпенглера, был весь набросан
вчерне и в значительной части написан еще до войны и,
так же как произведение Шпенглера, появился лишь
после войны; это документ полного тревог и опасностей
времени, документ парадоксальный и одновременно обстоятельный,
легкий, повествовательный по форме и покоряюще
убедительный. Из своих путешествий и "долголетних
военных медитаций" Кайзерлинг взял для
своей дармштадтской "Школы мудрости" ("Schule der
Weisheit") и "общества свободной философии" ("Gesellschaft
fur freie Philosophic") не что иное, как основную
формулу из своего дневника: "Самоосуществление в путешествии
сквозь мир". Он воспринимает себя как философа
культуры, но не в значении систематизатора
культур, не в значении "человека фактов" ("Tatsachenmensch"),
как он называет своего антипода Шпенглера;
культура для него - человеческий дух, который, возвращаясь
к человеку из окружающей среды, воздействует
на него как формообразующий. Этот дух, однако,
не может быть постигнут средствами разума. Речь идет
о том, чтобы на место науки поставить мудрость в восточном
значении - мудрость нового восприятия чувственного
космоса (Sinnkosmos) творческой интуицией.
Различные жизненные и культурные формы должны,
сохраняя свою чувственную достоверность (sinngetreu),
быть соотнесены с глубочайшей безобразностью, последней
гармонией, в которой все силы приходят в равновесие,
и в этой гармонии должен осуществиться идеал
жизни и стиля для единичной личности и для общества
- как ..превосходство над миром" ("Weltuberlegenheit"),
как "надисторичность" ("iibergeschichte"). Кайзерлинг
подверг испытанию символы своей философии
(Denkbild) еще раз, путешествуя по Соединенным Штатам,
по Южной Америке, и продолжил то, что начал так
успешно дневником, в двух новых произведениях:
"Америка" и "Южноамериканские медитации". Потом
события 193Э года заставили мыслителя жить все более'
уединенно. "Тихие и разумные мысли" ("Betrachtungen
der Stille und Besinulichkeit") - мысли по поводу формирования
личности, образа жизни и самоуглубления -
показывают, что он стал более зрелым, убедительным,
чем в своих прежних программах мудрости, но, в сущности,
почти не изменился.
Кайзерлинг оставил в своем наследии два "Главных
произведения" ("Hauptwerke"), в которых намерен был
изложить то, что дали ему последние годы для выводов
из его познания: "Книгу о первопричине" ("Das Buch
vom Ursprung") и "Путешествия сквозь время" ("Reise
durch die Zeit"). Они не открыли нашему взору последний
и самый глубокий этап в мышлении Кайзерлинга, но
еще раз подтвердили его мировоззрение и сохранили его
для будущего.
По внешнему облику Кайзерлинг был гигантом,
почти двухметрового роста. В своей тесной комнате в
тирольском крестьянском доме, куда его загнала судьба
в последние годы войны, он казался узником. Но его
звонкий смех, гордая осанка, его отшлифованные до
блеска острые наблюдения и мысли поистине свидетельствовали,
что к этому времени он стал тем, кем так хотел
стать Ницше. Его посмертная маска говорит о спокойствии
и еще о том, что и его последние дни были
насыщены опытом и прозрениями.
Даты жизни. Герман граф Кайзерлинг родился 10 июля 1880 года
в Кённо (Коппо), Литва. Окончил русскую гимназию в Пярну.
Изучал зоологию, химию и геологию в Дерптском, Женевском,
Гейдельбергском и Венском университетах. Доктор философии.
Жил в 1902 году в Вене, в 1903-1905 годы-в Париже и Англии,
в 1906-1907 годы-в Берлине, с 1908 года-в своем родовом
имении Райкюль. По Европе путешествовал ежегодно, в 19111912
годы совершил кругосветное путешествие, 1914 год провел
в Африке, 1914-1918 годы-в Райкюле; в 1918 году имение было
конфисковано и он эмигрировал. В 1920 году основал "Школу мудрости"
в Дармштадте. Умер 26 апреля 1946 года в Инсбруке.
СОЧИНЕНИЯ
Der Gloggnitzer Forellenstein, 1903; Das Gefuge der Welt. Versuch
einer kritischen Philosophic, 1906, 2. A" 1920; Unsterblichkeit,
1907, 3. A. 1920; Schopenhauer als Verbilder, 1910; Prolegomena zur
Naturphilosophie, 1910; Ober die innere Beziehung zwischen den Kulturproblernen
des Orients und des Okzidents, 1913; Europas Zukunft,
1918; Das Reisetagebuch eines Philosophen, 2 Bde, 1919, 7. A. 1923;
Deutschlands wahre politische Mission, 1919; Was uns not tut, was ich
will, 1919, 4. A. 1922; Philosophie als Kunst, 1920; Peace, or War
Everlasting?, 1920; Schopferische Erkenntnis, 1922; Politik, Wirtschaft,
Weisheit 1922; Das Ehebuch, 1925; Die neuentstehende Welt, 1926;
Menschen als Sinnbilder, 1927; Wiedergeburt, 1927; Daa Spektrum
Europas, 1928; America Set Free, 1929; Amerika, Der Aufgang einer
neuen Welt, 1930; Sudamerikanische Meditationen, 1932, 2. A. 1951;
La Vie Intime, 1933; La Revolution Mondiale et la responsabilite de
l'esprit, 1934; Das Buch vom personlichen Leben, 1936; Sur l'Art de
la vie, 1936; De la souffrance & la plenitude, 1938; Betrachtungen der
Stille und Besinniichkeit, 1941; Das Buch vom Ursprung, 1947; Reise
durch die Zeit, 1948; Kritik des Denkens. Erkenntnistheoretische
Grundlagen der Sinnphilosophie, 1948, 2. A. 1952; Gedachtnisbuch.
Letzte Aufsatze, Interviews, Nachrufe, 1948; Pruhe Vollendung. Hrsg.
v. 0. Frhr. v. Taube, 1950; Издатель сообщений "Школы мудрости":
"Der Weg zur Vollendung" (32 Hefte 1920-1942) и ежегодника
"Школы мудрости": "Der Leuchter. Weltanschauung und
Lebensgestaltung" (1919 ff.).
ЛИТЕРАТУРА
"Die Philosophie der Gegenwart in Selbstdarstellungen", IV,
1923.-Paul Feldkeller, Graf K. s Erkenntnisweg zum Obersinniichen.
Die Erkenntnisgrundlagen des Reisetagebuchs eines Philosophen,
1922.-W ilhelm Vollrath, Graf K. und seine Schule,
1923.-Georg von Dolgow, Die Philosophie Graf H. K. s,
Diss., 1925. -Heinrich Adolp h, Die Philosophie des Grafen K.,
1927.-Hugo Vondrau, Kritik der Philosophie des Grafen H. K.,
Diss., 1927.-Ernest S oilier e. La sagesse de Darmstadt (в
Le neoromantisme en Allemagne), 1929.-Rudolf Rohr, Graf K. s
magische Geschichtsphilosophie, 1939.
Леопольд Циглер
О нем, полуослепшем философе, живущем на Боденском
озере, почти совсем не говорят. Его призыв не был
ни услышан, ни понят. Но то, что он предсказывал, свершилось:
всеобщий упадок культуры.
Культура стала его темой с тех пор, как пятнадцатилетним
юнцом он прочел у Шопенгауэра знаменитое
место об истории философии и искусств, идущей невинно,
не запятнав себя кровью, рядом с историей мира.
Двадцати двух лет, подпав по^ влияние Эдуарда фон
Гартмана, он определяет культуру как сознательное осуществление
того, что бессознательно дает сама природа.
Человек отличается от природных существ (Naturwesen)
якобы тем, что он расширяет идею своей человечности
до мирообъемлющей метафизической идеи. Несколькими
годами позднее в мышление Циглера врывается Ницше:
появляется "Флорентийская интродукция" ("Florentinische
Introduktion") - первая, задолго до произведений
Кайзерлинга, философская книга путешествий; здесь к
эстетике обращается не наблюдатель, а художник, и уже
одно это выдает влияние Ницше. Циглер намечает план
сочинения о кризисе идеалов; он пишет книгу о народе,
государстве и личности, в которой ницшеанская героика
незаметно переходит в квиэтизм Августина.
"Ответственность-но в духе древнекитайской, древнеяпонской
государственной и общественной мудрости;
справедливость-нов духе платоновской политики, аристотелевой
этики; вера-но в духе проясненного и облагороженного,
я бы сказал также, оязыченного августинства,-такова
была в 1916 году моя программа относительно
будущего". Теперь мы распознаем в этой
программе двойственный дух времени: с одной стороны,
это "отпевание идеалистической философир культуры",
приходящееся на то же время, что и предостерегающий
крик Пауля Эрнста (Paul Ernst) о крушении немецкого
идеализма и книга Рудольфа Паннвица (Pannwitz) о
кризисе европейской культуры; но это также предвосхищение
широкого очерка атеистической мистики в "Новых
ликах богов" ("Gestaltwandel der Gutter"),-и разве
еще Эмиль Гаммахер (Ernil Hamrnacher) не требовал,
чтобы культура стала "путем к мистике" ("Werden zur
Mystik")?
"Новые лики богов"-это история развития религиозного
сознани-я в Европе от греческих мифов до
обезбоживания мира в эпоху казуально-механистического
миропонимания. Наука новой эпохи разрушила
веру в личных богов, неразрушимыми по-прежнему остались
лишь "тяготение к религии", ..потребность и сила
желания, стремление к цели и притягательность, воля к
созданию бога". Этим выдвигается перед нами задача:
бог, никогда и нигде не бывший действительным, должен
стать действительностью, как сверхдействительная точка,
к которой направляются, в которой пересекаются все
отдельные линии сил и жизней. Идея бога связывается
с идеей культуры. Культура есть целокупность всех
возможных отношений к божественному, культура -
служение богу. Книга вновь извлекает из великого Будды
нравственное учение о становлении бога в человеке
и, при всех заблуждениях, является попыткой сказать о
великом соответственно его величию.
Мыслитель входит непосредственно в свою эпоху. Все
живее и сильнее воспринимает он проблему обезбоживания
как глубочайшую проблему европейского духа.
Он видит вокруг себя возмущающее и волнующее брожение
современной тревожной жизни духа и хочет ее
понять, найдя самый глубокий и единый корень в неуверенной
борьбе за обновление религиозного сознания.
Отомрет ли окончательно религиозная функция как таковая
или после стеснившего дух промежутка вновь
оживет, питаясь от своего корня? Возникает мысль о
новом средневековье, занимавшая многих мыслителей
нашего времени. Это значит, что старый и новый дух
должны объединиться в некоем синтезе, это значит, что
должны прийти к единству противоречия во всех областях
и тем самым должно быть начато формирование
новой культуры, в котором Циглер хочет принять непосредственное
участие. В "Двадцати пяти положениях
о немецком государстве" ("25 Satzen vom deutschen
Staat") он в последний час нарисовал вожделенный образ
того государства, от которого ждал спасения на
самом краю пропасти. Но и эта программа не оказала
никакого 'влияния.
Сомнение неизбежно: картина мира, даваемая Циглером,
основана не на опыте, но на знании мистического
рода, источник которого, как говорил Шеллинг,
есть интеллектуальное созерцание, единое с эросом, на
страстном стремлении к вечному. В конце концов путь
Циглера сходится с путем Людвига Клагеса. От "позднечеловеческого"
("Spatrnenschlich") онаученного мышления
нашей эпохи Циглер идет назад, к символике
древних культов, легенд и мифов. В книге "Наследие"
("UberUeferung") он пытается, проявляя большую ученость,
отыскать и соединить оставшиеся всему человечеству
в наследство части расщепленной души, находимые
в разнородных элементах мифологии и исследования
сказок, этнографии, психологии подсознательного и
антропологии. В поручители истинности он берет себе
Гегеля, первого в мире проникнувшего в жизнь первобытного
человека и якобы предвосхитившего самые
важные черты и связи, найденные в древнейших слоях
культуры Бахофеном, а наряду с Гегелем - Фрейда и
Клагеса, Юнга и Фрезера (Frazer), а также, что несколько
странно, Лео Фробениуса (Leo Frobenius) и
Германа Вирта (Herman Wirth)-открывателя поддельной
хроники об Уралинде, которую мы хотели бы совсем
забыть. Теперь уже речь идет не о соединении старого
и нового духа: все направлено к одной цели-к
тому, чтобы в современном кризисе сохранить образ вечного
человека путем откровения и восстановления наследства.
Книга ..Становление человека" ("Menschwerdung")
большой и убедительный комментарий к "Отче наш" -
отважно делает последний шаг: от мифа к истории. В
неповторимом облике Иисуса Назарея вечный человек
вступил в историческое бытие. Архетип спасения мира,
говоря словами Юнга, находит в действительности свое
осуществление. Наконец-великая смелость открытия:
прообразы и идеи, отражающие божественное в отдельных
элементах наследия, должны соединиться в христианстве.
Это сочинение проникнуто богатым, несколько
бессвязным синкретизмом, и все же в чем просвечивает
та же далекая цель, которую видели и разм, и Лессинг:
слияние всего многообразия религиозных явлений в
Una sancta '.
Даты жизни. Леопольд Цнглер родился 30 апреля 1881 года
в Карлсруэ. Учился в Высшей технической школе в Карлсруэ (ученик
Артура Древса) и в Гейдельбергском университете. В 1905 году
получил у Э.йкена степень магистра. Приват-доцент в Карлсруэ и
Эттлингене. С 1918 года-в Ахберге при Линдау, с 1923 года жил
как вольный писатель в Иберлингене. В 1929 году получил премию
Гете. К семидесятилетию со дня рождения получил от университета
во Фрейбурге (Шварцвальд) звание почетного профессора, от Марбургского
университета - звание доктора honoris causa и профессора,
в 1956 году-литературную премию Бодензее [Боденское
озеро] от города Иберлинген.
СОЧИНЕНИЯ
Zur Metaphysik des Tragischen, 1902; Das Wesen der Kultur,
1903; Das Grundproblem des Nachkantischen Rationalismus, 1905: Der
abendlandische Rationaijsmus und der Eros, 1905; Das Weitbild Hartrrianns,
1910: Florentinische Introduction zu einer Philosophic der
Architektur und der bildenden Kunste, 1912; Der deutsche Mensch,
1915; Volk. Staat und Personlichkeit, 1916; Gestaltwandel der Cotter,
2 Bde, 1920, 3. A.. 1922; Der ewige Buddho, 1922; Das heilige Reich
der Deutschen, 2 Bde, 1925 (Neugestaltung der Schrift von 1915); Zwischen
Mensch und Wirtschaft, 1927; Magna charta einer Schule,
1928; Der europaische Geist, 1929; 25 Satze vom deutschen Staat,
1931: Zwei Goethereden und ein Gesprach, 1932; Oberlieferung, 1936,
2. A. 1949; Apollons letzte Epiphanie, 1937; Menschwerdung, 2 Bde,
1947; Von Platons Staatheit zurn christlichen Staat, 1948; Die neue
Wissenschaft. Universitas aeterna, 1951; Spatlese eigener Hand, 1953.
ЛИТЕРАТУРА
"Die Philosophic der Gegenwart in Selbstdarstellungen", IV,
1923.-"Dienst an der Welt. Zur .Einfuhrung u die Philosophic
L. Z. s", 1925.
' Святое единство (лат.).
СИЛЫ РЕЛИГИИ
Этьен Жильсон
Жак Маритэн
Романо Гвардини
Теодор Геккер
Альберт Швейцер
Этьен Жильсон
Он - один из вождей неотомистского движения. Его
жизнь идет вместе с большим движением за обновление
церковных догм, открывшимся энцикликой "Aeterni
Patris" ' в 1879 году, приемля это движение, идя за ним
и, в конце концов, отвергая его. В это время Фома Дквинский
^ыл возведен в ранг величайшего авторитета
в вопросах теологии, науки, философии - всего воззрения
на мир и жизнь; томизм приобрел с этой даты
значительное влияние на современные философские течения-сперва
в ограниченной области католической
философии, затем, захватывая все более обширную сферу
и шире всего распространяясь во Франции, под водительством
человека, умевшего с удивительной настойчивостью
проводить учение Фомы во всю унаследованную
и современную европейскую культуру.
Вначале Жильсон выступил с работами о христианской
догматике в средних веках и о взаимоотношении ее
с греко-римским миром. Уже первое его зрелое произведение
об учении Фомы ведет на высоты большого европейского
движения, в котором встречаются Платон
с Аристотелем, и под знаком этой встречи достигается
не только независимость рационального мышления с его
классификациями (Ordnungen), но также новое стройное
единство между знанием и верой, философией и теологией.
Исходя из принципов томизма, Этьен Жильсон все
более углубляется, на основе изучения Бонавентуры и
блаженного Августина, в общий дух средневекового
мышления. Его выводы с наибольшей убеждающей силой
выступают в его книге об отношении строя греческого
мышления к христианству. Жильсон отвергает
по видимости подтверждаемый историей тезис,
' "Отца вечного" (лат.).
4.-Л. Хюбшер 97
гласящий, что в ту эпоху аристотелизМ схоластики бмёнил
отошедший платонизм патристики. Он держится того
мнения, что оба эти вероучения всегда наличествовали
рядом друг с другом в христианской догматике: Платон
всегда животворно воздействовал на развитие христианских
идей, а Аристотель влиял на все опыты догматиков
в их стремлении укрепить -веру разумом. Теперь,
по мнению Жильсона, задача состоит в том, чтобы выявить
живую действенность обоих течений дохристианской
мысли в истории христианства. Масштаб должен
возвышаться над историческим источниковедением; его
дает исследование содержания и формальных элементов
духа, воплотившегося в величественных чертах процесса
образования христ.н-анских догм.
Ясно, что это нечто большее, чем дроб-пема, о которой
спорит ученый. В ходг мыслей ,Жил'ьсона раскрывается
некая свободная и 'человечная, амироко .гуманистическая
принципиальвая позиция. Он вновь я вновь подкреплял
ее в своих -книгах и отдельных исследованиях,
в двух основанных им журналах, посвященных средневековой
философии, которые он обогатил выдающимися
этюдами о Декарте, в своей обширной педагогической
деятельности и, наконец, пропагандой за пределами Франции,
способствуя тому, чтобы средневековая философия
стала новым воззрением во всем мире. Совместно с Морисом
де Вульфом (de Wulf) Жильсон создал для томизма
трибуну в американской науке. Его позднее произведение
"Бытие и сущность" "("L'E.tTe et l'Esseiace")
суммирует все влия-ние этого учения "а современность
и принадлежит к важнейшим документа-м теперь уже
несомненно возрождающейся метафизики.
Когда его в 1946 'году приняли в среду "бессмертных",
он подвел итог смыслу и дели своей работы в таких
выразительных словах: "Лишь тогда, .когда мы вновь
достигнем высоты бессмертного XIII столетия, когда
снова такой итальянец, как Фома Аквинский, сможет
учить в Кельне и Париже, когда такой немец, как Альберт
Великий, будет понимаем французами, а такой англичанин,
как Дунс Скотт, скончается в Кельне во
время своих исследований, когда французский гений
сможет учить в Стокгольме, подобно Декарту, а немецкий
гений будет уметь так же писать на благородном
французском языке, как Лейбниц, - лишь тогда мы будем
иметь право вновь говорить о европейской культуре".
Даты жизни. Этъен Жильсон родился 13 июня 1884 года в Париже.
Учился в Сорбонне. Доктор философии. С 1913 года-профессор
университета в Лилле, с 1919 года-в Страсбурге, в 19211932
годы - профессор средневековой философии в Сорбонне,
с 19Э2 года - в Коллеж де Франс, с 1929 года - директор Института
по изучению средневековья в Торонто (Канада). С 1946 года -
член Французской академии.
СОЧИНЕНИЯ
La doctrine cartesienne de la liberte et la theologie, 1913; Le Thomisme,
1921, 4. A. 1943; La: philosophic au moyen-age, 2 Bde, 1922,
3. A- 1947; La philosophie de St. Bonaventure,, 1924, dt. 1929; Saint
Thomas d'Aquin, 1925; Introduction a l'etude de St. Augustin, 1929,
dt. 1930; Etudes sur ie role de la pensee medievale dans la formation
du Systeme cartesien, 1930; L'esprit de- la philosophie medievale,
2 Bde. 1932, 2. A. 1944, dt. 1951.; Les, idees- et les. lettres, 1932-, La
theolog^e mystique de SL Bernard, 1934, dt. 1:936;, Le reatisme methodique,
1935; Christianisme et philosophie, 1936; The Unity of. PhilosopHical
Experience; ЮЗГ-, Heloise et Abelard, 1938, dt. 1955; Dante
et la philosopHie, 1939; 2i A. 1-946, dt. 1953: Ее realisme t-homiste et
la' critique de la connaissanee, 1939,'. Platonisme,. Ar.istatelisme et
Christianisme, 1945; Existentialisme Chretien, 1947; L'etre et. 1.'essence,
1948;. L'ecole des muses, 1951; Les metamorphoses de la Cite de Dieu,
1953; History of Christian Philosophy in the Middle Ages, 1954:
основатель и издатель журнала "Archives d'histoire doctl-inale et
litteraire du mayen-age"' (c 1926.) и' " Etudes de philosophie medievale"
(35.m.m.)..
Жак Маритэн
В первом десятилетии нашего века мы находим
юного студента Жака Маритэна на лекциях Анри Бергсона
в Сорбонне. Он лучший ученик философа, он глубже
понимает его мысли, умеет их развивать плодотворнее
и основательнее, чем кто бы то ни было. Сам Бергсон
об этом свидетельствует. Однако книга, которую
Маритэн позднее посвятил творчеству своего учителя,-
это расчет с прошлым. Он обратился к католицизму.
Отныне он ищет старую гармонию веры и разума в
учении святого Фомы Аквинского, которое он хочет сделать
всесторонне воспринимаемым современным жизнеощущением.
В самом начале Маритэну удается достигнуть своего
наибольшего творческого успеха на новом пути - в
теории искусства. В сочинении "Искусство и схоластика"
("L'Art et Scolastique") он изображает жизнь
средневекового художника совершенно так, как если бы
это была современная жизнь: искусство, которым анонимный
художник занимается в общине как ремеслом,
знаменующее мир между духом и плотскими чувствами,
особая красота произведения искусства, отличающаяся от
природной красоты, - вот проблематика, выдвинутая
Маритэном как главная в современном эстетическом
движении. Он широко и плодотворно влиял на искусство
французской католической молодежи. Его мышление
было столь же католическим, как и французским,-
французским в художественном мастерстве и в роде и
направлении постановки проблем и их решения, - неохотно
выходящим из областей психологической, критической,
социологической, из областей подлинно французской
философии. Но постепенно теория искусства
разрастается во всеобъемлющий принцип современного
мировоззрения. В книге "Антисовременность" ("Antirnoderne")
анализируется неосхоластическое движение
п формулируются основания для возрождения Фомы
Аквинского более отчетливо, более близко к современности,
чем это делалось когда-либо раньше. Антисовременность
- это значит то же, что ультрасовременность;
путь от Бергсона к Фоме ведет не вспять, но все вперед.
Маритэн отвергает возврат к средневековью. Его
нападки - это всегда нападки на прошлое. Он сводит
счеты с церковными властями, возлагая на них ответственность
за современный мир, за разрыв с великим
единством христианского сознания, с тремя реформаторами:
Лютером, Декартом, Руссо. В своем ответе Жану
Кокто он размежевывается с критицизмом, он пишет о
задачах современного ггоэтического искусства и все
вновь применяет основные положения учения Фомы к
вопросам современности. Он делает это со строгостью,
казалось бы, нежелательной с точки зрения широты воздействия.
Религиозная свобода-это противоречие; духовная
свобода в вере и нравственности-это род скрытого
безбожия; обыденный скептицизм, своевольно выбранный
путь к метафизике - это признак духовного
упадка. И все же движение, начатое Маритэном, сохранило
великую черту незамкнутости и терпимости. Сейчас
в нем, идя по его следам, находят мост между современной
философией и христианским- мыщлением не
в смысле перечеканки учений и целей, но в смысле общности
решительного перехода на новые пути, на которых
можно духовно освоить множество реальностей. Маритэн
указывал такие пути и в дни войны, и в дни мира.
Его книга ..Схоластика и политика" ("Scolastique et
Politique") вышла в год немецкого вторжения во Францию,
когда мыслитель вынужден был покинуть родину,-и
она провозгласила его уверенность в том, что
вероисповедания должны найти друг к другу путь в совместной
работе для новой, объединенной Европы. Европа
должна быть воздвигнута на данных природой принципах
человечности, невзирая на нищету и опустошения,
которые Маритэн уже тогда предсказывал как следствия
этой войны.
Университеты Европы, от Гейдельбергского до Парижского,
потом и Торонтский университет в Канаде,
Принстонский в США Маритэн сделал кафедрами для
своей проповеди. Его изучали и немецкие военнопленные
теологи в канадских лагерях, и французская молодежь,
объединившаяся вокруг де Голля и Бидо или Ватикан-.
ского библиотекаря Де Гаспери в Италии. Три года он
был французским послом при Ватикане.
В одно хмурое январское утро 1947 года Маритэн
произнес речь в честь Нового года: "Не будем забывать,
-что на нас лежит долг надеяться!" Его лицо могло быть
взято с картины Джотто: одухотворенные черты, густые
волосы, закрывающие часть лба, как камилавка. Теперь
он возвратился к своей научной работе и учебной деятельности.
Даты жизни. Жак Маритэн родился 18 ноября 1882 года в Париже.
Изучал философию в Сорбонне у Бергсона. После женитьбы
на эмигрировавшей из России еврейке Раисе Орнанцовои и перехода
обоих супругов в католицизм (1906) продолжал учение у Дриша
в Гейдельберге. С 1913 года преподаватель новой истории в католическом
институте (Париж), в 1940-1944 годы-в Институте
по изучению средневековья (Торонто, Канада). Эпизодический преподаватель
в Колумбийском университете (1941-1944) и в Принстонском
университете (Нью-Йорк). С 1945 по 1948 год-посол
Франции при Ватикане, после этого - доцент Принстонского университета.
СОЧИНЕНИЯ
La philosophic Bergsonnienne, 1914, 2 (переработано) A. 1930;
Art et Scolastique, 1920, 3. ed. 1935, dt. 1930: Introduction a la Philosophic,
1920, engl. 1930; Saint-Thomas, 1921; Theoras, 1921, 2. A. 1925;
Antimoderne, 1922, dt. 1930; Elements de philosophic, 2 Tie, 19201923;
Reflexions sur l'intelligence et sur sa vie propre, 1923, 3. A.
1931; Trois reformateurs, 1925, 3. A. 1937, engl, 1928; Une opinion
sur Maurras, 1926; Reponse a Jean Cocteau, 1926, dt. (u. d. Titel "Der
Kunstler und der Weise"), 1927; Quelques pages sur Leon Bloy, 1927;
La Primaute du Spirituel, 1927, engi. 1930; Le Docteur Angflique,
1930, engl. 1931; Religion et Culture, 1930, 3. A. 1934, engl. 1931,
dt. 1936; Le songe de Descartes, 1932, engl. 1946; Distinguer pour
unir ou Les degres du savoir, 1932, 4. A. 1946, dt. 1954: Du regime
temporel et de la liberte, 1933, engl. 1935, dt. 1936; De la philosophic
chretienne, 1933, dt. 1935; Sept lemons sur Ictre, 1934, 2. A. 1936;
Frontieres de la poesie, 1935; Science et sagesse, 1935; La philosophic
de la nature, 1935; Humanisiw integral, 1936, dt. (u. d. Titel "Die
Zukunft der Christenheit") 1938 (u. d. Titel "Christlicher Humanisinus")
1950; Les juifs, 1938; Questions de la conscience, 1938; Introduction
a la philosophic, 1938; Quatre essais sur l'esprit dans sa
condition charnelle, 1939; True Humanism, 1939; Scolastique et politique,
1940; La religion et le monde moderne, 1941; Confession de foi,
1941; France, my country, 1941; Les droits de l'homme et la loi naturelle,
1942, n. A. 1947, dt. 1951; Redeeming the Time, 1943; De Bergson
a Thomas, 1944, dt. 1948; Christianity and Democracy, 1944,
(It. 1949; Anti-Semitism, 1944; The Rights of Man and Natural Law,
1944; Messages 1940-1944, 1945; Principes d'une politique humaniste,
1945; La porsonne et ie bien commun, 1947; Court traite de l'existence
et de l'exis^ant, 1947; Raison et raisons. Essais detaches, 19(18, erw.
engl. Ausg^be u. d. Titel "The Range of Reason, 1953; La signification
de l'atheisme contemporain, 1950; Approches de Dieu, 1953;
L'homme et l'etat, 1953; Совместно с Раисой Маритэн: "De la vie
d'oraison", 1922, 2. A. 1933, dt. 1928; Situation de la poesie, 1938,
dt. 1951.
ЛИТЕРАТУРА
Frederic Lefevre, J. M. et Henri Massis, 1924 (in "Les
documents bleus", Nr. 13).-P. Archambault, J. -M., 1926.-
Ernst Robert Curtiu s, J. M., 1927.
Романо Гвардина
В начале 20-х годов Романо Гвардини был одним из
самых частых посетителей Бург Ротенфельс на Майнецентра
и места встреч католической молодежи. Молодой
священник, со строгой головой римлянина, был тогда
впервые замечен и оценен как участник движения за
углубление и воззвание к новой жизни литургических
форм: его первое произведение "О духе литургии"
("Vom Geist der Liturgie") выдержало двенадцать изданий
за короткий пятилетний срок. Под его незаметным,
скромным руководством беседы Квикборнского
кружка приобрели новое, убедительно искреннее звучание
в журнале ..Соратник" ("Schildgenosse"), под мощными
сводами замка и на лесной просеке в ближнем
Шпессарте. Они воздействовали, как импульс и образец,
на широкие круги, они росли и получали законченность,
переходя от формы и символа к глубокому содержательному
смыслу, все снова ведя от близкого и замкнутого в
себе к далекому и всеобъемлющему. В двух тонких тетрадках
Гвардини изложил свое толкование священных
символов, и это толкование нашло отзвук и за пределами
католицизма, вплоть до вызванных им своеобразных
попыток истолкования и возобновления масонской
символики. Вскоре он оказался во главе не только
католической молодежи, но также всех, кто стремится
к эмоциональному углублению (Verinnerlichung) немецкого
католицизма. После первой мировой войны он
становится воскресителем и укрепителем нового католического
сознания средствами философии религии и философии
культуры. Постепенно, в течение трех десятилетий
широкой деятельности, выражающейся в лекциях,
докладах и литературных произведениях, ему удается достигнуть
прекрасной и благодатной популярности, благодаря
которой он предстает и сейчас как один из ведущих
толкователей и провозвестников "христианского
существования".
Иногда пути Гвардини, если сопоставлять их с его
целями, кажутся обходными, но это обходные пути философской
мысли и ее применения в области истории.
Удивительно, что его главное философское сочинение
"Противоречие" ("Der Gegensatz")-теория способности
понимания - осталось почти незамеченным. Это
тем удивительнее, что, по общепринятому мнению,
многообразные оценки, даваемые именно в этом произведении
современным проблемам, и характеристики великих
европейских деятелей являются самым существенным
и, может быть, сохраняющим самый длительный
интерес из всего им созданного. Романо Гвардини
ищет ответа на старый вопрос о "конкретно-живом"
(das Konkret-Lebendige) и находит его у Николая Кузанского
в мысли о противоречиях, вновь воспринятой
в духе кардинала Георгом Зиммелем, по-видимому, и
передавшим ее Гвардини. Для Гвардини противоречивость
- основная черта жизни, ее прафеномен (в том
смысле, какой давал этому понятию Гёте). В способах
проявления, в строении, в формах деятельности живых
существ - во всем видно сосуществование, взаимное
противодействие и содействие двух моментов, несводимых
одно к другому, не поддающихся переводу один
в другой, смешению двух самостоятельных и неразрывно
один с другим связанных элементов, мыслимых лишь в
сопоставлении друг с другом и посредством друг друга.
Есть известные основные формы противоречия; Гвардини
делит их на группы, определяет их перекрестные
взаимоотношения, их внутренние тенденции и их равновесие,
достижимое всегда лишь как переходная форма.
Но после этого новое учение о типах противоречий
дает ему средство для исследования современного состояния
познания. В живом противоречии между рациональным
и алогическим элементами бытия он видит творческое
напряжение сил, определившее, по его мнению,
мышление великих людей европейской духовной истории
и теперь ставшее недостижимым вследствие преобладания
той или другой стороны. Именно на этом, думает
он, покоятся чистота и реальная действительная
сила (Wirklichkeitskraft) понимания бытия у Паскаля,
который стремится проследить волю к рациональному
познанию даже в тончайших формах конкретного и все же
везде проводит мысль о неразложимости живого. И
наоборот, для Достоевского якобы характерно то, что
в его произведениях хаос, момент полноты бытия-все,
что ускользает от каких бы то ни было. форм, все текучее
и непредвидимое внезапно само возвышается до образов,
наполняет их, делает многозначимыми и. избегает
действительно единой чувственно воспринимаемой связи.
Рядом с Паскалем и Достоевским, в ряду портретов,
нарисованных Гвардини, стоят блаженный. Августин и
Данте, Гельдерлин и Рильке. Он не скрывает глубокого
смысла, заключающегося в этих портретах. Они служат
христианскому учению о человеке, обращены к каждому
из читателей и слушателей лично и тяготеют к
тому, чтобы вместе с поучением открыть путь. к истинной
жизни. Это беседы, о человечной и духовной Европе
и-в более глубоком значении-о духе и сердце человеческом,
которые по ту сторону конечных противоречий
мира рационального и алогического открывают
еще "возможность устойчивого равновесия" в абсолютной
жизни бога.
Лишь в самое последнее время эти поучительные беседы
приняли издавна подготовлявшийся смысл великих
общезначимых ориентиров в нашей эпохе. Книги- "Мир
и личность" ("Welt und Person"):, "Свобода, милосердие,
судьба" ("Freiheit, Gnade, Schicksal")i, "Конец нового
периода" ("Das Ende der Neuzeit") и ,,Власть" ("Die
Macht") -попытки указания пути в ночи нашей' эпохи.
Прежняя противоречивость предстает теперь иногда в
историко-философском переводе как противоречие
между средневековьем и новым временем, между эпохой,
которая, несмотря на все темное, жесткое и разрушительное,
все же была строго упорядочена в целом, и
эпохой, в течение которой общая система воззрений
(Gesamthaltung)' человека все больше возвращается, в
поисках мерила для себя, к его собственной нестройной,
запутанной природе. Но Гвардини, в противоположность
тому, что часто делается другими; не принимает
средневековье ни как мерило для современности, ни как
мерило для будущего. Он ставит человека нашего времени
лицом к лицу с его изображением и его задачами,
и он верит, что человек разрешит эти задачи в новом
"равновешении старых противоречивых отношений, от
W
которых мы, по-видимому, отдалились больше, чем какая
бы то ни было из прежних эпох. Его убеждение вырастало
медленно. Может быть, поэтому, говорит Гвардини,
оно так прочно.
Даты жизни. Романо Гвардини родился 17 февраля 1885 года
в Вероне. Окончил гимназию в Майнце, изучал естественные и
общественные науки в Тюбингене, Мюнхене и Берлине, теологию
во Фрейбурге и Тюбингене. 28 мая 1910 года принял сан священника,
два года служил в церкви. В 1915 году защитил во Фрейбурге
диссертацию на звание магистра католического богословия. В 1922
году-доцент догматики в Бонне, с 1923 по 1939 год-ординарный
профессор философии религии и католического мировоззрения в
Бреславле и Берлине. Оставив преподавание в 1939 году, вел научную
работу, живя частной жизнью. В 1945-1948 годы - ординарный
профессор истории религии в Тюбингене, с 1948 года-в Мюнхене.
В 1952 году ему присуждена Премия мира немецкой книжной
торговли.
СОЧИНЕНИЯ
Vom Geist der Liturgie, 1918, 17 A. 1951; Die Eriosungsiehre lies
hi. Bonaventura, 1921; Von heiligen Zeichen, 1, 1922, 2. A. 1924, II,
1923, 2. A. 1924, N. A. 1928; Vom Sinn der Kirche, 1922, 3. A. 1935;
Liturgische Bildung, 1, 1923; Briefe liber Selbstbildung, 1924, 41.-
44. Т. 1951; Der Gegensatz. Versuche zu einer Philosophie des Konkret-Lebendigen,
1925; Briefe vom Comer See, 1927; Das Gute, das
Gewissen und die Sammiung, 1929, 2. A. 1931: Vom lebendigen Gott,
1930; Das Gebet des Herm, 1932, 6. A. 1951; In Spiegel und Gleichnis.
Bilder .und Gedanken, 1932, 2. A. 1950; Der Mensch und der Glaube,
1933, 2. A. 1939 (u. d. Titel: "Religiose Gestalten in Dostojewskis
Werk); Christliches Bewufitsein. Versuche uber Pascal, 1934, 6.-10.
Т., 1950; Unterscheidung des Christlichen, 1935; Die Bekehrung des
Aurelius Augustinus, 1935, 2. A. 1950; Der Herr. Betrachtungen uber
die Person und das Leben Jesu Christi, 1937, 9. A. 1953; Der Engel
in Dantes Gottlicher Komodie, 1937; Wille und Wahrheit, 1937; Das
Wesen des Christentums, 1938; Holderlin. Weitbild und Frommigkeit,
1939, 2. A. 1955; Das Herrentum Christi, 1939; Besinnung vor der
Feier der HI. Messe, 1939, 3. A. 1942; Der Glaube als Oberwindung,
1939; Glaubensgeschichte und Glaubenszweifel, 1939; Gottes Waitgn,
1939; Worte zur Trauung, 1939; Welt und Person. Versuche zur
christlichen Lehre vom Menschen, 1940; Die Offenbarung. lhr Wesen
und ihre Formen, 1940; Jesus Christus. Sein Bild in den Schriften
des Neuen Testaments, 1940, 3. A. 1953; Die letzten Dinge, 1940, 3. A.
1953; 1m Anfang war das Wort, 1940; Das Dogma, 1940; Der Widersacher,
1940; Das Fegfeuer, 1940; Gottes Geduld, 1940; Das Harren
der Schopfung, 1940; Die Heiligen, 1940; Ein Wort zur liturgischen
Frage, 1940; Zu Rainer Maria Rilkes Deutung des Daseins. Eine
Interpretation der 2., 8. und 9. Duineser Elegie, 1941, 4. A., 1953, Der
Tod des Sokrates, 1943, 3. A. 1948; Anfang. Eine Auslegung der ersten
funf Kapitel von Augustins Bekenntnissen, 1944, 2. A. 1950; Vision
und Dichtung. Der Charakter von Danles Gottlicher Komodie, 1946,
Holderlin und die Landschaft, 1946; Der Heilbringer in 0ffcn6arung.
Mythos und Politik. 1947; Fi-cihcit, Gnado, Schicksal. Drci Kapitel
zur Deutung des Dasoins, 1948-, Obcr das Wcscn dcs Kunstwerks,
1948, 14. T 1950: Vom Sinn der Schwerinut, 1949; Voi-schule dee
Betens, 1949, 2. A. 1951-Glaubenserkenntnis. Versuche zur Unterscheidung
und Vertiefung, 1949; Voin Rcclit des werdenden Lebens,
1950; Lebendigei- Geist, 1950; Das Ende dcr Neuzeit, 1950, 4. A. 1952;
Die Sinne und die religiose Ei-kenntnis, 1950; Deutscher Psalter, 1950,
16-25. Т. 1953; Die Macht. Versuch einer Wegweisung, 1951, 2. A.
1953; Der heilige Franziskus, 1951- Theologische Gebete, 1951, 3.. A.
1953-Wille und Wahrheit. Geistesublingen, 1951, 3. A. 1951: Lebendiger
Geist, 1951-Glaubiges Dasein. Drei Meditationen, 1951; Der
Sinn und die religiose, Erkenntnis, 1952-Verantwortung, 1952; Lob
des Buches, 1952; Nur wcr Gott kennt, kennt den Menschen, 1952:
Spiegel der Vollkommenheil Oder Bericht uber das Leben des hi. Franziskus
von Assisi, 1953: Die Lebensalter, 1953; Vom Wesen kathol!-
scher Weltanschauung, 1953; Die Mutter des Herm, 1955; Der unvollstandige
Mensch und die Macht, 1956; Der Heilige in unserer Welt,
1956.
ЛИТЕРАТУРА
"Christliche Verwirklichung. R. G. zum 50 Gebui-tstag dargebracht
von scinen Freunden und Schu'em", 1935.
Теодор Г-еккер
Лишь нескоро после его смерти, прошедшей почти незаметно
в смятении, вызванном военной катастрофой,
Иосиф Бернгарт (Bernhart) нарисовал портрет своего
друга, которого он так часто сопровождал в прогулках
по дорожкам тихого парка, беседуя с ним о книгах, о
злободневных вопросах, о тайнах бытия. Тихая, медлительная
речь Геккера, отвечающего односложно, не позволяла
догадаться, сколько страсти он может источать,
когда пишет. Он был ученым, мыслителем, поэтом н
всегда искателем и глашатаем истины, как он ее понимал.
Его сочинения - узкий, но полновесный труд трех
десятилетий - указывают на прямолинейно проложенную
тропу от критического протестантизма Кьеркегора
к Ньюмену-англичанину, обратившемуся в католичество
и ставшему кардиналом, и, наконец, к обращению
в ту же веру самого Геккера, к заветам прочувствованного,
латински строгого католицизма. Он вступил в область,
пограничную между религией и философией, верой
и знанием, христианством и культурой, движимый
своеобразной гневной силой, толкающей к истине. Ранние
произведения Геккера, поражающие мощью языка и
нравственного негодования, вели на бой против современников:
в "Сатире и полемике" ("Satire und Polernik") -
это известные деятели литературы, педагогики, театра,
в "Христианстве и культуре" ("Christentum und Kultur")-такие
мыслители, как Шелер, предавший дух
ради природы и жизни, как Освальд Шпенглер, который,
по-видимому, доказывает неизбежность декларированного
им заката Европы не столько своими аргументами,
сколько упадком мышления, проявившимся в его
книге. Лишь много позднее Геккер сумел справиться
со своим раздвоением на сатирика и homo religiosus ',
и с этого времени его призведения хотят служить
' Религиозного человека (лат.).
Освежению и очищению, непрестанно обращаясь для
этого к изображению и возвеличению человеческих образов
христиано-европейского склада. В книге "Вергилий,
отец Европы" ("Vergil, Vater des Abendlandes")
он представил самовыражение дохристианского человеческого
благородства. Не без труде, перевел он на немецкий
язык основные сочинения Ньюмена, потом и его
проповеди англиканского и католического периодов и в
заключение-"Мечту Геронтия" ("Traum des Gerontius").
И после этого он высказался с сознанием превосходства
и внутренней правоты христианина-европейца:
"Европа - это дитя единой веры и, как ее дитя,
единственная преемница греческого и римского духа, западного
искусства, с его преобладанием легкости и строгой
стройности формы ^над тяжестью и тьмой хаотического
содержания, западной философии с ее господством
живого логоса над инстинктами и натиском страстен, западной
науки с ее идеей закона и пр'авила, человечностью".
Он измерял христианским духом истину и
жизнь, ум и историю, культуру и искусство, в духе христианства
давал ответ на главные вопросы: что означают
слова "благочестивый" и "благочестие", какой
долг налагает на нас наша телесность и в каком отношении
находится он к нашей трансцендентности. И
даже в то время, когда над ним тяготел запрет выступлений,
он дал в "Книгах дня и ночи" ("Tag- und" Nachtbucher")
документ, проникнутый духом, борющимся за
человечную и европейскую культуру.
Даты жизни. Теодор Геккер родился 4 июля 1.Я79 года в Эбербахе
(Вюртемберг). В 1921 году перешел в католичество, жил и писал
в Мюнхене. В 1939 году ему запрещены были какие бы то
ни было выступления. Умер 9 апреля 1945 года в Устербахе, близ
Аугсбурга.
СОЧИНЕНИЯ
S. Kierkegaard und die Philosophic der Innerlichkeit, 1913; Satire
und Polernik, 1922; Christentum und Kultur, 1927, 2. A. 1946; Wahrheit
und: Leben, 1930; Vergil, Vater des Abendlandes, 1.931, 6. A., 1948;
Ober den Begriff der Wahrheit bei S. Kierkegaard, 1932; Was ist der
Mensch? 1933, 5. A. 1949; Schopfer und Schopfung, 1934, 2. A. 1949;
Der Christ und die Geschichte, 1935, 2. A. 1949; Schonheit, 1936; Der
Geist des Menschen und die Wahrheit, 1937; Aus dem Nachlafi: Tagund
Naehtbucher, 1947, 2. A. 1949; Vom Wunderbaren und vom Nichts
und. andere Opuscula, 1949; Metaphysik des Fuhlens, 1950; Obersetzungen,
mit grundsatziichcn Einfuhrungen, von Kierkegaard, Newman,
Belloc, Vergil, Francis Thompson.
Альберт Швейцер
Быть может, надо побеседовать с ним за столом,
чтобы понять, кто такой Альберт Швейцер. На гостя
глядят дружелюбные и немного лукавые маленькие
серо-коричневые глаза. Когда он слушает, его правая
рука прикрывает рот и поднимает пышные усы чуть не
до бровей. Сам он вставляет слова обдуманно. Разговор
переходит от одной темы к другой: от музыки к философии,
от учения Христа к африканской больнице, от
gloire ' к Ruhm'^.. --и это в целом, как говорил Стефан
Цвейг, единственная в своем роде, неповторимая многосторонность,
выражающаяся во всем его существе, ищущая
все новых проявлений. Он, потомок эльзасского
пасторского рода, где все были любителями музыки, начал
с богословия и философии религии, проложил дорогу
современному увлечению органом и стал биографом
и исполнителем Иоганна Себас'тьяна Баха; теперь
он ученый-естествоиспытатель и врач по тропическим
заболеваниям, критик культуры и моралист. И то, что
им сделано в каждой из этих областей деятельности,
могло бы заполнить целую человеческую жизнь.
Швейцер сам подвел итог этапам своего жизненного
пути в книге воспоминаний "Из моей жизни и размышлений"
("Aus meinern Leben und Denken"). Мы узнаем
из нее, что отдельные пласты его деятельности внешне
сменяют друг друга, лишь иногда соприкасаясь, а внутренняя
связь существует в самом глубоком .и общем
- в постоянной борьбе за правду. Многие из его
сочинений переживут время, когда были написаны: нескоро
признанные исследования мессианского самосознания
Иисуса и мистики апостола Павла останутся
' Слава (франц.).
' Слава (нем.).
Ill
образцом изучения исторической ситуации по источникам.
Биография Баха утвердила себя как лучшая немецкая
музыкальная биография рядом с "Листом" Петера
Раабе. Наконец, великий подвиг любви, который повел
тихого ученого в дикую, охваченную сонной болезнью
Африку, и по сей день заставляет его неутомимо трудиться
в своей больнице в Ламбарене, - этот редкий
пример того, как муж науки может встать на путь "непосредственного
служения как человек", будет прославлен
навеки. И все же то там, то здесь замечаешь противоречия.
Швейцер отверг богословское толкование
учения Иисуса как продиктованное потребностями времени
и ложное, он отрицает божественность Иисуса, -
и все же он вступил на свой путь как безоговорочный
последователь Христа. Позиция служителя также должна
противоречить позиции прецептора, создавая чувство
внутренней неудовлетворенности, - и, как ни странно,
эта неудовлетворенность возбуждается не чем-то единичным,
отдельным в его сочинениях или делах, но основным,
самым характерным и показательным, всем, что
обращено к нам во всех его сочинениях или делах как
предостережение или требование; мы имеем в виду
нравственную цензуру, дающую особый акцент его художественной,
научной, гуманитарной деятельности и в
конечном счете определяющей также смысл всего дела,
которому служит эта богатая жизнь.
В чем его миссия? Не путем познания, но посредством
переживания мира, говорит он, мы приходим в
связь с ним. Первоначалом мышления является не
cogito ergo sum Декарта, но более древнее и всеобъемлющее
чувство: я-жизнь, которая хочет жить, я нахожусь
в жизни, которая хочет жить. Это положения,
которые, как кажется, ведут свое происхождение от философии
жизни и экзистенциальной философии. Но Швейцер
никогда не искал союза с философскими направлениями
своего века. Его недоверие к разуму, его доверие
к иррациональной силе, которую имеет воля, примыкают
непосредственно к наследию Шопенгауэра и Ницше.
Бытие - это "универсальная воля к жизни", - вот
добытое долгими усилиями познание, которое Швейцер,
по своей склонности к этике, стремится сделать плодотворным
для себя и для других, развив его в некую собственную
философию культуры Должен быть некий путь,
которым смысл жизни приходит от воли. Однажды
в Африке, во время путешествия по воде, его посетило
откровение: основа искомого смысла жизни есть благоговейное
отношение к жизни.
Благоговение к жизни - это понятие вновь приближает
нас к Шопенгауэру, к его учению о сострадании:
"Лишь в редкие минуты я действительно радовался
своему существованию. Я не мог не переживать все
время сам всю боль, которую я видел вокруг себя не
только у людей, но также у всех созданий. Я никогда
и не пытался избавиться от этого сострадания..." Подобно
Шопенгауэру, Швейцер ищет избавления от страданий,
обступающих нас со всех сторон. Но, в противоположность
Шопенгауэру, он находит освобождение от
них не в отказе от воли, а в высшем, превращенном в
человечность признании ее. Он верит в миссию человека-избавителя.
Благоговение к жизни - это означает не только этические
поступки и соответственное отношение к сочеловекам
с точки зрения доброго порядка и счастья в
человеческом обществе, но также, и столь же безусловно,
чувство ответственности за все живое. Хорошо поддерживать
и взращивать жизнь, доводя ее до высшей
ценности. Плохо уничтожать жизнь, вредить ей, ее стеснять.
Это его основные мысли, и в злые послевоенные
годы они выразительно говорили в защиту гибнущего
чувства гуманности. Их услышали и забыли: это судьба
моралиста, которому законы гостеприимства, принятые
в философской провинции, не могут послужить защитой
от мучительного опыта его собственной жизни. К концу
ее он остался таким же одиноким, каким, по существу,
был всегда.
Тем не менее Швейцер ведет до конца свое дело,
которое так помогло многим отдельным людям. На одном
из последних его портретов, полученных из Ламбь
рены, мы видим старого мужчину, с свободно лежащими
черными волосами и пушистыми усами, в его хижине за
москитной сеткой. Глубокая печаль легла на его большое,
широкое лицо. Он поднял глаза от своей работы.
Листы рукописи висят над его головой - на столе нет
места. Он исписал их своим мелким почерком прилежно,
но не спеша. Это страницы много лет назад задуманной
третьей культурно-философской книги, которая должна
теперь закончить жизненный труд 'Швейцера-мыслителя.
Даты жизни. Альберт Швейцер родился 14 января 1875 года
в Кайзерберге (Верхний Эльзас). Учился в университетах Страсбурга,
Парижа, Берлина. С 1894 года участвовал как органист
в страсбургских концертах из произведений Баха. Доктор философии
с 1899 года, лиценциат богословия с 1900 года. С 1902 годадоцент
толкования авангелия (экзегетики) в Страсбурге. Состоял
доцентом, начал изучать медицину, подготовляя себя этим к миссионерской
деятельности. Однойременно был органистом Баховского
общества в Париже с 1905 до 19.11 года. 'С 1913 года-доктор медицины.
В том же году учредил на доход от своей .научной работы
и концертных ор.ганных выступлений больницу в Ламбарене, в которой
работал в 1913-1917,1924-1927, 1929-1932 годах и снова
с 1933 года. Цель его приездов в Европу-'чтение лекций, органные
.концерты и издание своих книг, .В 1932 тоду был удостоен
франкфуртской премии Гёте, в 1952 году-Премии мира немецкой
книжной торговли, в 1953 году-Нобелевской премии мира.
СОЧИНЕНИЯ
Die Religionsphilosophie Kants, 1899; Das Abendmahlsproblem
auf Grund der wissenschaftlichen Forschung udn der historischen Berichfe,
1901, 2. A. 1929; Das Messiantitats- und Leidensgeheimnis.
Eine Skizze des -Lebens Jesu, 1901, 2. A. 1929; J. S. Bach, ie musicien-poete,
1905 (hz. Ausg)., dt. urngearbeitet und stark erweitert,
1908, 43 Tsd. .1.948: Geschichte der Leben-Jesu-Forschung, 1906
(u. d. Titel: "Von Reimarus zu Wrede"), 6. A. 1951; Deutsclie und
franzosische OrgelbaiAunst und Orgelkunst, T906; 2. A. 1927; Geschichte
der Paulmischen Forschung. 1911, 2. A. 1933; Die psychiatrische
Beurteilung .Jesu, 19:13, 2. A. 1933; Zwischen Wasser und Urwald,
1921, 151. Tsd. 1952; .Kulturphilosophie, 1. Verfall und Wiederaufbau
der Kultur, 1923, 9. A. 1949, II. Kultur und Ethik, 1923, 7. A. 1949;
Aus meiner Kindheit und Jugendzeit, 1924, 114-121. Tsd. 1955; Das
Christentnm nnd die Weltreligionen, 1924, 19.-21. Tsd. 1937; Die
Mystik des Apostels Paulus, 1930; Aus meinern Leben und Denken,
1931, 65-67. Tsd. 1951; Goethe- Gedenkrede, 1933, II, bis 16. Tsd.
1934; Die Weltanschauung der indischen Denker, 1935, 9.-12. Tsd.
1936; Afrikanische Jagdgeschichten, 1936; Philosophie und Tierschutzbewegung,
1937; Afrikanische Geschichten, 1938, 30. Isd. 1952; Goethe.
Drei Ansprachen, 1949; Das Spital irn Urwald, 1951: Le Probleme de
l'ethique dans revolution de la pensee humaine, 1952: Das Problem
des Friedens in der heutigen Welt, 1954; Bachs Praludien und Fugen
fur Orgel, kritische Ausgabe, 1914; Mitteilungen aus Lambarene,
3 Hefte, 1925-1927
ЛИТЕРАТУРА
Oskar К ra us, A. Sch., Sein Werk und seine Weltanschauung,
1926, 2. A. 1929.-Hans Wegmann, A. Sch. als Fuhrer, 1928.-
J. Eigenhuis: A. Sch., 1929.-К arl Raab, A. Sch., Dis§.
1937.-Fritz Buri, Christentum und Kultur bei A. Sch., 1941 -
George Seaver, A. Sch., Christian Revolutionary, 1944.-
E. Lind, A. Sch., 1948.-Fritz Buri, A. Sch. und K.irl Jaspers,
1950.-Charles R. Joy u. Melvin Arnold, Bei A. Sch. in
Afrika, 1950.-Rudolf Grabs, A. Sch. Gehorsam und Wagnis,
1951.-Hermann Hagedorn, Menschenfreund im Urwald. Das
Leben A. Sch. s, 1954. -Jacques Feschott e, A. Sch. An Introduction,
1954.-Max Tau. A. Sch. und der Friede, 1955.-Johan
B. H у gen, A. Sch s Kulturkritik, 1955.
СТУПЕНЧАТОЕ
СТРОЕНИЕ
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
Бенедетто Кроче
Макс Шелер
Николай Гартман
Алоис Венцль
Эрих Ротхаккер
Фриц Иоахим Ринтелен
Бенедетто Кроче
Когда радио известило о его смерти, прохожие на
улице обнажали головы. Молчаливой процессией проходили
люди мимо дома, где он покоился, 'выставленный
напоказ в своей библиотеке, окруженный 60 000 томов
драгоценнейшего частного собрания во всей Италии.
Он работал до последних недель своей жизни. Как
всегда, он проходил по высоким залам этого дома-Istituto
llaliano per gli Studi Storici ' - к своему рабочему
месту. У окон, как всегда, сидели 'и читали его приверженцы,
и через широко распахнутые двустворчатые двери
можно было .видеть :все до самой комнаты, в которой,
склонясь 'над своим письменным столом, дон Бенедетто
сидел с утра до вечера, за исключением двух точно отмеренных
часов - один на еду, оди'н на прогулку, - читал,
делал выписки и писал, писал.
Малорослый, сгорбленный человек с мощным черепом;
глаза были уже испорчены чрезмерным чтением;
узкие нервные руки непрерывно двигались. Жизнь, которой
жил в то время учитель, 'создавала в равной мере
серьезную и интимную атмосферу. Иногда он, накинув
клетчатый плед .на 'плечи, доставал книгу 'с одной из
полок. Это давало повод каждому, мимо кого он. проходил,
задать вопрос, относящийся к своей работе. Он отвечал
кратко; но всегда у него находились нужные библиографические
указания, забавный анекдот или полемическая
сентенция. Более длительный разговор обычно
кончался тем, что он поручал секретарше принести одно
из множества его сочинений, искал в предметном указателе
и говорил в заключение: "Прочтите об этом здесь,
я об этом писал еще тридцать лет назад".
Итальянский институт изучения истории (итал.)
И в самом деле, нет ничего, о чем Кроче не написал
бы нечто существенное. Мы не находим сравнений, чтобы
наглядно представить значение этого маленького, тщедушного
человека для духовного развития Италии. То,
что в'о Франции, Англии и Германии делали целые поколения,
то для Италии он, как философ, историк, критик
литературы, искусства, культуры, государственный деятель
и 'публицист, сделал один. Одним своим энциклопе^
дически подлым и внутреяне цельным творчеством он
создал стране общую, связующую идеологию своей гражданской
эпохи и содействовал этим развитию нового
духовного сознания.
Конечно, то время, когда Кроче был абсолютным н
единодержавным властителем культурной Италии, давно
миновало. Оно началось с первых лет нашего века; в
этот период, впервые после эпохи Возрождения, появилась
нечто вроде всемирного признания итальянской философии.
Старые идеалистические традиции воспринимались
вновь, мир 'позитивизма погружался в забвение.
Вырастало новое культурное движение; оно формировалось,
как ни странно, не 'введением природы и истории
в обобщающую философскую мысль, а, .'наоборот, 'возвратом
философии к исторической точке зрения. Большой
'поворот бы'л 'связан с именем Кроче. Но на его фоне
виднелся образ Гегеля: он должен был быть сохранен,
куда бы ни пришло в 'своем развитии новое движение.
В свои юные годы Кроче испытал решающее влияние
двух учеников Гегеля: историка народного хозяйства
Лабриолы '(Рим), 'который продолжал путь мышления
своего учителя 'с уклоном в. марксизм, и философа Спавепты
(Spaventa, Неаполь), пытавшегося поставить Гегеля
в историко-философскую связь с великими итальянцами
- Бруно и Вико. Главные идеи Спавенты отражаются
еще в книге Кроче о Гегеле и в его блестящем
изложении учения Вико. Но эти книги обнаруживают
нечто большее, чем простое подражание: они показывают
неподкупность духа истинного критика, нечто подобное
"святой трезвости" Гельдерлина, не дающей затеряться
'в безбрежных спекуляциях, и 'вдобадок к этому-неаполитанскую
живость и черты сократовской иронии.
Исходный пункт Кроче - и это 'весьма примечательно-не
гегелева категория бытия, .но вопрос о гносеологической
ценности интуиции, фантазии; для Кроче это
сила, определяющая индивидуальный, бесконечно многообразный
лик вселенной в видении поэта, живописца,
музыканта. Излюбленным предметом своих исследований
Кроче делает художестаенное творчество во всех ответвлениях
и переплетениях. Эстетика 'становится фундаментом
и краеугольным камнем 'в ступеичатом построении
его ..Философии духа" ("La filosofia come scienza
dello spirito") - большого и 'систематичеокого главного
труда этого мыслителя, который, 'в отличие от Гегеля,
все же 'сбрасывает с 'себя 'всегда путы замкнутой
системы и стремится дать 'своему мышлению лишь форму
"ряда систематизаций". В мышлении самого Гегеля он
различает живую и мертвую части. Мертва философия
природы, но также и логика, и философия религии, -
жива наука об объективном духе. Есть лишь одна реальность
-дух, и лишь одна философия - философия духа.
Дух бесконечен, необходим, он - диалектика, он - вопрос
и ответ, вечно меняющиеся местами. Нет никакой
природы. Дух есть познание и вместе с тем действие,
у 'него имеются свои теоретическая и практическая сферы,
и обе перекрестно соединяются между собой, обе
определенным образом являются друг для друга предпосылкой.
Всякое познание имеет эстетическое или логическое
определение, посредством интуиции или посредством
интеллекта. Существует" диалектическое движение
от эстетической ступени к логической: это прохождение
сквозь теоретическую сферу. Точно так же всякое действие
определяется экономически или этически; здесь
тоже возникает диалектическое движение от экономической
ступени к этической ступени, причем проходится
практическая сфера. Но четвертая, этическая ступень не
есть ни конец, ни завершение. Перед 'нами 'круговорот
духа, и отдельные ступени все :вновь "восходят к высши м
0'бластя'м в процессе становления.
Кроче обязан своему .всегда живому, эмоциональному
и полнокровному (erfulit) 'пониманию мира как истории
тем, что не остался в плену своей систематики. История
решает задачу философии: раскрыть разуму вечно современное;
математика и естественные науки не способны
познавать последние причины (des Entscheidenden).
Поэтому 'вторая половина жизни нашего философа приносит
с собой 'новый поворот - к области исторического.
Важнейшие работы Кроче - это исторические оценки
разного рода: исторические очерки поэтаческоро ^вйрчбства,
логического мышления, литературной, !науч'ной, политической
деятельности в Италии и Европе от древних
времен и до сегодняшнего дня, жизнеописания героев и
чудаков, толкования, а иногда я переводы тех или иных
поэтов. Данте соседствует с Ариосто, Кориель - с Шекспиром,
бароккальный неаполитанец Джовани Б^ттиста
Басиле-с Гёте. История - всегда многообразная изменчивость
проявлений духа, живая современность мыслей
и живо мыслимая современность, и только это есть подлинная
история. Однако ход истории позитивен: она движется
к хорошему, к лучшему. Все действительное, по
существу, разумно, и сама история есть поступательное
превращение разума в действительность, - Кроче узнал
это от Гегеля: "Долг и назначение человечества состоят
не 'в том, чтобы искать для себя удобств, но IB том, чтобы
непрерывно осуществлять себя в творчестве все более
высоких форм, как это делают поэт и художник, 'сочинять
вечную поэму истории".
События последних десятилетий умерили и приглушили
оптимизм Кроче относительно прогресса. Он начал
теперь различать разумность действительности и разумность
нравственного сознания. Разумность действительности
значит лишь то, что действительность имеет достаточное
основание для своего наличного бытия. Насколько
серьезны были для Кроче эти 'последние его положения?
Они должны были бы произвести значительный
сдвиг в образе всего его мышления.
Кроче с горячностью и всегда деятельно отдавался
участию в исторической жизни своего отечества в качестве
сенатора, министра, вождя итальянского либерализма
и не в последнюю очередь-издателя журнала
"Критика", который с начала 'века неизменно воплощал
добрую волю нации. Едииственный 'сотрудник Кроче по
журналу "Критика" - Джованни Джентиле - сделался
фашистским казенным философом; Кроче остался верен
себе, служа примером для своего народа и для народов
Европы, и стал под конец почти легендарным образом.
Даты. жизни. Бенедетто Кроче родился 25 февраля 1866 года
в Пескассероли (провинция Аквила) в семье зажиточного землевладельца.
С 1876 года воспитывался в католическом учебном заведении,
дальнейшее школьное и университетское образование получил
в Риме, в 1886 году-в Неаполе. Изучал литературу и историю,
позднее-философию. Совершил путешествия в Германию, Испа
нию, Францию, Англию. В 1900 году занимал руководящую должность
в Управлении народных и средних школ в Неаполе, затем
был преподавателем Неаполитанского университета. С 1903 года
начал издавать журнал "Критика. Литературное, историческое и
философское обозрение" ("La Critica. Rivista di letteratlira, storia e
filosofia"). С 1910 года-сенатор, в 1920-1921 годы-итальянский
министр просвещения в кабинете Джолитти. Во время второй мировой
войны был интернирован в Сорренто, освобожден англичанами.
В 1944 году-министр без портфеля. В июне 1946 года был
выдвинут социалистами на пост временного главы республики. Председатель
либеральной партии Италии. По его инициативе 16 февраля
1947 года был открыт Итальянский институт исторических исследований.
Умер 20 ноября 1952 года.
СОЧИНЕНИЯ
Materialisrno storico ed economia marxistica, 1900, 4. ed. 1922;
Estetica come scienza dell'espressione e linguistica generale, 1902,
6. ed. 1940; Filosofia come scienza dello spirito (4 Bde: Estetica, 1902,
5 ed. 1922; Logica, 1905, 4. ed. 1921; Filosofia della pratica. Economia
ed etica, 1909, 3. ed. 1923: Teoria e storia della storiografia, 1916,
3. ed. 1922), dt 1944; Saggio sul Hegel, 1906, 3. ed. 1913, dt. 1909;
Problem! di estetica, 1910, 2. ed. 1924; La filosofia di Giambattista
Vico, 1911, 2. ed. 1922; Breviario di estetica, 1913; dt. 1913; Cultura
e vita morale, 1914; Primi saggi, 1919; Nuovi saggi di estetica, 1920;
Fraimnenti di etica, 1921, dt. 1923; Element! di politica, 1924, dt. 1924;
Aspetti morali della vita politica, 1928: Etica e politica, 1931; Poesia
popolare e poesia d'arte, 1933; La critica e la storia dell'arte figurativa,
1934; Piccoli saggi di filosofia politica, 1934; La critica e la
storia delle arti figurative. Questioni de nietodo, 1934; Varieta di
storia civile e letteraria, 1935; Ultimi saggi, 1935; La poesia. Introduzione
alla critica e alla storia della poesia e letteratura, 1936; La
storia come pensiero e come azione, 1938, dt. 1944; II carattere della
filosofia rnoderna, 1941; Storia dell'estetica per saggi, 1942; Discorsi
di varia filosofia, 1945; Estetica in nuce, 1946; Filosofia e storiografia,
1949; Una pagina sconosciuta degli ultimi mesi della vita di Hegel,
1950.
I teatri de Napoli, 1891; Saggi sulla letteratura italiana del Seicento,
1911; Cultura e vita morale, 1914; La letteratura della nuova
Italia (70 критических эссе в 6 т.т.) 1914-1940; La Spagna
nella vita italiana durante la Rinascenza, 1917, 1940: Conversazioni
critiche, 1918, 1933, 1939; Goethe, 1919, dt. 1920; Una famiglia di
patrioti, 1919; Storie e leggende napoletane, 1919; Pagine sparse
(3 Bde), 1919, 1920, 1943; Pagine sulla guerra, 1919; Ariosto, Shakespeare
e Corneille, 1920; La poesia di Dante, 1920; Storia della storiografia
italiana nel secolo XIX, 1921; Poesia e non poesia, note sulla
letteratura europea nel secolo XIX, 1923; Storia del Regno di Napoli,
1924; II Pentamerone di G. B. Basile, 1925; La rivoluzione napoletana
del 1799, 1926; Uomini e cose della vecchia Italia, 1926-Storia
J'ltalia del 1871 al 1915, 1929; Storia dell'eta barocca in Italia, 1929;
Nuovi saggi sulla letteratura del Seicento, 1931; Storia d'Europa nel
secolo XIX, 1932, dt. 2. A. 1949; Vite di awenture, di fede e di passione.
Sei biografie, 1935; Poesia antica e moderna, 1942; Aneddoti
di varia letteratura (3 Bde), 1942; II dissidio spirituale delia Germania
con l'Europa, 1944; Per la nuova vita d'ltalia. Discorsi e scritti,
1944; Pagine politiche, 1945; Politics and Morals, 1946; Quando I'ltalia
era tagliata in due, 1948; Nuove pagine sparse, 2 vol. 1949; Scritti
di storia letteraria e politica. La letteratura italiana del Settecento,
1949; Deutsche Gesamtausgabe (H. Feist und R. Peters), Reihe I,
4 Bde 1929-1930, Reihe II, 3 Bde 1927-1929.
ЛИТЕРАТУРА
Автобиография: Contributo alla critica di me stesso, 1918, 2. ed.
1926, dt. 1924.-Die Philosophic der Gegenwart in Selbstdarstellungen,
IV, 1923.-H. W Carr, The Philosophy of B. C., 1917.-
E. T r о e'l t s с h: Der Historismus und seine Problerne, 1, 1922,
S. 617 ff.-Alfred Baeumler. B. C. und die Asthetik (in
"Ztschr. f. Asthetik und allg. Kunstwissenschaft", XVI), 1922.-
Giovanni Castellan o, B. C. 11 filosofo, il critico, lo storico,
1924, dt. von J. v. Schlosser, 1925.-Francesco Flora, C.,
1927.-A. Fraenkel, Die Philosophie B. C. s und das Problem der
Naturerkenntnis, 1929.-G. Calogero und D. Petrini, Studi
crociani, 1930.-H. Feist, B. C. Gestalt und Werk (in "Deutsche
Vierteljahrsschrift fur Literafurwissenschaft und Geistesgeschichte,
VIII, 1930).-К arl Vossler, B. C. s Sprachphilosophie (in "Aus
der romanischen Welt", 1948, S. 505 bis 530) -Th. Osterwalder,
Zur Philosophie B. C. s, 1950.-Carteggio Croce-Vo filer
1899-1949, 1951 -A. Buck, B. C. s Literaturkritik (in "Romanisches
Jahrbuch", V, 1952) -A. Robert C a ponigr i. History
and Liberty The Historical Writings of B. C., 1955.-Mortoii
White, The Age of Analysis, 1955, p. 43-53.
Макс Шелер
Это страстная, двойственная натура. Иногда он жил
как монах в келье своих мыслей, иногда никак не мог
вдоволь накуриться и 'пображничать. Он был неутомимым
тружеником, но, нуждаясь в том, чтобы высказаться
'в дружеском общении, 'вечно испытывал голод по .новым
людям. Он жил с одинаковой силой в веч'ных метафизических
:и религиозных вопросах и 'в событиях дня и
часа. Его мышление постоянно возвращалось 'к 1высшим
законам и ценностям, он 'всегда умел объединить мйогообразие
в глубокие си'нтезы, - и все же был 'противником
систематического мышления. Он должен был думать
и творить от минуты к минуте, он мог всегда переучиваться;
более того, он мог отказаться от того, чему учил
только что с полным убеждением. Жизнь разнообразная,
исполненная перемен, развитие, идущее боковыми дорогами,
часто плутая, не знающее твердой цели. И всетаки
стихотворение о "хамелеоне", дружески вышучивающее
его, не попало в цель.
Вначале Макс Шелер был учеником Эйкена, и нечто
оставалось для него родным в эйкеновской философии
культуры всегда. Он защитил диссертацию на право занятия
кафедры в Иене и вторично-в Мюнхене. Через
три года он оставил педагогическую карьеру н зажил
как литератор. В 1913 году он выступил как последователь
Гуссерля: он перенес его феноменологию в область
этики, философии культуры и религии, и именно это применение
феноменологии, это многосторонее приложение
результатов, выработанных многолетним и тщательным
трудом его учителя, - который, собственно, никогда его
учителем не был, - теперь считается лучшим достижением
Шелера. Во время первой мировой войны он появился
в роли политика в Женеве, а через год-в Гааге.
Еще через год ему дали место ординарного профессора
в Кельне. Он стал католиком. Он возвестил свое объективное
"царство ценностей", доказывал не только бытие
яичного бога, но и истинность всей догматики, существование
ангелов и многое другое. Но от философии религ,ии
O'H перешел к социо.ло1^и знания; здесь его основное
воззрение на проблемы божества, вселенной, ж'изни, ценности
побудило его выяснить целый ряд характерных типов
религиозного, метафизического, научного мышления
и 1их связи с определенными формами общественной
жизни. В 1928 году его шриглаоили во Франкфурт-.наМайне,
где он 'вскоре умер 'в разгар работы 'над новым
планом большого антропологического труда и над набросками
метафизики 'воли, по-видимому, постепенно
приближавшими его к Шопенгауэру.
В последний период творчества Шелера воля предстает
уже не в виде духовного принципа, как это было
еще в главном его религиоз.но-философском произведении
"О вечном в людях" (,,Vom Ewigen in. Menschen");
для. 'позднего Шелера принцип слепой, силы не сознающей
цели. (des- sinribUnden Drangprinzip),, состасляет существенную
составиую часть, его новой, философской антропологии
и дуалистической, философии истории. Он
приписывает воле универсальный метафизический принцип,,
который-при. всех. отличиях шопенгауэровского
интеллекта^ от шелеровского духа-совпадает, с волей
Шопенгауэра во всех существенных чертах. Шелер стал
одним из самых разносторонних посредников между мыслями
Шопенгауэра и последующим, периодом. Его творчество
выросло 'во многих отношениях из Шопенгауэра
и из дискуссии, с. ним,, в которой кое-что откладывалось
на позднейшее, в будущее отнесенное время.
Творчество Шелера,. iB сравнении с задуманным планом
и величием его намерений,, осталось отрывочным.
Богатый идеями, но лишенный дисциплины и: систематичности,
он .влиял на других не столько проверенными
результатами своего труда, сколько, всем- беспокойством
своего вопрошания, поисков и борений, которое вынудило
найти свою дорогу таких различных, его преемников,
как Николай Гартман и Мартин Хейдеггер. Шелер
мог бы считаться тем типом философа, который предчу1вствовали
Шеллинг, Кьеркегор родоначальники философии
жизни, и которому хотели бы подражать экзистенциальные
философы наших дней. Его мышлением
владела своеобразная одержимость, характерная для
его личности в целом.
Даты жизни. Макс Шелер родился 22 августа 1874 года в Мюнхене.
Изучал медицину и философию у Эйкена и Отто Либмана в
Иене. В 1902 году защитил диссертацию на занятие кафедры в Иене,
в 1907 году - вторично в Мюнхене; вступил в мюнхенский кружок
феноменологов. Покинул Мюнхен в 1910 году. Частная .жизнь ученого
в Геттнигене. В 1917 и 1918 годах занимался политической
деятельностью в Женеве и Гааге. С 1919 года-ординарный профессор
в Иене, с 1928 года-в Франкфурте-на-Майне. Умер
19 мая 1928 года в Франкфурте-на-Майне.
СОЧИНЕНИЯ
Beitrage zur Feststellung der Beziehungen zwischen den logischen
lind ethischen Prinzipien, 1899; Die transzeridentale und die psychologische
Methode. .Eine grundsatziiche Erorterung zur philosophischen
Methodik, 1900, 2. A. 1922; Ober Ressentiment und moralisches Werturteil,
1912; Der Formalismus in der EthlkJitKl die materiale 'Wertethik,
2 Tie, 1913-1916, 3. A. 1927, 4. A. 1954 (=Ges. Werke, Bd.ll);
Zur Phanumenologie und Theorie der Sympathiegefuhle von ;Liebe
und Hass, 1913, 2. ,A. .1923 (u. d. T. "Wesen und Formen der Sympathie"),
5. A 1948; .Der Genius des Krieges und der deutsche Krieg,
1915, 3..A. 1917; Abhandlungen und Autsatze, 2 Bde, 1915; Krieg und
Aufbau, 1916; Die Ursachen des Deutscherihasses, 1917; Vom Unisturz
der Werte, 2 -Bde, 1919 (2. A. der Abhandlungen und Aufsatze von
1915), S. A. ,1923,4. A. 1955 '(^Ges. Werke, Bd. Ill); Vom Ewigen
.im Menschen, bd. 1, .1821, .3. .A. 1.933, .4. .A. .1954 (= Ges. Werke,
Bd. V); Walther JRathenau, 1922; Schriften zur Soziologie und Weltanschauungsiehre,
3 ВЙе, 1923-1924; TProbbeme einer Soziologie des
Wissens (in "Versuche zu einer Soziologie des Wissens", hrsg. v.
M. iSchelen), 11924; Die Formen des Wissens sund die Bildung, 1925;
Die Wissensformen und die Gesellschaft, .1926; Die Stellung des Menschen
.im .Kosmos, 1929, 5. A. 1949; Mensch und Geschichte, 1929;
Philosophische Weltans^hauung, 1929, N. A. 1954; Die Idee des
Ewigen Friedens und 'der Pazifismus, 1931; Schriften aus dem NachlaB.iBd.
1; Zur?thik'und,Erkenntnisl.ehre, 193-3.
ЛИТЕРАТУРА
.Joseph Geyser, M. Sch. s Phanomenologie der Religion,
1924.-.DHeinrich Kerler, M. Sch. und die impersonalistische
Lebensanschauung, 1917.-Michael Wittmann; M. Sch. als
Ethiker, 1923.-'Er'i.ch Piz-ywara: Religionsbegrundung. M.
Sch.-J.iH. Newman, 1923.-Friedrich Kreppel, Die Religionsphilosophie
M. Sch. s, 1927. -Nicolai Hartman n, M. Sch.
(in "Kant-Studien", 33), 1928.-Alexander Altmann, Die
Grundlagen der Wertethik, 1931.-Gerhard Kranziin, M. -Sch.
s phanomenologische Sy.stematik, 1934 (mit Bibliographie).-S. W ilhelm,
Das Bild des Mens.chen in der Philosophie M. Sch. s, Diss.
1937.-Martin Buber, The Philosophical Anthropology of Sch.
(in "Philos. and Phen. Research"), 1945.-Katharina Kant
hack, M Sch., 1948.-E rich Rothacke.r, Sch. s Durchbruch
zur Wirklichkeit, 1948.-A. Bresgen, Religion und Philosophie bei
Sch" 1949.-Hans Joachim Lieber, Zur Problematik der
Wissenssoziologie bei M. Sch. (in "Philos. Studien", H. 1), 1949.-
Kurt Lenk, Schopenhauer und Scheler (in "XXXVII. Schopenhauer
Jahrbuch", S. 55-66), 1956.
Николай Гартман
Свои последние лекции он читал перед полупустыми
скамьями, среди голых стен большой комнаты для практических
за'нятий по 'минералогии. Видимо, невзгоды времени
заставили его закоснеть в своей гордости, его лицо
было бледно, веки приспущены. И 'все же речь этого маленького,
невзрачного человека слушали как cвoero рода
откровение: следили за тем, ка'к он тихим, сдавленным
голосом, подчеркивая свои слова скупыми и иесколько
жреческими жестами, расширяет пределы царства категорий,
как он делает абстракцию неожиданно наглядной
и погружает повседневное явление во внушающую трепет
таинственность. Отошедшие в 'прошлое и з'абытые
категории выступают иа свет божий. Он говорит о пространстве:
пространство ни конечно, ни бесконечно, оно
не имеет протяженности,-иначе ничто не могло бы
иметь протяженности в' пространстве. Он говорит о категории
размера: размер не есть ни протяженность, ни то,
что имеет протяженность, а то, -в чем имеющее протяженность
получает свою протяженность. Он отличает
категории процесса от категорий состояния и субстанции:
'состояние-это то, что перестает быть в процессе,
субстанция - это то, что в процессе пребывает. Он говорит
о категориях наглядности и понимания... Затронуты
все области бытия. И замечательно: от всего веет легким
дыханием мудрости.
В историю философии балтийский мыслитель будет
записан 'как обновитель онтологии. Он вышел из марбургской
школы; но уже его первые опыты вряд ли могут
быть названы зависимыми, это уже критика и самостоятельное
дальнейшее развитие. Самое важное из сочинений
его марбургского периода - "Основные черты
метафизики познания" ("Grundzuge einer Metaphysik der
Erkenntnis") -начинается не метафизическим идеалом
его учителя Наторпа; в нем вместе с Гуссерлем и феноменологами
метафизика понимается как учение о явлениях,
'и из этого поворота 'возникает новая, 'самая оригинальная
тема Гартмана: связь всего учения о познании
с учением о бытии, объективная зависимость теория
позша.ния от онтологии. Гартмая отрицает метафизику
спекулятивных ..предрешений" ("Vorentscheidungen").
Переворот в современном мышлении, думает он, происходит
под знаком 'великого отрезвления: 'созна.н'ие вновь
выводится .на простор всемирного опыта, к 'признанию
само по себе существующего (Ansichseienden), возникшего
до 'всякого познания и независимо от 'него.
Гартман испытал позднее еще одно сильное влияние-со
стороны своего спутника по первым годам в
Кельне-Макса Шелера. Его "Этика" носит следы дискуссий
с основателем, ..материальной этики ценностей".
Она устанавливает раздвоение на действительность и
ценность,-вспомним Канта, его учение о независимости
нравственного закона от действительности. Но
на поприще этики первенство отдается категориям
бытия, а не познания. Гартман переводит свой взор на
самые ценности, он ищет для них защиты и от превышении,
и от субъективных ограничений. Второе издание
его "Этики" отличается от первого лишь одним добавленным
замечанием: оно направлено против возможного
приписывания ценностям действительного, быть может
высшего, бытия в духе идей Платона. Их в-себе-бытие
есть не что иное, как "независимость от целеустремлений
(Daflirhalten) субъекта". Вторая задача защиты ценностей
направлена против Хейдеггера и экзистенциалистов.
Когда Хейдеггер ставит вопрос о "смысле бытия" и считает,
что этот смысл заключается в человеческом существовании,
то путем недопустимого "предрешения" (Vorentscheidung)
существующее мыслится лишь таким^ каким
оно мне является и как я его понимаю, -тем самым
предрешается основной вопрос онтологии. Хейдеггер полностью
лишает объективный дух его силы, его прав: все
права удерживает за собой индивид с его частным решением;
тем сам'ым он жертвует всем самым ценным, что
добыла для знания немецкая философия времен расцвета;
он лишает опред-еленности высшую форму бытия,
форму исторического духа, -а непонимание одной формы
5. А. хюбшс" 129
бытия закрывает путь к пониманию также всех других
его форм.
Как пи различны исходные пункты в последующих
работах Гартма.на (метафизика познания, проблема духов1ного
бытия, проблема ювободы 'воля), его труд, который
он строит со 'всей обдуманностью и осмотрительностью
iB течение 30 лет самой дисциплинированной работы,
все вновь подчеркивает настоятельную потребность
в новой онтологии, "к которой надо найти подход снизу".
Результатом является известная градация четырех пластов
бытия: от 'неорганической ступетаи к органической,
далее к душевной и наконец к духовной ступени. Эти
11ласты надо строго различать и рассматривать на ооновании
их "собственных категориальных закономерностей".
Их взаимодействие (Zusammenspielen) можно
показать на примере феноменов. Каждый из высших
пластов коренится в более низком, но ни один из них
низшим полностью не определяется. По законам силы
низшие формы бытия сильнее, но по закону свободы
высшие формы бытия все же обладают внутри своего
пласта неограниченной возможностью для деятельности.
При этом в'о 'всех областях есть проблемы, которые
не могут быть решены окончательно и до самого конца,
- это собственно 'метафизические проблемы, если
понимать метафизику в "новом смысле. Они не могут
быть .разгаданы средствами конструктивно-систематической
философии, они подлежат проблематическому
мышлению, так называемой "апоретике". Основные формы
бытия (существование, жизнь, сознаине, дух, свобода
и т. д.) навеки останутся таинственчшми и непознаваемыми.
Разделение 'мышления на систематическое и проблематическое
принадлежит к явныад отличительным признакам
философии Гартмана. К систематикам относятся
Плотин, мыслители средних -веков, Гоббс, Спиноза и послекантовские
идеалисты - Фихте, Гегель, Шеллинг;
к проблематическим мыслителям - Платон, Аристотель,
Юм, Кант. Систематик уступает давлению метафиаической
потребности; 'результат его мышления-выводы
поспешные, насилующие данный материал, слишком
охотно идущие иавстречу людским желаниям. Проблематяк,
напротив, медлит, задерживаясь на постановке
вопроса и 'подготовке ответа, он готов так и остаться
неуверенным, если исследование действительности не
допускает какого-либо решения.
В 'рамках этих утверждений Гартман ведет свою
борьбу 'против духовно-исторической традиции Дильтея
и Трельча; эту борьбу он смог начать после того, как
был приглашен iB Берлин, с кафедры, давно осиротевшей
после Эрнста Трельча. Он закончил, еще с постоянной
оглядкой на спекулятивную философию Гегеля, создание
своей большой историко-философской концепции - книгу
о "Проблеме духовного бытия" ("Das Problem des
geistigen Seins"), явно обнаруживающую переход от
духовно-исторического метода к методу проблемно-нсторическому.
В "Энциклопедия" Гегеля мы видим, как за
субъективным духом следуют объективный и абсолютный
дух. У Гартмана за субъективным :и объективным
духом выступает, как третье, ..объективированный" дух,
и оба 'первых, как свободные формы духа, противопоставляются
объективированному, выступившему из
реальных жизненных взаимосвязей духу, ставшему делом
(Werk). У 'объективированного духа своя собственная
действительность, своя ообственная 'история. Но все
же никака-я духовная сущность (geistiger Gehalt) не может
'отделиться от свободного духа. Дух остается привязанным
ко времени и индивиду, он "подслушивает категории,
минута за минутой, в реальных отношениях". Но
со временем объективированный дух возвращается снова
свободному, живому миру и вновь приобретает в нем ..текучесть".
Таким образом, история философии, в гартмаIHOIBCKOM
смысле, рождается не из ряда отдельных концепций
и систем, а из преемственности философских
проблем. Эта проблемно-историческая точка зрения становится
лейтмотивом двухтомной ..Истории немецкого
идеализма" ("Geschichte des deutschen Idealismus").
Только анализ проблем в мышлении Фихте, Шеллинга,
Гегеля открывает взору ..вечное, теперь так же, как
100 лет назад, ценное в их философии". Это концепция,
которая может быть проведена лишь с некоторыми яатяжками.
Главное произведение Гартмана-"Философия природы"
("Philosophic der Natur"), законченная во время
второй мировой войны, - .представляет собой всеобъемлющее,
содержательное, выдвигающее принципы, систематизирующее
исследование сил и законов природы,
ступенчатого строения пластов бытия, органических
структур, сверхиндивидуальных жизненных связей; еще
раз критически продумываются основные проблемы и понятия
естествознания, с тем чтобы возвратить его от попыток
создать зав.ершенную метафизику 'природы (что
характерно еще для Планка и Венцля) к более скромной
цели-изучению основных принципов (Grundlagenforschung);
это возвращение, конечно, означает одновременно
значительное углубление. Новая онтология все
больше принимает очертания универсального учения о
категориях, - Гартман тщательно разрабатывал его в
течение последних 15 лет своей жизни и существенно
расширил еще в оставленном нам в наследство труде
,,Познание в свете онтологии" ("Die Erkenntnis irn Licht
der Ontologie"). В противоположность Канту и старым
теориям познания, он теперь утверждает, что категории
рассудка (Verstand) также подвержены изменениям.
Основная форма этой изменчивости - ..проникновение"
(,,Durchdringen") новых категорий в сознание. Но и однажды
проникшие категории не остаются неизменными,
они продолжают изменяться, .имея тенденцию все больше
приближаться к предмету. В этом прогрессирующем
приспосабливании человеческого познания к миру и состоит
развитие, завершающееся (при посреднической
роли Николая Гартмана) Гегелем. Мы чувствуем себя
утопающими в изобилии категорий, в котором самое понятие
категории изменяется до неузнаваемости - запутанная,
иррациональная "структура" этого понятия не допускает
более какого бы то ни было суждения (Aussage),
хаос царит безраздельно. Напрасно двухтысячелетвий
труд над .выработкой понятий свел десять категорий
Аристотеля к шести у схоластов и ограничил их тремя
у Декарта и Локка, напрасно единственная за две тысячи
лет попытка расширить область .категорий-таблица
Канта-'в скором времени была строго остановлена
Шапенгауэром, который свел IBCC к единственной
категории причинности. У Шопенгауэра Гартман не научился
ничему.
Из наследия Гартмана мы получили 'еще объемистую
"Эстетику", в которой мысли и язык изложения обнаруживают
немало слабостей: это попытка замкнуть сферу
эстетического с помощью .категориального анализа; на
обширном поприще применения к искусству и искусствознанию
она вряд ли будет плодотворной. Наконец, появилось
еще последнее строгое предостережение от тяготения
к теологии, которая был'а движущим и сейчас далеко
еще не достаточно исследованным мотивом старой
метафизики. Круг замкнулся.
Гартман не был-его ученики подтверждают это..современным"
человеком. Он сторонился тревог своего
времени и таких технических достижений, ка'к автомобиль,
телефон, пишущая машинка. Подобно тому как
сдержаины были 'все его движения, он противостоял со
сдержанной уверенностью и самой жизни, 0,н жил в работе
своего духа, о'н верил, что дух сильнее 'всего, и в
этой вере проявил истинное величие. Он пережил катастрофу
разгрома со 'всеми сопровождающими ее событиями:
битву за Берлин, тяготы от расквартирования
войск, голод, отъединение от .внешнего мира. И 'вот в это
время, с 9 марта по II сентября 1945 года, он написал
свою "Эстетику".
Даты жизни. Николай Гартман родился 20 июля 1882 года
в Риге. Окончил гимназию в Петербурге. В 1901-1907 годах изучал
медицину в Дерптском университете, античную филологию в
Петербурге и философию в Марбурге. В августе 1907 года получил
звание доктора философии. В 1909 году защитил в Марбурге диссертацию
на право заниятия кафедры. В 1914-1918 годы был
участником мировой войны. В 1920-1925 годы-ординарный профессор
в Марбурге (преемник своего учителя Наторпа), в 19251931
годы-в Кельнском университете, в 1931-1945 годы-в Берлинском,
в 1945-1950 годы-в Геттингенском. Умер 9 октября
1950 года.
СОЧИНЕНИЯ
Platons Logik des Seins, 1909; Des Proklus Diadochus philosopliische
Anfangsgrunde der Mathernatik, 1909; Zur Methode der Philosophiegeschichte
(in "Kant-Studien", 15), 1910; Systembildung und
Idealismus (in "Philos. Arbeit"), 1912; Die Frage der Beweisbarkeit
ries Kausalgesetzes (in "Kant-Studien", 25), 1920; Grundzuge einer
Metaphysik der Erkenntnis, 1921, 4. A. 1949; Die Philosophic des
deutschen Idealismus. 1: Fichte, Schelling und die Romantik, 1923; II:
Hegel, 1929; Aristoteles und Hegel, 1923 (selbst. 1933); Diesseits von
idealismus und Realismus (in "Kant-Studien", 29), 1924; Ethik, 1926,
5. A. 1949; Zum Problem der Realitatsgegebenheit, 1931; Das Problem
des geistigen Seins, 1933, 2. A. 1949; Zur Grundlegung der Ontologie,
1935, 3. A. 1948; Das Problem des Apriorismus in der platonischen
Philosophic, 1935; Der philosophische Gedanke und seine Geschiclite,
1936; Der Megarische und der Aristotelische Moglichkeitsbegriff,
1937; Moglichkeit und Wirklichkeit, 1938, 2. A. 1949; Aristoteles und
das Problem des Begriffs, 1939; Der Aufbau der realen Welt. GrundriB
der allgemeinen Kategorienlehre, 1940, 2. A. 1949; Zur Lehre vom
Eiclos bei Platon und Aristoteles, 1941; Neue Wege der Ontologie,
1942 (im Sammelwerk "Systematische Philosophie"), Sonderdruck
1947; Die Anfange des Schichtungsgedankens in der Alten Philosophie,
1943; Leibniz als Metaphysiker, 1946-Philosophie der Natur. Abrifi
der speziellen Kategorienlehre, 1950; Teleologisches Denken, 1951;
Asthetik, 1953; Philosophische Gesprache, 1954; Kleinere Schriften,
Bd. I (Abhandlungen zur systcinatischen Philosophie), 1955.
ЛИТЕРАТУРА
J. С oh ii, Zu N. H. s Wertelhik (in "Logos"), 1926.-Josef
Klosters Die kritische Ontologie N. H. s, Diss. 1928.-G. Lehmann,
Das Problem der Rcalitatsgegebenheit (in "Blatter fur deutsche
Philosophie"), 1932.-A dolf Seelbach, N. H. s Kantkritik,
1933. -Reinhold Groo s, Die Prinzipien der Ethik N. H. s, Diss.
1933. -H a ii s H i rnin g, N. H. s Lehre vorn objektiven Geist und
seine These von der Voraussetzungsiosigkeit der Philosophie, Diss.
1937.-Hermann Kuhaupt, Das Problem des erkenntnistheoretischen
Realismus in N. H. s Metaphysik der Erkenntnis, Diss. 1938.-
Andreas Konrad, Irrationalismus und Subjektivisrnus, Diss.
1939.-J. Munzhuber, N. H. s Ontologie und die philosophische
Systematik (in "BIStter fur dt. Phil."), 1939.-J oh annesHessen,
Das Problem des Moglichen (in "Phil. Jalirbuch d. Gorres-Gesellschaft"),
1940.-G. Martin, Aufbau der Ontologie (in "Blatter f.dt.
Phil."), 1941.-Alois Goggenberger, Der menschliche Geist und
das Sein. Eine Begegnung mit N. H., 1942.-Josef Epp, Ober das
Problem der Willensfreiheit bei Immanuel Kant und N. H., Diss.
1943.-J. Enders, Der Schichtengedanke bei N. H. (in "Divus
Thomas"), 1947.-G. Kropp: Naturphilosophie als Kategorialanalyse.
1951.-Aloys Wenzl: N. H. (in "Philos. Jahrbuch"), 1951.-
E. M aye r, Die Objektivitat der Werterkenntnis bei N. H., 1952. -
N. H. Der Denker und sein Werk. Funfzehn Abhandlungen, hrsg. von
Heinz Heimsoeth und Robert Heifi, 1952.
Алоис Венцль
К 60 годам мюнхенский философ полностью проявил
себя как мыслитель. Он начал деятельность в качестве
математика и физика, стал учеником Бехера (Becher)
и из этих двух исходных точек пошел своим путем, через
картину 'мира, даваемого современ.ной физикой и биологией,
к высотам объясняющей 'и оценивающей 'мир метафизики.
Одновременно с внешним успехом-'повышением
в должность ординарного пpoфeccopa и ректора
Мюнхенского университета - он закончил свое главное
сочинение "Философия свободы" (,,Philosophic der Freiheit",
1894); название заимствовано из 'книги Рудольфа
Штейнера, и, что удивительно, в этой книге осуществлеiHO
то, что 'в философских дискуссиях наших дней называют
потребностью и насущной задачей современности:
действенное взаимопроникновение и конечное объединение
естественных наук и философии религии.
Развитие, которое прошел сам Венцль, воспроизведено
в виде 'систематического построения IB его учении
о свободе. По Венцлю, действительность имеет ступенчатое
строение, подобное тому, что изложено в учении
Гартмана о пластах. Над материальной ступенью возвышаются
друг за другом жизненная (vitale), психическая
и духовная ступени. Но за каждой из ступеней действительности
должен быть признан момент свободы: .на низших
ступенях - это свобода неопределенности и множества
возможностей (вспомним о соотношении неопределенностей
в атомной физике, об идеях витализма в биологии),
а на высшей ступени свобода выступает в заключение
как нравственная свобода человека, - и здесь
Венцль вступает в область, еще во многом никем не
исследованную. Он углубляется в область философии
истории и опровергает почти бесспорное до сего времени
определение прошлого. Все, что произошло, должно ли
оно было быть лишь потому, что некогда так случилось,
действительно ли и несомненно оно должно было произойти
именно так и не иначе? Венцль отвечает на этот
вопрос отрицательно.
Его привязанность к свободе распространяется на
все, вплоть до выбора слов. Он не говорит: "должно";
он говорит: "можно". Можно признать, что простор для
свободы дают статистические законы 'в микрофизике.
Мож'но распространить действие свободы и 'на мир биологии,
s духе виталистических учений, и, .наконец, по
Венцлю, лишь насильственно можно защищать всепроникающую
причинность и механистичность в областях
душевной и духовной. Однако, в конце концов, речь идет
не только об освобождении от косной механистичности
старого естествознания в пользу динамического, более
того, волюнтаристического понятия о бытии, 'в котором
отчетливо видно сходство с учением Шопенгауэра о воле;
речь идет о предпосылках к новой антропологии, к
формированию нового общего 'воззрения на сущность человека,
решительно отделяющегося от политической антропологии
недавнего прошлого. Сущность человека отныне
не будет, как у Арнольда Гелена (Arnold Gehien),
перемещаться в сферу поступков и действий (Tathandein),
в драматическую сферу существования, определяющую
собой также дух и разум. Она будет рассматриваться
с той точки зрения, которая открывается на
высшей ступени действительности, с точки зрения духа
и нравственной свободы, - старая мысль в новом обороте.
Верно ли, как думал Макс Планк, что 'проблема свободы
есть для науки мнимая проблема? Следует ли рассматривать
один и тот же образ действий с внутренней
точки зрения как свободный, а с внешней точки зрения
- как несвободный? По мнению Венцля, эти точки
зрения неравноправны; решает внутренняя точка зрения;
дело не в градации 'поступков (Setzung), а 'в способности
бороться за ценности (Ansatzfahigkeit fur Werte).
Здесь выясняется главная особенность этого учения
о свободе: оно ведет в ту пограничную область, в которой
философские решения 'вопросов являются также религиозными
решениями; поэтому в своих дальнейших
построениях оно является одним из современных вкла136
дов в Philosophia perennis' Не более того-однако
и не меньше.
Даты жизни. Алоис Венцль родился 25 января 1877 года в Мюнхене.
С 1907 по 1911 год изучал математику и физику (сдал выпускные
экзамены в 1912 году), а после первой мировой войныфилософию
и психологию. Защитив диссертацию на занятие кафедры
при Эрихе Бехере (1920), Венцль начал одновременно работать
преподавателем математики в высшей школе и, как доцент философии
и психологии, в Мюнхенском университете. В 1938 году у него
была отнята venia legendi^. С апреля 1946 года-ординарный профессор
философии, с 1947/48 года-ректор в Мюнхенском уннвсрсите1
е.
СОЧИНЕНИЯ
Das Verhaitnis der Einsteinschen Relativitatstheorie zur Philosophie
der Gegenwart (Preisschrift), 1923; Das naturwissenschaftliche
Weitbild der Gegenwart, 1929; Das Leib-Seele-Problem, 1933; Theoric
der Begabung, 1934; Metaphysik der Physik vonheute, 1935, 2. Л.
1951; Wissenschaft und Weltanschauung. Natur und Geist als Probleme
der Metaphysik, 1936, 2. A. 1950; Graphologie als Wissenschaft,
1937; Metaphysik der Biologic von heute, 1938, 2. A 1951; Philosophic
als Weg von den Grenzen der Wissenschaft an die Grenzen
der Religion, 1939; Seelisches Leben-Lebendiger Geist, 1943; Hans
Drieschs philosophisches Erbe (in XXX. Jahrbuch der SchopenhauerGesellschaft),
1943: Die Rolle der Ontologie in Realismus und Idealis.
mus (in XXXI. Jahrbuch der Schopenhauer-Gesellschaft), 1944; Die
Technik als philosophisches Problem. 1946; Geist und Zeitgeist zweier
Generationen, 1946; Philosophie. Weg, Stand und Aufgaben der Philosophic
von heute, 1946, 2. A. 1952; Philosophie der Freiheit, 1, 1947,
II, 1948; Leibniz und die Gegenwart, 1947; Nietzsche. Versuchung und
Verhangnis, 1947; Geistige ^trornungen unseres Jahrhunderts, 1948;
Materie und Leben ais Problerne der Naturphilosophie, 1949; Die Stcllung
der Mathematik in der europaischen Kulturgeschichte, 1949; Fundainentalontologie.
Metaphysik oder Ende der Metaphysik, 1950;
Unsterblichkeit, 1951; Die philosophischen Grenzfragen der Nat-ur.
wissenschaft, 1954; Schopenhauer und die Ontologie und Metaphysik
von heute (in XXXVI. Schopenhauer-Jahrbuch), 1955.
' Вечная философия (лат.).
" Право на преподавание (лат^
Эрах Ротхаккер
Впервые Эр'их Ротхаккер выступил как историограф
немецкой исторической школы. Он был близок к Лампрехту,
и первая его сравнительно крупная работа трактовала
о трудах учителя. Второе определяющее 'влияние
исходило от Дильтея и привело Ротха^ккера к его подлинной
задаче: распространению новых 'идей философии
жизни на гумадитарные науки. Уже многими отмечалось,
что 'влияние Дильтея 'получило вданболее живое и
непосредственное 'выражение в сочинениях Ротхаккера.
С различных сторон, во все новых сочетаниях, его работы
'возвращаются к мысли о недостаточности идей и
систем перед лицом пер.возданности, полноты и убедительности
самой жизни. Подобно тому как мы всегда
имеем дело с живыми людьми, писал он однажды, так
и творческая идея должна приходить к своей действительности
не только как идея, но и как непосредственное
отношение к жизненным реальностям, то есть переживаться
как действующая сила. Мышление Ротхаккера
в этом смысле направлено на формотворчество '(Formgebung)
жизни, на решение вопроса, как может историчеокое
влиться 'в формы духа и культуры. Отдельные
культуры - это 'стилевые единства, но также и ответы
на то положение, .в котором 'находится человек как существо
со стремлениями (Triebwesen). Издалека слышится
мысль Тойнби, пытавшегося определить культуры через
призыв, ими воспринятый, и тот ответ, который они на
него находят. Но Ротхаккер основывается не на истории
в ее высшем единстве, а на человеке в его отношениях
с 'миром. Все больше формируется его особая область -
новая философская антропология, и, постепенно испытывая
но.вые влияния, она приобретает психологическую
углубленность. Появляется психология инстинктов и общества
американца Мак-Дугалла (Mack Dugall) и расчищает
путь к новым отнологическим учениям о пластах,
определяя философское 'понимание эпохи у последователей
Николая Гартмана.
Путь от Дильтея к Гартману представляется Ротхаккеру
соединением противоположностей. На одной сторане
мысль о смысле, объединяющем жизнь, на другой
стороне теория пластав, которой должно быть объяснено
и даже замещено всякое душевное развитие (jede seelische
Entwicklung). В антропологическом методе Ротхаккера
мысль Гартмана о последовательном чередовании
пластов бытия предстает .в виде восхождения человеческой
личности из 'низших и 'всеобщих кругов жизни ко
все более узким и высоким. Над лежащей в основании
ступенью жизни вообще поднимается вегетативная
жизнь, далее идет животное "оно", животное в нас, потом
одушевленная инстинктивная личность-бессознательное,
'проявляющее себя в нас как детство и как характер,
система склонностей и привычек, и наконец -
вершинная личность, сознание Я. Между пластами
есть .взаимодействие, есть взаимопроникновение, и временами
нелегко бывает установить, какой из них сейчас
преобладает. "Какой пласт ныне полон воодушевления?
Какой потрясен? Какой смеется? Какой трепещет? Какой
действует? Какой мыслит и мечтает?" Человек находится
в пределах того культурного целого, в формиров1ании
которого он должен участвовать, охваченный всем многообразием
побуждений: и обратно, культура определяет
собой общий характер его поведения '(sarntliche Betatigungen).
Последняя цель Ротха^кера ясна: антропология
распространяется на изучение человеческой культурной
сферы, становится антропологией культуры.
Даты жизни. Эрих Ротхаккер родился 12 марта 1888 года в
Форцхайме. Учился в Киле, Страсбурге, Мюнхене, Тюбингене и
Берлине. С 1920 года-приват-доцент, с 1924 года-экстраординарный
профессор в Гейдельберге, с 1928 года-ординарный профессор
философии в Боннском университете.
СОЧИНЕНИЯ
Ober die Moglichkeit lind den Erirag einer genetischen Geschichtsauffassung
im Sinne Karl Lamprechts, 1912; Einleitung in die Geisteswissenschaften,
1920, 2. A. 1930; Logik und Systematik der Geisteswissenschaften,
1926, 3. A. 1948; Geschichtsphilosophie, 1933; Der
deutsche Mensch des 19. Jahrhunderts und das Problem des Lebensstils,
1935; Das Wesen des Schopferischen, 1937; Die Schichten de.r
Personlichkeit, 1938, 4. A. 1947; L'ldea di una Scienza Nuova
dell'Uomo, 1938; Schopenhauer et Nietzsche (in "Poetes et penseurs"),
1941; Probleme der Kultur-Anthropologie (in "Systematische Philosophie"),
1942, 2. A. 1948; Wissenschaftsgeschichte und Liniversitatsgeschichte,
1943; Die Kriegswichtigkeit der Philosophie, 1944; Mensch
und Geschichte, 1944; Schelers Durchbruch in die Wirklichkeit, 1948;
Mitherausgeber der "Deutschen Vierteljahrsschrift fur Literaturwissenschaft
und Geistesgeschichte" seit 1923.
ЛИТЕРАТУРА
Selbstdarstellung in Ziegenfufi/Jung- Philosophen Lexikon, 2. Bd,
S. 375-381
Фриц Иоахим Ринтелен
Первое 1воспоминание о Фрице Иоахиме Ринтелене
восходит к тем прошедшим годам, когда молодой мюнхенский
приват-доцент возвысил свой голос, предостерегающий,
предупреждающий о близком хаосе,-и голос
его должен был тогда затеряться. Он зазвучал вновь
после катастрофы, сохранив проникновенный, заклинающий
тон, но теперь он звучал яз богатого труда, выросшего
за годы молчания.
От ранних принципиальных исследований об историзме
и проблеме ценностей 'и, далее, от первой большой
вещи, посвященной 'идее ценности в истории европейской
культуры, линии его творчества 'ведут, 'все более несомненио,
к обширному труду, в котором должен быть обоснован
новый реализм духа и ценностей. Болезнью "нашей
эпохи Ринтелен 'считает утрату средневекового единства
между жизнью 'и духом, глубокое раздвоение
между, с одной стороны, погружением в жизнь, неупорядоченную,
идущую в силу влечений, находящую себе выражение
в витализме и философии жизни, и, с другой
стороны, дав'но уж закосневшей, формальной духовностью.
Все его усилия направлены на выработку
серединной позиции. Вместе с Фомой Аквинским он признает,
что человек стоит на границе между плотскими и
духовными силами; он признает право за теми и другими
и ищет в центре человечности связь между жизнью
и духом, эросом и логосом. В этом серединном пласте
дух-уже не односторонне развившийся интеллект, который
в новейшую эпоху развивается как принцип математических
натуралистических исследований и нанес
сильнейший урон чувственной жизни вокруг себя, но
дух как противодействие жизни. Дух в серединном пласте
человека представляет собой нечто иное: он - внутренний
порядок, он ведет к охранительным и направляющим
силам и потому, несмотря на все внутренние
раздоры (Spannungen), есть глубочайшая гармония
между жизнью и духом, между Дионисом и Аполлоном.
Испытывая темный, могучий натиск природных сил,
предводительствуемых Дионисом, мы должны, думает
Ринтелен, поручить себя Аполлону. Есть путь возвышения
в духе: Дионис-это предварительная ступень.
Осуществление же приносит Аполлон, связанный с жизнью
духа. Поэтому основное произведение Ринтелена
должно убедить в превосходстве духа и выступить в
пользу духовного и ценностного реализма (Geist-und
Wertrealismus).
Первая часть книги-о "Демонизме воли"-показывает
ложный путь; сочинение о Гёте и последняя
книга "От Диониса к Аполлону" должны указать
верный путь к философии духа. Нынешний преподаватель
Майнцского университета думает ответить таким
образом потребности наших дней: речь идет о том, чтобы
пресечь дорогу философии отчаяния, принять всерьез
призывы экзистенциальной философии и потребовать,
наконец, чего-то большего, чем сама по себе динамика,
вырастающая из скептического отношения к духу. Аполлоническая
точка зрения, в ее последнем значении,
должна стать побудительной силой и вновь направить
взоры в сторону религиозно-метафизических миров.
Даты жизни. Фриц Иоахим фон Ринтелен родился 16 мая
1898 года в Штеттине. Юношеские годы прожил в Штаргарде,
Штральзунде, Страсбурге, Кюстрине и Потсдаме. После участия
в первой мировой, войне учился в 1917-1918 годах в университетах
Мюнхена, Берлина, Иннсбрука и Бонна. Выпускные экзамены сдал
в 1923 году, диссертацию на право преподавания философии защитил
в 1928 году в Мюнхене. С 1934 года стал ординарным профессором
философии и педагогики в Бонне, в 1936 году-в Мюнхене.
В 1941 году отстранен от преподавания по политическим причинам.
С 1946 года - профессор в Майнцском университете.
СОЧИНЕНИЯ
Pessimistisclie Religionsphilosophie der Gegenwart. Untersuchung
zur Religions-philosophisclien Problemstellung bei Eduard v. Hartmann,
1924; Der Versuch einer Oberwindung des Historismus bei
Ernst Troeltsch, 1929; Die Bedeutung des philosophischen Wertproblems,
1930; Das philosophische Wertproblem 1: Der Wertgedanke in
der europaischen Geistesentwicklung. 1. Teil: Altertuiii und Mittelalter,
1932; Albert der Deutsche und wir, 1935; Realismus-ldealismus?,
1941; Leben und Tod, 1941; Goethe als abendlandischer Mensch, 1946;
Damonie des Willens, 1948; Philosophie der Endliclikeit als Spiegel
der Gegenwart, 1948; Unsere geistige Lage im Lichtc christlicher Kultur,
1948; Von Dionysos zu Apollon, 1948; Der Rang des Geistes.
Goethes Weltverstandnis, 1955.
НОВАЯ ОБЛАСТЬ ДУШИ
Анри Бергсон
Макс Дессуар
Зигмунд Фрейд
Карл Густав Юнг
Людвиг Клагес
Пауль Геберлин
Эрих Йенш
Анри Бергсон
Есть одно высказывание Бергсона, которое больше
говорит :нам о его творчестве, чем .вся поовящен.ная
Бергсону литература. " Мои книги,-сказал он по поводу
юбилея Лагарпа за несколько лет перед своей смертью,-
всегда были выражением неудовлетворенности, протеста.
Я мог бы написать о многом другом, но я писал,
чтобы протестовать против того, что мне казалось
ложным".
Решающе .важно, что воздействие Бергсона имеет
свой источник не в его твердо уравновешенном умственном
достоянии, но в увлекающем за собой поры
ве, борьбе, полемике, все новом продвижении вперед во
времени, все новом самовоспламенении. Уже первые его
произведения приветствовали как революционную философию,
и Бергсону суждено было сохранить такое революционизирующее
воздействие в течение десятилетий. Уильям
Джемс называл его философию благой вестью, бегством
из темной каморки на свежий воздух. Раиса Маритэн,
жена философа, воспринимала его учение как освободительный
подвиг восстановления метафизики во всех ее
правах, а Шарль Пеги, свободнейший из его учеников,
видел в Бергсоне пророка, не имеющего ни этого
высокого звания, ни церкви. Правда, Бертран Рассел заметил
по поводу его ..Evolution creatrice" ["Творческая
эволюция".-Ред.], что ни в мире, нив произведениях
Бергсона не видит ни малейшего основания для того,
чтобы принять такой беспокойный взгляд 'на мир.
Его истины крайне .современны, "о также и восстают
против своего времени; .нелегко понять их в постоянном,
связном единстве. Можно определить его мышление как
генеральное возражение против позитивистских взглядов
Тэна, Ренана, Спенсера и против материалистическимеханистического
умственного направления второй половины
XIX века в целом, или, говоря еще в более общей
форме, как противопоставление душевно-духовных сил
духу времени, - и это объяснение было бы верным, но
оно заключает в себе яечто большее, чем мог дать сам
Бергсон. Этим мы не уясним себе ни истоков его мышления,
ни его собственной позиции в полемике, ни .изменчивого
развертывания его учения от теории познания
("Непосредственные данные сознания") к психологии
("Материя и память") и метафизике ("Творческая эволюция"),
этике и религиозной философии.
Существенные элементы своего "интуитивизма" он,
умалчивая об этом, заимствовал у Шопенгауэра. Противопоставление
двух форм созерцания - пространства и
времени, противопоставление познания посредством разума
я посредством интуиции, прикрепление (служебное)
разума к пространству, косности, мертвой природе, а интуиция
- ко времени, .неделимому течению и 'развертыванию,
к чистой ..длительности", недоступной разуму,-
все это так же невозможно без шопенгаэуровского двойственного
воззрения на мир как волю и представление,
как невозможен "elan vital" ' Бергсона без
воли к жиз'ни Шопенгауэра. И только с помощью сопоставления
с Шопеигауэром 'можно уразуметь также последний
(после "Творческой эволюции") период Бергсона,
хотя и в это время он оставлял открытым вопрос о природе
..жизненного порыва" и вместе с тем о подлинном
трансцендентальном значении эволюция 'космоса. Решение
проблемы должна была дать многократно возвещенная,
но так и не написанная философия религии, реконструировать
которую до сего времени тщетно пытаются
ученики Бергсона.
Даты жизни. Анри Бергсон родился 18 октября 1859 года в Париже.
С 1890 года-профессор философии в Коллеж де Франс,
с 1921 года-академик. В 1928 году получил Нобелевскую литературную
премию. Умер 4 января 1941 года в Париже.
СОЧИНЕНИЯ
Essai sur les Donnees immediales de la Conscience, 1889, 53.
ed. 1946, dt. 1911; Matiere et Memoire. Essai sur la Relation du
Corps a l'Esprit, 1896, 46. ed. 1946. dt. 1907; Le Rire, 1900, 67. 6d.
1946, dt. 1914: Introduction a la Metaphysique (in "Revue de MetaЖизнеиный
порыв (франц.).
physique"), 1903, dt. 1909; Le Paralogisme psychophysiologique (ebd.),
1904; L'Evolution creatrice, 1907, 62. ed 1946, dt. 1912; L'Energic
intellectuelle, 1919; L'Energie spirituelle, 1920, dt. 1928; Duree et
Simultaneite, 1921, 2. ed. 1923; Les deux Sources de la morale et (lc
la religion, 1932, 48. ed 1946, dt. 1933; La Pensee et le Mouvant
Essais et conferences, 1934, 22. ed 1946, dt 1948.
ЛИТЕРАТУРА
Albert Sternberger, В. s intuitive Philosophic, 1909.-
E. Le Roy, Une philosophic nouvelle, H. B., 1912.-J. В end a,
Le Bergsonisme, 1912.-Giinther Jacoby H B., Pragmatism
and Schopenhauer (in,,The Monist"), 1913.-Jacques Maritain,
La Philosophic Bergsonienne, 1914, 2. A 1930. -B. B ussel I, The
Philosophy of B" 1914.-Hies Antal, B. und Schopenhauer (in
"III. Jahrbuch der Schopenhauer-Gesellschaft", S. 3-15), 1914.-
Hermann Bonke, Plagiator Bergson, 1915; Wortliche Obereinstimmungen
mit Schopenhauer bei B. (in "V. Jahrbuch d. Schopenhauer-Gesellschaft",
S. 37-86), 1916.-С ay von Brockdorff,
Die Wahrheit uber B., 1916.-Walter Meckauer, Der Intuitionismus
und seine Elemente bei H. B., 1917.-J Alexander
Gunn, B. and His Philosophy, 1920. -Albert Thibaude t, Le
Bergsonisme, 2 Bde 1923-Jacques Chevalier, B., 1926.-
Peter Knudse n. Die Bergsonsche Philosophic in ihrem Verhaltnis
zu Schopenhauer (in "XVI. Jahrbuch der Schopenhauer-Gesellschaft",
S. 3-44), 1929.-Wilko Emmens, Das Raumproblem
bei B" 1931 -E Rideau, Le Dieu de B., 1932.-,,Les Rapports
de la matiere et de l'esprit dans le Bergsonisme", 1933.-A. Metz,
B. et le Bergsonisme, 1933.-F. Challaye, B., 1933, 2. ed. 1947 -
Joseph de Tonquedec,. Sur la Philosophic Bergsonienne,
1936.-R. M. Loomba, Bradley and B., 1937 -A. Cresson, B.,
sa vie et son ocuvre, 1941.-J. Benrubi, Souvenirs sur H. B..
1942.-P Valery, H. B., 1945.-L. Husson, L'intellectualisme
de B" 1947.-J. Delhomme, Duree et vie dans la philosophic
de B" 1949.-Pauls Jurevics: H. B" 1949.-A lexandre
Baillot, Linfluence de Schopenhauer sur la pensee fran^aise contemporaine
(in "XXXVI. Schopenhauer-Jahrb.", S. 25-31), 1955.-
Morton White, The Age of Analysis, 1955, p 65-81.
Макс Дессуар
В один из последних 'июльских дней 1924 года Макс
Дессуар стоял у гроба своего друга Ферруччо Бузон'и.
Он говорил о произведениях покойного композитора,
о цельности, которую тот 'всегда искал в своем творчестве
и которая жила в нем самом, излучаясь во всех
направлениях. Он говорил с редкой проникновенностью:
быть может, он знал, что все сказанное им о Бузони
было верно и относительно него 'самого. Ведь 'и 'в его
творчестве было глубокое единство, обнимающее все,
что по видимости устремлялось в различные стороны.
Дессуар выступил .как эстетик и психолог, но с самого
начала попытался перебросить мост между искусством
и психологией, а затем и мосты к граничащим с
ними наукам; он, идя своим путем, собирал, сохранял
и передавал дальше 'все, что могло войти в задуманное
единство, и благодаря этому стал одним из последних
великих посредников между искусством и 'науками. Из
его посредничающей роли 'выросла новая дисциплина -
общее искусствознание; с самых малых зачатков он
отстаивал ее в своем собственном журнале, в им самим
созданном обществе, на всех съездах и конгрессах, - и
добился ее признания. Задача состояла в замене традиционного
исторического изучения искусства систематическим
изучением. Надо было создать новые методы,
новые понятия, 'из которых важнейшее - "расчлененная
жизнь" ("Gegliedertes Leben") художественного произведения.
Эстетические организмы (Gebilde) обладают самостоятельным
бытием, сущностью (Seiendes), независимой
от наблюдателя, и всеобщая наука об искусстве
ставит себе целью изучение этой сущности. Наука изучает
происхождение искусства, начиная с творчества детей и
примитивных народов, и исходя отсюда исследует его
внутреннее развитие, продолжая это исследование в
область истории развития искусств, их соотношения в искусстве,
взятом в целом, их последовательность. Все
вновь и вновь рассматривается вопрос об особой функции
искусства в живом целом культуры, и на основе широкого
изучения его функции предпринимается попытка
проникнуть в подлинную, глубочайшую сущность искусства.
Царство искусства кажется отдаленным от мира, и
все же оно является нам лишь в своих многообразных
связях с действительностью жизни. Искусство требует
своеобразного метода познания, как бы распространяющегося
на обе области, - взгляда с пограничного пункта,
откуда открывается и то, и другое-и искусство и жизнь.
И этот взгляд, не он ли был творческим секретом Дессуара,
не сопровождал ли он его всегда во всех исследованиях
и толкованиях вплоть до второй области, с которой
связана его деятельность, до области ..бессознательного",
до подпольных уголков души,-той области, в
которую он проник первый, раньше Фрейда и его современника
Шарля С. Миэ (Myer), а также Пьера Жане, и
ввел туда немецкую психологию? Ему обязан своими
открытиями Карл Густав Карус (1911!). Но также и оккультные,
или, как говорят со времени Дессуара, парапсихологические
явления, критически освещенные в его
книге "О потустороннем в душе" ("Vom Jenseits der
Seele"), предстают у него в удивительно непосредственной
связи с жизнью. Они раскрываются как выкристаллизовавшиеся
в образную форму (Ausgestaltungen) процессы,
которыми нормальное сознание обладает по меньшей
мере в возможности, и поэтому также являются
признаками и средствами для объяснения подпольной
душевной деятельности, удивительно обширной и многообразной;
и наоборот, в мире нормальной жизни души
находятся указатели для ориентировки в мире таинственном.
Всеобщее искусствознание и толкование парапсихологических
явлений стоят под знаком единого цельного
созерцания (Zusammenschau) явлений, кажущихся
раздробленными, в конечном счете-философски цельного
созерцания, о котором, может быть, выразительнее
всего свидетельствует "Введение в философию" ("E.inleitung
in die Philosophic") Дессуара. Под этим знаком
живет сейчас и школа Дессуара - школа не в строго
академическом смысле, но в смысле общей позиции и
чувства признательности необозримого числа учеников,
которые получили от Дессуара 'все самое важное, чтобы
идти дальше своими путями. Написанная умно и тщательно
..Книга воспоминаний" ("Buch der Erinnerung")
Дессуара-первая значительная автобиография немецкого
ученого после второй мировой войны - рисует все
течение его жизни.
Даты жизни. Макс Дессуар родился 8 февраля 1867 года в Берлине.
Сын Людвига Дессуара, исполнителя Шекспира Учился в
Берлине (у Дильтея) и в Вюрцбурге (у Брентано). В 1887 годудоктор
философии в Берлине. В 1892 году-доктор медицины в
Вюрцбурге. Защитил диссертацию на право преподавания философии
в 1892 году при Берлинском университете; с 1897 года был там
же экстраординарным профессором; в 1910-1935 годах - ординарный
профессор. В 1935 году уволен в отставку и отстранен от всякой
культурной деятельности. В 1946 году получил место преподавателя
университета во Франкфурте-на-Майне. С 1906 года издавал
"Zeitschrift fur Asthetik und allgerneine Kunstwissenschaft"
В 1909 году основал "Общество эстетики и всеобщего искусствознания"
и бессменно им руководил. Умер 21 июля 1947 года в Кенигштейне
(Таунус).
СОЧИНЕНИЯ
Karl Philipp Moritz als Asthetiker, 1889: Das Doppel-lch, 1890,
2. A. 1896; Psychologische Skizzen, 1893; Geschichte der neueren
deutschen Psychologie, 1894, 3. A. 1910; Asthetik und allgemeine
K.unstwissenschaft, 1906, 2. A. 1923; AbriS einer Geschichte der Psychologie,
1911; Kriegspsychologische Betrachtungen, 1916; Vom Jenseits
der Seele, 1917, 6. A. 1931; Vom Diesseits der Seele. Psychologische
Briefe, 1923, 2. A. 1947; Lehrbuch der Philosophie, 2 Bde, IP25;
Beitrage zur allgemeinen Kunstwissenschaft, 1929; Einleitung in die
Philosophie, 1936, 2. A. 1946; Die Rede als Kunst, 1940; Buch der
Erinnerung, 1946, 2. A. 1947; Das Ich, der Traum, der Tod, 1947,
2. A. 1951
ЛИТЕРАТУРА
Christian Haman n, M. D. Mensch und Werk, 1929.
Зигмунд Фрейд
0'снов'атель психоанализа 78 лет прожил 'и проработал
в 'нелюбимом 'им городе, в Вене. 0.н смолоду был беден,
и страх перед бедностью преследовал его всю
жизнь. Он мало верил .в себя. В школе у него были неприязненные
отношения с учителями; неприязнь исчезла,
когда он стал первым в классе. Дальнейший жизненный
путь снова поставил его во враждебные отношения
со всей его средой, но, как выражается его недавний
биограф Людвиг Маркузе, он .никогда уже не был примерным
учеником. И он стал человеком замкнутым и. нелюдимым.
Научно-исследовательская деятельность была ему 'недоступна,
он против своей воли сделался физиологом,
невропатологом, врачом. В Вене он работал у Иозефа
Брёйера, 'в Париже-у Шарко. Оба в то время доказывали
научное значение истерии, и оба пользовались для
ее лечения гипнозом. Брёйер рассказал ему об одной
своей пациентке, истеричке, которая под гипнозом
вспомнила причину болезни, начавшейся во время ухаживания
за больным отцом: это самовоспоминание ей
как будто помогло. Шарко также 'рассказал ему о невротической
болезни одной молодой женщины; между
прочим, он полагал, что -в основе таких случаев лежат
сексуальные причины. Самовоспоминание и 'взгляд на
сексуальность как первопричину таких явлений стали
двумя главными элементами новой терапии: психоанализ
возник как метод лечения и лишь позднее развернулся
в психологическую теорию и далее - IB философию
культуры.
Фрейд отвергал гипноз. Чтобы пробудить воспоминание,
он действовал методом ..свободных ассоциаций".
Его больные должны были говорить, что им пришло на ум,
первыми пришедшими на язык словами; из фактов,
кажущихся бессвязными, и непоследовательных высказываний,
из моментов сопротивления, которые он находил,
Фрейд создал составные части своей теории. Но,
уверовав 'в сексуальность, 'инстинктианую жизнь как первооснову,
движущую всей психологией, он вступил в
великую борьбу -против современной ему психологии
сознания за психологию бессознательного - второго,
бывшего до него в пренебрежении измерения душевной
жизни,-и тем самым возвратился к шопенгауэровской
слепой воле.
Определяющее значение - притом столь же благоприятное,
сколь и стеснительное с точки зрения разработки
нового понимания человека,-имеет то, что бессозиательное
Фрейд пытался с догматической узостью
истолковать чисто биологически. Шиллеровское сопоставление
понятий голода и любви указало ему путь нз
"безысходности его исканий". За инстинктом насыщения
пищей должен был следовать еще более могучий инстинкт
либидо-все, что в душевной области выступает
в виде желаний, стремлений, мечтаний, удовольствия
или неудовольствия, всякое проявление воли означает
либидо; слова "любовь" в сокровищнице фрей
довских понятий вовсе нет, а понимание либидо как
психической энергии, предложенное позднее его учеником
К. Г. Юнгом, отнюдь не вызвало его одобрения.
На путях исследования двоицы-инстинкта самосохранения
и полового инстинкта-он пришел к различению
направленного .на себя самого либидо {Ich-Libido)
и объектного либидо (Objekt-Libido). Направленные на
себя инстинкты (Ich-Triebe) с самого начала имеют
окр!аску либидо; жизнь грудного младенца и ребенка
уже 'находится под властью сексуальности. В более поздних
возрастах сексуальные инстинкты не служат удовлетворению
направленных на себя инстинктов, они приобретают
независимость, направляются на объекты,
отвращаются от них и направляются к другим,-они
становятся объектным либидо. Направленное на. себя
либидо представляется большим резервуаром, из которого
вырываются объектные вожделения, вновь втягивающиеся
в него обратно. Но только объектные либидо
связывают индивид с родом, как звено в цепи, которой
он повинуется помимо воли.
Фрейд исследовал раннюю детскую 'сексуальность с
точки зрения смены само-либидо и объектного либидо;
он открыл явление запрета (табу), исключающего из выбора
объектов самые близкие личности - отцовский и
эдиповский комплексы, страх перед кастрацией - понятия,
которые большей частью уже знала наука, но под
наименова.ния.ми, данными им Фрейдом, перешедшие с
поразительной быстротой 'в общеупотребительную речь.
В сочинениях, написанных после 1920 года, он пришел,
наконец, к концепции структуры человеческого существа,
соединяющего три фактора: "оно", "я", "сверх-я" (безличное,
личное и сверхличное) - где "я" находится
посредине между аморальной инстинктивностью и сверхстрогими
велениями морали-и, следовательно, в опасности
невротического страха, с одной стороны, страха
перед совестью, с другой стороны. Вынужденное, кроме
того, выдерживать натиск внешнего мира, ,,я" испытывает
также постоянную опасность реального страха. На этом
фоне Фрейд классифицирует неправильное поведение,
случайные поступки, сны и невротические симптомы.
Инстинкт вытеснения играет свою роль, так же как превращение
вытесненного инстинкта 'в болезненные симптомы;
но очень важна и вторая форма инстинктивной
жизни (Triebschicksal) - сублимация, позитивная форма
овладения инстинктивными силами. Сублимация становится
центральным понятием его философии культуры,
к сожалению, оставшейся без последствий.
Трагедия Фрейда как человека и ученого заключается
в том, что еще задолго до завершения его теоретического
построения уже началось его разрушение. Вторую половину
уединенной жизни Фрейда заполнили нападки на его
учение и борьба внутри самой его школы. Наука отйергла
его теории. Вильгельм Вейгандт (Weygandt) заявил
на Фрейбургском конгрессе 1910 года, что эти теории-дело
полиции. Следующий год принес отпадение
Альфреда Адлера: в психологии индивида, предложенной
этим бывшим учеником, примат сексуальности уступил
место примату .воли .к власти. И 'в том же году вышла
в свет книга К. Г. Юнга ..Превращения и символы
либидо" ("Wandlungen und Symbole der Libido") - труд,
положивший основу новой психологии. Еще годи
.произошел разрыв еще с одним спутником, участником
научных собраний, знаменитых фрейдовских "сред", -
Вильгельмом Штеккелем (Steckel) Молодые люди покинули
учителя и сами 'стали главами собственных течений
и школ. Родоначальнику и учителю доказывали, что он
сам себя не понял.
Он жил одинокий, изолированный от профессиональной
и общественной среды, ио все еще трудился над
уточнением понятий своей теории, над возвышением ее
в ранг философии. На лекциях Франца Брентано он
слышал об Аристотеле. Ха'велок Эллис (Havelock Ellis)
указал ему на Платона. Лишь в поздние годы своей
жиззди он прочел Шопенгауэра 'и сам был крайне изумлен,
нечаянно причалив "в гавани" этого мыслителя.
Подобно Шопенгауэру, он искал за явлениями "вещь в
себе" Его различение между безличным и личным-не
было ли оно переводом на язык психологии шопенгауэровского
различения между волей, вещью в себе и интеллектом?
Старику, которого обычно .изображают законченным
врагом человечества, досталось на долю несколько запоздалых
знаков уважения: он получил премию Гёте от
города Франкфурта-на-Майпе в 1930 году, был избран
членом Королевской академии в 1936 году, к своему
восьмидесятилетию. В день этого юбилея в Вене в его
честь сказал речь Томас Манн; он славил его любовь
к истине и 'его понимание болезни-точнее, использование
опыта, даваемого болезнью для познания. Через два
года после этого Фрейд вынужден был оставить обжитую
Вену. Год, прожитый им в лондонском изгнании,
был его последним годом.
Даты жизни. Зигмунд Фрейд родился 5 мая 1856 года в Фрейберге
(Морапия). Окончил гимназию Шперля и курс медицины
в Вене. В 1876-1892 годах работал ассистентом в Институте физиологии
Эрнста фон Брюкксса, потом при паталоге мозга Meiiнерте.
С 1885 года-доцент невропатологии в Венском университете,
в 1902-1920 годах-экстраординарный профессор. В 1930 году
получил премию Гёте от города Франкфурта-на-Майне. В 1938 году
эмигрировал в Лондон, Умер 23 сентября 1939 года.
СОЧИНЕНИЯ
Ober Spiralganglien und Rlickenmai-k des Petromyzon, 1878;
Beitrag zur Kenntnis der Cocawirkung, 1885; Ober den Ursprung des
nervlis acusticus, 1886; Studien fiber Hysterie (mit J. Breuer), 1895;
Die Traumdeutung, 1900, 5. A. 1919; Zur Psychopathologie des Alltagslebens,
1901, 10. A. 1924; Der Witz und seine Beziehungen zum Unbewufiten,
1905; Drei Abhandlungen zur Sexualtheorie, 1906; Sammiung
kleiner Schriften zur Neuroselehre, 1910; Ober Psyclioanalyse, 1910Vorlesungen
zur Einfuhrung in die Psychoanalyse, 1917, 3. A. 1922;
Totem und Tabu, 2. A. 1920; Jenseits des Lustprinzips, 2. A. 1921,
D,as Ich und das Es, 1923; Zur Technik der Psychoanalyse und zur
Metapsychologie, 1924; Die Zukunft einer Illusion, 1927; Das Unbehagen
in der Kultur, 1930; Der Mann Moses und die. monotheistische
Religion, 1939; Herausgeber des Jahrbuchs fUr psychoanalytische und
psychopathologische Forschungen, 1909-1914, der Internationalen
Zeitschrift fiir Psychoanalyse, seit 1913, der ,,Imago", seit 1921.
Gesam.melte Werke, II Bde, 1924, 2. A. 1929, 18 Bde, 1952.
ЛИТЕРАТУРА
Автобиография в "Medizin der Gegenwart in Selbstdarstellungen",
IV, 1925.-Siebert, F. s. Theorien in ihi-ei- Entwicklung,
1929.-Maria Dorer, Historische Grundlagen der Psychoanalyse,
1932.-J. de la Vaissiere, S. J., La Theorie psychoanalytique de F.
(in "Archives de Psychologie", Vol. VIII), 1932.-Emma Schelts
van Klosterhuis, F. als Ethnologe, Diss. 1933.-R. Osborn,
F. and Marx. A Dialectical Study, 1937.-Luis G ran j el, Schopenhauer
у Fr. (in ,Actas Luso-Espanolas de Neur. у Psyc.), 1950.-
E. Jones, S. F. Life and Work, 1954. -Ludwig Marcus e,
S. F., 1956.
Карл Густав Юнг
Мисс Миллер, молодая американка, живет в мире
своих фантазий и грез. Она вспоминает 'всевозможные
стихотворения 'и рассказы, сказки и мифы, она пишет,
она читает, сочиняет 'сама и анализирует .свои впечатления,
и 'на 'всех этих запутанных путях ее 'внутренней
жизни ей сопутствует, описывая и объясняя их,
К- Г. Юнг-создатель "аналитической психологии", цюрихской
'ветви психоаналитической школы. По профессии
он медик. Еще будучи молодым человеком он открыл
существование комплексов-это первое из сделанного
им, что было богато последствиями,-и дал им это название
(оно с тех пор давно уже стало ходячим представлением).
Но в своей новой книге о "Превращениях и
символах либидо" он начал писать, пользуясь данными
психиатрической практики, историю развития мышления,
которая имела столь же значительное методологическое
влияние, как и влияние на современную 'метафизику
души.
У Юнга отличная подготовка. Ои происходил из так
называемой Базельской области (Baselbiet, отделившейся
от Базеля 'в результате революции 1830 года) и был
отмечен существенными чертами базельского склада
ума, который мы впервые видели у Бахофена, открывшего
'матриархат как основу древнейших 'культур.
Серьезное отношение к глубине душевной жизни отдельного
человека и мифологической глубине в жизни народов-эти
черты К-'Г. Юнга стали ценить все ныне
живущие люди '.
Исходная психоаналитическая точка зрения у негота
же, что у Зигмунда Фрейда. "Субстанциальная концеп'
Обычное для автора данной книги преувеличение. - Прим.
ред.
ция", принимающая индивидуальную душу как неизменное
единство, у него также сменилась "концепцией поля"
(Feldauffassung). Человек предстает как место пересечения
действий и противодействий некоего существенно с
ним связанного поля, некой среды, в которой и посредством
которой о,н живет. Во 'сне 'и 'в фаит.азии дает о себе
знать незнакомое, непонятное,.нечто",,.бессознательное"
отождествляемое Зигмундом Фрейдом со всем темным,
страстным, 'с трудом подавляемым, с инстинктивной природой
человека. Юнг понимает это "бессознательное"
как выражение того, что в душевных процессах действительно
не только для отдельного индивида, но и для многих,
а в самых глубоких основаниях-для всех, как отзвук
коллективных, в далекое прошлое отошедших переживаний
и опыта. Коллективное бессознательное -
самое значительное для последующей науки открытие
Юнга - означает единый и единообразный, общий всему
человечеству психический пласт (Seelenschicht), из которого
развилась любая духовная индивидуальность. Это
всеобщая данная историей совокупность связей
(Entwicklungszusammenhang), "в которую включена (индивидуальная
душа с ее особым отпечатком. Это подобие
морю, "по которому индивидуальное сознание (Ichbcwusztsein)
плывет, как корабль".
Вспомним индусское представление о переселении
душ: через тысячи рождений провел душу ее 'путь, и
много она узнала в 'прошлом: и о небесных вещах, и о
тех, что находятся между небом и землею. В состоянии
ли она иногда собирать все свое знание воедино и освещать
его по временам ясным светом? Вспомним учение
Плотина о душе: все души одинаковы, и согласие между
людьми и всеми природными существами вообще покоится
на их идентичности. В XIX веке эта мысль была
воскрешена почти одновременно Карлом Густавом Карусом
и Артуром Шопенгауэром. У Каруса он.а ожила в
вере, что в области бессознательного все бытие соединено
великой органической связью, что бессознательная
жизнь души сопрягается с коллективным бессознательным.
И та же мысль ожила в совершившем целый переворот
этюде Шопенгауэра "Опыт о духовидении и о том,
что с ним связано"-в еще более глубокой и отважной
концепции, нс только защищающей единство личной волевой
сущности на пути от рождения к рождению, но
признающей также сверхличные связи, совмещение, последо^ание
и 'взаимопроникновение бесчисленных, различных,
скрещивающихся линий 'судьбы iB совокупности
рождений и смертей, во всем (восходящем по ступеням
мире воли к жизни, начиная с темного, бессознательного
влечения до сознательного действия. Что же могло бы
в счастливый, таинственный миг быть 'вынесено на поверхность
этим морем стремлений и 'влечений, желаний
и 'мыслей, замыслов н свершений, морем, покрывающим
собой и прошлое и будущее? Современная иаука воопроизвела
мысль Шопенгауэра соответственно 'своим средствам:
у Уильяма Джемса-в учении о 'мировом сознании
как своего рода метафизическом складе, где сохраняется
все, что некогда знала хоть одна душа; у Эжена
Ости (Eugene Osty) - в учении о трансцендентальном
плане общности судеб всех душ; наконец, у К. Г. Юнга
- в теории о коллективном бессознательном. И
именно в последней из перечисленных форм эта мысль
завоевала гостюдство в 'современной науке о душе.
Второй крупный труд Юнга ..Психологические типы"
(он вышел в том же году, что и "Строение тела и характер"
Кречмера) дает нам систему психологии, в равной
мере охватывающую сознание и 'бессознательное. Индивидуальная
форма проявления есть "персона", образующаяся
из внутренних связей личности (Beziehungsgefiige
des Ichs) в ее соприкосновении с внешней средой.
Следовательно, это внешняя установка (Einstellung),,,маска",
которую носит всякий. Маска заслоняет собой темные
глубины души в более теоном смысле слова-'внутреннюю
установку по отношению 'к неопределенным
душевным движениям, чувствам, мыслям бессознательного.
Оба образования-маска и душа-обращенное
вовне (экстравертированное) и обращенное [внутрь (интровертированное)
- ищут себе дополнения друг в друге,
и лишь оба вместе дают возможность справляться с
жизнью. Перевес той или другой стораны рождает много
градаций: четыре "функциональных типа" ("Funktionstypen")
- мышление, чувствование, восприятие и интуиция-имеют
еще ряд подразделений. Система закончена,-но
не как косное конституирование определенных
форм: она должна осуществляться в применении
к развитию индивидуальной души, в своей способности
рхватить ее с единой точки зрения (zusarninenschauende
Anwendung). Человек развивается, претерпевая глубочайшие
изменения, от досексуальной стадии в младенчестве
и через период возмужания-к зрелости. Но
иногда-.в образах, а 'не в понятиях-душа возвращается
к пройденным стадиям развития. Всплывают на
поверхность 'воспоминания из коллективного беосоз.нательного-первообразы
(Urbilder) архаического, доиндивидуального
происхождения. Они сильнее 'всего у ребенка,
жрицы, мистика, художника, у сновидца, а также
душевнобольного. Их можно 'вновь обрести 'в сказках и
мифах, легендах и мистериях, снах и видениях-и в болезнях.
Это "архетипы" души, первообразные и дообразные
свидетельства общечеловеческого душевного развития,
возмущающие душу, помогая ей или угрожая, внося
благодать или разрушение в ее мир, В своей последней
книге "Ответ Иову" ("Antwort auf Hiob") Юнг находит
их и в религиозных представлениях.
Коллективная и 'комплексная психология, занявшая
место аналитической индивидуальной 'психологии, занимается
процессом выделения единичного из общего, открывая
'возможность разносторонних наблюдений. Для
того, кто умеет читать книгу образов, она содержит
взаимоотношения человека с 'миром и 'сверх.миром (Welt
und Oberwelt), открывает доступ к пониманию деятельности
фантазии, вечно творящей образы, к мышлению
первобытных людей, к миру мифов, культов и символов.
Делая все новые открытия, находя 'себе все новые 'подтверждения,
исследовательская мысль Юнга захватывает
области истории культуры и религии, мифологии и
этнографии, теологии и этики, педагогики н учения о спасении
души, я далее - объяснения исторического процесса
и болезненных явлений в человечестве, лежащих
в основании политических, социальных и экономических
кризисов.
Принято наделять обр.аз мудреца чертами доброты,
проливающей бальзам, 'и проницательной мудрости, не
желающей мириться с неясностями. Образ К. Г. Юнга
(очень выразительно описанный Армяной Кессер) от неясности
не свободен. В.место преждевременно провозглашенной
гармонии мы находим у него 'весьма напряженное
уравновешивание страсти и 'мудрости. Вспомним положение
Гвардини: жизнь есть соединение противоположностей,
противоречиво построенное единство. Это
положение верно для комплексной психологии, оно верно
и для характеристики ее создателя.
Даты жизни. Карл Густав Юнг родился 26 июля 1875 года в
Кессевиле (кантон Тургау) в семье евангелического пастора и филолога.
Посещал школу в Базеле, изучал медицину в Базельском
и Парижском университетах. Доктор медицины. В 1900-1909 годах
работал врачом в Цюрихской университетской психиатрической клинике,
в 1906-1913 годах был приват-доцентом Цюрихского университета.
В 1909 и 1912 годах приезжал читать курсы лекций в высших
учебных заведениях США. В 1925-1926 годах путешествовал
по Северной Кении, изучая психологию аборигенов. В 1932 году
удостоен Цюрихской литературной премии. В 1933-1941 годах был
профессором психологии в Швейцарской высшей технической школе
в Цюрихе, Президент Межгосударственного (Uberstaatlichen) всеобщего
объединения психотерапевтов. С 1943 года - профессор медицинской
психологии в Базельском университете.
СОЧИНЕНИЯ
Zur Psychologie und Pathologie sog. okkulter Phanomene, 1902;
Ober Simulation von Geistesstorung, 1903; Die psychologische Diagnose
des Tatbestandes, 1905, 2. A. 1941; Diagnostische Assoziations,.
studien, 1 1906, II 1910; Ober die Psychologie der Dementia praecox,
1907; Die Bedeutung des Vaters fur das Schicksal des Einzelnen, 1909,
3. umg. A. 1949; Ober Konflikte der kindlichen Seele, 1910, 3. A. 1939;
Wandlungen und Symbole der Libido. Ein Beitrag zur Entwicklungsgeschichte
des Denkens, 1912, 3. A. 1938, 4. A. u. d. Titel "Symbole
der Wandlung", 1950; Neue Bahnen der Psychologie, 1912; Versuch
einer Darstellung der psychoanalytischen Theorie, 1913, 2. A. 1955;
Psychotherapeutische Zeittragen. Ein Briefwechsel von C. G. Jung und
R. Loy, 1914; Die Psychologie der unbewuGten Prozesse. Schriften zur
angewandten Seelenkunde, 1917 (2. veranderte Aufl. von "Neue Bahnen
der Psychologie"); Psychologische Typen, 1921, 6. A. 1950; Das
Unbewufite im normalen und kranken Seelenleben (3. verm. A del
Psychologie der unbewussten Prozesse), 1926, 3. A. 1943; Analytischt.
Psychologie und Erziehung, 1926; Die Beziehungen zwischen dem Ich
und dem UnbewuSten, 1928, 5. A. 1950; Ober die Energetik der Seele,
1928, 2. A. (u. d. Titel "Ober psychische Energe^ik und das Wesender
Traume) 1948; Die Frau in Europa, 1.929, 3. A. 1948; Das -Geheimnis
der goldenen Blute. Aus dem Chinesischen ubersetzt von R. Wilhelm,
mit einern europaischen Kommentar von C. G. J., 1929, 4. A. 1948;
Zur Psychologie der Individuation, 1930-1931; Seelenprobleme der
Gegenwart, 1931, 5. A. 1951; Die Beziehungen der Psychotherapie zur
Seelsorge, 1932, 2. A. 1948; Ober Traume, 1934: Wirklichkeit der Seele.
Anwendungen und Fortschritte der neueren Psychologie, 1934,
4. A. 1947; Allgemeines zur Komplextheorie, 1934; Ober die Archetypen
des kollektiven Unbewufiten (in "Eranos-Jahrbuch 1934"), 1935;
Traumsymbole des Individuationsprozesses (in: Eranos-Jahrbuch 1935),
1936; Kindertraume. Seminarbericht, 1936-1937; Die Eglosungsvorstellungen
in der Alchemie (in "Eranos-Jahrbuch 1936"), 1937; Ober die
Archetypen, 1937; Einige Bemerkungen zu den Visionen des Zosimos
(in "Eranos-Jahrbuch 1937"), 1938; Die psychologischen Aspekte des
Mutterarchetypus (in "Eranos-Jahrbuch 1938"), 1939; Kindertraume.
Seminarbericht, 1938-1939; Die verschiedenen Aspekte der Wiedergeburt
(in "Eranos-Jahrbuch 1939"), 1940; Psychologie und Religion.
Terry Lectures 1937. 1940, 3. A. 1947; Das gottliche Kind, 1940; Das
gottliche Madchen, 1941; Paracelsica, 1942; (Mit Kerenyi) Einfuhrung
in das Wesen der Mythologie, 1941; Zur Psychologie der Trinitatsidee
(in "Eranos-Jahrbuch 1940/41"), 1942; Das Wandlungssyinbol in der
Messe (in "Eranos-Jahrbuch 1940/41"), 1942; Ober die Psychologie
des Unbewufiten (erw. A. von "Das Unbewufite im normalen und
kranken Seelenleben"), 1943, 6. A. 1948; Der Geist Mercurius (in
"Eranos-Jahrbuch 1942"), 1943; Zur Psychologie ostlicher Meditation,
1943; Psychologie und Alchemic. Psych. Abhandlungen, 1944,2. A. 1952;
Psychologische Betrachtungen. Eine Auslese aus den Schriften von
C. G. J., 1945, 2. A. 1949: Medizin und Psychotherapie, 1945; Der
philosophische Baum, 1945; Psychologie und Erziehung, 1946, 2. A. 1950;
Aufsatze zur Zeitgeschichte, 1946; Zur Psychologie des Geistes (in
"Eranos-Jahrbuch 1945"), 1946; Zur Psychologie der Obertragung,
1946: Der Geist der Psychologie (in "Eranos-Jahrbuch 1946"), 1947;
Symbolik des Geistes. Studien uber psychische Phanomenologie, 1948;
Ober das Selbst (in "Eranos-Jahrbuch 1948"), 1949; Gestaltungendes
LJnbewuQten, 1950; Symbole der Wandlung (erw. A. von,,Wandlungeii
und Symbole der Libido"), 1950; Aion. Lintersuchungen zur Symbolgeschichte,
1951; Antwort auf Hiob, 1952; Mysterium coniunctionis,
2 Bde, 1955; Herausgeber des Zentralblattes fur Psychotherapie.
ЛИТЕРАТУРА
Joan Corrie, C.G.J.s Psychologie im AbriB. 1929.-
W. M. К ranefeld t, Psychoanalyse, Psychoanalytische Psychologie,
1930, 2. A.(u.d.Titel "Therapeutische Psychologie") 1950.-H. Heun,
Individualitat und Kollektivitat in der analytischen Psychologie C.G.J.s
(in "Archiv fur angewandte Psychologie", IV), 1932.-G. Adier,
Entdeckung der Seele, 1934.-T. Wolff, Einfuhrung in die Grundlagen
der Komplexen Psychologie (in Festschrift "Die kulturelle Bedeutung
der Komplexen Psychologie"), 1935.-Kurt Keller,
C.G.J.s Philosophic, Diss. 1937. -Oswald Bumk e. Die Psychoanalyse
und ihre Kinder, 1938.-Jolan Jacob i. Die Psychologie
von C.G.J., 1940, 3. A. 1949,-Josef Goldbrunner, Die Ticfenpsychologie
von C. G. J., Diss, 1940.-M. Frischknecht, Die
Religion in der Psychologie C.G.J.s, 1945.-H. S char. Religion
und Seele in der Psychologie J. s, 1946.-P. W alder, Mensch und
Welt bei C.G.J., 1951.-Ira Progoff, J. s Psychology and Its
Social Meaning, 1953.-Frieda Fordham, An Introduction to
J.s Psychology, 1954.-Friedrich Seifert, Tiefenpsychologie,
1955.
6-А. Хюбшер
Людвиг Клагес
В истории своей жизни-в книге "Это было и не вернется"
("Einmal und nicht wieder")-Теодор Лессинг
рассказывает о времени, когда он вместе с другом юности
Людвигом Клагесом призвал дух перед свой суд.
Лессинг обвинял дух как могильщика жизни: в нем гибнут
человек и земля; Клагес обвинял его в том, что он -
холодный, мертвящий рассудок. Друзья были защитниками
одного и того же дела. Сам Клагес в своих более
поздних воспоминаниях рассказывает об этом несколько
иначе. Он называет 1900 год годом рождения своей философии:
тогда он пришел к мысли о борьбе между
духом и жизнью, и это было великим открытием, по отношению
к которому он считает все прочие свои находки
лишь следствием из первоучения; через 30 лет это
открытие стало темой его главного философского труда
"Дух, как противник души" ("Der Geist als Widersacher
der Seele").
В эти три десятилетия Людвиг Клагес - подобно профессору
Майнгасту из ..Человека без свойств" Музиля -
оставался до странности неизменным. Людвиг Курциус
(Curtius) описал его, вспоминая совместные прогулки по
Мюнхену в 1903 году: как он своим звучно модулирующим
голосом, богатством образов и сравнений, страстностью
и в любви и ненависти, мессианскими пророчествами
о крушении и обновлении мира заставлял позабывать
несомненную жесткость своих рассудочных
построений. Есть еще одно воспоминание-о его докладе,
прочитанном в Риме тридцатью годами позднее: его речь
нисколько не потеряла силы убедительности, его одухотворенный
взор - зоркости. Он выглядел теперь как
странствующий проповедник методистской секты и казался
тем, чем был или хотел быть всегда: основателем
новой религии.
Неподвижность образа его как личности находит себе
подтверждение в анализе его тридцатилетнего творчества
- от первой робкой концепции до завершения всего
его дела. Анализ с начала и до конца возвращает нас
к связи с романтическим кругом идей. Клагес видит романтика
в Ницше. Он обращается к Бахофену-"наследнику"
романтизма, человеку, открывшему матриархат,
обладателю "ключа к юности души",-делает своим
предшественником К. Г. Каруса с его учением о "бессознательном"
("UnbewuBtsein"). Гераклит в качестве
образца для подражания выдвигается против Парменида,
становление, поток жизни - против косного
пребывания (Seiende) или мысли. Человеческая личность,
полагает Клагес, развивается из инстинктивно-творческой
жизненной основы и из целеустремленно систематизирующего
(ordnend) духа. К жизненной основе принадлежат
тело и душа, самым тесным образом соединенные
друг .с другом; душевное может все вновь открываться
(abgelesen werden) в телесных явлениях. В образах и
дифирамбах поэта и визионера, в сказаниях и мифах
первооснова жизни живет без границ и без формы, мы
здесь находимся еще в области символического мышления,
непредвзятого видения (Schauen), которое показывает
"чередование образов" ("Zug der Bilder"), пред-'
шествует раздвоению на субъект и объект и понимает
человека и природу с помощью физиономического наблюдения
как "неподдающийся расчленению язык символов"
("unernnessliche Zeichensprache"). Но в это единство
жизненной основы вторгается извне дух и пытается "лишить
тело души, лишить душу тела и, таким образом,
убить, в конце концов, всю сколько-нибудь достижимую
для него жизнь". Вторжение духа подготовлено историей
души. Клагес пытается объяснить его историей душевного
развития и установить посредством точного
анализа ступени непредвзятого видения, созерцания, наблюдения,
затем формирования образа, представления,
концепции и далее - отделение их от понятия вещи; все
в целом представляет собой чудовищный процесс извращения
перводействительности (Urwirklichkeit). Но Клагес
указывает путь к возврату и очищению, к первоосновам
и первоистокам. Человек растворится-так можно
вкратце пересказать апостольское назначение книги - в
безличной стороне (Esseite) своего существа, в мире
б- 163
чувств, чтобы, когда "исполнятся сроки", когда парки
завершат свое дело, войти в "ночь смерти", превосходящей
всякую жизнь.
Границы этих основных мыслей показывают пределы
возможностей мыслителя. Он, по оценке Юлиуса Банзена
(Bahnsen), ученика Шопенгауэра, первый поднял
характерологию до степени самостоятельной науки и
развил ее в метафизику. Он первый возвел также графологию
в ранг науки и сделал ее учением о почерке,
как о выражении души и неповторимой индивидуальности.
Но, несмотря на отдельные достижения, его образ
как мыслителя не становился с течением времени все
богаче и яснее-на него падала все более густая и
широкая тень. Он уже давно ревновал Бергсона к его
славе; не много чести принесла его философии связь с
враждебными духу течениями периода, последовавшего
за 1933 годом. Окинув же взглядом целое, можно сказать,
что его идейное достояние, его глубокомыслие,
пройдя весь свой круг, остались такими же непроясненными,
как остались неловкими, тяжеловесными его "меандрический
ход мыслей", стиль его речи и письма. Его
позицию в истории немецкой науки сравнивали с борьбой
Руссо против культуры. И подобно тому, как тщетно
искать у Руссо ответа на вопрос, откуда же взялась
культура, откуда почерпнула она свою противоестествег
ную силу, так и у Клагеса трудно выяснить, происхождение
его врага - духа, противостоящего потоку творящей
жизни. Его труды оставляют этот вопрос открытым.
Даты жизни. Людвиг Клагес родился 10 декабря 1872 года
в Ганповере. Изучал химию, физику и философию в Мюнхене. Сотрудничал
в "Листках об искусстве'' ("Blatter fur die Kunst")
C^eфaнa Георге. В 1900 году защитил диссертацию по химии, после
чего жил как лицо свободной профессии. В 1905 году организовал
в Мюнхене семинар по изучению средств выражения (Ausdruckskunde),
который в 19U9 году перенес в Кильхберг, близ Цюриха.
В 1937 году, к шестидесятипятилетию, получил медаль Гёте. Умер
29 июля 1956 года.
СОЧИНЕНИЯ
Versuche zu einer Synthese des Methons, 1901-, Stefan George,
1902; Problerne der Graphologie, 1910; Prinzipien der Charakterologie,
1910, seit der 4. A. 1926 als Grundlagen der Charakterkunde, II. A.
1951; Ausdrucksbewegung und Gestaltungskraft, 1913, 3./4. A. 1923,
von der 5. A. ab als Grundlegung der Wissenschaft vom Au^druck,
7. A. 1950: Handschi-ift und Charakter, 1916, 24. A. 1949; Gcist und
Seele, 1917; Mensch und Erde, 1920, 5. A. 1937-, Vom Wesen des BcwuStseins,
1921, 3. A. 1933; VomkosmogonischenEros,1922,5.A. 1951;
Einfuhrun^ in die Psychologie der Handschrift, 1924, 2. A. 1928: Die
psychologischen Errungensenaften Nietzsches, 1926. 2. A. 1930: Vorschule
der Charakterkunde, 1927, 3. A. 1942; Zur Ausdruckslehre und
Charakterkunde, 1927: Personlichkeit. Einfuhrung in die Charakterkunde,
1927; Der Geist als Widersacher der Seele, 3 Bde, 1929, 1929,
1933, 1./2. Bd. 2. A. 1937-1939, 3. A. in 2 Bdn. 1954: Graphologisches
Lesebuch, 1930, 4. A. 1943: Geothe als Seclenforscher, 1932, 3. A. 1949;
Graphologie, 1932, 4. A. 1949; Vom Wesen des Rhythmus. 1933, 2. A.
1944; Geist und Leben, 1934, 2. A. 1940: Der Mensch und das Leben
(zwei Abhandlungen ails "Mensch und Erde"), 1937, 2. A. 1940; Urspriinge
der Seelenforschung, 1942, 2. A. 1952; Rhythmus und Runen,
1944: Die Sprache als Quelle der Seelenkunde. 1948; Wie finden wir
die Seele des Nebenmenschen?, 1948: Was die Graphologie nicht kann.
Ein Brief, 1949; Vom TraumbewuStsein, 1952.
ЛИТЕРАТУРА
Oskar Hermann, Dr. K" Entwurf einer Charakterkunde,
1920, -Karl H a as e. Die psychologischen Stromungen der Gegcnwart,
1922, -Walter Marseill e, Beitrage zur Untersuchung
der den graphologischen Systemen von J. H. Michon und L. K. 7.11grunde
liegenden Begrifflichkeit, 1927.-Hans Prinzhorn, Urn
die Personlichkeit, 1927.-Eugen Borlin, Darstellung und Kritik
der Charakterlehre von L. K., Diss. Giefien 1929. -Jacobus Francois,
De karakterleer van L. K., Proefschrift, Leiden 1930. -Ernest
Seilliere, De la deesse nature a la deesse vie, 1931.-James
L ewi n, Geist und Seele, L. K. Philos. 1931. -Hans Prinzhorn,
Charakterkunde der Gegenwart, 1931.-Die WissenschaftamSchiedewege
von Leben und Geist. L. K. zum 60. Geburtstag, hrsg. von Hans
Prinzhorn, 1932, -Hermann Wolini k, Grundfragen der Graphologie,
1933.-Conrad Wandrey, L. K. und seine Lebensphilosophie,
1933. -Gustave Thibo n. La science du caractere. L'oeuvre
de L. K" 1933.-Carl Haeberlin, Einfuhning in die Forschungsergebnisse
von L. K., 1934.-Edgar Michaelis, Die Flucht
vor dem Kreuz, 1934. -Julius Deusse n, K. s Kritik des Geistes
(in "Studien und Bibliogr. zur Gegenwartsphil.", H. 3, 1934).-
Gottfried Rahm, Britsch und K. Diss., Leipzig 1934.-Hugo
Bandie k, Der Gegensatz von Seele und Geist bei L. K., Diss. Munster,
1935.-Max Bense, Anti-Klages, 1937.-Hermann von
В r aunbehren s, K. Lehre vom begrifflichen Erkennen, 1937. -
Wolfgang Berkefeld, Untersuchungen zur Theorie der Schauspielkunst
auf dem Boden der Forschungen von L. K., Diss. Hal'.e,
1937.-Maria Kliefoth, Erieben und Erkennen, 1938.-Maria
G r li n e w a I d. L. K" 1938. -Steven Villem Floris Marg ad
an t, Eine tiefenpsychologische Grundlage zur K'schen Graphologie,
1938.-Carl Heinz Ratschow, Die Einheit der Person. Eine
theol. Studie zur Philoso^hie K.s, 1938.-Georg Schaber, Die
Theorie des Willens in der Psychologie von L. K., 1939. - W ilhelm
W i t t e. Die Metaphysik von L. K" 1939. -E. M. В reuker s. De
bydrage van L. K. tot de algemeene psychologie, 1941,-A mold
Simons, Pflanze, Tier und Mensch bei L. K., Diss. Bonn 1942.-
Hans Kern, Von Paracelsus bis Klages, 1942. -G. H. F ische r,
Menschenbild und Menschenkenntnis, 1943. -Laszlo Remete,
Die Kritik des Geistesbegriffs von Klages (ungar.), Diss. Budapest,
1944.-Frauchiger, Die Bedeutung der Seelenkunde von K. fur
Biologic und Medizin, 1947. - Festschrift zum 75. Geburtstag, hrsg.
von H. Honel, 1947. -Hans Kasdorf f. Urn Seele und Geist. Ein
Wegweiser zum Hauptwerk von L. K., 1954.
Пауль Геберлин
Этот швейцарский философ и педагог, вместе со
своим соотечественником. К. Г. Юнгом и принявшим
швейцарское гражданство Людвигом Клагесом, принадлежит
к основателям современной характерологии. Конечно,
он беднее их; его не без оснований упрекали в
том, что ему недостает кое-чего из того, что теперь
обычно причисляют к необходимым качествам ученого,
исследующего и объясняющего душевную жизнь: способности
видеть и передавать индивидуальные образы, горячего
желания воспринимать и объяснять пестрое многообразие
явлений в области человеческого самовыражения,
- вообще стремления к конкретности, к описанию.
Он абстрактный систематик и похож на Гегеля, как ни
мало у него с ним общего, в том, что его путь лежит не
от опыта к идее, а наоборот, от идеи к опыту; вся область
опыта для него лишь применение заранее данной
теории, а сама теория тяготеет к этике.
За его ранней методологичеркой работой о "Предмете
психологии" ("Gegenstand der Psychologie") последовали
книги об этических и эстетических вопросах, о
психологии воспитания, философии религии и метафизике.
Очевидна его воля к безусловной систематичности
в работе, но также и готовность в любой момент начать
все сначала. И именно эта двойственность между замкнутостью
внешне завершенного и открытостью вечно незавершенного
сообщает его произведениям своеобразное
очарование. Иногда его постановка вопросов так же озадачивает,
как и даваемые им ответы. В сочинении "Предмет
психологии" психология и естествознание противопоставляются
друг другу как наука о действительности
и наука о символах, и уже одно это различение, переставляющее
отношение, которого можно было ожидать,
обнаруживает парадоксальный и своенравный характер
автора. Психология, по Гсберлину,-единственная "постигающая
наука" (vei'steliende Wissenschaft), ибо нет
ничего действительного, кроме субъекта, и нам ничего нс
дано ощущать (walii'nelimen), кроме ощущения себя самих.
Естественная наука может лишь "переводить" данные
в ощущении значения (Inhalte) на непонятые, ..чуждые
значения" ("Frerndinhalte"), она основана на абстрагировании
(в принципе невозможном) психического
содержания.
Свою построенную на таком фундаменте "антропологическую
психологию" Геберлин изложил в самой законченной
из своих работ, в очерке характерологии
(1925 г.). Он проводит различие между элементарной
психологией и характерологией и определяет элементарную
психологию - также в необычном смысле - не как
противоположность психологии целостности или гештальтпсихологии,
но как учение о главных чертах человеческой
жизни, об индивиде, о поведении и бессознательном
и противопоставляет ей подлинную характерологию
как двоякое учение: о жизненном положении (Lebensstellung)
и жизненной установке (Lebenseinstellung).
Это членение может считаться одним из важнейших и
имеющим наибольшее значение для будущего из всех выводов,
к которым пришел Геберлин. Оно исходит из способности
человека судить о своем жизненном положении,
то есть о своеобразных свойствах индивида (его жизненной
направленности, жизненной форме и форме поведения)
-пользуясь выражением Шопенгауэра о том, "кто
он такой", - и потому за этим следует жизненная установка,
то есть усвоение (Aufnahme) изначально
данного (des Vorgefundenen): идеал, собственные жизненные
запросы и история жизни как становления и изменения
жизненной позиции, - короче говоря, то, что
называют характером.
Отправляясь от этих основ, Геберлин приближается
к воззрениям экзистенциальной философии - зигзагообразно
и намеками в ..Загадке действительности" ("Geheirnnis
der Wirklichkeit"), более прямо и отчетливо уже
во ..Всеобщей эстетике" ("Allgemeine Asthetik") и религиозно-философском
сочинении о "Чудесном" ("Das
Wunderbare"), с некоторыми изменениями исходных позиций
в "Сущности философии" ("Wesen der Philosophic"),
и разрабатывая онтологическую сторону проблематики
в "Натурфилософских размышлениях" ("Naturphilosopische
Betrachtungen"). Он обращается то к
телесно-инстинктивной, то опять к религиозно-метафизической
основе человеческого существования и получает
все новые элементы (Ansatze), из которых должна вырасти
система; но каждое новое построение подрывается
новыми возражениями, оказывается лишь временной
опорой, и проблема крушения, играющая важную роль
в философии, начиная с Кьеркегора и кончая Хейдеггером,
становится в конце концов личной проблемой Геберлина.
Читатель видит все стадии его борьбы и должен,
как того хочет автор, пережить их вместе с ним, ибо, с
точки зрения Геберлина, все философские пути - это лишь
"обходные пути", и сама философия - ..приключение
духа"-не имеет иного значения, как конечное самопреодолеине
посредством понимания того, что всякое мыслительное
предприятие имеет характер авантюры.
Доты жизни. Пауль Геберлин родился 12 февраля 1878 года
п Кессвиле (кантон Тургау). Изучал теологию. Защитил диссертацию
на звание магистра в 1902 году. В 1903 году учительствовал в
Базеле, в 1904 году стал директором Учительского института в Крейлингене.
С 1908 года - припат-доцсит Бернского, а с 1922 года -
Базельского университета.
СОЧИНЕНИЯ
Herbert Spencers Grundlagen dcr Philosophie, 1908; Wissenschaft
und Philosophic, 2 Bde, 1910-1912; Die Grundfragen der Philosophic,
1914; Symbol in der Psychologie und Symbol in der Kunst,
1916: Das Ziel dcr Erziehung, 1917; Wege und Irrwege der Erziehung,
1918, 3. Л. 1931; Kinderfehicr, 1921; Dcr Gegenstand der Psychologie.
Hine Einflihrung in das Wesen der crnpirischen Wissenschaft, 1921;
F.ltern und Kinder, 1922; Der Leib und die Seele, 1923; Der Geist und
die Triebe. Eine Elementarpsychologie, 1924; Der Charakter, 1925; Das
Cute, 1926; Die Suggestion, 1927; Das Geheimnis der Wirklichkeit,
1927; Ober die Ehe, 1928; Allgemeine Asthetik, 1929; Das Wunderbare,
1929, 5. Л. 1940; Philosophie als Abenteuer des Geistes, 1930; Das
Wesen der Philosophie, 1934; Wider den Ungeist, 1934; M5gliclikeit
und Grenzen dcr Erziehung, 1936, 3. A. 1940; Leitfaden der Psychologie,
1937, 3. A. 1949; Naturphilosophische Betrachtungen. Eine allgemeine
Ontologie, 2 Bde. 1: Einheit und Vielheit, 1939, 11: Sein und
Werden, 1940; Der Mensch. Einc philosophische Anthropologie, 1941;
Philosophie in der Schweiz (Sarnmelwerk in Gemeinschaft mit 'anderen
Verfassern), 1946; Ethik irn Grundriss, 1946; Logik im Grundril?,
1947; Kleine Schriften. Zum 70. Geburtstag hrsg. von der Stlitung
"Llicerna", 1948; Handbuchlein der Philosophie, 1949; Philosophia perennis.
Eine'Zusammenfassung, 19$2; Allgemeine Padagogik in Kurze,
1953.
ЛИТЕРАТУРА
3. Schweizer, Der Weg zum freien Menschen, 1927.-
W. Grebe, P. H. (in "Blatter f. deutsche Philosophie", IX), 1935.-
Paul Kamm, Philosophie und Padagogik P.H.s in ihren Wandlungen,
Diss. 1938.-Wolfgang Stegmuller, Hauptstromungen
der Gegenwartsphilosophie, 1952, S. 303-326.
Эрах Йенш
В 1920 году .марбургский поихолог Эрих Иенш сделдл
удивительное открытие. Он .нашел, что существует до
сего времени неизвестный психологии "класс душевных
явлений", так называемых эйдетических феноменов; это
представления, возникающие а зрительной области без
раздр,ажения, 'воздействующего на гл'аз извне, следовательно,
зрительные образы, в которых восприятие и
представление сливаются 'в неразделимое ед'ин.ство. Эйдетическая
склонность преобладает у детей, лишь позднее
наступает разделение труда, отделение обеих возможностей
- ощущения и 'восприятия. Но иногда эйдетическая
склонность сохраняется и у 'взрослых: у художников,
у людей с особым типом телосложения, у жителей
некоторых местностей. Эти наблюдения дали повод для
создания новой науки-эйдетики (Eidetik). Ее построение
и развитие,- направленное к получению плодотворных
результатов, к объяснению пара'психологических явлений,
стало тем, что составляет жизненную задачу йенша.
Постепенно эволюционируя, йенш пришел позднее к
обобщающей психологии типов, лишь одним краем
касающейся различения между эйдетиками и неэйдетиками.
Два главных типа в новом учении-"И-тип" (интегральный
тип) и "С-тип"-отличаются различной
установкой по отношению к миру. У ,,И-типа", полагает
Йенш, преобладает объект, у ,,С-типа"-субъект;
,,И-тип" ведет себя как "вчувствующийся" ("einfuhlend"),
рецептивный, "С-тип"-как "сочувствующий" ("zufuhlend"),
продуктивный; "И-тип" означает цельную,
,,С-тип" - расщепленную натуру. Конечно, этими простыми
противопоставлениями .нельзя было удовлетвориться.
То 1В одной, то 'в другой работе йенш пытался
разработать определенные основные формы; идя дальше,
он искал 'пути к тому, чтобы поднять новое учение
о типах над уровнем экспериментальной психологии, все
более приближая его к философской антропологии; различение
основных типов начало связываться с определенными
оцен.ками. Снабженное гносеологическими и оценочно-философскими
заключениями учение о типах в своей
последней фазе превратилось 'в учение об антитипах
(Gegcntypus); различные душевные структуры должны
были послужить обоснованием разнородных мировоззрений.
По мнению Иенша, есть различие 'перспектив, которое
все-таки-именно вследствие того, что оно привносит
необходимую долю 1субъектив'ности -всознашие,-
делает возможной подливную критическую объективность.
Даты жизни. Эрих йенш родился 16 февраля 1883 года в Бреславле.
Окончил гимназию в 1902 году. Изучал философию, математику
и естественные науки в Тюбингене, Иене, Бреславле и Геттингене.
В 1908 году защитил магистерскую диссертацию в Геттингене.
С 1910 года-приват-доцент в Страсбурге, с 1912 годаэкстраординарный
профессор в\ Галле, с 1913 года-ординарным
профессор и директор Института психологии и философского семинара
в Марбурге. Умер 12 января 1940 года.
СОЧИНЕНИЯ
2ur Analyse der Gesichtswahrnehmungen, 1909; Ober die Wahrnehrnung
des Raumes, 1911; Ober dieNaturdermenschlichenSprache,
1912; Friedensfragen, 1919; Einige allgemeine Fragen der Psychologie
und Biologic des Denkens, 1920; Die Eidetik und die typologische
Forschungsmethode in ihrer Bedeutung fur die Jugendpsychologie und
Padagogik, fiir die allgemeine Psychologie und die Psychophysiologie
der menschlichen Personlichkeit, 1925; Pestalozzi. Der Geist und das
Erbe seines Wirkens im Lichte der Gegenwartsaufgaben von Kultur,
Philosophie und Psychologie, 1927; Grundformen menschlichen Seins,
1929; Wirklichkeit und Wert in der Philosophie und Kultur der Neuzeit,
1929; Ober den Aufbau des BewuBtseins, 1930: Studien zur Psychologie
meTischlicher Typen (mit Jaenschs Mitarbeitern), 1930; Vorfragen
der Wirklichkeitsphilosophie, 1931; Ober die Grundlagen der
menschlichen Erkenntnis, 1931; Die Lage und die Aufgaben der Psychologie,
1934; Die Psychologie und die Wandlungen im deutschen
Idealismus, 1937; Der Gegentypus. Psychologisch-anthropologische
Grundlagen der Kulturphilosophie, 1938; Seit 1920 in der Zeitschrift
fur Psychologie folgende Serienuntersuchungen: Grundfragen der Farbenpsychologie;
Ober die Vorstellungswelt der Jugendlichen und den
Aufbau des intellektuellen Lebens; Ober den Aufbau der Wahrnehmungswelt
und ihre Struktur im Jugendalter.
ЛИТЕРАТУРА
G. H. Fischer, E.R.J. Werk und Vermachtnis, 1940.
ФИЛОСОФСКИЕ
ВОСПИТАТЕЛИ
Эбергард Гризебах
Теодор Литт
Эдуард Шпрангер
Вилли Гельпах
Карл Маннгейм
Эбергард Гризебах
Мы сидим в вагоне, яам еще долго ехать. Вдруг
поезд остана.вли'вается, мы долж'ны выйти. Не произошло
несчастного случая, не лопнул рельс, нет и пожара. Но
на пути встал человек, и его нельзя переехать. Нас
встречают тихой шуткой: оказывается, вам стоило остановиться,
не достигнув своей цели. Осмотритесь в этой
незнакомой местности: "Где прервана самоуверенная
езда, там наша родина, нуждающаяся в наших силах".
Недостаточно того, чтобы езда не была запрещена, ибо
"на "пути всегда стоит человек", и надо принимать решение:
либо, не обращая внимания на человека, продолжать
путь, который есть лишь твой путь, либо сойти с
поезда и прервать путешествие. Эта картина, взятая
из книги "Ограниченность воспитателя" (,,Grenzen des
Erziehers"), рисует важнейшие философские стремления
Эбергарда Гризебаха. Всякая педагогика осуждена на
неудачу. Все этические системы беспомощны перед действительностью.
И 'воспитатель, и учитель нравственности
- оба находятся 'в ситуации ограниченности (Grenzsituation).
Ученик Эйкена 'на собственном опыте узнал в начале
20-х годов, что такое "ограниченность", идя в своем
развитии, что редко бывает, сперва к сближению, потом
к спору с критической теологией протестантизма, прежде
всего Гогартена (Gogarten),-здесь речь шла о различении
философии и теологии, об установлении их границ
и о необходимости поворота к действительности; и в то
же самое время о переходе от культур-философских и
метафизических принципов к критической педагогике.
В книге об ограниченности 'воспитателя-этот переход кажется
уже завершившимся. И все-таки через четыре
года происходит дальнейшее расширение и углубление
его эволюции. "Современность" ("Gegenwart"), главное
произведение Гризебаха, написано для того, чтобы со всей
страстью и убедительностью иарушить самоуверенность
обыденного этического сознания н развернуть этическую
проблематику "ограниченности" (Problematik der Gren7.е).
В этом чувствуется влияние Кьеркегора, диалектической
теологии. Но величайший образец для Гризеdaxa-Сократ,
и подлинная добродетель для Гризебаха
- честность Сократа. Речь идет о человеке, о существовании,
которое приносит все новый, неожиданный
опыт и ставит под сомнение претензии этики. Нельзя
найти твердую опору ни в теологии, ни в какой-нибудь
другой из областей "догматических даров самости"; и
философия-..критическая наука о незнании"-тоже
имеет лишь одну функцию, ради которой стоит посвящать
философской работе всю свою жизнь, - функцию
предостережения. Нам остается только одно: мы должны
учиться, слышать ..слово" и ждать, что нам встретится.
Это ожидание будущего и есть современность-гласит
важнейшее положение ..критической" этики. Говоря
о сегодняшнем дне, мы очень часто думаем о дне вчерашнем,
новый опыт часто оказывается замаскированным
воспоминанием. Задача состоит в том, чтобы снять
эти обманчивые покровы, "держать открытой" современность
и по-настоящему выяснять, что же еще не решено.
Вновь открытая свободная, отдающая себя личность
(lch) включается в порядок, где вечно вчерашнее-в
природе и истории-теряет свою власть.
Гр1изебах 1ввел эти размышления "в широкую сферу
европейской мысли. Во время второй мировой 1вой'ны, в
годы кризиса им была написана книга "Роковой для Европы
вопрос" ("Die Schicksaisfrage des Abendlandes"),
основанная на убеждении, что духовные столпы Европы
прог."или и падают^ что наше мышление оказалось перед
лицом нового положения, когда задачей становится "действовать
посредством мышления, что означает помогать,
соединять, очищать и вычищать" (Helfen, Zupacken, Веreinigen,
Aufreumen). Но каждый, кто задается вопросом
о будущем Европы, должен посвятить себя родине.
трудясь в своей профессии или в той "деловой области"
("Sachraum"), которые являются постояин рабочим
местом. В этом смысле н может иметь значение новое
систематизирующее учение (Ordnungsiehre), которое
надо еще создать. Удивительная веЩь: то, что началось
как вклад 'в учение о 'необходимости самопознания,
о самоогранич&нии и 'как проверка по'нятий экзистенциальной
философии,-привело в своем последовательном
развитии к конкретным задачам современности.
Мысль Г.ризебаха "вливается в большой общеевропейский
р.аз говор.
И все же Гризебах становился у 'себя в Цюрихе все
более одиноким. Педагоги его не понимали, теологам не
нравилось, что он высокомерно пренебрегает самыми
крупными светилами на небосводе их науки. Вскоре
после войны он умер. В памяти слушателей он сохранился
стоящим во весь свой высокий рост, подняв голову
и глядя на них пронизывающим взором...
Он был сыном Эдуарда Гризебаха, биографа Шопенгауэра
на рубеже Д1вух веков.
Даты жизни. Эбергард Гризебах родился 27 февраля 1880 года
в Ганновере. Учился в Вернигеродской гимназии, изучал архнтек
туру в Дармштадтской и Шарлоттенбургской -высших школа", философию-в
Иенском университете (ученик Эйкена). В 1910 году
защитил магистерскую диссертацию, с 1913 года - приват-доцент
и с 1922 года-экстраординарный профессор философии в Ист".
С 1931 года - ординарный профессор философии, психологии и педагогики
в Цюрихском университете. Умер 16 июля 1945 года
СОЧИНЕНИЯ
Kultur als Formbildung, 1910, Kulturphilosophische Arbeit derGcgenwart,
1914: Wahrheit und Wirklichkeiten, 1919-, Die Schule des
Geistes, 1921; Probleme de'r wirklichen Bildunp, 1923; Erkenntnis und
Glaube, 1923; Die Grenzen des Erziehers und seine Verantwortung.
1924; Gegenwart. Eine kritische Ethik, 1928: Freiheit und Zucht, 1936:
Jeremias Gotthelfs Anweisung zum wirklichen Leben, 1940; Das Moderne
in der Kunst, 1941: Was 1st Wahrheit in Wirklichkeit? Eine Rede
liber die gegenwartige Krise des Wahrheitsbegriffs, 1941; Die Schicksaisfrage
des Abendlandes, 1942: Jacob Burckhardt als Denker, 1943;
Mitherausgeber der Studien und Bibliographic zur Gegenwartsphilosophie.
ЛИТЕРАТУРА
Reinhold Bart h, Das methodische Problem und das Problem
der ,,Grenze" in der gegenwartigen padagogischen Literatur, Diss.
1932. Guido Schmidt: Der Ausgang neuprotestantischer Theologie
aus der kritischen Philosophic E.G.s, 1954.
Теодор Литт
Его обычно 'ставят рядом с Эдуардом Шпрангером.
Оба отправлялись от Дильтея, оба 'считаются представителями
философии наук о духе (Geisteswissenschaften).
Но у Шпрангера на первом плане стоит проблема воспитания,
у Литта-проблема образования; различно
также ими трактуется и метод наук о духе: Шпрангер
поверяет его учением Риккерта о ценностях, а Литт
ставит его в связь с диалектикой, дополняя, толкуя и
исправляя Дильтея учением Гегеля. Последний труд
Теодора Литта посвящен Гегелю.
Уже самые .названия, даваемые Литтом его книгам,
раскрывают его -позицию. В чтх 'выдвигаются перед "нами
пары понятий, противоположности, которые после борьбы
.приводятся к итогу,-и это применение триады: тезис-антитезис-синтез.
На протяжении пяти лет
(1918-1923) вышли три важнейшие книгиЛитта:,.История
и жизнь" ("Geschichte und Leben"), ..Индивид и община"
("Individuum und Gemeinschaft") и ..Познание и
жизнь" ("Erkenntnis und Leben"). Осью, вокруг которой
во всех трех книгах движется мысль, является проблема
личности и общества, индивидуализма и универсализма.
Сперва то и другое рассматривается в своей односторонности:
индивидуализм, которому общество представляется
результатом взаимодействия людей, и универсализм,
который, напротив, видит отдельные человеческие
существа заранее устроенными так, что OIHH появляются
сразу, как звенья социального целого, и не создают социальных
условий, а находят их готовыми. Обе концепции
отвергаются и диалектически снимаются посредством
прослеживания первоначального отношения между
индивидуальностью и ..социальностью". Мое ,,я" воспринимает
предметы окружающего мира, устанавливает
свое отношение к ним и видит их со своей точки зрения,
но замечает также, что то же явление возвращается ему
внешним миром, что есть объекты, которые меня самого,
мое собственное "я" рассматривают тоже со своей точки
зрения. Эта "взаимность точек зрения" ("Reziprozitat
der Perspektiven"), это отношение "я и ты", поскольку
оно представляется мне в образе бытия друг для
друга (Furemandersein) других людей, становится феноменом
социальным. Поскольку я сам становлюсь предметом
такого- "объективного" отношения, оно расширяется
до "замкнутой среды", до группег как социального
жизненного единства. Друг для друга бытие
в первоначальной форме группы становится живым
процессом, "общим переживанием" (Gesamterleben); а
перенесенное снова на переживание личности (Ich),
это общее переживание становится социальным "переплетением"
("Verschrankung"), которое есть отдельное
в целом, но в меньшей степени 'и целое в отдельном:
это представляет собой диалектическую модель социальной
жизни, находящую себе основание в высшей диалектике
"познания и жизни". Требование образования и познание,
педагогика и философия - их отношение осуществляется
во взаимодействии, заставляющем признать
в элементах образования часть философии, в философских
системах "ингредиент педагогических требований"
и, 'в конечном счете, направленном к диалектическому
пониманию истории. Так же как у Шпрангера, настоящее
и прошлое попеременно помогают нам понять друг
друга, в понимании современности есть уже предварительный
взгляд также и на будущее.
Наконец, переплетение точек зрения употребляется в
еще более широком и общем анализе. Литт исследует
проблему мышления и бытия со всех избранных исходных
пунктов, часто -в чрезвычайно насыщенных содержанием
спорах с современниками, например с теорией пластов
Гартмана; однако он избегает и вынужден избегать
того, чтобы уложить отношение мышления к бытию
в отчетливую, наглядную формулу, и остается при разъяснении
своей конструкции, рассматриваемой как сплетение
диалектических связей. Метод Гегеля закоснел.
Даты жизни. Теодор Литт родился 27 декабря 1880 года в Дюссельдорфе.
Учился в Боннском и Берлинском университетах. Старший
преподаватель в Кельне. С 1918 года-экстраординарный профессор
философии и педагогики в Боннском университете; с 1920
по 1937 год -ординарный профессор Лейпцигского университета;
с 1947 года-ординарный профессор педагогических наук и директор
Учительской семинарии в Боннском университете.
СОЧИНЕНИЯ
Geschichte und Leben. Von der Bildungsau'fgabe geschichtlichen
und sprachlichen Unterrichts, 1918, 3. A. 1930; Individuum und Gemeinschaft.
Grundfragen der sozialen Theorie und Ethik, 1919, 3. A.
1926; Berufsstudiuni und Allgemeinbildung auf der Universitat, 1920;
Padagogik (in "Die Kultur der Gegenwart", VI), 1921; Die Methode
des padagogischen Unterrichts (in "Kant-Studien",26), 1921; Erkenntnis
und Leben. Untersuchung uber Gliederung, Methode und Beruf
der Wissenschaft, 1923; Die Philosophic der Gegenwart und ihr EinfluQ
auf das Bildungsideal, 1925, 2. A. 1927; Moglichkeiten und Grenzen
der Padagogik, 1926; Ethik der Neuzeit, 1927; "Fuhren" oder "Wachsenlassen".
Eine Erorterung des padagogischen Grundproblems, 1927,
5. A. 1953; Wissenschaft, Bildung, Weltanschauung, 1928; Kant und
Herder als Deuter der geistigen Welt, 1930, 2. A. 1949; Einleitung in
die Philosophic, 1933, 2. A. 1949; Die Stellung der Geisteswissenschaften
im nationalsozialistischen Staate, 1933: Philosophic und Zeitgeist,
1935; Der deutsche Geist und das Christentum, 1938; Die Selbsterkenntnis
des Menschen, 1938, 2. A. 1948; Protestantisches Geschichtsbewufitsein,
1938; Das Allgemeine im Aufbau der geisteswissenschaftlichen
Erkenntnis, 1941; Die Befreiung des geschichtlichen Bewufitseins
durch J. G. Herder, 1942; Von der Sendung der Philosophic, 1946;
Leibniz und die deutsche Gegenwart, 1946; Staatsgewalt und Sittlichkeit,
1947; Das Verhaitnis der Generationen ehedem und heute, 1947;
Denken und Sein, 1948; Berufsbildung und Allgemeinbildung, 1948:
Wege und Irrwege geschichtlichen Denkens, 1948; Die Sonderstellung
des Menschen im Reiche des Lebendigen, 1948; Mensch und Welt, 1948;
Moderne Seinsprobleme, 1948; Geschichtswissenschaft und Geschichtsphilosopie,
1950; Derlebendige Pestalozzi, 1952; Naturwissenschaft
und Menschenbildung, 1952; Hegel. Versuch einer kritischen Erneuerung,
1952: Die Wiedererweckung des geschichtlichen BewuBtseins,
1956 (drei Aufsaize von 1942,1948, 1955).
ЛИТЕРАТУРА
М. V anselo w, Kulturpadagogik und Sozialpadagogik bei Kcrschensteiner,
Spranger and L, 1927.-Paul Vogel, T. L., l'Jw.
Эдуард Шпрангер
Его должен был бы окружать прозрачный северогерманский
воздух. Волосы его 'сейчас поредели и поседели.
Но его простые, благородно сдержанные манеры, его
точлые, благовоспитанные жесты свидетельствуют, что
перед нами ум, мыслящий ясными понятиями и строго
последовательно. Мы 'вправе ожидать, что здесь все будет
просто и определенно: в исходных предпосылках и
постановке задач, в исследовательской работе и в методе.
Весь труд его жизни 'можно 'обозначить краткой формулой:
он стремится философски обосновать .науки
о духе и основать новую науку - философскую педагогику.
Вначале ЬНпраягер [выступал как ученик Дильтея,
ничем 'не отличаясь от многих других ученых-представителей
науки о духе, развивавших деятельность 'на основании
понятия ..объективного духа", в том смысле, какой
ему дал Д'ильтей, то есть в смысле 'совокупности
проявлений жизни, выражающихся 'в языке, 'нравственности
и 'семье, в обществе, искусстве и культуре. Гуманитарно-.научная
психология Шпрангера - нашедшая
себе отчетливое выражение в его главном труде "Жизненные
формы" (,,Lebensfornnen"), а свое применение и
продолжени.е в знаменитой "Психологии юношеского возраста"
("Psychologie des Jugendalters"),-вновь поднимает
старый вопрос Дильтея о ..понимании": понимание
есть проникновение в область особых духовных отношений
и зависимостей, возможное лишь посредством объективного
духа. В 'согласии со смысловым и 'ценностнымгиозный человек. Это характерологически трудно оправдываемое
членение "человека" получает у Шпрангера
свой истинный смысл 'в неогуматаистическом понятии
личности: "В каждом создающем смысл (sinngebend)
акте действует дух во всей своей целостности", то есть
сверхиндивидуальная связь содержания (Sinn) и действия
(Wirkung), в которую вплетаются все отдельные
души. Каждому отдельному человеку эта содержательная
и действе,н'ная связь 'представляется предсуществующим
комплексом жизнонных условий 'и направляющих
факторов, .комплексом, определяемым тем же самым
основным .направлением ценностей, которые управляют
и индивидом; но объективный ценностный смысл, который
мы 1В нем заранее предполагаем, .не 'воспринимается
каждым индивидом адекватно (in angemessener Weise):
объективный смысл и субъективно пережитый смысл иикогда
не покрывают друг друга. Все же подлтшая жизненность
духа лежит в этих связях, которые соединяют
объективный дух с субъективным, в этих м.ногоразличных
отношениях между переживанием, образами и постигающим
истолкованием смысла; всякое понимание
должно двигаться .по линиям этих связей даже там, где
субъект извращает объективный смысл, где особенные
выр.ажения смысловых связей сохраняют 'подобие лишь
некоторым из всеобщих и верных направлений смысла.
Отсюда вырастает своеобразное продолжение смолоду
воспринятого Шпрангером гумбольдтовского идеала человечности.
Шпралгер все больше ставит перед отдельным
'человеком задачу формирования своей личности
(Selbstforrnung) в соответствии с общими культурными
ценностями.
На своих открытых лекциях Шпрангер расхаживает
перед скамьями и неторопливо, без пафоса и риторики, излагает,
анализирует духовные явления, рассматривает
важнейшие тексты, задачи образа мышления, водительства,
помощи. (Maeutik, Hinfuhren, Helfen), постоянного
указания 'на истину, которая .не может быть догмой и
сокровищницей, а родится из взгляда на различные проблемы
самоутверждения (Selbstvergewissung). Шпрангер
не создал какой-либо педагогической системы. Для
него образование-это включение объективных форм
духа (Geistesgebilde) в свою собственную душу. Образование,
по вошедшему в общий обиход определению
этого понятия, "не есть превращение культурных богатств
в богатства образованности, человека-в образы
и материал для образования (Bilder und Bildnis) и социальных
обществ-в общества образовательно-просветительные
(Gesellschaften in Bildun^sgemeinschaften)"';
образование-это просто возвышение этического долга
над всеми другими областями духа. ,,На этом основано
все воспитание как воздействие сознания на сознание".
Даты жизни. Эдуард Шпрангер родился 17 июня 1882 года в
Грослихтерфельде, близ Берлина. Учился в Доротеенштадтской реальной
гимназии и в Грауэнклостерской гимназии, затем в 19001905
годы изучал философию, историю и германистику в Берлинском
университете. Защитил магистерскую диссертацию в 1905 году и
диссертацию на право преподавания философии и педагогики п
1909 году в Берлине. С 1911 года-экстраординарный, с 1912 года
- ординарный профессор философии и педагогики в Лейпцпгском
университете, с 1920 по 1945 год - в Берлинском университете.
В 1936 году был первым немецким профессором, направленным по
культурному обмену в Японию. В 1944 году был арестован и заключен
в Моабитскую тюрьму. В мае 1945 года назначен ректором
Берлинского университета, осенью 1945 года оставил эту должность.
С 1946 года преподает в Тюбингенском университете.
СОЧИНЕНИЯ
Die GrUndlagen der Geschichtswissenschaft, Diss. 1905; J. J. Rousseau,
Kulturideale, 1908; Wilhelm von Humboldt und die Humanitatsidee,
1909, 2. A.1928; Wilhelm von Humboldt und die Reform des
Bildungswesens, 1910; Phantasie und Weltanschauung, 1911; Wilhelm
Dilthey, 1912; Wandlungen im Wesen der Universitat seit hundert
Jahren, 1913; Lebensformen. Ein Entwurf, 1914 (neue Fassung 1921);
Der Zusammenhang von Politik und Padagogik, 1914 ff.; Die Idee
einer Hochschule fur Frauen und die Frauenbewegung, 1916; 25 Jahre
deutscher Erziehungspolitik, 1916; Begabung und Studium, 1917; Zur
Psychologie des Verstehens, 1918; Was mufl die deutsche Frau von
der politischen Lage wissen? 1919; Volkerbund und Rechtsgedanke,
1919; Kultur und Erziehung, 1919, 4. verm. A. 1928; Gedanken uber
Lehrerbildung, 1919; Thesen zur Reichsschulkonferenz, 1920; Lebensformen.
Geisteswissenschaftliche Psychologie und Ethik der Personlichkeit,
1921, S. A. 1950; Der geg-enwartige Stand der Geisteswissenschaften
und die Schule, 1922; Humanismus und Jugend.psychologie,
1922; Der Bildungswert der Heimatkunde, 1923, N. A. 1943; Psychologie
des Jugendalters, 1924, 22. A. 1951; Die Generationen und die
Bedeutung der Klassen in der Erziehung, 1924; Die Kulturzykientheorie
und das Problem des Kulturverfalls, 1926 (в "Sitzungsberichte der
Preu6. Akademie der Wissenschaften", Neudruck in "Kulturfragen der
Gegenwart", 1953); Die Frage nach der Einheit der Psychologie, 1926;
Das deutsche Bildungsideal der Gegenwart in geschichtsphilosophischer
Beleuchtung, 1928, 2. A. 1929; Die wissenschaftlichen Grundiagen
der Schulpolitik und der Schulverfassungsiehre, 1928; Der Sinn
der Voraussetzungsiosigkeit in den Geisteswissenschaften (in "Sitzungsberichte
der PreuS. Akademie"), 1929; Der Kampf gegen den
Idealismus (ebda.), 1931: Volk, Staat, Erziehung. Gesammelte Reden
und Aufsatze, 1932; Manniiche Jugend, 1932; Weibliche Jugend in
heutiger Zeit, 1932; Goethes Weltanschauung, 1933, 2. A. 1946; Die
Urschichten des WirklichkeitsbewuBtseins (in "Sitzungsberichte der
Preufl. Akademie"), 1934; Probleme der Kulturmorphologie (ebda.),
1936; Hegel Ober Sokrates, 1938: Wie erfaSt man einen Nationalcharakter?
(in "Die Erzichung"), 1940: Weltfrommigkeit, 1940, 19.-24.
Tds. 1942; Schillers Geistesart, 1941; Die Magie der Seele. Drei Vortrage,
1947, 2. A. 1949; Lebenserfahrung, 1947; Pestalozzis Denkformen,
1947-Verstrickung und Ausweg, 1947; Kulturpathologie, 1947;
Vom Wandel des Lebens und der Werte, 1949; Zur Geschichte der
deutschen Volksschule, 1949; Aus Friedrich Frobels Gedankenwelt,
1951, 2. A. 1953; Padagogische Perspektiven, 1951, 2. A. 1952; Heilige
Liebe (Vortrag), 1952; Kulturfragen der Gegenwart, 1953; Der unbekannte
Gott, 1953: Wesen und Wert politischer Ideologien (in "Vierteljahresschrift
fur Zeitgeschichte"), 1954; Gedanken zur Daseinsgestallung
(Auswahl), 1954; Der Eigengeist der Volksschule, 1955; Herausg.:
Pestalozzis sarnti. Werke, 1927 ff.; Zeitschrift: Die Erziehung, 1925 If.
ЛИТЕРАТУРА
Karl Pfannkuch Geisteswissenschaft statt Psychologie?,
1926. -К. В u h ie r, Die Krise der Psychologie, 1927. -Max V a ns
elo w, Kulturpadagogik und Sozialpedagogik bei Kerschensteiner,
Sp. und Litt, 1927; Eugen Seiterich: Die logische Struktur des Typusbegriffs,
Diss. 1930.-Franz KurfeB, Zwei Padagogen der Gegenwart:
Sp., Willmann, 1932.-Horst Freytag, Der Strukturbegriff
bei Sp. und seine Bedeutung fur die Padagogik, Diss. 1933. -
E I seCrone r, E. Sp., 1933. -Emilie BoShar t, Die systematischen
Grundlagen der Padagogik E. Sp. s, 1935. -D. T hiele n,
Kritik dcr VVerttheorien, 1937.-Geist. Gestalten und Probleme. E. Sp.
zum 60 Geburtstag, 1942.
Вилли Гельпах
Надо было слышать хоть одну речь Гельпаха, чтобы
понять его искусство изложения; надо было слышать,
как его теснило изобилие все вновь возникающих мыслей,
догадок и 'внезашных сопоставлений, как щ его 'положениях
накапливалясь предикаты, определяя, -расширяя,
проясняя, разъясняя и заключая ход рассуждения, чтобы
снова открыть путь новой мысли... Казалось, что во всякий
миг ему грозит опасность быть унесенным потоком,
но всегда он все же справлялся с ним -тоже в последний
миг,- пользуясь своим яеобыкновенным даром
устанавливать связи и все охватывать одним общим
взглядом.
Он проовещениый сын своего :века и одновременно
лютеранин, уже в 15 лет переживший акт отречения
(Entruckungserlebnis); -потом -в 70 лет он предпринял,
следуя Спниозе и Шлейермахеру, .попытку написать книгу
по панте-ологии. Это человек пограничных областей и
строитель мостов.
Вначале выбор круга проблем и областей труда определялся
у него стремлением дать синтез естественных и
гуманитарных .наук. Лейстцигский студент -нашел мост,
соединяющий медицину и историю в этнической психологии
своего учителя Вильгельма Вундта. Его карьера
1Врача-иев'р'опатолога и доцента психологии также началась
под знаком граничащих между собой .раук и взаимооплодотворения
отдаленных областей творчества.
Исходная точка находилась еще в естественнонаучной
области, 'в свободном отношении к действительности.
Статьи о школьной гигиене .привели его iK соприкооновеиию
с педагогикой, и он был первым, кто читал лекции
по психологии труда. Он стал политиком - министром
просвещения и статс-президентом .в Бадене, кандидатом
демократической партии на пост рейхспрезидента, членом
рейхстага от этой партии. Но каждое новое обращение
к действительности означало для него применение и объединение
различнейших позна'ний и каждый раз приводило
его 1вновь 'на .непрерывающийся 'путь учаного. Его
первое большое сочинение "Геопсихические явления"
("Geopsychische Erscheinungen") исследует человеческую
душу ,в условиях влия.н.ия погоды и 'климата, поч1вы
и ландшафта; оно в равной мере написано для врачей
и психологов, для географов и 'представителей вспомогательных
географических наук. Из этих истоков вырастают
новаторские исследования IB области германской
расовой психологии (Stammespsychologie^; становится
ясным направление, которому следуют два его учебника:
направление социальной психологии и этнической психологии,
которое 'ведет его к первой вершине - к зрелым
и широким картинам "Немецкой физиогномики" ("Deutsche
Physiognonnik") и к книге "Человек и народ большого
города" ("Mensch und Volk der Grofistadt"). При
мечательно, что, когда к тому представляе-тся случай,
это направление 'аворач'йв.ает на обходную дорогу религиозной
психологии. Книга ..Между Виттенбергом и Римом"
("Zwischen Wittenberg und Rom") и брошюра "Тебе
бога хвалим" ("Tedeum"), посвященная его другу
Альберту Швейцеру, обнаруживают овоеобрааный пантеизм.
Однако 'после них жизненный путь Гельпаха ведет
к новой вершине, лежащей уже по ту сторону естественных
'наук. Выдающиеся его работы трактуют смену
идей IB смене 'поколений, закономерности духа в истории
(на фоне возникает "могучий Гегель"), вопросы происхождения
идей (Ideogonie)-и все эти вопросы, по-видимому,
начинали систематизироваться вокруг исследования
основных проблем истории, будущего 'нового центра
его воззрений. Не должно ли было философское призвание,
выросшее у молодого Гельпаха из психологии и психиатрии,
возвратиться к нему, семидесятилетнему, вторично,
теперь со стороны исторического и идейно-исторического
рассмотрения?
Последяие работы Гелыпаха представляют собой попытку
выработать широкие концепции такого рода:
"Психология культуры" ("Kulturpsychologie") дает всеобъемлющий
и обобщающий баланс культурной
жизни как поля действия душевных начал и страстей,
образования 'и распада форм, изменений и влияний создаваемых
человечеством систем ценностей и благ; его
духовное завещание ученого-работа о немецком характере-рисует
национальную структуру германцев,
возникновение последней на основе определенных условий
почвы, воздуха и ландшафта, из особенностей
племен, городов, наречий, из тройного превращения ее
исторического образа от "духа прекрасного" (,,Schongeistigkeit")
эпохи Гёте, через "дух практицизма" поднимающейся
технической эпохи к "духу власти" в последние
полстолетия. Но в сближениях обоих этих рядов виден
едва ли преодолимый недостаток: этнической характерологии,
молодой науке, еще не под силу объективно
строить и выражать свои обобщающие концепции. Задуманное
Гельпахом построение, остается двойственным.
С одной стороны, в нем содержится требование, чтобы
соединение всех душевно переживаемых содержании
превосходило 'простую сумму ооста1вляющих его отдельностей
и образовывало нечто самостоятельное и новое -
"целостность" ("Ganzheit"). С другой стороны, мы видим
отказ от этого решения: 'вместо искомого целого, после
в'сех превращений и отклонений в процессе исторического
развития, все же 'получаются лишь определенные,
все вновь возвращающиеся "частичные постоянные составляющие"
("Partialkonstanten") немецкого национального
характера - например, стремление к творчеству,
основательность, любовь к порядку, нелюбовь к форме,
мечтательность, - причем сквозь них проступают различия,
вызванные условиям-и местными, племенными, традиционными.
Шаткое основание для шаткого здания!
Еще хуже обстоит дело с "прогнозами", которые Гельпах
пытается извлечь из объединения постоянных составляющих
одной этической целью. Он говорит о "трудовом
начале в разуме", о "деятельной силе в разуме",
о новом, требуемом нами "духе меры", то есть о качествах,
которые, правда, находят себе внутреннее оправдание
в его предыдущем анализе, но отнюдь не имеют
психологического обоснования. При этом ограниченность
характерологического способа рассмотрения выступает
все яснее, ибо, волей-неволей, ход рассуждений уводит
мыслителя в область политической и государственногражданской
этики.
Даты жизни. Вилли Гуго Гельпах родился 16 февраля 1877 года
в Эльсе (Силезия). Окончил народную школу и реальную гимназию
в Ландесхуте (Силезия). Изучал в 1895-1900 годах медицину
в Грейсвальде и Лейпциге, в 1897-1899 годах-психологию уВундта.
Защитил диссертацию на звание доктора медицины в 1899 году,
медицинские государственные экзамены сдал в 1901 году. В 1903 году
был доктором медицины в Гейдельберге; в 1901-1903 годах -
в Психологической клинике в Гейдельберге и в Нервной клинике
Оппенгейма в Берлине. В 1904 году - невропатолог в Карлсруэ,
в 1906 году - приват-доцент Высшей технической школы в Карлсруэ,
с 1911 года-экстраординарный профессор "психологии на
медицинско-естественнонаучном основании" (там же); в 19141918
годах был на военной службе во Франции и в невропатологических
госпиталях в Германии. С 1920 года - постоянный профессор
практической психологии в Высшей технической школе (Карлсруэ).
С 1922 года-министр просвещения, в 1924-1925 годах-статспрезндент
Бадена. С 1926 года - почетный профессор Гейдельбергского
университета. Умер 6 июля 1955 года.
СОЧИНЕНИЯ
Der Katholizismus lind die moderne Dichtung, 1899-, Die Grenzwissenschaften
der Psychologie, 1902, Nervositat und Kultur, 1902:
Grundlinien einer Psychologie der Hysterie, 1904: Nervenloben und
Weltanschauung, 1905; Die geistigen Epidemien, 1906; Das Pathologische
in der modernen Kunst, 1910; Die geopsychischen Erscheinungen,
1911, 4. A. 1935 u. d. Titel Geopsyche (6. A. 1950); Die Neugestaltung
des medizinischen Unterrichts, 1919; Die ungeiteilte Arbeitszeit,
1919; Das frenkische Gesicht, 1921: Gruppenfabrikation, 1922;
Psychologie der Uinwelt, 1924: Die Wesensgestalt der deutschen
Schule, 1925, 2. A. 1926: Pestalozzis Lebensdienst, 1927; Politische
Prognose fur Deutschland, 1928; Pragung. Zwolf Abha'ndlungen aus
Leben und Lehre der Erziehung, 1928-Zwischen Wittenberg und Rom,
1930; Elementares Le:hrbuch der Sozialpsychologie, 1933, 2. A. u. d.
Titel "Sozialpsychologie. Ein Elementarlehrbuch", 1946, 3. A. 1951:
Heilkraft und Schopfung, 1934: Volks als Naturtatsache, 1935: Einfuhrung
in die Volkerpsychologie, 1938, 2. A. 1944; Schopferische Unvernunft?
Rolle und Grenzen des Irrationalen in der Wissenschaft,
1937: Mensch und Volk der GroSstadt, 1939, 2. A. 1952; Obersicht der
Religionspsychologie, 1939; Das Wellengesetz unseres Lebens, 1941;
Deutsche Physiognornik. Grundlegung einer Naturgeschichte der Nationalgesichter,
1942, 3. A. 1951; Sozialorganismen, 1944, 2. A. u. d.
Titel "Der Sozialorganismus", 1952; Volkerentwicklung und Volkergeschichte
unter dem Walten und Wirken von bindendem Gesetz und
schopferischer Freiheit im Volkerseelenleben, 1944: Sinne und Seele.
Zwolf Gange in ihrem Grenzdickicht, 1946; Klinische Psychologie, 1946,
2. A. 1949: Das Deaken in der Medizin, 1947; Tedeum. Laienbrevier
einer Pantheologie, 1947; Das Magethos. Eine Untersuchung uber Zauberdenken
und Zauberdienst, 1947: Pax Futura, 1948; Wirken in Wirren.
Lebenserinnerungen. 1. Bd. 1877-1914, 1948; 2. Bd. 1914-1925,
1949; Universitas litterarum. Gesammelte Aufsatze, 1948; GrundriB der
Religionspsychologie (Glaubensseelenkunde), 1951; Beitrage zur Individual-
und Sozialpsychologie der historischen Dialektik, 1952: Der
(leufsche Charakter, 1954.
Карл Маннгейм
Люди, 3'на'вшие его личио, говорят, что он был прирожденным
воспитателем. В нем было нечто демонически
настойчивое, он не 'пропускал ли одного человека -
друга или ученика: каждого он хотел наставить на
путь к его подлинной сущности, к его свободе. Таким,
по-видимому, было и его отношение к человеческому обществу:
он думал ле за себя одного, но за .всех, чтобы
весь мир нашел дорогу к себе самому, к своей подлинной
свободе.
Несколько огрубляя, можно кратко сказать: Карл
Маннгейм-создатель ..социологии знания" ("Soziologie
des Wissens"). У неокантианцев он .научился тому, что
любое объяонен-ие мира должно переходить от объективных
фактов, от мира, окружающего толкователя, - к
предпосылка.м, которые он привносит от себя. Но как
можно наилучшим образом понять и разъяснить эти
предпосылки? Этот вопрос определяет задачу Маннгейма.
Ответ отдаляет Маннгейма от неока.нтианской точки
зрения, 'ведет его ,в область чистого .познания, а также
к современной философски-социологической проблематике,
рам.ки которой определяются историзмом Трельча,
историческим материализмом и психоанализом Фрейда.
У Маркса и Энгельса он заимствует основной тезис:
философские предпосылки, с которыми мы подходим к
миру, являются следствием нашего реального положения
и только из него могут быть поняты. Нам .необходима
социология знания.
В первой из основных книг Маннгейма - "Идеология
и утопия" ("Ideologic und Utopie") - одной из самых
волнующих, но и самых опасных то вытекающим из нее
последствиям книг, которыми мы обязаны кризисным годам
перед 1933 годом, - выводится, с опорой на Маркса
и на Дильтея, на диалектику и постигающую психологию
(verstehenden Psychologie), новое понятие жизни.
Оно сразу же принесло своему создателю славу. Познание
мира, провозгласил он, не является делом абстрактного
мышления, а деятельного сопереживания в обществе.
И идеология, и утопия, каждая по-своему, находятся
вне жизненного потока эпохи. Идеология-это
помеха для всего, что неудержимо возникает в процессе,
натиске становления. Утопия - это мышление, забегающее
вперед своего времени, не менее одностороннее, чем
идеология. Перед мышлением стоит лишь одна подлинная
задача-изучать становящееся в его истинном содержании
и смысле (Sinngehalt) и тем самым правильно
находить его место. П'ри этом мы покидаем область
социолопического исследования в тесном 'смысле
слова. Социология, 'в поиима.н'и.и Манигейма, не есть
научное "представление о формах и законах общественной
жизни. Ее задачи иные и большие: это диагноз
эпохи, философия культуры.
Трагедия Маингейма состояла 'в том, что его учение
оказалось .несостоятельным именно 'в диагностике, для
которой оно было 1Пр'еднаэначено. Его философия, которая
должна была "допросить" эпоху о сокровеннейшем
смысле ее проблем, сама была поставлена историческим
развитием в положение проблематической: оказалось невозможным
признать эту концепцию имеющей подлинный
смысл, творческим элементом становления.
В 1933 году Маннгейм вынужден был покинуть свою
кафедру 'в Франкфурте. Он нашел иовое поле для своей
деятельности в Англии и сейчас же .приступил к тому,
чтобы еще раз, с более высокой точки зрения, исследовать
роковые вопросы эпохи. Во втором из его основных
сочинений, в книге "Человек и общество в эпоху перестройки"
("Mensch und Gesellschaft im Zeitalter des Umbaus"),
мы "находим положение, в котором иаряду с отречением
звучит твердая надежда: история либерального
массового общества дошла до той точки, где уже нельзя
предоставлять вещам идти своим чередом, ибо это приводит
к разрушению. С этого момента и до самой своей
смерти Маннгейм ищет нового порядка. От линии Гегель
- Маркс он переводит свой анализ к формам
(Ordnungsformen) западяой социологии. Он становятся
противником Вид^гел^ма Репке (Ropke) и Ф. А. Хайека
(F. A. Hayek), iB лредставлени-и кuтеpыx мачало всех зол
эпохи заключается в "плане": "немного колективизма"-это
вещь столь же невероятная, как "немного
беременности", и народ, однажды воспринявший коллективисти.ческую
идею, идет будто бы "по. пути к рабству"
(выражение Хайека) с той же неотвратимостью, с какой
жи'вое существо развивается в материнском теле.
Маннгейм противопоставляет этому свой тезис и свое
требование: "планирование ради свободы", планирование,
ведущее к свободе. "Laisser faire" - означает для
него лишь тиранию этого "невмешательства". Он думает
о новом типе человека, носящего в себе ответственность
за целое так же свободно, как и стремление
к свободе. ..Диагноз нашей эпохи", поставленный им
в последней вышедшей при его жизни работе ', связан
с детальным выяснением черт и воспитанием человека
нового типа. Ограниченность социологии знания
в рамках общественной истории очевидна: теперь Маингейм
утверждает, что воспитание "не может обойтись
без опыта предшествующих религиозных образов". Так
путь от мышления к действительности, определявший
юношеские годы социологии анания, повел
вспять - в высшие сферы, где прообразы мышления
идут в ногу с поучениями религии. Связь социологии с
теологией (находит завершение 'в посмертной 'работе
Маннгейма "Свобода, власть и демократическое планирование"
("Freedom, Power and Democratic Planning").
Маннгейм получил возможность в последние годы
жизни наполнить свое истолкование эпохи живымДаты жизни. Карл Маннгейм родился 27 марта 1893 года в Будапеште.
Учился в Берлине, Париже и Гейдельберге (ученик Макса
Вебера). С 1918 года-доктор философии, с 1926 года-приват-доцент
в Гейдельберге. В 19ЭО-1933 годы-ординарный профессор
социологии в Франкфурте-на-Майне. Эмигрировал. После
этого доцент в Лондонской экономической школе, а в последние
годы жизни, кроме того, руководитель педагогического отделения
Лондонского университета. Умер в Лондоне 9 января 1947 года.
' Эта работа носит название "Диагноз нашей эпохи". - Прим.
ред.
СОЧИНЕНИЯ
Die Strukturanalyse der Erkenntnistheorie (Erganzungsheft der
Kant-Stlidien Nr. 47), 1922; Ideologic und Utopie, 1929, 2. A. 1930,
3. A. 1952; Die Gegenwartsaufgaben der Soziologie. lhre Lehrgestalt,
1932, German Sociology (1918-1933) (in "Politica", Febr. 1934),
Mensch und Gesellschaft im Zeitalter des Umbaus, 1935 (engl. 1940):
Diagnosis of Our Time, 1943, 4. A. 1947; Freedom, Power and Democratic
Planning, 1950; Herausgeber der von Scheler begrundeten
"Schriften zur Philosophic und Soziologie". Zahlreiche groBere Aufsatze
im "Handworterbuch der Soziologie" und im "Archiv fur Sozialwissenschaft
und Sozialpolitik". Herausgeber der ..International Library
of Sociology and Social Reconstruction".
КЬЁРКЕГОР
И ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛИ
Эдмунд Гуссерль
Карл Ясперс
Мартин Хейдеггер
Жан Поль Сартр
Альбер Камю
Габриэль Марсель
Эмманюэль ЛЛунье
7 А. Хввшер
Эдмунд Гуссерль
В молодости Гуссерль 'был математиком. Под влиянием
Франца Брента.но он 'пришел к философии - философии
.позитивизма. Однако его первое произведение -
"Философия арифметики" - могло еще считаться характерной
для того времени попыткой психологического
объяснения математических законов; вскоре она показалась
ему ложной в самой основе. Уже первый том его
"Логических исследований" был атакой на психологизм
той эпохи - рубежа двух веков, - на попытку обосновать
логику психологией. По Гуссерлю, логические законы
не психологичяы по своей природе; они трактуют значение
предложений, но это значение, в удивительном противоречии,
принадлежит, как он думал теперь, к "идеальной
сфере"; оно может быть вскрыто лишь путем возвращения
к субъекту. В этом и состоит задача феноменологии
в том новом смысле, который дал этому понятию
Гуссерль. В ходе феноменологической редукции совершается
..заключение в скобки" всего опытного мира и
всей опытной науки, остается лишь созиание. Во второй,
трансцендентальной редукции заключается в скобки и
собственное наше сознание, мы достигаем "чистой сущности"
различных родов и функций сознания вообще,
следовательно, а'нонимного 'созиания, содержащего в себе
основаяне и существенные элементы .'нашего опытного
познания и всех наук.
Как мы (видим, труд Гуссерля 'выдвигает двойное требование:
сперва обращения к феноменам, 'к 'сущности,
затем возвращения к субъекту, "к сознанию, как источнику
нашего знания об объектах". Обоим требованиям
следовали: Макс Шелер, применяя феноменологический
метод 'к исключенным Гуссерлем гуманитарным наукам,
к этике, психологии, социологии знания; Николай Гартман
- в создании онтологии; Хейдеггер - в решительт
ном обращении к субъекту, к "существованию". Сам
Гуссерль 'никогда 'не переходил границу, отделяющую
его от автора книги "Бытие и время", и не делал экзистенциалистских
выводов из своего труда. И все-таки
его 'собстве-ниые пути также вел'и к субъекту: решающим
моментом, по-таиди.мому, был 1905 год-'встреча 'с Вильгельмом
Д.ильтее'м, который объя.вил пятый и шестой
разделы "Логических исследований", с их возвращением
к 'субъекту, плодотворнейшим новым -направлением в философ.и'и.
И ,в одном из последних своих докладов в Боне
76-летний мыслитель выступил как борец за возрождение
Европы из духа философии, основанной на героизме
разума. Обратясь к субъекту, философия должна была
стать борцом за необходимое человечеству самосознание.
В архиве Гуссерля в Левене (Феслау) хранится неопубликованное
наследие мыслителя: более 40 000 страниц,
исписанных значками изобретенного им способа
сокращенного письма. Директор архива - издатель
"Гуссерлианы", из которой появилось шесть томов.
Даты жизни. Эдмунд Гуссерль родился 8 апреля 1859 года
в Проспице (Моравня). Изучал математику в 1884-1886 годы, в
1887 году-приват-доцент в Галле, в 1901 году-экстраординарный
профессор, с 1906 года - ординарный профессор в Геттингене,
н 1916 году-в Фрейбурге, в Брейсгау, с 1928 года-в отставке
Умер 17 апреля 1938 года во Фрейбурге, в Брейсгау,
СОЧИНЕНИЯ
Ober den Begriff der Zahl, 1887: Philosophie der Arithmetik, I,
1891; Der Folgerungskalkul und die Inhaltslogik, 1891; Psychologische
Studien zur elementaren Logik, 1804; Logische Untersuchungen, 2 Bde,
1900-1901, 2. umgearb. A., 3 Bde, 1913-1921, 3. A. 1928; Philosoohie
als strenge Wissenschaft (in "Logos", 1), 1911: Ideen zu einer reinen
Phanomenologie und phanomenologischen Philosophic, 1, 1913, 3. A.
1928; vollstand. A. I-III, hrsg. von Walter und Marly Biemel,
1950-1952 (Hlisserls Hauptwerk); Formale und transzendentale Logik,
1&29; Meditations cartesiennes, 1932; Die Krisis der europaischen
Wissenschaften und die transzendentale Phanomenologie (in "Philosophia",
Belgrad), 1936, erw. Buchausg. 1954; In den von Н, begrundeten
und hrsg. "Jahrbuchern fur Philosophie und phanomenologische
Forschung" (II Bde, 1913-1930): Vorlesungen zur Phanomenologie
des inneren ZeitbewuBtseins, hrsg. v. Martin Heidegger, 1928. - Nachlafiveroffentlichungen:
Erfahrung und Urteil, hrsg. von L. Landgrebe,
1939 und 1948; Die Frage nach dem Ursprung der Geornetrie als international-historisches
Prob^m, hrsg. von E. Fink (in "Revue internationale
de Philosophie"), 1939; Grundlegende Untersuchungen zum
phanomenologischen Ursprung de-r Raumlichkeit der Natur (in "Philosophical
Essays"), 1940: Notizen zlir Raurnkonstitution (in "Philosophy
and Phenomenological Research, Buffalo-New York), 1940/41;
Phanomenologie lind Anthropologie (ebda.), 1941/42, Die Welt der lebendigen
Gegenwart und die Konsiitution der auBerleiblichen Umwelt
(ebda.), 1945/46; Cartesianische Meditationen und Pariser Vortrage,
1950.
ЛИТЕРАТУРА
W. E hrlic h, Kant und H., 1923. -Oskar Becke r, Die Philosophie
E.H.s (in.,.Kant-Studien", 35), 1930.-F г. Kreis, Phanomenologie
und Kritizismus, 1930.-Werner Illemann: Die vorphanomenologische
Philosophie E.H.s, 1932.-Julius К raft, Von H.
zu Heidegger, 1932.-E. Fink, Die phanomenologische Philosophie
H.s in der Kritik (in "Kant-Studien", 38), 1933.-Friedrich
Weidaue r, Kritik der Transzendentalphanomenologie H. s, 1933. -
Maria Brueek. Ober das"Verhaltnis E.H.s zu Franz Brentano,
1933.-Helmut Folwart, Kant, H., Heidegger. 1936.-Lu dwig
Landgreb e, E. H., 1938. -Salcia Pafiwe g, Phanomenologie
und Ontologie, 1939.-F. J. Brecht, BewuBtsein und Existenz.
Wesen und Weg der Phanomenologie, 1948.-Ludwig Landgrebe,
Philosophie und Metaphysik, 1949.-A. Reinach, Was ist
Phanomenologie?, 1951.-Alwin Diemer, E. H., Versuch einer
systematischen Darstellung seiner Phanomenologie, 1955. -Morton
White. The Age of Analysis, 1955, p. 100-115.-Se^bsldaгstelluп';
in "Philosophen-Lexikon", hrsg. von W. ZiegenfoS, 1, 1949.
Карл Ясперс
Старые гейдельбергские студенты хранили в памяти
его образ: непомерно высокая, узкоплечая фигура, голос
всегда ясный и отчетливый, но иногда медлящий
и прерывающийся, как у человека, разговаривающего с
самим собой. Глаза, как бы не видя, устремлены в простраиство,
ловерх голов толпящихся слушателей. Но
каждый чувствует, что речь обращена к нему в отдельности.
Эта манера говорить обличает всего человека, человека,
никогда и нигде не имеющего дела с чем-либо
ставшим и в себе замкнутым, с философской системой,
но 1всегда со станавлеиием и 'блужданием философской
мысли, 'с открытым методом мышления, который должен
вести сочеловеков к тому, что прольет свет на существование,
к пониманию своей подлинной сущности, к
проникновению в загадочные и проблематические области
бытия (Dasein). По его мнению, всякое теоретическое
построение половинчато; чтобы оно стало истиной,
необходимо, чтобы оно не оставалось лишь рядом мыслей,
чтобы мыслящий включал его в собственное существование
и дал этим построению развить свою историчность.
Поэтому в языке Ясперса движение диалектических
понятий причудливо сочетается с описаниями, обращениями
к слушателю. Это речь человека, находящегося
в пути, желающего всегда быть открытым бытию,
стремящегося устоять перед всеми случайностями и изначальными
причинами действительности и приблизиться
к уровню трансцендентального.
Собственный путь Ясперса может служить пояснением
к его учению. С глубокой серьезностью фрисландца
он испытал свои силы в целом ряде 'наук. В нескольких
из них он достиг бесспорного мастерства. От юридических
наук он 'перешел к медицине и далее 'к более узкой
области-психиатрии. Тридцати лет он опубликовал
кн.йгу, кйторйя йпер^ые сделала его известным как оригинальную
индивидуальность и исследователя - "Обшую
психопатологию" ("Allgemeine Psychopathologie"). Уже
в то время психология в большой мере приобрела
в его мышлении тот характер, 'который он позднее назвал
проникновением в существование: эта психология
не только эмпирическое установление фактов и
законов свершающегося, но очерк возможностей души,
показывающих, как в зеркале, человеку, чем он может
быть, что может ему удаться, где он может очутиться.
Ясперсу было почти 40 лет, к^гда появилось его второе
обширное произведение-"Психология мировоззрений"
("Die Psychologie der Weltanschauungen"): типология
возможных точек зрения на мир, за которой стоит
Дильтей. Лишь теперь философия становится его жизненной
задачей. Он покидает Канта-и с ним старую
объективную метафизику, Кьеркегора и Нищие-и с
ними покой целостно завершенного духа. Он отказывается
от психологии, охватывающей человека в целом,
так же как от всякого обобщающего научного построения,
которое всегда может иметь значение лишь для
единичного. Его направление коренится в изначальной
воле к знанию, его мышление-имеет ли оно целью освещающее,
будящее или преобразующее действие-это
"деяние во внутренней деятельности". Все вновь ведет
он к осознанию -существования, оказываясь у границ
безусловного, неопределимого в бою, в болезни, в вине,
в смерти-в любой из тех пограничных ситуаций, перед
лицом которых существующее (подлинное) бытие, нахождение
в мире, отделяется от трансцендентального бытия
в себе. Так движется мысль его главного произведения,
трехтомной ..Философии" ("Philosophic"), все вновь
возвращаясь на оставленный путь, от ориентирования в
мире через проникновение в существование к метафизике-к
метафизике, понимаемой как разгадывание
тайнописи абсолютного мира. (Вспомним понятие тайнописи
природы у Шеллинга и Гарденберга: многозначительно
то, что она находится у входа "Учеников в
Саисе".)
Труд 'всей жизни мыслителя должны завершить две
взаимодополняющие работы-"Философская логика"
("Philosophische Logik"), опыт участия в логическом
самопознании нашего времени, и 'всемирная история философии,
в которой должны быть введены в современность
исторически предшествующие философские системы
как великий, везде в.нутр&нне единый феномен
выявления бытия в человеке, ,,0б истине"-первая
часть "Философской логики", вышедшая в свет,-это
плотно заполненный том в 1100 страниц, всеобъемлющее
разъяснение многообразных предпосылок и предварительных
положений, содержащихся в предыдущих
сочинениях; это, можно сказать, завершенная система
экзистенциальной философии, но в духе мыслителя, которому
ничто так не чуждо, как система, завершение. Он
не знает в прошлом образцов, которым следовало бы
подражать. Ницше, Гёте, наконец, Шеллинг, величие
которых он описал, - все это прошлое, неповторимое,
что мы не можем воссоздать, продолжить, возобновить,
что нам близко лишь в воспоминании. И все указывает
на основной вопрос нашей жизни: мы можем жить, созерцая
ее, она может быть для нас поводом (Anspruch)
и побуждением к деятельности, но ее границы мы не в
состоянии признать своими границами. Ясперс ищет
покоя посредством постоянного возбуждения нашего
беспокойства. Его мышление "зыбкое", его истина не
предметно-содержательная истина Аристотеля, но субъективное
бытие истины Кьеркегора: нет обладания истиной,
есть лишь постоянное искание истины. Вся неистинность,
говорит он, проистекает из утверждения данностей
веры ("Glaubensinhalten"). С борцами за веру не
о чем говорить. Все истинное дано лишь в вечно новой
современности "охватываемого", в единстве субъекта и
объекта, образующем предмет философской веры.
"Вера есть узнавание охватываемого"; эта вера, видящая
себя в непрерывном движении, никогда не приходит
к завершению, каждый познающий должен ежедневно
вновь добывать ее личным опытом. Это метафизическая
вера, она говорит, что наше "я", наше знание, наш
мир должны быть преодолены. "Коммуникация" станет
последней и важнейшей мыслью философствования
Ясперса, в ней осуществляется вера в возможность для
нас, людей, жить совместно и посредством этой общности
найти истину. И хотя мы знаем, что человек должен
всегда терпеть крушение во всех своих высших и
лучших стремлениях, но именно это крушение имеет
смысл. Ясперс вспомнил о том, что крикнул один дурак
Конфуцию: "Вот человек, который знает, что дело у него
не выходит, и все-таки продолжает свое". Эти слова
метко попадают во всякое конечное и окостеневшее знание,
но более глубокая истина философской веры остается
ими незатронутой.
Даты жизни. Карл Ясперс родился 23 февраля 1883 года п
Ольденбурге, в семье директора банка. Посещал классическую гимназию,
сдал экзамены на аттестат зрелости в 1901 году. Три семестра
изучал медицину в Берлине, Геттингене и Гейдельберге.
В 1908 году выдержал медицинский государственный экзамен в Гейдельберге,
в 1909-1915 годы был научным ассистентом в психиатрической
клинике в Гейдельберге, в 1913 году получил доцентуру по
психологии; в 1916 году - экстраординарный профессор; в 1919 году
перешел на философский факультет; в 1921 году - ординарный
профессор; в 1937 году уволен в отставку как политически неблагонадежный;
в 1945 году вернулся к деятельности; с 1948 года -
ординарный профессор философии в Базельском университете: 28 августа
1947 года ему присуждена премия Гёте городом франкфуртом-на-Майне
(девятнадца.тый лауреат премии Гёте). Один из издателей
журнала "Die Wandlung"
СОЧИНЕНИЯ
Heimweh und Verbrechen. Diss. 1909; Allgemeine Psychopatholog'ie,
1913, 6. A. 1953; Psychologie der WeKanschauungen, 1919, 4. A.
1954; Max Weber. Trauerrede, 1921, 2. A. 1926 (wieder gedruckt in
"Rechenschaft und Ausbiick", 1951, S. 9 {{.): Strindberg und van
Gogh, 1922, 3. A. 1949: Die Idee der Universitat, 1923; Die geistige
Situation der Zeit, 1931, 7. A. 1951; Philosophic, 3 Bde, 1932, 3. A.
1955/1956; Max Weber. Deutsches Wesen im politischen Denken, irn
Forschen und Philosophieren, 1932, 2. A. 1946: Vernunft und Existenz.
Fiinf Vorlesungen, 1935, 3. A. 1949; Nietzsche. Einfuhrung in das
Verstandnis seines Philosophierens, 1936, 3. A. 1950; Descartes und
die Philosophic, 1937, 2. A. 1948; Existenzphilosophie. Drei Vorlesungen,
1938; Wesen und Wert der Wissenschaft (in Eitheo, Jg. 92), 1938;
Die Schuldfrage, 1946; Die Idee der Universitat, 1947 (keine 2. A. der
Schrift von 1923); Vom lebendigen Geist der Universitat, 1946; Nietzsche
und das Christentum, 1946, 2. A. 1952; La mia filosofia, 1946;
Von der Wahrheit (Philosophische Logik, 1. Bd.), 1947; Vom europaischen
Geist, 1947; Antwort an Sigrid Undset, 1947; Der philosophische
Glaube, 1948, 4. A. 1955: Unsere Zukunft und Goethe, 1948 (wieder
gedruckt in "Rechenschaft und Ausbiick, 1951, S. 26-49): Vom Ursprung
und Ziel der Geschichte, 1949, 3. A. 1952; Philosophic und Wissenschaft,
1949; Einfuhrung in die Philosophic. Zwolf R-adiovortrage,
1950, 4. A. 1955; Vernunft und Widervernunft in unserer Zeit. Drei
Vorlesungen, 1950, 2. A. 1952-Kierkegaard. Leben und Werk, 1951
(auch in "Rechenschaft und Ausbiick", 1951, S 116-133); Rechenschaft
und Ausbiick. Reden und Aufsatze, 1951, Lionardo als Philosoph,
1953; Die Frage der Enimythologisierung-. Eine Di.skussion rnit
Rudolf Bultmann, 1954; Schelling, GroSe und Verhangnis, 1955.
ЛИТЕРАТУРА
Arnold Gehien, J. Philosophie (in "Blatter f. deutsche Philosophie"),
1932.-Johannes Pfeiffer, Existenzphilosophie.
Eine Einfuhrung in Heidegger und J., 1933, n. A. 1949.-Jeanne
Hersch, L'illusion philosophique, 1936, dt. 1956.-Ludger Jaspers,
Der Begriff der menschlichen Situation in der Existenzphilosophie
von K. J., 1936.-Karl Lehmann, Der Tod bei Heidegger
und J" 1938.-Erwin te Reh, Welt in K. J. Existenzphilosophie,
Diss. Bonn 1939. -Gabriel Marcel, Du refus & l'invocation,
1940.-R. Pareyson, La filosofia dell'esistenza di C. J" 1940.-
Otto Friedrich Bolino w, Existenzphilosophie (in "Systematische
Philosophie"), 1942, 4. A. 1955,-R. E. Feith, Psychologismus
und Transzendentalismus bei K. J.', 1945. -J. de Tonquede c, Une
philosophie existentielle. L'existence d'apres K. J" 1947. -M. D uf
renne et P. R icoeu r, K. J. et la philosophie de l'existence,
1947.-G. Ramming, K. J. und H. Rickert, Diss. Bern, 1948.-
P. R icoeu r, G. Marcel et K. J., 1948. -В. W e It e, Der philosophische
Glaube bei K. J. (in "Symposion"), 1949. -H. K n ittermeye r,
Die Philosophie der Existenz von der Renaissance bis zur Gegenwart,
1952, S. 323 bis 365.-R. Black^am, Six Existentialist Thinkers,
1952.-Offener Horizont. Festschrift fur K. J" 1953.
Мартин Хейдеггер
Мы перелистываем его главное произведение "Бытие
и время". Случайно останавливаемся на какой-то фразе,
одной из сотен в таком же роде: "Как тревога, то есть
существуя в единстве погибельно брошенного намерения,
существующее замкнуто 'в своем пребывании здесь
(als Da erschlossen)". Слова странно звучат на наш слух.
Кажется, 'в 'них высказано 'все и 'ничего: все о человеке,
который их 'написал, об абстракт.но-насильствен.ной и
тем'ной сжатости его мышления, и .ничего собственно о
том, что должно было быть сказано. В и'их есть нечто
предварительное и приблизительное. Ничего, что было
бы убедительным, доходчивым и действенным: -ни предшествующих
и последующих воспоминаний, ни многообразных
связей с разъяснениями и комментариями, ни
пристрастия к тому способу изложения, который заставляет
предполагать, как у Гегеля, темные, полные тайн
глубины. Кариап и позитивисты издеваются над бессмысленностью
его фраз; Бердяев говорит о его несносных
и непонятных словесных образованиях, Генрих
Шольц еще резче - о преднамеренной двусмысленности,
а католический философ-экзистенциалист Петер Вуст
(Wust)-даже о беспримерном пускании пыли в глаза.
Однако среди своих последователей он считается
духовным мессией нашего века, и он выступает, сохраняя
положение мессии в широком умственном движении.
Тот, кто захочет очертить основной его облик, должен
будет сперва проследить общие черты философского
экзистенциалистского движения, должен будет выявить
его главное стремление: безотчетно погрузиться в конкретное
переживание бытия, - предшествующее раздвоению
на субъект и объект, какому бы то ни было
объяснению, установлению и обобщению в понятиях.
И мы сразу же столкнемся с затруднением, содержащимся
в претенциозной широте так поставленной цели.
Действительно ли новое заключено в вопросе "что"?
А может быть, в 'вопросе ,,как"? Мы знаем, что вопрос
о сущности человека и о смысле его существования глубоко
волновал всех великих мыслителей, что у Августина
и Паскаля он 'поставлен так же ясно и недвусмысленно,
как в общем содержании четвертого кантовского
вопроса "Что есть человек?" или у непосредственных
пролагателей пути экзистенциальной философии,
у ложно ею понятого Шопенгауэра, у Кьеркегора, у
Ницше. Не выше ли это, чем странная и своевольно
упрямая непосредственность постановки вопроса, которую
привнес сюда Хейдеггер?
Бывший 'воспитаиник иезуитов, он 'впервые выступил
с работой о Дунсе Скотте перед католическими философами
университета в Фрейбурге, в Брейсгау (Баден); но
работа .посвящена Риккерту. Он более или 'менее непосредственно
ученик, а 'позднее преемник Гуссерля на
фрейбургской кафедре; его главный труд "Бытие и время"
посвящен Гуссерлю (который не смог там найти
чего-либо, имеющего значение). И Гуссерлю он обязан
тем особого рода онтологическим анализом, который он
придал экзистенциальной философии. Его суждение
о миропонимании и самопонимании, начиная с ранней
работы о Дунсе Скотте и до "Бытия и времени" и опытов
приложения метода к Гельдерлину, к Платону, исследуя
взаимоотношение между бытием и временем
упорно стоит на стороне временного, исторического, конечного.
Он описывает существование, которому предметы
мира, собственно, не "даны в наличии" (vorhanden),
чтобы их созерцать, а "даны в собственные руки"
(zuhanden), чтобы ими пользоваться. Он описывает человека
в изначальной опасности: как он "брошен" в
мир и прикован к космосу и сочеловекам^ как он относится
к окружающему миру озабоченно, к сочеловекам
участливо, к самому себе с тревогой; как во всех этих
"ситуациях" им движет страх - одна из пограничных
ситуаций Ясперса, превратившаяся теперь в основную
ситуацию существования,-как этот страх все вновь
гонит его из повседневности "безличной формы"
("Man") к его глубочайшей самости: человек-это конечное,
заключенное между рождением и смертью, исполненное
боязни, греховное создание, призываемое
,,бегом к смерти" к осуществлению самых человечных
возможностей своего бытия, чье бытие есть "бытие для
смерти", временно-конечное бытие, бытие предустановленной
"решимости". Настроение страха, лежащее в
основе 'всего, ставит человека перед небытием; при этом
небытие понимается не как отрицание сущего, напротив,
данное существование есть нечто, удерживающееся в
небытии. С этой точки зрения метафизика представляется
неоправданным .выведыванием относительно
существующего, а основной вопрос метафизики - старым
вопросом Шеллинга: почему вообще есть сущее,
когда скорее должно было бы быть ничто? Это страстное
и отвлеченное воззвание к самобытию, собственно
бытию, подлинному бытию странным образом заканчивается
выдвижением ..экзистенциального" (в соответствии
с категориями); объективированное в форме
учения, оно должно предстать как орудие знания,-
Карл Ясперс энергично критиковал это и называл
..философским извращением". Именно в этом заключается
перенесение экзистенциалистского мышления в
область онтологии, дающее ключ к пониманию Хейдеггера
также в его поздний период.
Замечено, что последние работы Хейдеггера обнаруживают
перемещение центра тяжести к ,,бытию", которое
теперь в известной степени сближается с ..абсолютом".
Так это и в "Ложных путях" ("Holzwege"), где
вся история европейской метафизики от Платона до
Ницше представлена как история заблуждения, как 'все
дальше заходящее отпадение от бытия, фальсифицирующее
опредмечивание бытия в ,,сущем". Но великий ..поворот"
Хейдеггера потребовал самых удивительных переосмыслении.
В запутанном изложении сочинения о гуманизме
задним числом 'получают новый смысл фразы
из "Бытия и времени" - их изложение противоречит не
только словесной фор.ме, "о и явному смыслу оригинала:
это случай перетолкования и насилия над собой,
подобного которому нет во всей истории философии.
"Лишь пока есть существование, есть и бытие"; эта
фраза могла быть пояснением к 'названию произведения:
лишь пока есть временное существование, есть и бытие;
и вдруг этот смысл превращается в 'противоположный:
лишь пока "дано" бытие, есть и существование. Мы отмечаем
и другие метаморфозы смысла путем неогобОренных
исправлений. В четвертом издании работы "Что такое
метафизика?" написано, что существование "конечно
же было бы" и без сущего, но сущее никогда не могло
бы быть- без существования. Шестью годами позднее, в
пятом издании, "конечно же" заменено на "никогда",
слово "но" выпущено совсем и всей фразе также придан
противоположный смысл. "В-мире-бытие" теперь не
рассматривается на основе существования; отношение
между ним и существованием должно быть обратным:
человек обуславливается бытием-все опорочивается
краткой фразой из "Докладов и статей": "Предмет обусловливает
мир" ("Das Ding dingt Welt"). Достойно
внимания, что новое мышление о бытии также обращается
не к безусловному бытию с относящимися ко
всему, 'неисчерпаемыми значениями. Интерпретация Хейдеггера,
несколько в духе Гельдерлина, обнаруживают
весьма ограниченную оценку 'вещного 3'начения и верности
содержания, они, в сущности, ложны (это мог бы доказать
автору словарь Гримма), при этом оперируют
чуждыми предмету понятиями, осмыслением значения
слов.
Язык Хейдеггера в процессе "поворота" также еще
раз претерпел изменение. Самый язык, его основные и
коренные слова должны быть посредниками метафизического
проникновения в сущность - задача, сомнительность
которой была уже подчеркнута "Кратилом" Платона;
ее ставил себе Яков Бёме, и Бёме, как образец,
узнается-по словесному сходству-в некоторых словообразованиях
и фразеологии Хейдеггера. В "Ложных
путях" и "Докладах и статьях" это доходит до пародии:
"Когда мы предоставляем предмету (Ding) существовать
в своей посредничающей функции (dingen) в мирствующем
мире (weltenden Welt), мы думаем о предмете
как сам предмет (an das Ding als das Ding)...
В строгом смысле слова, мы являемся зависимыми (Веdingten)".
И все же, как это :ни удивительно, мышление Хейдеггера
получило 'влияние 'во всем мире; это относится к
признакам времени... Юбилейный сборник к его шестидесятилетию
показывает, что его влияние распространяется
на все науки, на все искусства.
Посторокний, посетивший этого маленького, приземистого
человека, мало ощутит в нем пафос его сочинений.
Остроконечный колпак подчеркивает в его облике
нечто аллеманское, нечто почвенное, стойкое и упрямое -
и, однако, также многозначное и не совсем понятное.
Квадратный мужицкий череп с широким высоким лбом.
Рот закрыт широкими усами. Голос тихий, лишенный
определенного акцента; иногда он говорит нараспев,
раскатистое ,,р" смешивается с протяжными, почти на
восточнопрусский лад, гласными. Его руки медленно,
умеренными жестами подчеркивают его слова. От него
не веет холодом, но нет в нем и тепла. В его улыбке
всегда есть какая-то крестьянская хитреца.
Даты жизни. Мартин Хейдегтер родился 16 сентября 1889 года
в Месскирхе (Баден). Получил школьное и университетское образование
в Фрейбурге. В 1913 году-защита диссертации у Риккерта.
В 1916 году-доцентура у Гуссерля. В 1923 году-ординарный
профессор в Марбурге (приглашен по инициативе Николая Гартмана),
с 1929 по 1945 год-в Фрейбурге, в Брейсгау.
СОЧИНЕНИЯ
Die Lehre vom Urteil im Psychologismus, 1914; Die Kategorienund
Bedeutungsiehre des Duns Scotus, 1916; Sein und Zeit, Bd. I,
1927, 7. A. 1953; Was ist Metaphysik?, 1929, 6. verm. A. 1949; Kant
und das Problem der Metaphysik, 1929, 2. A. 1950; Vom Wesen des
Grundes, 1929, 3. A. 1949; Die Selbstbehauptung der deutschen Universitat,
1933: Holderlin und das Wesen der Dichtung, 1937, 2. A.
1937; Holderlins Hymne "Wie wenn am Feiertage", 1940: Platons
Lehre von der Wahrheit, 1942, n. A. mit einern Anhang: Brief iiber
den Humanismus, 1947, 2. A. 1949; Vom Wesen der Wahrheit, 1943,
2. A. 1949; Holderlins Elegie "Heimkunft. An die Verwandten", 1944:
Eriauterungen zu Holderlins Dichtung, 2. A. 1950 (1. A. die jeweiligen
Einzelschriften, 1937-1944); Holzwege, 1949, 2. A. 1952; Einfuhrung
in die Metaphysik (Vorlesung von 1935), 1953; Was heiBt denken?,
1954; Aus der Erfahrung des Denkens, 1954; Vortrage und Aufsatze,
1954.
ЛИТЕРАТУРА
E. Schott, Die Endlichkeit des Daseins nach M. H., 1930.-
G. Misch, Lebensphilosophie und Phanomenologie, 1930, 2. A. 1931.-
A. D yrof f, Glossen zu H. s Sein und Zeit (in "Philosophia Perennis"
II), 1930.-J. К raft, Von Husseri zu H" 1932.-E. Levinas,
M. H. et l'ontologie (in "Revue philosophique"), 1932.-
H. Levy, Heideggers Kantinterpretation (in "Logos"), 1932.-
J. Pfeiffer, Existenzphilosophie. Erne Einfuhrung in Heidegger
und Jaspers, 1933, n. A. 1949.-A. Sternberger, Der verstandene
Tod, 1934. -M. Beck, Kritik der Schelling-Jaspers-H. schen
Or^ologie (in "Phil. Hefte"), 1934.-A. Fischer, Die Existentialphilosophie
M.H.s, 1935.-A. Delp, DietragischeExistenzbeiM.H.,
1935.-H. Folwert, Kant, Husseri, H., Kritizismus, Phanomenologie,
Existentialontologie, 1936.-С. А. Но berg, Das Dasein im
Menschen, Diss. 1937.-W. Grebe, Der tatige Mensch, 1937.-
Т. Droege, Die Existenzphilosophie M.H.s (in "Divus Thomas"),
1938.- К. Lehmann. Der Tod bei H. und Jaspers, 1938.-A. de
Waelhens, La philosophic de M. H" 1942, 3. A. 1948.-R. Meiler
H.s Existenzphilosophie im Aufri8, 1945.-В. Delpgaans,
H. en Sartre (in "Tijdschr. voor Phil".), 1948.-M.H.s EinfluG auf
die Wissenschaften. Festschrift zu Seinern 60. Geburtstag, 1949. -
G. К r и g e r, M. H. und der Humanismus (in "Studia philosophica")
1949. -E. L evina s. En decouvrant l'existence avec Husseri et H.,
1949.-R. Marcic, M. H. und die Existenzphilosophie, 1949.-
Egon Vietta, DieSeinsfrage bei M. H., 1950.-H. Knittermeyer.
Die Philosophic der Existenz von der Renaissance bis zur
Gegenwart, 1952, S. 207- 322.- К arl Lowith, H. Denker in durftiger
Zeit, 1963.-Michael Wyscogred, Kierkegaard and H.
1954.
Жан Поль Сартр
ЭтсТт низенький, коренастый человек с широким, сильным
ртом, тяжелым носом .и в толстых очках, который
сделал в первые послевоенные годы парижское "Кафе
де Флор" храмом, где проповедовал свое мрачное евангелие,
пользуется двумя орудия.ми: философией и художеотвенщым
творчеством. От своего двоюродного деда
Швейцера он не перенял почти ничего. В 20-х годах он
жил 'в Берлине, здесь теоретически познакомился с Гегелем,
Хейдеггером и Ясперсом и не отрекается от связи с
ними. Но уже первое из его крупных сочинений -
,, Тошнота" (,,La nausee") - это роман и одновременно
работа философа, умеющего 'писать о бытии и небытии,
о Декарте и гуманизме, 'сопровождающего теоретическое
мышление непрерывной писательской и критической работой.
В смене различных обликов главные действующие
лица его романов и драм не только служат для наглядного
изложения его размышлений, но также, наоборот,
.несут в себе материал для дальнейшего развития его
мировоззрения. Влияние Сартра основывается на этой
гиб-кости и 'многосторонности творчества. Он вывел экзистенциализм
из области философии, он соединил его
общие черты с литературой -"в той мере, в какой можно
говорить о единстве французского экзистенциализма в
основном вопросе: есть ли еще сверх существования
трансцендентность, воздействующая на область экзистенциального
и дающая ей смысл?
Сартр отвечает на этот 'вопрос отрицательно. Для
него, как для Кьеркегора и Хейдеггера, к человеческому
существованию принадлежат страх, .неуверенность 'в будущем,
всеобщая бессмысленность жизни. Во все новых
вариантах он показывает отрицательные стороны жизни.
Как современный Вергилий, он ведет читателя долгим
путем через свой ад, проявляя странную склонность
к дряблому, слизкому, испорченному, гнойному, к крови
и экскрементам, к бесчисленному .множеству омерзительных,
тошнотворных признаний. Здесь есть мелкий чиновник,
который стреляет, .не целясь, в группу прохожих,
побуждаемый к этому неопределенной ненавистью к человечеству;
здесь есть женщины, .которые не могут противостоять
'влиян.ию 'сумасшедшего, презренного мужчи'ны:
одна из них сама спасается бегством в м'ир безумия,
другая возвращается к ненавистному мужчине, 'который
не может ей дать ничего, кроме низменной эротики.
И здесь есть, наконец, сам герой "Тошноты", который,
почувствовав отвращение .к .малому камешку, перенес
это чувство на .весь мир, - и после этого произнес большой
дифирам'6, восхваляя это досгогнутое им новое знание
жизни. Сартр ищет другого решения, чем Хейдеггер:
человек брошен (он, следуя за Хейдеггером, употребляет
слово "jete", 'не 'вполне достигающее грубости немецкого
слова "geworfen") в мутную бессмысленность существования:
и 'все же лишь 'в этом 'мире отрицательного,
бессмысленного он может добиться свободы, не
зависеть ни от кого и ни от чего. "Бытию в себе вещей"
противостоит "для себя бытие человека"-их разделяет
ничто, небытие. Тело человека, поскольку оно стало объектом,
связывает его с бытием а себе. Но в своем личном
(ichhaft) существовании он есть чистое "для себя", бытие
же себя само отрицает (слово "neantiser" также
произведено из слова Хейдеггера"тсЫ:еп"); посредством
акта отрицающего обособления человеческое существо
отрывается от лона бытия - оно получает свободу, которая
путем свободного выбора делает бытие (Dasein) определенным
бытием (Sosein). Так неожиданно возвращается
шопенгауэровская противоположность между объектом
и субъектом-правда, сниженная с высоты
критики познания (Erkenntniskritik) до уровня, не
отягощенного критически-познавательным осознанием
бытия. Неисписанный лист 'бумаги -таков человек в начале
своей жизни. Ему встречаются 'все новые, все изменяющиеся
ситуации, и его сущность образуется в зависимости
от того, как он их преодолевает. Его сущиость
- это то, что он умеет делать из своего существования
во встречающихся ему ситуациях. Его "для себя
бытие" заключается в постоянном проектировании своей
самости. "Человек есть лишь то, что он делает", - так
написано и драме "При закрытых дверях" ("L'HuisClos"),
и это буквально .повторяется в маленькой брошюре
о гуманизме. Орест в "Мухах" ("Les Mouches"),
до того как он действенно вмешивается в трагедию Атридов,
страдает, угнетаемый чувством бесприютности, и
не потому, что у него нет определенной жизненной сферы
и прочных традиций,-это-то представляется преимуществом,-но
потому, что он не совершил ни одного
поступка, который мог бы быть 'началом формирования
личности. Лишь после того, как он убил свою 'мать, его
жизнь начинается как собственно его 'существование. Симона
де Бовуар, жена и самая продуктивная ученица
Сартра, дает в драме "Ненужные рты" ("Les bouches
inutiles") другой пример: она пытается доказать, что героизм
и трусость - это не особенности или свойства, а
роды действия, разного рода употребления, даваемые
действующим человеком своему еще не определившемуся
существованию. Он обременен безграничной свободой,
но также и безграничной ответственностью. Человек,
как говорит Сартр в своем главном сочинении,
"осужден на свободу" (эта фраза повторяется в "Путях
свободы"-"Chemins de la Liberte").
Что такое свобода? У Декарта она состоит в свободе
разума от .всех 'внешних оков, у Сартра она находится
в сфере человеческого существования, она "творческая
активность"-и ничего более. Над существованием нет
какого-либо закона, императива, детерминизма. Все, в
чем раньше видели судьбу, предопределение, нечто навязанное
извне, человек принимает 'по оаободному выбору,
- он существует, лишь поскольку он выбирает.
Разумеется, он все вновь впадает в экзистенциальный
страх, являющийся его жизненной стихией. Любовь, половая
страсть, мазохизм, садизм, ненависть, равнодушие
- все это отчаянные попытки скрыться от железной,
безжалостной свободы, сочетать браком "для себя бытие"
(в отвратительной слизи) с "бытием в себе". Однако свобода
должна быть принимаема в одиноком героизме, без
'переклички с другими, без помощи, без метания по сторонам
в поисках средств спасения, освобождающих
оправданий. У Сартра перед глазами позиция древних
стоиков, сопротивляющихся своим непоколебимым равнодушием
нападкам враждебного мира и сохраняющих
даже в несчастье сознание 'своего превосходства. Все
вновь из 'нашего наличного бытия (Dasein) возникает
наше человеческое бытие, -и именно это имеется в виду,
когда экзисте'нциализ,м атеиста 'Сартра требует, чтобы за
ним признали достоинства и долг гуманизма.
Известно странное отражение его учения в,.кабачках
экзистенциалистов" в Сен-Жермен де Пре: мода на
платье-клетчатые рубашки, которые 'носят поверх
брюк, полосатые носки, узкие брюки, длинные волосы на
затылке, странно .подстриженные бороды; танцевальныи
стиль 'винных погребков, давящая з'ноЙ1ная духота негритянской
музыки и коктейлей. Но все это просто выражение
необуздаяной жажды оригинальности и свободных
радостей жизни, одно из милых безумств 'верного Парижа,
мода, над которой вряд ли еще продолжает светить
звезда Сартра.
Сартр уже не сидит теперь в "Кафе де Флор". Он ест
мало, пьет еще меньше и почти не курит. Каждое утро
он 'работает в своей комнате для занятий на улице Бонапарта
и исписывает лист за листом. На его рояле лежит
раскрытая партитура Баха. Секретарю с провалившимися
щеками поручено держать на расстоянии докучливых
посетителей.
Даты жизни. Жан Поль Сартр родился 21 нюня 1905 года в Париже,
в семье рано умершего морского офицера. Окончил в Париже
школу и университет, в 1928 году сдал государственный экзамен на
занятие высших педагогических должностей. Учитель в Гавре и
Лионе, затем в 1931 году преподаватель философии в лицее Коидорсе.
В 1&39 году призван на военную службу, в 1940-1941 годах
был в немецком -плену, В 1945 году основал журнал "Тан Модерн".
С 1949 года женат на Симоне де Бовуар.
СОЧИНЕНИЯ
L'ange du morbide (in "Revue sans titre"), 1923-, Legende de ta
verite (in "Bifur"), 1931; L'imagination, 1936, 2. ed. 1948; Transcendance
de l'Ego (in "Recherches philosophiques", VI), 1937; La nausee
(Roman), 1938, dt, 1949; Esquisse d'une theorie phenomenologique des
emotions, 1939; Le mur (Erzahiungen), 1939, dt. 1950; L'imaginaire.
Psychologie phenomenologique de l'imagination, 1940; Les mouches
(Drama), 1942, dt. 1947; L'fetre et le Neant. Essai d'ontologie phenomenologique,
1943, 13. ed. 1947, dt. in Auswahl, 1952; L'huis-Clos
(Dr.), 1944; Les chemins de la liberte. 1: L'age de raison, 1945, dt.
(Die Zeit der Reife) 1949; II: Le sursis, 1945, dt. 1950; Introduction
a Descartes, 1946, dt. (Descartes und die Freiheit, Vorwort von Karl
Jaspers), 1948; L'existentialisme est un humanisme, 1946, 68. ed. 1948,
dt. 1947; Reflexions sur la' question juive, 1946, dt. 1948; Morts sans
sepulture (Dr.), 1946; La putain respectueuse (Dr.), 1946, dt. 1948;
Baudelaire (Studie), 1947, dt. 1953, Les jeux sont fails (Film), 1947;
Situations I-III (Kritikon), 1947-1949, dt. 1956; Dt. Auszug aus
Situations III: Matcrialismus und Revolution, 1951; Les mains sales
(Dr.), 1948, dt. 1949; Dt: Dramen (Die Fliegen, Bei g-eschlossenen
Turen, Tot ohne Begrabnis, Die schmutzigen Hande, Die ehrbare Dirne),
1949; Les chemins de la liberte. IIL- La mort dans l'arne, 1949,
dt. 1951; IV: La deJ-nicre chance, 1950, dt. (Der Pfahl im Fleische)
1951-, Visages (Essai), 1950; St. Genet (Studie), 1951: Le diable et
ie bon Dieu, 1951, dt. 1951: L'engrenage (Dr.), 1952-Kean (Dr.).
1954; Nekrassow (Dr.), 1965, dt. 1956.
ЛИТЕРАТУРА
R. С ampbel I, J.-P. S., ou une litterature philosophique, 1945. -
R. Troisfontaine s, Le choix de J.-P. S., 1945. -H. J ui n, S.
ou la condition humaine, 1946. -A. deWaelhen s, Heidegger et S.
(in "Deucalion"), 1946.-Jean Wahl, La liberte chez S. (in "Deucalion"),
1946; Essai sur le neant d'un probleme (in "Deucalion"),
1946.-M. Beigseder, L'homme S., 1947.-F. Jeanson: Le probleme
moral et la pensee de S. (Vorrede von S.), 1947.-Victor
von Weizsacker, J.-P. S.s Sein und Nichts (in "Urnschau", Jg.
II), 1947.-Gilbert Varet, Lontologie de S., 1948.- В. Pouch
e. L'homme de S.. 1949. -0. Haeflige r. Wider den Existentialismus,
1949.-Hans HeinzHolz, J.-P. S., 1951.-Leo Gabriel,
Existenzphilosophie, 1951.-J. Streller, Zur Freiheit verurteilt.
Ein GrundriB der Philosophic J.-P. S. s, 1952. -H. К nitte rmeyer.
Die Philosophic der Existenz von der Renaissance bis zur
Gegenwart, 1952, S. 366-40в. -Alfred Stern, S. His Philosophy
and Psychoanalysis, 1955. -Morton White, The Age of Analysis,
1955, p. 116-135.
А льбер Камю
Его должна была окружать атмосфера его североафриканской
родины, жесткая, знойная, изнурительная,
обнажающая 'скелет любого .предмета. Все его творчество,
от первых диких, но тем не менее очень сознательной
прозой написанных эссе "Свадьбы" ("Noces") до
классически строгой драмы "Недоразумение" ("Le nialentendu")
и больших романов "Чужой" (,,L'etranger")
и "Чума" ("La peste"),-это единственная в своем роде
беспощадная борьба за развенчание разума. Чувство
чуждости человека миру-основное чувство экзистенциалистских
воззрений-сгущается до переживания
беосмыслен'ности и абсурда. Единство человека и мира
превратилось в сознание их несоединимости, глубокой,
как пропасть. Наша жизнь-жизнь рядом с миром, простое
нахождение в нем, смена бессмысленных модальпостей.
Человек, говорит Камю, пришелец в мире, он
должен освоиться с его непостижимыми условиями.
В этой бессмысленной путанице пришелец 'становится
убийцей, у -него 'нет выхода 'в посюсторонней жизни н нет
надежды на потусторо.ннюю, у иего есть лишь одно желание:
чтобы в час его 'казни вокруг было 'побольше людей,
"чтобы они встретили меня криками ненависти и
я был не так одинок". Безумный Калигула хочет уничтожить
все существующее, "ибо вещи, какими они мне
представляются, кажутся неудовлетворительными". И
женщина, убившая своего брата, говорит невестке (в,.Недоразумении"),
перед тем как покончить с собой: "Ты
тоже должна сделать выбор 'между тупоумным блажеяством
булыжника и ложем тления, где мы тебя ждем!"
Значит, разум ничего не может? Да, истинное познание
недостижимо. Разум блуждает и вверяет себя ничему.
Мы не можем понять явлений, мы можем лишь их
называть, мы можем как-то ощущать 'их атмосферу -
вот 'и 'все. Везде, во всем в-се тот же разрыв между
человеком и его жизнью, между актером и сценой,
неотвязное чувство абсурдности. Чтобы 'разделаться 'с
этим, остается лишь принять бессмысленность, безнадежность
нашего существования (existence). Камю вступает
'в распрю с экзистенциалистами, он обвиняет их
в том, что все они в какой-то момент делают скачок за
пределы мирового порядка: "Они исходят из бессмыслицы,
царящей на руинах разума в замкнутый мир, ограниченный
человеком и человеческим,-и посредством
странных доводов разума обожествляют то, что их же
уничтожает, и находят основание для надежды в том,
что их обезоруживает". Камю отказывается совершать
такой скачок и положительно оценивает бессмыслицу:
,,Я хочу знать, можно ли жить, не взывая о помощи".
Символ жиз'ни - Сизиф. Боги осудили Сизифа непрестанно
вкатывать обломок скалы на вершину горы, с
которой тот силой своей тяжести "вновь скатывается
вниз. Они думали, прито-м с достаточным основанием,
что нет более тяжкой "ары, чем .напрасный и безнадежный
труд. И все же в то время, когда Сизиф сходит вниз,
в то время, когда он осознает, - он становится выше
своей 'судьбы. Его величие состоит в познании безнадежности.
В этом познания исчезают убийственные
истины, а с ними исчезает из этого мира и бог, который
вошел в него ненасытный и жаждущий бессмысленного
страдания. Сизиф знает, и он владеет своей судьбой.
Его скала - это его дело.
Стоит ли жизнь того, чтобы жить, или о'на того не
стоит? Для Камю это основной вопрос философии. Других
нет. "Всем остальным-имеет ли мир три измерения,
обладает наше мышление девятью или двенадцатью
категориями - черед наступает позднее. Это игрушки:
прежде всего надо дать ответ". И Камю отвечает:
человек-это существо, которое должно сознательно
взять на себя ответственность за свое противное смыслу
существование и напряжением своей жизни сам должен
дать ему смысл, который не был получен ни от бога, ни
от 'мирового 'порядка. Это языческая .мораль. Сизиф -
абсурдный герой.
Камю-моралист. Он изображает чуму в Оране.
Врач Рийе выполняет свой долг в условиях возникшего
и все возрастающего хаоса. Ему больше нечем оказы215
вать помощь, и все-таки он ведет cBOii безнадежный бой
против повальной болезни. Учреждаются больницы и карантинный
лагерь, построены крематории, испытываются
новые сыворотки. Он находит помощников, множащих
примеры самоотверженной борьбы, ведущейся здесь,-
и все это сизифов труд перед слепой свирепствующей
болез'нью. Эпидемия затухает через год так же самопроизвольно
и .непонятно, как пришла. Оран возвращается
к жизни. Но Рийе, 'слыша возносящееся .над городом
ликование, знает то, о чем забывает толпа: чумные
бациллы никогда не вымирают, они 'могут спать целые
десятилетия в мебели и белье, и придет день, когда, на
беду людям и в поучение им, вернется мор и прикажет
умирать. Рийе - герой с трудом достигнутого и все же
безысходного гуманизма.
Даты жизни. Альбер Камю родился 7 ноября 1913 года в Мондови
(Северная Африка), в семье сельскохозяйственного рабочего.
Во времена Сопротивления он был одним из основателей парижской
газеты "Комба" и своими передовыми статьями давал направление
этому органу. Его роман "Чума" в 1947 году отмечен Премией критиков.
Сейчас наряду с Мориаком он пишет для "Экспресса" -
газеты "свободных левых" '
СОЧИНЕНИЯ
L'envers et l'endroit, 1938; Noces, 1938, 2. ed. 1945; L'etranger
(Roman), 1941, dt. 1948; Le mythe de Sisyphe. Essai sur l'absurde,
1942, 20. ed. 1947, dt. 1960; Le malentendu (Dr.), 1944, dt. 1950; Caligula
(Dr.), 1944: De l'existence, 1945 (mit anderen); Lettres a un
ami allemand, 1945; La peste (Roman), 1947, dt. 1949; L'etat de siege
(Dr.), 194": Les justes (Dr.), 1949; L'homroe revolte, 1950, dt. 1953;
Actuelles I, I960; Actuelles II, 1953; L'Ete (Essais), 1954.
' Камю погиб в автомобильной катастрофе в 1959 году.-Прим.
ред
Габриэль Марсель
На перекрестке улиц Рю де Турнон, ведущей к Люксембургскому
дворцу, и Рю Вожирар еще в начале нашего
столетия 'стоял Отель Фойе, просла.вившийся своими
пирожками, лучшими в Париже, славящийся
своими .посетителями: там бывал Верлен -он не ел пирожков,
но пил абсент; там жил Рильке - он ел пирожки
и пил легкое 'вино. Ныне Отель Фойо вынужден был
уступить свое место пустой площади: дворец Марии Медичи
.нуждался в просторе. Однако дух этого дома
остался. На другой стороне площади живет Габриэль
Марсель. Он лауреат литературной премии Французской
академии, драматург, критик, пишущий в парижских
толстых журналах, и вождь христианских экзистенциалистов.
Маленький, немного мешковатый, ушедший в свой
внутренний мир человек. Прядь волос падает яа низкий
лоб, короткие белые усы почни закрывают широкий рот.
Взгляд отсутствующий, отстраняющий. Марсель, при
всей его любезности, кажется отчужденным. Он семнадцатью
годами старше своего нехристианского противйика
Сартра; эти сем.надцать лет делают его 'не только
биологически, но и идеологически предшественником.
Старший всегда кажется образцам, и младший всегда
старается измерять свои достижения, сравнивая их с
произведениями предшественника. Сравнимо прежде
всего многообрааие выразительных .возможностей: оба
offH философы и в то же 'время художники. Сравним также
исходный пункт их философии - переживание гибельной
затерянности человека, и, наконец, далеко заходящая
общность между ними распространяется на парные
понятия, в которых каждый из них нашел краткий
итог своих раздумий: в 1935 году появилась книга
Марселя "Бытие и обладание", восьмью годами позднее
вышла главная из книг Сартра-"Бытие и небытие".
Но уже из этих заглавий видно, где и как расходятся их
пути.
Юность Марселя прошла под знаком немецкой философии.
Он читал Фихте, "Феноменологию" Гегеля, позднее
- и особенно пристально - Шеллинга. Однако потрясение,
вызванное первой мировой войной, разбило его
доверие к законодательным правам 'мышления. Попытки
систематизации, формулирования, суждения он воспринимает
как предательство. "Что существует и должно
быть принято в расчет - это определенный индивид со
всеми особенностями конкретных приключений, пережить
которые выпало на долю ему, именно ему и никому
другому". Для Габриэля Марселя задача заключается в
том, чтобы "осветить конкретную ситуацию", в которой
проявляются человеческие отношения. Он признает первичность
существования в его отношении к объективному;
он заявил это еще в 1920 году, и это был решающий
год, когда он принял на себя "миссию", "а Сартр в
то время еще играл деревянным обручиком".
Подобно Сартру, подобно Хейдеггеру, он пытается
посредством описания человека 'выявить глубокую, непреодолимую
разорванность человеческого существования.
Его драмы вскрывают душевную жизнь буржуазных
интеллигентов, истериков, нарушителей супружеской
верности, туберкулезных больных. Жертва жизнью со
стороны девушки оказывается алчностью, художники
выискивают оправдания для своей жалкой безнравственности
или слабохарактерности, а иконоборец, чьи болезненные
мечты привяз'аны к умершей жене, -признается
нам, что в пучине повседневности нельзя найти пути для
восхождения ввысь. Марсель обращается к церкви, но его
продолжает мучить мысль о бессмысленном настоящем.
По-видимому, связь между человеком и исполненной
смыслом жизнью порвана.
И все же, в 'конце концов, 'воззрения Марселя приводят
к надежде; именно здесь пути его и Сартра расходятся.
Человек вновь обретет себя, если он сумеет превзойти
свою ограниченность. Кто чувствует свою связь
с абсолютом, для того осью существования становится не
тревога (в хейдеггеровском смысле), а надежда, радость,
благоговение; и человек, который уяснил себе истинный
смысл своей связанности с ситуацией, несовершенство
своего бытия, постигнет высший смысл в мысли о боге.
Таким образом, Марсель оспаривает полную раздробленность
существования, он 'видит, .как связи с потустородним
побеждают ее, скрепляя существование единством
религиозных усталовлений. Бытию противостоит
не небытие, но собственниче^тво (avoir), берущее нас в
плен, возвещающее об утрате нашей причастности .к бытию,
к жизни в боге и именно этим пробуждающее "онтологическую
потребность" - стремление к бытию, полноте
жизни, к самоосуществлению. Человек выбирает
свой путь посредством свободного выбора, но выбор, вопреки
утверждениям Сартра, 'не случаен, он определен
ценностью вещей, которых он касается. По Сартру, объективных
ценностей -нет, только выбор создает ценности;
согласно Марселю, выбор - это ответ иа уже имеющуюся
ценность предметов. Мар'сель исследует великие типы
духовного опыта, определяющие истинное "я", то есть
личность: вера, надежда, верность, любовь. Отрицание
переходит в веру, отчаяние-в надежду, проблемы в их
развитии растворяются в мистерии. Различение проблемы
и мистерии-это основа новой, его собственной
метафизики.
В свой поздний период Марсель отклоняет наименование
"христианский экзистенциализм", даваемое его
творчеству, - он делает это с тех пор, как появилась
папская энциклика "Humani generis" от 12 августа
1950 года, осуждающая всякий экзистенциализм как
заблуждение. Он хотел бы, как предложил один из его
учеников, называться нeocoкpaтикoм, оставляя себе
право ищущего, находящегося всегда а пути, -издающего
всегда :нечто, что останется незавершенным -и бесформеяным:
[наброски, дневники, очерки, -вырастающие из
пережитых случаев и опытов. Нигде он нс дает нам законченного
изложения своего учения.
Он остается, однако, провозвестником .нового гума.низма.
Его 'воззрения на человека отличают его от многих
его спутников. Они, например, иные, чем у Мунье,
кажется, более серьезно заботящегося об общности на
земле, чем о царстве божием. Быть может, у Марселя
более глубокое сродство только с Маритэном и его
"Гуманизмом становления человека". Подобно Маритэну.
Марсель живет, веря, что в сущности человека
заложена потребность перерасти границы своего бытия.
И, так же как Маритэн, он мог бы, опираясь на Аристотеля,
сказать: "Не требовать от человека ничего, кроме
человеческого,-значит отдать его на погибель" Однако
Маритэн исходит из учения- Фомы Аквинского.
Марсель же враг схоластики, враг мышления понятиями,
он предпочитает святого Бонавентуру.
Даты жизни. Габриэль Марсель родился 7 декабря 1889 года
в Париже. Во время первой мировой войны работал в Красном
Кресте, занимался розысками без вести пропавших. Учитель в известных
французских учебных заведениях. В 1923 году оставляет
учительство и становится лектором двух крупных издательских
фирм и театральным критиком. Перешел в католичество в 1929 году.
Ординарный профессор философии в Сорбонне. В 194в году получил
большую литературную премию Французской академии,
в 1955 году-Ганзейскую премию имени Гёте.
СОЧИНЕНИЯ
La Grace (Dr.), 1911; Le palais de Sable (Dr.), 1914; Zusammen
u. d. Titel "Le seuil invisible", 1914; Existence et objectivite, 1914;
Le coeur des autres (Dr.), 1921; Un hon-ime de Dieu (Dr.), 1922;
L'iconoclaste (Dr), '1923; La chapelle ardente (Dr.), 1925; Le Quatuor
en fa diese^D^). 1925; Journal metaphysique 1913-1923, 1927, 5. ed.
1935, dt. 1955; Trois pieces (Le regard neuf; Le mort de demain; La
chapelle ardente), 1931; Le monde casse (Dr.), 1933; Positions et
approches concretes du rnystere ontologique, 1933 (als Anfang zu Le
monde casse), Einzel-A. 1949; Eire et avoir. 1935. dt. 1954; Le chemin
de Crete (Dr.), 1936; Le fanal (Dr.), 1936; Le dard (Dr.), 1937; La
soif (Dr.), 1938 (neuer Titel "Les coeurs avides"); Du refus a l'invocation,
1940; Homo viator. Prolegomenes a une metaphysique de
l'esperanoe, 1944, 6. ed. 1948, dt. 1949; La metaphysique de Royce,
1945 (Wiederabdruck von 4 Aufsatzen aus der "Revue de Metaphysique
et de Morale" 1917/18); L'horizon (Dr.), 1945: L'emissaire (Dr.),
1949; Le signe de la croix, 1949 (mit "L'emissaire" Doppeldrama
"Vers un autre royaume"); Les hommes contre l'humain, 1951 (Aufsatze
und Vortrage 1945-1950); Rfcme n'est plus dans Rome (Dr.),
1951; Le mystere de l'etre, 1951, engl. 1950/51, dt. 1952; Le declin de
la sagesse, 1964; L'homme problematique, 1955, dt. 1956; Croissez et
multipliez (Dr.), 1955.
ЛИТЕРАТУРА
J. W ah I, Le journal metaphysiqu$ de G. M. (in "Revue de Metaphysique
et de Morale"), 1930.-L. Lavelle, Un journal metaphysique,
in "Lo rnoJ et son destin". 1936. -E. G ilson u. a.. Existentialisme
chretien: G. M.. 1947.-P. Ricoeur, G. M. et Karl
Jaspers, 1948.-Joseph Chenu, Le theatre de G. M. et sa signification
metaphysique, 1948.-Leo Gabriel, Existenzphilosophie.
1951.-H. Knittermeyer, Die Philosophic der Existenz von der
Renaissance bis zur Gegenwart, 1952, S. 429-461.-Michel Bernard,
La philosophic religieuse de G. M. ("Cahiers du Nouvel
"Humanisme"), 1953. -Roger Troisfontaine s, De l'existence
a l'etre. La phUosoohie de 5. M., 2 Bde, 1963.
Эмманюэль Мунье
Говорить об Э.мманюэле Мунье - значит говорить
о персонализме. Основатель и издатель журнала "Эспри"
создал одно из духовных движений, и того, кто хочет
узнать о судьбе, о духовной эволюции Мунье, надо отослать
к делу его жизни, которое он в течение двух десятков
лет проповедовал, намечая, создавая и отстаивая его
'в своих статьях и философски-социологических этюдах,
в речах я книгах, в творчестве человеческих отношений.
Персонализм - это философия революции. Этим своим
общим характером он родствен марксизму и экзистенциализму
'. Он отличается от них оценкой человеческой
личности: рядом с материалистической революцией,
'стремящейся улучшить технико-экономические
условия и социальную организацию, выступает революция
человека. Мунье "видит в личности 'не звено, не клетку
социального строя, но 'вершину, от 'которой идут все
пути мира, он видит личность - в противоположность
Хейдеггеру и его французским ученикам-в ее связи
с "абсолютом". (По его мнению, Сартр - "нигилист".)
Человеческий абсолют не может быть чем-то косным,
исторически неизменным; это, по концепции Мунье, совокупность
всей истории человечества, таинственное целое,
которое мы, однако, никогда не можем охватить и
понять как целое. Мы не уверены в прошедшем, не уверены
в будущем, и вот мы находимся посреди чередующихся
изменчивых образов человека, в ходе времени
подвергающихся опасности утратить свои права, утратить
душу, снизить ее до косных форм и формул, до
книг, систем и музеев. Возникают сотни искаженных
' В персонализме нет ничего революционного. Тем более он не
может быть "философией революции". Персонализм - современная
разновидность субъективно-идеалистической философии. - Прим. ред.
гримас, оттесняющих и скрывающих облик вчерашнего
человека. Но под некоторыми из них таятся черты человека
будущего. И эту маску мы должны познать, мы
долж'ны попытаться отыскать на личине печать человеческого
постоянства.
Та.к и теперь: классическое представление о человеке
распалось, наше мышление колеблется 'между нигилистическим
отрицанием и иеограниченным приятием индивида,
.класса, 'нации, расы. В обстановке этого тяжелого
кризиса персонализм хотел бы содействовать постоянству
человека, но также его необходимой эволюции.
Мунье не присоединяется в своих работах ни к пози.ц'ии
отречения, ни к многообразным формам индивидуализма,
а, напротив, стремится к сосуществованию, коммуникации
совести и существования в духе христианских философов
от Кьеркегора и Шелера до Бердяева, Марселя
и Ясперса. Он хочет взять из марксизма то, что кажется
ему плодотворным для будущего: указание на социально-историческую
обусловленность 'всех форм человеческого
общежития, критику буржуазного строя и прежде
всего - "практическое осуществление" однажды признанной
истины. Человека он рассматривает в его
отношениях к окружающему миру, к природе, материи,
которыми 'надо овладеть; но эти отношения не заставляют
человека раствориться в массе, не превращают
его в звено бездушной 'машины, они .проявляются в действии
и встречах, в работе и товариществе, в' дружелюбии
и любви. Нет сомнения: понятие "персонализм" неразрывно
связано с понятием "общность" - общность
как общение между свободными, сознающими ответственность
личностями.
Созданная 'персонализмом свойственная ему форма
воплощения - это маленькая группа, общежитие людей,
чувствующих себя передовым отрядом и хранителями
чаши Грааля. Они отваживаются открывать новые области
и хранят сокровища, в которых должно заключаться
счастье, забываемое и кажущееся маловероятными шуме
'повседневности. Такие 'маленькие группы существовали
во Франции в течение долгих лет: это группы "Эспри".
объединявшиеся вокруг ежемесячно издающегося журнала
того же названия. Вначале их деятельность заключалась
в поисках духовной чистоты, в осознании современности
и средств к ее 'преобразованию. Потом начали&ъ
годы исторических Я политических решений. Группа
высказалась против невмешательства в гражданскую
войну в Испании, за Народный фронт, против мнимых
мюнхенских "миротворцев", против фашизма, против
Виши. Третья фаза, после четырех лет вынужденного
молчания, начинается осенью 1944 года возобновлением
выхода журнала. Группы "Эспри" переменили свое название,
они именуются теперь "персоналистскими центрами";
этим хотят сказать, что речь идет не о журнале,
но, как и прежде, о том, чтобы создать средоточие - в
той или другой партии, или, может быть, вне всякой
партии,-средоточие разума и дела.
Мунье, углубленный в раздумье, 'находился в'не партий
и был 'во многом оди,но.к среди -верлых друзей, но,
когда было нужно, он находил простые, тихие и ясные
слова, 'понятные каждому человеку.
Даты жизни. Эмманюэль Мунье родился в 1905 году. Изучал
философию и антропологию. Затем начал литературную деятельность.
С небольшой группой молодых католиков основал в 1932 году
группы "сЭспри"; опубликовал до 1932 года многочисленные очерки,
на основе которых постепенно выросло учение персонализма.
В 1940 году Мунье был арестован, на журнал наложен запрет
(начал выходить вновь с 1944 года под его же руководством).
В 1947 году Мунье опубликовал в "Эопрн" проведенную им среди
немцев всех слоев и направлений анкету под заглавием "Немцы
говорят о Германии" и в послесловии обратился к своим соотечественникам
со словами: "Дело теперь не в любви и ненависти, не
в воспоминаниях или забвении. Дело в том, чтобы создать добрый
мир". Умер 22 марта 1950 года.
СОЧИНЕНИЯ
La pensee de Charles Peguy, 1930; Revolution personnaliste et
communautaire, 1934; Manifesto au service du personnalisme, 1936;
De la propriete capitaliste a la propriete humaine, 1936; Montalembert,
morceaux choisis, 1944; L'af fronton-lent chretien, 1945; Traite du caractere,
1946: Liberte sous conditions, 1946; Introduction aux existentialismes,
1947, dt. 1949; Qu'est-ce que ie personnalisme? 1947; Le personnalisme,
1949, 3. ed. 1954; Garnets de route. T. 1: Feu de la cnretiente,
T. II: Les certitudes difficiles, 1951; Be Not Afraid. Studies in
Personalist Sociology, 1951; Angst und Zuversicht des 20. Jahrhunderts
(3 Essays), 1955.
ЛИТЕРАТУРА
M. et sa generation Lettres, carnets et inedits, 1956.
ОТ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
К ФИЛОСОФИИ
Ганс Дриш
Якоб Юкскюль
Джолиан Гексли
Макс Планк
Альберт Эйнштейн
Вернер Гейзенберг
Гуго Динглер
8 А. Хюбшер
Ганс Дриш
История философии последнего 'столетия все чаще
дает на'м тип естествоиспытателя, становящегося философом.
Этот ряд 'начинается Фехнером, Лотце и Махом
и покамест заканчивается Бафинком (Ваут1"),Митташем
(Mittasch) и Венцлем. В середине ряда, в решающе важном
месте, стоит Ганс Дриш, создатель критического
витализма. Его жизненный путь, исполненный взлетов и
поразительных поворотов, все же отмечен в целом правильной
последовательностью, типичной для истории
становления всего старшего поколения.
Дриш вырастал в условиях господства механистической
концепции мира, претендовавшей 'во второй половине
XIX века 'на звание единственно научного "воззрения.
Он учился зоологии 'в Иене, у Геккеля, 'и в 1889 году
защитил диссертацию на 'степень магистра. Но уже "первые
его публикации, начиная с диссертации "Тектоническое
изучение гидрополипов", показывают, что он встал
на путь, который должен был отдалить его от биологии
того 'времени. Он ставил перед собой вопрос: как из яйца
может возникнуть молодая особь животного? Известно,
что из ставших знаменитыми опытов Дриша с яйцами морского
ежа в конце концов .возник его 'витализм - учение,
которому он посвятил жизнь, - учение о целостности.
Он сумел доказать, что из разделенного яйца всегда получаются
целые морские ежи, что, следовательно, организм
обладает способностью производить из части целое.
После этого он .попытался 'показать, что здесь должен
участвовать особый "естественный фактор", носитель
этой "причины целостности", отличающей живое от неживого.
Следуя Аристотелю, он назвал его,.энтелехией":
энтелехия есть искомый принцип жизни; она живет вне
пространства, но из своей сферы "действует внутрь"
("wirkt hinein") пространства. Чтобы обосновать
в" 227
и развить это учение, Дриш обратился уже в 90-х годах к
великим философам - Канту и Шопенгауэру. В качестве
их ^последователя он на основе своих опытным путем
разработанных 'взглядов '.построил одну из самых значительных
систем 'новейшей философ.ии. Его главный труд
"Философия органического", переведенный на все. культурные
языки, закончил собой антимеханистический поворот.
Целостность, как основная категория всего живого,
заступила место всех концепций органической жизни,
как простого агрегата веществ и сил. Гносеологические
и научно-теоретические проблемы, выраставшие из новых
результатов науч'ной мысли, Дриш изложил в своей логике-в
"Учении о порядках" ("Ordnungsiehre") и в
метафизике-в "Учении о действительности" ("Wirklichkeitslehre")
и потом не оставлял работу по их уточнению
и завершению до конца своей жиз'ни. Взгляд на организм,
как на целостность, и целостный метод исследования
стали ведущими идеями биологической и натурфилософокой
'науки. Старые главные 'вопросы, над которыми
трудилась идеалистическая натурфилософия, подверглись
'новой обработке. Учение Др'иша о целостности
проникло даже в науки о духе. Ей м-ногим обязаны психология
и социология, искусствозназдие 'и теория литературы.
Могло бы быть отмечено ее влияние в этике,
ибо факт нравственного сознания также обнаруживает
"черты целостности". Лишь история остается вне его
рассмотрения. Дриш интересовался ею так же мало, как
Шопенгауэр.
В позднейшие годы 'работа Дриша все больше 'сосредоточивалась
на психологических .подооновах бытия.
С достойной удивления непредвзятостью он подошел,
также следуя при этом за Шопенгауэром ("Опыту
о духовидении" он посвятил тонкий и глубокий этюд),
к исследованию .парапсихологических явлений. С этим
связано его отношение ко второму большому повороту
в истории философии, происшедшему при его жизни, -
к повороту в сторону иррациональной философии человеческого
существования. Он отрицал ее не более, чем
раньше положительные элементы механистической концепции,
но пытался критически ослабить ее воздействие
постольку, поскольку в ней проявлялся уклон к философскому
хаосу.
Изощренный взгляд Дриша-мыслителя охватил к концу
жизни проблематику трех поколений. Его достижения,
продолжающие воздействовать на науку и сейчас,
заключаются :не столько в окончательных ответах,
сколько -в строгой последовательности, с 'какой он отваживался
ставить "вопросы, 'не боясь затрагивать области,
в которых возможность найти ответ очень сомнительна.
Все его творчество отражает тщательность, любовь
к строгому порядку и равномерности, которым он подчинил
и 'свой по образцу Шопенгауэра установленный распорядок
дня. Его 'книги 'написаны в утренние часы. Ол
охотно 'прерывал работу, чтобы подольше догулять,
всегда со своей собакой. После обеда, с пяти часов и до
отхода ко ону, он читал философские 'жизнеописания,
исторические произведения и, как Рассел, детективные
ромаяы.
Дам жизни. Ганс Дриш родился 28 октября 1867 года в БадКрейцнахе.
Учился в Школе ученых общества св. Иоанна (Gelehrtenschule
des Johanneums) в Гамбурге с 1877 по 1886 год. Изучал
как главный предмет зоологию в университетах Фрейбурга, в Брейсгау,
Мюнхена, Иены (в конце - под руководством Эрнста Геккеля).
С 1889 года-доктор философии.-В 1889-1890 и в 1893-1894 годы
путешествовал по тропическим странам Азии. В 1891-1900 годы
вел научную работу на Зоологической станции в Неаполе, с 1900 года
- натурфилософскую работу в Гейдельберге. С 1909 года -
приват.доцент натурфилософии в Гейдельбергском университете,
с 1916 года - заслуженный профессор в Гейдельберге, с 1920 года-ординарный
профессор в Кельне, в 1921-1933 годы-ординарный
профессор в Лейпциге. В 1922-1923 годы читал курсы
в Китае, Японии и Америке. Умер 17 апреля 1941 года в Лейпциге.
СОЧИНЕНИЯ
Die mathematisch-rnechanisch Betrachtung morphologischen Probleme
der Biologie, 1891; Die Biologic als selbstandige Grundwissenschaft,
1893, 2. A. 1911; Analytische Theorie der organischen Entwickiling,
1894: Die organischen Regula'tionen. Vorbereitungen zu
einer Theorie des Lebens, 1901: Die "Seele" als elementarer Naturfaktor,
1903; Naturbegriffe und Natururteile. Analytische Untersuchungen
zur reinen und empirischen Naturwissenschaft, 1904, Der Vitalismus
als Geschichte und als Lehre, 1905, 2. A. 1922; Philosophic des Organischen,
engl. 1908, dt. 1909, 4. A. 1928; Der Restitutionsreiz, 1909:
Zwei Vortrage zur Naturphil'osophie, 1910; Ordnungsiehre. Ein System
des nicht-metaphysischen Teiles der Philosophic, 1912, 2. A. 1923; Die
Logik als Aufgabe, 1913; Zur Lehre von der Induktion, 1915; Leib
und Seele. Eine Prufung des psycho-physischen Grundproblems, 1916,
3. A. 1927: Wirklichkeitslehre. Ein metaphysischer Versuch, 1917,
3. A. 1930: Das Problem der Freiheit, 1917, 2. A. 1920; Logische
Studien uber Entwicklung, 2 Teile 1918/19; DerBegriffderorganischen
Form, 1919; Wissen und Denken. Ein Prolegomenon zu alter Philosophic,
1919, 2. A. 1922; Das Ganze und die Summe, 1921; Wie studiert
man Philosophic? 1922, Der Okkultismus als пене Wissenschaft,
1923; Metaphysik, 1924; Relativitatstheorie und Philosophic, 1924, 2. A.
1930; Grundprobleme der Psychologie, engl. 1925, dt 1926, 2. A. 1929;
Metaphysik der Natur, 1926; Leben, Tod und Unsterblichkeit, 1927;
Behaviorismus und Vitalismus, 1927; Die sittliche Tat, 1927; Der
Mensch und die Welt, 1928; Philosophische Forschungswege. Ratschlage
und Wamungen, 1930; Parapsychologie, 1932, 3. A. 1952;
Philosophische Gegenwartsfragen, 1933; Die Maschine und der Organismus,
1935; Die Oberwindung des Materialismus, 1935; Schopenhauers
Steriung zur Parapsychologie (in "XXIII. Jahrbuch der Schopenhauer-Gesellschaft"),
1936; Alltagsratsel des Seelenlebens, 1938,
2. A. 1964; Schopenhauer als Vorbild (in "XXV. Jahrbuch der Schopenhauer-Gesellschaft"),
1938; Kausalitat und Vitalismus (in
"XXVI. Jahrbuch der Schopenhauer-Gesellschaft"), 1939; Selbstbesinnung
und Selbsterkenntnis, 1940; Biologische Probleme hoherer Ordnung,
1941, 2. A. 1944; Die Formen des Erkennens untf der Erkenntnistheorie
(in "XXVIII. Jahrbuch der Schopenhauer-Gesellschaft"),
1941; Lebenserinnerungen, 1950.
ЛИТЕРАТУРА
"Mein System und sein Werdegang. Die Philosophie der Gegenwart
in Selbstdarstellungen", 1, 1921, 2. A. 1922. -"Darstellung des
Systems. Deutsche syst. Phil. nach ihren Gestaltern", 1931.-Otto
Heinichen, D.s Philosophie, 1924.-Arnold Geh.len, Zur
Theorie des Setzens und des setzungshaften Wissens bei D., 1927.-
"Festschrift zum 60. Geburtstag, hrsg. von H. Schneider und W. Schingnitz",
2 Bde, 1927.-"Festschrift fur H. D.,", Bd. I und 2, 1927
(W. Roux Archiv fur Entwicklungsmechanik der organismen. III,
112).-Eugen Heufi, Rationale Biologie und ihre Kritite (Eine
Auseinandersetzung mit dem Vitalismus H. D.s), 1938.-E mi I Ung
ere r, Abschied von H. D. (in "XXIX. Jahrbuch der SchopenhauerGesellschaft"),
1942.-Aloys Wenzl, H.D.s philosophisches Erbe
(in "XXX. Jahrbuch der Schopenhauer-Gesellschaft"), 1943.-К arl
W enge r, D.s Personlichkeit und Bedeutung fur Biologie und Philosophie
von heute. Hrsg. von Aloys Wenzl, 1951,
Якоб Юкскюль
Одно из положений Гёте, многократно повторяющееся
в "Афоризмах и размышлениях", говорит о творящем
жизнь соприкосновении объекта и 'субъекта: это была
несвоевременная мысль в его эпоху, еще полностью подчиненную
чисто созерцательному отношению 'к объекту,-объекты
тогда казались принадлежащими лишен'ному
смысла биологическому миру, -со 'всей его случайностью.
Путь лежал через Дарвина к Геккелю. 'Когда
Якоб Юкскюль оставил Дерптский университет, чтобы
посвятять себя изучению философии в Гейдельберге, а
затем :в Неаполе, его умственное достояние состояло почти
исключительно из основ;ных принципов дарвинизма.
Он попытался перенести старые методы нервно-мышечной
физиологии 'на беспозвоночных - и тщетно. Он увидел,
что должны быть развиты совершенно новые представления,
новые методы. Юкскюль открыл то, что после иего
называется законом возбуждения: по простой нервной
системе (Nerwennetz) возбуждение 'передается к продольной
мышце. Это положение очень долго оспарн.валось,
только теперь мы можем сказать, что оно сделало
Ю'кскюля основоположником современной сратанительной
физиологии беспозвоночных животных.
Но это было лишь началом его жизненного дела.
В своих существеннейших теоретических трудах он, отправляясь
от 'критики дарвинизма 'и физико-механистической
биологий, ушел далеко вперед, к своей собственной
органической точке зрения на живую природу. Он
исследовал общий вопрос об отношении между организмами
и окружающей их средой и пришел к выработке
нового биологического понятия 'окружающей среды. Он
показал, что животные являются не только объектами,
но и в равной мере субъектами, что важная сторона
их деятельности состоит в ощущении (das Merken) и
действии (das Wirken) и что миры восприятий и действий
образуют замкнутое единство, единство окружающей
среды, и далее, что окружающие среды так же 'многообразны,
как сам.и животные. Юкскюль воскресил и 'развернул
важную мысль Шопенгауэра - мысль о гармонии
между 'инстинктами, строением органов и окружающей
средой. Все животные субъекты-простейшие так же,
как и 'самые сложные, - с одинаковым совершенством
приспособлены к своей окружающей среде. Простейшему
животному соответствует .простейшая, сложномусложно
расчлененная окружающая 'среда. Прочный план
объединяет субъект и объект, и в этом плане, 'взятом в
целом, нет случайности, часть служит целому и целое -
части. По сравнению Юкскюля, мир - это оркестр, в котором
каждое живое существо играет на своем ииструменте,
но 'не по собственному усмотрению, а подчиняясь
плану композитора. Это представление имело 'во времена
"концепции чистой среды" (reine Milieubetrachtung)
почти революционный характер. И в самом деле,
исследования среды, 'которые стали лучшим, неумирающим
делом Юкскюля, в корне изменили судьбы его
науки. В соединении с работами Га'нса Дриша они возвестили
в 'ней переворот задолго до того, как .проблема
целостности и структуры (Gestalt) начала рассматриваться
как естественно-научная проблема.
Юкскюлю пришлось бороться за признание своей работы.
Лишь через 32 года исследовательского труда он
был приглашен на медицинский факультет Ганзейского
университета в Гамбурге. В одной-единственной комнате
при аквариуме зоологического сада он организовал свой
Институт для изучения окружающей среды, 'вскоре ставший
известным за пределами и Гамбурга, и Германии.
Сейчас такие понятия, как целостность, структура и
план, у всех на устах. Но учение Юкскюля осталось
единственным, развившим строгий, последовательный
метод для экспериментальной биологии. За ним двойная
заслуга: он 'проложил путь к собственно биологическому
мышлению и после долгого господства механистическофизической
биологии перебросил мост между естественными
науками и науками о духе.
Даты жизни. Якоб Иоганн барон Юкскюль родился 8 сентября
1864 года в Кебласе (Эстония). Гимназические годы провел в Кобурге
и в школе при кафедральном соборе в Дерпте. Изучал зоологию
в Дерпте, затем физиологию в институте Вильгельма Кюнеса
в Гейдельберге. До 1900 года работал попеременно в Гейдельберге
(летом) и на Зоологической станции в Неаполе (зимой). После
1900 года подолгу жил в Берк сюр Мэр, Биарицце, Монако, в Шлосс
Либенберг (Марка). В 1907 году избран почетным доктором Гейдельбергского
университета, но продолжал жизнь частного ученого.
В 1925-1934 годы-профессор медицинского факультета Гамбургского
университета, руководитель Инсцитута для изучения окружающей
среды. Умер 25 июля 1944 года на Капри.
СОЧИНЕНИЯ
Leitfaden in das Studium der experimentellen Biologic der Wassertiere,
1905; Urnwelt und Innenwelt der Tiere, 1909, 2. A. 1921; Bausteine
zu einer biologischen Welfanschauung, 1913; Biologische Briefe
an eine Dame, 1919, 2. A. 1920: Staatsbiologie, 1920, 2. A. 1933; Theoretische
Biologic, 1920, 2. A. 1928; Die Lebenslehre, 1930; Das Duftfeld
des Hundes, 1932; Streifzuge durch die Urnwelten von Tieren und
Menschen (mit G. Kriszat), 1934, 2. A. 1956 (zus. mit "Bedeutungslehre");
Nie geschaute Welten. Die Urnwelten meiner Freunde, 1936
(autobiographisch), 3. A. 1949; Der unsterbliche Geist in der Natur,
193"; Die neue Urnweltlehre (in "Die Erziehung", H. 5), 1938; Der
Stein von Werder. 1940; Bedeutungsiehre, 1940, 2. A. 1966; Der Sinn
des Lebens, 1942, 2. A. 1947; Die ewige Frage (mit Thure von
Uexkull), 1944; Das allmachtige Leben, 1950.
Джолиан Геке ли
Уже три поколения семьи Гексли пользуются всемиряой
славой. Томас Гексли-дед был первым борцом за
дарвинизм, им выдвинута теория происхождения человека
от обезьяяы. Леонард Гексли-отец - эссеист и издатель,
внес "в семью литературный элемент. Третье поколение
соединяет " себе преимущества двух предыдущих. Олдос
Гексли - романист, новеллист и критик культуры. В последнее
'время он за'нял позицию, промежуточную между
религиозным мистицизмом и учением йоги. Его брат
Джол'иа'н пошел то 'стопам деда. Он играет серьезную
роль 1В развитии эволюционной теории, но 'в то же время
принадлежит IK тем иемногим современным биологам,
которые создают синтез эволюцисинной теории с философским
воззрением.
Несмотря на тридцать написанных им книг, Гексли, -
не кабинетный ученый. Он охотнее подолгу сидит на
уединенных болотах и наблюдает редких птиц, плавает
в маленькой лодчонке вдоль скалистых шотландских берегов
или снимает в каком-нибудь уголке земли научный
фильм. Он побывал в Техасе, во Франции, в Швейцарии,
в Италии, он пересек океан и был всего в двух
сотнях километров от Северного полюса. Свою научную
карьеру он начал со сравнительной анатомии, но
вскоре занялся многими другими отраслями зоологии и
биологии, а теперь он чувствует себя как дома в области
педагогических, социологических и философских проблем.
За учебником биологии последовали труд о птицах,
книга об Африке - результат путешествия, которое
он предпринял как член одной просветительной комиссии,
статья о росте животных и том стихотворений. Достигнув
56 лет, он наконец объединяет сумму своих
знаний и деятельности в главном своем сочинении "Эволу)-
Ж
Цйя" ("Evolution") - самом выдающемся биологическом
произведении после "Происхождения видов" Дарвина.
Гексли принимает .теорию эволюции по ступеням.
Вслед за неорганической н биологической 'приходит
третья, высшая ступень-развитие человека. Эволюция
неорганического мира совершается наиболее 'медленяо:
жизнь звезд должна исчисляться триллионами лет. Уже
биологическая эволюция от первичной .клетки до человека
требует лишь около одного -миллиарда лет. Короче.
всего эволюция человеческая. Употребление языка и понятийного
мышления делает возможным все более крупные
сдвиги во все более 'краткие сроки. Мы явидим: эволюционная
теория вступает в связь с точкой зрения ценностей
(Wertbetrachtung). Гексли различает вредные и
желательные тенденции. Всякая чрезмерно далеко зашедшая
специализация приводит к застою и 'потому
вредна. Всякое же общее развитие организма оставляет
открытой возможность для дальнейшего подъема. Лошадь
всегда будет лошадью, обезьяна -.обезьяной; развитие
органа для бега, органа для лазания пошло во
вред общему развитию. Но предки человека еще не сделали
шага к развитию в сторону обезьяны. Для них поэтому
о.ста.вали1СЬ еще открытыми все возможности, эти
возможности есть и теперь: человек может иметь будущее,
больше того, он - единственный носитель будущего,
которое может .развиться, и поэтому он должен
выбирать себе цели та,к, чтобы не приводить развитие
к застою. Язык и способность к образованию понятий
дали ему - только ему - способность действовать,
руководствуясь ценностями, но вместе с тем и. обязанность
стремиться к высшим ценностям. Он должен
принять на себя всю ответственность, не .'перелагая ее на
плечи бога. Учение Гексли атеистично. Человек один
служит порукой развитию, он должен трудиться и
строить планы, если он хочет достигнуть дальнейшего
прогресса для себя и тем самым для жизни. Прогресс -
это решающе важное понятие-ставит Гексли в тот ряд,
который ведет от истоков эволюционтой теории к 'нашим
дням, минуя основные биологические принципы недавнего
прошлого. Он оставляет в стороне elan vital [жизненный
порыв] Бергсона так же, как и мысль об энтелехии
Дриша, признающего целеустремленность органижа
и исходящего из его целостности. И все же
концепция Джолиана Гексли-это не механистическая
концепция его деда, защищаемая на 700 страницах
"Эволюции", но учение, относящееся столько же к духовным
и душевным, сколько к материальным сторонам
бытия. В своей программной статье, написанной для
ЮНЕСКО, Гексли говорит о научно обоснованном гуманизме.
Речь идет об оптимистической теории нашего
мира и нашей жизни. "Согласен: не надо говорить об
оптимизме с благочестивым, восторгом; мы должны его
умерять, 'вспоминая о долгом времени, которое еще понадобится,
о тяжелой работе, о неизбежности ужасов и
бед, пока не устраненной. Может быть, лучше сказать
"мелиористическое", чем оптимистическое мировоззрение.
Но, во всяком случае, оно вселяет надежду и дает
бодрость для действия". В своих последних книгах биолог
Гексли все больше переходит в этическую область.
Он обосновывает эволюционным учением этическую
программу-программу, в которой есть известная возможность
быть проведенной в жизнь.
Дата жизни. Джолиан Сорелл Гексли родился 22 июня 1887 года
в Лондоне. Воспитывался в Итоне и Оксфорде; магистр искусств
и доктор наук (Doctor' of Science). Доцент зоологии в Баллиолколледже
в Оксфорде в 1910-1912 годах. Ассистент профессора
в институте Раиса (Rice Institute) в Хаустоне (Техас, США) в 19131916
годах. В 1918 году-лейтенэнт штаба британских войск в
Италии. В 1919-1925 годы-доцент Нью-колледжа Оксфордского
университета. В 1921 году принимал участие в оксфордской университетской
экспедиции на о-в Шпицберген. В 1925-1927 годыпрофессор
зоологии, в 1927-1935 годы-.почетный профессор в Королевском
колледже (Лондон), Секретарь Лондонского зоологического
общества и Лондонского зоологического .сада в 1935-1942
годах. Секретарь подготовительной комиссии ЮНЕСКО с ноября
1945 года. В 1946-1948 годы-первый генеральный директос)
ЮНЕСКО.
СОЧИНЕНИЯ
The Individual in the Animal Kingdom, 1911; Essays of a Biologist,
1923; The Stream of Life, 1926; Essays in Popular Science, 1926;
Religion without Revelation, 1927; Animal Biology (mit J.B.S. Haldane),
1&27; The Science of Life (mit H.G. und G. P. Wells), 1929:
Ants, 1929; Bird-Watching and Bird Behaviour, 1930; African View,
1931; What Dare I Think?, 1931; An Introduction to Science (mit
Andrade), 1931-1935; Problems of Relative Growth, 1932; The Captive
Shrew and Other Poems, 1932; The Elements of Experimental Embryology
(mit G. R. de Beer), 1934; Scientific Research and Social Needs,
1934; If I Were Dictator, 1934; The Private Life of the Gannets, 1534;
Alisgabe von T. H. Huxley's Diary of the Rattlesnake, 1935; We Europeans
(mit A, C. Haddon), 1935; At the Zoo, 1936; The Living
Thoughts of Darwin, 1939; Herausgabe von The New Systematics,
1940; The Uniqueness of Man, 1941; Democracy Marches, 1941; Evolution.
The Modern Synthesis, 1942; TVA: Advents in Planning, 1943;
Evolutionary Ethics, 1943; On Living in a Revolution, 1944; Ethics
and Evolution, 1945; UVESCO, its Purpose and its Philosophy, 1946;
Science, Liberty and Peace, 1947.
Макс Планк
Молодой, яемяого робкий студент, изучающий математику
я физику, которому в суровую зиму 1875 года
разрешили подработать, замещая учителя математики в
мюнхенской гимназии Макса, еще 'стоял в 'некоторой нерешительности
.перед борющимися в 'нем склонностями.
Он любил тайны природы и хотел бы уловить 'их широкие
и всеобщие законы, но не меньшей была его любовь
к 'музыке-" Шуберту, Брамсу; часто он и Эйнштейн,
игравший 'на скрипке, забывали за музыкой об э.нтропии
я вероятностях, о квантах и относительности.
Должно было пройти 25 лет. 'пока ие 'вырисовались
основные черты его новой картины физического строения
мира. Мы .помним, что картина мира Галилея и Ньютона,
завершенная Максвеллом и Гельмгольцем, определяется
посредством понятия непрерывноста, непрекращающегося
течения, 'в соответствии с древним положением:
"Природа не знает скачков". Квантовая теория не
только поколебала 'понятие непрерывности, но поставила
его как 'бы на голову: теперь 'нам известно, что природа
делает 'скачки. На примере света выясняется: его движе'ние
'мож'но сравнить 'не с потоком, не с водой, текущей
непрерывно, h 'с водой, которая попадает из одного 'места
в другое, падая по каплям. Свет излучается отдельными,
со 'скоростью света движущимися частицами, так
называемыми "вантами, энергия которых, вес и размеры
поддаются измерению. Подобно тому как материя слагается
из малых единиц, атомов, так и энергия обладает
своего рода атомной структурой. Планку принадлежит
заслуга: 'на -рубеже нашего века он ввел понятие кванта
действия 'и вычислил его. Теперь на вопрос об энергии
мельчайших 'силовых единиц есть не вызывающий сомнений
ответ и тем самым в точные науки о природе
введен рабочий принцип, плодотворный для многих
областей приложения техники.
Разумеется, 'новая физическая картина вселенной,
основанная на учении Планка, впоследствии развилась
в целый мир абстрактных формул. Качественные различия
старой физики заменены количественными различиями;
эта картина м"ра уже не 'ищет лаглядности и хочет быть
лишь адатематически мыслимой. Происходит нечто странное:
отказ от какой бы то ни было осиованной иа объектиаиом
образе наглядности, эта последняя ступень отхода
от классической физики проявляет себя как предпосылка
всех производящих переворот выводов, "которыми
мы обязаны "ваитовой теории, но ведет также 'к
глубо.кой неудовлетворенности. Тайна метафизического,
скрытого за завесой познания, становится еще более
угрожающей и гнетущей, и ответы, 'к которым Планк
пробился в последние десятилетия своей долгой жизни,
покрова над этой тайной не подняли. Он ищет обеспечения
физической картины мира в утверждении физических
понятий причинности и закономерности. Подобно
тому как 15 лет назад Карнап говорил о мнимых проблемах
философии, он говорит о мнимых проблемах науки.
Вопрос о свободе или несвободе воли, вопрос о теле и
душе кажутся Планку вопросами о точке зрения, то есть
они должны разрешаться в зависимости от места, с которого
на них смотрит наблюдатель, от того, подходит ли
он к ним извне или изнутри. Это тезис, указывающий на
новые, более далекие цели: на будущее единство естественных
наук, которые теперь нельзя будет уже отделять
от человека и от познания человека. На съезде немецких
естествоиспытателей и врачей в 1922 году Планк
впервые высказался по поводу этого нового единства
всей науки о природе: "Как медицина не в состоянии
обойтись без исследования природы, так чистое исследование
природы не может более пренебрегать изучением
живого человека, если оно хочет приобрести всестороЬность
и глубину". В этих словах заключается его последний,
еще далеко не достаточно понятый завет. Физик
передает продолжение своего дела антропологу.
В последние годы своей жизни, после войны и поражения,
Планк лишь изредка выступал с публичимми
речами. Однако он принимал деятельное участие
т
в востановлении Общества императора Вильгельма, теперь
носящего в его честь название Общества Макса
Планка.
Даты жизни. Макс Планк родился 23 апреля 1858 года в Киле.
Окончил гимназию Макса в Мюнхене, в 1875-1877 годы изучал
экспериментальную физику в Мюнхенском университете, в 18771878
годы-в Берлине. В 1879 году защитил магистерскую диссертацию.
С 1880 года - приват-доцент Мюнхенского университета,
с 1885 года-экстраординарный профессор теоретической физики
в Киле, с 1889 года - экстраординарный профессор, а с 1892 по
1923 год - ординарный профессор в Берлине. С 1894 года - член,
с 1912 года - постоянный секретарь Прусской академии наук.
В 1918 году получил Нобелевскую премию. В 1930-1935 годы президент
Общества императора Вильгельма. С 1937 года - член Папской
академии наук. С 1945 года - в Геттингене. Умер 4 октября
1947 года.
СОЧИНЕНИЯ
Ober den zweiten Hauptsatz der mechanischen Warmetheorie.
1879; Gleichgewichtszustande isotroper Korper, 1880; Das Prinzip der
Erhaltung der Energie, 1887, 5. A. 1925; Ober das Prinzip der Vermehrung
der Entropie, 1887 ff.; Heinrich Rudolf Hertz, 1894, Vorlesungen
liber Thermodynamik, 1897, 9. A. 1930; Vorlesungen Ober die
Theorie der Warmestrahiung, 1906, 5. A. 1923; Acht Vorlesungen fiber
theoretische Physik, 1909; Die Einheit des physikalischen Weitbildes,
1909; Die Stellung der neueren Physik zur mechanischen Naturanschauung,
1910; Neue Bahnen der physikalischen Erkenntnis, 1913,
3. A. 1923; Dynamische und statistische Gesetzmafligkeit, 1914; Einfuhrung
in die aligemeine Mechanik, 1916, 5. A. 1937; Einfuhrung in
die Mechanik der deformierbaren Korper, 1913, 3. A. 1931; Das Wesen
des Lichts, 1919, 2. A. 1920; Die Entstehung und bisherige Entwicklung
der Quantentheorie, 1920, 2. A. 1922; Physikalische Rundblicke, Gesammelte
Vortrage und Aufsatze, 1922; Einfuhrung in die Theorie der
Elektrizitat und des Magnetismus, 1922, 3. A. 1937; Kausalgesetz und
Willensfreiheit, 1923; Vom Relativen zum Absoluten, 1925; Physikalische
Gesetziichkeit im Lichte neuerer Forschung, 1926; Einfuhrung
in die theoretische Optik, 1927, 2. A. 1931; Das Weitbild der neuen
Physik, 1927, 10. A. 1947; Einfuhrung in die Theorie der Warme, 1930;
Positivismus und reale Aufienwelt, 1931; Der Kausalbegriff in der
Physik, 1932, 3. A. 1941; Wege zur physikalischen Erkenntnis (erw.
Ncuausgabe der Physikalischen Rundblicke), 1933, 4. A. 1944; Die
Physik im Kampf urn die Weltanschauung, 1935, 4. A. 1945; Vom Wesen
der Willensfreiheit, 1936, 4. A. 1945; Religion und Na'turwisscnachaft,
1937, 10. A, 1947; Dete-rminismus oder Indeterminismus?, 1938;
Scheinprobleme der Wissenschaft, 1942; Sinn und Grenzen der exakten
Wissenschaft, 1942, 2. A. 1947; Wissenschaftliche Selbstbiographie,
1948: Erinnerungen 1, 1948; Akademie-Ansprachen, hrsg. von der
Deutschen Akademie der Wissenschaften, Berlin, 1949.
ЛИТЕРАТУРА
"Zu M. P. s 60. Geblirtstag, Ansprachen von Emil Warburg u. a.",
1918.-Walter Israel, Substanzbegriff und Energieproblem in
dermodernenPhysik, 1923.-Hans Hartmann, M.P. alsMensch
und Denker, 1938, 2. A. 1943.-Hugo Dingier, M. P. und die
Begrundung der sogenannten modernen theoretischen Physik, 1939.-
1. e о He inrich S krbensk y, M.P. und die Willensfreiheit (in
"Natur und Geist", IV, II), 1936.-Hans Hartmann, Schopfer
des neuen Weitbildes, 1952.
Альберт Эйнштейн
Когда Арнольда Зоммерфельда, мюнхенского физика,
спросили незадолго до его смерти, в чем он видит величайшие
успехи 'всего естествознания за последнее столетие,
он 'иазвал ква'нтсивую теорию Макса Планка и теорию
относительности Альберта Эйнштейна. Квантовая
теория открыла доступ к пониманию структуры атома и
периодической 'системы элементов. Далее она привела к
расшифровке иероглифов, 'начертанных в спектральных
линиях атомов. Теория же относительности, исходя из
свойств света, потребовала пересмотра физических понятий
пространства и времени и - это 'второй шаг - создания
новой, превосходящей ньютоновскую, теории тяготения,
нашедшей себе экспериментальное подтверждение.
Вошло в обыкновение называть обе эти теории вместе,
считая их как бы ступенями на пути к новой физической
картине 'мира, и 'все же они различны по своему
роду и происхождению,- настолько различны, что, по словам
Алоиса Венцля, квантовую теорию можно было бы
отнести к бытию, теорию относительности - к определенному
бытию (Sosein) материи. Пользуясь 'современными
понятиями, можно сказать: одна .представляет собой
эссенциальную (Essenztheorie), другая-экзистенциальную
теорию материи. И это значит, что мы, чтобы 'понять
Эйнштейна и его великое достижение, можем, как это
охотно и делается, не углубляясь далее, начинать с
Планка.
В один достойный памяти день 1905 года, во время
своих исследований вопроса о скорости света и о массе
движущегося электрона, Эйнштейн написал формулу:
Е = те". Эта простая формула повернула физическое
мышление на новые пути, опрокинула два, казалось, непоколебимых
закона, 'на 'которых покоилось естествознание
до начала XX века, - законы сохранения материи
^
и энергии. Формула Эйнштейна утверждала, что и материя,
и энергия разрушимы, что они могут превращаться
друг в друга. Е, гласила эта формула,-это
энергия, которая высвободится, если масса т будет уничтожена.
Уже это было неслыханным. Но еще поразительнее
было количество энергия, которое, по утверждению
Эйнштей'на, должно было освобождаться при разрушении
кусочка материи, так как с в его формуле обозначает
скорость света в секунду: 30 миллиардов см",
следовательно - 900 триллионов см. Мало того, формула
входила в новую систему "специальной теории
относительности", которая распространяла старый, восходящий
к Ньютону и Галилею принцип относительности
классической механики на все Процессы в природе.
Все законы природы, по этой теории, независимы
от того, к какой из двух противоположно и прямолинейно-равномерно
движущихся систем они будут относиться.
Нельзя установить, какая из систем находится
в покое и какая-в движении. Относительности пространства
соответствует относительность времени; каждая
отдельная система отсчета обладает своим собственным
измерением 'времени: события, .кажущиеся одновременными
в одном месте вселенной, не одновременны,
если их наблюдать из другого места вселенной, движущегося
по отношению к первому прямолинейно и равномерно.
Десятью годами позднее, в 1916 году, Эйнштейн развил
свое учение во всеобщую теорию тяготения. Новая
"всеобщая теория относительности" добавляет к трехмерной
системе координат классической физики в качестве
четвертого измерения время, "благодаря чему
становится возможным особенно ясное изложение релятивистской
физики". Она, кроме того, присваивает относительность
не только равномерно, но также и с ускорением
движущимся системам координат: "Всеобщие законы
природы выражаются уравнениями, пригодными
для любых систем координат".
Бертран Рассел объявил тогда теорию Эйнштейна
"величайшим синтезом, созданным умом человека до нынешнего
дня". Но, разумеется, Рассел еще не знал в точности,
какими окажутся философские 'выводы из этой
теории. Необдуманное перенесение строго ограниченных
физикой высказываний Эйнштейна на область мировоззрения
сразу же привело к заблуждениям и недоразумениям.
Грубо упрощая понравившиеся "выражения, запросто
толковали, ка'к в застольной беседе, о четвертом
измерении, о том, что понятия пространства и времени
получили теперь совсем другой смысл, или, еще грубее,
что все на свете 'имеет лишь относительное 3'начение,-
физическую теорию стали превращать во всеобщий релятивизм,
в том числе этический. Во всех этих спорах
возникли претензии, которых сам Эйнштейя, скромный
человек, никогда не выдвигал, но которые бросали тень
на его труды и вместе со злобно-легкомысленными нападками
усиливали в нем тяготение к одиночеству.
В 1939 году он написал Рузвельту знаменитое письмо
с пожеланием, чтобы работы по исследованию внутриатомной
энергии получили правительственную поддержку.
Формула Эйнштейна о превращении массы и энергии
стала вдруг основной формулой нового атомного века,
несущего с собой грозную опасность, которую Эйнштейн
увидел раньше других. Его письмо послужило войне, но
в сердце своем он был человеком мира, противником
насилия. Уже давно он возвысил предостерегающий
голос, повторяя сваи призывы. Он звал, все более усталый,
все более озабоченный и теряющий надежду, к 'миру
во всем мире, к наднациональной организации человечества.
Но он не мог сказать, как этого достичь.
Когда ему исполнилось 66 лет, он оставил преподавание.
Последние 10 лет жизни он занимался начатой
еще в 1929 году работой, посредством которой у природы
должны были быть вырваны глубочайшие тайны, -' своей
теорией поля, объединявшей тяготение и электродинамику.
В 1931 году он успел уже вывести единое уравнение
для 'поля сил тяготения и для электромагнитного
поля, но лишь через 18 лет из этого уравнения 'возникла
законченная группа законов; еще через 4 года он дал
теорию, выраженную четырьмя формулами, адекватно
объясняющую процесс, начиная с электронной оболочки
атома и до пределов вселенной. Он не мог ни дать сам
экспериментальное подтверждение этой теории, ни быть
его свидетелем. Одиночество, в 'котором, он обдумывал
свою картину мира, отвращало от практических доказательств
и проверок. Это одиночество заставило его забыть
о том, что мы, по его же словам, стоим на 'распутье,
что от нас зависит, найдем ли мы дорогу к миру или
пойдем дальше по пути насилия, угрожающему привести
к гибели нашу цивилизацию.
Даты. жизни. Альберт Эйнштейн родился 14 марта 1879 года
в Ульме. Учился в Люитпольдской гимназии в Мюнхене, затем,
с 1895 года, - в Швейцарии. С 1902 по 1909 год был служащим
Швейцарского бюро патентов в Берне, с 1909 года - профессор Цюрихского
университета, с 1910 года-Пражского, с 1912 года-Цюрихского
политехникума. С 1914 года-член Прусской академии
наук. С 1914 по 1933 годы-директор Института физики имени императора
Вильгельма в Берлине. В 1921 году получил Нобелевскую
премию за труды по физике. С 1933 по 1945 год-профессор физики
в Принстонском университете (США). Умер в апреле 1955 года.
СОЧИНЕНИЯ
Die Grundlage der allgemeinen Relativitatstheorie, 1916, Uber die
spezielle und die allgemeine Relativitatstheorie, 1917; Ather und Relativitatstheorie,
1920: Geometric und Erfahrung-, 1921: Vier Vorlesungen
liber Relativitatstheorie, 1922; Mein Weitbild, 1934; mit Leopold
Infeld: Physik als Abenteuer der Erkenntnis, 1938; Aus meinen spaten
Jahren, 1952.
ЛИТЕРАТУРА
A. Moszkowski, E. Einblicke in seine Gedankenwelt, 1922.-
Max v. Laue, Das Relativitatsprinzip, 3 Bde, 3. A. 1919-1921.-
David Reichinstein, A. E., 1932.-В runo Thuring.
A.E.S Umsturzversuch der Physik, 1941.-Philipp Frank, E.,
Sein Leben und seine Zeit, 1949. -Hans Hartman n, Schopfel
des neuen Weitbildes, 1952.
Вернер Гейзенберг
Единственный случай в истории Мюнхенской гимназии
Макса: один 'из учевиков освобожден, по причине
своих .необьикновенных способностей, от присутствия на
уроках математики. Этот ученик - сын известного историка
Визаитии Августа Гейзенберга. Года через два Арнольд
Зоммерфельд знакомит его уже с труднейшими
проблемами атомной физики. В 21 год он смог стать магистром,
в 26 лет был ординарным профессором теоретической
физики в Лейпциге, а достигнув 40 лет - директором
Института физики имени императора Вильгельма в
Берлине. За это время он был удостоен Нобелевской
премии за труды по квантовой теории, сделавшие его,
наряду с Максом Планком, ученым, которому принадлежит
честь быть одним из основателей современной
физики.
Он 'выступил, когда 'первая великая 'революция в физике
уже 'началась. Квантовая теория Макса Планка
дала новое направление исследованию. Было признано,
что мельчайшие частицы материи - молекулы и атомы
- обнаруживают 'не постоянные изменения состояния,
а всегда лишь непостоянные, скачкообразные переходы
между известными стойкими 'состояниями, так называемыми
'кваятовыми 'состояниями. Прежние методы
'вычисления устарели: о'ни 'ведь 'строились на предположении,
что процессы в атоме имеют постоянный характер
и что, з:ная положение в данный момент, можно вычислить
их 'неизбежный дальнейший ход. И здесь в дело
вступила теория Гейзенберга. В сотрудничестве с а'нгличан,ином
Дираком он выработал новый метод вычисления
'вероятности перехода от одного 'состояния к другому-метод
'статистической вероятности: невозможно
одновременно определить местонахождение и скорость
элементарной частицы (электрона) с любой степенью
точности. В этом положении содержится суть гейзенберговского
соотношен.ия '.неопределенностей, 'выдвинутого
им в 1927 году.
Это положение решающей важности. Оно не только
'внесло ясность 'в темное до того реальное физическое
явление; одновременно им было положено 'начало обновлению
естественнонаучной теории познания. Снова выступила
старая проблема детерминизма или индетерминизма,
определяемости или неопределяемости всех явлений
'в мире через всеобщую причинную связь. Неопределенность,
уловленная Гейзенбергом в формулы, — не
означает ли она, что в малых масштабах природные 'процессы
'никогда не поддаются определению с абсолютной
точностью, а всегда в ограниченных пределах совершаются
свободно и стихийно, что, та.ким образом, закон
причины и следствия утрачивает здесь свое значение?
Сам Гейзенберг сопроводил свое cooтнoшe:ниe неопределенностей
учением о нарушениях в измеряемом объекте,
производимых измерительными средствами и процессом
измерения вообще, дав им каузальное объяснение. По
шутливому, широко известному замечанию Поппера,
Гейзенберг каузальным методом объяснил, почему не
может быть каузальности. Теперь этот спор о всеобщем
значении закона причинной зависимости, разгоревшийся
в конце 20-х - в начале 30-х годов, решен. По-видимому,
поколеблен не закон причинности, а вера в
достаточность того метода исследования причинных свя
зей, которым пользовалось человечество. Неустановимость-это
не то же самое, что реальная неустановленность.
Эти факты выражают собой трудное 'положение современной
атомной физики. Гак найти возможность
точно отделить наблюдателя от объекта наблюдения,
если тикогда нельзя наблюдать и вычислять атом в себе,
а всегда только измененный атом? Ка'к же добиться ясного
разграничения причины и 'следствия вообще?
Начинается 'второе революционное изменение понятия
атома в нашем веке. Гейзенберг пишет: "Атому современной
физики все качества чужды, непосредственно
к нему не имеют отношения вообще какие бы то ни было
материальные качества, то есть любой образ, который
могла бы 'наша способность представления создать для
атома, eoipso' ошибочен". Следовательно, возможно,
что соотношеяие неопределенностей Гейзенберта окажется
чем-то 'вроде последнего 'слова в этом вопросе.
Автор этой теории держится того м'нения, что физика
атомного ядра должна сейчас покинуть область принципиального
исследования и ее дальнейшие, проблемы
следует перенести на почву технического мастерстаа.
После войны он 'возобновил прежнюю работу по
квантовой механике поля. На шестой конференции лауреатов
Нобелевской премии 'в Линдау, "в 1956 году, он,'
впервые оказал о противоречии между квантовой теорией
и пространственно-временным .построением теории
относительности. Он требовал преобразования квантовой
теории: надо найти формулу, относящуюся ко многим
открытым за последние десятилетия и годы недолговечным
элементарным частицам. Такая формула могла бы
дать 'великое решение, к 'которому физика уже давно
стремится. И Гейзенберг сообщил, что он со своими сотрудниками
выработал примерную формулу в этом роде.
Правда, она основана на предположении, что можно
удовлетвориться "отрицательной вероятностью".
Десять лет рабочим местом Гейзенберга был естественнонаучный
квартал Геттингена, почти не разрушенного
университетского города 'в глубине Германии,
на границе трех земель, где трудились Лихтенберг и Вёдер,
Гаусс и Вебер, где до самой смерти жил Макс Планк.
Затем он возвратился, в Мюнхене, к важнейшим задачам,
которые были поставлены перед его институтом, и
к своим старым пристрастиям: мыслитель и 'вычислитель
Гейзенберг-спортсмен и музыкант, он любит лыжи и
устраивает со 'своими друзьями домашние концерты.
Даты жизни. Вернер Гейзенберг родился 5 декабря 1901 года
в Вюрцбурге. С 1909 года жил в Мюнхене, учился в гимназии
Макса. Изучал физику в Мюнхене и Геггингене. Защитил магистерскую
диссертацию в Мюнхене в 1923 году, с 1927 года-ординарный
профессор теоретической физики в Лейпцигском университете.
С 1941 года-директор Физического института имени императора
Вильгельма и ординарный профессор физики в Берлинском университете.
С 1945 года - почетный профессор Геттингенского университета,
директор Института имени Макса Планка при Обществе
имени императора Вильгельма. В 1932 году получил Нобелевскую
премию за труды по физике. В 1946 году руководил организацией
нынешнего Института физики имени Макса Планка в Геттингене.
Тем самым (лит.).
С 1949 года - президент Гермаиского совета исследователей,
с 1952 года-вице-президент Всеевропейского совета по физическим
исследованиям атомного ядра.
СОЧИНЕНИЯ
Die physikalischen Prinzipien der Quantentheorie, 1930, 4. A. 1944;
Wandlungen in den Grundlagen der Nalurwissenschaften, 1935,8. erw.
A. 1948: Die Einheit des naturwissenschaftlichen Weitbildes, 1942,
aufgen. in "Wandlungen in den Grundlagen..."; Die Physik der Atomkerne,
1943, 3. A. 1949; [Hrsg.] Vortrage iiber die kosmische Strahiung,
1943, 2. A. 1953; Das Plancksche Wirkungsquantum, 1945; Theorie des
Atornkerns. Vorlesung, ausgearb. von W. Macke, 1951; Theorie der
Neutronen, Vorlesung, ausgearb. von K. Wildermuth, 1952; Das Naturbild
der heutigen Physik, 1956
Гуго Динглер
Мы видели его в последний раз .после второй мировой
'вой'ны в .край'не стесненных обстоятельствах. Маленькая
трехкомнатная квартирка в районе Нимфенбургского
канала в Мюнхене. В двух комнатах нашли
себе приют две семьи. В третьей тогда 'сидел почти семидесятилетний
ученый и пытался вновь скрепить тонкие
.нити, еще хранящие связь с .прошлым. У печурки,
где варилась еда, за шкафом для одежды, лежали книги
других авторов и его собственные-свидетели большой,
широкой .научной работы, которая .с .самого начала развивалась
с удивительной последо.ватель:ностью. Немного
лет спустя он умер от тяжелой болезня 'сердца.
Мы в.споминаем его первые работы, которые с заме-.
чатель'ной ясностью и твердым знанием цели устремлены
были к исследованию основ точных наук: "Основы критики
и строгой теории наук" ("Grundlinien einer Kritik
und exakten Theorie der Wissenschaften"), "Основы прикладной
геометрии" ("Grundlagen der angewandten Geometrie")
и "Основы натурфилософии" ("Grundlagen der
Naturphilosophie").
Первое крупное сочинение Динглера "Основы физики"
("Grundlagen der Physik") содержит уже значительную
часть тех методологических открытий, которые впоследствии
останутся в естествознакии и будут связаны
с его именем, - прежде всего принцип прагматического
порядка и открытие идеальной 'природы основных законов
механики. Это была первая значительная попытка
противопоставить новые принципы хаосу, истинные размеры
которого сам Динглер лишь позднее осознал. Прошло
семь лет, и враг современной "неклассической" физики
- квантовой теории, теории относительности - выпустил
книгу ..Крушение науки" ("Zusammenbruch der
Wissenschaft"): "Нигде не осталось какой-либо уверенности...
каждая докторская диссертация "ачинала строить
новую физику... Это... хаос, это -всемирный потоп, который
на нас надвигается". Свод здания науки и тем
самым культуры угрожает рухнуть, потому что нет у него
замкового камня - "решения проблемы последнего принципа
значения" (des letzten Geltungsgrundes).
Все с новыми предпосылками, все в яовых дискуссиях
с чужими теориями Динглер ведет свою исследовательскую
'работу, направленную к всеобщей, философски
обоснованздой систематике. Уже 'в "Крушении науки"
средоточием полемики является метафизическая проблема.
А после этого Динглер написал "Метафизику как
науку о последней причине" ("Metaphysik als Wissenschaft
vom Letzten"). Он говорит о проблемах, средствах
и методах философии; тщательно и уверенно ограничивает
он проблему "последней причины", чтобы найти такой
ответ, который никогда не будет забыт. "Моя свободная
1воля - это предмет, который я .никогда не пытался
обойти в моем мышлении. Ибо, когда я пытаюсь
обойти его, 'свободная воля стоит уже за самой этой попыткой.
И даже если бы я задумал ее отрицать, я мог
бы это сделать лишь потому, что применил се. Эта моя
свободная 'воля есть абсолютная .последняя причина во
всем моем мышлении". То, что виднелось в "Крушении
науки" как силуэт, что потом в книге об опыте ("Das
Experiment") было перенесено на теоретическую геометрию
и общую рациональную механику, и даже еще в посмертно
опубликованном труде "Овладение действительностью"
("Die Ergreifung der Wirklichkeit") предстает
как включение волею обусловленного действия в ряд
предпосылок системы овладения действительностью,
именно это стало подлинным предметом философии
Динглера: это-'воля ка'к понятие (Geltung), лежащее
в основе метафизики Шопенгауэра. В значительной мере
новое учение о воле 'возвращается к теме метафизики
Шопенгауэра. Динглер осторожно ограничивает метафизический
'волюнтаризм активной современной волей
(auf den aktiven gegenwartigen Willen), "методическим
волюнтаризмом", который может быть плодотворным для
наук. Динглер принимает на себя задачу opus posthutnum^
Канта; его труды должны вывести из обоснования
' Посмертного сочинения (лат.).
последней причины в рамках философии основания для
построения физики. В "Методе физики" Динглер
показывает, как изготовлением тончайших измерительных
приборов руководят неосознанные идеи. Речь
-идет о том, чтобы сделать выработку та'ких 'идей сознательным
процессом - это руководящие н'ити, с 'помощью
которых мы получим духовный 'и практический доступ
к природе. Так естествознание указывает нам 'на своеобразную
совместную деятельность природы 'и идеи, .и Динглер
ста1вит себе задачу 'раскрыть эту их совместную
деятельность вплоть до подроб'ностей. ""
Его большой последний труд "Учебник точной фундаментальной
науки" ("Lehrbuch der exakten Fundamentalwissenschaft")
преследует цель, о возможности которой
догадывался еще Лейбниц, 'но которая позднее была забыта:
перевод 'в чистую идею 'всей совокупности точных
наук. Так, геометрия 'не должна иметь своим началом
аксиомы; Динглер 'пытается пробиться к тому глубочайшему
пласту, который служит почвой для самих аксиом,
-к 'воле 'в последней инстанции; и эта почва, 'в которой
асе 'коренится, долж'на также постоянно привлекаться
'к точ'но'му paccмoтpe.нию 'выросших из нее иаук.
Так [вырисовываются последние многозначительные результаты
жизненного труда Динглера. Оценка их веса и
ра'нга принадлежит еще будущему.
Даты жизни. Гуго Динглер родился 7 июля 1881 года в Мюнхене.
Выдержал экзамены на аттестат зрелости при классической
гимназии в Ашафенбурге. Изучал математику в Эрлангене, Мюнхене
и Геттингене. Диссертацию на звание магистра защитил в 1906 году
в Мюнхене. С 1921 года-приват-доцент, в 1920-1932 годыэкстраординарный
профессор Мюнхенского университета. В 19321934
годы экстраординарный профессор философии, психологии и
педагогики в Дармштадтской высшей технической школе, откуда
уволен как "политически неблагонадежный". В 1940-1945 годы получал
отдельные педагогические задания в Мюнхенском университете.
Умер 29 июня 1954 года в Мюнхене
СОЧИНЕНИЯ
Grundlinien einer Kritik und exakten Theorie der Wissenschaften,
insbesondere der Mathematik, 1907: Grenzen und Ziele der Wissenschaft,
1910; Die Grundlagen der angewandten Geometrie, 1911; Die
Grundlagen der Naturphilosophie, 1913; Das Prinzip der logischen
lJnabhangigkeit in der Mathematik, zugleich als Einfuhrung in die
Axiomatik, 1915; Die Kultur der Juden. Eine Versohnung zwischen
Religion und Wissenschaft, 1919; Die Grundlagen der Physik. Synthe.
tische Prinzipien der mathematischen Naturphilosophie, 1919, 2. A. 1923;
Physrkund Hypothese. Versuch einer induktiven Wissenschaftslehre,
nebst einer kritischen Analyse der Fundamente der Relativitatstheorie,
1921; Relativitatstheorie und Okonomieprinzip, 1922; Das Problem des
absoluten Raumes, 1923; Die Orundgedankerr der Machschen Philosophie,
1924; Der Zusarnmenburch der Wissenschaft und der Primat
der Philosophic, 1926, 2. A, 1931; Das Experiment. Sein Wesen und
seine Geschichte, 1928; Ober die Stellung des Nicolas Oresme in der
Gesehichte der Wissenschaften (in "Archeion", Bd. II), 1929; Metaphysik
als Wissenschaft vom Letzten, 1929; Das System, 1930; Ober
die Anfange des exakten Systemgedankens bei den Griechen (in
^Ai-cheion"), 1931; Philosophic der Logik und Arithmetik, 1931; Der
Glaube an die Weltmaschine und seine Oberwindung, 1932; Geschichte
der Naturphilosophie, 1932; Dje Grundlagen der Geometric, 1933; Das
Handein im Sinne des hochsten Ziels, 1935; Methodik der Erkenntnistheorie
und Wissenschaftslehre (in "Kant-Studien", 41), 1936; Die
Methode der Physik, 1938; Von der Tierseele zur Menschenseele, 1941;
Grundrifl der methodischen Philosophic, 1949; Das physikalische Weltbild,
1951; Ober die Geschichte und das Wesen des Experimentes, 1952;
Empirismus und Operationismus (in "Dialectica", vol. VI), 1952; Die
Ergreifung des Wirklichen, 1955.
ЛИТЕРАТУРА
Fritz Scheele, H.D.s philos. System, 1933.-Heinz
Weinber g, Das Geltungsproblem bei H. D" Diss. Frankfurt, 1934.-
Karl Wagner, Der lebendige Wille des "Ich" (XXIX. Jahrb. der
"Schopenhauer-Gesellschaft", S. 78--101), 1942.-Herbert Sanborn,
D.s Methodical Philosophy (in "Methodos", Vol. IV), 1952.-
Wilhelm К ramp f. Die Philosophic H. D. s, 1955. -Hans Wagner,
D.s Beitrag zur Thematik der Letztbegrundung (in "Kant-Studien",
47, 2), 1956/56.-H. D. Gedenkblich zum 75. Geburtstag. Hrsg.
von Wilhelm Krampf, 1956.
НЕДОСТА ТОЧНОСТЬ
НОВОГО РЕАЛИЗМА
Джордж Эд. Мур
Джон Дьюи
Уильям Мак-Дугалл
Джон Б. Уотсон
Уильям Пепперел Монтэгю
Ральф Бартон Перри
Эдгар Шеффильд Брайтмен
Уильям Эрнест Гоккинг
Артур О. Лавджой
Джордж Сантаяна
Джордж Эд. Мур
На рубеже двух столетий английская философия пережила
в некотором роде революцию. Чего не смогла
сделать в своем победном шествии эволюционная теория
- подорвать господство абсолютного идеализма в
лице преемников Гегеля,-то выполнила простая журнальная
статья, ставшее знаменитым выступление Джорджа
Эдварда Мура в журнале "Майнд" в 1902 году: она
новому философскому движению, значительность которого
сейчас еще трудно оценить, подала сигнал к атаке.
Мур пришел из трезвенно-строгой области классической
филологии. Он был далек от математики и естественных
'наук. Он "и в 'коей 'мере не выполнил совета
Бертра-на Рассела брать уроки математики у Уайтхеда
и даже теперь об этом не жалеет. Он возвратился к скептицизму
и эмпиризму Юма и вел борьбу против идеализма
с этой позиции, отвергая его тенденцию к конструкциям,
его тяготение 'к системам. Он иападал 'на него
то с одной, то с другой стороны, всегда 'волнуя и будоража
и указывая новые пути. Он был силен в постановке
вопросов и в основательном разъяснении проблем, во
всем малом и точном и мастерски умел встречать чужие
замечания с недоверчивым изумлением. Об этом было что
рассказать социологу Кейнсу, его 'коллеге по Кембриджу.
Вспомним знаменитый пример с синим цветом. Наше
сознание его схватывает, мы воспринимаем его - что же
существует: только сознание? Сознание, участвующее во
всяком восприятии? А может быть, существует только
цвет, независимо от сознания? Или же существует и то,
и другое? Обычно говорят, что существует и то, и другое,
только к этому принято, еще добавлять, что синий
цвет следует 'рассматривать как содержание восприятия.
Однако в самом деле, на 'взгляд Мура, синий цвет не есть
ни часть, ни свойство сознания, и поэтому выражение
9 А. Хюбшер 257
"содержание" ложно. Сознание обладает своеобразным
отношением к предметам, отношением знания (Wissensbeziehung),
.и этим отношением характеризуется любой
вид познания. Во многих статьях и рассуждениях Мур
пытался точнее определить место чувственных качеств,
давал все новые ответы 'и выдвигал все новые вопросы,
поневоле та'к и оставляя 'их вопросами. Редко у него бывало
что-нибудь законченное, обобщающее, прочное.
В "Принципах этики" ("Principia Ethica"), которые некогда
привели в 'сильное 'возбуждение исследователей
этики в Оксфордском университете, он нашел ответ на
вопрос, что такое "естественное" свойство, а тридцатью
годами позднее он сам назвал этот ответ глупым и бессмысленным.
Его мысль начинает поэтому очень часто
все сначала. И форма его выступлений-статья, а не
книга.
Однако неореалистический стиль мышления, созданный
им, пробил себе дорогу. Кое-кем его предпосылки
были восприняты и многосторонне развиты. Одно из этих
дальнейших образований вдоследствии оказалось наиболее
плодотворным. Оно имело, в союзе 'с психологией и
математикой, успех в работах Рассела и Уайтхеда,-об
этом свидетельствуют логистика и логический позитивизм.
В конце концов, неореалистическое движение построило
себе дом о многих квартирах. Это движение сейчас
можно определить лишь в общих чертах, как желание
объяснить действительность в себе (die Wirklichkeit
an sich) - теперь это снова 'считают возможным, - притом
посредством строгого аналитического метода. Дело
Мура во многих ответвлениях переросло своего творца,
но все еще не утеряло его характера. Неореализм
слишком охотно довольствуется разработкой частных
вопросов, иной раз и чисто словесными толкованиями,
и хотя он дает у себя место таким 'конструктивным мыслителям,
ка'к Сэмвдэль Александер или Уайтхед, но в
общем он неблагосклонен к завершениям философской
мысли, как преждевременным. Свою 'важную задачу ок
видит 'в том, чтобы выполнить .предварительные работы
для будущей, опирающейся на действительность метафизики.
Благодаря своему общему характеру Мур и сейчас,
как 40 лет тому назад, является главной фигурой неореаластичеокого
движения в целом, хотя "в отдельных областях
первенство уже давно от 'него ускользнуло.
Даты жизни. Джордж Эдвард Мур родился 4 ноября 1873 года
в Лондоне. В 1883-1892 годах учился в Далвич-колледже в 18921898
годах-в Тринити-колледже (Кембридж). В 1896 году-бакалавр
искусств В 1911-1925 годах-лектор этики в Кембриджском
университете, в 1925-1939 годах-профессор философии в Кембридже.
В 1940-1944 годах читал лекции в американских университетах.
СОЧИНЕНИЯ
Principia Ethica, 1903, 2. A. 1922; Ethics, 1911; Philosophical Studies,
1922 (enthait u. a. "The Refutation of Idealism"); A Defense of
Common Sense, 1925 (in "Contemp. Brit. Philos.", 11); Proof of an
External World, 1939; A Reply to my Critics, 1942; Some Main Problems
of PhiJosophy, 1953: с 1921 издатель журнала "Mind".
ЛИТЕРАТУРА
Rudolf Met z. Die philosophischen Stromungen der Gegenwart
in GroBbritannien, 1935, Bd. II, S. 86-103.-Festschrift: The
Philosophy of G.E.M., cd. P. A. Schlipp, 1942.-MortonWhite,
The Age of Analysis. 1995, S. 21-43.
Джон Дьюи
Моника Манн показала нам дом, в котором долгие
годы жил философу уважаемый сегодняшней Америкой.
Он находится в Нью-Йорке, 'на углу 89-й авеню, и обращен
к Центральному пар'ку. В .вестибюле пусто и холодно.
Старый канадец 'сидит на 'скамейке, сдвинув свой
форменный картуз швейцара на затылок, и курит трубочку.
Черная лестничная клетка, дряхлый от старости
лифт, семь этажей, на которых находили себе временный
приют многие и многие приезжие из-за океана: Гуго Бибер
(Bieber) - историк литературы. Карл Цукмайер
(Zuckmayer) -драматург, Эуген Спиро (Spiro)-художник,
Бруно Эйснер (Eisner) - пианист, а также Моника.
дочь Томаса Манна. Кроме 'них, японец, дрессирующий
мышей, психоаналитик-бледный человек, живущий в
душном подвале. Все это было вряд ли подходящим, положительно-рассудительным
соседством для Джона
Дьюи. Он съехал с этой квартиры, вторично женился в
88 лет, 1взял двух приемных детей и закончил свою
жизнь без тревог, без падений - и без "мудрости".
Год его рождения (1859) был годом появления "Происхождения
видов" Дарвина и годом рождения Гуссерля
и Бергсона. В молодости он учился у Огюста Копта. Затем
он пошел не далее своего старшего современника,
Уильяма Джемса, то есть остался в кругу прагматизма
- миро- и жизяевоззрения, которое ставит действие
выше мышления и решает вопрос об истинности теории
на основании ее полезности для жизни. Он разошелся с
прагматизмом в вопросе о личности. Джемс принимает
еще личное (das Personliche) как .конечное (Letztes),
как метафизическую действительность. Дьюи разлагает
это понятие биологически и совиологически, "ун развивает
прагматизм дальше-к "инструментализму". Все функции
человеческого мышления надо понимать биологически.
Мышление? - Та.кое же средство .приспособления к
изменчивым условиям, как конечности 'и зубы. Представления?-Опыты
приспособления. Религия и метафизика?
- Продукты фаятазии, возникающие в неблагоприятных
для жизн'и условиях. По Дьюи, философия
имеет единственную задачу: познавать мир не для того,
чтобы его знать, а чтобы им овладеть. Положение Бэкона
"Знание-сила" могло бы служить введением к
его учению.
^Все это не очень ново и 'не очень глубоко и основательно,
'и 'вряд ли этого было бы достаточно, чтобы объяснить
большое 'влияние, 'которое Дьюи имеет теперь
"from coast to coast'". Важно другое-то, что в его
взглядах живет новый дух. Великие завоевания естествеиных
и 'гуманитарных наук должны быть использованы
для улучшения человечества, .на почве новой биологии
и поихологии надо найти новый 'подход к основным
проблема'м 'философии. Благодаря Дьюи экспериментальный
'метод получает права гражданства IB педагогике,
ижольное обучение пронизывается волей 'к общественному
труду. (Заметим попутно, что мысли о трудовом
'воспитании в ш.коле, 'сформировавшиеся в кругу Дьюи,
перешли из Нового Света в Старый Свет, оказав влияние
на теорию Кершенштейнера, педагога трудовой школы.)
Дьюи стал борц'о'м за 'политическое равноправие женщин,
председателем лиги "Свободного политического действия",
объединившей все американские партии и группы
левого направления. Философски-практическая реформаторская
'мысль Дьюи охватывает этику и 'социальную, политику.
И .в социологической философии истории, которую
создал себе новый реформаторский дух в союзе с
позитивизмом, все сводится, в конце концов, к .вере в
прогресс, к бесконечному обогащению, углублению и
повышению общественной жизни и жизни личности в обществе.
Это социально-реформаторское направление сказывается,
как деятельное и плодотвориое, во всех областях
- вряд ли есть теперь хоть одна область американской
культурной жизни, в которую Дьюи не внес бы
свой вклад. В его образе можно увидеть воплощение
духа эпохи, нового, подтвержденного многообразной
' "От берега до берега" (англ.), то есть на обоих контитентах.
разделенных океаном. - Ред.
жизненной практикой гуманизма Америки, для которого
нет вневременных ценностей, а есть одни лишь жизненные
ценности и жизненные цели, доказавшие свое действительное
значение в рамках общественного бытия.
Даты жизни. Джон Дьюи родился 20 октября 1859 года в Барлингтоне
(Вермонт). Окончил Вермонтский университет (бакалавр
искусств) и университет Джона Гопкинса (доктор философии). Преподаватель
и экстраординарный профессор философии в 18841888
годы и профессор в 1889-1894 годы в университетах Мичигана
и Миннесоты. В 1902-1904 годы - руководитель Школы преподавания
при Чикагском университете, в 1904-1929 годы-профессор
философии и педагогики в Колумбийском университете (Нью-Йорк).
В течение этого времени два года провел в Пекине в качестве преподавателя
it советника по строительству системы образования, совершил
менее продолжительные поездки а Турцию, Мексику и
СССР. Умер 1 июня 1952 года в Нью-Йорке.
СОЧИНЕНИЯ
Psychology, 1886: Leibniz. New Essays Concerning Human Understanding.
A critical Exposition, 1888; Outlines of a Theory of Ethics,
1891; Study of Ethics, 1893: The School and Society, 1899, dt. 1905Studies
in Logical Theory, 1903: Ethics, 1908 (mit J. H. Tuft); How
We Think, 1909, rev. ed. 1931; The Influence of Darwin ои Philosophy,
and Other Essays in Contemporary Thought, 1910; German Philosophy
and Politics, 1915, 2. erw. A., dt. 1954: Democracy and Education,
1916, dt, 1930-, Essays in Experimental Logic, 1916; Creative Intelligence.
Essays in the Pragmatic Attitude (mit anderen), 1917: Reconstruction
in Philosophy, 1920, 6. ed. 1924: Human Nature and Conduct,
1922, dt. 1931: Experience and Nature, 1925, 2. ed. 1929; The Public
and Its Problems, 1927; The Quest for Certainty, 1929: Characters and
Events. Popular Essays in Social and Political Philosophy, 2. vol.,
1929; Individualism, Old and New, 1930; Philosophy and Civilization,
1931 - A Common Faith, 1934; Art as Experience, 1934: Liberalism
and Social Action, 1938; Logic: The Theory of Inquiry, 1938; Theory
of Valuation, 1940; Freedom and Culture, 1940; The Authoritarian
Attempt to Capture Education, 1945; Problems of Men and the Present
State of Philosophy, 1946- Knowing and the Known, 1950 (mit
A. P. Bentley).
ЛИТЕРАТУРА
L. W. Boggs, Ober J.D.s Theorie des Interesses, Diss. 1901.-
D. T. Howard, J.D.s Logical Theory, 1918.-Paul Hennig, Die
weltanschaulichen Grundlagen von D. s Erziehungstheorie, Diss.
1928.-J.D. The Man and His Philosophy: Essays in Honor of J.D.
(zurn 20. Okt 1929), 1930.-W. T. Fel^man, The Philosophy of
J. D. A Critical Analysis, 1934. -Fritz Ripp e. Die Padagogik
* J. D. s, Diss. 1934. -S idneyHoo k, J. D. An Intellectual Portrait,
1939. -F ol k e Lean d e r. The Philosophy of J. D. A Critical Study,
1939.-Paul Arthur Schlipp (ed.), The Philosophy of J.D.,
1939.-Martin Smith, J.D. and Moral Education, Diss 1939.-
Milton Halsey Thomas and H. W. Schneide r, A. Bibliography
of J. D. 1882-1939, 1939.-The Philosopher of the Common
Man, 1940 (Festschrift zam 80. Geburtstag).-Karl Heinz Brandenburg,
Kunst als Qualitat der Handlung. J. D. s Grundlegung
der Asthetik, Diss. 1942.-Morton White, The Origin of D.s
Instrumentalism, 1943; The Age of Analysis, 1955, p. 173-189.
Уильям Мак-Ду галл
В последней четверти XIX века американская философия
нашла свою собственную форму. Тогда впервые
появился особый американский стиль обращения к определенным
областям действительности и, также впервые,
произошел и поворот от многообразно используемых
отдельных отраслей науки к новому синтезу.
Уильям Джемс, первый американский философ, получивший
всемирное значение, пошел этим путем: от
экспериментальной психологии он перешел к многосторонней
и непредвзятой исследовательской работе, которая
получала импульс и направление из принципа прагматизма,
но все же устремлялась все вновь и вновь
к единству философского мышления. И этот путь
кажется нам до известной степени общим для всей американской
культуры на рубеже двух столетий. Последователь
Уильяма Джемса в Гарвардском университете
также пошел им: мы говорим о Мак-Дугалле, самом выдающемся
из современных англосаксонских психологов.
Идя от экспериментальной психологии к общей и далее
к социальной и этнической психологии, он включал
в свою работу, наблюдая, принимая или отвергая, все
новые области - бихевиоризм так же, как и осуждаемую
им проблематику парапсихологии, на которую он
много раз нападал в своих статьях и книгах. Подобно
Джемсу, он не терял' из виду целое. Он не только пытался
достигнуть углубления постановки психологических
вопросов, исходя из философии, но также делал и
обратное - обобщая частные исследования в области
психологических вопросов и задач, он хотел их ввести
во всеобщую и указывающую путь философию.
Философской основой психологии он представлял
себе своего рода монадологию - учение о душевных силовых
единствах. Что такое душа? По мнению Мак-Дугалла,
это-целокупность всех способностей к психической
деятельности и взаимодействию тела и психики.
Вся жизнь пронизана инстинктивными по
своей природе действиями. Всякая инстинктивная деятельность
сопровождается особыми качественными переживаниями,
- мы называем эти качественные переживания
"первоначальными аффектами". Может случиться,
что несколько инстинктов действуют в нас,
совмещаясь, - тогда свойства сопроводительных первоначальных
аффектов действуют в ..умноженном аффектном
возбуждении". И вот все объяснено: мы должны
принять аффекты как знаки инстинктивных желаний,
действующих в нас.
Учение Мак-Дугалла подвергалось сильным нападкам.
Говорили: аффект есть нечто большее, чем инстинкт,
аффект может связывать и объединять множество инстинктов,
и все эти инстинкты могли бы в различных
положениях служить той же цели аффекта. Эти возражения
почти не оказали влияния на труд Мак-Дугалла
и не помешали его кристаллизации. Его учение пошло
двойным путем - к исследованию познания и к жизненному
поведению. Оно хочет объяснить основные инстинкты
нашей психической деятельности и их переход в моральное
действие посредством влияния опыта .и воспитания.
Впервые оно принимает в расчет значение
инстинктов для социологического и этнопсихологического
исследования. И, в конце концов, учение об инстинктах,
со всем многообразием и неограниченностью рассматриваемых
им возможностей отношения и связи, пришло
к последнему своему допущению и высшему заключению.
Мак-Дугалл заявил себя приверженцем старого дуализма
между материей и духом, между душой и телом;
он говорит даже о существах, личностях и индивидах
высшего порядка и больших, чем мы, по отношению к
которым, как целым организмам, мы занимаем место
подчиненных частей и играем известную роль в их существовании,
сами того не зная. Поэтому вполне возможно,
что все, что имеет положительную ценность в нашей
личности, будет и после смерти нашего тела оказывать
свое длительное влияние.
Даты жизни. Уильям Мак-Дугалл родился 22 июня 1871 года
в Ланкашире (Англия). Сперва лектор в Оксфорде. В 1920-1927
годы - профессор психологии в Гарвардском университете (Северная
Каролина) Умер а ноябре 1938 года в Дархэме (Северная Каролина).
СОЧИНЕНИЯ
Primer of Physiological Psychology, 1905; An Introduction to
Social Psychology, 1908, 25. ed. 1943, dt. 1928; Body and Mind. A History
and Defense of Animism, 1911, 5. ed. 1920; Psychology, the Study
of Behaviour, 1917; The Group Mind, 1921, 2. ed. 1927; National Welfare
and National Decay, 1921; An Outline of Psychology, 1923; Ethics
and Some Modern World Problems, 1924; The American Nation. Its
Problems and Its Psychology, 1925; An Outline of Abnormal Psychology,
1925, dt. Auszug 1931 (u. d. Titel "Psychopatliotogie funktioneller
Storungen); Character and the Conduct of Life, 1927, dt. 2. A. 1951,
Janus, the Conquest of War, 1927; The Battle of Behavroriam, 1928
(mit John B. Watson); Modern Materialism and Emergent Evolution,
1929, dt. 1937 (u. d. Titel "Aufbaukrafte der Seele", 2. A. 1947);
World Chaos. The Responsibility of Science, 1931: The Energies of
Men. A Study of the fundamentals of dynamic psychology, 1932, dt
1937; The Frontiers of Psychology, 1934; Religion and the Sciences
of Life, 1934; The Riddle of Life. A Survey of Theories, 1939.
ЛИТЕРАТУРА
Vincent A. Fochtmann, Das Leib-Seele-Problem bei George
Trumbull und W. McD., Diss., 1928. -Felicitas Kerri s,
Integration und Desintegration der Personlichkeit bei Janet und McD,
Diss., 1938.
Джон Б. Уотсон
Слово "бихевиоризм" появилось во время первой мировой
войны. Происходит оно от английского ."behave" -
поведение, и им обозначается "апра'вленне 'в психологии,
по которому причины поведения человека объясняются
внешними обстоятельствами, условиями окружающей
среды. Психология животных в этом отношении намиого
ушла 'вперед. Учение об окружающей среде немца
Юкскюля, "рефлексология" русских Бехтерева и Павлова,
психология инстинктов американца Мак-Дугалла -
все это изменило науку о психической жизни животных.
Узнали, что, в свете новых данных, объяснение поведения
животных на оснаваяиш того, что его формы выражения
сходны с формами выражения человеческой душевной
жизни, стало теперь невозможным. Признали, что
чем дальше животное откланяется от человека в организации
своих сил и способностей, 'в 'строении своей нервной
системы, тем больше объяснение попадает 'в сферу
незнакомого и приблизительного. Таким образом, вынуждены
были прийти к тому, чтобы исследовать и объяснять
поведение животных, отказываясь от допущения
о существовании психического фактора.
Этот последний шаг сделал бихевиоризм: в умеренной
форме-Эдвард Торндайк, в острой и решительной
форме-Джон Б. Уотсон, оба с одним и тем же намерением
- перенести новую, только что очищенную от человеческой
психологии науку о внешне воспринимаемых
поступках животных снова на человеческую психологию
и восстановить в правах выдвинутую Уильямом Джемсом
теорию телесной природы настроений, движений
чувства (Gemutsbewegungen): ребенок плачет не потому,
что горюет, - он горюет, потому что его железы выделяют
слезы,
Жизненные функции растения, животного и человека
- это, по Уотсоыу, только реакции, "рефлексы"
на раздражения, исходящие из окружающей среды. Из
раздражений и реакций образуются привычки, а на привычках
основана вся психическая жизнь. Дальше этого
психология идтя не может. Она является положительной
наукой о поведении живых объектов, и ..поведение" надо
понимать в смысле целесообразного, телесного, чисто
биологически обусловленного способа функционирования
организмов. Нет ничего, что делало бы необходимым
вывод о наличии сознания. Правда, в известных случаях
мы можем сказать: животное ведет себя так, как если
бы его поведение сопровождалось сознанием. Но, по существу,
та'к 'называемая поихика остается 'недостижимой
для исследования, более того: нет никаких психических
явлений и такие понятия старой психологии, как сознание,
ощущение, представление, восприятие, чувство, мышление,
память, - это либо пережитки религиозной веры
'в существование души, либо современные фикции.
Эта материалистическая психология стала у Уотсона
фундаментом 'системы практического поведения. Применяя
вспомогательные технические средства, фотографию,
'кино, фонограф, исследуют взаимодействия раздражений
и реакций и открытыми закономерностями пользуются
для предсказа'ния и для указания п'сихологически
правильного поведения при воздействии на ближних в
процессе воспитания людей, деловой и политической жизни,
чтобы добиться наибольшего благополучия для себя
и для всех и, 'в конце концов, прийти 'к экспериментальной
социологии, которая в далекой перспективе утилитаристских
'стремлений претендует заменить этику и жизненную
философию.
Даты жизни. Джон Бродус Уотсон родился 9 января 1878 года
в Гринвилле (Южная Каролина). В 1903 году-доктор философии,
затем профессор экспериментальной психологии в Чикагском университете,
в 1908-1920 годы-профессор университета Джона Гопкинса
в Балтиморе.
СОЧИНЕНИЯ
Animal Education, 1903; Behavior. An Introduction to Comparative
Psychology, 1914; Psychology from the Standpoint of a Behaviorist,
1919; Behaviorism, 1925, dt. 1930 (u. d. Titel "Der Behaviorismus");
The Ways of Behaviorism, 1928; The Battle of Behaviorism
(mit McDougall), 1928; Psychological Care of Infant and Child, 1928,
dt. 1930; Издатель "Psychological Review", 1908-1915, "Journal of
Experimental Psychology" с 1915 года и "Behavior Monographs".
Уильям Пепперел Монтэгю
Детство под влиянием глубоко религиозной общины.
Затем первое отчуждение от царства веры: строгие
пуританские формы жизни и 'верований в маленькой деревушке
Новой Аяглии, родине Мантэгю, 'имели в себе
нечто холодное, а иногда и отталкивающее. Уильяму
Пепперелу было 15 лет, когда вышла в свет социальнополитическая
картина будущего, написанная Беллами:
,,Глядя в прошлое" ' ("Looking Backward"). Он тотчас
же лрочел эту книгу-'все тогда ее читали,-и впечатление,
полученное от нее, 'как он думает, сделало его социалистом.
Много позднее, 'в Гарвардском университете,
он подпал под покоряющее влияние Ройса, - и его
социализм 'претерпел исправление 'в сторону идеалистического
персонализма его учителя.
Тогда складывалось 'неореалистическое д'вижение.
Монтэгю вместе с Вудбриджем (Woodbridge) и Перри
принадлежал к тем, кто его подготовлял и сообщил ему
свои собственные идейные тенденции. Неореализм, по
его толкованию, имеет две существенные задачи: прежде
всего выраб^отку учения о познании, или, .как он говорит,
употребляя принятое а англосаксонских странах выражение,
- эпистемологии, долженствующей служить основой
для полезной философии,-а затем создание религии,
которую можно было бы рассматривать как правильную
с научной точки зрения. Подобло Перри и своему сверстнику
Гоккингу (Hocking), Монтэгю 'находит свою собственную
возицию, уравнивающую и примиряющую знание
и "веру; он 'выражает ее для себя лич'но в формуле
"спиритуалистического или анимистического материализма".
Надо принимать мир как духовную сущность, и
надо признать, что мы причастлы -к бессмертной жизни,
которая 'нас в себе содержит и нас поддерживает. Это
убеждение для иего стадовится "ерой, которая обладает,
' В русстм вератеде книга была маяна вод навванием "Через
1вв лет".-Пиши. паум.
может быть, не всей истиной, 'но все же высокой вероятностью.
Подобно Перри, Мантэгю решал злободнйв.ные вопросы
в духе равновесия. В 30-е годы, когда одной из
главных тем политической философии был "кризис демократии",
Монтэгю занял позицию, среднюю между крайностями:
"Государственное регулирование частного капитала
(фашизм) и передача частного капитала в собственность
государству могут иметь успех только в
самых крайних формах. Но в обеих системах гибнут
личные права и свободы, оберегаемые демократией".
Монтэгю объявляет существеннейшей формой проявления
демократии либерализм-и если Перри можно
сейчас с полным -правом определить как философа
демократии, то Монтэгю можно, конечно, присвоить титул
философа либерализма. Либерализм-это прежде
всего способность добровольно сотрудничающих людей
все больше приближаться к идеалам 'правды и справедливости,
а также 'вера в способность человеческого сердца
и 'в'оли соответствовать этим идеалам', отдавая им
себя целиком. В последнем счете политико-философская
проблема, затрагиваемая этими определениями понятий,
предстает как вопрос об отношении норм к 'реальности.
Могут ли "нормы влиять на действительность и ее изменять?
Моитзгю верит 'в это, он непоколебимо верит в
то, что философская миссия заключается в формировании
действительности, и эта его вера заражала других.
Европа его приняла-он, по-видимому, идет навстречу
древнему течению, которое 'сопровождает .развитие нашего
'мышления со времен Платона.
Даты жизни. Уильям Пепперел Монтэгю родился 24 ноября
1873 года в Челси (Массачусетс). Поеподаватель философии в Радклифф-колледже
и доцент Гарвардского университета с 1899 года.
Преподаватель философии в 1903-1907 годы, адъюнкт-профессор
в 1907-1920 годы, профессор в 1920-1941 годы, джонсонианский
профессор с 1941 года в Барнард-колледже Колумбийского университета
(Нью-Йорк).
СОЧИНЕНИЯ
The New Realism (в соавторстве), 1921; The Ways of Knowing, or
The Methods of Philosophy, 1925; Relief Unbound. A Promethean Religion
for the Modern World, 1930; The Chances of Surviving Death,
1934; The Ways of Things. A Philosophy ot Knowledge, Nature and
Value, 1940; соиздатель: Contemporary American Philosophy, 1930.
Ральф Бартон Перри
Жизнь, посвященная примирению противоположиостей.
Юность, которой -сияли милые облики Карлейля и
Эмерсана. Потом - деятельность весьма влиятельного
педагога в Гарвардском университете, осененная великим
примером: Ральф Бартон Перри немыслим без своего
учителя Уильяма Джемса, которого он сменил на кафедре
в Гарварде и чьей памяти служил и на 'старости
лет как безза!ветно любящий биограф. Он начал с того,
на чем кончил Джемс: с отрицания абсолютного идеализма.
Его собственная 'критика идеализма сосредоточивается
и сгущается в удачно выбранном протавопонятни,
которое надолго заняло первенствующее 'место в
этом споре: в понятии "эгоцентрического порядка".
У Перри есть свой собственный метод: он состоит в ясных
определениях, свободных от магии темных слов,
логических способах доказательства, критической точки
зрения. Он верит в воспитательное назначение критицизма.
Его имя становится известным. Он-ведущий ум
среди -пяти неореалистов, объединившихся в 1909 году в
Нью-Хавене и неуклонно отстаивавших свои цели в трактатах
и 'статьях. Они нашли себе противников а группе
семи критических реалистов, возглавляемых Лавджоем
(Lovejoy), 'которые доводили неореалистическую мысль
до конца решительно и без оговорок. Но кружок Перри
нашел себе и союзников: новое 'направление соприкоснулось
с логичеоким реализмом ТБертрана Рассела, а также
и с бихевиористской психологией; вместе с этими союзниками
оно заняло определяющее место в философии
ближайших десятилетий.
Склонность Перри 'к объединению, примирению ведет
его дальше. Оставаясь на 'почве своей реалистической
философии жизни, он старается вновь завоевать уважение
европейских мыслителей к основному идеалистическиперсоналистскому
направлению, соединить новое со
старым. Он занимается обш'ир'ны'ми иоследованиями логики
моральных наук. На первый план в его философии
все больше выступают вопросы философии ценности. Теоретические
выводы он сделал в знаменитой "Общей
теории ценностей" ("General Theory of Value"), которая
еще теперь сохранила свой престиж в царстве европейской
мысли. И потом он приводит свою теорию
к полному завершению в 'книгах военного времени, задевающих
интересы широкой общественности,-особенно
в книге о 'пуританизме и демократия. Из наследия пурита'н
развивается демократический идеал терпимости, свободного
'соседства и общения между различными взглядами,
между различными формами жизни в рамках
одной общей государственной системы. История и современность
рождают его .призыв 'к всемирному господству
разума и совести, к вере 'в то, что здоровые установления
всегда покоятся 'на истине, что истина доступна .всем
людям и что она больше объединяет, чем разделяет. И автор
этой книги, Перри, стал подливным философом американской
демократии. Его мысли нашли такое применение
в политической и социальной жизни, какого нельзя
было и ожидать. После Дьюи к 'нему перешел почетный
титул самого выдающегося из современных американских
философов.
Даты жизни. Ральф Бартон Перри родился 3 июля 1876 года
в Полтни (США). Изучал философию в Принстонском и Гарвардском
университетах. Доцент философии в Уильям-колледже в 18991900
годах, в Смит-колледже-в 1900-1902 годах, в Гарвардском
университете-в 1902-1913 годах; профессор с 1913 по 1946 год
там же. В 1911-1912 годах читал лекции во Франции, в 19461948
годах в университете Глазго. В 1946 году получил премию Полицера
за биографию "Мышление и характер Уильяма Джемса"
("The Thought and Character of Wil'.'iam James").
СОЧИНЕНИЯ
The Approach to Philosophy, 1905; Moral Economy, 1909; Present
Philosophical Tendencies, 1912; The New Realism, 1912; The Free Man
and the Soldier, 1916; The Present Conflict of Ideals, 1918: Annotated
Bibliography of the Writings of William James, 1920; The Plattsburg
Movement, 1921; Philosophy of the Recent Past. An Outline of European
and American Philosophy since 1860, 1926-General Theory of
Value, 1926, N.A. 1949; A Defense of Philosophy, 1932; The Thought
and Charakter of William James, 2 vols., 1935; The Meaning of the
Humanities, 1938; In the Spirit of William James, 1938; Shall not
Perish From the Earth, 1940, dt. 1949; On All Fronts, 1941; Plea for
an Age Movement, 1942; Our Side is Right, 1942; Puritanism and Democracy,
1944, dt. 1947 (u. d. Titel "Amerikanische Ideale"); Hope for
Immortality, 1945; One World in the Making, 1945, dt. 1948 (u. d.
Titel "Wie wird die Welt?); Characteristically American, 1949; The
Citizen Decides, 1951.
Эдгар Шеффилд Брайтмен
Учитель Борден Паркер Боун (Bowne}, получивший
образование в Германии, слушатель Эрдманна и Лотце,
был профессором старого стиля. Его жизнь делилась
между письменным столом и аудиторией, а лучшие его
часы проходили в беседе с избранными из среды его учеников.
Ни' одно серьезное переживание, ни одно существенное
влияние, вторгшиеся извне, не прерывали течения
его мысля.
В первом десятилетии 'нашего века он 'мог еще помогать
своему учению, персонализму, пробивать себе дорогу.
Мир личностей (Personen) с высшей личностью
во главе - такова была его основная концепция. Но в
ксдще его пути оставался еще один нерешенный 'вопрос,
старый 'вопрос Лотце. Как именно можно себе мыслить
единство такого мира монад? И здесь .развитие 'не посчиталось
с Боуном. Его труды завоевали лишь своего рода
мертвую популярность; они затерялись в методистских
семинариях и коллегиях в качестве учебных книг.
Его ученик, Эдгар Шеффилд Брайтмен (Brightman),
занимающий теперь 'кафедру Боуна 'в Бостонском университете,-ученый
другого склада. Он тоже видел
Германию. Но он ничего существенного не почерпнул ни
в Берлине, "и в Марбурге. Более подвижны^, независимый
и открытый миру, чем Боун, Брайтмен нашел себя
в области исследования фактов. Он понял гипотетичность
философских взглядов. Его понимание Я, чуждое всяким
реликтам схоластики, сложилось на основе опыта.
Он говорит об ограниченном Я, определяемом сознательной
активностью - активностью, проявляющейся в
актах выбора и в определении ценностей (Wersetzung).
Все относящееся к сфере чистых понятий отступает
в этой концепции на задний план: Брайтмен знает,
как опасна близость к голым гипотезам и вере, и потому
он подчеркивает ценность научного метода и его принципиального,
осиовополагающего участия в исследованиях,
пусть даже метафизических. Еще одно отличает
его от Боуна: он знает слепоту, бесцельность и бессмыслевность
всех дел природы и дел человеческих, и если
бог для него, как для Боуна, по-прежнему остается "личностью
личностей", он все же приходит к вызвавшему
много толков ограничению концепции теологов, к отступлению
от нее. В двух книгах Брайтмен излагает теорию
ограниченного бога - она с тех 'пор не исчезла 'и, может
быть, больше, чем принципиальные результаты его мышления,
сделала известным его имя.
Брайтмен и теперь хранит и защищает взгляды своего
учителя всеми средствами, которые ему дает 'новое время:
персонализм в той форме, которую он для него
создал, должен быть средством для постижения высшей,
обусловленной опытом действительности. Монадология
Боуна, его учение о цели, его этика - все это Брайтмен
и его ученики развили на свой лад. Все венчает новая
метафизика ценностей. И имя Брайтмена служит сейчас
знаменем 'не только для обновления американского персонализма,
'но, более широко, для 'идеализма 'в его новой
одежде опыта.
Даты жизни. Эдгар Шеффилд Брайтмен родился в 1889 году
в Гольбруке (Массачусетс). Окончил университет Броуна (бакалавр
искусств, магистр искусств), потом Бостонский университет
(степень теолога в 1910 году, доктора богословских наук в 1912 году).
По окончании, получая стипендию от университета Броуна,
работал в Берлине и Марбурге. С 1906 по 1908 год-ассистент
в университете Броуна, с 1912 по 1915 год-профессор философии
и психологии в Уеслейском университете (Небраска), с 1915 по
1919 год - профессор этики и религии в этом же университете,
с 1919 года-профессор философии в Бостонском университете.
СОЧИНЕНИЯ
An Introduction to Philosophy, 1925; Immortality in Post-Kantian
Idealism, 1925. Religious Values, 1925; A Philosophy of Ideals, 1928;
The Problem of God, 1930; The Finding of God, 1931; Is God a Person?,
1932; Moral Laws, 1933; Personality and Religion, 1934; A Philosophy
of Religion, 1940; The Spiritual Life, 1942; Nature and Value,
1945.
Уильям Эрнест Гоккинг
В начале жизни .перед "им стояла религиозная проблема.
И 'всю .свою жизнь он жил ею, предаваясь вере,
сомневаясь и вновь веря. Он приехал в Германию как
студент. Он преклонялся перед Куно Фишером, Дильтеем
'и Виндельбандом, он воспринял наследие немецкого
идеализма. Он и теперь уверен, что никак нельзя
обходить Лейбница, Канта и Гегеля. Но вскоре сама
жизнь выдвигает свэи возражения. Религия, заключенная
в границы .чистого разума и его понятий, кажется
далеко отошедшей, идеализм старого стиля стал проблематичным,
последние 100 лет он все больше 'вступал в
противоречие c безудержно развивающимся естествознанием.
Нашим мышлением овладело растущее беспокойство
- зна.к мировых катастроф, под которым мы все
еще стоим. Но ведь прогресс с самого начала исходил
из одних лишь гипотез, и никакое 'мыслимое совершенствование
этих гидотез не может довести этот процесс
до конца. Несомненно, что философские предпосылки
в области естественных наук столь же односторонни
и неполны, как в области метафизики.
Перед нами стоит задача нового синтеза. Предзнаменевания
кажутся благоприятными. Прежде всего и в
Новом, и в Старом Свете предметом исследования
пять стал сам человек, и уже это означает иовое соединение
природы и духа; к потребностям знания присоединяются
потребности совести, в познание, наряду с объективными
законами, включаются также определенные ценности
(Value). И, наоборот, в американской философии
есть значительное течение, которое пытается примирить
мировоззрение Гуссерля, Дильтея, Зиммеля, Виндельбанда,
феноменологию и учения немецкого филоеофского
наследия о ценности посредством реализма, соотносящего
их с миром. Гокнинг присоединяется " этому течению.
Его воля к синтезу находит себе подтверждение и
овору во всех посредиичаювдих я нримиряющих попытках.
Его мысль ищет (соедияения идеализма и 'реалиама.
Религия должла обеслечить себе иовый фундамент, в ее
руках окажутся опытные науки, дух и действительность,
которые, соединясь, образуют просвещенный мистицизм.
Наконец, 'во всем этом последнее 'слово будет принадлежать
идее личности (Personlichkeit) - самой глубокой,
богатой, всеобъемлющей мысли, 'на 'какую мы только
способны.
Сам Гоккинг кажется ее .полным воплощением. После
15-летнего промежутка он .вновь посетил Германию и изложил
иеред немецкими слушателями 'свое мировоззрение.
Высокое, стройное Я1вление! Превосходный ум в .суждениях
и юмор светского человека. Непринужденно легкая
и дружелюбная манера в высказываниях. Он идеалист
по происхождению и склонности, всегда помнящий
о своих обязанностях перед действительностью. Может
быть, вернее было бы сказать: человек фактов с широким,
открытым пониманием метафизических глубин.
Даты жизни. Уильям Эрнест Гоккинг родился в 1873 году
Учился в Эймсе (Айова), в Гарвардском университете (доктор философии),
в Уильяме-колледже (доктор юриспруденции), затем в
Геттингене, Берлине и Гейдельберге (среди других - у Дильтея,
Виндельбанда, Куно Фишера). В 1904-1906 годы-лектор по истории
религий и религиозной философии в Теологической семинарии
(Андовер); в 1906-1907 годы-лектор; в 1907-1908 годыдоцент
философии в Калифорнийском университете. В 1908-1913
годы-доцент, а в 1913-1914 годы-профессор философии в Уэльском
университете (Нью-Хавен). В 1914-1919 годы-профессор философии
в Гарвардском университете, в 1919-1943 годы-руководитель
Альфордской профессуры по естественному богопочитанию,
моральной философии и учению о государственном гражданстве в
Гарвардском университете; с 1943 года ушел в отставку. В 1937 -
1939 годы занят был Джильфордскими лекциями в Глазго, в 1938 году-лекциями
в Кембридже и Оксфорде, в 1947 году-лекциями
об Уильяме Джемсе в Гарвардском университете. В 1948 году приезжал
в качестве профессора в Лейденский университет (Нидерланды).
СОЧИНЕНИЯ
The Meaning of God in Human Experience, 1912, 5. ed. 1925;
Human Nature and its Remaking, 1918, neue verb. ed. 1923; Moral
and its Enemies, 1918; Man and the State, 1926; The Present Status
of the Philosophy of Law and Rights, 1926; The Self, Its Body and
Freedom, 1928; Types of Philosophy, 1929; Spirit of World Politics,
1932; Lasting Elements of Individualism, 1937; Thoughts on Death
and Life, 1937; What Man can Make of Man, 1942, dt. 1949 (u. d.
Titel "Der Mensch als Schopfer seines Selbst"); Science and the Idea
of God, 1944; Freedom of the Press. A Framework of Principle, 1947;
Experiment in Education, 1950.
Артур О. Лавджой
Странное противоречие: господство трех старых мудрецов
,в молодой мысли Америки. Почти равнодушные к
нуждам и запросам "времени и места", они ведут свою
деятельность, не встречая сопротивления, окруженные
разномыслящими учениками. Ни преемников, которые
продолжили бы дело "их жизни, таи "овой школы с будущностью,
которая могла бы вызвать среди 'молодежи доверие
и подражание. Беасидвием и духовной усталостью
характеризуется положение американской философии
после .потрясений второй мировой вой-ны.
Выгоды и невыгоды этой ситуации, быть может, яснее
всего можно измерить в личности Артура О. Лавджоя.
Подъем и 'высшая точка его таворчества относятся
к эпохе предыдущего 'поколения. Сегодня его учение воспринимается
как закончившееся само собой, еще действенное,
но воздействующее на современность, лишь исходя
из предпосылок прошлого и пользуясь его средствами.
Лавджой был главной фигурой антиядеалистического
движения, наложившего свою печать 'на первое десятилетие
'нашего века. Из своей немецкой 'родины он вывез
более точные, чем у других участников спора, сведения о
происхождении и значении идеалистического движения,
и он точнее и энергичнее других шел к своей цели. Он
выступал против скороспелых новшеств с той же решительностью,
с какой объявлял войну старым идеалистическим
установкам. Его первые философские .выступления
были посвящены ясному определению позиции: он напал
на американский прагматизм за то, что тот односторонне
полагает сущность человека 'в его действиях, и ценность
или отсутствие ценности мышления измеряет также на
том основании, является ли она практической, служит ли
она практической деятельности. Лавджой установил наличие
тринадцати различных прагматизиов, доказал их
несоединимость и дал самую сильную до сего времени,
вошедшую в учебники критику прагматизма.
Следующим его шагом была оборона от "неореализма",
полагающегося на естественность нашей способности
восприятия и почти не 'проявляющего интереса к понятию
реальности.
Осмотрительный Лавджой дал толчок к глубокому
изучению идейной истории Америки и к формированию
философского реализма, направленного в сторону критической
философии. В процессе этой работу было достигнуто
то уточнение категорий философского мышления,
которое оценивается 'как один из зиачятельнейшях успехов
в истории человеческого духа. Рассматривая духовный
мир Америки, мы теперь часто можем 'встретить
следы деятельности Лавджоя, оценку его постановок
проблем и его анализов, - далеко еще не закончеиный
процесс, в котором этот старый человек до самого последнего
времени 'принимал деятельное участие. Нельзя,
конечно, отрицать, что широкая работа, связанная с его
именем, и по сей день 'не привела еще к философской
мудрости. Но и теперь, во время нового поворота к метафизике,
его произаедедия могли бы вновь ожить.
Даты жизни. Артур О. Лавджой родился 10 октября 1873 года
в Берлине, в семье Уоллеса У. Лавджоя. Учился в Калифорнийском
университете; в 1895 году-бакалавр искусств, в 1897 году-магистр
искусств в Гарвардском, а в 1898-1899 годах - в Парижском
университете. Экстраординарный профессор философии Юридического
университета Лиленд Станфорда в 1899-1901 годы;
в Балтиморском университете Джона Гопкинса с 1910" по 1938 год.
В 1938 году вышел в отставку Читал лекции в Колумбийском университете
в 1907-1908 годах; в Гарвардском универститете - в
1932-33 и 1937-38 годах.
СОЧИНЕНИЯ
Unity of Science, 1912; The Revolt Against Dualism, 1930; Primitivism
and Related Ideas in Antiquity (mit G. Boas), 1935; The Great
Chain of Being, 1936; эссе и статьи в научных журналах.
Джордж Сантаяна
Господство трех умов, .воссиявших в Гарвардском
университете в конце прошлого и в начале нынешнего
века, до сего времени окрашивает круг философской жизни
в Новом Свете. Рядом с ученым-экспериментатором
Уильямом Джемсом, подготовителем плюралистической
концепции мира - учения о многообразии действительности,
тогда выступил, несколькими годами позже, его младший
современник Джошиа Ройс, ученик Лотце, и проложил
путь 'к идеалистическому "персонализму".
В 1907 году, когда Джемс ушел из Гарварда, его место
занял Джордж Сантаяна и выступил со своей своеобразной
переработкой основных идей плюрализма и идеализма.
Он был 'испанцем по происхождению и католиком.
Детство он провел в старинном уездном городке Авила,
отрочество - в Бостоне. Учился он в Берлине у Дойсена,
которому обязан своей любовью к Шопенгауэру, и у
Паульсена, который явился для него проводником .к этике
греков и Спинозы. Затем он возвратился в Америку,
и Америка означала для него поворот от дорацио'нальных,
поэтическим духом движимых опытов его раннего
творчества 'к новому, рациональному периоду 'в среде
семи "критических реалистов". Но этот поворот был
уступкой. Сорока восьми лет он сложил с себя обязанности
профессора и вернулся в Европу.
Кое-что из духовного мира "критических реалистов"
он увез с собой. Он продолжал называть себя материалистом
и скептиком, придавая этому, однако, все более
узкий смысл. После того как он обратился к Платону, в
его мышлении проявилась не только сильная тяга к эстетическим
вопросам, но также, более общо, -в нем плодотворно
сказалась борьба между механистическим и идеалистическим
воззрением, которую он, еще в бытность свою
а'мбрика1нсжим студентом, остроумно упростил в такой
антитезе: "Бога нет. Его мать-пресвятая дева Мария".
На шестом десятке его критические статьи и эссе на
многие темы внезапно принесли ему славу которую он
принял иронически. С 1923 года он начал работать над
построением 'собственной философской системы. В четырех
томах его гласного сочинения "Царство бытия"
("Realms of Being") сделана еще одна попытка большого
стиля "поставить в порядок дня" ("aufs laufende zu
bringen") Шоленгауэра средствами феноменологии (воспринятой
от Гуссерля) и бихевиоризма. Нет ничего окончательно
датаного: Са'нтая'на анализирует старые гипотезы,
подвергает сомнению 'все унаследаваяное знание -
все, что рассматривалось как прочно установленное. Он
стирает иллюзии с предметов, и у него ничего не
остается, кроме неподдающихся выражению, природой
и логикой данных качеств - их сущностей. Мир сущностей
- это царство 1вневременяого, вечной целя для интуитивных
интроспекций. Развитием этой теории заполнен
пер1вый том его сочинений. Второе царство бытия -
это царство материи. Через пропасть, отделяющую идеальную
цель от материального фундамента, должны перебросить
мост две последние области бытия: истина и дух.
Сантаяна знал, какой отваги требует наведение таких
мостов. В лице сына миллионера Оливера Алдена, пробужденного
к жизни в сфере светлого сознания и все же не
находящего доступа к жизни, он создал один из величайших
эпических образов, в которых буржуазный мир после
первой мировой войны приходил к признанию, что его
способность iK 'раз1витию исчерпана: "Последний пуританин"
достоин встать рядом с "Сагой о Форсайтах"
Голсуорси, "Волшебной горой" Томаса Манна и "Человеком
без качеств" Роберта Музиля.
Центр тяжести его творчества 'перемещается еще раз.
Начинается третий, последний период под знаком пострационального
разговора с самим собой. Мышление,
говорит он теперь, - "это не орудие действия, а сцена для
ожившего в образах опыта". С этой позиции Сантаяна
придал религиозному вопросу 'новую ценность и новое
достоияство. Многие из его произведений посвящены религиозно-философским
проблемам и последнее, самое
значительное произведение - идее Христа, образу
божьему в человеке, который во времена написания
евангелия представляли по-своему различные писатели.
Посредством различия истолкований Христос становится
прообразом свободной концепции духа, и мы узнаем
в этом все тот же "плюрализм" Уильяма Джемса, только
получивший религиозную аргументацию. Дух, по мнению
Сантаян^, осуществляет себя в неисчислимо многообразных
определениях, отражая свет славы господней.
"Христос, который сам есть бог, отражает весь
блеск божий. Наше свечение может существовать лишь
как часть его. Каждый может делать светлыми окна своей
души по-своему". Это также плюрализм, но развитый католическим
платоником, и его сущности соответствует
то, что он проповедуется в ненавязчивой я скромной
форме.
Сантаяна не создал какой-либо школы, никого "е
считал своим -последователем. Он терпимо взирал -на события
и людей, проходившие мимо него. Рассказывают,
что солдаты союзных войск, войдя в Рим, застали его
читающим книгу на скамейке в парке. Конец 'своей жизни
он провел в обители Синих Сестер, почти 'в центре античного
Рима, хрупкий и непрочный, темный и морщинистый
лицом, - лишь черные глаза сияли оживлением.
Его беседы по-прежнему были смесью человеческого
сочувствия и веселой иронии. Он умер 88 лет от рака
желудка.
Даты жизни. Джордж Сантаяна родился 16 декабря 1863 года
в Мадриде, в испанской семье. Воспитывался и учился в Латинской
школе (Бостон), в Гарвардском колледже. Берлинском университете
и с 1888 года в Королевском колледже (Оксфорд). Магистр
искусств, доктор философии, доктор литературы. В 1889-1911
годы - профессор философии в Гарвардском университете. В 19051906
годы-лектор в Сорбонне (Париж), а в 1923 году-в Оксфордском
университете. После этого - частная жизнь ученого и
писателя. Умер в ноябре 1952 года в Риме.
СОЧИНЕНИЯ
The Sense of Beauty. Being the Outlines o{ Aesthetic History,
1896; Lucifer, a Theological Tragedy, 1898; Interpretations of Poetry
and Religion, 1900; The Life of Reason, or the Phases of Human Progress:
Reason in Commonsense, in Society, in Religion, in Art, in
Science, 5 Bde 1906-1906, 2. ed. 1922, Einbandige Ausgabe 1951;
Three Philosophical Poets: Lucretius, Dante, Goethe, 1910; The Genteel
Tradition in American Philosophy (in "Univ. Californ. Chron."), 1911;
Winds of Doctrine, 1913; Egotism in German Philosophy, 1916; Philosophical
Opinion in America, 1918; Little Essays, 1920; Character
and Opinion in the United States, 1920; Essays ill Critical Realism,
'.- 1921; Soliloquies in England and Later Soliloquies, 1922; The Unkno1
wable, 1923; Scepticism and Animal Faith, 1923; Dialogues in Limbo,
f 1925; Platonism and the Spiritual Life, 1927; Realms of Being, 1: The
I- Realm of Essence, 1928; П: The Realm of Matter, 1930; The Genteel
' Tradition at Bay, 1931; Some Turns of Thought in Modern Philosophy,
1933; The Last Puritan, 1935, dt. 1936, 2. A. 1949; Obiter Scripta, 1936;
; The Realm of Truth, 1938; The Re^lm of Spirit, 1940; The Realm of
Being, 1945: Persons and Places, 1944; The Middle Span, 1945, dt.
(u. d. Titel "Die Spanne meines Lebens") 1950; Die Christusidee in
den Evangelien, 1946; My Host, the World (3. Bd. der Autobiographic),
1953; The Letters of G. S" ed. by Daniel Cory, 1955.
ЛИТЕРАТУРА
Meter Ame s, Proust and S" The Aesthetic Way of Life, 1937I
M о rtonWhit e. The Age of Analysis, 1955, p. 53-64.
НЕУДОВЛЕТВОРЁННOСТЬ
ФОРМУЛАМИ И ФУНКЦИЯМИ
Альфред Норт Уайтхед
Бертран Рассел
Рудольф Карнап
Эрнст Кассирер
Генрих Шольц
Людвиг Витгенштейн
Альфред Нoрт Уайтхед
Когда читаешь его книги, иногда кажется, что слышишь
голос Платова, звучащий -в поздних, 'самых глубоких
диалогах: чувствуется созвучие Платону, нечто
вроде сродства с ним, а также прямая зависимость от
него. Уайтхед называет -в одном месте всю европейскую
философию "рядом ступенек (eine Reihe Fufinoten), восходящих
к Платону",-и в этом ставшем знаменитым
изречении, помимо -шутки, сатиры и иронии, для автора,
вышедшего из школы англосаксонского мышления XIX и
XX веков, есть также глубокое и серьезное значение. Замело
отстранение всего, что не принадлежит миру фактов,
заметна также склонность прослеживать историю
всякой традиции вплоть до ее истоков, отрицание позднейших
метафизических конструкций IB духе немецкого
идеализма (German moonshine '). И, как это ни странно,
в конце концов реализм Уайтхеда все-таки стал приближаться
к метафизике немецкого средневековья.
В школьные годы он поклонялся античным поэтам,
Вордсворту и Шелли. Канта он читал с пользой, Гегеля
в большей его части считал бессмыслицей. Его любовь
к эстетическим формам, культивированная изучением
поэзии, определила дух его 'первых работ: они относились
к области математики, которая, как говорит Макс
Беизе (Мах Bense), 'отличается абстрактной красотой.
Несколько лет он шел своей дорогой в обществе Бертрана
Рассела и в содружестве с "им; в совместном
труде "Principia Mathematica" ^ он смог по-новому
обосновать и 'систематически изложить математическую
и снмдоличеокую логику. После этого спутники разошлись:
Рассел пошел дальше по пути математической
* Немецкой иечтательиости (англ.).
' "Приицивы математики" (лат.).
логики, Уайтхед уехал в Америку и свою дальнейшую
жизнь посвятил работе 'над большой философией пряроды
и метафизики. В возрасте 58 лет он издал свою
вызванную к жизни трудами Эйнштейна по теории относительности
работу "Понимание природы" ("The Concept
of Nature"), где понятое "duration" ("длительности")
играет уже главную роль, а десятью годами позднее -
свою главную работу "Процесс и реальность" - одно
из самых .выдающихся философских произведений 'нашего
времени.
В его манере проглядывает нечто напоминающее
Гераклита. Все 'находится 'в непрерывном становлении,
все - творческий поток 'мысли. В этом изменении и
превращении есть две различные и все-таки связанные
между 'собой 'сущности: события и объекты -(Ereignisse
und Objekte). События переходят в другие события, становятся
составными частями больших событий, каждое
отдельное событие имеет отношение ко всем другим, они
перекрещиваются и переплетаются друг с другом в смене
объектов, которые выступают в них как признаки качества.
Но объекты неизменны, они подобны строительным
камням природы в атомистической философии, и
если мы говорим об изменениях в них, то имеем в виду
их отношение к различным событиям, чередование и сосуществование
которых возможно именно благодаря
"вечным объектам"-цветам, звукам, геометрическим
признакам. Объекты то там, то здесь действуют в
ходе событий именно как "прообразы"; бывает так, что
они выступают в единстве события неприкрыто и несвязанно,
и это проявление прообраза всегда кажется
простейшим организмом. Электроны и протоны могут
быть такими простейшими организмами, атомы и молекулы
.принадлежат уже к организмам более 'высокого
порядка. Чем !выше мы поднимаемся в мире телесных
предметов, тем более нерешительно и колеблясь проявляет
себя органическое единство, пока в конце, в живых
существах, на высшей ступени природы, не возвращается
снова с полной ясностью определенность прообраза -
органический характер. Чтобы обнаружить свойства организмов,
мы должны наблюдать либо индивидуальные
электроны, либо индивидуальные живые существа - посредине
между ними мы найдем большую или меньшую
запутанность. Так обнаруживается совпадение противоположиостей:
мы "видим основное понятие Николая Кузанского,
немецкую средневековую натурфилософию в
современном американском одеянии.
В диалогах, "аписая'ных 'в последние годы жизни и
изданных посмертно, математик, творец афоризмов,
Уайтхед предстает в .навой роли .моралиста. Он был дружелюбным
стариком, которого жена и друзья оберегали
от всех 'нужд и тягот жиззди; его голос 'был еще
ясен и полнозвучен, его голубые глаза лучились; и он,
иикем iHe прерываемый, проповедовал тягучую, яеудобоваримую
мораль. Мистер Прайс (Price), его Эккерман,
записал ее, правда-несколько простовато.
Даты жизни. Альфред Норт Уайтхед родился 15 февраля
1861 года в Рамсгете (Англия) в квакерской семье. Воспитывался
в Шерборнской школе" Тринити-колледже и в Кембридже (изучение
математики). Доцент математики и механики в Кембриджском
университете с 1885 по 1910 год и в Юниверсити-коллёдже (Лондон)
с 1911 по 1914 год. Профессор прикладной математики в Имперском
колледже науки и технологии (Лондон) с 1914 по 1924 год.
Профессор философии в Гарвардском университете (США) с 1924
года по сентябрь 1937 года (вышел в отставку). Умер 30 декабря
1947 года в Кембридже (штат Массачусетс).
СОЧИНЕНИЯ
A Treatise on Universal Algebra- with Applications, 1898: Axioms
of Projetive Geometry, 1906; Axioms of Descriptive Geometry, 1907;
An Introduction to Mathematics. 1910: Prtncipia Mathematica (mit
Bertrand Russell), 3 Bde. 1910, 1912, 1913, 2. A. 1925-1927, dt. 1932:
The Organization of Thought, 1916; An Enquiry Concerning the Principles
of Natural Knowledge, 1919, 2. ed. 192a; The Concept of Nature,
1920, 2. ed. 1926: The Principle of Relativity with its Applications
to Physical Science, 1922: Uniformity and Contingency, 1923; Science
and the Modern World, 1925, n. A. 1946, dt. 1949; Religion in the Making,
1926; Symbolism: Its Meaning and Effect, 1927: The Aims of
Education, 1928: Process and Reality. An Essav in Cosmology, 1929,
2. ed. 1930; The Function of Reason, 1929; Adventures of Ideas, 1933,
n. A. 1947; Nature and Life, 1934; Modes of Thought, 1938: Essays in
Science and Philosophy, 1947; A. N. Wh. An Anthology. Sel. by F. S. C.
Northrop and Mason W. Gross, 1954; статьи о математике, об аксиомах
эвклидовой и неевклидовой геометрии в Proceedings of the
Aristotelian Society и в новом издании Encyclopaedia Britannica.
ЛИТЕРАТУРА
R. D ufumie г. La philosophic des matfaematiques de Russell
et Wh. (in "Revue de Metaphysique et de Morale", 20, 1912).-
С. D. Broad. The Principles of Natural Knowledge (in "Mind", N. S. 29,
i" A. "J"C^f 289
1920), The Principle of Relativity (ebda. 32, 1923).-A. E. Taylor,
The Concept of Nature (ebda. 30, 1921).-Sir W. Leslie Mackenzie,
What does Wh. mean by "event"? (in "Proceedings of the
Aristotelean Soc.", N.S.33, 1923).-L. Susan Stebbing, Mind
and Nature in Wh.s Philosophy (in "Mind", N.S. 32, 1924).-
H. N. Wieman, Wh.s Concept of God (in "Hibbert Journal", 25,
1927).-A. E. Taylor, Wh. s Philosophy of Religion (in "Dublin
Review", July 1927).-Emmett, Wh. s Philosophy of Organism,
1932.-Philosophical Essays for A.N.Wh., 1936.-A. Church:
A Bibliography of Symbolic Logic (in "Journal of Symbolic Logic",
Vol. I, p. 121-218, 1936).-John D ewe у, Wh.s Philosophy (in
"The Philosophical Review", Vol. 46, 2, Mgrz 1937).-R. Das. The
Philosophy of Wh., 1938.-P. A. Schilpp (ed.). The Philosophy of
A.N.Wh. (mit vollst. Bibliogr.), 1941.-W. Hammerschmidt,
Wh.s Philosophy of Time, 1947.-Paul Kecskemet i, Wh. und
der Aufstand gegen die Metaphysik (in "Amerikanische Rundschau",
4. Jg., 19. H., Juni 1948, S. 40-50).- S. E. Hooper, Wh.s Philosophy:
The World as "Process" (in "Philosophy", The Journal of the
Royal Institute of Philos., Vol. 23, N 87, Oct. 1948. p. 140 ff.).-
Obituary Notice, ebda., p. 287. -Charles Hartshorn c, Das
metaphysische System Wn. s (in "Zeitschrift f. phil. Forschung". 3.
1948. S. 666-575.-F61ix Cesselin, La philosophic organique
de Wh., (in "Bibliotheque de philosophic contemporalne"), 1950.-
A. H. J ohnso n, Wh. s Theory of Reality, 1953. -Lucien Price,
Dialogues of A.N.Wh., 1954.-Morton White, The Age of Analysis,
1966, p. 81-106.
Бертран Рассел
Старый господин с седыми волосами, с острым лицом,
всегда шутливо напряженным - ка'к будто в .каждом
слове собеседника он ожидает услышать забавное
сообщение, хулой, с агреосивной живостью и моложавостью,
которые у аягличаяина часто сохраняются всю
его жизнь, - таков Рассел в изображении одного слушавшего
его берлинца осенью 1948 года.
Ему было за пятьдесят, когда он впервые увидел
Берлин. В качестве атташе британского посольства он
доказал свою неспособность к дипломатии - потом он
лишь с состраданием глядел "а этих бедняг, вынужденных
держать свою мысль в узде. Берлин доставил ему
случай для первого, оставшегося почти без последствий,
сопр.икооновен.ия с 'немецкой философией. Много позже
он назвал учение Шопенгауэра о -воле, преобладающей
над иятеллектом, самым важным поворотом в "освой философии,
он понял его влияние на Ницше и Бергсона,
даже на Джемса и Дьюи,-но влияния Шопенгауэра на
себя ca'Moro не признавал.
Внук лорда Джона Рассела, автора билля о реформах
1832 года, тринадцатилетним мальчиком он читал
iB доме дедушки произведения овоего крестного отца -
Джона Стюарта Милля; потом на короткое время поддался
гегелевскому "соблазну". Но когда он пришел в
Кембридж, Уайтхед предсказал ему 'великую будущность
как математику, и не ошибся. В центре его юношеского,
поразительно точно составленного жиз'нен1ного
плана стояла уже, главенствуя над всем и руководя всем
остальным, 'работа над 'математическими закономерностями.
"Вспоминаю одну утреннюю прогулку по зоологическому
саду,-пишет он,-когда я наметил план
целого ряда книг по теории естественных наук, 'которые,
начиная с математики и до биологии, становились бы
io" 291
все абстрактнее... Я и сейчас, в воспоминании, ощущаю
гладкий тающий снег под моими ногами и чувствую запах
сырой земля, обещающей близкий .конец зимы". Ряд
книг этого весеняето плана 1895 года-за полвека Рассел
-написал их почти все - начался критическим этюдом
о иемецкой социал-демократии, поднялся к "Principia
Mathernatica" (книге, легшей в основание его мировой
'славы) и кончился несколько своенравно построенной
историей западной философии.
Подобно Дьюи '(в 1888 году) и Каосмреру (в 1902 году),
Ра,ссел также таписал в овои молодые годы ('в
1900 году) книгу о Лейбнице-удивительно, как этот
провозгласитель Mathesis universalis i стал влиятелен
в годы революционного преобразования естественных
наук! Отправляясь от Лейбница, Рассел сделался не
только настоящим философом математики, но и основателем
навой "аналитической" эпохи в философии; все
же он оста1вал:ся хранителем известных традиций, - что
показательно для характера его страны iB ходе развития
великого реалистического наследия со 'времен Бэкона, -
в резкости и определенности своего математически-логнческого
"мышления, в афористическом богатстве своих
догадок, но также и в своей гуманно-пацифистской идеолотни.
Реалистическое наследие? Рассел возвращает действительность
к первичным соста1В"ым частям, к ощущениям.
Но то, что мы ощущаем,-это агрегаты фактов,
которые нельзя понимать ни физически, ии психически.
Некоторые факты образуют, как некое целое, то, что
психология называет духом или душой, другие - то, что
естественная наука называет материей. По Расселу, понятия
духа и материи исчезнут из науки будущего, они
будут заменены каузальными закона'ми, математически
сформулированными я ограничивающимися фактами.
Рассел называет свое учение "логическим атомизмом"^
атомы, которые он имеет в виду,- это конечные результаты
логического, а не физического анализа. Так математически-логическое
'мышление возводится на новую
высоту в философском здании. Математика - это не
только наука о числе и величине, это наука о всех содержаниях,
в которых достижима совершенная эакономер'
Универсального уравнения (лат.).
ная определенность и связность. Таким образом, математике
'предстоит выполнить обязанность также и логики;
она представляет собой случай приложения общей
логики, или, наоборот, логика есть род расширенной математики.
Ибо и логику 'нельзя принимать в 'старом классическом
смысле, а надо, обновляя и -расширяя ее содержание,
понимать ее как общую логику отношений:
она должна установить возможные основные типы отношений
и свести их к своим формальным элементам
Однако она будет способна отвечать этой задаче лишь
в том случае, если будет создан устойчивый язык символов,
'в моторых логика могла бы 'фиксировать основные
понятия оа'ми по себе и формы их соединений. Такого
рода язык символов Рассел в содружеств.е с
А. Н. Уайтхедом предложил в "Principia Mathematica"-
главном труде современной логистики, который выполняет
старое требование Лейбница и сближает работу
Рассела с результатами трудов 'немецких исследователей
от Готтлоба Фреге до Генриха Шольца.
Рассел знает главный недостаток современной логистики:
он состоит в том, что развертывание разумного
-мышления (Entfaltung der Vernunft) в его различных
связях никогда 'не может привести к новым "высказывання^,
но всегда зависит от предпосыл.ки (Ansatz),
так что все остается в самим разумом созданном "ругу
возможностей. Но этот недостаток отвечает его предпочтению,
его склонности к мышлению связующему, создающему
взаимоотношения, уравновешивающему. "Я
аиглийский виг и, как истый англичанин, люблю компромиссы".
Высшее нравственное "правило Рассела, его
категорический и-млератив: поступай так, чтобы возбудить
скорее гармонизующие, чем противодействующие
страсти. Это правило верно для всего, на что распространяется
влияние человека-для его собственного Я,
для его семьи, его города, его страны, и даже его мира
в целом, если он 'в состоянии 'на него воздействовать.
Для достижения своей цели ои нуждается в воспитании
и Т1ра'вильном общественном строе. Так философ-математик
становится, в конце ^концов, также философом-полнтиком,
философом общества и культуры.
Он, новый Кант, обозначил границы нашего знания
на нейтральной полосе между не удовлетворяющими нас
естественными науками и столь же не удовлетворяющей
т-ёолог"ей. Но учить тому, как можно было бы жить -
без уверенности, "но -все-таки жить, 'не позволяя при
этом калечить свое мышление и свой образ действий, -
это. Думает он, и есть, пожалуй, самое важное, что может
ныне дать нам философия. Как и автор "Афоризмов
житейской -мудрости", он дает в "Завоеваиии
счастья" ("The Conquest of Happiness") новую эвдемонологию.
Он ставит диагноз для духа времени и устанавливает
его -враждебные жизни черты: преследование жизни,
страх и самотерзадие и чувстео юияы, поддерживаемые
унаследованной психолопией греха, ложными
здетодаздй воапйитапия. Опыт, 'который он предпринимает
в передовой школе совместно со -овоей второй женой, делает
его пугалом в глазах профессионалов. Он непрерывно
ведет процесс против политических, общественных,
социалвных ложмых установлении. Простыми средствами
common sens * он борется с догматикой и фанатизмом,
с -проиисями, привычками и предрассудкамя,
стесняющими самостоятельное суждение -и разумное
жизненное поведение. Одйо из его -излюбленных слов -
"прогресс". Он "апостол гуманности и свободомыслия",-такова
формула, которую он получил вместе с
Нобелевской премией. Спасение он видит, как наследник
ве-токих просветителей, в решимости человека, достигшего
разума,-"и. все же он в достаточной мере
скептак, чтобы сказать о своем же "мелкотравчатом устарелом
рационализме". В 1937 году он написал "в форме
предвидения" кекролоР себе самому для газеты
"Тайме" от 1 нюня 1962 года и закоачил его фразой:
"Он был последний .из переживших "кяеэнувшую эпоху".
От математики и философии он теперь отказался:
они, как он говорит, ему не по силам. Он только удивлАет
мир своими остроумными эссе и злыми, издевающи'мися
короткими рассказами. Он охотно читает криминальные
романы и спокойно засыпает, когда' ему
удается угадать преступника. Он и теперь считает, важным
для себя то, что ой долго прожил в США и на
-Дальнем Bocтй"e. Китай научил его мыслить в больших
времеинбх масштабах и Me' заражаться испорченностью
мира. "Во все сгуя^акмцемся мраке -последних лет эта
лрявычха сделала' мне "шр легче леремосимым".
влрявого-смыся* (Лни.)
Даты жизни. Бертраи Рассел родился 18 мая 18Ч'? года в Чипстоне
(Монмаутшир). Внук государственного деятеля графа Джона
Рассела (1792-1878). Отец умер, когда ему было три года, либерально-независимое
воспитание он получил от домашнего учителя.
С 1890 года учился в Тринити-колледже (Кембридж). В 1895 году
и с 1944 года--член Тринити-колледжа (Кембридж). В 19101916
годы читал лекции в Кембридже. Был арестован во время
первой мировой войны за пацифистскую пропаганду. Эпизодический
лектор в Калифорнийском университете. В 1940-1943 годы - профессор
философии в учебных учреждениях фонда Барнеса. С 1931
года - лауреат Нобелевской премии.
СОЧИНЕНИЯ
German Social Democracy, 1896; An Essay on the Foundations
of Geometry, 1897; A Critical Exposition of the Philosophy of Leibniz,
1900. 2. ed. 1937; The Principles of Mathematics, 1903, 2. ed. 1938;
Philosophical Essays, 1910; Principia Mathematica (mit A. N. Whitehead),
3 Bde 1910-1913, 2. ed. 1925-1927. Vorrede und Einleitung
dt. 1932 (u. d.Titd, "Einfuhrung in die mathemat. Logik"); The Problems
of Philosophy, 1912. 20. ed. 1948, dt. 1926, n. A. 1950; Bergson.
1914; Our Knowledge of the External World as a Field for Scientific
Method in Philosophy, 1914, dt. 1926: Principles of Social Reconstruction,
1916, dt. 1921: Justice in War-Time, 1916; War, the Offspring
of Fear, 1916; Roads to Freedom: Socialism, Anarchism and Syndicalism,
1918, dt. (u. d. Titel "Politische Ideale") 1922: Mysticism and
Logic and Other Essays, 1918 (2. A. der "Philosophical Essays" von
1910), 9. ed. 1950, dt. 1952; The Philosophy of Logical Atomism (in
"The Monist", XXVIII). 1918, n. A. 1949; Introduction to Mathematical
Philosophy, 1919, 2. ed. 1920, dt. 1923, 2. A. 1930; The Analysis
of Mind, 1921, dt. 1927: The Problem of China, 1922, dt. 1925; The
ABC of Atoms, 1923, dt. 1925 (mit Dora Russell); The Prospects of
Industrial Civilization, 1923, dt. 1928; Icarus, or the Future of Science,
1924, dt. 1926.-The ABC of Relativity, 1925, dt. 1928; What I Believe,
'1925; On Education, 1926, dt. (u. d. Titel "Ewige Ziele der
Erziehung" 1928: The Analysis of Matter., 1927, dt. 1929; An Outline
of Philosophy, 1927, n. A. 1948, .dt. (u. d. Titel "Mensch und Welt")
1930; Sceptical Essays, 1928, dt. (u. d. Titel "Wissen und Wahn")
1930: Marriage and Morals, 1929, dt. 1930 und 1951; The Conquest of
Happiness, 1930, dt. 1951; The Scientific Outlook, 1931; Education and
the Social Order, 1932; Freedom and Organization, 1814-1914, 1934,
dt. 1948; In Praise of Idleness, 1935; Which Way to Peace?. 1936: The
Amberley Papers, 1937 (mit Patricia Russell); Power. A New Social
Analysis, 1938, dt. 1947: An Inquiry into Meaning and Truth, 1940:
, Let (he People Think, 1940; A History of Western Philosophy, 1946,
'4. ed. 1954, dt. 1950; Physics and Experience, 1946, dt. 1948: Philo!
sophy and Politics, 1947; The Atomic Age, 1948; Human Knowledge;
Its Scope and Limits, 1948. dt. 1952; Authority and the Individual,
1949, dt. 1950; Unpopular Essays, 1950; The Impact of Science on
Society, 1951; New Hopes for a Changing World, 1952, dt. 1952; Satan
in the Suburbs (Novellen), 1963; Human Society in Ethics and Politics.
1954, dt. 1956; Nightmares of Eminent Persons, 1954; Статьи
в Mind, в American Journal of Mathematics, в Proceedings of the
Arist. Society, в The Monist.
ЛИТЕРАТУРА
S. W aterlo w. Some Philosophical Implications of B. R. s
Theory of Mathematics (in "Proceedings of the Arist. Soc.", N. S. X),
1910.-R. Dufumler, La philosophic des mathfematiques de R. et
Whitehead (in "Revue de Met. et de Morale", XX, 1912).-George
Sanlayana, The Philosophy of B. R. (in "Winds of Doctrine"),
1931.-J. E. Turner, R. on Sense-Data and Knowledge (in
"Mind", N.S. XXIII), 1914.-Mrs. Adrian Stephen, Complexity
and Synthesis. A Comparison of the Data and Philosophical Methods
of R. and Bergson (in "Proceedings of the Afist. Soc.", N. S. XV),
1915.-G. S. Stout, R.s Theory of Judgment, ebd.-Georg
Behren s. Die Prinzipien der mathematischen Logik bei Schroder,
R. und Konig, 1918.-Ё. B. Jourdain, R., 1919.-Hugo B ergman
n, B.R.s "Erkennen der Aufienwell" (in "Kant-Studien", 25),
1920.- С. A. Strong, R.s Theory of the External World (in "Mind",
N. S. XXXI), 1922. -Carl August Emg e. Die Soziologie B. R. s,
1924.-M. H. A. Newman, R.s Causal Theory of Perception (in
"Mind", N.S. XXXVII), 1928.-R. Krernei, La thfeorie de la connaissance
chez les neorfealistes anglais, 1928. -F. B ien s, R.s Leben
und Werk, 1934. -Unno Saarni o, Untersuchungen zur symbolischen
Logik, 1. Kritik des Nominalismus, Diss. 1935. -P. A. S chilp p:
The Philosophy of R" 1945. -H. W. L egge t, B. R., a pictorial Bibliography,
1950.-A. Dorward, B. R., 1951.-Charles
A. F ritz, B.R.s Construction of the External World, 1953. - M о rtonWhite,
The Age of Analysis, 1955, p. 189-203.
Рудольф Карнап
Кто хочет приобщиться к Рудольфу Карнапу, тот сделает
хорошо, если забудет все философское наследие. Великие
темы истории европейского духа у него исчезли, есть
только собрание отношений, формул и понятий. Мы пытаемся
разобраться в его глаином труде "Логическое
строение мира" ("Logische Aufbau der Welt"), и это мало
радующее занятие. Мы видим, что автор различает два
вида понятий: собственные понятия (eigentlicheBegriffe),
которыми обозначаются действительные предметы или
"формуется" высказывание-другими словами, понятия
действительные или формальные,-и над ними, в вольном
парении, несобственные понятия (Uneigentliche Веgriffe),-они
основаны на "допущениях" ("Setzungen"),
на системе аксиом, лишенных действительности и
наглядности. Все же они могут быть "реализованы":
понятие действительности, несущее требуемые признаки,
может, в качестве случая приложения, войти в структуру
несобственного понятия. Так, примерно, физические
пространственные фигуры находят себе прибежище в
несобственных понятиях геометрических аксиом. "Кровь
эмипирической реальности вливается в месте соприкосновения
и течет по всем разветвленнейшим жилам ранее
пустой схемы"
Исходя из этого, относительно легко уловить назначение
теории структуры (Konstitutionstheorie), прославившей
имя Карнапа. В ней подают друг другу руку позитивизм
и логистика. Речь идет о познании систематического
-взаимоотношения всех понятий действительности,
речь идет о приложении установленной логистикой
теории отношений, то есть выведенного Уайтхедом и
Расселом способа описания всех мыслимых чистых отношений
в математически точных формулах. Познание
действительности означает для Карнапа сведение,
редукцию, анализ. Задача теории структуры-привести
действительность " "данному" {Gegebenes), .из "данного"
сконструировать предметы. B'ce же "данное"-'непосредственно
существующее, простейшая переживаемая
истина (einfachste Eriebruswahrheit), непроницаемая для
какого бы то я'и было познания - не только дает в руки
нить, с которой можно пройти лабиринт действительности;
оно есть ъ то же время основа (всей 'системы действительности
'самой по себе. И здесь 'становится ясно
видимой ася сомнительность этой 'новой попытки сконструировать
мир. Мы глядим 'нa звезд'ное мебо, где яет
ни луны, ия облаков, и прияимаем допущение, что существуют
только постоянные звезды, 'равные по цвету и,
силе света. Все, что мы знаем ломимо этого, - расстояния
между звезд'ами, соотношения величины расстояний,
треуголь'н'ик из тре^ звезд, отяощения адежду
двумя накладывающимися друг "а друга треугольниками,-
все это не "автономные виды предметов" ("autonome
Gegenstandsarten"), а только различным способом
обобщенные сущности (Zusammenfassungsweisen). В таких
откровениях выражается .потрясающее учение научно-аналитического
'метода. Ее лоследний .многози'ач'ительный
.вывод - бессмысленность философской проблематики:
и в самом деле, Кариа-п прямо яападает на эту
проблематику .в своей книге "Мнимые проблемы 'в философии"
{"Scheinprobleme in der Philosophic"). К мнлмым
проблемам относится познаваемость чужого сознания,
11оэнав'аемость действительности ""в себе", идеалистические
и реалистич.еские положения о 'внешнем мире
я, конечно, всякого рода метафизика. То, что остается
после уничтожения этих "безотрадных проблемных ситуаций",-это
нйвая единая "наука {Einheitswissenschaft),
надстроенный над всеми чувственными данными
математичеоки-формальный метод, распространяющийся
на все дисциплины, или, говоря словами Германа Гессе,
нечто вроде "игры в бусинки" тех наук, которые были учреждены
прежним "Венским кружком", собравшимся
вокруг Шлика и Карнапа, и для которых потом Карнап
вместе с Рейхенбахом создал собственный орган в журнале
"Познание" ("Die Erkenntnis"). Единая наука выступила
отважно и самоуверенно: "Система понятийного
познания не имеет границ... Нет вопросов, ответ на кото--
рые быд бы для науки принципиально невозможен".
В 1936 году Карнап уехал ,в Америку. Он .прибыл
вовремя. Как раз тогда поднималась волна "логического
позитивизма", уважение к эмпирически-фактическому
связывали с уважением к логической точности и пытались,
так же ка'к а Европе, отбросить большие разделы
прежней философии как бессмыслицу. В 30-х годах
обличение таких "бессмыслиц" в этике и метафизике
стало любимым времяпрепровождением аналитически
направленных умов. Это была игра простая и все-таки
довольно разнообразная, и она была как раз тем, что было
наиболее близко стремлениям самого Кариапа. Теперь,
кажется, это течение .повернуло 'вспять. Мы знаем, что в
неда1вних явлениях американской философии 'кювь ставятся
"вечные вопросы" человеческого мышления и
поведения.
Даты жизни. Рудольф Карнап родился 18 мая 18&1 года в Вуппертале.
Учился в Фрейбурге (Шварцвальд) в 1910-1914 годах,
а после первой мировой войны - в Иене. Защитил диссертацию на
степень магистра в Иене в 1921 году, с 1926 года-приват-доцент
с 1930 года - экстраординарный профессор философии в Вене
В 1931-1935 годы-экстраординарный, с 1936 года-ординарный
профессор философии естественных наук в немецком университете
в Праге. С лета 1936 года - профессор Чикагского университета.
Летом 1936 года и в 1940/41 году читал эпизодические лекции
в Гарвардском университете
СОЧИНЕНИЯ
Der Raum. Ein Beitrag zur Wissenschaftslehre, 1922: Ober die
Aufgabeder Physik (in "Kant-Studien", 28), 1923; Eigentliche und
uneigentliche Begriffe (in "Symposion", 1), 1925; Physikalische Begriffsbildung,
1926; Der logische Aufbau der Welt. Versuch einer
Konstitutionstheorie der Begriffe, 1928; Scheinprobleme der Philosophie.
Das Fremdpsychische und der Realismusstreit, 1928; AbriS der
Logistik, 1929; Die physikalische Sprache als Universalsprache der
Wissenschaft (in "Erkenntnis", III), 1932; Psychologie in physikalischer
Sprache (in "Erkenntnis", III), 1932; Ober Protokollsatze (in
"Erkenntnis", III), 1932; Die Aufgabe der Wissenschaftslogik, 1934;
Logische Syntax der Sprache, 1934 (The Logical Syntax of Language,
1937); Philosophy and Logical Syntax, 1935; Le probleme logique de
la science, 19Э5; Testability and Meaning (in "Philosophy of Science",
III und IV), 1936 und 1937; Foundations of Logic and Mathematics,
1939; Introduction to Semantics, 1942, 3. A. 1948; Formalization of
Logic, 1943; On Inductive Logic (in "Philosophy of Science"), 1945;
Modalities and Qualification (in "Journal of ayrnbolic Logic"), 1946,
Remarks .on Induction an Truth (in "Philosophy and Phenomenological
Research", VI), 1946: Meaning and Necessity. A Study in Semantics
and Modal Logic, 1948: The Logical Foundations of Probability,
1950: Eintuhrung m die symbolische Logik, 1954; СовмМтнб
с Гансом Рейхенбахом издавал журнал "Die Erkenntnis" (Лейпциг,
1930 и др. годы, с 1939 года в Голландии)
ЛИТЕРАТУРА
Hans Driesch, Phil. Forschungswege, 1930, Wolfgang
Stegmuller, Hauptstromungen der Gegenwartsphilosophie, 1962,
S. 327-475; Morton White, The Age of Analysis, 1955,
p. 203-225.
Эрнст Кассире?
Редкий случай: и'сторик философии, 'который все
больше становился систематиком .в своих исторических
рассуждениях, к 'коицу деятельности 'вновь возвращается
к мысля о 'м'ногообраз'ии -истории. Выбор объектов в его
первых работах, по-видимому, определяло влияние марбургской
школы: в 'них оцениваются Декарт, Лейблиц и
Кант. В то же время и историографические склонности
молодого ученого получают систематизирующее направление
опять-таки под воздействием марбургской школы.
Его первое большое дерзание - история проблемы познания
в 'нoвoй истории - это широко задуманная попытка
объединить теоретические устремления последних
столетий одной общей или высшей задачей, найти новое
определение познания, все яснее выступающее в
процессе исторического развития. Обе линии рассмотреиия
материала - историческая и систематическая - неизбежно
должны соединиться; в картине свершения
истории систематичеокое расчленение основ познания и
отношение их внутренних зависимостей должны выявиться
снов'а. Тем самым история философии переходит
от простой расстановки фактов по рядам к представлению
о методе, порядке, обусловленных гносеологией.
Она должна сделать видимыми формообразующие силы
истории, она, -наконец, должна .попытаться показать в
смене философских доктрин и 'систем также "феноменологию
философского духа". Из "всей совокупности
исторических событий, -стоящих у него перед глазами,
Эр.нст Кассирер выбрал - также предназначая их как
материал для будущего здания - определенные моменты:
Возрождение, "оригинальный и надежный фундамент
для всего последующего", возрождение платонизма
в Англии, Просвещение, которое, разрушив форму
т
великих метафизических систем, развило новую форму
философского позиакия.
В истории философии, взятой в целом, Кассирер находит
развитие от предметного к функционально-рациональному
'мышлению, и он подкрепляет эту 'концепцию
новым истолкованием сущности понятийных функций. Он
следит за формами образования понятий, пытается
извлечь структуру мышления из математики и естественных
'наук, чтобы в заключение отграничить друг от
друга различные основные формы миропонимаиня и 'на
учении о формах духа утвердить новый метод гуманитарных
наук. Рядом с чистым функционированием разума,
научным мышлением, в котором предметное все больше и
больше 'растворяется 'в соотношениях, выступают со
сходными функциями "символические формы". Возникает
теория духовных форм выражения, последовательно
развивающаяся от изображения чистых речевых форм
к фаноменолопии мифического и религиозного мышления.
Кассиреру было да'но ра'спростра'нить свои последние
выводы на область истории. В конце своей деятельности,
среди потрясающих переживаний военных лет, он выяснил
влияние мифа на современные политические течения.
Он энал, что философия 'не влa^cт
Берлине. Гимназию и университет окончил в Берлине (ученик Гарнакка)
С 1910 года - приват-доцент систематической теологии в
Берлине, с 1917 года-профессор религиозной философии в Бреславле,
с 1919 года - ординарный профессор философии в Киле,
с 1928 года - профессор логики и исследования логических оснований
в Мюнстере.
СОЧИНЕНИЯ
Christentum und Wissenschaft in Schleiermachers Glaubenslehre,
1909; Glaube und Unglaube in der Weitgeschichte, 1911; Die Religionsphilosophic
dcs Herbert von Cherbury, 1914; Die Hauptschriften zum
Pantheismusstreit zwischen Jacobi und Mendelssohn, 1916; Das Wesen
des deutschen Geistes, 1917; Was wir der Reformation zu verdanken
haben, 1917; Der Unsterblichkeitsgedanke als philosophisches Problem,
1920, 2. A. 1922: Die Religionsphilosophie des Alsob, 1921; Religionsphilosophic,
1921, 2. A. 1922; Die Bedeutung der Hegelschen Philosophic
fur das philosophische Denken der Gegenwart, 1921; Das Vermachtnis
der Kantschen Lehre vom Raum und von der Zeit, 1924;
Die Grundlagenkrisis der griechischen Mathematik (mit Hasse), 1928;
Eros und Caritas, 1929: Geschichtp der Logik, 1931; Der plantonische
Philosoph, 1931; Goethe als Befraier, 1932: Logistik, 1933; Goethes
Stellung iur Unsterblichkeitsfrage, 1934; Was ist Philosophie?, 1940:
Metaphysik als strenge Wissenschalt,-1941; Fragmente cines Platonikers,
1941; Charaktere und Gestalten, 1941: Zwischen den Zeiten,
1946: Von grofien Menschen und Dingen, 1946; Begegnung mit
Nietzsche, 1948; Vorlesungen uber die Grundzugc der mathematischen
Logik, 2 Bde, 1948/49; маогочисленпые математические li философские
статьи в журналах; издатель "Forschungen zur Logik",
1937-1943.
ЛИТЕРАТУРА
R. H. Qrfitzmacher, Kritiker und Neusch^pter der Religion
im 20. Jahrhundert... Scholz, 1921.
Людвиг Витгенштейн
Его слава зиждется -на одном-единственяом произведении
- "Tractatus logico-philosophicus" ("Логико-философский
трактат"), которое его друг Бертрая Рассел
соправодил вводной статьей. Людвиг Витгенштейн принадлежит
" последователям Декарта, Лейблица, Фреге,
ан хочет а^йти mathesis universalis ', которое могло бы
дать философии то, что дало математике введение символов.
Сочинение состоит из отдельных афористически
изложенных тезисов, нумерованных десятичными числами.
Числа обозначают также логическую важность предложений,
так что, например, положение 1.1 означает
примечание к положению 1, и в конце появляются такие
цифры, как 2.01.231 или 2.15.121.
Однако ценность и оригинальность этой маленькой
книжки заключается не в ее вкладе в логический позитивизм,
а в негативной философии, которую она собой
открывает. Витгенштейи хочет определить гра-ницы "всех
истин, которые вообще могут быть 'высказаны, отражены
в языке. Большая часть предложений я 'вопросов, пишет
он, высказанных по поводу философских объектов, яе
ложиа, а бессмысленна. На вопросы этого рода мы
вообще не можем ответить, мож'но лишь установить их
бессмысленность. Витгенштейн требует, чтобы не говорилось
'ничего, кроме того, что можно .высказать,-и это
будут положения естественных .наук; так он приходит
к 'высказываниям окончательным .и неприкосновенным,
отлично тори этом зная, что, в сущности, они не таковы.
Невысказываемое, однако, должно умолкнуть. Он обдуманио
собирает все, о чем мы должны молчать и что
все-таки "не перестает существовать и "е перестает "себя
показывать" ("sich zu zeigen"). В конце трактата он
' Универсальное уравнение (лат.).
требует, чтобы высказанные им предложения были преодолены.
"Тот, кто 'меня понял... должен, так сказать, отбросить
лестницу, после того 'как он взберется по ней
наверх" ', лишь тогда правильно он увидит мир - тот
мир, который отражается в истинных предложениях.
Витгенштейн отбросил лестницу и умолк. Сколько
раз к нему ни обращались, на него ни ссылались, никогда
он 'не подал ни малейшего знака, что он вообще
живой. Он жил ъ бедности толстовца, роздал свое
имущество, работал скромным сельским учителем, затем
преподавателем 'колледжа в Лондоне и лишь позднее
стал профессором Кембриджа, последователем Дж. Э.
Мура, который считал его человеком более одаренным и
глубоким духовно, чем ои са'м, но никогда 'не пришел
к 'верному пюииманию его метода. В эти свои преклонные
годы Витгенштейя перестал быть философом-аналятиком
в понимания Рассела. Его уже не удовлетворяло
то, что он счел философские мнения не имеющими значения.
Он 'подошел к вопросам, которые стоят перед философами
как тревожащие загадки, .и попытался найти
выход сам. В своем знаменитом изречении "Значение
есть применение" ("Die Bedeutung ist der Gebrauch")
он выразил веру в то, что философская отчужденность
может быть преодолена тщательным аналитическим описанием
(sorgfaltige Beschreibung) языка. Свое участие
он видел в разработке "родового сходства" и "различия"
("FamilienahnHchkeiten" und "unterschieden") между
различными употреблениями, заданиями или функциями
одного и того же слова. Он тем самым не претендовал
на создание "монументальной картины всей
совокупности предметов", а хотел дать лишь "философский
альбом"
Все осторожнее и скромнее говорил он о том, что, по
его мнению, может быть высказано. О 'невысказанном же
говорили его соломенное ложе и дешевый стул - единственная
меблировка, которую он себе позволял. Когда
началась война, он оставил преподавание, работал в госпитале
санитарам, потом в медицинской лаборатории.
Все больше и больше он скрывался с наших глаз и жил,
созерцая то, о чем нельзя говорить слова'ми и что все
"Витгенштейн, Логико-философский трактат. Издатель
tTpo иностранной литературы, 1958, стр. 96.
Эв8
таки не немо и должно показать себя в машем поведении.
Против его "воли, лекции Витгенштеина были размножены
и тайяо пошли по рукам. После его смерти издали
его второе произведение: "Философские исследования"
("Philosophical Investigations"). Это подняло его влияние
яа вершину, которой оно могло достичь. Его современные
'последователи подвергают анализу не только повседневную
речь, но также, серьезнейшим образом, язык
законов, историографии и поэзии.
Даты жизни. Людвиг Витгенштейн родился в 1889 году Изучал
машиноведение, математику, логику и философию в Англии у Рассела,
затем у Готтлоба Фреге в Иене. После службы в армии и
пребывания в плену учительствовал в австрийских сельских школах;
с 1928 года преподаватель а Тринитн-колледже (Лондон) В
1939 году занял кафедру философии в Кембриджском университете.
Умер 29 апреля 19а1 года в Кембриджа
СОЧИНЕНИЯ
Logisch-phHosophische Abhandlung, 1921, 2. A. (u. d. Titel
"Tractatus logico-philoeophicus) dt. und engi 1922; Aus dein NachlaB:
Philosophical Investigations, 1953.
ЛИТЕРАТУРА
Maurice Cranston, Bildnis eines Philosophen, "Der Monat".
Heft 41-Morton White. The Age of Analysis. 1955,
p. 225-^36.
Закладка в соц.сетях
