Жанр: Триллер
Оуэн Йитс 6. Властители ночи
...ть перец, сахар, карри, мята, орехи, батоны, пиво, лакрица, травы доктоpa
Пратакаера, сосновый экстракт, желе из водорослей, чили, сухая колбаса, морская капуста,
речной окунь, сахарная вата, шоколад, жевательная резинка и так далее, и так далее... Лишь
нездоровый, смолистый, вонючий, клейкий, коричневый, канцерогенный никотин. Я пососал
собственные щеки, они оказались не слишком вкусными, да и не могли быть - в конце концов,
я сосал их уже несколько десятков лет.
Чтобы подавить приступ сочувствия к самому себе, я встал и подошел к окну. Залитый
ливнем асфальт, ряды автомобилей - мимо проехал какой-то "комбо", забрызгав собственный
зад и бока припаркованных машин; посмотрев на небо, я подумал, что в такую погоду хорошо
может быть только лягушкам. В комнате сразу сделалось холоднее, я потер руки, но это ничего
не дало, ходить же в одеяле не относилось к числу моих любимых занятий, так что оставался
лишь горячий душ, и именно это я и выбрал. Где-то на середине мытья, когда, поливая спину
кипятком, я одновременно чистил зубы одной из приготовленных на этот случай щеток, у меня
вдруг закружилась голова, и, чтобы не рухнуть лицом вниз, пришлось резко сменить
температуру воды и сесть на дно ванны.
- Плохи твои дела, приятель, - сказал я вслух. Изо рта на подбородок и грудь потекла
белая пена. Что-то случилось с глазами, потом зрение пришло в норму. Отфыркиваясь, я
подставил лицо под струи воды и прополоскал рот. Недомогание прошло, я снова чувствовал
себя собой, однако на всякий случай еще немного посидел в ванне.
Завершив мытье ледяным душем, я завернулся в два полотенца и побежал в комнату.
Стуча зубами, надел халат, пригладил волосы и направился к двери.
Дверь открылась передо мной сама, на пороге стояла взъерошенная рыжая хозяйка.
Увидев меня, она пошевелила губами, шире открыла глаза... Глаза были красивые, у меня у
самого такие, так что я мог оценить вполне объективно. Я остановился.
- Если я вас напугал... - я воспользовался одной из своих обворожительных улыбок, -
то всегда можно сказать, что это было не так-то легко!
Поднявшиеся было брови вернулись на место, словно испуганные неожиданным шумом
лежавшие на удобных подушках кошки, на губах появилась ответная улыбка. Насколько эта
улыбка была искренней, я понять пока что не мог.
- Я и в самом деле испугалась, еще как. Я на цыпочках подкрадывалась, чтобы... - Она
вытянула руку, на которой висели какие-то предметы гардероба. - Ваша одежда выглядит не
лучшим образом...
Я взял у нее джинсы и пушистый шерстяной свитер; зашелестели пакеты, в которые были
упакованы рубашка, белье и носки. Ее рука, которой я случайно коснулся, оказалась холодной.
- Спасибо.
Прежде чем я успел сказать что-то еще, она сообщила, что завтрак ждет меня внизу, его
можно также принести наверх, а едва я произнес, что не намерен провести весь день в постели,
хозяйка повернулась и проворно сбежала по лестнице. От свитера пахло магазином, но он явно
был куплен не сегодня, джинсы уже по крайней мере раз стирались, рубашка и белье - в
магазинной упаковке. В итоге я оказался одетым в серо-сине-голубых тонах, но - черт побери,
откуда она об этом знала? - примерно так, как одеваюсь я сам. Даже джинсы были моей
любимой модели 501. А ведь во время столкновения с ее фургоном на мне были фланелевые
брюки, которые, промокнув, могли навести на мысль о любых возможных моделях и цветах
мира.
Гм?
Испытав во время одевания еще один приступ боли, я понял, что мне не следует слишком
долго держать голову наклоненной вперед, так что всё остальное время я комично задирал ее
вверх. Под конец я обнаружил, что никто не подумал об обуви - моих ботинок не было.
Впрочем, я тут же представил, как они выглядят после вчерашнего ливня. Носки оказались в
достаточной степени мягкими, теплыми и уютными. Я спустился в них вниз, стараясь не
опускать голову. Мне повезло, и я не свалился с лестницы.
- Я здесь! - услышал я ее голос; с той же стороны донесся крепкий аромат кофе, так что
именно туда я и направился. Интересным было лишь то, что в носках я двигался бесшумнее,
чем голливудский индеец, и тем не менее она услышала мое приближение, когда я был на
предпоследней ступеньке. Может быть, я слишком громко сопел?
- Прошу!
Я вошел в кухню, из тех, где всё новое, но не напоказ, а действительно используется
каждый день. Даже микроволновка была самой последней модели. Стоя на пороге, я
принюхался: кофе, горячие булочки, кажется, бекон и еще какое-то мясо, кроме того...
- Кофе?
- Да, пожалуйста. - Я подошел ближе и протянул руку: - Скотт Хэмисдейл.
Несмотря на возню на кухне, ее руки оставались всё такими же холодными. Она пожала
мне руку не слишком сильно, но и не слишком робко.
- Валери Полмант, - сказала она. - Можете звать меня Вэл. Сразу скажу, что не знаю,
как перед вами извиниться, и моя страховка...
- Вэл! - Я поднял руку, прерывая поток извинений. - Это я во всём виноват - бежал и
напоролся на твою дверцу. Что поделаешь - бывает... Я рад, что ты не подаешь на меня в суд
за причинение душевных страданий, и закончим на этом. Только передашь мне еще счет от
доктора Да Сильвы, пойдет за счет моей страховки, и так далее. Ладно?
Она надолго задумалась, и это начало меня слегка беспокоить - в конце концов, я
протягиваю ей дружескую руку, а тут на тебе...
- Почему Да Сильва?
Теперь уже я надолго задумался. А, вот в чем дело?!
- Я имею в виду доктора Да Сильву, которого играл Нико Сенавака. Из сериала
"Бай-бай, Дороти", - пояснил я.
Она нахмурилась и тряхнула копной огненно-рыжих волос, совсем как персонаж одного
из мультфильмов Гарри Квестинга. На нее приятно было смотреть.
- Не понимаю, - в конце концов заявила она.
- Ну, это один тип, который играл в одном сериале, - терпеливо объяснил я. - Похож
на того доктора, который был здесь вчера...
- А! Поняла, ну и идиотка же я. Это был Гарри Вернер. Страшно рычащее имя, верно?
Как у какого-нибудь злого полицейского. - Она быстро расставила на столе тарелки,
разложила приборы. - Прошу. - Она показала мне на стул, сама же бросилась к
микроволновке и ловко выгрузила оттуда ломти бекона, куриные грудки, кружки перца с
наложенной на них какой-то массой, теплые булочки. Прямо как для медведя, проснувшегося
от зимней спячки. Она разложила еду по тарелкам. - Этим я в основном и питаюсь, -
пояснила она, не ожидая вопроса, но ей, видимо, не первый раз уже приходилось объяснять
отсутствие кукурузных хлопьев и тостов. - Потом я принимаюсь за работу и уже до вечера от
нее не отрываюсь.
Я понимающе кивнул, затем, тщательно все продумав, перебросил на свою тарелку кусок
постного мяса и немного перца, стараясь не смотреть тоскливым взглядом на чашку, но,
кажется, всё же посмотрел, так как хозяйка хлопнула ладонью по столу и помчалась к
кофеварке. Я алчно отхлебнул кофе, прежде чем откусить первый кусочек мяса. Натощак вкус
показался мне несколько странным, но после нескольких глотков кофе даже поджаристый
бекон выглядел вполне недурным. В поисках темы для разговора я окинул взглядом кухню. Над
головой хозяйки висели круглые часы "зеркального" типа - тройка на месте девятки и ход
против часовой стрелки. Но всё же, подумал я, это еще недостаточный повод для беседы за
завтраком?
- Какая-то работа, в которой исключительно важную роль играет время? - наконец,
спросил я, чтобы хоть как-то завязать разговор.
- Нет, просто привычка. - Она с хрустом откусила кусок хлеба с говядиной. - Что-то
на грани научной литературы и беллетристики... Я психолог, но специализируюсь на
человеческих страхах, точнее, нахожу новые страхи и фобии или извлекаю на свет старые,
придавая им новый, современный блеск.
Интересно, подумал я, что это - самоирония или профессиональное предисловие к
каталогу выставки? Я положил себе на ломтик мяса немного овощей. И кто так ест с утра?
- Если бы не упоминание о научной литературе, я бы рискнул и сказал, что вы наверняка
пишете... пишешь романы ужасов?
- Почти верно, я ищу идеи для сценариев фильмов ужасов. Ну, понимаешь: кто чего
боится, чем можно попугать уже сейчас, а чем только завтра. Поскольку есть такие... - она
описала вилкой круг в воздухе, - моды, волны, тенденции. Помнишь - пауки? Куда ни
повернешься - мохнатые, черные, бесшумно ползающие пауки. Все знали, что такое
арахнофобия. Потом черви, и так далее. Летучие мыши, вуду, возродившиеся в Канаде
вервольфы, не говоря уже о сибирских волколаках, вампирах...
- Ага... - Я подумал, что если занимаешься столь интересной тематикой,
действительно есть смысл наедаться с утра, чтобы потом не подавлять тошноту во время
работы. - Не думал, что создание ужастиков столь коммерциализировалось. И удается такими
исследованиями заработать на жизнь?
- Наверняка! Может, и не хватит на хлеб с маслом для нескольких сотен таких, как я, но
для полутора десятков... - Она пожала плечами.
- Ясно, - сказал я, стараясь делать вид, будто она меня убедила. - Значит, сидишь вот
так и комбинируешь... - Я сделал паузу.
- Прежде всего, я читаю специальную литературу, журналы, отчеты о клинических
случаях фобии, кроме того, старые романы ужасов, учебники черной магии, шабаши, ритуалы,
верования и множество другого. Я живу не только за счет идей - немного пишу сама, иногда
получаю письмо от сценариста: "Слушай, в этом месте должно что-то быть, но я никак не могу
сообразить, что именно", читаю и помогаю. Потом получаю деньги, и всё.
Я допил кофе, вытер губы и машинально огляделся в поисках сигарет. Вэл перехватила
мой взгляд и правильно его поняла:
- Я не курю, но если ты хочешь...
- Да, хочу, но три недели назад я бросил курить. - Я вслушался в собственный голос,
пытаясь найти в нем признаки капитуляции, но, похоже, их пока не было. - Не будем об этом.
Она рискованно наклонилась вместе со стулом назад, но, видимо, подобная позиция давно
уже была проверена и испытана, во всяком случае, она не глядя взяла кружку с кофе и
перенесла ее на стол. Я поспешно подставил чашку.
- А ты чем занимаешься? - Рано или поздно она должна была об этом спросить, а я
вынужден был ответить правду.
- Я частный детектив. Сыщик, про каких пишут в бульварных романах...
Она замерла столь выразительно, что если бы мне пришлось на основании ее реакции дать
оценку "виновна-невиновна", я поставил бы на "виновна" последние ботинки и комплект
любимых клюшек для гольфа. Несколько секунд спустя она пришла в себя - в достаточной
степени для того, чтобы притвориться, будто обнаружила пятнышко на бедре, и наклонила
голову, чтобы его стереть. Копна рыжих волос закрыла от моего взгляда ее лицо, но сейчас мне
и незачем было на него смотреть.
- В последнее время для таких, как я, появилось новое прозвище, - продолжал я как ни
в чем не бывало. - Канистра. От латинского "канис" - собака. Но как раз для него я не
предвижу большого будущего.
- У тебя дело в Редлиф-Хилл? - Она подняла взгляд. - Хотя, наверное, я не должна
спрашивать?
- Нет. - Я нарочито медленно потянулся к чашке и не спеша выпил кофе. - То есть -
у меня нет здесь никакого дела, и можешь спрашивать. Если не смогу или не захочу, я просто
не отвечу. А почему в таком случае я здесь? - Я позволил себе широко и искренне
улыбнуться. - Со вчерашнего дня я житель Редлиф-Хилл, открываю здесь агентство.
- Шутишь?!
- Нет, я предложил свою кандидатуру нескольким городам и получил четыре патента на
лицензии. Я выбрал этот, потому что здесь горы, а мне всегда хотелось кататься на лыжах чаще,
чем раз в неделю.
- Придется тебя разочаровать - трассы здесь не лучшие. Только два года назад местный
мэр решил включить нас в каталог общеизвестных курортов, где-то между Аспеном и
Денвером. Здесь, скорее, более подходящее место для альпинизма, зимой бывают лавины, и так
далее.
Я пренебрежительно пожал плечами:
- Ты понятия не имеешь - но не говори этого никому, - какими на самом деле были
прочие кандидатуры! О таких Кевин Гроггс говорил, что самым крупным успехом городского
совета было издание восемь лет назад каталога местных ям и луж.
- И ты вчера только приехал, а я тебя стукнула! Неплохой привет.
Она уже полностью пришла в себя.
- Это был первый урок: не бегать по улицам Редлиф-Хилл. Особенно под дождем. А
кстати - тут всегда так льет? Энциклопедии об этом молчат.
- Осенью здесь всегда мокро и сыро, но в этом году хуже, чем когда-либо. - Она встала
и начала переносить пустую посуду в открытую пасть большой посудомоечной машины. У нее
был весьма симпатичный бюст, а когда она нагибалась, открывался прекрасный вид на
изящный задик. - Хуже всего, что всё время хлещет и хлещет, - говорила она, не зная, во что
я вглядываюсь. - Пусть бы полило неделю и всё, но нет! Когда-то, однако, это должно
кончиться, разве что сразу перейдет в снег.
Я встал и начал подавать ей посуду. Мы молча закончили уборку. Когда я взял кружку и
жестом спросил, не хочет ли она еще кофе, она отрицательно покачала головой; я налил остатки
себе и с нескрываемым удовольствием выпил. Завтрак и кофе разогрели меня так, что мне
пришлось сбросить свитер, который упал на спинку кресла, свесив рукава почти до пола; он
напоминал худого старичка, пытающегося дотянуться до пола кончиками пальцев. Тихо
шумела льющаяся в посудомоечную машину вода, а у нас исчерпался запас тем для разговора.
Вэл, похоже, хотелось исчезнуть с моих глаз, у меня же имелось к ней еще несколько вопросов.
- А что ты в последний раз делала для кино?
- В последний... - задумчиво повторила она, - кажется, "Кровавая свадьба". - Я
постарался не менять выражения лица, но она, видимо, хорошо знала, как реагируют ее
знакомые на подобные названия. - Неплохо звучит, да? - сказала она, имитируя Вутси Лупи
из гарлемской комедии положений. - Но еще больше радости я доставила врагам, позволив
поместить свою фамилию в титрах фильма "Гуано". Можно смеяться, - закончила она на
едином дыхании.
Честно говоря, я не знал, как прокомментировать только что услышанное и не обидеть
при этом хозяйку; мне помог телефон. Она с облегчением бросилась к трубке. Я встал и,
показав пальцем на потолок, сообщил, что иду к себе в спальню. Она кивнула, уставившись
куда-то на другой конец провода.
- Нет, - услышал я. - Ты неправильно понял, это научный труд. Отчет об
эксперименте.
Я нашел ванную комнату; на сушилке лежала моя вчерашняя одежда, выстиранная и
высушенная, пахучая и мягкая. Бумажник обнаружился в углу полочки под зеркалом. Вполне
приличное кожаное творение братьев Фиомингл, тип "Бабочка", его можно было складывать и
раскладывать одной рукой, как знаменитый перочинный нож. У того, кто не умеет этого делать,
могут потом возникнуть проблемы с тем, как сложить его обратно. Но в этом доме, видимо, или
умели, или не дотрагивались до содержимого. Я уже в возрасте четырех лет перестал верить в
две вещи: что рядом со мной живут гномы и что на Земле есть люди, которые в состоянии
справиться с любопытством при виде чужого бумажника. Проверив, что одежда высохла, я
собрал ее и отправился наверх. Меня подмывало снять трубку и послушать разговор, но я
убедил себя в том, что риск слишком велик. Я спустился вниз и остановился в дверях кухни,
прислонившись к дверному косяку и прислушиваясь.
- ...сходит с ума, так как, решив, что именно этот несущий проклятие экземпляр Библии
является изложением реальных событий, он должен прийти к выводу... - Собеседник, видимо,
прервал ее, так как она замолчала и лишь яростно сопела, не удостоив меня даже взглядом. -
Еще раз повторяю: он должен прийти к выводу, что нас ждет Армагеддон. Потому он и сходит
с ума, понимаешь? Проклятие висит над ним... - Она снова замолчала, но на этот раз
разыграла для меня классическую сценку - подняла лицо к потолку и, вглядываясь в его
шершавую поверхность, бессильно покачала головой. Она еще немного послушала, но тот, кто
находился на том конце провода, видимо, не собирался умнеть. Сунув трубку под мышку, она
прошептала мне: - Неисправимый, тупой, упрямый сукин сын... - Неожиданно она
замолчала, словно услышав, как изменился голос в трубке, быстро приложила ее к уху и
защебетала: - Ладно, подумаю. Но ты тоже обещай мне, что подумаешь, хорошо? Поверь мне,
надвигающаяся угроза отлично подогревает атмосферу, это весьма неплохо для того актера из
Англии: он прекрасно всё изобразит, так что у зрителей по спине мурашки побегут. Гаранти...
Что? Ага... Ну, как хочешь... Может, и хорошо... Во всяком случае, обещаю подумать.
Сколько ты мне даешь вре... Ага, ладно - трое суток без сна, я выдержу, понятное дело. И не
такое... Ну, пока!
Она осторожно положила трубку на место, уже погруженная в размышления по поводу
изменений в сценарии. Или - разыгрывала для меня сцену под названием: "Размышления над
изменениями в сценарии". Неплохая актриса или действительно искренняя женщина?
Оторвавшись от своих мыслей, она огляделась по сторонам в поисках чего-либо, чем она могла
бы развлечь меня, своего гостя.
- Я нашел свои вещи в ванной, моя благодарность безгранична, - сказал я. - Весь мой
багаж остался в Донкее, там, где у меня развалилась коробка передач. Я приехал в Редлиф на
попутной машине...
Она кивнула - мол, бывает - и улыбнулась. Улыбка у нее была вполне симпатичная,
хотя, если она улыбалась дольше нескольких секунд, у нее начинал подрагивать кончик носа,
словно ей приходилось прилагать слишком большие усилия или задействовать не ту группу
мышц. Раньше я этого не замечал, и до меня начало доходить, что, возможно, она уже сыта
мной по горло. Я встал, собираясь попрощаться, но она остановила меня, сказав:
- Предлагаю остаться здесь, пока не прибудут остальные вещи. - Я попытался было
возразить, но она лишь махнула рукой. - Мне просто не позволяет совесть...
- Если бы я...
- Льет! - почти крикнула она, показывая на окно. - Еще хуже, чем вчера. Стоит тебе
только выйти, и ты весь промокнешь! - Она энергично тряхнула рыжей гривой. - Предлагаю
сделать иначе: позвони этим спецам по коробкам передач, а дальше решим. Если всё уже
готово, я тебя подвезу...
- Ну нет, зачем же! - удалось мне наконец вставить слово. - Позвонить я, конечно,
могу, и с удовольствием воспользуюсь этой возможностью, но после этого начинаю в Редлифе
полностью самостоятельную жизнь.
Она пожала плечами, но больше не настаивала. Я встал и подошел к телефону. Слегка
сомневаясь в собственной памяти, я набрал номер, а когда в трубке послышался голос, сказал:
- Добрый день, я оставил у вас вчера синий "фантакко", что-то случилось с коробкой
передач. Как там у вас дела? - Вэл показала мне на кофеварку, я отрицательно покачал
головой, одновременно слушая голос из Донкея. - Значит, завтра в полдень? Договорились.
Я вывел на экран телефонную книгу, нашел отель и набрал его номер. Несколько секунд
спустя, подтвердив бронирование и заказав такси по подсказанному Вэл адресу, я разъединился
и сразу же недовольно зашипел, словно о чем-то забыл. Я нажал на клавишу повтора
последнего номера, но, когда телефон начал его набирать, бросил трубку:
- Ладно, решу на месте.
Вэл не стала спрашивать, что я имел в виду, а я всё равно бы не признался, что нажал
"повтор" лишь затем, чтобы проверить, сколько номеров сохраняется в памяти телефона.
- Завтра, когда я снова стану цивилизованным американцем с автомобилем, я заеду
пригласить тебя поужинать, ладно? Сразу скажу, что, в числе прочего, у меня есть и свой
интерес: какие-нибудь знакомства, контакты, информация, намеки, сплетни...
Она улыбнулась и кивнула.
- Слишком многого не обещаю, но я знакома с шерифом, Хольгером Лайонелом
Барсмортом, - подчеркнуто отчетливо произнесла она, но тут же добавила: - Я, конечно,
слегка преувеличиваю, сам он так никогда не представляется и вовсе не выглядит таким
надменным, как могло бы показаться, но мне он не особо нравится, а он меня считает чокнутой
бабой, которая могла бы заняться чем-нибудь более полезным.
Я почувствовал, что мысленно она уже начинает отдаляться от меня, что у нее есть и
другие дела, а со мной она разговаривает лишь потому, что невежливо было бы просто встать и
уйти. Так что встал я.
- Ну, я пошел собираться.
Я двинулся вверх по лестнице, размышляя, за каким чертом несколько минут назад я
отнес туда свое барахло. Когда я преодолевал второй пролет, раздался звонок в дверь, и Вэл
крикнула:
- Такси!
- Сейчас! - крикнул я в ответ.
Схватив одежду под мышку и чувствуя себя уже полностью здоровым, я бесшумно
сбежал по лестнице. Лишь на последних ступеньках я ощутил легкую ломоту внутри черепа.
- Если бы ты мне еще сказала, где ботинки... - Вэл как раз выходила из кухни, неся по
ботинку в каждой руке. Какое-то мгновение мне казалось, что сейчас она подойдет, забросит
руки мне на шею, не выпуская ботинок, и поцелует. Но подобная сцена прощания существовала
лишь в моих мыслях, вдобавок ко всему в ее взгляде, на самом его дне, прикрытое тоненьким
слоем вежливости, лежало желание побыстрее избавиться от гостя. Что-то только что
изменилось, а я не заметил, когда и что.
Я взял у нее ботинки и надел их, морщась и постанывая, нарочито не замечая, что хозяйка
начинает нетерпеливо переминаться с ноги на ногу.
- Ну, еще раз спасибо. Завтра загляну, хорошо?
- Конечно. С удовольствием.
Как она ни пыталась, ей никак не удавалось скрыть легкое раздражение.
Осторожно преодолев полтора десятка метров, отделявших такси от крыльца ее дома, я
вскочил в предупредительно раскрытую дверцу, но закрылась она лишь после третьего хлопка.
Из-за влажности? Едва я опустился на сиденье, как водитель, крепкий веселый мужичок лет
пятидесяти, с носом, формой и цветом напоминавшим баклажан, начал монолог, который
продолжался до тех пор, пока мы не затормозили под вывеской отеля "Артим". С протянутой
ему пятеркой он проделал нечто такое, чего не постыдился бы Герберт Гудини во времена
своей славы, к тому же не переставая говорить. Я запомнил его номер - не подлежало
сомнению, что, если бы я захотел узнать, кто и когда посеял двухцветные настурции у себя в
саду, именно он мог бы дать наиболее исчерпывающий ответ.
Чавканье в ботинках всё усиливалось и всё сильнее портило мне настроение. Портье
вежливо поинтересовался повязкой, но, когда он услышал, что я могу продлить свое
пребывание даже до месяца, ему явно захотелось, чтобы я вышел и еще раз вошел, дав ему
шанс сердечно поприветствовать дорогого гостя.
Ничего, обойдешься!
- Ближайший магазин обуви?
- Рекомендую наш. - Он показал рукой и несколько раз приподнялся на цыпочки.
- Одежды?
- Здесь рядом! - Он подпрыгнул и едва не залился соловьем от радости.
Видимо, он имел неплохой процент с оборота. Или...
- Чьи это магазины? - спросил я.
- Миссис Мелби Паунс, - ответил он, но желание предоставлять информацию у него
явно слегка угасло.
- Спасибо. - Я взял из его руки ключ и направился к лифту. Ботинки издавали
неприятное громкое чавканье уже при каждом шаге, поэтому я решил не подниматься по
лестнице, несмотря на то что номер находился на втором этаже. Перед тем как отойти от
стойки, я бросил взгляд на визитку портье: "Дж. Р. Паунс-мл". В номере я швырнул одежду на
кресло и сразу же пожалел, что не сделал покупки немедленно, - влажные, всё сильнее
хлюпающие стельки начинали раздражать, словно торчащий из подошвы гвоздь. Я похлопал
себя по заднему карману, проверяя, на месте ли бумажник, и помчался вниз.
В обувном магазине я купил первые попавшиеся кроссовки, проверив лишь размер и не
начинают ли они мигать огоньками при каждом шаге, и сразу же их надел, отправив перед этим
продавца за новыми носками. Немного подумав, я купил еще пару непромокаемых сапог, выбор
которых был тут весьма впечатляющим, дал продавцу карточку "Динерс Клаб" и попросил
отнести ее в отдел одежды. Миссис Паунс не появилась ни за одним из прилавков, ничего не
поделаешь. Еще я купил куртку, естественно непромокаемую, с капюшоном и множеством
карманов, рубашку, два комплекта белья и полдюжины носков, чтобы окончательно
продемонстрировать свою привязанность к Редлифу.
Вернувшись наверх, я бросился на кровать. Мне хотелось как следует, по-мужски, выпить,
но я знал, что после первого глотка мне захочется как следует, по-мужски, закурить, и я стану
очень несчастным экс-курильщиком с трехнедельным стажем. Я закрыл глаза. Во рту я
чувствовал нехватку чего-то, впрочем, я знал чего, чего-то на букву "с". Когда после двух дней
без курева я спросил Джасперса, что вызывает ожирение после отказа от сигарет, он сообщил:
"Никотин способствует выводу накапливающейся в печени глюкозы, а это, в свою очередь,
дает сигнал мозгу: "Есть глюкоза, шеф! Голод удовлетворен". Поэтому курение подавляет
чувство голода. Теперь же, когда ты не куришь, сигнал об удовлетворении голода идет лишь
тогда, когда ты действительно ешь, а не после каждой сигареты. И потому тебе всё время будет
хотеться есть, и ты наверняка потолстеешь, но в итоге это пойдет тебе лишь на пользу. С
другой стороны, если не выдержишь - обещаю сделать тебе титановую гортань, а может, даже
найдется какая-нибудь недолго бывшая в употреблении. От какого-нибудь донора с автострады.
Так что не лопни".
Тоже мне - умник без вредных привычек.
Мысль о никотине мне удалось прогнать следующим образом: вытащив из кармана
влажную пачку жевательной резинки, я сунул в рот две подушечки и переместился назад во
времени, чтобы проанализировать еще раз свои действия.
С автомобилями - всё в порядке, с одним и другим. Первый утоплен, второй в ремонте.
Хорошо. Грузовик с моим барахлом едет сюда и должен быть послезавтра, самое позднее - в
четверг. Тоже хорошо. Визит в мэрию?.. Подождет, я пока не открываю контору. Шериф... Ну,
я мог бы нанести ему дружественный визит, но мне не хотелось вылезать под местный дождь.
Подремать?
Ха! Скотт Хэмисдейл еще не в том возрасте, черт побери! Сейчас только одиннадцать
двадцать четыре. Я посмотрел на часы, снял с руки и проверил надпись на крышке. Судя по
всему, водоупорные, что здесь, в Редлифе, как выясняется, имеет немалое значение. Хорошо.
...Закладка в соц.сетях
