Стихотворения и поэмы

страница №6

...кают острия штыков
It Седок поодаль брови хмурит и книжкой гонит мотыльков
— Скажи, джалдас, он кто таков' Из ссыльных,
что ли, поляков' —
К Спросил толмач у ямщика,
был ответ его таков
— Сей барин не из поляков, из русских он бунтовщиков
ГО, должно быть, года три не выпускали из оков
Fft Ялуторовск из Бухтармы на поселенье из тюрьмы
ГВгО везем в коляске мы С ним осторожней говори'
пугалися цари, страшилися государи1
Чтоб свергнули государя,
ей барин подстрекал солдат
ырнадцатого декабря
Цаенадцать лет тому назад
он каков Иди-ка, брат' Сюда приблизился ты зря
р*Пошел толмач Вдруг слышит крик То окликает бунтовщик
— Эй, друг киргиз, остановись' Продай, пожалуйста,
кумыс' —
Подходит Увенькай, дает бутылку путнику
И барин
Из горлышка прежадно пьет Он говорит
— Спасибо, парень' То не кумыс, а чистый мед' —

246

247

А книжку сунул он поя мышку, не закрывая. В эту книжк\
Глядит толмач. Там есть портрет.
Изображает он парнишку пятнадцати, не больше, лет
Он, щеку подперев рукой, сидит, парнишка толстогубый,
Курчавый парень, белозубый... Узнать бы, кто это такой5
— Напился! Больше не хочу!— промолвил путник
толмачу —
От жажды гибнул я. Ты спас. Возьми двугривенный,
джалдас1 —
Толмач ответил:
— Полдень жарок, песок в степи кругом горяч
Пусть будет, что тебе в подарок я дал кумыс1
— Я не богач!
Воскликнул путник.—
Но с лихвою
Я твой подарок отдарю! —
И трубку с львиной головою он протянул.
— Я не курю!
— Так что же дать знакомства ради? Ну, вот —
серебряная брошь.—
Но Увенькай, на книжку глядя, молчал и думал:
Сам поймешь!
Так получил он эту книжку в обмен на чашку кумыса,
И все узнал он про парнишку, чьи так курчавы волоса.
Воскликнул пылко бунтовщик:
— Мой друг, хочу тебя обнять
За то, что ты любитель книг!—
Смеялись конвоиры.
Гнать
Им мальчугана было лень,—
Был зноен, душен этот день,
Смерчи клубились на дорогах. .
В ауле, на своих порогах,
Черкесы праздные сидят.

248

Сыны Кавказа говорят
: -О бранных, гибельных тревогах...
Но что это? Шуршат шелка. И чья-то нежная рука,
Легка, душиста, горяча, вдруг промелькнула у плеча.
Кто обнимает толмача'
Кто говорит:
— Бонжур, мой друг! Ах, как забавен твой испуг!
Как ты краснеешь, ай-ай-ай! Что ты читаешь, Увенькай'—
Молчит толмач. А к книге тянется девическая рука,
Алеет нежная щека за кружевом воротника...
Архиерейская племянница, как ты стройна и высока!
Девица спрашивает ласково:
— О, Увенькай! Давно ль ты глух'
Я вижу — Пленника кавказского
Читаешь ты. Прочти же вслух!

Я знаю: ...на своих порогах, черкесы праздные сидят
О чем черкесы говорят'
Ну-ну! Читай мне все подряд, о чем черкесы говорят
Но обожди .. Последний лист в сей книжице почти что чист,
Здесь окончание стишка.. —
Метнулась девичья рука, и нет последнего л.истка.
У, ит бала, собачья дочь, листок ты рвешь
из книги прочь'
Зачем листы ты рвешь из книг? —
Хотел толмач промолвить вслух,
Но стал горяч, шершав и сух неповоротливый язык,
От злобы захватило дух.
А дева прячет за корсаж посеребренный карандаш.
— Вот письмецо1 Не мни, не мажь
Полковнику его отдашь!

6

Чертополох прильнул к полыни, лопух обнялся с беленой.
Бушует зелень на вершине стены старинной крепостной
Бушует зелень. Ветер жарок. Он южный, он жужжит и жжет.
Врывается под своды арок старинных крепостных ворот.
Его гуденье, шелестенье заполнило ночную мглу.

249

Шумя, колышутся растенья на старом крепостном валу
Такие ночи лишь в июле случаются в краю степном
Казак стоит на карауле на бастионе крепостном,
И вдруг он слышит кто то дышит, вот вздох и снова
тихий вздох
— Эй, кто там ходит, кто там бродит, гнет на валу
чертополох'—
Казак вскричал
— Ау, ребята1 То не сержантова ль коза' Лови ее'
Пошла куда то'—
Молчи, казак' Протри глаза'
Не выйдешь ты из под аресту, а то и выдерут лозой,—
Как смел полковничью невесту назвать сержантовой козой'
На бруствере сух хруст песка тропиночка узка
И слышится издалека, как плещется река
Раздался голос
— Не споткнитесь Поберегите глаз Здесь карагач
— Не беспокойтесь Была я здесь не раз
— Любовь моя вы не боитесь гулять здесь в поздний
час'
— Я не боюсь мой храбрый витязь Надеюсь я на вас'
— Любовь моя, вы знаете — в степях опять мятеж'
— Ах, вечно у кочевников мечты одни и те ж'
— Верны нам ханы Но на ханов чернь ополчается
везде
Бунтовщик Исатай Тайманов восстал в Букеевской орде
А также Утемисов некий творит преподлые дела
Молва об этом человеке по всем аулам проплыла
— Они ж далеко'
— За Уралом Но и у нас найдешь таких
Из Каратау мне доносят о подлых шайках воровских
Там есть в горах один мятежник Воззвал Страшитесь
я приду'
Веду я бедных на богатых, я счеты с крепостью сведч

250

Мятежник сей наказан будет, в большую попадет беду —
В тысяча восемьсот тридцать шестом году
Не может быть нападенья на Омскую крепость1
— Ведь это ж наглость и нелепость'— в ответ навеста
говорит —
Коль сунется мятежник в крепость, ему жестоко нагорит'
Где ж он теперь, кайсак мятежный'
— Близ укрепленья Каралы'
Но вы не бойтесь, друг мой нежный, ему куются кандалы
Для супротивного'кайсака уже куются кандалы
Я сам их кузнецам заказывал, они крепки и тяжелы'
Тут южный ветер из пустынь дохнул, пахуч, горяч
Шарахнулись ковыль, полынь, и дрогнул карагач
И девушки раздался вздох,— вдруг вспомнила она,
Что цепок здесь чертополох, дурманит белена
— Сколь сладко пахнет здесь травой' Лопух — v тот
расцвел' —
На бастионе часовой глаза во тьму отвел
Блуди, коза, блуди, коза, смущай народ честной,
Близка военная гроза над крепостной стеной'
Близка гроза иль далека — тоска у казака
На бруствере уже замолк тяжелый хруст песка
Замолк песка тяжелый хруст, и бруствер как бы пуст
И лишь чертополоха куст дрожит в горячей мгле
Папахи мех курчав и густ Уста коснулись уст
Скрипит трава трещат стебли прижатые к земле
Устроил бал полковник нынче Гостей ведет в парадный зал
Мечи изогнутые клынчи, кольчуги, шлемы показал
— Коллекция моя прекрасна, живу я в Омске
не напрасно —
Люблю я Азию ужасно, ее мне будущее ясно'
Эй, Увенькай, подай бокал1
Созвездия сияют свеч в высоких медных канделябрах

251

Полковник произносит речь
— Друзья, подымем тост за храбрых,
Что супротив бунтовщиков в немирные уходят степи
Бунтарь закован будет в цепи1 Здесь не Коканд, здесь
не Кашгар'
Пошлем две сотни казаков,— тяжелый нанесем удар
Эй, Увенькай, сними со свеч нагар1 —
Исполнил приказанье раб и возвращается на место
Глядит — наряднее всех баб сидит хозяйская невеста
Звать на казахском языке таких красавиц Айналаин —
Браслет сверкает на руке, румянец пышет на щеке
А сколько ласки в голоске1
Красива Молодец хозяин'
— Эй, Увенькай, подай вина для госпожи' —
И пьет она,
И молвит важно, как хозяйка
— Спасибо, милый Увенькайка'
Ты жив, кавказский пленник наш' Ты будешь мне
любимый паж1
Полковник, раб ваш — милый парень, вид расторопный
у него
Но не пойму я одного — он куплен или кем подарен'

9

— О, это дело было так,— сказал полковник —
Есть у Тары
Екатерининский маяк Там торг
Киргизы и татары,
Калмыки и джюнгарцы даже порой съезжаются туда
Там производится всегда рабов свободная продажа
Мальца купил я у монгола за три с полтиной серебром,
Крестил мальчишку, отдал в школу — пусть вспомнит он
меня добром
И, знаете, к нему не строг В жестокости не вижу прока
Случается, что дам щелчок когда не выучит урока.
Но обижать — ПОМИЛУЙ бог'

252

Нет' Он оплачен серебром, ему забот нет ни о чем,
Пусть вспомнит он меня добром, он будет бойким толмачом
Он уже и теперь не только по-русски,
Но и по арабски и по-китайски хорошо читает и пишет
Всю Увенькай беседу слышит Стоит потупившись,
не дышит
Все знает Увенькай, все помнит родной аул войну,
разгром,
Монгольский плен и путь на рынок, маяк, стоящий за бугром,
Приезд полковника Полковник платил казенным серебром.
Раб знает, для чего он куплен и отдан в школу толмачей
Чтоб, с виду будучи не русским, знать тайн" всех чужих
речей
Он знает выучат законам, да и пошлют потом шпионом
Разведывать в кокандском царстве, где не смолкает звон
мечей,
Где не смолкает свист камчей, где камень гор еще ничей
Там убивают толмачей А ведь в Коканд пошлют, ей ей'
Затем и обучают смеяться, хитрить, кланяться
— Он сколько лет у вас останется'
— Покуда в школе толмачей —
Заулыбалась, вся румянится архиерейская племянница
К полковнику прижалась Тянется шлейф ее платья
И они уходят в глубину зала где тускло млеют созвездия
свечей
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
\
По воле юной новобрачном преобразился дом невзрачный
Фарфор в столовой, бархат в спальной,
Блестит в гостиной пол зеркальный
Преображенная квартира дпя Увенькая не мила
Она до свадебного пира куда уютнее быта
Былой уют, о, где ты где ты'

253

Табак, бутылки, пистолеты
Валялись в куче под столом...
Так, размышляя о былом,
Толмач сидит один на кухне.
Он грустен. Холода пришли.

Вся крепость в ледяной пыли, снега дорогу замели.
Эх, гасни, печь, свеча, потухни,
Казенный дом, рассыпься, рухни,
Исчезни, Омск, с лица земли! —
Так он колдует про себя.
Вдруг сзади подошла хозяйка:
•— Давно хочу спросить тебя,
О чем грустишь ты, Увенькайка'—
Он вздрогнул.
Юной госпоже без размышленья дал ответ он,
Как будто он давно уже хотел ей рассказать об этом:
— Ой, Айналаин! Тяжко мне. Грущу я по родной стране.
Когда на степь в окно взгляну, в родную хочется страну.
О, в ту страну, что я по праву
Считаю родиной. На славу Сары Ишик Отрау,
Страна Тулуп-носить-кончай.
Прекрасный, дальний, теплый край!
Когда-то я вернусь туда'!—
Сказала Айналаин:
- Да'
Ах, бедненький! Ты — омский пленник'
Поди и принеси сюда
Березовый мне тотчас веник.
Ну, живо, знатный иностранец! Кому хозяйка говорит! —
Разгневалась она. Румянец багровый на щеках горит.
Схватила веник. И, спеша, за листиком сдирает листик.
— Вот розга будет хороша! Вот это будет добрый
хлыстик!
Ты захотел в родимый край' Тебе, наш пленник, с нами
скучно'—
И был наказан Увенькай полковницей собственноручно.

254

Из Петербурга к Омску возок казенный
Летит в сопровожденье охраны конной.
Трубит над степью ветер неумолчный.
Метет он снег по степи, сухой и колкий.
В оврагах завывают степные волки.
И съежился в кибитке чиновник желчный.
Весь тонет в шубе волчьей, до треуголки.
А позади кибитки драгунов трое.
Они перекликаются между собою:
— А ну, успеть бы, братцы,
До крепости добраться!
К двадцатому бы марта.
— Уж надо постараться.
— Поспеть бы хоть к апрелю!
— Успеем раньше, братцы,
До крепости домчаться!
Ведь мчимся, аж взопрели! —
Беседуют драгуны:
— Везем предмет чугунный,
Тяжелый очень.
Он в ящик заколочен.
— Вот бы узнать, что это такое! —
Им не дает покоя знать, что это такое,—
Пули, бомбы, таможенные пломбы?
Черт его знает, что это такое!
И вот на остановке, распив бутыль перцовки, драгуны
стали прытки.
Идут к кибитке:
— Что это такое мы везем в подводе
В Омск из Петербурга, ваше благородье'—
Слышно из кибитки:
— Всего тут есть в избытке —
Кнуты, колодки, орудия для пытки, свинец лить в глотки.

255

Бунтовщикам проклятым, киргизцам злобным
Да болтунам-солдатам, тебе подобным'
— Тебя сегодня в школу не отпускаю,— полковница
сказала Увенькаю —
Мне на базар сходить сегодня нужно, боюсь, что завтра
будет и вовсе вьюжно
Пойдешь и ты со мной нести покупку
Возьми корзинку и подай мне шубку
Трубит восточный ветер, метель пророча
Он мучит, жжет и колет, летя навстречу
Из труб нисходят дымы обратно в печи
Еще жесточе
Вьюга б\дет к ночи
Она исщиплет веки, залепит очи
Так злы зимы восточной последние потуги
Н" что же' В час урочный взвивайтесь, вьюги'
Метет буран, но торг идет горячий на площади
Шумит базар казачий
В рядах мясном, молочном, рыбном, птичном
Идет хозяйка с видом безразличным
И в лавочках свечных, мучных и хлебных
Не слушает она речей хвалебных,
Что произносят на степных наречьях
Торговцы в шубах козьих и овечьих
И в малахаях песьих, лисьих, волчьих
Полковница везде проходит молча
Какое ей дело до всякой базарной сволочи1
Тут Увенькай увидел Садвокаса
Привез дружок продать сыры и мясо
Сказал он тихо
— Увенькай, здорово'
Сырым Батыр в степи явился снова
В орде Букея позади Урала
На хан Джангира вольница восстала' —
Но говорить им удалось немного,—
Полковница на них взглянула строго
Во взоре том угроза и острастка
Сказал толмач
— Прощай, о Садвокаска1 —
А Садвокас
— Прощай, о Увенькайка'
Как вижу я — строга твоя хозяйка'—
И скрылся Садвокас среди кайсаков
Он затерялся, с ними одинаков
Домой идут
Сеть кружев вьюжных
Опутала редут
Со стен наружных
Свисают на форштадт гирлянды снеговые
Но что это кричат на вышках часовые'
— Гей' Тройки степью мчат'
— Наверно, из России'
Полковник, отобедав молча,
Встает
— Я снова должен в полк'—
Откинул кучер полость волчью
Бич свистнул Скрип полозьев смолк
В проулочке
— О, боже, боже1 —
Полковница вздыхает — Ах'
Так каждый день одно и то же —
В окно взглянула Ну, и что же'
Да то же самое'

256

17 Л М"1ртынов

257

В снегах
Вся крепость тонет.
Ветер гонит
На бастионы снежный прах.
Полковник скрылся в зданье штаба.
Домой вернется он не скоро.
По карте крупного масштаба
Он реки, горы и озера
Страны киргизской изучает.
Он в штабе. А жена скучает!
Ничто его домой не манит.
Полковник занят, очень занят!
О, неужели выстрел грянет на бастионе крепостном'
Когда ж, когда ж покой настанет
В стране киргизской, в краю степном'
Когда' Об этом мы не знаем. Все лживы. Никому не верь.
И вот беседу с Увенькаем ведет хозяйка через дверь:
— Эй, Увенькай!
— Я слышу вас.
— О чем беседовал в тот раз
Ты на базаре целый час с киргизом' Кто он'
— Садвокас.
— Мне наплевать, что Садвокас. О чем беседа шла
у вас'
Ты бормотал: Сырым-Батыр.
— Нет, я спросил: Что стоит сыр' Сыры он продавал
овечьи.
— Не головы ли человечьи'
— Нет, госпожа. Овечий сыр!
Я говорил: Твой сыр хорош!
— Ложь!
Я не верю! Все ты врешь. Беседа не о том была!—
О, подлый раб! Он полон зла.
Он, верно, рад, что Карала на крепость Омскую восстала!

258

В степях, где мрак, в степях, где мгла,
Свистит аркан, гудит стрела —
Его сородичей дела!
У, подлый раб! Его б драла весь день, раздевши догола!
Всю ночь бы провела без сна, его драла бы докрасна.
Всего бы плетью исхлестала!
Полковница с кровати встала
И медленно выходит в зал.
Там, на стене, среди забрал.
Кольчуг, шеломов и щитов
Висит коллекция кнутов, камчей, бичей, плетей, хлыстов.
Есть у полковника хлысты — одни толсты, другие гибки.
О, подлый раб, узнаешь ты, как строить за дверьми улыбки!
Вот что-то ощупью взяла и медленно к дверям пошла.
Был смутен, беспокоен взор.
Но до порога не дошла —
В окошке всколыхнулась мгла,
И дрогнул ледяной узор на изморози стекла.
То грянули колокола. К вечерней службе звал собор.
5,
Гудят, гудят колокола!
Пустынна улица была.
Спала. Но вот из-за углов вдруг появляются солдаты.
Хруст снега. Гром колоколов, как орудийные раскаты.
Идут саперы, и стрелки,
И пушкари, и казаки.
Идут толпой, идут не в ногу, спешат, бегут через дорогу,
И тени их, мелькнув в окне, скользнув по каменной стене,
Напоминают о войне.
Тогда, почувствовав тревогу,
Кричит хозяйка:
— Увенькай!
Скорее шубу мне подай:
Пойду и я молиться богу!
17*

259

Она готова в путь Но вдруг во все окошки слышен стук.
— Хозяйка дома, казачок' —
Влетают девы на порог
И, не снимая шубок даже, лишь распахнув их на груди.

Бегут к полковнице:
— Куда же идти ты хочешь3 Погоди!
Из Петербурга весть пришла!..—
...Вотще звонят колокола.
Великопостные напевы вотще в соборе тянет хор
Теперь уж не поспеть в собор...
Взволнованно щебечут девы:
— Он был курчавый, как арап!
— Он был ревнив. Поэты пылки!
— Его убить давно пора б'
— Он яд развел в своей чернилке!
— На грех вернулся он из ссылки!
— Он неискусный был стрелок!
— Ну, вот! Палил он даже сидя!
— Ах, как ужасно!
— Некролог прочтете в Русском инвалиде.
И долго девы лепетали про Николя, про Натали.
Но наконец они ушли И стало пусто в темном зале.
И снова вьюжный вечер длится. Одна полковница томится
Столица1 Шумная столица!
В кавалергарда на балу
Эрот пустил свою стрелу.
Ну что ж! Дуэль! Извольте биться,
Коль захотелось вам влюбиться.
А здесь' От мужа не добиться,
Чтоб приласкал. Здесь счастье снится.
Что делать' Плакаться, молиться,
Рычать, как лютая волчица'
В опочивальне на полу на волчью шкуру опуститься
И в мех коленями зарыться и лбом о волчий череп биться

260

Перед иконами в углу'
Какая жалкая судьба'
Зовет полковница раба:
— Эй, Увенькайка! На дуэли, ты слышал, Пушкин
твой убит'
Предерзок этот был пиит. Его остроты надоели! —
Раб Увенькай в дверях стоит
— Ты слышал — Пушкин твой убит'
Да. Он убит. А ты, калбит, сегодня мною будешь бит
Рассказывай, о чем ты шептался на казачьем базаре
со своим Садвокаской'!

6

Он, окровавлен, бос и наг, был выброшен на солончак
Соль проникала в поры, жглась Все тело облепила грязь
А ноги связывал аркан.
Так присудил кокандский хан —
Чтоб был мучительно казнен с поличным пойманный шпион.
Кончалась служба толмача.
Он задыхался. Саранча вокруг носилась, стрекоча
и крылышками щекоча
Ему лицо. Томился он.
И вдруг он понял — это сон,
Бред, вздор, предутренний кошмар.
Здесь не Коканд, здесь не Кашгар —
Он в Омске.
Свешиваясь с печи,
Томит иссеченные плечи овечья шуба горяча.
И тараканы, шебарча, бегут от первого луча,
Проникшего через оконце
Неяркое, но все же солнце
В окошко светит, трепеща.
В халате и без шаровар из спальни вышел злой хозяин.
Он в ссоре, видно, с Айналаин.
— Эй, Увенькай, ставь самовар' —
Раб выскочил из-под овчин Раб быстро наколол лучин

261

Проворен раб. Всему учен.
Вот самоварчик вскипячен.
— Извольте пить, пока горяч
— Подай-ка, кстати, сухарей.
Все выполнено.
Из дверей толмач выходит поскорей.
Толмач выходит поскорей, по снежной улице идет.
Вдруг видит: у штабных ворот толпа веселых писарей.

Они тяжелый ящик через ворота тащат,
А сзади в шубе волчьей чиновник злой и желчный
Бежит, крича тревожно:
— Эй! Легче! Осторожно!
На снег углом не опускай! —
...Промолвил тихо Увенькай:
— Что тащите вы, писаря'
— Подарок от государя.
— Какой?
— А видишь ли, убит
Один столичный житель.
Пиит, что всюду знаменит,
Прекрасный сочинитель.
И некого печатать там,
И потому отправлен к нам
Печатный новенький станок!
— Понятно ли тебе, сынок'—
Хитро злословят писаря, между собою говоря:
— Ах, как я рад! Доволен ты5
— Уж отдохну теперь я!
— Гусиные до темноты
Скрипеть не будут перья,—
Циркуляры, формуляры, постановленья, уведомленья,
приказы, указы —
Все на станке теперь будем печатать!

262

Полковник допивает чай.
— Чего ты хочешь. Увенькай! Скажи скорее. Я спешу!
— Я вас о милости прошу.
— Какую милость просишь ты'
— Хочу я изучить шрифты.
Я с русской грамотой знаком, с арабской грамотой
знаком, с китайской грамотой знаком.
Хочу работать за станком.
Печатанье мне любо книг.
— Добро придумал, баловник!
Что ж! После школы каждый день в печатню будешь ты
ходить.
Учись, когда тебе не лень. Я разрешаю. Так и быть!
Позови ко мне правителя канцелярии —
Я отдам распоряжение, чтоб не забыть!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1

— Работы много, друг, у нас,— сказал правитель'
канцелярский.—
Перепечатай сотню раз правительственный указ,
Да пожирней, указ-то царский!
И губернаторский приказ. Вон тот:
Бий-Чоп с ордой дикарской в степи ворует атбасарскои...
— Так точно. Слушаю я вас! —
Чиновник, кашляя, ворча, все ходит возле толмача.
— Ты молод. Потрудись и ночью.
А я устал. Вздремнуть не прочь я.—
И вот ушел.
Чадит свеча, и мышь, за шкапом шебарча,
Грызет бумаги грязной клочья.
Тоска. Работа без конца. Но пальцы гибки, руки ловки.
Хватают цепко за головки тяжелых литер из свинца.

263

Текгт, подписи и заголовки
Итак Мы, милостию божьей" Приступим к делу
Дальше как'
Вот, на мыслёте непохожий, попался в руки легкий знак
Рцы Рцы и надо' Эти строки с рцы начаты Звучали так
Редел на небе мрак глубокой
Ну да1 Редел на небе мрак
О Пушкин1 Ночь еще темна Еще темна над степью ночь
Есть баба в крепости одна Полковница, собачья дочь
Из книги вырвала она последний лист, сказала — *чист'
Пусть ночь я проведу без сна — восстановлю я этот лист'
Я не забыл прекрасных строк Звенят подобно серебру
Я отпечатаю листок и в книгу вклею поутру
Толмач трудился три часа, на окна и на дверь не глядя
Светало Искрилась роса
Птиц зазвучали голоса
Чиновник хитрый, как лиса, тут к толмачу подкрался
сзади
И вдруг схватил за волоса
— А ну ка, дай мне, Увенькай
Что отпечатал за ночь Ну-ка1
Быстрее оттиск мне подай'
Э' Что такое' Вот так штука1
Я занемог, я спать прилег.

Тебе доверился я сдуру,
А ты печатаешь стишок
Ты предъявлял его в цензуру"
Ну, раб, с тебя мы спустим шкуру1
Зловеще звякнул ключ в замке
Крича, бежит чиновник в город
И мыслит Увенькай в тоске
Теперь жестоко буду порот

264

Ах, жизнь моя на волоске'
Но, впрочем, нет, не буду порот
Толмач рубаху быстро снял,
Перетянул бечевкой ворот, и рукава перевязал
Он тонким крепким ремешком
— Рубашка1 Сделайся мешком1
Все литеры возьму себе
В мешок скачите а и б,
В, г, д, е, ж, з, и, к —
Ложитесь все на дно мешка'
Фита, и ижица, и я,
И твердый знак, и мягкий знак
Вся типография моя1
Давно бы надо сделать так
Так надо сделать бы давно' —
И бросил он мешок в окно
Весь день полковника жена
Пытала
— Где же Увенькай'
Твоя вина, твоя вина
Мальчишку ты не распускай'
Наказан будет Увенькай, коль скоро он придет назад
В свечной завод его отдай — пускай узнает что за ад'
Еще чернильный есть завод, свечному тоже он под стать
Пусть поработает там год Мальчишку надо наказать'
Вот шубный есть еще завод,
А также фабрика сукна
Пусть поработает там год'
— Довольно' Не учи, жена'
Сам знаю —
Сумерки Луна
Полковник смотрит из окна

265

На Омск За гарнизонным садом,
Где берег выгнулся речной
Гнилым, горячим дышат смрадом
Заводы — шубный и свечной
На юг, через солончаки, по направленью к Каратау
Идут сибирские стрелки драгуны скачут, казаки
С кайсаками чинить расправу
Сверкают пики и штыки
Все глубже в степь идут полки
Видна из-за реки Сары вершина голубой горы,
А дальше — розовые горы
И офицеру офицер кричит
— В горах среди пещер
Барантачи таятся, воры'
На берегу реки Сары,
Вблизи понтонных переправ
Среди степных колючих трав,
Сегодня ставятся шатры
И ходит около шатров
Подтянутый, как на параде,
Поручик отставной Петров — историограф при отряде
— Скажите, прав я иль не прав'— спросил Петрова
юный лекарь
— А' Что такое, друг аптекарь' Что вам угодно,
костоправ'
— Хочу спросить я — от Сары верст десять есть
до той горы'
Она насколько далека' —
Петров ответил свысока
— Верст десять есть наверняка,
Коль ехать а пешком идти —
Так верст сто двадцать есть пути'—

266

Добавил он, захохотав
— Бунтовщиков в горах застав, суд учиним мы
по уставу —
Одних кнутами исхлестав, других на дыбу, чтоб с\ставы
Хрустели б' Верно, костопрэв'
Ведь вы потом любой сустав обратно вправите на слав\' —
Ответил робко костоправ
— Нетрудно вывихнуть сустав
Нельзя на это делать ставку
От просвещения отстав,
Недаром вышли вы в отставку'
— Как так'
— А так
Не палачей
Иль, говоря грубее, катов,
А нужно в степи толмачей
Да просвещенных дипломатов
Понятен смысл моих речей " Владычить нужно розгу
спрятав'
— Э, лекарь' Все чудишь ты, брат
Вознесся ввысь1 Взыграл на лире'
Пойдем ка лучше к штаб-квартире
Там можно выпить, говорят
— Вы ж пили, господин Петров
— Хоч\ еще' —
И меж шатров
Они идут А ковыли кругом трепещут \ дороги
И лекарь снова
— Степь в тревоге'
А нынче к бунту привели
Весьма тяжелые налоги
— Нет лекарь' Порете вы чушь Не приобыкли вы
к востоку
— Помилуйте Не палачу ж творить политику высоку1
Не государственный вы муж И пьяны вы, Петров
к том\ ж'

267

— Что, милостивый государь' Свободомыслие
вы бросьте1
— Идите прочь'
— А ну, ударь! Тебе я поломаю кости!
— Ого! Отведаешь ты трости!
— Под глаз получишь ты фонарь!
Звенят кузнечики в траве. Белеют лагеря шатры.
А у Петрова в голове гуляют винные пары.
— О! У меня прекрасный слух и голова есть на плечах.
Учуял я мятежный дух в безумных лекарских речах!
Успел наш лекарь прошлый год в Ялуторовске побывать.
Не зря ...

Список страниц

• #
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9

Закладка в соц.сетях