Жанр: Психология
Исследования по психологии художественного творчества
...ством операции замены реального
поступка или ситуации из жизни
— 125
прототипов вымышленным при сохранении той же функции, Л. Н. Толстой достигал
большей типичности изображения, соответствия логике образов и идейному замыслу.
У Л. Н. Толстого наблюдается также и операция воображения, противоположная
только что описанной-при точном сохранении содержания жизненного факта
происходит изменение его функции. Так, В. В. Арсеньева, желая понравиться Л. Н.
Толстому, однажды нарядилась и сделала модную, вычурную прическу. Он в этот
вечер был с нею особенно холоден и жестоко ее поддразнивал, доводя до слез.
После этого случая она стала просто зачесывать волосы за уши. В романе этот факт
использован, но в другом функциональном значении: Маша наряжается не по своему
желанию, а под влиянием гувернантки. Благодаря этому данный факт уже не
характеризует ее как легкомысленную, тщеславную барышню, но в то же время дает
возможность показать отношение героини к нарядам.
При создании романа Л. Н. Толстой пользовался и операцией воображения, состоящей
в изменении характеров и внешнего облика реально существовавших людей, однако
это всегда были некоренные изменения, а лишь смягчение или улучшение той или
иной особенности прототипов и их взаимоотношений.
Во всех случаях эти изменения были вызваны замыслом изобразить идеальную
семейную жизнь и идеальных, с его точки зрения, людей, а также стремление дать
убедительное развитие их отношений. Сам он до встречи с В. В. Ар-сеньевой уже
давно мечтал жениться и с самого начала их знакомства оценивал ее как возможную
невесту. Еще в письме от 2 февраля 1856 г. к П. И. Юшковой Толстой писал:
"...но сознаюсь вам откровенно, что с некоторых пор я серьезно... смотрю на всех
встречаемых мною девушек с точки зрения женитьбы, что думаю об этом часто и что
ежели это не совершится нынешней зимой, то не будет никогда"4,
Сергей Михайлович, наоборот, не допускал и мысли о возможности жениться на
молодой девушке.
Толстой воспринимал Валерию Владимировну очень трезво и критически, видел все ее
недостатки и достоинства, и более недостатки. В дневнике много записей о ней. 28
июня 1856 г.: "В[алерия] ужасно дурно воспитана, невежественна, ежели не глупа
(?..."; 12 июля: "...но фютильность и отсутствие внимания ко всему серьезному
ужасающи..."; 30 июня:
"...и говорила глупо; что Д[авид] Копперф[ильд] много перенес несчастий..."; 10
августа: "Она неглупа и необыкновенно добра"; письмо 23 августа: "Неужели какаято
смородина
4 Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 60, стр. 51 126
de toute beaute haute volee и флигель- адъю[анты] останутся для вас вечно верхом
всякого благополучия?"5.
У Сергея Михайловича нет трезвого критического отношения к Маше, а есть
стремление ее воспитывать, восхищение ее достоинствами, в особенности тем, что
она воспринимает его советы и его идеал женщины, преображается; под его.
влиянием. Он не сомневается в том, что она может любить глубоко, не сомневается
и в ее достоинствах.'
В. В. Арсеньева играла на фортепьяно плохо, во всяком случае ее игра не
удовлетворяла Толстого. В одном из писем к ней он пишет: "...а другое утешение
еще, что вы, авось,, вернувшись, будете играть поменьше с душой и побольше с:
тактом"6. Маша играет лучше, она может увлечь своей игрой. требовательного к
музыке героя. Это изменение вытекало из;
замысла и логики жизни: по замыслу Маша внушает герою очень сильное чувство
любви. Плохая игра должна была бы. охлаждать, а хорошая, наоборот, увеличивать
любовь у такого чувствительного к музыке человека.
Толстой часто поддразнивал В. В. Арсеньеву. В дневнике-от 1 июля 1856 г. он,
например, записал: "Я стал щипать ее-морально и до того жестоко, что она
улыбалась недокончено.. В улыбке слезы..." или в записи от 13 июля: "В[алерию]
дразнил коронацией до слез"7. В романе Сергей Михайлович то-же поддразнивал Машу
за наряды и т. д., но уже гораздо мягче и добродушнее. Такое смягчение вызвано
другим отношением героя к героине. Глубокое увлечение ею и более со-. вершенный
облик Маши, чем Арсеньевой, не допускали уже-жестоких насмешек.
Случаи прямого использования известных жизненных фактов устанавливаются легко и
достоверно путем простого сопоставления их с содержанием произведения. Труднее
судить. о моментах произведения, аналогии которых отсутствуют-. среди известных
нам биографических фактов. Что это: плод-. ли чистого вымысла или простое
использование неизвестных нам жизненных фактов? Трудно, например, решить с
полноа-уверенностью, являются ли чистым вымыслом те светские-люди, с которыми
сталкивается Машенька в Петербурге и заграницей. Толстой был за границей, хорошо
знал казанское,, петербургское и московское светское общество. Он вполне мог
списать своих персонажей романа с известных ему светских людей. Сделал ли он
это-об этом нет точных сведений. Их схематичность, кажется, говорит против
этого, но все же такой аргумент еще недостаточно убедителен.
В романе есть по крайней мере два момента, которые с полным основанием можно
отнести к вымыслу. Это пережи127-
Б Л. Н. Толстой. Поли, собр. соч., т. 60, стр. 81.
6 Там же, стр. 78. * Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 47, стр. 84 и 96..
вания Маши, когда она открыла, что Сергей Михайлович ее любит (прогулка лунной
ночью), и рождение в ней материнского чувства.
Рассмотрим процесс создания сцены прогулки лунной ночью по саду. Л. Н. Толстой в
дневнике после каждой встречи с В. В. Арсеньевой делал записи. Среди них нет
записи, отмечающей эту прогулку ночью по саду. Прогулки по суда-ковскому и
яснополянскому садам, конечно, были, но, по-видимому, такой значительной
прогулки, в результате которой были какие-то моменты, способствующие развитию
отношений между Л. Н. Толстым и В. В. Арсеньевой, не было. Видимо, переживания
Маши в этот вечер вымышлены Л. Н. Толстым. Между тем описание этих переживаний и
прогулки, пожалуй, самые поэтические страницы романа; Как и на основании чего
они созданы? '
Сама В. В. Арсеньева, по-видимому, не обладала особенно тонким и поэтичным
чувством природы, иначе об этом Л. Н. Толстой написал бы в своем дневнике, где
он очень подробно отмечал все ее достоинства и недостатки. Маловероятно, чтобы
он не отметил в ней чувство, так созвучное ему. Но, очевидно, что некоторое
чувство природы все же было свойственно В. В. Ар.сеньевой, отсутствие его Л. Н.
Толстой тоже должен был бы зафиксировать в своем дневнике. Живя в деревне,
писатель общался и с многими другими женщинами, совершал с ними прогулки,
поэтому, естественно, что у Толстого были какие-то наблюдения о том, как
воспринимают природу женщины. Писатель усиленно наблюдал природу и особенно
остро и поэтично переживал ее. В дневнике и в записной книжке этого периода
(1858 г.) имеется довольно много записей пейзажей и своего переживания природы,
в частности, описания лунных ночей, особенно майских, с соловьями, описание
туманных ночей и т. д.
К моменту писания "Семейного счастья" у Толстого накопились личные наблюдения не
только за чувством В. В. Арсеньевой, но и других женщин. Например, наблюдение за
более серьезным чувством Марии Николаевны Толстой к И. С. Тургеневу8. У Толстого
были переживания собственного увлечения В. В. Арсеньевой. Дневниковые записи
говорят о том, что в некоторые дни он воспринимал в В. В. Арсеньевой только ее
лучшие стороны, поэтизировал ее и испытывал от этого поэтическое счастье.
Значит, у писателя были наблюдения и переживания, которые можно было образно
обобщать, в которых можно было выделить поэтическое зерно восприятия природы и
переживаний любви. И, наконец, Л. Н. Толстой прекрасно знал расположение сада,
который он описывал. Из биографических данных известно, что писатель не
8 С. Л. Т о л с т о и. Очерки былого, стр. 386-399. 128
изображал событие, не имея четкого и точного представления о месте, в котором
оно развертывается.
Процесс создания сцены прогулки по саду можно представить следующим образом.
После того как Маша случайно убеждается в любви Сергея Михайловича, она и он
испытывают неловкость и смущение. Нужно было что-то, что сняло бы это смущение и
позволило свободно проявиться ощущению счастья у Маши. Толстой для этого вводит
сцену игры на фортепьяно в полутьме и затем сцену прогулки лунной ночью в саду.
Он поставил героиню в наиболее поэтическую ситуацию, в которой первое
переживание счастья должно было приобрести наиболее поэтичную и яркую форму. Эта
ситуация подготовлена как закономерно вытекающая из предыдущих событий.
Взяв эту ситуацию, Л. Н. Толстой поступил, по-видимому, как делают актеры,
представил себе, как бы действовала и что переживала бы его героиня, с ее
характером и другими особенностями, если бы попала в именно такую ситуацию. К.
С. Станиславский доказал, что убедительность актерских чувств и поведения
возникает именно тогда, когда актеры не выдумывают своих переживаний, а они
рождаются как результат действий актера в данной ситуации и от восприятия этой
ситуации. И рождаются без специальных усилий.
Читая в романе Л. Н. Толстого о переживаниях Машеньки в данной сцене, можно
убедиться, что они не выдуманы специально, а возникли у него подобно тому, как
они возникают у актеров, об этом говорит их большая убедительность и
выразительность, а также поразительная точность описания пейзажа и всей
ситуации, которая невозможна без четкого -и наглядного представления автором обо
всем этом.И только при таком точном и ярком представлении о пейзаже и ситуации
возможно пережить непосредственно то, что должна была переживать героиня в
данной ситуации.
За такую интерпретацию процесса создания переживаний Маши говорит, как нам
кажется, и то, что все эти переживания в первой части романа даны в связи с
описанием конкретной ситуации, как реакция на нее. Наконец, за такое понимание
процесса создания переживаний говорит и то, что Л. Н. Толстому, по свидетельству
его друзей, был свойствен талант перевоплощения. Нельзя принять нашу
интерпретацию как аксиому, она есть только весьма вероятное предположение. Но в
черновых вариантах мы не нашли ничего ей противоречащего.
Сделанный нами анализ операций воображения, использованных Л. Н. Толстым при
работе над "Семейным счастьем", расширяет наши представления об операциях
воображе9'/4
Заказ 248 ...... . - ..-,-.. 129
ния и их использовании в процессе художественного творчества. До сих пор
психологи различали только агглютинацию (соединение частей различных предметов),
акцентирование, преувеличение и преуменьшение различных особенностей предметов и
типизацию. Последняя, как это видно из нашего рассмотрения материалов творчества
Л. Н. Толстого, является не операцией воображения, а принципом, определяющим
использование этих операций. Литературоведы обычно сосредоточивают свое внимание
лишь на операции отбора фактов и особенностей людей, причем рассматривают это
как средство типизации. Применение этой операции Л. Н. Толстым показывает, что с
ее помощью можно не только типизировать образы, но и идеализировать их и даже
создавать образы, далеко отходящие от исходного жизненного материала, т. е.
вымышленные. К сожалению, эта операция может приводить и к созданию
схематических образов.
К вышеперечисленным операциям воображения можно добавить еще операции изменения
функционального значения жизненных фактов, перемещение их из одного контекста в
другой; изменение конкретного содержания факта при сохранении его
функционального значения; изменение только функции факта; и, наконец, вымысел,
основанный на восприятии и переживании писателем воображаемой ситуации с точки
зрения литературного персонажа.
Установленные нами и ранее известные операции воображения, по всей видимости, не
исчерпывают всего возможного их многообразия в процессе художественного
творчества. Дальнейшие исследования творческой работы других писателей и
художников, а также и работы Л. Н. Толстого над другими произведениями позволят
решить вопрос об операциях воображения более полно.
Принципы типичности, экономичности, соответствие логики действительности и
идейному замыслу, которые определяли у Толстого использование операций
воображений, по-видимому, свойственны взыскательным писателям-реалистам. У
писателей и художников других направлений они могут быть иными.
Несмотря на тщательную продуманность каждого изменения жизненных фактов, на
стремление Л. Н. Толстого достигнуть полной согласованности всех элементов и
деталей произведения, даже таких мелких, как, например, возраст героев, найти
внутреннюю логику развития отношений и событий, роман "Семейное счастье"
получился неровным по своим художественным достоинствам. В нем есть
художественные, полные поэзии страницы (главным образом в первой части),
художественно убедителен образ незамужней Маши, подготовившей появление в
дальнейшем таких образов, как Наташа Ростова и Кити Щербацкая. Но в романе есть
и много схема130
тачного, натянутого, художественно неубедительного: изображение светского
общества, образ Сергея Михайловича, изображение "падения" Маши и концовка романа
(открытие семейного счастья).
Наши экспериментальные исследования процесса образного обобщения позволяют
объяснить, чем обусловлена такая неровность романа. Из них выяснилось, что
существует два основных вида образного обобщения: обычное и специфическое
творческое (отнесенное к художественному изображению) и что художественная
убедительность, типичность образов обусловливается именно специфическим
творческим образным обобщением действительности. Выяснилось также, что образы,
созданные без опоры на образные обобщения только лишь на основе понимания
действительности, будут схематичными и художественно неубедительными.
Если мы рассмотрим роман с точки зрения этих данных, то увидим, что
художественно неубедительным, схематическим, натянутым в нем является прежде
всего то, в отношении чего у Л. Н. Толстого не было соответствующих жизненных
впечатлений-это изображение семейного счастья (концовка романа). Как мы ранее
указывали, писатель воспитывался без родителей. Его сестра была несчастна в
своей семейной жизни. Та семейная жизнь, которую Л. Н. Толстой непосредственно
наблюдал в Казани, была ему в высшей степени отвратительна. При изображении
семейного счастья он исходил лишь из идеализированных рассказов Ергольской о
родителях Л. Н. Толстого.
В отношении светского общества у Л, Н. Толстого был большой запас
непосредственных впечатлений, почти такой же, как тот, на основе которого он
позже дал потрясающие по своей художественности картины жизни светского общества
и образы светских людей (в романах "Война и мир" и "Анна Каренина"). Как
известно, Л. Н. Толстой после женитьбы преимущественно жил в Ясной Поляне и
избегал светского общества. Его поездки в Петербург и Москву, посещения
светского общества после 60-х годов в количественном отношении не так много
добавили к уже имевшимся впечатлениям.
Чем же объяснить, что на основе почти того же запаса впечатлений о светской
жизни Л. Н. Толстой в "Войне и мире" и в "Анне Карениной" дал целую галерею
художественно / убедительных образов светских людей, а в романе "Семейное
счастье" это светское общество изображено схематично, художественно
неубедительно?
У Л. Н. Толстого к периоду написания "Семейного счастья" был не только большой
запас впечатлений от светского общества, но и определенное его понимание и
критическое отношение к нему; было, конечно, и образное обобщение это9'/2
Заказ 248 131
го запаса впечатлений. Но это образное обобщение не было еще специфически
творческим. Для этого ему еще было нужно проанализировать свои впечатления от
светского общества и образно обобщить с точки зрения литературного изображения.
Он мог бы это сделать при работе над "Семейным счастьем". Но не сделал. В годы
писания романа, как известно, Л. Н. Толстой считал, что политика несовместима с
"художеством", что надо писать только на моральные темы. При таком литературном
кредо в работе над романом его не интересовали сами по себе особенности
светского общества. Это общество было нужно лишь для того, чтобы показать его
дурное моральное влияние на Машу, на ее семейное счастье, поэтому писатель не
посещал высший свет, чтобы не оживлять свои прежние впечатления и не относить их
к литературному изображению, как это он делал при писании "Войны и мира" и "Анны
Карениной". Он почти не работал над художественным обобщением и усилением
образности изображения этого общества (об этом свидетельствуют черновые варианты
романа). Впечатление такое, что он не хотел слишком углубляться в анализ своего
светского опыта, боясь выйти за поставленные перед собой рамки узкой моральной
темы, ограничивая свою задачу при создании образов светских людей лишь одним -
найти подходящую иллюстрацию к своим мыслям о дурном влиянии светского общества
на семейное счастье. Надо сказать, что в дальнейшем своем творчестве Л. Н.
Толстой никогда больше не удовлетворялся таким способом создания образов.
Схематичность образа Сергея Михайловича обусловлена несколькими причинами. Вопервых,
самим замыслом романа, этому образу отводилась роль своего рода "рупора"
толстовских представлений о семейном счастье. Во-вторых, литературное кредо
тогдашнего Толстого не позволяло ему включить в образ Сергея Михайловича таких
особенностей своей личности, как широту общественных интересов, кипучую
общественную деятельность, непримиримость и страстность и т. 'д. В-третьих,
схематичности и риторичности, сухости образа Сергея Михайловича способствовало
стремление сделать его более типичным для помещиков того времени, и наоборот, не
давать в его образе всего того, что не было типично для помещиков (например,
литературное творчество и т. д.). В образе Сергея Михайловича все было
толстовское, и в то же время в нем не было того, что делало Толстого Толстым.
Именно поэтому, когда писатель прочитал после отзыва Боткина более критично свой
роман, он пришел в ужас от того, что сделал с собой в романе, и написал Боткину,
что он "погиб как человек".
Изучение схематичных, художественно неубедительных моментов романа "Семейное
счастье" позволяет расшифровать
132
и детализировать советы опытных писателей-реалистов начинающим писателям. В.
Г. Короленко, А. М. Горький," В. В. Маяковский и другие писатели и поэты писали
как о главном и основном условии художественности произведения - о понимании
действительности и о непосредственном, активном ее значении. Анализ причин
схематических моментов в романе "Семейное счастье" показывает, что они могут
быть и у талантливого писателя, понимающего и непосредственно знающего
изображаемую жизнь и людей. Для преодоления схематичности произведений
необходимо, чтобы знание действительности, запас непосредственных впечатлений от
действительности был подвергнут творческому, отнесенному к литературному
изображению, анализу и образному обобщению. Такому анализу и обобщению может
препятствовать ограниченная субъективная творческая позиция, как это было у Л.
Н. Толстого в период писания романа "Семейное счастье".
Для того чтобы выяснить "ходы" воображения у Толстого:
при работе над этим романом, проследим те изменения, которым подвергался
первоначальный черновой текст. Некоторые удачные места были найдены Л. Н.
Толстым сразу, в первом варианте, и вошли без изменений в окончательный текст.
Другие художественно удачные места, а их больше, были найдены писателем не
сразу, в первом черновом варианте имели иной вид, чем'в окончательном тексте
романа. По их первоначальным особенностям и по характеру переработки они
распадаются на две группы. Рассмотрим первую группу. Это многочисленные
схематические, рассудочные, художественно неубедительные места первого чернового
варианта. Так, в конце второй главы первого варианта описываются ночные мечтания
героини. В окончательном тексте из них вычеркнут большой кусок: "(Он наяву, и в
мечтаниях, и во сне, он всегда был со мною). Однако я еще сама себе не
признавалась в любви к нему. Ежели бы ясно поняла, что я чувствую, я бы сказала
это Маше (в первом варианте гувернантка называлась Машей.-О. Н.), а тогда я ей
еще ничего не говорила. Я тогда еще боялась признаться себе в своем чувстве. Я
была горда. И женский инстинкт мне говорил, что ежели бы я сказала себе, что
люблю его, я бы спросила себя, любит ли он меня, и должна была бы ответить:
нет"9. В этом отрывке героиня дает сухой, рассудочный и детальный анализ своего
состояния. Это слишком тонко, умно и логично для нее, в основном жившей
чувством.
Другой отрывок, исключенный Л. Толстым из первого варианта: "Когда теперь я
вспоминаю это, мне ясно, почему ему
9 Л. Н. Толстой. Поли. собр. соч., т. 5, стр. 170.
W . .
неприятно было. Деревенская, безвкусная, бестактная барышня, которая начинает
нравиться, воображает себя красавицей и победительницей и для 2-х соседок и
старого друга дома нескладно убралась всеми своими нарядами и выставила евоипрелести"10.
И здесь беспощадное, холодное суждение героини о себе, невозможное
для нее. Это суммация резких толстовских оценок В. В. Арсеньевой, записанных им
в дневнике. Это прорыв мыслей, на основе которых еще не создалось
соответствующего творческого образного обобщения действительности.
Помимо приведенных отрывков в первом варианте имеется еще ряд аналогичных мест,
которые Л. Н. Толстой не включил в окончательный текст романа; кроме того, там
есть отдельные места, которые он затем заменил описанием наглядных картин. Так,
например, в первом варианте несколько раз упоминается о религиозности героини,
кратко описывается, как она молится во время молебна. В окончательном тексте
дается описание ее религиозных переживаний, а также более образно изображается
ее молитва перед сном.
Или, например, в первом варианте третьей главы: "Как же, неужели вы никогда не
говорили: - Я вас люблю, - спросила я смеясь. - Не говорил и не буду говорить
наверное, и на колено одно не становился и не буду, - ответил он. (А через
неделю он мне говорил эти слова и говорил невольно, из всей души, и были
знаменья, и слова эти были эпохой в нашей жизни. И в словах этих было все лучшее
счастье и моей и его жизни. Ему, казалось, был неприятен разговор на эту тему,
он подозвал Соню и стал ей рассказывать сказку"11. За этими словами следует
вычурная сказка о принце и принцессе, в которой герой высказывает свои сомнения
в возможности их счастья. Здесь опять-таки рассудочный, не свойственный образу
Маши анализ изображения сомнений в счастье героя. Во втором варианте Л. Н.
Толстой заменяет сказку более короткой и еще более абстрактной историей про А. и
Б. В окончательном тексте дается полная поэзии картина объяснения в любви 12.
Вторая группа художественно неудачных мест в первоначальной редакции
характеризуется вторжением в них слишком индивидуальных биографических моментов,
которые нарушали логику характеров героев и логику их взаимоотношений.
Исправления этих мест шли в направлении исключения того, что нарушало эту
логику, или поисков деталей, выявляющих характер героев и их взаимоотношения.
Так, в первом варианте у Л. Н. Толстого написано; "Один раз в свои именины
10 Л. Н. Толстой. Поли. собр. соч., т. 5, стр. 171. " Там же, стр. 173. 12 Там
же, стр. 94-97.
я ждала его и надела новое ярко-голубое платье, очень открытое на груди (и
красные ленты) и переменила прическу, зачесала волосы кверху, что очень шло ко
мне, как говорила Маша и девушки. Когда он вошел и удивленно посмотрел на меня,
я оробела, покраснела и умоляющим взглядом спрашивала его мнения о себе в новом
наряде. Должно быть, в моих глазах он прочел другое. Он сделал свою недовольную
мину и холодно посмотрел на меня" 13. И вот этот же отрывок в окончательном
тексте романа: "Модные платья и прически, в которые Катя любила наряжать меня по
торжественным дням, вызывали только его насмешки, огорчавшие добрую Катю и
сначала сбивавшие меня с толку" н. Случай из жизни В. В. Арсеньевой,
характеризующий ее кокетство, которое по замыслу Толстого не было свойственно
героине, он сначала тем не менее включил в первый вариант романа и не замечал
этого несоответствия. В окончательном тексте писатель этот случай оставляет, но
приводит его в соответствие с образом простой и естественной героини.
Далее, из окончательного текста "Семейного счастья" Л. Н. Толстой выпускает
"фотографические" подробности из жизни В. В. Арсеньевой, ее внешности и ряд
'других деталей, которые присутствовали в первых вариантах романа. Например, он
вычеркивает упоминание о родинке на щеке у Маши, о ее зачесанных за уши волосах,
о сизом платье, о толстой и пухлой шее гувернантки и т. д.
Анализ изменений первоначального текста романа "Семейное счастье" позволяет
сделать ряд выводов:
1. Процесс работы над произведением даже в тех случаях, когда произведение носит
автобиографический характер и идейный замысел остается неизменным, является
таким же творческим процессом, как и создание замысла. Именно в процессе писания
и переработки первоначального текста Л. Н. Толстой нашел логику развития образа
героини романа, снял места, не соответствующие этой логике, дал образное решение
многих моментов романа и создал наиболее поэтические и художественные страницы
романа.
2. Новые ходы воображения возникают под влиянием восприятия написанного текста,
когда писатель воспринимает текст как критик и читатель. Н. Н. Волков (1968),
изучая процесс работы художника над натурным рисунком, показал, что в создании
образов существеннейшее значение имеет восприятие художником того, что наносится
им на лист или холст, так сказать "обратные связи", при этом художник
обязательно сопоставляет нарисованное с натурой. Анализ работы Л. Н. Толстого
над "Семейным счастьем" обнаружил то
13 Л. Н. Толстой. Поли. собр. соч., т. 5, стр. 171. н Там же, стр. 78.
...Закладка в соц.сетях
