Жанр: Электронное издание
futurum
...аемников человеческая кровь что вода, и они, не задумываясь, а
иногда и с садистским удовольствием лили и льют ее повсюду, куда их
посылают, - раньше в Корее, во Вьетнаме, в Алжире, в Конго, в Анголе,
потом в Южной Африке. За это платят, и платят неплохо - что ж тут
церемониться? - рассуждали наемные убийцы.
Когда их спрашивали, все же почему они избрали это ремесло, они, не
задумываясь, барабанили заученные фразы из статей растленной буржуазной
прессы:
- Мы боремся против коммунизма.
- Мы спасаем западную цивилизацию.
- Мы уничтожаем террористов.
Иногда слышался и такой мотив: "Мы ищем приключений". Именно в этом
духе объяснили свое поведение перед журналисткой газеты "Монд" молодые
французские наемники, не пожелавшие назвать своих фамилий и укрывшиеся под
псевдонимами Жан и Пьер. В статье "Приключение на кончике винтовки",
опубликованной 29 августа 1977 года, корреспондентка "Монд" Жозиана
Савиньо писала:
- Война приносит им определенное удовольствие. "Конечно, - признаются
они, - когда начинается огонь, в течение одной-двух минут испытываешь
кошмар и тогда спрашиваешь себя: что же ты тут делаешь?" Но их колебания
вскоре исчезают, потому что они любят (!) воевать.
А "один из друзей" Пьера и Жана - "более взрослый, более опытный, со
шрамами от ранений" - пояснил корреспондентке: "Они избрали такой путь,
потоку что это приносит восторг (?), а кроме того, это рентабельно (!), о
чем не следует забывать".
Да, забывать об этом не следует: в бездушном мире голого чистогана
зверские расправы с людьми, виновными лишь в том, что они хотят свободы и
равенства с другими народами, рентабельны - за них щедро платят. И те, кто
получает Эту щедрую плату, механически, без всяких угрызений совести и
даже с "определенным удовольствием", как выразилась Жозиана Савиньо,
занимаются этим чудовищным ремеслом. Один из этих наемников с циничной
откровенностью сказал ей:
"Нам платят за то, что мы деремся. Так же, как платят каменщику за то,
что он строит дом. Это одно и то же (?!), Во время боя в счет идет только
техника. Делаешь необходимые жесты. Выполняешь свою миссию. Не спрашиваешь
себя, справедлива эта борьба или нет".
Вот как оборачивается на практике "любовь к приклю.
чениям" этих авантюристов, ищущих в убийстве рентабельность!
Но были среди этих наемников и такие, которые искали в Родезии не
только деньги. Кое-кто - например, тот же "сорвиголова" Джеффри Вассерман
и его воинственная супруга Пегги из Техаса - рассуждали в духе модных в
Вашингтоне теорий о важности мирового господства Соединенных Штатов.
"Пегги и я боремся за то же дело, которое американцы защищали во
Вьетнаме, - говорил Джеффри. - Родезия должна остаться в свободном мире
(читай: в мире капитализма. - Ю. Ж.). В случае войны Америке будет нужен
родезийский хром высокого качества..."
"Я думаю, - вторила ему Пегги, - что наш долг состоит в том, чтобы
оставить нашему поколению мир по крайней мере столь же обширный, как тот,
который оно само получило в наследство..."
В свою очередь воспитанник американских ВВС Боуэрс считал, как писал
Мур, что "для него важно сохранить Родезию в зоне западного влияния, ибо
это богатая и стратегически важная страна".
Видите, как все для этих "сорвиголов" просто и ясно:
Америке нужен для военных целей родезийский хром, она должна сохранить
под своим господством "столь же обширный" мир, какой США контролировали
раньше, а посему надо утопить в крови национально-освободительную борьбу
народов Южной Африки!
И вот ради этого в Родезию со всех концов страшного, больного гангреной
совести мира капитализма - мира, имеющего бесстыдство именовать себя
свободным, помчались тысячи наемников, ищущих "приключения на кончике
винтовки".
"Каждую неделю, - писал Робин Мур, - десятки мужчин и женщин прибывают
в Солсбери, чтобы записаться в родезийские войска. Среди них англичане,
французы, австралийцы, южноафриканцы, немцы, португальцы... И много
американцев. Почти все - ветераны войны во Вьетнаме. В армии родезийского
правительства американцы находятся на всех уровнях - от рядового солдата
до майора. Они пилотируют вертолеты и истребители, они выполняют особые
задания вдоль границы с Мозамбиком и служат в бригадах южноафриканской
полиции. Их находишь в таких столь специальных частях, как РЛЛ ("легкая
пехота"), САС (ударные командос, перебрасываемые самолетами), и они часто
участвуют в миссиях печально знаменитого "селусского разведотряда"...
Сколько их? По оценке Мура, этот "иностранный легион", состоящий на
службе у родезийских расистов, насчитывал летом 1977 года 2 тысячи опытных
солдат и офицеров, "воодушевленных антикоммунистическими чувствами". В их
руках командование. Им доверена лучшая боевая техника.
Как же действуют наемники? На этот вопрос с циничной откровенностью, и
притом весьма обстоятельно, ответил "один немец из ФРГ", служивший в
качестве наемника в родезийской армии, на страницах журнала "Шпигель" 24
октября 1977 года (фамилию его редакция журнала предусмотрительно не
назвала). Вот что он рассказал. Я цитирую: "Приказ о выступлении пришел в
воскресенье. Люди идут сейчас в церковь, а мы будем убивать террористов, -
сказал сержант. - Пока мы разбирали оружие и спешили к вертолетам, нам
объяснили боевое задание.
Все шло в соответствии с принятой системой; "Селусский разведотряд"
выследил группу террористов и по радио информировал нашу базу. Теперь нам
предстояло выполнить черную работу - уничтожить противника.
Пять вертолетов (четыре оснащены пулеметами, пятый - 22-миллиметровой
пушкой) стояли уже наготове; в каждом из них заняли места по три солдата и
по одному унтер-офицеру. В пятом находился майор, который с воздуха
управлял боем и из пушки расстреливал преследуемых. Операция напоминала
охоту с облавой. Вертолеты высадили нас. Мы окружили обнаруженную группу
и, растянувшись цепочкой, начали прочесывать местность. Зятем прилетел
вертолет, который стал палить н? пушки. Нам оставалось лишь довершить дело.
Во время этой воскресной операции мы взяли шесть пленных. По-видимому,
это были носильщики, так как при них не было оружия. Обычно мы пленных не
брали. Я не могу сказать почему. Но всех, кто сотрудничал с террористами
[Так расисты клеветнически именуют партизан, борющихся за национальное
освобождение.], позднее так или иначе вешали по приговору суда. Поэтому не
имеет значения, будет ли захваченный нами человек расстрелян на месте или
осужден позднее в Солсбери".
Далее наемник рассказывает о себе и о том, как он и его "коллеги"
проходят муштру в Родезии:
"Я прибыл в Африку после того, как в двадцать лет окончил школу, а
затем два года прослужил в бундесвере. В Родезии я говорил со многими
людьми. Все были убеждены, что борются за правое дело (?!). Для них это
поход против коммунизма, который хочет отнять у нас все. Родезийцы
спрашивали меня, не хочу ли я воевать на их стороне, поскольку я уже
служил в бундесвере и был унтер-офицером в саперпых войсках. Через
несколько недель я явился в вербовочный пункт в Солсбери и был зачислен в
воздушно-десантную часть родезийской армии.
Иностранцы не занимают в родезийских вооруженных силах никакого особого
положения. Они не объединены в специальные подразделения и получают такое
же жалованье, как родезийцы. Вступая в армию, они возбуждают ходатайство о
получении родезийского гражданства... Эго выходцы из Южной Африки,
американцы, англичане, представители многих других национальностей. Среди
них есть настоящие расисты, люди, не сумевшие устроиться в гражданской
жизни, авантюристы, но все они в какой-то мере убеждены, что имеют военный
опыт.
Поэтому первичная подготовка, которую обязаны пройти все, действует
подобно шоку. Она проводится по системе, которая была принята в английской
армии еще пятьдесят лет назад. С человеком здесь обращаются, как с
последней скотиной. Инструкторы кричат: "Ты, идиот" - или нечто подобное.
До 10 часов вечера у нас не было свободной минуты.
Приходилось полировать все латунные выключатели, даже крепящие их
винты. Веранды в казармах построены из бетона, но и они должны были
сверкать. Инструкторы очень строго с нами обращались. Даже в джунглях
строгости не уменьшались. И там приходилось стоять навытяжку перед
вышестоящим. Родезийцы привыкли, чтобы их обслуживали черные. В моем
отряде негров не было. Поэтому родезийцы пытались заставить нас,
иностранцев, делать эту работу.
Только и слышалось: "Принеси мне то-то и то-то".
В моем подразделении иностранцев насчитывалось от 10 до 20 процентов,
отношения с родезийцами, проходившими срочную службу, и добровольцами были
плохими. При этом у них не было причин завидовать нам, скажем, из
финансовых соображений. Денежное довольствие каждого зависело от
количества лет, которые он прослужил в армии.
Я все время мечтал попасть в "Селусский разведотряд"
или в САС - отборную часть военно-воздушных сил. Там много иностранцев,
а служащие в них родеэийцы - профессиональные военные. "Разведчики" и САС
по нескольку недель проводят в Мозамбике, зачастую переодетые в форму
родезийских террористов. Они умеют читать следы, живут в джунглях, как
настоящие бушмены. Белые гримируются под черных. В нашем отряде
маскировочное гримирование также обязательно, так как белый цвет вызывает
на себя огонь в джунглях".
В конце ноября 1977 года весь мир облетели взволновавшие всех честных
людей телеграммы, из которых стало ясно, чем же занимались проникавшие в
Мозамбик ландскнехты из "Селусского раэведотряда" и частей САС. Вот
некоторые из Этих телеграмм:
- Солсбери, 28 ноября. Родезийское военное командование объявило, что
более 1200 черных партизан были уничтожены в результате глубокого рейда на
территорию соседнего Мозамбика, причем родезийская сторона потеряла одного
(!)
солдата...
- Лондон, 29 ноября. Газета "Таймс" сообщила, что моЗамбикские солдаты
в субботу похоронили в общей могиле, в 18 милях от Шимойо, около 100 детей
в возрасте от 11 до 14 лет. Они были убиты родезийскими войсками...
Это была очередная злодейская атака расистского режима Солсбери на
лагеря беженцев из Родезии, нашедших приют в соседнем Мозамбике.
Хладнокровное, поистине беспрецедентное истребление беженцев, в том
числе детей, женщин и стариков, было осуществлено, как писала английская
газета "Гардиап", "войсками ВВС специального назначения" - теми самыми
САС, куда мечтал определиться западногерманский наемник, выступивший со
своими откровениями в журнале "Шпигель".
Вот как описывал их действия в районе Шимойо корреспондент
американского агентства Юнайтед Пресс Интернэшпл: "Вертолеты выбросили
десант, и десантники начали методично (!) уничтожать тех, кто был в
лагере..."
Таковы факты, и никакие словесные опровержения ЦРУ и прочих инстанций
не смогли их поколебать. А что касается разговоров насчет того, будто
закон США запрещает гражданам становиться наемниками иностранных
государств и будто их в случае нарушения этого закона ждет суровая кара,
то американские ландскнехты, поступившие в распоряжение родезийских
расистов, попросту посмеялись над ними.
Вот что сказал, к примеру, Робину Муру американский наемник Боуэрс:
- Я изучил юриспруденцию, когда учился в университете штата Алабама.
Недавно Верховный суд США постановил, что американец не может утратить
американскую национальность, поступая на службу в иностранную армию. Вас
могут обвинить в измене лишь в том случае, если вы сражаетесь против
американских вооруженных сил либо против вооруженных сил страны,
являющейся союзницей Америки, но это в Родезии случиться не может...
Последний бой Джона Габрона
Время от времени в печать проникают сообщения и о таких людях, которых
участие в "грязной войне" во Вьетнаме попросту довело до потери всякого
человеческого облика. И это порой влечет за собой поистине страшные
кровавые драмы, - они совершают убийства ради убийства, у них развилась
потребность убивать. Вот что я прочел в одном из номеров американского
журнала "Тайм" осенью 1976 года:
"Было спокойное августовское утро, когда двадцатидвухлетний ветеран
войны во Вьетнаме Джон Габрон отправился в свою последнюю разведку.
Одевшись в военную форму, нахлобучив на голову стальную каску и
вооружившись винтовкой со снайперским прицелом, он вскарабкался на
покрытый густыми зарослями кустарника холм в лесопарке Гриффит у
Лос-Анджелеса и засел там, наблюдая за дорогой, проходившей внизу. Вскоре
на дороге появился легкий грузовичок, - двое лесничих ехали по своим
делам. Габрон взял их на мушку и захватил в плен. Как рассказал потом один
из лесничих, Габрон объяснил им, что "он жил с оружием и хотел умереть от
оружия". К счастью, и его пленники, и он сам уцелели: подоспела полиция, и
после долгой осады ветеран вьетнамской войны сам сдался в плен..."
Со страниц журнала глядел молодой усатый длинноволосый парень в
стальных наручниках - снимок был сделан сразу же после ареста. Поражали
какая-то странная пустота в его глазах и необычайно спокойное выражение
лица. Психиатры, обследовавшие Джона Габрона, установили, что он абсолютно
здоров, и в сентябре 1976 года он предстал перед муниципальным судом
Лос-Анджелеса...
Америка поеживается, читая подобные сообщения, публикуемые в разделе "
Поведение людей". Уж больно частыми становятся эти необъяснимые и опасные
рецидивы страсти к насилию, - ее носят в сердце многие тысячи молодых
людей, научившихся в годы войны во Вьетнаме проливать человеческую кровь,
словно водицу.
- Эта история далеко не единична, - заявил журналистам по поводу
странной охоты на лесничих, затеянной Джоном Габроном в лос-анджелесском
парке, доктор Леонард Нефф, главный психиатр государственного
психиатрического центра для ветеранов, находящегося в калифорнийском
городе Брентвуде. - В Соединенных Штатах сейчас тысячи Джонов габронов.
Наполняющий их души потенциал насилия столь велик, что это является
предметом больших опасений нации...
Проходят месяцы, проходят годы после того, как молодые американцы
вернулись домой из Вьетнама, где они вели постыдную, кровавую, агрессивную
войну, опозорившую их страну и их самих, а раненые души их все еше не
обрели покоя. По оценке бывшего главного психиатра госпиталя для ветеранов
в Миннеаполисе Черри Седарлифа, 50 процентов (половина) из 2400 тысяч
молодых американцев, принимавших участие в войне во Вьетнаме, нуждаются в
"профессиональной помощи для приспособления к гражданской жизни", то есть,
попросту говоря, в психиатрическом лечении. А ведь Это были крепкие,
физически закаленные и образованные парни - 85 процентов из них закончили
среднюю школу.
Что же с ними сталось? Вот данные официальной статистики: каждый
четвертый из 800 тысяч ветеранов войны во Вьетнаме, которых пришлось
определить на лечение в госпитали по возвращении на родину, пытался
покончить самоубийством. 50 тысяч ветеранов получают "правительственное
пособие за психическое расстройство". 26 процентов ветеранов, служивших во
Вьетнаме, пристрастились к героину и другим наркотикам, в которых они ищут
забвения пережитого, - по ночам их гложет совесть.
Все это столь серьезно сказалось на душевном здоровье целого поколения
американцев, что психиатрия в США открыла новую главу в своих изысканиях:
"Послевьетнамский психиатрический синдром" - так названо новое психическое
отклонение, с которым ей приходится бороться.
- Симптомы этого явления наблюдаются в двух проявлениях, - заявил
осенью 1976 года психиатр из Лос-Анджелеса Сирил Барнерт. - Огромное
большинство ветеранов просто впадает в депрессию и оказывается не в
состоянии приспособиться к обычной жизни. Они ведут себя, как ленивые
студенты, - болтаются без дела по улице, курят марихуану, иногда берутся
за какую-нибудь легкую работу, но вскоре бросают ее. Время от времени они
играют в войну. В ЛосАнджелесе, например, они собираются среди руин
сгоревшего парка аттракционов и разыгрывают сражения. Некоторые ветераны
целиком погружаются в мир кошмарных воспоминаний о своем военном опыте.
Один ветеран из города Каспер в штате Вайоминг, который сжег напалмом
детский дом во Вьетнаме, без конца вспоминает о том, как корчились и
пронзительно кричали горящие дети. Другой ветеран из города Флинт в штате
Мичиган целыми днями чистит свою винтовку, ничем больше не занимаясь.
- Но есть и более опасные проявления "послевьетпамского
психиатрического синдрома", - продолжал Сирил Барнерт. - Ветераны
применяют методы военного террора к членам своих семей, друзьям и даже
незнакомым людям, Они без всяких к тому причин избивают людей, пускают в
ход оружие. У некоторых из них, когда они слышат шум реактивного самолета,
происходит провал в сознании, и тогда они могут совершать преступления.
Специалисты отмечают, что действие "послевьетнамского психиатрического
синдрома" усугубляется тем, что агрессия Пентагона против народа Вьетнама
оставила в американском народе ощущение глубокого стыда и вины, и когда
ветераны вернулись домой, их ждал негостеприимный прием.
"Они смотрят на меня, как на убийцу и чудовище", - сказал один ветеран
из Лос-Анджелеса психиатру Хэмлииу Эмри.
"Ветераны озлоблены, - заключил другой специалист. - Они хотят пустить
кровь обществу - так сильно, как только смогут".
Психиатр из Йельского университета Роберт Лифтон, автор книги "Домой с
войны", подчеркивает, что американские ветераны войны во Вьетнаме живут
отчужденно, избегая контактов с людьми. По данным опроса, проведенного
фирмой Харриса, только 18 процентов из них вступили в реакционные
организации бывших участников войн - "Американский легион" или "Ветераны
войн за рубежом", в то время как в былые времена 43 процента американцев,
возвращавшихся с войн, становились участниками эT организаций...
Но гангрена совести губит не только американцев, которые имели
несчастье оказаться во Вьетнаме с оружием в руках. Дух цинизма и тяга к
насилию все больше распространяются в Соединенных Штатах, а поскольку
оружие там может запросто купить или даже выписать по почте любой, кому
это вздумается, жизнь в этой стране становится все более опасной, особенно
в больших городах.
Города, объятые страхом
Это мегалополисы, как их там называют. Их шестнадцать, и в каждом -
более двух миллионов жителей. Нью-Йорк, Чикаго, Лос-Анджелес, Филадельфия,
Детройт и другие гигантские мегалополисы ширятся и ширятся из десятилетия
в десятилетие, вытягивая во все стороны, словно щупальца, свои предместья.
Особенно быстро мегалополисы росли в 60-х годах. Растут они и сейчас,
вытягивая все выше к небу свои семидесятипятиэтажные, стортажные,
стодвадцатиэтажные дома из стали, алюминия, меди, титана, бетона,
пластика, стекла. Накануне двухсотлетия Соединенных Штатов они
прихорашивались, - у подножия небоскребов бьют фонтаны, возвышаются модные
скульптуры, зеленеют молодые деревья, посаженные в кадки с землей,
привезенной издалека. Их часто приходится менять, - растения быстро
задыхаются в чаду.
Архитектура многих новых небоскребов великолепна. Их силуэты часто
фантастичны: иные напоминают пирамиды ацтеков, иные - круглые - похожи на
гигантские стволы доисторических деревьев, иные - на застывшую вдруг волну
океанского прибоя. Стало больше театров, музеев. В Вашингтоне, близ
Смитсоновского института, вынесли на улицы и площади и живописно
разбросали копии с подлинников скульптур Родена, Майоля и других великих
мастеров. На скверах много белок - радость не только для детей, но и для
взрослых.
Но вот озадачивающая на первый взгляд цифра: за последние пять лет
около двух миллионов американцев покинули эти мегалополисы и переселились
в маленькие городки - в одноэтажную Америку. Им уже не милы сверкающие
своими ослепительными гранями небоскребы. Они готовы мириться с тоской
провинции, столь блистательно показанной Льюисом Синклером в романе
"Главная улица". Многие из них готовы даже сменить профессию, лишь бы
убраться из больших городов.
Что же случилось? Причин тут много. Трудно стало жить в мегалополисе:
трудно найти работу - безработица, неизменно растут и цены, и налоги. Все
труднее становится дышать и в самом прямом смысле этого слова - улицы
мегалополисов заполнены густым, никогда не рассеивающимся чадом сотен
тысяч автомобилей. Все это не ново: такие беды большие города Америки
познали уже давно. Но вот что добавилось в них в 70-х годах: страх!
Да, именно страх все сильнее гонит людей из больших городов в
провинцию. Великий, неуемный страх за свою жизнь, за безопасность своих
детей, за свое жилище, наконец. О росте преступности в больших
американских городах написано и рассказано очень много. Но надо побыть
здесь самому, надо побродить (только не в одиночку, а в компании физически
крепких, владеющих искусством самообороны друзей!) по улицам этих городов,
чтобы отдать себе отчет в том, как далеко это эашло.
Из книги западногерманского журналиста, репортера журнала "Штерн"
Рольфа Винтера "Кошмары Америки" я выписал вот эти строки, повествовавшие
о бедах жителей столицы Соединенных Штатов:
"Когда поток автомобилей прекращается, вашингтонские тротуары пустеют,
так как в столице державы, претендующей на установление порядка во всем
мире, по вечерам они опасны, подобно змеиному гнезду. Дела владельцев
отелей ухудшаются, поскольку посетители избегают останавливаться в этом
городе. Кинотеатры вечером пустуют, ибо в округе небезопасно, как
небезопасно во всем городе; не спасают ни тройной замок, ни злая
сторожевая собака, ни электронная аппаратура, установленная в дорогих
домах лучших кварталов города. Каждую ночь происходит примерно 60
ограблений, более 100 краж со взломом, но почти половина ограбленных и
обкраденных не сообщают об этом полиции; просто не имеет смысла делать
это, ибо полиция уже давно бессильна... Ежегодно в Соединенных Штатах
нападениям подвергаются 33 604 полицейских, из них около 80 погибают.
Вашингтон вносит в это свою лепту.
В Вашингтоне все возможно, ибо город, в котором принимаются решения,
оказывающие влияние на самые отдаленные уголки земного шара, стал "городом
с гнилым нутром", как писал своим избирателям в штате Арканзас члеп
конгресса Джон П. Хэммершмидт. "Вашингтон, - писал он, - страшный город,
где с наступлением темноты царят анархия и хаос". Но вскоре он убедился,
что страх испытывают там люди и днем - даже в самом сердце мировой державы
- в зданиях, где делается мировая политика. Он слышал, что государственный
департамент в ответ на жалобы своих сотрудников, которые подвергаются
нападениям в коридорах своего же оффиса, принял строгие меры безопасности
и ввел строгую проверку посетителей этого учреждения.
Журналист, проживавший всего в километре от Капитолия, в течение одного
года три раза подвергался ограблению.
Трижды он обращался за помощью к полиции, и трижды полиция была
бессильна помочь ему. Тогда же этот журналист переехал на другую квартиру
и купил себе огнестрельное оружие, так как там, где нет законности, надо
самому принимать меры; если и должна проливаться кровь, то пусть это будет
по крайней мере чужая кровь; коль скоро Вашингтон стал диким Западом, то
надо и стрелять.
В городе имеется сто тысяч единиц огнестрельного оружия, не считая
стилетов, кастетов, кистеней и дубинок. Огнестрельное оружие имеют даже
дети, очень многие дети.
Были задержаны тринадцатилетние, нападавшие на прохожих, нападавшие
умело, абсолютно спокойно, как их учили по телевидению, полные решимости,
с недетским коварством, убийственным хладнокровием, и стреляли они порой
потому, что у их жертв оказывалось меньше денег при себе, чем они
надеялись. У кого нет оружия, тот может взять его напрокат, но за это
должен отдать часть награбленного..."
Признаться, когда я это прочел, у меня зародилось сомнение: не
преувеличивает ли автор развитие преступности в столице США? Но на всякий
случай я сохранил эту выписку.
И вот, когда я опять приехал в Вашингтон и собственными глазами увидел,
что там творится, я вынужден был признать, что Рольф Винтер писал правду и
только правду.
Начну с того, что в самом центре Вашингтона, в двух шагах от Белого
дома, администрация фешенебельного отеля предупредила меня: не стоит
выходить на вечернюю прогулиу"- всякое может случиться. Лучше проехаться
по улицам в автомобиле, но обязательно с поднятыми стеклами и с дверцами,
запертыми на замок. И вот мы едем по вечернему Вашингтону. Сверкают ярко
освещенные витрины магазинов.
Пляшут разноцветные огни реклам. А на тротуарах - ни души. Лишь кое-где
в укромных уголках какие-то подозрительные тени.
По телевидению непрестанно выступают полицейские чины - они ведут
кампанию под лозунгом "Help us help you"
("Помогите нам помочь вам"). Даются назидательные советы: какие замки
надежнее; как надо вести себя, если к вам кто-то постучится в дверь -
неважно, днем или ночью; что делать, если на вас нападут на улице.
Там же, в центре Вашингтона, в мае 1976 года я увидел необычное
зрелище. Двое полицейских, в отлично выглаженной синей форме с ярко
начищенными бляхами, с револьверами у пояса, раздавали прохожим
отпечатанные типографским способом инструкции, как надо вести себя, чтобы
хоть немного уменьшить риск, с которым связана нынче жизнь в больших
американских городах. Подошел к этим стражам порядка и я, и они с
ослепительными улыбками вручили мне целый пук литературы. Вот что я в ней
прочел:
"Насколько безопасен ваш дом? Пригласите полицейскую инспекцию. Мы
проверим, насколько прочны и надежны ваши двери, окна, замки, насколько
эффективно действуют установленные вами сигналы, предупреждающие об
опасности.
Мы дадим вам советы, как улучшить вашу личную безопасность и как спасти
(!) ваше имущество. Помогите нам помочь вам. Сегодня же позвоните нам по
телефону 626-2000".
А вот деловые советы из этой же литературы:
- Держите закрытыми двери и окна днем и ночью, даже если вы никуда не
уходите.
- Никогда не открывайте дверь, услышав, что кто-то стучит. Требуйте,
чтобы тот, кто постучался к вам, дал удовлетворяющую вас информацию о том,
...Закладка в соц.сетях
