В поисках исчезающей предметности (очерки о синергетике языка)

Настройка на тему
Вот этот исходный парадокс - предметность моей деятельности - это
предметность меня для меня самого...
Владимир Библер
Ведь, вообще говоря, семиотика - это не более чем один из случаев
двойственного рассмотрения чего угодно. В этом смысле мы
не знаем другого, более последовательного дуализма. Семиотический дуализм "знакобозначаемое"
-эта глава с зашифрованным
названием названием, в котором зашифрован дуализм предметного человеческого
мышления.
Мераб Мамардашвили, Александр Пятигорский
Категория переживания действительного мира-бытия - как события - есть
категория единственности, переживать предмет -
значит иметь его как действительную единственность, но эта единственность
предмета и мира предполагает соотнесение с моей
единственностью. Все общее и смысловое обретает свою тяжесть и нудительность
тоже только в соотнесении с действительной
единственностью.
Михатл Бахтин
Это герменевтический подход. Он начинается с осознания того, что язык
неизбежно отсылает за пределы себя самого. Указывая на
границы языковой формы выражения. Язык не тождественен тому, что на нем сказано,
на совпадает с тем, что обрело в нем слово.
Раскрывающийся здесь герменевтический горизонт языка делает явными границы
объективации мыслимого и сообщаемого. Языковая
форма выражения не просто не точна и не просто нуждается в улучшении - она, как
бы удачна ни была, некогда не попевает за тем, что
побуждается ею к жизни. Ибо глубоко внутри речи присутствует скрытый смысл,
могущий проявиться лишь как глубинная основа смысла
и тут же ускользающий, как только ему придается какая-нибудь форма выраженности.
Ганс Георг Гадамер

Предисловие
Болевой точкой, вызывающей напряжение современной философии науки, является
традиционная для философии, но
обострившаяся для самой науки проблема бытия и становления. Она фокусирует весь
комплекс забот постнеклассической науки,
связанных с расширением границ представлений о предмете научного знания.
Раздвинув демаркационные "бастионы" науки, отделявшей
ее от "ненауки", за счет обнаружения внутренней сложности предмета, философия
научного знания осознала свою включенность в более
широкий контекст существования знания вообще. Внутренняя сложность предмета
современной науки возникает на пересечении и при
учете многообразия отношений между чувственным и сверхчувственным. Последнее
теперь не просто не сверхъестественное, но и,
наоборот, претендует быть "истиной" естественного.
"Все представления, составляющие опыт, могут быть причислены к
чувственности, за исключением одного, а именно
представления о сложном, как таковом" . Предмет современной науки, как это все
более получает признание, имеет интенциональную
составляющую, поскольку сложность, как замечено Кантом, не может быть воспринята
чувствами, и мы сами должны производить ее .
"Научный разум тем самым совершает и радикальный онтологический выбор -
непосредственное восприятие мира, обыденный опыт
жизнедеятельности в нем, оставаясь общегенетической основой и предпосылкой,
перестает быть решающим атрибутом. Объективное
становится компетенцией мыслящего рассмотрения" . Эффект становления
объективного в таком случае совпадает с приданием
онтологической самостоятельности субъекту, что не может не сказаться на
характере предметного знания. Предметное знание
приобретает характер посредника между субъектным существованием и человеческим
существованием в формах бытия мира природы.
"Благодаря этим посредникам становится возможной предметная интерпретация смысла
и возникновение предикатов, то есть
представлений, репрезентаций смысла в предметностях мира" .
Рассмотрение современной философией науки эффектов становления
представлений о предмете раздвинуло "горизонт" его
"видения". В его "перспективу" попали не только "истории" прошлого и настоящего,
но и детерминации будущим. Следующий шаг
оказался уже естественным продолжением инерции выбранного движения, что сделало
возможным сегодня констатировать следующее.
Философия науки в современном ее виде рождается на стыке философии и историконаучных
исследований, приобретая статус особой
гуманитарной дисциплины со своими, уже традиционными, проблемами. В частности,
речь идет о проблемах способа бытия
семиотических объектов и соотношении понимания и объяснения .

Другими словами, такой ход событий в современной философии науки поставил
ее перед необходимостью выразить свое
отношение к фундаментальной парадоксальности, заложенной в любой форме
жизнедеятельности человека, человека и мира его
представлений. В рамках философии науки этот парадокс представлен, в частности,
в формах "критической рациональности",
"понимающей рациональности". Эта же проблема воспроизводится, когда мы пытаемся
представить изменения, которые происходят с
предметом дисциплинарно организованного знания. В рамках развернувшихся
дискуссий о его статусе мы вынуждены предположить его
существование в пространстве одновременно "уже" и "еще" несуществования.
Образуется "зазор", зона движения и порождения нового
смысла и значения предмета. Синергетизм периода становления - "бесшовное"
соединение неустойчивости и устойчивости в различных
их формах (понимания и знания, полагания и выражения, средства, метода и
результата, некоторой возникшей реальности и тому
подобных представлениях методологии и философии науки) - сказывается на
характере предмета такого рода деятельности. Он
приобретает неустойчивые черты и свойства "смыслообраза" (В.С.Степин), некоей
предметности, сочетающие в себе особенности
интенциональности и репрезентативизма периода становления предмета.
Заявленная тема книги "В поисках исчезающей предметности (очерки о
синергетике языка)" может показаться несколько витиеватой
и претенциозной, учитывая ассоциативную похожесть на название известной книги
Марселя Пруста. Вместе с тем оно лишь дает отчет в
простейшем экзистенциональном переживании, которое неотлучно сопровождает любые
действия познания или понимания. Предмет
влечет к себе, захватывая внимание осмысляющего, лишь ускользая от попыток
схватывания. В статусе познанного и понятого он
утрачивает власть над сознанием человека. Причем и ускользание смысла, и его
поиск происходит в одной и той же парадоксальной
стихии языка, содержащей в себе условия возможности, как бытия, так и
становления.
Чтобы усмирить чрезмерно спекулятивный, не предметный характер рассуждений
такого рода, в книге предполагается
воспользоваться советом, данным Гадамером. "Единственный, добросовестный способ
делать доступными для понимания философские
мысли - это подчиниться тому знанию, которое уже заключено в языке, объединяющем
всех нас" .
В книге основной акцент, "поворот" рассмотрения языка и его философии
определен их взаимоотношениями с новым
направлением исследования науки - синергетикой. Синергетика позволяет
интерпретировать научное познание и его понимание как
самоорганизующийся феномен междисциплинарных коммуникативных практик и по сему
ориентирующихся на эвристический
потенциал языка как такового.
При этом язык не является просто одним из предметов приложения
синергетической методологии. Обращение к нему более
фундаментально. "Словом "язык" обозначается проблема оснований науки и
философии, а не просто эмпирический предмет науки наряду
с другими (находящимися в мире) предметами, и это никогда не осознавалось столь
четко, как в XX столетии" . И в этом смысле "язык"
сохраняет роль одной из тех тематических предпосылок, которые обеспечивают
понимание происходящего с нами и мира, в котором
мы живем .
Напомним достаточно обсужденные в литературе специфические черты
синергетического подхода, которые служили нам
ориентиром. Они также будут полезны для понимания последующего изложения.
- Если классические наука и философия исходят из онтологического
предположения об изначальной упорядоченности бытия,
синергетика обращается к идее становления для интерпретации происхождения
различных форм порядка из хаоса . Тем самым она
предлагает средства для осмысления происхождения, генезиса возникновения нового
(новых парадигм и т.д.), которые являются
традиционно трудными для классического рационализма и для освоения которых он
(рационализм) всегда позволяет себе серьезные
отступления от собственных канонов.
- Из основополагающей специфики синергетики следует ее вторая столь же
фундаментальная черта. Как известно, классическая
наука и философия традиционно представляют универсалии (идеи, понятия,
представления, смыслы) как существующие объективно (в
природе, языке, культуре и т.д.), независимо от опыта познания. Синергетика же
их рассматривает не как предшествующие опыту
познания "платоновские идеи", а как результат межсубъектной коммуникации.
М.Шеллер, Ю.Хабермас и Р.Рорти подобного рода
универсалии называют контингентными . При этом следует особо подчеркнуть, что
синергетика не является альтернативной
классическому рационализму, но относится к нему по принципу дополнительности,
находясь с ним в постоянном творческом диалоге в
синергетическом движении самого языка .

- Следующей своеобразной чертой, столь же непосредственно вытекающей из уже
отмеченного, является специфическое
понимание роли языка в научном познании. Для классического рационализма язык
играет роль нейтрального средства, выступающего в
качестве "прозрачной среды" научных описаний, которая тем лучше, чем меньше
вносит в эти описания субъективных "помех".
Синергетика видит в языке активную среду порождения универсалий, учитывая
периферию "помех". В этом смысле не вполне корректно
утверждать, что субъект использует язык для обнаружения предсуществующих смыслов
(универсалий), скорее язык - "самоговорящее
бытие человеческого рода" - участвует в порождении смыслов в процессе
философствования и научного познания.
Тем самым жесткая "залоговая" оппозиция "актив-пассив" классики с участием
человека и языка (субъект-объект) снимается.
Переформулирование классической дилеммы ведет к взвешенному учету как обоюдного
динамического влияния друг на друга
участников диалога, так и самоопределяющегося становления каждого из них. Это
обстоятельство предполагает наличие своеобразной
"синергетической рефлексии", когда концептуальный аппарат, претендующий на
описание самоорганизующихся процессов, сам
является результатом самоорганизации. "Синергетическое движение в языке,
претендующее, по сути дела, на открытие доступа к
становящемуся бытию, само должно нести в себе элемент становления и
соответственно ускользать от четко артикулированных форм" .
Последнее положение создает определенные трудности для чтения синергетических
текстов. Читатель, ориентирующийся на
классическую форму изложения научного материала, разворачивающегося как линейная
последовательность: от формулировки
проблемы через обсуждение аргументов к формулировке выводов, столкнется с
трудностью, обнаружив нелинейное движение письма.
Однако он должен иметь в виду, что подобные трудности неизбежны. Язык, пытаясь
дать простор становлению, сам оказывается во
власти этого становления. В результате возникают повторы, семантические сдвиги,
метафоры как указывающие путь движения мысли,
который отнюдь не всегда заканчивается утверждением общепринятого понятия или
представления - все это читатель найдет в книге.
Синергетическое движение в языке предполагает, что конструирование с помощью
языка в качестве средства необходимых смыслов
(универсалий) происходит в самоорганизующейся языковой реальности. Язык
прислушивается и приглядывается к доязыковым,
телесным практикам, движениям, поворотам в языковой среде, отслеживает события
возникновения новых смыслов.
Уважительное отношение к языку дает возможность человеку научиться
использовать смыслы, которые "даруются" языком как
"вместилищем" культурной памяти и "причаститься" к тайне существования и
возникновения смысла.
Хотелось выразить глубокую признательность за помощь при написании этой
книги моим коллегам В.И.Аршинову, В.Н.Порусу,
Я.И.Свирскому, П.Д.Тищенко, которые высказали много ценных замечаний и советов,
что значительно улучшило ее содержание.
Книга является итогом многолетнего размышления, поэтому в нее вошли
переработанные ранее опубликованные материалы.

ГЛАВА 1. "ПОВОРОТ" ЯЗЫКА

КАК СТАНОВЛЕНИЕ ПРЕДМЕТНОСТИ
Язык сегодня представляет собой тот
философский предмет, где происходит
встреча науки и опыта человеческой жизни
Г.-Г.Гадамер

1. Синергетика движения языка
1. Вступление
Взгляд на язык как на самоорганизующийся процесс, как было уже замечено,
предполагает наличие
своеобразной "синергетической рефлексии", когда концептуальный аппарат,
претендующий на описание
самоорганизующихся процессов, сам является результатом самоорганизации .
Следование за процессом
самоорганизации сложных систем, к каковым относится язык в целом (и в любой его
специализированной
части), вводит в рассмотрение ситуации, когда приходится учитывать новые типы
детерминаций. Ситуация
неопределенности "метит" в поведении сложных систем совпадение (когерентность,
соответствие)
детерминации "причинными тенями" прошлого и детерминации будущим (причины
формообразующие и телеологические
(теленомические, по Аристотелю), указывает место принципиально
"несиловых" когерентных
взаимодействий . В качестве одного из претендентов на описание синергетического
движения в языке
предполагается рассмотреть такой его промежуточный результат (элементарная форма
движения,
ускользающая от четкой артикуляции), как "поворот" языка.