Жанр: История
ИСТОРИЯ ЕВРОПЫ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НАШИХ ДНЕЙ.
...онениями в Микенах, стояла стела,
украшенная традиционным, еще кикладским декором в виде бегущей
спирали.
Достоинство погребенного здесь царя подчеркивалось уже не только
роскошными заупокойными дарами, но и его электровой маской, которая
должна была сохранить образ царя: на ней ясно выступают черты пожилого
бородатого мужчины.
Около 1600 г. в царском доме Микен происходили какие-то события -
возможно, возникли разногласия между старшей и младшей ветвями рода. И
появилась новая царская усыпальница - могильный круг А. В нем
находилось шесть могил (I-VI), датируемых 1600-1500 гг. Примечательно, что
и здесь самые ранние захоронения содержали не столь роскошный
инвентарь, причем ряд вещей аналогичен предметам в современных им
погребениях круга Б. Создается впечатление, что такие дары происходили из
одной и той же царской кладовой. Но спустя одно-два поколения, около 15701550
гг., царская семья, устроившая вторую усыпальницу, сделала новые
шаги для своего возвеличения. Видимо, тогда прекратилась старшая ветвь
царского рода, так как могильный круг Б оказался заброшенным. Теперь при
захоронении своих родичей микенские цари стали сооружать глубокие, до 5
м, и обширные могилы (площадь могилы IV достигала 26,85 м2). Множество
ценнейших, художественно исполненных предметов вооружения,
драгоценностей и разных вещей царского обихода было открыто в четырех
могилах (IV, V, III и I) круга А, содержавших останки 6 мужчин, 8 женщин и 2
детей, похороненных в 1570-1500-х годах. Общий характер загробных даров
этим покойникам позволяет заключить, что в кладовых тогдашних
микенских царей хранились обильные сокровища из золота, серебра, бронзы,
слоновой кости, драгоценных и полудрагоценных камней и роскошная
расписная керамика. К сожалению, могильный круг А не был исследован
должным образом: могилы I-V были неумело раскопаны Г. Шлиманом,
искавшим лишь сокровища микенских царей. Только тщательное изучение
могилы VI, которую раскопал греческий археолог И. Стаматакис, позволило
выяснить главные особенности второй царской усыпальницы.
Данные обеих микенских усыпальниц указывают на то, что в период между
1570 и 1500 гг., на протяжении жизни лишь трех поколений, резко изменился
характер царской власти в Арголиде. Возвышение басилеев Микен шло
чрезвычайно быстрыми темпами.
Усиление царской власти имело место в XVI в. и в других областях
материковой Эллады. До сих пор история ранних дворцов на материке почти
неизвестна. Лишь недавно в Спарте в урочище Менелайоне был открыт
возведенный вскоре после 1500 г. дом царя, построенный на неприступном
горном склоне; видимо, проблема безопасности стояла остро.
Однородность основных культурных традиций рядового населения и
социальных верхов показывает, что население обширных земель
материковой Эллады составляло в это время уже достаточно монолитный
этнический массив. Правда, обособленность наиболее мощных племен и их
союзов сопровождалась развитием местных диалектов раннего греческого
языка. Согласно исследованиям лингвистов, около 1600 г. у греков
существовали три основных диалекта: ионийско-аттический, центральный
(распадавшийся на эолийский и аркадский) и западный. Помимо этих
главных диалектов, во многих уголках страны имелись их местные
варианты. В легендарной традиции греков сохранилось более трех десятков
древних названий племен, часть которых впоследствии исчезла, часть же
известна и в I тыс. до н. э. Среди эолийского населения, обитавшего некогда
преимущественно в Фессалии, особенно выдвинулись ахейские племена,
часть которых переселилась и в Пелопоннес. К 1600 г. уже сложился диалект
пелопоннесских ахеян, вобравший в себя ряд черт говоров соседних
аркадских племен.
Различия диалектов не препятствовали тому, что, как писал Фукидид, все
населявшие страну племена понимали друг друга. Сложение военнотерриториальных
союзов усиливало общение внутри больших областей. В
результате формирование греческого этноса на материке шло во II тыс.
весьма интенсивно, о чем свидетельствует и то обстоятельство, что на
обширной южнобалканской территории, от северных пределов Фессалии и
Эпира до южных берегов Пелопоннеса, в XVIII-XII вв. была распространена
однородная материальная культура. Ее общие элементы отражали не только
давние генетические связи с населением предшествующего тысячелетия, но
и развитие новых культурных традиций, общепринятых по всей стране. О
том, что данное культурное явление было присуще уже сложившемуся
греческому этносу, бесспорно, говорят лингвистические источники:
несколько тысяч документов слогового письма Б, известного приблизительно
с 1450 г., письменно зафиксировали существование греческого языка. Эти
исполненные на древнем ахейском диалекте записи не только
свидетельствуют о продолжительной историй (как отметил Дж. Чадвик,
почти три с половиной тысячи лет!) греческого языка, но и о значительной
монолитности культуры эллинов, достигнутой уже к середине II тыс.
Зрелость этнокультурной общности эллинов была уже такова, что их
племенная раздробленность ей не препятствовала. Примечательно, что по
всей стране династические круги в XVI-XIII вв. неукоснительно
придерживались общих культурных традиций, как показывают роскошные
предметы царского обихода. Некоторые бесспорные заимствования извне
(например, египетские изделия) были лишь дополнительными средствами
для возвеличения власти басилеев в глазах народа.
5. ЭЛЛАДА В XVI-XII вв.
Период греческой истории между 1600 и 1025 гг. обычно именуют микенской
эпохой. Однако археологические открытия 1920-1970-х годов показали, что не
только в Микенах, но и в других прославленных сказаниями центрах - в
Иолке, Орхомене, Гла, Фивах, Афинах, Тиринфе, Пилосе - во второй
половине II тыс. возникли раннеклассовые государства. Политическая
обособленность этих царств, которую так ясно отразили греческие легенды,
сочеталась с общностью их производственных и культурных традиций.
Поэтому, признавая ведущую роль Микен в XIV-XIII вв., следует определить
время между XVII и XIII вв., согласно памятникам письменности и
литературы, как период возвышения ахеян среди остальных племен греков.
Ахейское преобладание характеризуется сохранением самых тесных связей
единоплеменной аристократии, правившем в царствах, иногда весьма
отдаленных друг от друга. Эта близость сказалась в материальной и духовной
культуре верхов, и сведения о ней сохранила богатая легендарная традиция
эллинов. И если историк должен отнести многие детали исторических
преданий к области литературного творчества сказителей, то главное зерно
традиции следует признать достоверным: во многих областях Эллады власть
местных династий возрастала. Кровнородственные или просто союзные
отношения не один раз обеспечивали ахейским царям достаточную
поддержку во времена их войн с соседями. Но особенно важны были
локальные группировки династов в периоды, когда возникала угроза со
стороны мощных союзов племен, обитавших на севере страны. По-видимому,
коалиции династов не касались внутренней жизни их владений, экономика
каждого царства сохраняла свою обособленность.
Экономическое развитие Греции в изучаемое время характеризуется
дальнейшим подъемом сельского хозяйства и ремесленного производства.
Это сказалось на росте населения: во многих южнобалканских областях уже
к XIV в. почти удвоилось количество деревень. Особенно густо были
населены Фессалия, Беотия, Аттика, Коринфия, Арголида, Мессения. В это
же время отмечен рост городов; крупнейшие из них обычно располагались
под акрополями, на которых стояли царские дворцы. Известные ныне свыше
400 городищ и селищ второй половины II тыс. на материке и на островах
показывают, что между 1400 и 1350 гг., за период жизни двух поколений,
особенно возросло число поселений. Возникновение новых деревень возле
старых вело к усложнению родовых связей.
Дробление общин при выселении в новые деревни сопровождалось
уточнением правил землевладения и землепользования. Постоянные
размеры земельного фонда в пределах каждой ограниченной горами или
морем области Эллады настоятельно требовали применения четкой системы
аграрных установлений. По-видимому, вся община, носившая наименование
дамос (народ), являлась владельцем земель села, причем ее полномочия
были весьма обширны. Коллектив общинников-сельчан тогда еще не
записывал правила землепользования - устная традиция аккуратно
передавала эти нормы, из поколения в поколение. Даже в XIII в., когда
власть царя усилилась, правовые позиции общин характеризовались большой
прочностью, как свидетельствуют документы архива из Пилоса.
Записи пилосских экономов относительно Пакияны и некоторых других сел
показывают, что община-дамос владела своим особым земельным фондом,
именовавшимся "кекемена". В той же Пакияне имелись земли, не
принадлежавшие общине, они назывались "китимена" и были в руках
отдельных владельцев, телестов. Иногда земли крупных телестов включали
несколько участков, которые обрабатывали отдельные "держатели". М.
Вентрис и Дж. Чадвик особо подчеркнули, что данные о земельных
категориях в Пакияне не могут быть распространены на все Пилосское
царство. Однако показательно, что и в близкой ко дворцу Пакияне, где
находилось святилище богини Владычицы, община-дамос была владельцем
коллективного земельного фонда села и царские управители безоговорочно
считались с правами дамоса.
Материальная культура ахейских сел в данный период свидетельствует об
экономном ведении хозяйства. Орудия сельского труда и предметы обихода
сельчан указывают на прочный жизненный уровень в деревнях,
Многочисленность сортов культурных растений и видов домашних животных
свидетельствует об интенсивном труде земледельцев. По-видимому, рядовой
общинник еще мог сохранить для себя значительную часть продукции своего
хозяйства.
Экономическая жизнь Эллады в XV-XIII вв. характеризуется быстрым ростом
крупных и мелких городов. Ярким образцом столичного города являются
Микены. Зажиточные горожане обитали здесь в многокомнатных домах,
парадные помещения которых были украшены фресками и обставлены
дорогой мебелью. В кладовых находились запасы зерна, вина, оливкового
масла, причем некоторые хранилища содержали продукты, приготовленные
на продажу. Например, в "Доме торговца маслом" стояли запечатанные
кувшины с оливковым маслом.
О зажиточности преуспевающего городского населения говорят некрополи
многих центров. Богатые семьи погребали своих сочленов в фамильных
склепах. Микенские склепы дают особо подробные сведения о погребальных
обрядах горожан. В высеченные в скале камеры вместе с покойником клали
многочисленные предметы - орудия труда и оружие, посуду, одежду и
различные украшения. Существовал обычай заклания любимых собак (в
Микенах) или лошадей (в Марафоне, Лерне и Арханесе на Крите), которые
должны были сопровождать своих хозяев в загробный мир, подобно тому как
с телом Патрокла были сожжены 4 коня и 2 пса (Илиада, XXIII, 171-174). Уже
в конце XIV в. у средних городских слоев получили распространение
глиняные гробы - ларнаки. Росписи на ларнаках из Танагры показывают, что
в церемонии погребения зажиточных горожан участвовало много людей.
Общий характер древностей материковых и островных племен неоспоримо
свидетельствует о том, что городское население в ахейских царствах было
довольно многочисленным и обладало немалым экономическим
потенциалом.
Правящий слой раннеэллинских монархий являлся самым крупным
владельцем богатств. Дворцовые комплексы династов Иолка, Микен,
Пилоса, Фив и Тиринфа позволяют составить представление об
экономической мощи этих правителей, не уступавшей богатству кносских
монархов в XVII-XVI вв. Лучше всего изучен дворец в Мессении, где в Пилосе
К. Куруниотисом и К. Блегеном был открыт и полностью раскопан
обширный дворец, датируемый XIII в. В архитектуре и строительной технике
пилосского ансамбля четко выступает единство культуры высшего
социального слоя Эллады данного периода. Материалы из Пилоса позволили
понять многие отрывочные археологические сведения и свидетельства эпоса
о дворцах басилеев в других частях материка и, на островах.
В отличие от критских дворцов, сохранявших в XVII-XVI вв. еще много
архаических черт, резиденции ахейских царей XIV-XIII вв. планировались
более рационально. Сохраняя основное требование - дом царя должен
включать жилые комнаты, служебные помещения и кладовые, - ахейские
зодчие вывели производственные помещения в отдельные корпуса,
окружавшие в Пилосе главное здание с трех сторон. Во всех материковых
дворцах роскошно украшенный парадный зал с монументальным культовым
очагом играл главную роль в дворцовом ансамбле. Примечательной чертой
пилосского дворца является то, что помещения служителей-писцов были
расположены вблизи главного зала (мегарона). Это говорит о внимании
пилосского царя к работе своих экономов, ведших подробные счетные
записи.
Отношения между царской администрацией и общинами строились на
установленных правилах. Пилосские тексты показывают, что община была
обязана вносить царю определенное количество натуральных продуктов,
которое аккуратно учитывали царские экономы, Нормы взносов, судя по
табличкам, были установлены на год и рассчитаны пропорционально
размерам городков и сел и качеству их земельного фонда. Рентабельность той
или иной отрасли хозяйства на разных видах земельных угодий ахейские
цари внимательно учитывали.
Крупные размеры имущества царей требовали большого количества
обслуживающего персонала. Среди работников во дворцах были и пленные,
которых царь как главнокомандующий получал больше, чем кто-либо из
знатных воинов. Деиствительно, документы из Пилоса и Кносса
свидетельствуют о рабах, трудившихся на царских подворьях и даже в
мастерских отдельных ремесленников. Судя по тому, что индивидуальные
владельцы рабов упомянуты в Пилосе только по имени, можно полагать, что
такая группа рабовладельцев принадлежала к самым близким ко двору
слоям городского населения. Весьма сложен вопрос о положении рабов,
именовавшихся в Пилосе "божьими рабами", которые часто упоминаются в
земельных документах в качестве владельцев земли. Видимо,
формировавшиеся тогда в Греции нормы рабского статуса иногда еще не
полностью отделяли порабощенных людей от свободных ахеян.
Рабство, по-видимому, было в основном экзогенным, т. е. порабощению
подвергали чужеземцев. В пилосских табличках упомянуты женщины,
именуемые "пленными". Так как этот период характеризуется
междоусобицами в самой Элладе и военными действиями в чужих землях, то
победители, в особенности цари и военная знать, быстро насыщали свои
хозяйства пленницами. В ахейском эпосе упоминается о том, что рабыни
выполняли трудоемкие домашние работы (мололи зерно, чесали, пряли и
ткали шерсть, носили воду, стирали и т. п.) в домах знати. Многие рабы
трудились в усадебных хозяйствах, поддерживали порядок в кладовых царей
и крупнейшей знати.
Ахейский эпос сохранил много рассказов о пленении и порабощении воинов,
моряков и женщин. Распространенность этого сюжета доказывает, что
раннегреческое общество понимало экономическую выгоду рабства. Имущие
горожане в XIII в. уже использовали труд рабов, но рядовой землепашец,
вероятно, еще обходился силами своей семьи.
Социальная структура раннегреческого общества не была однородной во всех
областях страны. В глубинных землях, например в труднодоступных горных
районах, развитие рабовладельческого способа производства сильно
тормозилось прочностью устоев первобытнообщинного строя. Племенная и
географическая раздробленность весьма способствовала сохранению
локальной автономии греческих племен и царств, препятствуя объединению.
Фукидид не случайно говорил, что в древности, до Эллина Девкалионида,
страна именовалась по племенам (I, 3).
Политическая расчлененность обширных южнобалканских земель и
прилегавших к ним островов неизбежно вела к созданию племенных союзов
и коалиций царств, часто кратковременных и эпизодических. Конфликты
между соседями привели в XVII-XIV вв. к многочисленным междоусобным
войнам. Греческие легенды полны рассказов об этих столкновениях, причем
они сохранили множество названий племен, царств и героев, участвовавших
в событиях. Особенно много песен - ойм - было сложено о походе ахейских
басилеев под главенством царя Агамемнона против Троянского царства.
Некоторые ученые непосредственно вводят в историю эпизоды из "Илиады",
ахейской поэмы. Но нельзя забывать о том, что эпические сказания являлись
все же литературными произведениями. Создававшие их певцы - аэды -
довольно свободно трактовали общеизвестные сюжеты, расцвечивая тот или
иной эпизод. Правда, искусство сказителей было все же подчинено
общепринятым нормам фольклорного жанра того времени. Певец исполнял
оймы, посвященные традиционным сюжетам, и это заставляло его сохранять
общую канву предания и даже отдельные детали. Поэтому ахейский эпос,
ценный литературный памятник своего времени, может быть использован
как исторический источник, хотя и ограниченно.
Современные археологические исследования подтвердили многие сведения
эпоса: о могуществе царств в Микенах, Иолке, Пилосе и других областях, о
чертах военного быта того времени, о хозяйствах землепашцев. В XVI-XIII вв.
в Элладе военная знать действительно составляла многочисленный слой,
активно искавший способы обогащения. Поэтому весьма реален эпический
мотив - странствующий герой приходит в чужое царство и достигает там
власти. С данными эпоса и легендарной традшдаи нередко согласуются
произведения искусства того времени и обнаруженные археологами военные
древности. Известные по эпосу укрепления Микен, Тиринфа и Фив лишь
открывают длинный ряд ахейских крепостей, раскопанных ныне в Гла,
Тейхос-Димайоне, на Кеосе, Паросе, в Афинах и других центрах. Совершенно
очевидно, что эпическое творчество, не ставя себе задачей точное изложение
фактов, в основном верно передавало общие тенденции эпохи.
Действительно, рост множества отдельных царств на территории Эллады
приводил к многочисленным столкновениям правивших династий и к
возникновению военных коалиций, иногда весьма кратковременных.
Исторические легенды греков сохранили яркие сказания о походах союза
аргосских царей против богатого Фиванского царства, доминировавшего в
плодородной Беотии. Войны шли на протяжении двух поколений и
закончились поражением беотян. Эти сведения получили прямое
подтверждение: раскопки на акрополе Фив показали, что великолепный
дворец фиванского царя был насильственно разрушен между 1350 и 1250 гг.
Сопоставление легендарной традиции с археологическими данными
убеждает в том, что политическая действительность была гораздо сложнее,
чем та картина, которая сохранилась в памяти народа в позднейшие времена.
Особенно ясно это видно на истории Крита.
После катастрофы 1470-1450 гг. Кносское царство сохранило известную роль в
жизни Эллады. Греки помнили о былом могуществе Кносса, но остров имел
и непреходящее значение в силу своего положения на южной окраине
греческих земель. По-видимому, в XV-XIV вв. на Крите поселилось какое-то
количество ахеян.
В 1450-1400-х годах цари Кносса были очень тесно связаны с материком, и это
дало основание считать, что критянами правила ахейская династия.
Действительно, в государственной практике критян теперь укоренились
чисто ахейские элементы, например ахейский диалект и его слоговое письмо
Б. Сильное влияние материковой культуры заметно в архитектуре, вазописи
и других видах критского искусства. "Ахеизация", судя по бытовым
древностям, затронула и культуру широких масс.
Возможно, что некоторая роль в передаче ахейских. традиций на Крит
принадлежала и обитателям островов, культура которых в XV-XIV вв.
отличается преобладанием ахейских традиций над давними критскими.
Например, Кеос приблизительно с 1500 г. энергично развивал свои местные
традиции, сохраняя тесные связи и с Критом, и с материком. Весьма яркая
культура Феры, судя по раскопкам в Акротири, в начале XV в. достигла
уровня, превосходившего в некоторых отношениях достижения критян.
Несомненно, что интенсивное восприятие элементов ахейской культуры
населением Крита, острова с давними локальными традициями, было
обусловлено и появлением ахеян, действительно обосновавшихся в округе
Кносса. На это указывает часть кносского некрополя XV в. Погребение
кносской царицы в фолосе, открытом в 1966 г., содержало характерный
ахейский инвентарь, - видимо, правительница происходила из материковой
династии.
По-видимому, ахеяне, жившие в кносской округе, являлись важной опорой
власти: не только воины, но и царские экономы были ахеянами, как
показывает дворцовая хозяйственная документация. Эти тексты
свидетельствуют, что новая кносская династия довольно быстро создала свою
систему экономических связей с жителями острова. Между 1470 и 1400 гг. на
всем Крите существовала достаточно разработанная практика податного
обложения. Примечательно, что доходы царей в основном состояли из
поступлений от животноводства. Видимо, они не рассчитывали на большие
подати от земледельцев и ремесленников, но хорошо учитывали
эффективность животноводства на острове, изобиловавшем пастбищами.
Более 800 кносских документов посвящено овцеводству. Эти тексты,
прочтенные М. Вентрисом, Дж. Чадвиком и Дж. Килленом, рисуют
следующую картину: каждая область Крита была обязана содержать
определенное число овец, некоторые земли - по нескольку тысяч. Записи
экономов в царской управе обычно следовали единому образцу: имя
скотовода, название местности, где он вел выпас, состав его стада - овцы,
бараны - и количество недостающих голов. Как правило, податное стадо
должно было состоять из 100 животных, поэтому писцы, фиксируя наличие 50
голов, записывали, что недостает еще 50 животных. В дошедших текстах
перечислено свыше 80 тыс. голов скота, но пока остается неизвестным, на
сколько лет приходится эта цифра. Царские служители вели также точный
учет получаемый шерсти.
Кносские тексты содержат сведения и о других сторонах хозяйственной
деятельности, подвергавшихся строгому учету дворцовыми экономами. Особо
отметим документы, в которых записывали наличие колесниц и предметов
вооружения. Характерной особенностью текстов из Кносса и других архивов
ахейских династов является то, что в них обычно употребляли только один
царский титул - ванакт. Ни имен царей, ни их пышных титулов в известных
ныне ахейских текстах не найдено. Можно полагать, что сугубо деловое
отношение самих царей к хозяйственным документам диктовало их
служителям лаконичный стиль, столь отличный от эпического языка.
Около 1400 г. огромный пожар уничтожил кносский дворец, и он уже никогда
не был восстановлен. Руины дворца из века в век заносились землей, и лишь
спустя почти 3300 лет они были открыты А. Эвансом во время его
эпохальных многолетних (1900-1935 гг.) раскопок в Кноссе. Причины гибели
Кносса остаются пока неизвестными. Возможно, что уничтожение дворца
было одним из эпизодов какого-то междоусобного столкновения: одно из
коренных племен Крита могло выступить против экономического диктата
ахейской династии Кносса и было поддержано соседями. Примечательно, что
в легендарной традиции греков о гибели Кносса сохранились яркие рассказы,
приписывающие сокрушение кносской мощи деяниям Тесея, сына
афинского царя.
Следует отметить, что кносский акрополь и в XIV в. играл большую роль в
своей округе. В 1978-1982 гг. в Кноссе был открыт архитектурный комплекс,
функционировавший между 1400 и 1330 гг. и, видимо, предназначенный для
хоровых представлений. Это сооружение стояло на открытой площадке в 2030
м к юго-западу от развалин дворца. Оно состояло из трех круглых
массивных платформ (диаметром в 8,38 м, 3,22 м и 3 м) из тесаного камня.
В XIV-XIII вв. экономика Крита интенсивно развивалась. На северном
побережье острова Маллия вновь стала важным центром. На юге Крита, на
берегу Ливийского моря, древний порт Коммос, возрожденный после
стихийных бедствий, опять стал пунктом отправления мореходов в Ливию,
Египет и на Кипр. Контакты с Египтом, хорошо засвидетельствованные при
Тутмосе III в XV в.. продолжали расширяться в XIV в. Надпись из Египта
времен Аменхотепа III (1406-1362 гг.) упоминает ряд критских городов, что
предполагает поездки самих египтян на Крит. Очевидно, именно уроженцы
долины Нила принесли из Эллады некоторые художественные идеи соседей,
что нашло прямое отражение в творчестве египетских художников,
работавших в Эль-Амарне у фараона Эхнатона (около 1372-1354 гг.). А в мало
изученной западной части Крита в XIV-XIII вв. вновь крупным городом стал
Ханиа-Кастелли. Падение кносской монархии существенно не отразилось на
дальнейшем развитии хозяйств племен, населявших остров, о которых
упоминал ахейский эпос, отмечая их смешанный язык (Одиссея, XIX, 175179).
Сближение разных частей критского населения отразилось и в
культуре: происходило органичное слияние древних, "минойских",
элементов с общеэллинской культурной традицией. Например, во многих
городах Крита население стало писать слоговым письмом Б.
Гибель кносской монархии и ее дворцовой культуры отчасти содействовала
новому подъему роли племени - традиционной политической единицы. Повидимому,
обособленность критских племен - эпос называет этеокритян,
кидонян, пеласгов и ахеян - способствовала устойчивости в них традиций
внутриплеменного управления. Можно предполагать рост локальных
племенных объединений. Теперь полностью изменилось положение Крита в
системе общегреческих отношений. Политическая децентрализация острова
отодвинула критян в эллинском мире на второстепенное место.
Следовательно, в конце XV в. эта южная окраина эллинскихземель сама по
себе не привлекала особого внимания. По-видимому, устойчивые контакты
материковых ахеян с возвысившимся при XVIII династии (1580-1314 гг.)
Египтом и с подчиненными ему Палестиной и Сирией носили мирный
коммерческий характер. Ведь ахейские династы знали, что в этом
направлении завоевания нереальны, что наибольшую выгоду они могут
получить, привозя на юг
...Закладка в соц.сетях
