Жанр: Энциклопедия
Туристическая энциклопедия (маршруты СНГ)
...на успешный исход затеи с
телеграфом.
Сначала мы со Стасом сунулись на почту. Тут нам указали ориентировочно
направление в котором следует искать коммутатор.
Телеграф почему-то оказался в помещении под вывеской фельдшерскоакушерского
пункта. Я быстренько накатал текст о том, что
задерживаемся из-за непогоды и дал ориентировочное время нашего
прибытия (со сроками я опять просчитался). Заплатили за передачу
три тысячи, и когда за нами закрывалась дверь, телефонистка уже
передавала мое сообщение Куда Надо.
Потом зашли еще раз в пекарню, купили еще немного хлеба и такой
гадости как вареного сахара. С тем и вернулись к остальным.
x x x
Но на этом мы с поселком не расстались: воодушевленный нашим
успехом Гоша жаждал послать телеграмму к себе домой. Человека
можно понять: он должон был позвонить домой завтра и сообщить, что
путешествие завершилось успешно. И что-то ему подсказывало, что
завтра он этого сделать не сможет.
И в третий раз отправились мы в Рустай.
Но тети-телефонистки почему-то не прониклись его стремлениями и
лишь пробормотали какую-то невнятную аргументацию своего отказа.
Просьба отправить телеграмму хотя бы завтра тоже не увенчалась
успехом. Почему - загадка. Вот ведь как бывает.
В несколько угнетенном состоянии духа вернулись мы к реке.
Приготовили обед, Стас с Гошей успели порыбачить. После обеда был тихий
час. С такой неспешной дневной программой мы отправились от Рустая
только в половине седьмого вечера. Почти целый день простояли на
одном месте.
Кстати, оказалось, плотина из бревен нужна для того, чтоб те не
сносили по весне старый деревянный мост на месте которого сейчас
стоит бетонный и по которому ходит, или ходила узкоколейка.
На стоянку мы прибыли в восемь часов, предварительно
остановившись у столика, стоявшего посередине реки, чтобы сделать
изрядное количество снимков. Фотографии вышли не очень удачные.
Героически в наступающей темноте мы успели собрать дрова для костра и
приготовить ужин.
Завтрашний день готовил нам немало впечатлений.
Утром был завтрак. На завтрак была каша, что довольно естественно и
не должно вызывать лишних эмоций. Однако блюдо это было достойно
того, чтоб описать его во всех подробностях.
Это была манная каша. Ее, как и почти все остальное в этом походе,
варил я. Должен сказать, на стряпню моего приготовления и раньше
поступали жалобы, но громких протестов не случалось. И это
понятно: всем хотелось есть. Сегодня же был повод. Каша удалась
как никогда: я никогда раньше не готовил манную кашу. Что
конкретно было не так, я сказать не могу: то ли сухое молоко
подвело, то ли манки я много положил, но в итоге получилась очень
компактная и питательная смесь, которая опасно быстро густела на
воздухе. Видя такой поворот событий, туристы, морщась, съели почти
всю кашу и отправили меня мыть котелок. А потом пошли отзывы.
Сидя в байдарке и, наконец, очухавшись от завтрака, Сергей счел
нужным увековечить память об этой трапезе в следующих незатейливых
строках: "Хочу сказать по поводу завтрака. Цвет манной каши был
такой: смесь песка, битона, цемента, сухово малока, кары дубовой,
болотной тины, масла и т.д. Сергей" (он вообще все свои вступления
заканчивал подписью - думал, я не отличу его корявый почерк от
своей каллиграфии).
Я готов поклясться, что ни бетона, ни коры, ни тины, ни масла
туда не клал. И вообще ничем не могу объяснить тот коричневозеленоватый
оттенок, который был присущ этому блюду. Кроме того,
вкус у каши был вполне сносный, если не считать, что манка немного
не доварилась из за того, что котелок был поспешно снят с огня,
как только содержимое начало стремительно густеть.
А насчет цемента он был прав: через некоторое время кашу можно
было использовать для каменной кладки. По такому поводу котелок
долго не отмывался, но вышли мы в этот день достаточно рано - в
четверть одиннадцатого.
Главным стратегическим объектом, который мы сегодня должны были
проехать, являлась Пенякша.
Блокнот со времени последней записи остался у Сергея и я, потому, не
могу объяснить смысл некоторых заметок. Скажем, непонятно, что он
имел в виду под заметкой "12-30 12-40 - отлив воды". Если дело
касается байдарки, то нынче соседское судно действительно сильно
протекало, а потому в начале второго мы встали перекусить, а
заодно и подклеить байдарку скотчем, который Гоша взял в избытке.
Он щедро обмотал корму - та, из-за гошиного веса, всегда была в
воде, и наложил несколько полос вдоль днища. Байдарка почти
перестала протекать. Я еще радовался тогда - какая у нас хорошая
байдарка, не протекает совсем. На обед покушали детского питания с
черным хлебом и кетчупом. Из-за стола встали, как и положено, с
чувством легкого голода.
Выше уже было сказано, что из-за низкой воды вся наша флотилия
продвигалась довольно медленно. Иногда приходилось преодолевать
целые пороги из коряг и бревен. Иногда топляки проходили по самому
днищу байдарки и становились заметными только тогда, когда
плавсредство испытывало характерный толчок. Так случилось и на
этот раз: толчок, а затем - что-то менее характерное - треск
разрываемой материи. Вот это было некстати. Поскольку изначально
судно имело некоторую скорость, коряга сделала разрез длиной почти
в метр слева от меня и ниже ватерлинии. Впечатляющее зрелище. При
порезах можно наблюдать - в первый момент на коже только белая
полоса, которая через мгновение начинает заполняться кровью. Так и
здесь: разрез и еще сухой пол, а затем в байдарку хлынуло столько
воды, что я поспешил спрыгнуть с корабля и отбуксировать его к
берегу, пока тот еще держался на плаву. Благо, река в этом месте
была только по пояс. Сергей очень элегантно работал веслами в том
же направлении. Стас позже признался мне, что это было эффектное и
динамичное, ...но непонятное зрелище: было не очень ясно, зачем
вдруг так быстро понадобилось бежать к берегу впереди байдарки.
Потом, уже ругаясь, мы повыкидывали вещи из байдарки на песок.
-Круто, - лаконично оценили повреждения подоспевшие соседи.
Корма байдарки уже затонула, но нос стоял на берегу. Кое-как ее
перевернули и вытащили на берег. Стало ясно, что даже если
жертвовать еще днем пути и заклеивать дно, у нас не найдется
подходящего по длине куска резины. А мы и так уже опаздывали.
-Надо было в телеграмме говорить, чтоб на этой неделе не ждали,
- сказал Гоша. Но в общем-то было не до смеха. В коллективе
возникли упаднические настроения.
Первой мыслью было выбраться отсюда любым способом. Но по карте
вокруг были только леса, а до Пенякши оставалось еще километров
пять-шесть, но и там, доберись мы до туда, нельзя было бы нанять
транспорт, чтоб довезти нас до города. Для пущей важности Гоша
переплыл на другую сторону реки, забрался на дерево, и на сколько
мог оглядел окрестности. Не видно было даже вышки у Пенякши.
Сергей сходил в лес на этом берегу, но не нашел ничего кроме
малины и квартального столба, на котором было написано "кв 71, уч
¦1 проруб 1987". Кроме того, он понаписал в блокнот всяких
бемолей, диезов и прочих музыкальных знаков, многих из которых
даже нет на клавиатуре компьютера. Видимо, так музыкально он
ругался.
Ситуация становилась оригинальной. Прямо не знали чего делать. Вещи
были разложены на солнышке и сушились. Дно у байдарки уже высохло,
но дыра от этого меньше не стала. Поскольку больше реальных
перспектив не было, всплыл вариант заклеить днище с помощью
широкого скотча.
Скептически настроенное младшее поколение отошло сторону травить анекдоты,
а мы с Гошей стали оперировать. Первым делом скрепили разные
стороны разреза короткими кусками ленты, затем проложили вдоль
длинный кусок. Затем отрезали немного полиэтиленовой пленки и тоже
наложили на пробоину. Эту пленку скрепили по границам изрядным
количеством скотча вдоль и поперек, а для верности наложили еще
несколько отрезков поперек байдарки. Сколько слоев получилось, я
не считал, но нам все время казалось мало.
Пока сидели на берегу, разработали очень стройную систему, которую
можно было бы назвать как и данную главу - "Откуда есть пошли наши
неприятности". Суть ее заключалась в том, что строилась
иерархическая последовательность всех неприятностей (и неприятных
случаев вообще), которые имели хоть какое-то отношение к данному
походу.
Сначала наши пионеры, которым в силу возраста свойственна некоторая
поспешность и нелогичность в выводах было склонно взвалить всю
ответственность за разрыв байдарки на меня: неприятностью, которая
случилась перед этим являлся завтрак с манной кашей. Я, немного
подумав в свое оправдание, привел аргумент, что еще вчера тетителефонистки
показали свою жлобскую сущность и не дали Гоше
отправить на родину телеграмму. Так пошло по восходящей. Когда
кончились неприятности непосредственно из похода, мы пошли по
людям, которые отказались принять в нем участие. А таких было
много. В итоге эта цепочка завершилась на неком ничего не
подозревающем Диме Пыжике, уговор с которым о байдарочном походе
существовал еще в мае месяце. И, волею судьбы, он первый от этого
отказался. Все наши неприятности были с легким сердцем свалены на
его голову.
Спускали байдарку на воду, затая дыхание, ожидая, что вот-вот откуданибудь
с краю потечет жидкость. Но, "благодаря уникальной системе,
исключающей протекание", жидкость не потекла.
По такому поводу переложили большинство вещей в байдарку Гоши и
Стаса, Сергей уселся в середину байдарки, а я сел впереди.
Наверное, интересное зрелище мы тогда представляли собой. Судно с
глубоко опущенным носом и сильно приподнятой кормой, в котором
сидят два человека и пытаются грести, все время задевая друг за
друга веслами. Но ведь байдарка не протекала! В первые минуты мы
старались не дышать лишнего, чтобы не волновать понапрасну воду за
бортом. Жалко не удалось запечатлеть на пленку это зрелище: на
обоих фотоаппаратах кончилась пленка, а на моем еще и батарейки.
Сидеть было очень неудобно - решительно не куда было девать ноги.
Посему все тело ныло, но надо было грести вперед, мы итак потеряли
очень много времени.
Немногим больше десяти минут ходу такими темпами увидели вышку в
Пенякше. Деревня оказалась совсем рядом. Хоть какое-то
разнообразие, отличное от неприятностей.
Свято помня об обещанном привете, мы в полном составе поднялись на
высокий берег из красной глины и камней. Рядом стояло несколько
строений. Мы проперли через чью-то картошку к домам. Там сидела
женщина, к которой обратились с просьбой показать нам дядю Сашу.
Ожидали увидеть почтенного старца с окладистой седой бородой, но
обманулись, так как нам явился мужчина в самом расцвете сил,
правда тоже не без бороды. Объяснив причину нашего визита и
поприветствовав его вторично от лица того мужика из Семенова,
который просил нас это сделать, мы поболтали еще совсем чуть-чуть,
так как очень торопились. Да и хозяин не спешил звать нас к столу
с угощениями. Но был рад, что заехали - было видно, что дядя Саша
любит байдарочников. Как он нам позже сказал - сам из таких.
Хозяин спустился с к байдаркам, закурил и приготовился помахать
рукой. В прощальной речи наша команда не стала скрывать, что нам
поскорее хочется к Макарию.
- Что ж, сказал он, задумчиво выпуская клубы дыма (на какой-то
момент он напомнил мне отца всех народов), - как то заезжала
группа, которая очень торопилась. Я с ними на следующий год
разговаривал - они тогда, оказывается, домахали до монастыря за
двенадцать часов крейсерского хода. Работали как волы.
Учитывая нашу усталость, техническое состояние и время суток (половина
девятого вечера), такой рывок нам совершать совсем не хотелось.
Все же поблагодарили, очень тепло попрощались, пожелали счастья и,
услышав в ответ "счастливого пути", отвалили от знакомого берега.
Это была последняя деревня, в которую мы должны были заехать на
пути к Макарию.
Вечерело. Легкий ветерок уже не казался таким теплым, как днем.
Весла стали очень холодными, а каждое попадание водяных брызг от
гребков Сзадисидящего добавляло неприятных ощущений. Кроме того,
после продолжительной здоровой работы на свежем воздухе организм
хотел есть.
Еще час не совсем удобного ходу и встали на стоянку. Да на какую!
Стас, и я полагали, что где-то ориентировочно в этом месте у нас
была последняя дневка в позапрошлом году, только тогда мы стояли
на пляже, а здесь - на противоположном высоком сосновом берегу.
Где-то здесь должен был быть домик лесника из серых плит, но мы
его так и не увидели. Было очень много похожих пейзажей и изгибов
реки, чтобы точно вспомнить наше тогдашнее местоположение.
Но стоянка нам попалась шикарная - словно в награду за все
сегодняшние страдания. Видимо недавно ее покинула большая
стационарная группа, так что все технические сооружения были на
месте и в полном порядке. Одних только столов было три штуки.
Байдарки затащили на высокий берег и были за них спокойны.
С дровами проблем не возникало и вечер нынешнего и утро
следующего дня мы провели в сравнительно комфортных условиях.
Кострище было со всех сторон обложено толстыми бревнами: в этом
районе производились какие-то вырубки, так что было на чем сидеть
у огня. Поужинали уже затемно.
Палатку поставили под сосной с прибитой на ней табличкой
"Володя ты с нами". Что бы она значила?
За едой я немного пофилософствовал на эту тему и заключил
следующее. Если этот Володя с Ними, а Они были Здесь на протяжении
длительного времени, то совершенно очевидно, что Володя до сих пор
лежит где-нибудь здесь, на расстоянии аккурат полутора метров от
нас. Ведь многих людей хоронят не на кладбище, а там, где они
пожелают. Остальным от таких рассуждений оказалось не по себе и
переставлять в темноте палатку на другое место никто не собирался.
Гоша выдвинул более реалистичную идею о том, что здесь, может
быть, поминали воина-афганца, или воина-чеченца. Поэтому и
написали памятную табличку.
- А может отдыхали поклонники таланта Владимира Высоцкого, -
подумав, ответил тот.
-Или товарища Ульянова-Ленина, - заключил автор и пошел спать.
Вскоре его примеру последовали остальные.
"Чувствую - приближаемся..."
"Куклы", Г.А. Зюганов.
Поутру мы чем-то замечательно позавтракали. Столики стояли с видом на
реку, открывался живописнейший вид, и пища, казалось, сама шла,
пережеванная зубами, по пищепроводу и ниже - в желудок.
После завтрака выдалась свободная минутка и, кому-что, а Гоша решил
посвятить это время полезнейшему занятию. Столики, на которых мы
ели, уже до нас были исписаны названиями всяческих городов
(преимущественно, Нижегородской области). И когда Гоша тщательно
вывел на дереве буквы "НИЖН...", я подумал, что он решил
увековечить на этом столе память областного центра. Но не тут-то
было - на самом деле Гоша вывел патриотичную надпись
"Нижневартовск 28.08.96." Как говориться, теперь Нижневартовск
может спать спокойно.
Со стоянки снялись в бодром расположении духа. Как показал
вчерашний день, байдарка совсем не протекала и члены экипажа
заняли свои обычные места. Погода стояла хорошая - наши мысли были
омрачены лишь одним - через три дня лето заканчивалось и начинался
долгий учебный процесс - кто-то об этом вспомнил и не преминул
напомнить остальным.
Шел предпоследний день нашего путешествия. Он был не так насыщен
событиями, как предыдущий и запомнилось оттуда немного.
Плыли неспеша, грести было лень, все высматривали различные объекты,
по которым можно было ориентироваться в пространстве. Где-то после
полудня не так далеко показалась пожарная вышка - наподобие той,
которая стоит в Пенякше и в Валках. Самое замечательное - на карте
в этой местности не было никаких деревень и домиков - такое
впечатление, что вышка стоит посреди леса для обозрения туристами
красот природы. Непонятно, но то, что она там стоит - это факт,
проверенный временем.
Почти тут же проехали мимо опор ЛЭП, на которых на 1(одном)
изоляторе болталась пара проводов.
Через некоторое время проехали мимо большого пляжа, где, по моему
мнению, за ивами должен был находиться домик лесника. Раньше тут
еще стояла табличка "Макарий 30 км." 30 км... Тьфу для настоящего
марафонца!
На берег решили не высаживаться. В конце песчаной косы увидели
человека в велосипедках и с банданом на голове, который стоял в
нерешительности посередине реки. Чтоб не проезжать мимо в
безмолвии, спросили у него действительно ли там за ивами есть
кордон.
-Да-а, там есть кордон, - подтвердил он.
На берегу лежали рюкзак и велосипед этого человека. Как сюда
можно было забраться с этим агрегатом, а главное - зачем, нам
неизвестно. Такое впечатление, что этот велосипедист отбился от
какого-нибудь "Необычайного путешествия Marlboro".
-А вы тоже в Макарий? - поинтересовался человек, не выходя из
воды.
-Да и мы туда же.
-И когда рассчитываете там быть?
-Завтра, мы не спешим.
-Чего ж как медленно, я к вечеру там буду.
-И ведь будет же, гад, - подумали мы, но виду не подали. Потом,
впрочем, засомневались. Как, интересно, он со своим бициклом по
лесу доберется до Макария. На карте поблизости нет даже
проселочных дорог. Да еще, если он так долго будет стоять в воде,
он скорее геморрой заработает, нежели прибудет к месту назначения.
Как выяснилось позже, этот человек искал брод.
Оставив его посередь реки, мы завернули за угол и решили пообедать. Не
помню, что ели, но кому-то в голову во время трапезы пришла
блестящая мысль начистить картошку сейчас, чтоб потом не чистить
ее в темноте. За этим занятием нас и застал новый попутчик,
который к этому времени благополучно перетащил велосипед на другой
берег и теперь хотел обратно. Весь экипаж двух байдарок сидел на
противоположном берегу и лениво наблюдал за происходящим. Если ктонибудь
из нас купался, человек просил сообщить ему можно ли в этом
месте перейти реку. Мои сомнения в том, что он вовремя доберется
до монастыря только усилились. Согласитесь, странный способ
путешествия - блуждать с велосипедом вдоль реки, переходя с берега
на берег. Через полчаса, видимо отчаявшись найти брод,
велосипедист удалился в лес и больше не показывался.
Пока он ходил перед нами, мне все время казалось, что он чего-то
хочет от наших байдарок, но сказать не решается. Может, ждал, что
мы перевезем его на другой берег - не знаю.
Через три часа пути вниз по реке, проехали три ЛЭП из 12, 7 и 1
изолятора. А еще через сорок минут подъехали к месту, где строится
новый бетонный мост через Керженец. Он пока присутствует лишь в
виде деревянной модели. Не могу сказать, чтобы стройка шла полным
ходом, но то здесь, то там по берегам реки показывались люди, что
должно было означать присутствие некоторого интереса к данному
объекту. Перед местом предполагаемого гидротехнического сооружения
мы как-то останавливались на последнюю стоянку лет пять назад.
Начиная с этой точки, леса вдоль реки редеют и постепенно местность
переходит в поля, а на самом Керженеце то здесь, то там появляются
заливчики, озерца и, так сказать, болотца.
Скоро показалась пожарная вышка - наверное в деревне Валки.
Еще немного, и появились первые моторки - на правом берегу имели
пикник группа товарищей, прибывших сюда на катере. Река стала
объективно глубже. Я так и не помню, увидели ли мы в тот вечер
высокий берег Волги, или нет, но должны были увидеть.
На стоянку встали на левом берегу. Место выбрали так, что не
совсем в поле, но и не совсем в болоте. Палатка раскинулась под
ивами. На ужин была заранее начищенная картошка. Настроение было
чемоданное, а если выйти на берег, то в стороне Волги можно было
увидеть электрическое освещение. Места дикой природы заканчивались
и начиналась цивилизация. Чувство возникало двойственное: с одной
стороны жалко было расставаться с природой - читай - до следующего
лета, а с другой стороны мало что могло устоять от предвосхищения
теплого душа и ярко освещенной кухни с Едой.
Разведши поутру костер и усевшись подле него мы могли слышать, как гдето
невдалеке от нас паслось стадо коров. Впрочем, самих коров мы
не слышали. Гораздо более интересной представлялась речь пастуха.
Она непременно заслуживает описания. Такое даже на российских
просторах редко можно услышать. Если кратко, то речь его состояла
из междометий и мата. Прямо-таки страшно становилось за его
лексикон. Фразы были короткими и четкими. Каждая из них
заканчивалась совсем коротким словечком (что-то вроде "Конец
связи" или "Прием" в радиопередачах). Видимо, коровы уже
достаточно адаптировались к манере разговора пастуха, а потому
последнему приходилось повторять одно и тоже по многу раз, что
помогало и нам глубже вникнуть в суть сказанного.
Впрочем, все его излияния не могли отвлечь нас от приготовлений
к отплытию. И экипажи, уже успевшие позавтракать, были готовы
сняться со стоянки уже в 9 часов. Хотели проснуться в этот день
часов в шесть, но скромное попискивание электронных часов Сергея
не могло пробудить нас от глубокого и здорового сна раньше
времени.
Через полчаса среднего хода нашим взорам открылся конечный пункт
регаты: Макарьев Желтоводский монастырь на Волге. Сначала мы по
ошибке приняли за монастырь церковь на другом берегу Волги - так
случается каждый раз, но вскоре исправились - монастырь оказался
гораздо ближе.
Однако, как бы рядом он не стоял, последние полчаса оказались
самыми трудными. Каждый гребок, казалось, нисколько не приближал
обитель. Однако общая тенденция была налицо. На пляж мы высадились
в 10 часов 17 минут московского времени.
Официальная цель путешествия была достигнута!
Впрочем, предстояло сделать еще одно усилие: вымыть байдарки,
высушить их и сложить, упаковать вещи. В фургончике, который стоял
на берегу, купили молока и хлеба, а в магазине две пачки печенья
и, вымыв байдарки, перекинулись в дурака. Тут я без ложной
скромности должен сказать, что в этот момент Стаса, Сергея и Гошу
обуяла такая лень, что я начал сомневаться в возможности
подвигнуть их к такому неприятному мероприятию, как сбор вещей,
которые валялись вокруг, производя удручающее впечатление. А тут
еще свежий ветер, норовящий сдуть то, что полегше, да КРС, что
бродил здесь вообще без цели, пасомый монашкой из монастыря.
Наконец, молоко и хлеб закончились и, к чести этих троих, они
нашли в себе силы подняться и заняться собиранием рюкзаков.
Упаковывать старались так, чтоб было как можно меньше мест ручной
клади. Когда в общем и целом рюкзаки были собраны, Сергей со
Стасом потихоньку стали оттаскивать их на дебаркадер, а нам с
Гошей предстояла очень неприятная миссия сложить подсохнувшие
байдарки.
Кое как мы их уложили и, проверив оставляемый пляж, понесли их на
пристань, к которой в это время подходила "Ракета". Я рассчитывал,
что поедем на следующей, и думал воспользоваться остающимся
временем для переупаковки байдарок и некоторых вещей, которые были
упакованы особенно плохо. В общем, очень хотелось обойтись без
спешки и суеты. Гоша же придерживался иной точки зрения по данному
вопросу и его можно было понять - стремление поскорее известить
родителей о запропавшей в керженских лесах кровинушке. Потому, он
бросился к капитану отплывающего судна и, договорившись с ним о
билетах, объявил экстренную погрузку. Заходили, вернее - забегали
на борт вслед за большой группой туристов (не то испанцев, не то
итальянцев, не то и вовсе арабов). Они заняли почти всю корму и мы
с вещами на верхней палубе чувствовали себя вполне уютно. Я и не
подозревал, что здесь наверху так дует: сопротивление воздуха
такое, что если не держаться за поручни, тебя вполне может сдуть
на волжские речные просторы.
И ведь сдуло же! Ох, уж эти скауты... Ничего им доверить нельзя.
Вы представляете такое душераздирающее зрелище: с бездумной головы
Сергея сдувает неизвестно как там очутившуюся мою старенькую
кепочку, которой уже пошел второй десяток лет, бейсболку, некогда
черную, но теперь выгоревшую на солнце с загадочной надписью "Hook
хр with Daiwa" на ней. Что она означает, я, видно, уже никогда не
узнаю. Конечно же, это была тяжелая потеря, которая , несомненно,
омрачила конец нашего путешествия.
А "Ракета" еще только разгонялась. Можно было серьезно
опасаться за наш багаж, который стоял здесь же и ни за что не
держался. Так что пришлось все-таки спустить рюкзаки и байдарки
вниз по головам иностранных товарищей, что беспечно сидели на
ступеньках, ведущих на верхнюю палубу.
Стас с Сергеем в это время присмотрели очень уютное и хорошо
проветриваемое место на правом борту теплохода. Проветриваемое,
пожалуй, черезчур, так что я, опасаясь за свое слабое здоровье,
вынужден был постоянно есть печенье, чтоб не простудиться. Надо
сказать, еда была рассчитана верно и крекеры кончились как раз в
то время, как в поле нашего зрения показалась Чкаловская лестница.
Я успел облачиться в
...Закладка в соц.сетях
