СТО ВЕЛИКИХ ученых

страница №20

...щего анахорета науки, и
в этом, быть может, кроется секрет многочисленности сделанных Фарадеєм открытий.

Возможность всецело отдаться научным занятиям для Фарадея обусловливалась, однако, не только известной материальной обеспеченностью, но еще более тем, что все внешние жизненные заботы были сняты с
него женою, его настоящим ангелом-хранителем. Любящая жена приняла
на себя все тяготы жизни, чтобы дать возможность мужу всецело отдаться
науке. Никогда в течение продолжительной совместной жизни Фарадей
не чувствовал затруднений материального свойства, которые ведала лишь
жена и которые не отвлекали ум неутомимого исследователя от его великих работ. Семейное счастье служило для Фарадея и лучшим утешением в
неприятностях, выпадавших на его долю в первые годы его научной деятельности.

Ученый, переживший свою жену, писал о своей семейной жизни,
Упоминая о себе в третьем лице, следующее: 12 июня 1821 года он женился; это обстоятельство более всякого другого содействовало его земно^У счастью и здоровью его ума. Союз этот продолжался 28 лет, ни в чем не

212

изменившись, разве только взаимная привязанность с течением времени
стала глубже и сильнее. Немногие люди могут дать о себе подобную автобиографическую справку.

В Швейцарии Фарадей пробыл около года. Здесь он, кроме переписки
с друзьями и ведения дневника, не имел никаких других занятий. Пребывание в Швейцарии весьма благотворно сказалось на здоровье Фарадея, и
он, вернувшись в Англию, мог приступить к научной деятельности

Работы этого последнего периода его жизни были посвящены всецело
явлениям магнетизма, хотя открытия, сделанные за этот период, не имеют того грандиозного значения, какое справедливо признается за открытиями великого ученого в области индукционного электричества.

Первым таким открытием, опубликованным по возвращении из Швейцарии, было намагничивание света, как выражался Фарадей, или магнитное вращение плоскости поляризации, как принято говорить теперь.

Им было установлено, что под действием магнита поляризованный
луч света изменяет свое направление. Это открытие дало толчок целому
ряду исследований Фарадея в данной области. Он так обстоятельно обследовал открытое им явление, что после него в этом отношении не сделано
почти ничего нового.

От магнитов исследователь перешел к электрическим токам. Во время
этих опытов Фарадей сделал новое великое открытие. Речь идет о магнитном трении.

Вторую половину сороковых годов заняли работы над магнетизмом
кристаллов. Затем Фарадей обратился к только что открытым тогда Банкаляри магнитным явлениям пламени.

И, наконец. Фарадей обращается к вопросам чисто философского характера. Он старается выяснить природу вещества, определить отношения
между атомом и пространством, между пространством и силами, останавливается на вопросе о гипотетическом эфире как носителе сил и так далее

Однако ученый прославился не только многочисленными открытиями. Фарадей хотел, чтобы его открытия были понятны и тем, кто не получил специального образования. Для этого он занялся популяризацией
научных знаний.

С 1826 года Фарадей начал читать свои знаменитые рождественские
лекции. Одна из самых известных из них называлась История свечи с
точки зрения химии. Позже она была издана отдельной книгой и стала
одним из первых научно-популярных изданий в мире. Эта инициатива
была подхвачена и развита многими другими научными организациями

Ученый не прекращал научной деятельности до самой кончины. Фарадей умер 25 августа 1867 года, семидесяти семи лет от роду.

КАРЛ БЭР

(1792—1876)

Карл Эрнст, или, как его называли в России, Карл Максимович Бэр,
родился 17 февраля 1792 года в местечке Пип, в Гервенском округе Эстляндской губернии. Отец Бэра, Магнус фон Бэр, принадлежал к эстляндскому дворянству и был женат на своей двоюродной сестре Юлии фон Бэр.

Маленький Карл рано начал интересоваться разными предметами
природы и нередко приносил домой разные окаменелости, улиток и тому
подобные вещи. Семилетним мальчиком Бэр не только не умел еще читать, но и не знал ни одной буквы. Впоследствии он очень был доволен
тем, что не принадлежал к числу тех феноменальных детей, которые изза честолюбия родителей лишаются светлого детства.

Затем с Карлом занимались домашние учителя. Он обучался математике, географии, латинскому и французскому языкам и прочим предметам. Одиннадцатилетний Карл уже ознакомился с алгеброй, геометрией и
тригонометрией.

В августе 1807 года мальчика отвезли в дворянскую школу при городском соборе в Ревеле. После расспросов, имевших вид экзамена, директор
школы определил его в старший класс (прима), приказав ему посещать в
младших классах лишь уроки греческого языка, в котором Бэр был совсем
не подготовлен.

В первой половине 1810 года Карл окончил курс школы. Он поступает
в Дерптский университет. В Дерпте Бэр решил избрать медицинскую каР^РУ, хотя, по собственному признанию, он сам хорошо не знал, почему
Делает этот выбор.

Когда в 1812 году последовало вторжение Наполеона в Россию и ар^я Макдональда угрожала Риге, многие из дерптских студентов, в том
числе и Бэр, отправились, как истинные патриоты, на театр военных дей
214 1

КАРЛ БЭР

215

ствий, в Ригу, где в русском гарнизоне и в городском населении свирепствовал тиф. Заболел тифом и Карл, но перенес болезнь благополучно.

В 1814 году Бэр выдержал экзамен на степень доктора медицины. Им
была представлена и защищена диссертация Об эндемических болезнях в
Эстляндии. Но все же осознавая недостаточность полученных знаний, он
попросил отца отправить его для довершения медицинского образования
за границу. Отец дал ему небольшую сумму, на которую, по расчетам
Бэра, он мог прожить года полтора, и такую же сумму предоставил ему
заимообразно его старший брат.

Бэр отправился за границу, избрав для продолжения своего медицинского образования Вену, где преподавали такие тогдашние знаменитости,
как Гильдебранд, Руст, Беер и другие. Осенью 1815 года Бэр прибыл в
Вюрцбург к другому известному ученому — Деллингеру, которому вручил, вместо рекомендательного письма, пакетик мхов, объяснив свое желание заниматься сравнительной анатомией. Уже на следующий день Карл
под руководством старого ученого принялся за препарирование пиявки из
аптеки. Таким путем он изучил самостоятельно строение различных животных. Всю свою жизнь Бэр хранил живейшую благодарность Деллингеру, который не жалел ни времени, ни труда для его обучения.

Денежные средства Бэра между тем подходили к концу, потому он
обрадовался предложению профессора Бурдаха поступить к нему прозектором на кафедру физиологии в Кенигсберге ком университете. В качестве
прозектора Бэр тотчас же открыл курс сравнительной анатомии беспозвоночных животных, носивший прикладной характер, так как он состоял
преимущественно из показа и объяснения анатомических препаратов и
рисунков.

С этих пор преподавательская и научная деятельность Бэра вошла в
свою постоянную колею. Он руководил практическими занятиями студентов в анатомическом театре, читал курсы по анатомии человека и антропологии и находил время подготавливать и публиковать специальные
самостоятельные работы.

В 1819 году ему удалось получить повышение: его назначили экстраординарным профессором зоологии с поручением приняться за устройство при университете зоологического музея. Вообще, этот год был счастливым в жизни Бэра: он женился на одной из жительниц Кенигсберга
Августе фон Медем.

Постепенно в Кенигсберге Бэр сделался одним из видных и любимых
членов интеллигентного общества — не только в кругу профессоров, но и
во многих семействах, не имевших прямого отношения к университету.

Прекрасно владея немецким литературным языком. Бэр писал иногда
и немецкие стихи, притом весьма недурные и гладкие. Я должен покаяться, — говорит Бэр в своей автобиографии, — что однажды мне не на
шутку пришло в голову, не сидит ли во мне поэт. Но попытки мои выяс-!

нили мне, что Аполлон не сидел у моей колыбели. Если я писал не юмористические стихи, то смехотворный элемент все-таки невольно вкрадывался в форме пустого пафоса или раздирательной элегии.

В 1826 году Бэр был назначен ординарным профессором анатомии и
директором анатомического института с освобождением от лежавших до
сих пор на нем обязанностей прозектора.

То было время подъема в творческой научной деятельности ученого.
Помимо лекций по зоологии и анатомии, читавшихся им в университете,
он написал целый ряд специальных работ по анатомии животных, сделал
множество докладов в ученых обществах по естественной истории и антропологии. Автором теории типов, основанной на сравнительно-анатомических данных, по праву приоритета, считается Кювье, опубликовавший свою теорию в 1812 году. Бэр самостоятельно пришел к подобным же
выводам, но напечатал свой труд лишь в 1826 году. Однако теория типов
имела бы значительно меньшее значение, если бы она основывалась исключительно на анатомии и не была подкреплена данными истории развития организмов. Последнее и было сделано Бэром, и это дает ему право
считаться наряду с Кювье основателем теории типов.

Но самый большой успех принесли Бэру эмбриологические исследования. В 1828 году появился в печати первый том его знаменитой Истории развития животных.

Бэр, изучая эмбриологию цыпленка, наблюдал ту раннюю стадию развития, когда на зародышевой пластинке образуются два параллельных
валика, впоследствии смыкающиеся и образующие мозговую трубку. Ученого осенила мысль, что тип руководит развитием, зародыш развивается,
следуя тому основному плану, по которому устроено тело организмов данного класса. Он обратился к другим позвоночным животным и в развитии их нашел блестящее подтверждение своей мысли.

Громадное значение Истории развития животных, опубликованной
Бэром, состоит не только в отчетливом выяснении основных эмбриологических процессов, но, главным образом, в гениальных выводах, представленных в конце первого тома этого сочинения под общим названием Схолии и короллярии. Известный зоолог Бальфур, говорил, что все исследования по эмбриологии позвоночных, которые вышли после Бэра, могут
рассматриваться как дополнения и поправки к его труду, но не могут дать
ничего столь нового и важного, как результаты, добытые Бэром.

Задавая себе вопрос о сущности развития, Бэр отвечал на него: всякое
развитие состоит в преобразовании чего-либо ранее существующего. Это
положение так просто и безыскусно, — говорит другой ученый Розен^РГ, — что оно кажется почти бессодержательным. И, однако, оно имеет
большое значение. Дело в том, что в процессе развития каждое новое
°бразование возникает из более простой предсуществующей основы. Та^м образом, выясняется важный закон развития — в зародыше появля

218

ся приблизительно параллельно меридиану, от экватора к полюсу, то вследствие вращения земного шара от запада к востоку вода, принося с собою
большую скорость вращения, чем в северных широтах, будет с особенной
силой напирать на восточный, то есть правый берег, который поэтому и
будет более крутым и высоким, чем левый.

Весною 1857 года ученый возвратился в Петербург. Он чувствовал себя
уже слишком старым для долгих и утомительных странствований Теперь
Бэр отдался преимущественно антропологии. Он привел в порядок и обогатил коллекцию человеческих черепов в анатомическом музее Академии,
постепенно превращая его в антропологический музей. В 1858 году он|
ездил летом в Германию, принял участие в съезде естествоиспытателей и'
врачей в Карлсруэ и занимался краниологическими исследованиями в
базельском музее.

Кроме антропологии. Бэр не переставал, однако, интересоваться и
другими отраслями естествознания, стараясь содействовать их развитию и
распространению в России. Так, он принимал деятельное участие в создании и организации Русского энтомологического общества и стал его первым президентом.

Хотя Бэр и пользовался общим уважением и не имел недостатка в
дружеском обществе, но жизнь в Петербурге была ему не особенно по
душе. Поэтому он и искал возможности оставить Петербург и уехать куданибудь доживать на покое остаток своей жизни, отдаваясь исключительно
своим научным склонностям, без всяких официальных обязанностей В
1862 году он вышел в отставку, при этом был избран почетным членом
Академии

18 августа 1864 года в Санкт-Петербургской академии наук состоялось
торжественное празднование его юбилея. Император пожаловал юбиляру
пожизненную ежегодную пенсию в 3 тысячи рублей, а при Академии наук
была учреждена Бэровская премия за выдающиеся исследования по естественным наукам.

После юбилея Бэр посчитал свою петербургскую карьеру окончательно
завершенной и принял решение перебраться в Дерпт, так как, уехав за
границу, он был бы слишком удален от своих детей. Семья Бэра к этому
времени сильно сократилась: единственная дочь его Мария вышла замуж в
1850 году за доктора фон Лингена, а из шести его сыновей остались в живых
лишь трое; жена Бэра умерла весной 1864 года. В начале лета 1867 года он
переселился в родной университетский город. <

Престарелый ученый продолжал и здесь, на покое, интересоваться
наукой. Он готовил к печати свои неопубликованные работы и по воз-|
можности следил за успехами знания. Ум его был все так же ясен и деяте-|
лен, но физические силы стали все более и более изменять ему. 16 ноябрЯД
1876 года Бэр скончался тихо, как будто уснул.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ЛОБАЧЕВСКИЙ

(1792—1856)

В истории науки часто бывает так, что истинное значение научного
открытия выясняется не только через много лет после того, как это открытие было сделано, но, что особенно интересно, в результате исследований
совсем в другой области знаний. Так произошло и с геометрией, предложенной Лобачевским, которая сейчас носит его имя.

Николай Иванович Лобачевский родился в 1792 году в Макарьевском
уезде Нижегородской губернии Отец его занимал место уездного архитектора и принадлежал к числу мелких чиновников, получавших скудноеКогда в 1804 году старший класс Казанской гимназии был преобразован в университет, Лобачевского включили в число студентов по естественнонаучному отделению. Учился юноша блестяще Однако поведение
его отмечалось как неудовлетворительное преподавателям не нравилось
мечтательное о себе самомнение, излишнее упорство, вольнодумствие

Юноша получил прекрасное образование Лекции по астрономии читал профессор Литрофф. Лекции по математике он слушал у профессора
Бартельса. воспитанника такого крупного ученого, как Карл Фридрих Гаусс.
Именно Бартельс помог Лобачевскому выбрать в качестве сферы научных
интересов геометрию.

Уже в 1811 году Лобачевский получил степень магистра, и его оставили в университете для подготовки к профессорскому званию. В 1814 году

220

Лобачевский получил звание адъюнкта чистой математики, а в 1816 году
был удостоен профессорского звания. |

В это время Николай главным образом занимался наукой; но в 1818 году |
он был избран членом училищного комитета, который должен был, noJ
уставу, управлять всеми делами, касавшимися гимназий и училищ округа,!
подведомственных тогда не непосредственно попечителю, но университе-1
ту. С 1819 года Лобачевский преподавал астрономию, заменяя отправив-!
шёгося в кругосветное плавание преподавателя. Административная дея- ^
тельность Лобачевского началась с 1820 года, когда он был избран деканом. |

К сожалению, университетом руководил тогда Магницкий, мягко го-j
воря, не способствовавший развитию науки. Лобачевский решает до поры,.|
до времени молчать. 1

Янишевский порицает такое поведение Лобачевского, но говорит:!
В особенности тяжела была в нравственном отношении обязанность!
Лобачевского как члена совета. Лобачевский сам никогда не заискивал
перед начальством, не старался выставиться на глаза, не любил этого и в
других. В то время, когда большинство членов совета, в угоду попечителю,
готово было на все, Лобачевский безмолвно присутствовал в заседаниях,
безмолвно и подписывал протоколы этих заседаний.

Но безмолвие Лобачевского доходило до того, что он во времена Магницкого не печатал своих исследований по воображаемой геометрии, хотя,
как достоверно известно, он занимался ими в этот период. Похоже, Лобачевский сознательно избегал бесполезной борьбы с Магницким и берег
свои силы для будущей деятельности, когда на смену ночи придет заря.
Такой зарей и явился Мусин-Пушкин; при его появлении все преподаватели и учащиеся в Казани ожили и зашевелились, вышли из состояния
оцепенения, которое продолжалось около семи лет... 3 мая 1827 года совет
университета избрал Лобачевского ректором, хотя он и был молод ~ ему
было в то время тридцать три.

Несмотря на изнурительную практическую деятельность, не оставлявшую ни минуты отдыха, Лобачевский никогда не прекращал своих научных занятий, и во время своего ректорства напечатал в Ученых записках
Казанского университета лучшие свои сочинения.

Вероятно, еще в студенческие годы профессор Бартельс сообщил да-,|
ровитому ученику Лобачевскому, с которым до самого отъезда он поддеру
живал деятельные личные отношения, мысль своего друга Гаусса о воз-1
можности такой геометрии, где постулат Евклида не имеет места.

Размышляя о постулатах Евклидовой геометрии, Лобачевский пришел
к выводу, что по крайней мере один из них может быть пересмотрен.
Очевидно, что краеугольный камень геометрии Лобачевского — это отрицание постулата Евклида, без которого геометрия около двух тысяч лет,|
казалось, не могла жить.

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ЛОБАЧЕВСКИЙ

221

Основываясь на утверждении, что при определенных условиях прямые, которые кажутся нам параллельными, могут пересекаться, Лобачевский пришел к выводу о возможности создания новой, непротиворечивой
геометрии. Поскольку ее существование было невозможно представить в
реальном мире, ученый назвал ее воображаемой геометрией.

Первое сочинение Лобачевского, относящееся к этому предмету, представлено было физико-математическому факультету в Казани в 1826 году;

оно вышло в свет в 1829 году, а в 1832 году появилось собрание трудов
венгерских ученых, отца и сына Болиай, по неевклидовой геометрии.
Болиай-отец был другом Гаусса, и, бесспорно, тот делился с ним мыслями
о новой геометрии. Между тем право гражданства получила в Западной
Европе именно геометрия Лобачевского. Хотя оба ученых за это открытие
были избраны членами Ганноверской академии наук.

Так в ученых занятиях и в заботах об университете и шла жизнь Лобачевского. Почти все время своей службы не выезжал он из Казанской
губернии; только с октября 1836-го по январь 1837 года он провел в Петербурге и вДерпте. В 1840 году Лобачевский ездил вместе с профессором
Эрдманом депутатом от Казанского университета в Гельсингфорс на празднование двухсотлетнего юбилея университета. В 1842 году он был избран
членом-корреспондентом Геттингенского королевского общества, но так
никогда и'не выезжал из пределов своего отечества.

Женился Лобачевский поздно, в сорок четыре года, на богатой оренбургско-казанской помещице Варваре Алексеевне Моисеевой. В приданое за женой он получил, между прочим, небольшую деревню Полянки в
Спасском уезде Казанской губернии. Впоследствии он купил еще имение
Слободку, на самом берегу Волги, в той же губернии.

Семейная жизнь Лобачевского вполне соответствовала его общему
настроению и его деятельности. Занимаясь поиском истины в науке, он в
жизни выше всего ставил правду. В девушке, которую он решил назвать
своей женой, он главным образом ценил честность, правдивость и искренность. Рассказывают, что перед свадьбой жених и невеста дали друг
другу честное слово быть искренними и сдержали его. По характеру жена
Лобачевского представляла резкую противоположность мужу: Варвара
Алексеевна была необыкновенно живой и вспыльчивой.

У Лобачевского было четыре сына и две дочери. Старший сын, Алексей, любимец отца, очень напоминал его лицом, ростом и телосложением; младший сын страдал какой-то мозговой болезнью, он едва мог ГОВОРИТЬ и умер на седьмом году. Семейная жизнь Лобачевского принесла ему
много горя. Он любил своих детей, глубоко и серьезно о них заботился, но
Умел сдерживать, свои печали в пределах и не выходил из равновесия.
Летом он отдавал свободное время детям и сам учил их математике. В этих
занятиях искал он отдохновения.

Он наслаждался природой и с большим удовольствием занимался сель

222

ским хозяйством. В имении своем, Беловолжской Слободке, он развел
прекрасный сад и рощу, уцелевшую до сих пор. Сажая кедры, Лобачевский с грустью говорил своим близким, что не дождется их плодов. Предчувствие это сбылось: первые кедровые орехи были сняты в год смерти
Лобачевского, когда его уже не было на свете.

В 1837 году труды Лобачевского печатаются на французском языке. В
1840 году он издал на немецком языке свою теорию параллельных, заслужившую признание великого Гаусса. В России же Лобачевский не видел
оценки своих научных трудов.

Очевидно, исследования Лобачевского находились за пределами понимания его современников. Одни игнорировали его, другие встречали
его труды грубыми насмешками и даже бранью. В то время как наш другой высокоталантливый математик Остроградский пользовался заслуженной известностью, никто не знал Лобачевского; к нему и сам Остроградский относился то насмешливо, то враждебно.

Совершенно правильно или, вернее, основательно один геометр назвал геометрию Лобачевского звездной геометрией. О бесконечных же
расстояниях можно составить себе понятие, если вспомнить, что существуют звезды, от которых свет доходит до Земли тысячи лет. Итак, геометрия Лобачевского включает в себя геометрию Евклида не как частный,
а как особый случай. В этом смысле первую можно назвать обобщением
геометрии нам известной. Теперь возникает вопрос, принадлежит ли Лобачевскому изобретение четвертого измерения? Нисколько. Геометрия четырех и многих измерений создана была немецким математиком, учеником Гаусса, Риманом. Изучение свойств пространств в общем виде составляет теперь неевклидову геометрию, или геометрию Лобачевского.
Пространство Лобачевского есть пространство трех измерений, отличающееся от нашего тем, что в нем не имеет места постулат Евклида. Свойства этого пространства в настоящее время уясняются при допущении
четвертого измерения. Но этот шаг принадлежит уже последователям Лобачевского.

Естественно, возникает вопрос, где же находится такое пространство.
Ответ на него был дан крупнейшим физиком XX века Альбертом Эйнштейном. Основываясь на работах Лобачевского и постулатах Римана, он
создал теорию относительности, подтвердившую искривленность нашего
пространства.

В соответствии с этой теорией любая материальная масса искривляет
окружающее ее пространство. Теория Эйнштейна была многократно подтверждена астрономическими наблюдениями, в результате которых стало
ясно, что геометрия Лобачевского является одним из фундаментальных
представлений об окружающей нас Вселенной.

В последние годы жизни Лобачевского преследовали всякого рода огорчения. Старший сын его, имевший большое сходство с отцом, умер сту

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ЛОБАЧЕВСКИЙ 223

дентом университета; в нем проявились те же необузданные порывы, которыми отличался в ранней молодости и отец.

Состояние Лобачевских, по словам сына, расстроилось от не совсем
удачной покупки имения. Лобачевский купил последнее, рассчитывая на
капитал жены, находившийся в руках ее брата, страстного игрока, театрала и поэта. Деньги сестры брат проиграл в карты вместе со своими собственными. И Лобачевский, несмотря на всю свою ненависть к долгам,
принужден был занимать; дом в Казани был также заложен. Оставшиеся в
живых дети Лобачевского приносили ему мало утешения.

В 1845 году он был единогласно избран ректором университета на
новое четырехлетие, а в 1846 году, 7 мая, кончился срок пятилетия его
службы как заслуженного профессора. Совет Казанского университета снова
вошел с прошением об оставлении Лобачевского в должности профессора
еще на пять лет. Несмотря на это, вследствие какой-то темной интриги от
министерства последовал отказ.

Вдобавок ко всему Лобачевский потерял и в материальном отношении.
Лишаясь профессорского звания, он должен был довольствоваться пенсией, которая при старом уставе составляла 1 тысячу 142 рубля и 800 рублей
столовых. Свои обязанности ректора Лобачевский продолжал исполнять,
не получая никакого вознаграждения.

Деятельность Лобачевского в последнее десятилетие его жизни по своей
интенсивности представляла только тень прошлого. Лишенный кафедры
Лобачевский читал лекции по своей геометрии перед избранной ученой
публикой, и слышавшие их помнят, с каким глубокомыслием развивал он
свои начала.

За роковыми этими годами наступили для Лобачевского годы увядания; он начал слепнуть. Конечно, ничто не в состоянии дать счастья в
годы разрушения сил, но лучшие условия могут смягчить и это горе. Не
видя вокруг себя людей, проникнутых его идеями, Лобачевский думал,
что эти идеи погибнут вместе с ним.

Умирая, он произнес с горечью: И человек родился, чтобы умереть.
Его не стало 12 февраля 1856 года.

ЧАРЛЗ ЛАЙЕЛЬ

(1797—1875)

Чарлз Лайель родился 14 ноября 1797 года в графстве Форфар, в Шотландии, в отцовском имении Киннорди Он был первенцем, в многочисленном семействе, состоявшем из трех сыновей и семи дочерей Чарлз рос
в богатой семье в завидных условиях в материальном довольстве, в атмосфере науки и литературы Отец его, человек любознательный и большой
эстет, был знаком со многими литераторами и учеными, занимался не без
успеха ботаникой, переводил Данте Вскоре после рождения Чарлза отец
его арендовал имение Бартлей-Лодж в Нью-Форесте, в Южной Англии,
куда и переселился со всей семьей

На четвертом году жизни Лайель выучился читать, а на восьмом поступил в ...

Список страниц

• #
• 1
• 2
• 3
• ...
• 13
• 14
• 15
• 16
• 17
• 18
• 19
• 20
• 21
• 22
• 23
• 24
• 25
• 26
• 27
• ...
• 51
• 52
• 53

Закладка в соц.сетях