Жанр: Энциклопедия
Сто великих евреев
...ос-Анджелеса. Более
семидесяти мелких кинокомпаний соперничали в борьбе за зрителя. Себестоимость
была низкой, а послевоенная экономика обеспечивала капитал и аудиторию,
необходимые для новой индустрии.
Первая кинозвезда Меира Анита Стюарт снималась в романтических фильмах, которые
привлекли внимание к небольшой кино180
100 ВЕЛИКИХ ЕВРЕЕ!
компании Меира "Метро пикчерс". В 1924 г. крупный кинопрокат^ чик Маркус Лоев
приобрел "Метро", и Меир стал исполнительны* вице-президентом компании. Затем
"Метро" слилось с "Голдвш пикчерс" (названной по имени ее основателя и бывшего
хозяина мюэла Голдвина, настоящая фамилия которого была Голдфиш^ К 1926 г.
компания стала называться "Метро-Голдвин-Меир", "и шх" ледний стал ее главным
распорядителем.
Студия избрала свой девиз: "Агс Сгайа Агиз", т.е. "Искусство ра искусства".
Качественные фильмы с участием таких звезд, как Гре-1 та Гарбо, Кларк Гейбл,
Джоан Крофорд, Роберт Тейлор, Уильям Па-уэлл, Джин Харлоу, Мирна Лой, Мелвин
Дуглас и актер из актеров Спенсер Трейси (особенно в фильмах найденного Меиром
вундег кинда Ирвинга ТалбЬрга, ставшего прототипом для "Последнег магната" Ф.
Скотта Фицджеральда), заслужили высокую оценку кк-" нозрителей. В 1940 и 1950-х"
гг. удивительные мюзиклы М-Г-М перевели бродвейские театральные постановки в
уникальные кинема-) тографические композиции звука, танца и цвета. Даже частная
жизнь Меира отразилась в истории кино. Его дочь Эдит вышла замуж Дэвида О.
Селзника, сына бывшего работодателя Л,Б. Льюиса Сел-зника и создателя самого
выдающегося фильма "Унесенные ветром"")
Голливуд Меира продемонстрировал миру в простых и доходчивых образах главенство
домашнего очага в создании американской культуры и американских ценностей. Но
этот домашний очаг бь идеализирован в духе того предпочтения, которое Марк Твен
ока-? зывал Тому Сойеру перед Гекльберри Финном.
ИЕГУДА ГАЛЕВИ
(ок. 1075-1141)
Философ и поэт Иегуда Галеви называл себя арфой для всех песен Сиона. Живя в
бурной средневековой Испании, Галеви стал величайшим поэтом Золотого - как
считается сегодня - века испанского еврейства. Его "Песни Сиона" и философский
труд "Ку-зари: книга доказательств в защиту презираемой религии" (ныне известная
как "Книга хазар") продолжают оказывать влияние на еврейскую и, в частности,
израильскую мысль. После царя Соломона и испанского религиозного поэта и
философа Соломона ибн Геби-роля, задолго до Генриха Гейне и Марселя Пруста
Галеви был, пожалуй, самым крупным из еврейских литераторов.
В одиннадцатом и двенадцатом веках Испания увязла в кровавых религиозных войнах.
Христианские армии медленно прокладывали себе путь на юг, а мусульманские войска
под командованием фанатичных Альмохадов из Африки рвались на север, вынуждая
застигнутых между ними евреев выбирать обращение, эмиграцию или смерть. Ко
времени рождения Галеви Толедо был захвачен христианами. На протяжении всей его
жизни Испанию раздирали внезапные смены власти: сегодня горожане могло
руководствоваться заповедями Пророка, завтра - Евангелием Христовым.
В такой неспокойной обстановке Галеви сочинил более восьмисот поэм. Его сюжеты
были обычными для поэзии испанских евреев: любовь, плач, лиризм, благочестие и
Сион. Исполненные необычайной живости, богатством образов и силой, они стали
жемчужинами европейской литературы.
После недолгого пребывания в Гранаде Галеви бродил двадцать лет по стране (часто
в сопровождении своего друга, писателя Авраама ибн Эзры). Его путешествия в
качестве чужака в чужой стране описаны в его поэтических произведениях,
отражавших стремление вернуться в родной Израиль. Он считал, что нигде в
диаспоре евреи не могут чувствовать себя в безопасности, и проповедовал не182
юо ВЕЛИКИХ ЕВРЕЕВ!
медленное возвращение в Святую землю. Если евреи не были защи-1 щены в славной
Испании после своего многовекового процветания! (сравнимого во многих отношениях
с успехом еврейских общин в| Германии девятнадцатого века и в нынешней Америке),
несмотря| на свою относительную малочисленность, значит, им грозила опас-| ность
везде, кроме Израиля. Его призывы к Возвращению сделали! его первым крупным
сионистом. Поэмы о Сионе обнажили боль и| мечты Галеви. Жизнь в Испании
превращала евреев в рабов и пре-| дателей Бога. Внутренняя свобода и спасение
могут быть обретены | только в результате эмиграции на свою родину.
Свои юные годы Галеви провел в Кордове, занимаясь искусствен и увлекаясь
женщинами. Этому счастливому периоду посвящены ег хвалебные песни любви и вину,
они остаются наиболее цитируемы-1 ми из его сочинений. Рожденные от
господствовавших в современ-1 ной ему арабской поэзии форм, эти эротические
стихи отличаются! мелодично богатой игрой слов и естественной образностью.
Он также сочинил около двухсот панегириков в честь вь^дающих-1 ся людей своего
времени, изложенных возвышенным и ласкающим слух языком. Интеллект и чувство в
его поэзии сплелись в поэти-| ческих объятиях.
Триста пятьдесят "ргууиНт", или религиозных поэм Галеви, вос-| певали еврейские
праздники, ревностное служение Богу, особе место иудаизма в цивилизации, его
превосходство и одиночество, также трагедию разлуки и терзающее душу стремление
к спасении в Святой земле.
Единственный философский труд Галеви- "Книга хазаров" гневно обличает
Аристотелеву логику, христианство и ислам. Написан-, ная в форме вопросов и
ответов, книга описывает дискуссию царя хазар с эллинским философом и
представителями иудаизма, христианства и ислама в поиске истинной и подходящей
для его народ веры. После разоблачения духовного вакуума, скрытого за гречесН
кой логикой (которой он не устает восхищаться), Галеви призна долг христианства
и ислама перед иудейскими истоками, одновре^ менно объявляя неплодотворной их
последующую историю. Кое-* называл взгляды Галеви расистскими. Тем не менее
"Хазары" (к более широко известен этот труд) оказали огромное влияние на рейских
мыслителей - от приверженцев кабалистики и хасидския учителей до таких философов
XX в., как Франц Розенцвейг и рам Ицхак Кук.
ИЕГУДА ГАЛЕВИ
183
Большинство историков считают, что в последние годы жизни Галеви отправился в
Эрец-Исраэль, но по дороге умер в Египте. Легенда же утверждает, что бард
еврейской диаспоры Иегуда Галеви в последний день жизни все же вошел в
Иерусалим, поклонился поцеловать священные камни и был растоптан до смерти конем
арабского всадника.
ХАИМ САЛОМОН
ХАИМ САЛОМОН
(1740-1785)
Он умер без гроша в кармане в возрасте сорока пяти лет. Несколь- ^ ко лет спустя
его сын Хаим Мозес утверждал, что правительство за- \ должало его семье. В
действительности, настаивал Хаим Мозес, его! отец одолжил генералу Вашингтону,
армии борцов за независимость! и нескольким "отцам-основателям" более 354 тысяч
долларов, т.е. \ финансировал на деле Войну за независимость. Правительство| США
так никогда и не признало иска Саломона. Г
, Многие представители сефардской общины издавна утвержда-| ли, что активный
участник революции Хаим Саломон принадле~|
жал именно к их общине,| ибо женился на женщине из известной и уважаемой семьи
сефардов по фамилии Франк из Филадельфии, штат Пенсильвания! И все же Хаим был
ашке-| нази родом из польского ] родка Лиссы.
Другая легенда гласит^ что Саломон был своег рода американским шильдом, хорошо
разбирав шимся в финансовых хит* росплетениях европейско! торговли. Говорят, что
ф* нансист американской ев боды Саломон был богат как Мидас. В действитель ности
знаток более полуд* жины языков Саломон нимался сначала торговле!
мануфактурой в Нью-Йорке, затем - по просьбе Филипа Шуйле-ра - поставками в
войска на севере штата близ озера Джордж, а позже продажей облигаций военного
займа по поручению филадельфийского финансиста Роберта Морриса.
Известно также, что Саломон лично одалживал деньги Вашингтону, Джефферсону,
Мэдисону*, МонрЧ"**, Рэндолфу*** и польским революционерам Костюшко и Пуласкому,
чем спасал этих "отцов-основателей" от нужды. Джеймс Мэдисон (на протяжении всей
своей карьеры едва сводивший концы с концами) был одним из самых знаменитых
должников Саломона. Мэдисон поначалу называл Хаима еврейским маклером. Когда же
его кредитор не потребовал возвращения долга, Мэдисон смягчился и признал
доброту Саломона, его нежелание прослыть ростовщиком.
Не важно, был ли он "просто маклером", хоть и необычным. Не вызывает сомнения
тот факт, что Саломон был патриотом. Еще до того, как продемонстрировать свой
патриотизм как финансист, Саломон был арестован британцами как шпион за попытку
подорвать королевский флот в гавани Нью-Йорка, но потом бежал и получил доходное
место при Моррисе.
• Многие другие евреи оставили свой патриотический след в Американской революции
(хотя среди них встречались и тори), несмотря на малочисленность их общины в
британских колониях в Америке XVIII в. Родственник жены Саломона Дэвид Сэлисбери
Франк был замешан в известном деле Бенедикта Арнольда (позже
реабилитированного). Плантатор из Южной Каролины Фрэнсис Сальвадор был первым
евреем, погибшим во время восстания (с него сняли скальп индейцы, устроившие
засаду близ Чарлстона). Иммигрант из Верхней Силезии Барнард Грац часто
пересекал линии английских войск и доставлял материалы, столь необходимые
повстанцам. И, наконец, французский еврей Бенжамин Нон прибыл в Америку, чтобы
вступить добровольцем в армию Вашингтона, и получил прозвище "Еврейский Лафайет"
за храбрость, проявленную им в полку Пулаского.
Тем не менее, когда речь заходит о евреях - участниках Американской революции,
люди чаще всего вспоминают Хаима Саломона, и понятно, почему. Будучи самым
умелым брокером Роберта Морриса в продаже правительственных ценных бумаг,
Саломон со*
Мэдисон Джеймс (1751-1836), президент США в 1809-1817 гг. (Прим. ред.) **
Монро Джеймс (1758-1831), президент США в 1817-1825 гг. (Прим. ред.) *** Рэндолф
Эдмунд (1773-1833), государственный секретарь США в 1794- 1795 гг. (Прим. ред.)
Ш
100 ВЕЛИКИХ ЕВРЕЕ!
бирал сказочные суммы для дела революции с большой прибыль" и для себя.
Поговаривали, что он стал самым богатым (после Морриса) человеком в боровшейся
за свою независимость стране. Са-| ломон торговал не только ценными бумагами, но
и товарами. Ег торговая сеть была столь широкой, что он стал, по его собственны*
словам, "хорошо известным в коммерческих делах Северной Аме-| рики".
Самая распространенная легенда о его щедрости относится к Кол-* Нидре 1779 г.,
когда к Саломону прискакал гонец от генерала шингтона. Генерал сообщал, что
войска уже несколько месяцев щ получали оплаты, армия готова была разбежаться, а
британцы на-1 ступали. В самую святую ночь для соблюдающих обряды иудеев ломон
собрал среди прихожан заем в 400 тысяч долларов. Его соб*1 ственный взнос
составил 240 тысяч. Вашингтон смог тогда выпла^ тить задолженность по зарплате
солдатам и выступил в поход.
Кто знает, победил бы Вашингтон в войне без займа Саломона! Ясно другое: Хаим
Саломон, называвший себя брокеров финансо-{ вого ведомства, оказался "полезным
для общественных дел" в мс мент отчаянной нужды в американской истории.
ИОХАНАН БЕН-САККАЙ
(?- ок. 80)
Легенда гласит, что во время осады Иерусалима римлянами в 70 г. ученики тайно, в
фобу вынесли его из города. Еврейские повстанцы - зилоты блокировали город и
никого не пропускали. Спасенный учитель был заместителем главы синедриона,
раввином Иоха-нан бен-Саккаем.
Саккай был противником восстания. Он верил не в мессианизм, а в ученость. Ему
справедливо приписывают сохранение иудаизма, основанного не на культе
жертвоприношения в Храме Иерусалима (разрушенном римскими легионами), а на
крепости Торы и закона Моисеева.
Многие евреи того времени считали его предателем. После бегства из Иерусалима
Саккай рискнул явиться в лагерь римского полководца Веспасиана. Довольный
пленением столь видного иудейского деятеля, Веспасиан принял его. Раввин
попросил предоставить ему убежище от зилотов и предсказал, что Веспасиан станет
цезарем. "Отдай мне Иавнею и местных мудрецов", - попросил раввин. Римский
полководец (вскоре действительно провозглашенный своими войсками императором)
удовлетворил его просьбу о крепости близ побережья к западу от Иерусалима под
названием Иавнея (рядом с современной Яффой).
Пользуясь поддержкой римских властей, Иоханан бен-Саккай устроил на верхнем
этаже дома и в приле188
100 ВЕЛИКИХ ЕВРЕЕВ
гающем винограднике в Иавнее академию для изучения иудейского ; закона. Впервые
за сотни лет Иавнея стала центром иудейской мысли) вне Иерусалима. Именно в
Иавнее состоялись первая кодификация * закона Моисеева и - самое важное в
истории западной цивилиза-; ции - окончательная редакция Ветхого Завета.
Навсегда были за-" фиксированы события иудейского календаря, включая чудесные!
праздники (Пасха, Пурим и др.) и святые дни. Раввинский суд в[ Иавнее был для
местного населения советом для принятия решений 3 и образцом правления в
последовавшие трудные века.
Погружение в сердцевину иудаизма, подальше от бесполезных^ сражений с
превосходящими силами военных держав, от власти цен-* трального Храма в
Иерусалиме и от фанатической тоски по Мессии, | дало религии новое начало.
Иоханан бен-Саккай призывал евреев! не торопиться с разрушением языческих
алтарей. Если сажаешь де-1 рево и кто-то прибегает к тебе и говорит, что Мессия
пришел, за-; кончи посадку и только тогда иди и посмотри. Не надо больше никаких
боев, никаких ритуалов жертвоприношения, никакого госу-^ дарства - призывал он,
- только учеба. В черные столетия вплоть;! до эпохи Возрождения возникнут и
погибнут бесчисленные циви-^] лизации. Евреи выживут, и одним из вдохновляющих
их примеров] служил Иоханан бен-Саккай.
После катастрофического восстания Симона Бар-Кохбы в сле-," дующем столетии
прекратила свое существование академия в Иав-1 нее, ставшей сначала западным
пригородом Галилеи, пережившей! правление многих поколений семей властных
патриархов и погре~| бенной затем песками в результате войн и разрушений. Но
установленная академией форма раввинского правления и внимание к изучению и
записыванию, т.е. сохранению того, что было в основном! устной традицией,
обеспечили развитие образа жизни евреев и их| влияние на мир.
АРНОЛЬД ШЁНБЕРГ
(1874-1951)
Австрийский композитор Арнольд Шёнберг считал себя музыкальным Моисеем. Шёнберг
проповедовал своим ученикам законы музыки, выработанные им почти по наитию
свыше. Из прошлого он брал только те музыкальные приемы, которые считал
необходимыми для будущих творений. Шёнберг утверждал, что, только строго следуя
его инструкциям, верующий сможет достичь Земли Обетованной идеально
упорядоченных гармоний, мелодий и диссонансов.
В начале 1920-х гг. Шёнберг, чувствуя, что исчерпал традиционные концепции
мелодии и гармонии, разработал метод музыкальной композиции, названный позже
"12-тоновой системой" или "додекафонией".
Композиции Шёнберга и многих из его последователей отражали его учение. Он
считал, что каждый тон обладает собственным экспрессивным значением, не
зависящим от традиционных гамм или мелодических образов. Он считал, что
повышенная экспрессивность достижима только через комплексное понимание
горизонтального и вертикального взаимодействия музыкальных линий всегда в
контексте единого целого. Шёнберг искал интеллектуальный метод музыкального
управления, регулирования с максимальной точностью музыкального решения по
форме, которую должна иметь Пьеса. Только с помощью такой жесткой техники можно
достигнуть самой интенсивной экспрессии.
100 ВЕЛИКИХ ЕВРЕЕВ
АРНОЛЬД ШЁНБЕРГ
В начале XX в. Париж и Вена были двумя соперничавшими столицами Европы. Вена
была рассадником новых идей, местом столкновения культур и политических
направлений. Арнольд Шёнберг ] родился в 1874 г. и вырос в городе драматурга и
прозаика Артура Шницлера, "золотого" живописца Густава Климта, практичных уча-1
стников движения Сецессион (художников, архитекторов и декораторов, пренебрегших
викторианской сентиментальностью ради богатого цвета и рисунка), проникающего в
подсознание доктора Зиг-1 мунда Фрейда и титанического оркестранта Густава
Малера.
Вена была домом для композиторов Гайдна, Моцарта, Бетховена, Шуберта, Брамса и
Иоганна Штрауса, творцов многих шедевров классической тональности. Проявляя
неизбывный интерес к" изучению и преподаванию их наследия, Шёнберг старался
понять^ и передать другим понимание того, как воздействует их музыка.! Подобно
многим представителям его поколения, он был потрясен | колдовством опер Рихарда
Вагнера "Тристан и Изольда" и "Парен-^ фаль". Музыка вагнеровских шедевров
отличается высоким хроматиз- -мом, когда аккорды как бы вытекают друг из друга]
Вагнеровский' хроматизм создал плацдарм для музыкальной разведки Шёнберга. Он I
искал такой музыкальный язык, который передавал бы крайние эмо-1 циональные
состояния. Композиции Малера также исследовали добные чувства, но его восприятие
природы, любви, смерти и вос-| кресения было лиричнее, чем у более юного
Шёнберга. Хотя потом-1 ки назовут Малера более великим композитором, воздействие
крутого! музыкального экспрессионизма Шёнберга оказалось более длитель~| цым (по
крайней мере в краткосрочной перспективе).
Слом классической тональности отражал соответствующий пе* релом в обществе.
Слушатели могли проникнуть в произведения п шлого. Чаще всего было легко понять
- даже на поверхностно" уровне, - что пытались сказать классические композиторы.
Музы-! кальный язык Бетховена недалеко ушел от обычной народной пест! ни; его
фразы были узнаваемой частью его культуры. С другой: стоп! роны, музыка Шёнберга
казалась многим его современникам инди-| видуальной и обособленной. Сегодняшняя
аудитория может понять что он вкладывал в V музыку самые потаенные чувства своей
эпохш По сути, он воссоздавал в звуках болезненный пульс мира на поро-*! ге
безумия. Музыка Шёнберга до сегодняшнего дня вызывает бес*] покойство и не имеет
большой популярности. По-видимому, он об-| нажал в музыке ту сторону нас самих,
о которой мы не желаем н*ц чего знать. Мы не принимаем его за то, что он
привносил в свои| сочинения сильную боль. ) Э!
По рождению и по воспитанию католик, Шёнберг в свои молодые годы принял
лютеранство, а в старости вернулся к иудаизму. Его поиск религиозной
самобытности шел параллельно художественному развитию. На третьем десятке он
сочинил восторженную "Преображенную ночь" и "Песни Гурре". Эти произведения
несли на себе отзвуки Вагнера, хотя и были довольно оригинальными. В то время,
как Клод Дебюсси писал свою знаменитую оперу по произведению Мориса Метерлинка
"Пеллеас и Мелизанда", Шёнберг сочинял симфоническую поэму на тот же сюжет. Его
Первый струнный квартет и Камерная симфония демонстрировали те же тенденции
растягивания тональных разрешений на все более долгие временные периоды.
Музыкальный язык этих произведений представляется перезрелым, избыточным,
богатым символами. Его Три пьесы для фортепьяно (1919 г.) считаются сегодня
поворотном пунктом на его творческом пути. Впервые в западной музыке каждая нота
и фраза имели свою цель, свободную от условных музыкальных правил и ожиданий.
Шёнберг искал технику или систему, которая позволила бы организовать все
элементы музыкальной композиции. В созданных во время Первой мировой войны
произведениях он постепенно накопил творческий материал для формулировки 12тоновой
системы музыкальной композиции. По большей части эти сочинения
отличались еще более мучительными эмоциями, чем раньше. Сочиненные им за
несколько лихорадочных дней короткая опера "Ожидание" и фантастический "Лунный
Пьеро" (для певца и камерного ансамбля) содержали музыкальную ткань безмерной
плотности и веса. В тот период Шёнберг разработал также так называемую
проговариваемую песню, когда певец декламирует музыкальную линию в переходном
состоянии между песнью и речью.
На злобный антисемитизм периода между двумя мировыми войнами Шёнберг
отреагировал возвращением к своим еврейским корням в оратории "Лестница Иакова"
и большой оперой "Моисей и Аарон", а на Холокост - вокально-симфонической
композицией "Уцелевший из Варшавы". В своих последних произведениях Шёнберг
использовал более тональные манеры, которые делают их своеобразным музыкальным
примирением с экспрессионистской стороной его метода.
Экспрессионизм Шёнберга оказал большое влияние на его учеников, самыми
известными из которых были Альбан Берг, автор оригинальной оперы "Воццек", и
Антон фон Веберн, писавший афористические пьесы, имевшие огромное значение после
войны.
100 ВЕЛИКИХ ЕВРЕЕВ
Шёнберг никогда не принадлежал к венской музыкальной верхушке, но основал
Общество частного исполнения музыки, которое ус- ^ траивало премьеры многих
крупных произведений того времени, и предложил особый метод внедрения новой
музыки независимо от коммерческих концертов. Общество стало провозвестником
многочисленных современных камерных групп, которые господствовали в
университетах по всему свету более сорока лет. После прихода нацистов Шёнберг
бежал в США, обосновался на Западном побережье, где давал частные уроки, чтобы
содержать семью. Он пробовал писать музыку для фильмов но потерпел неудачу,
затем преподавал в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе.
Влияние Шёнберга распространилось и на американских композиторов, увидевших в
его стиле идеальный образец для подражания. В 1950-х и 1960-х гг. композиторы
пытались охватить революцией Шёнберга все аспекты музыки. Многие полагали, что
умение организовать каждый звук, оттенок, тембр и ритм в идеальном единстве
может быть достигнуто только через логику и научный анализ. Другие, старавшиеся
писать более лиричную музыку, подвергались нападкам со стороны академических
последователей/Шёнберга как охотники за малограмотной аудиторией, аплодирующей
дешевым эстрадным мелодиям. Установился своеобразный культурный тоталитаризм,
изолировавший аудитории от новой музыки и превративший концертные залы скорее в
музеи, нежели в театры.
Сегодня Шёнберга можно считать почти Карлом Марксом от музыки, а не Моисеем из
его видений. Его первые истинные ученики; Берг и Веберн жили в ту же эпоху и
сочиняли музыку, которая действительно отражала их время. Крайние состояния
чувств, психотические эпизоды и насилие составляли самые мрачные кошмары их
жизни. После Второй мировой войны сочинения неоэкспрессионистской музыки
большинству слушателей казались совершенно неправильными и неуместными. Между
высокой культурой Шёнберга и любителями симфонической музыки был вбит клин.
Истинное насле-,! дне Шёнберга все еще заключается в освобождении звуков от
обычных;! представлений и содержит призыв ко всем любителям музыки не до-|
вольствоваться верой в то, что красивое и есть ожидаемое.
ЭМИЛЬ ДЮРКГЕЙМ
(1858-1917)
Сын эльзасского раввина Эмиль Дюркгейм был не только основателем современной
социологии, но и - наряду с Фрейдом, Марксом и Максом Вебером - одним из самых
глубоких мыслителей девятнадцатого и начала двадцатого веков. Пытаясь поначалу
привести в систему социологию, Дюркгейм стремился объяснить, как развиваются
общества и как люди взаимодействуют, разделяют свой труд, осознают ценности,
учатся сдержанности, улаживают конфликты и сами меняются. Его теории были
отражены и развиты в трудах французского еврея, социолога и философа Клода ЛевиСтроса.
Предложенные Дюркгеймом теории "коллективного сознания" оказались весьма
влиятельными. Он обратил внимание на то, что идеи часто создаются многими и
благодаря их общему творчеству становятся убедительныМногие
исследования Дюр- ^лшим(tm)^^^-...
увлечение моралью. Испытывая на себе сильное влияние
разработанных Иммануилом Кантом теорий морального долга (и реагируя, быть может,
на горькие события своего времени), Дюркгейм пытался понять, как могут
измениться общества на службе справедливости. Он утверждал, что народы, живущие
среди народов, должны иметь представление и понимание о человечности не только в
отношении к себе, но
100 ВЕЛИКИХ ЕВРЕЕВ!
ЭМИЛЬ ДЮРКГЕЙМ
и к другим обществам. Такой либеральный гуманизм входит в про-| тиворечие с
часто неправильно понятым имиджем Дюркгейма как агента консерватизма.
Труд всей его жизни был сосредоточен на том, каким образом! общество и личности
контролируют свои действия (или оказываются! контролируемыми). При изучении
самоубийства, австралийских або-1 ригенов, методов воспитания, морали, права или
религии Дюркгейм | в каждом случае искал примирения и синтеза. Как может челове!
быть свободным перед лицом власти? Препятствует ли традищ выбору? Таковы были
важные вопросы, впервые поставленные Дюр-| кгеймом в социологическом контексте.
Дюркгейм считал социологию продуктом истории. Естественные науки обеспечили
философов рациональными средствами миропо-| нимания. Упадок монархии и подъем
демократических режимов обусловили кризис и радикальное изменение современного
общества. Это изменение можно изучать с помощью научного анализа.| Дюркгейм
исследовал причины крушения старого порядка и расщ нового.
Его философию общественных перемен некоторое считали щ блематичной. Идеи
Дюркгейма нелегко определить и непросто перевести. Он игнорировал труды Карла
Маркса, испытывая, по-видимому, ужас от коммунистических представлений о
жестоком классовом конфликте.
Самый привлекательный аспект его творчества заключается заботе о лечении
общества. Часто прибегая к медицинским сим* лам, Дюркгейм старался понять, как
взаимодействуют общества и личности развиваются ради справедливой цели улучшения
жизни.
Его исследования разделения труда в первобытном и развито" обществах и проблем
развития личности (рассматриваемых в ег работах по самоубийству) также сыграли
большую роль и подтве[ дили заботу об исцелении современного общества. В
первобытнь обществах, уверял он, существовала своеобразная "механичеси
солидарность", при которой труд был едва раздел
...Закладка в соц.сетях
