Жанр: Философия
История философии: запад, Россия, восток 4.
...тического социального-политического
дискурса.
Другой важной предпосылкой выхода на новые рубежи социально-философских
обобщений стал новый синтез подходов и методов на
почве самой философии. Синтез, в частности, предполагал объединение
прежде разрозненных логико-лингвистических, аналитических, феноменологических,
герменевтических, экзистенциально-персоналистских
методов, концепций и подходов философии, а также междисциплинарным
объединением философских, социологических, психологических,
лингвистических исследований. Стремление к синтезу сопровождалось
небывало активным участием многих, и особенно крупных,
философов в критическом размежевании с наиболее влиятельными
позициями и подходами и прошлого и современности. Понятия
"коммуникация" и "дискурс" не случайно сделались центральными в
современной философии. Это отражает решающую тенденцию
философии конца XX в., которая состоит в осмыслении традиционных
проблем знания, познания, истины в контексте коммуникации,
взаимодействия индивидов, в объединении проблематики
субъективности с темами интерсубъективности,
диалога, широкого обсуждения коренных проблем современного человечества.
Конструктивный спор, соревнование позиций в пространстве
демократически организованного дискурса мыслится одновременно и
как способ разрешения социально-политических проблем, и как форма
научно-теоретического, в том числе философско-этического, диалога.
Проблематика социально-философских дискуссий последних десятилетий
настолько разнообразна, что выделить даже основные ее
тенденции в небольшой главе не представляется возможным. Речь
пойдет лишь о некоторых наиболее популярных новейших дискуссиях,
которые уже принадлежат истории. Следует учесть, что рассмотренный
ранее диалог современной культуры по проблемам модернизма
- постмодернизма также во многом сопрягался с социальной философией
и этикой. А попытки современных мыслителей предложить
решение коренных социально-философских проблем со своей стороны
неизбежно предполагали и размежевание с проектом модерна, и объективную
зависимость от тех социально-философских, социально-политических
традиций, которые возникли еще в новое время, а в нашу
эпоху должны были подвергнуться существенной трансформации.
Далее будут специально рассмотрены: дискуссии вокруг этики ответственности;
дискуссии между "либералами" и " комму нитаристами",
которые в 80-90-е годы были в центре социально-философской
и социально-политической мысли Запада, дискуссии о философии коммуникации
и этике дискурса. Но прежде одно уточнение. Распространено
мнение, согласно которому главные идеи и линии этих дискуссий
сформировались в США и что в дальнейшем они протекали, в основном,
на американской почве. Действительно, из Северной Америки, в
особенности из США интересующие нас здесь теоретические обсуждения,
как правило, получали свои первые импульсы. Причина в том,
что именно в динамически развивавшемся, обновлявшемся и пронизанном
многими противоречиями американском обществе проблемы
современной цивилизации (ее достижений и бед, социальных конфликтов
и контрастов, противоречий научно-технического прогресса,
преимуществ и издержек демократии, изменений нравственных принципов
и ценностей и т.д.) приковывали к себе пристальное внимание
широких слоев населения, политиков-практиков, ученых-теоретиков.
Итак, верно, что дискуссии, о которых пойдет речь, нередко начинались
в США. Однако уже в 70-х, а особенно в 80-90-х годах в них
активно включились европейские мыслители. В наши дни споры в
социальной философии и этике стали поистине международными, захватив
философскую мысль стран Азии, Латинской Америки, Африки.
Как обстоит дело в России? Имена и сочинения главных действующих
лиц западных дискуссий - Роулса, Рорти, Хабермаса и других
иной раз упоминаются в работах и выступлениях социальных философов,
политологов России. Однако реального участия в интернациональном
дискурсе отечественные ученые (за исключением немногих
специалистов по философии политики) не принимали. С этим связана
весьма слабая информированность не только широкой публики, но и
профессиональных философов нашей страны о новейших дискуссиях
в западной социальной философии и этике последних десятилетий.
Этика покаяния, ответственности,
единства человечества
Размышления о вине, покаянии, ответственности для западной философии
нашего столетия не новы. Оснований для них было более чем
достаточно: две мировых войны и не исчезающие локальные войны,
Освенцим и Гулаг, Чернобыль, да и многие другие трагические события
XX в. Среди авторов, которые посвятили свои усилия критике
"этического разума" и попыткам реформирования социальной философии
и этики, большим авторитетом на Западе пользуется X. Йонас.
Ханс Йонас (1903- 1994) - один из патриархов современной философии,
учился у Гуссерля, Хайдеггера и Бультмана. В 1933 г. эмигрировал
из фашистской Германии. С 1949 г. жил и работал в Канаде,
с 1955 г. - в США и в Израиле. Сами названия книг Йонаса - а они
приобрели особый резонанс в 80-е годы - говорят о направленности
его мыслей и интересов: "Принцип ответственности. Попытка создания
этики технологической цивилизации", "Понятие бога после Освенцима",
"Сила или бессилие субъективности?".
Эти и другие книги Йонаса, высокопрофессионального и эрудированного
философа, лишены вместе с тем сциентистской атрибутики
привычных философских трактатов. Они вполне доступны и простым
людям, обращены к их сознанию и нравственности. Йонас призывает
к созданию этики, построенной на новых принципах. Различие
между прежней и новой социальной философией, обязательно включающей
этическую проблематику, он усматривает в следующем.
1. Человеческая деятельность, так или иначе связанная с переработкой
материала природы, с "искусством обработки" (еще греки называли
ее techne), в традиционной философии редко становилась объектом
этического осмысления. Ее либо считали этически нейтральной,
либо восхваляли как способ возвышения человека над природой. Новая
этика, в основание которой положено признание факта "уязвимости
природы", должна формулировать моральные измерения "технологии"
(понимаемой в широком смысле). Необходимо по-новому и
строже чем когда-либо поставить вопрос об этическом контексте любого
знания и любого типа действия. Homo faber (человек-деятель) не
должен, как это, увы, случалось в предшествующей истории, подавлять
Homo sapiens, человека разумного.
2. Вся предшествующая этика, согласно Йонасу, была антропоцентрической.
Человек "метафизически" и этически объявлялся "мерой
всех вещей". Этот тезис был превращен в основу гуманизма. Теперь
необходимо отстоять "собственное этическое право природы". Соответственно
в философии антропология должна быть подчинена метафизике
целостного бытия.
3. Человеческое, провозглашенное мерой всех вещей, в традиционной
этике рассматривалось как нечто константное. Считалось и до сих
пор считается, что этику необходимо строить на "общечеловеческих"
константах. Вспомним категорический императив Канта, который ориентировал
индивида на некое всегда (во все времена - jederzeit) себе
равное всеобщее. "Существование общества человеческих актеров (действующих
разумных существ) объявлялось предпосылкой, и действие,
как считалось, должно быть таким, чтобы оно (пусть не без внутренних
противоречий) могло быть представлено как всеобщее усилие этого
общества"^. Йонас считает необходимым, учитывая именно изменчивость
человеческой деятельности (например, обострение экологических
проблем, появление новой для истории ядерной опасности),
сформулировать категорический императив иначе, включив в саму его
формулировку коренную задачу выживания человека и природы:
"Поступай так, чтобы последствия твоего действия отвечали задаче
непрерывности подлинно человеческой жизни на Земле". Дополнение:
"Включай в свой сегодняшний выбор соображения, позволяющие
сохранить будущую целостность человека, делая также и ее предметом
твоей воли"^. (В этом отношении этика Йонаса перекликается с
учением Альберта Швейцера.)
4. Однако как бы "космично", "внеисторично", на первый взгляд,
ни ставились в предшествующей этике проблемы добра и зла, на деле
они всегда коренились в исторически обусловленном недальновидном
понимании целей, задач, последствий деятельности индивидов, народов,
всего человечества. В традиционных этических формулах внимательный
взгляд всегда может обнаружить влияние эпохи, конкретной
Среды, обстоятельств, расхожих идеологем и идеологических дискуссий.
Новая этика, согласно Йонасу, должна стать "этикой, ориентированной
на будущее" (Zukunftethik). Поскольку, однако, многие социальные
концепции прошлого и настоящего гордятся именно своей "устремленностью
в будущее", Йонас уточняет: речь идет не об утопических
проектах марксизма и не о мессианистских религиозных концепциях
(все равно, обещают ли они человечеству рай или апокалипсис).
Взяв за основу концепцию видного немецкого марксиста Эрнста Блоха
и его выдающееся произведение "Принцип надежды", Йонас подверг
конкретной и обоснованной критике утопизм, присущий любому
марксистскому социальному проекту. Вместе с тем он подчеркнул, что
ориентация на будущее, не имеющая ничего общего с утопизмом, как
воздух, необходима новой этике. Задача - построить этику будущего
как этику, философию любого современного действия: здесь необходимы,
по Йонасу, "дальновидность прогнозов, широта взятой ответственности
(перед всем будущим человечеством) и глубина замыслов
(вся будущая сущность человека), и ... серьезное овладение властью
техники..."^ Современная историческая ситуация беспрецедентна по
своей опасности - поэтому беспрецедентными должны стать основательность,
строгость, ответственность индивидов в деле нравственного
ориентирования человечества.
Дискуссия между "либералами"
и "коммунитаристами" в социальной
философии и этике
Эта дискуссия, по общему признанию, заняла центральное место в
политической философии последних десятилетий^ Она началась с "ренессанса"
либеральной идеи. На первый взгляд это может показаться
парадоксальным: либеральные партии в ряде западных стран все больше
утрачивают свою былую популярность. Так откуда же небывалое
оживление интереса к философии либерализма в социальном знании?
Положение либерализма в западных странах неоднозначно. С одной
стороны, просуществовав три сотни лет - и не просто как некоторая
теоретическая конструкция, а как идеология, определяющая политику
многих западных стран, либерализм, безусловно, прошел проверку
временем и доказал свою жизнеспособность. Историю либерализма
можно рассматривать как историю славных побед и достижений.
Основополагающие либеральные принципы фактически заложены
в фундамент социально-политической жизни и правовой реальности
многих современных государств. Либерализм достиг впечатляющих
успехов в устранении иерархических преград, сдерживающих
индивидуальную свободу, и в обеспечении широких возможностей
граждан в их социальном действии и взаимодействии. Разработанный
им политический язык прав человека настолько прочно вошел в культуру
и психологию людей, что люди в современном западном мире
воспринимают себя не иначе как носителей определенных прав.
Однако проводимая правящими либеральными партиями политика
имела и негативные последствия, которые особенно ощутимо проявились
в послевоенный период (противоречивые процессы экономического
роста, усилившееся влияние группировок, лоббирующих частные
интересы, и т. д.). Поэтому стало популярным мнение, что либерализм
исчерпал свои возможности и переживает глубокий кризис. В
лучшем случае либералов обвиняли в неэффективности проводимой
ими политики, в худшем случае - усматривали в их деятельности
источник социальной и культурной дезинтеграции. Усугубляет неоднозначное
положение современного либерализма и то обстоятельство,
что в последние десятилетия на политической арене многих западных
стран появились новаге коалиции, которые нельзя однозначно отнести
к лагерю либералов, консерваторов или социалистов. Прежние четкие
идеологические границы между партиями оказались размытыми. Кризис,
переживаемый либерализмом, усилил нападки на него со стороны
его противников. Но в последние десятилетия возродился интерес
к либеральной теории, был дан толчок к критическому переосмыслению
и к разработке нового варианта либерализма.
Заслуга возвращения либеральных идей в социально-политический
дискурс принадлежит известному американскому философу Джону
Роулсу, в 1971 г. опубликовавшему книгу "Теория справедливости"^ .
Она и положила начало жарким дебатам в социальной философии,
философии политики и этике.
Либерализм Роулса принял форму концепции справедливости. И
сторонники и противники либерализма отталкиваются от основных
идей Роулса, когда формулируют свои собственные позиции. Теория
справедливости по существу задала проблемное поле современной философии
либерализма, повлияла на ее концептуальный и методологический
инструментарий, предложила ответы на ключевые социальнофилософские
вопросы и вопросы философии политики. Более того,
противоположное направление родилось на волне критики либерализма.
Оно получило название коммунитаризма. В числе наиболее известных
коммунитаристов - критиков либерализма обычно называют
М. Сэнделя, А. Мак-Интайра, Ч. Тэйлора и М. Уолцера. Придерживаясь
разных философских взглядов, они выдвинули очень близкие
по духу критические аргументы против либерализма, восходящие к
идеям Аристотеля и Гегеля. На стороне "либералов", помимо Роулса,
в дискуссии принимали участие такие современные философы как
Р. Дворкин, Б. Аккерман, Т. Нагель, У. Кимлика и многие другие.
"Теория справедливости" (Джон Роулс)
Каковы особенности представленного прежде всего Роулсом современного
либерализма?
С классическим либерализмом Милля и Бентама концепцию Роулса
роднит признание неприкосновенности индивидуальных прав и свобод,
принципа равенства граждан, принципа веротерпимости и т.д.
Однако Роулс, в противовес Бентаму, отвергает утилитаризм как способ
обоснования этих принципов. Роулс следует за Кантом, считавшим,
что никакие эмпирические принципы (а к их числу относится и
утилитаристский принцип пользы) не могут служить основанием морального
закона и, следовательно, надежным гарантом прав и свобод
человека. Их значение столь велико, что никакие соображения общей
пользы, благосостояния или счастья не могут оправдывать их нарушение.
Поэтому в фундамент современного либерализма положена следующая
идея: индивидуальные права и свободы образуют неотъемлемую
часть справедливой структуры общества, ибо справедливость невозможна
без признания автономии человеческой личности и предос^
тавления каждому человеку права реализовать свою свободу - при
условии признания прав и свобод других людей. Такое обоснование
индивидуальных прав и свобод, согласно Роулсу, не предполагает
никакого доминирования понятия блага. Принципы справедливости,
не опирающиеся на общую концепцию блага, лишь задают структуру
основных прав и свобод, в рамках которой отдельные индивиды -
каждый со своими целями, интересами и убеждениями - получают
возможность претворять в жизнь свои представления о благе.
Отсюда следует очень важный вывод о роли государства. Как полагают
Роулс и его сторонники, государство призвано поддерживать
справедливую структуру общества, а не навязывать своим гражданам
некий, якобы предпочтительный образ жизни или некую систему ценностей:
к примеру, гарантировать свободу слова государство должно
не потому, что свободные политические обсуждения предпочтительнее
безразличия к общественным делам и что они способствуют общему
благополучию, а в силу того, что свобода слова позволяет гражданам
выбирать свои цели и выражать свои взгляды. Государство, следовательно,
обязано выступать нейтральным арбитром в конфликтах и
спорах индивидов, имеющих различные представления о благе. Государство
не должно отдавать предпочтения ни одной из индивидуальных
позиций. Требование нейтральности государства как некое логическое
завершение и обобщение либерального принципа веротерпимости
- ключевая характеристика либерализма Роулса.
Таким образом, одна из главных особенностей представленного
Роулсом современного либерализма - это стремление философски
обосновать либеральные принципы, не опираясь на утилитаристскую
этику и предполагая нейтральность государства.
Для обоснования своей концепции либерализма Роулс считает необходимым
возвратиться к теории общественного договора. Но в противовес
классическим версиям этой теории Роулс пересматривает понятие
общественного договора: для него это не соглашение о подчинении
обществу или правительству, реально заключенное нашими предками
или заключаемое нами самими, а некоторая идеальная гипотетическая
ситуация, в которую как бы помещают себя люди, выбирающие
принципы справедливого социального устройства.
Ключевыми для понимания общественного договора, считает Роулс,
являются две идеи. Речь идет об "исходной позиции" и "покрове
неведения". Исходная позиция, по замыслу Роулса, моделирует
ситуацию выбора, которая обеспечивает свободу и равенство для каждого
из его участников. В определенном смысле исходную позицию
можно истолковать опять-таки как гипотетический процесс заключения
"сделки" между гражданами, членами сообщества, в котором каждый
человек, действуя рационально и преследуя собственный интерес,
стремится к самому выгодному для себя результату. Если бы в
этой ситуации люди точно знали, как именно распределены между
ними такие "случайные с моральной точки зрения" атрибуты как социальное
положение и природные таланты, то достигнутое соглашение
отражало бы сложившиеся неравенство и оказывалось бы более
выгодным для тех, на чью долю уже выпала удача. Справедливость
же требует, чтобы сделка была заключена на честных условиях. Предпочтительно,
чтобы каждый, кто в исходной позиции выбирает принципы
справедливого социального устройства, очутился как бы за "покровом
неведения" в отношении и себя самого, и общества, в котором
он живет. За этим стоит то простое соображение, что человек, в точности
не знающий, какое именно место он займет в обществе, постарается
выбрать принципы, способные обеспечивать справедливые и благоприятные
условия для каждого, а значит и для него самого. "Покров
неведения", согласно Роулсу, должен быть накинут и на представления
людей о благе. Для того чтобы выбор был справедливым, люди
должны не добиваться соглашения, которое было бы наиболее выгодным
с точки зрения их собственного представления о благе, а стремиться
защитить свою свободу, "формулировать, пересматривать и
рационально следовать" этим представлениям о благе. Именно свобода
решать, в чем состоит ценность жизни, и действовать в соответствии
с этим собственным свободным решением, внося в него при необходимости
изменения и исправления, имеет, по Роулсу, более кардинальное
значение для определения принципов справедливости, чем
сами конкретные представления людей о благе.
Какие же принципы справедливости будут, согласно Роулсу, выбраны
людьми, окажись они в исходной позиции? Основное содержание
теории справедливости Роулса и состоит в обосновании того, что
люди в исходной позиции выберут два принципа справедливости.
Согласно первому принципу (принципу равных свобод), "каждый
человек имеет равное право на максимально широкую систему равных
основных свобод, совместимых с аналогичной системой свобод для
всех"^. По Роулсу, каждый человек выберет общество, обеспечивающее
максимальную индивидуальную свободу, поскольку такая свобоt*^
''А
да служит основным источником его социальных надежд. Итак, первый
принцип Роулза - это по существу принцип системы свобод.
Основные свободы это 1) политическая свобода (принцип "равного
участия" в политических процедурах, определяемых конституцией),
2) правление закона, или правовое государство, 3) свобода совести^.
Второй принцип справедливости Роулса (который по существу
включает два принципа) формулируется так: "социальные и экономические
неравенства должны быть урегулированы таким образом, чтобы
они вели к наибольшей выгоде наименее преуспевающих" (принцип
дифференциации) и "чтобы связанные с ними должности и посты
в обществе были открыты для всех при условии честного соблюдения
равенства возможностей"^ (принцип равных возможностей). Принципы
справедливости Роулса опираются на стратегию, известную в
теории игр как "maximin" и предполагающую максимизацию минимального
результата. Итак, согласно Роулсу, человек в исходной позиции
неизбежно выберет общество, в котором наименее преуспевающие
окажутся в положении, наилучшем из возможных. Принципы
справедливости предполагают строгую иерархию: принцип равных
свобод имеет приоритет перед принципом дифференциации, а этот
последний - перед принципом равных возможностей. Надо упомянуть
еще о двух понятиях концепции Роулса, которые также имеют
значение принципов. Это "сбережение" и "приоритетность". Принцип
сбережения вменяет в обязанность людям каждого нынешнего поколения
выполнять долг в отношении поколений будущего, сберегая для
них ресурсы, предоставляя максимальные возможности для реализации
их жизненных потребностей. Принцип приоритетности (или соотношения
приоритетов) выдвигает на передний план именно основополагающие
права и свободы человека, а в случае конфликта между
политическими свободами и экономическим благополучием требует ни
в коей мере не жертвовать первыми в пользу вторых. Основополагающие
права и свободы человека вообще не должны становиться предметом
какого бы то ни было политического торга.
Теория Роулса представляет собой вариант дистрибутивной теории
справедливости: справедливость рассматривается лишь в контексте
распределения "первичных благ", которые Роулс определяет как
класс вещей, необходимых для реализации любого рационального жизненного
плана; в их числе основные права и свободы, доход, благосостояние
и возможности самореализации человека. Однако вопросы справедливости
возникают и в ином контексте, например, когда нужно
воздать человеку за совершенное им, определить меру вознаграждения
или наказания. Если справедливость в первом, дистрибутивном,
смысле связана с понятием права (права на определенную долю при
распределении), то во втором смысле - с понятием заслуги.
Этическое обоснование права (Рональд Дворкин)
Защите и обновлению либеральных идей, но в ином чем у Роулса
смысле, посвящены работы известного американского социального философа,
философа права, этика Рональда Дворкина, профессора права
Оксфордского и Нью-Йоркского университетов. Наиболее известные
его работы - "Принимая права всерьез" ("Taking Rights Seriously",
1977) , "Дело принципа" ("A Matter of Principle", 1985) и "Империя
права" ("Law's Empire", 1986). Основные идеи концепции Дворкина:
1. В противовес позитивистским, герменевтическим философскоправовым
концепциям Дворкин, вместе с рядом других авторов, настаивает
на возможности и необходимости дать содержательное этическое
обоснование права. Следуя Канту, Дворкин подчеркивает особое
значение деонтологического обоснования, т.е. такого, которое опирается
на концепцию долга и должного. Отчасти принимается и принцип
справедливости Роулса, однако критике подвергается роулсовская
абсолютизация значения "исходной позиции" в обосновании прав
и свобод человека. Дворкин отвергает идеи Роулса и его сторонников,
которые пытаются описывать мотивы поведения людей по принципу
"или-или": или индивидуальные интересы - или моральность. "Я
утверждаю, - писал Дворкин, - что либералы должны отвергнуть
такой ограниченный подход к своей теории. Они, напротив, должны
попытаться связать этику и политику, обосновывая такой подход к
природе и характеру жизни, основанной на добре (good life), который
сделает либеральную политическую мораль скорее непрерывной, чем
прерывной, и свяжет ее с философским пониманием такого рода жизни'"".
2. Итак, моральное обоснование политики и права, согласно Дворкину,
не только возможно, но и принципиально необходимо. При этом
моральное обоснование права значительно облегчается тем, что позитивное
право неизбежно ассимилирует, концентрирует в себе и моральное
содержание. В этом с Дворкиным согласны многие специалисты
по философии права и многие этики. В данном пункте также сохраняется
наибольшая близость современных авторов к подробно обоснованной
Кантом идее о "взаимодополнительности морали и права"".
3. Дворкин, далее, различает - применительно к философии права
и этике - понятия "правила" и "принципы". Правила - это
конкретные нормы; принципы содержат в себе всеобщие - и еще
требующие обоснования, интерпретации - правовые положения (такие
как человеческое достоинство, справедливость и равенство). И принципы
и правила равно имеют, согласно Дворкину и его сторонникам,
телеологическую структуру, т.е. они связаны с целями. Однако различия
между ними весьма существенны. Правила всегда включают
релятивизирующий компонент "если" и варьируются соответственно
условиям их применения; конфликт между правилами означает необходимость
исключения или отмены одного из конкурирующих правил.
В случае конфликта принципов один из них, правда, выступает
на передний план, однако другой вследствие этого вовсе не утрачивает
своего значения.
4. Позитивное право образует, согласно Дворкину, единство
правил и принципов. Их целостное обоснование достигается благодаря
дискурсивному обсуждению права. В нем участвуют и граждане
государства, и лица, непосредственно занятые исполнением или трак^
г^'
^i
тонкой закона. "Конструктивная интерпретация - дело, состоящее в
наложении цели на какой-либо объект или какую-либо практику во
имя превращения их в наилучший из возможных примеров той формы
или того вида, к которым эта данность принадлежит..."^
Каждый судья способен и по роду своих занятий должен включаться
в общий правовой дискурс и восходить от конкретного деласлучая
к идеально значимому решению. При
...Закладка в соц.сетях
