Жанр: Философия
Философия как строгая наука. Логические исследования. другие раб
...ылку,в особенности общую,принято называть "основанием" выводимого
из нее "следствия" - на эту эквивокацию следует обратить внимание.
337
ЭДМУНД ГУССЕРЛЬ
§ 64. СУЩЕСТВЕННЫЕ И ВНЕСУЩЕСТВЕННЫЕ ПРИНЦИПЫ,
ДАЮЩИЕ НАУКЕ ЕДИНСТВО. АБСТРАКТНЫЕ, КОНКРЕТНЫЕ
И НОРМАТИВНЫЕ НАУКИ
Теперь мы в состоянии ответить на поставленный выше вопрос, чем
определяется связь между собой истин одной науки, что составляет ее
"вещное" единство.
Объясняющий принцип может быть двоякого рода: существенный
и внесущественный. Существенно едины истины одной науки, если связь
их покоится на том, что прежде всего делает науку наукой; а это, как
мы знаем, есть познание из основания, следовательно, объяснение или
обоснование (в подлинном смысле). Существенное единство истин какой-либо
науки есть единство объяснения. Но каждое объяснение опирается
на теорию и заканчивается познанием основных законов, принципов
объяснения. Единство объяснения означает, следовательно, теоретическое
единство, т. е., согласно вышеприведенному, однородное
единство обосновывающей закономерности, в конечном счете однородное
единство объясняющих принципов.
Науки, в которых точка зрения теории, принципиального единства,
определяет их области и которые,таким образом,объемлют в идеальной
замкнутости все возможные факты и родовые единичности, причем
принципы их объяснения лежат в одной закономерности,- эти науки не
совсем подходящим образом называют абстрактными науками. Лучше
всего их характеризовало бы название теоретических наук. Однако это
выражение употребляется для обозначения противоположности практическим
и нормативным наукам, и мы также выше оставили за ним этот
смысл. Следуя мысли фон Криса', можно было бы почти столь же характерно
назвать эти науки помологическими, поскольку закон для них
есть объединяющий принцип и существенная цель исследования. Употребляемое
иногда название объясняющих наук тоже подходит, если им
подчеркивается единство объяснений, а не само объяснение. Ибо объяснение,
ведь, относится к сущности каждой науки, как таковой.
Во-вторых, имеются еще внесущественные точки зрения для объединения
истин в одну науку; укажем прежде всего на единство вещи
в смысле, близком к буквальному. Именно соединяют все те истины, которые
по своему содержанию относятся к одной и той же индивидуальной
предметности или к одному и тому же эмпирическому роду.Таковы
конкретные или, употребляя термин фон Криса, онтологические науки,
как география, история, астрономия, естественная история, анатомия и
т.д. Истины географии объясняются своим отношением к земле, истины
метеорологии касаются, еще более ограниченным образом, земных атмосферических
явлений, и т. д.
Эти науки иногда называют также описательными, и это название
1 1. von Kries. Die Principen dier Wahrscheinlichkeitsrechnung. 1826. S. 85 f. и Viei-teljahrschrift
fur wissent. Philosophic XVI (1892). S. 225. Однако Крис употребляет термины "номологический"
и "онтологический" для различения суждений, а не - как это мы делаем здесь -
для различения наук.
ЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ. ТОМ 1
можно принять в том отношении, что единство описания определяется,
ведь, эмпирическим единством предмета или класса, а в данных науках
это описательное единство определяет единство науки. Но, разумеется,
это название нельзя понимать так, будто описательные науки имеют в
виду только описание, - что противоречит принципиальному понятию
науки.
Так как возможно, что объяснение, руководимое эмпирическими
единствами, ведет к далеким друг от друга или даже разнородным теориям
и теоретическим наукам, то мы по праву называем единство конкретной
науки внесущественным.
Во всяком случае, ясно, что абстрактные или номологические науки
суть собственно основные науки, из теоретического состава которых
конкретные науки должны черпать все, что делает их науками, а именно
все теоретическое. Конкретные науки естественно ограничиваются тем,
что устанавливают зависимость описываемой ими предметности от низших
законов номологических наук, и в крайнем случае намечают еще
главное направление дальнейшего объяснения. Ибо сведение к основным
принципам и построение объясняющих теорий есть вообще своеобразная
область номологических наук и, при достаточном развитии, их
можно найти в последних, в самой общей форме, уже готовыми. Разумеется,
этим еще ничего не сказано об относительной ценности обоих
видов науки. Теоретический интерес не есть единственный и не один определяет
ценность познания. Эстетические, этические, в более широком
смысле практические интересы могут соединиться с индивидуальным
предметом и придавать его единичному описанию и объяснению высочайшую
ценность. Но поскольку руководящим является чисто теоретический
интерес, индивидуальное, единичное и эмпирическая связь сами
по себе не имеют значения, или же играют роль лишь методологического
этапа для построения общей теории.Теоретик-естествоиспытатель,т.е.
естествоиспытатель, руководящий связью чистого теоретического, математизирующего
обсуждения, смотрит на землю и небесные светила
совсем иными глазами, нежели географ или астроном; они сами по себе
безразличны для него и имеют значение лишь как примеры тяготеющих
масс вообще.
Наконец, мы должны упомянуть еще об ином, также внесущественном
принципе научного единства; это - принцип, который вырастает из
однородного оценивающего интереса, следовательно, объективно определен
однородной основной ценностью (или однородной основной нормой),
как мы уже подробно говорили об этом в § 14 главы 11-ой. Именно
это создает, следовательно, в нормативных дисциплинах реальную сопринадлежность
истин, т. е. единство области. Правда, когда говорят о
реальной со принадлежи ости, под ней естественнее всего разуметь ту, которая
коренится в самих вещах; тут, следовательно, имеется в виду лишь
единство на основании теоретической закономерности или единство
конкретной вещи. При этом понимании нормативное и реальное единство
становятся противоположностями.
Согласно изложенному выше, нормативные науки зависят от тео339
ЭДМУНД ГУССЕРЛЬ
ретических - и прежде всего от теоретических наук в самом узком смысле
- в смысле номологических наук; эта зависимость такова, что мы снова
можем сказать: они берут из теоретических наук все, что есть в них научного,
а именно все теоретическое.
§ 65. ВОПРОС ОБ ИДЕАЛЬНЫХ УСЛОВИЯХ ВОЗМОЖНОСТИ
НАУКИ ИЛИ ТЕОРИИ ВООБЩЕ
А. В ОТНОШЕНИИ АКТУАЛЬНОГО ПОЗНАНИЯ
Теперь мы поставим важный вопрос об "условиях возможности науки
вообще" .Так как существенная цель научного познания может быть
достигнута лишь через посредство теории в строгом смысле номологических
наук, то мы заменяем этот вопрос вопросом об условиях возможности
теории вообще. Теория, как таковая, состоит из истин, и форма
их соединения дедуктивна. Следовательно, ответ на наш вопрос включает
в себя ответ на более общий вопрос, а именно на вопрос об условиях
возможности истины вообще, а также дедуктивного единства вообще.
Форма постановки вопроса, разумеется, обусловлена историческими отголосками.
Мы имеем здесь дело, очевидно, с безусловно необходимым
обобщением вопроса об "условиях возможности опыта". Единство опыта
есть, ведь, для Канта единство предметной закономерности; следовательно,
оно входит в понятие теоретического единства.
Однако смысл вопроса требует более точной формулировки. Непосредственно
вопрос будет, вероятно, понят в субъективном смысле;
в этом смысле его лучше было бы выразить в виде вопроса об условиях
возможности теоретического познания вообще или, в более общей форме,
об умозаключении и познании вообще, и притом в его возможности
для всякого человеческого существа вообще. Эти условия суть отчасти
реальные, отчасти идеальные. Первых, психологических, условий мы
здесь не будем касаться. Само собой разумеется, к возможности познания
в психологическом отношении принадлежат все те причинные условия,
от которых зависит наше мышление. Идеальные условия возможности
познания могут быть, как мы уже говорили^ двоякого рода. Они
суть либо ноэтические, т. е. вытекают из идеи познания, как таковой, и
притом a priori, без всякого отношения к эмпирической особенности чеСр.
выше § 32. Там я просто противопоставил ноэтические условия теоретического познания
и объективно-логические условия самой теории, так как для установления точного понятия
о скептицизме не имело значения более тонкое различение. Но здесь, где мы должны сполна
уяснить все соответствующие отношения, представляется полезным смотреть также и на
логические условия прежде всего, как на условия познания, и лишь затем придать им прямое
отношение к самой объективной теории. Разумеется, это не нарушает сущности нашего
взгляда, а, наоборот, лишь точнее его раскрывает. То же применимо и к тому, что здесь
приняты во внимание эмпирически субъективные условия познания наряду с поэтическими
и чисто логическими. Мы при этом, очевидно, извлекаем пользу из критических рассуждений
о теории очевидности в логике. Ср. выше § 50. Очевидность, ведь, есть не что иное, как
характер познания, как такового.
ЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ. ТОМ 1
ловеческого познавания в его психологической обусловленности; либо
же чисто логические, т. е. коренятся только в "содержании" познания.
Что касается первого, то a priori очевидно, что мыслящие субъекты вообще
должны .например, обладать способностью совершать все виды актов,
в которых осуществляется теоретическое познание. В частности, мы
как мыслящие существа должны быть в состоянии с очевидностью усматривать
суждения как истины и истины как следствия других истин;
и опять-таки усматривать законы, как таковые, законы как разъясняющие
основания, основные законы как первичные принципы и т. д. Но, с
другой стороны, очевидно также, что сами истины и, в частности, законы,
основания, принципы суть то, что они суть, независимо от того, усматриваем
ли мы их или нет. Так как они имеют значение, не поскольку
мы их усматриваем, а, наоборот, так как мы усматриваем их, поскольку
они имеют значение, то их надо считать объективными или идеальными
условиями возможности их познания. Следовательно, априорные законы,
принадлежащие к истине, как таковой, к дедукции, как таковой, и
к теории, как таковой, должны быть характеризованы как законы, выражающие
идеальные условия возможности познания вообще или дедуктивного
и теоретического познания вообще, и притом условия, которые
коренятся в самом "содержании" познания.
Здесь речь идет, очевидно, об априорных условиях познания, которые
могут быть рассмотрены и исследованы вне всякого отношения к
мыслящему субъекту и к идеи субъективности вообще. Ведь эти законы
по содержанию своего значения совершенно свободны от такого отношения,
они не говорят, хотя бы даже в идеальной форме, о познавании,
о процессе суждения, умозаключения, представления, обоснования и
т. п.,а говорят об истине, понятии, положении, умозаключении, основании
и следствии и т. д., как мы это подробно разъяснили выше^. Но
само собой разумеется, что эти законы могут быть с очевидностью видоизменены
так,что получают прямое отношение к познанию и субъекту
познания и тогда говорят даже о реальных возможностях познавания.
Тут, как и в других случаях, априорные утверждения о реальных возможностях
возникают путем перенесения идеальных (выраженных в чисто
родовых положениях) отношений на отдельные эмпирические случаи^.
В сущности идеальные условия познания, которые мы отличаем в
качестве поэтических от объективно-логических, суть не что иное, как
подобные видоизменения этих, принадлежащих к чистому содержанию
познания, закономерных уразумений; благодаря таким видоизменениям
эти знания становятся плодотворными для критики познания, а затем,
путем дальнейших видоизменений, для практически логического нормирования
познания. (Ибо сюда примыкают и нормативные видоизменения
чисто логических законов, о чем так много говорилось выше.)
Ср, выше § 47.
Ср. арифметический пример в § 23.
ЭДМУНД ГУССЕРЛЬ
§ 66. В. ТОТ ЖЕ ВОПРОС В ОТНОШЕНИИ СОДЕРЖАНИЯ
ПОЗНАНИЯ
Из этого анализа ясно, что вопрос об идеальных условиях возможности
познания вообще и теоретического познания в частности в конечном
счете приводит нас к известным законам, которые коренятся в самом
содержании познания или в категориальных понятиях, его составляющих,
и настолько отвлеченны, что не содержат в себе ничего относительно
познания как акта познающего субъекта. Эти законы, или составляющие
их категориальные понятия, и образуют то, что вообще в объективно
идеальном смысле может быть понимаемо под условиями возможности
теории .Т^бо не только в отношении теоретического познания, как
мы это делаем до сих пор, но и в отношении его содержания, следовательно,
непосредственно в отношении самой теории может быть поставлен
вопрос об условиях возможности. Тогда под теорией - и это надо
еще раз подчеркнуть - мы разумеем известное идеальное содержание возможного
познания, совершенно так же, как под истиной, законом и т.п.
Многообразию индивидуально единичных актов познания одного и того
же содержания соответствует единая истина, именно в качестве этого
идеально тождественного содержания. Равным образом, многообразию
индивидуальных комплексов познания, в каждом из которых - теперь
или прежде, в том или в другом субъекте- познается одна и та же теория,
соответствует именно эта теория как идеально тождественное содержание.
Она тогда состоит не из актов, а из чисто идеальных элементов, из
истин, и притом в чисто идеальных формах, в формах основания и следствия.
Если мы теперь отнесем вопрос об условиях возможности непосредственно
к теории в этом объективном смысле и именно к теории вообще,
то эта возможность может иметь только тот смысл, который вообще
присущ чисто отвлеченно мыслимым объектам. От объектов мы переходим
тут к понятиям, и "возможность" означает не что иное, как "значение"
или, вернее, сущностность (Wessenhaftigkeit) соответствующего
понятия. Это есть то, что нередко обозначается как "реальность" понятия
в противоположность воображаемости, или бессущностности
(Wesenlosigkeit) его. В этом смысле говорят о реальных определениях,
которые обеспечивают возможность, значение, реальность определенного
понятия, а также о противоположности между реальными и мнимыми
числами, геометрическими фигурами и т.д. Упоминание о возможности
в применении к понятиям имеется, очевидно, переносное значение.
В подлинном смысле возможно только существование предметов,
соответствующих этим понятиям. Эта возможность a priori обеспечивается
познанием отвлеченной сущности, которое открывается нам, например,
на основе наглядного представления такого предмета. Путем перенесения
сама действительность понятия тоже обозначается тут как
возможность.
В связи с этим получает легко понятный смысл вопрос о возможности
теории вообще и об условиях, от которых она зависит. Возможность
ЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ. ТОМ 1
или действительность теории вообще, разумеется, гарантируется самоочевидным
познанием какой-либо определенной теории. Но тогда возникает
дальнейший вопрос: что в идеально закономерной всеобщности
обуславливает эту возможность теории вообще? Т. е., что составляет
идеальную "сущность" теории, как таковой? Каковы первичные "возможности",
из которых создается возможность "теории", другими словами,
каковы первичные действительные понятия, из которых конституируется
само действительное понятие теории? И далее, каковы те чистые
законы, которые, вытекая из этих понятий, дают всякой теории
единство, как таковой; стало быть законы, которые относятся к форме
всякой теории, как таковой, и a priori определяют ее возможные (существенные)
разнообразия или виды?
Если эти идеальные понятия или законы ограничивают возможность
теории вообще, другими словами, если они выражают то, что по
существу принадлежит к идее теории, то отсюда непосредственно следует,
что каждая замышленная теория только тогда есть теория, когда
и поскольку она гармонирует с этими понятиями или законами. Логическое
оправдание понятия, т. е. оправдание его идеальной возможности,
совершается посредством перехода к его наглядной или выводимой
сущности. Следовательно, логическое оправдание данной теории, как
таковой (т.е. в ее чистой форме), требует перехода к сущности ее формы
и тем самым перехода к понятиям и законам, которые образуют идеальные
составные части теории вообще ("условия ее возможности") и
которые a priori и дедуктивно регулируют всякую специализацию идей
теории на ее возможные виды. Тут дело обстоит так же, как и в более
широкой области дедукции, например, в простых силлогизмах. Хотя они
и сами по себе могут быть проникнуты очевидностью, все же они получают
свое самое последнее и самое глубокое оправдание только путем
сведения их к формальному закону умозаключения. Таким образом,
ведь, получается уразумение априорного основания силлогистической
связи. То же относится ко всякой сколь угодно сложной дедукции и в
особенности к теории. В самоочевидном теоретическом мышлении мы
уразумеваем основания объясненных соотношений вещей. Более глубокое
уразумение сущности самой теоретической связи, образующей теоретическое
содержание этого мышления, а также уразумение априорных
закономерных оснований его действия получается лишь после сведения
его к форме и закону и к теоретическим связям той совершенно
иной области познания, к которой принадлежат эти формы и законы.
Этим указанием на более глубокое уразумение и оправдание вскрывается
несравненная ценность теоретических исследований, необходимых
для разрешения намеченной проблемы: речь идет о систематических
теориях, вытекающих из самого существа теории, или об априорной
теоретической помологической науке, относящейся к идеальному
существу науки, как таковой, т. е. к содержащимся в ней систематическим
теориям, и с исключением ее эмпирической, антропологической
стороны. Следовательно, речь идет, в глубоком смысле слова, о теории
теорий, о науке наук. Однако значение для обогащения нашего познания
ЭДМУНД ГУССЕРЛЬ
надо, конечно, отличить от самих проблем и собственного содержания
их решений.
§ 67. ЗАДАЧИ ЧИСТОЙ ЛОГИКИ. ВО-ПЕРВЫХ: ФИКСАЦИЯ
ЧИСТЫХ КАТЕГОРИЙ ЗНАЧЕНИЯ, ЧИСТЫХ ПРЕДМЕТНЫХ
ТЕОРИЙ И ИХ ЗАКОНОМЕРНЫХ ОСЛОЖНЕНИЙ
Если на основании этого предварительного уяснения идеи той априорной
дисциплины, более глубокое понимание которой является
целью нашей работы,мы захотим перечислить ее задачи,то нам придется
различить три группы таковых.
Во-первых, потребуется установить или научно выяснить важнейшие
понятия и прежде всего все первичные понятия, которые "делают
возможной" связь познания в объективном отношении и в особенности
теоретическую связь. Другими словами, тут имеются ввиду понятия, которые
конституируют идею теоретического единства, а также и понятия,
которые стоят в идеально закономерной связи с ними. Вполне понятно,
что здесь конститутивно образуются понятия второй степени, именно
понятия о понятиях и прочих идеальных единствах. Данная теория есть
известная дедуктивная связь данных положений, эти же последние суть
определенно сложившиеся связи данных понятий. Идея соответственной
"формы" теории вырастает путем подстановки неопределенного на
место всего этого данного, и,таким образом,место простых понятий заступают
понятия о понятиях и других идеях. Сюда относятся уже понятия:
"понятие", "положение", "истина" и т. д.
Конститутивны, разумеется, понятия элементарных форм соединения,
в особенности те, которые совершенно общим образом конститутивны
для дедуктивного единства положений, как, например, конъюнктивное,
дизъюнктивное, гипотетическое соединения положений в новые
положения. Конститутивны, далее, и формы соединения низших
элементов значения в простые положения, а это, в свою очередь, ведет
к различным формам субъекта, предиката и т. д. Точные законы регулируют
постепенные усложнения, создающие из первоначальных форм
бесконечное многообразие все новых форм. И эти законы усложнений,
дающие возможность комбинирующего обзора понятий, выводимых на
основе первоначальных понятий и форм, как и сам этот комбинирующий
обзор, также принадлежат, разумеется, к обсуждаемому здесь кругу исследования.
В близкой идеально закономерной связи с упомянутыми до сих пор
понятиями, с категориями значения, стоят другие, коррелятивные им
понятия, как предмет, соотношение вещей, единство, множество, совокупность,отношение,соединение
и т.д.Это суть чистые пли формальные
предметные категории. Следовательно, и они должны быть приняты во
внимание. В обоих отношениях речь 'идет всегда о понятиях, которые,
как это явствует уже из их функции, независимы от особенности той
ЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ. ТОМ 1
или иной материи познания и которым должны быть подчинены все специально
выступающие в мышлении понятия и предметы .положения и соотношения
вещей и т. д.; поэтому эти понятия могут возникать только
из размышления над различными "функциями мышления", т. е. могут
иметь своей конкретной основой возможные акты мышления, как таковые.
Все эти понятия и надлежит фиксировать и исследовать "происхождение"
каждого из них в отдельности .Для нашей дисциплины психологический
вопрос о возникновении соответствующих отвлеченных представлений
или тенденций к представлениям не имеет ни малейшего интереса
. Не об этом вопросе тут идет речь, а о логическом происхождении
или - если мы предпочтем совершенно устранить неподходящее и возникшее
лишь из неясности мышления слово "происхождение" - об уразумении
сущности соответствующих понятий и, в методологическом отношении,
о фиксации однозначных, резко различенных значений слов.
Этой цели мы можем достичь лишь путем уяснения сущности или, в отношении
сложных понятий, путем познания действительности заключающихся
в них элементарных понятий и понятий форм их соединения.
Все это - лишь подготовительные и с виду ничтожные задачи. Они
в значительной мере неизбежно принимают форму терминологических
рассуждений, и несведущим легко представляются мелочным и бесплодным
словопрением. Но до тех пор, пока не различены и не выяснены понятия,
всякая дальнейшая работа безнадежна. Ни в какой другой области
познания эквивокация не имеет столь рокового значения, нигде спутанность
понятий не задерживала до такой степени успехов познания,
нигде она не тормозила так сильно даже самое начало его - уразумение
его истинных целей, как в логике. Критические анализы этих пролегомен
показали это повсюду.
Нельзя достаточно высоко оценить значение проблем этой первой
группы, и возможно, что именно в них заключаются величайшие трудности
всей дисциплины.
§ 68. ВО-ВТОРЫХ: ЗАКОНЫ И ТЕОРИИ, КОРЕНЯЩИЕСЯ
В ЭТИХ КАТЕГОРИЯХ
Во второй группе проблем отыскиваются законы, коренящиеся в
этих категориальных понятиях и касающиеся не только их усложнения,
но и объективного значения созидаемых из них теоретических единств.
Эти законы сами в свою очередь конституируют теории. С одной стороны
- теории умозаключений, например, силлогистику, которая, однако,
лишь одна из таких теорий. С другой стороны, из понятия множества
вытекает чистоеучениео множестве; из понятия о совокупности - чистое
учение о совокупностях и т. д.,и каждое из них есть замкнутая в себе
теория. Таким образом, все относящиеся сюда законы ведут к ограниченному
числу первичных или основных законов, которые непосредст345
ЭДМУНД ГУССЕРЛЬ
венно коренятся в категориальных понятиях и (в силу своей однородности)
должны обосновывать всеобъемлющую теорию, которая включает
в себя в качестве относительно замкнутых составных частей вышеупомянутые
единичные теории.
Здесь имеется в виду область законов, сообразно которым должно
протекать каждое теоретическое исследование .Не то, чтобы каждая отдельная
теория предполагала в качестве основания своей возможности
и обязательности какой-либо отдельный закон. Наоборот, вышеуказанные
теории в своем идеальном совершенстве образуют всеобъемлющий
фонд, из которого каждая определенная (т. е. действительная, обязательная)
теория черпает идеальные основания своей действительнбсти;
это - те законы, сообразно которым она протекает и исходя из которых
она может быть оправдана до последнего основания, по своей "форме"
как истинная теория. Поскольку теория есть объемлющее единство, построенное
из отдельных истин и связей, само собой понятно,что законы,
относящиеся к понятию истины и к возможности отдельных связей той
или иной формы, также заключены в отграниченной здесь области. Хотя
понятие теории есть более узкое понятие, - или, вернее, именно в силу
этого,- задача исследования условий его возможности более обширна,
чем соответствующие задачи исследования истины вообще и первичных
форм связей положений. (Ср. выше §§ 64-65.)
§ 69. В-ТРЕТЬИХ: ТЕОРИЯ ВОЗМОЖНЫХ ФОРМ ТЕОРИЙ,
ИЛИ ЧИСТОЕ УЧЕНИЕ О МНОГООБРАЗИИ
Если все эти исследования выполнены, то этого достаточно для осуществления
идеи науки об условиях возможности теории. Но мы тотчас
же видим, что эта наука указует на дальнейшую, дополнительную к ней
науку, которая рассматривает a priori существенные виды (формы.) теорий
и соответствующие законы отношений. Так возникает, на основании
последнего обобщения, идея более обширной науки о теории вообще,
которая в основной своей части исследует существенные понятия
и законы, конститутивно принадлежащие к идее теории, и затем переходит
к дифференцированию этой идеи и вместо исследования возможности
теории, как таковой, исследует уже a priori возможные теории.
Именно на основе достаточного решения означенных задач становится
возможным определенным образом развить из чисто категориальных
понятий многообразные понятия возможных теорий, чистые "формы"
теорий, действительность которых закономерно доказана. Но эти
различные формы не лишены взаимной связи. Найдется известный порядок
приемов, посредством которого мы будем в состоянии построить
возможные
...Закладка в соц.сетях
