Жанр: Любовные романы
Опал императрицы
...хновленная страстью, с которой в былые времена
выполняла свою работу в палаццо Морозини.
- Пришедшую от удивительного и таинственного Симона Аронова? Еще бы не
помнить! Ведь после той встречи вы и пустились в это невероятное приключение, во
время которого нашли сапфир, украденный у вашей матушки, а потом поручили мне
привезти его в Венецию...
- Его там больше нет. Несколько недель спустя я передал его Аронову, встретившись с
ним в Венеции на кладбище Сан-Микеле. Точно так же я поступил с "Розой Иорков",
добытой нами в Англии при весьма драматических обстоятельствах.
- "Роза Иорков"? Но... ее же только что похитили из лондонского Тауэра?
- Не настоящую! Прошу вас, позвольте мне теперь объяснить вам, по какой важнейшей
причине я не открыл вам раньше, о чем именно просил меня Аронов в своей варшавской
берлоге. Вовсе не потому, что не доверял вам. Я дал слово... И если пренебрегаю этим
сейчас, то только потому, что у меня нет выбора. Потом сами рассудите и... и
постараетесь поскорее все забыть!
На этот раз Лиза ничего не ответила.
Альдо рассказал ей о своих польских приключениях, стараясь, впрочем, особенно не
останавливаться на описании встреч с дочерью графа Солманского, а ограничась лишь
сообщением, что спас ее от самоубийства, и рассказом о том, как пришлось следовать за
ней по пятам после того, как он увидел ее на Северном вокзале с "Голубой звездой" на
шее - той самой "Голубой звездой", которую они с Ароновым разыскивали.
К его удивлению, Лиза, пока он говорил, ничем не проявляла своего интереса. Он даже
подумал было, что она задремала, но стоило Альдо на мгновение замолчать, как девушка
подняла на него горящий взгляд.
- Перейдем к "Розе Иорков" - я уже догадываюсь, что речь идет о втором похищенном
камне, - попросила она.
Князь повиновался, с радостью отметив про себя, что его собеседница явно
заинтересовалась новой историей.
- Настоящий детективный роман! - воскликнула она. - Это было бы забавно, если бы не
произошло стольких смертей! Можно задать вопрос?
- Прошу вас.
- Вы действительно верите в невиновность леди Фэррэлс?
Не ожидавший такого Альдо, чтобы дать себе время придумать ответ, решил задать
встречный вопрос - так обычно поступала Анелька.
- Похоже, вы-то сами не верите, да?
- Ни минуты не верила! Как вы понимаете, я читала все газеты, все, что было написано
об убийстве Фэррэлса и о процессе его жены. Его неожиданная развязка показалась мне
странной - слишком тщательно отделанной, слишком хорошо продуманной. Начиная с
любовника-сообщника, который вешается, сделав письменные признания, и до
суперинтенданта, который торопится передать эту новость. Нет. Нет, я, конечно, не верю!
- Если вы подозреваете, что был какой-то сговор с полицией, то ошибаетесь. Я хорошо
знаком с суперинтендантом Уорреном и могу сказать, что поначалу он действовал под
первым впечатлением, зато впоследствии задал себе множество вопросов.
- А вы? Вы мне так и не ответили.
- Я тоже задаюсь вопросами, - сказал Альдо, не желавший больше распространяться на
эту тему. - Теперь время перейти к третьему камню - опалу. Из-за него мы с Адальбером
здесь.
- И вы убеждены, что опал в центре бриллиантового орла - именно тот, что вы ищете?
- Симон Аронов так считает, а он до сих пор еще ни разу не ошибался. Впрочем, есть
очень простой способ вам самой убедиться в этом, ведь, как я предполагаю, вы сможете
подобраться к драгоценностям этой таинственной женщины, которую вместе с бабушкой
столь ревниво охраняете.
- Какой?
- На оборотной стороне каждого камня из нагрудника Первосвященника
Иерусалимского храма выгравирована малюсенькая звезда Соломона. Нужна сильная
лупа, чтобы ее разглядеть, но она существует. Попробуйте!
- Попробую, но, если честно, не представляю, как вы сумеете добиться, чтобы вам
уступили орла. Это украшение наша подруга предпочитает всем остальным, потому что
оно ей досталось от ее обворожительной бабушки.
Морозини выдержал паузу - не стал сразу задавать вопрос, который вертелся у него на
языке. Он хотел оставить Лизе время подготовиться, потому что был уверен: она
догадывается, каким будет этот вопрос.
- Не считаете ли вы, что настало время обозначить именем лицо под маской, которое
явилось мне в ложе Оперы? Что касается бабушки, мне кажется, я знаю, кто она, и я почти
уверен, что знаю отца. Она ведь дочь несчастного Рудольфа, трагического героя
Майерлинга? Не дожидаясь вашего вопроса, скажу: я видел, как она, закутанная в черную
вуаль, возлагала цветы на его могилу за несколько часов до начала спектакля...
- Вы знаете больше, чем я думала! - Лиза даже не пыталась скрыть удивление.
...Что касается имперского орла с бриллиантами, то он пополнил после рождения
Рудольфа опаловый гарнитур, подаренный эрцгерцогиней Софией своей будущей
невестке за несколько дней до ее свадьбы с Францем-Иосифом. Этот убор София сама
надевала в день свадьбы и хотела, чтобы Елизавета сделала то же самое. Добавлю, что
гарнитур без броши был продан в Женеве несколько лет назад вместе с другими личными
драгоценностями императорской семьи.
Удивление сменилось радостным восхищением.
- Какая же я дурочка! Как я могла забыть о вашей страсти к историческим
драгоценностям и просто красивым камням, не говоря уж о вашем неутолимом
любопытстве... и о том, что вы, может быть, самый крупный в Европе эксперт по этим
делам!
- Спасибо. Так не считаете ли вы, что пора оказать мне доверие? Вы уже слишком
долго уклоняетесь - как чистокровка от неизбежной узды! Я хочу знать ее имя... и ее
историю. Ну, Мина! Вспомните, как хорошо мы работали вместе! Почему бы не
продолжить? Это благородное дело, оно стоит того, чтобы за него бороться!
- Ценой того, что ни в чем не повинное существо будет страдать еще сильнее?
- А если это цена ее освобождения? Как и другие камни из нагрудника, опал проклят.
Может быть, я могу помочь спасти вашу подругу? Будете вы говорить, в конце концов?
- Ее зовут Эльза Гуленберг, и она внучка не только императрицы Елизаветы, но и ее
сестры Марии, последней королевы Неаполя. С нее мне и следует начать. В... 1859 году
Мария, третья дочь Максимилиана, герцога Баварского, и его жены Людвиги, вышла
замуж за принца Калабрийского, наследника неаполитанского трона. Ей было
восемнадцать лет, ему двадцать три, и все давало основание надеяться, что это будет
удачный брак, хотя супруги никогда прежде друг друга не видели.
Минутку, Лиза! Не надо читать мне курс истории, тем более - итальянской. Не
забывайте, что я венецианец, а следовательно, знаю, что затем случилось в Неаполе:
смерть короля Фердинанда II спустя несколько недель после свадьбы Марии и
Франциска, восхождение на трон юной четы в тот момент, когда Гарибальди и его
краснорубашечники начали борьбу за независимость. Восемнадцать месяцев правления и
бегство в Гаэту, где они заперлись в крепости и где юная королева Мария проявила себя
героиней, ухаживая за ранеными под градом пуль и разрывами снарядов. Ею восхищалась
вся Европа, но это не спасло ее трона. Они с мужем укрылись в Риме под защитой папы, и
о муже больше никто ничего не слышал... Однако у меня такое чувство, что вы знаете
больше всех, вы - швейцарка?
- Ну да, потому что моя история начинается там, где заканчивается Великая история.
После полных опасности, но волнующих дней наша свергнутая с престола маленькая
королева, которой едва исполнилось двадцать, ощутила пустоту своего существования и...
то, насколько неинтересен стал ее супруг теперь, когда ему нечего было больше делать.
Характер его стал портиться, а за ним и здоровье. В это самое время его святейшество
Пий IX приказал своим папским зуавам охранять дворец Фарнезе - резиденцию королей в
изгнании . Мария влюбилась в одного из них - красивого офицера-бельгийца. Случилось
так, что в один прекрасный день пришлось признать очевидное: нужно срочно уехать от
мужа. Сославшись на то, что климат Рима не подходит для ее слабых легких, Мария
отправилась "отдохнуть" в Баварию, в дорогой ее сердцу Поссенхофен, где пробыла очень
недолго, прежде чем затвориться в монастыре урсулинок в Аугсбурге, у которых в свой
час произвела на свет дочку, Маргариту. Она и стала матерью Эльзы.
Потрясенный Морозини ахнул:
- Это невероятно! Я ничего не слыхал о том, что королева Мария рассталась с королем
Франциском II!
- Они очень скоро помирились и, обосновавшись в Париже, даже стали образцовой
семьей...
- А при чем тут императрица Елизавета? И Рудольф?
- Сейчас. Сисси очень любила свою младшую сестру, такую же красивую, как и она
сама. Кроме того, она с ее страстью ко всему романтичному восхищалась героиней Гаэты
почти так же, как своим кузеном Людвигом II Баварским. Императрица много занималась
маленькой девочкой, которую Мария отдала на воспитание в одно поместье неподалеку
от Парижа под фамилией, которую я не открою. А когда Маргарита, которую называли
Дейзи, стала прелестной молодой девушкой, Елизавета много раз приглашала ее к себе,
чаще всего в Венгрию, в свой замок Гедале, где по осени устраивали большие охоты. Там
Маргарита и встретилась с эрцгерцогом Рудольфом. Брак того со Стефанией Бельгийской
был неудачным, он часто ей изменял, и, когда увидел Дейзи, вспыхнул факел страсти, на
которую он был так падок. Минутная вспышка, которая вскоре прошла...
- Но ведь имела последствия? И как же эрцгерцог повел себя в этой ситуации?
В соответствии со своим характером: предложил девушке вместе умереть. Это с ним
было не в первый раз, но бельгийская кровь Дейзи противилась крайностям и склонялась
скорее к семейному очагу. Она отказалась и излила свои горести императрице. Та нашла
единственный приемлемый выход: быстро вступить в брак. Жениха долго искать не
пришлось - барон Гуленберг уже давно был влюблен в Дейзи. Из хорошей семьи,
достаточно богатый, недурен собой, он был подходящим кандидатом, и будущая мать
согласилась. А поскольку Мария могла передать дочери лишь драгоценности,
позаботилась о приданом Елизавета. И тоже подарила несколько украшений, среди
которых был и бриллиантовый орел - знак высокого происхождения девушки.
Спустя два года после рождения Эльзы ее мать унесла быстротечная болезнь, перед
которой врачи оказались бессильны. Гуленберг через несколько месяцев решил жениться
снова. У той, кого он выбрал, не было иных достоинств, кроме молодости и красоты. В
нравственном отношении новая баронесса Гуленберг была алчным и бессердечным
созданием, причем очень хорошо умела скрывать свои истинные намерения. Присутствия
Эльзы она просто не выносила: девочка слишком напоминала первую жену барона.
- В общем, настоящая мачеха?
Увы... Но Сисси и тут вмешалась. Несмотря на то, что была истерзана горем из-за
смерти сына, Елизавета не покинула ребенка. Она решила отдать девочку на воспитание в
монастырь в окрестностях Гамбурга и поручила бабушке заботиться о ней. Это
продолжалось в течение многих лет, продолжается и сейчас. Именно она сохраняет
достояние Эльзы. И это очень хорошо, потому что барон Гуленберг скончался спустя
несколько лет после второй женитьбы. Его вдова, ставшая по завещанию его наследницей,
осмелилась потребовать драгоценности Дейзи как часть состояния покойного. К счастью,
безуспешно: императрицу к тому времени убили, но Франц-Иосиф еще был жив. Он знал
всю историю и помог и Эльзе, и бабушке, назначив ее официальной опекуншей. И все
было спокойно, пока Эльза не оставила монастырь.
- Думаю, тогда госпожа фон Адлерштейн и взяла ее к себе?
- Да, и тем более охотно, что Эльзе слишком нравилось в монастыре. До такой степени
нравилось, что одно время опасались, как бы она не постриглась в монахини. И вышла она
оттуда позже, чем полагалось. Эльза выросла очень серьезной девушкой, может быть,
даже слишком серьезной и отлично отдавала себе отчет в том, насколько высоко ее
происхождение. Все ее поведение вдохновлялось именно этим, хотя она о родителях
говорила, только оставаясь наедине с моей бабушкой. Молодые люди ее не интересовали.
Единственной страстью Эльзы была музыка. К жизни в обществе она вернулась, главным
образом, затем, чтобы иметь возможность наслаждаться музыкой. А может быть, еще и
из-за того, что в монастырь назначили новую настоятельницу, отношения с которой сразу
не заладились. Эльза поселилась у нас, но наша жизнь была для нее чересчур светской, и
она чувствовала себя не в своей тарелке. Тогда ей и подыскали уединенную виллу в
окрестностях Шенбрунна, где она жила с четой слуг-венгров, в высшей степени ей
преданных: с Мариеттой, совмещавшей обязанности горничной и компаньонки, и ее
мужем Матиасом, настоящим сторожевым псом, наделенным к тому же недюжинной
силой.
Ей было там хорошо, и она выходила оттуда лишь на прогулку, в концерт или в Оперу,
где сидела в ложе моей бабушки. Скромно одетая, она не привлекала ничьего внимания,
несмотря на сильное сходство с императрицей, смягченное разве что светлыми волосами
Эльзы. А потом, в 1911 году, наступил этот злосчастный вечер - премьера "Кавалера роз",
на которую она явилась вся в белых кружевах, с пресловутым опалом, красивая, как ангел.
Этот внезапный блеск несколько встревожил бабушку, но весь зал сиял роскошью,
присутствовал сам император, и на очаровательных женщинах сверкали их самые
прекрасные драгоценности. Вот только был там один молодой дипломат, какой-то друг
представил его Эльзе, и между ними вспыхнула любовь с первого взгляда...
Альдо хотел было вставить, что ему известно продолжение истории, но, не зная, как
Лиза воспримет сообщение о его с Адальбером подвигах, счел за лучшее промолчать и на
минуту отвлечься от рассказа, дабы полюбоваться рассказчицей.
А та и правда была прелестна, и князь никак не мог понять, как же она ухитрялась в
течение двух долгих лет казаться дурнушкой мужчине, отлично разбирающемуся в
женщинах. Здесь, в холодном полумраке церкви, ее лицо словно бы светилось в строгой
рамке капюшона. Лиза напоминала женщин с картин Боттичелли - с той только разницей,
что от нее исходили удивительное тепло и жизненная сила.
Однако Лиза была слишком тонко чувствующей натурой, чтобы не догадаться, что ее
слушатель отвлекся.
- Вы меня слушаете или нет? Если вам неинтересно то, что я рассказываю, я пойду...
И встала. Он удержал ее за полу плаща.
- Почему вы решили, что я вас не слушаю?
- Это очевидно. Я говорю о печальных вещах, а вы смотрите на меня с блаженной
улыбкой!
Ее характер, увы, не улучшился. Альдо предпочел повиниться.
- Да, признаюсь, я отвлекся на минутку, - сказал он, пытаясь воздействовать на нее
самой обворожительной из возможных улыбок. - Но вы сами виноваты в этом: я ведь
смотрел на вас!
- Вы смотрели на меня целых два года - этого вам должно было хватить.
- Не говорите глупостей! Та, кого я видел тогда, - это были не вы... Это была какая-то
карикатура на вас. Уродливая как смертный грех, если хотите знать правду, какая-то...
- Послушайте, - перебила его Лиза, - не будем к этому возвращаться. И потом, мне
действительно уже нужно идти. На чем я остановилась?
- На... на письмах, полученных после войны, когда считалось, что Рудигер пропал без
вести? - предположил Морозини после легкого колебания.
То ли ему повезло, то ли он, сам себе не отдавая отчета, краем уха все-таки что-то
уловил, но он попал в точку.
- Верно, - сказала Лиза. - Примите мои извинения: вы слушаете лучше, чем я думала.
Значит, я остановилась на том, что после первого письма Эльза до смерти обрадовалась, а
бабушка встревожилась, потому что Эльзу необходимо было увезти из Вены, где стало
небезопасно.
- Что же произошло?
Три странных несчастных случая. Я сказала бы даже: три покушения. Все они были
совершены после войны. Первое происшествие случилось в парке Шенбрунна, где Эльза
прогуливалась с Мариеттой. Какой-то человек бросился на нее с ножом в руке. К счастью,
поблизости оказался охранник, он обезоружил убийцу, но тот сбежал. В другой раз она
едва избежала гибели под колесами запряженной парой кареты: лошади понесли, и
просто чудо, что они не задели ее копытами. И, наконец, некоторое время спустя
загорелся дом, где она жила. Матиас успел вытащить Эльзу из огня, но пламя задело ее.
Полиция, разумеется, так ничего и не обнаружила, После войны начались волнения,
назревала революция. Те, кто хотел бы уничтожить Эльзу, получили слишком большое
преимущество. Бабушка, по совету моего отца, распустила слухи о ее смерти, а сама тем
временем искала ей надежное убежище. Бургомистр Гальштата - один из старых
бабушкиных друзей, и он уступил Эльзе свой дом на озере. Матиас и Мариетта
поселились там вместе с ней, скрывающейся под именем фрейлейн Штаубинг.
- А ее окруженный такой глубокой тайной приезд не возбудил любопытства местного
населения?
- Бургомистр - умный человек. Он распустил слух, что приютил у себя чету старых
друзей, дочь которых, став жертвой покушения в Венгрии, частично потеряла рассудок и
мнит себя знатной дамой. Местные жители великодушны и обожают красивые сказки.
Вся деревня стеной стоит за изгнанников.
- Но первое письмо, оно же пришло сюда?
- Нет, в Ишль, к моей бабушке.
- И она не помешала Эльзе совершить безумство - отправиться в театр?
Мне сказали, ничего нельзя было поделать. Эльза тогда чуть с ума не сошла от счастья,
и бабушка растрогалась. Были приняты все меры предосторожности, и в тот вечер, когда
давали "Кавалера роз" в прошлом сезоне, она была в ложе, одетая так, как вы видели...
- Но почему в черном? Вы же говорили, что в день знакомства с Рудигером она была в
белом?
- Ей уже тридцать пять, а кроме того, она никогда не снимает траура по отцу, деду и
бабушкам.
- А зачем скрывать лицо? Она не хочет, чтобы ее узнали?
- Вообще-то паролем должна служить серебряная роза. Только вот возлюбленный не
пришел на свидание. Можете себе представить разочарование Эльзы! Но пришло второе
письмо: в нем говорилось, что Франц переоценил свои силы, что он просит прощения и
очень несчастен. Там было еще написано, что лучше подождать несколько месяцев до
первого представления следующего сезона...
- Не слишком ли долгий срок?
- Нет, если правда то, что Рудигер был болен. И вот новая встреча была назначена на
прошлый месяц, когда вы сами были в Опере.
- И опять ничего не произошло. Во всяком случае, я ничего не видел.
- Произошло. У выхода из театра Эльзу пытались похитить. Двое мужчин завладели
коляской, которая ее ожидала, и, сбив с ног Матиаса, стремительно помчались по Вене.
Слава богу, Матиас догнал нападавших, отделался от них и привез Эльзу домой, но все
были очень встревожены. Ее немедленно увезли в Гальштат, задержавшись ровно на
столько времени, сколько потребовалось, чтобы переодеться и упаковать вещи.
Бедная женщина! - вздохнул Морозини. - Как она пережила крах своей мечты - ведь
совершенно ясно, каков источник этих писем! Кто-то узнал печальную историю Эльзы и
решил этим воспользоваться, чтобы заставить ее выйти из убежища. Мне, во всяком
случае, это очевидно.
- А мы это поняли, к сожалению, слишком поздно! Бабушка была в ужасе, когда узнала,
что произошло. И тогда она послала мне в Будапешт телеграмму с просьбой приехать как
можно скорее, и я, лишь ненадолго задержавшись в Ишле, поспешила сюда, чтобы хоть
чуть-чуть успокоить Эльзу.
- Она, должно быть, в отчаянии?
- Она безутешна. Видимо, больше не хочет жить. Ни с кем не разговаривает, часами
сидит у окна, глядя на озеро, и, когда смотрит на вас, кажется, что не видит, хотя она меня
очень любила и...
Лиза замолчала, подступившие слезы комом встали в горле. Альдо бросился перед ней
на колени, взял ее руки в свои. До сих пор он думал, что Лиза, заботясь о затворнице,
повинуется долгу - так, как она это умеет, - но, поняв, как она любит эту несчастную, он
был потрясен.
- Лиза, прошу вас, располагайте мной как вам будет угодно! Скажите, что я могу
сделать, чтобы помочь вам? Я ваш друг и... и Адальбер тоже, - добавил он не без усилия.
Лиза посмотрела своими темными, искрящимися от слез глазами прямо в глаза
Морозини, и на какое-то неуловимое мгновение ему показалось, что он читает в ее
взгляде какую-то новую нежность, какое-то чувство...
Но мгновение быстро прошло.
- Увы, ничего! И встаньте, пожалуйста, такая поза не годится для церкви!
- А что же еще делать в церкви, если не молиться? Я молю вас, Лиза, позвольте мне
помочь вам. Если ваша подруга в опасности, значит, и вы тоже, а этого я вынести не могу,
- заявил он, повинуясь приказу и занимая свое место на скамье.
- Нет. Пока - нет. Дом на озере - лучшее укрытие для нас. Все, что вы можете сделать,
это уехать и оставить нас в покое. Вы... вы слишком заметны: и вы, и Адальбер. Ваше
присутствие здесь может только привлечь лишнее внимание. Уезжайте, умоляю вас! За
это я обещаю вам сделать все возможное и невозможное, чтобы убедить Эльзу расстаться
со своим опалом.
- Вы хотите избавиться от меня? - спросил он с горечью, не уменьшившейся от ответа.
Было сказано "да" - четко, резко, но, поскольку он удрученно молчал, Лиза добавила:
- Да поймите же! Если что-то случится здесь, мы можем позвать на помощь всех
местных жителей!
- Может, еще и вашего очаровательного кузена, который к тому же ваш пылкий
обожатель? Что меня удивляет - так то, что его до сих пор здесь не видно: у него есть все
качества собаки-ищейки, и он чует ваш запах за сто километров!
- Фриц! О, он хороший мальчик, вот только довольно утомительный. Успокойтесь,
бабушка приказала ему отправиться в Вену за срочными покупками и дала очень сложное
задание. Впрочем, о доме на озере он ничего не знает.
Она встала. Альдо тоже. Его мучило неприятное ощущение, что он теперь стал так же
обременителен для девушки, как и Фриц. Когда случалось, что князь от всего сердца
предлагал помощь, ему совсем не нравилось, чтобы ею пренебрегали. Но Лизе это
определенно все равно.
- Итак? - спросила она. - Вы уедете?
- Придется послушаться! - буркнул он, пожав плечами. - Но не раньше чем через день
или два. Мы раструбили по всей деревне, что приехали сюда рыбачить, рисовать и
восторгаться. К тому же Адальбер женился на профессоре Шлюмпфе, и я не могу так
грубо разлучить их!
- Бедный Адальбер! - рассмеялась Лиза. - Я знакома с господином профессором. Он не
способен встретить человека и не прочитать ему лекцию. Впрочем, на это нашему другу
грех жаловаться: за время нашего краткого путешествия он рассказал мне решительно все
о восемнадцатой династии фараонов!
Она протянула руку, Альдо задержал ее в своей.
- Вы мне не скажете, где вас найти, если надо будет что-то сказать?
- Проще простого! У бабушки в Вене или в Ишле.
- А почему не здесь? Вы же не собираетесь завтра бросить Эльзу?
- Нет, конечно, но я добиваюсь от нее согласия увезти ее в Цюрих. Ей нужна
медицинская помощь, И в особенности - услуги психиатра.
- Ваша верность Швейцарии делает вам честь, - довольно нахально заявил Морозини, -
но хочу напомнить: самый великий из них, Зигмунд Фрейд, живёт в Вене!
Я хотела пригласить и его, но... когда Эльза будет надежно спрятана в нашей лучшей
клинике. Трудность в том, чтобы ее туда доставить. Мне кажется, ужас, который она
испытала при попытке похищения, борется в ней с привязанностью к этому любимому ею
дому, где она мечтала жить с Рудигером. А я - я не могу и не хочу заставлять ее! Теперь
дайте мне уйти.
Он отпустил ее и посторонился.
- Идите, но я продолжаю считать, что вы не правы, отказываясь от бескорыстной
помощи.
- Кого вы пытаетесь обмануть? - вдруг рассердилась Лиза. - Вы же сами объяснили, что
опал вам нужен любой ценой!
Альдо почувствовал, как бледнеет.
- Думайте что хотите! - Он подчеркнуто вежливо поклонился, обдав девушку холодом. -
Мне казалось, вы знаете меня лучше.
Князь круто повернулся на каблуках и, не оборачиваясь, вышел из церкви. И, значит, не
видел, как Лиза следила глазами за его высоким стройным силуэтом, и во взгляде ее
светилось что-то похожее на сожаление. Он чувствовал себя задетым. Последняя фраза
Лизы раздосадовала и разочаровала его. Ему верилось, что после двух лет тесного
сотрудничества он может рассчитывать если не на ее привязанность, то по крайней мере
на уважение, а возможно, и дружбу. А она только что поставила его на место, ясно дав
понять, что он для нее - всего лишь коммерсант, главная забота которого - деньги! Что ж,
жаль...
Адальбер просто взбесился, когда друг точно передал ему свой разговор с Лизой до
последней фразы. Его обычное хорошее настроение, уже чуть упавшее оттого, что Альдо
отправился на свидание один, совсем исчезло. Он взорвался:
- Ах так! - вопил он, и его вихор торчал вверх еще воинственнее, чем обычно. - Она
отказывается от помощи? Прекрасно, а мы откажемся от рыцарства и от высоких чувств!
- Что ты имеешь в виду?
- Ничего, кроме самого простого. История этой Эльзы ужасно печальна. Можно было
бы сделать из нее роман, но мы... у нас другие заботы. Задание, которое надо выполнить.
Мы знаем, где находится опал Первосвященника?
- Да, но я не вижу способа добыть его и уж совсем не верю туманному обещанию Лизы.
Если ее подопечная теряет разум, не понимаю, как она сможет убедить ее продать нам
свое сокровище...
- Нет, но, может быть, мадемуазель Кледерман поддалась бы на уговоры одолжить нам
бриллиантового орла на несколько дней...
- О чем ты думаешь? Сделать копию? Но это же почти невозможно: надо будет
раздобыть бриллианты такого же размера, того же качества, абсолютно идентичный
опал... да еще и работа. Все это - за несколько дней? Ты с ума сошел!
- Не совсем. Скажи-ка лучше, где добывают самые прекрасные опалы на этой
обездоленной земле?
- В Австралии и в Венгрии.
- Оставим в покое Австралию! А Венгрия совсем не так уж далеко. Представь себе, к
примеру, что завтра утром ты едешь в Будапешт. Такой великий эксперт, как ты, должен
бы знать там ювелира, антиквара, гранильщика... да бог весть кого, лишь бы он был
способен снабдить тебя камнем, подобным тому, который мы ищем. Так?
- Д-да... Но... "
- Никаких "но"! Все геммы нагрудник
...Закладка в соц.сетях
