Жанр: Фантастика
Оракул 1. Оракул
... были
убиты выстрелами, а вот в шее Аркадия Семеновича зияла колотая рана, которая, безусловно,
не могла не быть смертельной.
- Боже мой! - только и сумел вымолвить Рябушкин, опускаясь в стоящее чуть поодаль
кресло.
Иванова и двух его подручных убили совсем недавно, во всяком случае, кровь не успела
еще свернуться, а тела остыть. Очень может быть, что убийца Поджидал их в доме и начал
стрелять, как только вошедшие включили свет. Убитые не только не оказали сопротивление,
но, видимо, даже не успели увидеть киллера - на их лицах не было и тени испуга, разве что
удивление
- Куницын, - распорядился Рябушкин, - быстро за прокурором.
Слегка оправившийся от шока следователь приступил к осмотру помещения. Старшина
Круглов активно ему помогал. Понятые в лице Кравчинского, Кузнецова и Ходулиной скромно
стояли у порога и переглядывались. Ярославу характер ран, нанесенных Иванову, Стеблову и
Гришке, показался знакомым. Что в общем-то было неудивительно, ибо он сам их нанес.
Правда, случилось это довольно далеко отсюда и почти трое суток тому назад, когда
вышеназванные лица были сотрудниками ОГПУ, устроившими засаду на отпетую контру в
лице некоего поручика Друбича. Но в любом случае эти убитые им люди за минувшие трое
суток должны были бы как минимум остыть. Не говоря уже о том, что он видел их живыми
всего каких-нибудь пару часов назад. Получался полный абсурд и сапоги всмятку.
Прокурор Лютиков открывшимся ему зрелищем был шокирован. Вздрогнули даже
видавшие виды судмедэксперты. Такого количества смертей за одну ночь им еще, похоже,
констатировать не приходилось.
- У нас что - война?! - почему-то набросился прокурор с вопросами на ни в чем не
повинного следователя.
- Откуда же мне знать, - в раздражении развел руками Рябушкин. - Я всего час назад
вернулся в город.
- А как вы обнаружили убитых?
- Иванов хороший знакомый Хлестова, живет неподалеку. Вот я и решил его опросить.
Объяснения следователя были вполне логичными, но прокурора они почему-то не
устроили, и он долго еще ходил кругами возле трупов, путаясь под ногами у экспертов.
- Похоже на ритуальное убийство, - сказал один из них, молодой и кучерявый.
- Не морочьте мне голову, Селезнев! Какие тут могут быть ритуалы. Деньги не
поделили, скорее всего.
- Нет уж, извините, Иван Николаевич, - обиделся эксперт. - Не знаю, что они делили,
но раны, нанесенные Хлестову и Иванову, практически идентичны. И нанесены они либо узким
кинжалом, либо шпагой. Тогда как все остальные убиты из огнестрельного оружия.
- Выходит, между этими убийствами есть связь? - насторожился Лютиков.
- Так я об этом и толкую. Тут либо маньяки орудуют в поселке, либо сатанисты.
Нормальные киллеры, нанятые за деньги, так себя не ведут.
- Черт знает что! - не на шутку расстроился прокурор, которому еще предстоял
разговор с высоким начальством, как губернским, так, возможно, и федеральным.
Милиция уже начала прочесывать поселок в надежде обнаружить следы убийц, но
делалось это скорее для очистки совести, ибо какой же дурак, навалив горы трупов, даст себя
вот так просто поймать. Здесь придется создавать следственную бригаду, возможно даже
просить помощь федерального центра. Словом, прокурору Лютикову можно было только
посочувствовать да порекомендовать не пороть горячку, поскольку это дело еще запутаннее,
чем на первый взгляд кажется. Именно в таком духе и высказал свое мнение о случившемся
следователь Рябушкин.
- Вы не будете возражать, Иван Николаевич, если я навешу супругу, а точнее, вдову
Петра Васильевича Хлестова?
- Действуйте, - махнул рукой Лютиков и отвернулся от настырного следователя.
К Светлане Алексеевне Хлестовой отправились все тем же сплоченным коллективом.
Впереди "мерседес", управляемый уверенной рукой Кравчинского, следом уазик с двумя
очумевшими милиционерами, за какие-то сутки умудрившимися дважды потерять своего
товарища Синцова убитым и уже получившими за это предупреждение о неполном служебном
соответствии.
Рябушкин, сидя на переднем сиденье, рядом с призадумавшимся Аполлоном, пытался
анализировать ситуацию. Однако вместо анализа получался откровенный бред сивой кобылы, с
которым к прокурору не пойдешь, ибо Иван Николаевич Лютиков не настолько идиот, чтобы
поверить в происки какого-то там инопланетного оракула.
- Фамилию убийцы Иванова я вам, пожалуй, могу назвать, - сказал Ярослав.
- Вот как, - резко обернулся к нему Рябушкин. - И кто же он?
- Некий Друбич, офицер царской армии, и, между прочим, мой прадедушка.
- Шутить изволите, Ярослав, - обиделся Анатолий Сергеевич.
- Ну, если вас этот вариант не устраивает, гражданин следователь, то вот вам другой -
это я их убил. Стеблова и Гришку я застрелил из пистолетов, а Иванова, который, впрочем,
тогда числился Доренко Терентием Филипповичем, я отправил на тот свет ударом шпаги в
горло.
- Иными словами, ты хочешь сказать, что никакой засады в доме Иванова не было? -
спросил от руля Кравчинский.
- Не было, - подтвердил Ярослав. - Они переступили порог и скончались от ран,
полученных трое суток назад.
- А еще раньше от ран, полученных сутки назад, скончались Хлестов и компания, -
дополнил картину Рябушкин, качая головой. - Но это же абсурд! Не могут люди с такими
ранами прожить и пяти минут, не говоря уже о сутках. Я лично осматривал убитых.
- Вы, Анатолий Сергеевич, осматривали их дважды, - напомнил следователю
Аполлон. - Пока что очевидно одно, все убитые сегодня ночью были уже однажды убиты в
зоне отчуждения.
С этим утверждением Кравчинского спорить было трудно, его только оставалось принять
к сведению, что Рябушкин и сделал скрепя сердце. Светлана Алексеевна Хлестова гостей явно
не ждала и была весьма возмущена тем обстоятельством, что ее сон был столь бесцеремонно
прерван среди ночи группой невоспитанных лиц во главе со следователем прокуратуры. Дверь
непрошеным гостям она хотя и открыла, но тут же пообещала обратиться с жалобой в
вышестоящие правовые инстанции. Кстати, если судить по внешнему виду хозяйки, то спать
она еще не ложилась. А присутствие в квартире постороннего лица наводило на размышления о
предосудительном характере отдохновения замужней женщины, впрочем, совсем недавно
овдовевшей. Посторонним лицом, естественно, был Колян Ходулин, которому пришлось-таки
натянуть штаны для беседы с представителем власти.
- Ба, знакомые все лица! - сказал он, поднимаясь с дивана.
- От графа слышим, - не остался в долгу Кравчинский. - Колись давай, чем вы
досадили оракулу?
- А при чем тут оракул? - насторожилась Хлестова.
- Должен вам сообщить, Светлана Алексеевна, - начал официальным тоном
Рябушкин, - что ваш супруг Петр Васильевич Хлестов убит сегодня ночью в своем доме.
Вместе с ним убито еще одиннадцать человек. Как видите, повод для визита у меня более чем
серьезный. Скажу более, у меня есть основания подозревать вас в причастности к этому
чудовищному преступлению.
- Не смешите, - бросила Хлестова и нервно раскурила сигарету.
- Скажите, Светлана Алексеевна, вы посылали своих людей в село Горелово с целью,
мягко скажем, попугать своего мужа?
- Никого я никуда не посылала, - резко отозвалась Хлестова и демонстративно уселась
в кресло, закинув ногу на ногу.
- Уточняю вопрос, - продолжал Рябушкин. - Среди убитых в императорском дворце
лиц были ваши знакомые?
- Послушайте, Анатолий Сергеевич, - вмешался в разговор Ходулин, - вы же были
там и отлично знаете, что никто во дворце убит не был. Так зачем же задавать провокационные
вопросы?
То, что вопрос следователю задал Ходулин, а не граф Глинский, у Ярослава не было
никаких сомнений, он от души порадовался за вернувшегося в нормальное состояние приятеля.
Другое дело, что теперь сошел с ума окружающий мир, а Колян никак не может взять этого в
толк. Пришлось Рябушкину, Кузнецову и Кравчинскому просветить "императрицу" и ее
"фаворита", в какой непростой ситуации они оказались. Если следствие установит, что среди
убитых в особняке людей есть хорошие знакомые Светланы Алексеевны, то, естественно, все
подозрения падут на супругу и наследницу несчастного Петра Васильевича.
- Так были или не были? - повторил в третий раз свой вопрос настойчивый
следователь.
- Допустим,-нехотя призналась Хлестова.-Но это же был маскарад. Шутка. Вот эти
двое, Кузнецов и Кравчинский, убедили меня, что моему мужу ничего не грозит. И он
действительно уехал из дворца живехонек.
Конечно, Светлана была права в своем возмущении, и, конечно, она не имела никакого
отношения к тому, что случилось в загородном особняке ее мужа. К сожалению, у следствия
очень скоро появятся очень серьезные основания предполагать обратное.
- Что с вами происходило в храме Йо? - спросил Ярослав у Ходулина.
- Да практически ничего, - пожал плечами Колян. - Мы прошли в какую-то дверь,
попали в огромный зал, увидели кристалл. Я подошел к нему вплотную, заглянул... И очнулся
уже на дороге рядом с "мерседесом". Клянусь, мы ничего в этом храме не брали. Может быть,
Иванов что-то там нахимичил?
- Иванов мертв. Стеблов с Григорием тоже. Откуда У тебя этот перстень?
- Понятия не имею, - отозвался Колян, с удивлением разглядывая свою правую руку. -
Вероятно, Светлана подарила.
- Ничего я тебе не дарила! - воскликнула Хлестова.
- Ну, не знаю, - проговорил Ходулин, - видимо, подобрал где-нибудь во дворце.
- Дай-ка взглянуть. - Аполлон без церемоний стянул с пальца приятеля загадочное
украшение.
Перстень был в своем роде примечателен. Скорее всего, он действительно принадлежал
Глинским, во всяком случае, изображение вырезанной на нем летучей мыши Ярослав видел
неоднократно на посуде и мебели в родовом гнезде аристократов.
- Скажите, Светлана Алексеевна, а зачем вы поехали этой ночью на свидание с
оракулом? - спросил Ярослав Хлестову.
- Аркадий уговорил, - вздохнула "императрица", - сулил золотые горы. Между
прочим, точно такой же перстень я видела на его руке.
- Вы уверены? - насторожился Рябушкин.
- Ну, не знаю, - протянула Светлана. - Я к нему не присматривалась. А Аркадий был
очень уверен в себе, когда мы собирались в Горелово. Зато возвращался он практически
раздавленным.
- А зачем вы ему понадобились, если он был уверен в успехе?
- Ему не я была нужна, а Николай. В общем, я как императрица должна была склонить
графа Глинского к сотрудничеству с фон Дорном, а это совсем не просто было сделать.
Глинский терпеть не может этого негодяя. Я имею в виду фон Дорна.
- Скорее всего, Иванову нужен был этот перстень, - предположил Кравчинский. -
Возможно, эти два перстня являются ключом к оракулу. К его тайнам.
- И тем не менее замочек не открылся, - задумчиво проговорил Рябушкин. - Почему?
Вопрос был интересным, но, к сожалению, ответа на него не знал никто. Мало того, что
оракул не выдал насильникам своих тайн, он еще и отомстил им довольно жестоко. Иванов
мертв, а Ходулина с "императрицей" ждут большие неприятности.
- Между прочим, неприятности ждут не только Ходулина и Светлану, но и Круглова с
Куницыным, - хмуро бросил Ярослав. - Вы не помните, Анатолий Сергеевич, были вокруг
убитых в особняке стреляные гильзы или нет?
- Гильз не было, - твердо сказал Рябушкин. - По этому поводу очень возмущался
эксперт Селезнев.
- Гильзы остались во дворце императора, - усмехнулся Кравчинский. - Ведь все они
были убиты именно там.
Рябушкин вздохнул с облегчением. Конечно, предстоял еще непростой разговор с
прокурором по поводу непонятной отлучки и совершенно бредовых заявлений милиционеров,
но все это были мелочи, которые тянули разве что на выговор в приказе. Серьезной проблемой
для Анатолия Сергеевича были, безусловно, Ходулин и Хлестова. Если Светлану Алексеевну
арестуют, то она, естественно, молчать не станет. И хотя ее показания, скорее всего, посчитают
бредом, но тень на репутацию Рябушкина падет солидная. Доказать, конечно, ничего не
докажут, но подозрение останется. И прощай тогда карьера.
- Вам следует уехать, - предложил Рябушкин Хлестовой.
- Куда? - возмутилась та.
- Ну, хотя бы под крылышко к оракулу, - усмехнулся следователь. - Вряд ли
прокуратуре удастся вас извлечь из восемнадцатого века, где, если не ошибаюсь, вы числитесь
императрицей.
Идея Рябушкина Ярославу показалось разумной, и он горячо ее поддержал. После столь
громкого преступления прокуратура, понукаемая со всех сторон, начнет рвать и метать в
поисках исполнителей и заказчиков убийства. А Светлана Алексеевна Хлестова вместе со
своим любовником Ходулиным являются идеальными объектами для приложения усилий
правоохранительных органов. Другое дело, что их арест не только не прояснит, а окончательно
запутает ситуацию с оракулом, ибо эти двое, судя по всему, являются ключевыми фигурами в
разгадке тайны, над которой Ярослав бьется все эти дни.
Домой детектив попал уже на рассвете. Они с Катюшей устали до такой степени, что
сразу же легли спать, оставив на потом и объяснения, и объятия. Но, к сожалению, выспаться
им не дали. Во всяком случае, Кузнецову показалось, что он не успел еще и глаз сомкнуть, как в
дверь его квартиры начали ломиться какие-то нетерпеливые люди. Впрочем, как вскоре
выяснилось, он слегка ошибся в своих расчетах, и время уже стремительно приближалось к
трем часам пополудни.
- Пожар, что ли?! - встретил он недовольным вопросом неуемного Аполлона
Кравчинского.
Лицо у поэта было заспанным и ошеломленным одновременно. Создавалось впечатление,
что его сначала пристукнули из-за угла мешком, а потом направили на квартиру старого друга,
которого этот неурочный визит нисколько не обрадовал.
- Хуже, - сказал поэт, падая на стул без разрешения хозяина. - Покойники очнулись!
Какой скандал! Главное ведь, уже все местные газеты вышли с подробными описаниями места
преступления и кровавыми подробностями. Плюс некрологи. В прокуратуре паника. Мне
Рябушкин только что звонил. Шутка сказать, пятнадцать официально зарегистрированных
покойников как корова языком слизнула. И что теперь с этим делать, никто не знает.
В отличие от работников прокуратуры Ярослав не был шокирован происшествием. В
конце концов, к воскрешению покойников ему не привыкать. Однако это не помешало ему
оценить масштаб события и трудности, вставшие в этот момент перед сотрудниками
правоохранительных органов.
- Жалко Катюшу будить, - вздохнул Ярослав.
- А ты и не буди, пусть девушка спит. Оставь записку, что мы скоро будем.
Аполлон приехал на своей много чего повидавшей "Ладе". До "мерседеса" консервной
банке было ой как далеко, но как средство передвижения она друзей устраивала. На улицах
пока что все было спокойно. Похоже, никто не собирался вводить в городе чрезвычайное
положение по поводу чудесного воскрешения отдельных несознательных лиц: Подробности
чуда поэт с детективом выслушали из уст Анатолия Сергеевича Рябушкина, который перед тем
как приступить к рассказу, тщательно прикрыл дверь своего кабинета и понизил голос чуть ли
не до шепота. По словам следователя, события разворачивались, как в голливудском фильме
ужасов. Убитых развезли по разным больницам и поместили в морги. К вскрытиям еще
приступить не успели. Обычная наша неразбериха. Решили отложить эту процедуру до утра. А
поутру вдруг выяснилось, что покойников нет. Сначала подумали, что их просто не туда
доставили. Потом стали трясти больничный персонал и с большим трудом установили, что
несколько человек среди ночи действительно покинули больницы, но были это далеко не
покойники, а весьма и весьма скандальные типы, грозившие персоналу карами за незаконное их Следователь Рябушкин нервничал. Мало того, что он участвовал в не санкционированном
начальством эксперименте, так ему еще пришлось ради этого проникнуть незаконным образом
в чужое жилище. С другой стороны, как истинный профессионал, он не мог выпустить нити
расследования запутанного дела из своих рук и передать бразды правления дилетантам.
Впрочем, мучения и сомнения Рябушкина длились совсем недолго, ибо как раз в эту минуту на
пороге особняка возник Аркадий Семенович Иванов. Едва незваные гости успели разлететься
по местам, как хозяин уверенно прошел в холл. Впрочем, уверенность его очень быстро
покинула, когда он увидел нацеленное на себя дуло револьвера. Револьвер не был, естественно,
заряжен, но Аркадий Семенович этого знать не мог. Лицо Иванова побледнело и покрылось
мелкими капельками пота. Ярослав его очень хорошо понимал: когда вам предлагают умереть в
третий или четвертый раз, это не может вызвать энтузиазма даже в самой отчаянно храброй
душе.
- Здравствуйте, фон Дорн, - негромко произнес Ярослав. - Узнали?
- В некотором роде, - хоть и не сразу, но все-таки ответил Иванов. - Как вы здесь
оказались?
- Вы не о том спрашиваете, фон Дорн. Вы ведь знаете, зачем я пришел.
Иванов промолчал, но взгляд его невольно скользнул по правой руке, где на среднем
пальце красовался перстень. Ярослав очень хорошо знал, что этот перстень Аркадий Семенович
унаследовал от своего дедушки. Но его сейчас интересовало, как он к этому дедушке попал.
- Я не фон Дорн, - сказал Иванов дрогнувшим голосом.
- А это не имеет ровным счетом никакого значения. Откуда вы узнали о перстне?
- Из семейного предания. Потом случайно попал в дом Глинских, после Октябрьской
катастрофы. Все ценное оттуда уже вынесли, но мне, - Иванов смутился, - точнее, не мне, а
моему деду, хотя вам, наверное, все равно, удалось обнаружить в подвале дворца бумаги.
Остатки архива Глинских. Среди них были старинные манускрипты. Один из них его особенно
заинтересовал.
- Чем же?
- Это был составленный на старославянском договор между боярином Михаилом
Глинским и неким Йо, то ли богом, то ли дьяволом, кому как нравится. Дед не слишком хорошо
знал старославянский и мало что из него понял. Но одно он все-таки уяснил: где-то здесь
хранятся очень большие ценности, накопленные родом Глинских на протяжении чуть ли не
тысячелетия, и ключом к этому кладу являются два перстня и диадема. Изображение
драгоценностей он нашел в том же архиве. Самое интересное, что один такой перстень дед уже
видел однажды на пальце одного человека, более того, едва не выиграл его в карты, но помешал
артобстрел. Это было в Мазурских болотах. Вы должны это помнить, Друбич.
Разумеется, Ярослав Мазурских болот не помнил, для него откровением было то, что
перстень, который сейчас красуется на пальце Иванова, принадлежал когда-то Друбичу. Уж не
из-за этого ли перстня Терентий Филиппович Доренко убил своего однополчанина?
- Дед мой сделал все возможное, чтобы найти вас, Друбич, и заманить в село Горелово.
На его счастье, вы были знакомы с молодым Глинским, мечтавшим добраться до ценностей,
спрятанных старым графом, но не имевшим ни малейшего понятия, как это можно сделать. Ему
помогла Ефросинья. Ибо диадема хранилась у нее.
- А второй перстень?
- Второй перстень появился на руке призрака как бы сам собою. Возможно, таково было
условие договора, заключенного между боярином Глинским и оракулом еще во время
татаро-монгольского нашествия.
- Тогда почему вам не удалось добраться до клада, фон Дорн?
- Не знаю, - хмуро бросил Иванов, обессиленно опускаясь в кресло. - Я думаю об
этом все время, с небольшим перерывом на... смерть. Почему он убил меня?
- В глазах оракула вы дважды покойник, фон Дорн, и теперь он постоянно будет
выводить вас из игры.
- Но каким образом?
- С помощью перстня, который у вас сейчас на пальце. У вас есть все шансы сойти с ума,
дорогой мой. Ибо любая смерть, пусть даже временная, вредно отражается на организме. У вас
только один выход - отдать перстень человеку, с руки которого вы его сняли.
- И что тогда?
- Тогда оракул оставит вас в покое, ибо вы перестанете его интересовать.
- К сожалению, я не уверен, что этот человек сейчас сидит передо мною. Хотя,
признаться, в первый момент вы сильно меня напугали, Ярослав, и, боюсь, я наговорил вам
много лишнего.
Кузнецова внезапное разоблачение не слишком - огорчило. Он и не рассчитывал, что
при весьма скромных актерских данных ему удастся долго морочить голову такому хитрому и
коварному человеку, как Иванов.
- Вы теперь понимаете, Аркадий Семенович, почему ларчик все-таки не открылся?
- Не совсем.
- Просто на вашем месте следовало быть мне. Только Глинский и Друбич способны
открыть этот сундук с золотом, если он вообще имеется в наличии. Именно этого на
протяжении многих дней от нас добивается компьютер, сводя и разводя нас самым
причудливым образом.
- Но почему именно эти двое?
- Не знаю, - честно признался Ярослав. - Но, не исключаю, что дело здесь в этом
самом сумасшедшем графе-призраке, получившем от оракула бессмертие, заключив с ним
новый договор.
- Хотите сказать, что он перепрограммировал компьютер?
- Именно, - подтвердил Кравчинский, выбираясь из шкафа.
Иванов прореагировал на его появление, как и на появление Рябушкина, довольно
спокойно, то есть вздрогнул было от неожиданности, но очень быстро овладел собой.
- Что вы от меня хотите? - спросил Иванов, настороженно разглядывая непрошеных
гостей.
- Нам нужен перстень, - пояснил Рябушкин. - Пора прекращать безобразие. Еще одна
подобная выходка этого оракула, и область лишится своих руководителей. Воскресшие
покойники - это уже слишком даже для нашей много чего повидавшей страны.
- А вы уверены, Анатолий Сергеевич, что господа Глинский и Друбич способны
воздействовать на оракула в нужном направлении? Что, если ваш эксперимент приведет к
обратному результату?
- Я ни в чем не уверен, Аркадий Семенович, но у нас просто нет другого выхода.
Оракул, судя по всему, не успокоится, пока не добьется своего и не станет вовлекать в орбиту
своей деятельности все новых и новых людей. Чем все это закончится, одному богу известно.
- Хорошо, - сказал после недолгого раздумья Иванов. - Но при одном условии - я
тоже участвую в эксперименте. Как и в разделе найденных сокровищ, если таковые будут.
- Нет вопросов, - возликовал Кравчинский. - Поделим найденное поровну.
Кажется, Аполлон не очень верил в существование клада. Ярослав тоже считал слухи о
сокровищах или выдумкой, или приманкой, но в любом случае они ничем не рисковали, деля
шкуру неубитого медведя. Риск для детектива заключался в самом таинственном перстне,
который ему почему-то не хотелось надевать на палец. Кузнецов вспомнил о неожиданном
превращении вполне вменяемого Коляна Ходулина в графа Глинского, что произошло во
дворце почти что на глазах его удивленных друзей.
- Ты хочешь сказать, что он нашел перстень и надел его на палец?
- Перстень лежал скорее всего в кармане алого кафтана. Колян, отправившись за вином,
надел его на палец и мгновенно потерял память, - пояснил Ярослав. - Точнее, превратился в
графа Глинского. Думаю, что здесь и вино повлияло, недаром же Костя Кривцов и Ванька
Митрофанов охотились за самогонным аппаратом Ефросиньи. Судя по всему, они были
наслышаны о таинственном напитке, который должны пить люди, жаждущие встречи с богом
Йо.
- Это обычай древний, - продемонстрировал свои познания в области языческих
культов Аполлон. - Перед непосредственным контактом с богом люди вводили себя в
экстатическое состояние с помощью спиртного или наркотиков. Наше пристрастие к спиртному
изначально носило религиозный характер. Кстати, вероятно, именно поэтому у нас столь
терпимо относятся к пьяным.
Иванов снял с пальца перстень и протянул его Ярославу. Детектив перстень взял, но на
палец надевать не спешил, хотя скорее всего превращение ему пока что не грозило. Во всяком
случае, Ходулин и с перстнем на пальце оставался в городе все тем же Коляном, а в Глинского
превращался только в непосредственной близости от оракула.
Ехать в Горелово решили немедленно, ибо откладывать разрешение проблемы в долгий
ящик не имело смысла. Кузнецов сомневался, брать ли с собой Катюшу, но Кравчинский
настаивал на ее участии. Да и сама девушка горела желанием вернуться в родные места.
Ярослав это ее желание счел подозрительным, но вслух высказывать свое мнение не стал.
Ивановский "форд" вместил всех пятерых. За руль сел сам Аркадий Семенович, весьма
взволнованный предстоящим приключением. Ярослав Иванова очень даже хорошо понимал.
Черт с ним, с кладом, голову бы не потерять и в прямом, и в переносном смысле во время всех
этих перипетий. Путешествие проходило в напряженном молчании. "Форд" лихо промчался по
асфальтированной трассе, но вынужден был сбросить скорость, свернув на проселочную
дорогу. Кузнецов ждал уже привычной вспышки и гадал, какую форму решит придать машине
Иванова оракул. В этот раз Йо явно поскупился. Во всяком случае, позолоты на карете могло
быть и побольше. Кравчинский высказал эту претензию вслух, но она услышана не была. А
Рябушкин в это время с удивлением разглядывал синий кафтан, в который превратился его
добротный двубортный пиджак, судя по всему, обошедшийся следователю недешево.
- Не расстраивайтесь, Анатолий Сергеевич, пиджак вам вернут на выходе, - усмехнулся
Калиостро. Ярослав был, как и положено по уставу, в преображенском мундире, Катюша
прямо-таки радовала глаз в дорожном платье екатерининской эпохи, и только Иванов
почему-то остался в своем костюме
- Но с какой стати? - продолжал возмущаться Рябушкин. - В прошлый раз ведь ничего
подобного не было!
- В прошлый раз вы были следователем прокуратуры, а ныне ваш статус повышен до
чиновника Тайной розыскных дел канцелярии, занятого расследованием убийства его
императорского величества, - пояснил Кравчинский. - Меня только удивляет, почему у нас
фон Дорн без мундира.
- Вероятно, для оракула он уже не фон Дорн и не Доренко, а просто Иванов, -
предположил Ярослав. - Тех двоих он окончательно вычеркнул из своей памяти.
Иванов, между прочим, выступал в непривычной для себя роли кучера и, возможно
поэтому, столь нервно реагировал на окружающую действительность. Все-таки, что там ни
говори, а управление четверкой лошадей не слишком привычное занятие для человека двадцать
первого века. Тем не менее бывший фон Дорн с задачей справился и благополучно доставил
пассажиров кареты к
...Закладка в соц.сетях
