Жанр: Фантастика
Выбор
...ласилась Ми-лена.
— Тогда какого черта мы здесь делаем?! Ты всерьез думаешь, что она
имеет отношение к моему заданию?!
— Нет, но, может быть, она что-то знает об этом...
— Ничего она не знает и знать не может. — Я залпом допил свой ликер.
— А если бы и знала, то ее давно бы уже ликвидировали! Люди с такими длинными
языками долго не живут...
Милена пожала плечами и ничего не ответила. Взгляд ее сделался
каким-то отрешенным. Она словно впала в спячку, и все мои дальнейшие попытки
разговорить ее окончились ничем. Так мы и просидели молча до самого прихода
Киры. А уж ее появление сделало окружающую обстановку более живой. И начала
Кира с того, что, внимательно посмотрев на Милену, бросила на меня осуждающий
взгляд, полный немого, но хорошо читаемого укора. Я сразу вспомнил советы
насчет дивана и внутренне усмехнулся.
Кира плеснула себе в бокал из темной пузатой бутылки, залпом выпила
напиток и налила себе еще.
— Достали! — хмуро сообщила она.
— Кто именно? — поинтересовался я.
— Да эти остолопы! — Кира мотнула головой в сторону двери. — Самых
простых вещей не знают! Даже в ВЭС войти — и то не умеют! Идиоты... Милена! А
ты не хочешь познакомить меня со своим приятелем?
— Да, — механически кивнула Милена. — Это...
— Михаил, — быстро вставил я и ослепительно улыбнулся Кире. — Михаил
Груссе.
— Дурацкое имя, — неожиданно заявила Кира и улыбнулась мне в ответ не
менее ослепительно. — У вас, в Западной, все имена какие-то дурацкие!
— Извините, что не Симон, — ехидно ответил я, не уточняя, из какой
именно Империи я сюда явился.
— Ничего, это бывает, — успокоила меня Кира, усаживаясь в кресло. —
Ты уж не обижайся на меня, ладно? Я сегодня ужасно злая! На всех кидаюсь, как
собака!...
Кира была вся какая-то красно-синяя: одета она была в рубашку в
крупную красную и синюю клетку, завязанную на животе в узел. Короткая юбка была
синего цвета. Лифчика, как мне показалось, на ней не было, но я почему-то
подумал, что если бы он и был, то тоже красным или синим. Кира плюхнулась в
кресло и почти полностью утонула в нем. Из широкой бархатной пасти виднелись
лишь ее длинные загорелые ноги, что в сочетании с короткой юбкой выглядело
весьма соблазнительно. Кира поймала мой взгляд, усмехнулась и закинула ногу на
ногу.
— Как ты, подруга? — Она повернулась к Милене.
— Джудди умерла, — неожиданно ответила та.
— Что?! — Кира вытаращила глаза и подалась вперед. — Как?!
Милена начала рассказывать. Взгляд ее по-прежнему был отсутствующим,
и до меня вдруг дошло, что все это время Милену, наверное, поддерживала только
надежда на то, что наш визит к Кире Кортес поможет пролить свет на
обстоятельства гибели ее сестры. Но оказавшись здесь, Милена поняла, что все
надежды были напрасными. И это лишило ее сил.
Голос у Милены был плоским и невыразительным, но в нем я отчетливо
уловил рвущиеся наружу слезы. Кира, очевидно, почувствовала то же самое. Она
налила Милене полный стакан спиртного и заставила ее выпить все до дна. И тут
Милену словно прорвало. Слезы хлынули из глаз, она закрыла лицо ладонями и
разобрать, что она говорит, стало очень трудно. Мне пришлось напрягать слух,
чтобы из мешанины всхлипов и рыданий вылавливать осмысленные обрывки фраз.
Я не мог помешать Милене ляпнуть что-нибудь обо мне. Но я хотел хотя
бы знать, если она это сделает.
Кира утешала ее, поила чем-то, успокаивала как могла. Кипучая натура
Киры нашла подходящую точку для своей реализации. И через полчаса Милена
успокоилась настолько, что согласилась прилечь.
Кира уволокла ее из гостиной и буквально через пару минут вернулась
обратно.
— Бедная девочка, — покачала она головой. — Ты давно с ней знаком?
— Не очень. — Я решил быть честным. Насколько это возможно.
— Вы с ней спите?
— Нет. Я просто ее знакомый. Мы случайно оказались в Каракасе.
— Милена сказала, что тебе нужна ВЭС. — Кира нерешительно поглядела
на меня и устало махнула рукой. — А! Ладно уж! Можешь пользоваться бесплатно!
— У меня есть телефонная карточка, — успокоил я ее.
— Тогда пошли, — заключила Кира. — Милена сейчас успокоится и уснет.
А я тоже в Сети поковыряюсь. Надо отвлечься...
Одна из дверей в гостиной выходила в длинный коридор, ведущий в
ВЭС-клуб. И пока мы с Кирой шли по нему, я лихорадочно обдумывал, как бы мне
завести разговор на интересующую меня тему. Но в голове, как назло, не было ни
одной дельной мысли. Ладно, решил я. Поболтаюсь немного в
Паутине жизни
,
может быть, что и придумаю.
ВЭС-клуб представлял собой просторное помещение с низким потолком,
вдоль стен которого располагались обычные письменные столы. Перед каждым из них
находился довольно неудобный на вид (и не только на вид!...) стул, а на столах
помещались ЭВМ. Всего я насчитал девять машин. Все модели были довольно старые,
с невысокими скоростями и небольшими объемами памяти. Но все равно такое
количество вычислительной техники должно было стоить весьма приличных денег. Я
вспомнил, что Милена говорила, кажется, всего о шести ЭВМ. И подумал, что дела
у Киры Кортес идут не так уж плохо, если она позволяет себе докупать технику,
пусть даже и не новейшую.
Свет в помещении был погашен и темноту разгонял лишь слабенький
светильник в углу. Было очень душно и очень накурено. Весь пол был усеян пеплом
и окурками, а возле некоторых столов сгрудились небольшие компании пивных
бутылок.
— Загадили все! — с возмущением произнесла Кира. Я только сейчас
обратил внимание, что обуви на ней не было и женщина шлепала по этому
замусоренному полу босиком.
— Ты садись за ЭВМ, а я пока немного приберу этот свинарник, —
заявила Кира. — Выпить хочешь?
Я отрицательно помотал головой, выбрал стол в углу под светильником
(возле него не было батареи пивных бутылок, да и мусору гораздо меньше) и
включил ЭВМ. Пока загружалась операционная система, я продолжал думать о том,
что напрасно мы сюда приехали. Кира ворчала у меня за спиной, собирая в большой
железный ящик на колесиках пивные бутылки. И я вдруг неожиданно для себя
спросил:
— Слушай, а кто такие сетевики?
Металлический дребезг смолк.
— Кто? — переспросила Кира.
В голосе ее мне почудился интерес.
— Сетевики, — повторил я, не оборачиваясь к ней и пытаясь представить
себе выражение ее лица. — Слышала о таких?
— Слышала, — уверенно сказала Кира. — И даже два года спала с одним
из них.
Я все-таки обернулся и посмотрел на нее.
Кира стояла посреди зала, держа в руке за горлышки сразу три пустые
бутылки. Она смотрела на меня с нескрываемым интересом.
— Мой бывший муж, — пояснила она.
— Скотина и импотент?
— Скотина и импотент! — с удовольствием подтвердила она.
— А чем они занимаются? Я имею в виду сетевиков.
— Да ничем особенным, — пожала плечами Кира. — Если говорить о моем
муже, то он вообще ничем не занимался! Даже своей компанией! Пустил все на
самотек, развалил хорошо налаженное дело, которое досталось ему от отца... А
все почему? Завистливый был очень! И страстно мечтал, чтобы и ему все
завидовали! А чему завидовать-то?! Раздолбанному автомобилю, который давно пора
выбросить? Заработкам, которых едва хватало на оплату счетов за коммунальные
услуги? Или самому большому в городе телевизору? Видел это уродище в комнате?
Ха! У него только телевизор и был большим!...
— А остальные сетевики? — Я попытался вернуть разговор в интересующее
меня русло. — Что они делают?
— Ничего! — снова повторила Кира. — Придурки они, вот и все! Как и
мой муж... Торчат с утра до вечера в
болтливых клубах
... И с вечера до утра!
Импотент... — Кира неразборчиво выругалась.
— Это что, какая-то организация? — продолжал допытываться я.
— Да какая, к черту, организация?! — рассмеялась Кира. — Просто
компания идиотов, которые никак не могут повзрослеть! Выдумывают какие-то
тайны, пароли, секретные задания! В игрушки играют, короче говоря!
Да уж, игрушки, подумал я, вспоминая Синтию и Раттоля. Хороши
игрушки...
— Они создали такой обряд, — продолжала Кира, — по которому каждый из
них обязан пять часов в день проводить в ВЭС. Бред какой-то! А откуда ты о них
знаешь? Я думала, что такие идиотики только в Каракасе водятся!
— Мне как-то пришло письмо, — начал импровизировать я, — где
упоминались сетевики. Оно было отправлено из Колумбии, но, видимо, набрали
неправильный адрес. Я ничего из него не понял, но мне это показалось
интересным. И почему-то запомнилось.
— А кто его отправлял? — спросила Кира.
— Подписи не было, только инициалы — ЭС.
— Точно! Это они и есть! — подтвердила Кира. — Значит, ты ничего не
понял? Ну тогда и не обращай внимания! Мало ли что может прийти в голову этим
придуркам! Верно?
— Верно, — согласился я, внимательно разглядывая Киру.
Я вдруг почувствовал, что она врет. Не знаю, в чем именно, но я
отчетливо ощутил фальшь и явную наигранность в ее беспечном тоне. И еще я
почему-то понял, что она мне не верит. Каким-то образом у меня появилось
ощущение: Кира ЗНАЕТ о том, что никакого письма от сетевиков я не получал.
Я смотрел на нее, и с каждой секундой во мне крепла уверенность, что
взгляд этот — внимательный и изучающий — мне уже хорошо знаком. Глаза Киры
напомнили мне бездонные колодцы, заполненные гипнотизирующей чернотой,
вращающейся, перемешивающейся, властной и всесильной. Словно я смотрел вниз с
крыши высоченного здания — та же головокружительная тяга к прыжку вниз.
— Ты будешь работать или нет? — поинтересовалась Кира, снова
принимаясь за уборку.
От звука ее голоса я вздрогнул и заморгал. А когда снова посмотрел
Кире в глаза, то ничего необычного там уже не заметил. Показалось, решил я.
Мало ли что может человеку померещиться...
— Буду, — ответил я, поворачиваясь к экрану.
Собственно говоря, делать мне в ВЭС было нечего, и я решаю просто
покрутиться в
болтливом клубе
.
Ввожу номер своей телефонной карточки. Вхожу в ВЭС и набираю адрес
нужной станции.
Паутина жизни
,
болтливый клуб
. Что ж, поболтаем немного...
По экрану ЭВМ во всех направлениях поползли переплетающиеся и
ветвящиеся строчки текста. Бросаю быстрый взгляд на окошечки с именами. Так,
знакомых никого. Ничего страшного. Насколько я понял, велись всего три
разговора. Причем в одном из них участвовали четыре человека. Беседуют о
предстоящем запуске новой космической станции. Кто-то рад этому, кто-то считает
бесполезной тратой денег... Присоединюсь-ка я к ним! В компании веселее!...
Мимолетом отмечаю, что Кира закончила наводить порядок и тоже уселась
за одну из ЭВМ. Наверное, и ей не чужда страсть к болтовне, с усмешкой думаю я,
нажимая на
ВВОД
.
Имя?
— спрашивает у меня ЭВМ.
Кокаин
.
Пароль для входа в клуб?
Ввожу пароль.
Добро пожаловать! Вас приветствует...
и так далее.
Мне нужно около минуты, чтобы сообразить, как именно втиснуть свои
комментарии в этот разговор. Быстренько формирую в голове короткую фразу и
цепляю
ее за уползающую вправо строку. Строка тормозит, разворачивается вниз
и к ней прилипает еще одно высказывание. Так, поехали!...
Каждый раз, когда я сажусь поболтать в ВЭС, меня охватывает не совсем
понятное мне чувство. Словно сами эти разговоры не столь важны, как создаваемый
нами рисунок. Как будто тема для беседы может быть сколь угодно бестолковой,
занудливой и неинтересной. Но главное, чтобы узор на экране получался красивый.
Вот и сейчас — то же самое.
Мне вдруг становится интересно. Я вспоминаю, что давно уже хотел
проверить, испытывают ли остальные
болтуны
то же самое? Я начинаю осторожно
переводить разговор на эту тему. Благо, особого труда для этого не нужно.
Космические станции — разобщенность людей — встречи в
болтливых клубах
— мои
ощущения... Цепочка готова, и я начинаю постепенно плести свою маленькую
паутинку.
Меня поддерживает только Тиберий. У него, оказывается, точно такие же
ощущения, как и у меня. Остальные, похоже, не совсем понимают, что я имел в
виду.
Неожиданно к нам подключается еще Кактус. Затем в разговор
одновременно встревают Мышка и Ладья — наверное, две подруги. Ого! Еще один
римский император! Калигула! Так и подмывает спросить у Тиберия, правда ли, что
один из нашей компании кокнул его? Но не хочется ломать всю паутинку — слишком
уж она хорошо выглядит.
Однако! Какая куча нас здесь собралась! Уже одиннадцать человек! Надо
же! И не предполагал, что этот вопрос интересует стольких людей.
Смотри-ка! Кроме нашей компании, обсуждающей данную тему, уже никого
и не осталось. Вот ведь казус какой — горячо обсуждаем бессмысленность
обсуждаемой темы!!!
В какой-то момент я перестаю понимать, что происходит. Я за короткий
миг полностью теряю контроль над происходящим. То есть я по прежнему читаю
текст, цепляю к нему свои вставки, формирую фразы. Я осознаю, ЧТО я делаю, но в
то же время и понимаю, что на самом-то деле я делаю нечто ИНОЕ! Как это
объяснить? Не знаю!
Я пытаюсь сформулировать свои ощущения, но те не готовы вписаться в
существующую схему. Имеющиеся фразы не способны принять мою
подстыковку
. Я
задаю новую строчку (что, в общем-то, говорит о моем низком профессионализме) и
внезапно испытываю жуткий восторг от того, что эта новая строка неожиданно
очень гармонично вписывается в уже существующий и весьма сложный узор словесной
паутины. Рисунок стал, не побоюсь этого слова, совершенным! Законченным! Это,
мне кажется, понимают и все остальные, кроме Калигулы (ну что с него взять-то?!
С Калигулы...). Я вижу их реакцию, выраженную добавляемыми словами, которые
придают изображению иной вид, но не нарушают гармонии. И тут...
И тут я вдруг понимаю, что паутинка на экране каким-то непостижимым
образом начинает излучать непонятную опасность. Опасность для МЕНЯ!!! Это все
равно как недобрый взгляд незнакомого человека. Я цепенею от неожиданности и
пытаюсь определить, что же во всех этих фразах такого страшного. У меня ничего
не получается, и я неожиданно для себя самого набираю на клавиатуре слово
ТЫ
и цепляю его за две ползущие в разных направлениях фразы...
Чего ты хочешь?
Вопрос не направлен конкретно ни к одному из собеседников. Это как
крик отчаяния, вызванный необъяснимым страхом и желанием получить хоть какое-то
объяснение ему. И ответа я, естественно, не жду. Но в поле моего зрения
попадают слова из чьей-то фразы:
ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ ОПАСНОСТЬ
, и я вдруг
осознаю, что слова эти обращены ко мне. Нет, не вся фраза, которую Ладья
посылает кому-то там. Но эти три слова непонятно почему приковывают к себе мой
взгляд, начинают мерцать красным цветом, делаются из строчных прописными. Слова
из предложения, не имеющие (не могущие иметь!) никакого отношения к заданному
мной вопросу. Сотни слов каждую минуту пробегают по экрану ЭВМ длинной
вереницей. И взгляд мой мог остановиться на любом из них. Но почему-то выбрал
именно эти.
Сумасшествие, конечно, но я набираю еще один вопрос:
КОМУ?
И отправляю его в
свободный полет
. Так называются фразы, никому не
адресованные и выбрасываемые на экран новичками. Они начинают медленно
вращаться и уменьшаться в размере, словно бы падая в пустоту глубокого колодца.
Слова, ответа на которые быть не может в принципе. Но ответ приходит.
Два слова, появление которых выглядит так, как если бы они
возвращались из
свободного полета
, чего я никогда в жизни не видел. Они,
кувыркаясь, выползают из глубины экрана, тревожно пульсируя ядовито-зеленым
цветом. Два слова с интервалом в целую минуту. Достаточным для того, чтобы я
успел испугаться первого из них и отреагировать на второе.
Первое слово было:
СЕТЬ
.
А второе:
ОГЛЯНИСЬ
.
Что я и сделал.
И увидел перед своими глазами ствол пистолета.
Глава пятая
Когда в течение одной недели в тебя дважды целятся из пистолета
молодые привлекательные женщины, поневоле начинаешь всерьез задумываться над
тем, а не зря ли ты живешь на свете?
Кира стояла метрах в двух от меня и, если б не моя исключительно
неудобная позиция, можно было бы попытаться завладеть ее оружием. Но взгляд
Киры достаточно красноречиво свидетельствовал о том, что при первой же моей
попытке сделать это она откроет огонь. Короче говоря, Кира выглядела сейчас
словно изображение, сошедшее с красочной обложки свежего романа Семена
Крашевского из серии детективных историй. Назывался он, кажется,
Женская
ненависть
или что-то в этом роде. Неплохая книга, мне она понравилась. Но при
всем моем уважении к Крашевскому я предпочитал не становиться одним из
второстепенных персонажей его кровавого романа.
— Что-нибудь не так? — как можно спокойнее осведомился я у Киры.
— Угадал, — улыбнулась она в ответ.
— А что именно? — поинтересовался я.
— То, что ты не Михаил Груссе, а Марсель Климов, — пояснила Кира.
— Это запрещено законом Великой Колумбии?! — удивился я. — Здесь
разрешается носить только имя
Симон
?
— Здесь разрешается носить любое имя, — продолжала улыбаться Кира,
держа меня на мушке. — Но вот что здесь действительно нежелательно, так это
выдавать себя за другого. Особенно — убийцам. Кстати, зачем ты их убил?
— Кого? — Но я уже и так понял, кого она имеет в виду.
— Синтию и Андре, — пояснил Кира и плотно сжала губы.
— Это была самозащита, — пожал плечами я.
— В самом деле?! — притворно изумилась Кира. — Самозащита? Ну тогда
ты меня поймешь. Я ведь сейчас тоже самозащищаюсь.
— От меня? — Я старался говорить как можно спокойнее. Мне очень нужно
было протянуть время. Сам не знаю зачем, но время явно работало на меня.
— От тебя, — подтвердила Кира.
Я окинул взглядом ее стройную фигурку. Интересно, где она ухитрилась
прятать пистолет? Неужели где-то в клубе? Впрочем, этот вопрос сейчас не
первостепенной важности. Гораздо важнее — остаться в живых. Я уже хотел
сказать, что я не собираюсь делать ничего плохого, что я даже не вооружен, и
так далее. Но взгляд Киры вдруг скользнул поверх моего плеча, брови ее
удивленно приподнялись, и напряженная рука с пистолетом заметно вздрогнула.
Кира даже слегка отвела в сторону ствол. А сам взгляд женщины как-то неуловимо
изменился. И мне опять показалось, что глаза ее заполнились манящей и властной
чернотой. В них хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь. Как на экран ЭВМ,
почему-то подумал я.
Рука Киры, сжимавшая пистолет, расслабилась. Женщина поджала губы,
словно бы выражая недоумение по поводу происходящего за моей спиной. Я никак не
отреагировал на ее странное поведение. И оборачиваться не стал. Знаем мы эти
штучки! Мой товарищ — Николай Меркулов — тоже никак не мог перебороть свою
слабость. Он как-то пожаловался мне, что пока человек смотрит ему в глаза,
палец не нажимает на курок. И тогда Коля применял, очень похожий прием, чтобы
заставить будущий труп отвести взгляд.
Что делать, люди эмоциональны. Не все же такие толстокожие бегемоты,
как я. А оборачиваться я все равно не буду — ничего такого за моей спиной быть
не может. Там только стол со включенной ЭВМ...
Наверное, что-то такое за моей спиной все же происходило. Потому что
Кира вдруг опустила пистолет и сделала шаг назад. Она посмотрела на меня
сначала с подозрением, а затем с недоуменным интересом. И тогда я торопливо
обернулся, понимая, что именно сейчас могу получить пулю в затылок. Но сдержать
свои порывы у меня не получилось.
За моей спиной действительно ничего, кроме светящегося экрана ЭВМ, не
было. Извивающиеся змейки черных строчек мерно ползли по голубому полю. А в
самом центре беспрерывно ткущейся паутины диалогов нервно мерцало красным
цветом одно слово:
ОСТАНОВИСЬ!!!
С тремя восклицательными знаками.
Так, подумал я и посмотрел на Киру. Она уже сидела возле стола на
стуле, повернувшись ко мне лицом и положив пистолет на колени. Поза ее выражала
готовность в любую минуту снова взять меня на мушку. Однако этого она почему-то
не делала. Скорее всего ее заставила переменить свое решение надпись, невесть
как выползшая на экран.
Относится ли эта надпись ко мне? Если да (что, на мой взгляд,
является совершенно невероятным), то кто в таком случае мог бы ее отправить?
Наверняка только тот, кто наблюдал за всем происходящим здесь. Наблюдал и,
может статься, наблюдает и сейчас...
Я обежал взглядом скрытый темнотой потолок и подумал, что если здесь
и есть камеры слежения, то обнаружить их в такой тьме практически невозможно.
— Какой же ты дурак, Марсель! — неожиданно с чувством сказала Кира.
Спорить с женщиной, держащей в руках оружие, занятие не только
малополезное, но и небезопасное. Поэтому я промолчал.
— Нет, правда! — сказала Кира. — У тебя мозгов, как у курицы!
Ладно, ладно, подумал я. Можешь пока считать, что я тебе верю.
— Не понимаю даже, — продолжала Кира, — зачем Сети нужен такой тупой,
как ты?!
— Кому? — насторожился я. Разговор становился интересным. Несмотря на
участвующий в нем пистолет.
— Сети, — повторила Кира.
— Ага, — вспомнил я. — Сетевики, значит... Компания полоумных
идиотов... Так, кажется, ты говорила?
— Смешно, — прищурившись, согласилась Кира. — Но я сейчас не об этом.
Марсель, неужели ты ничего не чувствуешь?
— Что именно? — Я опять пожал плечами. Что, интересно, я должен
чувствовать?! Что меня сейчас пристрелят?
У Киры был такой вид, словно она раздумывала, сказать мне что-то
очень важное (какую-то страшную и ужасную тайну) или нет. Эта внутренняя борьба
была прямо-таки написана на ее лице. Но вместо этого Кира вдруг спросила:
— Чем ты вообще занимаешься? Какого лешего тебя принесло в Каракас?
Действительно, подумал я. Какого лешего?!
— Я веду расследование, — заявил я.
— Расследование?! — Кира, казалось, была поражена услышанным. — Какое
еще расследование?
— От компании
ДВК
, программный отдел.
— И чего же ты расследуешь? — язвительно осведомилась Кира, кладя
пистолет на поверхность стола.
— Это не имеет к тебе никакого отношения, — заверил я ее.
— Как и к Синичке? — усмехнулась Кира.
Я отрицательно покачал головой.
— Она первая начала в меня стрелять, — сказал я, чувствуя себя
необычайно глупо. Словно оправдывающийся ребенок: мама, он первый начал!...
— А что ей еще оставалось делать? — вновь прищурилась Кира.
— Что оставалось делать?! — совершенно искренне изумился я. — Да все
что угодно! Вместо того чтобы не делать то, чего делать не нужно! (
Что за чушь
я несу?!
— подумал я.) Например, не копаться в моем бумажнике! Не затевать со
мной знакомства! Вообще — не трогать меня!!! Что ей от меня было надо? Да и
тебе тоже! Чего вы от меня хотите?
Я говорил с жаром, пытаясь, чтобы слова мои звучали убедительно. Я
делал возмущенный и обиженный вид. Я хмурился и размахивал руками. А сам между
тем осторожно и незаметно разворачивался так, чтобы удобнее было броситься к
пистолету, который сейчас лежал на столе в полуметре от Киры. Мне удалось даже
встать со стула, не получив пулю в лоб. И было уже самое время начинать
действовать. Но только я ничего не сделал.
Кира глядела на меня с удивлением. Я вдруг понял, что она ничего
этого не знает. И я растерялся.
Я уже привык думать о Кире как о своем враге. Как о человеке,
принадлежащем к тайной организации, которая собирается меня устранить. Но
теперешнее поведение Киры выпадало из сложившегося образа. И это меня смутило.
— Погоди! — Кира подняла руку. — Марсель, подожди! Не тараторь! Ты
хочешь сказать, что ничего не знаешь?!
Я замолчал, раздумывая над возможным ответом.
— Слушай, Марсель, — Кира устало оглядела полутемный зал, — давай
вернемся в гостиную и там обо всем поговорим. Хорошо?
Я кивнул. А что мне еще оставалось делать? Главное, завладеть ее
оружием, а там посмотрим, кто из нас будет задавать вопросы. Я уже прикидывал,
как бы половчее схватить пушку этой красавицы (а ведь она действительн
...Закладка в соц.сетях
