Жанр: Фантастика
Выбор
...к будто Пикуль прятался под кроватью в императорской спальне. Мне
сразу же вспомнился Гамлет. Там тоже тень отца явилась. А потом такое началось,
что лучше и не вспоминать, — сплошная мясорубка. У Пикуля все было очень
похоже. Потому что он на этот мифический призрак чуть ли не молился, честное
слово!
Кроме того, в этой же главе Пикуль начинал высказывать свои обычные
пространные измышления относительно того, что было бы, если бы да кабы...
Получается, что все плохо было бы. Прихлопнули бы Павла заговорщики ни за
понюшку табаку. А потом?
Потом, естественно, на трон вступил бы Александр. И что? Что
изменилось бы? Не был бы подписан Великий Договор с Наполеоном? Россия
заключила бы союз с Англией? Атаман Платов прервал бы свой поход в Индию?
Ерунда!
Ход истории изменить нельзя. Никакими призраками. Это вам не
фантастический роман, где подобные шизофренические явления могут повлиять на
развитие сюжета. И вообще неизвестно, был ли в ту ночь Александр Павлович
трезвым? Судя по
призраку
— нет. Да и трезвость самого Пикуля в момент
сочинения романа тоже вызывает определенные сомнения.
Необходимость мирного союза двух величайших держав была продиктована
временем и условиями. Европа была поражена тяжелейшей в истории человечества
войной, и иного выхода ни у Франции, ни у России тогда просто не было. И
господин Костенко может сколько угодно отмечать вопросительными знаками книжные
абзацы, порожденные больной фантазией Пикуля, — ничего это не изменит. То, что
уже случилось, — уже случилось! Кира, кстати говоря, считала точно так же.
Когда я рассказал ей обо всем этом, она едва удержалась от смеха. Но
от ее ехидных замечаний я все же избавлен не был.
— Как здорово! — усмехнулась она. — А давай мы ее сами построим?
— Кого?! — опешил я.
— Машину времени, — пояснила Кира. — А что? Рисунок ее у нас есть —
вон, в книжке. Железяки разные — насобираем! Будем кататься туда-сюда, воровать
в прошлом произведения искусства, здесь их продавать. Слышал, за сколько ушли с
последнего аукциона
Ирисы
Ван Гога? Тридцать пять миллионов!!! По семнадцать
с половиной миллионов каждому... — Кира мечтательно закатила глаза.
— Смешно, — согласился я и добавил: — Но не очень. Здесь будем машину
строить или сразу в сумасшедшем доме?
— Лучше прямо здесь, — серьезно ответила Кира. — В сумасшедшем доме
столько незваных помощников набежит... Да и потом, там, наверное, и так есть
свой Ван Гог. А после этих твоих рассказов обстановка тут ничуть не лучше, чем
в настоящем сумасшедшем доме. Ты как считаешь?
— Хорошо, а если серьезно? — Я попытался вразумить Киру.
— Если серьезно? — В глазах ее продолжали скакать веселые чертики. —
Глупости все это! Сбежал твой начальник и какую-то программу спер, которая,
будучи активизирована, может угробить всю Сеть! Ты думаешь, зря ваш директор
про пропавшие программы тебе говорил? Вот то-то! И не забивай себе голову
всякой ерундой! Лучше покопайся в кабинете Костенко. Может быть, там есть
какой-то потайной сейф или еще что...
Я кивнул. Покопаюсь, конечно. Хотя я и так уже весь кабинет чуть ли
не вверх дном перевернул. Единственное, чего я не смог добиться, это запустить
ЭВМ с расширенной памятью — она настойчиво требовала пароль и даже я не смог
убедить ее перестать валять дурака. А ведь скорее всего те исчезнувшие
программы находятся именно в памяти костенковской ЭВМ, подумал я. Где же им еще
быть-то?!
Кира сидела на диване, с вялым интересом перебирая бумаги,
принесенные мной с работы. Бумаг было немного, мне удалось собрать весьма
небольшую пачечку.
— Да, странный человек был твой Костенко, — усмехнулась она,
разглядывая какую-то фотографию. — Весь в своей дурацкой фантастике!
— Что это? — спросил я, пытаясь заглянуть в фотографию.
— Павел Первый, — хихикнула Кира. — Фотомонтаж. Довольно хороший.
Гляди, он нарядил его в костюм по последней западной моде.
— Покажи. — Я вдруг почувствовал внезапное волнение.
— Вот. — Кира протянула мне фотографию. На ней были изображены Сергей
Антонович под руку с какой-то незнакомой женщиной.
— Это Костенко, — сказал я, чувствуя, как волнение мое усиливается.
— Да?! — удивилась Кира. — Странно... Очень похож...
Она склонила набок голову, разглядывая фотографию, а я медленным
движением подтянул к себе книгу Пикуля и принялся не спеша ее перелистывать.
Портрет императора Павла I обнаружился на десятой странице. Я отобрал
у Киры фотографию Костенко и положил ее рядом с книгой.
— Похож, — снова заявила Кира. — Не один к одному, но очень похож!
Усы... И вообще... — Она подняла на меня глаза.
Я молчал. Но, видимо, все мысли были прямо-таки написаны на моей
физиономии. Потому что взгляд Киры вдруг стал гораздо строже.
— Марсель, ты что, серьезно?! — Кира задрала брови. — Ты думаешь?..
Ты серьезно?!
— Я ничего еще не думаю, — возразил я. — Просто слишком уж много
совпадений.
— Каких?!
— Пока еще сам не определил, — покачал я головой. — Просто все это...
как-то... не так как-то!...
Мое волнение передалось Кире. Она вся подобралась, словно борзая,
почуявшая добычу. Я не думаю, что она поверила мне. Да я и сам еще не до конца
поверил в неоформившуюся цепочку странностей и совпадений: Костенко — Павел I —
машина времени...
— Марсель, — сказала Кира, прищурив глаза. — Попытайся взломать его
ЭВМ! Обязательно!...
Взломать ЭВМ! Ха! Если бы это было чья-то другая ЭВМ, я бы вскрыл
пароль за пару часов! Но Костенко был программистом, равного которому в
ДВК
нет. Всю субботу я потратил на то, чтобы обойти пароль и одновременно не
развалить имевшуюся в памяти информацию. И только вечером, часам к восьми, уже
окончательно отчаявшись, я вдруг опять почувствовал Сеть.
Накатило
на меня не так сильно, но картинка была мне очень
знакомой. То же самое я уже видел в этом кабинете в прошлый раз. Но сейчас мое
внимание приковали к себе цифры. Длинная вереница цифр, некоторые из которых
мерцали ярко-красным цветом.
Все еще не веря в свою удачу, я, глупо улыбаясь, набрал их, и экран
ЭВМ тотчас мигнул, стал синим и на нем засветилась надпись:
ПАРОЛЬ ПРИНЯТ
Радости я не испытал, скорее усталость. И сильное разочарование. Дело
в том, что программа, над взломом пароля которой я так долго сидел и которую
мне в конце концов удалось запустить, оказалась всего лишь хорошо известной мне
игрой. То есть не игрой, конечно, но у нас в отделе ее использовали именно как
игру, поскольку больше она ни на что не годилась. Называется эта программа
РИМ
и представляет собой историю развития Рима от момента его основания до
самого падения.
Я едва не выругался, увидев на экране знакомые мне рисунки и надписи
запросов. Это надо же, а? Нет, я все понимаю! Каждому человеку хочется порой
отдохнуть и поиграть в электронные игры. И Костенко не исключение. Но я-то?!
Представляете, каким дураком я себя почувствовал? Ухлопать столько времени, и
на что? На запуск игровой программы!
Вообще-то эта программа изначально не была игровой. Это была часть
большой и сложной программы, создававшейся в рамках специального проекта по
заказу Имперского Управления Экономики и призванной решать весьма серьезные
проблемы, связанные с предсказанием последствий того или иного события. Проект
был секретный, и в целом о нем были хорошо осведомлены лишь его
непосредственные руководители. Авторы же программы вначале и не знали, чего от
них требуется. Им просто предложили промоделировать существование Рима. Причем
так, чтобы можно было искусственно изменять какие-то события и видеть, как они
отражаются на дальнейшей жизни государства. Что они и сделали. Но когда они
узнали, что с помощью этой программы руководители проекта собираются
прогнозировать БУДУЩЕЕ...
Заказчики никак не могли понять, что анализировать ситуацию задним
числом — это одно, а предсказывать будущее — совсем другое. Нашим программистам
пришлось запихнуть в
РИМ
такую прорву информации, что она сожрала все
машинные ресурсы. И это даже несмотря на то что в Древнем Риме жило гораздо
меньше народу, чем сегодня, например, в Москве. А если брать всю Империю в
целом... И говорить не стоит.
Но это еще полбеды. Дело в том, что прогнозы могли оказаться весьма
приблизительными. Известно ведь, что прибор неизбежно влияет на картину
эксперимента. То есть знание о будущем с высокой вероятностью сделает все эти
предсказания бессмысленными. Так что
ДВК
вынужден был отказаться от участия в
этом бредовом проекте.
А уже написанная часть программы так и осталась бродить по рукам в
виде игровой. Жалко было ее выкидывать, слишком много на нее потратили сил наши
ребята. К тому же в качестве игры эта чертовина вполне себя оправдывала. И с
тех пор я часто слышал то от одного, то от другого сотрудника, что ему удалось
продлить существование Рима до каких-то небывалых сроков, чуть ли не до наших
дней. А для этого нужно было просто снизить цены на вино в 47-м году или
отменить гладиаторские игры в 23-м. Конечно, задним умом все мы крепки...
Занятная игрушка для тех, кому не дают покоя лавровые венки
императоров. Но какое отношение имеет это все к моей проблеме? Ведь по сути
своей эта игрушка не что иное, как электронная версия альтернативной истории
Рима.
Я нахмурился.
Альтернативная история...
Сергей Антонович увлекался фантастикой. Именно альтернативками... А
что, если...
На экране в ожидании ответов высвечивались три окошечка. В верхнем я
наугад набрал год (пальцы сами выбили 1998), в среднем, — уточнил местность
(никакого города, кроме, Карфагена, я вспомнить не смог, да и то — без особой
уверенности в том, что он располагался в Римской империи), а в нижнем окошечке
набрал слово
карта
. И нажал
ВВОД
.
Обычно программа задумывалась на минутку, а потом выдавала результат
на экран. Но здесь мне пришлось прождать минут пять, прежде чем ЭВМ недоуменно
заявила, что
местности под таким названием не существует
.
Я хлопнул себя рукой по лбу. Ну конечно! 1998 год! Какой там
Карфаген?!
И неожиданно для себя самого изменил название города, набрав
Москва
. Потом только сообразил, что никакой Москвы в Риме, конечно же, точно
нет и никогда не было. Но ЭВМ думала иначе. Потому что она тут же выдала на
экран карту города.
Я недоверчиво посмотрел на знакомые очертания, дал команду уменьшить
масштаб и принялся периодически нажимать на клавишу. На экране, постепенно
уменьшаясь в размере, появились знакомые контуры Восточной Империи, окрашенные
в бледно-красный цвет. Затем слева выполз балканский полуостров Западной
Империи. Он был уже светло-синего цвета. Я продолжал уменьшать масштаб. Вот и
Альпы, Итальянский департамент. Никакой Римской империи нет и в помине...
Африка и Аравийский полуостров. Тоже светло-синего цвета.
Когда на экран выползли фиолетовые очертания Великой Колумбии, я
прекратил давить на клавишу. Похоже, что эта программа просто показывает карту
мира, подумал я и тут же вспомнил про
исправления
— это такое окошечко, где
можно было задавать изменения ситуации.
Я нашел его на экране и набрал слово
ИСПРАВИТЬ
. Обычно после этой
команды программа
РИМ
последовательно выводила на экран целую кучу запросов.
Точно так же она поступила и на этот раз. Мне вдруг захотелось узнать, что было
бы, если б меня назначили управляющим группы отделов программирования еще в
1998 году? Поэтому я честно ответил на все вопросы и с огорчением узнал, что в
результате этих изменений к январю прошлого года цены на хлеб возросли бы на
одну сотую процента. Зато цены на недвижимость упали бы на три десятитысячные
процента! М-да... Ценная информация, что ни говори...
Короче, это оказалась обычная программа
РИМ
, только в масштабах
всего мира. Поэтому, наверное, для нее и потребовалось столько дополнительной
памяти. Непонятно только, зачем это все нужно? А впрочем...
Если Сергей Антонович действительно писал фантастический роман, то
ему это вполне могло понадобиться. Если не ошибаюсь, его роман тоже был как раз
об альтернативной реальности...
Я вспомнил книгу Пикуля и ради шутки в окошке исправлений набрал год
1801. Мне стало интересно, что могло бы быть, если бы заговор против Павла I
удался. Скорее всего мне просто хотелось убедиться в том, что к сегодняшнему
дню ничего бы не изменилось. Ну, может быть, тоже подскочили бы цены на хлеб
или на водку. На один процент. Но когда ЭВМ вывела на экран карту мира, я
понял, что ошибся.
Восточной Империи на карте не было.
Западной Империи — тоже.
На карте вообще ничего понятного и знакомого, кроме очертания
материков, не наблюдалось. Ни Великой Колумбии, ни Мексиканского Королевства...
От Восточной Империи остался какой-то жалкий огрызок, окруженный
крошечными странами, окрашенными на карте во все цвета радуги. От Западной
Империи — и того меньше. Вся Европа выглядела, словно лоскутное одеяло. Африка
— тоже. Канадские департаменты сияли ровным зеленым цветом, но к Западной
Империи они уже явно не имели никакого отношения.
Я растерянно глянул на американский континент. Та же картина — на
месте Великой Колумбии тоже рассыпалась многоцветная мозаика. Мексиканское
Королевство скособочилось, сжалось к югу и уменьшилось в размерах раза в
три-четыре. Зато Великая Американская Империя теперь выглядела действительно
великой — за счет территорий Мексиканского Королевства.
Единственное, что на мой взгляд не претерпело больших изменений, это
Австралийская Республика. Но им и без того, как известно, все равно уже хуже не
будет...
Я сидел, вытаращив глаза. Как же так?! Неужели такое возможно?
Ну ладно! Допустим, Александр I взошел на престол на несколько лет
раньше. Что из того? Он что, перестал от этого быть императором? Лишился своих
амбиций? Не стал присоединять к Империи новые земли?
А ведь и правда, подумал я. Так оно и могло бы быть. Ведь за все
время своего правления Александр Павлович не вел никаких войн. И все его
присоединения к Восточной Империи (Финляндская губерния, например) были
произведены исключительно по желанию и просьбе местных правителей, опасавшихся
растущей экспансии Наполеона I, императора Западной Империи. Совсем иное дело —
Павел I. Именно при нем фактически и была создана Восточная Империя. И Азия и
Индокитай были присоединены Павлом.
Кстати! При таком обилии государств создание Всемирной Электронной
Сети действительно становится невозможным. Ведь даже две Империи — Восточная и
Западная — и то вели переговоры о создании ВЭС больше трех лет! Так что
остается только благодарить судьбу за то, что покушение на Павла не состоялось
и что мир ныне таков, каков он есть...
Я вдруг почувствовал, как по спине моей пополз озноб.
Черт побери!
Машина времени!!!
У меня даже перехватило дыхание. Ведь если эта хреновина сработает (а
я уже почти не сомневался в том, что она сработает так, как нужно!), то...
Но — зачем?!
Чем плох ЭТОТ мир?! Ведь образование такого количества государств,
какое я вижу сейчас перед собой на экране ЭВМ, неизбежно должно сопровождаться
многочисленными войнами. Каждая страна будет стараться доказать свое
превосходство над соседом, добиваться главенствующего положения в мире! А это —
войны, человеческие жертвы...
Я торопливо застучал по клавишам. И через час уже знал, что в случае
подобного развития истории население земли составляло бы одну треть от ныне
существующего. Ни фига себе! Две трети человечества положить на войне?! И
наверняка — не на одной войне... Впрочем, программа, видимо, учитывает и не
родившихся детей тех, кто погиб...
Зачем?! Чем Костенко не понравился этот мир? Какие цели он
преследует?
Стоп! А почему я так уверен в том, что Сергей Антонович собрался
изменять прошлое? Причем именно ЭТОТ участок прошлого. Какие у меня
доказательства? Книга Пикуля с отмеченными красным карандашом абзацами? Ха!
Может быть, Костенко и правда просто собирал материал для своей писанины? Может
быть...
И тут я опять
провалился
. И через миг уже знал, что все догадки мои
верны. Я знал даже, что внешняя похожесть Костенко и Павла I — это не простая
случайность. Именно это и натолкнуло Сергея Антоныча на мысли об изменении
прошлого. Я не знал, правда, зачем же ему это все было нужно, но это для НАС не
имело большого значения. Для НАС имело значение то, что в этом новом мире, в
этой новой реальности НАМ уже не будет места. Ни НАМ, ни ВЭС...
Я помотал головой. Боже мой! Ведь это же конец, подумал я. Конец
всему, конец всем НАМ. Не будет больше ничего — ни ВЭС, ни сказочного и
незабываемого ощущения контакта с другими людьми, ни даже болтовни в
клубах
.
Может быть, не будет даже ЭВМ... Ничего не будет. Никогда.
Это все равно как оказаться вдруг на необитаемом острове, среди
дикарей, с которыми невозможно общаться на темы, выходящие за пределы спелости
бананов. Это все равно как оказаться в чуждом мире, в чужом и враждебном,
непонимающем вас. Да этот мир уже и не будет моим миром. Потому что в нем
наверняка не найдется места для очень многого из того, что мне нравится.
Я вдруг вспомнил, как Костенко объяснял мне идею своего романа.
Дескать, достойные существования люди все равно останутся, невзирая на любые
изменения реальности. Гении, мол, не зависят от внешних условий. Гении питаются
внутренней энергией. И все, что по достоинству именуется талантом, непременно
сохранится. Исчезнет лишь то, что получило право на жизнь только благодаря
случайному стечению обстоятельств. То есть культурное наследие (главное, по
мнению Костенко, что делает мир таким, каков он есть) сохранится несмотря ни на
что.
Ну хорошо, пусть так. Но как узнать, что достойно существования, а
что нет? Что, если меня привлекает именно то, что недостойно? Что, если именно
это,
недостойное
с чьей-то точки зрения, и делает лично для меня мир таким
привлекательным? Да и я сам — останусь ли я в этой новой реальности или же тоже
окажусь
недостойным
? А если останусь, то что мне там делать?
Интересно, знаем ли теперь об этом все МЫ, вдруг подумал я. По идее
уже должны бы знать. То, что известно одному из НАС, во время таких вот
провалов
становится достоянием всех. И если все МЫ испытали такой же шок, как
и я, то... Хорошего мало. Как там моя Кира, подумал я. Места, наверное, себе не
находит...
Но я ошибся — Кира дрыхла как сурок. Только оказавшись дома, я
догадался посмотреть на часы. Половина первого ночи.
Не снимая пальто и шляпы, я устало опустился на кровать рядом с ней.
Кира пошевелилась и глубоко вздохнула.
— Марсель? — сонно пробормотала она. — Хорошо, что ты пришел... А то
снится всякая гадость...
— Какая, например? — обреченно поинтересовался я.
— Да про эту твою глупую машину времени... — Кира перекатилась на
правый бок и подтянула колени к животу. — Про всякие там глупости... И еще...
То ли этот император ваш, то ли начальник твой... Глупости, в общем...
— Цветной сон? — поинтересовался я.
— Ага... Разноцветный... — Кира упорно не желала открывать глаз.
— А ты уверена, что это просто сон? — осторожно спросил я.
Кира на миг задержала дыхание, потом распахнула веки и рывком села на
кровати. Глаза ее округлились. Она приоткрыла рот и облизнула губы.
— Марсель...
— Что?
— Ты врешь!!!
— Нет.
— Врешь!!! Ты меня разыгрываешь!!! Не может быть!!!
Я молчал. Кира обхватила колени руками. Взгляд ее был прикован ко
мне.
— Скажи, что это неправда, — попросила она.
Я молчал.
— Марсель, это же неправда? — В голосе ее прозвучала дрожь. — Ведь
машин времени на самом деле не бывает, да? Не бывает?
Я молчал.
— Ну зачем кому-то изменять прошлое? Марсель!
Я молчал.
— Ну что ты молчишь! — выкрикнула Кира. — Ну скажи же, что это просто
шутка!
Я хотел было сказать, что это не шутка, но в этот момент зазвонил
телефон. Мы с Кирой вздрогнули и посмотрели на аппарат. После второго звонка
включился автоответчик, выдавший дежурную фразу, а затем после короткого гудка
раздался голос звонившего. Я сразу же узнал его — тот самый парнишка, сторож с
автомобильной стоянки в
ДВК
.
— Марсель Сергеевич! — Судя по голосу, он был сильно взволнован. —
Извините за столь поздний звонок, я долго не решался позвонить, но потом
подумал: может, нужна помощь? Ведь это касается всех НАС, Марсель Сергеевич!
Боже! Я до сих пор не могу поверить! Я был в ВЭС, когда
провалился
! Марсель
Сергеевич! Если от меня может быть хоть какая-то...
Время, отпущенное автоответчиком на разговор, истекло и аппарат
отключился. Я посмотрел на Киру. Она сидела, накинув одеяло на плечи. Ее била
крупная дрожь.
— Тебе страшно? — спросил я.
Кира подняла на меня глаза.
— Ты боишься, — сказал я. — Ты тоже думаешь, что в этом новом мире
тебе не будет места? Или тебе, или тому, что ты любишь...
— Или тому, кого я люблю... — добавила Кира и губы ее дрогнули.
— Послушай, — сказал я. — А чего мы все паникуем?! Ведь если прошлое
будет изменено, мы, наверное, этого даже и не заметим. Наша память, она же тоже
изменится. Мы просто не будем знать, что все могло бы быть иначе.
— Если человеку выстрелить в затылок, — медленно проговорила Кира, —
он, наверное, тоже ничего не успеет почувствовать. Но это не значит, что он
перестанет бояться смерти.
Я промолчал. Кира была права. Точно так же думал и я сам. И,
наверное, все МЫ. Потому что МЫ знаем то, что не было известно остальным людям.
МЫ знаем и умеем много такого, чего не умеют остальные люди. Мы...
— Марсель! — Кира выпрямилась и откинула со лба волосы. — Марсель! Мы
же можем...
Я кивнул. Я уже понял ее.
Сказочно-прекрасное ощущение — чувствовать мысли и желания любимого
человека. Быть с ним единым целым. Во всех смыслах этого слова.
Да, МЫ можем сделать это. Только МЫ и можем это сделать. Потому что
только МЫ знаем всю правду.
Только МЫ можем помешать этой затее. НАС не слишком много, но
достаточно для того, чтобы не дать рухнуть этому миру. И для этого НАМ
необходимо найти бывшего управляющего группой отделов программирования компании
ДВК
Сергея Антоновича Костенко. И НАМ это под силу. Потому что МЫ есть везде
— в Колумбии и в Австралии, в Западной и Восточной Империях... Повсюду.
— Давай, Марсель! — торопила меня Кира.
Я подошел к столу и включил ЭВМ. Набрал нужный код, даже не
поинтересовавшись, есть ли у меня лимит времени. Я знал, что Сеть поможет мне,
если что не так.
Извивающиеся строчки разговора поползли по экрану. Бесконечные слова,
бесконечные мысли. Для этой паутины нет времени, нет дня или ночи. Разговоры
ведутся постоянно, каждую секунду, каждый миг. Неутомимые паучки плетут ажурную
электронно-словесную паутину. Потому что без нее им не выжить. И НАМ — тоже.
Пальцы мои коснулись клавиш. Я сосредоточился, напрягся и через
секунду
провалился
в Сеть. Я знал, что руки мои сами выбивают необходимые
слова и фразы, которые покажутся бессмысленными остальным людям. Эти слова
могут вызвать у них лишь недоумение, но любой из НАС поймет, в чем тут дело.
Когда проснутся те, кто сейчас спит, когда они выйдут в ВЭС — они получат всю
информацию, какой владею я. Потому что все фразы и мысли я отправляю в
свободный полет
. А те, кто не спит узнают обо всем прямо сейчас, и даже без
помощи ЭВМ. Как моя Кира, которая (я чувствую это) сидит на постели, закрыв
глаза и слегка покачиваясь под потоком информации, словно тоненькая березка под
порывами холодного ветра.
Моя информация никого из НАС не оставила равнодушным. Вся Сеть словно
всколыхнулась, пошла волнами. Как расширяющиеся круги по озерной глади,
разбуженные брошенным камнем. Я мгновенно почувствовал отдачу. И через минуту я
уже знал, где находится Костенко.
Я вздохнул, вышел из Сети, затем открыл глаза и вышел из ВЭС. Кира
сидела на постели, потирая лицо ладонями.
— Мемфис, — пробормотала она с таким выражением, словно сбылись ее
самые худшие ожидания.
— Да, — ответил я. — Мемфис. Осенняя улица...
— Там, оказывается, тоже есть МЫ?! — усмехнулась Кира. — В этом
захолустье...
— Да. Есть. И довольно мн
...Закладка в соц.сетях
