Жанр: Фантастика
Выбор
...кверно придуманный
фантастический роман. Нет, фантастику я вообще-то люблю. Но такую фантастику,
где разные там звездолеты, космические корабли. Или наоборот — рыцари, драконы
и прочие сказки для взрослых. Но я никогда особенно не увлекался разными там
заумными искусственными интеллектами, путешествиями во времени и параллельных
пространствах и прочей ерундой. В отличие от нашего Сергея Антоныча — тому
только волю дай порассуждать о множественности миров, пространственно-временных
изменениях и альтернативной реальности. Я знал, что Сергей Антонович втайне от
всех уже несколько лет пишет какой-то фантастический роман. А однажды, после
нашего совместного посещения трактира, он обмолвился и о своих научных
исследованиях. То есть это ОН называл их НАУЧНЫМИ. Я же, из соображений
соблюдения субординации и недопущения насмешек над своим руководством,
ограничился вежливой улыбкой.
Оказывается, Сергей Антоныч всерьез верит в то, что на жизнь можно
влиять, изменяя какие-то, незначительные на первый взгляд, события в прошлом.
Выпили мы в тот день довольно много, и, по-моему, у него в голове что-то
перепуталось. Потому что он постоянно сбивался и перескакивал со своих
исследований на свой же фантастический роман, главным героем которого был мало
кому известный Адольф Шикльгрубер, живший то ли в Линце, то ли в Браунау —
короче, в одном из захолустий нижне-австрийского департамента.
Вы наверняка не знаете об этой истории — я и сам узнал о ней
совершенно случайно, копаясь в старых архивах. Лет семьдесят назад этот самый
Адольф собрал группу единомышленников и организовал политическую партию. Их
основной задачей было объединение обеих Империй и подчинение их одному, единому
для всех императору. Надо признаться, меня его идеи несколько удивили — зачем
же это все нужно, коли у нас и так почти что одно государство?! Но читая
протоколы допроса членов этой партии, я понял, что основной движущей силой их
была самая обычная жажда власти. Все эти обещания пойти
походом на Париж
и
утопить в крови Америку
объяснялись только непомерными амбициями Адольфа. Но
больше всего я удивился тому, что эти бредовые идеи нашли достаточно широкий
отклик в определенных кругах населения обеих стран. Возможно, что свою роль
здесь сыграло и название:
Единая Рабочая Партия
.
К счастью, Западное АИБ было начеку. Партия была объявлена вне
закона, члены ее (те, кто отказался покинуть ряды партии добровольно) были
арестованы и посажены на разные сроки. Самому Шикльгруберу, если я не ошибаюсь,
влепили девять лет каторги, где он тихо и скончался от скоротечной чахотки.
Так вот, в своем романе наш Серж Антоныч повернул дело так, что шайка
Адольфа власть все-таки захватила. Он очень подробно объяснял, насколько это
могло бы быть плохо, но я мало что запомнил из его рассказа. Не верю я в
подобный бред! Такой кретин может, конечно же, захватить власть в Империи, но
чтобы удержать эту власть, необходимо одно обязательное условие — все население
Империи должно было бы состоять из подобных ему шизофреников. Амбиции у
Шикльгрубера были под стать Наполеону I, но мозгов — куда меньше, раз он не
смог этого понять.
Не понравилась мне идея этого романа. Единственное, что вызвало у
меня интерес, — это, как говорил Сергей Антоныч, обязательное
сохранение
культурного потенциала
при любом развитии событий. То есть если бы, по его
словам, Адольф перелопатил весь мир, то в нем все равно появились бы люди,
наделенные гениальностью. То есть и Люк Бессон, и Андрей Тарковский, и
Битлз
,
и Набоков, Зощенко, Аверченко, Стругацкие — все они обязательно в этом
альтернативном мире существовали бы. А вот всякая мелкая шушера наподобие
Романа Перье, Джона Рассела, Константина Самарского и иже с ними, все эти
писатели, художники и музыканты, гении-однодневки — просто не появились бы на
свет. Или появились бы, но не смогли завоевать такую высокую популярность. То
есть Сергей Антонович убеждал, что многие из нынешних деятелей культуры вылезли
на свет, пользуясь исключительно благоприятными условиями ДАННОЙ реальности. Не
знаю, по-моему, в качестве примеров он называл фамилии, исходя из своих личных
симпатий и антипатий.
Рассказано мне все это было в сильном подпитии и под большим
секретом. Но я и так не стал бы распространяться — кому охота работать под
началом человека, которого считают сумасшедшим?!
Нет, Серж Антоныч, конечно же, сумасшедшим не был. Просто это был его
маленький заскок, совершенно безобидный для окружающих. Вроде
коллекционирования старинных монет.
Я посмотрел на хмурящуюся Милену, и мне очень захотелось отвезти ее в
Москву — побеседовать с Сергеем Антонычем. Уж он бы ей все как следует
растолковал, будьте спокойны!
Милена не совсем верно поняла мой пристальный взгляд. Она устало и
несколько смущенно пожала плечами.
— Андре мне все уши прожужжал, доказывая, что ВЭС обладает душой и
разумом, — пожаловалась Милена. — Он был в этой своей общине какой-то важной
шишкой...
— Был? — насторожился я.
— Да, — кивнула Милена. — Сегодня по ВЭС прошло сообщение, что Андре
Раттоль отправился в Сеть. То есть он умер, а душа его стала частью электронной
системы ВЭС... У них все и построено на этом — на Сети. Поэтому они и называют
себя сетевиками. А саму ВЭС уважительно именуют Электронной Сетью. Или ЭС...
— ЧТО?!
Как часто ответы на самые сложные вопросы бывают весьма простыми. Ну
не могло мне прийти в голову, что таинственный
ЭС
— это не что иное, как
Электронная Сеть! Самое очевидное показалось мне, человеку, часами не
вылезающему из ВЭС, наименее возможным.
Я не смог удержаться, даже вскочил с кресла. От этого моего
телодвижения Милена с Ричардом напряглись и испуганно посмотрели на меня. Они
вдруг снова вспомнили, что у меня в руках пистолет и они здесь находятся далеко
не в качестве приятных собеседников.
— Так, — пробормотал я. — Так...
А что —
так
, подумал я. Но мысли в голове моей неслись таким
хороводом, что остановить его и разглядеть хоть что-нибудь было не под силу. Но
постепенно некоторые из этих мыслей хоть и не очень охотно, но все-таки
выползли на передний план.
Сетевики.
Узнать о них как можно больше. Каким образом? Милена Рене — она
наверняка в курсе этого. Не может быть, чтобы она не знала еще кого-то из их
компании...
Потом — Ричард. Точнее сказать, документы.
Обязательно изготовить себе поддельную карточку. Иначе — фиг я
доберусь до Москвы. Особенно если за меня всерьез возьмутся эти
религиозные
взломщики
... Правда, Ричард тоже так и рвется туда вместе со мной... Но
ничего, перебьется! Тоже мне, сотрудничек...
Да, и еще одно! Чуть было не забыл!...
— Милена, а что тебе все-таки от меня было нужно? — поинтересовался
я. — Ты что, всерьез думала, что я брошу все дела и стану заниматься
расследованием убийства твоей сестры?!
— Мне просто нужно было, чтобы вы остались в живых, — глухо
произнесла Милена. — Я знаю, что вы как-то связаны с тем делом, которая вела
Джудди. И если вы случайно узнаете что-то о ее убийцах... тогда, может быть...
— Нет, — покачал я головой. — Не может быть. Я просто не имею права
сделать то, о чем вы просите.
— Я не прошу вас убивать этих людей, — пояснила Милена.
— Я понимаю, — кивнул я. — Но и даже сообщить вам их имена я не имею
права. Это расследование — дело компании. Так что извините, девушка...
— Вам же нужно будет выйти на сетевиков. — Милена смотрела на меня
остекленевшим взглядом. Я никогда не видел у женщины подобного взгляда, и это
сбивало меня с толку. — Вам нужны сетевики, — повторила Милена. — Без меня вы
их не отыщите. Ни одного.
— Почему же?! — попытался улыбнуться я. — Ричард мне поможет...
Ричард замотал головой и проскулил:
— Я никого из них не знаю! Я вообще впервые о них слышу! Честное
слово!...
Милена продолжала морозить меня своим ледяным взглядом. Черт побери!
Почему бы и нет, в конце-то концов? Что мне мешает согласиться с ее
предложением, а потом отказаться? Совесть? А что это такое — совесть?! Никогда
не слышал!...
— Ладно, — согласился я. — Договорились...
— Марсель, — пропищал Ричард. — А я? Как со мной?..
— С тобой? С тобой будет так. — Я вытащил из-под кровати свой чемодан
и раскрыл его. — С тобой будет так... Значит, так, — заявил я, вытаскивая из
чемодана большой блокнот и карандаш. — Сейчас, мальчик, мы будем писать
сочинение на тему, как я собираюсь остаться в живых...
Ричард тихонько пискнул что-то неразборчивое.
— Не надейся, — холодно произнес я. — В Восточную Империю ты со мной
не поедешь. Я не собираюсь внедрять в компанию человека, спокойно могущего
передать американцам любую информацию.
— Марсель!... — простонал Ричард. — Меня сошлют на каторгу!...
— Не сошлют, — возразил я. — А если и сошлют, то ненадолго. Садись и
пиши! Точнее — рисуй...
— Что? — Ричард с готовностью схватился за карандаш. Удивления в его
голосе не слышалось.
— План своей квартиры, — пояснил я. — Где именно ты живешь, как к
тебе доехать, расположение комнат и расстановку мебели...
— Зачем?! — Вот теперь Ричард изрядно опешил.
— Я скажу в жандармерии, что в ночь совершения убийства мы с тобой
пили пиво у тебя дома, — пояснил я. — Алиби! Дошло?
— Я не пойду в жандармерию! — заявил Ричард дрожащим голосом.
— Значит, отправишься в АИБ! — решил я. — По статье за шпионаж! Не
думаю, что тебя так просто казнят. Наверняка у аибовцев будет горячее желание
узнать имена твоих сообщников.
— У меня нет сообщников...
— Придется их придумать, — сочувственно вздохнул я. — У аибовцев
достаточно испытанных средств, способных стимулировать твою бедную фантазию.
Поверь мне.
Ричард побледнел и лоб его покрылся крупными капельками пота. Он
жалобно посмотрел на карандаш в своей руке и тоскливым голосом спросил:
— А зачем нужно рисовать?
— Дубина, — беззлобно ответил я. — Должен же я знать, как выглядит
твоя квартира!...
Глава четвертая
Все обошлось как нельзя лучше. Я имею в виду себя и, совсем немного,
Милену Рене. Что же касается Ричарда Кроуффорда, то у меня было отчетливое
ощущение, что в ближайшие три года ему видеть ЭВМ не придется. Впрочем, Ричард
сейчас меня мало интересовал. Отработанный материал, короче говоря. Ну, ничего
страшного. Пусть радуется, что его обвинили только в злонамеренном создании
препятствий следствию и побеге из-под стражи. А могли бы и припаять лет сорок —
сорок пять каторжных работ! Так что Ричард сравнительно легко отделался. Я бы,
например, сослал его на каторгу. Хотя бы за этого его Дядюшку. Возмутительная
наглость — выдавать какого-то Ричарда Кроуффорда за меня! Правда?
Поездка к Ричардовому Дядюшке была, пожалуй, самим спокойным
мероприятием, которое мне удалось совершить в Лондоне. Милена вела свою машину,
я сидел рядом, а Ричард тоскливо вздыхал на заднем сиденье и настойчиво
выспрашивал меня, чем кормят в тюрьме. Я успокоил его, продиктовав на память
меню из ресторана на Пушкинской в Москве. Ричард был настолько подавлен, что
воспринял мои слова всерьез, за что я удостоился от Милены укоризненного
взгляда.
Ричардов Дядюшка жил на окраине Лондона — район Орпингтон, возле
самой железнодорожной ветки. Домишко у него оказался неказистым — одноэтажная
развалюха, вплотную, чтобы не упасть окончательно, примыкающая одной стеной к
высоченному особняку, украшенному вывеской
Доставка в срок
. Я невольно
поморщился. Столь знаменитый Дядюшка мог бы найти себе жилье и получше. Правда,
возле самого домишки приютилась отличная машина — темно-синий
шевроле
выпуска
нынешнего года, появившийся в продаже всего с месяц назад. Но и относительно
машины Ричард меня быстро разочаровал.
— У Дядюшки клиент, — озабоченно произнес он, глядя на
шевроле
, и я
понял, что машина тоже не принадлежит взломщику.
— Видно, не так уж хорошо у него идут дела, — ехидно заметил я.
Ричард пожал плечами.
— На жизнь ему хватает, — безразлично произнес он.
— А как он умудряется зарабатывать на телефонных компаниях? —
поинтересовался я.
— На карточках, — пояснил Ричард. — Дядюшка определяет, какой именно
код находится под радужным защитным покрытием, а потом использует его для того,
чтобы с каждого франка телефонной карточки снимать по десять копеек и
переводить их на свой счет...
— Определяет двадцатитрехзначный код?! — удивился я. — Под радужным
покрытием? Чтобы заработать десять копеек?!
— С каждого франка использованной карточки, — добавила Милена со
снисходительной усмешкой. — Я знаю людей, заработавших таким образом тысячи
франков.
— Очевидно, Дядюшка не входит в их число, — кивнул я. — А где он
берет эти карточки?
— Покупает, конечно же! — удивился Ричард.
— Наверняка большими партиями и со значительной скидкой, — заметила
Милена.
Я посмотрел на нее и ничего не сказал.
— А куда же он их девает потом? — поинтересовался я. — Ну, после
того, как узнал код.
— Продает, естественно, — пожал плечами Ричард.
Я задумался.
— За последние три дня я использовал две пятифранковые карточки и
одну за пятнадцать франков. Итого, если бы я покупал карточки у Дядюшки, то он
уже заработал бы на мне два франка пятьдесят копеек. Плюс пятипроцентная скидка
оптовому покупателю... Итого — пять франков. Все равно мало. Впрочем...
В провинциальных департаментах редко кто может похвастаться доходами,
превышающими пятьсот франков в месяц. Так что прибыль этого взломщика нельзя
было назвать такой уж ничтожной.
— Так, сейчас пойдем, — неожиданно сказал Ричард. Я посмотрел на
шевроле
и вдруг понял, что знаю этого
клиента
Дядюшки. Им оказался тот
самый говорливый хозяин магазина — Иосиф Шульман, кажется, — у которого я как
раз и покупал телефонную карточку! Черт побери! Значит, Дядюшка на мне все-таки
заработал!
— Пошли, — сказал Ричард, когда
шевроле
отъехал достаточно далеко.
Милена осталась в машине, а мы с ним направились к покосившемуся
домишке, где обитал таинственный Дядюшка. Глядя на облезлые стены, я невольно
пожалел, что наши законы столь суровы к таким правонарушениям, как программный
взлом. Однако сожаление это держалось в моей душе недолго. До того момента, как
мы оказались внутри.
Эта скособоченная развалюха была всего лишь камуфляжем. На самом деле
Дядюшка обитал в том самом роскошном особняке под вывеской
Доставка в срок
. У
меня просто челюсть отвисла, когда мы с Ричардом прошли сквозь затрапезную
комнатенку и очутились в громадном зале с мраморными колоннами. Да и сам
Дядюшка, надо сказать, выглядел весьма солидно. Он искоса посмотрел на меня
из-под седых косматых бровей и что-то недовольно спросил у Ричарда. Тот
принялся оправдываться, извиняться и объяснять, зачем мы, собственно говоря,
сюда пожаловали. Я не особенно вслушивался в их разговор, занятый в основном
разглядыванием окружающей меня обстановки.
Наверное, у Ричарда с Дядюшкой была определенная договоренность,
потому что через полчаса я уже держал в руках новое удостоверение личности,
совершенно неотличимое от настоящего. Ознакомившись с ним, я узнал, что теперь
меня зовут Михаил Груссе, работаю я, оказывается, водителем грузовика в
какой-то компании под названием
Весь мир
, мне по-прежнему тридцать семь лет и
криминальный статус у меня стал всего 182. Хм... Неплохо...
— Теперь куда? — с надеждой спросил меня Ричард, когда мы вернулись в
машину к Милене.
— В жандармерию, — ответил я.
Ричард тяжело вздохнул. Он, наверное, до последнего момента надеялся,
что я возьму его с собой. Напрасно.
В жандармерии нас встретили с распростертыми объятиями. Особенно
Ричарда. Правда, больше трех часов у меня ушло на то, чтобы доказать жандармам,
что я все-таки жив и не разбился в том злополучном рейсе. Для этого жандармам
пришлось связаться по телефону с Москвой, а мне выслушать радостные
поздравления Сергея Антоныча. В Москве было уже около половины девятого вечера
и пришлось звонить ему домой, чего я, надо признаться, всячески старался
избегать. Дело в том, что у Сержа Антоныча были какие-то семейные неприятности.
Во всяком случае, все выглядело именно так. Он никого и никогда не приглашал
домой, даже тех, кого окружающие считали его близкими друзьями. Он очень редко
посещал различные праздничные мероприятия, которые время от времени устраивало
руководство
ДВК
. И я никогда не слышал, чтобы Серж Антоныч рассказывал о
своей семье. А если подобный разговор начинал кто-то другой, то Антоныч очень
умело заминал его. Но сегодня я впервые услышал по телефону не
озабоченно-недовольное
да?
, а самую искреннюю радость. Тешу себя мыслью, что
радость эта была связана с моим внезапным воскрешением из мертвых.
— Ты скоро возвращаешься? — поинтересовался Антоныч, когда его
восторг пошел на убыль и уступил свое место законному интересу: а что мне
удалось разузнать?
— Наверное, нет, — ответил я. — Отпуск еще не закончился, хочу
немного отдохнуть...
— Понятно. — Голос у Сергея Антоныча стал более серьезным.
— Вы не волнуйтесь, — успокоил я его. — Я вам сегодня отправлю
посылочку. Посмотрите, как я здесь отдыхаю...
После разговора с Москвой мне пришлось давать показания относительно
того, чем мы с Ричардом занимались в момент убийства. Весьма нудная и скучная
процедура. Но она изрядно помогла Ричарду (что меня, в общем-то, не особенно
волновало) и попутно создала алиби мне самому (что было гораздо более
существенно). Ведь если на момент убийства мы с Ричардом были у него дома, то и
я автоматически исключался из числа подозреваемых. Неплохо, короче говоря.
Единственное, что меня беспокоило, это реакция жандармской ЭВМ на мои отпечатки
пальцев. Ведь что ни говори, а в комнате у Синтии и на документах лжеаибовцев
были мои пальчики, а не Ричарда. Но все обошлось благополучно. Программа
почему-то никак не отреагировала на то, что отпечатки пальцев свидетеля
полностью совпадают с отпечатками пальцев предполагаемого убийцы.
Только когда мы покинули жандармское отделение, мне пришло в голову,
что отпечатки-то, наверное, давно уже были подменены. Кем? Возможно, теми
самыми сетевиками или как их там?.. Если у них хватило смелости отправить на
тот свет всех пассажиров самолета, в числе которых, по их мнению, должен был
быть и я, то уж с отпечатками Ричарда они тем более не станут особенно
церемониться. Они всячески стараются помешать мне. Хотя, если как следует
подумать, ничего такого особенного я и не делаю. Если не принимать в расчет тот
вариант, что именно сетевики могут быть причастны ко всем программным сбоям в
ВЭС, из-за которых и было начато это расследование.
Я отвез Милену в гостиницу (она остановилась в
Императоре
,
недорогая гостиница, но слишком уж скверное там обслуживание), а сам вернулся к
себе в номер и сел готовить отчет. Милена переписала мои данные (я имею в виду
данные из НОВОГО удостоверения) и пообещала заказать нам билеты на самолет. И
только вернувшись к себе в гостиницу, я вдруг сообразил, что так и не узнал у
нее, куда же мы направляемся? А в моем отчете неплохо было бы указать и это.
Слишком уж много аибовцев, жандармов и независимых следователей вроде меня
сгинули без следа только потому, что не предупредили начальство о том, куда они
отбывают.
Отчет получился довольно объемным. Самый настоящий роман, а не отчет,
с неудовольствием подумал я. Мне пришлось расписать всю историю с
Маршалом-Ричардом и Миленой Рене; объяснить, куда подевался связной из
гостиницы
Веллингтон
; изложить свои мысли относительно Этьена Саргасова;
рассказать про Майкла Никифорова и Андре Раттоля. И, конечно же, про Синтию
Тейлор-Диккенс. И все это приходилось давать со ссылками на соответствующие
адреса ВЭС. Так что отчет мой получился о целых двадцати страницах.
Единственное, чего я в нем не упомянул, это адрес, по которому мы с Миленой
собираемся разыскивать этих ее сетевиков. Пришлось оставить в тексте пробел —
потом допишу.
Между прочим, пока я писал отчет, у меня возникла неожиданная идея. Я
быстренько включил ЭВМ и вошел в ВЭС. Двух минут было достаточно, чтобы
убедиться, что организации под названием
Доставка в срок
никогда не
существовало. А по тому адресу, где проживал талантливый приятель Ричарда,
находится железнодорожное депо. Молодец, Дядюшка. Неплохо работает... Это все я
тоже включил в свой отчет, затем отбросил карандаш и устало потянулся.
Можно, конечно же, отправить это все и электронной почтой, но на
бумаге было гораздо надежнее. Кто его знает, не контролируют ли уже сетевики
все поступления по Сети в нашу контору? Рисковать я не хотел. Тем более что мне
нужно было переправить и кое-что еще, помимо обычных текстов и фотографий. В
эту же посылочку я решил уложить и украденный мной у Синтии жесткий диск. Вот
где должно быть золотое дно для наших программистов. Это вам не в
клубе
языками трепать, это уже серьезная работа.
Подумав немного, я пристроил рядом с жестким диском Синтии и ту
хреновину, что свалилась мне на голову. Все-таки что ни говори, а именно из-за
нее ко мне нагрянул самодеятельный ансамбль аибовцев в составе Никифорова и
Раттоля. Так что эта штука тоже наверняка имеет отношение к моему
расследованию.
Когда я уже покончил с укладыванием всего этого барахла в картонную
коробку, как раз заявилась Милена Рене с билетами на самолет. Ознакомившись с
пунктом нашего назначения, я около минуты молча смотрел на Милену. У меня
просто не было слов.
— А поближе у тебя никого нет? — поинтересовался я.
Милена равнодушно пожала плечами.
— Лететь не очень долго, — невыразительно сказала она. — Всего пять
часов...
Пять часов. Город Каракас, штат Венесуэла. Великая Колумбия. Мать
ее!... Страна, где я меньше всего хотел бы оказаться!
Я быстренько выпроводил Милену и со всей силой хлопнул дверью. Черт
побери! В Великой Колумбии особенно и не развернешься. Неужели единственный
знакомый сетевик Милены живет именно там?!
Я вписал название города и номер рейса в отчет и внутренне
усмехнулся, подумав о том, как заволнуется мой Серж Антоныч. Еще бы! Мало того
что это Великая Колумбия, так еще и Каракас! Сама столица государства! И
криминального мира всей Южной Америки, кстати говоря, тоже...
Я подумал и упаковал в посылку свой пистолет. Каракас не тот город,
где мне позволят разгуливать с оружием. Там с этим строго. Чуть что не так —
стреляют без предупреждения. Полномочия у колумбийской полиции очень большие.
Одного я не понимаю — почему там до сих пор процветает преступность?!
До вылета оставалось еще много времени. Самолет отправлялся только
утром, и я решил, что нынешней ночью я наконец-то смогу спокойно выспаться.
Если, конечно, вообще сумею заснуть после всего пережитого...
Я не особенно люблю, когда мне снятся сны. Наверное, потому, что
очень часто мне снится один и тот же сон. Слишком часто, гораздо чаще, чем мне
хотелось бы...
... Осколки коньячной бутылки на мокром асфальте и голова Киры на
моих коленях. Нелепо вывернутый, нависающий над ней радиатор не успевшего
затормозить автомобиля. И тоненькая струйка крови медленно стекает с левого
уголка ее губ...
Сон не цветной, но я знаю, что это именно кровь. Потому что так и
было на самом деле.
Ни разу за двадцать лет я не видел в своих снах Киру живой. А сам сон
был очень отчетливым и правдоподобным, несмотря на отсутствие цвета. Порой мне
даже казалось, что я чувствовал запах пролитого коньяка из выроненной бутылки.
Хотя трудно сказать — я с тех пор так ни разу и не пил коньяк. Его запах
слишком уж плотно ассоциировался у меня с запахом крови. И наоборот...
Первое время я просыпался от этого сна с сильно колотящимся сердцем.
Потом немного успокоился. И теперь, увидев тот же сон, я просто открывал глаза
и тихонько шептал про себя:
Я тебя не забыл...
Точно так же я поступил и
сейчас...
Время прибли
...Закладка в соц.сетях
