Жанр: Философия
Философская проза (Древнего Китая)
Философская проза
Философия возникает в Китае приблизительно в VIII в. до н.э. Она
продолжает быть синкретическим мировоззрением, призванным ответить на
все вопросы бытия. Так же как в мифологии, в философии большую роль
играет образное мышление, отчего древние философские памятники являются
одновременно и художественными. В пору бурного развития философии в
Китае (V-III вв.) достигает высокого уровня искусство красноречия, носителями
которого являются многочисленные учителя мудрости, несущие слово
своего Учителя от двора к двору, из царства в царство. Красноречие и
раньше было одной из форм развития художественного слова, о чем свидетельствуют
такие памятники, как "Книга преданий", донесшая до нас
образцы военного и политического красноречия, относящиеся к значительно
более раннему времени, чем VIII в. Но теперь это становится делом
профессионалов-философов. Стихийным образом в русле философского красноречия
складываются будущие литературные жанры, которые здесь еще не
осознаются как таковые, а являются лишь удобной формой философского
наставления. Первым из них нужно назвать философский диалог. Возникнув
как философская проповедь, он определит основу других жанров древней
литературы - фу и жизнеописания. Кроме того, у философов получают разработку
исконно фольклорные жанры - притчи, сказки, легенды и пр. К концу
древности, в 111-1 вв. до н.э., диалог в философском произведении сменяется
новыми формами изложения, тяготеющими к научной прозе.
Среди множества школ, образовавшихся в период с VIII по III в.
до н.э. и продолжавших существовать до конца древности, то есть до
первых веков нашей эры, особое место принадлежит конфуцианству и даосизму,
сыгравшим важнейшую роль в развитии китайской культуры.
Основатели обеих школ - Конфуций и Лаоцзы - жили в VI-V вв. до
н.э. Значение Конфуция для истории китайской философии можно сравнить
со значением Сократа для греческой. Он первым обратился к вопросам,
связанным не с космосом, а с устройством общества, государства. Как явствует
из "Изречений" ("Лунь юй") - памятника, донесшего до нас учение
Конфуция, он принципиально не касался тем, выходящих за рамки строго
обозначенной им области. И надо сказать, сделал в ней много. Достаточно
напомнить, что конфуцианство, просуществовавшее в Китае в качестве официальной
идеологии почти бессменно по меньшей мере двадцать столетий,
имело ядром своего учения теорию, разработанную ее основателем за тричетыре
века до ее признания.
Задачу свою Конфуций видел в выработке условий, при которых общество,
организованное в государство, достигнет гармонии, а следовательно,
и благополучия. Образцом для Конфуция служила семья в том виде, в каком
она вышла из родового общества. В ней строго соблюдалось подчинение
младших старшим, нормы поведения и обязанности каждого были четко регламентированы,
старший в роде являлся ее главой, распоряжаясь семейной,
хозяйственной, религиозной жизнью этой ячейки общества. Все члены семьи
были связаны общими занятиями, общим культом предков, кровнородственной
связью, что обеспечивало монолитность коллектива. Свой идеал государства
Конфуций мыслил близким к этому типу. Как в семье, в государстве младшие
подчинены старшим, но теперь разделение проводится не только по родственновозрастному
признаку, но и по месту на социальной лестнице. Государство
Конфуция можно представить в виде пирамиды, венец которой - Сын Йеба,
государь; середина - правящее сословие; а основание - народ. Сын Неба
осуществляет "волю Неба", он безусловно должен обладать всеми необходимыми
достоинствами. Отношения между правящими и народом определены
просто: первые - "ветер", вторые - "трава", когда "ветер" дует, "трава"
клонится. Все внимание Конфуция сосредоточено на середине.
В центре учения стоит фигура "благородного мужа" ("цзюньцзы") -
идеального представителя правящего сословия, деяния которого в соответствии
с добродетелями, воспитанными им в себе с помощью учения Конфуция,
обеспечивают общее благо. Конфуций делает уступку, вероятно, аристократии,
говоря, что "высший" - тот, кто "знает" от рождения, другие же.
чтобы быть полезными обществу, должны пройти подготовку у учителей.
Необходимыми признаются пять добродетелей: "долг-справедливость",
"жэнь", "доблесть", "ритуал" (или "обряд"), "знание". "Долг" ("и") понимается
как исполнение обязанностей младшего по отношению к старшему
и наоборот, по следующей шкале: муж - жена, отец - сын, младший брат -
старший брат, старший по возрасту - младший по возрасту, "господин"
(стоящий выше на социальной лестнице) - "слуга" (стоящий ниже на социальной
лестнице) и пр. Само слово "н" -~ значит порядок отношений, вроде
русского "чин" (ср.: "сидеть по чину"). У Конфуция же оно означает действие
в соответствии с "чином", которое рассматривается как до;"г каждого и.
поскольку направлено к общему благу, то и - справедливость. "Жэнь" -
есть перенесенное на общество чувство родства, которым спаяны члены семьи,
и предполагает не только сознательное, но искреннее и истовое выполнение
предписываемых обязанностей по отношению к живым и мертвым. "Жэнь"
объединяет "благородных мужей" в "семью", где каждый другому "брат"
и может рассчитывать на помощь и поддержку со стороны коллектива.
"Доблесть" - исконно (в родовом обществе) значит мужскую физическую
силу, употребляемую на благо рода и семьи. У Конфуция - постоянная
готовность "благородного мужа" отстаивать принципы, заключенные в "пяги
добродетелях", хотя бы и ценой собственной жизни. Смысл "ритуала" у
Конфуция - во внесении во всякое действие меры. "Ритуал" детально регламентирует
все отношения и действия, в результате чего каждый шаг и
жест оказывается символом определенных значений, которые нормируют степень
проявления "долга-справедливости", "жэн^. "доблести". "Ритуал" предписывает
не только отпределенное действие в Соответствии с общественной
градацией, но и форму этого действия. У Конфуция ^ри^урд^ стоит в центре
системы, выступая в качестве пе"у."^о^? ^^'ч^г^^г"ч'ы^ отчо^еяий и тс^
способствуя общественной гармонии. И. "р"о"^1. ^"и;'Vч^^ ^благородного мужа"
заключается в знании того, что егтч ^'отгс"оч^сллидость". "жэиь".
"доблесть", "ритуал". Такое "знание" было необходимо поточу, что предполагало
и действие в согласии с этим знанием.
"Изречения" содержат подробную и достаточно цельную характеристику
"благородного мужа", которая складьТвается из многих наставлений. "Благородный
муж" - почтительный сын, брат. родственник; уважителен по отношению
к высшим и милостив к народу, усерден в службе и верен долгу,
правдив и искренне предан "господину": заботится не об известности среди
современников, а о том, чтобы его способностей хватило для исполнения
долга; строго соблюдает обряд и традиции, испытывает священный "трепет"
перед "волей Неба", "мудрецами" (такими, как Яо и Шунь), "большими
людьми"; он озабочен высшей добродетелью и долгом и нс думает о собственной
пользе; он хочет, чтобы имя пережило его; в его добродетельности -
залог процветания всех; спокоен и уравновешен, лицо его выражает искренность,
грубость и небрежность чужды его облику, одежда его аккуратна,
речь лишена вульгарности; он осмотрителен в действиях, осторожен в речах,
сдерживает свои желания "ритуалом" и не преступает меры; к богатству и
знатности относится как к "велению судьбы" (то есть не стремится к ним);
он милостив, но не расточителен, нелицеприятен и не присоединяется к партиям
и пр. Эти качества в глазах Конфуция делают человека "прекрасным".
Когда правящие таковы, государство процветает.
"Благородному мужу" противопоставлен "ничтожный человек" ("сяо
жэнь"). Такой человек обладает только "безобразными" свойствами: он гонится
лишь за собственной выгодой; не знает, что такое долг, и потому
легко преступает запреты; не ведает, что такое "воля Неба", пренебрежительно
относится к "большим людям", издевается над словами мудрецов; ему чужда
гармония, он легко распускается, зависим и не обладает чувством собственного
достоинства, постоянно ждет милости и пр. Если "благородный муж" может
оказаться недостаточно "жэнь", то "ничтожный человек" никогда не может быть
"жэнь". Словосочетание "ничтожный человек" ("сяо жэнь") может означать
и "малый люд" - оба значения присутствуют в одном слове одновременно
и отражают два критерия выделения этой категории: этико-эстетический и
социальный. Для современников Конфуция. как и для нею самого, высшие
безусловно и "лучшие", а низшие также безус.ювно -"худшие". Произошло
разделение труда, умственный труд стал привилегией высших и получил
высшую оценку по сравнению с физическим, поэтому и заниматься им могут
только лучшие, которых общество специально готовит для этой деятельности.
Учение Конфуция было продолжено и развито его крупнейшими последователями.
в древности-Мэнцзы (IV в. до н.э.) и Сюньцзы (IV в. до
н.э.). в средние века-основателем неоконфуцианства Чжу Си (XII в.).
Однако как ни важны были изменения, произведенные ими в философии
Учителя, идеал "благородного мужа" с его антиподом "ничтожного человека"
просуществовал практически в неизменном виде вплоть до XX в.
Учение Лаоцзы дошло до нас в памятнике, который называется "Книга
о дао и дэ" ("Дао дэ цзин"), а более известно в изложении крупнейшего
в древности последователя Лаоцзы- Чжуанцзы (IV в. дон.э.). В основе
даосской философии лежит представление о единстве мира и властвующих
в нем законов. Древние даосы попытались создать теорию, которая научила
бы людей жить в единстве с природой. Они призывали к изучению мира,
к проникновению в механизм действующих в нем сил, к объяснению причин
его гармонии, разумной соотнесенности всех частей. Из теории происхождения
мира и его устройства сложился образ идеального государства, где на троне -
мудрец, согласующий интересы общества с требованием общих мировых законов
н тем приводящий государство к благу.
Человек, по даосам, есть микрокосм, и его задача понять самого себя
в качестве элемента мировой системы. Смысл его существования - приобщение
к мировым силам и в конечном счете достижение вершин мудрости и
блаженства. Пафос этой философии - в слиянии с природой, космосом,
в подчинении их правильному и целесообразному круговращению, в растворении
в их гармонии. Интерес к природе и поиски способов проникновения в ее
тайны привели даосов ко многим открытиям как в области познания мира,
так и в познании природы человека, ставших позднее достоянием науки.
Политическая же теория в даосизме разработано слабо, утопические проекты
даосов не имели будущего. Но даосские философы были сильны критикой
современного им общества. Полемизируя с конфуцианцами, они утверждали
несправедливость социальной градации. Природа, полагали они, "родит" свои
"веши" не случайно, каждая малость необходима для ее правильного круговращения.
Поэтому дело мудрого правителя заключается в определении каждого
на то место, которое соответствует его способностям, его "природе",
чтобы случайно не повредить ни его "природы", ни всего целого.
На протяжении средних веков даосизм (как и пришедший в первых
веках нашей эры буддизм) был философией тех, кто стремился выйти из-под
опеки конфуцианства, освободиться от навязчивой дидактики конфуцианских
учителей, нормативов, которые определяли не только повседневную, но и
творческую жизнь. Все живое и полнокровное в литературе и искусстве
питалось даосским источником, философией "Лао и Чжуана", жило эстетическими
вкусами, воспитанными древними даосами.
ИЗРЕЧЕНИЯ
"Изречения" ("Лунь юй") дошли до нас в составе конфуцианского канона,
состоящего из "Пятикнижия" и "Четверокнижия". Они являются частью
"Четверокнижия", в которое кроме "Изречений" входят "Мэнцзы", "Великое
учение", "Учение о середине", представляющие собой развитие учения Конфуция
его последователями. "Пятикнижие" включает своды, сложившиеся в
культуре независимо от' конфуцианства, но использованные им для укрепления
авторитета собственного учения. В него входят: "Книга песен" ("Ши
цзин"), "Книга обрядов", .или "Ритуал" ("Ли цзи"), "Книга преданий"
("Шу цзин"), "Книга гаданий", или "Книга перемен" ("И цзин") и летопись
царства Лу, родины Конфуция. - "Весны и осени" ("Чунь цю").
"Изречения", как считают, содержат учение Конфуция в передаче учеников
его учеников. Сам же Конфуций проповедовал свое учение устно, в беседе с
учениками, которых у него насчитывали около трех тысяч, а наиболее талантливых
- семьдесят. "Изречения" передают дух и атмосферу ученичества и
показывают положение учителя, не так давно сменившего жреца, вещающего
неоспоримую истину. Сам стиль ответов Конфуция - сентенционный, а порой
афористичный - исключает возможность оспаривання. Наряду с этим очевидны
элементы бытовизации, создающие ощущение полной жизненности, а иногда
н интимности обстановки, в которой проходит общение учителя и ученика.
В некоторых, хотя и немногих, фрагментах присутствует психологизм.
Перевод Л.Е. Померанцевой.
1.1^ Учитель сказал: "Разве не удовольствие постоянно
совершенствоваться (упражняться] в том, что приобретено
учением? Разве не радость, когда ученик приезжает к тебе из
дальних краев?' Разве не благородный муж тот, кто не сетует,
что неизвестен?"
1.2. Учитель Ю^ сказал: "Редко бывает, чтобы тот, кто
сыновнепочтителен и уважителен к старшим, выступил бы против
высших, и никогда не бывает, чтобы тот, кто не выступает
против высших, стал бы смутьяном. Благородный муж заботится
об основе, когда основа установлена, то и путь^ открыт.
Сыновняя почтительность и уважение к старшим и есть основа
жэнь".
1.4. Учитель Цзэн сказал: "Я трижды за день спрашиваю
себя, с достаточной ли преданностью я веду дела с людьми,
искренен ли я в отношении с друзьями, достаточно ли совершенствуюсь
(упражняюсь] в том, что передано мне (учителем]
".
1.7. Цзыся^ сказал: "Если человек обладает достоинством...
в служении родителям истощает силы, в служении господину
способен отдать всего себя, общаясь с друзьями говорит искренне,
то хотя бы он никогда не учился, я, конечно же, скажу,
что он обладает знанием".
1.11. Учитель сказал: "Того, кто при жизни отца наблюдает
за его планами, по смерти отца изучает его поступки,
в течение трех лет не меняет пути отца, назову сыновнепочтительным".
*
2.2. Учитель сказал: "Если в одной фразе выразить суть
"Трехсот песен", то можно сказать: в них нет ереси".
2.5. Мэн Ицзы^ спросил о сыновней почтительности. Учитель
ответил: "Это послушание". Фань Чи,^ заняв место возничего,
вез Учителя и тот ему сказал: "Мэнсунь^ спросил меня о
сыновней почтительности. Я ему ответил: "Это послушание".
Фань Чи спросил: "Что это значит?" И Учитель ответил:
"При жизни (родителей] служи им по обряду, по смерти
похорони по обряду, свершцй жертвы по обряду".
5.16. Учитель сказал о Цзычане^: "У него есть четыре черты
благородного мужа: он почтителен, в служении высшим уважителен,
в кормлении народа милостив, в управлении народом
справедлив".
6.22. Фань Чи спросил о знании. Учитель ответил: "Ревностно
исполнять долг по отношению к народу, почитать духов,
но не приближаться к ним, можно назвать знанием". Спросил
о жэнь. (Учитель] ответил: "Тот, кто обладает жэнь, сначала
тяжко трудится, а потом пожинает плоды. Это можно назвать
жэнь"^.
7.22. Учитель сказал: "Среди трех идущих по дороге обязательно
найдется тот, у кого я могу поучиться. Я возьму от
него все доброе и буду следовать ему, а все недоброе я
исправлю".
7.34. Учитель сказал: "Что касается мудрости и жэнь, то
разве я посмею (сказать, что ими владею]? Я стараюсь без
устали, учу других не переставая, но только это и можно
сказать". Гунси Хуа^ сказал: "Вот чему не могут научиться
ученики!".
8.2. Учитель сказал: "Уважительность без ритуала - пустая
суетливость; осторожность без ритуала - та же трусость;
доблесть (смелость] без ритуала превращается в бунтарство;
прямота без ритуала - грубость. Если благородный муж усерден
в исполнении родственных обязанностей, то в народе
расцветает жэнь. Если благородный муж верен старым обычаям,
то народ честен".
8.13. Учитель сказал: "Твердо верь в правильное ученяе,
жизнью защищай правильный путь. В государство, в котором
опасно, не ходи; в государстве, в котором смута, не живи.
Если в Поднебесной царит дао, будь на виду; если нет дао,
то уйди от мира. Если в государстве процветает дао, стыдно
быть бедным и незнатным; в государстве, в котором нет дао,
стыдно быть богатым и знатным".
9.6. Первый министр спросил у Цзыгуна^: "Учитель, должно
быть, мудрец? Как многообразны его способности!" Цзыгун
отвечал: "Безусловно, Небо одарило его мудростью и наделило
многими способностями!" Учитель, услышав это, сказал: "Разве
первый министр знает меня? В молодости я был беден, поэтому
многое умел, но все это были мелкие занятия. Разве благородному
мужу нужно много умений? Совсем немного!".
9.18. Учитель сказал: "Мне не приходилось встречать такого,
кто любил бы добродетель (дэ), как любят женскую красоту".
10.4. Когда (Конфуций] входил в дворцовые ворота, он весь
как будто сгибался, как будто боялся в них не пройти. Когда
он останавливался, он не стоял посредине прохода, а когда
проходил, не ступал на порог. Когда он шел мимо престола,
лицо его словно загоралось, шаги убыстрялись, речь затруднялась.
Поднимаясь в приемный зал, он приподнимал полы платья
и шел согнувшись, затаив дыхание. Когда же выходил, то
спускался ступенька за ступенькой, всем видом демонстрируя
удовлетворение. Дойдя до конца лестницы, он устремлялся
вперед, как на крыльях и, вернувшись на свое место, выглядел
тревожно почтительным^.
11.26. Цзылу, Цзэн Си, Жань К), Гунси Хуа^ сидели подле
Учителя. Учитель сказал: "Если я немного и старше вас, то
не думайте (сейчас) об этом. Вы все говорите: "Нас не знают".
Ну, а если бы узнали, то что?" Цзылу поспешно сказал: "Пусть
будет царство в тысячу колесниц, пусть оно зависит от больших
царств, пусть страдает от нападений, пусть там будет неурожай
и голод, я за три года (сделаю так, что его граждане] будут
доблестны и овладеют (необходимым] знанием". Учитель на
это снисходительно улыбнулся. "А ты, Цю, что бы сделал?" -
спросил он Жань Ю. Тот отвечал: "Если бы у меня была
земля в шестьдесят-семьдесят (ли) или хотя бы в пятьдесятшестьдесят,
то я, управляя ею, за три года добился бы
благополучия народа, что же до ритуала и музыки, то это дело
благородных мужей". "А ты, Чи?" - спросил Конфуций Гунси
Хуа. Тот отвечал: сНельзя сказать, что я умею, но я хотел бы
научиться. Во время служения в храме предков и на приемах
при дворе одетый в парадное платье и в парадном головном
уборе я хотел бы быть младшим помощником". "Ну, а ты,
Дянь?" - обратился Учитель к Цзэн Си. Дянь подождал, пока
утихнет последний звук лютни, отложил ее и поднявшись
сказал: "Мое желание отличается от других". "Что ж в том, -
откликнулся Учитель, - ведь каждый высказал свое желание и
только". Тогда Дянь сказал: "Я хотел бы в третью луну
весны в весеннем платье в сопровождении пяти-шести молодых
людей и шести-семи мальчиков пойти омыться в водах И, насладиться
ветерком, стоя среди пляшущих у алтаря Дождя,
и напевая вернуться домой". Учитель, вздохнув, сказал:
"Я присоединяюсь к Дяню". Трое мужей вышли, а Цзэн
Си, который шел последним, спросил у Конфуция: "Ну, как
тебе понравились речи трех мужей?" "Каждый высказал свое
желание и только",-ответил Учитель. "А почему ты улыбнулся
на слова К)?" "Государством надо управлять с помощью
ритуала, а его слова самонадеянны. Потому и улыбнулся",
- ответил Учитель. "Ну, а Цю хотел бы иметь царство?"
- "Разве земля в шестьдесят-семьдесят ли или даже в
пятьдесят-шестьдесят не может быть царством?" -"А Чине о
царстве говорил?" -"Кто, кроме чжухоу, служит в храме предков
и принимает при дворе? Если Чи будет младшим, то
кто же будет старшим?"
12.5. Сыма Ню^ печально сказал: "У всех есть братья,
только у меня нет". Цзыся возразил: "Я слышал, что
жить или умереть - зависит от судьбы, богатство и знатность-от
Неба. Если же благородный муж неизменно почтителен
и верен ритуалу, то в пределах четырех морей все
ему братья. Зачем благородному мужу сокрушаться, что у него
нет братьев?"
12.1 1. Циский правитель Цзин спросил об управлении у Кунцзы^.
Кунцзы отвечал: "Господин должен быть господином,
слуга - слугой, отец - отцом, сын — сыном". Правитель сказал:
"Да, действительно, если господин не будет господином,
слуга - слугой, отец - отцом, сын - сыном, то хоть и будет у
меня хлеб, но могу ли я его (спокойно) есть?"
14.4. Учитель сказал: "Обладающий дэ^, непременно красноречив,
но красноречивый не обязательно обладает дэ. Обладающий
жэнь непременно храбр, но храбрый не обязательно
обладает жэнь".
14.6. Учитель сказал: "Бывает, что благородный муж недостаточно
жэнь, но никогда не бывает, чтобы ничтожный человек
оказался жэнь".
14.27. Учитель сказал: "Благородный муж стыдится того,
что его речи не соответствуют его делам".
14.28. Учитель сказал: "Три вещи, которыми обладает благородный
муж, я не могу: будучи жэнь, не печалиться; знать
и не сомневаться; быть смелым и не бояться". Цзыгун заметил:
"Учитель о себе говорит!"
14.35. Учитель сказал: "Никто не знает меня!" Цзыгун
спросил: "Что значит не знает?" Учитель ответил: "Не гневил
Неба, не винил людей, мало знал, но многое постиг. Знает меня
только Небо!"
14.37. Учитель сказал: "Благородный и честный бежит от
мира, следующий тот, кто бежит из царства, следующий тот,
кто бежит от косого* взгляда, следующий тот, кто бежит от
дурного слова".
14.42. Цзылу спросил о том, что есть благородный муж. Учитель
отвечал: "[Он] совершенствует себя, чтобы выработать
в себе почтительность". - "Только и всего?" - "Он совершенствует
себя ради покоя других". - "Только и всего?" - "Он
совершенствует себя ради покоя всех. Совершенствовать себя
ради покоя всех, разве не о том же пеклись Яо и Шунь?"
15.19. Учитель сказал: "Благородный муж беспокоится о
том, что не обладает способностями, а не о том, что не
известен".
15.20. Учитель сказал: "Благородный муж страшится, что он
канет в вечность, а имя его не будет прославлено".
16.19. Кунцзы сказал: "Знающий от рождения-высший;
следующий тот, кто приобрел знание учением; кому было трудно,
но он все же учился, тот третий; а тот, кто бросил ученье,
потому что было трудно, того люди зовут низшим".
16.10. Кунцзы говорил: "Благородный муж заботится о
девяти [вещах] : когда смотришь - видеть; когда слушаешь -
слышать; чтобы на лице была приветливость, а в облике
почтительность; в речах - преданность, а в делах - уважительность;
сомневаешься - спрашивай, в гневе думай о последствиях;
когда что берешь, помни о долге".
16.13. Чэнь Ган спросил у Боюя^: "Случалось ли тебе
слышать (от отца) что-либо иное, чем мы?" Воюй отвечал:
"Нет. Случилось как-то, что он стоял один, а я быстро шел
через двор. И он сказал: "Ты выучил Песни?" Я ответил:
"Нет еще". - "Тому, кто не знает Песен, нечего сказать".
Я пошел и выучил Песни. В другой раз он опять стоял,
а я быстро шел через двор. Он спросил: "Ты выучил Ритуал?"
Я ответил: "Нет еще". - "Ритуал дает опору". Я ушел и
выучил Ритуал. Вот две вещи, которые я слышал". Чэнь
Ган уходя сказал: "Спросил об одном, а узнал три: о Песнях,
о Ритуале, о том, что благородный муж держит сына на
расстоянии".
17.4. Учлтель приехал в город У и услышал звуки песен и
струн. Улыбаясь он сказал: "Режут курицу ножом для быка?"
15 Литература древнего Востока
Цзыю ответил: сКогда-то мне, Яню, довелось слышать, как
Учитель говорил: "Благородный муж, постигнув дао, проникается
любовью к людям, а малый люд, постигнув дао, становится
легко управляем". Конфуций сказал: "Ученики! Янь прав,
я пошутил".
17.10. Учитель сказал, обращаясь к Воюю: "Ты выучил
"Песни царства Чжоу и стран, лежащих к югу- от него",
"Песни царства Шао и стран, лежащих к югу от него"?
Кто их не знает, подобен стоящему лицом к стене".
18.6. Чанцзюй и Цзени^ вдвоем пахали. Кунцзы проезжал
мимо и послал Цзылу спросить у них переправу. Чанцзюй
спросил: "А кто тот, кто правит, держа в руках вожжи?"
Цзылу ответил: "Это Кунцю". - "Не луский ли Кунцю?" -
"Да". - "Он знает, где переправа". (Тогда Цзылу) спросил
у Цзени. Тот сказал: "А ты кто будешь?" "Я Чжун Ю", -
ответил Цзылу. - "Ты ученик Кунцю?" ~ "Да". Цзени сказал
тогда: "Вся Поднебесная бурлит, с кем собираетесь ее преобразовывать?
Чем идти с теми, кто бежал от людей, не лучше
ли следовать за теми, кто бежал от мира?" И он стал рыхлить
землю, больше не оста.навливаясь. Цзылу ушел и рассказал
все Конфуцию. Учитель, тяжело вздохнув, сказал: "С дикими
зверями и птицами не будешь объединяться. С кем я еще
могу объединиться, как не с такими людьми? Будь Поднебесная
в покое, я не стал бы с ними ее преобразовывать".
20.2. Цзычжан^ спросил у .Кунцзы: "Как надо управлязь?"
Учитель ответил: "Надо с уважением относиться к пяти
прекрасным (способам управления] и отвергать четыре безобразных."
Цзычжан спросил: "Что называется пятью прекрасными
(способами управления) ?" Учитель отвечал: "Благородный
муж милостив, но не расточителен; он (требователен в]
работе, но не вызывает гнева; в желаниях не алчен; широк
и не заносчив; величав, но не грозен". Цзычжан сказал:
"А что значит милостив, но не расточителен?" Учитель отвечал:
"Исходит из того, что выгодно народу, и эту выгоду ему доставляет.
Разве это не называется быть милостивым, но не
расточительных? Определить кто может (работать) и (требовать)
от них работы, тогда кто же будет гневаться? (Благородный
муж) стремится быть жэньи достигает этого, откуда
же взяться алчности? Он одинаков с одним и со многими,
с большими и малыми людьми, с быстрыми и медлительными -
разве это не значит, что он широк и не заносчив? Благородный
муж держит свою одежду в порядке, рзгляду придает
серьезность, важность его вызывает у взирающих на него
робость, разве это не значит, что он величав, но не
...Закладка в соц.сетях
