Жанр: Фантастика
Игры демонов 2. Конец игры
...вот появится в Каноре, где у него имеется немало сторонников. Отношение к нему
остальных жителей столицы, при всём интересе, ещё было неясным. То же касалось и власти,
хотя её планы были мало известны дворцовой челяди. Впрочем, все сходились на том, что
партия Бринслорфа явно враждебна новому пророку, а партия регента проявляла не то чтобы
благосклонность, но, по крайней мере, сдержанность, то есть выжидала. Эти скупые сведения
дали, однако, Анмисту достаточную пищу для размышления. Теперь, не забывая о задаче
сближения с теми, кто знает и решает, можно было заняться и поварским делом, в котором
Анмист и вправду знал толк.
Глава 31
Стоял уже ясный осенний полдень, когда Гембре дали знак выйти из тёмной наглухо
закрытой повозки. Щурясь от яркого света, она огляделась. Повозка, в которой её привезли
сюда ещё ранним утром, стояла на одной из неприметных улочек у въезда на Малую Базарную
площадь. Оправив свободное платье из простого грубого полотна, которое её выдали накануне,
Гембра нечаянно стукнула себя по ноге камнем, который был спрятан в специально пришитом
кармане внутри широкого рукава. Не успела она сквозь зубы выругаться, как рядом
послышался голос Фронгарта.
- Всё запомнила?
- Всё...
- Ну, смотри... В толпе много наших людей, так что не вздумай дурить.
Фронгарт натужно улыбался, но весь его вид выдавал сильнейшее волнение. На нём был
купеческий наряд, в котором Гембра увидела его в тот злополучный день. Рядом стояли четверо
его людей, переодетые простыми горожанами.
- Вон, видишь?... Народ уже потянулся. Подойди шага на три, чтоб наверняка... Дальше
ты помнишь.
Ничего не ответив, Гембра направилась к быстро сгущавшейся толпе в дальнем конце
площади. Даже когда люди Бринслорфа растворились в людском потоке, она продолжала
чувствовать на себе их неотрывные взгляды.
Гембра почти точно знала, кого ей предназначено было убить. Оставалось только
убедиться. И на этот случай у неё был свой план. Сжимая камень в рукаве, она с трудом
протискивалась сквозь плотную людскую массу. Настроение толпы при всём бурном
возбуждении было неопределённым. Даже противоречивым. Реплики сторонников и
противников пророка сливались в сплошном нарастающем гуле. Что возьмёт верх - восторг
или ненависть, не было ясно никому, и оттого в толпе угрожающе росло неподотчётное
напряжение. Гембра чувствовала это напряжение всем своим существом, как и чувствовала она
то, что ей с минуты на минуту предстоит оказаться в самом центре этого водоворота страстей.
Пробиться к центру оказалось нелегко. Со всех сторон вклинивались новые людские
потоки. Один из них подхватил Гембру и оттеснил куда-то в сторону. Пришлось начать
пробираться заново. А толпа тем временем уже выплеснулась на одну из широких улиц,
примыкающих к площади. Где-то в середине улицы Гембре наконец удалось приблизиться к
своей цели. Тот, кого ей предназначалось убить, был скрыт кольцом ближайших сподвижников.
А другое кольцо из сподвижников и почитателей старалось удержать дистанцию вокруг
первого кольца. Здесь, вплотную к этому внешнему кольцу, уже мелькали знакомые лица
переодетых людей Бринслорфа. Разглядела Гембра и купеческую шапочку Фронгарта. Тот едва
заметно кивнул ей.
- Жители Канора! Разве вы не видите, что это не истинный пророк, а просто шарлатан,
явившийся поносить наших богов! - раздался крик, несомненно, принадлежащий одному из
подсадных.
- И опустошать кошельки легковерных! - тут же подхватил другой голос.
- Кто-то из толпы стал бурно возражать, и гневные реплики посыпались как горох со
всех сторон.
Фронгарт, с трудом поймав взгляд Гембры, кивнул ещё раз. Закусив губу, та рванулась
вперёд. Легко преодолев внешнее кольцо, она в два прыжка оказалась возле второго. Человек в
длинной холщовой одежде, пытавшийся было преградить ей путь, отлетел в сторону. Рука
Гембры с занесённым для броска камнем взмыла вверх. Пожилой человек, медленно
ковылявший в центре кольца, быстро обернулся. Сомнений быть не могло, это был он! В этот
краткий миг перед лицом застывшей толпы Гембра не просто увидела, а как бы заново
пережила всё, что случилось тогда на рынке рабов в Гуссалиме. Могла ли она забыть эти
печальные глаза, эту скорбную складку на лбу? Теперь, как и тогда, эти глаза смотрели на неё с
жалостью и сочувствием. Резко развернувшись, Гембра натренированной рукой метнула камень
в толпу. Стоящий в третьем от внешнего кольца ряду Фронгарт нелепо вскинул руки к голове,
открыв рот, беззвучно глотнул воздух и, сдавленно выдохнув, обмяк и стал оседать к земле. Но
упасть было некуда, и его бесчувственное и уже безжизненное тело с бледнеющим на глазах
лицом было подхвачено стоящими рядом. Какая-то женщина в толпе истошно закричала.
"Зачем?" - успела прочитать Гембра вопрос в глазах пророка, прежде чем к ней со всех
сторон потянулись руки. Сотни голосов - изумлённых, злобных, восхищённых - слились в
один оглушающий гул. Всё зашумело и завертелось вокруг так, что Гембра совершенно
перестала осознавать, что с ней происходит. Она стояла, неловко озираясь, и только
машинально прикрыла голову рукой, когда из толпы выскочили двое переодетых людей
Бринслорфа: один с кинжалом, другой с длинной заточенной железной палкой. Что-то крича в
толпу, они бросились было к ней, но тут почему-то железная палка со звоном поскакала по
мостовой, а человек с кинжалом, присев на корточки от боли, беззвучно повалился назад.
Опустив руку, Гембра увидела рядом с собой Сфагама. Не дав ей опомниться, он схватил её за
рукав и потянул в сторону. Здесь перед ними выросли ещё трое вооружённых людей, но им
удалось задержать их лишь на короткий миг. Не обнажая меча, Сфагам быстрыми короткими,
но специально не смертельными ударами мгновенно расчистил путь.
- Постой! Погоди! - задыхаясь, выкрикнула Гембра, мягко, но решительно
высвобождая руку.
Резко обернувшись, она вдохнула, сколько могла, воздуха и откинула со лба
растрепавшиеся волосы.
- Люди! - выпалила она в толпу, - человек, которого я только что убила камнем -
тайный слуга господина Бринслорфа. Их тут полно вокруг!... Они задумали убить его, -
Гембра указала рукой на пророка, - и хотели, чтобы я это сделала!... Я не знаю, пророк он или
нет, но зла он никому не принёс - это я знаю точно!...
Гембра хотела сказать ещё что-то, но Сфагам увлёк её в тень, где начиналась маленькая
змеистая улочка.
Быстро удаляясь от центра событий, они ещё успели рассмотреть, как вокруг пророка
сомкнулось плотное кольцо верных сподвижников, а людям Бринслорфа, которых распознали
на удивление быстро, казалось, пришлось несладко.
Только теперь угрюмый внутренний голос, заранее убедивший Гембру в том, что это утро
будет для неё последним, заглох и отдалился, и она, будто стряхнув с себя тяжкий сон, вновь
возвращалась к обычной жизни.
- Ты... Как здесь?... - сбивчиво спрашивала она, жадно заглядывая в лицо Сфагама, не
решаясь поверить своим глазам.
- Я нагнал Айерена в двух днях пути от Канора. И сопровождал его всё время. Наши
судьбы теперь сильно связаны... Я тебе потом расскажу... Если сам разберусь, конечно. Во
всяком случае, если с ним что-то случится, то это и для меня будет очень плохо. Да и не только
для меня... Но теперь, я чувствую, он пока что в безопасности.
До Гембры почти не доходил смысл слов Сфагама. Он слушала только его голос -
мягкий, спокойный, уверенный. Голос, который всегда так подкупал и обезоруживал её.
Излучая огромную, но неагрессивную силу, этот голос ненавязчиво заставлял её саму быть
мягче, тоньше, вдумчивей. Он незаметно сбрасывал с неё защитный панцирь колких шуток,
которые начинали казаться нестерпимо глупыми и грубыми. Как часто она вспоминала этот
голос, бродя в одиночку по шумным и пустынным улицам Канора или, внутренне стыдясь,
пытаясь уловить похожие нотки в голосе Анмиста. До боли стиснув руку Сфагама, она даже
закрыла глаза, чтобы лучше её чувствовать. Держать руку и слушать голос...
- А ты знаешь, - наконец проговорили она, я здесь в Каноре встретила одного человека.
Честно сказать, он мне даже немного нравился... Но только потому, что был чем-то похож на
тебя... Ты не сердишься?
Сфагам мягко улыбнулся. Они остановились в тени под нависающим балконом какого-то
дома и долго не могли разжать объятий. Так они застыли посреди этой маленькой улочки, с
которой все прохожие стеклись на площадь смотреть на Пророка.
- Так ты говоришь, он похож на меня? - спросил, наконец, Сфагам.
- Ну да... не то, чтобы очень, но как-то так...
- А могу я узнать, как его зовут?
- Анмист.
Сфагам снова улыбнулся, но уже совсем по-другому.
- Ты его знаешь? - с удивлением спросила Гембра.
- Это тот человек, который послан меня убить. Помнишь, я тебе рассказывал про троих
монахов...
- Да, да, помню, конечно...
- Так вот, это третий.
- И, кажется, последний.
- Последний.
- Да-а! - протянула Гембра, - вот почему он так всё про тебя спрашивал!
- Пойдём куда-нибудь. Я вижу, нам есть что друг другу рассказать. Заодно и подумаем,
что делать дальше. Кстати, у тебя есть знакомые в Каноре, которым можно доверять?
- Есть один только... Андикиаст.
- Ого! Этот один многих стоит. Почти весь Высший Военный Совет за ним...Так куда
пойдём?
- Хочешь, я тебе покажу то место, где я встречалась с этим...Это, конечно, глупо, но,
мне кажется, там я от всего этого избавлюсь и это место для меня снова оживёт.
- Нисколько это не глупо. Пошли. Показывай! Кстати, особенно разгуливать по улицам
нам сейчас не следовало бы.
Продолжая держать друг друга за руки, они двинулись вниз по улочке.
Этот день казался Ламиссе невыносимо долгим. Вечером к ним в дом должен был зайти
Агверд - старый приятель Кинвинда. Этот самый Агверд много лет прослужил в
императорской почтовой службе, а теперь, уйдя в отставку, иногда доставлял деловую
переписку почтенных жителей Амтасы адресатам в другие концы страны. Агверд был высок,
худ, немногословен и выглядел намного моложе своих пятидесяти лет. Многие считали его
слегка странным, потому что он часто ходил по городу, натянув узкий ворот своей любимой
серой, похожей на кольчугу, кофты прямо на бритую и сильно выступающую челюсть, а то и
под самый нос. А ещё Агверд обладал удивительной способностью определять сорт и возраст
любого вина по нескольким каплям или даже по одному только запаху. А уж о разбавленном
вине и говорить нечего! В Амтасе уже давно отучились проверять его способности на пари. Но
в тех местах, куда Агверд отправлялся с почтой и где его не знали, он часто выигрывал в спорах
больше денег, чем получал за доставку почты. Впрочем, сам он к этому всерьёз не относился.
Был он человеком донельзя дотошным, надёжным и исполнительным. Ему все доверяли, и он
никого никогда не подводил.
"Удивительная вещь время, - думала Ламисса, пытаясь отвлечь и успокоить себя
размышлениями. - То бежит, то тянется. И отчего оно больше зависит - от хода солнца или
от наших мыслей? Может быть, те пределы, в которых время может растягиваться под
действием наших мыслей, - это границы той дыры, которую боги, создавшие мир, оставили
для нас, как место для нашего собственного мира? Нет... Слишком это сложно..."
Но вот, наконец, строго в назначенный час скрипнула входная дверь, и до слуха Ламиссы
донеслось, как Кинвинд и Агверд обменивается приветствиями. С беспокойно бьющимся
сердцем она подхватила небольшой свёрток и почти бросилась навстречу гостю. Агверд не был
тем человеком, с которым у Кинвинда могли быть секреты от Ламиссы, и она всегда
присутствовала при их разговорах. К тому же причина сегодняшней встречи была ей известна
- Агверд собирался предпринять очередной долгий вояж по стране и собирал письма и
небольшие посылки от своих клиентов, среди которых Кинвинд был одним из наиболее
серьёзных. Его письма имели особую ценность, и платил он за доставку, не скупясь. В этот раз
Кинвинд подготовил четыре письма для своих адресатов в разных концах страны. Один из них
жил в Каноре, куда Агверд собирался направиться в первую очередь - а остальные где-то в
южных провинциях.
Пока Кинвинд обсуждал с Агвердом деловые вопросы, Ламисса сидела в дальнем конце
стола, не говоря ни слова. И только когда дело дошло до кувшинчика с вином, она решила
обратиться к Агверду.
- У меня тоже есть кое-что... - нерешительно начала она, сжимая в руках свёрток.
- Письма?
- Письма.
- Я смотрю, их там немало. И все к разным людям?
- Нет. Все к одному.
Агверд многозначительно кивнул.
- Это уже хорошо, - проговорил он. - Я даже догадываюсь кому...
Ламисса смущённо улыбнулась.
- А что ты всё-таки скажешь про это вино? - вступил в разговор Кинвинд.
- Погоди... Вот пошёл как-то мой брат на базар играть в кости, а его там и спрашивают:
"Ты почему здесь? Разве ты не идёшь хоронить свою тёщу?" А он и отвечает: "Сначала работа
- потом удовольствие!" Вот и я говорю - сначала работа - потом удовольствие! М-да... Так
вот, знаю я, кому эти письма. Запомнил я его... А вот куда доставить - это...
- Я не знаю, - проговорила Ламисса подавленным голосом, - но если ты не найдёшь,
то, значит, никто не найдёт. Может, попробуешь? Я заплачу сколько скажешь.
- Деньги потом... Когда найду...если найду...
Ламисса поняла, что нашла правильный ход - в голосе Агверда послышались нотки
скрытого азарта. Ничто не было для него дороже репутации человека, способного отыскивать
любых адресатов в необъятных просторах империи.
- Ладно! Найду так найду. - Сказал Агверд, забирая свёрток, - а не найду... - он
красноречиво развёл руками, - тогда уж...
- Я в обиде не буду, - заверила Ламисса, - главное, чтоб письма не пропали.
- Не пропадут... У меня письма не пропадают.
Глядя, как Агверд укладывает свёрток с письмами в свою толстую кожаную с четырьмя
массивными застёжками сумку, Ламисса испытывала странные чувства. С одной стороны, она с
невыразимой силой желала, чтобы Сфагам прочёл её письма. Но, с другой стороны, она
почему-то этого боялась и никак не могла объяснить себе этот страх. Она словно не решалась
прикоснуться к связывающей их нити и не знала, что лучше - лелеять её в своём воображении
или решиться тронуть рукой. Что тогда будет? Отзовётся мелодичным пением? Обожжёт, или,
может быть, порвётся?...Теперь в походную сумку Агверда перекочевала часть её жизни - и
не только те светлые осенние вечера, когда она, сидя у окна, исписывала мелким бисерным
почерком аккуратные узкие свитки, но и что-то гораздо большее.
- Ну, вроде всё... - подытожил Агверд, - а это значит, что осталось самое главное.
С ритуальной значимостью он поднял маленькую кружку с налитым на донышко вином и
погрузил в неё свой довольно длинный нос.
- Виноградник старый, - произнёс он, выдержав многозначительную паузу, - урожай
восьмилетней давности... Букет вообще-то неплохой, но вот эта примесь молодого винограда...
и пряная травка, чтобы её заглушить... М-да, это не совсем хорошо. Хотя для вина средней
цены вполне сойдёт.
- Быть бы тебе придворным виночерпием! - рассмеялся Кинвинд. - Тогда бы на
императорской кухне узнали бы настоящую цену винам.
- Эх... Правители не торгуются. Для них экономия не главное. Дороже - значит как бы
лучше. Вот взять хотя бы нашего... Меньше чем за шестнадцать виргов вино не заказывает. Это
точно, - во дворце сказали. А какую ему дрянь за эти деньги нальют - это значения не имеет.
Ну ладно... заболтался я тут...
Единым духом осушив кружку, которую хозяин уже успел наполнить до краёв, Агверд
направился к выходу.
- Да помогут тебе боги! - проговорила ему вслед Ламисса.
Агверд обернулся и тщательно натянул по самый нос ворот своей кофты.
- Ветер на улице, - пояснил он, - а боги, может, и помогут. До сих пор помогали...
- Я чувствую, он его найдёт, - сказал Кинвинд, закрыв за гостем дверь, - но ты об
этом не думай - что будет, то будет.
Ламисса давно не удивлялась способности Кинвинда чувствовать её состояния и даже
немножко читать мысли. В ответ она только вздохнула.
- Измена! - Андикиаст возбуждённо забегал взад-вперёд по комнате. - Клянусь
богами, измена! Знал я, что Бринслорф что-то замышляет, но чтоб такое!
Гембра напряжённым взглядом следила за тем, как Андикиаст топает из угла в угол.
Сфагам, сидя в расслабленной позе, невозмутимо разглядывал развешанное на стенах оружие и
доспехи.
- Мне тоже не всегда нравится то, что делает регент, но он - законная власть и при нём
в стране хоть какой-никакой, а порядок! - продолжал Андикиаст, бурно жестикулируя, - да и
лучшего опекуна для императора, пожалуй, не найти...Каковы наглецы! Они бы на это не
осмелились, если бы не имели поддержки в Военном Совете... Ты не помнишь, они не
называли больше никаких имён?
Гембра покачала головой.
- Эх!... - Андикиаст наконец плюхнулся в глубокое кресло и с такой силой стукнул
кулаком по изящному резному столику, что серебряные колокольчики, обрамляющие
массивный светильник под потолком, испуганно зазвенели. - Значит, так, - продолжил
Андикиаст уже более спокойным голосом. - Вы пока что останетесь в моём доме - здесь, по
крайнем мере, безопасно. Не такой человек Бринслорф, чтобы оставлять в живых тех, кто стал у
него на дороге...Действовать против него открыто мы сейчас не можем - измена ничем не
доказана. Твоему рассказу императорский суд не поверит. Если б я тебя не знал - сам бы не
очень поверил!
Гембра кивнула, криво ухмыльнувшись.
- Но я в Военном Совете кое-что выясню... Разберусь, кто у них там...
А на кого можно в случае чего положиться, я и так знаю...Ну а ты что скажешь, учёный
монах?
- Если не можем действовать мы, то, стало быть, надо подождать, пока начнут
действовать они. Здесь главное - внимательно следить...
- Уж я-то прослежу, - закусив губу, проговорил Андикиаст.
- А может всё-таки доложить самому регенту? - вставила Гембра.
- Нет! - поморщился Андикиаст, - ты в этих делах не понимаешь... не так это просто.
Во-первых, он уже наверняка всё это знает, во-вторых, не мне положено докладывать о таких
вещах, в-третьих, он задаст кучу всяких неприятных вопросов, на которые я не смогу ответить,
а если отвечу, то себе же во вред. А в-четвёртых, он сделает совсем не те выводы, которые мы
ждём. Ему ведь наплевать и на вас, и на меня - у него свои игры.
- И почему всё так устроено? - теперь Гембра в волнении заходила по комнате. - Чем
выше человек стоит, тем больше у него мозги набок свёрнуты. Все мелочи видит, кроме самого
главного!
Впервые с начала разговора Андикиаст весело улыбнулся.
- Это ты точно говоришь!... Как попадёт человек во власть - так сразу другой делается!
Словно кто-то у него в голове поселился и всем командует...
- По-дурацки! - вставила Гембра.
- Вот этот кто-то и есть власть. Забросила свою отравляющую искру в человека и
раздувает её потом всю его жизнь, - добавил Сфагам.
- А потом пожары разгораются... - промолвил Андикиаст, задумавшись, - а власть,
пожалуй, пострашней огня - её ничем не остановишь. Кроме как другой властью. А люди
перемалываются... А ты, я смотрю, можешь успокаивать, - обратился он к Сфагаму, - голос
у тебя такой...
Гембра тихонько улыбнулась в сторону.
- Меня очень беспокоит безопасность этого самого проповедника Айерена. Я не могу
привести тебе никаких доказательств, но поверь мне на слово - всё, что происходит и
произойдёт с этим человеком, во сто крат важнее для будущего, чем интриги всех вместе
взятых сегодняшних властителей, - веско сказал Сфагам.
- И даже важнее измены? Хм...
- Важнее. Если их всех и вспомнят, то только в связи с их отношением к судьбе этого
Айерена. Их следы сотрутся на дороге времени в течение нескольких десятилетий, потому что
вслед за ними придут такие же, как они. А он - не такой. Его след - на века, если не больше.
А вот куда будет направлен этот след - решается здесь и сейчас.
- Постой, постой... Ты хочешь сказать, что те брожения в умах, которые нас всех давно
беспокоят, - это всё из-за него?
- Не то чтобы из-за него. Не человек выбирает учение, а учение выбирает себе человеканосителя.
Тот большой вопрос, который назрел в человеческих головах, выбрал Айерена и
через него будет решён. А вот как...
- Странно ты говоришь, но я, кажется, тебя понимаю. Может, оно и так... Стало быть,
человек вроде как и не отвечает за то, что взбрело ему в голову?
- Отвечает. Перед людьми, перед законом. Но меня не это беспокоит. Меня беспокоит
судьба самой идеи.
Андикиаст понимающе кивнул.
На несколько минут в комнате наступила тишина. Сфагам и Андикиаст сидели за
столиком. Сфагам беззвучно перебирал чётки. Гембра неподвижно стояла у окна, и только
солнечные зайчики резвились на медово-матовой коже персиков и крупных лиловых
виноградинах.
- А откуда берётся жажда власти? - задумчиво спросила Гембра.
- Мне случилось как-то беседовать об этом с правителем Амтасы, - ответил Сфагам,
беря двумя пальцами виноградину и поднимая её на свет. - Мне кажется, этот разговор был
ему не нужен... Жажда власти... Жажда власти проистекает из непонимания одной важной
вещи. А именно - того, что все радости и все печали находятся у человека внутри. Просто есть
у нас в душе нечто вроде лестницы, ведущей от самых горестных переживаний к самым
радостным. И нет никакой разницы между радостью нищего, получившего на обед хороший
кусок мяса вместо обычных объедков, и радостью вельможи, переехавшего из меньшего дома в
больший, или царедворца, получившего повышение по службе. Меняются события и вещи, а
лестница остаётся. А им кажется, что, овладевая всё новым и новым, они движутся вперёд. Ведь
человеку свойственно всё время куда-то стремиться - или вперёд или назад.
- А назад - это куда? - спросила Гембра.
- Назад - это значит стремиться раствориться в рутине. Удрать туда, где нет
противоречий. Жить, как животные, или заниматься очень простой однообразной работой. Но
такие люди к власти не рвутся...Зря, наверное, я всё это говорю...
- Нет, чего же, - подёргал ус Андикиаст, - всё это, может быть, и так... Да только у
нас теперь другие заботы. Погодите, я кое-какие распоряжения сделаю.
Андикиаст вышел из комнаты. Некоторое время Сфагам и Гембра сидели молча, глядя
друг на друга. Постукивание чёток лишь едва нарушало тишину.
- Ты знаешь, я так хотела быть с тобой... - проговорила Гембра, - мечтала о тебе всё
это время... А теперь я всё время Ламиссу вспоминаю. Будто бы она рядом стоит... И чувство
такое... будто украла что-то! - Гембра раздражённо сжала руки, не находя слов для
выражения своих мыслей.
Сфагам ничего не ответил, только вздохнул.
- А ты изменился немножко с тех пор. Раньше был такой спокойный... Ну, то есть ты и
сейчас спокойный, но у тебя теперь грусть на лице. Почти всё время...
- Да и ты изменилась.
- Это точно! Что-то внутри происходит... А что - не пойму.
- Если бы мы могли это понять...
Они обнялись и просидели так, не говоря больше ни слова до тех пор, пока не
послышались шаги возвращающегося Андикиаста.
- Завтра днём на главной базарной площади полгорода соберётся. Будут слушать этого
самого Айерена, - объявил он. - Думаю, в ближайшие дни всё и решится. И не только думаю,
но и чувствую. А предчувствия меня никогда не обманывают.
Сфагам задумчиво кивнул.
Базарная площадь гудела с самого утра. Здесь и там слышались оживлённые споры
сторонников и противников Пророка Фервурда. Даже торговцы вступили в спор, и оттого базар
в это утро приобрёл совсем уж необычный вид. Впрочем, ещё до полудня базар закончился.
Торговцы позакрывали свои лавки и вместе со всеми потянулись к большому навесу над
возвышением в центре площади, где ожидалось появление Пророка. Даже восточные купцы,
которые всегда с демонстративным безразличием относились ко всему, что не касалось их
торговли, на этот раз поддались всеобщему настроению и пёстрой толпой двинулись к центру
площади. Ожидание пропитало воздух. Даже те, кто прилюдно смеялись над Айереном из
Тандекара или осуждали его за дерзкие суждения, в глубине души надеялись получить ответы
на свои смутные и сокровенные вопросы, которые сами боялись себе задать. Людей словно
мощным магнитом тянуло к центру площади. Купцы и ремесленники, домохозяйки и нищие,
чиновники и солдаты, жрецы и слуги - все как-то сразу оказались равны, представ перед
некоей таинственной силой в своей естественной человеческой обнажённости.
Пророк появился неожиданно. Никто не видел, как он пришёл на площадь, и когда он
почти незаметно выступил из глубокой тени навеса, щурясь от яркого света, густая толпа
встретила его удивлённым гулом. Айерен и сам, казалось, был удивлён и даже немного
испуган. Оглянувшись несколько раз за спину, где в почтительном молчании стояли его верные
сподвижники, он, наконец, приблизился к краю возвышения и обвёл глазами толпу.
- Как вас много!... - вырвалось из его уст невольное восклицание.
- Говори, Пророк!
- Мы внемлем тебе! - послышались голоса из толпы.
- Люди... люди!... - проговорил Айерен, - Если бы вы могли видеть... если б видели
вы, какая бездна горя и страданий раскрывается перед моим взором, когда много людей
собирается вместе! Как не разорваться сердцу перед морем страданий, когда оно сжимается
даже от малой капли!
Боль исказило лицо Айерена. Тяжело вздохнув, он продолжил свою речь.
- Тяжело вам, люди, тяжело! Тяжело вам оттого, что души ваши проснулись и взыскали
счастья и справедливости. Но вместо счастья и справедливости встречают они мрак, злобу и
страдание. И нигде нет от них спасения - ни во дворцах, ни в лачугах. И молчат старые боги,
алчущие жертв, словно жадный хозяин...
Пророк внезапно замолчал и мучительно сглотнул, будто проглотил рвущееся наружу
слово.
- Эй, Айерен из Тандекара, ты пророк или оракул? - воспользовавшись паузой,
прокричал кто-то из толпы.
- Оракул прорицает будущее из настоящего, а пророк возвещает о настоящем из
будущего, - громко и звучно ответил за наставника один из его сподвижников.
- На что уповаете вы, люди, в надеждах ваших? Кто защитит вас от силы мрака? Кто
спасёт души ваши? - вновь заговорил Айе
...Закладка в соц.сетях
