Жанр: Детектив
Золотой киль
...ку продаст за десять
песет, и мы втроем отправились на бой
быков.
Перед уходом я позаботился о тщательном камуфляже: набросал ложную смету
расходов по устройству судостроительной
верфи в Испании, положив ее вместе с ворохом технической документации Оставил на
виду предположительную схему
нашего маршрута вплоть до Греции, перечень адресов людей, которых надо посетить.
С точностью до миллиметра определил
расположение каждой бумажки.
Когда мы вернулись, сторож доложил, что все было спокойно, я расплатился, и
он ушел. Но бумаги оказались сдвинутыми
со своих мест, в запертую кабину кто-то входил, несмотря на присутствие
сторожа... а может быть, и благодаря его
присутствию. Интересно, подумал я, сколько ему заплатили, и, главное, поверил ли
Меткаф в то, что мы - самые
обыкновенные путешествующие бездельники.
Из Барселоны мы пошли через Лионский залив в Ниццу, не заходя на Мальорку
из-за нехватки времени. Опять я вел свою
игру, обходя судостроительные верфи, и опять вычислил наблюдателя Меткафа, но на
сей раз совершил ошибку: сказал обо
всем Курце. Тот раскипятился.
- Почему не сказал раньше? - пристал он ко мне.
- Что бы это изменило? - отбивался я. - Все равно мы ничего сделать не
можем.
- Не можем? - удивленно переспросил он и смолк.
Ничего особенного в Ницце не произошло. Место приятное, если у вас нет
срочных дел где-то еще, но мы там
задержались, чтобы сделать нашу легенду более убедительной, а затем проплыли
несколько миль до Монте-Карло - места
паломничества всех туристов.
В Монте-Карло я остался на яхте, а Курце с Уокером сошли на берег. Никаких
дел, кроме обычной уборки, у меня не
было, и я расположился в кокпите, наслаждаясь ночным покоем. Курце и Уокер
отсутствовали долго. Когда они вернулись,
Уокер показался мне необычно молчаливым. Когда Курце спустился вниз, я спросил
Уокера:
- Что случилось? Язык проглотил? Понравилось тебе в городе? Уокер мотнул
головой в сторону трапа, по которому
только что спустился Курце.
- Он кого-то пришиб. Я похолодел.
- Кого?
- Парня, который следил за нами весь день. Курце вычислил его. Мы позволили
этому типу ходить за нами до темноты, а
потом Курце завел его в глухой переулок и избил.
Я вскочил и ринулся вниз. Курце промывал на кухне разбитые костяшки
пальцев.
- Значит, ты все-таки дорвался! Тебе обязательно надо пускать в ход свои
идиотские кулаки, головой ты работать не
можешь. Ты даже хуже Уокера. У него хоть оправдание есть - он больной человек.
Курце удивленно посмотрел на меня:
- В чем дело?
- Я слышал, ты кого-то избил.
Курце посмотрел на свой кулак и усмехнулся мне в лицо.
- Он больше никогда не побеспокоит нас - месяц в больнице ему обеспечен.
Бог мой, он еще гордился собой!
- Ты же все испортил. - Я старался говорить сдержанно. - Мне только-только
удалось подвести Меткафа к мысли о нашей
непричастности к темным делам. Теперь ты избил его человека, и он убедится, что
не напрасно подозревал нас - что у нас
действительно есть какие-то тайные замыслы. С таким же успехом ты мог позвонить
ему и сказать: "У нас тут на подходе
золото, приезжайте и заберите". Ты же дурак!
Лицо Курце потемнело.
- Никто не смеет так говорить со мной. Он поднял кулак.
- Я смею. И если ты хоть пальцем до меня дотронешься, можешь распрощаться с
золотом. Ты не поплывешь ни на этом,
ни на другом, даже самом паршивом судне, и Уокер помогать тебе не станет - он
люто ненавидит тебя. Ты ударишь меня - и
исчезнешь навсегда. Ты можешь избить меня, давай, пожалуйста, но за такое
удовольствие заплатишь чистых полмиллиона.
Такой разговор назревал давно.
- Паршивый англичанишка, - сказал он.
- Ну, давай, бей. - Я приготовился встретить удар Курце.
Он явно передумал драться, но угрожающим жестом вскинул руку.
- Берегись, мы с тобой еще разберемся!
- Ладно, разберемся потом, но до тех пор командовать буду я. Понял?
Его лицо снова потемнело.
- Никто мной командовать не будет, - прорычал он.
- Хорошо, тогда мы отправляемся назад по тому же маршруту - Ницца,
Барселона, Малага, Гибралтар. Уокер поможет мне
управиться с яхтой, а ты на него можешь не рассчитывать, он для тебя палец о
палец не ударит.
Я повернулся, чтобы уйти.
- Подожди, - сказал Курце, и я остановился. - Так и быть, - прохрипел он, -
но берегись, когда все закончится, черт побери,
будешь ходить и оглядываться.
- Но до тех пор командую я?
- Да, - сказал он угрюмо.
- И ты выполняешь мои приказания? Курце сжал кулаки, но сдержался. - Да.
- Тогда получай первое: ничего не предпринимать, не посоветовавшись со
мной.
Я уже поднимался по трапу, когда меня осенила одна идея, и я опять
спустился.
- Хочу предупредить: не вздумай что-нибудь затевать против меня и Уокера, в
противном случае тебе придется иметь дело
не только со мной, но и с Меткафом. Буду рад отдать Меткафу твою долю, если еще
что-нибудь натворишь. И в целом мире
не найдется такого места, где ты сможешь укрыться от Меткафа.
Курце зло посмотрел на меня и отвернулся.
Я вышел на палубу. Уокер сидел в кокпите.
- Ты все слышал? - спросил я. Он кивнул:
- Рад, что ты считаешь меня своим союзником.
От возбуждения меня трясло. Сомнительное удовольствие - сцепиться с таким
медведем, как Курце, одни рефлексы - и ни
капли ума. Разделаться со мной ему так же легко, как другому сломать спичку.
- Господи, и угораздило меня отправиться в это безумное путешествие с такой
пьянью, как ты, и таким маньяком, как
Курце. Вначале ты наводишь Меткафа на след, потом Курце окончательно загоняет
нас в тупик.
Уокер мягко возразил:
- Я не хотел этого, Хал. Мне вообще кажется, что я ничего не говорил
Меткафу.
- Надеюсь, но свою игру ты все-таки испортил. Я потянулся, чтобы расслабить
мышцы.
- Впрочем, это не важно. Или мы добудем золото - или нет. Вот и все.
- Ты всегда можешь рассчитывать на меня, если тебе понадобится помощь
против Курце.
Я улыбнулся. Рассчитывать на Уокера - все равно что рассчитывать на
сломанную мачту во время урагана - урагана в лице
Курце. Своей слепой первобытной силой он подавлял таких людей, как Уокер. В
общем, зверь, а не человек.
Я хлопнул Уокера по колену.
- Ладно, отныне мы союзники.
Я постарался придать голосу некоторую суровость, потому что Уокера тоже
надо было держать в ежовых рукавицах.
- Но чтобы никакой выпивки. Там, в Танжере, я говорил всерьез.
Следующая остановка была в Рапалло, порт, который мы первоначально выбрали
для создания базы в Италии, при
условии, конечно, что найдем там подходящее место для выполнения задуманного
дела. На двигателе мы вошли на стоянку
яхт, и провалиться мне на этом месте, если я сразу не узнал одного из своих
"соколов", стоявшего у причала. Вот уж не
думал увидеть их когда-нибудь здесь, в Европе.
Раз мы пришли из другой страны, нас ожидали обычные формальности:
таможенный и медицинский досмотр. Я
потолкался немного с ребятами из таможни, обсуждая яхты и стили вождения, сказал
им, что сам я конструктор и строитель
яхт. Как бы, между прочим, добавил, что собираюсь открыть верфь где-нибудь на
Средиземном море, указав на "сокола", как
на один из образцов моей продукции.
На таможенников это произвело впечатление. С человеком, чья продукция
пользуется спросом за шесть тысяч миль от
того места, где ее создали, надо считаться. Они ничего не смогли рассказать о
местных условиях, но дали несколько
полезных адресов.
Я был вполне доволен. Если уж создавать себе репутацию порядочного
человека, следует начинать именно с таможни.
Этот невесть откуда взявшийся "сокол" подвернулся очень вовремя.
Сходя на берег, я приказал Уокеру и Курце оставаться на борту. Никакой
необходимости в этом не было, но хотелось
испытать свою власть над ними. Курце вернулся как будто в обычное состояние и
даже успел отпустить парочку шуток - ему
свойственно было постоянно шутить. Но я не заблуждался насчет того, что он все
забыл. Африканеры известны своей
злопамятностью.
Я направился в яхт-клуб и предъявил рекомендации. Одно из преимуществ
яхтенного спорта в том, что тебе гарантирован
теплый прием в любой точке земного шара. Чувство товарищества между яхтсменами
очень поддерживает в мире, который
готов послать к черту даже сам себя. Благодаря интернациональному братству и
тому, что морское право не требует
лицензии на вождение малых судов, путешествие под парусами - одно из самых
приятных занятий на свете.
Я поболтал о том о сем с секретарем клуба, превосходно владеющим
английским. Он пригласил меня в бар, угостил и
познакомил с местными членами клуба и его гостями. Потолковав немного о плавании
из Южной Африки, я перевел
разговор на местные верфи и кое-что о них разузнал.
Путешествуя по Средиземноморью, я пришел к заключению, что моей легенде о
покупке верфи вовсе не обязательно
оставаться только легендой, она может составить реальную цель нашего плавания. Я
охладел к поискам золота, особенно
после выкрутасов Уокера и Курце, зато мой интерес к перспективам коммерческой
деятельности в Средиземном море
возрос. Кроме того, я нервничал и сомневался, сможем ли мы втроем довести
начатое дело до конца - слишком большая
разница характеров создавала напряженность, угрожая провалом всего предприятия.
Жажда золота, овладевшая мной в подземелье Аристида, еще не исчезла, но
поутихла. Правда, ее власти надо мной еще
хватало, чтобы заставить продолжать гонку, противостоять Курце и Уокеру,
пытаться перехитрить Меткафа. Но если бы я
узнал тогда, что в игру готовы вступить другие силы, я бы скорее всего отказался
от этой затеи тут же, в баре рапалльского
яхт-клуба.
За день я посетил несколько верфей. Но не только с целью выяснения деловых
перспектив. "Санфорд" прошла длинный
путь, и ее днище заросло ракушками и водорослями. Необходимо было поднять яхту
из воды и почистить, что увеличило бы
ее скорость на пол-узла.
Мы договорились, что под этим предлогом поднимем яхту, а небрежно
оброненное мной в яхт-клубе замечание о
неисправности в креплении киля оправдало бы его замену. Для этого я и подыскивал
тихое местечко, где мы могли бы отлить
наш золотой киль.
Я забеспокоился, не обнаружив за собой слежки. Если Меткаф снял наблюдение,
убедившись в нашей невиновности, то
можно радоваться. Но такой вариант казался маловероятным после того, как Курце
выдал нас. Скорее всего что-то готовится,
и это что-то обязательно будет связано с нашей яхтой. Я свернул свои поиски и
поспешил на стоянку.
Увидев Курце, я сообщил ему, что за мной никто не следил.
- Говорил же я тебе, что мой способ самый надежный, - сказал он. - Они
струхнули.
- Если ты думаешь, что Меткаф отступится из-за того, что избили нанятую им
причальную крысу, тебе придется
переменить мнение о нем, - сказал я и сурово посмотрел на него. - Если я отпущу
тебя на берег размяться, есть гарантия, что
ты не изобьешь кого-нибудь, кто, как вдруг тебе покажется, косо смотрит на тебя?
Курце попытался выдержать мой взгляд, но не сумел.
- О' кей, - буркнул он сердито, - буду осторожен. Но ты все равно поймешь,
что мой способ самый надежный.
- Посмотрим. Вы с Уокером можете сойти на берег для закупки продуктов. - Я
повернулся к Уокеру. - Помни, никакой
выпивки, даже вина.
Курце вмешался:
- Я присмотрю за этим. Мы теперь с ним неразлучны, правда? И он хлопнул
Уокера по спине.
Они взобрались на край причала и зашагали в сторону города: неторопливыми
большими шагами - Курце и быстрой
семенящей походкой - Уокер. Я начал было ломать себе голову над тем, что же
затевает Меткаф, но нашел это занятие
бесполезным, спустился вниз подумать о делах, которые предстоят нам в ближайшие
дни. Я растянулся на койке и (должно
быть, сказалась накопившаяся усталость) проснулся только, когда совсем стемнело,
лишь в иллюминаторах мерцали огни
города.
По палубе кто-то ходил - эти шаги и разбудили меня.
Продолжая лежать, прислушался - действительно, легкие шаги. Тогда я
осторожно встал, поднялся по трапу до люка и
тихо позвал:
- Курце?
Незнакомый голос произнес:
- Это вы, синьор Халлоран? Голос принадлежал женщине. Я быстро вышел в
кокпит.
- Кто здесь?
Темная фигура двинулась мне навстречу.
- Мистер Халлоран, мне надо поговорить с вами.
Она говорила по-английски с едва заметным итальянским акцентом, и голос ее
был приятным и тихим.
- Кто вы? - спросил я.
- Наверное, знакомиться лучше всего при свете, когда видишь друг друга. - В
голосе зазвучали повелительные нотки, как у
человека, привыкшего добиваться своего.
- Хорошо, - согласился я, - спустимся вниз.
Женщина проскользнула мимо меня к трапу, и я последовал за ней, включив
верхний свет в салоне. Теперь я мог ее
рассмотреть, а смотреть было на что. Волосы цвета воронова крыла, забранные
вверх с двух сторон гладкими прядями,
темный разлет бровей над спокойными светло-карими глазами. Высокие скулы
подчеркивали впалость щек, но она ничем не
напоминала тех изможденных, в угоду моде, красоток, которых демонстрирует журнал
"Вог". Одета она была в простое
шерстяное платье, которое красиво облегало ее великолепную фигуру. Такое платье
с одинаковым успехом могло быть
куплено как в местном универмаге, так и в парижском салоне, но все-таки я
склонялся к последнему - нельзя быть долго
женатым и не узнать что почем.
Туфли она несла в руке, и это обстоятельство было в ее пользу. Женщина
весом в сто фунтов в туфлях на шпильках давит
вниз с силой в две тонны, что чертовски плохо отражается на палубных досках.
Значит, либо она что-то знает о яхтах, либо...
Я показал на туфли:
- Вы не очень-то опытный грабитель. Следовало бы повесить их на шею, чтобы
освободить руки.
Она засмеялась:
- Я не грабитель, мистер Халлоран, просто не особенно люблю ходить в
туфлях, к тому же мне приходилось бывать на
яхтах и раньше.
Я подошел к ней. Высокая, почти с меня ростом. Лет около тридцати или,
возможно, немного за тридцать. Губы не
накрашены, и вообще очень мало косметики. Одним словом, очень красивая женщина.
- У вас есть преимущество: вы знаете, как меня зовут, а я - нет, - сказал
я.
- Я графиня ди Эстреноли.
Я указал на диванчик:
- Прошу вас, графиня, присаживайтесь.
- Не графиня, а мадам, - сказала она и присела. - Во время наших взаимных
отношений вы будете называть меня "мадам".
Я медленно опустился на соседний диванчик (воистину Меткаф донимал меня
сюрпризами!) и осторожно спросил:
- Значит, мы становимся партнерами? Я и подумать не смел о таком прекрасном
партнере. Когда начнем?
- Это не то партнерство, о котором вы думаете, мистер Халлоран, - сказала
она ледяным тоном. И вдруг сменила темп. - Я
вижу... ваши... э... компаньоны сошли на берег. Они не заметили меня - я хотела
поговорить с вами наедине.
- Мы одни, - коротко ответил я.
Она собралась с мыслями и сказала убийственно точно:
- Мистер Халлоран, вы отправились в Италию с мистером Курце и мистером
Уокером, чтобы вывезти из нашей страны
некоторые ценности. Вы намерены сделать это нелегально, поэтому весь ваш план
держится на секретности - вы не сможете,
ну, скажем так, действовать, если кто-то заглядывает вам через плечо. Так вот я
как раз и намерена заглянуть вам через
плечо.
Я с трудом удержался, чтобы не застонать вслух. Значит, Меткаф все знал!
Единственное, что ему не известно, это где
спрятано сокровище. Эта женщина права, утверждая, что нам его не вывезти, в
любом случае тут же появится он и потребует
своей доли. Значит, Уокер все разболтал в Танжере.
Пришлось пойти на переговоры:
- О' кей, графиня, и сколько же хочет Меткаф? Она подняла свои крылатые
брови.
- Меткаф?
- Да, Меткаф, ваш хозяин. Она покачала головой.
- Не знаю никакого Меткафа, и мне все равно, кто он. Я сама себе хозяйка,
уверяю вас.
Думаю, мне удалось не выдать своего удивления. Вопросы так и рвались с
языка. Если эта графиня связана с Меткафом,
то почему отрицает это? Если не связана, то кто она такая, черт побери, и как
она узнала о сокровище?
Я спросил:
- А если я предложу вам убраться?
Она улыбнулась.
- Тогда вам ни за что не вывезти эти ценности из Италии.
В ее словах был намек на возможность договориться, и я сказал:
- Но если я предложу вам остаться, то мы сможем вывезти груз, не так ли?
- Часть груза, - пошла она на компромисс. - Без моего сотрудничества вы
немало времени проведете в итальянской
тюрьме.
Здесь определенно было над чем подумать, и после размышлений я спросил:
- Хорошо, кто вы и что вы знаете?
- Я узнала, что в район порта пришел сигнал следить за яхтой "Санфорд". Я
узнала, что владельцем яхты является мистер
Халлоран, а сопровождают его мистер Курце и мистер Уокер. Для меня этой
информации было достаточно.
- И что же решила предпринять графиня ди Эстреноли? Как же решилась
итальянская аристократка иметь дело с
уголовниками, за которыми ведется слежка?
Улыбнувшись, она ответила:
- У меня странные друзья, мистер Халлоран. Я узнала все эти интересные
новости в порту. Возможно, именно ваш мистер
Меткаф несет ответственность за распространение таких инструкций.
- Значит, вам сообщают, что яхта с тремя мужчинами на борту направляется в
Рапалло, и вы говорите себе: "А-а, вот эти
трое собираются нелегально вывезти что-то из Италии", - мрачно пошутил я. -
Придумайте что-нибудь получше, графиня.
- Видите ли, я знаю мистера Курце и мистера Уокера, - сказала она. -
Большой и неуклюжий мистер Курце не раз бывал в
Италии. И я всегда узнавала о его приезде и следила за ним. - Она улыбнулась. -
Он напоминал мне пса перед кроличьей
норой, который лает, потому что нора слишком мала для него и он не может влезть
туда. Курце всегда уезжал из Италии с
пустыми руками.
Теперь понятно: Курце, должно быть, раскрыл ей свои карты во время одной из
поездок в Италию. Черт, но откуда она
знает Уокера? Он ведь давно не бывал в Италии - или бывал?
Женщина продолжала:
- Так вот, услышав, что мистер Курце возвращается с мистером Уокером и с
неизвестным мне мистером Халлораном, я
поняла: готовится нечто грандиозное. Вы собираетесь вывезти то, что было
спрятано, мистер Халлоран.
- А что именно, вы знаете?
- Только то, что это большие ценности, - просто ответила она.
- А может быть, я археолог? - сказал я. Она засмеялась.
- Нет, вы не археолог, мистер Халлоран, вы строите лодки. - Заметив по моим
глазам, что я удивлен, добавила: - Я много о
вас знаю.
- Довольно интриговать, откуда вы узнали, что существуют какие-то ценности?
Все так же неторопливо и спокойно она рассказала:
- Человек по имени Альберто Корсо написал письмо моему отцу. Письмо он не
успел закончить - его убили, поэтому
информация была не такой полной, как хотелось бы. Но мне достаточно было узнать,
что за мистером Курце надо следить...
Осененный догадкой, я щелкнул пальцами.
- Вы маленькая дочь Графа! Вы... э-э... Франческа! Она склонила голову.
- Да.
- Ну вот теперь мы почти разобрались, - сказал я. - Значит, Граф охотится
за добычей?
Графиня широко распахнула глаза.
- О нет! Мой отец ничего не знает об этом. Совсем ничего.
Я подумал, что ее слова нуждаются в объяснении, и уже собирался высказать
свои сомнения, как вдруг кто-то спрыгнул на
палубу.
- Кто это? - спросила графиня.
- Наверное, наши вернулись, - ответил я и замер в ожидании: до конца вечера
возможны еще сюрпризы.
Это был Уокер. Спустившись по трапу, он застыл, увидев женщину.
- О-о, - произнес он. - Надеюсь, не помешал?
Я представил их друг другу: "Графиня ди Эстреноли - мистер Уокер".
Я пристально наблюдал за ним - узнает или нет? Но он смотрел на графиню,
как смотрят на незнакомую красивую
женщину, и, перейдя на итальянский, сказал:
- Рад с вами познакомиться, синьора. Она улыбнулась ему:
- Не узнаете меня, мистер Уокер? А я ведь перевязывала вашу ногу, когда вы
попали к нам в горный лагерь во время
войны.
Уокер стал вглядываться, а потом недоверчиво произнес:
- Франческа?!
- Правильно, я Франческа.
- Вы... ты изменилась, - сказал он. - Выросла. Я имею в виду... а... - Он
смутился.
Она оглядела его:
- Да, все мы изменились.
В ее голосе я уловил нотку сожаления. Они поболтали несколько минут, потом
она подхватила с пола свои туфли.
- Мне пора.
Уокер стал возражать:
- Но ты же только пришла...
- Нет, не могу, у меня через двадцать минут свидание. Франческа встала и
поднялась по трапу, я проводил ее на палубу.
Здесь она сказала:
- Я могу понять Курце, теперь понимаю и Уокера, но вас - нет, мистер
Халлоран. Вы же преуспевающий человек, сделали
себе имя на профессиональном поприще. Зачем вам-то это понадобилось?
Я вздохнул.
- В самом начале у меня действительно была причина, может быть, она есть и
сейчас - не знаю. Но дело зашло так далеко,
что приходится продолжать.
Она понимающе кивнула, потом сказала:
- В районе порта есть кафе под названием "Три рыбки". Ждите меня там в
девять утра. Приходите один. Курце я никогда
не любила, а теперь, пожалуй, мне так же неприятен и Уокер. Мне бы не хотелось
разговаривать с ними.
- Хорошо, - сказал я, - приду.
Графиня легко спрыгнула на причал и, грациозно изогнувшись, надела туфли. Я
смотрел ей вслед и долго еще слышал
дробный стук каблучков из темноты, поглотившей ее.
Внизу Уокер стал приставать ко мне с вопросами:
- Откуда она взялась? Как узнала, что мы здесь?
- "А мачты гнулись и скрипели..." - пропел я. - Ей известно все или почти
все... и она облагает нас налогом.
Уокер аж рот раскрыл.
- Она узнала про золото?
- Да, - ответил я, - но больше я тебе ничего не скажу, пока не вернется
Курце. Нет смысла повторяться.
Уокер пытался настаивать, но усмирил свое нетерпение, когда понял, что я не
намерен продолжать разговор, и,
надувшись, съежился на диване. Через полчаса мы услышали шаги Курце на палубе.
Он был благодушно настроен и
притащил много еды, которой предстояло разнообразить наш стол; чувствовалось,
что успел пропустить пару стаканчиков.
- Знаете, эти итальяшки умеют готовить.
- Здесь только что была Франческа, - сообщил я. Потрясенный новостью, Курце
смотрел на меня.
- Дочка Графа?
-Да.
Уокер снова завелся:
- Я хочу знать, как она разыскала нас.
- Чего надо этой заносчивой суке? - Реакция Курце меня удивила.
Но, очевидно, антипатия у них взаимная.
- Она хочет получить часть сокровищ, - прямо ответил я. Курце выругался:
- Откуда, черт возьми, она узнала про золото?
- Альберто перед смертью написал.
Курце и Уокер обменялись взглядами, и после тягостного молчания Курце
сказал:
- Значит, Альберто собирался нас предать.
- Он и сделал это, - сказал я.
- Тогда почему золото до сих пор там? - недоумевал Курце.
- Письмо не было закончено, - объяснил я. - Альберто не успел написать, где
спрятано золото.
- фу - с облегчением вздохнул Курце. - Ну тогда ничего страшного.
Его тупость меня раздражала.
- Как, по-твоему, мы будем выбираться отсюда, если пол-Италии наблюдает за
нами? - спросил я. - Она все время была в
курсе твоих дел, следила за тобой каждый раз, когда ты приезжал в Италию, и
посмеивалась. А теперь поняла, что готовится
нечто серьезное.
- Этой суке лишь бы посмеяться надо мной, - злобно сказал Курце. - Она
всегда обращалась со мной, как с грязью.
Наверное, и Граф хохотал как сумасшедший.
Я задумчиво потирал подбородок.
- Она уверяет, что Граф ничего не знает. Расскажи-ка о нем.
- О Графе? Никчемный старик. Он не смог вернуть свои имения после войны -
почему, не знаю - и сейчас беден как
церковная мышь. Живет в Милане в убогой квартире, в которой и повернуться негде.
- Кто-нибудь помогает ему? Курце пожал плечами.
- Не знаю, может, она. Она в состоянии себе это позволить. Вышла замуж за
римского графа, слышал, очень богатого, так
что, полагаю, подкидывает старику кое-что на хозяйственные расходы.
- За что ты так не любишь ее?
- А потому что она из этих высокомерных сук высшего общества - я их всегда
терпеть не мог. У нас в Хьюгтоне тоже
полно таких, только здешние еще хуже. Она со мной и здороваться не желала. Не то
что ее отец. С ним мы ладили.
Возможно, в один из приездов он приставал к ней и получил достойный отпор.
А приставания Курце скорее всего были
грубы и непристойны, как если бы исходили от гориллы.
- Часто она попадалась тебе на глаза в Италии?
Он подумал и сказал: -
- Пожалуй. В каждый мой приезд хоть раз да попадалась.
- Понятно. Это все, что ей было нужно: засечь тебя, проще говоря. Похоже,
она окружена весьма полезными друзьями и,
сдается, они не из того общества, к которому ты ее причислил. Она перехватила
сигналы Меткафа всем средиземноморским
портам, правильно их расшифровала, так что у нее, кроме красивой внешности, есть
и мозги.
Курце зафыркал:
- Красивая? Просто сука облезлая... Она таки сидела у него в печенках.
- Неважно, но нас возьмет голыми руками. Мы ничего не сможем сделать, пока
она следует за нами по пятам. Не говоря
уже о Меткафе, который тоже идет следом. Странно, что он еще не проявил себя в
Рапалло.
- Говорю тебе, он струхнул, - прорычал Курце. Я даже отвечать ему не стал.
- Впрочем, не стоит ломать голову, пока мы точно не узнаем, чего она хочет.
Я встречаюсь с ней завтра утром, после
этого, вероятно, кое-что прояснится.
- Я пойду с тобой, - твердо заявил Курце.
- Она хочет видеть меня, а не тебя, - ответил я. - Она это специально
оговорила.
- Чертова сучка! - взорвался Курце.
- И, ради Бога, подбери другое слово, надоело слушать, - раздраженно сказал
я.
Он испепелил меня взглядом.
- Что, втюрился?
Я окончательно потерял терпение и ответил:
- Не знаю я эту женщину - видел ее всего пятнадцать минут. Отвечу тебе
завтра.
- Она что-нибудь говорила обо мне? - спросил Уокер.
- Нет, - солгал я.
Не было смысла настраивать против нее обоих. Похоже, действовать нам
придется вместе, и чем меньше неприязни, тем
лучше.
- Но мне все же придется идти на встречу с ней одному. Курце тихо ворчал,
поэтому я счел нужным сказать:
- Не беспокойся: ни она, ни я не знаем, где находится золото. Ты нужен всем
- и ей, и мне, и Меткафу. Кстати, мы не
должны забывать о Меткафе.
На следующий день рано утром я отправился на поиски кафе "Три рыбки". Оно
ок
...Закладка в соц.сетях
