Жанр: Боевик
Вольный стрелок 1. Вольный стрелок
...лушал моих рекомендаций. Я действительно не хотел убивать его, но он сам выбрал такой
поворот, - совсем тихо проговорил Свиридов.
- Я все поняла, - сказала Аня, - вот твои деньги.
Свиридов не глядя сунул сверток в карман, а потом медленно произнес:
- Помнишь, ты говорила о песне в "Белой акуле".., она сейчас будет.
- Ты заказал?
- Попросил бармена. Он мой друг.
- Я не люблю нашей эстрады, - сказала Аня, - она такая примитивная. Откуда только
берется такая жуткая бездарность?
- А что ты любишь? - усмехнулся он. - Ну конечно, стандартный набор милой
современной леди... "U-2", кое-что из "Prodigy" и композицию Селин Дионн под сладкое
личико Лео Ди Каприс в "Титанике"?
- Как ни странно, ты угадал, - произнесла она. - Пойдем потанцуем. Все-таки
последний раз.
- Уже начинает темнеть, - загадочно откликнулся Свиридов и взял ее за руку.
Первые волны обруганной попсовой композиции "Гостей из будущего", тем не менее
приобретшей прямо-таки апокалиптическое звучание, - потому что для него за ними стояли
многие часы метаний, лихорадочного анализа ситуации и, главное, смерть Светы, а для нее -
мучительная тревога и единственная возможность намекнуть, что кроется в ее оцепенелом
молчании, - набирали силу.
...Ему было очень удобно и, главное, очень естественно и не привлекая ничьего -
дополнительного - внимания осматривать небольшое помещение "Джентльмена удачи".
Возле того места, где сидели они, несколько столиков пустовало, зато у дальней стены и у
выходящих на улицу затемненных стекол витрины сидело достаточно посетителей. Вот
определенно студенческая компания - мало еды и много спиртного, в основном водки и самых
дешевых из выставленных в баре вин. Впрочем, это вовсе не говорит о финансовой
несостоятельности ребят - безденежные в "Джентльмен удачи" не ходят.
Вот романтическая влюбленная парочка с бутылкой шампанского и застывшими глупыми
взглядами. Влад всегда подмечал, что выражение счастья и влюбленности делает лицо человека
не отягощенным ни малейшей печатью интеллекта, между тем как контролируемое горе или
просто серьезные проблемы отражают ум, сосредоточенность и значительность. Если все это,
разумеется, присутствует в человеке изначально.
Несколько молодых людей в одинаковых темных толстовках потягивали пиво.
Два милиционера из патруля ППС, вероятно, получившие отпуск, но забывшие снять с
себя форму. Несколько девушек... Двое респектабельных молодых людей в
костюмах-"троиках", заглянувшие в бар после окончания рабочего дня в каком-нибудь банке.
Бухгалтеры, наверное, хотя черт их знает. Пара откровенных рэйверов в блестящих
"кислотных" одежках.
Кто же?
Один из молодых людей в костюме-"тройке" подошел к стойке бара и начал что-то
говорить бармену. Вероятно, покупает алкогольную дозаправку. Тот смешал на стойке
коктейль и протянул "бухгалтеру".
Тот принял и, отходя, бросил на танцующих Влада и Аню короткий цепкий взгляд. У
работников банка такой взгляд может наличествовать только при условии, что он совмещает
занятия финансами с пением "романсов". Таких, какие исполняли, скажем, "музыканты"
"Капеллы".
"Романсами" полковник Платонов, известный меломан, называл акцию "по физической
ликвидации заданного объекта.
Проще говоря - убийство.
Конечно, Влад не мог мотивировать свое подозрение, но интуиция, ставшая благодаря
интенсивному психофизическому тренингу равноправным членом системы органов чувств
(наряду со слухом, зрением, обонянием и т.д.), - интуиция настойчиво говорила, что ситуацию
следует воспринимать именно так, а не иначе.
И делать выводы. И предпринимать решительные меры, чтобы уйти из этого бара живым.
- Ты хорошо танцуешь, - сказала Аня.
Пора сваливать, в тот момент, когда были произнесены эти слова, решил Свиридов.
"Бухгалтер" снова вскинул на него глаза, не переставая что-то говорить второму
респектабельному молодому человеку. Аня нерешительно коснулась щекой его подбородка, и
он почти физически ощутил волны непередаваемого тревожного озноба, исходившего от нее.
В дверь робко заглянул старичок с бутылками в авоське. И Свиридов негромко спросил,
прикидывая, где примерно на одежде Ани Олегом Борисовичем могло быть установлено
подслушивающее устройство:
- А что, Анна Михайловна, вы слышали симфонии Гайдна.., у них такие замечательные
названия - скажем, "Прощальная" или "Траурная"?
- Нет, а что? - машинально ответила она, а от дверей послышался звон стекла.
Нервы, Олег Борисович, нервы и у вас уже не те, с неожиданной, прямо-таки кристальной
ясностью промелькнуло в голове Свиридова, и он, чуть приподняв Аню над полом, сделал шаг
по направлению к выходу и синхронно нажал на кнопку скромно притулившегося в кармане
дистанционного взрывателя.
...Столик, за которым они до того сидели, подкинуло едва ли не до потолка, от него
повалили во все стороны клубы густого бурого дыма, в пару секунд затянувшие помещение
совершенно непроницаемой не только для глаза, но и для специальных приборов пеленой.
Свиридов, как тигр, бросился к выходу, буквально волоча за собой Аню, которая,
очевидно, находилась от такого неожиданного поворота событий в шоковом состоянии. На
самом выходе он увидел старичка.
Тот отшвырнул бутылки и оскалил чересчур молодые для такого почтенного возраста
белые зубы в кривой хищной усмешке. И в ту же секунду за спиной "старичка" рвануло - тот
самый столик, за которым Влад, так сказать, зашнуровывал свою туфлю, - воздух прорезал
девичий визг и мужская ругань, чей-то свист, а Влад, ударом в челюсть сшибая с ног на секунду
застывшего от неожиданности Панфилова, сдавленно бросил Ане:
- Быстро за мной и не спотыкаться, мать твою!
Последний оборот, возможно, был излишним, но Влад едва ли нормировал свою
экспрессию. Они нырнули в ближайшую. арку, где стоял тот самый джип, который был
позаимствован Свиридовым у Сереги и Пети сотоварищи.
- Быстро в машину!
- Но... - начала было она. Он не стал слушать, а злобно гаркнул:
- Садись, сказал!!
Неистово визжа шинами, джип вырулил на улицу, и тут же пуля разбила лобовое стекло, а
вторая чиркнула о стену в метре от авто Свиридова.
- Ну и подарочек! - процедил он и, свернув налево, удаляясь от Волги, на которую
выходили витрины, разрисованные белыми черепами, костями и прочей пиратской атрибутикой
- фирменными знаками "Джентльмена удачи".
- Что ты взрывал? - глухо спросила она.
- Обычная дымовая завеса, - бросил он, - так что шансы на то, что кто-то при этом
пострадал, откровенно малы.
- Это радует.
- Сними с себя "жучок"! - приказал он. - Твой благодетель и сейчас нас слышит.
Правда, Олег Борисыч?
- Уже нет, - ответила она, выбрасывая "жучок" в окно. - Ну и что же дальше?
- Дальше Олег Борисович посетит стоматологическую клинику, - произнес Влад, -
глядя на в кровь разбитые суставы кисти своей правой руки. - Я произвел демонтаж его
передних зубов.
- Куда мы едем? А кстати, Володя.., почему ты спросил меня о симфониях Гайдна, когда
мы танцевали? Вряд ли тебя сильно интересует моя музыкальная эрудиция.
- А что, Олег Борисович тебе не говорил, где он служил в молодости и какое кодовое
наименование он носил?
- Говорил.., что-то о спецназе.
- Так вот, в этом подразделении наш герой носил имя "Гайдн". Все называли его только
так, и другого имени у него не было.
Я и сейчас не имею ни малейшего представления о том, как его фамилия. Кстати.., а те
деньги, что ты мне платила, давал он?
- Да.
- А ему их платили братья Страдзе. Выходит, что они финансировали собственную
смерть?
- А куда мы едем? - после долгой паузы вновь спросила она.
- Этот вопрос заботит и меня. Знаешь что, Аня, - он повернулся к ней с внезапно
просиявшим лицом, - меня посетила замечательная мысль.
- Так же, как и тогда? - полуутвердительно-полувопросительно произнесла она. -
Поехать к твоему другу, веселому священнику отцу Велимиру?
- Ну конечно. Брат Тук будет рад. Хоть он и духовного звания, но его хлебом не корми,
только дай влипнуть в какую-нибудь заварушку поосновательней. Вот, например, как сейчас.
- В самом деле?
- Ну да. Тем более что я сомневаюсь, стоит ли мне ехать на одну из двух квартир, где я
периодически проживаю. Думаю, что рыжему хорошо известны эти адреса. Не правда ли,
Анечка?
Она коротко взглянула на него и без колебаний дважды утвердительно кивнула.
- Конечно, после такой информации Женя Луньков был ему уже не нужен, и много
знающего риэлтера следовало убирать, - продолжал Свиридов. - А ты знаешь, кто убил
Лунькова?
- Нет.
- Это хорошо. Тем более что этого человека уже нет в живых. Таких свидетелей не
оставляют на поживу желтой прессе и собственной совести.
Аня, которой стали известны факты новых преступлений, медленно опустила подбородок
на грудь, а потом, помолчав с минуту, спросила:
- А это правда, что ты взорвал собственную дачу с пятью людьми Панфилова?
- А.., значит, его фамилия Панфилов?
Очень хорошо, будем знакомы. Нет, Анечка, это не правда. Они сами взорвали себя
вместе с моей дачей. Я не хотел убивать их.
Но, очевидно, их не учили в детстве, что не следует трогать руками незнакомые вещи.
Вот так-то, Анечка.
- Не называй меня Анечкой, - сумрачно произнесла она.
- Почему?
- Потому что так любит называть меня он. Олег.
Глава 12
"МУЗЫКАНТ" УМИРАЕТ ДВАЖДЫ
Разумеется, отец Велимир оказался дома. Еще бы его не было, если намечалась знатная -
и, возможно, кровавая - суматоха. Правда, он не мог об этом знать, но о том хорошо был
осведомлен ангел-хранитель - или бес-искуситель, кому как угодно - служителя
Воздвиженского собора.
- А, грешки пришел отмаливать! - таким замечательным восклицанием приветствовал
Влада Афанасий.
- Да уж скорее получать утешение и предсмертное отпущение грехов, - откликнулся
тот.
- Да ну.., ты что это, помирать собрался? Не смей осквернять стены моего дома
подобными злоречивыми бреднями, недостойными истинного православного... Ой, е-мое! -
Отец Афанасий наконец-то соблаговолил заметить, что Свиридов пришел не один, что с ним
дама, и ей едва ли доставит эстетическое удовольствие и эротическое возбуждение созерцать,
как отец Велимир гуляет по дому в одних семейных трусах, сшитых, правда, из ткани с
церковной символикой.
- Ты что же это, христопродавец, не сказал, что ты... - Отец Велимир недоговорил
фразы и нырнул в комнату, чтобы привести себя в приличествующий служителю церкви
благообразный вид.
Они прошли на кухню, где Влад в самой решительной форме потребовал начать
вечернюю трапезу. Отец Велимир, который тем не менее успел уже и плотно поужинать, и
пропустить по такому поводу пару-тройку стопочек водки, поддержал намерение друга. Он
всегда отличался отменным аппетитом, и двойной вечерний прием пищи не являлся обузой для
его здорового желудка.
- А что это ты так быстро возвратился со своей загородной резиденции? - спросил он,
не переставая доставать из холодильника все новые и новые закуски, так что вскоре весь стол
оказался уставлен ими.
- Да так.., продал я ее.
- Да ну? Серьезно, что ли, или опять устроил там, понимаешь ли, расстрел "Белого
дома" и взрыв на Пятигорском вокзале?
- Что-то около того.
- Безбожник ты, Свиридов, - наставительно и в принципе на полном серьезе произнес
Фокин. - А что ко мне так спешно пожаловал?
- Ты навестил в больнице Илюшку?
Как он там?
- А чего ему.., лежит себе и ругает всех последними словами. Дескать, то ему не то и это
не это. Хорошо, значит, себя чувствует.
- Угу, - пробурчал Свиридов, - а что, Афоня, помнишь ты в "Капелле" такого...
"Гайдном" его звали?
Фокин отставил от себя разделочную доску, на которой он нарезал ветчину и сыр, и с
подозрительностью стал вглядываться в непроницаемое лицо Влада, а потом перевел глаза на
бледную и задумчивую Аню. которая, казалось бы, не слушала разговора двух старых друзей.
- А что это ты вдруг вспомнил? "Гайдн"... погоди, это такой худой, носатый, рыжий?
Он еще потом куда-то исчез, а я решил, что полковник Платонов скоропостижно отчислил
его из отдела прямиком на кладбище Ведь он был мастер на такие дела, наш полковник.., а
потом небось поставил "Реквием" Моцарта, выпил за упокой безвременно убиенного раба
божьего рюмочку и задушевно продекламировал нечто вроде:
Ни страны ни погоста
не хочу выбирать
На Васильевский остров
я приду умирть
Образованный человек был наш полковник, ничего не скажешь.
Пресвятой отец воздел глаза к небу, а потом, форсировав процесс возвращения на
грешную землю, спросил - Так чего тебе дался этот "Гайдн"?
Ведь его "отчислили".
- Так-то оно так, но в том-то все и дело, что "отчислял" его я, - сказал Свиридов.
- Ты?!
- А он выжил и теперь собирается "отчислить" меня. Надо сказать, что ему это могло бы
удаться, если бы вот не она.
Фокин взглянул на Аню протрезвевшими сразу глазами и сказал:
- Я так понимаю, дело серьезно. Ну, рассказывай, брат.
Отец Велимир давно испускал витиеватый храп - наслушавшись рассказов Свиридова
(впрочем, в сильно усеченной форме и без упоминания того, что Аня работала на Панфилова),
он от волнения хватил приличную дозу излюбленного алкогольного напитка и теперь почивал
сном праведника.
Ничего из вышеуказанного нельзя было сказать об Ане и Свиридове. Они просто перешли
из кухни в гостиную и включили тихую музыку.
- А вот теперь, Аня, ответь мне на несколько вопросов.., а лучше расскажи все, что
знаешь, о Панфилове с того момента, когда ты с ним познакомилась, - произнес Свиридов. -
А еще.., поподробнее.., о его делах в нашем городе и о Жене Лунькове.
Аня познакомилась с Панфиловым вскоре после смерти ее отца и брата. Незадолго до того
он вышел из больницы, в которой лежал, как он позже рассказал Ане, после покушения на него
его собственного товарища по спецназу. В дальнейшие пояснения он не вдавался. У него не
было неоспоримых доказательств того, что его пытались убить собственные сослуживцы, но он
настойчиво и упрямо настаивал именно на такой версии происшедшего.
Не понятно почему, но он сразу понравился Ане. Деле в том, что в дом Прохоровых он
стал вхож с подачи братьев Страдзе, с которыми был знаком еще до смерти ее отца.
А ведь все, что было связано с именами убийц, стало для нее ненавистным. Мать же ее не
знала о причастности фамильного дуэта Страдзе к трагической гибели ее мужа и сына и
поэтому продолжала с ними отношения как, со старыми друзьями и партнерами покойного.
Панфилов, как оказалось, знал и его.
Возможно, именно воспоминания об отце сблизили этих двух столь разных и по возрасту,
и по характеру людей - юную дочь убитого конкурентами бизнесмена и старого, матерого
волка спецназа.
Он казался ей настоящим суперменом и окончательно покорил, легко отвадив от ее
матери рэкетиров-беспредельщиков, расправившись с ними в одиночку буквально на ее, Ани,
глазах. Так, как это делали отважные и бескомпромиссные герои американских боевиков, не
ставших еще в глазах ,Ани бессмысленным кинохламом.
И тогда она впервые подумала, не может ли он помочь ей в священном деле мести.
Правда, мстить она собиралась нынешним партнерам Олега по бизнесу - Андрею
Бахтину и братьям Страдзе. Но он-то не знал, что его юной поклоннице задолжали эти люди,
построившие свой успех на крови ее семьи.
Она рассказала ему все и откровенно призналась, что он - единственная ее надежда,
потому как сама она не в силах отплатить троице. Он был взволнован ее страстным рассказом и
обещал помочь. Даже при том, что эти люди - его деловые партнеры, притом очень надежные
и выгодные в нынешнем море беспредела и кидняка.
Но потом он как-то внезапно пропал, чтобы появиться через четыре года, в конце августа
девяносто шестого. К тому времени ее мать умерла, и она жила одна в своей огромной
московской квартире.
И вот однажды вечером она услышала звонок в дверь, а когда открыла, то увидела на
пороге его, мечту своей юности. К тому времени у нее был жених, но появление Панфилова
перевернуло все. Она забыла своего Костю, потому что на Олеге, как поется в песне, для нее
сошелся клином белый свет.
Он объяснил ей, что был вынужден надолго оставить Москву, потому что того требовали
соображения безопасности. Его снова хотели убить. Но эти четыре года не прошли для него
даром. Он многое узнал и многое понял. И теперь, подобно графу Монте-Кристо, осознал, что
пришло время заплатить по старым долгам.
- Я узнал имя человека, который хотел убить меня, - сказал он Ане, - нет
необходимости объяснять, чего мне это стоило.., я узнал, и это главное.
- И теперь мы снова вместе, и это тоже главное, - сказала тогда она.
Олег посмотрел на нее серьезным. Тяжелым взглядом - раньше он никогда не смотрел
так, а потом, принужденно улыбнувшись, сказал:
- Прежде чем мы вернемся к нашему старому разговору, я должен тебе кое-что
объяснить и рассказать.
"Старый разговор" - это он имел в виду рассказ Ани об убийстве ее отца и брата и свое
обещание помочь расплатиться с убийцами.
И то, что он сообщил Ане, поразило ее.
Оказывается, ее отец, Михаил Прохоров, задолго до смерти обеспокоился деятельностью
своих бывших партнеров по коммерции. Они сильно мешали ему. Мешали настолько, что он
нанял человека, чтобы прекратить их деятельность. То есть убить.
Этим человеком был он, Олег Панфилов. И только покушение на его жизнь уберегло
братьев Страдзе и Бахтина от неминуемых неприятностей или попросту - смерти. А когда
Панфилов выздоровел, он узнал, что кто-то (его несостоявшиеся жертвы) успел расправиться с
Прохоровым. А так как он был с ними знаком, то быстро вошел в деловое партнерство и стал
работать в сотрудничающем с фирмой Страдзе - Бахтина охранном агентстве. Проще говоря
- .стал их "крышей".
Потом возникли проблемы, и Олег вынужден был исчезнуть из Москвы, чтобы
объявиться спустя несколько лет.
Он рассказывал это таким искренним, сожалеющим тоном, признавая свои заблуждения и
ошибки, что Аня окончательно сдалась на милость победителя. И отныне ее жизнь оказалась
связанной с Панфиловым.
Дела Страдзе и Бахтина тем временем шли все хуже и хуже, и Панфилов предложил им
сменить прописку, тем более что тех все основательнее прижимали кредиторы.
Сначала была Швейцария, но так как в этой стране совершенное законодательство и
нечистым на руку дельцам негде особенно развернуться, то Панфилов, оба Страдзе и Бахтин
вернулись на родину. По предложению Олега они поселились в крупном волжском городе, и их
дела быстро пошли в гору, особенно у Панфилова, который, по всей видимости, и раньше
бывал в этом городе.
Все это время Аня терпеливо ждала Олега в Москве, свято веря, что он сдержит свое
слово. Но потом ее терпение и доверие начали иссякать. Она и так слишком много простила
этому человеку, который, откровенно пользуясь и злоупотребляя ее чувствами, манипулировал
ею, как хотел.
Но он появился в самый последний момент и снова сумел убедить ее в том, что все это
время готовился к реализации их совместных планов. И теперь начинает действовать по
тщательно проработанной схеме, и она, Аня, ему в этом поможет.
Но для этого нужно переселиться в Поволжье, в один из местных областных центров.
Панфилов связался с одной из самых и оборотистых фирм по работе с недвижимостью,
конкретно - с ее вице-президентом Луньковым Е.А. Выбор города и торгового агента, как
сказал Панфилов, был не случаен: именно в этом городе хил человек, который почти что убил
его, и риэлтером и просто постоянным деловым партнером, доверенным лицом этого человека
был Евгений Луньков.
Аня согласилась на все, даже после того, как Панфилов сказал, что она поможет ему
утрясти проблему с его старым недругом.
Он узнал - его звали Владимир Свиридов, он был искусно законспирированным
киллером, работающим на группировку бандита Маркова по прозвищу Китобой.
Панфилов потратил очень много времени и усилий, чтобы получить даже эти скудные
крупицы информации. Но тем не менее он не знал, ни как найти Свиридова, ни как достать его.
Достать тем, чем тот в свое время достал его - меткой и неумолимой пулей.
И тогда он решил использовать Аню, объяснив ей хитро задуманную им операцию. Она
должна была выманить его заказом на смерть троих людей - Эдуарда и Кирилла Страдзе и
Андрея Бахтина, ее старых недругов. Под серьезным давлением Олега Луньков сказал ей, как
можно найти Свиридова. Но Луньков был обречен, так как мог проговориться Свиридову.
- Я не знала, что он собирается убить Лунькова, - выговорила она, глядя куда-то в
угол, - но я и до этого начала подозревать, что Олег делает вовсе не то, что пытается мне
представить. Мне всегда казалось, что он хочет убрать Страдзе и Бахтина из каких-то личных
соображений. Возможно, он обманывает их, попутно обкрадывая.
Конечно, у меня нет доказательств, но истина лежит где-то здесь.
- Ты что-то говорила о своем недоверии Панфилову. Но чтобы откровенно не желать
смерти врагу любимого человека и помогать мне... Надеюсь, ты понимаешь, в какое положение
поставила себя, пойдя сегодня со мной?
- Я пошла? - На мгновение к Ане вернулась та опасная и притягательная
насмешливость, которой она так поразила его в первую их встречу. - Да это ты схватил меня в
охапку, как дикий бабуин, и поволок в машину, я и пикнуть не успела.
Влад покачал головой.
- Но ты прав... - продолжала она спокойно, но в этом спокойствии он почувствовал
нечеловеческое напряжение и горечь. - Ты прав, мало не доверять Панфилову. Да, я любила
его.., чего уж кривить душой. Но это совсем другое.
- Что другое? - спросил он, глядя в ее широко распахнутые темные глаза.
Она опустила взор и долго рассматривала собственные пальцы на левой руке, словно
могла найти таким образом ответы на мучившие ее вопросы.
- Я вспомнила свою юность, - сказала она наконец, - как это давно было, словно я
живу уже много лет, а ведь мне только двадцать три года. Я вспомнила, как впервые увидела
его и подумала тогда, что это тот человек, о котором я мечтала. Я слишком долго была
ослеплена им, и оттого больнее прозрение. Но он был так великолепен.., как жаль, что он
лопнул, как мыльный пузырь. А там, в "Белой акуле", я увидела тебя, очень похожего на того,
каким я представляла свою любовь в юности...
Она пожала плечами и как-то криво и печально усмехнулась... , - Ничего, что я говорю
как по книге?
Как в.., дамском романе для слезливых неврастеничек. Просто.., вот так оно бывает.
Свиридов сидел, придавленный и ошеломленный. Он ожидал чего-то подобного, он
чувствовал, что похожие слова могут прозвучать, но вот они сказаны, и нет ничего легче
понять, что это самое настоящее признание в любви.., а он не может никак этого осознать.
- Почему же тогда "беги от меня"? - наконец выговорил он. - Как же это так?
Она глотнула из стоящего перед ней бокала вина, извлеченного из неисчерпаемых запасов
смиренного служителя церкви, и ответила:
- Ты всегда был как чужой.., конечно, я несу околесицу, как это наемный убийца может
заказчику быть нечужим? Кажется, я просто запуталась, и нет выхода. - Она легко скользнула
ладонью по его колену, но тут же убрала руку и добавила почти холодно:
- Да и до банального.., просто, мне некуда больше идти.
- Мне тоже, - вдруг широко улыбнулся Влад, и ее грустные глаза встретили его
глубокий и серьезный взгляд. - А что, если я смогу предложить тебе пойти вместе?
Аня оцепенело застыла, потом снова взяла бокал и выпила его залпом. Повернулась к
Владу и твердо выговорила, хотя губи ее дрожали:
- А что я могу ответить тебе? Только нам еще нужно выжить для этого.., все так просто,
Володя.
- Ничего. Теперь я уверен, что все будет хорошо, - сказал он, привлекая ее к себе...
Пробуждение отца Велимира по обыкновению было громогласным. Сначала он
оглушительно зевнул, потом с хрустом и воплем удовольствия потянулся, вслед за этим встал и
потопал в ванную, бормоча под нос что-то из репертуара, "как отвратительно в России по утрам
в связи с похмельным синдромом".
Ну, да об этом уже говорилось на примере проснувшегося на даче Свиридова после
знаменательной попойки с Леликом, Михаилом и иже с ними.
На кухне уже сидел Свиридов и сосредоточенно пережевывал бутерброд, запивая его
чаем.
- Доброе утро, святой отец, - приветствовал он Фокина, - как спалось?
Тот открыл бутылку пива и в промежутках между заливаниями ее содержимого в глотку
пробасил, что спалось-то отлично, только вот пробуждение оказалось не самым
благополучным.
Поправившись с похмелья, отец Велимир ехидно справился о вчерашней спутнице Влада;
дескать, а вот ей спокойно ли спалось или же крутились под боком там разные, понимаешь ли,
отставные суперагенты?
- Нормально, - кратко ответил Свиридов. - Сейчас мы с Аней поедем к Илье.
- А я? - не замедлил вопросить святой отец.
- А ты зайдешь к нему в гости домой.
- То есть как это?
- Туда, где он живет. Конечно, его точно не будет дома, это я могу гарантировать, но не
исключено, что там днюют и ночуют хлопцы из числа подручных Панфилова.
- А, вот оно что?
- удовлетворенно проговорил тот. - И что же, мне следует отпустить им грехи, то есть
выпустить кишки?
- - Хотелось бы обойтись без того, но если что, то придется поступить именно так.
Да я же знаю, ты никогда особо не скромничал в этом деле, терминатор.
- Нет, ты не прав, - то ли паясничая, толи серьезно проговорил отец Велимир, - я
никогда не трону человека и пальцем без надлежащего на то соизволения свыше.
И после некоторой паузы, заполненной ожесточенным пережевыванием утренней
трапезы, добавил:
- Правда, бывает, что это соизволение написано у человека на лбу.
Свиридов шел в больницу к брату не только потому, что давно не навещал его.
Откровенно говоря, он боялся, что Илью достанет Панфилов. Олег Борисович, так
незапланированно потерявший след Влада, а вместе с ним Аню и пару зубов, - о, Олег
Борисович должен быть взбешен до крайности!
И Олег Борисович действительно был взбешен. Можно сказать, он даже потерял от ярости
голову, что было недостойно истинного "музыканта" спецгруппы "Капелла". Он потерял
голову и оттого стал предсказуемым.
Он вовсе н
...Закладка в соц.сетях
