Жанр: Философия
Имперсональность в критике Мориса Бланшо
...чем занимаешься?
Шейла остановилась, пристально посмотрела на него.
- Ты прав. Когда ты в отпуске, все эти подробности ни к чему.
Она пошла по песку, словно приплясывая в своих веревочных .
Сандалиях.
Глава шестая
Борис Корантэн не мог оторвать глаз от ловко снующих рук. Вечный
танец рук в игорных залах. Зрелище это очаровывало его всякий раз, когда
он приходил в казино.
Правда, случалось это крайне редко. По натуре он не принадлежал к
игрокам. Жизнь сама по себе настолько захватывающая штука, что нет
никакого смысла изыскивать дополнительные способы пощекотать нервы. Но
для изучения человеческой натуры не было лучшего способа, чем
разглядывать все эти руки: женские и мужские, юные и старческие в
коричневых пигментных пятнышках, сухие и влажные, нервные и вялые - они
с головой выдавали их обладателей. Жажда наживы. Блаженное пощупывание
банкнот выигрывающими, нервные подрагивания проигравших.
Едва он поднялся по широкой лестнице под просторный бетонный свод, по
периметру которого шли высокие сводчатые окна, освещенные мощными
прожекторами, как сразу же окунулся в наэлектризованную атмосферу храма
денег. В казино Ла-Боли клиент может выбирать между рулеткой, игрой в
будь и баккарой. Справа находились залы, где играли в рулетку и оаккару
только те, кто был по-настоящему богат. Входной билет на один вечер
стоил тридцать франков, а на весь сезон - двести. Вход без галстука
запрещен. Кроме того, требовалось заполнить специальную карточку, указав
в ней свое имя, профессию и номер удостоверения личности. С той стороны,
где шла игра в будь, все было гораздо проще: два франка за вход и
никаких сезонных абонементов. Строгий вечерний костюм вовсе не
обязателен. Да и ставки не превышали восьмидесяти франков на номера и
четырехсот - на цвет. Игра в будь - это своего рода рулетка для
бедняков.
Еще у входа Корантэн сразу определил, кто шел направо, а кто -
налево. По лестнице вперемешку поднимались обладатели смокингов,
костюмов от знаменитых портных, дамы в шикарных вечерних туалетах и люди
победнее - в потерявших форму брюках, расхристанных теннисках, а то и
просто в майках. Он тоже свернул в ту сторону, куда направлялся народ в
майках: ведь и Жильбер Маринье играл только в будь.
Администратор зада Хосе Таро, бывший спортсмен, несколько раз
выигрывавший целое состояние, чтобы затем проиграться в пух и прах,
дружелюбно улыбнулся, когда Борис предъявил ему свой полицейский жетон.
Не зря все-таки Ле Коат сказал, что на него можно рассчитывать.
Хосе Таро прекрасно разобрался в случае Маринье.
- Я его несколько раз видел здесь с начала июля. Это именно тот, чье
фото вы мне показали, - произнес он хриплым голосом человека,
злоупотребляющего алкоголем и табаком. - Таких клиентов быстро
замечаешь. Они всегда постепенно увеличивают ставки в игре. Чем-то он
даже интересен в своей заурядности. Я имею в виду, что он никогда не
играл наобум, как это делает большинство игроков в будь.
- Я так и думал, - произнес Корантэн, с трудом отрываясь от
созерцания танца рук. - Не зря он был главным бухгалтером.
Хосе Таро согласно кивнул.
- Конечно, когда люди все время занимаются цифрами, они неминуемо
начинают считать себя умнее других.
Он профессиональным взглядом проводил шар, катающийся взад и вперед
после автоматически точных бросков крупье.
- Этот человек, - продолжал он, - слепо верил в закон повторяющихся
серий цифр. Я именно поэтому и обратил на него внимание. Он часто
приходил сразу после обеда или вечером. В зависимости от дня он ставил
то на красное, то на черное. Иногда до четырехсот франков, но никогда не
больше этой суммы.
Хосе Таро кашлянул.
- В принципе это не так и глупо. В казино, кстати, не жалуют таких
вот слишком методичных игроков. Они представляют определенный риск.
Знаете, когда какой-то игрок ставит пять-шесть раз подряд на одно и то
же и все время выигрывает (что тоже иногда случается), дело принимает
плохой оборот. Особенно, когда таких игроков несколько и все они
применяют такую тактику. К счастью для нас, Маринье был человеком
благоразумным. Он всегда умел вовремя остановиться. И в результате часто
выигрывал. Один раз - до пяти тысяч франков за вечер. Меня тогда даже
пот прошиб. Если бы он продолжал играть, он быстро утроил бы эту сумму.
Его соседи и так уже начали поговаривать, что ему чертовски везет. Он
мог им подать плохой пример.
Корантэн улыбнулся.
- Это как посмотреть...
- Нас тоже можно понять, - пожал плечами Таро.
Корантэн вытащил из кармана пачку своих любимых сигарет.
- Вечером 14 июля он ведь тоже был здесь? Что-нибудь выиграл?
Таро взял сигарету, которую ему протягивал полицейский.
- Да, что-то около двух тысяч франков к одиннадцати часам. Странно,
но он без всякой причины прекратил играть раньше, чем обычно. Хотя по
всему было видно, что ему в этот вечер капитально везет. После его ухода
красное, на которое он все время ставил, выпало три раза подряд.
- Две тысячи франков? Вы ничего не путаете? - переспросил Корантэн, и
в глазах его зажегся охотничий огонек.
- Ну что вы! Я за ним специально наблюдал. Я же вам уже говорил, что,
хотя мы опасаемся методичных игроков, они нам все-таки нравятся. Я бы
даже добавил, что не часто попадаются такие вдумчивые, уравновешенные
игроки, как этот ваш главный бухгалтер.
Корантэн искоса взглянул на Таро.
- Он что, всегда был такой уж уравновешенный? В тот вечер, 14 июля, в
его поведении не было ничего необычного? Ну там, скажем, пьяный,
взволнованный, чем-то озабоченный?
- Да нет, как всегда. Как бы это вам сказать... Для меня он был
обычным отпускником, приходящим сюда в надежде выиграть на плату за
аренду домика и на другие расходы. Человек, который аккуратно
пересчитывает и складывает свой выигрыш, возвращаясь домой. Не кутит и
не транжирит... Просто для него это способ слегка подзаработать, будучи
в отпуске. Довольно опасный для казино клиент уже в силу того, повторяю,
что он очень собран и организован.
Но Корантэн больше не слушал администратора. Мысли его были поглощены
другим: содержимым бумажника, найденного в карманах Маринье. Ведь в нем
было всего двести франков, едва ли десятая часть того, что он выиграл в
этот вечер. Куда же могли подеваться остальные деньги? Ведь домой он не
заходил. Значит, не мог он оставить дома тысячу восемьсот франков,
прежде чем отправиться куда-нибудь. Следовательно, должно быть такое
место, где он их спустил. Где же? Он поссорился с женой, и, хотя был
серьезным мужчиной, надо сделать поправку на отпускное настроение. На
отдыхе даже самые серьезные мужчины могут быть соблазнены сатаной.
Хрестоматийный случай.
Так куда же сатана мог увлечь благоразумного мужа тридцати восьми лет
от роду, выигравшего к тому же две тысячи франков, после ссоры с женой?
Ответ на этот вопрос напрашивался сам собой, особенно если учесть, как и
при каких обстоятельствах обнаружили Маринье. Конечно же, он отправился
кутить. И кутеж этот очень плохо закончился.
Осталось лишь узнать, какого все-таки дьявола он повстречал. И узнать
это надо было во что бы то ни стало. После этого все встанет на свои
места.
Корантэн обернулся к Хосе Таро.
- Мне остается лишь поблагодарить вас. Вы мне очень помогли.
Хосе с поклоном ответил:
- Я всегда в вашем распоряжении. Вы ведь знаете, где меня найти.
Администратор отошел к игровым столам, и Корантэн заметил, что он
слегка прихрамывает.
Знакомый теплый грудной голос заставил Бориса обернуться. Шейла
стояла у него за спиной. Она выглядела просто великолепно в своем
шелковом костюме, пышные брюки которого были туго стянуты на щиколотках,
а длинная, с глубоким вырезом блуза развевалась, словно русская рубаха.
Талию ее охватывал ярко-красный шерстяной пояс, подобранный в тон туфлям
на высоком каблуке. Волосы туго связаны в пучок на затылке, на лице едва
угадывается присутствие косметики. Такое могут себе позволить лишь очень
красивые девушки.
- Добрый вечер, мой прекрасный пловец, - повторила Шейла.
Он обнял ее за талию.
- Знаешь, ты способна возбудить даже игрока, проигравшегося в пух и
прах и готового пустить себе пулю в лоб.
Она улыбнулась, прижалась к нему и принялась тереться своей упругой
грудью, прикрытой только блузкой. Борис провел рукой по ее спине и
ничего не нащупал между ее теплой кожей и тканью.
- Рука может убедиться и ниже в том, о чем правильно думает голова, -
выдохнула ему в лицо Шейла.
Он послушно опустил руку: на бедрах и ягодицах не было и намека на
трусики.
- Ты хоть иногда надеваешь что-нибудь под верхнюю одежду? -
невозмутимо спросил Борис.
Она наивно захлопала ресницами.
- Открытый купальник. Для меня это и так слишком большая жертва на
алтарь общественных нравов.
Шейла, как большая кошка, выгнула спину.
- Если бы ты смог, ты бы узнал еще кое-что, очень для тебя
интересное.
Борис с трудом оторвался от ее волос, пахнущих популярными духами
"Мицуко".
- Но раз уж я не могу... - с обреченным видом произнес он.
Она взяла его за руку.
- Пошли.
Шейла увлекла его в темный коридор, который, по-видимому, вел к
служебным помещениям. В одном месте коридор круто сворачивал, и она
остановилась в полумраке сразу за этим поворотом.
- Секундочку, - в ее голосе сквозило предвкушение наслаждения.
Правой рукой Шейла приподняла сзади свою русскую рубаху. Послышался
звук, характерный для резко раскрываемой застежки-"молнии". Впрочем,
именно так оно и было. Впереди она проделала то же самое, и брюки ее
распахнулись.
- А теперь действуй, - похотливо прошептала Шейла, схватила Бориса за
руку и прижала ее к своему животу, раздвигая ноги.
Рука Бориса непроизвольно скользнула в теплые завитушки приветливо
распахнутого ему навстречу лона.
- Ласкай меня, - промурлыкала Шейла, вздрагивая под его рукой. Она
обняла его за шею и увлекла в угол. Там, прижавшись к стене, она
приложила все свое умение, чтобы раздразнить, возбудить его.
Борис подумал, что сходит с ума, что сейчас кто-нибудь может
появиться здесь, тот же Хосе Таро например. А ведь он полицейский. И при
исполнении служебных обязанностей. Да еще с девицей, у которой все
прелести нараспашку.
"Ну да ладно, - решил он, - будь что будет".
Его ласки стали энергичнее. Шейла протяжно и томно застонала. Она
развязала стягивавший блузку пояс и так же властно притянула его
свободную руку к своей груди.
- Кончики сосков, - со стоном попросила она. Он покорно выполнил
просьбу.
- Крепче, - шептала она. - Не стесняйся. Они ведь для этого и
созданы.
Недалеко от них послышались шаги. Человек приостановился,
поравнявшись с ними, затем пошел дальше.
- Ты что, испугался? - спросила она, не отрываясь от его губ.
Вместо ответа он легонько укусил ее за язык. Почти тотчас же Шейла
сдавленно закричала, извиваясь всем телом, как угорь.
- Я слишком быстро кончать, - пожаловалась она, судорожно хватая ртом
воздух. Потом улыбнулась.
- Теперь пора приниматься за тебя.
Борис убрал руки и отстранился.
- Нет, - собрав всю свою волю в кулак, ответил он. - Не здесь.
Шейла пожала плечами.
- Так и есть, ты испугался, - с присвистом произнесла она.
Он отрицательно покачал головой.
- Думай, что хочешь, но я не могу вот так выставляться перед людьми.
Она рассмеялась сквозь зубы.
- Скажи лучше, что не можешь избавиться от комплексов!
Борис отвернулся. В глубине души он был зол на самого себя., За то,
что находился сейчас на службе и не мог заставить себя об этом забыть.
Он испытывал такое жгучее желание немедленно, не сходя с места, овладеть
Шейлой, что у него все плыло перед глазами. И она это прекрасно видела:
недаром же так расшалились ее руки.
- Могу предложить тебе кое-что другое, - хрипло сказал Борис.
Шейла с любопытством уставилась на него.
- Ну, говори!
Он склонился к ее уху, и она прыснула со смеху.
- Годится, но только не здесь. Я отвезу тебя в "Лорд".
Шейла вошла в игорный зал на несколько мгновений раньше него,
застегнув пояс на блузке, но даже на соизволив закрыть "молнию" на
брюках.
Когда они проходили вдоль стойки бара в игорном зале, Корантэн
обратил внимание на молодого человека в блейзере цвета морской волны. Он
лениво потягивал виски.
Человек этот удивительно походил на Жерара Депардье: такой же высокий
блондин атлетического сложения. Он улыбнулся Шейле, и она улыбнулась ему
в ответ.
- А это кто такой? - рассеянно спросил Корантэн, когда они вышли из
казино.
Она пренебрежительно ухмыльнулась.
- Бывший любовник. Очень хороший любовник, кстати. Но слегка
грубоват, - и тесно прижалась к нему. - Вот ты - совсем другое дело.
Они спустились по лестнице.
- У тебя есть машина? - спросила Шейла. - Не то мы можем поехать на
такси.
Корантэн показал ей на "Рено-16" серого цвета, любезно
предоставленный ему полицейским комиссариатом Ла-Боли.
- Мрачноватый у нее вид, - воскликнула Шейла, садясь рядом с ним. -
Ты, случайно, не похоронный агент?
Борис не смог сдержать смех.
- В некотором роде.
Она даже присвистнула.
- Ты что, серьезно?
Борис завел двигатель.
- Совершенно серьезно. Я торгую досками для гробов. У меня есть
небольшая семейная лесопилка в Вогезах.
Шейла немного помолчала.
- Это что, выгодное дело?
- Довольно-таки, - уклончиво ответил он.
Борис вздрогнул: Шейла снова принялась гладить рукой по его брюкам.
Не очень настойчиво, просто чтобы поддерживать его в форме. - А где этот
"Лорд" находится? Должен же я знать, куда ехать!
Она объяснила ему дорогу, и он тронулся с места, хотя думал в этот
момент совершенно о другом. Ферма, на которой нашли мертвого Маринье и
ту девчонку, находилась как раз в том же направлении. Борис был в этом
абсолютно уверен, так как тщательно изучил карту местности еще во время
первого визита в полицейский комиссариат.
- Я что, тебе разонравилась? - обиженно спросила Шейла, похлопывая
его по бедру.
Борис выехал на авеню Де-Латр-де-Тассиньи.
- Я ни с того ни с сего вспомнил о работе, - сказал он. - Извини.
Она заерзала на сиденье и прильнула к нему.
- Да плюнь ты на свою работу, - пробормотала она ему в плечо. - Мы
сейчас будем танцевать и делать все, что ты пожелаешь. Это же гораздо
приятнее.
Он улыбнулся в темноте.
- А почему именно это заведение, а не какое-нибудь другое? Их же
полно в Ла-Боли.
- Но это же самое шикарное, самое изысканное, - Шейла вздохнула. - А
главное, это самый модный ресторан в нынешнем сезоне.
Она принялась почесывать ему затылок ногтями.
- Кстати, кафе "Ла Гранж" тоже очень в моде в этом году. И тоже
находится по дороге в Геранд. Но оно не такое шикарное. - Шейла опустила
стекло. - Ты что, действительно всего этого не знаешь? Ты, наверное,
впервые приехал в Ла-Боль?
- Я тут последний раз бывал в ранней юности.
Она снова прильнула щекой к его плечу.
- Ты не хотел бы использовать меня в качестве местного гида?
Борис запустил руку ей в волосы.
- - Вообрази себе, что именно этого я хочу больше всего.
Задумчиво глядя на проплывающие в свете фар живые изгороди по обе
стороны дороги, Шейла произнесла томным голосом:
- Тогда, я думаю, мы поладим. Я очень люблю быть рыбкой-лоцманом.
Раскрыв от удивления глаза, Борис Корантэн пытался заставить себя
поверить, что не спит. Ему казалось, что он видит это во сне. Вышедшая
из туалета - она скрылась там, едва они приехали в "Лорд", - Шейла
выглядела так, словно ее только что изнасиловали. Русская рубаха,
которая с самого начала показалась ему чересчур открытой, должно быть,
тоже застегивалась на "молнию". По крайней мере, сейчас она была
нараспашку. Единственное, что ее еще придерживало, - пояс на талии. Язык
бы не повернулся сказать, что у Шейлы была приоткрыта грудь, так как
рубаха теперь открывала куда больше, чем прикрывала.
Ловко лавируя среди словно слипшихся парочек, Шейла наконец добралась
до него и буквально рухнула на банкетку.
- Мне тоже виски, - приказала она официанту, который, стоя над ней,
казалось, прикидывал примерный объем ее грудей и даже не скрывал этого.
- Два виски и простую воду для меня, а тебе?
- Тоже не газированную.
Она сидела, эффектно изогнувшись, соски ее агрессивно рвались наружу
через тонкий шелк рубахи.
Корантэн переглянулся с официантом. Пока Шейла приводила себя в
порядок в туалетной комнате, он успел переговорить с официантом и двумя
вышибалами у входа насчет Маринье. Даже показал его фото. Нет, они его
не видели. Зато девица, которая с ним пришла, им хорошо известна, она
часто здесь бывает. Типичная охотница за мужчинами. Но все это он и без
них знал.
А вокруг творилось настоящее столпотворение. Невообразимый грохот
рвал ушные перепонки. Ночью в этом насквозь прокуренном кабаре
сумасшедшая атмосфера каникул и отпусков была еще более ощутимой. Все -
и молодые, и не очень молодые - не скрывали, что пришли сюда с
единственной целью: как следует развлечься. Девицы открыто позволяли
себя щупать, развалившись на мягких диванчиках. Танцующие парочки лихо
виляли бедрами.
Диск-жокей сменил пластинку. Шум в зале перекрыл хрипловатый голос
Патрика Жюве. Зазвучал его знаменитый шлягер "Где же женщины?".
Танцующая публика начала извиваться пуще прежнего.
- Пошли, ты же мне обещал! - крикнула Шейла в самое ухо Бориса и
потащила его к танцующим. Он тут же сообразил, что она просто хочет
увести его в другое место. Расталкивая парочки, она мало-помалу достигла
противоположного края танцевальной площадки.
- Пошли, там нам будет гораздо спокойнее. - Шейла увлекла его в
соседний зал, где было еще темнее. Зал этот был поменьше, но в нем тоже
толпились танцующие. Шейла тотчас прилипла к Борису, и ее рука
скользнула пониже его живота.
- Иди сюда, - сказала она и потащила Бориса в самый темный угол. Там
она обхватила его руками за шею, а ногами - за бедра и повисла на нем.
- Танцуй, - простонала Шейла.
Она двигалась в такт музыке, откинув плечи назад и обвивая ногами его
бедра. Никто не обращал на них внимания. Да и какое это имело значение.
Ведь они находились не в пансионе благородных девиц, а в ночном кабаре в
период отпусков. Корантэн на мгновение припомнил, какими словами Шейла
описывала ему "Лорд": здесь лучше всего умеют развлекаться. Ничего не
скажешь: умеют...
Он задыхался в объятиях мускулистой пиявки, которую никак нельзя было
упрекнуть в нерадивом отношении к своим обязанностям. Теперь Шейла почти
не двигала бедрами, ей достаточно было ритмично сокращать свои мышцы.
Борису казалось, что его то сжимают в тисках, то отпускают, затем
снова сжимают, без передышки.
Шейла впилась губами в его рот. Язык ее был так же искусен. Жрица
любви...
Покрываясь потом, они топтались среди танцующих. Было так темно, что
даже при желании никто не смог бы рассмотреть, чем они занимаются. В
крайнем случае можно было подумать, что уж слишком плотно прижимаются
друг к другу. Судороги горячей плоти начали ускоряться по мере того, как
убыстрялся ритм музыки. Борис понял, что долго ему не продержаться.
- Да, когда только ты захочешь, - прошептала Шейла, на мгновение
оторвавшись от его губ.
Они одновременно испытали такое пронзительное наслаждение, что не
смогли сдержать стон.
Когда они возвращались к своему столику, вокруг них вдруг
образовалась какая-то давка. Тут Борис Корантэн ощутил, как что-то
странно кольнуло его в руку. Как будто ужалила пчела. Почти тотчас же он
почувствовал какое-то непонятное головокружение, стены словно заплясали
вокруг него. К горлу подкатывала тошнота. Его последней мыслью было
безрадостное: "Старею, сердце уже не тянет..." Прежде чем вырубиться, он
успел машинально посмотреть на часы. Был час ночи.
Борис не слышал и не видел того, что происходило дальше. Ни как Шейла
волокла его с помощью здоровяка в блейзере к выходу, ни как она кричала
вышибалам: "Не надо, спасибо, мы сами разберемся. Он просто перепил".
К нему на мгновение вернулось сознание, когда его вывели на свежий
ночной воздух. Его сажали в машину. В чью? Его собственную? Этого он не
знал. Попытался открыть глаза, чтобы посмотреть, но чья-то огромная рука
закрыла ему лицо. Он снова начал задыхаться. Сил, чтобы бороться, не
было. Несколько секунд спустя он рухнул на заднее сиденье, белый как
полотно, с зажатыми ноздрями.
Машина вихрем сорвалась с места.
Все дальнейшее было мешаниной кошмаров и сновидений. Кошмаром была
непреодолимая рвота, время от времени накатывавшая на него, особенно
когда машина, не снижая скорости, вписывалась в слишком крутой поворот.
В проблесках сознания было ощущение вины, что вся его желчь останется на
сиденье чужого автомобиля. Затем без всякого перехода начинался сон. В
нем Шейла дотрагивалась рукой до его лба, гладила виски, массировала уши
и затылок. Покачивание машины напоминало ему детскую колыбельку. В эти
мгновения Борис чувствовал себя просто отлично и готов был дорого
заплатить, лишь бы этот странный, дивный сон никогда не кончался. Но
затем снова подкатывала тошнота. Ее вновь сменило чувство блаженства от
прикосновения словно наэлектризованных пальцев Шейлы. Тут ему
показалось, что машина начала сбавлять скорость. Послышался смех. Кто-то
в упор рассматривал его, кто-то оживленно переговаривался. Но Борис
ничего не понял из этих разговоров, хотя чувствовал, что речь идет о
нем. - После нежной ласки Шейлы он уснул, не обращая внимания ни на
вспышку блица в каком-то полуметре от его расплывшегося в блаженной
улыбке лица, ни на то, что кто-то роется у него в карманах.
Эме Бришо нервно потрясал кулаками.
- Ну прошу тебя отстань! Ты что, не видишь, что у меня и так полно
проблем?
Не обращая внимания на его вопли, Дженни уселась возле подноса, на
котором принесла завтрак.
- Послушай меня, - начала она, - какие тут могут быть проблемы?
Бришо пожал плечами.
- Какие?! Разве ты не понимаешь, что уже десять часов, а Бориса до
сих пор нет. Это на него абсолютно не похоже.
Дженни придвинулась к нему еще ближе.
- Не будь идиотом, - сказала она со своим ни на что не похожим
английским акцентом. - Просто твой приятель хорошенько развлекся сегодня
ночью. Be sure - будь уверен, что он спит как baby в объятиях
какой-нибудь красотки.
Бришо изучающе взглянул на надвигающийся на него бюст.
- Ты серьезно так думаешь?
- Уверена, - категорично заявила Дженни. - Ты можешь себе
представить, что он в состоянии провести ночь один? - Она прыснула,
глядя на все еще незастеленную кровать. - Или с тобой?
Бришо попытался трезво оценить ситуацию, но с этой
англичанкой-горничной просто невозможно было собраться с мыслями. Какие
уж тут мысли, когда перед тобой сидит этакая рыжеволосая бестия со
вздернутым носом, усыпанным веснушками, и грудью, так плотно обтянутой
блузкой, что кажется, из нее сейчас повылетают все пуговицы.
- Хватит, - приказала Дженни, - я буду ждать с тобой, ладно?
Он согласно кивнул. Она рассмеялась.
- У тебя типично французский вид в этой пижаме со складочками.
Бришо покраснел, ругая в душе Жаннетт, которой вздумалось подарить
ему эту пижаму на день рождения. Она сунула ее в чемодан, даже не
спрашивая, хочет ли он взять ее с собой. А ведь он изощрялся, как индеец
из племени сиу, пытаясь спрятать ее в недрах шкафа.
Бришо решил сделать вид, что обиделся. Потом вздохнул. Ну что ж, тем
хуже для Жаннетт. Не надо было делать ему гадостей. Вот так, низа что,
она сама толкнула его на сладостный путь супружеской измены.
Но пока он еще только собирался на него ступить.
Эме Бришо покосился на грудь Дженни. Теперь его занимал вопрос: носит
она лифчик или нет? Он даже наморщил лоб, погрузившись в мучительные
раздумья. Поди узнай! Груди торчали очень высоко, что наводило на мысль
о лифчике. Однако сегодня, как никогда, они были похожи на груши. А ведь
лифчик неминуемо сдавил бы их. Так, по крайней мере, обстояло дело с
Жаннетт, единственной женщиной, у которой, он знал, грудь была именно
такой формы. Если не считать, конечно, той горничной, с которой он
когда-то познакомился в Бангкоке. Бришо тяжело вздохнул: о н ей лучше не
вспоминать.
Дженни захихикала.
- Я знаю, над чем ты ломаешь голову...
- Ну скажи, - он посмотрел на нее снизу вверх.
Оказывается, она абсолютно точно прочла его мысли.
- Эй! - воскликнула она, видя, что он покраснел, как вареный рак. -
Тут нет ничего зазорного.
Дженни встала. Бюст ее заколыхался прямо у него перед носом.
- Хочешь, заключим пари? Я сейчас выйду в ванную, но ты сначала
загадай.
Эме улыбнулся сквозь подрагивающие, как у кота, усы.
- Ты его носишь, - наконец решился он.
Она подмигнула.
- Сейчас посмотрим. Чего ты хочешь, если выиграешь?
Чтобы я его сняла?
Он молчал, не в силах вымолвить ни слова.
- Ясно, - сказала она. - Но в любом случае, даже если ты и
проиграешь, результат будет таким же.
Покачивая бедрами, она направилась в ванную комнату. На несколько
секунд в комнате стало тихо. Затем послышалось:
- Ну что, ты не передумал, что загадывать?
- No, - пробормотал он по-английски.
Дженни появилась в комнате, держа руки над головой. На ней были юбка
и бюстик. Когда Бришо его увидел, он сразу все понял. Бюстик был
настолько открытым, что оставлял
...Закладка в соц.сетях
