Жанр: Философия
Дело философии
...умчивыми богословами)' а
единственно только в том' чтобы беседовать' каждодневно' снова и снова
беседовать о добродетели' благоустройстве' благочестии. О воспитании' здоровье'
красоте. О бытии. О мышлении' знании' истине. О самой беседе...
Философия твоя' Сократ' - пустая болтовня' простительная мальчишкам' но
для зрелого мужа смешное и постыдное ребячество' заслуживающее кнута' - скажет
знаток жизни' вроде Калликла' весьма живописного персонажа из диалога "Горгий"
(Gorg.484c- 486d).
Философия должна' в конце концов' привести к ясной' однозначной и
общезначимой истине' которой можно было бы руководствоваться в жизни' а не
мудрить попусту' не играть в бисер' не пудрить мозги мелочными придирками и
софизмами' каждый раз снова ставя под вопрос то' что "выработано человечеством"'
- скажет орто-докс (тот' кто мнит себя обладателем правильного мнения). Верная
философия должна иметь силу воплотиться в жизнь, быть практической (а не
профессорской) философией. Сам Платон ведь прослыл такого рода оппонентом
собственного Сократа. Разве он не строил в уме идеальное государство' не
устанавливал для него законы? Разве он не поехал в Сиракузы' к тирану Дионисию'
потому что хотел осуществить продуманное им на деле (Epist. VII 328c)? "Мне' -
откровенно пишет он' - было очень стыдно перед самим собой' как бы не оказалось'
что я способен лишь на слова' а сам добровольно не взялся бы ни за какое дело"
(ib. Пер.С.П.Кондратьева).
Primo vivere, deinde philosophari - прежде жить' потом философствовать' -
скажут иные философы жизни. Отдайтесь самой жизни' она умнее нас с вами' не
впутывайте своей рациональной глупости в бессмертную суть вещей. Философия может
быть только "приправой к жизни" (Б.Пастернак).
И многие еще пожмут плечами' потому что' в самом деле' можно' конечно' и
побеседовать' и поразмышлять' для того' чтобы потом..' но беседовать ради самой
беседы (благо ведь само-цельно)' думать' чтобы думать?!.. А ведь если
сократическая беседа' как утверждает Сократ' само высшее благо' то не только она
ведется ради себя' но и все дела в мире ведутся - ради нее что ли? Мир'
государство' воспитание' частная жизнь должны быть устроены так' чтобы я имел
место и время каждодневно вести свои беседы. Вот ведь' на что претендует Сократ'
не больше' не меньше.
B. Благо Платона.
Впрочем' может быть' это только гипербола сократизирующего Платона' а
Платон-платоник иначе' бытийнее понимает свою № toа ўgaqoа "d?a- идею блага' -
это потустороннее солнце' которое питает и освещает умным светом все сущее (RP.
509b)? Как же' по Платону' мы можем подойти к тому умному месту ((tm)n tщ nohtщ
tТpw - RP. 508c)' где эта всеустрояющая и всеосмысляющая идея обитает? TН toа
dial?gesqai dun?mei' - отвечает Платон (RP. 511b' ср. ib. 533a, Phileb. 57c). "С
помощью диалектической способности"' - переводит А.Н.Егунов и многие другие. Что
это за способность? Dial?gesqai - инфинитив глагола dial?gomai: разговаривать'
беседовать. Формой медиального залога и выражается именно разговор' беседа с
собеседниками или даже с самим собой в отличие' скажем' от речи' что-нибудь
излагающей' доказывающей' утверждающей' проповедующей. Но ведь это именно то
слово' которое' как мы видели' использует Сократ' говоря о своих беседах. Что
если перевести эти слова Платона так: "силою' способностью' умением беседовать"?
Умением продолжить разговаривать - спрашивать и отвечать - там' где все другие
"так называемые искусства "и науки""(RP.511с; 533с)' а также' добавим' учения'
универсальные теории' онтологии' агатологии' софиологии - свои разговоры
кончают' установив исходные положения (первоначала' определяющие область и метод
их специальных занятий' или даже всеобщие принципы и метафизические основания).
Для "диалектика" эти осново-положения' только пред-положения. Он умеет вернуть
утверждения знания (мнение' правильное мнение' правильное мнение с обоснованием'
правильное мнение с обоснованием первыми началами) - вернуть их в речь
размышления' в разговор' где всякий тезис гипотетичен' отвечает на чей-то вопрос
и допускает дальнейшие вопросы. Силою диалектики в сократо-платоновском смысле'
т.е. силою' втягивающей утверждения в беседу' в вопросо-ответный разговор' мы
продолжаем думать даже там - и прежде всего там' - где речь идет о последних
(или первых) началах и основах' там' иными словами' где для мысли вроде бы уже
нет никаких положенных опор (принятых аксиом' заранее данных определений'
созерцаемых - пусть мысленно - образов' установленных знаний' начал и основ). Мы
в самом деле выходим по ту сторону ((tm)p?keina) знаний и умений в "умное
место"' которому уже ничто не пред-положено' выходим из мира разрешенного в
нечто' мир разрешающее. Словом' - продолжаем решать' размышлять' спрашивать и
отвечать. А "того' кто умеет ставит вопросы и давать ответы' мы называем
диалектиком" (Krat.390c. Пер. Т.В.Васильевой. Ср. Gorg.461e, Charm. 166d, Prot.
338d, Alc.I.106b).
Обратим внимание теперь на то' что и самый элементарный акт мышления
Платон определяет как внутренний разговор с самим собой' как внутреннюю речь.
Мышление' - говорит он в "Теэтете" - это "речь' которую душа проводит с самой
собой о том' что она рассматривает... Мысля' "человек" ничего другого не делает'
как разговаривает (dial?gesqai)' спрашивая самого себя и самому себе отвечая'
утверждая и отрицая" (Theaet.190a). В "Софисте" он повторяет: "Итак мышление и
речь одно и то же; разве что одно' а именно то самое' что называется у нас
мышлением' есть беззвучный диалог (di?logoj) с самим собой' происходящий внутри
души "..."' а другое' а именно' звучащий поток' идущий через уста' названо
речью"(Soph. 263e). Когда в этом внутреннем разговоре человек приходит к
определенному заключению' то имеет мнение' которое и может высказать.
Высказывание есть всегда высказывание мнения. Когда мы говорим' например: "Он
высказал ту мысль' что..."' мы говорим не точно. Мысль возникает (может
возникнуть)' когда мы слушаем' что сказали' и слышим: что-то не сказалось или
сказалось не то. Мысль возможна когда мы расходимся с самими собой во мнении'
готовы возразить' оспорить сказанное нами самими' иными словами' когда наше
заключение расключается' возвращается во внутренний диалог. А если вопрос
захватывает человека всерьез' и внутренние собеседники способны основательно
развивать свою аргументацию (свои "логосы")' то подобный диалог может
развернуться' как' например' "Теэтет"' или "Софист"' или "Парменид"' иными
словами' как сократическая беседа' в которой мы спрашиваем и отвечаем' обсуждая
какое-либо мнение. (Стоит ли уточнять' что литературные персонажи платоновских
диалогов далеко не всегда совпадают с внутренними).
Но этот диалог' спор' это обсуждение только тогда бывает мыслящим'
мышлением вслух' когда он сохраняет внимательность внутренней речи' которую
ведет с самой собой душа' сосредоточенная на том' о чем эта речь ведется. Не
трудно также понять' что чем меньше внутренняя речь склонна заключать себя
сложившимся наспех мнением' чем сильнее она захвачена мыслью (и тем' о чем она
размышляет)' чем глубже' стало быть' она уходит внутрь себя (чем ближе' иначе
говоря' она подходит к собственному бытию того' о чем она размышляет)' тем более
толково' артикулированно' отчетливо и детально развертывается ее диалог' тем
более глубокие пред-убеждения' пред-посылки' под-разумевания он захватывает' тем
более он - этот внутренний диалог - способен сказаться' стать речью внешней29.
Так вот: искусство диалектики' - искусство, прокладывающее путь, по слову
Аристотеля (см. ниже), к началам всех путей, - а равно и искусство философского
диалога самих возможных начал - коренятся в самом элементарном внутреннем
диалоге мысли' ежемгновенно в каждом из нас происходящем и ежемгновенно нами
проглатываемом. Диалектическое искусство (№ dialektik? t?cnh) - искусство
философской беседы - есть просто искусство мысли' есть мысль' возведенная в
мастерство' в искусство. Еще проще: мысль' возведенная в саму себя' в свое
собственное - умное - место. Проще некуда!
Нет' видимо' вовсе не из личной привязанности к Сократу' не из
художественных или педагогических соображений Платон обращается именно к жанру
сократической беседы и вместе с Сократом не признает длинных' хорошо выстроенных
речей и записанных текстов. Им нужен живой или мысленно вызываемый собеседник.
Вот в "Софисте"' где Элеец набирается духа оспорить мнение самого Парменида'
"нашего отца"' он говорит: "нам надо принять такой метод исследования' как будто
они тут присутствуют и мы их расспрашиваем..."(Soph. 243d). Записанные же тексты
для беседы не годятся. Они легко плодят мнимых знатоков' потому что (1) можно
усвоить (запомнить) изложенные в них знания (мнения' информацию)' но ничего
толком не понимать' потому что эти знания не получают "внутренне - сами от себя"
(Phaedr. 275a)' и (2) "ужасная особенность письменности" состоит в том' что
кажется' будто это сочинения говорят' "а спроси их - они очень величественно
молчат" или "всегда твердят одно и то же" (ib. 275d)30. И только тот' кто умеет
пользоваться искусством разговора (tН dialektikН t?cnh crоmenoj)' "сеет
проникнутые знанием речи "...": они не бесплодны' в них есть семя' которое родит
новые речи в душах других людей' способные доставить ему бессмертие' а его
обладателя сделать счастливым в той высшей степени' какая возможна для человека"
(ib. 276e-277a. Пер. А.Н.Егунова под ред. Ю.А.Шичалина).
Если с этой точки зрения мы просмотрим даже капитальные истории философии'
не скажем ли мы о философах вместе с Платоном: "Каждый из них' кажется мне'
рассказывает какую-то сказку (mаqon)' как будто мы дети' один - что
существующего три рода' и порою что-то из сущего как-то враждует с другими'
порою же они становятся дружными' вступают в брак' и имеют детей' и воспитываюет
их; другой же говорит' будто имеются два "начала" - влажное и сухое или теплое и
холодное' сочетает их и заключает браки между ними..."(Soph. 242d).
"Правильно ли кто из них обо всем этом говорит или нет - решить трудно' да
и дурно было бы укорять столь славных и древних мужей"(Ibid. 243a). Но
философия' утверждает тем не менее Платон' не рассказывает сказок и басен о том'
что дела-де в этом мире' а также в том обстоят так-то и так-то. Философия
начинается там' где мы можем как бы остановить поток повествующей речи'
попросить автора принять во внимание нас (живущих' может быть' тысячелетия
спустя)' - следим ли мы за его рассуждениями или давно уже остались позади
(Ibid. 243b)' - задать ему вопрос' послушать' не имеет ли он что возразить на
то' как мы его изложили' оттрактовали' объяснили' поставили на место. А то ведь
"По мненью некоторых' наши предки
Не люди были' а марионетки".
(Гете. Фауст. Пер. Б.Пастернака).
И будто бы только нам известно' какими нитями они приводились в движение.
Не случайно мы постоянно обращаемся здесь к диалогу "Софист". Это
блестящий образец искусства платоновской диалектики. Но если следовать его
исходному определению: искусство философской беседы' - образец этот
обнаруживается' конечно' не в попытках дать определение "софиста" путем
"диэрезы" - дихотомического родо-видового деления' приема весьма искусственного
и бесплодного (хотя умение разделять целое на виды и связывать виды в целое
Платон тоже относит к искусству диалектики' см.' например' Phaedr. 266b; Soph.
253c-e). В "Софисте" это и не внутренние взаимоотношения пяти выводимых тут
категорий: бытие' покой' движение' тождество и различие31. Чистый образец
платоновсой диалектики в "Софисте" это - разговор' крупный разговор о бытии и
небытии (gigantomac...a tij per? tБj oЩs...aj - некая борьба гигантов о сущности
- Soph. 246a)' о мышлении' истине и лжи' - разговор' который Платон заводит
снова' сначала' как бы в присутствии Парменида' Гераклита' тех "древних и
славных" мужей' которые однажды было исчерпали тему. Подобно тому' как "Теэтет"
снова открывает вопрос о знании' "Софист" снова открывает вопрос о бытии (и еще
раз снова открывает его "Парменид"...). Разговор этот Чужеземец из Элеи ведет не
с Теэтетом' а с ионийцами' со своим "элейским племенем" и его "отцом"
Парменидом' с гераклитовцами. А еще точнее сказать' его ведет Платон-элеец с
Платоном-гераклитовцем и с Платоном-платоником. Благодаря этому разговору'
начавшемуся как бы с самого начала (и вечно продолжающемуся)' бытие и мышление -
оказываются снова тут' во всей их вечной новости32' загадочности'
удивительности. И когда М.Хайдеггер ставит эпиграфом к "Sein und Zeit" фразу из
"Софиста": "так как мы теперь в затруднении' то скажите нам четко' что вы
желаете обозначить' когда произносите `бытие`..."(Soph. 244a)' - он со своей
"фундаментальной онтологией" включается в этот вековой разговор' силою которого'
как утверждает Платон' только и можно подступиться к неприступному.
4. Платон о деле философии
В "Государстве"' в конце VI и VII книг Платон' пожалуй' детальнее всего
выясняет содержательный смысл диалектики в ее отношении к другим искусствам и
ученым занятиям (t¦ maq"mata). Он говорит здесь' что человек' неспособный к
диалектике' не умеет ни в чем "дать отчета (lТgon ... didТnai) ни себе' ни
другому"(RP.534b), не способен идти' как воин' сквозь все препятствия к цели и
не имеет ни малейшего понятия о благе' что такой человек проводит всю жизнь в
спячке (ib.534c). Но ведь это из "Апологии"' все метафоры сократовских речей. И
что же? Именно здесь диалектика - философская беседа - провозглашается венцом и
завершением (t?loj) всех ученых занятий (tоn maq"matwn) (ib.534e). Тем' ради
чего все' чему все в государстве так или иначе подчинено. А чтобы мы не
сомневались' что речь идет о беседе' о знакомых сократовских вопросах и ответах'
Сократ "Государства" - именно в этой связи - говорит собеседнику' что' если тот
хочет подготовить своих будущих детей к участию в управлении государством' он
законом обяжет их "получать преимущественно такое воспитание' которое позволило
бы им быть в высшей степени сведущими в деле вопросов и ответов"(ib.534d. Пер.
А.Н.Егунова).
Так может быть' и Платон согласен с Сократом: каждодневно беседовать о
благе и есть само высшее благо - дело всех дел? А как же поход в Сиракузы' стыд
оставить дело только на словах? Платон' к счастью' рассказал нам об этом
поучительном опыте. Он извлек из него собственно философский урок' урок о деле
философии. На закате жизни он вынужден был вновь ответить себе на вопрос: "Что
оно такое - твое дело?"
Трижды приезжал добросовестный Платон в Сиракузы в ответ на настойчивые
просьбы его друга Диона и тамошнего тирана Дионисия. И трижды его попытки
претворить свою философию в жизнь кончались неудачей' хотя Дионисий' по уверению
самого Платона' порою выказывал рвение к философским занятиям и искреннее
намерение усвоить платоновское учение. Разумеется' содержали Платона при дворе
чуть ли не в заключении' то почетном' а то и самом обычном' разумеется' с самого
начала все дело оказывалось впутанным в политические интриги' и каждый раз
Платон чудом уносил ноги' - но суть даже не в этом.
На третий раз семидесятилетний философ стал осмотрительней. Он решил
испытать' действительно ли человек "как пламенем' охвачен жаждой философии". (В
преддверии философского факультета и нам стоило бы испытать себя на этот счет).
"Есть' - пишет Платон' - один способ произвести такого рода испытание; он не
оскорбителен и поистине подходящ для тиранов' особенно для таких' которые набиты
ходячими философскими истинами [tоn parakousm?twn - подслушанными' взятыми
понаслышке. - А.А.]"(Epist.VII.340b. Пер. С.П.Кондратьева). (А ведь мы' хоть и
не тираны' тоже набиты ими или готовы быть набиты подслушанными' прослушанными
или вычитанными истинами). "Так вот' таким людям надо показать' что это за дело
такое в целом' сколько еще оно требует дел и какого труда (deiknЪnai d? de" to"j
toioЪtoij Уti ?sti p©n tХ pr(c)gma o?Тn te ka? di Уswn pragm?twn ka? Уson
pТnon ?cei)"(ib.). Человек философской закваски сразу же понимает' что без этого
дела "жизнь не в жизнь" и не отпускает учителя до тех пор' пока не научится сам
делать это дело и жить жизнью философа. Сложность вся в том' что дело идет
именно о жизни' о всей жизни' а не об истинах' которые можно было бы взять у
философа - запомнить или записать' - чтобы пользоваться ими в жизни. Можно
украсть философское сочинение' но нельзя украсть способность философствовать'
вести философскую беседу' внутри которой только и оживают' исполняются живой
мыслью' осуществляются на деле все философские "учения". Нельзя присвоить себе
"ум чужой"' философия может существовать только в "своем уме". "Вот что вообще я
хочу сказать обо всех' кто уже написал или собирается писать и кто заявляет' что
они знают' над чем я работаю' так как либо были моими слушателями' либо услыхали
об этом от других' либо' наконец' дошли до этого сами' - в который раз говорит
Платон возможным платоноведам' и то же самое мог бы сказать любой другой
философ: - по моему убеждению они в этом деле совсем ничего не смыслят. У меня
самого по этим вопросам нет никакой записи и никогда не будет."(Ib.341c.
Пер.С.П.Кондратьева. Ср. далее ib.344c-345a).
По-моему' из сказанного Платоном вовсе не следует' будто помимо известных
нам сочинений' написанных в диалогической форме и имеющих-де только
пропедевтическое назначение' у Платона было еще и некое эзотерическое' неписаное
учение (Ёgrafa dТgmata; Ungeschriebene Lehre33)' которым всерьез и занимались в
Академии. По-моему' речь здесь идет о том же' о чем - помните? - шла в "Федре":
о "диалектическом"' т.е. разговорном' речевом' устном бытии мысли вообще и
философской' - т.е. предельно развернутой - мысли в особенности. Написанное -
только памятка для себя и других' только партитура' которая должна еще быть
исполненной живой мыслью. Этим философия (как и искусство в узком смысле слова)
радикально отличается от ремесленных рецептов' технических правил и канонов'
доказываемого знания' правовых систем. "Это (то' чем занимается философ. - А.А.)
не может быть выражено в словах так же' как выражаются в словах другие науки' -
только если кто постоянно занимается этим делом и слил с ним всю свою жизнь' у
него внезапно' как свет' засиявший от искры огня, оно возникает в душе и потом
уже само себя питает" (Ib.341c-d. Пер.С.П.Кондратьева' слегка мною измененный).
Чуть ниже Платон поясняет этот почти мистический образ более спокойным и
знакомым описанием: "Лишь с огромным трудом "..."' к тому же' если это
совершается в форме доброжелательного исследования' с помощью беззлобных
вопросов и ответов' может просиять разум (noаj) и родиться понимание каждого
предмета в той степени' в какой это доступно для человека" (Ib. 344b).
С философией' стало быть' шутки плохи. Наивная жизнь из любопытства'
пожалуй' и готова послушать умные советы философов' ознакомиться с их учениями'
может быть, даже оснастить себя философским мировоззрением' она готова допустить
философию в качестве служанки при важных делах' в качестве "приправы" или - так
и быть - специального - частного - занятия. Не то философия. Она требует всей
жизни и на меньшее не соглашается: никакой философии просто не получится. Или ты
ведешь жизнь государственного деятеля' и тогда советы философских советников
будут лишь разительными примерами того' как можно ничего не понимать в реальной
политике; или ты начинаешь вести жизнь философа' а тогда прощай государственные
дела. Так ведь и понял Платон суть своего конфликта с Дионисием.
Но если так' зачем же тогда нужна философия' в чем же все-таки
прагматический смысл' назначение философского дела. Жизнь - попытаемся смело
следовать за Сократом и Платоном - жизнь может воспользоваться философскими
благами только в том случае' если позволит философии воспользоваться собою'
считая ее - философию' философскую беседу - благом самим по себе. Жизнь мудреет
по всем своим статьям' когда предается мудрости' фило-софствует' точнее' когда
складывается как совокупность условий возможности философского пира. Какие
качества нужны человеку' чтобы участвовать в философской беседе?
Рассудительность' воображение' память' способность внимательно слушать другого'
доброжелательность' друже-любие' добросовестность или интеллектуальная честность
(умение "дать отчет"' или быть логичным)' "геройство консеквентности" и мужество
признать ошибку или незнание' сообразительность' интуиция... Какие душевные
качества для этого нужны? Какие телесные? Пожалуй' ведь обрисовывается довольно
доброкачественный человек. Вот вам и философская этика.
Какое устройство общества и государства в максимальной степени
способствует бытию в нем философа' философской беседы' философского пира? Вот мы
и на пороге того' чтобы вместе с Платоном заняться опасным делом: определять
законы подобного государства.
Разница будет лишь в том' что мы лишний раз и настоятельней напомним: все
эти качества и законы таковы не потому' что наконец установлены философами' а
потому' что допускают само бытие философов' т.е. бытие каждодневной беседы о
подобных качествах и законах' размышлений об этих этических и законодательных (в
частности) пред-положениях...
5. Философия за делом
5.1. Техника сократовского искусства.
Итак' по Сократу (и' кажется' так же и по Платону)' его дело - дело
философствования - и есть высшее благо - m?giston ўgaqТn - для человека. Высшее
благо' т.е. цель' то' ради чего все остальное. Состоит оно в том' чтобы
каждодневно вести беседы - lТgouj poie"sqai о добродетели и обо всем прочем' о
чем беседует Сократ' испытуя себя и других' ибо без такой пытливости жизнь не в
жизнь для человека (Apol.38a). Таково сократическое открытие добротности
(качественности) человека как существа' по сути своего бытия, не совпадающего с
собой' вопросительного' испытующего свою опытность (соответственно' и все в этом
опыте являющееся)' сокровенно открытого неведомому' - существа чреватого.
Человечащее человека начало есть начало философствующее.
Так' вдумываясь в "дело Сократа"' мы начинаем понимать дельность
философского дела - или "безделия"' - теряющегося в заботах человеческой
деловитости. Начало философии в человеческом бытии как таковом' то' что делает
возможным философию и открывает глубинный смысл этого занятия.
Но мы спрашивали' в чем' собственно' состоит это занятие не только и не
столько как общечеловеческая возможность' сколько как на деле осуществляемая
работа' как особое' технически изощренное мастерство' как дисциплина'
специальность' профессия. Да' философия - не склад остроумных или
глубокомысленных выдумок' не умозрительные рассказы о том' как обстоят дела в
человеке' мире и по ту сторону' не энциклопедия знаний' добытых сомнителоьным
путем' - она коренится в искусстве философствования. Да' философствование - это
искусство' которому так же трудно обучиться' как и любому другому искусству
(поэзии' музыке' живописи). Верно' - то' чем занята философия' невыразимо в
словах так' как выразимы другие науки' этому нельзя научиться так' как научаются
другим наукам' ее огонь вспыхивает (и гаснет) внезапно' чуть ли не от случайно
залетевшей искры. - Но хворост должен быть готов. Огонь философствования может
вспыхнуть лишь в той душе' что пожизненно взяла на себя многие труды и дела'
входящие в дело философии. Как и любое искусство' искусство философствования
есть также и особая "техне"' техника - со своими критериями верности' строгости'
точности. Какими путями - методами - можно войти в философскую беседу? Каков ее
интерьер? Каков инвентарь этой мастерской' как и что там мастерят?
Слушая Сократа и Платона' мы уяснили разные стороны этого искусства: (1)
расспрашивание себя и других о том' что нам мнится известным' (2) открытие в
самом знании вопроса о знании (мудрость незнания)' (3) маевтика - расспрашивание
как родовспоможение мысли' (4) диалектика - беседа об осново-пред-положениях. Но
мы еще далеки от того' чтобы дать себе отчет в специфической технике этого
искусства. В лучшем случае' мы описали сократический образ философствования'
сократическое уморасположение к философии' сократическое начало философии. До
дела же не дошли. Попробуем ближе присмотреться к тому' как все это делается
Тысячу раз твердит нам Сократ' что он "не силен говорить"' не умеет
сочинять пластически слепленные речи' говорит первыми попавшимися словами. В
одном он' правда' искусник: ставить вопросы' "творить логосы" философской
беседы' наводить на мысль. Как же ставятся эти вопросы? Чем отличаются "логосы"
философской беседы от других' как они "творятся"?
Аристотель' - сам Философ' - по-хозяйски оглядывая философское хозяйство'
так говорит о Сократе: "...Занимаясь этическими добродетелями и первым стремясь
отыскать их общие определения' "..." он вполне логично (eЬlogwj) пытался ответит
на вопрос: что такое?; ведь он в своих изысканиях пытался рассуждать
силлогистически (sullog...zesqai g¦r ?zetei)' а начало силлогизмов - `что
такое?'; ведь в то время диалектика еще не была так сильна' чтобы мочь
рассматривать противоположности и вне вопроса `что такое?'"...". Итак, две вещи
справедливо было бы отдать Сократу: наводящие рассуждения и общее определение' а
и то и другое касается начала знания"(Metaph., XIII, 4 1078b3-30).
Так выглядят неопределенное философствование Сократа и его неприхотливые
беседы с точки зрения профессионала. Искусство Сократа обрисовывается как
методическая стратегия - своеобразная логика - наводящих вопросов' - логика'
строго определенная ведущим вопросом - что есть то' о чем мы спрашиваем' каково
его общее определение' т.е. определение' вмещающее в себя все возможные виды'
например' "мужества". Или - что есть добродетель как таковая' вмещающая в себя
все виды добродетелей... Если удалось высказать общее определение того' что
рассматривается' если' соответственно' мысль наведена (как на фокус) на то' о
чем это определение высказа
...Закладка в соц.сетях
