Жанр: Любовные романы
Трезвый расчет
...мневаешься,
можем ли мы с Юнис быть родственниками. Опять шучу. Вперед!
— Это рай! Во всяком случае, рай на земле.
Джилл прошептала эти слова, погружаясь в горячую душистую воду, налитую до
краев большой мраморной ванны.
Леди Юнис, хозяйка Хаммерсгейта, с улыбкой кивнула, пробуя пальцем,
достаточно ли горяча вода, и махнула рукой служанке, отпуская ее.
— Это правда. Когда мы с мужем только поженились, первое, о чем я его
попросила, была вот эта ванна. И, разумеется, отдельные ванные комнаты для
меня и моих гостей. Многое пришлось перестраивать, замок довольно стар. Муж
счел это большой глупостью, но не стал спорить, а теперь даже ревнует,
говоря, что здесь мы можем делиться секретами, о которых мужчины никогда не
узнают. Налить вам еще вина, Джилл? И вам, Дина...
Леди Юнис расправила складки платья, удобно расположившись в мягком кресле,
и взяла со стола высокий кувшин с вином. Наполнив хрустальные фужеры, она
протянула их Джилл и Дине.
Джилл пила терпкое, вкусное вино и чувствовала себя на вершине блаженства.
Рубиновые отблески падали от фужера на ее полуобнаженную грудь, огонь весело
горел в камине, а на стенах уютно мерцали электрические лампы в виде свечей
в изящных канделябрах.
Ничего подобного ванной комнате леди Юнис Джилл не видела ни разу в жизни.
Она располагалась на втором этаже Хаммерсгейтского замка, в его западной
башне. Высокие и узкие окна, забранные цветным стеклом, пропускали последние
лучи заходящего солнца. В углу большой комнаты с покатым каменным полом
располагался громадный бак из нержавейки, в который по специальным трубам
наливалась чистая дождевая вода. С обеих сторон бака стояла специальная
печь, на которой были навалены камни довольно крупных размеров. Они
раскалялись от печи и отдавали свое тепло баку, так что вода всегда была
достаточно теплой. Впрочем, при необходимости воду можно было быстро нагреть
и на огне двух громадных каменных плит, расположенных на противоположных
сторонах комнаты. Средневековье и современность причудливо смешались в этой
великолепной ванной, и Джилл испытывала неподдельное блаженство. Здесь было
тепло и очень уютно.
Украшены и убраны банные покои были со вкусом и роскошью. Золотые и алые
занавеси закрывали каменные стены, все кресла и стулья, скамьи и столы
утопали в мехе звериных шкур, а вокруг самой ванны были разложены циновки из
камыша, на которые можно было ступить, не боясь холода каменных плит.
Мраморную ванну украшали изображения маленьких дельфинчиков.
Были в комнате и два изящных резных столика. На одном из них стояли
хрустальные графины с вином и элем, хрустальные же фужеры, блюдо со сластями
и корзина с фруктами, на другом же помещались красивые каменные и стеклянные
флаконы, от которых исходил нежный и пьянящий аромат. Когда Джилл и Дина,
грязные и дрожащие, впервые вступили в эту волшебную комнату, леди Юнис
первым делом велела выбрать каждой понравившийся аромат. Джилл остановилась
на флаконе с розовой водой, Дине понравился аромат белых лилий. Леди Юнис
собственноручно опорожнила флаконы в ванну и бадью, и теперь комната утопала
в чарующей смеси двух этих нежных ароматов. Эти эликсиры готовили в поместье
своими руками деревенские мастерицы.
Джилл блаженно вздохнула. Так хорошо, как здесь, ей не будет никогда, это уж
точно. Жаль, что нельзя навсегда остаться в ванне с горячей и душистой
водой, где твое измученное тело стало невесомым, а чистые волосы тяжелой
золотой волной легли на плечи и грудь.
Они добрались до Хаммерсгейта без приключений. Леди Юнис и ее муж лорд
Белфор, их многочисленные дети и вся прислуга встретили Дика с такой
неприкрытой и искренней радостью, что на душе у Джилл сразу стало легко.
Удивительно, но малыши немедленно облепили Рокко, и молодой человек смеялся
и играл с ними так, словно и сам был беззаботным мальчишкой. Джилл и Дина
немного оробели, главным образом из-за своего ужасного вида, но лорд и леди
обняли их с такой нежной заботой, так радушно препроводили в замок, что
девушки быстро успокоились.
Как ни странно, но честный рассказ Дика о том, как именно пересеклись их с
Джилл дороги, не вызвал особого удивления. Судя по всему, для леди Юнис
вовсе не являлось сюрпризом то, чем занимаются ее младший брат и его верный
приятель.
Все, что леди Юнис сделала, услышав историю о похищении, так это вздернула
красивую бровь, фыркнула, а затем бесцеремонно отстранила Дика и увела Джилл
в гостевые покои, бросив напоследок:
— Ни секунды не сомневаюсь, что ты кончишь свои дни на виселице, юный
Ричард, но братьев не выбирают, да если бы и выбирали, я все равно, пожалуй,
выбрала бы тебя. Девушки! За мной!
Лорд Белфор выглядел несколько более суровым и позвал Дика и Рокко в свои
покои, чтобы обсудить все подробнее. Удивительно, но оба молодых человека
покорно последовали за ним.
Джилл и Дина отдались в руки леди Юнис, и та, как мудрая и добрая женщина,
прекрасно понимающая, о чем они мечтают больше всего, сразу же повела их
сюда, в свои роскошные банные покои. Здесь она и осталась вместе с ними,
подливая в фужеры подогретое вино и развлекая девушек легкой беседой.
Джилл негромко произнесла:
— Вы, должно быть, проводите здесь много времени. Здесь чудесно.
Леди Юнис улыбнулась.
— Да, хорошо. В молодости я рвалась в Лондон, считала, что только там
настоящая жизнь, но сейчас поняла: нет ничего прекраснее птичьего щебета на
рассвете, парного молока и хрустального воздуха. Лорд Белфор бывает в
столице, все-таки пэр Англии, но я, я стала настоящей деревенщиной.
Джил завистливо покосилась на изящное платье леди Юнис, ее модную прическу и
безупречный маникюр. Какая красавица...
Девушка вздохнула.
— Вы очень добры, леди Юнис. Мы с Диной вам ужасно благодарны за все,
что вы делаете для нас.
Леди Юнис помахала изящной белой рукой, унизанной драгоценными перстнями.
— Мне самой это очень приятно, и вы обе для меня желанные гостьи. Я
вообще вам весьма признательна, ибо только благодаря вам мой брат заехал в
Хаммерсгейт после нескольких лет отсутствия. Боюсь, Дик не слишком утруждает
себя визитами к родственникам. Даже мама месяцами не получает от него ни
одной весточки. Так что вы, Джилл, сделали мне настоящий подарок, и немалый,
потому что я люблю этого разбойника и всегда жду его с любовью и нежностью.
Я искренне благодарю вас.
— Но это не я! Он сам так решил.
Леди Юнис ласково улыбнулась и отставила в сторону свой фужер. Дик был прав.
Эта хрупкая, изящная женщина с черными как смоль волосами совсем не походила
на своего младшего брата.
— Я хорошо знаю Дика. Он меня любит, но ни за что не приедет в
Хаммерсгейт, если у него есть возможность избежать этого визита. Дик
чувствует свою вину перед вами и Диной, потому что подверг вас страданиям и
всяческим неудобствам, а потому привез вас сюда, чтобы я хоть немного
позаботилась о вас. Таким образом, если бы не вы, мой братик проехал бы мимо
Хаммерсгейта, не удостоив его ни единым взглядом. Дик никогда не чувствовал
себя уютно за высокими стенами замков. Ему подавай вольный ветер.
Джилл в который раз оглядела все вокруг. Банные покои не были исключительным
местом. Весь замок, по крайней мере, та его часть, которую успела
рассмотреть Джилл, был столь же красив и уютен.
— Как странно и обидно! Почему? Ведь здесь так хорошо...
Леди Юнис опять улыбнулась своей поистине чарующей улыбкой.
— Благодарю за добрые слова. К сожалению, Дик совсем другой. Даже когда
он был маленьким, нашей матери стоило больших трудов удержать его дома.
Когда он вырос и уехал в Лондон, мы не видели его месяцами, а потом он
терпеливо выслушивал упреки отца, но опять делал по-своему. У него свой
путь, у Дика, и поделать с этим ничего нельзя. Иногда кажется, что он просто
не задумывается о последствиях своих поступков.
Джилл неожиданно вспомнила о том, как яростно Дик добивался встречи с ее
братом Джейком, и поёжилась. Леди Юнис продолжала, не заметив этого:
— Сейчас меня беспокоит только одно: как уберечь его от наказания —
впрочем, вполне справедливого — за ваше похищение. Ведь когда вы вернетесь к
своей семье, это наказание станет неминуемым. Сам Дик решил искупить вину,
сопровождая вас в Уэльс. Честно говоря, это меня нисколько не удивило, жаль
только, что он вообще совершил такую глупость, похитив вас.
Джилл горячо кивнула, соглашаясь. Леди Юнис посмотрела на нее поверх фужера
с вином.
— Я надеюсь, Джилл, что вы с Диком добьетесь успеха. Должно быть,
кольцо очень дорого вашей семье и весьма ценно.
Джилл понимала любопытство леди Юнис и ее уверенность в том, что кольцо
имеет большую ценность. Иначе было трудно объяснить, что кто-то собирается
рисковать ради него жизнью. Дик наскоро рассказал своим родным о цели
путешествия, разумеется, не упомянув при этом о Камне Силы, сатанистах и
прочих оккультных штучках, за что Джилл была ему очень благодарна. Ей не
хотелось обременять слух леди Юнис ни ложью, ни глупыми сказками о
волшебстве, в которые добрая хозяйка Хаммерсгейта, разумеется, не могла
поверить, но зато это отвратило бы ее от Джилл и Дины.
Девушка осторожно ответила:
— Оно не то чтобы очень ценно, но принадлежало моей семье на протяжении
столетий. Это семейная реликвия нашего рода, и больше всего о ней переживают
мои старшие родственники, потому я и обещала им, что верну кольцо во что бы
то ни стало.
Леди Юнис кивнула и с симпатией посмотрела на Джилл.
— Я вас хорошо понимаю. Знаю, как это бывает. Ради семьи мы готовы на
все. Однако вода остывает, а ужин ждет. Заканчивайте свое купание,
одевайтесь — в спальне наряды уже ждут вас, а попозже мы продолжим нашу
беседу, пока будут сохнуть ваши дивные волосы.
Четверть часа спустя Джилл сидела напротив леди Юнис в удобном и мягком
кресле, а жаркий огонь помогал ее волосам изгнать последние капли воды.
Добрая хозяйка снабдила их с Диной всей необходимой одеждой, и теперь Джилл
наслаждалась прикосновением чистой ткани к телу. Дина извинилась и попросила
отпустить ее спать, потому что после горячей воды буквально валилась с ног.
Леди Юнис заверила девушку, что в извинениях нет нужды, и отправила веселую
краснощекую служанку показать Дине ее комнату. Джилл осталась с хозяйкой
замка наедине.
На столе уже появилась скромная закуска: жареный миндаль, ломтики острого
сыра и маленькие сладкие кексы. Вино, предложенное леди Юнис на этот раз,
было густым и сладким, а цвет его стал почти черным и очень красивым. Босые
ноги Джилл поставила на специальную скамеечку и блаженствовала, смакуя
рассыпающиеся во рту кексы.
— У вас волшебный повар, миледи. Я не пробовала ничего вкуснее. В
Лондоне трудно найти хорошего повара — наступила эра фастфуда. Да и повара в
столице перевелись.
— Да, наш повар истинный мастер, но благодарить мы должны Дика и Рокко.
С их приездом все в замке ожили. — Она отпила из кубка и лукаво
взглянула на Джилл из-под опущенных ресниц. — Особенно женщины.
Джилл почувствовала, как на ее щеках заполыхал пожар.
— Не сомневаюсь, что так и есть.
— О да! Это всегда становится проблемой, когда Дик приезжает в замок.
Я-то ему рада, но служанки словно теряют разум и вьются вокруг него, как
бабочки вокруг свечи. Конечно, он красивый и привлекательный мужчина, но
порой меня удивляет, как он выносит это обожание. В таких количествах!
— Ну, непохоже, чтобы он от этого страдал. Полагаю, ему нравится
привлекать к себе влюбленные взоры. — Джилл упорно не смотрела на леди
Юнис, но чувствовала, что та улыбается.
— Не совсем так, дорогая Джилл. Иногда мне кажется, что такими
короткими романами Дик словно мстит всему свету.
— Но... почему?
Леди Юнис посерьезнела и вздохнула.
— Дик всегда был любимцем семьи. Отец его обожает, братья и сестры не
чают в нем души, мама не нарадуется на то, каким красивым и сильным парнем
он вырос, но Дику этого всегда было мало. Я его понимаю. Я помню, когда ему
было десять лет, мы отправились в Лондон, чтобы быть представленными ко
двору королевы. Всех нас, детей, выводили вперед и представляли, но Дик
вырвался и убежал. Он хотел, чтобы его оценивали по заслугам, а не по
титулу. Из-за этого он ушел из дома так рано, из-за этого связался с
сомнительными личностями — мягко говоря!
В нем горит вечный огонь, и это пламя не дает душе Дика покоя. Однажды он
совершит либо настоящий подвиг, либо настоящее преступление.
Джилл грустно промолвила:
— Он очень любит свою семью. Он сам мне об этом рассказал. Сказал, что
он паршивая овца в стаде. Жаль, что он так считает. Мне кажется, он один из
лучших людей, которых я встречала в жизни.
— Правда, Джилл?
Джилл смотрела на огонь и потому не видела, какое тепло и участие светится в
глазах леди Юнис. Девушка ответила, не особенно задумываясь:
— О да! Вначале я так не думала, потому что кто же не будет напуган и
возмущен, когда его похитят и увезут силой? Тогда я думала только о том, как
бы поскорее сбежать от Дика.
— Серьезно? Вот уж не подозревала, что узнаю о девушке или женщине,
которая захочет по собственной воле от него уйти!
Джилл рассмеялась.
— Я не только хотела, но и сделала попытку, правда, неудачную.
Она кратко пересказала леди Юнис историю их с Диной неудачного побега, и обе
принялись смеяться. Потом леди Юнис спросила:
— И больше вы не пытались?
— Нет. Мне очень горько быть оторванной от моих родных, я тосковала по
ним, но знала, что рядом с вашим братом мне не угрожает никакая опасность.
Он человек чести, хотя и утверждает обратное. Мне кажется, он изо всех сил
хочет убедить весь мир, что он преступник и отрезанный ломоть, но я, хоть и
недолго знаю его, все же думаю, что он честен и благороден. Он, без
сомнения, большой пройдоха и способен на хитрость, когда это необходимо, но
не на подлость. — Она помолчала и тихо добавила: — Они с Рокко спасли
жизнь мне и Дине. Вчера, когда Марк Боумен послал наемников, чтобы они убили
нас. Я не думаю, что человек без чести и совести сделал бы это. Дик защищал
нас... несмотря ни на что.
Леди Юнис смотрела на Джилл с очень странным выражением лица.
— И потом он привез вас обеих ко мне...
О, Джилл, я думаю, что вы хорошо понимаете моего брата. Лучше чем кто-либо.
Даже лучше, чем я.
Девушка вновь вспыхнула от смущения.
— Я уверена, что это не так, миледи. Я ведь знаю Дика Аллена всего
несколько дней.
— Думаю, этого достаточно. Более чем достаточно. Однако мы заболтались.
Сейчас моя горничная поможет вам одеться и причесаться, и мы присоединимся к
остальным, они, должно быть, уже ждут нас. Близится время ужина, и я должна
удостовериться, что все в порядке. Поскольку вы гостите здесь всего одну
ночь — Дик в жизни не задерживался дольше — все должно быть на высоте. Я
подобрала вам одно из своих платьев, пока стирается и сушится ваше, так что
не стесняйтесь, а кроме того, окажите мне честь и наденьте любые
драгоценности, которые вам приглянутся.
— О нет, миледи, я не могу просить вас об этом...
— А вы и не просите, это я настаиваю. Мне будет очень приятно увидеть
вас во всем блеске, и Дику, думаю, тоже. Вижу по вашему лицу, что вы мне не
верите, но очень скоро вы поймете, что я была права.
Дик прекрасно знал, что ему не следует находиться там, где он сейчас
находится.
Он стоял в самом углу большого балкона комнаты Джилл Уилбери, скрытый тенью
и вечерним сумраком. Стоял и смотрел сквозь тонкие занавески, как Джилл
садится перед большим старинным зеркалом в массивной раме и начинает
медленно расчесывать свои тяжелые золотые волосы. Горничная леди Юнис уже
помогла девушке снять роскошное зеленое платье цвета весенней травы и
изящную диадему из изумрудов и жемчуга, в которой Джилл Уилбери более всего
напоминала королеву, царственную и прекрасную. Королеву друидов.
Дик не мог отвести от нее взгляд на протяжении всего вечера. Он едва
притронулся к еде, хотя повара постарались на славу, не слышал, о чем
говорили вокруг, невпопад отвечал на вопросы. Он смотрел только на Джилл. На
ее худощавое живое лицо, на высоковатые скулы, на чуть более чем нужно
решительный подбородок, на нежные губы... Он смотрел и представлял, как
прикасается к ее нежной загорелой коже, ласкает ее, гладит, а потом целует.
Как пробегает кончиками пальцев по щекам, обводит соболиные брови,
прикасается к маленькому нежному ушку... Скользит по стройной шее и точеным
плечам, нежно, едва уловимо, и ее тело трепещет в ответ этим нежнейшим из
прикосновений... Ее темно-серые глаза наполняются удовольствием, блаженством
и желанием, точно таким же, какое бушует уже в его крови...
Легкий ветерок взметнул занавески, и Дик на короткий момент увидел Джилл
совсем ясно.
Она сидела, задумчиво опустив руку с гребнем, и хмурилась, глядя на свое
отражение в зеркале. На ней были только тонкая сорочка и темно-синий
пеньюар. Комнату освещали ночник и огонь в камине, а потому по стенам
метались причудливые тени.
Близилась гроза. Дик чувствовал ее приближение и томился в ожидании. Может
быть, буря сможет освежить его пылающую голову!
Никогда в жизни Дик Аллен не был до такой степени пленен и околдован
женщиной. Это чувство было новым и пугающим для него, человека достаточно
взрослого и опытного в любовных делах, каким он себя считал. Кроме того, он
ведь практически преступник, безжалостный и хладнокровный, и на всем белом
свете ему нет дела ни до кого, кроме Рокко да собственной семьи! Женщины?
Да, они привлекали его, он любил женщин, мог восхищаться ими, даже не
затаскивая при этом в постель, однако истинная страсть никогда не трогала
его сердце и не заставляла кровь быстрее бежать по жилам. Он считал, что
любовный акт есть вещь обычная и необходимая, как, скажем, ежедневная еда,
но ведь никто не испытывает любви к свиному окороку или мясному пудингу?
Коль скоро Бог создал мужчин и женщин и велел им любить друг друга, в этом
нет ничего странного или необъяснимого...
Не было. Теперь Дик не понимал ничего.
В ушах звенела кровь, грозную и прекрасную песню пела она, и песня эта была
внове для молодого человека. Песня страсти и любви, песня жара плоти и огня
души, песня древняя и вечная, как сама земля.
Он слышал от своих товарищей и знакомых о любовных муках и никогда не
принимал этого всерьез. Более того, он весело смеялся и втайне благодарил
Бога за то, что лишен этих пыток, за то, что любовь не может ранить его
сердце — ведь оно так хорошо защищено от любовных стрел.
Каким же он был глупцом! Крепости и бастионы пали, высокомерная насмешка
улетучилась, и Дик стоял один на один с предвечной и грозной силой любви.
Как мало он понимал!
Любви вовсе не понадобилось проникать обманом в его сердце — она просто
обрушилась на него, подобно первому весеннему ливню, смыла всю шелуху и
оставила Дика Аллена голым и беззащитным. Он сам загнал себя в ловушку —
своим высокомерием, гордостью, пренебрежением и самоуверенностью, а вот
теперь не знал, что ему делать.
Нет, знал, конечно. Можно бежать, бежать немедленно, оставить Джилл и Дину,
тихо разбудить Рокко и улизнуть под покровом ночи, куда-нибудь очень далеко,
где никто их не найдет. Юнис приглядит за девушками и отправит Джилл под
надежной охраной к Уилбери, а через месяц-другой Джейк отвезет сестру в
Уэльс, как они и собирались...
О да, это было бы замечательно — сбежать и тем самым избавить себя от
неминуемых мук разочарования, ведь у них с Джилл ничего не может получиться,
никогда и ни за что. Знатная наследница богатого и древнего рода — и
авантюрист, едва не ставший настоящим преступником, бродяга, хулиган...
Возможно, и даже скорее всего, она увлечена им, ибо Дик был достаточно
опытен в общении с прекрасным полом, чтобы распознать плотское влечение, но
Джилл Уилбери не позволит себе совершить нечто недостойное, не даст чувствам
одержать верх над разумом. Дик с неожиданным презрением вспомнил прочих
своих женщин. Как легко они соглашались на все! Возможно, именно поэтому
сейчас он не мог даже вспомнить их лиц, не говоря уж об именах.
Джилл была другой. И Дик со всей своей силой, ловкостью, умом, красотой и
обаянием ничего не мог поделать с этим. В любом случае придет время — после
Уэльса, Сайруса Берка, после встречи с Джейком, — когда они с Джилл
Уилбери расстанутся навсегда.
Если он уйдет сейчас, боль будет слабее.
Он не мог уйти.
Впервые в жизни он не мог уйти, не мог удрать. Потому что даже на миг не мог
расстаться с Джилл Уилбери. Сама мысль об этом была нестерпимой и жгла его
душу каленым железом. Дику Аллену было не впервой убегать из родного дома,
но любовь стала неодолимой преградой на его пути, и он тонул, сгорая в ее
лучах, погибал от страсти, и погибать ему было сладко!
Джилл была нужна ему, как воздух, как вода, как солнце и луна, но и он был
нужен ей, только она этого еще не понимала, наверное...
Джилл в комнате вдруг бросила гребень, обеими руками подхватила золотые косы
и стала наклонять голову так и этак, пристально рассматривая себя в зеркале.
Дик, зная женщин, прекрасно понял, о чем она сейчас думает.
Потом она оставила волосы в покое и спрятала лицо в ладонях. Судя по всему,
она нашла ответ, который искала в зеркале. Дик едва не взвыл от отчаяния и
невозможности вмешаться.
Он привык брать, а не отдавать, ибо его женщины сами предлагали ему свои
дары. Однако в этот миг Дику хотелось самому сделать подарок — Джилл. Если
бы он только мог! Он сделал бы его, не задумываясь и не требуя от нее ничего
взамен. Он должен, обязан сказать ей, прежде чем они расстанутся навсегда,
что она красавица, что она богиня и королева в одном лице, по крайней мере,
в глазах одного мужчины — Дика Аллена!
Возможно, это и не очень много, возможно, это не так уж и утешит ее, но он
должен попытаться.
Еще более сильный порыв ветра ворвался в комнату и задул свечи. Джилл
подняла голову и взглянула в сторону балкона, не видя, впрочем, Дика — он
стоял в густой тени. Затем поднялась и пошла к открытой двери. В этот момент
Дик шагнул из тени.
Джилл в изумлении остановилась, а затем торопливо вскинула руку к вороту
слишком открытого пеньюара, в смущении пытаясь прикрыть шею и плечи.
— Дик?.. Что ты здесь делаешь? Как ты здесь очутился и как долго стоял
на этом балконе?
— Несколько минут.
Он солгал. На самом деле он провел здесь почти час и видел, как ее
раздевали, но не хотел смущать девушку этим признанием.
— Я перелез сюда со своего балкона, моя комната находится под твоей.
Это просто. Ты не выйдешь на минуту? Пожалуйста. Это ненадолго. Становится
холодно. Гроза идет.
Джилл отступила, еще плотнее стянув ворот пеньюара, и покачала головой.
— Нет. Слишком холодно. Я хочу закрыть двери. Зачем ты пришел?
— Сейчас еще не холодно. Ветер свежий... Подумай, как приятно будет
улечься в теплую постель после ночной свежести. Твое тело овеет ветер...
— Мое тело не хочет, чтобы его овевал ветер!
— Тогда я тебя согрею. Иди сюда.
Джилл недоверчиво посмотрела на Дика, протягивавшего ей руки, и все-таки
вышла на балкон. Руки, впрочем, не приняла. Тогда он сам властно взял ее за
руку и притянул к себе.
Потом он обнял Джилл уже обеими руками. Девушка не сопротивлялась, но он
чувствовал, как она напряжена и насторожена. Ее теплое дыхание щекотало и
согревало шею Дика. Он осторожно прижался щекой к пушистым волосам Джилл.
— Чувствуешь? Тепло приятнее ощущать, когда вокруг холодно. Ветер
бесится, а мы стоим, и нам он не страшен, потому что мы вместе. Помнишь, как
мы ночевали в лесу и я согревал тебя в своих объятиях?
Джилл тихо хмыкнула.
— Полагаю, это исключительно для того, чтобы я не сбежала. Я ведь
хотела спать с Диной, но ты не разрешил.
— Ну, частично и так, но ведь мы согрели друг друга, разве нет?
— Зачем ты здесь?
Дик погладил ее волосы и просто ответил:
— Хотел тебя увидеть.
Она была смущена, Дик это почувствовал.
— Ты хотел поговорить со мной? Об Уэльсе? О нашем путешествии?
— Нет, не об этом. Но, если хочешь, можем и это обсудить.
— Тогда зачем, не понимаю? Я думала...
Он осторожно пропустил ее волосы сквозь пальцы, наслаждаясь тем, как они
струятся подобно шелковым нитям по его коже.
— О да. Ты думала, что я сейчас с другой женщиной, возможно, с какой-
нибудь горничной.
Даже в темноте было видно, как она вспыхнула, и Дик понял, что попал в
яблочко. Что ж, не ему винить ее за подобные мысли. Если бы не она, все было
бы именно так. В замке его сестры имелась не одна девица, жаждущая дерзкой
ласки Дика Аллена, и он мог бы выбирать этой ночью.
Но, хотя желание переполняло его, Дик не мог даже думать о других
...Закладка в соц.сетях
