Жанр: Любовные романы
Свадьба Эмбер
...в себе и опасный, линии его
мускулистых бедер никогда не были так отчетливо видны, как сейчас в этой
откровенно мужской позе.
— Я, — согласился он. — Нам надо поговорить,
Эмбер.
— Поговорить? — Этого она меньше всего ожидала.
Отвратительная волна тошноты и беспомощности вновь накатила на нее. —
Но я не в состоянии сейчас решать какие-то вопросы, — пробормотала
Эмбер, ненавидя себя за жалобный тон. Но она знала, что ее вот-вот вырвет и
ей надо уединиться на некоторое время. — Дай мне десять минут. Мне
надо побыть одной.
— Это не может ждать, — настаивал он. Его глаза
сверкали. — Потерпи меня немного, Эмбер. Я хочу знать, почему ты
убежала и почему у тебя такой несчастный вид. Ты ведь была в отличном
настроении, пока не услышала об отъезде Лео. Что я должен думать обо всем
этом?
Эмбер топталась вокруг кровати, надеясь, что выглядит вполне
непринужденно и что ей удастся подойти к двери и изящно улизнуть.
— Ничего. Если хочешь знать, я убежала потому, что плохо
себя чувствовала. Я просто опасалась, что меня стошнит на тебя, Джейк,
— ответила она грубо. Это обуздало бы любую страсть! — подумала
она язвительно.
Нахмурившись, он спустил ноги на пол и встал.
— Когда тебе случалось возвращаться в Каслстоу из
Африки, вы с Лео встречались? — спокойно спросил он.
— Конечно!
— Я полагаю, ваши встречи были... теплыми? Ты была рада
видеть его. И бросалась ему в объятия.
Она неловко поежилась.
— Ну да, почему бы и нет?
К ее удивлению, он сморщился.
Она поспешила добавить:
— Я же сказала тебе: мы — друзья с детства.
Кстати, у меня в то время была связь с Энцо, — напомнила она,
чувствуя, куда он клонит.
— Тем не менее в твоих эмоциях царил хаос, —
мрачно продолжал он. — Каждый раз, возвращаясь домой, ты чувствовала
себя выдохшейся и нуждалась в теплой, дружеской любви. Тебе нужен был кто-
то, кто бы тебя успокоил, помог забыть боль и страдания, которые остались за
спиной. Иначе бы ты просто не выдержала, да?
— Да, но...
— Как я помню, Лео также нуждался в любви. —
Странно: казалось, Джейк заставляет себя обсуждать ее отношения с Лео, и
судя по выражению его лица, ему это неприятно. — Ты говорила, —
продолжил он сухо, — что он развелся с Джинни и был глубоко несчастен.
Ее глаза потемнели.
— Ты подозреваешь, что я с ним спала?!
Эмбер уставилась на него с открытым ртом. Она уже готова была
яростно защищаться, когда он коротко вздохнул и пригвоздил ее тяжелым
взглядом.
— Как раз это я и хотел узнать. — Голос его
дрожал. — Есть ли хоть малейший шанс, что твой ребенок — от Лео?
Потрясенная Эмбер с минуту молчала, пытаясь обрести голос.
— Нет! — в ужасе закричала она. — Как ты
можешь?! Он любит Джинни, всегда любил и будет любить!
— Ты уверена? — спросил Джейк, и его мускулы
напряглись в ожидании. — Абсолютно, совершенно уверена?
— Клянусь памятью матери! — пылко сказала она.
Джейк расслабил плечи и выдохнул воздух из легких, как будто
отбросил сомнения и неуверенность, копившиеся долгое время. Линии его лица
разгладились, и перед ней снова был дружелюбный Джейк, которого она знала и
любила.
— Спасибо, — выдохнул он. — Прости, если я
обидел тебя, но я должен был спросить.
— Я удивляюсь, — медленно сказала она, —
почему ты не возражаешь против ребенка Энцо, а тут...
Он нахмурился и опустил голову.
— Энцо не стал бы рисковать своим браком, предъявляя
права на ребенка, — сказал он, глядя в пол. — Лео сделал бы это,
будь он отцом.
— Это имеет значение?
Джейк поднял голову, и их глаза встретились.
— Я намереваюсь взять на себя обязательства по отношению
к тебе и твоему ребенку. Я бы не хотел легальной борьбы за обладание. Я
полагаю, что отец — Энцо. Кроме нас, только твой босс — Мэри
Смит из
Юнит
— знает правду. Я хочу, чтобы все так и осталось. Никто
не должен знать, что не я отец твоего ребенка.
Эмбер ответила не сразу. Ее глаза искали его лицо. Она
пыталась понять, почему его это так беспокоит.
— А почему?
Он колебался.
— Гордость, — ответил он тоже не сразу. — Я
не хочу выглядеть полным дураком.
Но она чувствовала, что это не главная причина. Слишком
непохоже на Джейка принимать близко к сердцу то, что скажут люди.
— Ребенок должен знать, кто его биологические родители,
— сказала она мягко. — Всегда. И мой ребенок узнает, кто его
отец, как только он сможет это понять.
— Нет! — сказал Джейк и быстро шагнул к ней.
— Ввиду особого характера нашего брака мы должны дать твоему ребенку
нашу любовь и устойчивые тылы. Может быть, мы никогда не скажем ему или ей
правду. Или решим, что это будет уместно, когда ему исполнится десять или
двенадцать, или...
— В десять лет? — Она посмотрела с сомнением.
— Не знаю, Джейк. Слишком сложный это вопрос, чтобы решать его сейчас,
когда я в такой растерянности.
— Я тебе помогу, — сказал он. — Согласись,
что мы отложим решение о том, когда сказать ребенку правду, как минимум на
десять лет, и я останусь с тобой. Не согласишься — расстанемся прямо
сейчас. Вот и решай, Эмбер!
Она бы и решала, если бы ноги не отказывали ей. А ведь так и
будет еще не один месяц беременности. Его глаза жгли ее. Против своей воли
она чувствовала, что готова сдаться. Вот так же Джейк вырвал у нее согласие
на предложение руки и сердца. Она была сломлена предательством Энцо и
чувствовала себя безвольной и беззащитной. Впервые в жизни ее не волновало,
что с ней происходит, и она была равнодушна к тому, что Джейк делает с ее
жизнью. Теперь было то же самое.
— Думаю, ты прав, — сказала она, стараясь
рассуждать трезво. — Мой ребенок должен прежде всего чувствовать себя
уверенно и надежно, но...
— Никаких
но
. Обещай, — настаивал он. — Я
не хотел говорить об этом, но ты должна задуматься о последствиях, Эмбер!
Твой ребенок должен быть гораздо старше, чем ты думаешь, чтобы справиться с
мыслью, что у тебя была внебрачная связь.
— Джейк! — слабо протестовала она.
Он взглянул на нее, задыхающуюся от боли, и его тон смягчился.
В нем зазвучала нежность, идущая от самого сердца.
— Я пытался показать тебе, что будете чувствовать ты и
твой ребенок. — Он сделал паузу. Его глаза были полны сострадания.
— Представь себе, каково это вдруг обнаружить, что твои родители не
имеют с тобой никакой кровной связи.
— Ужасно! — пылко воскликнула она.
— Хуже, если узнаешь, что твой настоящий отец —
лжец, болтун и любовник, который не раздумывая нарушает брачные клятвы.
Ее передернуло от отвращения, она представила себе момент,
когда ее ребенок узнает о своем отце.
— Я с тобой согласна. Если б я узнала такое, это
уничтожило бы меня!
В его глазах промелькнула жалость.
— Да. Возможно. Если бы у тебя не было серьезной
поддержки, которая помогла бы справиться с подобным откровением. —
Джейк говорил небрежным тоном. Но она заметила, что он теребит манжеты.
Неужели волнуется? И его небрежный тон — просто игра? Что бы это все
значило? — недоумевала Эмбер, а он продолжил: — И ты бы
почувствовала стыд, а может быть, и ненависть?
— Думаю, да, — согласилась она.
Джейк вздохнул с явным облегчением.
— Вот почему большинству усыновленных детей не
рассказывают об их происхождении, — мягко сказал он.
— Возможно, — опять же согласилась она, удивляясь
его мудрости. Как рассказать ребенку об Энцо, как объяснить, что она глупо
попалась в сети этого волокиты? Ужасно! Джейк прав: ребенок, конечно,
отвернется от нее.
— Ну вот и договорились. Твой ребенок должен
воспитываться как мой собственный, — повторил он.
Но, женившись на ней и признав ее ребенка своим, Джейк
обретает наследника чужой крови. А как же род Кавендиш? Ведь это не совсем
то, чего он хотел бы, не так ли? Она старалась вникнуть и понимала, что
должна быть настороже.
— А о чем ты думал раньше? — воскликнула она.
— Ты же мог кого-нибудь встретить и полюбить.
— С моей-то профессией? — Он неопределенно пожал
плечами. — Я же все время в разъездах. Из дюжины женщин, которых
встречал, я ни одну не любил. Я не могу поддерживать отношения, как этого
требуют женщины. Они хотят постоянства в любви, а я не могу им этого дать. И
не спрашивай меня о прошлом, — сказал он, как раз когда она открыла
для этого рот.
У него был взгляд раненого животного, и Эмбер промолчала,
зная, что какая-то незаживающая рана заставляет его сдерживать свои эмоции.
Она вспомнила, как он реагировал на ее рассказы об их
счастливой семейной жизни, подозревая, что его родители были жестокими или
холодными людьми. Хотя раньше он говорил о них с любовью. С миссис Кавендиш
Эмбер довелось общаться лишь по телефону, и у нее создалось впечатление, что
это заботливая, добрая женщина.
Должно быть, мать Джейка пережила какой-то неудачный роман. К
своему удивлению, она почувствовала, что ей это небезразлично.
— В чем дело, Эмбер? — спросил он настойчиво.
— Я бы предпочел не разочаровывать сейчас моих родителей относительно
внука, да и насчет тебя тоже. — (Она вздрогнула. Его родители были бы
потрясены, узнай они правду.) — Мы же не хотим, — продолжал он с
победоносной улыбкой, — чтобы кто-нибудь из моих родственников объявил
нашего сына или дочь незаконнорожденным ребенком и претендовал на наследство
Кавендишей после моей смерти, не так ли?
— Или на наследство Фрэзеров! — сказала она
мрачно.
Джейк бросил на нее полный подозрения взгляд, но успокоился,
поняв, что это шутка. Какое у нее наследство!
— Решено, — сказал он уверенно. — Для всех
остальных твой ребенок — мой. Так будет лучше, Эмбер. Энцо не станет
претендовать, я думаю?
Она снова вздрогнула, краска стыда залила лицо. Она вспомнила
унизительную сцену объяснения.
— Он умыл руки.
Джейк сочувственно кивнул.
— Все позади. Для тебя жизнь начинается снова.
Но Эмбер чуть не плакала. Будущее казалось беспросветным:
жизнь без любви. Она отвернулась, подошла к окну, глянула в темноту.
— Хотелось бы верить.
— Ты не должна ставить на себе крест, — сказал он
мягко.
Услышав успокаивающие нотки в его голосе, она обернулась,
слезы застилали глаза.
— Ты не понимаешь, как я отвратительна самой себе! Я всю
жизнь буду ходить с опущенной головой! Я никогда не забуду, что значит
ненавидеть себя за потерянное самоуважение.
— Ты пала жертвой опытного соблазнителя.
— Я сама согласилась. Он меня не принуждал, —
честно сказала она. — Это был кошмар, Джейк, какого я и представить
себе не могла. Я казню себя за собственную глупость. — Она сникла,
обессилев. — Не жди от меня ничего, кроме дружбы. Я буду хорошей
женой, матерью и компаньоном. Пожалуйста, не проси меня о большем. Я не
смогу этого тебе дать. Мэри Смит тебя так хвалила, и я уважаю ее мнение и
доверяю тебе. В свою очередь я обещаю хранить в тайне происхождение моего
ребенка, сколько ты считаешь нужным. Даю слово.
— Спасибо, — сказал он спокойно. — Я изо
всех сил постараюсь быть хорошим отцом, когда буду рядом. А ты с лихвой
компенсируешь мои заботы в мое отсутствие. У тебя талант к общению с детьми,
Эмбер. Дети беженцев так любили тебя. Ты давала им все — радость,
заботу, любовь...
Эмбер прониклась теплым чувством к Джейку, мужчине, которым
она восхищалась, который был мягок с ней, когда ей было так больно, и
который заставляет ее начать жизнь сначала. Он показал ей выход из ада,
вселил некоторую надежду, уверенность в себе.
Она несколько воспряла духом. Будущее окажется лучше, чем
прошлое, сказала она себе. Так должно быть. У нее просто не оставалось
больше ни сил, ни нервов ни на какие невзгоды.
— Дети беженцев лишились всего, — сказала она
задумчиво. — А у меня была такая славная семья. Мне было очень тяжело,
когда умерли мои родители. В моей жизни появилась пропасть, которую ничем не
заполнить. Стюарт делал, что только мог, но он не был моим отцом. Папа был
частью меня самой — понимаешь? — моей плотью и кровью.
— И мать свою ты обожала, — сочувственно сказал
Джейк.
— Мне ужасно не хватает ее, — согласилась она.
— Вот почему я жалею детей беженцев. Вот почему я изо всех сил
старалась разыскать их родителей. Мои родители были для меня всем —
верные, справедливые, открытые...
— Да, да... — Джейк не смотрел на нее. Он неловко
пошевелился, словно его смущала ее откровенность. — Но не позволяй,
чтобы родители стали в твоем сознании идолами, Эмбер, — предупредил
он. — Не водружай их на пьедестал. Это неправильно...
— Но не в случае с моими родителями. — Ее глаза
блеснули. — Они были необыкновенными людьми, и я горжусь тем, что я
— их дочь.
— Совершенных людей нет, — настаивал Джейк.
— Даже у них могли быть недостатки или тайны, которые они предпочитали
не раскрывать.
— Я не хочу об этом слышать! — возмущенно заявила
Эмбер, немного обеспокоенная его серьезным, почти сочувствующим взглядом.
Волна усталости окатила ее, и она вздохнула: — Я совсем без сил.
— Бедная Эмбер! Ты дрожишь как лист. Хватит с тебя всего
этого, верно? Почему бы тебе не прилечь на минуту?
Кровать выглядела соблазнительно. Равно как и Джейк. Она еле
удержалась от желания броситься в его объятия.
— Думаю, мне лучше пройтись, — сказала она
нерешительно. — Побуду немного с нашими гостями, а потом, наверное, мы
сможем уйти.
Эмбер непроизвольно шагнула к двери.
— Подожди, тебе нельзя идти в таком виде, — мягко
проговорил Джейк. — Фата у тебя сбилась, и без косметики ты выглядишь
очень бледной.
— Ох! — тяжело вздохнула она. — Наверное, ты
прав. Спасибо тебе. Сейчас накрашусь.
— Ничего страшного, это я так просто сказал, а вообще-то
ты очень красивая. Хрупкая и воздушная...
Она удивленно моргнула, не найдясь с ответом. Затем, нервно
зашелестев юбками, подошла к косметическому столику и села. Руки ее не
слушались, и все внимание было приковано к отражению Джейка. Но и его
теплая, подбадривающая улыбка не помогла ей удержать в руках помаду.
Наклонившись и подняв ее дрожащими руками, Эмбер поняла, что так и не сумеет
как следует накраситься. Сделает из себя клоуна.
Она торопливо прошлась по лицу пуховкой.
— Я нервничаю. Да не смотри ты так пристально, —
пробормотала она, ощущая неловкость от его изучающего взгляда.
— Я думаю, мне следует побыть с тобой, — сказал
он.
Его голос, приглушенный и хрипловатый, прошел волной по всему
ее телу. Она захлопнула пудреницу.
— Не годится! Я не могу показаться гостям, —
сказала она в отчаянии оттого, что ей придется флиртовать с Джейком.
— Сможешь, — отрезал он и предложил: —
Хочешь, помогу тебе накраситься?
Она застыла. Джейк сделал два шага в ее сторону, опустился на
корточки, отобрал помаду, которую она лихорадочно теребила в пальцах, и взял
Эмбер за подбородок большим и указательным пальцами.
— Я неплохо с этим справляюсь, — успокоил он ее.
— Но хуже, чем я! — пискнула она.
Он улыбнулся, не соглашаясь.
— Видишь свои руки? Вот и сиди спокойно.
Его бархатный шепот приковал ее к стулу. Джейк медленно поднес
помаду к ее рту. Эмбер задержала дыхание и наблюдала за ленивым
подрагиванием его невероятно длинных ресниц. Она не могла отвести взгляд и
была прямо-таки зачарована чувственной красотой его лица.
Сжавшись от ей самой непонятного страха, она позволила ему
обвести помадой контуры ее полных губ. Эмбер не могла пошевелиться, не могла
вздохнуть, не осмеливалась заговорить. Потому что знала, что голос у нее
сорвется и Джейк неправильно поймет ее смущение.
— Открой рот, — уговаривал он, обворожительно
улыбаясь.
Ее губы раздвинулись сами собой. Она закрыла глаза, чтобы не
видеть его красивого лица. Он был слишком сексуален, слишком опасен и
слишком близок. Затем она почувствовала, как помада очертила ее верхнюю
губу, а затем медленно, очень медленно заскользила к нижней. Слишком
медленно.
А затем остановилась. Дыхание Джейка стало более шумным. Эмбер
заставила себя открыть глаза. Он смотрел на нее как завороженный и вдруг
вскочил на ноги так быстро, что она обернулась и посмотрела на свое
отражение в зеркале. Что же так поразило его? На ее щеках горели два ярких
пятна. Губы призывно полуоткрыты. Она вгляделась внимательнее. Это он
сделал? И теперь ее соблазнительный вид смутил его?
— На. — Джейк с бесстрастным видом протянул ей
салфетку, чтобы промокнуть губы. — Тебе не нужно еще с чем-нибудь
помочь? — весело спросил он. — Корсеты, протезы, подвязки?
— Я сама! — Она торопливо поправила волосы
грациозными движениями рук.
— Готова к танцам? — проворковал он.
Ей удалось заставить себя улыбнуться. Но в ней все сильнее рос
ужас при виде его волевого лица с дьявольски чувственным ртом и зовущими в
постель глазами. Нет, она не сможет танцевать с ним, тем более изображать
страстную любовь. Не хотелось ей и возвращаться с ним в коттедж. Неизвестно,
что хуже.
К своему отчаянию, она расплакалась.
— К черту все! — выдавила она из себя.
— У тебя просто нервный срыв. Я ожидал, что такое может
случиться, — ласково произнес Джейк. Он поднял ее руку, судорожно
вцепившуюся было в стол и теперь подрагивающую в его большой ладони. —
Ты совсем измучена, — сказал он, нахмурившись. — Думаю, на
сегодня хватит. Ведь тебе еще много чего предстоит.
При этом зловещем предсказании Эмбер нахмурилась.
— Ты бы тоже измучился, — хмуро проговорила она,
— если бы несколько часов подряд боролся с тошнотой.
Выпустив ее руку из своей, он стал позади нее и осторожно
прикоснулся пальцами к ее напряженным плечам. Эмбер стиснула зубы, потому
что ей захотелось обернуться и обнять его. Их взгляды встретились в зеркале,
и она заметила, что он нахмурился.
— Ты ведь совсем на пределе, верно? — Хотя он не
спускал глаз с ее испуганного лица, давление его пальцев становилось все
сильнее. — Все твое тело будто связано в узлы.
— Ну да. Что ж тут удивительного? Я все поставила на
тебя и не уверена... — Она запнулась, потому что его руки обхватили
ее, как пара клешней.
— Пути назад нет, — сказал он спокойно. — Мы
заключили договор. Мы связаны с тобой до конца жизни.
Она устало пошевелила плечами, безуспешно пытаясь освободиться
от прикосновений, лишающих ее последних сил, и прошептала:
— Помоги мне пройти через это!
— Мы побудем несколько минут внизу, — пообещал он,
— а потом я скажу, что мы уходим.
— Я... я хочу сегодня побыть в одиночестве, Джейк,
— сказала она, останавливая его руку, когда он пытался помочь ей
встать. — Ты не мог бы лечь спать где-нибудь еще — и зайти за
мной утром?
— Сожалею, — отрезал он, — но об этом не
может быть и речи.
Он поколебался, словно бы подбирая слова, а затем решительно
проговорил:
— Видишь ли, Эмбер, мне нужно кое-что рассказать тебе,
когда мы останемся одни. Это связано с твоими родителями, и я думаю, что ты
должна это знать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Прошла целая вечность, прежде чем Эмбер и Джейк смогли
отправиться по залитой лунным светом тропинке к ее коттеджу. Праздничные
звуки волынок остались позади. Повинуясь какому-то импульсу, она обернулась
и помахала Стюарту, который стоял в одиночестве и был легкоузнаваем, потому
что был большой, как амбарная дверь, а волосы у него были такие же
непокорные и рыжие, как у нее самой. И все же его вид заставил ее
обеспокоиться сильнее, чем когда-либо. Его огромная фигура в шотландской
юбке выглядела непривычно сгорбленной и озабоченной.
— До свиданья! — крикнула она, но из-за бриза ее
голос, вероятно, не долетел до ее крестного.
— Позвони мне в Вестминстер, если понадоблюсь! —
проревел он, и Эмбер услышала, как рассмеялись гости.
Несмотря на свои тревоги, она тоже улыбнулась. Бедный Стюарт!
Его могли бы услышать даже коровы, пасущиеся в полумиле отсюда! Да и зачем
юной новобрачной может понадобиться грубый старый медведь Стюарт, разве
что... разве что он знает, что впереди ее ждут неприятности.
Она поежилась, и Джейк тут же снял с себя куртку.
— Возьми, — сказал он и накинул куртку ей на
плечи, не сводя с нее внимательного взгляда. Атласная подкладка приятно
нежила кожу. Его учтивость пришлась Эмбер по душе. Она знала, что гости
наблюдают за ними с террасы, поэтому позволила Джейку обнять ее за талию.
Весь вечер ее нервы были на пределе. Джейк настоял на том, что
не будет ей ничего объяснять, пока они не останутся наедине, и повел ее в
зал. Было уже около двух часов ночи, а гости, казалось, нисколько не устали.
Она с беспокойством заметила, что карие глаза Стюарта все чаще
останавливаются на ней. Кроме того, враждебность между Джейком и Стюартом
становилась все более явственной. Раньше, до свадьбы, они неплохо ладили, но
с тех пор что-то изменилось. Она чувствовала мрачную решимость Джейка и
упрек, почти что мольбу, во взгляде Стюарта. Странно было наблюдать такое
настроение в этом жестком, грубоватом, несгибаемом человеке. Тревога Эмбер
нарастала. Взаимная неприязнь между этими двумя близкими ей людьми была
связана, скорее всего, с тем, что Джейку известно что-то о ее родителях.
Видимо, Стюарт не хотел, чтобы и она узнала об этом. Страх перед неизвестным
так сильно терзал ее, что она готова была закричать. Джейк помог ей
справиться: он пригласил ее на медленный вальс и увлек в танцевальную залу.
Эмбер склонила голову ему на плечо, стараясь, чтобы никто не заметил ее
смятения. Со стороны, наверное, они выглядели романтично. Если бы кто-нибудь
знал, что творилось в эту минуту в их душах!
Приятная музыка, ярко освещенный свечами зал, ослепительные
бальные наряды дам и мелькание клетчатых шотландских юбок — Эмбер
ничего не замечала. Ею владела одна мучительная мысль: что же сделали ее
родители и откуда Джейк знает об этом?
Они прожили всю жизнь в имении Каслстоу, в нескольких милях к
югу от Обана, на западном побережье Шотландии. Ее отец, Энгус Фрэзер, был
егерем и служил у местного помещика. Элизабет Фрэзер была преданной женой и
любящей матерью. Проникнутые любовью воспоминания о родителях и гл
...Закладка в соц.сетях
