Жанр: Любовные романы
Сюрприз
...ею. Одна нога его оказалась между ее колен.
- Боже милостивый! - Имоджин хватала ртом воздух. Теперь нога Маттиаса
оказалась уже между ее бедер. - Я не
могла подумать...
— В этот момент - я тоже. - Он отпустил запястья Имоджин. Его сильные,
красивые руки коснулись ее шеи.
Имоджин неловко схватилась за ручку шкафа, чтобы не упасть. Как раз в этот
момент Маттиас сделал попытку подвести
ее к кровати.
Имоджин забыла отпустить ручку. Дверца шкафа с шумом распахнулась. Какой-то
крупный предмет, находившийся на
средней полке, вдруг сорвался с места.
Маттиас оторвал губы от шеи Имоджин.
- Какого дьявола...
Имоджин с ужасом смотрела на то, как предмет достиг края полки и устремился
вниз.
Реакция Маттиаса была мгновенной. Он успел отпустить Имоджин, отстранить ее и
поймать падающий предмет.
- Черт побери! - пробормотал Маттиас, рассматривая пойманную вазу.
Вздох облегчения вырвался из груди Имоджин:
- Это был изумительный прыжок, милорд! Вы удивительно ловки!
- Если для этого есть причина. - Он еле заметно улыбнулся, продолжая изучать
надпись на вазе.
Имоджин заметила блеск в его глазах, хотя он был иного рода, чем несколько
мгновений назад. Она перевела взгляд на
предмет, который Маттиас держал в руках. Ваза была сделана из полупрозрачного
зеленовато-голубого камня. Из такого
камня изготавливали утварь в Замаре. Один из корреспондентов писал Имоджин, что
этот нежно-зеленый цвет стал в
последнее время очень модным. Имоджин увидела надпись и сразу же узнала язык.
- Замар. - Она смотрела на вазу как на чудо. - Дядя Селвин говорил мне, что у
него есть несколько замарских
артефактов, но я не подозревала, что у него может быть такая прелестная вещь.
- Должно быть, это из гробницы.
- Да. - Имоджин наклонилась, чтобы получше рассмотреть надпись. - Очень
изящная вещь, не правда ли? А взгляните
на слова. Надпись неформальная. Чье-то личное подношение умершему от любящего
человека, если я не ошибаюсь.
Маттиас поднял глаза и оценивающим взглядом посмотрел на Имоджин:
- Вы узнали надпись?
- Да, конечно. - Она осторожно взяла вазу из рук и стала медленно ее вращать
в руках, любуясь изяществом отделки.
- "Подобно тому как Замарис заключает в объятия Анизамару на закате дня, так
наши души будут постоянно в объятиях
друг друга". - Очень трогательно, не правда ли, милорд?
- Дьявольщина!.. - потрясенно сказал Маттиас. - Во всей Англии найдется
только один человек, кроме меня, который
способен перевести эту замарскую надпись так быстро и так точно.
Имоджин слишком поздно поняла, что она наделала, и тихонько ахнула.
- Я так понимаю, что только что имел удовольствие целовать И.А.Стоуна?
- Милорд, уверяю вас, я не хотела вас обманывать.
- Разве?
- Ну, может, лишь самую малость. Я собиралась все объяснить вам.
- Позже?
- Да. Позже. При удобном случае. - Она попыталась изобразить улыбку. - С
момента вашего приезда мы все время
были заняты, так что мне не представилась возможность сделать это.
Маттиас проигнорировал это неубедительное объяснение.
- Что касается первого инициала, то здесь все ясно. Как ясно и то, откуда
произошла фамилия Стоун, мисс Уотерстоун.
А что означает второй инициал?
- Августа, - с легким вздохом призналась Имоджин. - Вы должны понять меня,
сэр. Я сохраняла инкогнито, потому
что понимала: редакция журнала никогда не опубликует мои исследования, если
будет знать, что их автор - женщина.
- В самом деле...
- Я намеревалась открыть секрет сразу же после того, как мы представились
друг другу. Но вы дали ясно понять, что
считаете И.А.Стоуна соперником. Я не хотела, чтобы это осложнило наши отношения
и помешало вам принять участие в
осуществлении моего плана.
- Соперник? - поднял брови Маттиас. - Чепуха! Я не считаю И.А.Стоуна
соперником. Слово "соперник" относится к
человеку равному. Что касается И.А.Стоуна, то это всего лишь самонадеянный
писака, который делает смехотворные
выводы, основываясь на моих статьях.
Имоджин была уязвлена.
- Позвольте напомнить вам, сэр, что правильная интерпретация фактов не менее
важна, чем простое описание
увиденного.
- Ничто не может заменить информацию, полученную на основании личного опыта.
- Чушь! Когда-то вы сделали ряд предположений о некоторых замарских обычаях,
которые не подтвердились вашими
же дальнейшими открытиями.
- Например?
Имоджин приподняла подбородок:
- Например, ваше ничем не подкрепленное предположение о свадебных ритуалах, о
которых вы подробно рассказали в
своей последней статье.
- Я не делал никаких предположений. Я пришел к логическим выводам на основе
уже известных фактов и исследований.
- Да неужто? - вызывающим тоном спросила Имоджин. - Вы утверждаете, что
невеста не могла высказывать своего
мнения при заключении брака, когда даже любителю ясно, что замарские невесты
имели множество прав и привилегий.
Замарская женщина могла при желании даже расторгнуть брак.
- Лишь в весьма редких случаях. Имоджин холодно улыбнулась:
- Она могла сделать это, если мужчина проявлял жестокость или оказывался
импотентом. Это давало ей определенные
права, милорд. Далее. Она сохраняла контроль над своей собственностью и доходами
и после замужества. В этом отношении
замарские законы прогрессивнее современных английских.
- Не скажите, - возразил Маттиас. - В вопросах брака замарцы мало чем
отличались от англичан, мужчина был
хозяином в своем доме. Жена должна была ему во всем подчиняться, вести хозяйство
и создашь комфортную жизнь мужу.
Он, в свою очередь, брал нa себя ответственность защищать жену и детей.
- Вы снова высказываете неподтвержденные предположения. Тщательно изучив ваши
статьи, я пришла к выводу, что
брак в Замаре строился на взаимном чувстве и уважении.
- Такие невероятные выводы можно сделать, лишь имея больное воображение и
совершенно не владея первичной
информацией. Основа замарского брака - собственность, социальное положение,
деловые соображения. Как и в
современной Англии.
- Это неверно, - не согласилась Имоджин. - Взаимное чувство - одно из
важнейших условий замарского брака.
Вспомните книги стихов, которые вы обнаружила среди руин замарской библиотеки.
- Нельзя делать общие выводы на основе нескольких романтических стишков. -
Маттиас раздраженно провел рукой по
волосам. - Это ничего не доказывает. В Замаре брак был деловой сделкой, каковой
он является и в нынешней Англии.
- Стало быть, вы утверждаете, что замарцы не верили в силу любви, милорд?
- Любовь - это всего Лишь более красивое слово для выражения полового
влечения, и я не сомневаюсь, что она была
известна замарцам. В конце концов, они были умные люди.
- Любовь и половое влечение - не одно и то же.
- Одно и то же.- На скулах Маттиаса задвигались желваки. - Уверяю вас. Я
сделал этот вывод на основе тщательных
наблюдений и опыта. Не в пример другим людям.
- У меня есть свои наблюдения и свой опыт, - возмутилась Имоджин, - и выводы
я делаю совершенно другие, сэр.
Маттиас холодно улыбнулся:
- Вы знаете, что такое половое влечение? Не поделитесь ли своим знанием, мисс
Уотерстоун?
- Нет. О таких вещах не распространяются.
- Это верно. Позвольте мне высказать несколько наблюдений, полученных на
основании собственного опыта. Я продукт
союза, начало которому положила грандиозная плотская страсть. Но когда страсть
остыла, остались горечь, гнев и
сожаление.
В глазах Имоджин отразилось нечто, похожее на сочувствие. Она порывисто
шагнула к Маттиасу, затем в
нерешительности остановилась.
- Простите меня, милорд. Я не знала, что это для вас такой больной вопрос.
- К сожалению, было уже слишком поздно расставаться. - Очевидно, Маттиас взял
себя в руки, и голос его окреп. -
Моя мать была беременна мной. Ее семья настаивала на браке. Семья отца хотела
заполучить наследство матери. Это была
сделка дьявола. Мой отец так и не простил мою мать. Он заявлял, что она обманом
заставила его жениться на ней. Мать же
не могла простить отца за то, что он соблазнил ее, а затем обвинил во всех
грехах.
- Какое печальное детство у вас было!
В его глазах появилось удивление.
- Напротив, я считаю, что история отношений моих родителей помогла мне многое
узнать, мисс Уотерстоун.
- Тем не менее, не приходится сомневаться, что вам был преподан суровый урок.
- Внезапно ей пришла в голову новая
мысль: - Вы говорили, что собираетесь вступить в брак сейчас, когда вы получили
титул? Попытаетесь найти свое счастье в
браке?
- Можете в этом не сомневаться, - твердо сказал Маттиас. - Намерен вступить в
брак, который будет построен на
более существенной основе, нежели дурацкие романтические бредни и похоть.
- Да, понятно, - пробормотала Имоджин.
Маттиас взял из ее рук голубовато-зеленую чашу и стал сосредоточенно
рассматривать.
- Я ищу невесту, наделенную здравым смыслом, а не девчонку, чья голова забита
романтическими стишками... Умную,
здравомыслящую женщину. Такую, чтобы не бросалась вслед за каждым поэтом со
взором горящим.
- Понятно.
Как же она ошибалась в отношении этого человека, с горечью подумала Имоджин.
Созданный ее воображением
Колчестер Замарский был человеком тонким и романтичным. Реальный же Колчестер
был явно консервативен и
приземленных взглядов.
- Удивительно, сэр, когда я посылала за вами, была убеждена, что у нас с вами
очень много общего.
- Разве?
- Да. Но сейчас я вижу, что глубоко заблуждалась. Пожалуй, трудно отыскать
двух людей, которые столь отличались бы
друг от друга, не так ли, милорд?
Маттиас ответил неожиданно сдержанно:
- В некоторых отношениях - пожалуй.
- С моей точки зрения - во всех отношениях. - Едва заметно улыбнувшись, она
добавила: - И я освобождаю вас от
вашего обещания, милорд.
- Простите? - бросил хмурый взгляд Маттиас.
- С моей стороны было глупо ожидать, что вы поможете мне осуществить мой
замысел. - Имоджин наблюдала за тем,
как тонкие, длинные пальцы скользили по замарской чаше. - Вы вполне убедили
меня, что не созданы для приключений
вроде этого, и я не имею права настаивать на такой услуге.
- Я полагаю, что дал вам понять, что так легко от меня не отделаться, мисс
Уотерстоун.
- Что вы хотите этим сказать, сэр?
- Я помогу вам в вашем заговоре. Возможно, я не такой человек, каким вы меня
представляли, мисс Уотерстоун, но
горю желанием доказать, что я не какой-нибудь слюнтяй.
Имоджин выглядела шокированной.
- Сэр, я вовсе не имела в виду и не собиралась называть вас слюн... гм...
Он поднял ладонь, чтобы остановить ее протест:
- Вы очень ясно все высказали. Вы полагаете, что я слишком осторожный,
слабовольный, нерешительный человек.
Возможно, какая-то доля истины в этом есть, но я не хотел бы, чтобы меня
принимали за отъявленного труса.
- Сэр, и ярлык труса я не собиралась на вас вешать. Некоторой слабости
нервной системы не стоит стыдиться. Без
сомнения, это семейная черта, как и белая прядь в ваших волосах. Это нечто
такое, что выше вас, милорд.
- Слишком поздно, мисс Уотерстоун. Я уже решил, что должен сдержать слово,
данное вашему дяде. Лишь таким
образом мне удастся сохранить самоуважение.
- Я была потрясена, - призналась Имоджин Горации через два дня, когда они
ехали в Лондон в дилижансе. Они были
вдвоем, потому что Маттиас уехал на следующий день, получив от Имоджин целый ряд
инструкций. - Он делает это лишь
для того, чтобы доказать, что у него есть мужество... Боюсь, я задела его,
гордость. Я вовсе не хотела этого, но знаешь, меня
иногда заносит, если я чем-то увлечена.
- Я бы не стала переживать по поводу уязвленной гордости Колчестера, -
возразила Горация. - У него высокомерия
хватит на всю его жизнь.
- Хотелось бы в это верить, но я убеждена, что он тонко чувствует.
- Тонко чувствует? Колчестер?
- Я пыталась отговорить его от помощи, но, как видишь, не добилась в этом
успеха.
- Колчестер явно настроен содействовать твоей сумасбродной затее... Хотела бы
знать, зачем ему это нужно.
- Я уже сказала тебе. Он хочет попытаться доказать себе, что он человек дела.
Любому ясно, что он к этой категории
людей не относится.
- Гм... - Горация поправила юбки дорожного платья, откинулась назад на
подушки и устремила на Имоджин
внимательный взгляд. - С самого начала я говорила тебе, что твой план крайне
опасен, ибо я боюсь реакции лорда Ваннека.
А сейчас я убеждена, что вовлекать Колчестера - еще более безрассудное дело.
- Колчестер не опасен. - Имоджин сморщила нос. - Он постоянно будет в поле
моего зрения. Я буду присматривать,
чтобы в своем желании проявить себя он не попал в беду.
Горация вопросительно уставилась на племянницу:
- Ты хочешь присматривать за Колчестером?
- Я должна делать это при сложившихся обстоятельствах. - Имоджин выглянула в
окно. - Он оказался совсем не
таким, как я ожидала, тетя Горация.
- Ты опять об этом. Признайся, Имоджин, что твои ожидания основывались на
пустых фантазиях.
- Это не так. Мое представление о характере и темпераменте лорда сложилось
благодаря статьям, которые он
публиковал в "Замариан ревю". Это свидетельствует лишь о том, что некоторые
безоговорочно верят тому, что читают.
Горация посмотрела на Имоджин через очки:
- Дорогая моя, ты ничего не смыслишь в Колчестере. Я пыталась рассказать
тебе, что он приобрел вполне определенную
репутацию около десяти лет назад, когда ему было двадцать с небольшим. Я знаю,
что ты в это не веришь, но факт остается
фактом: его считают весьма опасным и безжалостным.
Имоджин сделала гримасу:
- Чушь! Тот, кто поговорит с ним хотя бы пять минут, не может не сделать
вывода, что эта репутация никак не
соответствует его натуре. Он явно стал жертвой гадкой сплетни, как и я три года
назад.
- Похоже, он убедил тебя в этом, - пробормотала Горация. - Непонятно только,
для какой цели...
- Конечно, помогать он станет, но с ним будет много хлопот.
- Я не удивлюсь, если он в этот самый момент произносит точно такие же слова
о тебе, моя дорогая.
Имоджин не ответила. Ее внимание привлек деревенский пейзаж за окном, и
припомнились обрывки ночного сна. В
течение последних нескольких недель ей нередко снилось нечто подобное, но этот
сон был особенно ярким и волнующим.
Она стояла посередине библиотеки дяди Селвина. Была полночь. Из окон лился
призрачный лунный свет. По углам
прятались тени.
Она медленно повернулась, пытаясь найти человека, который - она это точно
знала - находился где-то рядом. Она не
видела его. Однако она чувствовала его присутствие. Он ждал, прячась под
покровами ночи.
Что-то зашевелилось в дальнем углу. Она с беспокойством и трепетом наблюдала
за тем, как фигура отделилась от
окружающих ее теней и медленно направилась к ней. В темноте невозможно было
рассмотреть лицо, однако, когда человек
пересекал полосу лунного света, в его волосах мелькнула серебристая прядь.
Замарис, властитель ночи. Могучий, обольстительный. И очень опасный.
Он подошел ближе и протянул руку.
Это не Замарис, поняла она. Это Колчестер.
Невероятно.
По какой-то непонятной причине она была не в состоянии провести между ними
разницу. Колчестер и Замарис слились в
некое единое создание ночи.
Она посмотрела на протянутую к ней руку и увидела, что с его длинных,
красивых пальцев капает кровь.
Должно быть, он напрасно согласился на участие в замысле мисс Имоджин, в
тысячный раз говорил себе Маттиас по
возвращении в Лондон. Она уже сейчас имела какую-то дьявольскую способность
воздействовать на его волю.
Он отложил гусиное перо и невидящими глазами уставился на листы очередной
статьи, которую писал для "Замариан
ревю", где размышлял о замарских ритуалах. |Мысль то и дело возвращалась к
предстоящему появлению в городе Имоджин.
Она должна была появиться вместе с Горацией именно сегодня. Ее шальной,
безрассудный план вскоре будет |приведен в
действие. Ей требовалось лишь получить несколько приглашений на приемы и балы.
Горация была уверена, что с этим
проблем не будет.
Маттиас поднялся со стула и обогнул угол большого письменного стола. Он
остановился перед камином, испытывая
нарастающее, гложущее беспокойство. Оно не покидало его с того самого времени,
как он вернулся в Лондон.
Непростительная глупость - дать себя втянуть в сумасбродную затею Имоджин. Во
всей этой истории его утешало лишь
то, что этот дьявольский план вряд ли сработает! На пути Имоджин, несомненно,
встретятся такие препятствия, что ей
придется отказаться от своего грандиозного плана. Маттиас понимал, что именно
ему предстоит удержать ее от беды, пока
она не осознает окончательно своего поражения.
Имоджин была преисполнена решимости стать на тропу, чреватую скандалами и
непредвиденными опасностями. Маттиас
еще раз проанализировал ее план, пытаясь быть предельно объективным. Он не верил
в то, что Ваннек на самом деле убил
свою жену. Ваннек был развратный, хитрый, беспринципный негодяй, имел дурную
репутацию в борделях и злачных местах,
но едва ли был убийцей. Соблазнить невинную, наивную молодую леди, такую как
Имоджин, - вот это было в его стиле.
Маттиас сжал ладонь в кулак.
Он прикрыл глаза и вспомнил, как Имоджин вела себя, оказавшись в его
объятиях. Горячая волна накатила на него, он
почувствовал жар в чреслах. Маттиас не мог припомнить, чтобы какой-нибудь
женский поцелуй производил на него такое
действие. Он попытался подавить в себе желание, которое жгло его. Сделать это
ему не удалось, и тогда он представил себе
Имоджин в спальне с Ваннеком на балу у Сандаунов.
Маттиас понимал, что с ним происходит, и это-то и беспокоило его. Он хотел
видеть Имоджин в своих объятиях, а
потому, представив ее в объятиях распутного Ваннека, почувствовал, что, кажется,
способен на убийство.
Он глубоко вздохнул, продолжая глядеть в камин и пытаясь вызвать к памяти
тени минувшего. Они были здесь и словно
звали присоединиться к ним в пляшущее пламя. И их было очень много.
Маттиасу было десять лет, когда его отец Томас в последний раз в ярости
набросился на Элизабет, которая, как обычно,
была в слезах.
Маттиас своими глазами видел эту последнюю драму из-за балюстрады. Он был не
способен остановить поток слов и слез
матери и чувствовал, что от напряжения у него тряслись руки. Ему хотелось
убежать и спрятаться, но вместо этого он
продолжал наблюдать безобразную сцену.
Он вновь слышал ужасные взаимные обвинения родителей, но именно тогда до него
впервые дошел их смысл.
Несмотря на то, что прошло столько лет, эти слова и сейчас звучали в ушах.
- Ты заманила меня в ловушку, безжалостная сука! - кричал отец в лицо матери.
- Ты воспользовалась своим телом,
чтобы соблазнить меня, а потом забеременеть!
- Ты говорил, что любишь меня, - оправдывалась Элизабет. - Я была невинная,
но ты без колебаний завалил меня на
кровать, разве не так?
- Ты лгала мне! Ты говорила, что знаешь, как предохраняться от беременности!
Будь ты проклята! Я никогда не
собирался жениться на тебе! Я не испытывал к тебе ничего, кроме элементарной
похоти! Такой же самой, какую я
испытываю к обычной проститутке!
- Ты говорил мне о своей любви! - плакала Элизабет.
- Чушь! Я сыт по горло этим браком без любви! Ты хотела заполучить титул, у
тебя он теперь есть, но, видит Бог,
Элизабет, это все, что ты можешь получить от меня.
- Ты не можешь бросить меня, Томас!
- Я не могу отделаться от тебя законным образом. Развод исключается. Но я не
намерен обрекать себя на пожизненное
страдание! Владей титулом, который ты получила с помощью обмана! Ты будешь
владеть этим домом и иметь деньги на его Имоджин пробудилась внезапно. Призрачные образы кошмарного сна еще не
отпустили ее. Она была вся в поту, в глазах
стояли слезы. Имоджин сделала несколько глубоких вдохов, чтобы избавиться от
владеющего ею панического чувства. "У
меня крепкие нервы, - напомнила она себе. - Очень крепкие нервы".
С минуту она неподвижно лежала в темноте. Что-то было не так. Что-то
случилось, но что? Затем она поняла, что она
одна, что не чувствует знакомого, умиротворяющего тепла большого тела Маттиаса
или тяжести его руки на своей груди. Ее
охватил страх.
- Маттиас!
- Я здесь, Имоджин.
Она скорее почувствовала, нежели услышала, как он пошевелился. Она резко села
в кровати, подтянув к подбородку край
простыни. На фоне окна обозначился силуэт Маттиаса. Он подошел к ней, однако
лица его не было видно. Зато при свете
луны Имоджин увидела серебристую прядь в черных волосах... Все точно как во сне.
- Прости, - прошептала она и зажмурила глаза, чтобы выдавить остатки, сна и
слез. - Это моя вина. Я не должна была
тебя в это втягивать.
- Что за вздор ты несешь? - Маттиас сел на край кровати и обнял Имоджин. -
Успокойся, моя дорогая.
Ты здорова?
- Я видела сон... Кошмарный сон. - Она уткнулась лицом ему в плечо. Вязаный
халат колол ей щеку. - Он похож на
тот, что снился мне раньше, только теперь мне снились Селена и Аластер.
- Неудивительно при нынешних обстоятельствах. - Маттиас погладил ее по
волосам. - Я тоже имел несколько
неприятных видений с участием этой парочки. Только при этом я лежал с открытыми
глазами. Но сны прекратятся, как
только я узнаю местонахождение Дрейка и его сестрицы.
- Маттиас, я не хотела подвергать тебя опасности. Я не должна была просить
тебя о помощи, не имела права...
- Молчи! - Он нагнулся и закрыл ей рот поцелуем. Задрожав, Имоджин прильнула
к нему. Оторвавшись от ее губ, он
улыбнулся.
- Я скажу сейчас одну вещь, Имоджин... Очень важную вещь... Так что слушай
внимательно. - Маттиас взял ее лицо в
ладони. - Тебе никогда не удалось бы удержать меня от участия в этом.
- Не понимаю... Если бы я не напомнила тебе об обещании, которое ты дал дяде
Сельвину, ничего бы этого не
произошло. И ты был бы в безопасности.
- С того момента, как только я встретил тебя, ничто не удержало бы меня от
того, чтобы войти в твою жизнь. Ты это
понимаешь?
- Но, Маттиас...
- Абсолютно ничто!
- Но если бы я не пригласила тебя в Аппер-Стиклфорд...
- Рано или поздно я все равно нашел бы тебя... Я уже раньше принял твердое
решение разыскать И.А.Стоуна. И для
поисков мне не понадобилось бы слишком много времени. Ты видишь? Результат был
бы тот же самый.
- Ах, Маттиас, ты такой добрый, но я...
- Молчи, - перебил он ее. - Я хочу тебя так, как ничего и никогда в своей
жизни не хотел.
Он снова стал целовать ее. Имоджин попыталась оказать сопротивление, но
весьма скоро позволила себе роскошь
отдаться жарким чувственным ласкам.
Порой это так приятно - позволить Маттиасу взять верх, размышляла она. Опять
же, иногда у нее не было выхода.
Похоже, он привык брать на себя ответственность и вести не только в вальсе. А
поскольку ей это тоже свойственно, то
можно смело сказать, что их совместная жизнь скучной не будет.
Когда Маттиас поднял голову, взгляд его был суров.
- И поэтому никаких больше разговоров о сожалениях и вине, ясно? Я ни о чем
не сожалею и тебе тоже не разрешаю
испытывать никаких сожалений.
Имоджин почувствовала, что дрожит, и еще плотнее прижалась к мужу.
- Ты считаешь, что сможешь найти сыщика с Боу-стрит, которого нанимала Люси?
- спросила она через некоторое
время.
- Завтра мне станет кое-что известно, но я делаю ставку не только на сыщика.
Конечно, было бы весьма полезно с ним
переговорить, но есть и другие источники получения информации. Утром у меня
будет возможность проверить один из них.
- Что ты планируешь делать?
- Хочу навестить Феликса Гластона.
- Своего бывшего партнера?
- Да. Информация протекает через "Потерянную душу" подобно тому, как Стикс
проходит через ад. Феликс весьма
искусный рыбак. В его сеть попадают интереснейшие факты.
Имоджин подняла голову:
- Мне хочется познакомиться с мистером Гластоном. Похоже, это очень
интересная личность.
- Познакомиться с Феликсом? - удивился Маттиас. - Увы, это невозможно! Твоя
тетя убьет меня, если я познакомлю
тебя с ним. И никто ее за это не осудит.
- Моя тетя здесь совершенно ни при чем.
- Будь благоразумной, Имоджин! Феликс управляет игорным домом. Леди не
приходят с визитами к владельцам
заведений вроде "Потерянной души".
- Ты тоже был когда-то его владельцем.
- Это было несколько лет назад, и смею тебя заверить, что в то время ты не
могла бы прийти и ко мне. - Он скривил
рот. - Во всяком случае, не рискуя своей репутацией.
- Ты думаешь, меня это остановило бы?
Маттиас застонал:
- Знаю, что нет. Но факт остается фактом: леди не положено приходить в дом
человека, который владеет игорным
домом.
- Вздор! С каких это пор ты стал так ревностно соблюдать все условности
светского общества?
- Имоджин...
- Безжалостный Колчестер и Нескромная Имоджин имеют определенную репутацию и
должны оправдывать ее. Я
надеюсь, Маттиас, что ты не превратишься в напыщенного, нетерпимого педанта,
после того как возложил на себя
обязанности мужа. В противном случае это меня дьявольски разочарует.
- В самом деле?
- Ты отлично знаешь: мне наплевать, что считает свет! Он всегда очень мало
думал обо мне, так почему я должна о нем
думать?
Маттиас засмеялся в темноте:
- И снова мой здравый смысл разбивается о вашу дерзкую логику, мадам! Так и
быть, я возьму тебя с собой к Феликсу
завтра. Интуиция мне подсказывает, что вы легко найдете с ним общий язык.
Маттиаса от души позабавило граничащее с испугом удивление на лице дворецкого
Феликса. Бедняга вынужден был
сглотнуть комок в горле, прежде чем ему удалось повторить имена визитеров.
- Вы сказали "Лорд и леди Колчестер", сэр?
- Ты правильно расслышал, Додж, - подтвердил Маттиас.
- Леди Колчестер? - вкрадчиво повторил Додж. - Вы уверены, сэр?
- Додж, неужели ты полагаешь, что я не знаю собственную жену?
- Н-нет, конечно, м-милорд, - заикаясь, проговорил дворецкий.
Имоджин наградила его ослепительной улыбкой.
- Прошу прощения, - сказал потрясенный Додж. - Я доложу о вас двоих...
Простите.
Он нырнул в зал, повернулся и захлопнул дверь перед Маттиасом и Имоджин.
- Дворецкий мистера Гластона, похоже, несколько разволновался, - заметила
Имоджин.
- Он видел меня на пороге этого дома довольно часто, но, смею тебя уверить,
ему не приходилось откры
...Закладка в соц.сетях
