Жанр: Фантастика
300 Лет спустя 1. государевы люди.
... стал, крутя, заворачивать его внутрь. Завернул так, что не
шелохнуться, что даже дышать затруднительно! Завернул, крякнул и, подтолкнув тюк
снизу ногой, вскинул его на плечо.
Здоровый черт был Махмудка!
Со свернутым в рулон ковром на плече он прошел по комнатам к выходу. Из кухни,
заслышав шум, выбежала Дарья Семеновна.
- Ты что, злодей? Куда ковер хозяйский поволок?! - вскрикнула она, вставая на
его пути.
Но Махмудка, не обращая на нее внимания, пнул входную дверь ногой, распахивая
во всю ширь. А ковер вдруг замычал и зашевелился, отчего Дарья Семеновна чуть не
лишилась чувств, потому что еще никогда в жизни не видела живых, говорящих
ковров.
- Не балуй! Слышь - не балуй! - прикрикнул Махмудка и, развернувшись, с
силой ударил мычащим концом ковра о стену.
Ковер затих, безжизненно переломившись пополам и повиснув на его квадратном
плече.
Махмудка спустился вниз, вышел из подъезда и проходными дворами, то и дело
ныряя в кромешную темноту арок, пошел к недалекой Москве-реке. На плече у него
был свернутый в рулон ковер, а за пазухой - две "катеньки".
Никаких случайных прохожих на своем пути он не встретил - все прохожие
нынче сидели по домам, боясь до света нос на улицу высунуть!
А вот уже и река показалась, аккурат против места, где брошенные, насквозь
проржавевшие дебаркадеры купца Микишкина стояли и где дворники, ленясь
тащиться к телегам, вывозящим мусор, ссыпали в воду разный хлам.
Здесь, на дне, среди дырявых тазов, рваных калош и обручей от сгнивших кадушек
и предстояло успокоиться неудачливому сыскному агенту. Навек...
А саван у него уже был - хороший саван, мягкий, персидский, вот с та-аким, в два
пальца толщиной, ворсом...
Замечательный саван, богатый! Далеко не каждому такой достается!.. А ему вона
как повезло!..
Как...
Как утоплениику!..
Глава 10
Но... Но не может же так быть, чтобы было только плохо! Иногда в жизни должно
случаться и везение.
Как у лейтенанта Шутова, которому однажды все-таки повезло. Первый и, может
быть, единственный раз в жизни!
Из МИДа пришла разнарядка... МИДу, по линии шефской помощи, требовался
какой-нибудь бойкий, без излишней солдафонщины, сотрудник для сопровождения,
охраны и присмотра за группой иностранных телевизионщиков в одной из горячих
точек. Посылать туда серьезных работников смысла не имело, и журналистам сплавили
бесхозного и бесполезного, путающегося у всех под ногами неудачника-лейтенанта.
Пусть съездит, проветрится перед пенсией...
У делегации появился шустрый и очень симпатичный второй администратор, в
которого с ходу втрескалась известная французская тележурналистка. Итогом чего стал
срыв коварных штанов вооруженной оппозиции и реакционных западных кругов,
рассчитывавших раздуть большой международный скандал. Никакого скандала не
получилось, так как тележурналистка дала очень позитивный и оптимистичный
материал, скорее всего навеянный ее романтическими настроениями. Любовь, она
даже войну способна раскрасить в веселенькие тона.
Успех был замечен, и Министерство иностранных дел затребовало к себе
перспективного сотрудника. Лейтенанта Шутова временно откомандировали для
работы в МИД, где его бросили на женские делегации, которых он обаял оптом и в
розницу, работая на положительный имидж страны.
Приобретенные на спецкурсах навыки оказались как нельзя кстати. Он даже
никого специально не соблазнял, он лишь, выгодно отличаясь от прочего мужского
окружения, не забывал открывать двери, подавать дамам ручку и к месту вставлять:
- Мм-а-дам, вы... сегодня... изумительно... выглядите!..
И всё, и лед отчуждения таял, и переговоры шли в позитивном ключе, и Россия
получала выгодные контракты и кредиты. Благодаря, в том числе, стараниям
лейтенанта Шутова. Обаяшки, супермена и просто хорошего парня.
Теперь многие иностранцы и особенно иностранки заранее заказывали в
провожатые лейтенанта, хотя догадывались, на кого он работает. Но лучше иметь в
соглядатаях такого симпатягу и душку, чем все равно иметь, но какого-нибудь
мерзопакостного, пропахшего кирзой и водкой субъекта.
Лейтенант шел нарасхват, так как вдруг выяснилось, что в спецслужбах почти нет
молодых, симпатичных, умеющих общаться и нравиться ребят. Умеющих стрелять из
всех видов оружия и ломать шейные позвонки агентов - навалом, а приятных во всех
отношениях молодых людей - нет!
Как-то так само собой получилось, что, мотаясь по стране с иностранцами, Михаил
стал завсегдатаем ночных клубов и закрытых вечеринок, войдя во всевозможные
тусовки.
Став ценным источником информации и где-то даже агентом влияния.
Его вернули в штат и присвоили очередное звание.
А потом внеочередное.
Это был тот самый редкий случай, когда не человек подбирается под кресло, а
кресло создается под конкретного человека!
Ему присвоили внеочередное звание и тут же разжаловали и отправили в отставку,
осудив судом офицерской чести и заведя на него уголовное дело по факту каких-то там
хищений, халатности, злоупотреблений и чуть ли не измены Родине! И даже на пару
месяцев посадили в КПЗ.
Не потому, что он чего-то там украл, а потому что этого требовали интересы дела.
И его новая легенда прикрытия.
Которая больше напоминала авантюрный роман - молодой красавец-офицер,
уволенный из рядов за то, что соблазнил жену своего непосредственного начальника,
неожиданно разбогател, получив отступные от оброгаченного им мужа-олигарха одной
из первых российских красавиц, и теперь проматывает деньги, от нечего делать
занимаясь журналистикой и чуть-чуть политикой и интригами.
Раньше такая легенда не прошла бы. Теперь - запросто!
Теперь и не такое случается! Теперь недавние офицеры-ракетчики, отличники
боевой и политической подготовки и, между прочим, орденоносцы, запросто
перепрофилируются в стриптизеры и брюхатят звезд эстрады...
Личное дело капитана Шутова было сдано в архив.
И направлено в спецчасть, где было прошито ниткой и проштемпелевано грифами
"Совершенно секретно", и поставлено на спецучет по особому закрытому списку.
После чего капитана Шутова в органах не стало. А вместо него появился номерной
агент. Не 007, потому что таких аббревиатур в списках спецучета нет. Цифр нет, а
агенты - есть!
И среди них - бывший лейтенант, а теперь уже майор Шутов - безработный и
беззаботный плейбой, любимец публики, женщин и детей... Пока еще не своих...
И все же, почти наверное, Густав Фирлефанц из Москвы уехал бы обратно к себе в
Голландию, кабы не зима, Уж и засобирался было, да только куда из Руси можно
зимой уехать?
- Куда ты? - ахал да охал Геррит Кист, всплескивая руками.
И все охали и ахали, рассказывая о страшных морозах, пропадающих в сугробах
дорогах, шайках разбойников и стаях оголодавших волков, задираюших одиноких
всадников и даже целые обозы.
А ну как с дороги собьешься, а тут метель?.. Заметет, запуржит сани по самые
оглобли, задеревенит руки-ноги, и пропал человек, как не было, и даже косточек его не
найти! Сколько так людей навек пропало!
- Что ты - даже не помышляй!..
И Густав решил остаться до весны.
А весной развезло дороги так, что не проехать, не пройти. В Голландии да
Германии, где сплошь песочек, дождь пройдет, да схлынет, просочившись, как сквозь
сито, сквозь почву. А на Руси размажется жирным черноземом, превратится в липкую,
чавкающую, хватающую путника за подошвы, а телеги за колеса, кашу! Увязнешь,
утонешь - не вырвешься!
Дороги такие и города тоже!
Уж на что Москва, а и там не встретишь каменных мостовых, зато, куда ни глянь,
- сияют крытые чистым золотом купола. А рядом с самым Кремлем, в лужах после
дождей тонут лошади и целые повозки. И там же вповалку в холодной грязи валяются
пьяные, которые на следующий день встают и идут себе домой как ни в чем не бывало,
даже не заболев.
Такая она, Русь!
В общем, задержался Густав до лета, когда дороги подсохнут и станут
проходимыми.
А летом на Руси хорошо - просторно, сухо и тепло. Трава кругом, леса, реки
рыбой полные, птицы под окном щебечут, пчелы гудят...
Да и дело у Густава стало налаживаться. Обласканного царем голландского
ювелира с радостью принимали в лучших домах, засыпая заказами. В Москве он
быстро стал богатым, потому что мог назначать за свою работу любую цену, на
которую тут же, не торгуясь, все соглашались. Русские совершенно не знали истинной
цены вещей - за золотую безделицу, которую он мог изготовить в полчаса и за
которую на его родине в Голландии ему бы не заплатили и гульдена, здесь ему легко
выкладывали целое состояние.
Куда уж тут возвращаться? Кто по доброй воле от богатства, которое само в руки
идет, уедет?
Остался Густав...
Год прошел, другой миновал, а на третий начал он строить себе большой каменный
дом, причем точно такой, какой мечтал иметь в милой его сердцу Голландии. Он
облюбовал место на берегу Москвы-реки, откуда виден был Кремль, и натащил туда, к
всеобщему удивлению, гору камней. Русские строили свои дома, которые именовали
избами, все больше из сухих бревен и только крепостные стены да церкви из валунов.
Глупый народ... Их дома горели чуть не каждый год, занимаясь один от другого, так,
что разом выгорало по пол-Москвы. Дома сгорали, и русские тут же, на их месте,
возводили точно такие же. Густав не желал вкладывать деньги в то, что может в
мгновение ока превратиться в прах, - лучше строить дороже, но один раз, чтобы дом
простоял века. Именно так строят у него на родине.
Каменные стены выросли быстро, уставившись на Кремль черными провалами
непривычно высоких и больших окон, которые пустовали так недолго...
Цветные стекла и черепицу для крыши Густав заказал польским купцам, которые,
удачно соседствуя с Европой и Россией, активно и с немалой для себя выгодой
торговали в обе стороны, сбывая европейцам пеньку, деготь и пушнину, а русским
изящные товары, производимые немецкими и голландскими ремесленниками.
Черепица и стекла, которые за две тысячи верст везли на огромных возах вначале по
мощеным немецким дорогам, а потом по русской хляби, обошлись Густаву в
немереные деньги, которые у него имелись.
Двор и часть улицы перед воротами он тоже вымостил каменной брусчаткой,
чтобы избавиться наконец от прилипчивой русской грязи и сходить с крыльца как есть,
не надевая сапог, в домашней обуви, и возвращаться обратно, не переобуваясь. Уж
коли он не мог вернуться обратно в Европу, то решил построить ее здесь. Чтобы жить
так, как привык!
Конечно, иностранцы приезжали в русскую столицу и раньше, но жили все больше
отдельно, подальше от русских, на Кукуе, и лишь Густав, один из первых, начал
строиться в самой Москве.
Он каждый день бывал на строительстве, пересчитывая камни и черепицу,
перемеривая стены и приглядывая за работниками, которые так и норовили -
попробуй только отвернись - стащить, что плохо лежит. Он смотрел, и сердце его
радовалось тому, как быстро и ладно на берегу Москвы-реки, под самым боком дворца
русских царей, растет и поднимается, подобно цветку из грязи, маленький кусочек
Голландии.
И кто бы мог подумать, что все его мечты исполнятся так быстро - он имел свою
мастерскую и лавку, имел деньги и уже почти имел большой, каменный дом. Правда,
не в Голландии, а в России, но все равно имел! Лет десять назад, работая подмастерьем
в ювелирной мастерской, подметая полы и получая по поводу и без повода тумаки, он
даже помыслить ни о чем таком не мог!
А теперь... Теперь у него было почти все желаемое!
И... то ли еще будет!..
- Вы не знаете, кто этот высокий мужчина?
- Который?
- Вон тот, с бокалом шампанского.
Тот мужчина, что и говорить, был хорош - высок, статен, лицом прекрасен, одет с
иголочки, причем явно не в ГУМе, и бокал держал, и пил из него как-то по-особому, не
как прочие, присутствующие здесь джентльмены - не в один глоток залпом, с
кряканьем и передергиванием лицом и плечами, с последующим занюхиванием
выпитого рукавом фрака. Иначе... Пил - как пел, ну или танцевал!..
И откуда только он взялся? Здесь. И вообще...
- Может, это кто-то из дипломатического корпуса?
Впрочем, нет, ребятишки из дипкорпуса в сравнении с ним - деревенские увальни
с завалинки, с гармошкой и семечками в карманах.
Этот совсем из другой оперы.
И до чего же хорош!
А как не быть хорошим, когда на это весь расчет?!
- Разрешите представиться?.. Мишель-Герхард-фон-Штольц. Проездом из МонтеКарло
в Жмеринку.
И улыбка - не широкая, не во весь рот, а так, чтобы чуть приподнялись, поползли
вверх уголки рта, чтобы дрогнули жесткие, волевые губы и стал виден
безукоризненный прикус белоснежных, покрытых высокопрочной швейцарской
эмалью, резцов.
Чи-и-из...
Ах, какая улыбка!.. С ума сойти!
И так не хочется, чтобы он прошел мимо, и не сообразить сразу, как его удержать
подле себя, что бы такое умное спросить?
- Ну и как вам здесь после Монте-Карло?
- На самом деле - замечательно!
Здесь, в Москве, в европейской глуши?..
- У вас здесь тихо, хорошо... А в Монте-Карло теперь самый разгар сезона - со
всего мира примчались нувориши, которым не терпится просадить свои, нажитые
неправедным трудом, миллионы. В казино не протолкнуться, рестораны, из-за наплыва
посетителей, перешли на комплексные обеды... А я в последнее время что-то стал
склонен к уединению, к меланхолии...
Улыбка. На этот раз чуть с грустинкой.
И ожидаемый дежурный вопрос:
- Вы где-то уже остановились?
- Да... Хотел что-нибудь снять на полгода в вашем Президент-отеле, но мне
отказали - единственный приличный люкс оказался забронирован для президента
США. А я, знаете, не люблю менять номера, это совершенно против моих правил! Я
привыкаю к любому временному жилью как к дому. Из-за чего приходится держать
апартаменты в отелях годами. К сожалению - там, не у вас...
Ну, давайте же, спрашивайте, где - там?
- Простите, я не поняла - где "там"?
- Везде... В Нью-Йорке, Токио, Париже, Сиднее... Ведь никогда наперед не
знаешь, где будешь нынче вечером. Атак очень удобно - где бы и в какое время я ни
оказался, я оказываюсь дома.
Ну что - сообразили, прониклись?..
- Жаль, что здесь мне отказали. И поэтому пришлось срочно покупать квартиру.
Вы знаете, у вас в Москве очень недорогие квартиры...
Ведь вот врет подлец и не краснеет! Ничего он не купил - а всего-то снял! Но
точно - пол-этажа, в старинном особняке на берегу Москвы-реки с видом на Кремль.
Снял - у административно-хозяйственного управления делами Президента, причем
очень удачно, за копейки. Потому что при посредничестве своих начальников. Только
- снял! Но мог всякому желающему в любой момент продемонстрировать
оформленную по всем правилам купчую!
- Когда мне доставят из Лондона мебель, я вас приглашу на новоселье. Так,
кажется, было принято в Советской России?
- А разве в Москве подходящей мебели нет?
Теперь слегка удивиться. Дремучести собеседника. И чуть-чуть смутиться... Тому,
что поставил его в неудобное положение.
В Москве - мебель? Какая?.. В Москве есть только дрова. И нефть. Достойную
мебель можно найти лишь в Европе в двух-трех местах на аукционах. Как этого можно
не знать?..
Впрочем, что можно ожидать от новорожденной российской буржуазии? Они еще
не научились тратить свои деньги, еще только учатся. Вкус появится потом, через дватри
поколения, когда они утолят первый голод. А пока им довольно "шестисотых"
"Мерседесов", парижских бутиков и турецких курортов.
Мадам...
Слегка наклониться, шаркнуть ножкой, взять ручку...
Господи... да не пугайтесь так - никто не собирается ее выкручивать и заламывать
вам за спину! Это всего лишь такая форма приветствия. Ну помните, у Толстого...
Вспомнили, догадались? Ну вот...
Утопить пальчики в своей ладони, слегка, но так, чтобы дама почувствовала
мужскую силу, обжать, потянуть вверх, припасть губами к пальчикам...
Кольцо золотое пятьсот восемьдесят шестой пробы, камень карата на три,
огранка...
Придержать руку чуть дольше, чем требуется, просто для дежурного поцелуя,
любуясь изгибом запястья...
Браслетик... На шесть камней, два бриллианта по три карата и четыре изумруда...
Не переусердствовать бы. Впрочем, откуда им знать, как долго может джентльмен,
впервые познакомившийся с дамой на полтора десятка лет старше себя, удерживать ее
руку в своей. Так что никто его ляпов здесь не заметит.
Теперь аккуратно отпустить ручку и прочувствованно сказать:
- Вы...
сегодня...
изумительно...
выглядите...
Заметить растерянный и даже немного испуганный взгляд, метнувшийся в сторону
дующего коньяк из полулитрового фужера супруга... Не избалованы наши дамы
комплиментами. Даже как-то жалко их...
- Нет, честное слово. Мне приходилось бывать на приемах в Букингемском
дворце, но...
Придвинуться чуть ближе, изображая доверительность, наклониться, чтобы тихо
прошептать на ушко:
- Вы знаете...
Конечно, не знает...
Сережки... Ажурного плетения, в форме широкого трилистника, два камня карата
по четыре, оправа - платина.
Странная форма. Редкая. Ажур...
Так это же вензель! Буква "А", переплетенная с буквой "М".
Интересно, чьи это сережки носит мадам?
- Вы знаете, я потрясен...
И пауза. Чтобы дать возможность сообразить чем.
- Я потрясен вашим безупречным вкусом! Этот браслет и эти сережки... Мне
представляется, что это старинные вещи. Вы знаете, возраст придает бриллиантам
особенный, мягкий отсвет. Я не прав?
- Да, это фамильные драгоценности. Прабабушкины.
- Я так и думал!
А вашу прабабушку звали Анна?
- Нет, с чего вы взяли? Ее звали Марией.
Ну Марией ее, положим, стали звать только теперь, а там, в деревне, где она гусей с
коровами пасла, кликали не иначе как Машкой. Но хоть Машкой, хоть Марией -
первая буква все равно не сходится. На вензеле "А", а у ее прабабки - "М".
Да и другая буква на вензеле с фамилией не совпадает.
Выходит, никакого наследства не было! А что тогда было? Откуда она их взяла?
Эти сережки, браслет и кольцо?
Конечно, если бы можно было провести экспертизу...
Но в том то и дело, что экспертизу провести не получится. С этих пальчиков эти
колечки так просто не снять! Потому что эти колечки и серьги принадлежат дамам,
которые, в свою очередь, принадлежат кавалерам, которым принадлежит Россия. И
которые вряд ли будут в восторге от того, что кто-то решил стаскивать с их жен
драгоценности.
В общем, как это верно сформулировал, благословляя его на ратный подвиг, его
непосредственный начальник:
- Санкций на аресты и обыски я тебе дать не могу, следить за подозреваемыми
запрещаю, очные ставки устраивать и допрашивать тоже, а во всем остальном
препятствий не чиню...
Ей-богу, легче было бы на пузе, нелегалом, через пять границ с засадами и
перестрелками и там с парой дивизий на кулачки схлестнуться и их самолет-невидимку
из-под их же носа умыкнуть! А?..
Что?.. Легких путей ищешь?
Вообще-то - да, есть такой грех...
- Познакомься, Саша... Мишель-Герхард-фон-Штольц... Проездом из МонтеКарло.
Оч-чень приятно!
Это, надо понимать, супруг? Тот, который подарил бриллианты? Очень известный.
Но ничем не примечательный. Кроме разве манжет... Сереньких, потому что, наверное,
стирались "Тайдом". Хотя стираться не должны были. А должны покупаться на один
раз, использоваться и выбрасываться. Хотя они и новые... Но дело не в них - в
запонках. Бриллиантовых. Карата по два! Которые совершенно не подходят к этому
фраку, но сами по себе, вне зависимости от того, что скрепляют, являются
самодостаточным произведением искусства.
Ах, как жаль, что ему ручку поцеловать нельзя.
Но можно пожать, чуть развернув вверх.
Да, два карата... Огранка... Прозрачность... Одни камешки стоят тысяч пятнадцать
- долларов, естественно...
- Вы в Москве по делам?
Чуть улыбнуться...
Ну, какие могут быть дела у Мишелей-Герхардов-фон-Штольцев? Кроме
единственного и главного дела - развлечь себя, совершив легкий променад в
экзотическую глушь.
- Да! Конечно! По делам! По поручению Попечительского совета. Королевского.
"Королевского" сказать так, между прочим, как о чем-то само собой
разумеющемся. Потому что это для них монархи, князья, бароны, фрейлины -
экзотическое прошлое. А для кого-то - обыденное настоящее.
Для него - обыденное настоящее.
Чем он от них и отличается.
- Их Величества выразили озабоченность положением сирот в России и хотели
бы оказать им посильную помощь, прислав...
Ты смотри, как он сразу уши навострил!
Зря навострил...
- ...пять тысяч экземпляров иллюстрированной Библии для детей на французском
языке.
Ах, какое разочарование... А вы думали Их Величества такие дурни, что пошлют в
Россию живые деньги. Наличные. В чемодане, перевязанном ленточкой...
Впрочем, сильно их расстраивать нельзя, так как предполагается с ними
задружиться. Небескорыстно.
- Должен заметить - это будет лишь началом обширной благотворительной
программы, призванной облегчить страдания сирот в вашей стране.
И их попечителей, конечно же, тоже!
- К примеру, на предыдущую подобную благотворительную программу -
создание ледяных городков в экваториальной Африке, где маленькие африканцы
смогли узнать что такое снег, - было истрачено что-то около полумиллиарда
долларов...
Ну так что - будем дружить?
Похоже - будем...
- Как интересно - снег в Африке! - восторженно всплеснули руками
присутствующие дамы.
- Да, очень хороший снег, безупречно белый и экологически чистый, который
доставлялся специальными судами-рефрижераторами прямо из Гренландии.
Африканские детишки, получившие возможность лепить снеговиков и кататься с
ледяных горок, были в восторге!
- А почему из Гренландии? Мы бы тоже могли поставлять в Африку снег, -
обиделся господин в запонках.
- Да?.. Жаль, что мы об этом не знали. Но теперь поздно - эта программа была
завершена в прошлом году.
- Но...
Что - но? Неужели господин хочет предложить для продажи в Африку
прошлогодний российский снег?
- Но... Ведь, наверное, эта не последняя ваша благотворительная акция?..
- Вы хотели сказать - Попечительского совета, под патронажем Их Величеств и
Президентов девяти европейских стран, почетным председателем которого я являюсь?
- Ну да... это я и хотел сказать.
- Безусловно - нет. По причине чего я здесь и нахожусь.
- И смею вас уверить - я приложу максимум усилий, чтобы убедить Их
Величества не оставить без их высочайшего внимания ваших бедных сирот. Хотя бы
потому, что Россия является моей исторической, до семнадцатого года, Родиной.
Которую мои предки, не до своей воле, были вынуждены покинуть.
- Да-да, эти проклятые большевики - все беды от них!
- Не смею оспаривать, но вынужден заметить, что ваш Иосиф Виссарионыч был
избран почетным попечителем нашего общества - таким же, как папа римский, - и
принимал в нем самое деятельное участие.
- Да?.. Да... Сталин был великий человек!
- К сожалению, последующие ваши правители были менее склонны к
меценатству, хотя есть надежда, что прерванная традиция продолжится, по поводу чего
Их Величествами теперь ведутся переговоры на соответствующем их рангу уровне...
Ну - все!.. Теперь приглашения на великосветские рауты посыпятся как из рога
изобилия, теперь все - куда ни сунься, двери гостеприимно распахнутся...
Уф-ф!..
Пусть не полдела, но четверть или даже, пожалуй, треть - сделана. Доступ к телам
подследственных получен. Без всяких на то санкций и разрешений...
Из тьмы подворотни за одиноким прохожим внимательно приглядывали две пары
глаз.
- Гля, Митяй, никак нам с тобой нынче фарт вышел!
Две пары глаз быстро зыркнули по сторонам. Вправо. И влево. На улице никого
видно не было, все окна были темны, все ворота наглухо закрыты. Москва спала. Или
делала вид, что спит, перемогая еще одну смутную ночь, дожидаясь в нагретых
постелях скорого серого рассвета.
Прохожий был один, он шел, согнувшись под тяжестью чего-то большого и
длинного. Какого-то тюка... Не иначе как он богатую господскую фатеру взял и теперь
волочет свою добычу на малину!
- Ну что, Митяй?..
- А - давай!..
Две тени, отлепившись от черной стены, встали поперек пути одинокого ночного
прохожего. Словно из-под земли выросли.
- Эй, дядя, куда идешь? - дружелюбно спросил Митяй. Но в его глубоко
посаженных, спрятавшихся в тени низко нависших век глазах никакого дружелюбия не
было. Был страх, злость и жадность. Хитрованский у него был взгляд.
Прохожий остановился. Как вкопанный. На его груди неясно взблеснула медная
бляха. Прохожий был из дворников - самого ненавистного для ночных людишек
сословия. Потому что всегда стоял на их пути к легкому обогащению, сторожа
господское имущество аки цепной пес, чуть что, призывно свистя в свисток, выданный
ему для этих целей в околотке.
Но теперь он был один.
- Чего несешь-то? Может, подсобить? - глухо спросил Митяй.
Его напарник тихо прыснул в кулак. Он был, как видно, смешлив.
Но дворник не испугался. Или не показал виду.
- Чего надо-то? - спросил он. - Ступайте себе мимо!
- Помочь мы тебе хотим. Чего надсаживаться одному-то.
- Мне помощники не требуются, чай не надорвусь! - огрызнулся дворник, не
оценив или вовсе не поняв юмора.
- А ну - скидавай давай свою поклажу! - потребовал Митяй, заступая ему за
спину.
Но дворник заметил его маневр и отступил к стене.
- Не балуй, слышь-ка, не балуй! - грозно пригрозил он.
Митяй мигнул напарнику, но тот и так все понял, заходя слева.
- Слышь-ка, дядя, чего глотку зря драть, - очень миролюбиво сказал Митяй,
показывая свои пустые руки и придвигаясь к дворнику. - Мы ничего такого не
хотели, просто мимо шли, - и оскалился щербатым ртом.
- Ступай, я сказал, а то счас полицию кликну! - пригрозил дворник. Хотя не
кричат и за свистком в карман лезть не спешил.
- Фу-ты, ну-ты, испугал! - поддразнил его Митяй. - А жандармы спросят тебя
- чего это ты на плече волочишь? А?..
И приблизился еще на шаг, привлекая внимание дворника, который все медлил
свистеть, внимательно наблюдая за маневрами щербатого, готовый броситься на него.
Но тот остановился, не доходя двух шагов до него, чуть согнулся в поясе и
выставил в стороны руки, словно сей
...Закладка в соц.сетях
