Жанр: Энциклопедия
СТО ВЕЛИКИХ Россиян
...человеческой жизни -
все представлено здесь и сливается в единой гармонии.
Подобной темы еще не знала русская живопись. Отступление от классических
канонов настолько бросалось в глаза, что их уже невозможно было не замечать,
Общество поощрения художников не замедлило указать на это.
Надо сказать, что отношения Брюллова с его покровителями становились
год от года все напряженней. Меценатов раздражало, что их подопечный пишет одни
"игрушки" и не хочет заняться "серьезными вещами" (Общество,
например, настоятельно просило, чтобы он прислал картину с изображением
святых патронов императора и императрицы: Александра Невского, Елизаветы и
Марии). Но Брюллов к этому времени уже не нуждался в поддержке -
он был достаточно известным, именитым художником и хорошо зарабатывал
писанием портретов (за годы, прожитые в Италии, он написал около 120 портретов).
В 1829 г. он вежливым, но сухим письмом отказался от положенного
ему пенсиона и с этого времени мог считать себя свободным от любой опеки.
Не святые патроны августейшего семейства - совсем другие замыслы волновали в это
время Брюллова. Хотя и не разделяя мнения Общества, что его
картинки - "игрушки", он уже давно сознавал, что имеет силы написать нечто
большее, и упорно искал сюжеты для больших монументальных картин.
Некоторые из них (например, "Олег, прибивающий щит к воротам Константинополя")
были начаты, но тотчас же брошены. Главным произведением
Брюллова стала картина не на русскую тему - его подсказала все та же, горячо
любимая им Италия. Еще в 1827 г. он побывал в Неаполе, поднялся на
Везувий и, конечно, осмотрел знаменитые Помпеи. Вид этого прекрасного
города, уничтоженного в один день страшным извержением вулкана, ошеломил его.
Тогда же в первый раз у него явилась мысль создать большое полотно, изображающее
это трагическое событие. Брюллов сделал несколько эскизов. Уже в них
определилось место действия и выбор момента. События разворачиваются близ
усыпальницы Скавра и сына жрицы Цереры. Черный мрак
навис над землей, будто наступил конец света. Кроваво-красное зарево окрашивает
небосвод у горизонта. Тьму разрывают острые и длинные, как копья,
молнии. Грохот подземных толчков, треск рушащихся зданий, крики, стоны,
мольбы оглашают воздух. Вдруг посреди бегства над толпой раздается грозный,
оглушительный удар грома. Несчастные останавливаются и, пораженные ужасом,
смотрят на небо, как бы страшась, чтобы оно не обрушилось на
их головы. Как в судный день, перед лицом смерти, обнажается суть человеческой
души. Все наносное спадает с человека, и он предстает тем, чем является на самом
деле. Этот краткий миг и был увековечен в картине Брюллова.
Он с головой уходит в изучение источников, которые помогли ему с возможной
полнотой представить катастрофу, происшедшую в 79 г., обращается к
материалам археологических раскопок. Некоторые фигуры он изобразит потом точно в
тех позах, в каких были найдены в застывшей лаве скелеты жертв
разгневанного Везувия: мать с дочерьми, упавшая с колесницы женщина, группа
76
юных супругов. Почти все предметы быта, которые показаны на картине,
были списаны Брюлловым с подлинных экспонатов в Неаполитанском музее.
Работа над полотном была долгой и упорной. Один за другим Брюллов
делает около десятка эскизов: перестраивает композицию, заменяет одни группы
другими, меняет их состав, варьирует позы, движения, жесты. От эскиза к
эскизу замысел очищается от случайностей, шлифуется, набирает силу и
выразительность. В 1830 г. художник начал работу на большом холсте - к концу
года все фигуры, по его словам, уже "были поставлены на места и пропачканы
в два тона". Он работал неистово, до изнеможения, так что порой его буквально на
руках выносили из мастерской. Впрочем, он должен был несколько раз
прерывать свой труд для выполнения срочных заказов, а также для поездок в
художественные музеи Болоньи и Венеции, куда он отправлялся "на совет" к
старым мастерам. Заразившись их мощью и колоритом, он вновь спешил в
Рим, к картине, которая приковывала теперь к себе все его мысли. Наконец,
к середине 1833 г. работа была почти закончена. Однако чего-то по-прежнему
не хватало. Изо дня в день в течение двух недель Брюллов подолгу стоял перед
мольбертом, почти не прикасаясь к холсту, и никак не мог понять, что же
вызывает в нем смутное недовольство. "Наконец, мне показалось, - вспоми- ,
нал он, - что свет от молнии на мостовой был слишком слаб. Я осветил^
камни около ног воина, и воин выскочил из картины. Тогда я осветил всю
мостовую и увидел, что картина моя была кончена".
Современники, увидевшие "Последний день Помпеи" сразу после ее завершения, были
ошеломлены ее смелым новаторством. Не порывая прямо с
многими традициями классицизма, Брюллов отступает от них буквально на
каждом шагу. Его желание перенести внимание с переднего плана в глубь
полотна, стремление выразить событие через характеры, психологию людей,
через многогранные оттенки чувства, старание выдержать естественное освещение,
смелое разрушение локальности светотенью - все это принадлежало
уже новой романтической школе. Глубоко романтична была и сама идея. Творение
Брюллова заставляло зрителя не просто наслаждаться красотой, но и
горячо сопереживать происходящему. Картина порождала трепет и неподдельный
восторг. Итальянская публика, тонко чувствующая и понимающая
прекрасное, немедленно оценила работу русского мастера. Трудно найти другое
живописное произведение, которое бы сразу после своего появления произвело
больший восторг и воодушевление, чем "Последний день Помпеи".
Триумф картины был просто потрясающим. Брюллов сразу сделался кумиром
всей Италии. О его шедевре говорили во всех слоях общества. Ради того,
чтобы взглянуть на него, специально приезжали в Рим. Итальянские академии
изящных искусств одна за другой избирали Брюллова своим почетным
членом и профессором, "увеличивая блеск своей славы", как говорилось в
дипломах. Впервые гордые своим великим искусством итальянские художники прямо
преклонялись перед иноземным мастером и подражали ему. Города
устраивали Брюллову торжественные приемы, толпа носила его по улицам на
руках с музыкой, цветами и факелами. В театрах его встречали рукоплесканиями.
Народ толпился, чтобы его увидеть... Слава Брюллова, опережая его
картину и его самого, распространилась по всей Европе, а затем ворвалась в
Россию. Выставленная в 1834 г. в Петербурге картина произвела неслыханный
КАРЛ БРЮЛЛОВ 77
фурор: в залы Академии хлынули толпы народа, все газеты и журналы были
полны отзывами о "Помпее", а Академия признала ее лучшим созданием текущего
века. Конечно, это было преувеличение - в последующие десятилетия восторженное
отношение к картине сменилось более скептическим, но
все же она по сей день считается одним из самых ярких явлений художественной
культуры XIX века. Но зато эта оценка оказалась верна по отношению к
самому Брюллову - в последующие годы ему не удалось создать ничего значительнее
"Помпеи".
После окончания титанического труда Брюллов чувствовал себя больным
и опустошенным. Он брался то за одну работу, то за другую. Но все выходило
слабо, безжизненно - в его творчестве наступил спад. И как раз в этот момент,
когда Брюллов был на перепутье, ему предложили принять участие в
научной экспедиции на Ионические острова и в Малую Азию. В течение весны и лета
1835 г. он посетил Афины и Константинополь. Греция высекла из
его таланта новую искру. Возвратилась прежняя кипучая энергия. С удивительной
быстротой Брюллов пишет великолепные акварели. Пейзажи, написанные во время
путешествия, - лучшее, что он создал в этом жанре. Осенью
1835 г. путешествие закончилось в Одессе. После многолетнего отсутствия
Карл вернулся на родину. Здесь его приветствовали как национального героя,
утвердившего мировую роль русской живописи, как художника, в котором
видели будущий расцвет национального искусства. В Москве его встретили
празднествами, балами, банкетами и долго не хотели отпускать. Наконец он
добрался до северной столицы и с головой окунулся в русскую жизнь. Как
художник он давно мечтал сделать ее предметом своего творчества. Однако
это оказалось не простым делом - художественная манера Брюллова, так
прекрасно реализовавшая себя в Италии, на родной национальной почве оказалась
далеко не всеобъемлющей.
Поселившись в Петербурге, Брюллов отчасти по заказу Николая I, отчасти
по велению сердца взялся за большую картину "Осада Пскова", в которой
хотел изобразить славные события 1581-1582 гг. Работа над картиной продолжалась
семь лет до 1843 г. Брюллов отдал ей больше времени и сил, чем
своей знаменитой "Помпее", и тем не менее огромный добросовестный труд
закончился горчайшей неудачей. В его жизни не было работы более мучительной и
надсадной, и ни одна картина не принесла ему так много огорчений и
так мало радости. Увы, создать произведение на национальную тему, более
значительное, чем "Последний день Помпеи", Брюллову не удалось. После
этой неудачи он больше не обращался к историческим темам - ему пришлось с
горечью признать, что вершина его творческого пути уже позади.
Лучшее, что он создал в этот последний период своей жизни, были портреты.
Многие из них, как, например, портреты Кукольника (1836), Жуковского (1838),
Крылова (1839), графини Самойловой (1839), Струговщикова (1840), артистки
Петровой (1841) и другие, составили настоящую эпоху в истории русского
портрета.
Личная жизнь Брюллова не сложилась. Его многолетняя связь с графиней
Самойловой так и не закончилась браком. В 1839 г. он женился на юной
очаровательной Эмилии Тимм. Но вскоре ему стала известна мрачная траге
дия, которую таила в душе эта юная и поэтичная девушка: ее отец, рижский
бургомистр, не смог совладать с противоестественной страстью к дочери.
Притязания отца не прекратились и после брачной церемонии. Брюллову открылась
горькая истина, что отец, соглашаясь на брак дочери, хотел лишь
одного: чтобы дочь, числясь замужней женщиной, получала от мужа содержание, но
жила при этом по-прежнему в отцовском доме. Играть такую незавидную роль Брюллов
не пожелал и через два месяца после свадьбы развелся с
женой.
Брюллов окончательно отказывается от завершения работы над "Осадой
Пскова", и после этого его энергия постепенно угасает. Он почти не пишет
портретов. Самые крупные произведения последних лет связаны с росписью
петербургских соборов: Исаакиевского и Казанского. Работая в 1847 г. под
куполом Исаакия, Брюллов подхватил жестокую простуду, давшую тяжелое
осложнение на сердце. Семь месяцев он провел прикованным к постели. Облегчение
наступило только в апреле 1848 г. Едва встав на ноги, Брюллов взглянул
в зеркало и с трудом узнал свое лицо. Изменения, вызванные болезнью, поразили
его. Он взял мольберт и тут же за два часа сделал свой автопортрет. Так
появилось одно из самых ярких и сильных его полотен. В некотором смысле
перед нами - не просто портрет художника, писанный им самим, а образ
целого уходящего поколения, к которому он принадлежал. Здесь все: высокое
напряжение внутренних сил и безграничная усталость, возвышенное благородство и
горечь разочарования, сила духа и смирение. Это произведение
стало последним ярким аккордом в творческой биографии художника.
В апреле 1849 г. Брюллов для поправки здоровья отправился за границу.
Он побывал в Германии, Бельгии, Англии, Португалии, Испании, провел год
на острове Мадейра и наконец поселился в милой его сердцу Италии. Здесь он
и умер в апреле 1852 г.
ИЛЬЯ РЕПИН
Илья Ефимович Репин родился в июле 1844 г. в семье военного поселянина в глухом
провинциальном городке Чугуєве, близ Харькова. Позже художник вспоминал о своем
нелегком детстве: "У нас было бедно и скучно, и мне
часто хотелось есть. Очень вкусен был черный хлеб с крупной солью, но и его
давали понемногу". Мать мальчика подрабатывала, расписывая красками пасхальные
яйца - "писанки". Илья помогал ей в этом. Работа требовала труда, упорства и
таланта. В этом ремесле Репин получил первые уроки живописи. Позже он учился в
школе топографов в Чугуєве, а потом поступил в
мастерскую иконописца Бунакова. Здесь он приобрел серьезные навыки в
обращении с кистью и красками. С пятнадцати лет Репин принимал участие
в росписи сельских церквей и славился как очень хороший мастер. Однако
он мечтал о большем. Скопив на заказах 100 рублей, молодой иконописец в
1863 г. отправился в Петербург, поступил в подготовительную рисовальную
школу при Академии художеств, а в январе 1864 г. уже стал слушателем
самой Академии.
ИЛЬЯ РЕПИН 79
Это была уже совсем не та Академия,
в которой полвека назад учился Брюллов. В начале 60-х гг. жизнь русская
проснулась от долгой нравственной и умственной спячки. Во всех сферах и на всех
поприщах искали новых путей. Молодость и игра свежей русской мысли царила везде,
весело, бодро шла вперед и
ломала без сожаления все, что находила
устаревшим и ненужным. Не могла эта
могучая волна не захлестнуть и русское
искусство и Академию художеств. Хотя
Академия всегда стояла особняком, своей русской жизни не ведала и не признавала,
а питалась, по словам Репина, только римскими художественными консервами, однако
почва в Академии была уже
достаточно подготовлена для этой освежающей волны. Прежде она представляла собой
замкнутый пансион, куда
поступали десятилетние дети ближайших к академии чиновников и где воспитывались
по всем правилам псевдоклассического искусства, совершенно оторванного от
реальной русской жизни. Теперь же в Академию потянулись со
всех концов России юноши разных сословий и возрастов. Им были чужды
вечные римские идеалы, они любили родную жизнь и близкие сердцу образы.
В конце концов между ними и Академией не мог не произойти разрыв.
В ноябре 1863 г. тринадцать академистов во главе с Крамским задумали
просить у совета Академии разрешения на выполнение конкурсной программы на
Большую золотую медаль по собственным сюжетам. Совет счел эту
просьбу неслыханной дерзостью и единогласно отказал. Тогда все товарищи
Крамского вышли из Академии. Благодаря поддержке, оказанной им Третьяковым, они
не только не потерялись, но и смогли утвердить свой взгляд на
искусство. Сняв большую квартиру, они образовали свою художественную
артель. Работы артельщиков по своей добросовестности и художественности
имели большой успех у заказчиков. В это время в Москве по инициативе
Мясоедова было образовано Товарищество передвижных и художественных
выставок, к которому примкнули многие выдающиеся петербургские художники и члены
артели Крамского в первую очередь.
Как вспоминал впоследствии сам Репин, основополагающее влияние на
формирование его художественного мировоззрения оказали не профессора
Академии, а именно художники-передвижники и их лидер Крамской, с которым Репин
близко сошелся вскоре после своего приезда в Петербург. Под
влиянием Крамского Репин начал работу над своей первой монументальной
картиной "Бурлаки". Сюжет возник во время прогулки под Петербургом летом 1868 г.
На Неве в воскресный день внимание Репина остановили две
совершенно различные группы: одна из них - пестрый нарядный "цветник"
' гулявших барышень и кавалеров, и рядом с ней другая - черные от пота и
грязи, оборванные бурлаки, которые тянули баржу. Этот контраст прежде все
го поразил художника. Сначала он хотел изобразить на картине оба плана Но
постепенно замысел оттачивался, все лишнее исчезло с полотна - остались
одни бурлаки и их тяжелый непосильный труд Желая глубже изучить жизнь
своих героев, Репин совершил две поездки на Волгу и сделал там множество
этюдов. Он наблюдал типы, образ жизни бурлаков, их труд В результате трехлетней
упорной работы, после многочисленных переделок и исправлений
появилась картина "Бурлаки на Волге" (1873), впервые прославившая имя
Репина. Зрелое мастерство художника проявилось здесь уже во всей своей
мощи, а реализм его кисти казался современникам просто поразительным
четкий и уверенный рисунок, линии согнутых спин, согнутых в коленях ног,
вдавленные в песок ступни бурлаков - все это потрясающе передавало надсадное
усилие, напряженность и размеренность их движений Впечатление
тяжести и жары еще больше усиливал красновато-желтый колорит картины
Это полотно стало настоящим событием в художественной жизни России,
своего рода манифестом нового поколения художников О нем не переставали
писать и говорить даже через много лет после ее появления.
Так начался стремительный расцвет на редкость многогранного репинского таланта.
Следующие тридцать лет он работает с поистине титаническим
напряжением - одно за другим из-под его кисти выходят десятки первоклассных
полотен, каждое из которых вызывает бурные дискуссии. Печатью
гения отмечены даже те картины, которые он пишет на заданную тему, как
слушатель Академии. Например, в ту пору, когда Репин увлеченно работал
над "Бурлаками", подошел срок окончания Академии, и он должен был делать
картину на соискание премии - первой золотой медали, что давало ему право на
шестилетнюю заграничную поездку на казенный счет Тема была библейская -
"Воскрешение дочери Иаира". Все это в ту минуту, когда душу
волновали волжские впечатления, казалось Репину настолько скучным и казенным,
что он даже всерьез подумывал отказаться от задания и бросить Академию Сюжет
долго не давался ему, до тех пор, пока он не вспомнил ощущение, охватившее его
после смерти любимой маленькой сестры Усти. Тогда
тема вдруг захватила Репина, он горячо взялся за работу и за несколько
месяцев создал очень яркое и одухотворенное полотно При том, что в ней
соблюдались все классические каноны, которых требовала Академия, в картине было
сделано множество поразительных находок, например, свет трехсвечника, который
вырывает из сумрака комнаты только главное - лицо
мертвой девушки, и скорбная фигура Христа, выразительное лицо старика
Иаира (в глазах его и лице целая буря чувств боль, страдание, вопрос и
надежда), борьба синеватого сумрака утра, проникающего в окно, с вечерним
освещением трехсвечника в изголовье С удивительной силой показана
атмосфера трагической тишины, наступившей в ожидании чуда. Эта картина, равно
восхищавшая профессоров-академиков и художников-передвижников, была признана
лучшей из дипломных живописных работ за все время
существования Академии, и Репин был удостоен за нее высшей награды -
первой золотой медали.
Вскоре после окончания Академии, в феврале 1872 г. Репин женился на
семнадцатилетней Вере Шевцовой. В 1873 г. вместе с женой и недавно родив
ИЛЬЯ РЕПИН
шейся дочерью Верой он отправился за границу - в Париж. В 1876 г. Репины
вернулись на родину, около года прожили в Чугуєве, а в 1877 г. переехали в
Москву.
Москва поначалу очень нравилась художнику своей патриархальностью и
стариной. Многие картины, созданные в этот период, навеяны московской
атмосферой. В 1878 г. Репин писал своему другу искусствоведу Стасову: "Я все
езжу и хожу пешком по окрестностям Москвы. Какие места на Москве-реке!
Какие древности еще хранятся в монастырях..." После посещения Ново-Девичьего
монастыря и знакомства с портретом царевны Софьи, старшей сестры
Петра Первого, жившей тут в заключении, после осмотра ее кельи с окнами,
затянутыми решетками, где она томилась многие годы, Репин загорелся желанием
писать картину на историческую тему: "Царевна Софья в Ново-Девичьем монастыре".
Он внимательно прочел исторические исследования об этом
бурном времени, провел много времени в Оружейной палате, изучая предметы и
обстановку XVII века. После этого началась работа над сюжетом Опальная царевна
изображена в критический для нее момент. Уже десять лет она
находится в неволе. В 1698 г. стрельцы подняли восстание в пользу бывшей
правительницы, которое было подавлено ее братом с чудовищной жестокостью. Петр
приказал казнить всех участников мятежа, 195 стрельцов повесить
непосредственно у стен монастыря, а троих - прямо под окнами Софьи. В
руки их были вложены челобитные с просьбой к царевне взять управление в
свои руки. Сестра Петра представлена в ту минуту, когда перед ней открылась
страшная истина: ненавистный брат окончательно взял над ней вверх, и нет
больше надежды когда-нибудь вернуть власть и свободу Мастер психологического
портрета, Репин писал Софью с трех разных женщин: одна позировала, когда он
рисовал фигуру, у матери художника Серова он взял нужное ему
выражение глаз - этот устремленный прямо перед собой напряженный взгляд,
в котором так ярко выражена вся безнадежность положения царевны. Последней
натурщицей была домашняя портниха. Ее лицо с красивым разрезом
глаз, нахмуренными вразлет бровями, с выражением грубоватой решительности и
жестокости увлекло Репина. Эти черты он и придал лицу царевны Софьи,
еще усилив их-в глазах его Софьи мечутся искры бессильного бешенства, в
разметавшихся волосах виден сумасшедший порыв, за плотно сжатыми губами
точно застыл крик. Она вся кипит внутри, но податься ей некуда' Сколько
страсти и сколько безнадежности в этой сильной женщине! Ее историческая
роль сыграна, ее судьба решена - за окном видна голова повешенного стрельца - ее
последнего сторонника От этого окна идет холодный, мертвеннотусклый свет. По
словам Крамского (ему эта картина нравилась даже больше,
чем "Бурлаки"), Софья походит здесь на запертую в железной клетке тигрицу.
В эти же годы Репин близко сошелся с Третьяковым, который хотел иметь
в своей галерее изображения всех выдающихся деятелей эпохи. По его заказу
Репин написал великолепные портреты Аксакова, Писемского, Мусоргского,
Рубинштейна, Пирогова, Стрепетовой Особенно поразительны в этом ряду
совершенно необыкновенные по своему внутреннему драматизму портреты
Писемского и Мусоргского.
В 1882 г. Репин переехал в Петербург и в течение следующих нескольких
^ет написал свои главные шедевры, оказавшие огромное влияние на всю пос
82 І
ледующую историю русской живописи. Глядя на его произведения, на тщательность их
отделки, на разнообразие затронутых им тем, трудно поверить,'
что все это мог написать один человек. Работал Репин всегда неистово, со
страстью. Корней Чуковский, хорошо знавший Репина, когда тот был уже
стариком, писал: "В течение многих лет я был завсегдатаем в мастерской Репина и
могу засвидетельствовать, что он буквально замучивал себя работой до
обморока, что каждая картина переписывалась им вся, без остатка, по десятьдвенадцать
раз, что во время создания той или иной композиции на
него нередко нападало такое отчаяние, такое горькое неверие в свои силы, что
он в один день уничтожал всю картину, создававшуюся в течение нескольких
лет, и на следующий день снова принимался, по его выражению, "кочевряжиты" ее".
В 1883 г. был закончен "Крестный ход в Курской губернии". Современники видели в
этой картине один из лучших образов пореформенной России. Не
только тема, но и само ее исполнение - огромное количество людей из разных
сословий со своими чаяниями, надеждами и предрассудками движутся по
дороге - наводит на мысль о великой стране и ее историческом пути. Но эта
идея не кажется чем-то отвлеченным, она органично исходит из прямого содержания
картины. Предметом изображения, как это видно из названия, является праздничный
крестный ход в каком-то большом селе. Среди множества персонажей, написанных
художником, нет ни одного случайного. Они
сгруппированы по определенному замыслу, что, однако, не мешает Репину
дать совершенно естественное и правдивое изображение религиозной процессии,
просто и убедительно построить толпу. И какая тщательность отделки!
На большой картине нет ни одного бездумно наложенного мазка. В огромном
шествии отчетливо проработано каждое лицо, не только главных героев, но и
дальних планов, причем каждый образ дан с глубокой психологической проработкой.
И не только лица - но также руки, ноги и походка - все чрезвычайно выразительно.
Каждый персонаж здесь живет своей жизнью и в то же
время является органичной частью целого. Картина была сразу оценена
современниками. Третьяков за большую сумму купил ее для своей галереи.
А Репин осваивал все новые и новые сюжеты. В 80-е гг., в разгар народнического
движения, он написал несколько работ, посвященных революционерам. Самые сильные
из них - "Арест пропагандиста" (1880-1892) и "Отказ
от исповеди" (1885). Однако своего высочайшего творческого подъема Репин
достиг в картине "Иван Грозный и сын его Иван" (1885). На ней изображен
царь после того, как он уже нанес смертельную рану сыну, в ту минуту, когда
к нему приходит осознание чудовищности и безвозвратности совершенного
им преступления. Эта картина была задумана в 1882 г., вскоре после убийства
народниками Александра II. Репин писал своего "Ивана" в величайшем душевном
напряжении. "Я работал как завороженный, - вспоминал он позже. - Минутами мне
становилось страшно. Я отворачивался от этой картины. Прятал ее. На моих друзей
она производила то же впечатление. Но что-то
звало меня к этой картине, и я опять работал над нею". Как и в случае с
"Софьей", Репин писал Грозного с нескольких натурщиков: художника Мясоедова,
композитора Бларамберга, с какого-то рабочего, случайно встреченного на рынке,
и, наконец, с неизвестного старика. Власть его искусства дости
ИЛЬЯ РЕПИН 83
гает в этом полотне потрясающей силы. Особенно выразительна фигура Грозного: его
безумные, как бы затянутые бельмом, уже ничего не видящие глаза,
его напряженная рука, едва удерживающая тяжелеющее тело сына, волосы,
вставшие дыбом от ужаса, - все это выписано с поистине шекспировской,
гениальной мощью. С такой же силой написан царевич: его глаза стекленеют,
в пальцах правой руки последнее трепетание жизни, левая рука беспомощно
гнется под тяжестью слабеющего тела. Трагизм этой сцены производил на
первых зрителей просто ошеломляющее впечатление, да и сейчас она никого
не может оставить равнодушным.
Из картин следующих лет выделяется своей колоритностью полотно "Запорожцы пишут
письмо турецкому султану". Еще в 1878 г., гостя в Абрамцеве,
Репин
...Закладка в соц.сетях
