Жанр: Боевик
Иллюзии скорпионов
...тяжелого мигающего игрального автомата и вскочил на ноги. Он увидел, что
Джексон Пул успокаивает второго телохранителя, нанося ему болезненные удары
ногами и руками. Когда тот наконец "поплыл", лейтенант сгреб его в охапку и
швырнул обвисшее тело на старика, остановив движение его коляски.
- Хоторн? Джексон? - донесся из рации, спрятанной в сумке, голос Кэтрин
Нильсен. - Что случилось? Я слышу у вас там ужасный шум!
- Подожди, - ответил Тайрел, переводя дыхание. Он подошел к сваленному
игральному автомату, наклонился и выдернул из розетки сетевой шнур.
Беспорядочное мигание прекратилось. Старик отчаянно пытался скинуть с себя
бесчувственное тело охранника. Пул подошел к нему, сбросил тело на пол, и при
этом телохранитель здорово приложился черепом о мраморный пол. - Мы снова
контролируем ситуацию, - продолжил говорить по рации Хоторн. - И я буду
настаивать, чтобы этому почти тридцатилетнему лейтенанту по имени Эндрю Джексон
Пул присвоили звание генерала. Он спас мне жизнь!
- Он любит оказывать небольшие услуги. Что теперь?
- Осмотрим наши трофеи и оборудование. Оставайся на связи.
Тай и Джексон вставили кляпы в рот второму телохранителю и старику, крепко
привязали их за руки и за ноги к креслам, подвинули коляску и кресло к
перевернутому игральному автомату и притянули их к нему веревками, которые нашли
в шкафчике на кухне. Затем они продолжили осмотр дома и острова. С юго-восточной
стороны они обогнули огороженные собачьи будки, расположенные примерно в сорока
ярдах от дома, и наткнулись на небольшую зеленую сторожку, окруженную большими
пальмами. В маленьком окошке мерцал тусклый свет. Тайрел и Джексон заглянули в
него и увидели внутри шезлонг, окруженный горшками с цветами, в котором сидел
мужчина, смотрел на экран телевизора и, словно заводная кукла, размахивал в
воздухе кулаками.
- Этот парень не из команды головорезов, - прошептал Пул.
- Да, - согласился Хоторн, - но ему могут приказать сделать что-нибудь, что
нам не понравится.
- Что ты собираешься делать?
- Дверь с другой стороны, мы ворвемся внутрь, свяжем его, потом ты одним из
своих приемов вырубишь его на несколько часов, чтобы он ни во что не вмешивался.
- Простой удар в область спинномозгового нерва, - уточнил лейтенант.
- Ладно... Тихо! Он что-то услышал и идет к красному ящику, который стоит
на столе. Пошли!
Две фигуры в черных костюмах обогнули закамуфлированную сторожку, ворвались
в дверь и предстали перед изумленным мужчиной, который, улыбнувшись им, выключил
трещавший аппарат на столе.
- Это сигнал для меня, чтобы я выпустил собак, - неуверенно произнес он. -
В таких случаях мне всегда подают сигнал, - добавил он, подходя к рубильнику на
стене. - Мне надо немедленно сделать это.
- Нет! - крикнул Хоторн. - Это ошибочный сигнал!
- О, сигнал никогда не бывает ошибочным, - задумчиво сказал мужчина. -
Никогда не бывает ошибочным. - Он потянул за рычаг. Через несколько секунд
раздался оглушительный лай собак, проносящихся мимо сторожки к дому. - Побежали,
- улыбнулся полоумный сторож. - Хорошие ребятки.
- Как ты получил этот сигнал? - перебил его Тайрел. - Откуда?
- Кнопка сигнала в кресле падроне. Мы часто тренировались, бывают случаи,
когда падроне выпивает и нечаянно задевает кнопку рукой. Вот сейчас, несколько
минут назад, был сигнал, но он очень быстро оборвался, и я подумал, что великий
падроне ошибся, а его телохранитель исправил ошибку. Но сигнал раздался во
второй раз, и тут уже ошибки быть не может. Мне надо идти и быть со своими
друзьями, это очень важно.
- По-моему, у него не все дома, - заметил Пул.
- Вполне возможно, лейтенант, но нам надо вернуться в дом... Ракеты.
- Что?
- Кроме реакции на запах, собаки будут реагировать на взрывы и свет.
Достань несколько ракет, спрячь их под костюм и тщательно натри под мышкой.
Только три хорошенько.
- Очень забавно, - бросил Пул, выполняя приказ.
- Три, три.
- Я и тру.
- Теперь зажги одну ракету и швырни ее влево от сторожки как можно дальше,
а потом кинь туда же несколько незажженных.
- Вот они! - Через несколько секунд собаки промчались мимо сторожки в
сторону внезапно вспыхнувшего огня. Они взахлеб лаяли, толпясь вокруг горящей
ракеты и улавливая человеческий запах от незажженных ракет. В растерянности они
облаивали друг друга.
- Послушайте, сэр. - Хоторн повернулся к полоумному сторожу. - Это все
просто игра. Падроне ведь любит игры, да?
- Да, да, любит! Иногда он всю ночь играет в гостиной.
- А это просто другая игра, и она всем нам доставляет удовольствие. Вы
можете вернуться к своему телевизору.
- О, спасибо. Большое спасибо. - Сторож уселся в шезлонг и, весело смеясь,
продолжил просмотр мультфильма.
- Правильно, Тай, - одобрил Джексон, - а то мне очень не нравится бить
таких стариков...
Тайрел сделал знак лейтенанту следовать за ним. Они побежали назад к дому и
вернулись к старому итальянцу и бесчувственному телохранителю.
- Ну ладно, ублюдок! - крикнул Тайрел. - Я хочу знать все, что тебе
известно.
- Я ничего не знаю, - огрызнулся старик, на его лице вновь появилась
злобная усмешка. - Можешь убить меня, но ничего не добьешься.
- Тут ты ошибаешься, падроне... Ты ведь падроне, да? Так называет тебя тот
бедный полоумный из сторожки. Ты что, сделал ему операцию на мозге?
- Это Господь сотворил его верным слугой, а не я.
- Мне кажется, что в твоем понятии Господь и ты довольно близки.
- Ты богохульствуешь, Коммандер...
- Коммандер?
- Так называла тебя твой напарник и женщина по рации, не так ли?
Хоторн внимательно посмотрел на сатану-калеку. Почему у него мелькнула
мысль, что падроне давно знает о нем?
- Лейтенант, проверь в доме всю эту электронику, в которой ты так хорошо
разбираешься. Посмотри...
- Я знаю, где смотреть, - оборвал Хоторна Пул. - Правда, у меня нет
времени, но очень хочется повозиться с программами. - Офицер ВВС быстро
направился в кабинет падроне.
- Я скажу тебе кое-что, - начал Хоторн, стоя перед старым итальянцем. - Мой
напарник является секретным оружием правительства. Не существует компьютеров, в
которых он не смог бы разобраться. Это он нашел тебя я этот остров. По линии
связи из Средиземного моря через японский спутник.
- Он нечего не найдет... ничего!
- Тогда почему в твоем голосе звучат нотки сомнения? О, кажется, я знаю. Ты
озадачен, и это видно по тебе.
- Это бессмысленный разговор.
- Не совсем так, - сказал Тайрел, доставая из кобуры пистолет. - Я просто
хочу объяснить тебе твое положение, и то, что я собираюсь сказать, имеет большой
смысл. Как загнать собак обратно в клетки?
- Я не знаю...
Хоторн нажал курок, пистолет выстрелил, пуля оцарапала падроне мочку
правого уха, и струйка крови потекла по шее.
- Можешь убить меня, но ничего не добьешься! - закричал старик.
- Но если не убью, то все равно ничего не добьюсь, не так ли? - Тайрел
снова выстрелил, и на этот раз пуля задела левую щеку падроне, забрызгав лицо
кровью. - У тебя есть еще один шанс. Я многому научился в Европе... Если собаки
выпускаются из клеток по команде, то и загоняться в клетки они должны по
команде. Дай эту команду, или следующая пуля вонзится тебе прямо в левый глаз.
Не говоря ни слова, калека в трудом пошевелил связанной правой рукой,
нажимая дрожащими пальцами на какие-то из пяти кнопок, расположенных полукругом
на панели на ручке коляски. Потом он нажал пятую кнопку, и моментально раздался
яростный лай собак, который постепенно стих, и наступила тишина.
- Они вернулись в клетки, - сообщил падроне, и в голосе его прозвучало
презрение. - Ворота закрываются автоматически.
- А для чего предназначены остальные кнопки?
- Теперь они уже не имеют для тебя значения. Три первые для вызова моей
личной служанки и двух помощников. Служанки больше нет с нами, а главного
помощника вы убили. Последние две для собак.
- Ты лжешь. Один из сигналов поступает к этому полоумному в сторожку, и уже
он выпускает собак.
- Он получает сигнал в любом месте, где бы ни был, и, если на острове
присутствуют гости или новые люди, он должен находиться вместе с собаками, чтобы
контролировать их. Обычно слабоумные люди гораздо лучше находят общий язык с
животными, чем мы, люди с высоким интеллектом. Наверное, здесь дело в большем
взаимном доверии.
- Мы не гости, так какие же здесь новые люди?
- Мои два помощника, включая того, которого вы убили. Они здесь меньше
недели, и собаки еще не привыкли к ним.
Хоторн нагнулся, развязал старику руки и подошел к низкому мраморному
столику, на котором стоял золотой стаканчик с салфетками. Вытащив несколько
салфеток, он протянул их падроне.
- Вытри кровь.
- Неужели тебя беспокоит вид крови, которую ты пустил?
- Нисколько. Когда я вспоминаю о том, в чем ты замешан... вспоминаю Майами,
Сабу и Сен-Мартен, и эту сумасшедшую суку... Я думаю, что вид твоего трупа
доставит мне огромное удовольствие.
- Я ни в чем не замешан, меня заботит только продление жизни этого больного
тела, - сказал старик, вытерев салфеткой правое ухо и приложив ее к левой щеке.
- Я инвалид, который доживает свои последние годы в одиночестве и роскоши. Я не
сделал ничего хоть сколько-нибудь незаконного. Иногда меня навещают близкие
друзья, они связываются со мной по телефону спутниковой связи или прилетают
сюда.
- Давай начнем с твоего имени.
- У меня нет имени, я просто падроне.
- Да, я слышал это в сторожке... и еще раньше на Сабе, где два мафиози
подкупили рабочих на пристани и пытались убить меня.
- Мафиози? А какое я имею отношение к мафии?
- Один из этих двух бандитов, который остался в живых, многое рассказал,
когда столкнулся с перспективой поплавать среди акул с простреленным плечом. Я
думаю, что, когда мы проверим твои пальчики, в том числе и в картотеке
Интерпола, мы все о тебе выясним. И я сомневаюсь, что ты окажешься просто
добропорядочным стариком, который любит забавляться, с игральными автоматами.
- Неужели? - Падроне отложил салфетку, улыбаясь мерзкой, высокомерной
улыбкой, и повернул обе руки ладонями вверх. При виде его пальцев Тайрел испытал
как отвращение, так и изумление. Кончики всех пальцев были абсолютно белыми,
кожа на них была давно сожжена и заменена гладкими кусочками, возможно, кожи
животного. - Мои руки пострадали, когда я поджег немецкий танк во время второй
мировой войны, и я очень благодарен американскому военному врачу, который с
такой жалостью отнесся к молодому партизану, сражавшемуся вместе с вашими
войсками.
- О, замечательно, - воскликнул Тайрел. - Тебя, наверное, даже наградили за
это.
- К сожалению, никто из нас не мог позволить себе этого, чтобы не
подвергнуться репрессиям со стороны фанатичных фашистов. Все наши личные дела
были уничтожены, чтобы защитить нас и наши семьи. Вам следовало бы поступить так
же после Вьетнама.
- На самом деле замечательно.
- Так что вы ничего не выясните.
Ни Хоторн, ни старик не заметили фигуру в черном костюме, стоящую возле
арки. Пул подошел незаметно и стоял, прислушиваясь к их разговору.
- Вы почти правы, - сказал лейтенант. - Там почти ничего нет, но уж нельзя
утверждать, что абсолютно ничего. Должен сказать, что у вас сложная система, но
любая система хороша настолько, насколько опытен тот, кто ею пользуется.
- О чем ты говоришь? - спросил Тайрел.
- Оборудование многофункциональное, но используется для ерунды, его хозяин
знает, как стирать банки памяти, что и было сделано недавно. На всех дисках
пустота, за исключением трех распечаток на одной из дискет. С этой дискетой
работал, наверное, кто-то другой, потому что "исключительная память" не тронута.
- Ты не мог бы говорить на английском языке, а не на компьютерном?
- Я выудил три телефонных номера и коды, а потом установил их
местонахождение. Один в Швейцарии, и я готов поспорить, что это номер телефона
банка. Второй в Париже, а третий в Палм-Бич, штат Флорида.
Глава 11
К навесу над входом в отель "Бреннере" в Палм-Бич подъехал белый лимузин, и
его тотчас же окружили швейцар в форме с золотыми галунами, помощник швейцара и
трое посыльных в красной униформе. Эта сцена в современном исполнении напоминала
эпоху средневековья, когда хозяева и слуги знали свое место, хозяева радовались
своему высокому положению, а слуги были вполне довольны своим. Первой из машины
показалась полная средних лет дама, одетая в наряд с виа Кондотти - улицы в
Риме, где продавалась самая модная одежда. На ней было яркое, цветастое шелковое
платье, широкие поля шляпы бросали тень на загорелое лицо, выдававшее
аристократическое происхождение. Черты ее лица были резкими и правильными, кожа
гладкая, и морщины на лице скорее угадывались, чем были видны на самом деле.
Амайя Бажарат уже больше не была необузданной террористкой, плывущей по морю на
надувном плоту или лодке; она не была больше бойцом из долины Бекаа или
неряшливо одетой бывшей летчицей ВВС Израиля. Теперь она была графиней Кабрини,
по слухам - одной из самых состоятельных женщин Европы, а ее братпромышленник из
Равелло был еще богаче. Она благодарно кивнула встречавшим и улыбнулась при виде
вышедшего из лимузина высокого, очень симпатичного юноши, одетого в
великолепный, цвета морской волны, блейзер с гербом на кармане, тщательно
отглаженные брюки из серой фланели и мокасины из лаковой кожи.
Управляющий этим роскошным отелем в сопровождении двух помощников поспешил
навстречу графине. Один из помощников напоминал итальянца, и, по всей видимости,
ему отводилась роль переводчика. Прозвучали приветствия на двух языках, и
тетушка, опекающая младшего барона ли Равелло, подняла руку и заявила:
- У молодого барона много дел в вашей великой стране. Он предпочитает,
чтобы вы обращались к нему на английском, и он таким образом будет учиться
вашему языку. Сначала он будет, наверное, немного понимать из вашего разговора,
но он настаивает на своем желании. А я буду переводить.
- Мадам, - тихо сказал управляющий, стоявший рядом с Бажарат и наблюдавший
за тем, как посыльные выгружают многочисленный багаж, - возникли некоторые
неудобства. В нашем конференц-зале собрались репортеры и фотографы нескольких
газет. Они, естественно, хотят встретиться с молодым бароном. Я понятия не имею,
откуда они узнали о его прибытии, но могу заверить вас, что наш отель не имеет к
этому никакого отношения. У нас прекрасная репутация, мы храним тайны наших
клиентов.
- О, значит, проболтался кто-то другой! - воскликнула графиня Кабрини и
спокойно улыбнулась. - Не беспокойтесь, синьор управляющий, это всегда
случается, когда он приезжает в Рим или Лондон. А вот в Париже, однако, такого
не происходит, французскую прессу не волнуют его визиты.
- Вы, конечно, можете не встречаться с ними, именно поэтому я приказал
нашей службе безопасности удалить их в конференц-зал.
- Нет, все в порядке. Я поговорю с бароном, и мы уделим журналистам
несколько минут. В конце концов, он ведь должен заводить здесь друзей. Зачем
ссориться с вашей прессой?
- Тогда я пойду и передам им ваши слова, а заодно поясню, что прессконференция
будет недолгой. Эти переезды обычно утомляют.
- Нет, синьор, этого не следует говорить. Он прибыл вчера и покупал одежду
в пяти минутах ходьбы отсюда. Мы не будем давать неверную информацию, которую
так легко можно опровергнуть.
- Но ведь номер был заказан на сегодня, мадам.
- Забудем об этом, мы ведь с вами тоже были когда-то в его возрасте, не так
ли?
- Могу заверить вас, мадам, что я никогда не выглядел так, как он.
- Мало кто из молодых людей так выглядит, но ни внешний вид, ни титул не
могут умерить обычных юношеских желаний. Вы понимаете, что я имею в виду?
- Нетрудно понять, мадам. Встреча вечером с близким другом.
- Но даже я не знаю ее имени.
- Я понимаю. Мой помощник проводит вас и позаботится обо всем.
- Вы замечательный человек, синьор управляющий.
- Спасибо, графиня.
Управляющий поклонился и стал подниматься по ступенькам, покрытым ковром, а
Бажарат подошла к Николо, который разговаривал с помощником управляющего в
переводчиком.
- О чем вы тут втроем шепчетесь, Данте? - спросила графиня по-итальянски.
- Ни о чем, - ответил Николо, улыбаясь переводчику. - Мы с моим новым
другом обсуждаем прекрасный вид и хорошую погоду, - продолжил он на итальянском.
- Я сказал ему, что учеба и дела отца занимают все мое время, поэтому я так и не
научился играть в гольф.
- Отлично.
- Он говорит, что найдет мне тренера.
- Тебе предстоит очень много работать, так что вряд ли останется время на
гольф, - сказала Бажарат, взяла Николо под руку и повела его вверх по
ступенькам. Николо обернулся и благодарно кивнул помощнику управляющего и
переводчику. - Нико, не веди себя так фамильярно, - шепнула Амайя, - это не
пристало человеку твоего положения. Будь приветливым, но помни, что они ниже
тебя по положению.
- Ниже меня? - спросил лжебарон, когда перед ними распахнули двери в холл.
- Иногда ты сама себе противоречишь. Хочешь, чтобы я был тем человеком, чью
биографию я изучил, и тут же говоришь, что я должен быть самим собой.
- Именно этого я и хочу, - хрипло прошептала Бажарат по-итальянски. -
Единственное, чего я не хочу, так это чтобы ты думал. За тебя думаю я, понятно?
- Конечно, Каби. Извини меня.
- Вот такого лучше. У нас будет чудесная ночь сегодня, Нико. Мое тело ждет
тебя, такого прекрасного, каким, я знаю, ты будешь! - Портовый мальчишка
попытался обнять ее за плечи, но Бажарат резко осадила его:
- Прекрати. Сюда идет помощник управляющего, он проводит нас к журналистам
и фотографам.
- Зачем?
- Я же говорила тебе прошлой ночью. Тебе предстоит встреча с прессой.
- А-а, конечно. Я очень плохо понимаю английский, но ты все время будешь
рядом, да?
- Да, буду помогать тебе со всеми вопросами.
- Сюда, пожалуйста, - показал помощник управляющего, - конференцзал совсем
рядом.
Пресс-конференция длилась ровно двадцать минут. Врожденное негативное
отношение журналистов к очень состоятельным и титулованным европейцам
моментально рассеялось при виде высокого, обворожительного младшего барона да
Равелло. Вопросы сыпались один за другим, были и враждебные - их успешно
отводила тетушка барона, которую все посчитали просто переводчицей. Затем
корреспондент "Майами геральд", говорящий по-итальянски, обратился к барону на
его родном языке.
- Как вы думаете, почему к вам проявлено такое большое внимание? Думаете,
вы заслужили его? Что вы на самом деле сделали выдающегося, кроме того, что
родились в семье ди Равелло?
- Я действительно думаю, что не заслужил подобного внимания. Я должен
доказать право на него своими делами, на что потребуется много времени... Но, с
другой стороны, синьор, вы могли бы составить мне компанию во время подводной
экспедиции в Средиземном море, когда мы ныряли почти на сотню метров для
океанографических исследований? Или вы могли бы присоединиться к поисковоспасательной
группе в Приморских Альпах, где мы взбирались на скалы высотой
несколько тысяч футов, чтобы вернуть к жизни людей, которых уже считали
мертвыми? Моя жизнь, синьор, возможно, является одной из моих привилегий, но и
сам я внес в нее какой-то скромный вклад.
Графиня Кабрини моментально перевела ответ барона журналистам. Засверкали
вспышки фоторепортеров, их яркий свет осветил лицо скромного барона, а его
"переводчица" отошла в сторону, чтобы не попасть в кадр.
- Эй, Данте! - крикнула одна из журналисток. - Почему бы вам не бросить эту
роль титулованной особы и не сняться в телевизионном сериале? Вы парень что
надо!
- Я не понял вас, синьора, - ответил Николо по-итальянски.
- Согласен со своей коллегой, - раздался сквозь смех голос пожилого
репортера из первого ряда. - Вы очень симпатичный молодой человек, но не думаю,
что вы приехали сюда заводить романы с нашими молодыми леди.
Выслушав перевод, в котором не было необходимости, молодой барон ответил:
- Мистер журналист, если я правильно понял вас... Мне очень бы хотелось
познакомиться с американскими девушками, к которым я отношусь с большим
уважением. По телевизору они выглядят такими живыми и привлекательными... ну
прямо как итальянки, если вы простите мне это сравнение.
- Вы занимаетесь политикой? - спросил другой корреспондент. - Если
занимаетесь, то голоса женщин вам обеспечены.
- Я занимаюсь только бегом по утрам, синьор. Пробегаю по десять-двенадцать
миль. Очень полезно для здоровья.
- Какова цель вашего теперешнего визита, баров? - продолжил репортер из
первого ряда. - Я связывался с вашей семьей в Равелло, с вашим отцом в
частности, и он пояснил, что вы должны вернуться в Италию с рядом рекомендаций,
основанных на вашем личном изучении инвестиций семьи ди Равелло здесь, в США, их
целесообразности и перспектив. Это так, сэр?
Перевод вопросов звучал долго и тихо, некоторые моменты повторялись
несколько раз, и они содержали указания по ответу.
- Отец тщательно проинструктировал меня, синьор, и мы будем каждый день
общаться с ним по телефону. Я должен стать в Америке его глазами и ушами, и он
мне доверяет.
- Вы собираетесь много ездить по стране?
- Я думаю, что у него будет много предложений, - ответила графиня, не
удосужив себя переводом. - Все фирмы хороши настолько, насколько хорош их
руководитель. Барон получил экономическое образование, и более глубокое, чем
обычно получают молодые люди, потому что на нем лежит очень большая
ответственность.
- Оставим в стороне вопросы доходов и убытков, - сказала энергичная
женщина-репортер, ее короткие темные волосы обрамляли сердитое, хмурое лицо. -
Выдвигались ли какие-нибудь преобладающие социальноэкономические проекты по
отношению к объектам инвестиций? Или это просто, как всегда, обычный бизнес,
преследующий в первую очередь одну цель - получение прибыли?
- Считаю, что это... как это у вас называется... предвзятый вопрос, -
ответила графиня.
- Скажите лучше - трудный вопрос, - поправил ее мужской голое из задних
рядов.
- Но я буду рада ответить на него, - продолжила графиня. - Вы, леди, можете
позвонить любому журналисту по вашему выбору в Равелло или даже в Рим. И
узнаете, каким огромным уважением пользуется эта семья в провинции. И в хорошие
и в трудные времена она всегда проявляла большую заботу о медицинском
обеспечении, социальной защите и занятости работающих. Она относится к своему
благосостоянию как к дару, требующему большой ответственности. Ее глубоко
заботят социальные проблемы, и подобное отношение не изменится здесь, в Америке.
- А что, парень сам не может ответить? - спросила настырная журналистка.
- Этот парень, как вы назвали его, слишком скромен, чтобы публично
расхваливать достоинства своей семьи. Как вы заметили, он не все понимает из
нашего разговора, но его взгляд говорит о том, что он оскорблен, потому что не
может понять причину вашей враждебности.
- Простите, пожалуйста, - вновь вспомнил свой итальянский репортер из
"Майами геральд". - Я тоже говорил с вашим отцом, бароном ди Равелло, и я хотел
бы извиниться за свою коллегу. - Он усмехнулся и бросил презрительный взгляд в
сторону журналистки. - Она словно завоза в заднице.
- Спасибо.
- Пожалуйста.
- Давайте, если можно, снова перейдем на английский, - попросил грузный
журналист, сидящий справа в первом ряду. - Я, безусловно, не разделяю столь
радикального мнения моей коллеги, но представительница... переводчица молодого
барона высказала свою точку зрения по важной проблеме. Как вы знаете, в нашей
стране существуют обширные районы безработицы. Будут ли социальные программы
семьи ди Равелло распространяться на эти районы?
- Бели для этого будут подходящие условия, сэр, то я уверена, что именно
эти районы будут в числе первых. Барон ли Равелло проницательный международный
бизнесмен, четко осознающий значение лояльности и благотворительности.
- Черт возьми, у вас будет масса телефонных звонков, - сказал грузный
репортер. - Новость не слишком сенсационная, но вполне может стать сенсацией.
- Боюсь, что на этом все, леди и джентльмены. Довольно утомительное утро,
да и день предстоит нелегкий. - Улыбаясь и благодарно раскланиваясь с
репортерами, Бажарат вывела своего симпатичного подопечного из конференц-зала,
удовлетворенная похвальными отзывами в его адрес. Безусловно, телефонных звонков
будет много, но это и входило в ее планы.
Новость в Палм-Бич распространилась с пугающей быстротой. К четырем часам
дня Бажарат и Николо получили приглашения от двадцати восьми фирм и еще
четырнадцать приглашений на завтраки и обеды в честь Данте Паоло, младшего
барона ди Равелло.
Бажарат быстро просмотрела свои записи и отобрала одиннадцать самых
престижных приглашений, которые следовало принять. Именно в этих домах можно
было встретить цвет политиков и промышленников. Потом она позвонила тем, кому
была намерена отказать, принесла извинения и сказала, что они могли бы
встретиться у таких-то или таких-то, которые первыми пригласили барона к себе.
Бажарат считала, что кошки выпускают когти только тогда, когда у них отнимают
мышку, так что все эти люди придут в любое место, где они с Николо будут
находиться.
Смерть веем властям
Это было только начало, но план ее будет развиваться стремительно. Пора
было проверить, как обстоят дела в Лондоне, Париже и Иерусалиме. Смерть веем
виновным в трагедии Ашкелона.
- Ашкелон, - раздался в трубке тихий мужской голос из Лондона.
- Это Бажарат. Как успехи?
- В течение недели наши люди займут позиции на Даунинг-стрит. Отомстим за
Ашкелон!
- Вы должны понимать, что мне может понадобиться больше недели.
- Не имеет значения, - ответил Лондон. - У нас будет время, чтобы
освоиться. Операция не провалится!
- Да здравствует Ашкелон!
- Ашкелон, - ответил женский голос в Париже,
- Бажарат. Как дела?
- Иногда мне кажется, что все слишком просто. Интересующий нас человек
разгуливает в сопровождении таких беспечных телохранителей, которых у нас в
долине Бекаа наверняка казнили бы. Французы такие самонадеянные и так беззаботно
относятся в опасности, что просто смешно. Мы п
...Закладка в соц.сетях
