Жанр: Философия
Развертывающееся значение
...следовательность отзвуков эха, каким-то образом cвepтывaeтcя в различные
аспекты сознания, включая эмоции, разного рода ассоциации, импульсы к
движению и так далее. Я здесь предполагаю, что это может рассматриваться
как некий скрытый порядок. Иными словами, можно ощущать со-присутствие
отзвуков эха и иные производные нескольких нот в разных степенях
свернутости. Это сходно со структурой свертывания в голографии многих волн
в одну. Суть здесь в том, что одновременное со-присутствие нескольких нот
и, возможно, в некотором смысле даже весьма отдаленных - ведет свое
происхождение от ощущения текущего движения темы, которое вместе с
сохранением ее сущностной идентичности объясняет, почему ноты, следующие
друг за другом, только через длительные интервалы в общем и целом не
передают ни ощущения текущего движения, ни сохраняют идентичность темы.
Вот еще один пример, приведенных Майклом Полани, - езда на велосипеде.
Для того, чтобы устойчиво удерживать вертикальное положение, нужно
сворачивать в ту сторону, куда падаете. Полани указал, что простой,
расчет, основанный на законах физики, показывает, что если на велосипеде
ехать правильно, его угол наклона и угол, на который поворачивается
колесо, передаются определенной формулой. Но, конечно же, любые попытки
следовать этой формуле помешают в действительности ездить на велосипеде.
Ключевое значение имеет то, что получающееся общее движение,
приблизительно воплощающее эту формулу, является результатом совершенно
иного уровня деятельности, вовлекающей в себя мышцы, нервы и мозг. Она
крайне сложна и тонка, и очевидно, что невозможно описать ее никаким явным
способом. Полани назвал это "невысказанным знанием" - в отличие от знания
явного. Мне бы хотелось предположить, что это может расцениваться как
некий скрытый порядок, развертывающийся в явный порядок движения
велосипеда, как оно описывается формулой. Закон явного порядка,
следовательно, проявляется как абстракция того, что в действительности
есть определенная черта более обширного скрытого порядка.
Очевидно, что этот вид невысказанного знания весьма важен в каждой фазе
жизни. Фактически, без этого невысказанного знания обычное знание не имело
бы значения. Фактически, когда мы говорим, большая часть значения скрыта
или невысказана. Как и действие, вытекающее из этого, скрыто или
невысказано. Фактически, даже для того, чтобы говорить или думать - хотя
мышление может быть явным, поскольку формирует образы, - действительная
деятельность мышления должна быть невысказанной. Вы не можете сказать, как
вы это делаете. Если вы хотите пройтись по комнате, вы не можете сказать,
как это получается, правильно? Оно развертывается невысказанно.
На основании всего этого я бы, следовательно, предложил для будущего
обсуждения понятие о том, что и разум, и материя находятся, в конечном
итоге, в скрытых порядках, и что во всех случаях явные порядки проявляются
как относительно автономные, раздельные и независимые объекты, сущность и
формы, развертывающиеся из скрытых порядков. Это означает, что открывается
путь для мировоззрения, в котором разум и материя могут быть
последовательно связаны друг с другом безо всякой редукционистской
позиции.
Здесь мы скажем, что как разум, так и материя обладают реальностью, или,
возможно, что они оба возникают из некой более великой общей почвы или же,
возможно, что они, на самом деле, не сильно друг от друга отличаются.
Возможно, они сплетаются воедино. Основная мысль, однако, вот в чем:
поскольку между собой они имеют общий скрытый порядок, то между ними можно
установить рационально постижимые отношения. Таким образом, мы можем
оставить открытой возможность признания различий, которые могут быть
найдены между ментальной и материальной сторонами, не впадая в дуализм.
Этот вопрос - о соотношении разума и материи - долго озадачивал тех, кто
серьезно погружался в него. Декарт дал особенно ясную и четкую
формулировку трудностей. Он считал материю протяженной субстанцией - то
есть, существующей распределенной в пространстве в форме отдельных
объектов. О разуме он говорил в терминах мыслящей субстанции, которая не
отдельна и не протяженна, - то есть, мысли о четких объектах сами по себе
не распределены. Видите, мы можем производить ясные и четкие мысли, но они
все же не существуют как отдельные и протяженные элементы ни в каком виде
пространства.
Декарт чувствовал, что две субстанции настолько различны, что
сформулировать их отношения ясно никак не возможно. Проблему того, как они
взаимосвязаны, следовало решать введением Бога, создавшего их обе, который
таким образом является почвой для их связи: то есть, Бог вкладывает ясные
и отчетливые мысли в наши разумы, которые могут правильно соотноситься с
отдельными объектами пространства. Также он думал, что, возможно, разум и
материю соединяет шишковидная железа, но это было не очень
последовательно, поскольку он лишь переложил проблему на шишковидную
железу и не сказал, как она может это сделать - соединить две разные
вещи.
Со времени Декарта идея, что проблемы такого рода могут быть решены
воззванием к действиям Бога, была отброшена. Но, в общем и целом, те, кто
придерживается картезианской дуалъности разума-материи, не заметили, что
проблема того, как они связаны, все-таки осталась нерешенной. Или же,
возможно, заметили это, но в большей или меньшей степени проблему отложили
в сторону.
Скрытый порядок предлагает возможное решение этого картезианского
дуализма, который за все эти века проник в большую часть человеческого
мышления. Вместо того, чтобы говорить, что существует два порядка - явный
порядок протяженной структуры и нечто вроде скрытого порядка мышления, -
мы предполагаем, в значительной мере основываясь на понимании новейших
разработок в физике, что материя тоже такова. И если бы мы pасширили это и
сказали, что таковы мозговая материя и нервная материя, то, возможо, в
некотором смысле разум и материя переплетаются. И, возможно, нечто
аналогичное разуму может существовать и в неодушевленной материи, по
крайней мере, скрыто - точно так же, как жизнь скрыто подразумевается в
неживой материи. Когда ей дают семя, она вместо этого формирует живую
материю.
И разум каким-то образом скрыт в неодушевленной материи. При должных
условиях он развертывается и формирует живые существа, которые даже могут
обладать сознанием. А это может навести нас на мысль - и мы в это
углубимся, - что ментальная и материальная - это две стороны одной
реальности.
Разделение между разумом и материей или наблюдателем и наблюдаемым
повлекло за собой очень серьезные последствия для попыток увидеть, что мир
- это целое, поскольку даже если вы думаете о целостности, то вы думаете
о наблюдателе, который смотрит на эту целостность, и вот само это уже
создает разделение. Поэтому целое начинает разламываться, потому что вы
идентифицируете себя с одной его частью, а там существует и другая часть,
с которой вы не идентифицированы, - вот целое и расколото надвое. А затем
оно раскалывается и далее, поскольку существует множество наблюдателей, и
каждый наблюдатель - внешний объект по отношению ко всем остальным.
Множество частей, полученных таким способом, взаимосвязано, и приходится
еще больше раскалывать вещи для того, чтобы понять их связи. Поэтому
скрытый порядок может быть важным как способ видения того, как можно
справиться с данной конкретной проблемой.
Но позвольте мне подчеркнуть, что наличие подхода целостности не означает,
что мы сможем захватить цельность существования в наши концепции и знание.
Это скорее означает, что, во-первых, мы понимаем эту всеобщность как
ненарушенное и единое целое, в котором возникают относительно автономные
объекты и формы. А во-вторых, это означает, что поскольку целостность
постигается с помощью скрытого порядка, отношения между различными частями
или под-целыми, в конечном итоге, внутренни. К этой мысли нас приводит
также органистическая точка зрения; но, как я сказал, никак нельзя
исключить возможности того, что организмы обладают механистической базой в
их предположительных составляющих частицах. Если же мы скажем, что сами
частицы не имеют механистической основы, то почему она должна быть у
организмов? Было бы странным говорить, что частицы физики механистичны, но
как только они начинают создавать организмы, то становятся механистичными.
Здесь важно помнить, что целое и его части - соотносительные категории,
что одно подразумевает дpyroе. Нечто может быть частью, только если
существует целое, частью которого оно может быть. Чтобы понять это
соотношение целого и частей, я хочу вернуться к понятию голодвижения.
Внутри голодвижения, как я сказал, каждая часть возникает, будучи
относительно независимым, автономным и стабильным под-целым, и получается
так благодаря особому способу, которым она активно свертывает целое и,
следовательно, все остальные части. Ее фундаментальные качества и
деятельность, как внутренняя, так и внешняя, сущностно важны для того, чем
она является, и таким образом понимаются как в основе своей определенные
во внутреннем отношении, а не в изоляции и внешнем отношении.
Это внутреннее отношение наиболее непосредственно испытывается в сознании.
ОБСУЖДЕНИЕ СКРЫТОГО ПОРЯДКА
После первого заседания организаторам сообщили, что некоторым участникам
трудно видеть или слышать профессора Бома со своих мест в глубине комнаты.
Поздно ночью с превосходной помощью администрации отеля Three Ways была
утсановлена импровизированная маленькая платформа и переделаны освещение и
размещение.
БОМ: М-да, странно чувствовать себя возвышенным и просвещенным. Я получил
очень большой список вопросов. Некоторые из них достаточно длинны, и все
они, на самом деле, - очень хорошие вопросы. Я их очень ценю. Я их
прочитал и думаю, хорошо, что вы их записали. Однако, мне кажется, что
отвечать на них вот так вот не было бы диалогом: получилось бы, что я вас
учу или пытаюсь представить вам свои взгляды один за другим. Поэтому,
возможно, хорошая мысль была записать вопросы с тем, чтобы я знал, о чем
вы думаете, но мы должны отойти от написанного. Я хочу еще раз вас всех
поблагодарить за то, что вы их потрудились записать.
Теперь я хочу начать с вопроса: Что такое исследование? Сегодня мы хотим
заняться исследованиями. И я не знаю ответов на большую часть ваших
вопросов. (Смех.) Мы заходим далеко за рамки того, куда дошел я сам.
Возможно, вместе мы сможем пройти немного дальше.
Для начала: Почему мы занимаемся исследованиями? У кого-нибудь есть мысли
по этому поводу? (Пауза.) Потому что существует что-то, чего мы не
понимаем; что-то не срабатывает правильно. Коль скоро вещи срабатывают
правильно, для вопросов нет причин. Затем вы задаете вопрос. Откуда вопрос
происходит? Он должен происходить из того же самого общего разума, который
произвел ситуацию, требующую изыскания - то есть, мы что-то где-то
сделали неправильно; неверны наши мысли или действия, и из этого разума мы
сделали вопрос.
Этот вопрос будет содержать исходные предположения, а мы все знаем, что
это такое. Я вижу это по уровню вопросов. Эти предположения, в основном,
неосознанны. К тому времени, как мы начинаем их осознавать, мы можем
назвать их допущениями. Мы предполагаем всякие вещи. Видите, когда я хочу
пройти по этому полу, я предполагаю, что он меня выдержит, но он может и
не выдержать. Я предполагаю, что с дорогой будет все в порядке, что машина
заведется и так далее. Затем, как только вы обнаруживаете, что это не так,
вы должны взглянуть на это еще раз и увидеть, в чем ваши предположения
были неверны, и изменить их. Поэтому в изыскании мы заглядываем в свои
предположения.
В самом начале вопросы будут отражать те предположения, которые у нас уже
есть. Очень часто мы задаем то, что может называться неправильным
вопросом. Я не хочу вас лично оскорбить или что-нибудь в этом роде, но эта
часть исследования - посмотреть скорее на вопрос, задать вопрос самому
вопросу: соответствует ли он, или в нем уже есть предположения - те же
самые, что побудили нас задать его в самом начале. Поэтому в нашем
исследовании мы будем двигаться взад и вперед, рассматривать ее
собственные вопросы и углубляться далее. Теперь вы видите, насколько
неподобающе для меня было бы взять ваши вопросы и попытаться ответить на
них.
У нас получится, я надеюсь, диалог. Диалог не значит, что говорят
обязательно два человека; скорее, корневое значение греческого слова dia
- "сквозь". А общая картина, которую оно предполагает, - это поток,
бегущий меж двух берегов. Значение имеет лишь этот поток. Два берега
просто придают ему форму - поток общ для двух берегов. Поэтому между нами
будет течь поток мысли, или восприятия, или какой-либо энергии, и это
будет значением диалога. Поэтому я думаю, после такого вступления
кто-нибудь мог бы начать. Можем ли мы начать диалог с вашего вопроса?
?: С немалым волнением я бы хотел предположить, что, возможно, мы
пускаемся в исследование не только от понимания, что что-то не так. Когда
вы это сказали, я взглянул на проблему и подумал о том, как вопросы задают
дети, и я не знаю, до каких пределов мы можем держать это во взрослом
состоянии; но мне кажется, что дети задают вопросы из ощущения, что есть
какая-то связь, и они хотят, чтобы эта связь была четко выражена.
БОМ: Да. Мне кажется, это хорошее замечание: что из естественного
любопытства, которым обладают лети, они просто хотят понять и задают
вопросы спонтанно. Эти спонтанные вопросы, возможно, будут содержать в
себе меньше предварительных предположений, чем те, что можем задать мы, но
я думаю, что люди в общем, к тому времени, как становятся взрослыми,
задают вопросы с точки зрения того, что что-то не так, поскольку нечто
бросает им вызов и побуждает задать вопрос. Если у вас очень живой ум, то
вы все равно задаете вопросы.
?: Я также думал о том, что, поскольку такова была моя непосредственная
реакция, - ну, я не всегда задаю вопросы, если что-то не так. Однако,
если взглянуть на это в более широком масштабе, нежели просто поиск знания
или мысль о том, что существует провал там, где я не знаю чего-то, что
хочу знать, то здесь указывается на несовершенство. Поэтому необязательно,
чтобы что-то было не так, хватит того, что что-то не цело.
БОМ: Что-то незавершено, да, так будет точнее; скажем, вы можете ощутить,
что-чего-то не хватает, что-то незавершено, и вы задаете вопрос, как это
завершить, правильно?
?: Может быть. Еще я думал о том, как делают изобретения: вроде того, что
паровую машину придумали потому, что кто-то заметил, как ведет себя пар, и
когда задают вопросы или следуют мысли вот так, то получается, что скрытое
становится явным посредством нас. В том смысле, что мы - проводники, быть
может, созидательной разумности.
БOM: Да. Это та точка зрения, что мы можем чувствовать, будто в нас есть
нечто, и мы можем задавать вопросы, чтобы вызвать это нечто. Я думаю, это
заводит нас несколько глубже, не так ли?
?: Или несколько мельче.
БОМ: Ну, это зависит от того, действительно ли в нас есть что-то. Видите
ли, мы можем хотеть лишь вызвать какие-то поверхностные идеи, что у нас
есть; но если у вас имеется глубоко прочувствованный импульс, и вы можете
захотеть его вызвать, - что тогда это означает?
?: В терминах диалога то, чем неожиданно осенило меня сразу же после того,
как вы это сказали, - тем, что я должен думать, думать и думать, а вы
сказали, что нам надо уйти за пределы мышления для того, чтобы вещи текли
сквозь нас более естественно. Поэтому вот в этом контексте, здесь и теперь
- в этом диалоге - каковы будут те условия, что мы могли бы создать в
себе, чтобы это произошло?
БОМ: Я думаю, мы должны их создать. Видите ли, если мы попытаемся
поставить эти условия, мы попадем в большие трудности. Я думаю, что сюда
вовлечен еще и вопрос времени. Если мы берем время в обычном нашем опыте,
то у нас есть настоящее, прошедшее и будущее. Прошедшее ушло; его больше
не существует, кроме как в памяти. Будущее только ожидается. Если вы
теперь проведете линию и поставите настоящее как разделяющий пункт между
прошедшим и будущим, то оно будет отделять то, чего не существует, от
того, чего не существует. И его тоже не существует. Видите, это тоже
поднимает вопрос. Мы видим непоследовательность нашей мысли; вот что я
имею в виду на самом деле. Мы тогда подведены к тому, чтобы задать вопрос;
значит, где-то есть предположение, которое неверно.
Этот линейный взгляд на время - абстракция. Он как карта. Вы можете
использовать карту, чтобы она вела вас, но карта - не одно и то же, что
территория. Карта может соответствовать некоторым чертам территории, но
она никогда не полна, и, к тому же, может быть искажена. Теперь, на самом
деле, мы можем сказать, что мысль принадлежит прошлому - чтобы подумать,
нужно время. К тому времени, как вы подумали о чем-то, оно закончилось. Я
бы хотел разграничить мысль и мышление. Ясно, что мышление занимает много
времени, поскольку вам нужно все это обдумать. А если вы имеете дело с
чем-то столь быстрым, как ум, вы, на самом деле, не можете ничего
обдумать, поскольку он работает быстрее, чем вы можете думать. Если бы нам
пришлось выдвигать условия того, как установить диалог, то это пришлось бы
делать мышлением, правильно? Эти условия выражаются мышлением и мыслью.
Конечно, мы бы смогли выработать какие-то общие условия, вроде того, чтобы
вести себя тихо, иметь соответствующую атмосферу и так далее, но этого
будет недостаточно. Дело в том, что после того, как вы подумали, это
оборачивается в мысль - то есть, в то, что было подумано. А мысль
работает очень быстро. Если вы думали, что вот этот человек - ваш враг,
то в ту же минуту, когда вы его видите, вы видите его как врага. То есть,
что бы вы ни подумали, это входит в ваш опыт. Поэтому, следовательно,
когда мы испытываем что-то, мы испытываем это отфильтрованным сквозь
мысль, которая слишком быстра для мышления.
Одна из трудностей заключаются в том, что мысли содержат всевозможные
предположения, которые ограничивают нас и удерживают нас в жесткой колее.
Нам надо лишь обнаружить эти предположения и избавиться от них -
освободиться от них. Я не думаю, что мы можем установить какие-либо
условия для диалога, кроме того, чтобы сказать, что мы хотим вступить в
диалог. Видите, что означало бы пытаться установить условия? Предположим,
мы сказали, что для диалога нужны определенные условия. Вы могли бы
сказать, что условие состоит в том, чтобы отставить себя в сторону, чтобы
быть заинтересованным только в диалоге - можно было бы сказать несколько
подобных вещей, но...
?: Я помню, как в своей книге вы говорили о значимости и незначимости, и
при этом - то, что требуется для прекращения незначимой мысли - мысли
вне контекста - это действие обращения внимания на это; и, может быть,
для создания диалога требуется акт обращения внимания на то, что мы имеем
диалог.
БОМ: Да, я думаю, вот так и надо. Но если мы отдадим внимание этому
диалогу, обращая внимание также и на то, что, может быть, мешает ему, то у
нас и должен получиться диалог.
?: Заходит ли это тогда за пределы мысли в том, что оно становится
мотивацией?
БОМ: Да, мотивация не обязательно находится за пределами мысли. Например,
в детективном романе есть мотив для преступления, и это обычно можно
видеть как форму мысли; человек думает: мне бы хотелось что-то иметь, мне
нужны деньги, я не чувствую себя в безопасности, я этому человеку завидую
или ревную, надо теперь его убить, когда он натворил то-то и то-то.
Поэтому мотивация не обязательно заходит за пределы мысли; за пределы
мысли заходит глубокое намерение.
?: Мне бы хотелось услышать, что вы скажете о том, как вы видите природу
идеи. Поскольку идея может возникать как результат направленной мысли, или
появляться из ниоткуда, как это бывает в известном случае, когда вы
принимаете ванну или что-нибудь в этом роде, сидите там в ванне. Вдруг -
идея, важная для того, о чем вы думали, будь то общая проблема, с которой
столкнулось человечество в этот момент, или столкнулись в этот момент вы
сами - вдруг бах! - и идея здесь. Мне интересно, как в этой схеме
свертывания и развертывания вы видите идею.
БОМ: Ну, идею я бы рассматривал как некое семя, которое развертывается.
Слово "идея" имеет греческий корень, который в основе своей означает
"видеть"; тот же самый, в конечном итоге, что и eidos, "образ". И,
кажется, тот же самый корень у латинского слова videre. Идея - это способ
видеть, точно так же, как мыслъ может быть способом видеть, и я думаю, что
новая идея появляется как некое семя в глубине скрытого порядка, из
которого развертываются всевозможные мысли. Когда вы применяете идею к
своим предшествовавшим мыслям и опыту, то обнаруживаете, как идея
развертывается.
?: Как вы видите мышление? Соединяете ли вы их в терминах различающих или
выравнивающих восприятий или... Что вы думаете о мышлении?
БОМ: Я вижу мышление так, что оно может возникать перво-наперво из
чувственного восприятия. Я думаю, что Пьяже следует этому. Он показывает,
что существует сенсорно-моторная мысль. То есть, ребенок учится обращаться
с предметами и смотреть на них - и развивается некая мысль, являющаяся
пре-вербальной. Например, он может учиться обращаться с предметом, вертя
его в руках: вот он повернул его, еще раз повернул, и перед ним - тот же
самый предмет. Вот он получает идею о группе из двух: две операции дают ту
же самую вещь. Или он может пойти в какое-то место, повернуться и пойти
обратно, и он получает идею, что в комнате есть определенное место, куда
всегда можно вернуться. А позднее он получает более сложные идеи.
Например, если предмет исчезает за экраном, а потом вновь появляется, он
вначале может расценивать его как совершенно новый предмет, но позже он
получает идею, что это - тот же самый предмет. Все это происходит прежде,
чем у него появляются слова. Дело в том, что элементарная мысль уже
развивается на уровне ощущений и образов; он начинает формировать образы
мира, пространства и времени, а позже абстрагирует их до вербальной мысли
и выстраивает их до все более и более высоких логических структур.
Мышление перво-наперво появляется из восприятия, но ясно, что на каждой
стадии оно подвергается воздействию прошлой мысли. Все, что бы вы ни
думали, будет воздействовать на следующую мысль, поэтому в мышления
настоящее восприятие и прошлая мысль сплавлены вместе - как, фактически,
и в обычном опыте.
Одна из задач мышления, как я уже говорил, - решение проблемы или
постановка вопроса, ответ на вопрос, каким бы ни был его источник. Человек
выходит с новыми мыслями, он обнаруживает, что его старые мысли не
охватывают ситуации, а затем в мышлении он начинает разрабатывать новые
мысли, а это занимает определенное время. Мы можем формировать новые
образы, новые комбинации слов, новые идеи и так далее.
?: Тогда рассматриваете ли вы идеи как генерируемые индивидуумом, или же
существует такая вещь, как идея снаружи, которая передается, скажем, из
сверхразума?
БOM: Нy, на это будет сложно ответить; но, определенно, идеи передаются от
людей к людям, и очень редко кто-либо получает на самом деле совершенно
новую идею. Но человек может получить ее значительно измененной, или может
сопоставить две старые идеи, или сам произвести значительные изменения в
идеях, которые уже были. Поэтому вы уже можете видеть, что идеи постоянно
перетекают между людьми обычными способами. А существует ли какая-то идея,
приходящая из-за пределов этого, - сказать трудно. В большинстве случаев
вы можете видеть, что основание идеи уже было заложено в чем-то прежде.
Например, если взять идею Ньютона о тяготении; там был долгий периoд
развития. Если углубиться в древность, вы обнаружите идею, что небесная
материя очень отличалась от земной материи и была совершенной - а земная
была несовершенной, - и между ними существовали всевозможные различия.
Затем это начало ставиться под сомнение, когда люди стали выходить из
Средневековья; они всевозможными путями обнаруживали, что это не так. Они
говорили, что небесная материя должна двигаться по совершенным кругам, а
когда она этого не делала, то они говорили, что по кругам сверху кругов -
по эпициклам. Они пытались сохранить идею, правильно? (Смех.) Это, кстати,
иллюстрирует, что вы должны быть готовы - идея должна быть уязвимой - вы
должны быть готовы к тому, чтобы бросить ее, - как и человек, держащий
идею, я думаю, должен быть уязвим. Ему не следует идентифицироваться с
ней.
И вот Коперник предположил, что земля - отнюдь не центр всего этого, в то
время как прежняя идея заключалась в том, что земля - центр,
поднимающийся к небесам. А потом, позже, Кеплер сказал, что орбиты - это
эллипсы, а вовсе не круги; они в высшей степени несовершенны, и вы
находите этому множество портверждений, видите. Вы обнаружили, что у
других планет тоже есть спутники, как и у земли, и что на луне, как и на
земле, есть неупорядоченные горы. Накапливалось большое количество
cвидeтeльcтв, предполагающих, что небесная материя не очень отличается от
земной. Но все-таки оставался вопрос, который никто не задавал. Вы видите,
я считаю его основным исследованием. Почему такой объект как луна не
падает? Еcли она такая же, как и земная материя, а земные объекты падают,
то почему не падает луна?
Видите, разум устанавливает два отделения. Он обладает предположением. Вы
говорите, что ответ естественен: луна принадлежит небу, потому как она -
небесный объект, а небесные объекты не падают, правильно? (Смех.) Я имею в
виду, что так ощущает каждый ребенок, и он не задает этого вопроса. Лишь
очень немногие дети задали бы такой вопрос: почему луна не падает? Может,
они бы и спрашивали, но они принимают как должное, что луна не падает,
поскольку она - совершенно другой вид объекта. Ну и, конечно, вот вам
ученые с двумя разными точками зрения. Одна з
...Закладка в соц.сетях
