Жанр: Электронное издание
vampirs
...аю, больше. Виконт Рено, каменщик
и слесарь погибли от той же причины, - серьезно сказал Джемс, - к сожалению,
я не осматривал их шеи, но уверен, что ранки и там были...
Доктор озабоченно подошел к Джемсу и положил руки на голову.
- Жару нет, - прошептал он, - и пульс нормальный.
- Не бойся, голубчик, я с ума еще не сошел и не хвораю белой горячкой,
- улыбнулся Джемс.
- Ну, а если ты нормален, так говори же, черт тебя возьми, в чем тут
дело, не строй из нас дураков, - разозлился доктор.
- Сиди и слушай, - приказал Джемс.
- Итак, господа, у нас и в окрестности появилась смертность и очень
странная: люди умирают, заметьте, молодые и здоровые, почти внезапно и
единственный признак - две маленькие ранки на шее. Ранки эти, мы с Карлом
Ивановичем их осматривали, кровоточивы и с белыми краями, можно сказать,
точно обсосанные. Кто-то или что-то их наносит и выпивает кровь.
Доктор сердито передернул плечами.
- Теперь вопрос, кто это? - продолжал невозмутимо Джемс. - Объяснение
нам надо искать в тех письмах и дневниках, что читал нам Карл Иванович в
Охотничьем доме как сказки и о которых все уже давно забыли.
- Джемми, я не могу, - не выдержал доктор, - ведь знаменитый Дневник
учителя - не что иное, как бред сумасшедшего, он даже сам пишет, что на
него надевали смирительную рубашку.
- Хорошо, ты прав, это сумасшедший, оставим его в стороне. Обратимся
к письмам, - согласился Джемс. - Если ты их так же внимательно перечтешь,
как это сделали мы с Карлом Ивановичем, ты убедишься, что подобная
смертность посетила уже здешний замок. И владелец замка прямо называет,
что причиной были вампиры.
Доктор опять не выдержал:
- Джемми, Джемми, помилосердствуй, в наш XX век вампиры, эти средневековые
сказки!
- Да, - прервал Джемс со строгим и холодным лицом. - Я утверждаю существование
вампиров в наш XX век. И эти письма не средневековые сказки,
а страшная, роковая действительность.
- Один раз уже поднимал я вопрос, что письма эти писаны из здешнего
замка, и был отвергнут уже по одному тому, что тогда они физически не
могли бы быть в замке. - Все еще защищался доктор.
- А разве ты не помнишь, что в последнем письме говорится о приезде
друга в замок? - спросил Джемс. - Что для его приезда готовится лесной
дом, лежащий у подножия замковой горы, и наконец, что письма найдены
Карлом Ивановичем в нашем Охотничьем доме. Не прост ли вывод, что адресат
привез их с собой.
Доктор был сбит с позиции и молчал.
- Я думаю, вернее я убежден, - продолжал Джемс, - что подпись Д. означает
не Джеронимо, не друга, а просто Дракулу, т.е. графа Дракулу,
владельца замка.
- Но ведь у нас нет каменного гроба из Америки, ты сам говорил это, -
опять возразил доктор.
- Ну и дался тебе этот гроб, а второй склеп, где похоронены только
отец и мать, так называемый "новый склеп", разве он не стоит американского
гроба. А обрыв, откуда видно озеро, и куда доносится вечерний звон
из деревни. А дамские комнаты в Охотничьем доме, приготовленные для невесты-итальянки,
помнишь: прощай мечта и несколько тысяч дукатов. А наконец,
японская шкатулка, разве это не та самая шкатулка римской императрицы,
что Дракула купил для своей Риты. Ведь яблоко, входя в клюв
птицы, открывает крышку. Это тебе может и Райт подтвердить. Спеша, сыпал
фразами Джемс.
Райт усиленно молчал и курил.
Доктор, не находя поддержки, беспомощно смотрел на всех.
Молчание прервал Карл Иванович.
- В церковном архиве, - сказал он, - в книгах о похоронах эту местность
два раза постигла эпидемия с большим процентом смертности, эпидемия
в свое время не была определена врачами. Первый раз это было в год
смерти молодой графини Дракула, а другой раз много позднее.
- Ну, а теперь, эта эпидемия наступила в третий раз, как и почему,
вопрос другой, но она наступила, опасность налицо, и мы должны, мы обязаны
бороться с ней, мы должны спасти Гарри, себя, да и окрестное население
вправе ждать от нас помощи, - пылко говорил Джемс.
- Все это прекрасно, Джемс, но кто же враг, - спросил доктор.
- Да говорю же вам - вампиры.
- А что такое вампир? Где он? Как с ним бороться, воля твоя, Джемми,
- я не понимаю, - печально произнес доктор.
ПЕРЕВОД КНИГИ
- Что такое вампир, дает объяснение до некоторой степени, конечно,
вот эта книга о ламиях или живых мертвецах, - сказал Джемс, указывая на
книгу в старинном кожаном переплете.
- А, да, это та книга, что подарил тебе Гарри, я знаю ее, - перебил
Райт.
- Да, та самая. Мы с Карлом Ивановичем, по возможности, перевели ее,
говорю, по возможности, так как, надо сознаться, это чертовски трудно.
Она написана старым латинским языком, с кучей специальных выражений, да
и толкует о предмете, для нас и так непонятном.
- Не мертвые, как она зовет их, для нас что-то необъяснимое, ненормальное.
Но самое присутствие подобной книги на письменном столе владельца
замка наводит на много мыслей и говорит само за себя.
- Ну, а что ты почерпнул из этой книги, - нетерпеливо перебил доктор.
- А вот сейчас, - сказал Джемс, - только повторяю, тут много нами еще
не выяснено и даже не понято.
- К делу, к делу, - торопил доктор.
- Древние ламии - это такие существа, - начал Джемс, - вернее, это
умершие люди, которые могут выходить из могилы, являться живым и принимать
участие в жизни. В большинстве случаев вмешательство это злобное и
приносит несчастье.
"Не мертвые", вампиры, - это разновидность ламий. Они также встают из
гробов и сосут живых людей.
Они могут жить века и чем дольше живут, тем становятся могущественнее.
С каждой засосанной жертвой сила их растет, также растут и знания.
Они могут обращаться в некоторых животных: в кошек, в летучих мышей,
в змей и т.д., могут окружать себя туманом или даже обращаться в туман.
Любят лунные ночи и по лунному лучу плывут, как по реке.
Зубы у них длинные, острые, пальцы тоже длинные с острыми ногтями,
дающие им возможность ползти по отвесным стенам.
Чем сильнее вампир, тем он легче усыпляет свою жертву своим взглядом
или прикосновением. Самый сильный человек под взглядом такого вампира
делается совершенно беспомощным, никакая храбрость тут не поможет - человек
засыпает против своей воли, и тогда он верная жертва вампира.
Вампир засасывает в один, в два приема, реже в три, четыре. Первый
раз самый трудный: жертва боится и сопротивляется. Зато потом это легче,
больной ждет и желает прихода мучителя...
Иногда вампир влюбляется и тогда засасывание идет очень тихо, он наслаждается
понемногу, сберегая дольше жизнь любимого существа.
В таких случаях жертва сама становится вампиром, в других же случаях
- это редкость. Любовь всегда бывает между мужчиной и женщиной; засасывать
же могут без различия пола и возраста. Но замечено, что предпочтение
отдается детям и молодым людям.
Вампиры предпочитают ночи, особенно лунные, могут ходить и даже сосать
и днем, но это уже более сильные или же живущие давно.
Многие животные им подчиняются, но все их чуют и боятся, особенно их
ненавидят лошади и собаки, эти друзья человека. Они точно угадывают в
них врагов.
Самые могущественные вампиры могут управлять до известной степени,
конечно, явлениями природы, как то: ветром, тучами, туманом и т.д.
Слабая сторона всех вампиров - это та, что каждый из них должен иметь
свой приют и лежать в нем в виде мертвеца в продолжение известных часов.
В эти часы они, т.е. вампиры, в свою очередь, совершенно беспомощны,
а потому и стараются тщательно скрывать свое убежище и даже иметь их по
нескольку.
Убежище должно быть вблизи района похождений вампира, иначе он рискует,
что роковой час застигнет его вдали от убежища. Заснуть же не в своем
месте крайне опасно.
Старые, опытные вампиры могут вселяться в свои портреты, но это ненадолго.
При успехе в похождениях, т.е. когда жертв достаточно, вампир молодеет
и хорошеет. Только красноватый отблеск глаз и яркие, алые губы портят
впечатление.
Если почему-либо вампиру приходится скрываться, как бы говоря, голодать,
он бледнеет, сереет, делается мало подвижен и страшно зол.
Но все-таки он может по нескольку лет лежать прикованным к месту, -
благодаря заговору и разным заклинаниям, - и все же оставаться, так сказать,
живым. При первом же случае он ускользнет и вновь набросится на
живых людей.
Время, когда вампир проводит в своем гробу, или, как это называется
"вампирический сон", определить трудно. Или сам автор книги не знает
этого вполне, или мы с Карлом Ивановичем неправильно толкуем.
Только в этом вопросе много разноречий.
Быть может, для разных местностей и для разных субъектов, т.е. для
субъектов вампирической силы, оно различно.
Во всяком случае, оно вертится около восхода и захода солнца. Любимый
же час вампиров - это двенадцать часов ночи.
У вампиров есть что-то вроде иерархии, они преклоняются перед
сильнейшими. Но кто эти сильнейшие, опять не разберешь, в одном месте
выходит даже так, что это древние боги, которым приносились человеческие
кровавые жертвы.
Одно место можно перевести так: "неповиновение наказуется, или отбитие
намеченной жертвы наказывается". Но как и кем, понять невозможно.
Есть, вернее были, в древние времена великие кровопожиратели, перед ними
склоняются все вампиры, ламии и прочие живые покойники.
Узнать вампира легче ночью, чем днем. Ночью несвоевременность и неуместность
появления часто указывает на его существование. Так, например,
появление молодой женщины в спальне мужчины или наоборот.
Днем умных вампиров отличить очень трудно, они отлично имитируют живых
людей.
Их главный признак: они ничего не едят и не пьют. Более внимательный
наблюдатель может заметить, что ни при солнечном, ни при лунном свете
они не отбрасывают тени. Кроме того, вампиры большие враги зеркал. Они
всегда стремятся их уничтожить. Это потому, что в зеркале не видно отражения
вампира, и это выдает его".
Вот все, или почти все, что нам удалось разобрать в этой книге.
Тут много рассуждений автора, примеров, но все это несущественно.
Главные же вопросы, когда вампиры более всего беспомощны и кому подчинены,
самые неясные, самые запутанные.
XI
Джемс кончил и замолчал. Молчали и все остальные.
- Что же мы должны делать? - спросил доктор.
- Ясное дело, раз мы убедились в существовании вампира, мы должны
найти его убежище и в часы его "вампирического сна", когда он беспомощен,
уничтожить его. Это наш священный долг, - горячо проговорил Джемс.
- Ты прав, но как это сделать? - сказал Райт.
- Тут нам помогут письма графа Дракулы и еще кое-какие бумаги, мной
найденные, - вмешался Карл Иванович.
- Джемми, ты уже признанный Шерлок Холме, так подумай и скажи, что
нам делать, мы будем тебя слушаться, - покорно предложил доктор.
- Спасибо за доверие, - поклонился Джемс.
- Итак, я начинаю, - сказал он, немного подумав. - Из письма Карло
или графа Дракулы мы знаем, что мать его была вампиром, а следовательно,
и умерла от вампира.
Кто погубил ее, сказать нелегко. Быть может, это старый слуга из Америки,
исчезнувший так таинственно; быть может, покойник, привезенный под
именем дедушки графа; недаром же в ночь заболевания она видела старика
графа во сне, кто знает, быть может, это и не был сон. Можно предположить,
что и змея имела тут свое значение. Я, по крайней мере, склонен
думать, что слуга-американец и покойник в гробу - одно и то же лицо.
- Меня самого сбивает очень то, что гроб, о котором так много говорится
в письмах, не существует больше. Мы с Карлом Ивановичем внимательно
обыскали склеп и ничего подходящего там нет, - печально сказал
Джемс.
- Во втором склепе, открытием которого мы обязаны тебе, доктор, его
тоже нет.
Ты называешь "вторым склепом" тот, где я нашел мертвеца?
- Конечно, ведь в письме он прямо назван новым склепом, где похоронили
графиню, и что он находится в горе.
- Мне даже кажется, ты уж прости меня, - проговорил Джемс, протягивая
доктору руку, - что ты виновник появления вновь вампира.
- Что за чушь! - вскричал доктор.
- Нет, ты последи, не унимался Джемс, - ведь до твоего несчастного
приключения все было спокойно, мы не слышали о смерти кого-либо, а тем
более о внезапной и ничем необъяснимой, а после твоего падения они посыпались,
как из рога изобилия: первый умер каменщик, унесший голову разбитой
богини, а...
- Постой, постой, - перебил доктор, - ты хочешь сказать, что я открыл
вход, быть может, и заговоренный (вот чушь-то я несу, - пробормотал он
про себя), и выпустил вампира, но ты забываешь, мой милый, что в склепе
был другой путь через скалу, через нее мог пройти не только твой вампир,
но даже пролез целый человек, скелет которого мы и нашли.
- В дневнике учителя говорится о девах с озера, а так как мы, - доктор
принял комическое выражение, - не верим в дев с озера, а верим в
вампиров, то, значит, они были свободны и до нас.
- Не смейся, доктор, - сказал Джемс, - в дневнике сумасшедшего много
ценных указаний.
- Я сопоставлял письма с дневником и пришел к такому выводу: мы читали
вначале дневник учителя, а затем письма, тогда как хронологический их
порядок как раз наоборот. Вначале явилась графиня-вампир, а затем уж -
погиб учитель. Такой порядок подтверждается еще слугою Петро.
Молодой граф Дракула часто в своих письмах упоминает о старом Петро,
из них же мы знаем, что он ушел на богомолье.
Если предположить, что он вернулся в то время, когда молодой граф с
женою или невестой покинул замок хотя бы из страха перед вампирами...
Карл Иванович хотел вмешаться в разговор, но Джемс не дал ему и рта
разинуть, а с азартом продолжал:
- Замок был заброшен и остался пустым, а Петро поступил в церковь
звонарем, делал кресты и сажал чеснок. Это вполне логично.
Я думаю, что не ошибусь, если предположу, Что скелет, найденный нами
в новом склепе, принадлежит никому иному, как бедному сумасшедшему учителю,
Петру Доричу.
Его дневник обрывается на том месте, что он идет куда-то в гору на
свидание, а больничная запись подтверждает исчезновение сумасшедшего и
бесплодные поиски его трупа.
Скелет был одет, как сам ты, доктор, сказал, в какую-то хламиду или
халат - ясно, это был больничный халат.
Про волосы ты тоже сам говорил, или обриты, или съела моль, теперь
нет сомнения, были обриты, как и у всех сумасшедших.
- Гарри твоего же мнения, - перебил доктор, - он приказал похоронить
скелет под именем Петра Дорича.
- Ну, вот видите, это только подтверждает, что я на правильной дороге,
- сказал довольный Джемс.
- Теперь дальше...
- Ты хочешь сказать, - опять перебил доктор, - что бедняк в припадке
сумасшествия забрался через расщелину в склепе, там уснул под влиянием
опиума, а затем от слабости, истощения, а, быть может, и от голода и
умер.
- Нет, я предполагаю несколько иначе: учитель в припадке забрался в
склеп, и там наступила минута ясного сознания. Он понял не только ужас
своего положения, но и ужас, который грозил всей его родной деревне. Он
пожертвовал собой вампиру, но в то время употребил какие-либо меры, которые
легко мог знать от старого Петро, чтобы не выпустить больше вампира,
и сам, как верный сторож, остался у входа в расщелину.
- Фу, как это поэтично! - не утерпел доктор.
- Я это только предполагаю, а не утверждаю, - немного сконфузился
Джемс.
- Может быть, было и так: Петро проследил учителя и заговорил выход
из горы сам, я не сомневаюсь, что он мог это сделать. Результат один:
выход был заговорен, а вот мы своей неосторожностью открыли другой.
- Ну, теперь выводы, - продолжал Джемс, - мы установили, что вампиры
существуют, мы знаем его убежище, знаем приблизительно часы его вампирического
сна, вернее говоря, его беспомощности, и мы должны его уничтожить!
- Да, уничтожить! - повторили все.
В ту же минуту раздался сильный стук и бренчание разбитого стекла.
Присутствующие невольно вскочили на ноги.
- Что это?
Оказалось, стукнула одна из створок открытого в сад окна и от сильного
удара вылетели все стекла.
- Верно, от ветра, - сказал Карл Иванович.
- Помилуйте, Карл Иванович, да ни один лист в саду не шелохнется, -
вскричал Джемс, - а мы попались, как глупые мальчики, нас подслушали.
Итак, надо спешить.
- Сегодня же я еду в город, - заявил Джемс, - и привезу, что надо, а
завтра в час заката солнца мы спустимся в склеп, откроем гроб и мы с
Райтом вобьем осиновый кол в сердце прекрасной графини.
Дальше. Пока же мы должны охранять жизнь Гарри и маленького Жоржа К.
Первого передадим капитану и в помощь ему предоставим доктора, а второго
буду караулить я сам. Посидеть на окне в летнюю ночь очень приятно, а
два-три часа сна после восхода солнца для меня совершенно достаточно.
Сегодня же, во время моего отсутствия, за Жоржем понаблюдает Карл Иванович.
Итак, на борьбу, господа, - закончил торжественно Джемс.
- Мы с тобой, - ответили остальные.
- Мужайтесь, мы будем победителями, - продолжал Джемс.
- Почему ты так уверен? - спросил Райт.
- Среди ночи серебристый голосок мне твердит: "Боритесь, я вам помогу",
- ответил Джемс.
- Ну, а мне тайный голосок твердит: "Есть хочу!" - серьезно добавил
доктор.
Все засмеялись, и настроение сразу переменилось.
XII
На другой день, отказавшись под каким-то предлогом от увеселительной
прогулки, Джемс с друзьями отправился к склепу. Время было за час до захода
солнца.
На ступенях, у ног статуи, нашли приготовленные Джемсом инструменты:
лом, кирки для отбивания кирпичей, щипцы для отвинчивания гробовой крышки,
осиновый кол, фонари. Статуя была отремонтирована и стояла на своем
месте, с большим трудом ее сняли, еще с большим трудом открыли подъемную
дверь. Джемс с фонарем спустился первый, за ним остальные.
В склепе была полная темнота, так как расщелина в скале была тщательно
заделана. Когда осветили стену, где, по словам доктора, надеялись
увидеть белую мраморную доску с надписью: "Фредерик и Мария из знаменитого
рода графов Дракула", то остановились пораженные.
Вместо белой мраморной доски чернело два углубления. Гробы же исчезли!
Доктор протер глаза! До сих пор на все затеянное он смотрит как на
шалость школьников, теперь впервые он почувствовал холодок в сердце.
Разве не сам он, своими собственными глазами, видел мраморную доску, да
вот она и стоит в углу. Где же гробы? Кто и зачем мог их взять?
- Опоздали! - проговорил Джемс, и голос его сорвался.
Молча выбрались из склепа, и все привели в порядок.
Все как-то почувствовали нешуточность предприятия и невольно молчали.
Первым очнулся Джемс.
- Вперед наука, не говорить в таких местах, где легко могут подслушать,
лучше всего говорить на закате солнца, как сейчас.
Дело осложнилось, приходится искать.
- Странно, однако, то, что без ведома Гарри такие вещи не делаются, а
прежде он не имел от нас секретов, все его распоряжения были нам известны,
- задумчиво прошептал доктор.
- А главное то, если он умолчал, то спрашивать его нетактично, да и
чем объяснить, что мы спускались в склеп, - прибавил Джемс.
- Стойте, тут без Смита не обошлось, а я его приструню, - оживился
Джемс.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но Джемс ошибся. На этот раз и дело оказалось не так просто.
Смит был занят устройством ночного праздника на озере и пропадал по
целым дням.
Наконец Джемс поймал его. Но на окольные вопросы управляющий отвечал
или уклончиво, или шутливо, а на прямой запрос серьезно сказал:
- Обратитесь к мистеру Гарри, я же ничего сказать не могу. Джемс сообщил
свою неудачу товарищам, и было решено пока молчать.
XIII
Карл Иванович принес Джемсу пачку бумаг: тут были большие листы в виде
писем, были небрежно оторванные полулистики и клочки, сложенные треугольником,
как складывают маленькие записочки.
- Это я собрал по столам в Охотничьем доме, - сказал старик, - как по
почерку, так и по подписи на некоторых они писаны молодым графом Дракулой
и, видимо, посылались его другу в лесной дом. Тут много пустых, вроде
приглашения к чаю или завтраку, но, как кажется, есть и интересные.
Вот, мистер Джемс, посмотрите их, вот хотя бы этот.
Это был большой, кругом исписанный лист, даты на нем не было.
Джемс начал читать про себя:
"Прежде всего я должен поблагодарить и извиниться перед тобой, мой
дорогой, вместо отдыха и спокойных занятий я втянул тебя в наши печали и
заботы. Но что поделаешь? Трагическая смерть Франчески выбила нас из колеи,
и Рита совсем не спит по ночам.
Мой старик посоветовал перемену места. Вот и пригодились отделанные
комнаты! Надо прислать только, так сказать, "текущий инвентарь" из кружев,
лент, цветов и т.п. Лючия обещала все это устроить. Уж извини,
знаю, что вашему брату, ученым, бабы одна помеха.
Надеюсь переселение народов будет недолгим, как только Рита оправится,
я переведу ее обратно в замок, и при этом переменю помещение, чтобы
ничего не напоминало ей о ужасах, которые она пережила.
Мне до сих пор не удалось тебя спросить, что ты думаешь об этом случае
и как ты объяснишь все происшествие?
Старик мой все, конечно, толкует в духе вампиризма, но с тех пор, как
ты меня образумил и доказал ненормальность его умственных способностей,
я с ним согласиться не могу, а все же во всей истории есть что-то ненормальное,
нелогичное, так сказать...
Почему, например, умершую Франческу нашли у кровати Риты на полу, волосы
и весь ночной туалет в полном беспорядке, точно она выдержала борьбу
перед смертью. На лице и груди ссадины и синяки.
Можно подумать, что кто-то нечеловечески сильный раздавил или задушил
ее, как муху. Заметил ты, что в ее мертвых, широко открытых глазах застыл
ужас, а губы сжаты с какой-то решимостью.
С нее можно бы написать мученицу первых веков христианства или портрет
человека, "положившего жизнь свою за други своя".
Если она погибла в борьбе, то с кем и за кого? Эту тайну она унесла с
собой в могилу.
Я забыл попросить тебя не расспрашивать Риту об этой ужасной ночи.
Ясно, она пережила что-то страшное, но не хочет или не может сказать.
При малейшем намеке она бледнеет и трясется.
Представь, если Франческа была больна и в припадке билась у ее постели.
Тут и более крепкий человек, чем Рита, может впасть в обморок.
Да, я, кажется, никогда в жизни не забуду того ужасного крика, когда
она очнулась и увидела труп у своих ног.
Старик убежден, несмотря на то, что в окрестности все спокойно, что
смерть Франчески дело рук вампира.
Он убил ее, буквально убил, а не засосал за то, что она помешала ему
наслаждаться кровью, а быть может, и любовью Риты.
По мнению моего старика, бедная девушка погибла, защищая свою подругу.
Конечно, Рита многое могла бы тут выяснить, но я еще раз убедительно
прошу тебя не расспрашивать ее. Пусть она сначала успокоится. А твое
личное мнение я бы очень и очень хотел знать.
Распорядись, голубчик, поставить кушетку посредине комнаты, около
столик или этажерку для цветов и книг.
Букет розанов каждое утро я уже распорядился доставлять к вам.
Любимая канарейка Риты также прибудет в лесной дом, и я боюсь, что
эта певунья обеспокоит тебя больше, чем моя бедная, бледная голубка. Она
стала такая молчаливая и печальная. О свадьбе я не смею и заикнуться.
И скучно же мне будет одному!
Утешусь тем, что большую часть дня буду проводить у вас.
Сегодня свежо. Распорядись протопить печи и даже камин. До завтра.
Д."
- А вот и еще, - протянул Карл Иванович другой листок.
"Конечно, - снова читал Джемс, - я далек от мысли считать свою беседу
такой же интересною, как твоя. Ты ведь великий ученый! А все же, говоря
правду, мне неприятно видеть, что Рита, моя невеста, отдает тебе такое
предпочтение. Как-никак, а мое положение становится смешным.
Пока Рита жила в лесном доме, мне ваши отношения в глаза не бросались,
все было как-то естественно.
Не замечал, что ли, я их... или их правда не было. После своей летаргии
или обморока, как хочешь назови, Рита страшно переменилась.
У нее каждый день новые капризы: три или четыре часа во время заката
солнца она сидит одна, да притом еще тщательно запирается.
Обедать и завтракать со всеми она также отказалась. Ей подают отдельно,
в ее комнате, и я часто вижу, что блюда уносят почти нетронутыми.
Она наотрез отказалась, чтобы Лючия жила около нее. "Будет с меня и
одной Цецилии", - говорит она, не соображая, как она этим обижает бедную
девочку.
Несмотря на эти ненормальности, Рита заметно поправилась: бледность и
вялость исчезли, она также свежа и розова, как розы на ее груди.
Даже смерть одного за другим обоих итальянских лакеев, что сама же
она привезла из Венеции, не произвела на нее никакого впечатления. И в
том и в другом случае она только пожала плечами и отказалась сопровождать
гробы на кладбище.
Ожидая тебя или собираясь в лесной дом, она еще больше оживляется,
глаза ее сияют.
Со мной она холодно-вежлива, несмотря на то, что я исполняю все ее
желания.
Даже исполнил такое безрассудство, как оставил гроб посредине капеллы.
Она к нему питает какую-то болезненную нежность и навещает его по
нескольку раз в день.
Когда она очнулась после летаргии и я сообщил ей, что мы считали ее
умершей, заперли ее кабинетсалон и решили никогда туда не входить... и
что в горе мы забыли взять оттуда канарейку и что теперь, когда все кончилось
так хорошо, надо спешить спасти птичку.
Она холодно отвечала:
- К чему, оставь все по-старому.
Вообще я перестал ее понимать. Да и будь на твоем месте другой мужчина,
дело много бы обострилось и не ручаюсь, чем бы кончилось. Тебе же я
верю и думаю..."
- Конца нет, - сказал Карл Иванович
...Закладка в соц.сетях
