Жанр: Любовные романы
Закон жизни
...dash; продолжал он упрямо. — Поверишь ты или нет, но я начал с
твоих аргументов, мол, тебе не по душе сама работа. Но я почти тотчас
отбросил их по тем причинам, о которых тебе уже сказал.
Он улыбнулся, но ничего даже отдаленно похожего на теплоту в улыбке не было.
Она положила ладони на колени. Теперь появилось чувство, будто ее затягивает
трясина.
— Тогда родилось предположение, не влюбилась ли ты в кого-то, с кем
работаешь. Но я не сомневался, что причина не в этом... Конечно, оставалась
небольшая вероятность, что ты не способна справляться с работой Роберта. Но
это не так, правда? Я наблюдал за тобой и первым узнавал новости. Это
привело меня к мысли, что вероятно, наш совместный уикенд значил для тебя
больше, чем ты говорила на острове.
Джессика почувствовала, как цепенеет тело. В голове закрутилась ужасавшая ее
мысль, которая часто возникала в прошедшие недели и причиняла физическую
боль. Но ответ на вопрос ускользал от нее.
— Может быть, ты питала уютные мыслишки о совместной жизни... Может
быть, поэтому, когда мы вернулись, ты избегала даже случайной встречи со
мной... Может быть, ты хотела большего... гораздо большего... — Он
бросил намек — и обвинение повисло в воздухе. Мука затянувшегося молчания
заставила Джессику заговорить:
— Едва ли. Но конечно, ты готов твердо в это верить, другого не
позволило бы твое эго. — Она снова испытала прилив злости, но почему-то
злость ускользнула между пальцев, точно песок. И Джессика осталась со своим
растущим страхом и волнением.
Он пожал плечами, будто ее замечание ничего не значило. Просто слова. Но по-
прежнему не спускал с нее внимательных глаз. И это лишило ее последних сил.
— Наверно, думал я, тебя ударило сильнее, чем ты предполагала. И ты
решила, что самое лучшее уйти из компании, сойти с моей орбиты. Но в этом
тоже нет смысла. Потому что, работая в одной компании, мы можем не
встречаться несколько лет. Разве не так? Это было бы трудно, если бы наши
кабинеты находились в одном здании, под одной крышей, но это не так. —
Он наклонился вперед. Его могучая энергия обхватывала ее, будто клещами.
— Не знаю, куда это заведет нас! — Джессика вскочила с софы.
Началась паника. — Какие бы ни были у меня причины ухода, тебя они не
касаются!
— Сядь, — с убийственным спокойствием произнес он. —
Быстро! — Команда рассекла воздух, словно кнут. Она опустилась в
кресло. Сердце понеслось вскачь. — Я хочу что-то сказать. И если я не
прав, то уйду, и это будет последний раз, что ты меня видишь. Но я продумал
все варианты. И причина, по которой ты написала заявление, мне совершенно
ясна.
У Джессики пересохло во рту, она с трудом перевела дыхание.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — храбро начала она. —
И по-моему, тебе пора оставить меня в покое. Я ухожу из компании, и этим все
сказано. Ты не можешь силой вытянуть из меня объяснения. И ты не можешь
силой заставить меня работать на тебя.
— Ты беременна?
Вопрос прозвучал как утверждение. Кровь бросилась в голову с силой приливной
волны. Она не могла думать, не могла говорить. Слишком громко стучала в ушах
барабанная дробь. И даже ее потрясенное молчание подтверждало верность его
слов.
Ей надо бы ринуться в атаку, плакать, смеяться, отрицая его догадку. Надо бы
что-то делать, а не сидеть в молчании.
— Это нелепо. — Голос прозвучал прерывисто и чуть громче шепота.
Руки, лежавшие на коленях, так тряслись, что ей пришлось на них сесть.
— Почему вместо того, чтобы сберечь нам сорок минут, потраченных на
пустую перебранку, ты сразу не призналась? Ты уходишь потому, что носишь
моего ребенка. — Бруно провел пальцами по волосам и встал, будто слова
добавили ему столько энергии, что захотелось подвигаться.
Он принялся вышагивать по комнате, а она следила за ним.
— Ты собиралась рассказать мне? — мрачно спросил он и наклонился
над ней, положив руки ей на плечи. Джессике пришлось чуть ли не вдавиться в
кресло.
— Прошу тебя, уходи.
— Я не уйду из твоего дома, пока ты не скажешь правду! — Слова
рассекали воздух, словно нож.
— Да, это правда. Я беременна. — Солгав, она бы ничего не
добилась. Наверно, временно можно бы от него избавиться. Но он будет
приходить снова и снова. Не ждать же, пока начнет выдаваться живот? Не ждать
же, пока подтвердятся его обвинения? И вряд ли она сумеет уехать из этого
дома, чтобы убежать от него, скрыться. Или сумеет?
— Я думала...
— Это был тактический ход в поисках мужа? фыркнул он. Она вскинула
голову, шокированная и разгневанная. Вот куда завел его ход мысли.
— Как ты смеешь!..
— Как я смею что, Джессика? Загнать тебя в угол?
— Убирайся вон!
— Или что-то другое? Ты хочешь выгнать меня? Вряд ли. — Он холодно
засмеялся. Она билась с холодным, точно лед, незнакомцем, а не с мужчиной
чувственным, остроумным, заставлявшим ее смеяться и любившим ее. Этот ли
мужчина изменил ход ее жизни?
Он все еще возвышался над ней. Его лицо было так близко, что почти касалось
ее.
— Ты все спланировала? Тщательно спланированный уикенд с сексом. Нужная
доза сопротивления якобы для утверждения независимости. Задача освободить
меня от подозрений. Чтобы я не боялся, что ты прилипнешь надолго. И наконец
беременность? Беременность и замужество? Таков был, Джессика, твой
план? — В голосе нарастала хрипота. Она в ужасе посмотрела на него и
обнаружила, что начала быстро дышать.
— Ты сошел с ума, — наконец прошептала она. — Как ты мог хоть
на минуту вообразить, будто я планировала беременность? — Она издала
горький смешок.
Как он далек от правды! Она закрыла глаза и вспомнила, как ощутила это
чувство краха. Она стояла в своей ванной и не сводила глаз с двух голубых
полосок, которые появились в маленьком окошке тест-аппарата. Она не стала
объяснять ему, какие чувства тогда обуревали ее. Она и не собиралась
признаваться ему в том, что произошло. С самого начала считала это только
своей проблемой.
— Ты отрицаешь?
— Разве это имеет значение? Ты будешь верить, во что захочешь.
— Отвечай мне! Проклятие!
Она почти ждала, что он схватит се и начнет трясти. Но он вцепился в
подлокотники кресла. Побелевшие костяшки пальцев выдавали его состояние. Он
в ярости, догадалась Джессика, вдруг еще больше ослабев от этой сцены.
Наверно, его ум все время работал над тем, как выйти из положения. Напрасное
беспокойство. По этому счету можно не платить.
— У тебя болезненные фантазии, если ты думаешь, будто я забеременела с
единственной целью поймать тебя и затянуть в брак. Все гораздо проще. Я
просто ошиблась в расчетах. И ошибка-то, наверно, всего пара дней. Но и их
достаточно. — Его дыхание обвевало ей лицо. Джессике пришлось собрать
все силы, чтобы смотреть ему в глаза. — Я понимаю ход твоих мыслей.
Многие женщины борются за честь выйти за тебя замуж. Я не принадлежу к их
числу. Веришь ты или нет, но мне жаль, что ты узнал...
— Потому что, согласно твоим этическим законам, ты не должна говорить
об этом мне. — Его губы сердито скривились.
— Это моя проблема, — яростно выпалила она.
— И ко мне она не имеет отношения?
— Именно так!
— Непорочное зачатие. Папа будет заинтересован.
— Ты понимаешь, что я имею в виду.
— Объясни мне. Почему ты не хотела мне говорить об этом?
— Не понимаю тебя, — пробормотала Джессика. — То ты в ярости,
потому что подозреваешь, будто я охочусь за богатым мужем. Через минуту ты в
ярости, потому что думаешь, что я не охочусь за богатым мужем. — Их
глаза встретились. Она выдержала его взгляд, хотя это было трудно.
Джессика первая опустила глаза. И наступила разрядка. Он отошел от нее и сел
на софу.
— Ты совершенно ясно показал, какой ты мужчина. — Джессика делала
паузы между словами, пытаясь собрать мысли в какой-то порядок. — Ты
быстро справляешься с работой. Быстро справляешься с женщинами. Разве не ты
жаловался, что твоя последняя подружка становится, на твой вкус, слишком
капризной? — Она с вызовом уставилась на него, ожидая возражений. Но он
молчал. — Я с уважением отношусь к твоим вкусам. Меньше всего в мои
намерения входило загонять тебя в угол. Вынуждать тебя поспешно принять
ответственность за человека, которого ты едва знаешь.
— Так каков твой план? Скажи точно!
— Справиться самой, — бросила она. — Разве это не очевидно?
— И начиная справляться самостоятельно, ты написала заявление, сократив
тем свой доход.
— У меня нет выбора, — процедила Джессика сквозь стиснутые зубы.
— Итак, сейчас у тебя нет работы... Что дальше?
— Я намерена найти другую работу.
— И чем ты будешь заниматься?
— Тем же, что делала раньше, — натянуто проговорила она.
— О, поправь меня, если я не прав. Беременной женщине трудно получить
постоянную работу, разве не так? Наниматели косо смотрят на сотрудниц,
которые смогут работать всего несколько месяцев.
— Бывает временная работа, — неуверенно возразила Джессика.
— И за нее прилично платят?
— Не сомневаюсь, я что-нибудь найду... — Голос сорвался, и она,
нахмурясь, принялась разглядывать пальцы.
— Переписка текстов? Замена ушедшей в отпуск? Временная работа самая
неприятная, и за нее относительно мало платят. Скудное жалованье. И к тому
же тебе придется оплачивать солидные счета. Конечно, у тебя могут быть
большие сбережения на такой черный день, как сейчас.
— Я могла бы...
— Без денег и без семейной поддержки... Джессика стрельнула в него
взглядом. Лучше бы ей не пускаться с ним в откровенные беседы, которые
сейчас обернулись против нее.
— Я сумею справиться.
— И твои трудности не кончатся с рождением ребенка, — безжалостно
продолжал он. Она почувствовала, как слезы собираются в уголках глаз, и
поморгала, прогоняя их. — Ты будешь одна. Когда родится ребенок, тебе
надо будет найти очень хорошую работу. Оплатить уход за ребенком. Няню. И
все это за свой счет.
— Что ты предлагаешь? Чтобы я прервала беременность? — Она едва
сумела выговорить страшные слова. Сама мысль вызывала у нее отвращение. Если
он толкал ее к такому решению, то пусть убирается вон.
Ни разу она не задумывалась об аборте. Первая реакция на беременность —
смятение и страх. Но при этом с самого начала она испытывала какой-то дикий
восторг при мысли, что она принесет в мир малыша. Раньше ребенок не входил в
ее планы. Но теперь она так сильно хотела его, что сама не могла себе
поверить. Это работали биологические часы. А она-то считала, что у нее их
нет.
— Ты оскорбляешь меня, — проговорил он с презрением, от которого
повеяло морозом. — Я думал о подобном предложении не больше, чем о
совете прыгнуть с крыши.
Он замолчал и принял такой вид, будто с удовольствием обдумывал что-то очень
занимательное. Или будто набрал полный рот прекрасного вина и смакует его.
— Итак, мы пришли к выводу, что без моей поддержки рождение ребенка
насколько желательно, настолько же и невозможно.
— Ни к какому выводу мы не приходили! Тысячи женщин рожают детей и
вполне справляются. — Она бы никогда в этом не призналась, но ему
удалось отчасти поколебать ее уверенность в себе. Джессика понимала, что
намеренно смотрела в будущее через розовые очки. Это был для нее
своеобразный способ самозащиты. Но он заставил ее посчитать все капканы и
ловушки. То, что она увидела, ей совсем не понравилось.
— У этих женщин не было выбора.
— А у меня есть?
— О да, — мягко произнес он. — У тебя определенно есть.
Ей не понравилось выражение его глаз. Оно тревожило ее.
— И какой у меня выбор? — Джессика знала ответ и не хотела его
слышать.
— Выйти за меня замуж.
— Замуж? — Джессика уставилась на него, буквально открыв рот. Она
боялась, что вот-вот начнет истерически смеяться. — За тебя? —
Смех рвался из живота. Начал кривиться рот. Она вполне сознавала, что это
совершенно неприемлемая реакция, но ничего не могла поделать. Она начала
тихонько хихикать, потом все громче, пока не разразилась приступом смеха.
Смятение, стресс, неопределенность наконец нашли выход. Она слышала свой
смех и думала, что никогда не сможет остановиться. Потом смех перешел в
слезы. Но не в слезы веселья. В слезы, вызванные чем-то другим.
Когда он ударил кулаком по столу, звук получился такой громкий и такой
неуместный, что у нее перехватило дыхание.
— Прекрати! Сейчас же!
— Не могу, — вытирая слезы, пробормотала она. — Я смеюсь над
твоим нелепым предложением.
— Ты смеешься потому, что иначе просто лопнешь, и ты знаешь об этом,
мрачно пояснил он.
Джессика молча смотрела на него. Он прав. Она уже чувствовала вкус слез
тревоги и забот и неприязненно смотрела на него. Ей удалось построить
маленький кокон и спрятаться в нем, а он пришел и одним ударом все разрушил.
— Ты выйдешь за меня замуж, потому что у тебя нет выбора.
— Как ты смеешь...
— Я не собираюсь отказываться от ответственности. И я не намерен раз в
неделю по субботам робко стучать в твою дверь и просить, не разрешишь ли ты
мне увидеть ребенка. Ты чертовски права, я не рассчитывал на отцовство, но
оно нашло меня, и я выполню свой долг.
— Свой долг? Сейчас двадцатое столетие!
— Ни один мой ребенок не будет незаконнорожденным, — спокойно
сказал он. Джессика покраснела.
— Тебе бы надо слышать свой голос, Бруно Карр! Ты говоришь как человек
средневековья! Но мы живем не в средние века. И будь я проклята, если выйду
за тебя замуж только потому, что ты так хочешь!
— Я могу, Джессика, сделать твою жизнь очень трудной.
— Как?
— Начнем с работы. — Его слова обжигали. Он встал и начал ходить
по комнате, то и дело замолкая. Он будто что-то проверял, хотя она видела,
что Бруно сосредоточен на том, что говорит. — У меня большие
связи, — небрежно бросил он, словно сообщал, сколько у него пар
носков. — Я знаю всех. Несколько слов...
— Ты не посмеешь! Ты не станешь подрывать финансовое будущее
собственного ребенка, лишая меня возможности зарабатывать. В этом нет
смысла. — Ее не очень взволновала его угроза, пустые слова. Джессику
пугало другое. Мотивация его поступков. Бруно Карр никогда не отказывался от
того, что принадлежит ему. И ребенок тоже будет принадлежать ему.
— Джессика, в борьбе со мной ты не сможешь одержать победу,
сощурившись, процедил он сквозь зубы.
— Я не выйду замуж за тебя из страха. Это было бы несправедливо для нас
обоих и для ребенка! Неужели ты этого не понимаешь?
— Я понимаю другое: ты эгоистка, готовая принести в жертву благополучие
ребенка ради собственных амбиций.
— Как ты можешь так говорить? Как ты можешь упрекать...
— Ты предпочитаешь скудную, экономную жизнь, лишь бы не выходить за
меня замуж? Скажи мне, как, по-твоему, отнесется к этому наш ребенок, когда
он вырастет и начнет что-то понимать?..
Он ухитрился ударить ее в самое уязвимое место. Об этом она никогда не
задумывалась.
— Ты закрываешь дверь не только перед своим возможным будущим, ты
закрываешь дверь перед будущим ребенка. Почему? Чтобы цацкаться со своей
независимостью?
— В этом нет ничего плохого, — возразила она, но ее голос звучал
неуверенно.
— Абсолютно ничего, если это отражается только на тебе.
— Но ты меня не любишь... — проговорила она, ужаснувшись нотам
отчаяния, закравшимся в голос.
— Кто говорит о любви? Мы ведем разговор о соглашении. Можно сказать, о
деловом соглашении. Ты часто повторяла, что романтические отношения не для
тебя. Хорошо, я предлагаю тебе безукоризненное решение.
— Я не могу...
— О, прекрасно можешь, — мягким голосом и стальным взглядом
ответил он. — И ты выйдешь за меня замуж. Поверь мне, выйдешь.
Глава 8
Бруно Карр всегда получал то, что хотел. Разве не он повторял это Джессике
множество раз? Ей бы надо внимательно прислушиваться к его словам.
Два дня назад он оставил ее в смятении. Теперь она подбирала подходящий
наряд для встречи с ним в ресторане на площади
Ковент-Гардена
. Джессика
мрачно смотрела на свое отражение в зеркале.
Живот еще плоский. Никаких признаков грядущего превращения.
Она еще не набралась отваги позвонить матери и сообщить о последних
ошеломляющих событиях. Точно так же она держала в неизвестности и друзей.
Она бы не выдержала потока вопросов, которые обрушились бы на нее вместе с
поздравлениями в связи с помолвкой.
Как сказал ей Бруно, им надо
разгладить некоторые складки
их маленького
соглашения. Будто отныне и навеки ее жизнь всего лишь предмет одежды,
который надо разгладить и растянуть до размера, нужного ему.
— Не могу понять, почему тебе так не нравится эта идея? — холодно
спросил он. Для него, наверно, брак всего лишь самая совершенная форма
контроля.
Джессика вздохнула и провела пальцами по волосам, рассеянно разделив их на
три части и заплетая длинную толстую косу.
В ресторане она появилась в самую последнюю минуту. Бруно сидел с бокалом вина в дальнем конце зала.
— Я уже начал подумывать, не струсила ли ты, без тени улыбки
приветствовал он ее.
— И если бы струсила?..
Она села, придвинув стул к столу, и сложила руки в классической позе
самозащиты.
— О, я бы нашел тебя. И если ты обдумываешь мысль о бегстве, тут же
забудь ее. Не останется ни одного камня, который бы я не перевернул, чтобы
получить тебя.
— Чтобы получить своего ребенка, ведь ты это имеешь в виду, — с
горечью уточнила она.
— Смирюсь с поправкой. — Он сделал знак официанту, чтобы тот
принес два меню. Джессика ухватилась за возможность несколько минут не
смотреть на него. Она сосредоточилась на содержании меню. Лосось, бифштексы,
соусы и всевозможные овощи. Меньше всего ее заботило, что она будет есть.
Здоровый аппетит и присутствие Бруно Карра не совместимы. Во всяком случае
сейчас.
— Ты не прибавила в весе. — Он откинулся на спинку стула.
— Означает ли это замечание, что ты хочешь дать мне свободу?
— Предполагалось, что я должен это сделать? Дать тебе свободу?
— Нет, конечно, нет, — ядовито возразила Джессика. — Браком
лучше управлять в состоянии
холодной войны
. — Она изучала ножку
пустого бокала и пропустила мрачную улыбку, мелькнувшую в уголках его губ.
— Насколько я понимаю, ты отказываешься от перспективы... — Он
подождал, пока перед ним поставили бокал с вином, а перед ней стакан с
апельсиновым соком, а потом чуть подался вперед. — Есть много вопросов,
которые надо рассортировать.
— Ты подонок с холодным сердцем.
— О, напротив, — почти ласково запротестовал он. — Если бы я
был подонком с холодным сердцем, я бы позволил тебе управляться с этим делом
самостоятельно, как ты по глупости и планировала. А я, нравится тебе это или
нет, не намерен отказываться от ответственности и стоять в стороне,
наблюдая, как мой ребенок растет без моего влияния. О чем я тебе уже говорил
раньше.
— Да, ты говорил.
— Почему ты не выглядишь беременной?
— Что ты хочешь сказать, Бруно? Что ты сомневаешься? Что ты
подозреваешь, не выдумала ли я всю историю?
— Не говори чепуху. — Он покраснел и от неловкости
отвернулся. — Я спрашиваю, здорова ли ты? Я имею в виду физически. Все
идет так, как надо? — Он стрельнул в нее взглядом из-под ресниц. На
мгновение ее тронуло то же очарование мальчишеской улыбки, какое пленило когда-
то.
— Все идет так, как надо? — Она выразительно вскинула брови.
Настоящий медицинский вопрос. Ты что-нибудь знаешь о беременности?
— Понимаешь, я всего раз был беременным... Джессике вдруг неудержимо
захотелось улыбнуться, но вместо этого она лишь прищелкнула языком. Ее
поразило, что после всех враждебных чувств, которые он возбуждал в ней, она
вдруг обнаружила в его словах что-то забавное. Этого не должно быть, строго
приказала она себе. Этого абсолютно не должно быть. Нельзя позволять себе
забыть, что очарование — это способ, каким он добивается желаемого. Он
женится на ней ради ребенка, и что потом? Пожизненная верность? Едва ли. Он
не любит ее. Вопрос времени. Сексуальные нужды рано или поздно приведут его
в новые охотничьи угодья. Случайная попытка заставить ее смеяться ничего не
значит. И уж определенно не значит, что союз между ними, скрепленный только
на бумаге, будет настоящим.
— Не уверена, что в ближайшие несколько недель будут заметны
изменения. — Щеки у нее горели. Она с облегчением увидела официанта,
принесшего заказанные блюда. Теперь можно перевести дыхание.
— Но ты была у доктора... делала анализы... Я имею в виду, что анализы
показывают — все идет, как надо...
— Бруно, — Джессика твердо посмотрела на него, беременность
естественное явление. Я чувствую себя хорошо. Только по утрам тошнота. Но
так и должно быть. Я уверена, что все в порядке. Беспокоиться абсолютно не о
чем.
— Кто сказал, что не о чем беспокоиться? — Он поднял на вилке кусок рыбы, будто грозил ей.
Почему он так чертовски мил? — с раздражением подумала Джессика. Почему
он не может быть холодным и далеким? Какая у него цель? Подчинить ее? Его ум
занят этой конкретной задачей.
Рот вдруг наполнился вкусом несчастья. Все вокруг показалось пародией на
настоящую жизнь.
— Ты позвал меня, чтобы обсудить наши договоренности... — с тяжелым сердцем напомнила она.
— Договоренности. Да. — Он вроде бы тоже почувствовал облегчение,
когда разговор перешел на деловую почву. — Независимо от твоего
заявления тебе нет необходимости продолжать работать.
— Ты имеешь в виду, что я могу продолжать работать, пока не... появится
малыш? — Теперь, когда он знал причину ее отставки, не было смысла
уходить с работы. Джессика понимала, что ей придется сказать в офисе, что
она собирается замуж и ждет ребенка от Бруно Карра. Конечно, начнутся
пересуды. Но постепенно они умрут. Да она и не боится разговоров. Ее коллеги
— хорошие люди, и после первого шока и восклицаний
кто бы мог подумать?
примут случившееся как данное.
— Я имею в виду, — терпеливо пояснил Бруно, что ты можешь прямо
сейчас уйти с работы, не заботясь о своем заявлении.
— И что делать? — Она вопросительно уставилась на него, будто он
внезапно заговорил на неизвестном языке.
— Ничего не делать. Отдыхать. Задрать кверху ноги. Мысленно меблировать
детскую комнату. Да что угодно. — Бруно раздраженно наблюдал за
выражением ее лица.
— Такая жизнь не входит в мои намерения, — ровным голосом сообщила
ему Джессика. — Я не собираюсь сидеть и ничего не делать. Так я сойду с
ума.
— Многие женщины живут именно так, — нетерпеливо возразил
он. — У тебя нет финансовой необходимости работать. Как у моей жены у
тебя будет все, что ты захочешь.
Вот они и подошли ко второй складке, подумала Джессика.
— Послушай, давай прямо сейчас договоримся по одному-двум вопросам. Она
отказалась от попытки насладиться остатками еды и отложила нож и
вилку. — Я не собираюсь сейчас бросать работу и мозолить ягодицы,
умирая от безделья. Хотя ты вроде бы считаешь это удачной мыслью. Я хочу
продолжать работать, потом родить ребенка и снова вернуться на работу. У
меня нет намерения стать для тебя финансовой обузой.
— Ох, женщина, ради бога...
— Больше того, раз уж мы за
...Закладка в соц.сетях
