Жанр: Фантастика
Уст твоих бурный ветер (делай что должно 2)
...ось еще хуже, чем обычно. Потратив половину дня, а потом еще
половину, он нашел лишь очередной нищий дом посреди леса, а в нем - одну тощую
белую женщину, на которую не позарился никто, кроме бериута Кухура - но тот, как
известно, дарил своей любовью даже коз. Тщательно осмотрев дом, ах-Куратан, злой
и голодный, выбрался наружу как раз тогда, когда Кухур перерезал глотку северной
женщине, забрызгав ах-Куратану кровью штаны. Разъяренный, кочевник занес руку,
чтобы ударить Кухура по глупой голове, но замер.
Возле деревьев стоит белокожий мужчина, сжимающий в руках лук. Он стоит
неподвижно и молча, но в его пылающих белым огнем глазах - смерть.
Время становится медленным и вязким, словно вода в застойном омуте. Ярость
захлестываем меня с головой - и исчезает. Мелина мертва, и исправить ситуацию
уже нельзя. В ее смерти виноват я. Я не мог спасти ее - та сила, что толкает
меня вперед, не терпит препятствий. Я обрек Мелину уже тем, что твердо решил
остаться. Моя вина. Моя и только моя. Твоя взяла, Сила, говорю я про себя. Я не
хочу, чтобы умирали другие, случайно оказавшиеся у меня на пути. Я выполню то,
что Тебе нужно, и провались ты в трясину!
Но сейчас убийцы Мелины должны умереть. Сила привела их сюда, но свой выбор
они сделали сами. Пришла пора расплачиваться.
Южане движутся, словно во сне. Я вскидываю лук, другой рукой выхватывая из
обвязки стрелу, но тетива глухо рвется. Наверное, я не рассчитал своей силы.
Неважно. Прежде, чем выпущенный из руки лук касается земли, я уже оказываюсь
возле первого бандита. Его горло, такое мягкое под пальцами, рвется словно
кисея. Струя крови из артерии бьет вверх и в сторону, но меня уже нет рядом.
Насильник все еще сжимает нож, удивленно поворачиваясь ко мне, а его ребра
трещат от моего пинка, ломаясь и разрывая сердце. Тело отбрасывает в сторону, и
оно по дуге взлетает в воздух. Прежде, чем оно касается земли, я настигаю
третьего.
Спустя два удара сердца все кончено. Пять тел корчатся на земле, не понимая,
что мертвы. Я бережно поднимаю на руки Мелину. Из ее горла еще течет кровь, но
она без сознания. Мозг пока жив, но возместить потерю крови нечем. Ей не суждено
больше открыть глаза. Я вношу ее в дом и кладу на лавку. Я ничего не чувствую -
ледяное спокойствие проникает во все поры моего тела, гасит эмоции. Только
чувство вины еще какое-то время терзает душу. Потом уходит и оно.
Я стою и смотрю на Мелину. Ее сердце перестает биться, яростные сполохи
мозговой активности угасают, тускнеют, пока окончательно не погибают несущие
нейроны. Я медленно поднимаю руку. Из ладони выскальзывает плазменный сгусток.
Он взрывается посреди комнаты, и ветхий дом мгновенно охватывает яростное пламя.
Моя одежда вспыхивает, и я не сразу соображаю, что ее нужно потушить. Я выхожу
наружу, равнодушно окидывая взглядом разбросанные трупы. Низкорослые мохноногие
лошаденки понуро стоят, привязанные к плетню. Нет, они мне не подходят. Пешком
через болота получится быстрее.
Мир обретает новые краски. Теперь я воспринимаю куда больше, чем человек.
Оптический диапазон слишком узок, чтобы в полной мере оценить красоту мира, но
сейчас мне не до красоты. Время на исходе, и уровень допустимого воздействия
повышен. Комаром повизгивает кодированная радиопередача - где-то поблизости
шпионы-Тени с их статуэтками. Бормочет примитивный стационарный передатчик, но
он мне не нужен. Меня не интересует мелкая сошка. Я чувствую, где цель -
характерное излучение неэкранированных эффекторных систем выдает его так же
верно, как и луч маяка темной ночью, хотя приповерхностное излучение гораздо
слабее, чем ожидалось. К счастью, он и не подозревает, что мои сенсоры
воспринимают его за десятки верст. Цель удаляется от меня, но, раз встав на
след, я с него не сойду. Спасибо Джао хотя бы за то, что не дал своему протеже
полного инструктажа. Иначе мы могли бы искать его на дикой планете до конца
времен.
Прости меня, Мелина.
Огромный военный лагерь кипел, не обращая внимания на позднюю ночь. Несмотря
на сырой зябкий воздух, Тарону покрывала жаркая испарина. Предчувствие битвы
наполняло ее до краев, заставляло судорожно стискивать рукоять сабли. Она с
трудом заставила себя прислушиваться в словам Суддара.
- И я снова заклинаю вас всеми богами - и грозным Валарамом, и темной
Назиной, и яростным Турабаром, и мстительным Сумаром, и прочими, чьи имена
звучат музыкой в наших ушах - не позволяйте лихорадке боя овладеть вашими
людьми! - ар-Хотан судорожно комкал в руках свою когда-то богатую ареску, сейчас
больше напоминающую грязную тряпку. Его заметно трясло. Вот как, милый мой,
лениво подумала Тарона, и ты умеешь бояться? Какой ты храбрый во дворце, под
защитой стражи, вдали от кровавых битвенных полей, и какой растерянный ты здесь,
в двух шагах от смерти... Королева не питала иллюзий насчет завтрашнего боя.
Огромная, по донесениям суддаровых лазутчиков, армия северян стояла на том конце
большой голой долины. Терять им нечего, и завтра Назина получит богатый урожай
бледных трупов. Темных, впрочем, тоже. Северян много, очень много, и как бы не
больше, чем южан...
- Ты снова учишь нас воевать, надсмотрщик за дворцовыми рабами? - Зур Харибан
сейчас откровенно презирал Суддара и даже не пытался скрыть свои чувства. -
Священная ярость, которой одаривают нас боги во время боя - залог нашей
непобедимости. Трусливые белые псы разбегутся от одного вида моих непобедимых
воинов. Хотя, я думаю, они умрут со смеха еще до того, увидев, что их атакуют
бабы с голыми титьками! - гулан громко расхохотался. Остальные неодобрительно
покосились на него. Тарона пропустила его слова мимо ушей. Тарсаки еще сведут с
гуланами старые счеты, но не сегодня и не завтра. Сначала - общее дело, потом -
все остальное. Зур Харибан дурак, раз оскорбляет союзников перед боем. Или он
просто не понимает опасности? Тогда тем более дурак.
- Если вы в боевом раже ринетесь на северян, они не разбегутся! - фальцетом
выкрикнул Суддар. - Наши воины не в первый раз схватываются с бледнокожими, и
ты, Зур, можешь обвинить северных псов в чем угодно, но только не в трусости! Вы
сойдетесь в схватке грудь на грудь, и неизвестно, кто выйдет победителем! Ты
забыл, о чем я сказал совсем недавно? Их много, очень много!..
- И ты уже перепугался? - ехидно спросил вождь. - Странно. Я вот почему-то не
боюсь. И разве Турабар не учил нас, гуланов, что погибший в бою получит в его
вечном царстве по двадцать рук рабов и две руки верблюдов за каждую рану?
- Мне кажется, что мы пришли сюда за рабами не из царства Турабара, а из
Четырех Княжеств! - огрызнулся взявший себя в руки дворецкий. - И Великий
Скотовод...
- Да чтоб он засох, твой Великий Скотовод! - лениво сплюнул гулан. - В городе
он может хотеть что угодно, но за стенами его власть кончается. Короче, у тебя
есть что-то новенькое, что ты не пережевал два раза по три? Я лично собираюсь
как следует выспаться перед боем.
Тарона постаралась не выказать своего удивления. То ли Зур Харибан и в самом
деле непроходимо туп, то ли у него железная воля. Про себя королева точно знала,
что не уснет до утра. Кровь бурлила в сердце, наполняя тело силой и упругостью.
До самого восхода она будет молиться Назине, чьи Глаза глядит на нее с высокого
небосвода. Молиться и точить свой древний клинок, любуясь узорами, что
неизвестный кузнец вывел на легком и гибком лезвии. Многие века клинок переходит
от одной королевы к другой, и Тарона точно знала, что именно его рукоять она
будет сжимать в руке, когда сабля соперницы разрубит ей голову. Самоубийство?
Нет, такое не для нее. Она умрет в честном поединке. Но смерть придет к ней еще
не скоро. Лет через десять или даже больше. А пока она возьмет от жизни все -
ярость битвы, кровь врагов, любовь лучших мужчин, упоение властью... И
завтрашний день засияет новой жемчужиной в королевской короне!
- ...и он ходит между нами, сея разброд и ненависть!
Оказывается, Суддар что-то говорил. Тарона усилием воли заставила себя
прислушаться.
- Вы все видели его, и вы все называли его разными именами, - глава тайной
полиции Великого Скотовода обвел всех горящим взглядом. - Пасах. Шупар. Егаш.
Софар. Тилос. Вот имена той крысы, что шныряет под самым нашим носом!
Стало трудно дышать. Тарона судорожно сглотнула? Тилос? Что окружившим ее
грязным мужланам нужно от Тилоса? О чем шипит этот выползок?
- Много раз он приходил к вам со лживыми словами о мире на устах. Многим он
предлагал золото, других запугивал, третьих опутывал незримой паутиной слов,
лишая ума и воли. Он представлялся посланником северных владык, но это ложь,
ложь, ложь!
- О чем ты говоришь, Суддар? - Тарона не узнала своего голоса. Хриплый и
сдавленный, словно на горло накинули удавку, он ударился о стены шатра и заглох.
- Посланник Тилос много раз приходил к тарсакам. Я не видела лжи в его словах. -
Нужно что-то сказать, что-то сделать, лишь бы отвести угрозу. Тоска в его
взгляде, когда он уходил от нее в последний раз, тоска, которую она много раз
замечала в глазах влюбленных в нее мужчин! О, с какой радостью она отдала бы
все, свою корону, даже свою жизнь, лишь бы навсегда оставить его рядом с собой!
Но он уходил, всегда уходил от нее в пыльную даль степей и саванн, а она
оставалась в своем душном шатре среди опостылевших подруг и служанок...
- О да, он умеет скрывать свою ложь так, что мало кто может ее увидеть! -
воскликнул Хотанец. - Он разнюхивает все, что может, он наносит подлые удары в
спину, но никто из живущих не может разглядеть его ложь...
- И только ты, о мудрейший, смог раскусить его? - иронично заметил Табаронг.
На советах сапсап обычно сидел, забившись в темный угол, и редко открывал рот.
Но уж если открывал... - Откуда же ты знаешь, что он не посланник, что он...
кто? Сами князья поведали тебе об обмане?
- Мне нет нужды слышать слова глупых врагов, чтобы распознавать суть вещей, -
сухо парировал Суддар. - У меня есть другие средства. Вот! - он вскинул руку со
статуэткой. На сей раз она изображала Ю-ка-мина, оплетенного виноградной лозой.
- Мои люди следили за самозванцем по всему Сураграшу. И не только мои.
- И кто же еще? - Кугарос словно подобрался на своей циновке. Рядом
напружинились Ругер и ар-Зибаронг. - Кого еще ты послал по следу Пасаха?
По лицу дворецкого пробежала нехорошая усмешка.
- Их!
Словно дуновение ледяного ветра прошлось по шатру, заставив затрепетать
огоньки масляных ламп и сальных свечей. Человек у входа возник словно из
пустоты, затянутый в черные одежды, в глухом капюшоне, сквозь узкую прорезь
которого сверкали черные глаза. Из-за его плеча торчала длинная рукоять меча со
странной квадратной гардой.
- Человек с Севера - враг Теней, и потому мы следили за каждым его шагом! -
глухой голос пришельца внушал необъяснимый ужас. Тарона на всякий случай
незаметно проверила, что сабля легко вынимается из ножен. Она надеялась, что
справится с одинокой Тенью, но проверять это на деле ей совершенно не хотелось.
- Голос Назины указал нам, что мы должны помочь в поисках Суддару ар-Хотану,
отмеченному Ее особой милостью.
Сердце Тароны провалилось в глубокую пропасть. Голос Назины? Неужели грозная
покровительница тарсаков тоже хочет голову Тилоса? Но... но она, Тарона, не
допустит такого! Она не... Она не подчинится даже Назине! Пусть после смерти ее
дух разорвет в клочья Ужас Ночи, но она - королева тарсаков, и она не
подчиняется даже богине! Налетевший на тарсачку ужас слегка отодвинулся, но не
ушел совсем.
Как сквозь воду, она слышала голос Суддара, рассказывавшего о неудачном
налете на Чаттанугу, о полосе невиданных ловушек, о гибели его воинов... Она и
так знала всю историю, и сейчас ее мысли метались, пытаясь найти способ отвести
от Тилоса беду.
О, Тилос! Скольких мужчин она знала, и ни один не мог сравниться с ним, лишь
шесть раз одарившим ее своей любовью. Сколько раз она, забывшись, ночами шептала
его имя и потом, с разочарованием и горечью, срывала раздражение на перепуганном
до смерти любовнике! Сколько раз она безуспешно ловила его взгляд, пытаясь
понять, что же он хочет от нее! И как наполнялся радостью живот, когда он едва
заметно улыбался ей и утвердительно качал головой! Она всегда знала, и он знал
тоже, что гордая Тарона, устрашающая королева тарсаков, чье имя не заставляло
трепетать разве что Великого Скотовода да ослепленных своей глупостью гуланских
вождей, готова броситься к его ногам, словно щенок пастушьей собаки к хозяину. С
первой ночи она грезила его скупой улыбкой, его тихим и таким уютным голосом,
его уверенным и слегка насмешливым взглядом. Не ходил среди тарсаков, да что там
- во всем мире! - другой мужчина, что мог бы сравниться с ним. И вот теперь
ублюдок и жалкий трус Суддар ар-Хотан хочет его головы!
Она ничего не возразит, внезапно решила она. Она охотно согласится со всем,
что решит Совет вождей. Свой удар она нанесет тогда, когда потребуется. Не
позже, но и не раньше. Королева тарсаков умеет ждать.
- Ну, так что ты от нас-то хочешь? - она сладко потянулась всем телом, с
презрительным удовольствием заметив, как нее обратились вожделеющие мужские
взгляды, даже взгляд Тени. - Если он такая крыса, поймай и убей его. Или тебе
надо, чтобы мы предали его публичному проклятию?
- Во-во! - внезапно поддержал ее Зур Харибан. - У тебя говорящие боги, у тебя
Тени, вот и лови его. Я лично гоняться за призраками не собираюсь. Завтра бой, и
я намерен как следует развлечься. Если увижу его - с удовольствием отдам тебе
его голову, но сейчас я пошел спать.
Гибким, но мощным движением он поднялся с пяток и пару раз наклонился
взад-вперед, разминая затекшее тело. Тарона против своей воли ощутила к нему
интерес. Гулан был хорош, хорош грацией ядовитой змеи и небрежной мощью
пустынного гепарда. Наверное, в бою он действительно могучий противник. В другой
ситуации, возможно, королева и позвала бы его ночью в свой шатер, но сейчас не
до того. Как же вернее обезопасить Тилоса от новой угрозы? Если бы она знала,
где его найти, то обязательно отправила бы Зулу с посланием. Но сейчас
оставалось только выжидать.
- Да, кстати, Суддар! - промурлыкала королева тарсаков. - Раз уж твой Тилос
такой негодяй, я хочу, чтобы его доставили ко мне. Живым и неповрежденным. Я
хочу взглянуть ему в глаза, прежде чем мои жрецы Назины спустят с него шкуру
живьем.
- Но... - запнулся ошарашенный Суддар. - Но, Тарона, он страшный боец! Я не
думаю, что его можно взять живым...
- Ну, ты уж постарайся, дорогой, - Тарона снова потянулась. На лице Харибана
мелькнула одобрительная ухмылка. - Никто тебя за язык не тянул, разбирался бы
сам. Теперь я хочу услышать, что скажет лже-посланник. Кто он такой, что ему
надо... Может, его наветы лишь малая часть какого-то заговора?
- Тарона права, - согласно качнул бородой Табаронг. - Раз уж ты счел разговор
достойным внимания Совета вождей, то доведи дело до конца.
- Мне все равно, что скажет северный червяк, - протянул Зур Харибан, - но раз
уж другие настолько любопытны, то и я послушаю.
Тарона снова ощутила к нему нечто вроде благодарности. Наверное, в другой раз
стоит пригласить его к себе.
- Так что, Суддар, не обессудь, но если твой Тилос ненароком помрет до того,
как мы его услышим, я крайне расстроюсь, - почти безразлично закончила она. - Ты
доставишь его мне целым и невредимым. Ты услышал меня?
По спине Суддара пробежал потный холодок. Расстроенная Тарона, по донесениям
лазутчиков, отличалась крайней изобретательностью в пытках. Пожалуй, ее не
остановит даже то, что они делили ложе. В конце концов, что такое мужчина для
тарсачки? Развлечение на ночь... Да, он, что называется, влип. И о чем он думал,
когда распинался перед Советом? Неужто не мог решить проблему сам? Он надеялся,
что вожди просто передадут воинам приказ убить Тилоса, как только заметят - так
накануне ночью приказали боги. Теперь придется брать его живым.
Но ничего. Тени справятся с Тилосом без особого труда. В конце концов, какая
разница, умрет подсыл до допроса или после?
Огромный военный лагерь окутывала тяжелая предгрозовая тишина. Влажный
холодный воздух покрывалом опустился на наспех собранные укрепления, заглушая
звуки. Необычно плотная тьма слепила глаза дозорных, и те пугливо скрывались в
кустах, тщетно вглядываясь в ночь. Ни единая звезда не проглядывала сквозь
плотные тучи, завесившие небо и грозящие затяжной моросью.
Дзергаш зябко повел плечами и сплюнул. Пора возвращаться в шатер. Его давно
утомили бесконечные переливания из пустого в порожнее. Нечестивые южане
многочисленны, как бы не многочисленней северян, но они привыкли налетать малыми
конными бандами и так же быстро улепетывать с награбленным. Они не умеют вести
правильный бой, тем более на чужой незнакомой местности. Южан много, судя по
донесениям лазутчиков, чуть ли не больше, чем своих, но численность им не
поможет. Не только трактирные шулера умеют играть фальшивыми костями. Завтра
ростки молодой травы Сухого Лога обильно напитаются горячей южной кровью! Князь
еще раз сплюнул и вошел внутрь.
Тойма что-то негромко бубнил себе под нос, тыкая пальцем в расстеленную на
столе карту. Кажется, кроме Таралена, никто не вслушивался в его бормотание.
Перевет с Кумбаленом тихо переговаривались, Настоятели Храмов раскачивались в
углу на молитвенных ковриках. При взгляде на них в Дзергаше поднялось обычное
раздражение. Он понимал, что верному сыну Храма негоже испытывать такие чувства
к своим духовным наставникам, но уж больно надоедает их показушное
благочестие...
Тойма замолк и повернулся в Дзергашу. Перевет с Кумбаленом тоже взглянули на
вошедшего, только Тарален продолжал сосредоточенно разглядывать карту. Что он
там не видел за последние два дня? Дзергаш недовольно поморщился и уселся на
кривой трехногий табурет без спинки, облокотившись о столешницу.
- Ну, что? - угрюмо спросил Тойма.
- Заносит потихоньку, - сообщил князь Типека. - Как бы завтра обложной дождь
не зарядил.
- Хорошо бы, - вздохнул Кумбален. Дзергаш взглянул на выскочку-воеводу с
неприязнью. - Дикарские кони в грязюке завязнут, не разгонятся как следует.
- Эт точно! - хохотнул Перевет. - Гоняться за дикарями по грязи сподручнее.
Ох, и потеха же пойдет!
- Сподручнее-то сподручнее, - буркнул Дзергаш, - да только шваль моя
пехотная, необстрелянная, носами шмыгать зачнет да на сторону поглядывать. Да и
мне неохота в мокрой кольчуге трястись - мои кони, небось, тоже завязнут. Ладно,
Пророк вытащит.
- Не поминай его всуе! - грозно пробасил за спиной брат Семлемен, и Дзергаш
со свистом втянул в себя воздух. Его бесил жирный монах, возомнивший себя
воителем. Благочестие благочестием, а править народом должен не поп, а князь. И
в бой вести воев - тем более. Туда же - кольчугу под рясу напялил! Или он не для
боя ее напялил, а еще чего боится? - К Пророку можно обращаться только в молитве
да в сердце своем!
- Прошу прощения, святой брат... - сквозь зубы проскрежетал князь. - Надеюсь,
ты уже решил, где твое войско встретит врага? Или все еще колеблешься? Пора бы и
на место выдвигаться, как думаешь?
- Отец-Солнце знает, что нужно его верным детям! - напыщенно сообщил ему
Настоятель. - Он подскажет моему сердцу, откуда лучше нанести удар по неверным.
Думаю, - добавил он обычным тоном, - встану на Плешивом холме, как обговаривали.
Место зело удобное.
Дзергаш пожал плечами. Плешивый холм так Плешивый холм, не все ли равно? Лишь
бы его вояки не побежали раньше времени, оттягивая на себя южан, а уж его
дружина преподнесет дикарям подарочек. Интересно, понимает ли поп, что ему, за
воинским неумением, определили самую опасную роль - приманки?
- Хорошо, - безразлично сказал он. Нет, все-таки сказать нужно. Вдруг да не
повезет ему завтра? - Вот что, други, хочу я вам об одном человеке поведать. Не
знаю, нужно ли забивать вам головы перед смертным боем, ну да сами решайте, прав
я аль нет.
- Что за человек? - полюбопытствовал Тойма. - Чем так важен?
- Поведал мне о нем один... - Дзергаш спохватился, что чуть не упомянул
Клатта. Рано. Всему свое время. Он повернулся так, чтобы видеть лица всех
присутствующих. - Один доносчик. Умный парень и хитрый, что твой лис, всюду свой
нос сует, все разнюхивает. Вот и разнюхал, что бродит по миру странный парень,
не боярин и не вой, не смерд и не холоп, а так, незнамо кто. Бродит и странными
вещами занимается - тут боярину мешок золота отсыплет, там со смердами дружит, а
иногда и с разбойничками лесными якшается. Купцы для него вести носят, а в
городах его люди живут, когда верные, а когда и не очень. Для чего ходит, зачем
ходит - неведомо, да вот не только у меня в Тапаре он шастает, а вроде и по
остальным княжествам. Боюсь я, как бы бунтовать он против власти не вздумал.
Времена сейчас ох какие неспокойные...
- Приметы особые у того человека имеются? - с интересом осведомился Тарален.
- Шрамы там, хромота? Мои люди ловки в сыскарском деле, им только коготком кого
зацепить, а там уж не уйдет. Принесем его тебе, сосед, в мешке, пикнуть не
успеет.
Дзергаш хмыкнул. Деловитость каменоостровского воеводы ему понравилась. А
вдруг и в самом деле зацепят да в мешке принесут? Вот ошалеет громила-тролль...
- Нет, особых примет вроде нету. Росту среднего, возрасту среднего, волосы
черные, кожа смуглая по-тапарски, худощав. Вот разве что бороду и усы не носит,
на южный манер, как купец.
- Ну, разве ж то приметы... - разочарованно протянул воевода. - Таких десять
на дюжину, не меньше. Ты, княже, мне вот что скажи - есть у тебя человечек, что
его живьем видел? У меня и рисовальщик знатный имеется, со слов портреты малюет,
да так, ровно всю жизнь с тем бок о бок прожил. Главное - картинку нарисовать, а
там и сыскарей на след ставить можно.
- Нет у меня живых свидетелей, - нахмурился князь. Не предъявлять же им, в
самом деле, тролля, да еще и какого-то там ихнего вождя! Завтра, конечно, союз
Типека и троллей перестанет быть тайной, но лишь завтра. А сегодня еще рано. -
Но, говорят, что раз увидишь - до смерти не забудешь. Глазами так и зыркает! А
еще вроде бы колдун он. Кличут его то Филькой, то Шураем, а то и Тилосом...
Брат Семлемен дернулся, словно его хлестнули плетью. Прашт и Викен недоуменно
поворотились к нему.
- Ворожею да не оставляй в живых! - прохрипел Настоятель, хватая ртом воздух
и стремительно багровея. - Что же ты молчал раньше, князь? Я пущу за ним всех
своих сыскарей, всех дознатчиков! Колдун-заговорщик - мерзость, противная
Отцу-Солнцу нашему, его надо схватить! Нет, не схватить - убить как собаку!..
- Ну-ну, брат, - осуждающе заметил ему брат Комексий. - Нельзя его убивать,
пока все его связи не выпытаем. А вдруг не один он такой колдун? Вершки вырвем,
а корешки оставим? Негоже так.
- Он не человек, но дух злобный! - Настоятель тапарского храма багровел все
сильнее, приобретая синюшный оттенок. - Его четвертовать мало...
Дзергаш насторожился.
- Ты тоже его знаешь? - переспросил он, вглядываясь в лицо Настоятеля. - Что
же раньше молчал?
- Я... его... не... знаю... - Настоятель словно клещами вытаскивал из себя
слова. - Но мне... доносили... что....
- Не ври, брат Семлемен! - осуждающе высказался брат Викен, которому всегда
не хватало такта. - Думаешь ли ты о том же Тилосе, что и я?
- Да... да! - почти крикнул понемногу успокаивающийся Семлемен. - Да, это он!
Чудовище в облике человечьем, что Пророк упоминал в своих проповедях! "И
отверзнутся глубины моря, и выйдут оттуда духи злобные с прельстивыми речами на
устах ядовитых..."
- Мы все знаем Заповеди! - оборвал его брат Прашт. - Так, значит, не только
нас он охмурял! Вот... - он произнес несколько слов, которые совершенно не
подобали его сану. - Спасибо тебе, князь Дзергаш, что вовремя вспомнил о... об
ублюдке. Воистину сам Пророк вещал твоими устами. Твои слова надо как следует
обмозговать...
Князья переглянулись. В их взглядах читались одинаковое недоумение и
настороженность.
- О чем ты, брат Прашт? - вкрадчиво поинтересовался Тойма. - Может,
расскажешь и нам, убогим, кто же он такой, что вы его пуще огня боитесь? И
почему мы до сих пор ничего не знали?
- Не сейчас. Не сегодня, - брат Прашт решительно провел перед собой открытой
ладонью. - Сейчас нам нужно завершить молитвенное бдение перед битвой. А брату
Семлемену пора выводить свои дружины на нужное место, правда, брат Семлемен?
Саламирский Настоятель тупо кивнул.
- Значит, вои, до завтра, - кивнул брат Прашт и поспешно вышел, подталкивая
перед собой Семлемена. Братья Викен и Комексий потянулись за ними. В мгновение
ока князья с воеводами остались одни.
Тойма с лязгом захлопнул отвисшую нижнюю челюсть.
- Как соли им в жопу насыпали... - пробормотал он. - Да что же такое, други?
Что духовники такого скрыть хотят, что так быстро побежали? Дзергаш, может, и ты
что-то скрываешь?
- Завтра, все завтра... - пробормотал князь Типека. Разговор стоило срочно
осмыслить как следует. - Много чего, чую, храмовники от нас таят. Откуда, хотел
бы я знать, они сундуки золота взяли, чтобы со всеми дружинами разом за два
месяца расплатиться? Но не время гадать да раскол сеять. Потом все выясним. На
рассвете еще свидимся, а пока, други, пошел я. Нужно еще часовых проверить,
тысяцким да сотникам пару ласковых сказать, все такое. Опять же, сигнальщиков
лишний раз вздрючить неплохо, чтобы в решительный момент мотивы не перепутали...
Он нервно поклонился и выскочил из шатра. Четверо оставшихся мужчин
недоуменно посмотрели друг на друга.
- Помяните мое слово - нечисто здесь, ох, нечисто... - пробормотал, наконец,
Кумбален. - Завтра после драки нужно взять святош за жабры и как следует
потрясти, пока соловьями не запоют. Колдун, что заговоры плетет? Чушь какая-то.
Не верю. Колдуны разве что злым духам служат, а тем заговоры без надобности. Им
невинные сердца подавай, а не власть над человеками. Что-то здесь другое, точно
говорю.
- Ну, может духи решили, что колдун у власти принесет им больше сердец, -
хмык
...Закладка в соц.сетях
