Жанр: Электронное издание
Alexnat9
...обы уж так похож... Если бы не
знал, подумал бы, что это тот, проходимец из "Горэнерго"...
"Форд" набрал скорость и поехал по направлению к Литейному проспекту,
лавируя среди густого транспортного потока.
Свернув на улицу Чайковского водитель затормозил перед красивым
голубовато-белым особнячком с колоннами и с подвижной видеокамерой над входом.
- Ну, голубь, пошел, - напутствовал рыжий своего элегантного пассажира, -
и имей в виду, никаких шуток! У Манюни настроение с утра никудышное, он шуток
напрочь не понимает! Так что получил деньги - и с вещами на выход, мы тебя
перед дверью будем дожидаться!
* * * * *
Ржавая "восьмерка" лихо затормозила перед дверью морга. Один из бравых
парней выбрался из машины, решительно подхватил под локоть трясущегося от
страха Крылова и буквально втащил его в помещение. Посреди комнаты стоял
изрядно потрепанный жизнью персонаж неопределенного возраста, в грязно-белом
халате с отвисшими карманами и с лицом, выдающим хроническое и мучительное
похмелье.
- На опознание, значится? - осведомился этот абориген и с неожиданной
прытью устремился к одной из обитых жестью дверей. - На опознание, это сюда
надо, там уже все готово!
Плечистый парень втолкнул Альберта Николаевича в распахнутую санитаром
дверь и тут же куда-то исчез. Санитар плотно закрыл дверь за спиной
растерянного свидетеля, и тот оказался совершенно один в небольшом, скудно
освещенном и очень холодном помещении.
Впрочем, сказать что он оказался там один, было не совсем правильно.
Потому что кроме самого Крылова там находилось неподвижное женское тело,
заботливо накрытое простыней. Тело лежало на оцинкованном столе и, как и
полагается приличному покойнику, не подавало никаких признаков жизни.
- Мама... - негромко произнес Альберт Николаевич единственное слово,
которое пришло ему в голову.
Он попятился к двери, не сводя взгляда с мертвого тела. Капли холодного
пота сползали по его щекам.
Немного не доходя до двери, он наткнулся боком на пустой металлический
стол. Прикосновение холодного металла несколько отрезвило Крылова, и он
остановился. Ну, в конце концов, что плохого может сделать ему мертвая жена?
Даже если он сам отравил ее, она не сможет ему отомстить... Вот если бы она
была жива, тогда ее стоило бы опасаться, а сейчас Ирина совершенно безобидна...
Он опознает ее, и следователь наконец оставит его в покое!
- Это.., что делать-то надо? - проговорил Альберт Викторович, неизвестно к
кому обращаясь.
Ему хотелось звуками своего голоса разрушить страшную, гнетущую тишину
покойницкой, но этот расчет не оправдался. Его тихий, нерешительный голос
прозвучал в холодном и мрачном помещении настолько жалко и неубедительно, что
прежний страх сжал горло Крылова ледяными руками.
И тут произошло нечто настолько кошмарное, что все прежние страхи Альберта
Николаевича совершенно померкли и растаяли словно утренний туман перед
нахлынувшим на него непереносимым ужасом. Простыня, прикрывающая тело, начала
шевелиться.
Сердце Альберта Николаевича пропустило три удара, а потом начало биться
гораздо быстрее, чем нужно. Он отвел глаза в сторону от трупа, накрытого
простыней, но так стало еще страшнее. Сделав над собой усилие, он поглядел на
закрытое простыней тело. И тут его волосы непроизвольно зашевелились и встали
дыбом.
Простыня снова пришла в движение, потом плавно сама собой откинулась с
лица, как будто, кто-то невидимый стоял рядом с трупом. Мертвая женщина начала
медленно подниматься.
В первый момент Крылов решил, что это ему мерещится, что у него от
напряжения что-то случилось с глазами, но это не было обманом зрения, не было
галлюцинацией: женщина медленно приподнялась и села на оцинкованном столе,
протянув руки к своему убийце... Она была по плечи закрыта простыней, Альберт
видел только лицо, если это можно было назвать лицом.
Короткие волосы того, что прежде было его женой, спутались как пакля. Лицо
было покрыто страшными серо-зелеными пятнами.
Ноги не слушались Альберта Николаевича, они стали совершенно ватными, и он
едва не упал на пол. Чтобы устоять, пришлось схватиться за ближайший
металлический стол.
- Альбе-ерт, - послышался вдруг жуткий замогильный шепот, - Альбе-ерт,
зачем ты отравил меня-я?.. За что-о-о... - Шепот перешел в стон.
Лола, а именно она притворялась ожившей покойницей, с удовлетворением
отметила, что эта роль ей явно удалась, во всяком случае Альберт был очень
благодарным зрителем.
Он действительно поверил, что покойная жена явилась за ним с того света,
чтобы отомстить за свою смерть.
"Покойница" спустила со стола ноги и собиралась уже встать, чтобы догнать
его, схватить, утащить за собой в тот мрачный, ледяной, страшный мир, из
которого она сейчас за ним явилась...
В мертвецкой было почти темно, и Альберт Николаевич не мог как следует
разглядеть ее лицо, тем более мешали эти жуткие пятна. Но он ни на секунду не
усомнился в том, что это его жена Ирина явилась за ним с того света.
Силы неожиданно вернулись к нему, Крылов истошно закричал и бросился к
выходу. К счастью, дверь легко открылась, и смертельно испуганный человек
вылетел в фойе, где с разбегу налетел на капитана Ананасова, который только что
вошел в здание морга.
- Э-э, что это с вами? - удивленно спросил Андрей Питиримович свидетеля,
который едва не сбил его с ног. - Что это вы такой перепуганный?
- Я хочу.., хочу сделать признание.., чистосердечное признание... -
пролепетал Крылов заплетающимся от страха языком, - это я отравил свою жену..,
свою жену Ирину Леопольдовну Крылову...
- Так-так! - Следователь с огромным интересом уставился на свидетеля,
который прямо на глазах превращался в подозреваемого. - Ну-ка рассказывайте все
по порядку!
- Я все расскажу.., только не заставляйте меня входить туда.., к ней... -
Крылов в ужасе покосился на обитый жестью вход в мертвецкую.
- Итак, - протокольным голосом начал капитан Ананасов, - вы утверждаете,
что там, за дверью, находится ваша покойная жена, которую вы, по вашим же
собственным словам, отравили?
- Да-да, конечно... - Ноги не держали Альберта Николаевича, и он
покачнулся, цепляясь руками за воздух. Ананасов подхватил его железной рукой,
голова его прошла.
Тем временем Лола, успешно сыгравшая очередную роль, торопливо
выскользнула из мертвецкой через вторую дверь. Сталкиваться с капитаном
Ананасовым и в особенности с Альбертом Николаевичем Крыловым совершенно не
входило в ее планы. Санитар Трофим вкатывал уже другую каталку с настоящим
трупом Ирины Крыловой.
- Все в ажуре! - довольно прошептал он пробегающей мимо Лоле. - Он уже
сознался.
На бегу Лола скинула отвратительный парик, похожий на паклю, и, выйдя на
свежий воздух, наскоро стерла с лица серо-зеленые трупные пятна.
Потом она поглядела на часы, охнула и заторопилась: впереди было еще
множество неотложных дел.
* * * * *
Леня Маркиз остановился на пороге бело-голубого особнячка. Укрепленная над
входом видеокамера повернулась в его сторону и на несколько секунд замерла,
фиксируя его изображение. Тут же в динамике щелкнуло, и вежливый мужской голос
произнес:
- Представьтесь, пожалуйста.
- "Нординвест", - отозвался Леня.
- Проходите.
Дверь особнячка распахнулась, и Леня вошел в просторный ярко освещенный
холл. К нему подошли двое рослых парней спортивного вида в при, личных
костюмах, не скрывающих спрятанного под мышкой оружия, и с вежливыми
извинениями обыскали, никому, кроме охранников, в этом особняке оружие носить
не полагалось. Впрочем, у Маркиза оружия почти никогда не было.
В этой фирме безопасность была поставлена во главу угла. Многочисленная
служба безопасности, множество, новейших камер видеонаблюдения и других
охранных устройств - на все это были израсходованы очень большие средства. Это
не удивляло Маркиза: ведь здесь занимались "обналичиванием" очень крупных сумм,
в этих стенах накапливались огромные количества "черного нала", который
притягивает бандитов, как магнит железо.
Самое главное, что эти огромные деньги как бы не существовали, их нельзя
было застраховать и в случае похищения нельзя сообщить в милицию.
Кроме того, хорошо организованная служба безопасности была как бы рекламой
и визитной карточкой обналичивающей фирмы, своей надежностью привлекая
многочисленных клиентов, заинтересованных в соответствующих услугах.
Маркиз миновал еще одну массивную бронированную дверь и оказался в
роскошно отделанном офисе. Навстречу ему поднялся улыбающийся молодой человек,
протянул руку вежливым приветственным жестом и замер с выжидающей улыбкой.
- Я за пакетом для "Нординвеста", - поспешно произнес Маркиз, - моя
фамилия Соловьяненко.
- Все правильно, - улыбка менеджера стала еще шире, - конечно, я вас
помню, но порядок есть порядок.
Он подошел к сейфу, отвернулся, чтобы клиенту не были видны манипуляции с
замком, и через минуту протянул Маркизу объемистый кожаный баул.
- Здесь один миллион девятьсот тысяч, наши пять процентов удержаны. Все
тщательно пересчитано, но если вы хотите - можете проверить еще раз, это ваше
право.
Маркиз взглянул на часы. У него было еще пятнадцать минут до условного
времени, кроме того, он должен был кое-что сделать, поэтому он кивнул головой и
сказал:
- Все пересчитывать я, конечно, не буду, это заняло бы целый день, но
выборочно просмотрю.
- Очень хорошо.
Менеджер проводил его в отдельную кабинку с письменным столом, на котором
стоял детектор валют и счетчик денег, и вышел, чтобы не мешать требовательному
клиенту.
Леня открыл баул, наполненный плотными аккуратными зеленоватыми пачками, и
принялся за работу.
Через десять минут он закрыл баул и вышел из кабинки.
- Все в порядке, - сообщил он дожидавшемуся его менеджеру.
Молодой человек проводил его до дверей и попрощался, напомнив, что фирма
всегда рада такому клиенту.
Леня спустился по ступенькам и подошел к серому "форду".
- Все в порядке? - Рыжий вышел ему навстречу, хищно улыбаясь. - Никаких
накладок?
- В порядке, в порядке, - отмахнулся Маркиз, усаживаясь на заднее сиденье
рядом с молчаливым Манюней, - поехали.
- Что так долго? - Рыжий обернулся к нему, включая зажигание.
- Значит, надо было, - огрызнулся Маркиз.
- Ну-ну, - рыжий снова многообещающе усмехнулся, - порезвись пока...
Недолго тебе осталось.
"Понятно, - подумал Маркиз, - Альберта собирались устранить, как только он
получит и привезет деньги. Больше он не нужен, его роль сыграна".
"Форд" выехал с улицы Чайковского на Литейный проспект, миновал Литейный
мост, по улице Лебедева поехал в направлении Лесного проспекта.
"Все правильно, двигаемся к Выборгскому шоссе, к Аллиной базе!" - подумал
Леня, и в это самое мгновение из-за угла, со стороны Финляндского вокзала,
вылетела машина "скорой помощи" и на полном ходу врезалась в правый бок серого
"форда".
Машину развернуло поперек проезжей части, рыжий водитель ударился грудью о
руль и на секунду потерял сознание. Придя в себя, он увидел, что дверцы "форда"
распахнуты и двое санитаров вытаскивают из салона не подающего признаков жизни
пассажира. Черное пальто залито кровью, голова безжизненно откинута, как у
тряпичной куклы. Манюня стоял рядом, обалдело хлопая глазами и прижимая к груди
кожаный баул.
- Эй, мужики, вы куда это его тащите? - Рыжий подскочил к санитарам,
угрожающе сверкая глазами. - А ну положите на место!
- Сдурел, что ли? - Мордатый санитар шагнул ему навстречу. - Человек
помирает, в реанимацию повезем, и то навряд ли успеем! Перелом основания черепа
и множественные внутренние кровоизлияния!
Рыжий огляделся и увидел торопливо приближающегося милиционера. Встреча с
представителями власти совершенно не входила сейчас в его планы.
Баул с деньгами держал в руках Манюня, "форд" с помятым боком, кажется,
был на ходу... Он махнул рукой и снова сел за руль. Серый "форд" резко рванул с
места и на полном ходу умчался по Лесному проспекту.
"Милиционер" посмотрел вслед улетучившимся бандитам, переглянулся с
санитарами и вернулся к своей машине. Санитары внесли пострадавшего в свой
изрядно помятый фургончик и покинули место происшествия. Небольшая толпа зевак
быстро разошлась, продолжения зрелища явно не ожидалось.
Машина "скорой помощи" неторопливо ехала по Выборгской набережной. Человек
в залитом кровью черном пальто сел на кушетке, снял свою испачканную амуницию.
Под черным пальто на нем был матерчатый жилет с многочисленными плотно набитыми
карманами. Один из санитаров протянул ему тампон, смоченный эфиром.
- Эта краска плохо отмывается, - пожаловался Леня через несколько минут,
разглядывая свое лицо в карманное зеркальце, - настоящая кровь и то гораздо
легче отходит...
- Ну и взял бы капсулу с настоящей кровью, - недовольно покосился на него
водитель.
- Времени не было, - отмахнулся Маркиз, - ну, Ухо, ты просто виртуоз - так
аккуратно впилился в этот "форд", просто ювелирная работа!
- А как же! - Ухо довольно улыбнулся. - В том, что касается машин, ты
всегда можешь на меня положиться!
Маркиз достал мобильный телефон и набрал номер Кости Черного.
- Давай, Константин, действуй, - сказал он, - пока все идет по плану,
только не тяни там, быстрее езжайте...
Костя в ответ хмыкнул, показав, что все понял.
- Высадите меня здесь, - попросил Маркиз, - я рядом оставил свою машину,
ту самую, с секретом... А то на битой "скорой" разъезжать опасно, еще
привяжутся гаишники.
Фургончик остановился, и Маркиз выбрался из него, надев поверх жилета
длинный темно-зеленый плащ.
- Не нужно тебя проводить? - спросил Ухо. - Все-таки на тебе такие деньги,
почти два миллиона баксов...
- Все нормально, - улыбнулся Маркиз, - но вот хотел бы я увидеть лицо
Аллы, когда она откроет баул...
* * * * *
В это время помятый "форд" подкатил к зданию бывшей детской спортивной
школы.
Рыжий с Манюней миновали охрану и вошли в кабинет Аллы. Манюня бережно
поставил баул на стол.
- А где Альберт? - спросила женщина. Лицо ее напряглось в ожидании
неприятного известия.
- В аварию мы попали, - неохотно начал объяснения рыжий, - около
Финляндского в нас "скорая" врезалась, мы с Манюней отделались испугом, а
Альбертика твоего, похоже ,насмерть...
- Что значит - похоже? - скрипнув зубами, спросила Алла. - Жив он или
мертв?
- Кровищи было - ужас! В ту же "скорую" его взяли, которая на нас
налетела, сказали - в реанимацию, но вряд ли довезут... Перелом основания
черепа и еще какие-то повреждения.., так что, считай, уже умер.
- Значит - жив! - прервала его Алла голосом, не предвещающим ничего
хорошего. - А я вам, между прочим, приказала привезти его сюда... живым или
мертвым!
- К нам менты шли, - начал оправдываться рыжий, - не убивать же санитаров
у них на глазах... Кроме всего, у нас деньги большие были на руках, мы не могли
рисковать, сама понимаешь...
Меня Евгений Иваныч всегда учил: если везешь деньги, никогда не встревай в
разборку, держись тихо...
Алла подняла на рыжего настороженный взгляд.
Она прекрасно поняла его намек и предпочла не углубляться в опасную тему.
- Ладно, - проговорила она более спокойным голосом, - будем считать, что
Альберт не доедет до реанимации. Главное - деньги.
Алла расстегнула застежки кожаного баула. Ее лицо залила мертвенная
бледность, потом по этой гипсовой маске поползли красные пятна. Рыжий смотрел
на лицо женщины как зачарованный, боясь даже подумать о причине таких
удивительных преобразований.
- Что это? - проговорила Алла страшным голосом. - Что это за хрень, я вас
спрашиваю?
Рыжий шагнул к столу и заглянул в баул. Сумка была набита яркими
глянцевыми журналами.
"Плейбой" и "Пентхауз", "Клубничка" и "Стрипшоу", "Максим", "Знакомства" и
прочие сомнительные издания плотно заполняли внутреннее пространство баула... И
никаких денег, даже намека на вожделенные доллары!
- Журнальчиков прикупили? - холодным издевательским тоном проговорила
Алла. - Полистать на досуге?
- Он никуда не заходил... - холодея, проговорил рыжий, чувствуя, как почва
уходит у него из-под ног. - Прямо возле двери мы его подхватили...
Даже Манюня, до которого по причине редкостной тупости все обычно доходило
только на следующий день, перестал жевать свою жвачку и выразительно произнес:
- Во, блин! Никак кинули!
- Удивительно тонкое замечание! - скривившись проговорила Алла. - С кем
мне приходится работать!
И тут выдержка изменила ей. Она швырнула тяжеленный, набитый
порножурналами баул в голову рыжему, который с трудом увернулся, и яростно
завопила:
- Уроды! Идиоты! Ублюдки! Кретины недоделанные! Дебилы клинические! Козлы!
Если обвинения в умственной неполноценности были вполне справедливы и
заслуженны, то последнее ругательство было в глазах Аллиных подчиненных
чересчур оскорбительным.
- Ты это что себе позволяешь? - набычившись, прорычал немногословный
Манюня. - Ты хоть бы кто ни была, а за "козлов" непременно ответишь! Такого я
никому не спущу!
Он шагнул к столу и протянул к Алле огромную лапу. Алла отскочила в
сторону и вытащила из-за пояса маленький черный пистолет. Рыжий переводил
взгляд с Аллы на Манюню, прикидывая, как безопаснее поступить, как вдруг дверь
кабинета распахнулась и на пороге появился плечистый охранник. Лицо его было
перекошено от волнения.
- Ты почему без вызова? - заорала Алла, яростно сверкая глазами.
Только сейчас она разглядела пятно крови на рукаве парня и поняла, что
случилось что-то серьезное.
В это время все находившиеся в кабинете услышали доносящиеся снаружи
выстрелы и взрывы.
- Череп... - прохрипел охранник, тяжело дыша. - Череп со своими бойцами
нагрянул...
* * * * *
На Выборгском шоссе неподалеку от здания бывшей детской спортивной школы
остановились три джипа с затемненными стеклами. Дверцы машин одновременно
распахнулись, и из них высыпали полтора десятка бойцов в черных спортивных
костюмах и натянутых на лицо трикотажных шапочках с узкими прорезями для глаз.
Как будто исполняя хорошо отрепетированную пантомиму, бойцы разделились на
две примерно равные группы. Одна из этих групп пробежала вдоль забора и зашла
сзади школы, вторая группа рассыпалась в цепь с передней стороны участка.
Невысокий человек с плоским чемоданчиком в руке подошел к металлической
ограде, нашел проходящий по ней тонкий незаметный провод сигнализации,
подключил к нему небольшое электронное устройство, имитирующее нормальный
сигнал, и после этого перекусил провод кусачками. Он махнул рукой, и бойцы в
считанные секунды перебрались через ограду и подбежали к зданию школы. В то же
время вторая группа преодолела ограду на задах участка и подобралась к зданию,
заблокировав его с обратной стороны.
Электронщик открыл свой плоский чемоданчик и включил специальный
передатчик, наводящий помехи на камеры видеонаблюдения. По его сигналу один из
бойцов подбежал к входной двери, вскинул на плечо черную трубу гранатомета и
нажал на спуск.
Вспыхнул сноп пламени, металлическую дверь разнесло в клочья, и только
после небольшой драматической паузы прогрохотал тяжелый глухой взрыв, от
которого вылетели стекла в соседних окнах.
Несколько бойцов ринулись в пролом, но навстречу им полоснула короткая
очередь из старого надежного "Калашникова". Один из атакующих споткнулся,
согнулся пополам, судорожно хватая ртом горячий воздух, и упал мертвым на
пороге школы.
Внутри здания зачастили, присоединившись к автомату, сухие пистолетные
выстрелы, потом заработал второй автомат. Двое бойцов в черном короткими
ломиками сорвали решетку с одного из окон и забросили в проем несколько гранат.
Из школы повалили клубы удушливого дыма. В то же время с задней стороны базы
тоже посыпались выстрелы.
Время уплотнилось и загустело. Перебежки бойцов, выстрелы, взрывы гранат,
стоны раненых, хриплое дыхание сражающихся - все это казалось настолько
нереальным, что сторонний наблюдатель, если бы он оказался здесь в эти минуты,
принял бы происходящее за страшный сон. Звуки короткого, но жестокого сражения
слились в дикую и волнующую симфонию.
На самом деле прошло всего несколько минут, и наступила тишина, которая
после грохота боя казалась просто оглушительной.
Бойцы в черном заняли помещения школы. Они рассыпались по коридорам и
холлам, осматривая раненых и убитых.
Возле входа, в центральном холле, где раньше располагался главный пульт
охраны, стоял высокий жилистый мужчина лет сорока. Он снял такую же, как у
остальных, вязаную шапочку, и теперь всякому стало ясно происхождение его
устрашающей клички.
Совершенно голый череп авторитета тускло отсвечивал в мертвенно-голубом
свете уцелевших ламп. На этом черепе не было ни ушей, ни носа - память об
афганском плене, о кривом ноже моджахеда, о страшных месяцах, которые будущий
авторитет, а тогда молодой сержант-десантник, провел в глубокой сырой яме среди
мертвых и умирающих, среди зловония разлагающихся трупов и страшных
незаживающих ран...
В той яме десантник оставил свою душу, и с тех пор он стал совершенно
безжалостным и бесчеловечным, признавая только две реальные силы - силу оружия
и силу денег, больших денег.
С тех давних афганских лет за ним и закрепилась кличка Череп. Только глаза
горели на его голом черепе - пустые и глубокие, как два пересохших колодца в
афганской пустыне, черные и безжалостные, как два автоматных дула.
- Где женщина? - негромко спросил Череп подошедшего к нему Костю Черного.
Костя растерянно огляделся:
- Трупы только мужские.
- Где баба?! - яростно заорал Череп. - Она должна быть здесь!
- Мы окружили базу со всех сторон, - оправдывался Костя, - она никуда не
могла уйти.
- А это что? - Череп ткнул стволом пистолета в сторону огромного зеркала,
занимавшего часть стены холла против входа.
Костя наискось прошелся по зеркалу автоматной очередью, оно осыпалось
грудой серебристых осколков, и все увидели спрятанную за ним тяжелую
бронированную дверь.
Череп махнул бойцу с гранатометом. Тот встал напротив двери, надел
защитные наушники. Остальные разбежались в стороны, укрылись за столами и
шкафами. Гранатомет тяжело ухнул, взрыв пошатнул здание школы, уцелевшие стекла
вылетели из окон, но бронированная дверь устояла.
Тогда по беззвучному приказу к двери подбежал невысокий электронщик со
своим чемоданчиком.
Вытащив квадратную черную коробку, он подключил ее к электрической сети.
Прибор загудел, и из него забил тонкий голубоватый луч. Техник направил луч на
дверь и медленно повел им вдоль ее поверхности.
Там, где голубой луч соприкасался с металлом, броня как бы вскипала и
испарялась, и на поверхности двери оставался узкий аккуратный разрез.
Остальные молча наблюдали за работой.
Прошло несколько минут, и голубой луч обвел дверь тонким кантом. Двое
бойцов с ломиками встали по сторонам двери и одновременным сильным ударом
вышибли ее.
Из образовавшегося проема хлынул автоматный огонь, а через долю секунды
вылетело несколько гранат. В школе снова начался настоящий ад.
Люди Черепа залегли против пробитой двери, поливая ее огнем. Там и тут на
полу валялись трупы. Живые использовали их как щиты и укрытия от пуль. Сам
Череп, дождавшись небольшой паузы в перестрелке, приподнялся и одну за другой
бросил в проем две гранаты. Изнутри донесся последний выстрел, и все затихло.
Костя Черный, стремясь показать командиру свою храбрость, ворвался в
комнату за дверью, и оттуда донесся его голос:
- Череп, тут одни трупы!
Несколько бойцов вбежали за ним, следом неторопливо вошел Череп. Против
двери лежал рыжий боец, которому осколком гранаты рассекло горло, в углу
тяжелой грудой валялся здоровяк Манюня, начиненный пулями, как рождественский
гусь черносливом. Рядом с ним еще один парень прижимал к простреленной груди
автомат, уставившись в потолок широко открытыми мертвыми глазами.
Пока победители осматривали комнату, в холле никого не оставалось, и
поэтому никто не видел, как один из валявшихся там "трупов" в черном спортивном
костюме и натянутой на лицо маске шевельнулся, отполз в сторону, поднялся и
незаметно выскользнул за дверь. Пригнувшись, человек перебежал сад, пробежал по
шоссе и скрылся между пустыми сараями. Там он сбросил маску и черный костюм,
превратившись в стройную подтянутую женщину лет тридцати пяти. Там же, между
сараями, был спрятан мотоцикл, прикрытый грудой пустых коробок. Женщина
вскочила на него, завела мотор, выехала на шоссе и стремглав умчалась в сторону
города.
* * * * *
Таня Трясогузкина очень дорожила своей работой. Не всякую девушку ее лет,
приехавшую в большой город из глухой провинции, из захудалого городка Малошуйки
Архангельской области, возьмут горничной в такой роскошный отель! Конечно, ей
помог двоюродный дядя Иван Константинович, который здесь, в Питере, пользовался
большим авторитетом. Все его знакомые, которые говорили с ней об Иване
Константиновиче, так его и называли: "Дядя твой, Татьяна, - авторитет!"
Правда, иногда они называли его еще какой-то странной кличкой: Мыльный. Но
это, наверное, просто какое-то детское прозвище, так сказать, для самых близких
друзей...
Дядя поговорил с администратором отеля "Савой", и тот охотно согласился
принять Т
...Закладка в соц.сетях
