Жанр: Фантастика
Лампа ночи
...озревал, что Майхак приглашен на обед, до тех самых пор,
пока не вернулся из института. Заметив определенные приготовления, Фэйт даже рассердился.
- Я смотрю, ты даже вытащила наши бэйсинстоковские канделябры. Что за необычный
вечер?
- Совсем обычный, - возразила Алтея. - Зачем таким прекрасным вещам лежать без
толку? Если хочешь, назови это просто "созидательным импульсом" с моей стороны, но, честно
говоря, эти вещи совсем не бэйсинстоковские.
- Как же! Я отлично это знаю! Они стоили нам целого состояния!
- Это не те - я докажу. - Алтея подняла один из канделябров и внимательно
посмотрела на ярлычок, прикрепленный к основанию. - Вот что здесь написано: Ферма
Рийялума. Видишь, эти с Рийялумы, той, что на хребте, разве не помнишь? Как раз там, где на
тебя напали эти смешные существа, похожие на ежиков.
- Ну да, очень хорошо помню, - буркнул Хайлир. - Все это произошло так
неожиданно, что мне даже пришлось обвинить хозяйку фермы в безответственности.
- Да и ладно. Зато она отдала мне очень дешево эти канделябры, так что твои страдания
вполне окупились. И теперь мы можем украсить ими наш обеденный стол.
Хайлир проворчал что-то насчет того, что "созидательный импульс" не должен
распространяться на кухню, где он всегда опасался странных блюд, которые готовила жена в
увлечении экспериментами с авангардной пищей.
Алтея отвернулась, стараясь спрятать улыбку. Кажется, Хайлир ревнует ее к их милому
гостю.
- Да, кстати. Мистер Майхак обещал принести свой лягушачий рожок и даже попытаться
сыграть на нем. Вот будет замечательно! - пропела она.
- Ну-ну, значит, твой Майхак, помимо всего прочего, еще и умелый музыкант! Алтея
рассмеялась.
- Это мы еще посмотрим. Доказать это, играя на лягушачьем рожке, довольно трудно.
Джейро вошел в столовую как раз в тот самый момент, чтобы убедиться, что тема вечера
не будет отвечать самым сокровенным его интересам, ибо рассказы о космических
путешествиях признаны его родителями неподобающими и отвергнуты начисто. Фэйты
готовили для мальчика карьеру в Школе Эстетической философии и явно решили подогреть его
интерес странными музыкальными интересами Майхака, оставив за кадром те пути, благодаря
которым они были добыты.
В этот раз, как заметил Хайлир, Алтея накрыла действительно прекрасный стол.
Коллекционные канделябры, выточенные из цельного куска синевато-черного кобальта,
излучали странный и прекрасный голубоватый лунный свет, в глубинах которого, казалось,
плавали всевозможные подводные цветы.
Майхак был по-настоящему тронут такими приготовлениями и немедленно сообщил об
этом хозяйке. Алтея вынуждена была признаться, что обед прошел прекрасно, хотя, по словам
мужа, рыба в слоеных раковинах оказалась подпорченной излишней плотностью теста, соус
слишком остер, а суфле плохо взбито.
Жена постаралась отнестись к этим замечаниям с улыбкой и в душе очень благодарила
Майхака за то, что тот сделал вид, будто ничего не заметил. Бродяга действительно не обратил
внимания на резкие замечания хозяина и, к великому огорчению Джейро, ни слова не сказал о
космических путешествиях.
После того, как все перешли в гостиную, Майхак вытащил лягушачий рожок, может быть,
самую экзотическую вещь своей коллекции. Рожок соединял три совершенно противоречащих
друг другу инструмента: он начинался прямоугольным медным мундштуком, потом переходил
в коробку с четырьмя клапанами. Клапана контролировали четыре вывернутые трубки,
сходившиеся в центральном медном шаре, называвшемся "горшком". С противоположной
стороны мундштука тоже шла трубка, оканчивавшаяся простым колокольчиком. Клапаны
регулировались пальцами левой руки и производили совершенно немыслимые звуки, похожие
на бульканье елея. Над мундштуком вилась еще одна трубка, вставлявшаяся в ноздри и
становившаяся подобием флейты, на которой играли правой рукой, издавая звуки, не имеющие
ничего общего с первыми. Правой ногой воздух нагнетался в пузырь, как у волынки, а звуки
объемом в октаву помогало издавать левое колено. Было очевидно, что игра на лягушачьем
рожке требовала бесконечных упражнений в течение часов, дней и лет. А, может быть, и
десятилетий.
- Я могу сыграть на рожке, но не уверен, хорошо ли получится, - обратился Майхак к
хозяину. - Тут никогда не предугадаешь, какие точно звуки удастся из него извлечь.
- Я уверена, что вы играете блестяще! - воскликнула Алтея. - Но только не утомляйте
нас серьезностью - сыграйте что-нибудь радостное и легкомысленное.
- Хорошо, - согласился Майхак. - Я сыграю вам пьесу "Нехорошие леди Антарбуса".
Честно говоря, это единственная мелодия, которую я знаю.
Гость взял инструмент, приладил его и извлек несколько предварительных глиссандо.
Носовая флейта задрожала и издала дрожащую трель. Из мешка послышались звуки, словно на
плите кипел густой сироп. В следующий момент кипение стало столь резким, что Алтея и
Хайлир поморщились. Инструмент гудел и стонал, замолкая через какие-то совершенно
непредсказуемые интервалы.
- Я буду играть на полутонах, - заметив реакцию слушателей, объявил Майхак. -
Итак, начинаю "Нехороших леди".
Джейро прислушался, и ему показалось, что рожок играет что-то вроде "Тидл-дидл-идл
тидл а-бойгл ойгл, два стона, а бойгл да-бойгл-ойгл, стон, тидл-идл, стон, тидл-идл-идл
э-бойгл-ойгл, два стона, тидл-идл, тидл-идл да-бойгл".
- Это все, на что я способен, - закончил Майхак. - Что вы об этом скажете?
- Очень мило, - ответил Хайлир. - Имей вы побольше практики, непременно
заставили бы нас станцевать какой-нибудь конвульсивный танец.
- С лягушачьим рожком действительно надо быть поосторожней, - подтвердил
гость. - Говорят, что он придуман самим дьяволом. - Майхак указал символы, вырезанные на
меди. - Видите эти знаки? Они гласят: эта вещь сделана Суанезом. Суанез - это дьявол. Как
убеждал меня продавец, каждый такой рожок скрывает в себе тайную песню. И если
человеческому исполнителю удастся сыграть хотя бы часть этой песни, он окажется в западне и
будет вынужден продолжать игру до тех пор, пока не упадет мертвым.
- То есть именно эту песню? - поинтересовался Джейро.
- Именно. Никаких вариаций не дозволяется.
- Продавец подтвердил вам происхождение этой вещи? - язвительно спросил Хайлир.
- Да. А когда я попросил документы, он дал мне картинку с этим дьяволом Суанезом и
добавил за это к цене еще лишних двадцать солов. Он, конечно, знал, что я очень хочу этот
рожок. Мне оставалось или торговаться еще пару часов - или заплатить эти двадцать солов. Я
выбрал последнее. Все эти торговцы из мелких лавок - неисправимые канальи.
Хайлир закашлялся.
- Нам это известно не хуже, чем вам.
- Когда я нашла свои медные канделябры, то попала в историю, очень похожую на
вашу, - поспешила высказаться Алтея. - Это случилось во время нашей первой целевой
экспедиции, которая и сама по себе была настоящей сагой.
И ты говоришь это мистеру Майхаку ! - улыбнулся Хайлир. - Я думаю, что уж он-то
знаком со всеми экзотическими местами!
- Я был далеко не везде, - остановил его гость. - Так что расскажите мне свою сагу.
И оба супруга рассказали, прерывая, уточняя и дополняя Друг Друга, историю своего
давнего приключения.
Вскоре после их свадьбы они отправились в полевую экспедицию в мир Плэйз, в
маленькое местечко неподалеку от края галактики. Подобно многим другим мирам, Плэйз был
открыт и заселен во время первого взрыва космических путешествий. Фэйты прибыли на Плэйз
с тем, что теперь назвали бы совершенно безрассудной затеей, - записать так называемые
равноденственные знаки народа Кровавых гор. Такие исследования никогда раньше не
проводились по одной веской причине - они считались равными самоубийству. Фэйты,
наивные, как птички, прибыли в космопорт Плэйза и сняли номер в гостинице городка Серна,
что расположен у самого подножья Кровавых гор. Именно здесь они и услышали впервые о
трудностях, которые делали их программу практически невыполнимой. Точнее, о том, что их
убьют в тот же момент, как обнаружат.
Но по молодой наглости или по детской глупости Фэйты начисто проигнорировали все
предупреждения и только вдохновились трудностями. Супруги наняли флиттер и за два дня до
равноденствия полетели к пропасти Куху, где распихали по ее отвесным высоким стенам
тридцать два записывающих устройства. Благодаря большой удаче их никто не заметил, хотя
сам флиттер был все-таки обнаружен и оттащен на дно пропасти. Попади туда сами Фэйты, их
ждали бы пытки настолько страшные, что не стоит даже упоминать.
- До сих пор, как вспомню об этом, кровь стынет в жилах, - призналась Алтея.
- Мы были молодыми дураками и думали: стоит нам только сказать, что мы из института
на Тайнете, и нам не сделают ничего плохого, - подтвердил Хайлир.
В ночь равноденствия горный народ приготовился к Церемонии. Всю ночь пульсирующие
звуки раздавались по всей пропасти, а на следующий день начался ужасный ритуал. Страшные
крики поднимались из пропасти как мучительно-сладкие трели.
Все это время молодые исследователи провели в Серне, назвавшись простыми
агрономами, и Алтея, чтобы скоротать часы ожидания, ходила по старым обветшалым
магазинчикам, где было выставлено на продажу все, что угодно. Однажды в случайно
наваленной груде вещей она заметила пару массивных медных канделябров, от которых
постаралась побыстрей отвернуться и с повышенным вниманием принялась изучать какой-то
древний горшок.
- Ценная вещь, - важно заметил продавец. - Чистый алюминий.
- Мне это не интересно, - отозвалась Алтея. - У меня уже есть такой.
- Ладно. Тогда вас, может быть, заинтересуют эти старые свечедержалки? Тоже очень
ценные - чистая медь.
- Не думаю. Канделябры у меня тоже уже имеются, - хитрила Алтея.
- Но если один из них сломается, плохо ведь без света, - не унимался торговец.
- Вы правы, - нехотя согласилась Алтея. - И что вы хотите за эту рухлядь?
- Немного. Около пятисот солов.
Алтея презрительно вскинула брови и демонстративно принялась изучать каменную
плакетку, отлично отполированную и исписанную таинственными резными знаками.
- А это что такое?
- Очень старая вещь. Я даже не могу прочесть, что там написано. Говорят, что на ней
перечислены десять людских секретов - наверное, очень важных, как я думаю.
- Но вы ведь даже не можете прочитать надпись!
- Ну и что?
- И сколько?
- Двести солов.
- Да вы смеетесь! - оскорбленно вскричала Алтея. - Вы что, держите меня за дурочку?
- Тогда семьдесят. Ну, и семь солов за раскрытие тайны надписи.
- Ваши тайны устарели и никому не нужны, даже если их прочесть. Моя цена пять солов.
- Ай-яй-яй! Неужели я буду отдавать такие ценности задаром первой попавшейся
сумасшедшей, зашедшей в лавку!
Алтея торговалась долго и с упоением, но ниже сорока солов хозяин цену не опустил.
- Такая цена достойна осуждения! - бушевала Алтея. - Я заплачу ее только в том
случае, если вы добавите к товару еще пару вещей менее ценных. Ну, например, этот ковер, и...
и... эти канделябры.
Торговец схватился за голову. Он вытащил ковер, связанный из каких-то черных, русых и
рыжеватых нитей.
- Это ковер плодовитости! - кричал он. - Он сделан из волос, взятых с лобков
девственниц! А канделябрам шесть тысяч лет, они из пещеры первого короля Джона
Соуландера! Словом за все три вещи - тысячу солов!
- Плачу сорок за все.
Торговец всучил Алтее в руки ятаган и рванул ворот рубашки.
- Прежде чем опорочить меня таким грабежом, убейте! В конце концов, еще через пару
часов Алтея вышла из лавки, нагруженная канделябрами, плакеткой и ковром, за которые
уплатила, по уверению Хайлира, вдвое больше, чем они стоили на самом деле. Тем не менее.
Алтея была очень довольна своим приобретением.
На следующий день супруги снова взяли флиттер и пролетели высоко над Куху. Их
взорам предстало полное запустение, горный народ отошел к Пол Пону для ритуального
омовения. Фэйты быстро вытащили свои устройства, вернулись в космопорт и отбыли первым
подходящим рейсом. Результаты их отчаянной миссии оказались весьма.
удовлетворительными; им удалось записать некую потрясающую последовательность звуков,
волны - чего? Мелодии? Динамических проекций? Запечатленную борьбу души? Никто не
мог найти привезенным ими звукам соответствующего места и названия в таксономии музыки,
никто не знал, куда поместить эти "Песни Куху", так они и стали называться.
- Но больше мы в такие сомнительные экспедиции не ввязывались, хотя именно с тех
пор и развилась моя страсть к коллекционированию канделябров, - сказала Алтея. - Но
хватит обо мне и о моих смешных пристрастиях. Сыграйте нам лучше еще какую-нибудь
мелодию на своем рожке.
- Не сегодня, - ответил Майхак. - Из-за этой носовой флейты я начинаю чихать. Все
дело в мундштуке. Нужны годы, чтобы поставить правильное дыхание. Но если я когда-нибудь
и достигну этого искусства, то, вероятно, буду выглядеть вампиром с вывороченными
ноздрями.
- |В следующий раз принесите, пожалуйста, вашу четырехструнку. Это гораздо более
нежный инструмент, - попросила Алтея.
- Воистину. Я не рискую ни связаться с этим Суанезом, ни испортить себе нос.
- И все же вам не стоит оставлять свои занятия рожком. Если вы будете давать в нашем
центре хотя бы один концерт в неделю, то привлечете большое внимание, вы сможете получать
вполне неплохие гонорары. Во всяком случае, я так думаю.
Хайлир снова закашлялся.
- Если вы, конечно, стремитесь к славе и компартуре, то это ваш шанс. Вас тут же
примет к себе Скиф - они обожают любую эксцентричность.
- Я подумаю о вашем предложении, - вежливо согласился Майхак. - И все же я
никоим образом не рассматриваю свой лягушачий рожок в качестве средства улучшения
финансовой карьеры. К сожалению, сейчас у меня только временная работа, на станции
техобслуживания космопорта. Платят неплохо, но после окончания курсов в институте я,
боюсь, на рожок у меня и вовсе не останется времени.
Заметив энтузиазм Джейро, которого мальчик никак не мог скрыть после этих слов гостя.
Алтея и Хайлир сочли за лучшее не распространяться на эту тему. Как и классная дама их сына,
они чувствовали, что страсть к космосу будет явно мешать в его академической карьере, на
которую они все еще втайне надеялись.
Прошел месяц. Семестр в школе походил к концу, и вот-вот должны были начаться
экзамены. А работы Джейро неожиданно стали из рук вон плохи, словно он разом лишился
всего своего блестящего интеллекта. Вирц подозревала, что Джейро уже дал волю своим
мечтам улетать в далекие и миры и забыл все остальное. Поэтому однажды утром после
первого же урока пригласила его к себе в кабинет.
Вирц начала с того, что все, в общем, хорошо, но недостаточно хорошо.
- Твои работы всегда были блестящими, и все мы тобой гордимся. Откуда же теперь эта
летаргия? У тебя все прямо из рук валится. В таком состоянии только бабочек ловить, а не
учиться! Разве я не права?
- Вы правы, но...
Про "но" классная не стала слушать.
- Нужно оставить всякие нелепые мечты и задуматься о ближайшем будущем.
Джейро предпринял еще одну попытку побороться.
- Но ведь если я даже и попытаюсь вам что-то объяснить, вы все равно не поймете!
- Попытайся!
- Я не имею ни малейшей склонности к компартуре, потому что собираюсь отправиться
в космос как можно скорее.
- Прекрасно, но откуда же такая бешеная необходимость? - не унималась Вирц.
- У меня есть на то серьезные причины. Джейро тут же подумал, что опять зашел в своей
откровенности слишком далеко. Классная алчно прищурилась.
- Неужели? И какие же это серьезные причины?
- Это нечто важное. То, что необходимо сделать ради сохранения своего душевного
здоровья, - монотонно пробубнил Джейро.
- Ах, вот как! И что же именно надо сделать?
- Я сам еще точно не знаю.
- Оно и видно. И куда же ты собираешься отправиться, чтобы выполнить сам не знаешь
что?
- Этого я тоже не знаю.
Вирц попыталась сделать свой голос мягким и ласковым.
- Тогда зачем тратить на это силы, если ты даже не знаешь, чего хочешь?
- Для себя я это знаю.
- Тогда, если возможно, поделись и со мной.
- Потому... потому, что я мысленно постоянно слышу некие звуки! И больше ни о чем
меня не спрашивайте!
- Нет, здесь нужно докопаться до сути. Ты имеешь в виду, что некий голос во сне дает
тебе определенные инструкции?
- Да совсем не это! Никакие не инструкции, и слышу я их не во сне и вообще не ночью!
Пожалуйста, могу я уйти?
- Конечно, Джейро. Но только после того, как мы во всем разберемся. Ведь это
ненормально! Так, значит, ты слышишь голоса, которые дают тебе указания?
- Они не дают мне никаких указаний. И вообще это только один голос, и он пугает меня.
Вирц вздохнула.
- Ладно, Джейро. Можешь идти.
Но Джейро почему-то не воспользовался этим разрешением, а задержался и попытался
убедить классную, что ничего действительно серьезного не происходит, он держит ситуацию
под контролем. И лучше вообще забыть о том, что он только что ей тут наговорил.
Классная улыбнулась, похлопала его по плечу и сказала, что на досуге подумает обо всем
этом. Джейро медленно повернулся и вышел.
Алтея, как всегда в институте, была очень занята, когда коммутатор на ее столе
настойчиво запищал в очередной раз. Глянув на дисплей, женщина узнала сине-красные
опознавательные знаки клуба Парнасец. Следом появилось узкое лицо Адоры Вирц.
- Простите за несвоевременный звонок, но случилось нечто, о чем, я полагаю, вам
необходимо знать.
- С Джейро все в порядке? - испугалась Алтея.
- Да. Вы одни? Могу я говорить совершенно открыто?
- Я одна. Неужели опять какие-то конфликты с Хэйнафером Глокеншау?
- Насчет этого ничего сказать не могу. Мне кажется, Джейро просто его не замечает.
- В таком случае, в чем же дело? - Голос Алтеи зазвенел еще более испуганно. -
Неужели он снова стал обзывать моего мальчика? Или дело дошло даже до кулаков? Он, что,
убил его? Вы ведь знаете, что мы с детства учили Джейро избегать грубых силовых игр,
которые возбуждают низменные инстинкты и по существу являются маленькими войнами!
- Да-да, но звоню я совсем по другому поводу. Я боюсь, что... что Джейро страдает
нервной болезнью, которая может оказаться очень серьезной.
- О Господи! - выдохнула Алтея. - Я не могу в это поверить!
- К сожалению, я вынуждена сказать, что это правда. Он слышит какие-то внутренние
голоса, которые дают ему определенные инструкции - возможно, о том, чтобы он отправился
в космос, чтобы выполнить там какие-то поручения. Да и эту скудную информацию я
выцарапала из него с большим трудом.
Алтея молчала. Действительно, в последнее время мальчик делал какие-то весьма
странные замечания.
- Но что конкретно он сказал вам?
Вирц передала свой разговор с мальчиком, и Алтее оставалось только поблагодарить ее.
- Я надеюсь, все это останется между нами?
- Конечно! Но с бедным Джейро надо что-то решать.
- Я немедленно займусь этим.
Алтея позвонила мужу и рассказала все, что узнала от Адоры Вирц. Поначалу Хайлир был
склонен воспринять это с большей долей недоверия. Но когда Алтея заявила, что сама слышала
от него похожие разговоры, он согласился, что Джейро нуждается в серьезной
профессиональной помощи. Хайлир решил сам провести некое исследование, и экран их связи
погас.
Спустя полчаса Хайлир сам позвонил жене.
- Служба Здоровья дает хорошие отзывы о группе под названием Ассоциация ФВГ при
Бантон-Хаузе в районе Целесия. Я позвонил туда, и нас уже ждут для встречи с доктором
Файорио. Ты свободна?
- Разумеется.
4
Об Ассоциации ФВГ Хайлиру рассказал Мел Свуп, директор Службы Здоровья.
Руководство ассоциации состояло из трех известных практикующих врачей: докторов Файорио,
Уиндла и Гиссинга. Все они имели прекрасные репутации, были приверженцами традиционной
науки, но при необходимости смело пользовались новейшими процедурами и лекарствами.
Помимо своего членства в Ассоциации все трое имели высокий социальный статус, их клубы
говорили о мощной компартуре своих членов. Доктор Файорио состоял в Вал Верде, доктор
Уиндл в Палиндроме, а доктор Гиссинг принадлежал сразу к нескольким клубам, наиболее
значимым из которых считался Лемур, отличавшийся одновременно непредсказуемостью и
храбростью своих членов. Что же касается их внешнего вида, то все трое очень отличались друг
от друга. Доктор Файорио был полный, круглый и розовый, как хорошо выкормленный
младенец; доктор Уиндл, старший группы, казалось, весь состоял из углов торчащих локтей и
коленей; надо лбом у него поднимались глубокие желтоватые залысины, глубоко уходящие в
остатки каштановых волос.
И, наконец, доктор Гиссинг выглядел воздушным, подвижным, словно ртуть, гибким, как
тростинка, и на голове у него волновалось поле белого одуванчикового пуха. В своей рабочей
характеристике он описывался как "весьма похожий на маленькую садовую дриаду, которую
надо искать спрятавшейся меж анютиных глазок или моющей ножки в поилке для птиц". Тот
же журнал описывал вообще всю Ассоциацию как "крайне своеобразное объединение, дающее
гораздо больше, чем простая сумма его частей".
Хайлир и Алтея прибыли в Бантон-Хауз уже через час и обнаружили перед собой
внушительное здание из розоватого камня, черного железа и обилия стекла под сенью семи
лангаловых деревьев.
Фэйты зашли и были тут же препровождены в кабинет доктора Файорио. Едва супруги
вошли в кабинет, навстречу им поднялся крупный мужчина в хрустящем белом жилете.
Дружелюбными синими глазами он живо осмотрел своих посетителей.
- Профессоры Хайлир и Алтея Фэйт? Я доктор Файорио. Прошу вас, присаживайтесь.
Фэйты сели в предложенные им кресла.
- Как вы знаете, мы пришли, обеспокоенные здоровьем своего сына, - начал первым
Хайлир.
- Конечно, я уже просмотрел заявку. Но ваша информация несколько туманна.
Хайлир, который всегда крайне болезненно относился к своим описаниям, тут же
обиделся и пошел неправильным путем.
- Уж какую имеем. Я попытался изложить факты наиболее ясно, вероятно, это мне не
удалось.
Доктор Файорио понял свою ошибку.
- Конечно! Разумеется! Я никоим образом не хотел упрекнуть вас, поверьте!
Хайлир признал чужую ошибку коротким кивком головы.
- Джейро замечен, так сказать, в некоторых странностях, которые мы не можем
объяснить, и потому пришли к вам за профессиональной помощью.
- И правильно сделали. Сколько лет вашему сыну?
- Лучше рассказать историю с самого начала. - И Хайлир изложил события жизни
Джейро с того момента, как тот был спасен ими неподалеку от Вайчинг-Хиллз и до настоящего
времени. - Надо иметь в виду, что у ребенка шестилетний провал в памяти. Не могу
утверждать, но мне кажется, что этот "голос" является пережитком именно того периода.
- Хм. Может быть, и так, - протянул Файорио и задумчиво потер свой круглый розовый
подбородок. - Я хотел бы вызвать своего коллегу доктора Гиссинга. Раздвоение личности -
это его специализация.
Появился доктор Гиссинг, подвижный, даже несколько суетливый человек с
встревоженным любопытствующим лицом. Как и говорил Файорио, он очень заинтересовался
случаем с Джейро.
- Есть ли у вас описание того лечения, которое мальчик получал в клинике Шронка?
- Нет, - Хайлир произнес это с таким видом, будто был готов уже вовсю защищаться от
нападок доктора Гиссинга. - Было не до того, мальчику едва спасли жизнь.
- Понятно, понятно! - воскликнул Гиссинг. - Я уверен, что вы все сделали правильно.
- Но в любом случае потребуются новые исследования, - заметил Файорио.
- Это очень интересный случай, - подтвердил Гиссинг и, мило улыбнувшись Фэйтам,
вышел.
- Тогда решено. Когда мы можем привести мальчика? - поспешно сказала Алтея.
- Завтра утром в это же время вас устроит? Алтея согласилась.
- Я не могу выразить свое облегчение после того, как мы вверили эту проблему в ваши
руки.
- Остается еще один вопрос, - напомнил Файорио. - Я говорю о гонораре, который мы
хотим получить с не меньшим желанием, чем вы - сделать его минимальным. Скажу честно:
мы не рвачи, но и задаром не работаем, так что, я думаю, мы с вами все же придем к взаимно
выгодному соглашению.
- С этим проблем не будет, - гордо ответил Хайлир. - Как вам известно, мы работаем
на факультете Эстетической философии. Мы перешлем деньги через казначейство Службы
Здоровья.
- В этом казначействе уж такие крохоборы, - фыркнул Файорио. - Они никогда не
преминут при случае прикарманить сол-другой. Впрочем, это не имеет значения. Надеюсь
завтра увидеть вашего мальчика!
Вернувшись из школы далеко после полудня, Джейро обнаружил, что родители ждут его в
гостиной - ситуация небывалая. Алтея тут же вскочила и, налив три бокала коллекционного
Альтенгельба, подала один из них Джейро. Это вино не подавалась без особого повода, и
Джейро понял, что произошло нечто важное.
Сделав первый глоток, Хайлир откашлялся. Неловкость заставляла его говорить с
совершенно излишней в подобном случае торжественностью.
- Джейро. Я и мама были весьма удивлены, узнав, что у тебя есть проблемы. Очень жаль,
что ты не поделился с нами раньше.
Джейро вздохнул почти с облегчением. Значит, дело, все-таки приняло тот неизбежный
оборот, которого он одновременно и желал, и боялся. Слава богу, теперь у него есть
возможность объяснить все как следует - все свои ужасы, тревоги, замешательства, приступы
панической клаустрофобии и свой страх перед неизвестным. В едином порыве он хотел
выплеснуть и всю свою любовь к этим двум людям, и благодарность к тем, кто по его вине
теперь переживает и, может быть, даже мучается не меньше, чем он сам. Но когда он заговорил,
слова почему-то оказались искусственными и сухими.
- Извините, что так обеспокоил вас, я не хотел, чтобы так случилось. Я думал, я смогу
справиться один.
- Это хорошо, но... - тоже как-то сухо кивнул Хайлир.
Но тут вступила Алтея.
- Я буду говорить без предисловий, мой мальчик! Словом, мы думаем, что тебе надо
обследоваться у специалистов. Мы уже договорились, что с тобой встретится доктор Файорио
из Ассоциации ФВГ. Это очень опытный врач, и мы уверены, что он обязательно поможет тебе.
Джейр
...Закладка в соц.сетях
