Жанр: Фантастика
Три девицы под окном 1. Три девицы под окном
...ри сестрицы под окном..." Да это же гениально! Варька, скорее тащи таблетки по истории
костюма!
Перемена, произошедшая в подруге, была поразительна: в лихорадочном возбуждении Сонька
схватила из гаража родительский аэробот, примчалась в модельное ателье, шедевры которого
периодически демонстрировала на подиумах, самостоятельно заложила в компьютер программу
раскройки и, мобилизовав всё свое обаяние, убедила инженера включить швейный станок. Без четверти
десять девушки были у дверей погруженного в ленивую дремоту колледжа. Варя провела
потенциальную "царицу" в мастерскую и распахнула холодильник.
- Сейчас мы опустим заднюю стенку, а потом тебе останется только передвинуть рычаг - и в
путь.
Она обняла подругу за плечи и заглянула в глаза:
- Соня, будь осторожна... И если что-то случилось с Егором... Пожалуйста, возвращайся скорей
сюда! Нам придется идти за помощью в ИИИ.
ГЛАВА 4
Что же происходило в царстве славного Салтана после отлета Вари Сыроежкиной? Мы расстались
с нашими героями в тот момент, когда за спиной запирающих чулан "сестриц" раздался скрипучий
голос:
- Это еще что такое? - произнесла сурового вида бабища, оглядывая воцарившийся в горнице
хаос. Красотой вошедшая не блистала: морщинистое лицо, глазки-щелочки, настороженно
поблескивающие из-под густых бровей, и могучая бородавка, самоуверенно устроившаяся на крупном
носу. Волосы были убраны под пестрый платок, по-разбойничьи завязанный на макушке, но несколько
седеющих прядей выбивались из-под головного убора, будто желая узнать: чем это так возмущена их
хозяйка?
- Бабуля! - присвистнула Сонька-Повариха. - Какая радость!
- Здравствуй, матушка Бабариха, - церемонно поклонилась Сонька-Ткачиха.
- Какая я тебе матушка? Ты сама-то кто будешь, мерзавка бесстыжая? Забралась, понимаешь ли,
в чужой дом... - Взгляд Бабарихи упал на перевернутую корзину с собачьей шерстью: - Люди добрые,
да что ж это деется! Всё сырье мне поперепортили да поперепачкали! Какая теперь из этой шерсти
пряжа получится? Из чего стану царю-батюшке поясок радикулитный вязать?
- Разве у Салтана проблемы со здоровьем? - удивилась Повариха. - А выглядел бодренько.
Бабариха уперла руки в крутые бока:
- Да наш батюшка поздоровее любого богатыря будет. А пояс ему вяжу для ентой...
прохилактики. Действо такое целебное, хреки постоянно поминают. Вот, к примеру, нападет какойнибудь
глупый ворог на наши границы, отправится царь-батюшка на войну, да приляжет отдохнуть на
сырой земле. Тут-то к нему хвороба и потянется, чтоб скрючить в загогулину, а шерсть собачья ее не
пустит. Загрызет да выплюнет. Потому как в ней сила зверя остается.
- Мудра ты, бабка! - протянула Повариха.
- А то ж! - приосанилась старуха. - С самых низов в люди выбилась, теперь в почете живу да в
уважении: личная царева носочница, не хухры-мухры!
Вдруг она снова нахмурилась:
- А чегой-то я с вами лясы точу? Ну-ка, признавайтесь, почто в чужой дом пробрались да всё
вверх дном перевернули?
- Ты, бабка, воздух-то зря не сотрясай, - прищурилась Ткачиха. - Лучше б спасибо сказала,
что столько всякой всячины в твою халупу приволокли. А короб с шерстью сам Салтан опрокинул,
когда на огонек к нам заглядывал, чуть ноги свои высокородные не переломал. Аккуратнее, бабуля, надо
имущество расставлять!
Опешившая от такой наглости Бабариха едва не поперхнулась готовыми сорваться с языка
словами. Повариха тут же подскочила и предупредительно постучала ее по спинке:
- Ты не кипятись, бабуся, лучше послушай, какое счастье на тебя свалилось. Видишь весь этот
бардак?
Бабариха окинула взглядом громоздящиеся вокруг горы провизии и штабеля полотна.
- Минут через пять сюда явятся государевы грузчики и начнут таскать всё это добро во богаты
палаты, на царский пир по случаю скоропалительной женитьбы. И мы, Ткачиха с Поварихой, будем
восседать рядом с невестой, так как приходимся ей родными сестрицами. А теперь внимание: у тебя,
драгоценнейшая, имеется шанс из царевых носочниц - или как уж ты там называешься? -
переквалифицироваться в цареву тещу.
- Батюшки-светы! - ахнула Бабариха. - Да как же такое возможно?
- Видишь ли, - откликнулась Ткачиха, - царя-батюшку и прочих его охламонов заинтересует
маленький вопросик: откуда мы, такие расчудесные, с младой царицей во главе, появились в вашем
царстве-государстве? И почему раньше никто понятия не имел о наших выдающихся талантах и
неземной красоте?
- И почему же? - полюбопытствовала Бабариха, деловито почесав бородавку.
- А вот это, бабуля, тебя совершенно не должно волновать. Твоя задача - пустить крупную
слезу и прохлюпать поубедительнее: дескать, это дочери мои единоутробные, уволок их во
младенчестве волк-оборотень, вместе с трехспальной колыбелькой. Да только сжалилась волшебница...
как ее там... ну, сама придумаешь, ты местный фольклор лучше знаешь. Вырастила их в тепле и
довольствии, а они, курицы сентиментальные, покинули чудесный чертог, чтобы повиснуть на шее у
своей дорогой мамаши. То есть у тебя. Усекла?
Бабариха в раздумье заглянула в ближайшую кадку. Подцепила пальцем немного салата оливье.
Пожевала. Скривилась.
- Нет, голубушки. Втемную не играю. Выкладывайте всю правду-матушку. Что за нечисть
свалилась на мою седую голову? И какую пакость вы замыслили сотворить с нашим государем?
- Бабка, не выкаблучивайся, времени нет, - фыркнула Сонька-Повариха.
- Ты как с пожилой женщиной разговариваешь? Сейчас окачу святой водой, посмотрим, что
запоешь! - Бабариха ловко юркнула в уголок и быстро-быстро закрестилась на образа, поглядывая, не
скукожит ли от ее священнодействий нахальных девиц.
- Эй, красавицы! Встречайте гостей! - разнесся по дому богатырский стук, и в горницу стали
один за другим втискиваться царевы молодцы.
- А, ребятки, наконец-то! - засуетилась Повариха. - Забирайте сначала вот эти ведерки, только
не опрокиньте, они слабо закрыты!
Бабариха присела на лавку, наблюдая за кипящей вокруг суетой и задумчиво теребя свою
бородавку. Царева теща... Что ж, звучит заманчиво!
- Ну, девица красная, готовься, сейчас сватов к твоей родительнице стану засылать, - говорил
Салтан Соньке, умильно поигрывая кончиком ее фальшивой косы.
- Да чего время терять? Я тебе и так скажу, что родительница моя рада до помутнения мозгов.
- Негоже нарушать традиции, всё должно быть чин по чину, - нахмурился царь.
- Во бюрократ! Покаты будешь носиться со своими традициями, все гамбургеры протухнут. А
без калорийного питания, уж извини, никакого богатыря у меня не получится.
- А мы лебедя зажарим, - предложил подрастерявший уверенность государь.
- Сравнил лебедя с бигмаком! - фыркнула Сонька. - И не надейся. Зря, что ли, моя сестрица
столько трудов на этот пир положила?
- Ну, хорошо, хорошо, - сдался Салтан. - Сватовство мы опустим. Велю сразу баню топить да
девок созывать.
- Зачем баню? - удивилась Сонька. - Уж гигиену-то я всегда соблюдаю!
- Э... - растерялся Салтан. - Какой же девишник без бани? Подружки тебя попарят, песни
жалостные попоют, косу в последний раз по-девичьи заплетут, поплачешь всласть...
- Вот еще, глупости! Я не истеричка, чтоб на пустом месте слезы лить. - Сонька внимательно
взглянула на жениха. - Слушай, Салташ, к чему все эти формальности? Давай объявим, что решили
жить в гражданском браке, да пойдем более приятными вещами заниматься... - Она обвила рукой
царскую шею и игриво взъерошила окладистую бороду. Салтан зажмурился от удовольствия:
- Ой, чаровница... А что? Царь я или не царь? Твоя правда, незачем время терять! Сейчас велю
свадебный поезд закладывать.
- Разве мы отправляемся в путешествие? - насторожилась Сонька.
- Да нет, в церковь, венчаться, - кивнул царь в сторону украшенного маковками собора.
- Во дает! - развеселилась невеста. - Тут сто метров пройти, а он на поезде ехать собрался!
Может, лучше ракету запустим?
- Ты, девица, говори, да не заговаривайся! - насупился государь. - Вот отправлю вместо
церкви в острог, узнаешь, как с царем пререкаться.
Сонька почувствовала, что перегнула палку. Изобразив кроткий взор и трепетание груди, она
прижалась париком к могучему плечу и нежно залепетала:
- Салтанушка, ты не нервничай. Это всё проклятая эмансипация да привычка к демократическим
свободам. Я ж таблетку по истории обществоведения еще в первом классе глотала, ты подумай, сколько
времени прошло! Имя последнего президента не смогу вспомнить, не то что определение абсолютной
монархии и ее, так сказать, традиции. Ты уж извини, если чем обидела. Только я к чему веду: богатыря
тебе родить обещала? Обещала. Вот мне и не терпится скорее делом заняться да слово свое сдержать!
Она томно вздохнула и стряхнула тонким пальчиком пылинку с царского воротника. Салтан
смягчился:
- Занятные ты слова произносишь, красавица, я и половины не разумею. И где только
нахваталась? Ну да ладно, в главном ты права. С наследником нам задерживаться не следует, это дело
ответственное. - И он неожиданно подмигнул Соньке.
Как ни старалась невеста ускорить процесс, церемония венчания была проведена со всей
ответственностью. Митрополит обстоятельно махал кадилом, певчие заливались самозабвенными
руладами, а набившиеся в тесное помещение бояре обильно потели в своих парадных одеждах.
Бабариха, бледнея от собственной наглости, то и дело благословляла царя, Ткачиха с Поварихой
неудержимо зевали, переминаясь с ноги на ногу, а изнемогающая от раздражения невеста изо всех сил
пыталась сохранить величественный вид.
Подумать только, на дворе июнь месяц, а ее обрядили как капусту: сначала исподняя рубаха, из
простого полотна, затем верхняя рубаха - побогаче, из шелков да с вышивкой; следом понева - что-то
вроде юбки, обмотанной вокруг фигуры и закрепленной на шнурке; сверху... в общем, к чему
перечислять: весь наряд, с каменьями да крученой золотой канителью, тянул килограммов на
пятнадцать. Больше всего Соньку возмутил бобровый воротник, пристегнутый ей поверх одеяния в
последнюю минуту. Во всём этом великолепии юная модель смотрелась как мраморный монолит: этакая
глыбина без намека на фигуру. Эх, где ж ты, осиная талия окружностью в пятьдесят пять сантиметров,
где пупок с пирсингом?! Не наглотайся Сонька таблеток по истории костюма - ни за что б не
позволила нацепить на себя всё это барахло.
Салтан тоже принарядился. Сколько рубах он нацепил по торжественному случаю, Сонька не
знала, визуально же царское облачение состояло из платна - сшитого из золотых тканей длинного
балахона с широкими рукавами и застежкой встык; круглого воротника под названием бармы, на
который были нашиты жемчуга, каменья да небольшие иконки; и золотой тюбетейки с собольей
опушкой и крестом сверху. Грудь государя также украшал массивный крест. Смотрелся Салтан
великолепно, такого и впрямь не жалко затащить в опочивальню. Впрочем, у Соньки были заботы
поважнее, чем секс с давно почившим царем...
Наконец пытка венчанием закончилась. Салтан подхватил младую супругу под локоток и без
лишних проволочек увлек в пиршественную залу. Столы уже ломились от чипсов... в смысле, чудных
яств. Кравчие и чарошники сновали меж гостей, обнося их хмельными напитками. Стремительно
пьянеющая Бабариха называла невесту дочуркой, в умилении промокая глаза платочком. Утратившие
всякую чинность бояре наперегонки опустошали золотые блюда с невиданными доселе кушаньями,
утирая бороды от майонеза и кетчупа, а Салтан аппетитно хрустел воздушной кукурузой. Вероятно,
именно тогда вошел в обиход речевой оборот, выражающий полный восторг от принятия пищи: "Аж за
ушами трещит!"
Ткачихе с Поварихой, как положено, поднесли "мед-пиво". То самое, неоднократно поминаемое в
сказаниях русского народа. Какая же это оказалась гадость! Все три Соньки искренне сожалели, что не
имеют усов, по которым легендарное угощение могло бы спокойно стекать, не попадая в рот.
- Сюда бы шампанского, - вздыхала Повариха. - Вот был бы фурор!
- Шампанское в бочку не перельешь, все пузырьки сбегут, - печально качала головой Ткачиха.
"Сестры" скорбно пригубили медок.
- Ладно, хватит киснуть, - решительно встряхнулась Повариха. - Как тебе вон та тарелочка?
- Хороша, - признала Ткачиха, оглядев золотое блюдо с раскинувшей крылья жар-птицей. -
Но лучше брать чашки, на них камешков больше, дороже сдадим.
Она поскребла ногтем праздничный кубок, удаляя присохшую к рубину соринку.
- Предлагаю расстелить нашу "скатерку" под столом и скидывать в нее всё, до чего дотянемся.
- Еще не хватало - дома с грязной посудой возиться! Лучше подождем, когда местные
служанки всё перемоют, и заберем прямо из кладовки. Оптом. - Повариха сладко вздохнула.
Меж тем пир набирал обороты. Музыканты наяривали на жалейках да балалайках, голоса гостей
звучали всё громче, разомлевшие бояре от избытка светлых чувств смачно целовались и хлопали друг
друга по широким спинам, с разных концов просторной залы периодически доносилось удалое пение, а
самые резвые из пирующих пустились в пляс. Вспотевшая и уставшая царица с неприязнью
рассматривала раскрасневшиеся физиономии. Наконец ее терпения иссякло:
- Салташ, может, хватит париться в этой духотище? Пойдем в спаленку, скинем с себя всё это
барахло, примем душик... черт, с душем-то у вас напряженка.
- Тигрица! - промурлыкал Салтан, не расслышавший конца фразы. Он решительно поднялся изза
стола. "Честные гости" почувствовали величие момента и быстро мобилизовались, чтобы проводить
новобрачных в опочивальню. Младая царица, не удержавшись, подмигнула "сестрицам", и те дружно
захихикали.
- О, "на кровать слоновой кости" повели, - шепнула Повариха.
- Какая там кость, самая натуральные нары! - фыркнула Ткачиха.
- Не привередничай, сам-то Пушкин там не лежал, откуда ж ему знать.
- А Салташа - душечка, - мечтательно закатила глазки Ткачиха. - Жаль, не удалось толком
замужем побыть.
- Эй, не расслабляйся, пора за дело, - ткнула ее в бок "сестра". Они выбрались из-за стола и
решительно взяли в оборот захмелевшую Бабариху.
- Ну, матушка, перекусила маленько, теперь нужно отрабатывать свалившееся счастье.
Бабариха слегка побледнела и предприняла попытку скрыться под столом, но любезные
"дочурки" тряхнули ее столь непочтительно, что пришлось старушке поумерить прыть. С тяжким
вздохом покинула она пиршественную залу, подталкиваемая с двух сторон непреклонными девицами.
Салтан ввел младую жену в опочивальню.
- Ексель-моксель, это еще что такое? - ахнула Сонька, разглядывая сваленные внушительной
кучей снопы соломы.
- Брачное ложе, - ответил Салтан, слегка удивленный реакцией супруги. - Всё как положено,
на двадцать одном снопе.
- Ты серьезно полагаешь, что я полезу на этот стог? Я тебе что - полевая мышь?
Салтан совсем растерялся:
- При чем здесь мыши? Спанье на снопах - к прибытку в доме. А прибыток в царском доме -
польза всему государству.
- О подданных, значит, заботишься, - недобро протянула Сонька. - Вот и спи сам на своей
соломе! А мне вели перинку принести, раз уж у вас гидродиванов не имеется.
- Ну девка! Огонь! - восхитился Салтан. - Всегда о такой мечтал. Ладно, будет тебе перина.
Он уселся на лавку и с довольным кряхтением вытянул из-под золотого балахона усталые ноги.
- Давай, женка, сымай сапоги.
- Совсем сдурел, да? - возмутилась Сонька.
- Отчего же? Древний обычай, испокон веков ведется. В правом сапоге пятак, в левом плетка, за
какой схватишься...
- За левый, голубчик, за левый. Я тебя так этой плеткой отделаю, что вмиг все свои дурацкие
обычаи забудешь!
Соньку понесло. Стянув с себя отяжеленный каменьями чехол, она вспрыгнула на брачное ложе и
принялась расшвыривать снопы:
- Изверг! Сатрап! Извращенец! Я тебя научу уважению к женщине!
Рука ее наткнулась на что-то твердое. Не веря собственным глазам, младая невеста извлекла из
постели... усыпанный драгоценностями меч!
- Ах так? Думал потешиться, а поутру замочить меня, как курицу?
Она схватила меч и двинулась на Салтана.
- Да я тебе все твои достоинства пообрубаю. Сколько невест ты уже извел, маньяк сексуальный?
- Что ты, что ты, красавица! - Салтан в панике заметался по горнице. - Мы ж с тобой зачать
богатыря планировали, вот нам и подложили меч. А если б пожелали девку - надобно было бы класть
веретено...
- Ты мне зубы не заговаривай. Богатырей не мечами делают. А ну, лицом к стене, руки за голову,
я буду помещение обыскивать, вдруг ты еще какую пакость приготовил!
- Ураган, как есть - ураган! - стенал Салтан, прислоняясь к стеночке. - Ты там со снопами-то
поаккуратнее, а то все иконы со стен посшибаешь...
Сонька не успокоилась, пока не перевернула всю обстановку горницы вверх дном. Неприятных
сюрпризов она больше не обнаружила и начала постепенно успокаиваться. Может, она и впрямь не
совсем верно истолковала местные обычаи? Впрочем, с этими царями надо держать ухо востро.
Безнаказанность и вседозволенность к добру не приводят.
- Ну, как? Теперь твоя душенька довольна? - робко поинтересовался Салтан, когда младая
супруга докопалась до скрытой под снопами резной кровати.
- Ладно уж, можешь повернуться, - разрешила Сонька. - Но меч я тебе не отдам. Куда бы его
пристроить? - Она придирчиво оглядела горницу и вдруг, подойдя к окну, вышвырнула оружие на
улицу.
- Так-то оно поспокойнее будет, - ободряюще улыбнулась она потерявшему дар речи Салтану.
- Ну, что стоишь как не родной? Зря, что ли, женились?
Государь крякнул и безропотно отдался в руки молодой жены.
Ткачиха с Поварихой без лишних раздумий привели Бабариху в ее же горницу.
- Вот черт, совсем пятку стерла, - проворчала Повариха, усаживаясь на сундук и скидывая с
ноги лапоть. - Что за дурацкие портянки...
- Онучи, - поправила ее Ткачиха.
- Да какая разница! Слышь, бабка, я где-то видела у тебя запас носков. Одолжи парочку.
- Да ты в своем ли уме! - затрясла бородавкой Бабариха. - Носить носки - токмо царская
привилегия. Для него, батюшки, стараюсь, сама фасон изобрела.
- Креативная бабуля, - фыркнула Ткачиха.
- Мы теперь царевы родственницы, так что можешь не жаться.
- Ни за что! - ответила Бабариха, грудью вставая перед входом в чулан.
- Э-э-э... - протянула Ткачиха, делая "сестре" страшные глаза. В чулане-то, как вы помните, с
кляпом во рту томился связанный Гвидонов. - Не заставляй матушку нарушать служебные инструкции.
Обвинят в растрате да четвертуют. Лучше мы у царицы сапожки попросим, ей в честь свадьбы много
добра наволокли.
- Вот-вот, - обрадовалась Бабариха. - Вы уж как-нибудь сами меж собой разбирайтесь. А я,
пожалуй, вздремну чуток...
Соньки дружно ухмыльнулись:
- Нет, бабуля, спать сейчас не время. Родина в опасности. У тебя есть надежный гонец?
Надо отдать должное Бабарихе: сопротивлялась она героически. Но Сонька умела убеждать
людей. Не позволив "мамаше" просимулировать алкогольную отключку, она популярно разъяснила ей
перспективы человека, однажды вставшего на скользкий путь обмана государства (а тем паче - его
главы), и убедительно доказала, что обратной дороги у бабки нет. Протяжно повздыхав, Бабариха
смирилась с неизбежным и повела Сонек к "надежному человеку" - Фомке-крестнику.
Фомка проживал в плохоньком домишке у самых стен дворца. Разбуженный среди ночи, парень
изрядно струхнул, но Соньки были неумолимы: седлай коня да скачи во дворец, родина-то в опасности!
Бедняга не совсем понял, зачем его заставили обогнуть пару раз галопом родную деревню - старая
кляча чуть не скопытилась от непривычных упражнений. Однако он добросовестно выполнил все
инструкции, и вскоре перешедший в самую душевную стадию пир был грубо прерван вторжением
запыхавшегося "гонца".
- Не велите казнить! - завопил несчастный парень, оробевший при виде высокого собрания. -
Доложите царю-батюшке: война! - Он бухнулся на колени, прикрыв голову письмом, которое всучила
ему суровая крестная Бабариха.
Что тут началось! Шум переворачивающихся лавок, воинственные вопли и жалобные стенания,
женские слезы и грозное хватание за собственные бороды... Неизвестно, как долго Салтан сумел бы
скрываться от государственных забот в опочивальне, но младая жена, различившая нарастающий гул,
решительно спихнула его с брачного ложа:
- Собирай дружину, дорогой! Буду за тебя молиться. А богатырей нарожаю, даже не сомневайся.
Что оставалось делать несчастному царю? Никакой личной жизни! Прочел он привезенное гонцом
послание, похмурился, покрякал многозначительно да велел звонить в колокола. Наступает, мол, от
границ соседнего княжества темная рать, грабит мирных жителей, сжигает дома и посевы, скоро до
столицы докатится...
Пара часов ушла на сборы, но с рассветом дружина - все молодцы один к одному, косая сажень в
плечах, добры кони копытами землю роют не хуже неведомых пока в Салтановом царстве экскаваторов
- построилась в походном порядке и с удалой песней двинулась вслед за царем. Повариха от
командировки отказалась:
- Подумаешь, - говорит, - война! Разве это исключительный случай, чтобы я стала расточать
свой талант? Обойдетесь как-нибудь своими силами.
Ребятишки бежали вслед удаляющейся колонне, собаки лаяли, бабы выли, а молодая Царица
элегантно помахивала вышитым платочком, стоя на крыльце в окружении пышнобородых бояр.
- Ушел, касатик, на войну без радикулитного поясочка, - причитала в сторонке Бабариха,
утирая скупую слезу.
- Ничего, будем надеяться, что в этот раз его не скрючит, - попыталась утешить ее Повариха.
Утомленные событиями бояре собрались расходиться по домам, когда осиротевший дворец
настигло новое потрясение.
Со стороны сокровищницы, где в числе прочих предметов царской необходимости хранилась
посуда для пиршеств, раздался подозрительный шум, и вскоре двое дюжих молодцов выволокли пред
светлые очи младой Царицы связанного паренька в каком-то невообразимом одеянии.
- Не прогневайся, матушка! Вора поймали, разбойника и душегуба! Половину кладовой
опустошил, и когда только успел краденое сообщникам передать, не разумеем! Схватили его прямо на
месте, за черным делом. Спасибо сестрицам твоим, тревогу подняли. Уж как брыкался, насилу
скрутили!
Бояре выпучили глаза: Егор Гвидонов в комбинезоне-стрейч пурпурного цвета произвел на них
неизгладимое впечатление. Так сказать, не мышонок, не лягушка, а вообще незнамо кто... Царица же
шагнула навстречу разбойнику, простерла вперед белы рученьки - да как заголосит:
- Мальчик мой, сыночек родненький! Уж как я тебя, кровиночку, умоляла: держись подальше от
дворца, поганец бессовестный! Отрубят теперь буйную твою головушку, как жить на свете белом стану?
Царица сделала еще пару шажков, закатила глазоньки да и брякнулась прямо на голый пол.
Представляете, как заметались царевы мамки-няньки? А Бабариха только кулак себе в рот сунула, чтоб
не заорать. Вот угодила в переплет на старости лет!
- Не дрейфь, бабка, всё идет по плану, - ущипнула ее легонько Повариха. - Главное, никакой
самодеятельности. Не то на плаху попадешь, за компанию с "дочуркой". Делай, что скажем, и будешь в
шоколаде.
Бабариха согласно икнула.
Тем временем успевшая ожить Царица бурно рыдала, каясь пред безмерно удивленными боярами
в фантастических грехах. Мол, да, была в моей биографии темная страница, что уж теперь скрывать.
Попала я в плен к разбойникам и прожила у них пару лет, в тяготах и лишениях, успев родить сынка их
бессовестному атаману. Потом меня героически освободил проезжий богатырь, достойно скончавшийся
от полученных ранений, и я разыскала сестер, с которыми и вернулась к матушке. Ребенок остался у
преступного папаши, и я никому о нем не рассказывала, хотя, конечно, сердце глупое материнское и
трепыхалось периодически в тоске и печали. И надо ж было этому обормоту теперь во дворец заявиться!
Дальнейшие рыдания обрели столь бурную выразительность, что слов за ними было уже не
разобрать. Впрочем, окружающие и так успели уловить трагическую суть происходящего.
Связанный паренек молчал, бросая на матушку удивленные взгляды. В самом деле, что еще
оставалось Егору Гвидонову? Не закричишь же: "Люди добрые, не слушайте Царицу, лапша всё это на
ваши развесистые уши! Как она могла меня родить, если сама на три месяца младше?"
А рыдающая Сонька меж тем досеменила по крутым ступенечкам до Егора, обхватила его за
плечи, демонстрируя родственную привязанность, и звенящим голосом заключила:
- Что ж, уважаемые бояре, мне остается лишь удалиться со своим несчастным ребенком во сыру
темницу и смиренно ожидать мудрого и справедливого решения царя-батюшки. Единственная просьба:
если у вас тут водятся крысы или тараканы, заприте меня где-нибудь подальше от них, не то я этого
решения не дождусь, а сразу умру от ужаса.
Тут уже прослезились и умудренные жизнью бояре. Могучие стражники, растроганно хлюпая
носами, подхватили государыню под белы рученьки и повели в западную светелку с крепкими
ставенками, живо превращающими это надежное помещение из "светелки" в "темничку". Гвидонов с
видом покорности дал увести себя следом, твердо решив выяснить у Соньки, что за ерунду она затеяла и
где теперь находится машина времени.
- Да, парень, неплохую штуку ты изобрел, - насмешливо протянула Сонька-Царица, когда они
остались в заточении с глазу на глаз. - Теперь мы обеспеченные люди. Думаю, десяти процентов с тебя
хватит. За предоставленный транспорт. Остальное - извини: Разработка идеи, оформление, исполнение,
риск, наконец!
- Соня, ты о чем?
- Как, ты до сих пор не понял? - округлила глаза Царица.
- Да вот, затмение нашло. С того момента, как ты мне на голову мешок нацепила, - проворчал
Егор. - Кстати, зачем тебе (то есть твоим "сестрицам") понадобилось тащить меня в сокровищницу,
поднимать весь этот шум, звать стражу...
- Бедненький, как мало нужно твоей головушке, чтобы потерять сообразительность. А если
воздействовать на нее не мешком, а камешком? Ладно, ладно, не закипай. Мы с тобой теперь крепко
повязаны. Обобрали Салтаново царство! - Царица довольно захихикала.
- Соня!
- Знаешь, как в наше время ценится антиквариат? Не говоря о стоимости самих камешков...
- Я не ста
...Закладка в соц.сетях
