Жанр: Детектив
Птичка тари
..., чем я. Это испугало
меня, и я не знала, что делать.
Понимаешь, не было ни одного человека, к кому я могла бы обратиться. Никого. Ну,
приехал молочник, но от него не было пользы. Поезда теперь больше не ходили, и он говорил
только о погоде, а я пресытилась разговорами о погоде на всю жизнь. Мистер Фрост приехал,
чтобы посмотреть, что можно сделать. Я сказала, чтобы он привез к ней доктора, и, по-моему,
он решил, что я сумасшедшая.
- А что с ней такое? - спросил он, и я не смогла ответить ему, я понимала, что он
думает, что одна из нас - то ли Ив, то ли я - сошла с ума.
- Ни один телефон не работает, - сказал он, - и, вероятно, пройдет не меньше недели,
пока восстановят электричество.
Я осталась наедине с матерью и чувствовала свою беспомощность. Мне было только
одиннадцать лет.
На следующий день Ив немного успокоилась. Она лежала на диване. Сварить мы ничего
не могли, но у нас были хлеб, сыр и фрукты. Я пошла в Шроув и нашла сверток с дюжиной
свечей. Я нашла горелку, работавшую на сжиженном бутане, и нам удалось вскипятить на ней
чайник и сварить яйцо, хотя на это ушел не один час. Днем Ив заснула, и я вышла в лес, в ту его
часть, которую мы называли своим лесом.
Ей-богу, не знаю, почему я пошла туда. Я не была расстроена так сильно, как Ив, но я
видела так много упавших деревьев и разрушения, что мне хватило на всю жизнь. Но я все же
пошла в тот лес. Возможно, я подумала, что если ветер не произвел там больших разрушений,
если лес по какой-то причине избежал этого, тогда будет что рассказать Ив и развеселить ее.
Потом я пожалела, что пошла. Лучше бы я осталась с ней дома. Это доставило мне
столько переживаний.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Шон.
- Поймешь. Все дело в том, чтб я нашла там, - сказала Лиза.
Как только Лиза подошла ближе к лесу, к тому, что недавно было лесом, она поняла, что
ее надежда напрасна. Издалека не было видно того, что лежит за передними деревьями,
поэтому накануне они с Ив ничего и не заметили, так как дубы и орешник, росшие на опушке,
уцелели. Подобно смерчу, ураган прорвал внешнее кольцо деревьев и, оказавшись внутри,
повел себя как взбесившееся животное, кружа и разрушая все, что можно было разрушить в
пределах досягаемости.
Не совсем все, как увидела Лиза, осторожно пройдя между уцелевшими дубами.
Несколько молодых деревьев все еще стояли. То здесь, то там гигант оказал сопротивление
стремительной атаке; одно-два больших дерева были наполовину вырваны из земли, их
окончательное падение отсрочилось. Однако между ними все подверглось опустошению.
Листья на упавших стволах и ветвях сохранили свою свежесть. Они все еще как бы росли
на веточках, отходивших от крупных ветвей, которые являлись частью живого укорененного
ствола. Море листьев лежало перед ней. Ветер утих, ощущалось только слабое дуновение,
шутка природы, играющей с разрушением, отчего трепетали все листья, зубчатые листья дуба и
остроконечные листья вишни, пятипалые орешника и овальные листья бука. Море листьев
простиралось вокруг темной дрожащей пучиной, из которой здесь и там высовывался поднятый
вверх корень, как плавник или оторванный хобот, как труба потерпевшего кораблекрушение
парохода. Это напомнило Лизе море после шторма на картине в библиотеке Шроува, так как
настоящего моря она никогда не видела.
Она немного постояла там, просто наблюдая. Потом побрела по морю зелени. Как только
она ступила в него, придуманный ею образ исчез, сравнение оказалось неудачным. Это
нисколько не было похоже на шаганье в воде, Лизе приходилось пробираться через завалы. Где
когда-то были тропинки и полянки, сейчас валялись поломанные деревья и плети ежевики, Лиза
то и дело спотыкалась о скрытые листвой пни, и расщепленные стволы преграждали ей путь.
Еще накануне Лиза не поверила бы, если бы ей сказали, что она не сможет найти дорогу в
лесу. Но так оно и было. Все стало другим. Ветер нанес лесу непоправимый ущерб и создал
почти непроходимые завалы там, где за день до этого возвышались ряды деревьев, в
таинственную чащу вели тенистые зеленые тропинки. Теперь все было разорено, хоть все, как
ни странно, оставалось тем же самым. Не здесь ли, например, стоял тот большой одинокий бук,
такой раскидистый, что огромные ветви его образовывали вокруг глубокую тень с радиусом в
пятьдесят ярдов, и там не росли ни трава, ни кусты? И не здесь ли стояли те лиственницы,
хвойные деревья, сбрасывающие листья зимой, но зеленеющие новыми иголочками весной?
Лиза не могла бы ответить на эти вопросы, но когда она нашла бук, поваленный и лежавший на
земле, увидела его громадный ствол, серый, как влажная шкура тюленя, увидела его
вывернутые корни в комьях земли и присыпанные камнями, когда она увидела это, ей
захотелось заплакать, как плакала Ив.
Продираясь вперед, карабкаясь через поваленные стволы и раздвигая плотную, густую
листву, Лиза бесцельно прокладывала себе дорогу, сама не понимая, чего ищет. Неужели нигде
не осталось того, что было прежде? Куска леса, чудесным образом не затронутого ураганом?
Одно такое место она нашла. Оно уцелело только потому, что там, на полянке, на которую
она вышла, не росли деревья. Лиза знала, где она сейчас находится: в самой глубине
уничтоженного леса, в его центре, где когда-то кольцо вишневых деревьев и диких груш
окружало поросшую травой лужайку. На пне, стоявшем в центре, она иногда раскладывала
завтрак.
Лиза направилась туда сейчас и села на широкий, плоский, гладкий пень. Она оглянулась
вокруг, осознав в первый раз окружавшую ее тишину. Не раздавалось пения птиц. В лесу всегда
были птицы, но когда налетел ураган, они исчезли.
Большинство грушевых и вишневых деревьев валялись на земле, самая большая и старая
вишня угрожающе накренилась. Лиза задумалась над тем, можно ли будет спасти эти
полуповаленные деревья, нет ли какого-то способа предотвратить их падение и поддержать их?
Кому до этого дело? Поднявшись, она пробралась к накренившейся вишне, положила руки на
ее ствол. Он держался крепко, так же устойчиво, как вертикально растущее дерево.
Сейчас ничего нельзя было сделать, оставалось только вернуться, попытаться найти
дорогу обратно через хаотическое нагромождение сломанных ветвей. Лиза нырнула под
нависшую ветвь груши, посмотрела вниз и отпрянула, отпрыгнула назад, ударившись головой о
сук. Она почти не ощутила боли. У нее перехватило дыхание, она прижала руку ко рту, хотя не
собиралась кричать.
Почти у самых ее ног, у самых ног, пока она не отступила на шаг или два назад, лежал
длинный сверток, завернутый в мешковину. Лиза видела, что это был мешок, в котором, по
словам Ив, обычно держат картошку, куча таких мешков валялась в конюшне Шроува, но этот
мешок был покрыт слоем земли и гравия. И это был не просто мешок, это был сверток, внутри
которого что-то лежало. Его горловина была завязана веревкой, уже почерневшей, а другая
веревка перетягивала нижнюю часть свертка.
Нет, не горловину и нижнюю часть, как выразилась Лиза, но голову и ноги. Она подошла
поближе, не испуганная, но изумленная. Поначалу эта находка заставила ее отступить и
отпрыгнуть; но сейчас верх взяло любопытство. Что бы ни было внутри свертка, буря вырыла
это из-под земли, приподняв корень дерева и вытащив мешок на поверхность из места
захоронения.
Захоронение... Лиза почувствовала теперь запах. Это был запах, который она вдыхала
впервые. Как ни странно, она поняла, что это был запах гнили, чего-то разложившегося,
напоминающего ей... да, она знала, что это было... очень давно, когда приезжали Хайди и
Руди. Одна из собак закопала мясную косточку, и через несколько недель Ив, работавшая в
саду, вырыла эту косточку, прогнившую, червивую, зеленую, как нефрит...
Лиза опустилась на колени. Она задержала дыхание, почему-то зная, что надо задержать
дыхание. В мешке у горловины свертка, как раз над бечевкой, образовалась дыра. Лиза
поковыряла вокруг, расширяя дыру. Материя внезапно поддалась ее усилиям, и волна мягких
шелковистых темных волос выплеснулась наружу. Они выплеснулись ей на руки, густые и
скользкие. Волосы рассыпались по ее рукам, и она держала их. Лиза отшатнулась, и ее вырвало
на сломанные ветви.
16
- Это был Бруно? - спросил Шон.
Лиза кивнула.
- Бедняжка! Такие переживания не для ребенка.
Лиза предпочла бы, чтобы слово "переживание" Шон произносил правильно, но
поправлять его было бессмысленно.
- Что ж, у меня они были. Я пережила это. Трудно даже представить себе такое. Знаешь,
странное дело, но рвоту удержать нельзя. Это не подвластно твоему разуму, этим управляет
тело. Я была полна любопытства, я хотела удостовериться, наверное, правильно будет сказать,
заинтересовалась. Я знала, что это были волосы Бруно, я знала, что там лежит мертвый Бруно,
а я не любила Бруно, я его ненавидела. Я была рада, что он мертв, но меня все равно вырвало.
Странно, правда?
Шон не понял.
- Наверное, ты была ошарашена. И не знала, что делаешь.
Бесполезно упорствовать. Она прекратила попытки.
- Я не знала, что делать дальше. И ничего не могла сделать, кроме как вернуться домой и
оставить этот сверток лежать там, пока на него кто-нибудь не наткнется.
- Давай расставим все по своим местам, - прервал ее Шон. - Она убила его, верно?
Она настоящая злодейка, твоя мать, разве не так? Она убила его, как и того мужчину, на
которого набросились собаки?
- О да, она убила его. Я не знаю как. Я ничего не сказала ей об этом. Мне было только
одиннадцать, но я понимала, что она убила его... наверное, тут и говорить не о чем, если ты
понимаешь, что я имею в виду.
Он не понимал. Лиза была в этом уверена.
- Но Ив, так или иначе, находилась в тяжелом состоянии. Она была подавлена, ее
охватила глубочайшая депрессия, и так продолжалось довольно долго. Я не собиралась
заводить с ней разговор на эту тему, что могло бы взволновать ее.
- Но кому-то ты должна была рассказать. Вроде Тобайаса или того старика... его,
кажется, звали Фрост? Трудно было бы ожидать, что ты обратишься в полицию, в твоем-то
возрасте, но, надо думать, они сделали бы это за тебя. Тебе не пришло это в голову?
В автоприцепе было темно. Лиза вгляделась в него в темноте и различила озадаченное
выражение его лица.
- Она моя мать, - тихо сказала Лиза. Шон не ответил, и когда она продолжила рассказ
о том, как все уладилось, как тело опять было спрятано, он воспринял это хладнокровно. - Ив
убила его, потому что он угрожал всей нашей жизни, - объяснила Лиза. - Бруно хотел
разлучить нас и заставить нас уехать из Шроува.
- Ладно. Не надо волноваться. - Шон помедлил. - Как она сделала это?
- Не знаю. Я не слышала никаких выстрелов в тот день, когда он исчез, но услышать
было и невозможно, так далеко я находилась. Ты помнишь ту кровь на тряпках в маленьком
замке? Мне кажется, что она воспользовалась ножом.
Шон слегка побледнел.
- Тебе не страшно было находиться с ней рядом? Я хочу сказать, что она могла бы
наброситься и на тебя.
- О нет. - Лиза рассмеялась. - Я была как та птичка, которая живет в пасти крокодила,
я находилась в безопасности там, где не выжил бы никто другой.
- Напрасно ты рассказала мне это, о мешке и волосах. Я не смогу заснуть.
- А я засну, - ответила Лиза и заснула очень быстро, обняв его за талию и прижавшись
лбом к впадине между его лопатками. Если Шон и лежал без сна, преследуемый видениями,
которые она пробудила, Лиза об этом ничего не знала.
Осторожность заставила ее на следующее утро вести себя тихо. Лиза вскипятила воду для
чая и молча кое-как умылась над тазиком. Наверное, неразумно было сообщать Шону слишком
много подробностей. Накануне она рассказала ему чересчур много, но впредь она будет умнее.
Лизе не понравилось его замечание относительно полиции. Ив была арестована, несомненно,
уже предстала перед судом, сейчас она находилась под стражей, но все еще оставалось, должно
быть, много такого, о чем они не знали и что им не следовало знать.
В тот день Лиза не работала у миссис Спер-делл, тем не менее она сказала:
- Я поеду с тобой в город. - Это были практически первые слова, произнесенные ею за
утро. Она прихватила с собой запасные ключи от машины.
Впервые она проехала с ним до автостоянки у супермаркета, заметив, где он поставил
машину. Шон отправился на работу, а Лиза, купив в магазине "Макс и Спенсер" парочку
банных полотенец, направилась как ни в чем не бывало в "Голову герцога", где не встретила
никого ни в вестибюле, ни на лестнице.
В ванной комнате не было мыла. Ей следовало бы подумать об этом, но откуда она могла
знать? Лиза все же приняла ванну, радуясь возможности понежиться в горячей воде, не боясь,
что внезапно вернется миссис Сперделл, и вытерлась обоими толстыми пушистыми
полотенцами. У выхода мужчина в костюме и галстуке спросил ее, не нужно ли ей помочь.
Лиза ответила, что ищет миссис Купер. Она знала мало фамилий, поскольку круг ее знакомых
был ограничен, и ей приходилось заимствовать их из художественной литературы или, как в
этом случае, воспользоваться фамилией, придуманной Ив для уборщицы.
- Она остановилась в отеле?
Лиза ответила, что она приезжает сегодня или завтра. Мужчина просмотрел записи в
своем журнале и сказал, что она ошибается, но пакет от "Макса и Спенсера", в котором лежали
мокрые полотенца, подозрений у него не вызвал. Похоже, он совсем не рассердился и не
жаждал отделаться от нее. Судя по тому, как он говорил о придуманной миссис Купер,
рассуждал о том, где эта женщина могла бы остановиться, или что один из его служащих мог
ошибиться, судя по тому, как он смотрел на нее и как разговаривал с ней, Лиза поняла, что она
его очаровала. Как сказал бы Шон, у него крыша поехала.
Один только Шон выказывал ей такое восхищение, и она принимала это, не задумываясь
над тем, что другие могут разделять его чувства. Теперь Лиза начала понимать, что его страсть
к ней не была присуща ему одному, но возникла, вероятно, вполне естественно. Она
почувствовала свою силу.
- Не стесняйтесь, заходите, если что-нибудь понадобится, - сказал ей вслед мужчина.
На автостоянке за супермаркетом она села в машину и включила зажигание. Лиза
проехала по городу, осваивая то, чему Шон не мог научить ее на аэродроме. Как въезжать на
холм, например, и как быстро останавливаться. Он, конечно, рассердился бы, потому что у нее
не было водительских прав и страховки, но это не имело значения, потому что она не
собиралась рассказывать ему.
Ей пришлось почти час ждать автобуса, чтобы вернуться обратно, и потом целую милю
идти под дождем пешком от автобусной остановки.
Дни, последовавшие после обнаружения тела Бруно, навсегда запечатлелись в ее памяти.
Это были темные дни, электричества не было, и они разжигали камин, чтобы согреться.
Поскольку Ив почти ничего не делала, сидела, уставившись в стену, или пряталась в постель,
Лиза постаралась, насколько это было в ее силах, расчистить сад перед домом, убрав все, кроме
самых больших и тяжелых ветвей. Каждый день Лиза одна отправлялась в Шроув и приносила
оттуда полезные вещи; зажигалки и фонари, керамические бутылки для горячей воды,
консервы, кофе и сахар. Это было воровством, как догадалась она сейчас, хотя в то время ей это
не приходило в голову.
Однажды днем она поднялась наверх, чтобы посмотреть телевизор. Лиза не связывала
работу телевизора с электророзеткой, но поняла это, когда включила телевизор, а экран не
засветился. Ее заинтересовало, работает ли телефон, хотя она ни разу не пользовалась
телефоном, но он тоже оказался мертвым и не издавал ни звука, сколько бы кнопок она ни
нажимала.
Они с Ив не имели представления о том, что происходит во внешнем мире. Вот об этом,
как поняла теперь Лиза, Ив всегда и мечтала: оказаться в изоляции, быть отрезанной от всего,
что лежит за пределами Шроува. Но едва ли она имела в виду изоляцию столь полную. Лиза
подумала вдруг о радио в машине Бруно. Оно работало не от основной электрической сети, а,
похоже, от самой машины, возможно, каким-то способом от мотора.
Радио Бруно рассказало бы им, что наделал ураган, а что, если весь мир подвергся
разрушению, если навсегда исчезло электричество, если были уничтожены все телефоны? Но
бесполезно было думать об этом. Лиза не знала, как завести мотор или включить радио, и даже
если бы ей удалось выяснить это, машина была заперта в каретном сарае, а ключ где-то
спрятан.
На следующий день этот вопрос утратил свое значение, так как приехали электрики,
чтобы починить линию. Их фургон проехал мимо сторожки, подпрыгивая на отломанных
сучьях и опавших листьях. Позднее, когда Лиза вышла погулять, она наткнулась на них, они
залезли наверх, на высокие столбы, натягивали провода, и один из них, решив, вероятно, что
она пришла из самого Шроува, крикнул Лизе, что телевизионная антенна сломана. Буря сорвала
ее с крыши, и она висела над одной из труб.
Лиза не поняла, что он имеет в виду. Она никогда не слышала о телевизионной антенне.
Для нее сложное устройство, обеспечивающее вещание и похожее на решетку в их духовке,
было просто непонятным предметом на крыше, возможно, чем-то вроде флюгера. После того
как электрики уехали, а свет и обогреватель снова заработали, Лиза отправилась в Шроув,
чтобы посмотреть телевизор.
На этот раз он работал, но не так, как следовало. Изображение мелькало и вертелось, как
будто кто-то поворачивал ручку, по экрану шли волнистые линии, делавшие его похожим на
грубую холстину. Лица людей расплывались, а голоса их звучали так, будто все говорившие
подхватили простуду.
Прошло много времени, прежде чем Лиза установила связь между плохой работой
телевизора и сломанной духовочной решеткой на крыше. Она подумала, что телевизор просто
испортился. Он был старый и испортился. Она чувствовала полную свою беспомощность,
понимая, что ничего не может сделать, не рассказав Ив. Ее дневные просмотры закончились.
Джонатан не смотрел телевизор, этот принадлежал его дедушке, и Джонатан, конечно, не стал
бы покупать новый или чинить антенну.
Лиза понуро побрела к сторожке. Наблюдая за Ив, которая почти не разговаривала, а
лишь заученно готовила ужин, в то время как мысли ее бродили где-то далеко, Лиза решила,
что у ее матери не больше причин для скорби, чем у нее, только что потерявшей так много,
потерявшей своего единственного друга.
Лиза намного повзрослела в недели, прошедшие после урагана. Она как будто стала
старше на три или четыре года. Она узнала о таких вещах, о которых, как она была уверена, в
одиннадцать лет не имеют ни малейшего представления Например, как находиться наедине с
женщиной, почти лишившейся рассудка от отчаяния и скорби, в то время как чувствуешь, -
да, она ощущала это даже тогда, - что как-то неправильно так страдать из-за вещи, из-за
места, из-за клочка земли, из-за дома. Если Лиза так же сильно переживала из-за телевизора, то
она была всего лишь ребенком, а Ив - взрослой женщиной. Но это вызьгеало у Лизы еще
большую жалость к матери. Лизе приходилось заботиться о ней, быть ласковой, не волновать
ее, уговаривать Ив заниматься тем, что отвлекало ее от грустных мыслей: давать уроки,
делиться знаниями. Лиза иногда сидела над своими учебниками от раннего утра до позднего
вечера только для того, чтобы отвлечь Ив от царящего вокруг разрушения и хаоса.
Второе, что помогло быстрому взрослению, было беспокойство о трупе. Ив похоронила
его в первом попавшемся месте, потому что хотела его спрятать, ведь если бы его нашли, то у
нее возникли бы серьезные неприятности. Лиза почерпнула смутное представление о такого
рода неприятностях из чтения викторианских романистов. "Оливер Твист" был ее настольной
книгой, а также "Женщина в белом". Вздергивают ли все еще убийц на виселицы? Она не
могла спросить Ив. И что на самом деле означает повешение? За какую часть тела вешают
человека? Гораздо больше Лиза знала об обезглавливании. О том, как отрубают головы, Лиза
получила довольно подробные сведения из книг о Французской революции, о королеве Марии
Шотландской и женах Генриха VIII.
Повесят ли Ив? Лизу охватывал страх, когда она думала об этом, она снова превращалась
в ребенка, скорее пятилетнего, чем одиннадцатилетнего, который боится, что придут плохие
дяди и заберут ее мамочку. Подобно Ив и погубленному лесу, она хотела спрятаться и
притвориться, что на самом деле этого не существует. Кроме того, если бы она спросила Ив,
как вешают преступников, та подумала бы, что это неспроста. Лиза не спрашивала. Они с Ив
штудировали английскую литературу и историю и с утра до ночи занимались латынью.
Пока не наступил день, когда Ив вообще отказалась вставать. Она лежала в постели,
отвернувшись лицом к стене. Лиза вышла из дому впервые за много дней. Это был последний
день октября, 31-е, Хэллоуин, сухое, серое, ветреное утро.
Исковерканный лес выглядел иначе, потому что все листья засохли. Они не стали
коричневыми, как листья на уцелевших деревьях, они остались зелеными, но засохли,
свернулись и сморщились. Когда она пробиралась через бурелом, сухие листья шуршали под
ногами. Из глубин леса доносился скрипучий крик фазана, и над своей головой, в одиноко
стоящих деревьях, она услышала курлыканье голубей. Птицы вернулись.
Сердце сжалось у нее в груди (как она вычитала в книге), или, возможно, она
почувствовала снова приступ тошноты, когда подошла к полянке, где находился плоский
гладкий пень. Но на этот раз Лиза не испытала страха, что ее вырвет или что она почувствует
запах гниющего мяса, так как сверток исчез.
На мгновение Лизу охватила настоящая паника, ей захотелось бежать куда глаза глядят.
Кто-то пришел, нашел Бруно и унес его. Потом Лиза поняла, что случилось. Тело в мешке
осталось на прежнем месте, оно было где-то там, внизу, внутри. Наклонившееся вишневое
дерево упало и спрятало его. Вишневое дерево, которое она обхватывала руками, чтобы
проверить, насколько прочно оно стоит, вовсе не было прочным, оно упало, как только подул
ветер, и его широкий крепкий ствол придавил сверток, затолкав его обратно в могилу.
Лиза внимательно обследовала место. Незаметно было никаких признаков этого свертка,
если не знать, что искать, если только не обращать внимания на уголок мешка, торчавший там,
где от ствола вишни отходили нижние ветви. Лиза попыталась запихнуть его под ветки, но он
не поддавался, тогда она натаскала ветвей и принесла полные охапки сучьев, набросав их
сверху, чтобы скрыть то, что осталось от Бруно.
Никто не найдет его теперь, пока не придут люди расчищать лес. Лиза не думала об этом в
то время, она просто почувствовала облегчение, поверив, что этот сверток спрятан навсегда, но
всего через несколько дней грузовик привез много рабочих с пилами и топорами. Джонатан
тоже приехал. Рабочие расчистили сад около сторожки, а потом принялись за упавшие и
поврежденные деревья в парке Шроува.
Это очень взволновало Лизу. Она была уверена, что они двинутся в лес и начнут ворочать
упавшие стволы и сучья. Весь день она не находила себе места, пока Джонатан не заметил
между прочим, что "рощу" будут расчищать в последнюю очередь. Он часами сидел в коттедже
около Ив, оба они вздыхали и качали головами над тем, что сделал ураган. Вероятно, пройдет
не меньше двух лет, пока примутся за расчистку "рощи".
Ив поднялась с постели ради Джонатана и взяла себя в руки. Она вымыла голову и
заплела косу на затылке, надела облегающую черную кофточку и красно-синюю юбку, она
улыбалась и прихорашивалась ради Джонатана.
Он пришел и сделал то, чего Лиза не видела много лет: он обнял Ив и поцеловал ее. Когда
Ив отослала ее наверх и велела писать там сочинение по истории - она называла это ее
"домашним заданием", как будто Лиза не делала все свои уроки дома, - Лиза подслушивала
под дверью. Она слышала, как Ив говорила Джонатану, что у Лизы короткие каникулы.
Возможно, так и было. В таком случае то, что сказала Ив, не было, по большому счету,
неправдой. Конечно, это зависело от того, что понимать под ложью. Это было ложью, если под
ложью подразумевать намерение обмануть. Ив, конечно, намеревалась обмануть Джонатана,
чтобы он думал, будто Лиза ходит в школу.
Они долго разговаривали о разрушениях, которые причинил ураган. Оба знали много
статистических данных о том, что это был первый ураган в Англии за много сотен лет, и о том,
сколько миллионов деревьев было уничтожено. Они разговаривали о Великой буре 1703 года.
Все это было довольно скучно. После того как Лиза услышала, что лес, где лежит тело Бруно,
будут расчищать в последнюю очередь, она решила идти наверх и взяться за сочинение о
восхождении Наполеона Бонапарта. В эту минуту Джонатан сменил предмет разговора и сказал
Ив, не вдаваясь в подробности, что Виктория оставила его ради любовника и оба они живут в
Каракасе. Не было никакой надежды на воссоединение, в суде это называют "непоправимым
распадом семьи".
Не успела Ив ответить, что было бы, по мнению Лизы, интересно послушать, как раздался
громкий стук в парадную дверь.
Ив театрально воскликнула:
- Кого это там черт несет? - И потом со смехом объяснила, что это из некоей Дороти
Паркер.
Стучавший в дверь оказался всего-навсего одним из рабочих, он искал Джонатана, чтобы
спросить его о каком-то дереве: срубать его или оставить как есть, наполовину поваленным.
Лиза поднялась наверх и, поскольку не была уверена, является Каракас столицей Венесуэлы
или же Эквадора, заглянула в свой атлас.
Джонатан прожил меньше недели. Лиза была почти уверена, что одну ночь он провел в
спальне Ив. Это было лишь подозрение, не более того, так как она не слышала, как они
поднимались наверх, беспробудно проспав всю ночь, а когда спустилась вниз утром,
Джонатана уже и след простыл. Но она стала старше и начала относиться более внимательно к
подобным вещам.
В январе ей исполнилось двенадцать.
В следующий раз Лизе предстояло работать у миссис Сперделл днем, так что у нее
хватило времени причесаться так, как причесывалась Ив по особым случаям - заплести
толстую косу на затылке. Так она выглядела на несколько лет старше, решила Лиза. Она
...Закладка в соц.сетях
