Жанр: Криминал
Слуги Ареса
...друг охватило совсем детское чувство гордости за собственный успех.
Через некоторое время попойка вернулась в привычное русло, и Сильвер в
свободной позе раскинулся на диване рядом с поэтессой и проявившим
недюженную музыкальную эрудицию писателем.
- Синкопы стушевывают вначале эту жанровую характеристику, -
придерживая Сильвера за локоть, бормотало "загадочное явление русской
литературы". - Но активная конструкция ритма почти лишена привкуса
субъективизма...
Потягивая мозельское, Сильвер благосклонно кивал, пропуская столь
мудреную оценку собственной игры мимо ушей. Затуманившийся взгляд его уже
непроизвольно скользил по тугим выпуклостям фигуры поэтессы, затянутой в
черное, плотно облегающее платье. Уже мысленно он поднимался с подругой по
скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, как вдруг бокал дрогнул в
его руке и поток мозельского хлынул на брюки "загадочного явления".
- Ой! - вскрикнул корифей. - Ох..л, что ли, мать твою?!
Сильвер даже внимания не обратил на странный идиоматический оборот,
столь неожиданно примененный надеждой национальной культуры. Не глядя, он
сунул пустой бокал поэтессе, встал и шагнул вперед. В комнате появился
новый гость, и вся расслабленность и благодушие Сильвера мигом испарились.
- Ну привет, привет! - радостно улыбаясь, Степанов протянул Сильверу
руку. Со стороны сцена должна была выглядеть как обычная встреча добрых
приятелей. - Еле нашел тебя, понимаешь! До конца поселка проскочил,
плутал, плутал, хорошо соседи подсказали, да и музыку вечером хорошо
слышно.
Сильвер пожал протянутую руку и уставился на капитана с хмурым
выражением лица. Он решительно не понимал смысла происходящего.
- Ты нас представишь? - томно произнесла поэтесса, эффектно изогнувшись
и улыбаясь самыми уголками полных, искусно подведенных губ.
"Самому бы не преставиться! - обеспокоенно подумал быстро трезвеющий
Сильвер. - Что же происходит, а?"
Он затравленно оглянулся, но в тылу своем увидел всего лишь облитого
литератора, со злобным сопением посыпающего солью пострадавший передок.
- Да, да, конечно! - нашелся наконец Сильвер и тут же вновь запнулся -
имени капитана он не знал.
- Михаил, - Степанов чмокнул грациозно протянутую поэтессой ручку. -
Извините, мы оставим вас на минуту.
- Минуту я потерплю, - протянула поэтесса. - Но не больше!
Степанов подмигнул ей и хлопнул Сильвера по плечу:
- Пойдем, проветримся! Долго не задержу.
Пропихнувшись через плотные ряды танцующих, они вашли из гостиной.
Едва Сильвер в сопровождении капитана появился на пороге дачи, как в
салоне "БМВ" погас свет, хлопнули дверцы и две массивные темные фигуры
выросли возле автомобиля. Сильвер мысленно похвалил своих людей за
бдительность и повернулся к Степанову:
- Ну что, как тебя там, Михаил, что ли? Грехи замаливать явился?
- Вроде того, - подтвердил капитан и указал на напрягшихся "быков". -
Излишняя предосторожность. Я один и с мирными целями.
Сильвер небрежным жестом поманил громил к себе и бросил, кивнув на
Степанова:
- Посмотрите его.
Капитан моментально подвергся самому тщательному обыску.
- Чистый! - закончив работу, охранники отступили на шаг.
- Ну и что ты мне хочешь поведать? - спросил Сильвер, закуривая и
выпуская дым в лицо капитана.
- Я приглашаю тебя послушать один концерт, - Степанов достал из
нагрудного кармана куртки кассету. - Говорят, ты музыку любишь?
Сильвер пожал плечами, спустился с высокого крыльца, подошел к "ягуару"
и распахнул дверцу.
Степанов сел в машину, воткнул кассету в магнитолу. Сильвер открыл
заднюю дверь и кивком головы пригласил охранников в салон.
- Не стоит, - удержал его капитан. - Это только для нас с тобой. А то
детишкам будут сниться кошмары.
Сильвер сел сзади Степанова, хлопнул дверцей, откинулся на спинку
сиденья. Полчаса сосредоточенно слушал запись.
- Ну, что скажешь? - спросил наконец капитан, приглушив громкость. -
Дальше там одни крики...
Малоинтересно.
- Что ты хочешь? - тихо спросил Сильвер.
- Это хороший вопрос, - согласился Степанов. - Но это второй вопрос. На
твоем месте нужно было бы поинтересоваться - кто я такой.
- Поучи, поучи еще, - процедил Сильвер. - Ну, кто ты такой?
Капитан поднес удостоверение к лицу собеседника.
- Ну, допустим... - хмыкнул Сильвер. - Дальше что?
- Вагон.
- Какой вагон?
- С "Мухой" и "Ударом".
- А... Ах вот как! На Питона работаешь?
- На себя. Так что с вагоном?
- Вагон уже уехал.
- Очень жаль. Можешь заказывать.
- Что заказывать?
- Панихиду... - Степанов сделал попытку вылезти из машины, но Сильвер
удержал его за плечо.
- Э, послушай! Так дела не делаются. Вагона нет, это верно, но я же не
сказал, что денег нет? Можешь передать Питону - я деньги верну без
проблем. Ссориться зачем? В среду сделаю. Наличными.
- Что ж. Годится, пожалуй. А мои комиссионные?
- Сколько ты хочешь?
- Пятьдесят.
- Губа не дура. А мои гарантии? Вдруг ты копию себе оставишь?
- Запросто. И даже наверняка.
- Откровенно... Не боишься?
- Не-а... Как раз пока копия есть - не боюсь.
- Н-да... Положение... Слушай, а хочешь - двести! И копию свою можешь
засунуть в...
- Можешь не договаривать. Я слушаю.
- Тогда, на шоссе, в июне, ты меня насчет заказчика, ну того, что на
Дмитровке, тряс?
- Было.
- Все еще хочешь его достать?
- Допустим.
- Я тебе его отдам. И так отдам, что ты можешь большие башли из него
вытряхнуть. Там дело сейчас очень крупное.
- Тебе какой интерес?
- Половина моя. И кончишь его лично. А я зафиксирую. Тогда - баш на
баш, квиты, и гарантия у обоих. Ну как?
Степанов не ответил, спрятал свою кассету в карман куртки, пошарил в
бардачке и вставил в магнитолу другую, с концертом Лундстрема.
- Ну как? - вновь повторил Сильвер, трогая капитана за плечо.
- Пока никак, - задумчиво ответил Степанов. - Позвоню через два дня.
Он вылез из "ягуара" и направился к калитке, за которой смутно белела в
сумерках белая "ауди".
"А ведь мы, пожалуй, одного с ним возраста, - неожиданно подумал
Сильвер, глядя вслед капитану. - Странно, но я даже злости не испытываю.
Второй раз он меня прижимает, но ведь красиво прижимает... Нет, вечера он
мне не испортил. А сволочь эту жирную давно надо было выпотрошить... На
это я с удовольствием посмотрю. Да и потрошитель вот отыскался... умелый".
XI. МНЕНИЕ КОМПЕТЕНТНЫХ
СПЕЦИАЛИСТОВ
- Таких принципиальных и бескорыстных граждан можно и даже нужно
награждать, им памятники надо ставить, в учебниках про них писать
необходимо! - Василий Николаевич Гущин нажал кнопку "пауза" и несколько
секунд пристально разглядывал лицо на экране телевизора. Остановка
видеозаписи произошла в тот момент, когда оператор взял крупный план, а
персонаж произносил эмоциональную тираду и его физиономия оказалась
забавно искаженной. - Только в живых их оставлять нельзя, сукиных детей!
- А это было вашей прерогативой, - напомнил Алферов. - Решение тогда
зависело от вас если не целиком, то процентов на девяносто точно. Так
что...
- Пожалел ублюдка, - сокрушенно вздохнул Гущин. - Век живи - век учись!
Никогда нельзя жалеть ублюдков.
- Этот ваш бывший сотрудник подозрительно хорошо информирован, -
заметил Теплов. - Если его утверждение о том, что он одиннадцать лет
провел в лагерях, соответствует действительности, то как вы объясните, что
он достаточно свободно оперирует данными трех-, четырехлетней давности?
Причем совершенно секретными данными, прошу отметить!
- Да какая разница! - плачущим голосом возопил Гущин-младший. - Какая
разница, чем там этот гад ползучий оперирует? И часа не прошло после этой
поганой конференции, как в секретариате все телефоны пооборвали! "А
упомянутый генерал КГБ Гущин не возглавляет теперь парижскую штаб-квартиру
"Национального оружия""? Нет, б..., это его сынок возглавляет... Гарусев
мне прямым текстом выдал - с.-.вай, мол, отсюда мухой!
- Не скули! - оборвал сына Василий Николаевич. - Ишь ряху какую отъел -
аж лоснится! Гарусев ему сказал... Там должен был сидеть как пришитый! Ты
мне там нужен! На кой хрен примчался?
Папу попужать? Папа пуганый! И вообще, не нравишься ты мне, ох не
нравишься... Смотри! Раскатал губу, понимаешь, сотню ему подавай!
"Ох, Лотта! - Сергей Гущин почувствовал, как лоб его покрылся холодным
потом. - Ах, сука!"
- Как вы полагаете, Василий Николаевич, - прервал воспитательный
процесс Теплов. - Этот Чернецов все уже выдал или еще какой-нибудь сюрприз
в загашнике оставил?
- Все он выдал или нет, как он умудрился выскочить из зоны, кто сейчас
за ним стоит, как он оказался во Франции, что с ним делать дальше?! -
загнул пять пальцев на правой руке Василий Николаевич и с грохотом врезал
кулаком по столу. - Дерьмо!
- Ладно, Василий! - воскликнул Теплов. - Не горячись. Давай прервемся,
баня-то готова поди уже?
Гущин посмотрел на часы, молча кивнул и поднялся из-за стола. Все вышли
вслед за ним. На улице было уже совсем темно, голые, без листвы, яблони
зябко вздрагивали под резкими порывами ветра.
Компания быстро направилась к рубленой бане, два небольших окошка
которой светились тепло и приветливо.
- Эх, хороша банька-то... - завистливо пробормотал Алферов, похлопывая
ладонью по бревенчатой стене.
Баня действительно была неплоха - просторный высокий сруб из кедра еще
не успел потемнеть, мощные бревна источали тонкий пряный аромат смолы.
- Брысь, брысь! - изгнал из предбанника Василий Николаевич двух
распаренных девиц, хлопотавших над немудреной закуской. - В дом, все в дом!
Ужин через два часа.
- Батя! Может, оставим теток-то, а? - протянул Гущин-младший, томным
взглядом провожая женскую прислугу.
Отставной генерал критическим взглядом окинул оплывшую фигуру отпрыска.
- Проголодался? Зачем тебе тетки? Я же сказал - ужин через два часа! -
Он гулко хлопнул потомка по объемистому животу. - Вон на Славу посмотри -
в два раза тебя старше, а как выглядит. Марш в парилку, вылупок... блудный.
Атлетически сложенный сухопарый Алферов только усмехнулся, сделал
несколько разогревающих движений и распахнул низкую, обшитую толстым
войлоком дверь парилки.
Калильная печь была обложена глыбами дикого серого камня, а полок был
аж трехъярусным. Температуру на третьем уровне мог выдержать только сам
хозяин, да и тот - недолго и исключительно с помощью кожаной ушанки и
рукавиц.
- Ну-ка, поддай чуток! - распорядился Василий Николаевич, обращаясь к
сыну, и, натянув ушанку, взобрался на самый верх.
- Смертельный номер, - покачал головой Алферов и отодвинулся подальше
от печки.
Вода с растворенным в ней липовым медом хлынула на каменку, раздался
гулкий хлопок, напоминающий выстрел, и фонтан сладкого душистого пара
взметнулся к потолку.
- Ух, хорошо... - простонал Василий Николаевич. - Ну ты, взяточник
х.,в, а ну давай, лезь сюда!
- Не могу я, не могу! - заюлил Гущин-младший. - И так уже сердце
останавливается!
- Лезь, кому сказал! Жир подспустишь, тюлень французский! На борова
призового похож стал. А ну лезь!
Десять минут спустя генерального менеджера, выпучившего глаза и жадно
хватающего широко раскрытым ртом воздух, стянули с верхнего яруса полка и
положили на нижний. Тело Гущина-младшего безвольно расплылось на гладко
оструганных досках.
- Воронкой кверху перевернуть паршивца! - скомандовал Василий
Николаевич, и Алферов с Тепловым тут же поспешили выполнить приказ.
Отставной генерал освидетельствовал коллекцию предварительно замоченных
веников и после секундного колебания выбрал самый большой.
- Василий, это же дубовый! - обеспокоенно предупредил Те плов.
- Жар лучше тянет! - бодро воскликнул Василий Николаевич, стряхивая
воду и пробуя веник на руке.
- Да ведь жесткий же! Больно будет!
- Щас поглядим! Щас проверим! - нехорошо осклабившись, вскричал генерал
и от души, с добрым оттягом, врезал чадушке по заднице.
К всеобщему удивлению, малютка переносил экзекуцию стоически, всего
лишь звонко похрюкивая временами. Только когда вся его фигура приобрела
насыщенный багровый цвет, генерал отбросил измочаленный веник и плеснул
себе в лицо горсть холодной воды.
- Папаша, вас, случаем, зовут не Чикатило? - прошептал отрок с
блаженной улыбкой на устах.
Генерал ухмыльнулся, вновь натянул кожаную ушанку и бодро взлетел на
свой насест.
- Сюда его, мерзавца! Я те покажу чикатилу, я те покажу теток...
Наступление нового дня компания встретила в гостиной коттеджа у
телевизора. Опять на экране шла видеозапись скандальной пресс-конференции,
но после чудотворной парилки эмоциональный настрой зрителей стал более
позитивен.
- Не могу понять, что он так вцепился в эту книжонку! - сказал Алферов
и отхлебнул крепкого портера из высокой хрустальной кружки. - В каждом
ответе - "Слуги Ареса" да "Слуги Ареса". То, что он говорит, - само по
себе сенсация. Да этой сучьей книжки там и не читал никто!
- Я, кстати, просмотрел ее, - заметил Теплов. - Если отбросить все
литературные выверты, то в целом создается впечатление, что автор
информацией кое-какой владел.
- Кое-какой! - фыркнул Гущин-младший. - Ничего себе - кое-какой!
Фамилия во всех газетах...
- Да не переоценивайте вы значения этой утечки! - отмахнулся Теплов. -
Подумаешь, фамилия!
Извините, Василий Николаевич...
- Ничего, - усмехнулся генерал. - Вы, Сергей Сергеевич, абсолютно
правы, наша фамилия здесь - дело третье.
- Так вот, - продолжил Теплов. - Финал этой книжки, там, где
свихнувшийся программист изменяет признаки имитатора и тем самым создает
угрозу ядерной катастрофы, - вещь абсолютно невозможная. И в то же время
абсолютно реальная!
- Как это? - недоуменно спросил Алферов. - Как же это может быть?
- Вероятность боевого срабатывания московской системы ПРО по
имитированной баллистической цели существует. Более того, известно, по
крайней мере, три таких случая...
- Да Бог с вами! Вы никак перепарились, Сергей Сергеевич! - перебил
Алферов. - Да если бы такое случилось, мы с вами на том свете давно бы
уж...
- А вы не торопитесь. Лучше дальше послушайте.
Когда первая система ПРО в 1972 году встала на боевое дежурство,
кое-кто угрозу несанкционированной боевой работы понимал очень хорошо.
Поэтому в линии передачи данных, ведущих к пусковым установкам
противоракет, бьши внесены небольшие конструктивные изменения, а проще
говоря - в кабели были заложены пиропатроны, и в случае, подобном тому,
что описан в упомянутой книжке, должен был просто произойти физический
разрыв кабелей, команда на старт до противоракет просто бы не дошла.
Насколько мне известно, точно такая же схема применена на нынешней системе.
- Но позвольте! - воскликнул Алферов. - Логическим следствием вашего
рассказа является утверждение, что советская система ПРО с самого начала
была небоеспособна?! То есть, попросту говоря, ее не существовало?
- Совершенно верно, - согласился Теплов. - Не существовало и не
существует. Слишком велик риск!
- На каком уровне была известна эта информация? - спросил Алферов.
- Устинов знал, - ответил Теплов. - Разумеется, знало командование
самой системы. Как и кто жонглировал этими сведениями наверху, я не в
курсе.
- Пока этот ублюдок молчит об этом, - кивнул на экран отставной
генерал. - Не знает или держит про запас?
- Пока он ничего не сказал и про 39К6, - заметил Теплов. - Если он
знает и про это, то для нашего дела возникает серьезная угроза.
- Определенная польза от такой шумихи, конечно. есть, - задумчиво
протянул Василий Николаевич. - Но развитие ее нам ни к чему, ни к чему...
- Все. теперь уже не сделаешь ничего, - печально вздохнул
Гущин-младший. - Там и цикл телевизионный запланирован, и фильм собираются
снимать. И вообще, через несколько дней он вылетает в Штаты...
- Что на это скажет наш главный специалист по антитеррору? - спросил
Теплов.
Алферов кивком дал понять, что правильно уловил суть вопроса. Он не
спеша допил портер, аккуратно вытер салфеткой уголки губ, поставил
хрустальную кружку на стол и улыбнулся:
- Вылететь - еще не значит долететь!..
...Белый лимузин медленно плыл в плотном вечернем потоке транспорта по
Ленинградскому шоссе. В салоне работал телевизор, и тучный пассажир,
развалясь на широком сиденье, с напряженным вниманием вглядывался в
маленький экран.
- По сообщениям зарубежных средств массовой информации, - говорил
комментатор новостей, - сегодня утром потерпел катастрофу пассажирский
авиалайнер "Боинг-737", принадлежащий авиакомпании "Эйр-Франс" и
совершавший рейс "Париж - Нью-Йорк". На борту находилось двести семнадцать
пассажиров и восемь членов экипажа. Самолет исчез с экранов радаров
наземных служб, когда находился над Атлантикой примерно в трехстах милях
от побережья США. Предположительно на борту авиалайнера произошел мощный
взрыв. Поисковые операции, предпринятые американскими спасательными
службами, пока не принесли результатов. До сих пор не установлено,
является ли эта трагедия следствием террористического акта или результатом
технических неполадок...
Пассажир лимузина вдавил кнопку на подлокотнике, и экран погас.
Повернув массивное обрюзгшее лицо к окну и скользя равнодушным взглядом по
переливам рекламных огней, он тихо пробормотал:
- Что ж, тем лучше, тем лучше...
XII. ПОЛЬЗА СОМНЕНИЯ
- Вам остается только Бога молить, чтобы дело закончилось
дисциплинарным взысканием! - Короткий и толстый указательный палец
заместителя министра заплясал перед лицом Елизарова. - Лично я буду
настаивать на увольнении вас из органов! Вы не офицер, Елизаров! Вы... Да
вы просто черт знает что такое!
Темпераментный монолог своего руководителя полковник слушал молча и
стоя. Присесть ему не предложили, впрочем, и сам замминистра за этот час
ни разу не воспользовался своим комфортабельным креслом - с визгливыми
причитаниями он бегал по кабинету, заламывая пухлые руки. Трое офицеров,
представлявших комиссию, проводившую служебное расследование по делу
Елизарова, угрюмо наблюдали это сольное выступление.
Раздраженное состояние генерал-лейтенанта было вполне объяснимо -
нашумевшая парижская прессконференция Чернецова и последовавший за ней
скандал привели к форменной блокаде пресс-центра МВД, и всевозможные
версии, одна нелепей другой, гуляли по страницам газет и телеэкранам,
причем только ленивый журналист не почитал своим долгом как следует пнуть
руководство министерства.
Сам факт одиннадцатилетнего содержания в лагере человека под
вымышленной фамилией привел демо-кратическую прессу в экстаз, а уж
собственно характер дела, в котором тесно были переплетены малоизвестные
исторические подробности развала оборонно-промышленного потенциала страны
с интересами нынешних представителей политической и финансовой элиты,
представлял собой столь ароматную субстанцию, что казалось - и за уши
невозможно будет оттащить разнокалиберных "обозревателей"
от этого благодатного субстрата.
Само по себе освобождение Монахова-Чернецова из зоны, инициированное
Елизаровым, не являлось, разумеется, явлением экстраординарным - в том
правовом бардаке, что царил теперь в разваливающемся государстве,
практически любой человек мог исчезнуть или, наоборот, воскреснуть подобно
театральному персонажу по воле тех, кто располагал соответствующими
деньгами или властью. Но на этот раз скандал перешел все разумные пределы.
Уже прозвучали взаимные обвинения лиц, занимающих весьма высокие
государственные посты, и МВД ощущало сильное давление - пожар необходимо
было притушить, и фигура стрелочника, подходящая для заклания,
вырисовывалась вполне определенно.
Служебное расследование заняло всего несколько дней. Елизаров подробно
изложил членам комиссии последовательность собственных действий, умолчал
он лишь об одном - о цене освобождения Чернецова.
И вот сейчас, стоя и в прямом, и в переносном смысле на ковре перед
беснующимся заместителем министра, старый полковник пребывал в мучительных
сомнениях. В боковом кармане его кителя лежала магнитофонная кассета, на
которой была запись свыше десяти телефонных переговоров начальника
антитеррористического Центра, генерала Вячеслава Алферова, запись,
сделанная на конспиративной квартире федеральной службы безопасности. И * * *
... - Значит, все... - уныло протянул Ямпольский, выслушав рассказ
полковника об аудиенции в министерском кабинете. - Значит - отставка. Или
еще хуже... Я так и знал, что этим все и кончится!
- Все только начинается, - возразил Елизаров. - Ты еще сам на место
этого обормота сядешь!
- Куда мы с вами сядем, по-моему, уже ясно...
- Еще не вечер! - Елизаров снял трубку телефона. - Сейчас я тебе,
Витек, карьеру буду делать!
- А может, не стоит? - опасливо покосился на аппарат Ямпольский. - Ну
ее, такую карьеру...
- Сомневаешься? - усмехнулся Елизаров. - Правильно делаешь. Я вот тоже,
брат, сомневался, сомневался...
- А теперь?
- А теперь перестал. - Елизаров решительно набрал номер...
- Алферов слушает!
- Здравия желаю, товарищ генерал! Елизаров беспокоит, из МВД.
- Рад вас слышать, Владимир Владимирович.
Очень рад.
- Мне необходимо с вами встретиться.
- Что ж. Я тоже полагаю, что пришла пора нам познакомиться лично.
Сможете сейчас приехать?
- Да. Со мной будет мой сотрудник майор Ямпольский.
- Хорошо. Жду.
Елизаров достал из кармана кассету, покачал на ладони и вновь спрятал в
карман.
- Поехали!..
...Дверь офицерам открыла Марина Волконская, и у Ямпольского сразу
полегчало на душе - находясь рядом с этой женщиной, он просто забывал о
плохом настроении.
- Прошу! - Марина провела офицеров в комнату, где находились Алферов и
Гущин-старший.
Гущин представил полковника, и тот в двух словах поведал о ходе
служебного расследования и сегодняшнем разговоре с заместителем министра.
- И я решил, что собственность должна быть возвращена владельцу. - С
этими словами полковник протянул Алферову кассету.
- Вы приняли правильное решение, - кивнул Алферов. - Копии не осталось?
- Нет, - ответил Елизаров и взглянул на Марину. - У меня нет.
Алферов проследил за его взглядом и улыбнулся:
- Откровенность располагает к взаимности. У меня для вас, Владимир
Владимирович, тоже найдется подарок.
Генерал выдвинул ящик письменного стола, и на свет появилась еще одна
кассета.
- Здесь запись некоторых ваших рассуждений по ходу расследования
известного дела, а также кое-какие мысли вслух о руководстве МВД. -
Алферов ткнул кассетой в сторону Ямпольского. - Кстати, ваши тоже. Именно
исходя из содержания этих бесед мы и предполагали, что рано или поздно вы
обратитесь к нам. А потому не спешили торопить события.
- Ну Марина! - с шутливой укоризной покачал головой Елизаров. - Ну и
шустрая же ты дама!
- Вы должны гордиться такой воспитанницей, полковник! В ваших руках
люди становятся настоящими профессионалам. Лично я очень доволен.
Двусмысленная фраза вызвала легкую улыбку на лице Елизарова, а
Ямпольский, напротив, заметно помрачнел.
- Ну так что же мы будем делать со всем этим добром? - продолжил
Алферов, постукивая кассетами по столешнице. - Оставим до лучших времен?
Когданибудь найдется автор, напишет книжку... Или..?
- Или, - кивнул Елизаров. - Я лучше сам когданибудь напишу.
Прозрачный пластик микрокассет хрустнул под сильными пальцами генерала.
Алферов примял в пепельнице клубок из пленки и обломков корпусов и с
помощью нескольких спичек превратил компромат в оплавленный безвредный
кусок.
- Василий Николаевич посвятит вас и вашего коллегу в некоторые детали
предстоящих событий, - сказал Алферов и протянул полковнику руку. - Для
нас будут далеко не лишними ваши знания и опыт. К сожалению, я должен вас
покинуть - сегодня вечером вылетаю во Владивосток. Но я убежден, что мы
еще встретимся.
- Не сомневаюсь, - ответил Елизаров. - Не сомневаюсь.
XIII. 39К6
Салон вертолета был настолько забит снаряжением и аппаратурой, что за
все два часа полета Василий Николаевич не мог толком пошевелиться и
зверски окоченел. Не помогла и бутылка водки, употребленная на троих из
горла и без закуски.
- Унты надо было надевать, - сказал Теплов, энергично потирая озябшие
руки. - Я же говорил, что грузовой борт будет.
Гущин не ответил, внимательно вглядываясь в боковой блистер, за которым
до горизонта расстилалась бескрайняя дальневосточная тайга. Снег еще не
выпал, и в лучах низкого закатного солнца лес внизу казался черным,
угрюмым. Вертолет шел на большой высоте, держась вдоль русла порожистой
речушки, прихотливо извивавшейся среди невысоких сопок.
Внезапно по левому борту на темном фоне осеннего леса мелькнула яркая
вспышка - зеленая ракета поднялась навстречу вертолету и быстро погасла,
прочертив в небе дымный след.
- Салютом встречают! - усмехнулся Теплов. - Долетели почти. Вон за той
сопочкой...
Машина пронеслась над сопкой, и Василий Николаевич охнул:
- Боже мой! Вот это да!
- Что, хороши руины? - спросил Теплов. - Памятник нашей эпохи, генерал!
За сопкой, на круглом плато площадью в несколько квадратных километров,
расположились несколько странных циклопических сооружений из бетона и
металлических ферм стометровой высоты и километровой протяженности. На
самом краю плато у подножия сопки можно было различить несколько белых
одноэтажных домиков, казавшихся совсем крошечными по сравнению с
гигантскими полотнами антенн. Вертолет, быстро теряя высоту, пошел на
круг, и Василий Николаевич увидел, что вся территория плато покрыта
молодым лесом, даже в стыках бетонных плит короткой взлетно-посадочной
полосы проросли какие-то кусты.
- Все работы остановлены десять лет назад, - с горечью произнес Теплов,
разглядывая в иллюминатор фантастический пейзаж. - Тогда по требованию
американцев Горбачев прикрыл станцию Системы предупреждения о ракетном
нападении под Красноярском и прекратил финансирование этого объекта.
- Небось все порастащили? - спросил Гущин.
- Да, разворовывать у нас мастеров всегда хватало, - кивнул Теплов. -
Всю аппаратуру, что была на поверхности, разграбили, конечно. До
позапрошлого года здесь охраны вообще не было. Все эти удивительные
пирамиды - просто мертвое железо. Но до того, что под землей, слава Богу,
не добрались.
- Слушай, Серге
...Закладка в соц.сетях
