Жанр: Детская
Пятеро в звездолете
...ыло много
разных наборов и она могла часами наблюдать работу крошечных, почти живых
фигурок.
- Лен, не надо... - пробормотал Толя.- А ты...
- Что я? - Леночка спрятала коробку. - Ну что ты хочешь спросить?
Спрашивай! Смелей! Как всё удачно получилось! Ну, хочешь, я сама сейчас
станцую тебе самое начало?
- Не надо... Спасибо... Прости... Мне пора... Мне давно пора...
Толя выбежал из комнаты.
Колесникова он разыскал во дворе: тот возился в двигателе своей машины,
стоявшей у гаража, и лоб его был деловито хмур.
- Как дела? - спросил он.
- Никак.
- Плохо, значит, говорил с ними. А я уж думал, ты... Мямлил, видно.
- Да нет, не мямлил.
- Слушай, Звездин, - сказал Колесников, - и это ты хочешь далеко улететь?
Туда летают люди с железными нервами. Придётся мне за это дело взяться.
- А что ты им скажешь? - спросил Толя.
- Сам не знаю ещё... Сегодня, говоришь, его отец заканчивает картину?
- Да.
- Я пошёл, всего! - Колесников отвернулся от Толи и, словно у них и не
было тайного сговора о космическом полёте и они даже не были приятелями,
ушёл в гараж.
Глава 6
ТРЕТИЙ ЧЛЕН ЭКИПАЖА
Между тем красного автолёта с нетерпением ждала вся Алькина семья. Из
окон его квартиры чуть не каждую минуту высовывались головы его братьев и
сестер: вот-вот должен был приехать их отец вместе с Алькой.
Через несколько минут дети художника шумной гурьбой высыпали из подъезда
в ярких платьях и костюмчиках, с блестящими пуговками и лентами в волосах и
стали бегать и прыгать во дворе, время от времени посматривая на ворота..
Однако не только они поджидали художника. Видно, многие в доме узнали о
скором приезде Андрея Михайловича и хотели увидеть его последнюю работу; и
дети, и бабушки, и дедушки - все, кто был не на работе, кучками толпились во
дворе, горячо обсуждая какие-то свои проблемы.
Между группками ребят и взрослых одиноко расхаживал Колесников.
Неожиданно смех и крики замерли: во двор стремительно влетел красный
автолёт.
Когда Толя выскочил из подъезда, автолёт обступили со всех сторон жильцы
дома, и Андрей Михайлович с Алькой вылезли из него. Художник, увидев столько
народу, покачал головой и сказал Альке:
- Столпотворение! Надо б и другие картины показать, а не только
последнюю.
- Покажите, покажите! - раздались голоса.
- Хоть на минутку!
- На сколько угодно! - Художник с радостным удивлением оглядел жильцов. -
Аля, мчись домой, тащи... ну конечно, не самые худшие...
Алька побежал домой и через несколько минут принёс большую стопку картин
- тонких листов прочного лёгкого металла, на которых художник, как и его
знаменитый учитель Астров, писал вечными, несмываемыми и не выгорающими на
солнце красками. Андрей Михайлович ещё раз оглядел жильцов, улыбнулся. И
меткие чёрные глаза его, и острая неуступчивая бородка, и даже крупный
загорелый лоб в тонких морщинках - всё улыбалось в нём.
Андрей Михайлович сказал:
- Пожалуйста, только, умоляю вас, с последней картиной будьте осторожней
- не просохла... Алик, расставь листы на скамейках и у деревьев... Спасибо,
конечно, за такую встречу, но ничего особенного, уверяю вас... - И,
смущённый таким неожиданным интересом соседей к своей работе, художник
быстро скрылся в подъезде.
"Какой молодец, - подумал Толя, - такой и Альку пустил бы, если б тот
хорошенько попросил, не только в глубину моря, но и в любую точку
Вселенной... Однако надо помочь Альке..."
Толя взял из его рук несколько листов, скреплённых специальными узкими
полосками, и пошёл через толпу к скамейкам; Алька же нырнул в машину и - с
сияющим лицом, осторожно держа ладонями за края, - понёс к деревьям большой
лист, сверкающий ещё не высохшими, густо наложенными красками. Толя
расставил картины на скамейках, и Алька прислонил лист к стволу платана.
Люди отхлынули от картин, чтоб получше рассмотреть их па некотором
расстоянии, и почти тотчас послышались возгласы удивления. И чем дольше
смотрели люди на картины, тем громче ахали, тем глубже и сосредоточенней
молчали. А кое-какие старушки, которым давно перевалило за сто, вытирали
глаза краешками платков.
Был тут и Жора, он тоже смотрел на картины, и на толстых, добродушных
губах его блуждала улыбка, и относилась она, видно, к публике, с таким
вниманием разглядывавшей картины... Неужели ему не нравятся?
Отойдя от Жоры, Толя встал около Альки и стал смотреть на картины.
Он смотрел и не мог оторваться от них, словно они втягивали его, как
омут, вбирали в себя, и ничего нельзя было поделать, чтоб не поддаться им,
не погрузиться в них, не смотреть на них...
Особенно поражала последняя, большая, сегодня законченная. Сквозь
мерцающую зелень воды проступал завалившийся набок огромный эсминец, в слизи
и водорослях, свисавших с орудий, которые торчали из проклёпанных башен, --
из этих орудий когда-то выпускали особые штуки из стали, называемые
снарядами, начинённые взрывчатым веществом. Сейчас по этой броне в
колеблющемся сумраке ползали, подгибая лучи, морские звёзды, крабы, и
грустно смотрела подводная мгла, а из узких щелей в надстройках вверх
уходили длинные полосы света... Нет, это были не полосы - вглядись получше!
- это были искажённые болью и страданием человеческие лица, лица погибших
моряков, и столько в них было благородства и мужества, тоски по непрожитой
жизни, жалости к матерям и братьям... Лица погибших моряков чудились и в
низких, приплюснутых надстройках, и в дулах орудий, и в странно изогнутых
морских звёздах и водорослях, и даже в самой мгле тяжёлой воды, пронзенной
тусклыми бликами; и она, эта вода, вся так и колыхалась, так и светилась,
так и кричала этими лицами, этой тяжёлой зеленью глубин, этой массивной
древней бронёй, этим острым носом корабля, из отверстия которого торчал
трёхлапый, похожий на спрута якорь, этой вечной беззвучной тишиной...
Толя с трудом оторвал глаза от этой картины и перевёл их на другую,
стоявшую рядом, - на ней прекрасными серебряными молниями плыли дельфины, на
третью - на ней сверкали в чудесном искромётном танце лёгкие, изящные
ставридки, на четвёртую...
И опять Толя вернулся глазами к картине с потопленным эсминцем. Возле неё
собрались почти все жильцы, и каждый хотел подойти поближе, чтоб получше
рассмотреть. Подошёл и Жора. Работая локтями, он стал неуклюже, но довольно
настойчиво протискиваться к ней: видно, и его в конце концов разобрало
любопытство.
А Толя всё смотрел на картину, смотрел... И вдруг он понял - и его
прямо-таки обожгло оттого, что он неожиданно понял: моряки были такие
храбрые, сражались до последнего, а он даже рот раскрыть боится, боится
прямо сказать обо всём Альке.
Толя вытянул его за руку из толпы, отвёл в сторонку и, решив ничего
больше не скрывать от него, в упор, немножко даже свирепо посмотрел в ясные,
добрые Алькины глаза и негромко сказал:
- Алька, полетим с нами... Я прошу тебя... Ты нам очень, очень нужен...
- Туда? - Алька поднял вверх глаза и улыбнулся своим худеньким
треугольным личиком.
- Туда.
- И есть на чём? - Глаза его понятливо и сочувственно светились.
Толя кивнул и чуть не крикнул от радости и благодарности:
- Ты не пожалеешь, Алька! Это будет прекрасный полёт! Ну, иди к отцу. О
подробностях чуть попозже...
ГДЕ ВЗЯТЬ ЧЕТВЁРТОГО И ПЯТОГО?
Толя быстро подошёл к Колесникову и сказал:
- Есть третий член экипажа. Колесников поморщился и ещё раз заметил, что
Алька очень незавидный космонавт, однако выбирать не приходится, велел
действовать в том же духе и отошёл от Толи.
Где же взять четвёртого и пятого? Они нужны были, как ещё раньше объяснил
ему Колесников, для того, чтоб соблюсти положенный вес звездолета и чтоб
можно было управлять им в полёте, меняясь: один сидит в рубке управления у
штурвала и клавишей, четверо отдыхают и развлекаются, потом принимает вахту
второй, потом - третий, ну и так дальше...
Толя пошёл домой. Когда он обедал, раздался телефонный звонок: Колесников
опять напомнил ему, что он должен со всей присущей ему мягкостью и
осторожностью во второй раз поговорить с Леночкой: может, она всё-таки
вступит в их экипаж...
- Но она никуда не рвётся! -выдохнул в телефонную трубку Толя. - Она так
счастлива, что её выбрали из множества девочек! Не нужны ей другие
планеты!..
- Ты в этом уверен? - чуть насмешливо спросила трубка голосом
Колесникова.
- Уверен, - сказал Толя не очень уверенно. - Не могу же я...
- Слушай, - неожиданно прервал его Колесников, - а ты говорил ей, что
есть такие планеты, где девочки ходят в волшебных платьях, сотканных из
тончайших нитей - золотых, серебряных или платиновых, и стоит шепнуть
приказ, и такое платье, благодаря особому, микроскопическому, спрятанному в
ткань кибернетическому устройству, меняет цвет и фасон и даже само может
автоматически надеваться и сниматься; и что на тех планетах столько таких
платьев - входи в магазин и любое снимай с вешалки!
- Не говорил, - признался Толя.- А что, есть планеты с такими платьями?
- Должны быть! - слегка рассердился Колесников. - Если не говорил, так
скажи... Для того и летим, чтоб найти такую планету.
Говоря по совести, Толя хотел отправиться в полёт совсем не для того,
чтоб разыскать планету, где можно получить такое волшебно-кибернетическое
платье из серебряной, золотой или даже платиновой нитки. Да и вряд ли
Леночка согласится полететь только из-за таких платьев... Она не тряпичница!
- А говорил про планету, где есть волшебные туфельки, осыпанные
изумрудами и с алмазными каблучками? Что есть там туфельки с крошечными
колесиками и моторчиком в каблуках; стоит сказать им: "Несите меня,
туфельки!", они и понесут, и никакого транспорта не нужно.
- А разве могут быть такие планеты, на которых до этого додумались? -
прямо-таки изумился Толя, но опять у него мелькнула мысль: вряд ли Леночка
захочет полететь из-за этих туфелек, пусть и волшебных; Колесников плохо
понимает Леночку, если так думает о ней...
- А почему ж нет? Есть такие планеты! - ответил Колесников. - Техника
стала куда сильней и надёжней человека: не болеет, не ошибается и не требует
еды...
- Да, но создал её человек? Что без него техника?
- Ерунда! - возразил Колесников. - Она стала куда сложней, гибче, тоньше
человека, она решает в минуту задачи, для решения которых человеку нужны
месяцы... И вообще, что ты завёл об этом? Я вижу, ты похож на Альку, каши с
тобой не сваришь. Ни капли фантазии! А говорят ещё - мечтатель... Не смог
поговорить как надо с Ленкой! Психологии не понимаешь, а ещё Звездин! Сын
вице-президента! Видно, придётся мне и за это взяться...
- Я... Я ещё раз попробую... - пообещал Толя, услышал в трубке частые
гудки и вздохнул.
Что ж теперь делать? Дождаться, когда Леночка придёт с репетиции, и
фантазировать про разные такие планеты, где изобрели невиданные туфли и
платья? Нет уж. Ни слова не скажет он ей об этом... Надо сказать о чём-то
большом, важном, необычном...
Толя вышел из квартиры и, не зная, что делать, стал расхаживать по двору.
Вот-вот должна была явиться Леночка. Но что сказать ей, чтоб согласилась
совсем добровольно, чтоб её по-настоящему потянуло посмотреть иные миры?..
Думая об этом, Толя пошёл к воротам и здесь чуть не столкнулся с
Леночкой.
И едва узнал её. Она уже не летела, как обычно, в лёгких туфельках со
сверкающими синими камешками на пряжках, а просто шла. Камешки на её
туфельках были, но почему-то совсем не сверкали. И лицо слегка припухло от
слез, и волосы потряхивались не в такт её шагам, и плечи опустились.
Толя оробело смотрел на неё и не посмел даже открыть рот, чтоб спросить,
в чём дело.
"Ну и день сегодня!" - думал он, шагая к Колесникову.
- У неё что-то случилось, - сказал ему Толя,- ни на кого не смотрит,
никому не улыбнётся...
- Вот и надо развеселить её. Предложил бы полететь с нами, - ответил
Колесников. - Скорость будет такая - дух захватит! Не до грусти будет...
- Мне было жаль её, неловко и предлагать.
- Жалостью делу не поможешь! - сказал Колесников. - Нам пора улетать, и
она должна быть с нами. Хорошо, я сам с ней поговорю...
- Не надо, Колесников! ~ вдруг загорячился Толя. - Я ещё раз попробую...
- Ладно, только не тяни. Завтра в десять утра я зайду к ней.
Толя проснулся ни свет ни заря, вышел во двор, уселся на скамейку и стал
потихоньку посматривать на окно Леночки. Прошёл час, однако она не
появлялась в нём, не напевала, не расчёсывала волосы.
Минут через тридцать должен был появиться у неё Колесников, и тогда Толя
набрался храбрости и громко позвал Леночку. Она выглянула из окна,
непричёсанная, грустная.
- Спустись на минутку! - попросил Толя. - Или я к тебе забегу.
- Ладно.
Забыв, что в доме есть лифт, Толя помчался вверх по лестнице, нажал на
золотую кнопку возле её двери и вошёл.
Леночка сидела у маленького столика и смотрела в угол. Толя уставился на
неё и не знал, с чего начать. Чтоб успокоить себя, он присел на упругий
диванчик и, моргая, стал усиленно искать нужные слова.
- Лен, - сказал он, - Лен... Пошли на улицу, к морю... И ребят позовём...
Искупаемся...
- Не хочу я к морю!.. Ничего я не хочу... И в этом спектакле не буду
участвовать! - Из её больших синих глаз неожиданно брызнули слезы.
У Толи перехватило дыхание.
- Почему?
- Другую выбрали на главную роль, другую, а не меня... А мне так хотелось
выступить. Моя мама говорит, что ничего страшного не случилось, что не нужно
спешить и рваться на главную роль, что...
Леночка опять заплакала.
- Ну не надо, Лен... Правильно говорит мама... Сегодня та девочка в
главной роли, завтра - ты... А вообще-то насчёт родителей... Хорошие они и
желают нам только добра, но я иногда обижаюсь на них... Не пускают, куда
хочу, считают, что я ничего не умею, мало что понимаю и должен покорно
ждать, пока вырасту. А я не хочу ждать! Я хочу сейчас всё видеть, всё знать!
Я, например, скоро улетаю в далёкое космическое путешествие: увижу планеты,
где всё так непривычно, неожиданно, ослепительно! Где живут совсем иные
разумные существа, совсем иные животные и растения и у мыслящих существ
совсем иные мечты...
В глазах Леночки зажглись удивление и зависть:
- А меня бы ты не взял с собой? Толя задумался и угрюмо сказал:
- Но этот полёт рискованный... Леночка мгновенно вскочила с кресла:
- Меня ничто не пугает!
- И там может не оказаться таких планет, на которые ты хотела бы
попасть...
- Окажутся! Я слышала, что... В это время дверь комнаты распахнулась, и
на пороге появился Колесников.
- Ну как тут у вас дела? - спросил он, поглядывая на Толю.
- Леночка, кажется, хочет лететь...
СРОЧНО НУЖЕН БАЛЛАСТ
Когда Леночка захотела присоединиться к ним и осталось только одно
свободное место, Колесников сказал, что "Звездолёт-100" может взлететь и без
пятого члена экипажа. Он сказал это, когда все по его просьбе собрались на
следующий день на скамейке бульвара Открытий, неподалёку от их дома.
- А корабль не будет слишком лёгким?- спро-сил Толя. - Не случится
авария?
- Вместо пятого члена экипажа, - пояснил Колесников, - возьмём балласт:
каждый захватит с собой по десяти килограммов каких-нибудь вещей, только не
очень объёмных...
- Книги! -выпалил Толя, но тут же спохватился: - А может, лучше взять
добавочное топливо?
- Тише! - попросил его Колесников. - Спокойней! Всё, что касается
технического оснащения и питания звездолёта, я беру на себя; я уже изготовил
второй ключ от корабля и точно высчитал, когда его заправят топливом, пищей
и всем необходимым и он будет готов к полёту, и вот здесь-то мы с вами...
Ну, в общем, понимаете... Это будет завтра вечером... Итак, берите с собой
груз.
- Я захвачу побольше красок и листов для живописи; вот попишу там, вот
порисую! - обрадовался Алька, и Колесников не возразил ему.
- И я постараюсь ничего не забыть, - улыбнулась Леночка. - Ой, смотрите,
Обжора!
И правда, возле низкой ограды бульвара медленно прошёл Жора; одно ухо
его, как радиолокатор, было чутко направлено на ребят, и оба глаза
насторожённо косились на их скамейку. Когда он проходил возле них, все
умолкли: не хватало того, чтоб он пронюхал об их завтрашнем рейсе! По лицу
Жоры, несчастному и унылому, было видно, что ему страшно хочется подсесть к
ребятам и узнать, о чём они секретничают. Но у них были такие замкнутые,
отчуждённые лица, что сразу было видно: они не испытывают ни малейшего
желания подпустить его к себе даже на пять шагов...
Наконец Жора не вытерпел и спросил:
- Ребята, можно мне к вам?
-.Ни в коем случае! - сказал Колесников. - Чтоб и духу твоего не было
здесь! Даю тебе минуту и пятнадцать секунд.
Жора жалобно посмотрел на Леночку. Однако Леночка даже не подняла на него
глаз, и тогда Жора-Обжора отпрянул от них, чтоб уложиться в отпущенное
Колесниковым время.
Впрочем, ребята и сами оставались на этой скамейке не больше десяти
минут; Колесников сжато и точно дал каждому задание - что захватить, что
написать в оставленной на столе записке, в какое время выйти из дому
незаметно и порознь, где встретиться, какой дорогой добираться до
космодрома, ну, и тому подобное. На себя он взял самое трудное: принести из
магазина детские космические скафандры и особые комбинезоны для высадки на
планеты и другое необходимое в полёте оборудование.
- Мальчики, - сказала Леночка, перед тем как Колесников разрешил им
разойтись, - а если я не донесу своего чемодана?
- Я тебе помогу! - отозвался Толя, на полсекунды опередив Альку, который
произнёс точно те же слова.
- Никакой помощи, - проговорил Колесников. - Идти по одному. Иначе нас
могут обнаружить.
- Что ж мне делать? - со вздохом спросила Леночка.
- Выбрось что-нибудь из чемодана, - был ответ: при всех Колесников и с
ней разговаривал сурово. - Всё. Расходимся тоже по одному... Строго держать
язык за зубами! Встретимся завтра в двадцать один ноль-ноль возле музея
художника Астрова...
Алька вышел в сумерках и старался держать себя так, как сказал
Колесников: не вращал по сторонам головой, ни с кем из встречных во дворе не
заговаривал и на вопросы, куда это он отправляется, беззаботно отвечал: "Да
тут в одно местечко поблизости, скоро вернусь..."
Для каждого из членов экипажа Колесников придумал ответ.
И хотя Алька не вращал головой, но все-таки успел заметить, как с
промежутком в две-три секунды из соседнего подъезда выскочил Толя с
чемоданом из следующего - Леночка, и несла она в руках такой чемоданище, что
Альке стало страшно: не дотащит его и полёт не состоится!..
Однако вёл себя Алька в точности так, как сказал Колесников, и так же вёл
себя Толя: никто из них не кинулся на помощь девочке. Ребята, как незнакомые
друг другу, быстро удалялись в сторону ворот. Первым нёсся Толя, за ним -
Алька. И когда Алька, немножко нарушая правила побега, на какую-то долю
секунды кинул прощальный взгляд на родной двор с платанами и жёлтой будкой с
двумя роботами, он увидел прячущегося за деревом Жору.
- Куда ты с таким чемоданищем, Лен? - спросил он, подбежав к девочке, и
Алька подумал: вряд ли они теперь оторвутся от Земли и взлетят.
- А тебе что? Иду куда хочу! - ответила Леночка, и ответила совсем не по
правилам, потому что по правилам, разработанным Колесниковым, она должна
была сказать встречному: "Я к бабушке на два дня".
- Леночка! - увязался за ней Жора-Обжора.- Разреши мне помочь... Я
запросто донесу твой чемоданище!
- Не разрешаю!
Оставаться у ворот было опасно, и Алька быстрым шагом пошёл дальше и тут
же наткнулся на Толю, который, оказывается, тоже всё видел и слышал.
Ребята прошли вперёд и услышали сзади топот Леночкиных ног и голос
Обжоры.
- Но куда ты? Куда? - выспрашивал он.
- Там тебе никогда не бывать! - уже совсем безрассудно, вопреки всем
правилам, расхвасталась Леночка. - Там прекрасно! Ослепительно! Туда таких
не берут!
- Каких?- сильно стуча ногами, спрашивал Жора, и голос его звучал
довольно жалобно. - Каких туда не берут?
- Туда берут таких, кто...
- Я исправлюсь... Возьми меня!
- И не думай! Нельзя! - непреклонно отвечала Леночка. - Уйди, а не то
сейчас Колесников увидит тебя!
Алька с Толей прямо-таки зажмурились от страха: она забыла обо всех
предупреждениях и почти выдала их!
- Значит, и он с тобой? И он? И он? - замирающим голосом спросил Обжора.
- Да! - твердо ответила Леночка. - И не дёргай за чемодан, я и так едва
тащу!
- Давай же его мне! Сколько можно просить! И ребята, обернувшись,
увидели, как Жора выхватил из рук Леночки чемодан, водрузил на правое плечо
и такими шагами кинулся вперёд, что Леночка едва успевала за ним, а Алька с
Толей побежали изо всех силёнок, чтоб он не догнал их.
Вот наконец и большое стеклянное здание музея Астрова и Колесников с туго
набитым мешком возле него.
- Что это? - Колесников каким-то образом разглядел во тьме Леночку с её
носильщиком. - Как вы допустили это!
- А что мы могли сделать?- стал оправдываться Толя. - По правилам...
Колесников опустил мешок, бросился навстречу приближающимся голосам -
оттуда донёсся шум возни- и вынырнул из темноты: в одной руке он легко нёс
громадный чемодан, другой - вёл Леночку.
- Быстро! - сказал он. - Быстро! А сзади с криком бежал Жора:
- Леночка, куда ты? Ребята, и я с вами! Огромными шагами, можно сказать
бегом, мчались ребята по Марсовой улице, а за ними катился его крик.
Прохожие то и дело останавливались и удивлённо глядели на бегущих с
чемоданами. Колесников тащил на одном плече мешок и по-прежнему вёл за руку
Леночку, Толя, обливаясь потом, нёс её и свой чемоданы, а рядом бежал Алька
и, как заведённый, просил дать и ему понести Леночкин чемодан.
А за ними гнался Жора-Обжора и упрашивал взять его с собой.
- Что ж нам делать? Как мы сядем незаметно в звездолёт? - спросил Алька.
- А кто виноват? - совсем рассердился Колесников. - Есть один способ
избавиться от него... Ленка, скажи ему что-нибудь крепкое.
- Что? - моргнула ресницами Леночка.
- Что-нибудь такое, чтоб он не шумел, не гнался за тобой, не выдавал нас,
не...
- А что сказать? Я уже многое говорила ему...
- Ну, если ты не знаешь, - ответил Колесников, - остаётся самое плохое...
- Что, не полетим? - прямо-таки всполошился Толя. - Нет-нет, это
невозможно!
- Считайте, что свой балласт вы взяли напрасно, - сказал Колесников уже у
самого космопорта, видя, что Жора не отстаёт. - Сейчас услышат его и...
Колесников попросил Леночку привести к ним Жору при условии, что он
немедленно замолчит.
- Скажи, что мы возьмём его с собой. - Колесников покрутил на длинной
цепочке узкий серебристый ключ, сделанный в виде рыбки, - длинной он сделал
цепочку для того, чтоб носить ключ на шее, иначе его легко потерять.
Леночка бросилась назад и привела Жору, тихого и довольного, готового
слушаться и подчиняться.
Легко и быстро прошли они возле Алькиного дедушки, дежурившего в этот
день на космодроме. Он кивнул им. Никто из других служащих не обратил
внимания на ребят, и они быстро зашагали по бетонированному полю. Пока они
шли, вверх взлетело несколько кораблей, оставляя за собой огненные хвосты -
то красные, то голубые, то фиолетовые...
- А куда вы, ребята? - спросил Жора, когда они подошли к тёмно-синему
остроносому кораблю.
- Туда. - Колесников кивнул на небо, шагнул на трапик, вставил куда-то в
дверцу люка ключ, открыл, пропустил в корабль Жору-Обжору, и тот, простучав
ногами по трапу, исчез внутри звездолёта.
И оттуда донёсся его голос:
- А зачем вы летите, ребята?
- Некогда сейчас объяснять, в полёте узнаешь! - ответил Колесников и
посмотрел на трёх членов экипажа. - А теперь вытряхивайте из чемоданов
лишний балласт, у нас теперь живой балласт есть!
СТАРТ
Алька открыл свой чемодан и, вздохнув, стал выбрасывать прямо на бетон
лишние ботинки, рубахи и несколько больших плоских камней с красивыми
прожилками. Толя последовал его примеру, но не так быстро и решительно: он
принялся выкладывать из своего чемодана кое-какие толстые книги. Колес-ников
приподымал каждый чемодан, прикидывал на вес и кивал: теперь сойдет... Одна
Девочка так и не коснулась своего чемодана. Она неподвижно стояла над ним,
склонив голову.
- Лена, даю тебе минуту" - сказал Колесников. - Через три минуты старт,
Выбрасывай лишнее...
- У меня нет ничего лишнего... - Алька, помоги ей, - проговррил
Колесников. Алька кинулся к её чемодану и раскрыл его. Чемодан был туго в
очень аккуратно набит всевозможными, сверкавшими в лучах яркого
электрического света платьями, кофтами, свернутыми лентами, туфлями и... и,
конечно-же, разноцветными пластмассовыми коробками: в них были её любимые
игрушки-роботы!
- Леночка, нужно что-то вынуть, - сказал Алька. - Нужно. Что выгружать в
первую очередь?
- Платья и туфли... - ответила Леночка.
- Но они ведь ничего не весят! - крикнул Алька. - А коробки очень
тяжёлые.
- Толя, проводи её наверх! - сказал Колесников. - И поторопитесь! Через
две минуты взлёт...
Леночка молча ступила к люку и полезла по узкому трапу вверх, а Толя
двинулся следом, отставая от неё на две ступеньки и держа на всякий случай
перед собой руки, чтоб она, оступившись, не у
...Закладка в соц.сетях
