Жанр: Детская
Без семьи
...овозках семьи Дрискол.
К счастью, у Маттиа было припрятано двенадцать франков; к ним прибавились
еще те деньги, которые мы выручили, выступая с Бобом и акробатами. Все
вместе составляло около сорока франков, что для нас, было значительной
суммой Маттиа хотел отдать эти деньги Бобу на покрытие расходов, связанных с
моим побегом, но Боб ответил, что за услуги, оказанные друзьям, не платят, и
не захотел ничего взять.
Сойдя на берег, мы первым делом пошли купить старый солдатский мешок, а
затем приобрели самые необходимые нам в дороге вещи и, наконец, то, что нам
было всего нужнее: карту Франции.
Теперь предстояло решить, куда идти и каким путем.
- Что касается меня, - объявил Маттиа, - мне все равно. Я готов идти куда
угодно, но прошу об одном
- О чем?
- Идти по течению реки или какого-нибудь канала У меня есть на это свои
соображения
Я не стал спрашивать Маттиа, что у него были за соображения, и он
продолжал:
- Я тебе объясню, о чем я думаю. Когда Артур был болен, госпожа Миллиган
возила его по реке, и таким образом ты повстречался с "Лебедем".
- Теперь Артур выздоровел.
- То есть сейчас ему лучше. Но он был очень серьезно болен, и мне
кажется, что госпожа Миллиган снова возит его по рекам и каналам, где может
проехать "Лебедь". Если мы пойдем по течению этих рек, то, вероятно
встретимся с "Лебедем"
- Кто тебе сказал, что "Лебедь" во Франции?
- Никто. Но нам следует рискнуть. Я хочу во что бы то ни стало найти
госпожу Миллиган и считаю, что мы ничем не должны пренебрегать ради этого.
- А как быть с Лизой, Алексисом, Бенжаменом и Этьеннетой?
- Мы их всех навестим, пока будем искать госпожу Миллиган. Надо только
идти по течению реки или канала Посмотри по карте, какая река к нам всего
ближе.
Мы разложили карту на траве и принялись разыскивать ближайшую реку.
Оказалось, что это была Сена
- Давай добираться до Сены, - сказал Маттиа
- Но тогда нам придется побывать в Париже.
- Ну и что же?
- Я слыхал от Виталиса, что если ты хочешь кого-нибудь найти, ищи его в
Париже. А если английская полиция вздумает разыскивать меня за кражу и
арестует меня в Париже, то ради этого не стоило покидать Англию.
- Разве английская полиция может преследовать тебя и во Франции?
- Не знаю. Но если может, то в Париж идти нельзя.
- Тогда пойдем вдоль Сены до окрестностей Парижа, потом обойдем его, а за
Парижем снова пойдем по ее течению. У меня тоже нет ни малейшего желания
встретиться с Гарафоли.
- Понятно.
- Ну что ж, начнем по пути расспрашивать всех судовщиков и окрестных
жителей, а так как "Лебедь" не похож на обыкновенные баржи, то его
безусловно заметят. Если мы не встретим его на Сене, будем искать на Луаре,
Гаронне и на всех реках Франции. В конце концов мы его разыщем.
Решив таким образом вопрос о маршруте, мы занялись Капи. Капи,
выкрашенный в желтый цвет, был для меня чужой собакой. Мы купили жидкого
мыла и в первой попавшейся по пути речке стали его усердно отмывать, сменяя
друг друга, когда уставали.
Однако краска нашего друга Боба оказалась превосходного качества.
Понадобились многочисленные купанья, бесконечные намыливания, потребовались
недели и даже месяцы для того, чтобы Капи наконец принял свой натуральный
цвет.
Когда с высоты покрытых лесами холмов, на повороте тенистой дороги, куда
мы вышли после целого дня ходьбы, мы увидели перед собой Сену, плавно
катящую свои тихие и могучие воды. Сену, покрытую пароходами, дым которых
поднимался кверху и доходил до нас, Маттиа объявил, что этот чудесный вид
примиряет его с водой. Он понимает теперь, как приятно скользить по этой
спокойной поверхности, среди свежих лугов, возделанных полей и тенистых
лесов, окаймляющих ее берега.
- Я уверен, что именно по Сене госпожа Миллиган возит своего больного
сына, - сказал он.
- Сейчас узнаем. Давай расспросим жителей этой деревни, расположенной
внизу.
Вскоре, однако, выяснилось, что "Лебедь" здесь не проплыл ночью, так как
никто его не видел.
К счастью, когда мы пришли в Шарантон, то нам в первый раз на вопрос о
"Лебеде" ответили, что видели здесь такую баржу с верандой. Маттиа ужасно
обрадовался и принялся танцевать на набережной. Потом схватил скрипку и с
воодушевлением заиграл триумфальный марш
А я в это время продолжал расспрашивать и убедился наконец, что
действительно был "Лебедь". Около двух месяцев тому назад "Лебедь" проплыл
мимо Шарантона вверх по Сене.
- Два месяца!
За эти два месяца он уплыл, конечно, очень далеко. но что за беда! Мы в
конце концов нагоним его, хотя "Лебедя" тянули две хорошие лошади, а мы
могли рассчитывать только на свои ноги.
Следуя за "Лебедем", мы в то же время приближались к Дрези, где жила
Лиза. Сердце мое сильно билось, когда я, смотря на карту, задавал себе
вопрос: куда поплывет дальше госпожа Миллиган и выберет ли она путь через
Нивернэйский канал?
Оказалось, что "Лебедь" направился вверх по течению Ионны. Значит, мы
пройдем через Дрези и увидим Лизу. Лиза сама расскажет нам о госпоже
Миллиган и Артуре.
С тех пор как мы начали догонять "Лебедь", мы мало уделяли времени нашим
представлениям, и Капи, как добросовестный артист, не понимал нашей спешки.
Почему не позволяли мы ему с чашечкой в зубах сидеть перед "почтенной
публикой" и терпеливо ждать, пока она раскошелится? Выручка наша становилась
все меньше и меньше, а капитал таял с каждым днем.
По вечерам мы не жаловались на усталость, несмотря на длинные дневные
переходы. Напротив, на следующее утро мы стремились встать как можно раньше
и снова пускались в путь.
- Не забудь разбудить меня! - говорил Маттиа, любивший поспать.
И когда я его будил, он немедленно вскакивал.
Чтобы сэкономить средства, мы сократили наши расходы, а так как было
жарко, то Маттиа объявил, что он не хочет есть больше мяса, потому что летом
мясо вредно Теперь мы довольствовались куском хлеба с крутым яйцом,
разрезанным пополам, или хлебом, слегка намазанным маслом.
У каждого шлюза мы узнавали новости о "Лебеде", потому что по этому
каналу навигация была невелика и на него все обращали внимание. Нам не
только говорили о "Лебеде", но даже рассказывали о госпоже Миллиган и об
Артуре - "мальчике, который почти всегда лежал на палубе под тенью веранды,
увитой зеленью и цветами" Иногда, по их словам он вставал.
Значит, Артур чувствовал себя лучше.
Мы подходили к Дрези. Оставалось два дня, затем день и, наконец,
несколько часов. Мы увидели лес, где прошлой осенью играли с Лизой, увидели
шлюз и домик тетушки Катерины. Не сговариваясь, мы оба ускорили шаг Затем мы
с Маттиа уже не шли, а бежали. Капи, узнав знакомые места, мчался галопом
впереди нас. Он сообщит Лизе, что мы пришли, и сейчас она выбежит нам
навстречу
Но мы увидели не Лизу, а Капи, бежавшего обратно с таким видом, словно
его выгнали. Мы мгновенно остановились. не понимая, что это значит. Так и не
разрешив наших сомнений, мы снова двинулись вперед. Капи сконфуженно бежал
за нами.
Какой-то человек приводил в движение щит шлюза, но это был не Лизин дядя.
Мы подошли к дому Незнакомая нам женщина рас хаживала по кухне.
- Где тетушка Катерина? - спросили мы у нее Минуту она смотрела на нас
молча, ничего не отвечая, как будто бы мы задали ей нелепый вопрос. Наконец
она ответила:
- Ее здесь больше нет
- А где же она?
- В Египте.
Мы с Маттиа растерянно переглянулись. В Египте?
Мы даже не знали в точности, что такое Египет и где находится эта страна.
Мы смутно представляли себе, что это далеко, очень далеко, где-то за морями.
- А Лиза? Вы знаете Лизу?
- Еще бы! Лиза тоже уехала. Ее взяла с собой про езжавшая здесь
англичанка.
Лиза на "Лебеде"! Нет, это сон! Женщина объяснила нам, как все произошло
- Вы Реми? - спросила она меня.
- Да.
- Ну вот, когда муж тетушки Катерины утонул начала она.
- Как утонул?
- Утонул в шлюзе. Ах, вы ведь не знаете, что он упал в воду и попал под
баржу, откуда не .мог выплыть, так как зацепился за гвоздь... В нашей работе
такие вещи часто случаются. В ту пору, когда он утонул, Катерина осталась в
очень тяжелом положении, хотя она женщина боевая Ей предложили поехать в
Египет, в ту семью, где она раньше служила кормилицей, но она не знала, как
быть с маленькой Лизой. Однажды вечером у шлюза остановилась баржа, на
которой плыла англичанка с больным мальчиком. Они разговорились. Англичанка
искала ребенка для игры с ее сыном, сильно скучавшим без детского общества.
Она попросила отдать ей Лизу, обещала заботиться о ней, сказала, что
постарается вылечить и обеспечить ее судьбу. Катерина приняла предложение
этой англичанки, и Лиза переселилась на баржу. Тогда Катерина уехала в
Египет. Теперь мой муж работает на месте ее мужа. Перед отъездом Лиза через
тетку попросила меня рассказать это вам, когда вы сюда придете. Ну вот и все
Я был ошеломлен и не находил слов, но Маттиа не растерялся.
- Куда же направилась англичанка? - спросил он
- Не то на юг Франции, не то в Швейцарию. Лиза обещала написать мне,
чтобы я могла передать вам се адрес, по я еще ничего не получила от нее.
ГЛАВА XXI. МЕЧТЫ СБЫЛИСЬ.
По-прежнему стоял я в полном недоумении и молчал. Маттиа опустил за меня
то, что следовало.
- Мы очень вам благодарны, - вежливо сказал он и слегка подтолкнув меня,
вывел из кухни.
- В дорогу! - объявил он. - Вперед! Нам предстоит встретиться не только с
Артуром и госпожой Миллиган, но и с Лизой. Как все здорово получилось! Мы бы
потеряли время в Дрези, а теперь можем, не задерживаясь, продолжать путь.
Вот это удача! Нам долго не везло, авось, теперь повезет.
И мы, не теряя времени, пустились в погоню за "Лебедем", останавливаясь
только на ночлег и чтобы заработать несколько су.
В Десизе, где Нивернэйский канал впадает в Луару, нам сообщили новые
сведения о "Лебеде": он отправился по обводному каналу, а оттуда должен был
попасть в Центральный канал и по нему плыть до Шалона.
В Лионе перед нами снова возникло серьезное затруднение: какой путь
избрал "Лебедь" - вниз или вверх по Роне? Другими словами, куда теперь
направилась госпожа Миллиган: в Швейцарию или на юг Франции? Мы опросили
всех матросов, лодочников и людей, живущих на набережных, и в конце концов
убедились, что госпожа Миллиган поехала в Швейцарию. Тогда мы пошли по
течению Роны.
- Из Швейцарии легко попасть в Италию, - сказал Маттиа. - Вот тоже
счастливый случай, если, разыскивая госпожу Миллиган, мы попадем ко мне на
родину! Как будет счастлива Кристина!
Милый мой, славный Маттиа, он помогал мне искать тех, кого я люблю, а я
ничего не сделал для того, чтобы он мог обнять свою маленькую сестренку!
После того как мы вышли из Лиона, расстояние между нами и "Лебедем" стало
заметно уменьшаться, потому что по Роне с ее быстрым течением труднее плыть
вверх, чем по Сене. Однако, изучая карту, я сомневался, что мы сможем его
нагнать раньше чем в Швейцарии. Тогда я еще не знал, что по Роне нельзя
доехать до Женевского озера, и мы воображали, что госпожа Миллиган хочет
попасть в Швейцарию на "Лебеде"; карты же Швейцарии у нас не было.
Пройдя в Сейсель, город, разделенный на две части рекой,над которой
переброшен висячий мост, мы спустились на берег, и как же я изумился, когда
издали заметил "Лебедя"! Мы бросились бежать. Да, несомненно, это был
"Лебедь", по почему-то он казался необитаемым. Он прочно стоял на якоре под
навесом. Все окна были заперты, цветов на веранде не было.
Что произошло? Что случилось с Артуром?
Мы остановились, задыхаясь от волнения. Однако надо было набраться
мужества и пойти узнать, в чем дело.
Человек, охранявший "Лебедя", сообщил нам следующее:
- Англичанка, прибывшая на "Лебеде" с двумя детьми - парализованным
мальчиком и маленькой немой девочкой, - находится сейчас в Швейцарии. Дальше
плыть вверх по Роне нельзя. Дама с детьми уехала оттуда на лошадях. Осенью
она вернется на баржу, спустится по реке до моря и проведет зиму на юге.
Мы с облегчением вздохнули.
- А где же теперь эта дама? - спросил Маттиа.
- Она предполагала снять дачу на берегу Женевского озера, в Вевэ, но
более точного адреса я не знаю. Там она проведет лето.
В дорогу, в Вевэ! В Женеве мы купим карту Швейцарии и разыщим этот город
или селение. Поскольку госпожа
Миллиган собиралась прожить на даче все лето, мы были уверены, что
разыщем ее.
Через четыре дня после ухода из Сейселя мы уже разыскивали в окрестностях
Вевэ, у самого берега голубого озера и на склонах местных гор, госпожу
Миллиган, Артура и Лизу. Мы пришли как раз вовремя: в кармане у нас
оставалось всего три су, а на башмаках отваливались подметки.
Но Вевэ совсем не такая маленькая деревушка, как мы воображали. Это
город, и довольно большой город, потому что к нему прилегают еще
многочисленные селения и предместья, составляющие с ним одно целое.
Мы очень скоро поняли, что бесполезно спрашивать, где живет госпожа
Миллиган или просто "англичанка с больным сыном и немой девочкой". Город
Вевэ и берега озера кишат англичанами и англичанками не меньше, чем курорты
в окрестностях Лондона. Всего лучше самим продолжать поиски. Для нас это
было нетрудно - нужно было только играть и петь наши песенки на всех улицах.
За один день мы обошли Вевэ, но никаких признаков госпожи Миллиган не
нашли.
На следующий день мы продолжали поиски уже в окрестностях Вевэ. Мы шли
наугад прямо по дорогам и играли под окнами домов, не обращая внимания на
то, открыты эти окна или закрыты. Вечером мы вернулись ни с чем, хотя
побывали почти всюду, осматривали все вокруг и по временам расспрашивали
людей, которые казались нам симпатичными.
В этот день мы дважды обрадовались понапрасну. Один раз нам ответили, что
прекрасно знают англичанку, о которой мы спрашиваем, только не знают ее
фамилии, и послали нас в домик, выстроенный в горах; в другой раз уверили,
что наша англичанка живет на берегу озера. Действительно, и на берегу озера
и в горах жили англичанки но и та и другая оказались совсем не госпожой
Миллиган.
Старательно обыскав окрестности Вевэ. мы пошли в сторону Клерана и
Монтре, огорченные, но не потерявшие надежду. То, что не удалось нам
сегодня, несомненно, удастся завтра Мы шли по проезжим дорогам, окаймленным
с обеих сторон зелеными изгородями; по тропинкам, вьющимся среди
виноградников и фруктовых садов; по тенистым дорожкам с огромными
каштановыми деревьями, где под густой листвой, не пропускавшей воздуха и
света, не росло ничего, кроме бархатистого мха. На каждом шагу встречались
железные решетки или деревянные заборы, а за ними виднелись посыпанные
песком дорожки и лужайки с цветочными клумбами и кустами. Вдали, среди
зелени, стояли увитые вьющимися растениями красивые дома или нарядные дачи.
Почти в каждом саду был просвет между деревьями или кустами, откуда
открывался вид на сверкающее озеро, окаймленное темными горами.
Нам приходилось играть и петь очень громко, чтобы нас услышали те, кто
жил в этих дачах, и к вечеру мы совсем выбивались из сил.
Однажды днем мы пели посреди улицы, перед решеткой одного сада; за ним
возвышалась стена, на которую мы не обратили никакого внимания. Я пел во все
горло первый куплет моей неаполитанской песенки и только хотел продолжать,
как вдруг мы услыхали позади нас, за стеной, крик, а затем какой-то странный
и слабый голос запел второй куплет.
- Кто бы это мог быть?
- Артур? - предположил Маттиа.
Нет, не Артур, это не его голос. А между тем Капи проявлял все признаки
радости, визжал и прыгал на стену.
Не в состоянии сдержать себя, я крикнул:
- Кто там поет? Незнакомый голос произнес:
- Реми!
Мое имя вместо ответа! Мы с Маттиа изумленно переглянулись.
Пока мы стояли в недоумении друг против друга, я заметил у конца стены,
там, где начиналась изгородь, белый платочек, развевавшийся по ветру Мы
бросились туда.
Подбежав к изгороди, мы увидели, что размахивает этим платочком Лиза.
Наконец-то мы нашли ее, а вместе с ней госпожу Миллиган и Артура! Но кто
же пел? С этим вопросом мы с Маттиа одновременно обратились к Лизе, как
только обрели дар слова.
- Я, - ответила она.
Лиза пела! Лиза говорила!
Правда, я тысячу раз слышал о том, что Лиза когда нибудь заговорит и что,
вероятно, это произойдет после сильного душевного потрясения. Но я не верил
в такую возможность.
Однако чудо совершилось. Оно совершилось тогда" когда она услышала мое
пение, когда узнала, что я вернулся к ней, в то время как она считала меня
навсегда потерянным. Радость вернула ей дар речи. Я был настолько взволнован
этой мыслью, что должен был схватиться рукой за изгородь, чтобы не упасть.
Но сейчас было не время предаваться своим чувствам.
- Где госпожа Миллиган и где Артур? - спросил я.
Лиза пошевелила губами, пытаясь ответить, но не могла ничего произнести.
Тогда, чтобы мы скорее поняли ее, она принялась объяснять знаками. Язык
еще плохо повиновался ей. Я следил глазами за ее объяснениями.
Вдруг на повороте тенистой аллеи показалась колясочка, которую вез слуга.
В этой колясочке лежал Артур, сзади него шла его мать и... я высунулся
вперед, чтобы лучше разглядеть... Джеймс Миллиган! Мгновенно я спрятался за
изгородь и приказал Маттиа сделать то же самое, совсем забыв, что Джеймс
Миллиган не знал Маттиа. Когда первый испуг прошел, я подумал, что Лиза,
вероятно, поражена нашим внезапным исчезновением. Немного приподнявшись, я
сказал ей вполголоса:
- Не надо, чтобы Джеймс Миллиган видел меня, а то он вернет меня в
Англию.
Лиза испуганно подняла руки.
- Не жестикулируй, - продолжал я, - и ничего не говори о нас. Завтра в
девять часов утра мы снова придем сюда. Постарайся быть одна, а теперь
уходи.
Она медлила.
- Уходи же, прошу тебя! Иначе ты меня погубишь! Мы скрылись за стеной,
бегом добрались до виноградников, где и спрятались. Когда наша радость
несколько стихла, мы смогли поговорить.
- Знаешь, - заявил Маттиа, - я вовсе не намерен ждать до завтра, чтобы
увидеться с госпожой Миллиган. За это время Джеймс Миллиган может убить
Артура. Я сейчас же пойду к ней и скажу ей... все, что мы знаем. Раз Джеймс
Миллиган никогда не видел меня, нам нечего опасаться. Пусть госпожа Миллиган
сама решит, как нам следует поступить.
Я согласился с Маттиа и отпустил его, условившись встретиться с ним под
каштановыми деревьями, находившимися неподалеку. Там я смогу спрятаться,
если, паче чаяния, внезапно появится Джеймс Миллиган.
Я очень долго ждал возвращения Маттиа, лежа на мху, и тысячу раз
спрашивал себя, правильно ли мы поступили. Наконец он появился вместе с
госпожой Миллиган.
Я подбежал к ней, а она обняла меня и, наклонившись, нежно поцеловала в
лоб.
Она целовала меня второй раз в жизни, но мне показалось, что в первый раз
она не сжимала меня так крепко в своих объятиях.
- Бедный мальчик! - проговорила она. Затем она огодвинула рукой со лба
мои волосы и долго смотрела на меня.
- Да, да... - прошептала она.
Эти слова, по-видимому, отвечали каким-то ее тайным мыслям, но я был
настолько взволнован, что не мог их понять. Я чувствовал нежность госпожи
Миллиган, видел ее ласковые глаза и был слишком счастлив, чтобы думать о
чем-нибудь, кроме настоящего момента.
- Дитя мое, - сказала она, не сводя с меня глаз, - твой товарищ сообщил
мне очень важные вещи. Прошу тебя также рассказать мне о твоем приезде в
семью Дрискол и о приходе к ним Джеймса Миллигана.
Я подробно рассказал все, о чем меня просила госпожа Миллиган. Она
прерывала меня только несколько раз, для того чтобы уточнить некоторые
подробности. Никогда никто не выслушивал меня с таким вниманием. Она не
сводила с меня глаз.
Когда я кончил, она довольно долго молчала, продолжая смотреть на меня, и
наконец сказала:
- Все это чрезвычайно важно для тебя и для всех нас. Но надо действовать
осторожно, посоветовавшись сначала с опытными людьми. Однако с этой минуты
ты можешь считать себя другом... - она немного запнулась, - даже братом
Артура и должен вместе с твоим юным товарищем прекратить свою прежнюю,
бродячую жизнь. Через два часа пройдите в гостиницу под названием "Альпы", я
пошлю туда надежного человека приготовить для вас помещение. Там мы снова
увидимся, а сейчас я должна вас покинуть.
Она опять поцеловала меня и, подав руку Маттиа, быстро ушла.
- Что такое ты рассказал госпоже Миллиган? - спросил я у Маттиа.
- То. что она тебе передала, и еще многое другое. Ах, какая это
прекрасная, добрая женщина!
- Ты видел Артура?
- Только издали, но он сразу мне понравился. Мне хотелось еще о многом
расспросить Маттиа, однако он почему-то уклонялся от ответов или отвечал
неопределенно. Тогда мы принялись болтать о пустяках до того времени, когда
по приказанию госпожи Миллиган, должны были явиться в гостиницу "Альпы".
Несмотря на то, что мы выглядели настоящими оборванцами, нас встретил
слуга и сразу провел в отведенную для нас комнату. Ах, какая это была
прелестная комнатка! В ней стояли две белые кровати. Окна открывались на
веранду, находившуюся над самым озером; вид оттуда был чудесный. Когда мы
вернулись обратно в комнату, слуга, ожидавший наших приказаний, спросил нас,
что мы хотим заказать на обед, который он нам подаст на веранду.
- У вас есть сладкие пироги? - спросил его Маттиа
- Есть: с ревенем, с клубникой и со смородиной.
- Прекрасно. Подайте их нам.
- Всех трех сортов?
- Конечно!
- А что вы хотите на первое и на второе? Какие овощи?
На каждое предложение Маттиа широко раскрывал глаза, по нисколько не
смущался.
- Это безразлично, - сказал он. Слуга степенно вышел.
- Я думаю, мы пообедаем здесь лучше, чем в семье Дрискол, - объявил
Маттиа.
На следующее утро к нам пришла госпожа Миллиган. Она привела портниху,
которая сняла с нас мерки, чтобы сшить нам новую одежду.
Госпожа Миллиган сообщила, что Лиза продолжает говорить и что врач
считает ее выздоровевшей. Она пробыла с нами час, а потом ушла, нежно
поцеловав меня и пожав руку Маттиа.
Так приходила она в продолжение четырех дней, и с каждым днем становилась
все нежнее и ласковее со мной; но, казалось, что-то смущало ее, и она не
хотела поддаваться своему чувству и показывать его.
На пятый день вместо нее пришла служанка, которую я прежде видел на
"Лебеде". Она сообщила, что госпожа Миллиган приглашает нас к себе на дачу и
что у дверей гостиницы нас ждет экипаж. Маттиа тотчас же уселся в экипаж с
таким важным и непринужденным видом, как будто с детства привык к этому.
Капи, тоже ничуть не стесняясь, залез на сиденье. Ехать было недалеко.
Переезд показался мне очень коротким. Я был как во сне. Нас провели в
комнату, где я увидел госпожу Миллиган, Артура, лежавшего на диване, и Лизу.
Артур протянул ко мне руки. Я подбежал к нему и крепко обнял его, затем
поцеловал Лизу, а госпожа Миллиган сама подошла и поцеловала меня.
- Наконец наступил час, когда ты можешь занять то место, на которое
имеешь полное право, - сказала она.
Я смотрел на госпожу Миллиган, не понимая, что означают ее слова. А она
пошла открыть дверь, и я увидел матушку Барберен, которая несла в руках
детскую одежду: белую кашемировую шубку, кружевной чепчик и вязаные
башмачки.
Она едва успела положить все вещи на стол, как я схватил ее в свои
объятия. Пока я ее целовал, госпожа Миллиган давала какие-то распоряжения
слуге. Услышав имя Джеймса Миллигана, я побледнел.
- Тебе нечего бояться, - ласково проговорила госпожа Миллиган. - Подойди
ко мне и дай мне руку.
В это время дверь отворилась и в комнату вошел Джеймс Миллиган. Он, как
всегда, улыбался, показывая свои острые зубы. При виде меня его улыбка
превратилась в страшную гримасу.
Госпожа Миллиган не дала ему заговорить.
- Я пригласила вас сюда, - произнесла она медленно, слегка дрожащим
голосом, - чтобы представить вам моего старшего сына, которого я наконец, к
своему счастью, нашла, - и она крепко сжала мою руку. - Вот он. Вы с ним
знакомы, вы видели его и справлялись о его здоровье у того человека, который
его украл.
- Что здесь происходит? - спросил Джеймс Миллиган с искаженным лицом.
- Этот человек сидит теперь в тюрьме за кражу в церкви и во всем
сознался. Вот письмо, которым он это подтверждает. В нем он рассказывает,
как украл ребенка, как бросил его в Париже, как принял меры к тому, чтобы
ребенок не был найден, для чего срезал метки на его одежде. Вот эта одежда;
ее сберегла женщина, самоотверженно воспитавшая моего сына. Желаете ли вы
прочитать письмо и посмотреть на вещи?
Джеймс Миллиган с минуту стоял неподвижно, испытывая, по-видимому,
сильное желание удушить нас всех. Затем он направился к двери, но, прежде
чем выйти, обернулся и заявил:
- Посмотрим, что скажет суд по поводу вашего подставного ребенка!
Не растерявшись, госпожа Миллиган - теперь я могу смело сказать, моя мать
- ответила:
- Вы можете подать на нас в суд, но я не собираюсь привлекать к
ответственности того, кто является братом моего мужа.
Дверь за моим дядей захлопнулась. Тогда я бросился в объятия своей матери
и в первый раз поцеловал ее сам.
Когда наше волнение немного улеглось, ко мне подошел Маттиа:
- Скажи твоей маме, что я хорошо сохранил тайну
- Разве ты что-нибудь знал? - спр
Закладка в соц.сетях
