Жанр: Триллер
Холодное, холодное сердце
...ика. Он так и не нашел его.
- Не нашел? Он уехал из города? Исчез?
- Видимо, да. У него есть небольшой магазинчик около университета, где он
торгует подержанными учебниками и всякими письменными принадлежностями,
нужными студентам. На двери висит объявление, что магазин временно закрыт. Мы
установили, что уже две недели его там не было. Его дом находится в нескольких
кварталах оттуда - там его тоже нет. Вся обстановка на месте, но из одежды мало что
осталось. По компьютеру мы проверили его банковские счета и обнаружили, что он
недавно закрыл их. За последние четыре месяца он снял более ста двадцати тысяч
долларов.
- Наши выплаты?
- Да, сэр. Это все, что осталось после покупки лавки и дома от шестисот тысяч
долларов, положенных нами на его имя за те шесть лет, которые он работал нашим
агентом у себя в стране. Перебежав к нам четыре года назад, он снова смог
распоряжаться деньгами.
Глаза Уильяма Чайлдса сузились.
- Ваши люди все еще его разыскивают?
- Там есть группа, наблюдающая за домом и магазином.
- Немедленно отзовите их, - приказал заместитель директора ЦРУ.
Начальник ЦОПП тотчас же встал из-за стола и подошел к телефону, стоявшему на
тумбочке возле двери. Он набрал номер из трех цифр - это была внутренняя линия, -
что-то тихо сказал в трубку и вернулся к столу.
ЗДО обратился к Тому Уолтерсу, четыре года назад руководившему проверкой
Малика:
- Так вы уверены, что это он убил студенток?
Он вспомнил последние известия по телевидению.
- Си-эн-эн и все местные телевизионные станции все утро прерывали свои
регулярные программы сообщениями об обнаружении тела.
- К сожалению, доказательства лишь косвенные, сэр, - сказал Уолтерс, нервно
откашливаясь. - Но достаточно убедительные.
- Расскажите о них.
- Примерно через год после того, как Малик прошел проверку и адаптировался к
нашим условиям, перед самым неудавшимся августовским переворотом в Москве,
прибыл другой наш агент - Борис Новиков. Проверявшие его сотрудники, как всегда,
сравнивали информацию, полученную от Малика и других, обращая особое внимание
на несоответствия. Узнав, что настоящее имя Малика Николай Лубанов, Новиков
сказал, что знает его по меньшей мере десять лет и что по его делу велось длительное
расследование.
- По подозрению в убийстве?
- Да, сэр. В течение двух лет в Москве и Киеве было совершено восемь убийств.
Малик был главным подозреваемым.
- Убийства зверские?
- Да. Все жертвы - молодые женщины, стройные, небольшого роста, с
длинными темными волосами, словом, такие же, как пропавшие студентки. Тела у всех
изуродованы, хотя и не до такой степени, как тело, найденное сегодня утром в
Шарлоттсвиле.
- Вы располагали этой информацией еще три года назад, - сказал ЗДО, - и все
же не приняли никаких мер?
- Проверявшие Новикова сотрудники сочли информацию недостоверной, просто
слухом, - ответил Уолтерс. - Однако, попробовав уточнить это обстоятельство, не
нашли никого, кто подтвердил бы это обвинение. Во всяком случае, мы смогли
установить, что Малика никогда не арестовывали и даже не допрашивали по поводу
этих преступлений.
- Но вы же знаете, что он был полковником КГБ, - сказал ЗДО. - И имел
могущественных друзей. В те дни местные следователи не посмели бы даже вызвать
его к себе, не рискуя тотчас же оказаться в Сибири.
- Но Новиков занимал в КГБ сравнительно невысокое положение, - сказал
Уолтерс. - Он мог и солгать, чтобы возбудить к себе интерес. Не исключено также,
что он сводил старые счеты с Маликом. К такому заключению пришли проверяющие.
- И вы больше не возвращались к этому?
- К сожалению, я узнал об этом только вчера, - робко произнес Уолтерс. -
Когда проверяющие подали свой отчет, кто-то в моем отделе подшил его к данным
первоначальной проверки Малика, в досье ЦОПП его нет. Я нашел его, когда стал
просматривать всю имеющуюся о нем информацию, пытаясь обнаружить какие-нибудь
сведения о том, куда он мог исчезнуть.
- И вы что-нибудь нашли?
- Нет, сэр. Если это он убил студенток, то все еще находится где-нибудь в
Шарлоттсвиле или его окрестностях. Утром, по крайней мере, он был еще там.
Несколько мгновений ЗДО сидел молча, глядя в окно на поток автомашин. Его
размышления прервал Джон Куинлан, начальник ЦОПП.
- В настоящее время я не вижу другой возможности, кроме как передать всю
имеющуюся у нас информацию в ФБР.
- Черта с два, - сказал ЗДО. - У нас есть в Конгрессе враги, которые охотно
воспользуются этим случаем, чтобы облить грязью наше Управление. Есть
конгрессмены, которые замышляют урезать наш бюджет вдвое и передать все наши
контрразведывательные операции ФБР. Они просто взбесятся, узнав, что маньякубийца
прошел у нас проверку и был признан пригодным для адаптации в Америке. И
я даже не хочу думать, какой ор поднимут средства массовой информации.
- Но если он убьет кого-нибудь еще? - спросил Куинлан.
- Мы должны остановить его, прежде чем он это сделает, - ответил ЗДО. - Но
то, о чем мы здесь говорим, не должно выйти за стены нашего Управления.
- Сэр, - сказал Куинлан. - Я думаю, излишне напоминать о том, что наш устав
запрещает проводить операции внутри нашей страны. И ФБР гораздо лучше, чем мы,
оснащено для его захвата.
Поскольку в ЦРУ проводится строгое разделение всей информации и каждый знает
лишь то, что ему полагается знать, Уильям Чайлдс не сомневался, что начальнику
ЦОПП ничего не известно о деятельности Малика в ту пору, когда он был офицером
КГБ. И он решил, что настало время просветить его, чтобы заручиться его полной
поддержкой.
- Я хочу сообщить вам кое-какие сведения о нашем друге Малике, - сказал он,
уставившись суровым взглядом на Куинлана. - Это один из лучших разведчиков. Еще
до того, как мы завербовали его, действуя под глубоким прикрытием, он провел десять
лет в Нью-Йорке. И мы ничего об этом не знали. КГБ с тринадцати лет готовило его к
нелегальной работе в этой стране. Он знает нашу культуру лучше, чем мы сами, и
говорит по-английски без малейшего акцента. У него ученая степень по политологии, и
он работал над своей докторской диссертацией в Вирджинском университете.
ЗДО заколебался, тщательно обдумывая, какую дополнительную информацию
следует сообщать Куинлану и другим.
- Во время своего пребывания в Нью-Йорке Малик создал целую сеть агентов
внутри Организации Объединенных Наций, прямо под носом у контрразведки ФБР. За
время своей деятельности он организовал, по его собственному признанию, двенадцать
убийств и десять похищений; одному Богу известно, сколько их было на самом деле.
Подвожу итог. Я несу личную ответственность за захват Малика. Что до ФБР, то оно
не смогло разоблачить его даже тогда, когда у них были все возможности.
ЗДО вновь замолчал. Теперь он перевел взгляд на Лу Грегуса, начальника отдела
особых операций. Грегус был его любимцем: он с успехом решал самые трудные,
запутанные проблемы. Спокойно и быстро. Делая все, что требуется. У него была
сильно развита интуиция, а его подход к решению проблем часто отличался новизной
и смелостью. Именно поэтому Уильям Чайлдс и пригласил его на совещание.
Хорошо сложенный, с телом пловца и все еще юношески красивый в свои сорок
два года, Грегус сидел за дальним концом стола в свободной, непринужденной позе.
Его руки покоились на коленях, а длинные ноги были вытянуты и скрещены в
лодыжках. Он внимательно слушал дискуссию и, заметив, что на него обращено
внимание начальства, отбросил со лба песочно-желтую прядь волос и выпрямился на
стуле.
- Лу? - спросил его ЗДО. - Есть ли у тебя какие-нибудь предложения?
- Да. Организовать нашу собственную охоту за Маликом. Ограниченными
средствами.
- Что ты имеешь в виду под "ограниченными средствами"?
- А то, что действовать будет один человек, но его поддержит круглосуточный
оперативный центр, работающий двадцать четыре часа в сутки. Мы можем разместить
его на одной из наших явочных квартир, вдали от штаб-квартиры. Мы можем
пользоваться своими источниками, следить за тем, что делают ФБР и местная полиция,
и снабжать нашего человека всей необходимой информацией.
- И кого ты предлагаешь выделить для поимки Малика?
- Майка Калли.
Это имя как гром поразило всех присутствующих. Лично Майка Калли знали
только заместитель директора ЦРУ и Грегус, однако имя его было хорошо известно
Куинлану и Уолтерсу, как и всем сотрудникам ЦРУ.
По обвинению в лжесвидетельстве и пренебрежении к Конгрессу Калли был
приговорен к четырем годам тюрьмы. Фактически же он выгораживал начальство ЦРУ,
в частности и самого заместителя директора, на сенатских слушаниях по поводу
скандальных банковских операций. Калли отмывал через банк деньги,
предназначавшиеся для поддержки нелегальных операций и незаконных собственных
компаний ЦРУ. Он представлял собой единственное прямое звено во всей этой
деятельности, и Управление гарантировало ему свою защиту в обмен на его молчание.
Но, на беду Калли, его судил Оливер Хендрикс, человек из богатой, пользующейся
большим влиянием в обществе семьи, не склонный ни к каким компромиссам. Судья
не питал ничего, кроме презрения, к тогдашней администрации и, невзирая на
ходатайства на самом высоком уровне, категорически отказался вынести мягкий
приговор. Он твердо решил устроить показательный процесс над Калли, который к
тому же вел себя на суде вызывающе, дерзко возражая самому судье.
И расследование и суд были чистейшей воды политикой. Враги администрации и
те, кто ненавидел ЦРУ, воспользовались этим случаем, чтобы нажить себе
политический капитал, как они поступили в скандале "Иран - контрас". ЗДО все еще
переживал эту несправедливость, учиненную по отношению к Калли, и поклялся ее
исправить. Но директор ЦРУ без обиняков заявил ему, что дело закрыто. Дальнейшее
вмешательство Управления, если о нем узнает пресса, только создаст дополнительные
проблемы. Лучше всего - забыть о происшедшем.
- Он все еще в тюрьме, Лу, - заметил ЗДО после долгого молчания. - Ему
остается сидеть по крайней мере еще два года.
- Могу ли я говорить открыто? - спросил Грегус. - У меня есть кое-какая
информация о судье Хендриксе.
ЗДО строго посмотрел на остальных.
- То, что вы узнаете, не должно выйти из стен этой комнаты. Ясно?
Куинлан и Уолтерс выразительно кивнули.
- Продолжай, Лу.
Грегус нагнулся вперед, положив локти на стол.
- Когда вы сказали мне, что дело закрыто, я все же закончил расследование,
которое вы поручили мне после того, как Калли приговорили к тюремному
заключению. Полученную информацию я отложил, на всякий случай. Калли был моим
другом. Информация еще не потеряла своего значения.
- Как тебе не стыдно! - воскликнул ЗДО, но в его голосе не было и следа
укоризны. - И какие же грешки водятся за Его Честью?
- Он любит мальчиков. Совсем еще маленьких, - сказал Грегус. - У него в
поместье работала экономка-бразильянка. У нее был пятилетний сын. Два года назад
она вдруг ушла с работы и уехала обратно в Бразилию, увезя с собой двести тысяч
долларов. Были и другие случаи, которые стоили Его Чести кучу денег. Я уверен, что
Хендрикса можно убедить, чтобы он срезал срок наказания Калли и немедленно
освободил его из тюрьмы.
- Проклятый педик, - выругался ЗДО. Предложение Грегуса было идеальным.
Только сумасшедший сможет отказать им, когда на руках у них такие козыри. - Ну
что ж, осуществи этот план.
- Почему бы нам не подыскать кого-нибудь другого? - сказал Куинлан. - Тогда
у нас не будет никаких осложнений. Разве мало людей, способных осуществлять
подобного рода операции.
- Может, такие и есть, но Калли, несомненно, подходит лучше всех. Он опытный
разведчик, долгие годы работал один, - сказал ЗДО. - Более того, он курировал
Малика все шесть лет, пока мы использовали его как своего агента в Москве.
Организовал его побег. Сам привез его сюда. Он знает Малика лучше, чем кто-либо
другой.
- Почему вы полагаете, что Калли согласится нам помогать? - спросил Куинлан,
все еще опасаясь связать себя определенными обязательствами.
- Я еще не знаю, согласится ли он, - сказал Грегус. - Но мы с ним старые
друзья. Вместе проходили специальное обучение, случалось, и вместе работали. Я
готов конфиденциально переговорить с ним. И я достаточно хорошо его знаю, чтобы
утверждать: если он согласится помочь, то не отступится от своего слова.
- Вы уверены, что он не пойдет в ФБР и не расскажет им все? - спросил
Куинлан. - После того, что с ним произошло, он не считает себя чем-то нам
обязанным. Будет ли он соблюдать лояльность?
- А по какой же причине он очутился в тюрьме? - спросил Грегус. - Именно изза
лояльности и сильно развитого чувства чести.
- Он много потерял, Лу, - заметил ЗДО, вспоминая подробности всего, что
пришлось пережить Калли. - Через две недели после того, как он очутился в тюрьме,
его жена покончила с собой. Дом и машины были проданы с аукциона, а дочери даже
пришлось уйти из колледжа, когда адвокаты наложили лапу на все его сбережения. -
ЗДО помолчал, затем, как бы извиняясь перед присутствующими, добавил: - Нам
было строго приказано ничего для него не делать. Что до нашего директора, то Калли
для него словно не существует.
Грегус кивнул, подтверждая слова Чайлдса.
- Я уже сказал, что не знаю, удастся ли убедить его помочь нам. Это зависит, с
одной стороны, от того, как велико его желание выбраться из тюрьмы, с другой, от
того, насколько он ненавидит нас за то, что мы погубили его жизнь. Но если он
обещает, то сделает, - твердо сказал Грегус. - Непременно сделает.
- Должны ли мы объяснить ему, почему хотим захватить Малика? - спросил
Куинлан, все еще стремясь надежно прикрыть свои тылы.
- Мы должны ему все объяснить, - проговорил ЗДО, - хотя бы только для того,
чтобы он знал, на что идет.
- Секретная служба, возможно, обеспечила нас надежным прикрытием, -
заметил Грегус. - Я могу сказать Калли, что мы ищем Малика, так как он замешан в
печатании фальшивых денег. Это, в конце концов, не ложь.
ЗДО удостоил Грегуса одобрительной улыбки.
- Неплохая мысль, Лу. К тому же она спасет наши задницы от порки в том случае,
если ФБР удастся докопаться до наших истинных намерений. Впрочем, это
маловероятно. - ЗДО поднял палец, еще раз предупреждая Куинлана и Уолтерса. -
Напоминаю вам, что ни одно сказанное здесь слово не должно выйти из этой комнаты.
И, повернувшись к Грегусу, добавил:
- Займись этим, Лу. В случае необходимости обращайся прямо ко мне. И
докладывай обо всем только мне лично.
Глава 4
Обнесенная тридцатифутовой стеной со сторожевыми башнями, льюисбургская
федеральная тюрьма высится среди холмистых сельских просторов центральной
Пенсильвании словно старинная итальянская крепость. Зловещее кирпичное здание,
построенное в 1932 году в расчете на тысячу заключенных, сейчас содержит более
полутора тысяч самых опасных преступников.
Здесь, в прачечной, находящейся в главном здании, где размещены камеры, Майк
Калли гладил рубашки на гладильном прессе. Большинство из двадцати двух
заключенных, которые работали в этом узком длинном помещении, громко
перекликались, с трудом слыша друг друга из-за шума стиральных машин, сушильных
центрифуг и прессов. Одни напевали песни в стиле реп, другие, фальшивя,
высвистывали какую-нибудь мелодию, те, кто был в плохом настроении,
разговаривали сами с собой.
Калли всеми силами старался отключиться от этого гомона, который не давал ему
ни минуты покоя с того момента, как четырнадцать месяцев назад его привезли в
тюрьму. Но полностью это было невозможно: у тюремной столовой те же акустические
свойства, что и у шахты лифта, а в ней одновременно находятся несколько сотен
заключенных. В тюремной жизни нет никаких удовольствий, зато многое раздражает
- и прежде всего постоянный шум, громкая бессмысленная болтовня, хвастливый
выпендреж и паясничание.
Калли потянулся за следующей рубашкой и увидел, что к нему приближается
тюремщик, заведующий прачечной; на поясе у него бренчала связка ключей.
- К тебе посетитель, Калли.
Вопросительно взглянув на него, Калли положил рубашку под пресс и
приготовился дернуть рукоятку.
- Я не внес в свой список посещений никаких фамилий, поэтому у меня не бывает
посетителей, - сказал он. - И я не хочу никого видеть.
- Ничего не знаю об этом, - сказал тюремщик. - Позвонил надзиратель и
сказал, что заключенный 52176, Майкл Т. Калли, стало быть, ты, должен явиться в
комнату для свиданий. Сейчас за тобой придут.
Калли перестал работать и сурово уставился на тюремщика. Что-то стиснуло его
грудь. Только бы не пришла Дженни, мысленно взмолился он. Только бы не пришла
Дженни. Он предупреждал следователя, что ни при каких обстоятельствах не хочет
видеть свою дочь. Она - все, что у него осталось. Его крошка. Его маленькая девочка.
Нет, нет, она не должна видеть его здесь. Перед самым арестом он попросил ее не
навещать его в тюрьме. И не писать никаких писем: читать их будет свыше его сил.
Хотя и неохотно, но она обещала не делать этого. В предсмертной записке жена
просила не устраивать ей никаких похорон, никакой заупокойной службы. Она
выразила желание, чтобы ее кремировали, и Дженни развеяла ее прах над прудом на их
небольшой ферме в Клифтоне, Вирджиния. Нарушив свой собственный запрет, Калли
написал тогда дочери длинное письмо, в котором, как мог, постарался утешить ее, и
все же попросил, чтобы она ему не отвечала.
- Пошли, Калли. Не создавай трудностей.
Калли задержал пресс дольше, чем требовалось. Когда он поднял его, на спине
рубашки появилось большое рыжее пятно.
- Ну, натворил, - сказал тюремщик. - Придется тебя наказать. Будешь целую
неделю швабрить по ночам.
Калли промолчал. Если он откажется пойти в комнату для свиданий, тюремщик тут
же вызовет конвой. Его повалят на пол, наденут на него наручники и отведут в карцер,
где он проведет две недели, а если будет сопротивляться, то и целый месяц. Но если и
впрямь явится Дженни, стало быть, у нее какое-то неотложное дело. Ей скажут, что он
отказался прийти и за это посажен в карцер. Это причинит ей ненужную боль. Уж
лучше он сам ее вытерпит, чем заставит ее снова страдать. Только бы это не была
Дженни.
Лу Грегус сидел в ярко-голубом литом пластмассовом кресле за столиком, похожем
на те, что обычно стоят в кафетериях. Он нарочно выбрал столик в спокойном углу,
подальше от дюжины заключенных, рассеянных по всей комнате для свиданий. Грегус
с любопытством разглядывал заключенных в их куртках и брюках цвета хаки. Одни
разговаривали с плачущими женами, сидевшими с детьми на коленях, другие держали
за руки своих подружек, терлись под столом об их колени. Двое сосредоточенно
шептались с солидными мужчинами в хорошо сшитых костюмах, видимо адвокатами,
перед которыми стояли открытые дорогие портфели. Тут же были и два охранника:
один перед дверью, через которую заключенные входили в комнату, второй возле
входа для посетителей.
Внимание Грегуса было приковано к двери в дальнем конце комнаты. Вот она
открылась, вошел Калли и со странной настороженностью стал всех рассматривать.
Заметив Грегуса, он мгновенно сделал презрительную гримасу, словно надел маску.
Грегус встал и, когда Калли медленно подошел к столу, протянул ему руку.
- Рад видеть тебя, Майк.
Калли даже не посмотрел на протянутую руку, вытащил из-под стола оранжевый
пластмассовый стул и сел, не произнеся ни слова.
- Ну что ж, так уж сложились обстоятельства, что я не вправе рассчитывать на
теплый прием.
Калли продолжал молчать. Выглядел он почти так же, как и год назад, когда Грегус
видел его в последний раз. Может быть, от насыщенной крахмалом тюремной пищи он
прибавил в весе несколько фунтов, но выглядел по-прежнему атлетом; широкие
покатые плечи и мускулистый торс свидетельствовали о недюжинной силе. Они были
одного возраста, но Калли, как и Грегус, выглядел моложе своих сорока двух лет. В
тюрьме он нисколько не постарел. Но что-то в его облике изменилось: прежде всего
выражение глаз; прежний плутовской блеск, столь характерный для некоторых
ирландцев, погас, глаза смотрели теперь сурово и холодно.
- Заместитель директора передает тебе привет, - сказал Грегус - И надеется,
что у тебя все хорошо. - Это было глупее всего, что только можно сказать, и он тотчас
же пожалел о своих словах.
- Чего тебе надо, Лу?
- Подвернулась благоприятная возможность исправить все, что случилось. - И
опять Грегус пожалел, что выразился так неудачно. Ведь то, что случилось с Калли,
уже невозможно исправить. Никогда.
Калли ничего не ответил. Глаза смотрели все так же холодно и сурово.
- Нам нужна твоя помощь, Майк. Если ты согласишься, я могу... - Грегус на миг
отвел взгляд в сторону, затем перегнулся через стол. - Извини, Майк, я несу какую-то
чушь. Я знаю: того, что случилось, уже не исправить. Я сожалею, что ты угодил в это
вшивое место. Сожалею о Джэнет. Сожалею...
Рука Калли стремительно протянулась вперед и ухватила Грегуса за горло. Так
велика была его сила, что он сжал трахею.
- Майк! - выдохнул Грегус.
Оба охранника направились к их столику. Один поднес ко рту микрофон
переносной рации. Грегус предостерегающе поднял руку, чтобы они не вмешивались.
Охранники остановились, готовые, однако, в любой момент прийти на помощь.
Грегус схватил кисть Калли обеими руками и попробовал оторвать от горла.
- Отпусти, Майк, - выдавил он чуть внятно.
Калли ослабил хватку, потом убрал руку. В его глазах не было ничего, кроме
ненависти. Охранники вернулись на свои места.
- Никогда больше не упоминай ее имени. - Слова Калли прозвучали мрачно и
выразительно. Они были напоены ядом злобы.
- О'кей. О'кей. Я только хотел сказать, что сожалею обо всем с тобой
случившемся. Я ничего не мог сделать. И никто не мог. Они запретили нам хлопотать
за тебя. Посмей мы ослушаться, нас бы всех выкинули на улицу.
- Чего ты хочешь, Лу?
- Я уже сказал. Нам нужна твоя помощь. - Грегус потер горло. Его голос
постепенно обретал утраченную силу. - Помнишь Николая Лубанова? Ты курировал
его в Москве и вывез из страны?
Калли кивнул.
- Мы помогли ему адаптироваться здесь. Его новое имя - Джон Малик. Мы
узнали, что он полное дерьмо. Занялся фальшивомонетным бизнесом. Заместитель
директора хочет, чтобы ты взял его. То же самое хочет сделать и секретная служба, но
надо их опередить, скрутить его раньше. Это обычная операция. Мы должны прикрыть
наши собственные грехи. Управление не хочет никаких осложнений.
- В самом деле? Ну и захватите его сами! Я-то вам зачем нужен?
- Он исчез, и мы не можем его отыскать. Нельзя развернуть широкие поиски, ибо
это привлечет внимание, а мы не должны нарушать устав. Ты знаешь его лучше, чем
кто-либо другой. Если ты возьмешь на себя оперативную работу, я организую
специальный центр, и он двадцать четыре часа в сутки будет снабжать тебя всей
информацией, которую нам удастся заполучить. Таким образом ты будешь действовать
один.
- Как я могу взять на себя оперативную работу, сидя в этой дыре? Да и зачем мне
все это?
Грегус улыбнулся.
- Если ты согласишься помочь нам, то завтра же будешь на свободе. Все уже
обговорено.
Калли долгим взглядом обвел комнату для свиданий, затем в упор посмотрел на
Грегуса.
- Твое предложение меня не соблазняет.
- Подумай хорошенько, Майк. Сколько времени тебе еще осталось здесь торчать?
- Со скидкой за хорошее поведение? Около двух лет.
- И ты предпочитаешь просидеть еще два года, лишь бы нам не помогать?
- Все что угодно, только бы не помогать вам.
- Послушай. Я понимаю, ты не простишь никого из нас за то, что мы бросили
тебя в беде. Но поверь, мы пытались помочь. Просто из кожи вон лезли. Позволь же
нам хоть сейчас вытащить тебя отсюда.
- Я сказал: твое предложение меня не соблазняет.
- Почему?
- Потому что ты все врешь, - сказал Калли. - Неужели я не вижу, что ты
пытаешься повесить мне лапшу на уши? Ты забываешь, с кем имеешь дело? Я много
раз выручал заместителя директора из самых затруднительных положений. А теперь
что? Он увяз по самые уши, и вы считаете, что его опять может выручить бывший зэк?
Сомнительная и бессмысленная затея.
- Дело обстоит не так, Майк. Клянусь, не так. Все это чистая правда, - сказал
Грегус. Это и в самом деле была не ложь. Просто умолчание, и это оправдывало его в
собственных глазах.
- Я сам виноват в том, что оказался здесь, - сказал Калли, широким жестом
обводя комнату. - Я поверил людям, которым нельзя верить. Примирился с тем, с чем
нельзя мириться. За это я буду расплачиваться всю жизнь, но я уже приучил себя к
этой мысли. Поэтому убирайся отсюда к чертовой матери, отсюда и из моей жизни.
- Будь благоразумен, Майк.
Калли покачал головой и с тихим смешком проговорил:
- Благоразумен? А ну-ка объясни: если ты можешь так легко вытащить меня
отсюда, где ты был все эти четырнадцать месяцев?
- Понадобилось время, чтобы добыть то, что нужно. - Грегус улыбнулся с
непроницаемым видом: ни дать ни взять Чеширский кот из "Алисы в Стране Чудес". -
Несколько часов назад я мило побеседовал с твоим судьей. И, скажем так, убедил его
разумнее отнестись к действительности. Он готов скостить тебе срок.
- В самом деле? Ты раздобыл какой-то материал на него?
- Забудь о нем, Майк. Он просто собачье дерьмо. Ну, соглашайся же.
После долгого молчания Калли попросил:
- Купи мне пепси.
Пока Грегус нес из автомата холодную банку, Калли сидел, пристально
разглядывая охранников и заключенных. За эти четырнадцать месяцев он ни разу не
пил пепси.
- О чем ты умолчал? - спросил он, когда Грегус сел.
- Я сказал тебе все.
- Все на самом деле или все, что велел передать заместитель директора?
- Помоги нам, Майк. Выйди отсюда. Попробуй как-нибудь наладить свою жизнь.
Калли молчал. Прошедшие четырнадцать месяцев были худшим испытанием в его
жизни. Он чувствовал себя как посаженный в клетку зверь. Ненавидел тюрьму.
Ненавидел себя за то, что погубил свою семью и все, ради чего работал. И надо было
подумать о Дженни. Здесь, в тюрьме, он ничего не может для нее сделать.
Он все молчал, и Грегусу казалось, что он молчит целую вечность.
- А н
...Закладка в соц.сетях
