Жанр: Философия
Венец творения, или Ошибка природы
... из традиционных сказаний о волшебном зеркальце, всегда говорящем
правду. Помните — о том, кто действительно всех на свете милее, всех --
краше...
Но остановить тех, кто имеет и силу прорицания, и судьбу подлинных
первопроходцев, обладающих даром пророчества и постижения истины в любой
доступной человеческому духу форме, невозможно. Дракон тусклого, тупого
современного бытия, вполне устраивающего человеческое стадо благодаря
материальным подачкам информационной цивилизации, многомиллионную толпу,
живущую в иллюзорном благополучии тысячелетиями выстраивавшейся казармы
бессилен их остановить любым серным пламенем, будь то снижение социального
статута либо откровенная нищета, зависть и одиночество, всегда
подстерегающие провидцев, либо озлобленная дискредитация мещанского толка.
Они, эта соль земли, дали нам выверенное представление о природе человека,
помогающее ныне сопоставить его как с миром животных, с миром гармоничным,
совершенным, целесообразным и целостным, так и с тем тусклым, унылым и
жестоким миром омассовленного человека, который действительно не может быть
оценен иначе, чем роковая ошибка природы. Но они — не только первопроходцы,
но и сами - свет надежды на торжество человеческого начала в человеке. Свет,
озаряющий путь в неведомое будущее.
Мои раздумья — отнюдь не претенциозные новации одиночки, но развитие
той могучей струи духовности, которая неизбежно преобразует косный, инертный
океан тусклого бытия " Homo vulgaris " / люто и оправдано ненавидимого всеми
гуманистами / заповедями настоящей, достойной жизни. Истоки этой струи
теряются в глубочайшей древности, где жили, страдали, творили мои
единомышленники, прозрения которых я и стараюсь обобщить в меру своих
скромных сил. Не менее важен и тот примечательный факт, что в эпоху
информационной цивилизации, когда / по мнению нашего видного ученого проф.
С. П. Расторгуева / схема передачи знания претерпела серьезные изменения, от
схемы: человек — человек , к схеме человек — техническое средство --
человек, когда возникло информационное оружие тотальной дебилизации и
эмоционального обыдливания, проще говоря - всеобщей и результативной
йехуизации окрепло духовное сопротивление новых рыцарей свободы
человечества.
Общественное животное
или
животное в обществе
Первые, древнейшие сведения о человеке, добытые неутомимыми
археологами, неопровержимо свидетельствуют о том, что он изначально был
общественным животным. Конечно, и у других животных существовала и
существует довольно сложная социальная организация с распределением функций
/ ролей / между отдельными особями, с целесообразным действием всего
коллектива в экстремальных ситуациях, с оправданной заменой одного, старого
коллектива — другим, более жизнеспособным. Вспомним в этой связи социальную
организацию пчел, муравьев, дельфинов, волков. Возможно, что предок
современного человека жил первоначально в рамках такой социальной
организации животных.
Но с той минуты, когда прозвучало первое и великое Слово, когда
параллельно начался осмысленный и производительный Творческий труд
сообщество подобного типа переросло в общество, в тот катализатор всего
дальнейшего процесса развития человечества, именуемого историей. Более того,
именно в обществе, предопределяющем динамику истории, скрыта и мистическая
тайна двойственной природы человека. Снимая покров с этой тайны,
обнаруживаешь, что перед становящимся человеком открывалось два возможных
пути: использование потенциала прогрессивного развития, заключенного в
саморегулирующемся обществе, обеспечивающем свободу всех, либо трансформация
общества и появление такой доминанты в нем, как сложнейшая и хитроумнейшая
структура власти человека над человеком, при которой понятие человеческой
солидарности оказывается пустым звуком, а его заменяет государство как
выражение реальной несвободы.
Не трудно предположить, что традиционный вожак социального по характеру
животного сообщества, занимавший это место вполне достойно как наиболее
сильный, смышленный, прозорливый и мобильный самец, в человеческом обществе
стал благодаря незаурядному характеру и изначальному бесспорному таланту
манипулирования толпой сородичей - вождем со всеми вытекающими отсюда на
тысячелетия последствиями. Кстати, вожди ХХ столетия нашей эры, равно как и
тайные всесильные вожди ХХ! века в принципиальном отношении ничем не
отличаются от тех, кто открыл им пути власти тысячелетия тому назад,
использовав все праведные и неправедные средства вплоть до коварства и
насилия.
Тогда, в незапамятные времена, управление стаей сменилось властью над
ней. Самец же, став властителем, вызвал к жизни необратимое движение
социальной дифференциации, пришедшей на смену биологически оправданным
социальным ролям в животном сообществе. В итоге мы сегодня даже не можем
представить себе общество, основанное на самоуправлении, а не на власти
одного человека над другими. Как бы он не именовался: царь, базилевс, тиран,
император, вождь, президент, председатель, босс, пахан, для человека
обыденного, для Homo vulgaris он — основа устойчивости, стабильности,
возможности выживания рода, племени, народа, клана, сообщества
единомышленников, неоспоримый символ их единения и спасения. В ужасе рыдая в
часы социальных потрясений и смут, взывая к " порядку " в беспорядке,
провоцируемому опять-таки власть предержащими, Homo vulgaris, склонившись в
миллионный раз вопреки всему предыдущему историческому опыту, вновь просит
рабства и цепей. Пособники же власти во всех ее причудливых и многообразных
формах — теоретики, художники, хитроумные представители обласканных властью
конфессий делают все возможное и невозможное для того, чтобы доказать одну и
ту же банальную мысль / именно мысль, а не истину / - вне рабства и
крепостничества, вне капиталистического экономического принуждения прогресс
человека был бы вообще немыслим. Такова, дескать, неумолимая логика истории,
а неисчислимые жертвы и бездна человеческого горя на пути такого прогресса
— необходимые издержки.
Но почему же тогда миллионы людей изначально и на практике искали и
ищут другой, альтернативный путь — общественное самоуправление, социальную
ассоциацию равных среди равных? Почему их духовные выразители, которых было
бы справедливо назвать разведчиками человеческого пути становления человека,
никогда не встают на путь апологетики власти, но всегда выступают ее
бесстрашными и непримиримыми врагами? Не будь подобной тысячелетиями
существующей ситуации, не было бы ни народных движений, ни революционных
катаклизмов, ни бесстрашного поведения теоретических рыцарей свободы,
которые, не страшась любых кар, всегда и повсеместно отрабатывали иную, чем
государство, модель управления обществом?
Возможность власти потенциально заключена в любой, даже минимальной
социальной дифференциации, позволяющей властителям разделять людей, чтобы
быть реальными хозяевами жизни. Помните классическое положение римлян:
Divide et impera / разделяй и властвуй /? Разделение позволяет также любое
манипулирование в ущерб свободе, в том числе и такое коварно — изощренное,
которое отработано власть имущими в условиях информационной цивилизации,
которая и будет предметом моего критического анализа.
Социальная дифференциация — отнюдь не результат естественного и
природой человека как общественного животного предопределенного разделения
творческого труда. Ведь такое разделение исследователи зафиксировали в самых
простых и древнейших формах человеческого общежития. Не ведая зловещих
последствий социальной дифференциации, предки наши, к примеру, привыкли к
разделению труда мужчин на охоте и женщин у очага. Но пройдет еще немного
времени — и по неодолимой логике истории или по какому-то дьявольскому
плану начнется первоначальная социальная дифференциация, связанная с
приобретением и накоплением собственности. Еще и еще раз напомню известную
мысль французских просветителей, что собственность всегда кража. Соотнесите
ее с тем, что у нас произошло в России на глазах изумленного Homo vulgaris в
конце двадцатого века по христианскому счислению, и вы, безусловно,
согласитесь со мною, если, конечно вы не были активным соучастником
разграбления богатств некогда великой державы.
Рядом с вождем появился " профессиональный шаман ", затем --
церемониймейстер, порученец, ведающий приемом гостей из другого,
дружественного племени. По мере увеличения численности племени и возрастания
его потребностей в материальных богатствах, прежде всего — в земле и
охотничьих угодьях выделяется группа наиболее ловких, отважных и авантюрных
воинов, не ведающих разницы в убийстве животного или человека, прообраз
регулярной армии. Но власть не была бы властью, если бы она не оправдывала
необходимость и даже божественность изобретенных правовых норм, преступление
которых подлежало суровой каре, а соблюдение объявлялось высшей гражданской
доблестью. Раз возникшие и ставшими традиционными, нормы эти были бы пустым
звуком без соответствующего аппарата с множеством карательных функций. И он
немедленно появился в виде судей, блюстителей порядка, охранников --
тюремщиков, палачей, профессиональных доносчиков.
Впрочем, инстинкты нормального живого существа, от природы не знающего
и никогда не признающего неравенства, вступали в противоречие с велением
власти, с тем, что всегда является произволом. Напомню то, о чем я
неоднократно писал — нет и не может быть самого разнесчастного бедолаги,
низвергнутого, как говорится, на дно жизни, который в душе не считал себя
равным среди равных. Вот почему никогда не было абсолютного рабства, ибо из
душ низведенных до уровня скота людей всегда исторгался неизменный протест,
хотя бы в новых верованиях, в уповании на мессию — спасителя всех нищих и
обездоленных. Или же — в свободомыслии народного искусства всех времен, где
властитель и скрывшийся за его спиной богач — всегда предмет презрения и
осмеяния. А истинный герой на века - Ходжа Насреддин либо площадной,
базарный Петрушка. А то и в кровавой удали пугавших всех властителей
восстаний. Призраки Спартака и гуситов, Пугачева и Робин Гуда, народовольцев
и рыцарей Красной Пресни не дают душевного покоя и нынешней, внешне
стабильной власти, порою, словно при землетрясении, проваливающейся в бездну
небытия. Нужен был какой-то иной ход, связанный с внутренним оправданием
любым человеком правил игры, предложенных властью. Новое и необычайно
лукавое изобретение не заставило себя долго ждать — появилась мораль, ее
нормы, обычаи, традиции, направленные на сохранение существующего, той же
власти человека над человеком выгодного порядка вещей. Мораль вместо
нормального, подлинно человечного поведения всех в самоуправляемом
коллективе — что может быть более коварного и ханжеского. Все эти мысли
нередко вызывают у моих друзей — любителей мудрости, сиречь — философов,
социологов и т. д. почти панический ужас либо слабые завывания о " народной
морали, об " этике угнетенных ", о существовании всегда и везде двух типов
морали. Рассуждая подобным образом, можно договориться до признания морали у
слонов, дельфинов, акул, у любых природных, самоуправляемых по законам
системы коллективов. А меня в порядке предупреждения отнести в разряд
анархистов, сторонников Бакунина и Кропоткина. Что и делают опять — таки
мои доброжелатели, кстати, никогда не читавшие ни того, ни другого в
оригинале.
Полагаю, что нет нужды детально рассматривать процесс возникновения в
человеческом общежитии, которое потенциально могло бы развиться в
нормальную, соответствующую природе человека социальную самоуправляемую
организацию, всех вторичных и подобных раковой опухоли государственных
структур и изощренного до предела идеологического подкрепления и обоснования
законности незаконной власти. Незаконной — ибо она всегда была и остается
способом узурпирования прав и ограничения свободы, граничащим с ее
уничтожением. Все это уже сделали лучшие, светлые умы человечества,
стремившиеся осознать тайные причины несвободы свободного по природе, от
рождения человека, но повсюду оказавшегося в цепях. Осознать и
соответственно - объяснить и появление того Левиафана, который в итоге
придушил и деформировал нормального человека до крайней степени
перерождения, которая стала ныне почти всеобщей социальной реальностью и
вызывает ужас всех перспективно мыслящих и тонко чувствующих людей.
Вот о нем, переродившемся до предела в условиях утонченного и
изощренного исторического камуфляжа и ставшего величайшим злом во Вселенной
вопреки впечатляющим, а порою и ошеломляющим достижениям в самых разных
сферах социального бытия и жизненного комфорта, то - есть о парадоксе
торжества в человеке нечеловеческого начала в оптимальных условиях его
материального развития и пойдет у меня разговор с тобою, мой вдумчивый
читатель. Моя тайная надежда - на твое терпение, без которого не раскрыть
животворящую силу любого парадокса.
Раздумья мои о современном человеке имеют под собой весьма солидную
историческую опору — представление мыслителей, художников, вероучителей
прошлого о всесторонне и гармонически развитом человеке, которого я и
называю Homo divinas. Вопреки постепенно нараставшей дьяволиаде массового
человека, они из века в век отрабатывали это представление и передали его
нам, потомкам как своеобразный завет. Пусть он был и остается мечтой,
утопией, проблеском света в тусклой повседневности реального бытия человека,
но без него жизнь превратилась бы в сплошной кошмар и в бесперспективное
существование человека, опустившего на ступень ниже животного.
Не буду пытаться создавать иллюзию многозначительности, подводя
читателя к основным выводам через лабиринт исторических ассоциаций и
логических хитросплетений. Начну с постулата, который отныне стал моим
убеждением, хотя и весьма крамольным с точки зрения того внутреннего
редактора или, если хотите, идеологического цензора, который по неизбежности
сидит в каждом из нас, прошедших большую, а порою и трагическую школу
идеологических выволочек и философской муштры. Суть этого постулата --
сомнение в том, что единственно возможным путем развития первоначального
человеческого сообщества / працивилизации — назовем его так / было его
перерастание на путь становления и развития государства. Проклиная или
прославляя его как неизбежный этап на пути прогресса человека как
общественного существа, мыслители, художники, вероучители и не предполагают,
что у наших предков был иной, свободный выбор. В значительной мере этому
способствует так называемая историческая наука, главным содержанием которой
преимущественно остается хронография власти.
А ведь свободный выбор действительно был и предопределялся нормальной
природой человека как общественного существа или, как говорится,
совокупности всех общественных отношений. Не было никакой исторической
необходимости в заключении общественного договора, предполагавшего
отчуждения части прав индивида в пользу социума или точнее, в пользу
благодетельной и всеспасительной власти. Узурпация же власти сильнейшими и
мудрейшими власти через насилие не могла породить ничего иного, кроме
насилия, какими бы хитроумными доводами не прикрывались сильные мира сего.
Даже дойдя до спасительного утверждения, что всякая власть — от Бога. Я же
убежден, что власть человека над человеком, будь то самодурство тирана либо
издевательство тупого начальника над принужденными к повиновению
экономическими и внеэкономическими факторами робкими чиновниками либо
служащими-- от дьявола, сумевшего искусить нашего предка и сбить его с
нормальной для всех живых, природных существ пути. С пути самоуправления,
становления и развития саморегулирующейся социальной системы, исключающей
государство как орган насилия, породивший ныне безмерное перерождение
человека, превращение его в ошибку социальной природы.
Сразу же возникают два коварных и отнюдь не праздных вопроса.
Первый: были когда-нибудь в прошлом подобные реальные попытки
человека стать подлинно социальным, то - есть свободным, а не манипулируемым
живым, природным существом Проще говоря, существом, не выламывающимся за
коренные принципы нормальной жизни. Второй: верно ли, что отказ от
этих попыток / безотносительно к причине такого отказа / в пользу
государства в итоге привел к порождению массового человека, к необходимости
вновь и вновь рассуждать о Homo divinas как о потенциальной и
нереализованной возможности, в конечном итоге — как об удобной для темных
сил уловке перенести все в плоскость обсуждения неких абстрактных и
прекраснодушных идеалов, не затрагивающих чьи- либо корыстные интересы. Даже
самые зловещие тираны любят такие рассуждения и упражняются на бумаге в
словоблудии о свободе человека и о гармонии в обществе. Вспомним Цезаря,
Фридриха Великого, Екатерину Вторую.
Начнем с первого, отнюдь не простого вопроса. Полагаю, что в
исследованиях историков, этнографов, археологов есть достаточное количество
фундаментальных ценнейших наблюдений и научных выводов, свидетельствующих о
правоте моей постановки проблемы. Конечно, очень сложно реконструировать в
деталях / особенно затрагивающих духовную сферу бытия / организацию
общественной жизнедеятельности навсегда ушедших в небытие людей. Здесь в
немалой степени нам могут помочь дошедшие до нас легенды и мифы, вероучения
древних и их космогонические представления. Они, безусловно, заполняют тот
пробел, который предопределен отсутствием письменных источников. Столь же
большим подспорьем оказывается многовековая эпопея борьбы за свободу, всегда
порождавшая / пусть — кратковременные / социальные модели человеческого
самоуправления без властного насилия. Нет нужды еще и еще раз вспоминать в
этой связи о том, что эти модели лежали в основе всех великих вероучений,
что по сути дела их обобщением были утопические воззрения в любую эпоху, в
свою очередь побуждавших думающих людей искать соответствующие таким
воззрениям организационные социальные структуры, формы рационального
самоуправления. Реализованными они оказывались лишь в образных построениях
художников, обладавших таинственной силой воплощения идеалов — в зримые
картины, да в подвижнической деятельности педагогов, пытавшихся
преобразовать мир, изменяя детей.
Борьбы против государственных форм могло и не быть, если бы подобные
модели не открывали угнетенным и обездоленным реального пути освобождения.
Ведь все в прошлом так или иначе прорастает в будущее, генетически связано с
ним и поэтому действительно нет ничего нового под Луной. Не новы и искания
человечеством условий реального общественного самоуправления как
единственной гарантии свободы.
Подтверждением фактического существования альтернативного развития
общественного человека может служить хотя бы тот поразительный факт, что
вопреки всем проявлениям социальной нетерпимости и насилия до наших дней
дошли в первозданной неприкосновенности племена и народы, отрицающие во имя
свободы государство и предпочитающие жить по законам самоуправления. Думаю,
что далеко не случайно владыки так называемых цивилизованных наций именуют
их " дикими ", а посему — достойными истребления. Те, кто надевает ныне
тогу гуманистов и ратует за права человека, истребили миллионы индейцев в
Северной Америке с таким же тупым равнодушием, как и бизонов; они же, эти
радетели гуманности, уничтожили африканские цивилизации, просуществовавшие
тысячелетия, а их свободных и гордых граждан превратили в рабов на
плантациях " развитых " государств или же загнали в резервации; они же не
пожалели триллионы долларов, чтобы разделаться идеологически и политически с
Советами в России, созданными рабочими и крестьянами - как уникальными по
значению органами самоуправления и деформированными бездарными политиками и
традиционными " государственниками ".
И все же в итоге владыки мира, обладающие ныне невиданными ранее
рычагами и орудиями насилия, в том числе — информационным оружием,
абсолютно бессильны перед поборниками подлинной свободы. Не случайно по
пескам Сахары кочуют миллионы туарегов, с презрением отвергающих дары тех
цивилизаций, которые неизбежно превратят их в лакеев, официантов, мусорщиков
на улицах мегаполисов. Не случайно " уход " из ада западной цивилизации все
чаще и чаще становится нарастающим социальным валом исканий альтернативного
государству пути общественных самоуправляемых организаций. В том числе — и
в форме всевозможных монашеских организаций, противоречащих канонам
ортодоксальной, поддерживающей государство насилия церкви любого толка.
Более того, в многоплановых и порою до удивительных по неожиданности ростках
общественного самоуправления в самом центре тех цивилизаций, которые
основаны на беспределе государственной власти, мощи которой могли бы
позавидовать самые страшные тираны-властители прошлого. В этой связи нельзя
не удивляться поразительной тупости власть имущих в так называемых развитых
странах, а проще говоря — в странах, паразитирующих на нищете и бедности "
развивающихся стран ", которым не дано в силу политических амбиций
предугадать, чем станут в будущем эти тропы альтернативного государству
исторического пути человека, прорастающие у них под боком все чаще и
активнее.
Что касается второго вопроса, то он непосредственно подводит нас к
осмыслению парадоксального обстоятельства. Его суть в том, что вопреки всем
усилиям владык мира на разных отрезках нашей краткой человеческой истории
единообразие власти не привело и не могло привести к унификации нашей живой
природы. Проще говоря, никому и никогда не удавалось добиться тотального
превращения любого человека в животное / я имею здесь в виду негативную
характеристику, которую мы всегда используем в повседневной речи, оперируя
этим термином /. Рядом с животным в обществе, то - есть обыденным человеком
всегда существовал и человек как нормальное общественное животное, которого
мы с полным правом называем Венцом творения в иерархии природы.
О том, что такого превращения всего человечества в обыдленное стадо
никогда не было, да и не могло быть в прошлом, с исчерпывающей полнотой
доказала современная наука во всех ее профессиональных ответвлениях. Об этом
свидетельствует и высокая художественная культура, равно как и позиция
представителей великих вероучений, всегда активно противостоявших в лице их
лучших представителей сатанинским взглядам на человека. Но не может его быть
и теперь, когда власть, на первый взгляд, стала всесильной благодаря
историческому опыту, несметным богатствам, сосредоточенным в ее руках, а
также тому принципиально новому обстоятельству, на которое обратил внимание
профессор С. П. Расторгуев, отметивший, что делегирование властных
полномочий в странах, определяющих новый мировой порядок, осуществляется на
базе информационных технологий. А это куда страшнее, чем все достижения
тирании за всю историю человечества.
Безусловно, власть всегда добивалась подчинения своим зловещим целям
толпы, массы. Той самой толпы, которая, выдав Христа, вопила: " Распни его!
". Того самого скопища полуживотных, йеху, которые не только наслаждалась
зрелищем пыток и казней мучеников, единственной виной которых всегда была их
неординарность, но и сами всегда было готовы растерзать их, побить камнями,
громить лавки иноверцев либо подталкивать невинные жертвы к печам газовых
камер. Того быдла, которое в дурмане " национального интереса ", "
восстановления попранной исторической справедливости ", а то и в
гипнотическом состоянии всеобщей истерии сбрасывает простые и прекрасные
трудовые одежды, меняя их на серые, унылые шинели и идет, все круша на своем
пути, опьяненное запахом братской, человеческой крови. Вчитайтесь еще и еще
раз в Бертольда Брехта, Ремарка, Хемингуэя — и вы посмотрите на
непрерывные, человеком порождаемые кровавые вакханалии глазами Homo divinas,
для которого любое, самыми возвышенными целями оправданное самоистребление
человечества является следствием ошибочной социальной природы. Вдумайтесь в
простой вопрос — где и когда люди, яростно истреблявшие друг друга,
добились какой — либо практической выгоды для себя? Никогда! А тот факт,
что провокаторы от власти всегда остаются в бесспорном выигрыше, человек
обыденный почему — то сразу забывает, чтобы сразу же начать истребление
себе подобных.
Но подчинение толпы власти, которое характерно для информационной
цивилизации под сенью водородной бомбы, ни с чем прошлым несравнимо. Оно
носит тотальный и универсальный характер. Тотальный потому, что власт
...Закладка в соц.сетях
