Жанр: Фантастика
Властители рун 2. Братство волка
...ерное,
вчетверо больше, чем мне говорили. Чтобы избрать всех, не хватит недели.
Вместе с дымом костров ветер доносил на вершину холма музыку. Слышно было треск
копий, скрещенных в поединках, и одобрительные крики зрителей. Биннесман тоже
разглядывал лагерь, когда подскакал Хроно. Все три лошади после недолгой быстрой скачки
тяжело дышали.
И вдруг Габорн заметил еще кое-что. В небе над долиной появилась огромная стая
скворцов, где были тысячи и тысячи птиц, похожая на ожившую тучу. Скворцы метались, то
разворачивали назад, то взмывали вверх. Словно они заблудились и искали теперь спокойного
пристанища на земле, но не могли найти. Скворцы часто летают так осенью, но эта стая
выглядела чересчур странно, будто заколдованная.
В следующее мгновение Габорн услышал крики гусей. Он взглянул на Вай, которая
вилась среди зеленых полей подобно серебряной нитке. В миле от берега вверх по течению
реки в ста ярдах над водой клином летели гуси. Крик их был необычно резким.
Биннесман выпрямился в седле и повернулся к Габорну.
- Ты тоже понял, не так ли? Это понимаешь невольно.
- О чем ты? - спросил Габорн.
Хроно кашлянул, как бы собираясь задать вопрос, но ничего не сказал. Летописцы говорят
редко. Властители Времени, которым и служат Хроно, запрещают им вмешиваться в события.
Однако сейчас Хроно явно проявил любопытство.
- Это Земля. С нами говорит Земля, - сказал Биннесман. - С тобой и со мной.
- И что же она нам говорит?
- Пока не знаю, - честно признался Биннесман. Он поскреб бороду и нахмурился. - Но
она говорит именно так: кролики и мыши начинают беспокоиться, птицы меняют направление,
гуси кричат громче обычного. Она что-то пытается сказать Королю Земли. И ты растешь,
Габорн. Растет твоя сила.
Габорн изучающе смотрел на Биннесмана. Лицо чародея окрасил странноватый румянец,
похожий цветом на его мешковатое одеяние. Принц почувствовал запах трав, которые тот
хранил в своих непомерных карманах, - цветов липы, мяты, огуречника, чародейской фиалки,
базилика и десятка других. На первый взгляд Биннесман мог бы показаться обыкновенным
симпатичным старичком, если бы не печать мудрости, которая лежала на его лице.
- Я проверю. Ночью мы узнаем еще кое-что, - заверил он Габорна.
Но тревога не оставляла Габорна. Он решил собрать военный совет, но хотел понять
сначала природу угрозы, о которой его предупреждала Земля.
Втроем они спустились в глубокую ложбину между холмами, которая на прошлой неделе
выгорела дочерна.
Здесь, у подножия холма, на обочине Габорн увидел женщину, которую принял за
старуху, закутанную с головой в шерстяное одеяло.
Когда по дороге застучали конские копыта, старуха подняла глаза, и Габорн увидел, что
она вовсе не стара. Наоборот, это была молодая девушка, почти девочка, и он ее знал.
Неделю назад Габорн повел свою "армию" из замка Гровермана в Лонгмот. "Армия" эта
состояла из крестьян, мужчин, женщин и детей, и нескольких старых солдат, которые гнали
стадо в двести тысяч голов. Пыль над равниной, которую подняло стадо, должна была
отпугнуть Лорда Волка Радж Ахтена и задержать нападение на Лонгмот.
Если бы тогда Радж Ахтен догадался, что это всего лишь хитрость, из злобы он убил бы
всех - даже детей и женщин. Молодая женщина, которая сидела сейчас у подножия холма,
шла с ними вместе. Габорн хорошо ее запомнил. В одной руке она держала тяжелое знамя, в
другой - грудное дитя.
Под Лонгмотом она вела себя храбро и самоотверженно. Габорн всегда радовался, если
ему удавалось помочь таким людям. Но все же он удивился тому, что она - простая
крестьянка, у которой вряд ли есть лошадь, - оказалась всего через неделю здесь, в
предместьях замка Сильварреста, более чем за две сотни миль к северу от Лонгмота.
- Ваше величество, - сказала девушка, склонив голову в знак почтения.
Габорн понял, что она не случайно сидит на обочине, а ждет именно его. На охоте он был
три дня. Долго же она просидела здесь!
Женщина поднялась на ноги, и Габорн увидел, что ноги у нее в дорожной грязи. Значит,
она проделала весь путь от Лонгмота сюда пешком. Правой рукой она покачивала дитя. Она
поднялась, сунула руку под накидку, чтобы отнять от груди насытившегося ребенка и прикрыть
себя как полагается.
Не раз лорды, оказавшие помощь в битве, приходили к нему искать милости. Крестьян,
которые поступали бы так же, Габорн встречал очень редко. Но эта женщина явно чего-то от
него хотела, причем очень сильно. Биннесман улыбнулся и сказал:
- Молли? Молли Дринкхэм? Ты ли это? Девушка застенчиво улыбнулась, а чародей
спешился и подошел к ней поближе.
- Да, это я.
- Очень рад, покажи-ка мне своего ребенка, - Биннесман взял из се рук младенца и
принялся разглядывать. Ребенок, темноволосый, не более двух месяцев от роду, сунул в рот
кулачок и, зажмурившись от удовольствия, энергично его посасывал. Чародей ласково
улыбнулся.
- Мальчик? - спросил он. Молли кивнула.
- Как похож на отца, - пробормотал Биннесман. - Очень славный! Веррин гордился
бы им. Но что ты делаешь здесь?
- Я пришла посмотреть на Короля Земли, - сказала Молли.
- Что ж, посмотри, - сказал Биннесман. Он повернулся к Габорну и представил
девушку: - Ваше величество, это Молли Дринкхэм, которая жила когда-то в замке
Сильварреста.
Молли вдруг застыла, побледнев от страха, словно только сейчас поняла, с кем
заговорила. "Может быть, она так робеет, потому что теперь я Король Земли", - подумал
Габорн.
- Прошу прощения, сэр, - сказала Молли срывающимся голосом. - Надеюсь, я не
отвлекаю вас... я знаю, еще рано. Вы, наверное, и не помните меня...
Габорн спешился, чтобы встать с ней вровень и чтобы она почувствовала себя свободно.
- Не отвлекаешь, - сказал он мягко. - Ты проделала долгий путь из Лонгмота. Я
помню, как ты помогла мне. У тебя должна быть серьезная причина, чтобы прийти сюда, и я
хочу скорее услышать твою просьбу.
Молли застенчиво кивнула.
- Видите ли, я думала...
- Говори, - сказал Габорн, бросив взгляд на своего Хроно.
- Видите ли, я не всегда была кухаркой у герцога Гровермана, - сказала она. - Мой
отец был конюшим короля Сильварреста, а я жила в замке. Но я опозорила себя, и отец отослал
меня на юг.
Она взглянула на ребенка. Незаконнорожденный.
- Неделю назад я была вместе с вами, - продолжала она, - и я знаю, что если вы -
Король Земли, к вам должна была перейти сила Эрдена Геборена. Иначе вы не стали бы
Королем.
- Откуда ты это знаешь? - спросил Габорн тоном, выдавшим его беспокойство. Он не
хотел, чтобы она попросила о невозможном. О делах Эрдена Геборена ходили легенды.
- От Биннесмана, - сказала Молли. - Я, бывало, помогала ему сушить травы, и он
рассказывал мне всякие истории. И я знаю, что если вы стали Королем Земли, значит,
наступают скверные времена, потому Земля и дает вам силу найти Избранных - Избранных
рыцарей, которые будут сражаться бок о бок с вами; силу решать, кого вы возьмете под свою
защиту, а кого - нет. Эрден Геборен заранее знал, когда его людям угрожала опасность, и
заранее их предостерегал. Вы наверняка тоже обладаете таким даром.
Теперь Габорн понял, чего она хочет. Она хочет жить и значит, хочет быть Избранной.
Габорн посмотрел на нее долгим взглядом и на этот раз увидел не только круглое личико и
приятную фигурку, скрытую темной одеждой. Не только длинные темные волосы и ранние
морщинки вокруг голубых глаз. Зрение Земли открыло ему глубину ее сердца.
Он прочел в нем любовь к замку Сильварреста и любовь к человеку по имени Веррин,
главному конюху королевских конюшен, погибшему от удара копыта. Он увидел, как страшно
ей было оказаться в замке Гровермана и заниматься там черной работой. От жизни теперь она
хотела немногого. Хотела вернуться домой, показать матери свое дитя - вернуться туда, где
она узнала тепло и любовь. Он не увидел ни хитрости, ни жестокости. Она гордилась своим
незаконнорожденным сыном и горячо его любила.
Габорн знал, что и прибегнув к Зрению Земли, он не в состоянии разглядеть сразу душу до
дна. Если бы он смотрел на женщину хотя бы час, тогда он узнал бы ее лучше, чем она сама. Но
времени было мало, а он и сейчас увидел достаточно.
Габорн расслабился. Поднял левую руку.
- Молли Дринкхэм, - произнес он заклинание мягким голосом, - я избираю тебя. Ты
избрана и находишься под моей защитой на все грядущие темные времена. Если когда-нибудь
ты услышишь мой голос, прислушайся. Я приду сам или направлю тебя в безопасное место.
Дело было сделано. Габорн сразу же ощутил силу заклинания, ощутил мгновенно
возникшую связь и ставшее уже привычным напряжение, благодаря которому он узнает об
угрожающей ей опасности и сможет ее предупредить.
Молли почувствовала то же самое, и глаза ее широко распахнулись, а лицо покраснело от
смущения. Она опустилась на одно колено.
- Нет, ваше величество, вы меня не так поняли, - сказала она. На руках она держала
младенца. Кулачок мальчика выпал изо рта, но тот спал и этого не заметил. - Я хочу, чтобы вы
избрали его и однажды сделали своим рыцарем!
Габорн даже вздрогнул, настолько смутила его эта просьба, и посмотрел на ребенка.
Похоже, эта женщина с детства воспитана на рассказах о великих подвигах Эрдена Геборена и
потому многого ждет от Короля Земли. И она не знает пределов его возможностей.
- Ты многого не понимаешь, - мягко попытался он объяснить. - Избрать ребенка
нелегко. Теперь, когда я избрал тебя, тебя видят мои враги. Я воюю не с людьми и даже не с
опустошителями, я воюю с невидимыми Силами, которые движут ими. Избрание подвергает
тебя великой опасности, я не знаю, смогу ли я вовремя прислать тебе помощь, и тогда тебе
придется позаботиться о себе самой.
Мои силы слишком малы, а враги слишком многочисленны. Ты должна помогать себе,
помогать мне вытащить тебя из опасности. Я... я не могу сделать это для ребенка. Я не могу
подвергать его такой опасности. Он не сможет себя защитить!
- Но ему нужен кто-то, кто бы его защитил, - сказала Молли. - У него нет отца, -
мгновение она ждала ответа, потом взмолилась: - Пожалуйста! Пожалуйста, изберите его ради
меня!
Габорн внимательно всматривался в ее лицо, и щеки его горели от стыда. В поисках
поддержки он переводил взгляд с Биннесмана на Хроно, словно феррин, застигнутый в темном
углу на кухне.
- Молли, ты просишь о том, чтобы я позволил ребенку, когда он станет взрослым, стать
моим воином, - Габорн запнулся. - Но до этого еще нужно дожить! Грядут темные времена
- мир еще такого не видел. Когда это случится - через месяц, или, может быть, через год,
неважно. Твой ребенок еще не сможет сражаться.
- Тогда изберите его для чего-нибудь другого, - сказала Молли. - По крайней мере,
если над ним нависнет опасность, вы об этом будете знать.
Габорн посмотрел на нее со страхом. Неделю назад в битве за Лонгмот он потерял сразу
несколько человек, которых избрал, - своего отца и отца Шемуаз, короля Сильварреста.
Смерть каждого из них ударила его в самое сердце. Он никому не рассказывал про это чувство,
даже себе, но это было, словно... они вросли корнями в его тело, а их вырвали, оставив
зияющие темные пустоты, которые никогда не заполнятся. Потерять их было все равно что
потерять ногу, которая никогда не вырастет снова, и принц никак не мог избавиться от чувства
вины. Он чувствовал вину так же, как чувствовал бы ее отец, чьи дети утонули в колодце.
Габорн облизнул пересохшие губы.
- Я не могу этого сделать. Ты не знаешь, о чем просишь.
- У него нет никого, кто его защитил бы, - сказала Молли. - Ни отца, ни друзей.
Только я. Посмотрите, какой он крошечный!
Она развернула спящего мальчика и шагнула ближе. Ребенок был слабенький, хотя спал
крепко и вид у него был сытый. Дыхание у него было сладкое, как у новорожденного.
- Ступай пока, - вмешался Биннесман. - Если Его Величество говорит, что не может
избрать твоего сына, значит, не может.
Биннесман бережно взял Молли под локоть и развернул лицом к городу.
Молли взглянула на Биннесмана и вскричала с неожиданной злостью:
- Тогда что же мне делать? Ударить головой о камень и покончить с ним? Вы этого
хотите?
Габорн испытал такой страх, словно его швырнули в пучину на милость волн. Бросил
взгляд на Хроно - что напишет тот о его решении? Обратился за помощью к Биннесману.
- Что мне делать?
Страж Земли, нахмурясь, разглядывал ребенка. Он покачал головой.
- Боюсь, ты прав. Избрание ребенка - дело и не разумное, и не доброе.
Потрясенная, Молли сжала губы и отшатнулась, словно вдруг поняла, что ее старый друг
Биннесман стал врагом.
Биннесман попытался объяснить:
- Молли, Земля поручила Габорну собрать всех, кого он в силах защитить. Однако даже
его сил может оказаться недостаточно. С лица земли исчезла не одна раса - вспомни тотов и
даскинов. Люди могут оказаться следующими.
Биннесман не преувеличивал. Земля, явившись Габорну в его саду, рассказала многое.
Пожалуй, Биннесман даже чересчур осторожно разговаривал с Молли, не решаясь открыть всю
правду.
- Земля обещала защищать Габорна, а он обещал защищать вас. Но твоего сына, думаю,
лучше всех защитишь ты.
Чародей сказал Молли то, что решил сделать для всех сам Габорн - доверить Избранным
защиту и спасение других людей. В Гередоне, перед охотой, он избрал столько, сколько смог -
больше сотни тысяч человек, старых и молодых, лордов и крестьян. В любой момент, подумав
о ком-то из них, он мог установить мысленную связь и узнать, где и в какой стороне тот
находится. Он мог отыскать их, когда понадобится, и почувствовать, когда им грозит
опасность. Но их было слишком много! И тогда он решил избирать рыцарей и лордов для
защиты подданных. Он старался избирать их со всем благоразумием и не решился отвергнуть
хилых, глухих, слепых, чересчур молодых или недостаточно умных. Не решился поставить их
ниже других, ибо не мог принести их в жертву своим предрассудкам. Поручив лорду, или отцу,
или матери самим позаботиться о нуждах своих подопечных, он немного облегчил тяжесть,
легшую на свои плечи. Сделал он это в высшей степени тщательно. Он воспользовался Силами,
чтобы обучить лордов, подготовить укрепления и оружие и готовиться к войне.
Молли побледнела при мысли, что защита младенца теперь лежит на ней, и взгляд у нее
был такой, что Габорн испугался, как бы она не упала в обморок. Молли знала, насколько
слаба, знала, что не в силах защитить его должным образом.
- Я помогу тебе, - в утешение предложил Биннесман. Еле слышно он пробормотал
какие-то слова, смочил палец слюной и, встав на колени, окунул палец в пыль на краю дороги.
Потом поднялся и старательно вывел пальцем на лбу ребенка руну защиты.
Но и это не утешило Молли. По щекам ее потекли слезы, и плечи сотряслись от рыданий.
- Если бы это был ваш ребенок, - взмолилась она, - неужели вы его не избрали бы? Не
избрали бы и тогда?
Габорн понял, что она права. И Молли прочла ответ на его лице.
- Я вам его отдам... - предложила она. - Если хотите, пусть это будет ваш свадебный
подарок. Я отдам, пусть растет как ваш сын.
Габорн прикрыл глаза. Отчаяние в ее голосе поразило его, как удар топора.
Едва ли он имел право избрать ребенка. Это было жестоко. "Это безумие, - подумал
он, - и если я изберу его, то тысячи других матерей вправе будут просить о том же. Десять
тысяч, сто тысяч! Но что, если я откажусь его избрать и Молли окажется права? Что, если
своим бездействием я обрекаю его на смерть?"
- Есть ли у ребенка имя? - спросил Габорн, ибо не везде незаконнорожденный получал
имя.
- Я назвала его Веррин, - сказал Молли, - так звали его отца.
Габорн посмотрел на ребенка, заглянул глубоко сквозь спокойное личико и нежную кожу
в маленький разум. Там не было ничего, кроме нескольких и еще не осознанных желаний.
Ребенок был благодарен матери за молоко, за тепло ее тела и за то, как сладко она поет,
укачивая его. Но он еще не любил мать, не любил ее так, как она любила его.
Габорн проглотил комок в горле.
- Веррин Дринкхэм, - сказал он тихо, подняв левую руку, - я избираю тебя. Избираю
тебя ради Земли. Да исцелит тебя Земля. Да укроет тебя Земля. Да сделает тебя Земля своим.
Габорн ощутил, как связь родилась и стала набирать силу.
- Благодарю вас, ваше величество, - сказала Молли. Глаза девушки еще блестели от
слез. Она повернулась в сторону замка Гровермана, готовая идти домой пешком две сотни
миль.
Но едва она сделала первый шаг, Габорну стало страшно; Земля предупредила его о том,
что девушке грозит опасность. Если она пойдет на юг, она погибнет. Что именно случится в
пути - нападут ли разбойники, или она заболеет, или же ей выпадет какой-то другой еще более
ужасный жребий, он не знал. Но предчувствие было таким же сильным, как в день гибели его
отца.
"Молли, - подумал Габорн, - на этом пути вас ждет смерть. Повернись и иди в замок
Сильварреста".
Она остановилась, повернула к нему вопрошающие голубые глаза. Мгновение
поколебалась, потом развернулась и побежала на север к замку Сильварреста так, как будто за
ней гнался опустошитель.
Глаза Габорна наполнились слезами признательности.
- Умница, - прошептал он. Он боялся, что она не услышит предупреждения или
последует ему не сразу.
Хроно, сидевший на своем белом муле, перевел взгляд с Габорна на девушку.
- Это вы развернули ее?
- Да. - Вы почувствовали, что южное направление опасно?
- Да, - снова ответил Габорн, не желая признаваться в своих страхах. - Во всяком
случае, для нее. И, повернувшись к Биннесману, сказал:
- Не знаю, сумею ли я защитить его. Я не хотел, чтобы так вышло.
- У Короля Земли тяжелая ноша, - сказал Биннесман. - После битвы в Кэр Фаэле на
теле Эрдена Геборена, говорят, не было ни одной раны. Может быть, он умер от того, что у
него разорвалось сердце.
- Ты меня утешил, - язвительно сказал Габорн. - Я хочу спасти этого ребенка, но не
знаю, лучше ли для него то, что я его избрал.
- Может быть, не стоит придавать этому такое значение, - сказал Биннесман, словно
допуская мысль, что даже самые тяжкие усилия его не помогут спасти человечество.
- Нет, я обязан верить, что это важно, - воспротивился Габорн. - Обязан верить в то,
что этот ребенок стоит борьбы. Но как спасти всех?
- Спасти все человечество? - сказал Биннесман. - Это невозможно.
- Тогда мне нужно понять, как спасти большинство, - Габорн оглянулся на Хроно,
летописца, который следовал за ним с детства.
Одетый в скромное коричневое платье ученого, тощий, как скелет, тот смотрел на него
немигающими глазами. Но когда Габорн взглянул в его сторону, Хроно виновато отвел глаза.
Предчувствие, которое испытывал Габорн, вселяло в него беспокойство, и он знал, что
Хроно, если бы захотел, мог бы помочь.
Но Хроно, отказавшийся от имени и от себя ради служения Властителям Времени, не
хотел говорить.
Те, кто посвятил себя Властителям Времени, не имели права вмешиваться в события,
однако Габорну приходилось слышать рассказы о Хроно, которые отказывались от обета.
Габорн знал, что далеко на севере, в монастыре за Орвинном, на островах живет второй
Хроно - тот, с чьим разумом слит разум Хроно Габорна. Они жили единым разумом - что
было великим искусством, которое редко практиковалось вне монастыря, ибо это приводило к
безумию.
Хроно Габорна был "Свидетелем", Властители Времени поручили ему наблюдать за
Габорном и записывать его слова и поступки. Спутник, "писец", он был летописец, который
заносил все события жизни Габорна в книгу, которую можно будет прочесть только после его
смерти.
Монастырские писцы жили бок о бок и, конечно, делились друг с другом сведениями.
Они знали все, что происходит у Властителей Рун.
Потому Габорн был уверен в том, что и его Хроно известно многое, но делиться этим он
не желает.
Биннесман перехватил взгляд, которым Габорн одарил Хроно, и сказал вслух:
- Если бы мне пришлось отбирать семена для нового сада, уж не знаю, старался бы я
сохранить их побольше или оставил только самые лучшие.
Глава 2
Случайные знакомые
Дом в деревушке Стожки, которая стояла посреди скучных, унылых равнин Мистаррии,
казались похожи на гнилые полуразвалившиеся пни, но зато там был постоялый двор, а
Роланда ничего больше не интересовало.
Он въехал в Хэйс после полуночи, когда спали даже собаки. Край неба на юго-западе
полыхал огнем. Часом раньше Роланд повстречал одного из королевских дальновидцев, у
которого было с полдюжины даров зрения, и тот сказал, что это извержение вулкана, но вулкан
был слишком далеко, и в степи стояла тишина. Свет огня, отразившись от нависшего дыма и
пепла, залил небо красноватым заревом. От ярких сполохов все вокруг приобрело
неестественно четкие очертания.
Каменных домов в деревне было всего пять, да и те крытые соломой. Крылечко у
постоялого двора было изрядно подрыто свиньями, которых держал хозяин. Роланд спешился,
и два борова, тут же проснувшись, хрюкнули и затрусили к нему неспешной рысцой, крутя
пятачками и понимающе подмигивая. Роланд заколотил в дубовую дверь, где на косяке висел
прибитый к косяку символ Праздника Урожая - облезлая деревянная фигурка Короля Земли, в
заново подкрашенном зеленом платье, с венком из дубовых листьев на голове. Вместо
обломившегося посоха кто-то вложил в руку короля пурпурную веточку цветущего тимьяна.
Открывший дверь толстый хозяин в заляпанном переднике был грязный под стать своим
свиньям. При одном взгляде на него Роланд тотчас решил уехать отсюда без завтрака. Но
выспаться было нужно, и на ночлег он остался.
Комнаты были переполнены беженцами с севера, и Роланду досталось место в постели,
где уже дрых здоровенный детина, от которого несло чесноком и пивом.
Но постель была все же лучше сырой земли, так что Роланд не стал спорить, оттеснил
соседа к стене, отчего тот перестал храпеть, и попытался уснуть сам.
Попытка не удалась. Минуты через две здоровяк перевалился на бок и снова громко
захрапел. Во сне он закинул на Роланда ногу и обнял. Рука у него была крепкая, словно у
человека, который владел даром силы.
Роланд свирепо шепнул:
- Отвали, если не хочешь остаться без руки.
Здоровяк, борода у которого была до того густая, что в ней запросто могла бы спрятаться
белка, приоткрыл глаза и при тусклых отсветах далекого огня, мелькавших в затянутом бычьим
пузырем окне, увидел Роланда.
- О, прошу прощения, - извинился он. - Я подумал, жена.
Он отвернулся и немедленно захрапел.
У Роланда несколько отлегло от сердца. Не хватало еще в этой тесноте стать содомитом.
Роланд повернулся на бок, предоставив соседу согревать спиной спину, и вновь
попытался заснуть. Но через час тот снова подкатился поближе и обнял Роланда. Роланд ткнул
его в грудь острым локтем.
- Черт побери, женщина! - отодвигаясь, раздраженно проворчал здоровяк сквозь
сон. - У тебя одни кости.
"Лучше спать на голых камнях в чистом поле", - пробормотал про себя Роланд.
И тут же его сморил глубокий сон.
Но спал он недолго и вскоре проснулся оттого, что опять оказался в кольце рук,
огромных, как бревна, и сосед целовал его в лоб.
В окне стоял тусклый рассвет. Глаза у соседа были закрыты, дышал он глубоко и, похоже,
крепко спал.
- Ну уж теперь ты меня извини, - сказал Роланд, взялся за его бороду и как следует
дернул. Потом отпихнул от себя темноволосую голову. - Я ценю нежные чувства, но
остерегись выказывать их мне. Прошу тебя.
Человек открыл налитые кровью глаза и тупо уставился на Роланда. Роланд подумал, что
он сейчас, устыдившись, принесет свои извинения.
Но сосед неожиданно побледнел, и в глазах его мелькнул страх.
- Боринсон? - вскричал он, мгновенно придя в себя. Вжавшись в стену всеми
тремястами фунтами своего веса, здоровяк съежился и задрожал, будто ожидая, что Роланд
вот-вот его ударит. - Как ты здесь оказался?
Это был огромный черноволосый человек с густой проседью в бороде. Роланд никогда его
не видел. "Я проспал двадцать один год", - подумал он.
- Мы знакомы? - спросил он в надежде, что тот наконец представится.
- Знакомы? Да ты едва не убил меня, хотя, должен признаться, я это заслужил. Я был
последним ослом. Но потом я раскаялся, и теперь я осел только наполовину. Ты что, не узнаешь
меня? Я барон Полл!
Роланд не встречался с ним никогда в жизни. "Он спутал меня с моим сыном, Иварианом
Боринсоном, - понял Роланд, - с сыном, о котором я узнал только после пробуждения".
- Ах вот оно что, барон Полл! - весело сказал Роланд, ожидая, что сейчас тот поймет
ошибку. Не может же быть, чтобы сын оказался так похож на него, с такой-то огненно-рыжей
шевелюрой и белой кожей. Жена у Роланда была довольно смуглая. - Рад тебя видеть.
- И я рад, что ты рад. Как тебя понимать, прошлое забыто? Ты простил... кражу
кошелька? Ты можешь это забыть?
- Что до меня, то уже забыл, да так, будто мы никогда и не встречались, - сказал
Роланд. Слова его только озадачили барона.
- Слишком уж ты стал великодушен... После той трепки, которую я тебе задал... Ты
ведь наверняка потому и пошел в солдаты. Значит, можно сказать, ты у меня в долгу. Верно?
- Трепки... - отозвался Роланд, удивляясь, что собеседник все еще не заметил ошибки.
О сыне он не знал ничего, кроме того, что тот стал Капитаном Королевской Стражи. -
Пустяки. Ведь я же выдал тебе не меньше, чем получил, верно?
Барон Полл посмотрел на Роланда, как на сумасшедшего. И гадать было нечего - сын
явно получил больше.
- Ладно... - с подозрением сказал Полл. - Я рад, что мы помирились. Но... как тебя
занесло на юг? Я думал, ты на севере в Гередоне.
- Король Ордин погиб, - мрачно сказал Роланд. - Радж Ахтен напал на них в
Лонгмоте. Наших погибло тысячи.
- А принц? - побледнев, спросил Полл.
- Насколько мне известно, с принцем все хорошо, - ответил Роланд.
- Насколько тебе известно? Но ведь ты же его телохранитель!
- Именно поэтому я и спешу к нему возвратиться, - сказал Роланд, поднимаясь с
кровати. Он накинул на плечи свой новый дорожный плащ из медвежьей шкуры, натянул
тяжелые ботинки.
Барон Полл молча переместился на край кровати и оглядел пол.
- А где твой топор? Где лук? Не хочешь же ты сказать, будто отправился в путь
безоружный
...Закладка в соц.сетях
