Ярость on-line

АЛЕКСАНДР РОМАНОВСКИЙ
ЯРОСТЬ ON-LINE
Курт Страйкер - получеловек-полузверь. Он Волк, прирожденный убийца. Он
одержим жаждой мести, но его используют в своих интересах. Орден Черепа -
могущественный гангстерский клан, чей предводитель мечтает о господстве во всем
Мегаполисе, и "Всадники апокалипсиса" - противоборствующая группировка. Два титана
обречены на столкновение. Страйкеру, оказавшееся в эпицентре тайной и жестокой войны
между преступными кланами, предстоит уничтожить главу "Всадников", о котором известно
лишь то, что он обитает не в обычной реальности, а в киберпространстве и будто бы почти
неуязвим... ПОЧТИ.
Курт Страйкер сидел, раскинувшись, на заднем сиденье. Водитель не произнес ни
слова; молча крутил баранку. Бритый затылок мерцал в полуметре от Курта.
За окном проносилось Гетто, расстреливало ночь тысячами разноцветных огней. Неон,
витрины, голограммы. Лица прохожих были похожи на яркие маски, изображающие
мифических чудовищ. Если, конечно, в мифах присутствуют популярные торговые марки...
Логотипы перетекали с одного лица на другое.
Автомобиль несся сквозь царство потребления. Серый, неприметный драндулет.
Малолитражка. В Ордене таких единицы, и все они использовались сугубо в "оперативных"
целях. Не для праздных выездов, нет. Невольно Курт представил, какой могла быть машина
"штатного киллера". Эдакий монстр, увешанный черепами, изукрашенный
фосфоресцирующем пламенем - "ВОЛК № 1".
Тут Курт поправил себя: монстром считался бы не транспорт, а тот, кто внутри.
А как его самого можно назвать - после того, что в голове крутился сумбур,
пульсирующий и образами. Пулеметные очереди, спешное бегство сквозь "саунд" и слякоть
кислотных огней. Но Курт вновь запятнал душу чужой кровью. Сразу нескольких жертв.
Бандиты... Мужчины... Что ж, рано или поздно это бы с ними все равно случилось. Но ... Это
уже слишком. Волк вновь почувствовал Череп. Сволочь. Некстати вспомнились слова из
какого-то дурацкого фильма - о том, что убить женщину гораздо труднее, чем мужчину.
Теперь Страйкер знал наверняка: не труднее. Иначе. Ему приходилось убивать, но женщину
- впервые. И это - сущий кошмар.
"Штатный киллер" чувствовал себя отвратно, словно с ног до головы вывалялся в
грязи. Не снаружи - такую грязь легко смыть, - изнутри. Душ здесь бессилен.
Волк поймал себя на мысли, что, наверное, ему было бы легче, не окажись девушка
такой красивой. Прекрасный цветок, жестоко сорванный когтистой лапой... Курт думал, что
свыкся с убийством - точно дикий зверь. Но теперь он знал, что нет. Пока еще нет. Это
обнадеживало и... пугало. Почти исчезнувшая надежда.
Сколько еще ему придется убивать? Сколько кровавых сделок предстоит заключить с
собственной совестью? Курт не знал. Догадывался лишь, что
Всегда будут причины, компромиссы и мнения... Убить, чтобы сохранить свою жизнь,
спасти кого-то еще. Чтобы получить шанс отомстить - и снова убить...
Мысленно Волк вернулся к тому, с чего все началось.
Тогда он убил впервые. Не ради себя, ради сестры - Джейн. Переступил законы
безволосых, наплевал на Заветы Волчьего племени. Пошел против общества - не только
общества в целом, но и общества внутри Общества; против Стаи. Что ж, он понимал тогда,
что делает, но просто сидеть и смотреть, как умирает сестра, не мог.
Найти заказчика не составило труда. Собственно, пришлось немного потрудиться,
чтобы отыскать человека, который, в свою очередь, нашел бы заказчика, "мокрых" дел. Не
мог ведь Курт Страйкер объявление (хотя такая мысль у него промелькнула) в Сети!
Посредник обнаружился в Клоповнике - трущобном районе, окруженном страшными
слухами.
Лысый Хью. Это имя Волк вспоминал с отвращением.
Но в момент заключения контракта он ни о чем не догадывался. Хью назначил ему
встречу с непосредственным заказчиком. Тот, насколько Курт понял, был какой-то
влиятельной шишкой из Улья. И собирался "убрать" то ли конкурента, то ли соседа.
Впрочем, Курта это не волновало, как не волновал тогда и моральный аспект происходящего.
Хотя видеть перед собой человека, который, судя по всему, не впервые заказывал убийство,
показалось Курту удивительным. А еще его удивил сам вид безволосого - тот одевался и
держал себя так, точно всю жизнь прожил в Техасе. Форменный ковбой. Так Курт
впоследствии и будет его называть - Ковбой. Никак иначе. Свое имя безволосый хранил в
секрете.
Сказано - сделано. Курт выполнил заказ. Это оказалось не трудно. Во всяком случае,
не так трудно, он думал. Ну, несколько трупов: "мишень" и охрана (неизбежные жертвы).
Разодранные глотки. Ручьи крови на асфальте... Эти люди никогда не видели живого
метаморфа. Даже, вероятно, и не знали, что бывают такие существа. Что же касается Курта,
то он впервые попробовал человеческой крови.
Племени гласили, что Волк, сделавший это, впредь не остановится. Будет убивать,
чтобы заглушить страшную жажду. В каком-то смысле эти сказки оказались правдивы.

Однако в тот момент подобные вещи Курта не тревожили. Его заботило лишь одно:
Джейн ДОЛЖНА ЖИТЬ. Он вернулся в Убежище и, испортив отношения с доброй
половиной Стаи, забрал сестру. Так, уставший, с чувством досады, с больной волчицей на
плече, Курт навсегда покинул дом. Тогда, впрочем, он еще об этом не догадывался.
Запретный город находился на изрядном расстоянии, но путь показался Волку чрезвычайно
коротким. Его толкала вперед
Блуждая среди теней, ночных призраков и неясных шумов, они прибыли в Запретный
город. Место произвело на Курта неизгладимое впечатление. Если другие районы Гетто
(включая даже Клоповник, в особенности Клоповник) с наступлением ночи клокотали,
бурлили и пульсировали миллионами огней, то Запретный город более походил на кладбище.
Не тихий и смиренный погост, а такое, где бродят неуспокоенные души.
Но именно в этом мрачном месте Курт встретил единственного безволосого, который не
стремился причинить ему зло. У этого странного человека один глаз был нормальный, а на
месте другого стоял электронный имплантат (вещь, являвшаяся нормой в Запретном городе).
Был он то ли хозяином, то ли сотрудником подпольной клиники, вероятно, одной из сотни
подобных заведений. Только в таком месте волчице могли оказать медицинскую помощь, за
которую следовало платить деньгами, а не своей свободой.
Джейн погрузили в недра машины - электронного чудовища с сотнями огоньковдиодов.
Там, в стерильной глубине, началось лечение. Тяжелое время для опухоли.
Пока длилась процедура, Курт решил сбегать в Убежище. Он хотел все объяснить Стае,
может, повиниться. Увы, все вышло иначе. Убежище утопало в крови. Кровь была всюду -
на полу, на стенах, на потолке. Мертвые волки глядели в вечность слепыми глазами. Кто-то
тут побывал, кто-то столь могущественный, что сумел истребить целую Стаю. Курт едва не
сошел с ума от горя и ярости. Разгадка нашлась просто: Волк обнаружил у себя на плече
крохотного "жучка". Вероятно, он-то и привел убийц в Убежище. Курту вспомнилось, как
Ковбой "дружески" похлопал его по плечу.
Все было ясно. Незадачливого киллера обвели вокруг пальца.
Но скрежетать зубами времени не было. Курт помчался в Запретный город, но опоздал
на считаные секунды. Убийцы покидали клинику - безволосые в форме охраны Ярусов.
Волк убил их всех, но его гнев не смог помочь сестре. Ни даже доктору с электронным
имплантатом. Их прикончили точно зловредных насекомых.
В голову пришла мысль о самоубийстве, но нет, решил Курт, еще не время. Сначала
надо отомстить. И он поклялся отыскать убийц, убить их... Во что бы то ни стало. Даже если
для этого потребуется взобраться на вершину Улья.
Ковбой. Вот кто за всем этим стоит.
Курт вернулся в Клоповник, рассчитывая, что Лысый Хью поможет в поисках убийцы.
Как оказалось, это было не самое мудрое решение. Волка поджидала ловушка. Курт одолел
Хмыря и Шило, телохранителей Хью, но лишь для того, чтобы встретиться с более сильным
противником. Безволосых оказалось много. Они были прекрасно тренированы, оснащены и
использовали незнакомую тактику. Курта предполагалось взять живьем. Силы были слишком
неравны.
Так Волк оказался на Подворье, в странном и зловещем месте, где процветало рабство.
Местных жителей называли "гладиаторами", но они были простыми рабами... Их бросали в
Яму, где эти люди сражались за собственную жизнь.
И Курт тоже стал одним из них. Его тюремщиком был безволосый: Хэнк по прозвищу
Таран, бывший гладиатор и безжалостный боец.
Он гонял и муштровал Курта изо дня в день, сгоняя с метаморфа по семь ведер пота.
Тренировал, упорно натаскивал на то, что, по мнению безволосого, у Волка получалось
лучше всего, - убийство. От рукопашного боя до обращения с холодным оружием. Именно
последним - мечами - орудовали в Яме. Вскоре Курт испытал на собственной шкуре,
каково быть гладиатором. Он вновь убивал...
Машина подскочила на "лежащем полицейском". Курт вздрогнул.
И вновь воспоминания окутали его, обволокли, будто заботливая рука подоткнула
одеяло. Мысль Волка пронзала другие, глубинные наслоения его памяти. Точь-в-точь как
геологический бур вгрызается в земную кору, вскрывая все новые пласты. Вот меловой
период, вот мезозойская эра... Ископаемые и призраки прошлого.
Курт Страйкер повергал одного противника за другим. Клоповник дотоле не знал (и,
вероятно, не узнает) такого гладиатора. Таран напрягал фантазию и связи, стараясь отыскать
"волчонку" достойных противников. Но вскоре поток денег начал иссякать. Благосостояние
Хэнка зиждилось на ставках, а вскоре о подвигах метаморфа был наслышан весь Клоповник и
никто не хотел ставить на бойцов, обреченных на поражение. Курту вспомнилось, как
гладиаторы падали под его мечом, как на песок хлестала горячая кровь, а толпа бушевала,
приветствуя любимца. Эти вопли преследовали "штатного киллера" по сей день - в ночных
кошмарах. Он помнил, как арену устилали мертвые тела. Все они были убиты им. Один за
другим.

Посреди окровавленных тел возвышался единственный, по-настоящему сильный
противник. Волкодав, боевой киборг. Бронированная туша попирала память Волка подобно
стальному монументу. Изломанные трупы обступили гиганта со всех сторон - словно
немощные, но упорные волны, штурмующие острый риф.
Случилось то, что и сам Курт считал чудом, - он пробил броню, ввинтился в хрупкое
нутро машины. Клинок сломать значительно труднее, нежели электронную схему.
Таран пополнил кубышку на кругленькую сумму. После этого, как безволосый ни
тужился, разыскать для Курта еще одного противника не удалось. Впрочем, у Хэнка
появились иные проблемы. Волк представлял себе этот период довольно смутно: хозяин
Подворья не посвящал его в свои дела. Как бы там ни было, кое-какие слухи достигали
"волчонка". Кое-что он видел своими глазами... Вернее, кое-кого - Черепа, главу одной из
наиболее крупных гангстерских группировок Большого гетто. Гангстер лично явился на
Подворье и о чем-то говорил с Тараном.
Охранники судачили, будто шефа, то бишь Хэнка, призвали к королю. Представления
Курта о феодализме были весьма смутными. Еще менее разбирался он в иерархической
структуре Клоповника. Однако слово "король" говорило само за себя. Таран, стало быть,
являлся вассалом. Его вызвали на аудиенцию, о цели которой Волк мог лишь гадать.
Действительно, на один день Хэнк оставил Подворье. Где он побывал, что делал, Курт
не знал, но подозревал, что происходящие события напрямую касаются его мохнатой
персоны. К этой догадке его подталкивал не запущенный эгоцентризм, отнюдь. Череп явился
на Подворье не случайно и не с дружеским визитом. Он не стал бы марать башмаки пылью
Клоповника - в этом Курт был уверен. Да и этот король...
Впрочем, долго терзаться незнанием Волку не пришлось. Таран просветил его лично,
сообщил, что собирается продать метаморфа, словно вещь или животное, да не кому-нибудь,
а Черепу. Мол, сперва Хэнк не собирался этого делать, но в конце концов его "прижали к
стенке". Гангстер заявил, что выставит в Яме бойца, которого Курту не победить. Поэтому,
по словам Тарана, он избавил "волчонка" от печальной участи. Отказаться же от проведения
боя Хэнк не мог: на этом настоял король.
А королям отказывать не принято...
Все время, пока Курт находился на Подворье, он носил ошейник, и не какую-то там
цепь или полоску кожи, а хитроумный электронный аппарат. Всякий раз, когда Тарану
казалось, что метаморф ведет себя не так, он без раздумий пускал в ход пульт управления - и
в шею Волка вонзались тысячи электрических игл. Максимальное напряжение, по-видимому,
Курта попросту убило бы. Собственно, поэтому Курт и оставался на Подворье. Ошейник не
давал ему и шагу ступить.
В день же, на который была намечена сделка, Волка подвергли самому глубокому
унижению. Помимо ошейника, его удостоили финальным атрибутом рабства. Хэнк где-то
раздобыл металлическую клетку, куда и поместил питомца... Дабы соблюсти формальности.
Сделка предполагала куплю-продажу, причем с самовывозом.
Контрагентами выступали Таран и, соответственно, Череп. Глава Ордена явился на
Подворье, похоже, в сопровождении половины своей группировки. Хэнк не ожидал подвоха.
Поведение гостей стало для него изрядным сюрпризом. Завязался бой. Охранники Подворья,
вооруженные лишь холодным оружием, быстро уступили бандитам.
Таран скрылся бегством. Перед исчезновением он решил расквитаться с "волчонком" (в
конце концов, ведь из-за этой мохнатой бестии он лишился всего). Но ошейник впервые дал
осечку. Немногим позже Курт узнал, что это случилось вовсе не из-за неисправности
ошейника. Просто Череп притащил с собой так называемую "глушилку" и, памятуя о
коварстве Тарана, насытил эфир множеством помех.
Гангстеры бросились в погоню, но догнать Хэнка не удалось. С того самого дня Курт
мечтал с ним встретиться. Расплатиться за месяцы издевательств, боли и унижений.
Волка доставили в Контору - штаб-квартиру Ордена. В подвале, похожем на морг
(подвал играл еще и эту роль), Череп доходчиво объяснил, чего именно он ждет от этой
встречи и как намерен использовать Страйкера. Роль "штатного киллера" до недавнего
времени - оставалась вакантной. Метаморф, разумеется, подходил.
У Курта не было выбора: отказаться он не мог. С него сняли ошейник, но Череп
придумал нечто иное, много более опасное и изощренное... Ошейник не годился по ряду
причин (ограниченный радиус действия, вероятные поломки и т. д.). Но в сосуды головного
мозга Курта была запущена крохотная субмарина, начиненная взрывчаткой.
Микроскопического заряда не хватило бы даже для того, чтобы оторвать мизинец, однако
детонация в полушарии мозга означала мгновенную смерть.
Помимо взрывчатки, субмарина несла в себе радиоприемник. Череп уверял, что ему
достаточно послать один-единственный сигнал, и тот отыщет Страйкера где угодно, хоть на
другом конце Мегаполиса. Импульс отправится в путь и в том случае, если гангстер умрет.

Таким образом Череп заручился верностью Курта, предотвратив заодно вероятные
покушения на самого себя. Волку не оставалось ничего иного, кроме как покориться.
И вот теперь Курт Страйкер снова убивает, отрабатывая жалованье. На его лапах кровь
новых жертв. Ради кого он убивает? Ради себя, ради Черепа? Ради мертвецов, жаждущих
отмщения? Курт не знал. Он порядком запутался.
Золотистые локоны в кровавой луже. Вытаращенные глаза. Смерть и забвение.
Совершив причудливый кульбит, мысли Волка обратились к настоящему. Он убийца
поневоле на службе бандитского Ордена. Убийца по рождению, но не по призванию.
А ведь это - только начало...
И война началась.
Подобно тому, как начинались величайшие войны в истории - с убийства отдельного,
условно невинного персонажа. А следом - пехотные полки переходили границы, танки
прорывались на минные поля, бомбардировщики и истребители кружили над мирными
городами... Все это человечество видело не раз и не два.
Гангстерская война, впрочем, была несколько иной. Такие войны шли ежечасно по всей
планете - в переполненных, захлебывающихся собственными отходами городами и в
человеческих сердцах (захлебывающихся гневом, злостью и алчностью). Они вспыхивали
мгновенно, как свеча в двигателе внутреннего сгорания, а затем затухали, оставляя лишь
газообразные продукты горения. Подобную борьбу вели и огромные, конкурирующие друг с
другом корпорации, разве что это напоминало скорее величественное сражение титанов,
которое могло длиться десятилетиями, тогда как на обдумывание нового удара уходили
многие годы. Война же гангстерских банд больше походила на яростную крысиную возню в
какой-нибудь помойке.
На счету Ордена это было далеко не первое столкновение. Чтобы выжить в Гетто,
группировка не могла стоять на месте. Требовалось постоянно находить пути для развития,
расширения зон влияния и фактической территории. Нередко поиски приводили к границе
соседа. И тогда вопрос заключался лишь в том, кто ударит первым.
Череп не любил выжидать. Чтобы осуществить блицкриг, так называемую
молниеносную войну, требовалось обезглавить конкурирующую банду, оставить ее без
руководства. А затем раздавить, смять и ощипать, как курицу с отрезанной головой,
носящуюся по двору. Вначале это планировалось следующим образом: Череп вызывает
конкурентов на "стрелку" (примитивное столкновение "стенка на стенку", подробно
охарактеризованное в старом фильме "Банды Нью-Йорка"), а затем применяет сложную
схему с использованием снайперов и обходных путей. Глава Ордена, впрочем, не мог
рассчитывать на то, что предводитель "Всадников апокалипсиса" явится на "стрелку"
собственнолично, - для этого, по слухам, он был слишком стар. Однако метущиеся и
паникующие приспешники могли с потрохами выдать местонахождение лидера. В этом
случае Череп напустил бы на него своего нового киллера - легендарного Волка, уже
заслужившего в Гетто определенную репутацию.
Курт обо всем этом не знал, когда, прибыв из "Лавины", отрапортовал об окончании
дела, и... накинулся на Черепа с упреками. В его сбивчивой речи можно было проследить
несколько линий, связанных сомнительной логикой:
1) Череп поступил крайне неумно, заранее не осведомив Волка о том, кто являлся
истинной целью;
2) Череп поступил очень подло, подставив Волка таким коварным образом;
3) Череп, наконец, заблуждается касательно того, что Волк станет безжалостно убивать
ради для него женщин, детей и стариков.
Выслушав все до конца, Череп спокойно ответил:
"... Разумеется, я мог бы поручить тебе убить кого-то другого. Но это, увы, не
произвело бы и малой доли должного эффекта (за исключением, разумеется, ликвидации
самой главной шишки). Мало того, что "мишень" занимала в иерархии "Всадников" один из
руководящих постов (что свидетельствует только о том, что лучшие годы банды давно
миновали), она к тому же является... прошу прощения, являлась весьма и весьма
привлекательной женщиной. Следовательно, кто-то на вершине к ней небезразличен. Убрав
красотку, мы предприняли столь дерзкий шаг, что проигнорировать его будет очень
непросто. Возможно, именно это толкнет главную шишку на какую-нибудь глупость,
благодаря чему мы наконец-то нащупаем его старую дряхлую задницу... Что же до твоих
предпочтений... Ты убьешь любого, на кого я укажу, будь это женщина, старик или ребенок!"
И Череп был прав. Курт не мог совершить ничего такого, что не понравилось бы
гангстеру. Микроскопическая субмарина, начиненная взрывчаткой, продолжала дрейф в
запутанном лабиринте кровеносных сосудов. Волк был здоров, будто бык, но и ему
приходилось всерьез остерегаться инсультов...
Загвоздка была в том, что Ордену никак не удавалось определить точное
местонахождение предводителя "Всадников". Разумеется, у Черепа имелись на сей счет коекакие
догадки, но проверять их все было бы крайне нецелесообразно. Кроме того, не имело
смысла рисковать Волком понапрасну. Череп знал, что не найдет другого метаморфа.

Поэтому Курт получал лишь такие задания, которые не смогли бы выполнить без его участия.
Ликвидация золотоволосой красавицы стала тому подтверждением. Однако ожидаемой
реакции глава Ордена так и не дождался.
Вообще никакой.
"Всадники апокалипсиса" молчали, не предпринимая ровным счетом ничего. Точно
дерзкое убийство не имело к ним никакого отношения. Ошибки быть не могло - все, кого
Череп считал конкурентами, давно узнали о том, что Орден принял на службу мета-морфа (в
основном эта информация просочилась благодаря самим же "черепам"). Бойня в ночном
клубе также не оставляла сомнений. Но в таком случае почему "Всадники" молчат? Череп
возмущался - мол, это против всех законов и правил. Конкуренты должны были выдвинуть
Ордену претензии или прямые обвинения в том порядке, какой предполагался при
разрешении конфликтов между гангстерскими бандами.
Но ничего этого не произошло. Глава Ордена разумно считал, что выдвигать претензии
самому было бы несколько преждевременно. Поэтому он решил выждать, затаиться и
наблюдать. Он подозревал: странное затишье в стане противника вызвано тем, что
"Всадники" готовят ответный удар.
Охрана Черепа была усилена той же ночью, когда Волк предпринял свою
беспрецедентную акцию. Собственно, аналогичным образом поступили многие другие
криминальные боссы (в угаре гнева "Всадники" могли вцепиться не в ту глотку), хотя
опасаться, по сути, следовало не им, а их ближайшим "заместителям" - неписаные правила
гласили, что ответный удар не может превышать первоначальный по силе. В народе этот
обычай именовался "глаз за глаз, зуб за зуб". Поэтому Череп спал спокойно.
Но вот прошла целая неделя, а "Всадники апокалипсиса" не выказывали ни желания
покарать обидчиков, ни, на худой конец, простого негодования. Для Черепа такая
невозмутимость была хуже всего. Он-то ждал официального вызова, чтобы незамедлительно
явиться на "стрелку". Тянуть резину дальше не имело смысла.
Кто мог сказать, что затеяли "Всадники"?
И тогда Череп развернул полномасштабную войну. Это была заурядная гангстерская
мясорубка, почти рутина. С погромами, избиениями и убийствами, что являлось скорее
исключением из правила, нежели правилом. Сезон охоты на гангстеров был открыт. На каком
основании? Никаких оснований, по сути, не требовалось. Разве большинство граждан,
рассматривающих голограммы вечерних новостей, понимали все, что им показывали?
Масштабы гангстерских войн были значительно скромнее.
Между Орденом и "Всадниками апокалипсиса" существовало небольшое и в то же
время весьма важное различие. Гангстерские шайки Мегаполиса базировались на общих
принципах (таких, как жесткая иерархия, дисциплина, конспирация), но осуществляли свою
деятельность по-разному. Череп был консерватором до мозга костей, хотя никому в том не
признался бы. Он сколотил свою банду из нескольких приятелей (эта история была достойна,
как минимум, головизионного сериала) и год за годом приобретал все более весомый
авторитет в преступном мире Гетто, пока не вошел в десятку - эдакий бандитский хит-парад
- наиболее влиятельных и могущественных гангстеров. Учитывая масштабы Мегаполиса,
это говорило о многом.
Консерватизм создателя закономерно передался самому творению. Орден Черепа был
традиционной, старомодной бандой в полном смысле этого слова - здесь не жаловали
новшества, но свято хранили традиции (частенько - в ущерб собственной выгоде). "Черепа"
промышляли всем тем спектром сомнительных занятий, с которых все начиналось в старом
Чикаго. А именно: контрабандой спиртного, сигарет и драгоценных металлов;
распространением наркотиков через разветвленную дилерскую сеть; содержанием
подпольных игорных домов; кражей разнообразных материальных благ - от денег до
автомобилей (последние обрабатывались в мастерских и мгновенно сбывались); грабежом и
разбоем; мошенничеством, - от уличных "разводил" до махинаций с ценными бумагами на
бирже. Не гнушался Орден и вполне законных дел, таких, как ресторанный бизнес,
сотрудничество с профсоюзами, купля-продажа топлива, недвижимости и т. п.
Чурался Орден лишь одного - высоких и запредельно высоких технологий. Это не
поддавалось разумным объяснениям, потому как, по мнению Волка, "черепа" упускали
солидные прибыли. Причина могла быть лишь одна - Череп, подобно профессору
Преображенскому, отвечал просто и незатейливо: "не хочу". В силу некоей причины,
которую он держал глубоко в себе, глава Ордена категорически отказывался иметь что-либо
общее с хай-тековыми порождениями кремниевого века. Картина получалась следующая:
Череп, сидя на мешках с наркотой и ящиках с контрабандным пойлом, упрямо воротил
физиономию от киберпространственной деки.
Что до "Всадников апокалипсиса", то они стремились к виртуальным звездам сквозь
голографические тернии. В понимании духа времени их банда была куда прогрессивнее,
нежели Орден. Эти парни (и девицы) спешили сграбастать все, что имело какое-либо
отношение к высоким технологиям - не только дорогие игрушки, но и чистую, не
запятнанную материей информацию. Перечень занятий был обширен: нелегальная торговля
"железом" и "софтом", запрещенными к гражданскому обороту; пиратские странички в
Сети, распространяющие (за скромную плату, разумеется) информацию самого
разнообразного толка - от музыки и порнографии до детальных инструкций по
изготовлению взрывных устройств; полуофициальные Сеть-бары, где любой желающий
(опять-таки почти бесплатно) мог подобрать сим-стим конструкт на свой вкус (каким бы
извращенным он ни был); лаборатории и студии, в которых упомянутые конструкты
изготовляли; скупка и продажа краденой информации; обучение начинающих хакеров;
профессиональный взлом массивов с целью хищения чьей-либо интеллектуальной
собственности; беззастенчивая торговля имплантатами, шунтами, протезами - тем, чем
модная молодежь стремилась напичкать собственные тела - и т. д. и т. п. О некоторых
пунктах этого "бюджета" Череп, вероятно, даже не догадывался. "Всадники" были своего
рода феноменом.

Опасались они одного - задевать сферу компетенции Запретного города. Как, впрочем,
и остальные. Город являлся тайной во плоти, вещью в себе. Кроме того, даже при
колоссальном желании коснуться сферы его компетенции было бы весьма затруднительно.
Все, что имело какое-либо отношение к хирургическому или генетическому вмешательству в
биологические тела, априори относилось к одному-единственному району Гетто. По степени
концентрации материальных ценностей Запретный город мог соперничать с самими Ульями.
Но на то он и считался Запретным... Составить ему конкуренцию могли только недосягаемые
лаборатории в тех же Ульях. Раздобыть оборудование, требующееся для подобных
изысканий, было столь же непросто, как и найти нужных специалистов.
Поэтому "Всадники апокалипсиса" ограничивались металлом, пластиком, а также
байтами, витающими непосредственно в воздухе - нужно лишь протянуть руку и взять. Но и
традиционные для гангстеров доходные отрасли, нужно заметить, не остались без внимания.
"Всадники" тоже открывали рестораны, дискотеки, бары, сбывали краденое, прокручивали
махинации с металлоломом, гидропоническим зерном...
Последнее давало относительно малую долю доходов, но, как ни странно, занимало
Черепа в первую очередь. Откажись "Всадники апокалипсиса" от старомодных,
традиционных способов дохода, и конфликт был бы исчерпан. Суть проблемы состояла в
прозаической конкуренции. Однако если деловые люди привыкли решать споры в
арбитражном суде, то гангстеры поступали немного иначе.
Война разразилась без предупреждений, без каких-либо официальных заявлений. Все,
впрочем, восприняли это как должное. Бандиты, что с них взять? Орден ударил первым
(собственно, если считать "Лавину", то удар был вторым), разгромив один из ресторанов,
принадлежавший "Всадникам". Помимо клиентов и обслуги, внутри находились несколько
гангстеров - боевики или "оперативники", пушечное мясо. Все они с тяжелыми побоями
были спешно перемещены в ближайшую реанимацию. Сам же ресторан подвергся
катастрофическому разгрому.
Водка горит хорошо.
И понеслось. Не проходило и дня, чтобы Орден не трепал конкурентов. Сеть-бары,
лаборатории, склады "железа", коммуны юных киберкрыс... На третий день "Всадники"
точно очнулись. Были жестоко разгромлены два бара и одно подпольное казино. Последнее
- с участием бульдозера. Бейсбольные биты, что налетчики бросили на месте побоища,
были липкие от крови. Череп бродил среди обломков, бранясь и сокрушенно качая головой.
Курт - в связи с серьезным обострением ситуации - был временно причислен к охране
начальства (по сути, единолично заменяя таковую), а потому следовал за Черепом почти
неотступно. Это оказалось небезынтересно.
Такого поворота глава Ордена не ожидал. Похоже, он невольно повторил ошибки
диктаторов, развязывавших захватнические войны. Свято убежденные в своем
превосходстве, они всерьез рассчитывали на то, что противник сразу капитулирует или, по
крайней мере, не окажет сопротивления, едва завидев победоносные войска. Но "Всадники"
тоже были не лыком шиты. Шестеро "черепов", охрана заведения, получили множественные
травмы. Один спасся бегством и по сотовому вызвал подмогу. Но когда таковая явилась, все
в казино было уже разгромлено.
Череп велел в спешном порядке усилить охрану всех заведений, складов и прочих мест,
"подведомственных" - Ордену. Но это не особо помогло - попросту не хватало людей. Куда
бы "всадники" ни пришли, их было значительно больше, чем охраны. Орден терпел
огромные убытки. "Всадники" громили злачные места, грабили грузовики с ценным грузом
(от медного лома до контрабандной водки), накрывали дилерские сети по сбыту наркотиков...
Череп скрежетал зубами, но пресечь злодейство не мог.
Один раз, благодаря жиденьким утечкам информации из стана противника, Ордену
удалось застать налетчиков врасплох. Изумление "всадников" не знало предела, когда из
вроде бы совершенно безобидного на вид кабачка выскочили две дюжины разъяренных
"черепов", вооруженных битами, стальными прутами, кастетами и другим холодным
оружием. Поражение "Всадников" было гарантировано.
Эта скромная победа дала Ордену передышку и возможность для маневра. Череп
незамедлительно усилил натиск на противника. Традиционная ориентация, помимо всего
прочего, обусловила мощный силовой момент. В частности, Орден считался многочисленней.
Соответственно, в нем состояло много больше исполнителей - простых боевиков, чьими
руками вершились темные дела. Череп панически боялся конкуренции (внутри собственной
группировки в том числе). "Всадники" же делали упор на светлые головы, которые не всегда
имели в своем распоряжении крепкие кулаки. Это помогало вести бизнес, ослабляя, с другой
стороны, группировку физически. Так что Орден не терял надежды.
Как говаривал Череп:
- Боевой дух силен как никогда! Мы еще повоюем!
Но Курт, бесшумно исследуя коридоры штаб-квартиры Ордена, слышал и менее
оптимистичные высказывания. Кое-кто из боевиков ворчал, что, дескать, им "эта война
поперек глотки стоит. Пора с этим завязывать!". Впрочем, беседовали на подобные темы
лишь в обществе доверенных товарищей, да и то вполголоса. Бунта на корабле пока не
предвиделось. Мало того, что все боялись Черепа (он-то, по большому счету, и воплощал
собой весь Орден целиком), - на страже его интересов стоял грозный метаморф. Убийца
убийц, как его за глаза называли. В положении Волка не имело смысла проявлять
инициативу. Он присматривался, прислушивался, запоминал.

А гангстерская война тем временем набирала обороты, словно огромный паровоз,
несущийся по рельсам, - все быстрее и быстрее, опережая свист собственного котла...
Что касается полиции или другой исполнительной власти, то Нижнее гетто и прежде,
пытаясь нащупать опору в лице государства, лишь чудом не падало в пучину анархии.
Департамент полиции охотнее интересовался тем, что происходило в благоустроенных
Ульях, предоставив "нижним" решать проблемы, как им заблагорассудится. От закона и
гражданских прав остались одни названия. Закон исполнялся лишь тогда, когда за ним
маячила карающая длань. Если угроза репрессий исчезала, улетучивался и смысл поступать
так, как предписано законом. В общем, в Гетто право скатилось до первобытного уровня -
обычаев и общепринятых правил. "Нижние" выдумывали и соблюдали только такие законы,
какие сами желали соблюдать. Химеры, появившиеся на свет, были достойны докторской
диссертации (что, кстати, кто-то в Ульях уже сообразил).
Впрочем, нельзя сказать, что полиция отсутствовала в Гетто как таковая. Полиция в
Гетто имелась (более того, ее сотрудники получали плату). Просто она не бросалась в глаза.
Легавые предпочитали стоять в стороне и наблюдать, как граждане разрешают споры
наиболее приемлемыми для них способами. К чему мешать добрым людям? Гангстерская же
война представляла собой феерическое зрелище.
Если бандиты порвут друг другу глотки, остальным будет только лучше, - таким,
вероятно, был бы итог социологического опроса, если бы кто-либо догадался его провести.
По здравом размышлении выходило, однако, что это не вполне верно. Территория не будет
пустовать. Приход новых хозяев и передел собственности всегда связан со слезами и кровью.
Череп был плох, но кто-то мог переплюнуть и его.
Эти "кто-то" составляли компанию полиции, облюбовав места на галерке. Другие
бандформирования проявили завидную дальновидность и стойкость, не позволяя втянуть
себя в драку. Череп помалкивал, поэтому Курту пришлось искать ответы самому. Авторитет
Черепа имел достаточный вес, чтобы позволить Ордену заручиться поддержкой "коллег".
Быть может, Череп гарантировал, что не станет требовать этой поддержки, если остальные
гангстеры откажут в помощи "Всадникам"? Последние пытались обрести союзников, но
безуспешно. Орден представлял собою грозную силу. Уничтожив "Всадников", он мог
расправиться с теми глупцами, кто оказал противнику поддержку, в чем бы оная ни
заключалась...
Бандитские "разборки" транслировали по головидению, - когда журналисты успевали
со своими камерами к месту событий. Букмекерские конторы делали ставки на то, чье
заведение будет разгромлено следующим и кто в конечном итоге выиграет войну. У
враждующих группировок появились даже фан-клубы, словно речь шла о безобидном
футболе. Общий счет грабежей и погромов был довольно изменчив.
Череп не оставлял попыток "нащупать" главу "Всадников", но безуспешно. Дальше так
продолжаться не могло. К исходу третьей недели обе группировки были близки к
истощению. Стычки и погромы случались едва ли не каждый день. "Черепа" роптали, уже
почти не скрываясь, - глава Ордена и сам понимал, что ситуацию следует кардинально
менять. Либо выиграть войну одним решительным броском, либо оставить "Всадников
апокалипсиса" в покое.
Впрочем, альтернатива была чисто гипотетической.
Курт нервно взглянул на часы. "Клиенты" запаздывали. Никто не говорил, что
рассчитать "час X" удастся минута в минуту, но и заставлять себя ждать было невежливо.
Пользуясь непредвиденной отсрочкой, Волк в сотый раз оглядел позиции - казалось,
все в полном порядке. Обнаружить "черепов" было крайне непросто. Боевики притаились в
тени, за оконными проемами, на проржавевших крышах. Курт чувствовал запахи живых,
горячих тел, прилетавшие из тьмы через многие метры. Но, чтобы засечь местонахождение
гангстеров, требовалось хорошенько приглядеться. Кроме того, "человечий дух"
перекрывали прочие, более сильные запахи - к примеру, мусорных контейнеров,
находившихся прямо под позицией Курта.
В рации трещал деловитый радиообмен. Кое-кто обменивался новостями, имевшими к
текущей операции весьма посредственное отношение. Волк закрывал на это глаза. Не следует
проявлять в работе излишнее рвение, подчиненным это не нравится.
Курт ничуть не удивился, когда глава Ордена объявил его старшим. Кто, в самом деле,
мог являть неподдельную преданность, как не тот, чья жизнь постоянно висит на волоске?
Кому Череп мог верить больше, нежели своему личному охраннику, чья жизнь окончится тем
же днем, когда умрет глава Ордена? Кому, в сущности, можно верить больше? Решение
гангстера было весьма предсказуемым, а потому не встретило ни малейшей критики. Никто в
банде не питал к метаморфу ни ревности, ни неприязни, ни чувства конкуренции. По
причинам, изложенным выше.
Как бы там ни было, Волк отнесся к делу со всей серьезностью. Это помогало
развеяться, отвлечься от невеселых мыслей о своем положении. Даже Таран не доверял ему
ничего серьезнее чьего-то убийства на арене. Курт невольно проникся ответственностью,
хотя и сознавал, что это чувство крайне опасно. Да, он твердо намеревался довести операцию
до конца. Думать обо всем так, словно это ему интересно и нужно, было гораздо легче и
приятнее. Череп, конечно, не мог не знать таких вещей.

Вздохнув, Курт постарался сфокусировать мысли на текущих задачах. Так, позиции...
Трое - на крыше, сразу за перекрестком. Четверо - на третьем этаже, напротив. Двое в
"хаммере". Еще один - за контейнерами с гниющим мусором. Сам Волк стоял на балконе
второго этажа. Дома здесь преимущественно пустовали. Немногочисленных и нелегальных
жильцов, облюбовавших две-три квартиры, гангстеры спешно выселили. Это были не
трущобы, нет. Напротив, район находился в обитаемом Гетто и целиком предназначался под
снос. Через какие-то пару лет здесь мог взгромоздиться какой-нибудь фешенебельный
гостиничный комплекс. А пока эта территория формально считалась вотчиной "Всадников".
То обстоятельство, что вооруженный отряд "черепов" перешел границу, никого бы не
удивило.
Впрочем, операция проводилась за завесой строгой секретности. Целью означалась
поимка какой-то высокопоставленной персоны из вражеской шайки. Этот субъект, как Череп
рассчитывал, должен был помочь Ордену наконец-то добраться до "сморщенной задницы",
упоминавшейся выше. Откуда Черепу об этом стало известно, он не рассказывал, а Волк -
не спрашивал. В сущности, ему было наплевать.
Главное, это не женщина, не старик и не ребенок. Курту было достаточно сунуть лапу в
карман, где лежала фотография, чтобы убедиться в том, что это не означенные категории
граждан. "Мишень" предстала в обличье безволосого самого отталкивающего вида - рыхлая
физиономия с тройным подбородком, с обвисшими, как у бульдога, щеками и маленькими
черными глазками, в которых устало тлело пресыщение. Курт, пожалуй, прикончил бы его и
задаром - в свободную минуту. Если б можно было взамен вернуть к жизни златовласую
красотку. Но жизнь отчего-то не предусматривала подобный обмен. К тому же ликвидация не
входила в планы.
Рыхлого гангстера предстояло взять живым. В противном случае зачем он нужен?
Волк единолично разработал схему операции, представил Черепу и получил
безоговорочное одобрение. Затем, прибыв на место, расставил бандитов по означенным в
плане позициям. "Оперативники" не спорили и не возражали, но друг с другом грызлись,
точно цепные псы. Дисциплина в Ордене давно хромала на обе ноги. Впрочем, команды
Курта воспринимались спокойно - то ли гангстеры боялись попасть под волчью лапу, то ли
это была, так сказать, служебная форма ксенофобии (как, к примеру, чернокожие не
воспринимают всерьез белого начальника). Курту хватало того, что никому ничего не
приходилось повторять дважды.
Вдали послышался нарастающий шум моторов. Судя по тому, что бандиты без
передыху болтали в эфире, прислушиваться ко всему остальному им было недосуг.
"Тишина! Они рядом", - бросил Курт в рацию.
Эфир мгновенно обезлюдел. На грани слышимости потрескивала статика помех.
"Черепа" пользовались дорогими шифраторами, но странная активность насторожила бы
кого угодно. В особенности тех, у кого с собой мог оказаться не просто приемник, а мощный
сканер с пеленгатором местонахождения. Главное, думал Волк, отчаянно вцепившись в
перила, чтобы они не свернули... Иначе все пропало - операция будет отложена и вряд ли
состоится в скором будущем.
Череп велел устроить засаду на этом самом перекрестке. Стало быть, главе Ордена было
известно, что "всадники" проедут не где-нибудь, а именно здесь. Все верно, маршруты
разрабатывались заблаговременно. Но откуда Череп знал? Догадок возникало множество.
Однако, как водится, вряд ли объяснение было каким-то уж очень сложным. Скорее всего
кто-то из боевиков связался со штабом и, сославшись на страшный понос, доложил, что
именно сегодня никак не сможет выехать в кортеже.
Он, вероятно, еще не догадывался, что Череп ненавидит предателей. Кого бы Орден ни
взял в заложники - жену боевика, родителей, сестру, двоюродную бабушку с отцовской
стороны - они наверняка мертвы. А предателю не останется ничего иного, как пустить себе
пулю в лоб... Таков бизнес, где не выживает не только слабак, но и вообще никто.
Гул моторов приближался.
Через несколько мгновений Волк мог уже разглядеть черные, лоснящиеся туши о
четырех колесах. Три штуки. Массивные внедорожники "ниссан". На мрачной, тесной
улочке (единственный целый фонарь горел в отдалении дымной свечой) они развили более
высокую скорость, чем позволял здравый смысл. Курт, однако, это не осуждал.
"Черепа" спрятались, слились с окружающим ландшафтом. Курт нагнулся, выглядывая
в узкую щель. Сейчас все решится - остался единственный поворот.
Если свернут...
Внедорожники промчались мимо.
Блестящие туши стремительно росли. Моторы рокотали меж старых стен, далеко
разнося весть о своем приближении. Гладкие корпуса рассекали затхлый, застоявшийся
воздух. Широкие шины вдребезги разбивали зеркальца луж (пробитый водопровод, не иначе
- под Куполом дожди стали мифом), проносились над канавками и выбоинами. Такие
броненосцы не ведали усталости, готовые во что бы то ни стало...

"Сейчас", - подумал Курт.
Из-за мусорных контейнеров выскользнула знакомая фигура. Боевик держал короткую,
тупоносую штуку с непропорционально широким стволом. Водитель первого "ниссана",
конечно, сразу же понял, что это такое. Резко взвизгнули тормоза.
"Череп" нажал на гашетку. Гранатомет выплюнул струю желтого пламени; отдача
опрокинула бандита на асфальт. Что-то округлое, начиненное изрядным объемом
взрывчатки, устремилось к лоснящейся туше. Мгновением позже грохнул взрыв. Переднюю
часть внедорожника окутало пламя. Двигатель вылетел из радиатора и помчался
раскаленным болидом. Лопасти вентилятора продолжали вращаться. "Ниссан", будто
запнувшись о столб желтого пламени, перевернулся в воздухе. Неуклюжее сальто и дикий
грохот, с которым автомобиль опустился на крышу.
Осталось два. В этом, собственно, и заключалась загвоздка. Череп не знал, в котором
"ниссане" находится "мишень". Курт на свой риск решил, что уж никак не в первом. Значит,
второй либо замыкающий. Вероятно, второй. Но это также не являлось истиной в последней
инстанции. Впрочем, менять что-либо теперь, когда дело наполовину было сделано, не
представлялось возможным. Курт поднял голову.
Второй "ниссан" прибавил газу. Третий, напротив, притормозил. Оба все еще
оставались в зоне поражения. Из окон и со старой крыши на них обрушился раскаленный
град. Автоматы грохотали отбойными молотками - уверенно и методично.
Это, вероятно, была классическая засада из секретного учебника (которого Волк не
читал, но прошел ускоренный курс у лучших профессионалов Ордена) по диверсионной
деятельности. Благодаря тому что позиции снайперов располагались над целями, они не
смогли бы подстрелить друг друга даже случайно. Стрельба вместе с тем не была хаотичной.
Каждый в точности знал, где его цель. Лишь трое использовали дешевые боевые патроны,
предназначенные для среднего в колонне "ниссана". Через считаные секунды его покрышки
превратились в жалкие резиновые лохмотья. Четверо "оперативников" палили в
замыкающего - стволы изрыгали тугие огненные выхлопы, более мощные, чем у коллег.
Ничего удивительного, потому как патроны были бронебойными. ("Убийца
полицейских" - так называли этот редкий и очень дорогой боезапас, когда легавые еще
забредали в Гетто). Пули с тефлоновым покрытием изрешетили крышу машины, а также, по
всей вероятности, все то, что находилось под нею. "Ниссан" круто вильнул и врезался в
стену. Из-под неоднократно продырявленного капота струился пар.
Последний еще подавал признаки жизни, хотя и сбавил прыть. Хромированный
"кенгурятник" с лязгом впечатался во что-то обгорелое и покореженное, что мгновения назад
было роскошным автомобилем. "Ниссан", перевернутый взрывом, лежал на спине, будто
беспомощная черепаха. Инерция удара заставила его провернуться вокруг оси, пока
оставшийся близнец пробивал себе дорогу к спасению.
Курт щелкнул рацией:
- "Хаммер" - вперед!
Мгновение спустя за углом взревел мощный мотор. Покрышки сцепились с асфальтом,
бросая бронированное тело вперед. "Хаммер" с визгом вылетел на перекресток, -
массивный, грозный хищник. Черный корпус вручную измалеван скалящимися черепами
(бескомпромиссно выдающими принадлежность броневика) и жарким пламенем.
"Ниссан" тем временем ковылял наперерез. Безнадежно изувеченные диски высекали
из асфальта снопы жирных искр. Автомобиль выехал на перекресток - встреча была
неизбежна.
И она произошла.
"Хаммер" ударил сбоку, коварно и внезапно. Выглядело это внушительно, точно
здоровенный бык, татуированный черепами и объятый пламенем, врезался в противника,
поддел на рога и отшвырнул к стене. Под днищем "ниссана" пульсировали фонтаны искр, -
казалось, там работала бригада сварщиков-трудоголиков.
Автомобиль оказался зажат между "хаммером" и стеной какого-то ветхого здания.
Взревев в агонии, мотор "ниссана" заглох. Боковое окно приспустилось, показался ствол.
Раздалась очередь - пули отскакивали от бронированного быка и увязали в стекле.
Следом раздался одинокий хлопок. Это сказала свое веское слово пневматическая
пушка, расположенная на крыше "хаммера". Стальная "кошка" разбила окно и прыгнула
внутрь. Трос тут же натянулся, крючья надежно впились в край двери.
В наступившей тишине натужно проскрежетало сцепление. Черный бык с усилием сдал
назад. Из-под широких покрышек летели куски асфальта, выдранные дисками "ниссана".
Бронированная махина прибавила газу. Трос натянулся, как струна; "кошка" кромсала
металл. Если кого-то прищемило острыми крючьями, Волк ему не завидовал. Наконец
"хаммер" дрогнул. Дверца вылетела вон из проема, будто пробка из бутылки шампанского.
Бык, объятый языками пламени, замер на месте. Дело сделано.
Курт спрыгнул с балкона. Крышка контейнера с мусором прогнулась, принимая на себя
нешуточный вес. В следующую секунду Волк уже бежал к "ниссану". Дверь, выдранная "с
мясом" и валяющаяся неподалеку, обнажила внутренность салона. Свет не горел, кто-то
шевелился во тьме. Курт прекрасно понимал, что эти "кто-то" вооружены и опасны. Поэтому
боевики получили приказ оставаться на своих позициях, пока Волк лично не изучит
обстановку. На самом деле, не доверяя остолопам - "черепам", Курт намеревался
обезвредить "всадников" сам. Бритоголовые придурки могли, чего доброго, угодить под
пулю или пристрелить "мишень". С каждым прыжком Курт приближался к цели. Автомат
тем временем бранился, выстреливая в темноту смертоносные проклятия. Волк без труда
избегал жужжавших мимо металлических шершней. Стрелок был всего один. К тому же
мастерство его оставляло желать лучшего. (В противном случае Курт избегал бы ранений с
трудом.) Обогнув автомобиль по широкой дуге, Волк перестал скакать, как мартовский заяц,
и помчался вдоль ветхой кирпичной стены. Сквозь лобовое стекло на него уставились
водитель и другой безволосый - выпученные глаза, открытые рты.

Прыжок - и Курт обрушился на крышу "ниссана". Ботинки оставили две овальные
вмятины. Неизвестный стрелок никак не хотел угомониться. Ствол автомата, словно
привязанный, потянулся за Волком. Вместо того чтобы просто вырвать оружие из руки, Курт
схватил запястье безволосого и с усилием потянул. Это, как предполагалось, должно было
вызвать растяжение либо вывих сустава. (Помимо, конечно, потери оружия.) То, что
произошло в действительности, потрясло его до глубины души.
В самом деле, трудно остаться безучастным, когда, применив незамысловатый болевой
прием, вдруг замечаешь, что конечность противника в буквальном смысле отделилась от
тела. Кожа "всадника" снялась с руки, будто перчатка. Глаза Курта, совершившего это
открытие, полезли на лоб. В состоянии сильнейшего шока он уставился на то, что держал в
руке - бледно-розовая кожа, перстень на безымянном пальце, татуировка на предплечье
(свернувшийся кольцами дракон)...
Но не успел Волк отшвырнуть мерзкую штуковину, как его мечущийся взгляд
наткнулся на кое-что иное. Казалось бы, под сорванной кожей (параноидальная ситуация,
однако...) обнаружатся артерии, хрящи, сухожилия и мышцы. Вместо этого Курт увидел
тусклый блеск металла, безумное сияние стали - в руке Джека-Потрошителя был острый
скальпель. "Суставы" согнулись. Металлические пальцы звонко щелкнули.
Этот звук привел Волка в чувство. Размышления над увиденным надо оставить на
потом.
Отбросив кожу безволосого в сторону, Курт сосредоточился на насущных задачах. Одна
лапа залезла под куртку и нашарила в патронташе искомый предмет. Когтистый палец второй
выдернул Чеку. Граната испустила тихое шипение, предшествующее извержению.
Нагнувшись, Курт что было силы зашвырнул ее в салон.
Звякнуло, стукнуло, кто-то вскрикнул. Шипение нарастало. Крики звучали непрерывно.
Подождав еще немного, Волк спрыгнул с крыши "ниссана". Салон заполнял густой дым -
топор впору вешать. Безволосые метались внутри, точно крысы.
Курт вытащил рацию:
- Готовы голубчики. Выходите.
Распахнулись, хлопнули двери. "Хаммер" опустел. К Волку приближалась тяжелая
поступь армейских ботинок. За перекрестком посыпалась старая кладка, жуткая брань
всколыхнула тишину. "Оперативники" оставляли позиции. Курт поморщился.
"Всадники апокалипсиса" тем временем сыпались из "ниссана" - со слезами, кашлем
и причитаниями. Слезоточивый газ разъедал слизистую за какие-то секунды. Если у бандитов
и оставалось оружие, то они напрочь о нем позабыли. Как в общем и о каких-либо
враждебных намерениях. Все, что их волновало, это как избавиться от дикой боли.
Хуже всех пришлось тем, что сидели впереди. "Хаммер" повредил дверцу, выбраться
же с другой стороны мешала стена. К счастью, в Ордене кто-то всегда таскал в кармане
лазерный резак. Захлебываясь слезами и кашлем, "всадники" вывалились наружу.
"Черепа" принялись ходить меж распластанных тел, тыча в морды автоматами. Кое-кто
сверялся с фотографией. "А этот? Не похож? Как насчет вот этого урода?"
Волк вздохнул. Бандитов было пятеро. Четверо охранников и доверенный их стараниям
груз. Физиономии были обезображены гримасами рыданий, что несколько затрудняло
опознание. Но Курт уже понял - все в полном порядке. "Мишень" здесь.
Лежа на асфальте, безволосый представил всеобщему обозрению спину и задницу
(необычайно широкие, нужно отметить). Пиджачок разошелся аккурат по хребетному шву.
Материал впился в жировые складки. Бандит не подавал признаков жизни, и Волк
забеспокоился. У таких толстяков, как правило, слабое сердце...
Двое боевиков с трудом перекатили "всадника" на спину. Курт видел ту самую
обрюзгшую физиономию, что и на фотографии, - тройной подбородок, бульдожьи щеки.
Глаза закрыты.
- Дышит, - доложил "череп".
Волк удовлетворенно кивнул. Прекрасно.
- Грузите в "хаммер". Да поживее.
Бандиты смерили взглядами пузатую тушу. В глазах обоих застыла жуткая тоска.
Возражать, впрочем, никто не решился. Браня на чем свет стоит быстрое питание, двое
"черепов" попытались поднять толстяка. Вскоре выяснилось, что для двоих это непосильная
задача. Все следили за их потугами. Одолеть гравитацию удалось вчетвером.
Когда тушу уволокли к "хаммеру", Курт оглядел остальных. "Всадники" медленно
приходили в себя. "Черепа" держали всех под прицелом. Неподалеку лежала горка изъятого
оружия: шесть пистолетов, три автомата, ножи в ассортименте... Один охранник, впрочем,
еще не расстался с оружием. Волк посмотрел на его руку.
Конечно, протез.
Курт еще таких не видел. Обладатели кибернетических имплантатов, как правило,
выставляли "симбионтов" напоказ, будто модную одежду или хорошее тело. Но их протезы
были легальны либо полулегальны (подлежа обязательной регистрации в органах власти).
Некоторые энтузиасты даже расставались с конечностями, доставшимися им от мамули с
папулей, - ради того, чтобы поставить взамен электронные схемы и холодный металл.

Никто не пытался замаскировать свою "крутизну" (разве что краской и пластиком, но это не
в счет), как не маскировали пирсинг.
Однако лишь очень немногие "модники" могли позволить себе по-настоящему стоящие
вещи. Те кибер-имплантаты, что классифицировались как боевые модели, запрещались к
какому-либо использованию гражданскими - без исключений. В том числе протезы
конечностей. Их изготовляли на предприятиях Министерства обороны по заказам полиции
или боевых частей. Цель была крайне проста: не допустить выхода из строя опытных бойцов,
понесших увечья. Кибернетические руки и ноги обходились значительно дешевле, нежели
демобилизация, пожизненная пенсия и подготовка нового бойца. Вот почему ветераны
войны, как социальная группа, так редко встречались. Ко всему прочему, при демобилизации
у солдата изымался весь государственный инвентарь, включающий форму, оружие и
"симбионтов".
Тем более странно было видеть металлическую конечность, торчащую из порванного
рукава какого-то гангстера. Такие штуки в простом салоне не ставят. Даже в клоаке
Запретного города, по-видимому, разыскать специалистов далеко не просто.
Неудивительно, что "всадник" старался скрыть "ручку" в подобии перчатки. Предмет,
который Курт принял за человеческую кожу, лежал на расстоянии нескольких шагов. К коже
"перчатка" имела не большее отношение, чем туалетная бумага. Пористая резина с
полимерами. Пластиковые ногти, приклеенный к пальцу перстень. И - "татуировка" в виде
дракона, изображающая логотип изготовителя киберпротеза...
Рукопожатию последнего позавидовал бы сам Терминатор. Голографические фильмы
(снятые на деньги военного ведомства, а потому до идиотизма напичканные пропагандой) в
духе "Почему настоящий гражданин должен пройти службу в армии" демонстрировали, как
бравые служаки крошили такими протезами железобетонные балки. Впрочем, "всаднику
Апокалипсиса" не помогла даже чудо-ручища.
Обернувшись, Курт убедился, что "мишень" благополучно разместилась в "хаммере".
Пора.
- Ладно. Приберите здесь, - сказал Волк "черепам".
Те молча кивнули. "Всадники апокалипсиса", оклемавшись, таращились на "черепов"
слезящимися глазами с набухшими капиллярами. Глядели со злостью, отвращением. Но, едва
взгляд фиксировал Курта, как гнев сменялся удивлением. Очевидно, живого Волка они
увидели впервые. Странная ночка, подумал Курт. Все чему-то удивлялись.
Развернувшись, Волк направился к "хаммеру". За спиной рявкнул выстрел, другой.
Курт не обернулся. Кто-то заголосил, слезно запричитал. Его мольбы заглушил третий
выстрел. Дело сделано, боевики "прибирались". Свидетелей не оставлять - цитата из
Черепа. "Словарь излюбленных фраз и выражений", страница №1, с ярко-красной кляксой в
углу. Волк упорно продвигался к "хаммеру", не оборачиваясь.
Жирный "всадник", под чьим весом издохла бы любая кляча, распластался в позе
амебы на заднем сиденье. Дыхание со свистом покидало волосатые ноздри. Курт сел рядом с
водителем, зябко поежился. Взревел мотор. Броневик тронулся с места, миновал перекресток
и устремился вдаль. Волк мягко качался" на сиденье из искусственной кожи.
В зеркалах заднего вида ярко вспыхнул взрыв. Ночь раскололась пополам, дрогнула
ослепительной вспышкой. Эхо протащило над Гетто неповоротливую тушу. "Черепа"
взрывали "ниссаны", всего-навсего. Волк ничуть не удивился бы, узнав, что гангстеры
напоследок выдрали у трупов зубы. Если, конечно, прихватили инструменты. В том месте,
куда держал курс "хаммер", этого добра было с избытком...
Упомянутое место называлось Бастилией.
К архитектурно-культурному памятнику, сыгравшему судьбоносную роль в истории
Франции, данная Бастилия не имела никакого отношения. Общее заключалось лишь в том,
что здесь также содержали граждан против их воли, и, конечно, в названии. Отличие же
состояло в том, что эта Бастилия по-прежнему функционировала. Ее гостеприимные двери
распахнулись для посетителей через несколько веков после того, как революционные
французы взяли приступом Черную цитадель. Собственно, ввиду крайней нужды Череп
основал это "заведение" на седьмом году существования Ордена. С тех самых пор крики,
вопли и стоны не смолкали в мрачных стенах...
Теоретически Курт представлял, куда они держат путь. Прогнившие трущобы вокруг
Центрального Улья; "сектора" преступных группировок, своего рода "домашние поля", точьв-точь
как у футбольных команд; и - территориальный "стадион" Ордена, где ни одна крыса
не смела проскользнуть без ведома Черепа. Штаб-квартира группировки, впрочем,
находилась не здесь, а в одном из фешенебельных районов Среднего гетто. Это объяснялось,
во-первых, более удачным месторасположением (вблизи многих дорожных развязок), а вовторых,
престижем (Череп говаривал: "Партнеры по легальному бизнесу не будут меня
уважать, если я обоснуюсь в дремучей глухомани..."). В трущобах находилось все то, что
Орден пытался до поры до времени скрыть от "легальных партнеров". В частности, Бастилия.

Курт об этом знал, и все-таки реальность превзошла все его ожидания. Он уже бывал
здесь. И не раз. С Купола сорвался огромный кусок воспоминаний и, рухнув вниз, разлетелся
хрустальными осколками. Образы прошлого помчались к Курту сокрушительной волной,
словно какой-то великан вытащил пробку из дамбы...
Безумная гонка сквозь ночные трущобы - такие же обманчиво-спокойные и тихие;
длинный черный автомобиль; черный кожаный плащ; Череп; зловещие блики на педантично
выбритом скальпе... Бандит стоял на крыльце того самого здания, перед которым остановился
"хаммер". Курт удивленно покачал головой.
- Что, Бастилия? - осведомился он у водителя. Бритоголовый глянул в окно. Кивнул:
- Она, родимая. Приехали. - И громко хлопнул дверцей.
Волк вылез следом, недоумевая, как можно называть "родимым" место, где
круглосуточно работает пыточный конвейер. Это, очевидно, являлось побочным следствием
профессии. Нездоровый цинизм, черный юмор, нарочитая грубость и безразличие...
Курт огляделся. Вне сомнений, то самое место. Тог проулок, ведущий к Улью, и...
Казалось, это произошло целую вечность назад. Либо не происходило вовсе. Происходило с
кем-то другим. В таком случае, почему Курт помнил все так отчетливо?
Над Бастилией возвышалась иная твердыня. Настоящая. Французская Бастилия на фоне
Улья съежилась бы и ссохлась от зависти. Персоны, страдающие "гигантоманией", впервые
увидев Улей со стороны, на какое-то время впадали в прострацию. Места, где витали их
помыслы, доверху заполняли колоссальные конструкции - черные колонны
непредставимых размеров, усеянные россыпями разноцветных огней. Там обитали тысячи,
десятки, сотни тысяч людей, которым не было никакого дела до "нижних", копошащихся,
точно тараканы, в трущобах далеко внизу...
Волк вновь взглянул на Бастилию. Мрачное здание казалось исполненным достоинства
и зловещего величия - близость титанического Улья его ничуть не смущала. Как серого
кардинала, притаившегося в тени монаршего трона. При свете дня Бастилия наверняка
показалось бы унылой, серой и невзрачной, но сотни людей, осведомленные о ее
существовании, отнюдь так не считали.
Бастилия, принадлежавшая Ордену, воплощала в себе темницу, долговую яму, а также
мотель (проживание в котором было по карману очень немногим) с дюжиной пыточных
камер. Здесь содержались все те, кого Череп не желал видеть на свободе, но убивать считал
преждевременным. А именно: крупные должники (имевшие глупость влезть в долги к
Ордену), сидевшие в темницах до той поры, пока кто-нибудь не выплатит за них долги и
проценты; заложники, захваченные "черепами" в надежде на выкуп от родственников;
наглецы, посмевшие воровать у Ордена. И - как упитанный "всадник", - похищенные
деятели иных преступных сообществ, в чьей памяти могли содержаться какие-то интересные
подробности. Такое, впрочем, случалось не так часто, чтобы войти в традицию. Прецеденты,
конечно, имели место, но это было скорее исключением, нежели правилом.
Похищения осуществлялись в строгой секретности. Снимались квартиры, подкупались
соседи (если, конечно, события разворачивались не в необитаемых трущобах). О Бастилии
знала любая дворовая крыса. Содержание в ней высокопоставленных гангстеров
представлялось несколько проблематичным. Однако в эту ночь Череп решил сделать
исключение. "Всадник" задержится в стенах Бастилии очень ненадолго - местные
специалисты умеют развязывать языки, а толстяк не походит на стойкого партизана даже
отдаленно. Таким образом, "всадники" не успеют ничего предпринять.
Так, по крайней мере, планировалось.
Волк ждал. Их наверняка заметили, - на зданиях квартала было развешано столько
камер и датчиков, что к Бастилии не подобрался бы незамеченным даже жучок-паучок.
Действительно, ворота - массивные металлические створки - приоткрылись, и из
щели вышли трое крепких, вооруженных автоматами парней. Все щеголяли ультрамодными
в Ордене бритыми затылками. Не сказав ни единого слова, двое здоровяков осмотрели
"хаммер" и содержимое салона, особое внимание уделив заднему сиденью. Третий дежурил у
ворот, готовый поднять тревогу при любом признаке опасности. Дисциплина в Бастилии, как
на любом режимном объекте, была на высоте.
Наконец "черепа" кивнули, развернулись и, по-прежнему молча, распахнули створки
ворот. Водитель вновь сел за руль, "хаммер" взревел и неторопливо вполз в проем. Курт шел
следом - в чрево грозной, легендарной Бастилии.
Створки сомкнулись. Пока "черепа", кряхтя и нещадно матерясь, вытаскивали
"всадника", все еще пребывавшего в бессознательном состоянии, из салона машины, Волк с
интересом смотрел по сторонам. На поверку оказалось, что Бастилия не представляет собой
ничего сверхъестественного. Старый трехэтажный особняк, в каком мог бы проживать
Франкенштейн.
Мрачный и трухлявый, но совершенно непримечательный.
Темные оконца, более похожие на бойницы. Первый этаж и вовсе обходился без них -
оконные проемы были плотно замурованы красным кирпичом. Все прочие окна, включая те,
что располагались под самой крышей, были забраны решетками из толстых прутьев. Вдоль
крыши тянулся ряд острых загнутых крюков. Возле печной трубы чернела тарелка
спутниковой антенны - наиболее символичный знак Гетто, какой Курт встречал за
последние месяцы.

По гребню кирпичного забора пролегли витки колючей проволоки, похоже, призванные
скорее не выпустить из Бастилии, нежели предотвратить чье-то проникновение. Над
воротами возвышались два мощных прожектора, черные и безразличные. Не хватало
санитаров с носилками. Волку Бастилия казалась чем-то сродни психиатрическим клиникам
для буйных, какими подобные места демонстрировали в черно-белых фильмах ужасов.
Впечатление, конечно, было жутковатым, но сносным.
Гротеск, игры теней.
Гангстеры, надрываясь, тащили толстяка к входу - высокому, сводчатому порталу.
Взгляд скользил по круглым заклепкам двери. По каменной кладке вился
мумифицированный плющ, - выше и выше, но не дальше третьего этажа - к
бронированному Куполу.
Дверь караулил еще один увалень. С дурацкими никелированными пистолетами в обеих
руках. Убедившись, что все в порядке (удостоив Курта выразительным взглядом), парень
запер дверь. "Черепа" кряхтя несли "всадника" к лестнице.
Курт глянул на "привратника":
- Что-нибудь не так?
- Нет, нет... - Увалень поспешно отвел взгляд.
- В таком случае почему бы тебе не найти себе какое-нибудь дело? К примеру,
помочь?
Кивнув, безволосый направился к лестнице. "Черепа" успели преодолеть весь первый
пролет, но помощь бы им не помешала. Толстяк начал приходить в себя - конечности
конвульсивно задергались, из жирной глотки вырвался какой-то невнятный вопль.
"Всадник", очевидно, призывал на помощь опричников, еще не догадываясь, что все они,
бездыханные и обугленные, остались на безлюдном перекрестке. "Привратник" схватил
правую ногу толстяка, застрявшую в прутьях перил, и процессия двинулась дальше. Гангстер
дико визжал - точно боров, что угодил на мясокомбинат.
Волк огляделся. Холл освещала всего пара светильников, отчего помещение казалось
меньше, чем было на самом деле. Старые темно-зеленые обои скрадывали высоту потолка.
Под ногами скрипел самый настоящий, деревянный паркет (невиданная роскошь, если бы не
археологический возраст этого дерева). Напротив выхода располагалась другая дверь,
выходившая на то самое крыльцо, у которого Курт впервые увидел Черепа. По количеству
замков и металлических запоров парадный вход превосходил "служебный". В целом
впечатление было тоскливым.
Трудно представить, какой персонаж чувствовал бы себя здесь комфортно (или по
крайней мере уютно). При первых же попытках на ум приходили такие легендарные
личности, как Джек-Потрошитель или граф Дракула. Череп с охотой взял бы на работу обоих
(если, конечно, не получилось бы запустить в головной мозг крохотные субмарины),
пополнив Лигу Выдающихся Джентльменов, в которой на данный момент состоял лишь
человек-волк. Бастилия могла принять немало "клиентов".
Наверху раздался тонкий, поросячий визг.
Курт направился к лестнице. Менее всего ему хотелось здесь задерживаться. Вместе с
тем следовало убедиться, что:
1) боров попал в нужные руки;
2) дело сделано и
3) можно убираться восвояси. Ответственность такое никчемное чувство...
Стиснув челюсти, Волк шагнул на лестницу. Хлипкие ступени скрипели и шатались, но,
если уж по ним прошли "черепа" со своим грузом, Курта Страйкера они выдержат. Пару раз,
впрочем, Курт опасливо брался за перила, когда под ногами жутко трещало - "черепа"
знали, куда наступать, а какую ступень лучше пропустить.
Наконец лестница закончилась. Второй этаж представлял собой длинный, узкий
коридор. Орден, вероятно, берег электроэнергию - освещение здесь было ничуть не лучше,
чем в холле. По правую руку тянулся ряд "бойниц" с одинаковыми темно-красными
занавесями. По левую - семь металлических дверей. Замки висели снаружи.
Волк оказался здесь как раз в тот момент, когда гангстеры со своей ношей
поворачивали за угол. Толстяк - "всадник" вырывался, брыкался и нещадно визжал. Но
бандиты, нужно полагать, и не таких таскали. Со стороны картина выглядела довольно
забавной... Если сознательно упустить из виду то, куда тащили толстяка и для чего.
Иначе становилось совсем не смешно.
Помедлив, Курт двинулся следом. В Бастилии царил устойчивый специфический запах,
в котором смешались не один десяток компонентов: затхлость, сырость, тлен,
сконцентрировавшиеся в несвежем воздухе; "нафталинные" запахи, присущие старым
домам; сомнительный аромат человеческой жизнедеятельности; и, наконец (скорее
ментальные флюиды, чем запахи) - витающие вокруг эмоции, накопленные за многие годы:
тоска, печаль, ненависть... Страх въелся в сами эти стены и дешевые обои (разлапистые
цветы, дурацкие узоры).
Внимание Волка привлекли металлические двери. Надежные петли, крепкие запоры.
Внушительные навесные замки. (Совсем как в тюрьме) Ни номеров, ни иных отличительных
признаков. Лишь смотровые оконца, закрытые крохотными дверками.
Курт замер. Невесть откуда появился мощный, почти непреодолимый соблазн -
заглянуть в одну из этих "форточек". В помещение (камеру), находящееся за металлической
дверью. Но Курт еще щенком отучился потакать своим желаниям. Возможно, он так бы и
прошел мимо, если бы не тихий шорох, раздавшийся за дверью. Волчьи уши мгновенно
уловили колебание акустической среды. Металл служил превосходным проводником, а крики
толстяка - "всадника" (которого, нужно заметить, еще не начали резать) могли поднять
даже мертвых.

Волк сбросил щеколду. Открыл оконце.
В комнате царила кромешная тьма. Пахнуло тошнотворной вонью: калом, мочой,
гнилыми овощами, застарелым потом. И - гневом, страхом, ненавистью, болью...
Во тьме кто-то шевелился. Курт сощурился. Ищущий взгляд пронзил темноту,
откидывая, точно саван, один покров мрака за другим. Что-то нашарил, ощупал.
Вздрогнув, Курт захлопнул маленькую дверь. Не верилось, что ЭТО было человеком.
Волк вернул щеколду на место, брезгливо отступил. И тут же устыдился своей реакции.
Кому-кому... Многие безволосые брезгливо морщились, едва завидев метаморфа.
Вздохнув, Курт двинулся дальше. В душе остался неприятный осадок. И, как водится,
сожаление, что он имел глупость пойти на поводу у любопытства. На самом деле ему не
хотелось знать. Он ничего не мог сделать для того... существа.
Не так давно Курт сам был рабом, пленником, цепным псом Хэнка Тарана (собственно,
неволя длилась по сегодняшний день, но у другого хозяина). И никто не сделал ничего, чтобы
изменить его участь. Не требуя чего-то взамен, а из высоких побуждений, представлений о
том, что есть зло, и что - добро. Никто.
Поэтому Волк прошел мимо. Он знал, чувствовал, что это неправильно, так быть не
должно - запоры, цепи, замки. Никто не может быть чьим-то рабом. А еще Курт знал, что
этот мир отнюдь не так прост, как стремились представить в головизионных сериалах и
глянцевой рекламе. Здесь, в тени холодных, равнодушных Ульев жизнь текла по одномуединственному
правилу: никаких правил. Перегрызи глотку до того, как ее разорвут тебе, и
ты победил. Волк, конечно же, мог снять замок, отыскать "черепа" - ключника, отпустить
несчастного узника на все четыре стороны... Чего там, всех узников. Но где гарантия, что
этих бедняг не прикончат в двух-трех метрах от ворот Бастилии?! "Черепа" могли быть
совершенно ни при чем. Глава же Ордена, узнав о выходке мохнатого любимчика, мог
распорядиться поместить в Бастилию вдвое больше узников. По нескольку в камеру.
Стиснув челюсти, Курт шел мимо одинаковых металлических дверей. Он работал на
монстра, потому что у него не было иного выхода. Это, впрочем, мало утешало. Курт и сам
был чудовищем. Слишком упорно в него вбивалась эта идея. Безволосыми, общественноисторическим
мнением и даже собратьями по Стае. Все Волки - звери и генетические
ублюдки. Так какой спрос со зверя?
Он повернул за угол. Такой же коридор: металлические двери, "бойницы" за шторками.
Пронзительные крики толстяка по-прежнему ввинчивались в уши. Охранники, однако,
скрылись из виду. Одна из дверей была распахнута настежь. Вопли доносились оттуда -
больше, собственно, неоткуда. Курт подошел, замер на пороге.
Сцена была весьма занимательной. "Черепа", надрываясь, пыхтя, пытались уложить
"всадника" на узкий операционный стол. К настоящему моменту удалось обездвижить лишь
правую ногу. Все усилия охранников сконцентрировались на левой руке: двое пытались
обвязать толстую конечность кожаным ремнем, тогда как остальные, навалившись на
пузатую тушу, не позволяли ей рухнуть со стола. Стальные ножки ходили ходуном и, царапая
кафельную плитку, издавали мерзкий скрежет.
Наконец "черепа" одолели несгибаемую руку. Дальше дело двинулось быстрее. Не
прошло и двух минут, как толстяк, стреноженный, распластался на столе. Охранники,
отряхиваясь, отошли в сторонку. Как говорится - усталые, но гуляй смело.
"Всадник" натужно дышал - быстро, с подозрительными всхлипами. Глазки
закатились, щеки обвисли до самой столешницы. Да уж, зрелище омерзительное...
Помещение оказалось небольшим, если не сказать маленьким. Возможно,
металлический стол занимал бы меньше площади, будь он придвинут вплотную к стене, а не
громоздился бы в стратегическом центре. Медицинское назначение оного стола почти не
вызывало сомнений. "Почти" потому, что вдоль краев стола шли глубокие желобки,
напоминавшие аналогичные приспособления в таком деликатном месте, как бойня (трудно
представить, кто, находясь в здравом уме, изготовлял все эти желобки, крючки, зажимы и
цепи - со знанием дела и любовью к своему занятию).
На стенах помещения висели полки. Там, будто вырванные клыки людоеда, сверкали
холодные, острые и бессердечные орудия. Инструменты. Ножи, скальпели, пилы, зажимы,
сверла, иглы... Они торжественно молчали, поглядывая на Волка равнодушно, мимоходом
оценивая. Словно говорили: "Наше время придет, не сомневайся..."
Курт вздрогнул. Голова закружилась, подступила тошнота. Сперва он не заметил всего
этого многообразия смерти, потому как инстинктивно концентрировался на живых особях.
Сейчас же, рассмотрев все как следует, Волк искренне пожалел, что вообще сунулся в эту
дыру. Здесь пахло изощренной, "инквизиторской" мукой.
Казалось, лишь вчера Курт сам лежал (вернее, висел) на подобном столе - очередная
букашка под лупой энтомолога, - еще не успев оправиться от штурма Подворья, кровавой,
но непродолжительной резни, и от блистательного бегства Тарана. Череп вел неспешную
беседу, а никелированные орудия нетерпеливо таращились на метаморфа из стеклянных
шкафов. Впрочем, тот инструментарий был значительно скуднее. Здесь же, вокруг
стреноженного "всадника", хирургически-пыточный инвентарь красовался во всем
многообразии. То помещение, в котором Курт впервые беседовал с Черепом, находилось
непосредственно в штаб-квартире Ордена (совмещая функции морга, операционной и
пыточной камеры), но использовалось редко - в особо экстренных, неотложных случаях. Об
этом Курт узнал совсем недавно. Если "кафельный морг" в штаб-квартире более напоминал
батарею, содержащую в себе некий заряд смерти, то Бастилия представлялась многоваттным
генератором. Второе посещение "морга" произвело на Волка не столь неизгладимое
впечатление. Однако, будучи растянут на столе, он чувствовал себя весьма и весьма
некомфортно. Оставалось гадать, каково сейчас "всаднику"...

Здесь, в Бастилии.
Будто услышав эти мысли, толстяк вновь заголосил. На сей раз в нем проснулся дар
речи:
- Ублюдки! Лысые сволочи! Вы все мертвецы, слышите?! Особенно - та мохнатая
бестия. Я прикончу всех до единого! Отпустите меня, тогда, может быть, останетесь живы!
"Черепа" смеялись над беспомощным гангстером. Все они слыхали угрозы не раз и не
два.
Курт усмехнулся. Больше всего, разумеется, ему понравился тот кусок, в котором
говорилось о "мохнатой бестии". Волк не знал, как можно быть мертвым "особенно".
Истина же заключалась в том, что "всадник" был обречен. Его жизненный цикл
подошел к концу. С этим следовало смириться. Неизбежную судьбу не изменят ни угрозы, ни
посулы баснословных богатств. Если бы Череп не умел подбирать на службу нужных людей,
его предприятие прогорело бы в самом начале. "Черепа" слыли фанатиками.
- Кретины! - вопил толстяк. - Сволочи! Чего вы хотите? Денег? Наркоты? Женщин?
Не угадал, приятель, подумал Курт. Ордену требовалась информация. И, конечно, он ее
добудет. Из глотки, из кишок, просеяв мозг нейрон за нейроном.
"Всадник", вероятно, еще не понял, куда он угодил. Бастилия развязывала языки даже
гигантам из нержавеющей стали, не говоря уж о рыхлых тушах с трясущимися от страха
щеками.
Кремниевый век на тернистом, нелегком пути технического прогресса произвел массу
приборов, препаратов и устройств, с чьей помощью не составляло никакого (или почти
никакого) труда добыть некую информацию из памяти того, кто упорно не желал оную
информацию разглашать. Волевой момент играл тут, по сути дела, лишь номинальное
значение. Одна инъекция - и человек сам расскажет все, что интересует дознавателей.
Читать мысли, однако, человек пока не научился - даже при помощи машин. Возможно,
лишь регистрировать какие-либо внешние реакции.
Опять-таки, на внешние раздражители.
В роли последних могло выступать все что угодно - от дешевых препаратов
(используемых ЦРУ в силу какой-то древней инструкции) до высокоточных детекторов лжи,
стоимость которых приблизилась к астрономическим суммам. Все это предлагал черный
рынок Мегаполиса - с тайных складов либо по заказу. Случилось, что на черном рынке
приходилось отовариваться и государственным служащим, изнывающим в ожидании
официальных поставок (зато, когда грузы наконец-то приходили, черный рынок наводнялся
тоннами всевозможных товаров).
Все эти чудеса науки, техники и коварного человеческого гения были доступны любому
желающему - только плати. Но Череп (вероятно, после каких-то попыток) и в этом не
изменял железобетонным принципам. А именно - старался держаться от хай-тек-игрушек
подальше. Ничто, в его понимании, не могло заменить игл, скальпеля и опытного
профессионала, когда требовалось разговорить какого-то строптивца.
Загвоздка заключалась вовсе не в том, что, как могло бы показаться, Череп экономил
денежные знаки. (Вернее, не только в этом.) Он их, конечно, берег, но на бизнес и средства
производства не скупился. Просто Череп не доверял всему, что сложнее скальпеля. В
особенности, когда этим штукам или инъекциям доверялось такое ответственное
мероприятие, как добыча важных данных. У пациента при инъекции могла проявиться
опасная реакция, а детектор лжи - пусть даже самый надежный, - предполагал известную
долю погрешности (или же допрашиваемый мог быть обучен обманывать подобные
устройства). Принимая во внимание эти обстоятельства, Череп оставался верен
традиционным методам, способам и средствам допроса. Перехитрить скальпель, иглу,
паяльник или утюг представлялось несколько затруднительным. И, наряду с получаемым
результатом, укрепляло репутацию Ордена.
Самой крутой, консервативной бригады.
Ввиду всего вышесказанного Курт не завидовал "всаднику". В особенности, если
толстяк станет юлить, пытаясь оттянуть неизбежное. Так получилось, что именно ему было
известно, где скрывается глава "Всадников апокалипсиса". Или же - Череп просто почемуто
так думал. И... заблуждался.
В этом случае Курт тем более не завидовал "всаднику". Пытка могла затянуться на
многие часы... дни. Жизнь в дряхлом, страдающем ожирением теле поддерживалась бы
медицинским оборудованием, дорогими препаратами и модельными наркотиками. Все ради
того, чтобы выиграть еще немного времени - в ожидании момента, когда толстяк
"расколется". Но как отличить блеф, ложь, полуправду от истины?
Вскрытие покажет. (Юмор патологоанатомов.)
Как в прямом, так и в переносном смысле. Именно поэтому методы Ордена слыли не
просто (повседневно, привычно) жестокими. Они были зверскими. У самых бессердечных
садистов, мясников и маньяков волосы на головах поднимались дыбом, едва речь заходила об
ужасах, творившихся в Бастилии.
Если говорить о конкуренции, то Бастилия была вне конкуренции.
Волк переминался с ноги на ногу. С одной стороны, не хотелось задерживаться дольше
необходимого. С другой - извращенное, нездоровое любопытство удерживало Курта на
месте. Хотелось посмотреть на того, кто выступит в роли дознавателя и пыточных дел
мастера. Поглядеть, кто являлся зверем изнутри, оставаясь внешне серым, безволосым
человечком... Этот персонаж таил в себе монстра.

Внезапно послышались шаги. К удивлению Волка, там, откуда доносились звуки, не
оказалось ни двери, ни проемов. Вообще ничего, кроме сходящихся стен. И все же волчьи
чувства не врали (не так важно, где зародилось подозрение - в искажении акустических
волн, в неоднородности преграды или в глубинных слоях подсознания). Курт ничуть не
удивился, когда стена из прочной каменной кладки раздвинулась.
В проем прошел безволосый. Раскованная походка выдавала профессионала,
чувствующего себя в привычной рабочей обстановке. Именно эти повадки - энергичные,
непринужденные - приковывали взгляд в первую очередь. Так, судя по всему, мог
держаться нейрохирург, идущий на операцию, дабы родственники больного сразу же
прониклись безоговорочной уверенностью в благополучном исходе операции. В мрачных
стенах Бастилии, однако, такое поведение вызывало некоторое замешательство. Безволосый
был облачен в медицинский халат и, похоже, всерьез намеревался оперировать.
Благополучный исход не означал для "пациента" ничего хорошего. Не всякий, надевший
белый халат, давал клятву Гиппократа.
Волк поднял взгляд выше. Детали регистрировались, занимали свои места в мозаике.
Молодой, худощавый. Пронзительный взгляд разноцветных глаз. Два разных глаза. Джошуа
Уильяме.
Курт не имел привычки не верить собственным органам чувств. Это и впрямь был тот
ублюдок, что сделал Волку "моральную лоботомию". Мерзавец, чьими усилиями мозг Курта
патрулировала атомная бомба на подводных крыльях. С того памятного дня (вечера, утра)
Уильяме куда-то исчез. Возможно, Череп на время услал "лаборанта" из штаб-квартиры
Ордена - так сказать, от греха подальше. Волк жаждал встречи, но Джошуа осел на дно в
лучших традициях конспирации.
Здесь, в Бастилии?
Курт Страйкер кровожадно оскалился.
Разглядев, чей силуэт, не привлекая лишнего внимания, скромно стоит у
противоположной стены, безволосый запнулся на ровном месте. Улыбка сползла с бледных
губ, как старая шкура со змеиной спины. Джошуа Уильямса можно было считать кем угодно
- мерзавцем, подлецом, сволочью, - но не дураком. Он сразу смекнул, какими
последствиями чревата эта встреча (персонально для него). Пережить ее - дар Небес.
Волк шагнул вперед.
Гангстеры посерьезнели, поглядывая то на Курта, то на пыточных дел мастера. Даже
толстяк "всадник" перестал буянить и заинтересованно притих. Все понимали - вот-вот чтото
случится. Напряжение росло, трещало статическими разрядами.
Курт сделал второй шаг. Не для того, чтобы настичь, - хватило бы одногоединственного
прыжка. Ударить, повалить, разорвать глотку когтистой лапой... И - все.
Убить, как всегда, ибо иной мести Волк не знал. Не умел. Не понимал. Очистить мироздание
от еще одной сволочи. Давить которых Волк поклялся по мере сил.
- А сил у меня немерено, - буркнул Курт. Уильяме отшатнулся. Кровь отхлынула от
лица, рот безвольно приоткрылся. Глаза испуганно выпучились. Джошуа стал похож на
лягушку, прыгнувшую в сачок натуралиста.
- Эй, ты чего? - квакнул Уильяме - Озверел, что ли?!
Сообразив, что отнесся к выбору выражений весьма неразборчиво, парень прикусил
язык (как в буквальном, так и в переносном смысле). Одно лишнее слово, и...
- Халат бы сменил, - заметил Волк.
Предмет профгардероба представлял собою запущенный случай - старые пятна,
въевшаяся красная палитра. Чтобы добиться такого эффекта, требовалось извести, две-три
банки кетчупа. Не следовало заблуждаться относительно того, чем на самом деле Джошуа
занимался в своей робе, - кулинария к этому не имела никакого отношения.
Курт растопырил когтистые пальцы. Оружие ему не понадобится. Он еще сильнее
укрепился в первоначальном, инстинктивном намерении, появившемся сразу же, как только
безволосый вошел, - выпустить ублюдку кишки. Причиной этого, как ни странно,
послужило не что иное, как грязный, заляпанный кровью халат. Кусок хлопчатобумажной
материи с рукавами. Они-то стали красными по самые локти.
Волк двинулся вперед.
Открыл рот:
- Теперь молись, ублюдок...
"Черепа" расступились, разумно решив, что им за потасовки с Волками не доплачивали.
Толстяк "всадник" ухмылялся.
Пусть "черепа" перегрызут глотки друг дружке. Человеческая цивилизация не оскудеет.
Уильяме попытался развернуться, но оступился и стал падать. Прежде чем худосочное
тело оказалось на полу, взгляд безволосого ушел куда-то в сторону - над плечом
приближавшегося Курта, туда, где находился "парадный" вход в камеру пыток. Курт
пригляделся - разноцветные радужки синего и темно-карего глаз отразили чей-то высокий,
темный силуэт (синий справился с задачей много лучше соседа).
Кто-то, не шевелясь, стоял в проеме.
Волк потянулся к кобуре, но в последнее мгновение отдернул лапы. Зверь еще не
развернулся во всю безграничную мощь, не вытеснил из сознания остатки разума. (Курту
ежеминутно приходилось опасаться этой угрозы, дабы не сорваться с цепей и не наворочать
дел. Разрывать все цепи - недопустимо и глупо. Однако такова природа ярости.) Особенно
крепко приходилось держать себя в руках, когда поблизости находился один человек. По
иронии судьбы, сей персонаж фокусировал на себе всю ненависть, скопившуюся в Курте к
настоящему моменту.

Выпрямившись, Волк обернулся.
Череп входил в помещение, с интересом оглядываясь. Первым (благодаря незавидной
позиции) его появление заметил "всадник". Обрюзгшая физиономия вытянулась, как у
обреченного, распрощавшегося мгновение назад со всякой надеждой.
- Оставь Джошуа в покое, - сказал Череп. При этом он глядел на "всадника", но все
знали, кому адресовалось приказание. - Конечно, если бы я опоздал на какие-то секунды и
застал тебя с окровавленными лапами над телом бедолаги, нам осталось бы смириться с
утратой и пытаться жить дальше... - Череп, не скрывая сарказма, подмигнул дрожавшему
Уильямсу. - Две потери за одно преступление - чересчур большая цена. Тем не менее я не
позволю тебе направо и налево истреблять моих людей. В этом случае твоя жизнь стала бы
для меня непозволительной блажью.
Череп впервые с начала монолога поглядел Волку в глаза. Взгляд этот был тверд и
монолитен, будто кусок гранита. Курту стоило усилий выдержать его, не моргнув.
За последние недели Череп осуществил поразительную эволюцию в хит-параде
антипатий Курта Страйкера, поднявшись с предпоследнего места на второе, обставив Лысого
Хью и Хэнка Тарана. Выше гангстера оставалась единственная, недосягаемая и
блистательная звезда - Ковбой. Его-то Волк ненавидел до дрожи в коленях.
Монолог в защиту Уильямса был весьма однозначен. И все-таки даже в такой ситуации
Череп не пошел против своей шакальей натуры. Он сравнивал, сопоставлял людей, их
коэффициент полезной отдачи и компетентность, точно речь шла о машинах. Убей Волк
Джошуа, и Череп ограничился бы выговором. (Мол, убивать плохо.) Однако это сдерживало
Курта сильнее какой-либо кары.
Череп вновь повернулся к "всаднику". Тот бился в путах, словно жирная гусеница. Ни
вырваться, ни спастись, не превратиться в бабочку и покинуть бренное тело.
Западня из раскаленных лезвий.
- Вот так, Стивен, - вздохнул Череп. - Допрыгался?
- Сволочь!

Глава Ордена лениво осклабился:

- Возможно. И все же тебе следует отнестись к ситуации более серьезно. Я бы сказал
- конструктивно. Побег исключен. Никто тебя не спасет. Считай, что всего прочего мира
просто не стало. Рано или поздно, но ты заговоришь. Здесь, - Череп кивнул на
"инструментальные" полки, - ломали и более крепких парней, считавших, что круче них
только килограмм пластида.Чем раньше заговоришь, тем милосердней будет смерть... Чего
там - мы даже оставим тебе жизнь. Спаси себя; забудь о чепухе, что зовется долгом. Ты ведь
обычный человек - из костей, плоти, крови...
- Жизнь, говоришь? - разъехались пухлые губы.
- Конечно, - кивнул Череп. - И отпустим на все четыре стороны. Но после того, как
уладим все дела с твоим... кланом. А до того - посидишь здесь, на диете из воды и овсянки.
Она пойдет тебе на пользу, спасибо скажешь. Но сперва - расскажи. Выпусти, не держи это
в себе. Такие нагрузки, знаешь, очень вредны для нервной системы. - Тон главы Ордена был
совершенно спокоен, но внутри, вероятно, гангстер захлебывался истерическим смехом.
Такова была его обычная манера беседы.
Голова "всадника" качнулась на столешнице:
- Я ничего не знаю. Во всяком случае, о том, что тебя интересует. Он не верит никому.
- Что ж, мы это проверим. - Череп едва заметно вздохнул. Ему не хотелось терять
драгоценное время. - Однако подумай вот о чем... Даже если выяснится, что тебе
действительно ничего не известно (после кромешного ада, где выжить сможет не всякий),
мы, не теряя ни единой лишней минуты, заберем тебя отсюда и отвезем туда, где на твою
тушу всенепременно наткнутся собратья по клану. А предварительно шепнем кому нужно,
что ты продал нам все, что знал и не знал, - до того, как тебе вырвали язык! - Смех
вырвался наружу и заметался черной птицей.
Физиономия толстяка покраснела, затем побледнела. Яркий рот открылся, и, не
проронив ни слова, толстяк изрыгнул оскорбление, которое могло обидеть не только
морально. Горизонтальное положение не очень-то подходило для таких упражнений, поэтому
не случилось ничего необъяснимого - сгусток слюны, кое-как преодолев часть дистанции,
растерял ускорение и шмякнулся о штанину "всадника".
Данное событие спровоцировало шквал безудержного веселья среди боевиков. Камера
пыток наполнилась громогласным, искренним хохотом. Луженые глотки дали себе волю.
Рядовые "черепа" были простыми парнями, выходцами с улицы, где обожали бесхитростные
гэги и презирали высоколобые умствования. Тем не менее Курт не мог сообразить, что тут
смешного. В камере пыток? Над телом человека, которого вот-вот начнут кромсать, резать на
части?

Глава Ордена, сдержанно улыбнувшись (не оттого, что не считал событие забавным,

просто положение обязывало), нашарил взглядом "лаборанта".
- Джошуа, будь добр, приступай.
Уильяме кивнул и, стараясь не упускать Волка из поля зрения, направился к полкам,
- Что, - Череп повернулся к охранникам, - занятие найти?

Тех как ветром сдуло. Глава Ордена отвернулся к двери и, поманив Курта, вышел.
"Всадник" проводил Волка диким взглядом. Губы шевелились - очевидно, проклинал.
Выйдя, Курт закрыл дверь. Более плотно, чем нужно.
Череп стоял у окна.
- Отличная работа. Высший балл. - Он хлопнул Курта по плечу. Тот не дрогнул
(поморщился). - Быстро, профессионально и в высшей степени круто. Мо лоток.
Волк шевельнул челюстями. Казалось, в зубах застряло что-то приторно-сладкое. Поток
комплиментов требовалось сию же минуту пресечь - Курт рисковал подавиться.
- Врет? - Он кивнул на дверь.
- Еще как. - Череп убежденно кивнул. Мгновение спустя его взгляд утратил
фокусировку, гангстер задумался. Колебался. - Не знаю. Его зовут Стив Бэнкс, и это,
пожалуй, самый мерзкий и бесстыжий ублюдок, все еще коптящий Купол. - Курт
усмехнулся. Из уст самого Черепа это звучало чем-то невероятным. Хуже
"всадника", вероятно, был только Годзилла. - Мать продаст за пару грошей. Но сейчас он
боится. Дело серьезное. Скорее всего, мерзавец пытается выиграть время. Настоящий подвиг
для целого центнера мало душного жира. Это, однако, его единственный шанс.

Глава Ордена умолк, словно к чему-то прислушиваясь. Наклонил голову к двери.

Волк не шевелился. Если даже он не слышал ни звука - дверь камеры обладала
надежной звукоизоляцией, - то уж это тем более не под силу безволосому с его
несовершенными органами слуха. А Бэнкс между тем мог вопить благим матом. Или
сопрано.
- Почему?
- Что? - Череп нахмурился.
- Вы сказали о единственном шансе, - напомнил Курт. - Для центнера жира.
- Помню. - Бандит покачал головой. - Если бы он раскололся сразу же, не
дожидаясь, пока Джошуа возьмется за дело, это решило бы массу проблем. Дало бы нам
фору. Но Бэнкс не дурак. Сообразил, что попал в такую задницу, где ему еще не доводилось
бывать. "Всадники" уже знают о пропаже. Расколись он сам, считай, мертвец... - Череп
усмехнулся. - Мы могли продержать его здесь столько, сколько нужно. А потом отпустить
на свободу, где этот кусок сала не прошел бы и двух метров. Выжившие "всадники" будут
мстить. От временного промежутка меж пленением и началом штурма, - гангстер развел
указательные пальцы в стороны, демонстрируя пункты А и Б, - зависит вероятность
амнистии или помилования для Бэнкса. Чем больше промежуток, тем выше вероятность. И,
чем промежуток меньше... - Глава Ордена свел пальцы. - В общем, жирдяю каюк. Поэтому
он и будет тянуть время. Попытается продержаться так долго, как только сумеет. Пока
Джошуа не нащупает его слабое место. Никто не выдерживает пыток. Никто. - Череп
прислонился к стене.
- Он попытается, - повторил Волк, точно завороженный.
- Ага. Уильяме знает свое дело, можешь не сомневаться. Настоящий мастер - так
сказать, художник, паяльника, шила и скальпеля. Разговорит даже мертвого.
Если бы ты свернул ему шею, я поручил бы провести беседу с жирдяем тебе. - Череп указал
на дверь.
Он не шутил.
От одной лишь мысли, что ему пришлось бы пытать Бэнкса самолично, Курта замутило.
- Что, собственно, требуется узнать? - поинтересовался он.
- Я уже говорил - жирдяй знает, где обретается главная шишка "Всадников". Это
место примечательно тем, что находится не в привычной, старомодной действительности, -
гангстер стукнул по древней стене Бастилии, - где привыкли обитать эксцентрики вроде
нас, а в виртуальной. В киберпространстве. Думаю, - Череп с сомнением поглядел на Волка,
- это тебе о чем-то говорит. Как ты считаешь?
- Конечно. Киберпространство. Компьютеры. Мировые информационные сети. Еще
бы.
- Значит, - усмехнулся бандит, - ты не удивишься и тому, что человеческий разум
(его чистая, незамутненная материей форма - сознание) способен обитать в виртуальности
весьма продолжительное время - месяцы или даже годы, - никоим образом не
соприкасаясь с реальностью. Не воспринимая ее. Такое времяпрепровождение могут
позволить себе лишь те, кто зарабатывает деньги в Сети, либо очень состоятельные персоны,
сделавшие деньги снаружи, но по какой-то причине предпочитающие роскошь виртуальную.
Наш клиент, как ты понял из сказанного, принадлежит ко второй категории. Денег у него не
счесть, но, если верить слухам, он уже несколько лет не отключался от Сети. - Череп
почесал бритый затылок. - Говорят, он был дряхлым стариком уже к тому времени, когда
сколотил на своей бригаде состояние. Сейчас это развалина из хрупких костей и жесткого
мяса, неспособная даже отлить без посторонней помощи. Но в киберпроекции, вероятно, все
обстоит с точностью до наоборот. Его разум находится в уникальном, обособленном
конструкте, - живет той жизнью, какая старикам заказана до самого рая. Вместе с тем он
остается в курсе всех дел и по-прежнему руководит подчиненными. Это свидетельствует о
том, что конструкт не закрыт в информационном саркофаге, не замкнут на себе самом... Как и
сообщения людей, встречавших старика в Сети. К нему можно подобраться... И можно убить.

Череп молчал, сверля штору горящим взглядом, будто за плотной тканью расстилалось
безбрежное киберпространство. Рассказ казался Курту чистым бредом. Однако нельзя было
не признать, что во всем этом что-то имелось.
- Хм... занятно, - сказал он. - Хорошая история. Значит, этот человек должен
умереть?
- Разумеется, - фыркнул Череп. - Без него "Всадники" будут беспомощными, как
котята. Старик очень умен: его кредо - "разделяй и властвуй". - Курт спрятал ухмылку. В
гангстерской практике Череп руководствовался тем же принципом. - Все его заместители
терпеть не могут друг друга, и, когда Старика не станет, они, как пить дать, перегрызутся
между собой. Этим мы и воспользуемся... - Гангстер с подозрением огляделся. - Но хватит
о тактике. Даже стены начали отращивать уши...
Курт молчал. Череп не желал углубляться в тему и, как всегда, выбрал не самый
подходящий предлог. Во всей Бастилии, от фундамента и до крыши, не было ни единого
"жучка" (о котором Череп не был бы осведомлен). Кроме того, от Курта не укрылись куски
медной проволоки, торчавшие изо всех щелей, - из оконных рам, штукатурки, лепки на
потолке... Бастилия представляла собою огромный, наглухо экранированный бункер. В
большинстве помещений не работали даже сотовые. Камера же пыток, вероятно,
представляла на сканерах частот бездонную бездну. (Орден существовал по законам
"разумной паранойи" - если какая-то вероятность существовала, ее следовало
предусмотреть. Датчики, сканеры "прослушки" имелись в каждом автомобиле и офисе,
принадлежавшем Ордену.)
- Еще вопрос?
- Можно, - кивнул Череп, - последний.
- Какое отношение ко всему сказанному имеет Стивен Бэнкс?
- Неужели не ясно?! - Глава Ордена нетерпеливо забарабанил пальцами по стене. -
У конструкта, где обитает Старик, имеются координаты в Сети. Жирдяй их знает. Так, во
всяком случае, утверждают знающие источники. Подобной информацией, естественно, не
может располагать один этот ублюдок (учитывая его, с позволения сказать, оперативнокомандные
показатели). Он ведает такими сферами, как игорный бизнес и подделки.
Сравнительно малодоходные отрасли куда там до миллионов от Сети и "железа"! Однако, по
здравом размышлении, я остановился на кандидатуре Бэнкса. Жирная пиявка в курсе дел и,
безусловно, расколется быстро. Быстрее остальных. Возможно, уже. - Гангстер
прислушался.
Пауза, словно локомотив, на всех парах приближалась к определению "затянувшаяся".
Если нет, придется подождать. - Бандит взглянул на часы. В том
малопривлекательном случае, если Бэнкс ничего не знает, процедура затянется на
неопределенный срок. Пока Джошуа Уильяме не вытянет из него клещами потаенные страхи,
сексуальные фантазии, подростковые грешки, - А мы тем временем не должны позволить
"Всадникам" скучать. Скука ведет к необдуманным поступкам и поспешным действиям.
Они могут передислоцировать Старика, сменить массив, сделать что-нибудь в этом же роде
(в чем я не особо разбираюсь), что помешает нам добраться до старой киберзадницы. -
Череп мрачно усмехнулся. - Поэтому мы должны усилить натиск снаружи - по всем
фронтам, - дабы "Всадники" не заскучали.
- Штаб-квартира?
Курт понятия не имел, где таковая находится, но это было первое, что стукнуло в
голову. Глава Ордена махнул рукой:
- Пустое. Шуму много, толку - чуть. Старика там нет, я в этом практически уверен.
- Череп покачал головой. - Зато там пруд пруди охраны, защитных систем... И - ничего,
что имело бы к бизнесу непосредственное отношение. Всего-навсего офис. Стратегического
значения штаб-квартира, как таковая, не имеет. В случае атаки "Всадники" могут включить
заднюю передачу, перегруппироваться и перейти в контрнаступление. Штурм штаба, с
тактической точки зрения, лишен смысла.
Череп не терпел (в обоих смыслах) поражений. Он их просто не выносил, ненавидел
всей душой. Если бы у поражения имелась физическая форма, Череп стал бы ее заклятым
врагом (гнал на край света, а затем растерзал с кровожадной ухмылкой). Сказать, что глава
Ордена не умел проигрывать, значило не больше, чем констатировать, что тюлени не умеют
летать. Череп панически боялся проиграть. Это сформировало его характер - закон
"разумной паранойи". Если где-то можно потерпеть поражение, это место следует тщательно
обойти и нанести удар...
- Куда же? - спросил Курт.
- В место, защищенное несравненно хуже, но обладающее важным стратегическим
значением. Приносящее "Всадникам" реальные деньги. Следует нанести удар в тыл, -
проговорил Череп с видом адмирала, не без труда втискивающего свой военный гений в
рамки географической карты. - Туда, где сволочи хоть и ожидали нападения, все-таки не
могли разорваться между всеми подобными местами. А их у "Всадников" достаточно -
склады, лаборатории, рестораны, бары и ночные клубы. Сказав последнее слово, глава
Ордена не много помолчал. - "Лавина". Помнишь ее?
Отчего-то Волк предчувствовал, что Череп скажет именно это. За какое-то мгновение. А
потому не успел подготовиться. Название злополучного клуба (одно-единственное, самое
обычное слово) резануло по сознанию с безжалостностью бритвенных лезвий. На ум полезло
многое, что Курт взял из "Лавины" с Собой - золотистые локоны, рассыпавшиеся по
красным лужам и зеркальным осколкам - и что регулярно приходило к нему в ночных
кошмарах, отчего он просыпался в холодном поту.

- Конечно, помню. Красивая женщина.
- Я не про нее, - отмахнулся Череп. - Все еще ее не забудешь?! Она просто труп,
как миллионы других.
- Не лучше и не хуже. Выбрось эту тварь из головы. Я о дискотеке.
Курт молчал.
О дискотеке. Что тут неясного?
- Помню. - Свет прожекторов, разбитые зеркала, раскаленные пули, трупы в крови.
- Как такое можно забыть?
- Я оставил ее на десерт, - признался Череп. - Раз ее ты не знал, что это их точка?
- Какое мне дело?
- Правильный подход. Но хватит болтать. - Раз вернувшись, бандит направился к
лестнице. - Шикарное заведение, баснословный доход. Это их на какое-то время отвлечет
- пока, разумеется, не расколется Бэнкс. Сегодня в клубе будут танцы. - Череп рассмеялся
(словно пролаял). - В ту ночь, когда ты там работал, у каждого привратника в кармане
лежало несколько тысяч... Сегодня, к счастью, обойдемся без затрат.
Курт шагал следом. Помимо ненависти к поражениям Череп испытывал не менее
стойкую антипатию к неоправданным (как правило, и к вполне обоснованным) тратам
денежных средств. Каждый доллар в Ордене был на счету. Это казалось тем более странным,
что Череп обходился без толпы аудиторов и бухгалтеров. Все делопроизводство размещалось
в его бритой голове. Исключительная прижимистость главы Ордена стала притчей во языцех
- в том числе среди "коллег".
- Это будет весело! - приговаривал Череп, спускаясь по ступенькам. - Это будет
замечательно!
Волк буравил взглядом худую спину, затянутую в черную кожу плаща. Он порядком
устал и хотел спать. Менее всего его прельщала перспектива мчаться в "Лавину" на погром,
дабы утолить неестественную тягу Черепа к разрушению... Но отказаться означало проявить
слабину. Глава Ордена не терпел каких-либо слабостей (за исключением двух-трех
собственных) и жестоко подавлял таковые в подчиненных. Заявление о том, что он,
Страйкер, предпочитает отправиться в штаб-квартиру Ордена, безусловно, не вызвало бы
взрыв субмарины у него в голове, но могло понудить Черепа пересмотреть взгляды на
профпригодность метаморфа.
Что было чревато.
Они вышли во двор Бастилии. Курт поймал себя на том, что оглядывается в поисках
потенциальной опасности. Сказывалось присутствие шефа, - помимо должности "штатного
киллера", по совместительству Волк являлся телохранителем Черепа.
Стоит гангстеру отбросить коньки, и...
Все.
К "хаммеру" присоединился здоровенный, длинный, обтекаемый "Додж Вортекс". В
последнее время
Курт лицезрел этот автомобиль слишком часто, куда чаше, чем хотелось бы. Впервые
же взгляд Курта коснулся лакированных, обтекаемых обводов давным-давно, в тот раз, когда
он пробегал мимо Бастилии, но еще не знал, что это - Бастилия, Череп - это Череп, а
большой автомобиль, похожий на подводную лодку, - "Додж Вортекс". Излюбленный
транспорт Черепа. "Барашек".
"Хаммер" смотрелся на этом фоне жалкой малолитражкой. Вероятно, сам Череп в
точности не знал, сколько лошадок сидело под лакированным капотом. Тюнинг - как
внешний, так и внутренний, - в данном случае измерялся сотнями тысяч долларов.
Форсированный двигатель предназначался не столько для того, чтобы иметь фору при погоне
или обнаружении "хвоста" (обо всем позаботится кортеж), сколько для того, чтобы вообще
сдвинуть с места добрую тонну брони. По тактико-техническим характеристикам "додж"
Черепа совершил причудливую эволюцию, оставив позади серийных предшественников и
вплотную приблизившись к танку.
Двое охранников бродили рядом. Завидев босса, один выплюнул сигарету и поспешно
распахнул заднюю дверцу. Из салона выплеснулся густой багровый свет (взорванный
холодильник с донорской кровью), что еще более прибавляло сходства с бронетехникой.
Не сказав ни слова, глава Ордена опустил зад на кожаное сиденье. Дверца мягко
запечатала проем. Водитель прыгнул за руль, охранник занял место сбоку. "Додж" издал рев
грозного, напрасно потревоженного, но сытого зверя. Зажглись фары; под днищем -
неоновая подсветка темно-красного цвета. Точно свет из салона (пролитая кровь)
просачивался меж составляющих подвески. По литру в минуту.
Ворота были распахнуты настежь - весьма странно само по себе. Во дворе стояли
всего две машины. Череп никогда не выезжал без кортежа. Волк прислушался.
Действительно, мгновение спустя на фоне грозного рычания "доджа" раздался шепот другого
мотора. Он доносился из-за забора Бастилии. Вероятно, тот семисотый "мерседес" с
четырьмя охранниками, который сопровождает "додж" практически всегда.
Обтекаемое чудовище вырулило в пустой проем ворот, проявив изрядную прыть для
такой громадины. Свет "дальних" фар выхватил из тьмы необитаемые здания, преломился в
прозрачных осколках стекла, торчавших из рам. Мгновения спустя "додж" исчез за поворотом.
Оба мотора, набирая скорость, умчались вдаль. Их гул затих.
Тонированное стекло "хаммера" плавно опустилось. Из салона выглянула физиономия
"черепа", успевшего, по-видимому, получить комплект указаний. И тем не менее торопить
"штатного киллера" было в высшей степени необдуманным шагом, от последствий которого
не пришел бы в восторг даже полный кретин. Гангстер позволил себе всего-навсего
выбросить окурок и оглядеться с показным нетерпением.

Курт перевел взгляд с ворот (запиравшихся изнутри) на Бастилию. Где же эти идиоты?
Визит босса "на объект" не отменял мер безопасности. И, словно услышав эти мысли,
охрана подала признаки жизни. Дверь приоткрылась, изнутри робко выглянула бритая башка.
В Бастилии не было ни телефонов, ни раций, поэтому визит начальства раз за разом
становился для местных неприятным сюрпризом. Спутниковая антенна на крыше, и та
подключалась непосредственно к головизору (Череп панически боялся утечки информации:
из уст пытаемых прямиком в киберспейс).
Волк направился к "хаммеру". Сел в салон, хлопнул дверцей.
Водитель с заметным облегчением включил зажигание. Броневик проехал в ворота.
Грохот мотора прокатился в тоннеле из черных, неприветливых фасадов, будто заледеневших
в кристальной неподвижности. Под колесами машины проскользнула здоровенная крыса,
разъевшаяся не иначе как на радиоактивных отходах.
Фары кромсали мрак большими ломтями.
Через считаные минуты "хаммер" догнал Черепа и пристроился в хвост кортежа.
"Додж" отчего-то шел первым. Курт воспринял это как приглашение.
- Обгоняй, - велел он.
"Череп" недоуменно оглянулся.
- Обгоняй, я сказал! - рявкнул Курт.
Бритоголовый здоровяк переключил передачу и пошел на обгон, разумно заключив, что
Череп далеко, а Волк - в непосредственной близости. Если что - можно уверенно
сослаться на прямой приказ... "хаммер" выехал на встречную и, набирая скорость, обогнал
"семисотый". Затем - "Вортекс", шедший с обычной крейсерской скоростью. Недовольства
не последовало. Стекла не опускались, не моргали фары.
"Хаммер", перестроившись, занял место в голове кортежа.
(Все машины Ордена оснащались бортовыми компьютерами, но, как правило, к их
услугам никто не прибегал. Трущобы, по очевидным причинам, были означены на схемах
черными пятнами с отметками "ОПАСНО! Криминогенные области!". Кроме того, какой
уважающий себя мужик - а бандиты себя уважали - ездит с автопилотом?)
Волк расслабился. Потянулся и включил приемник. Из динамиков в салон хлынул
ритмичный, сочный грохот. Станция передавала исключительно старый добрый "heavy
metal" конца прошлого века. Мода на такую музыку закономерно возвращалась.
Проезжая часть и тротуары были пусты. Причиной тому служила отнюдь не поздняя
ночь, как можно было предположить. Трущобы пустовали всегда, даже летним полднем.
Конечно, крысы селились повсюду, где только возможно. Полулюди-полузвери, не имеющие,
впрочем, ничего общего с Волками. Отщепенцы копошились во мраке, занимаясь своими
насущными делами, но сразу же скрывались из виду, едва в отдалении раздастся шум
моторов. Курт хорошо знал эти места - пожалуй, даже лучше, чем хотелось бы. Но он, не
колеблясь ни секунды, отдал бы все, что имел (убил бы кого угодно), чтобы вновь жить со
своей Стаей и, как встарь, выходить в трущобы на охоту... Теперь его "угодья" лежали в
зеркально-неоновых джунглях.
Маршрут оказался не самым коротким. "Суверенная" территория Ордена в трущобах
имела форму острого лезвия, загнутого к востоку. Цель же находилась на западе. Но, дабы
избежать осложнений, стоило потратить несколько лишних минут. Времена настали
неспокойные. Визит "черепов", пусть даже транзитный, на сопредельную территорию мог
вызвать непредсказуемые последствия: Нервы у конкурентов напряглись до предела. Все
ждали, когда Орден, словно бешеный пес, вцепится в кого-то еще. Все затаились, ждали и, на
всякий случай, запасали стволы.
Мрак и тишина окутали трущобы липкой паутиной. Три машины, три иссиня-черных
призрака проносились по темным улочкам, извещая о своем приближении (всех, кто еще
жив) грозным рыком моторов. Возможно, поэтому Курт не заметил ни единой тени, ни
одного движения. Только крыс. Здесь они чувствовали себя полновластными хозяевами.
Гангстеры оттесняли отщепенцев, но крыс игнорировали. Чем ближе к Ульям, тем
малочисленнее становилась популяция мохнатых грызунов. По единственной причине - их
ели. Употребляли в пищу. Многие бедняги ничего иного в жизни и не пробовали. Крысы
являлись единственной живностью (не считая человека), селившейся в трущобах.
Естественных врагов (опять-таки не считая человека) у них просто не было. Собак и котов
сожрали в первую очередь.
На территории же уличных банд крысиное царство процветало. Опасаясь гангстеров,
отщепенцы прозябали у насиженных мест. Это, однако, не означало, что "суверенные зоны"
пустовали, пока бандиты не приезжали поразвлечься. Нет, "зоны" также были обитаемы.
Потому-то бандиты предпочитали перемещаться по своей же "вотчине" группками, с
обширным арсеналом.
В трущобах, примыкавших к Улью, порой встречались экстраординарные
джентльмены. Некоторые, следует отметить, ни разу не пробовали крыс. Боевые роботы,
воинствующие проповедники, киборги, безумные стрелки. Те, кому в обычном Гетто жить
скучновато. (Наконец, как твердили слухи, до последнего времени там появлялись самые
настоящие Волки, представляете?!) Некоторые из этих индивидов время от времени
объявлялись на территории гангстеров. Такие события не проходили бесследно. Наследив,
как правило, кровью, безумцы уходили навсегда.

Но этой ночью "зона" Ордена хранила спокойствие - будто в преддверии битв,
предстоявших хозяевам. Единственной угрозой служил щебень, летевший во всех
направлениях, когда колеса попадали в колдобины-рытвины-выбоины. В прошлом гангстеры
пытались подлатать полотно, оказавшись в конечном итоге перед дилеммой: "Мы че,
строители, в натуре?!" А посему поездка через "зону" напоминала опасный аттракцион.
Скорость тем не менее была вполне сносной- подходящим решением дилеммы оказались
"Курсы повышения водительского мастерства".
Курт елозил на сиденье, пока "череп" старательно объезжал все мало-мальски
подозрительные выбоины. С каждой сотней метров дорога становилась все лучше -
пропорционально тому, как росло число освещенных окон в домах. Это ознаменовало
окончание гангстерских "зон" и, соответственно, начало "веселых кварталов".
Волк вспомнил о своих походах в глубь Гетто. Всякий раз он проходил этот маршрут -
"буфер", "спорные территории" и, наконец, гомон "кварталов". Последние, казалось, были
совершенно одинаковы. Отличить один от другого мог лишь завсегдатай - распознать же, в
свою очередь, завсегдатая не составляло никакого труда. К этому времени они, как правило,
успевали выпить и выкурить столько, что мирно почивали прямо на холодном асфальте.
Однако даже в столь невменяемом состоянии эти индивиды ухитрялись проявить
спасительную смекалку, укладываясь на тротуарах, а не на проезжей части. Курт сомневался,
что гангстеры объезжали бы тела с таким же тщанием, как рытвины-выбоины.
"Хаммер" увеличил скорость. Водитель, явно развлекаясь, то и дело давил на клаксон.
Безволосый сброд, однако, еле успевал отпрыгивать из-под мощного "кенгурятника" (ввиду,
судя по всему, неспешного образа жизни, который они тут вели).
Наконец "кварталы" остались позади. Смазанное, затхлое пятно, грязный платок,
брошенный на пятидесятиваттный светильник. Цивилизация подкрадывалась тихо, коварно и
незаметно, как большой хищник из семейства кошачьих. Первые витрины; заведения, у чьих
фасадов не лежали неподвижные тела. И - в одно мгновение - неистовый бросок. По
левую сторону разверзлась пасть самого бульвара Сан-Сет.
Это место манило, притягивало к себе безволосых, летевших на неоновый свет, точно
светлячки. Многие, опалив крылья, там и погибали. Дополнительная реклама месту, в
таковой не нуждавшемуся. Чего-чего, а популярности Сан-Сету было не занимать.
На весь Мегаполис он один был такой. Волк презирал Бульвар и все-таки не мог не
оглядываться, не пожирать глазами неоновое великолепие. Грандиозный торт со взбитыми
сливками всех цветов радуги - блистательный яд. Потреблять его подобало визуально, в
умеренных дозах, но и такое занятие не сулило ничего хорошего. Созерцание постепенно
превращалось в соблазн прикоснуться, желание почувствовать вкус. Для этого, в конечном
итоге, "пиршество для глаз" и создавалось.
Неоновая темница. Выбраться из нее не могли ни профессиональные шулеры, ни
уважаемые отцы семейств, спускающие скопленные "на колледж" деньги в единственный
вечер. В этом состояло назначение Сан-Сета - делать бедных беднее, а богатых богаче.
Казино и клубы использовали пороют наподобие того, как электронный крупье распределял
козыри в колоде. Вначале позволить выиграть, а затем...
Обчистит беднягу до нитки.
Впрочем, на Сан-Сет бульваре располагались не только казино. Здесь были бары,
рестораны, клубы, дискотеки, Сеть-кафе, два-три официальных учреждения, в том числе -
полицейский участок (крохотный офис без вывески). Главной же достопримечательностью
считалась широченная проезжая часть, закрытая на ночь для гражданского транспорта. По
центру Сан-Сета, стараясь изобразить крутое достоинство, праздно прохаживались десятки,
сотни безволосых. У показной небрежности, с которой молодые люди рассматривали
сверкающие витрины, имелось самое тривиальное объяснение - большинство этих пижонов
не могло позволить себе ни бары, ни рестораны, ни Сеть-кафе, ни полицейский участок.
Бульвар пронесся мимо (голографический поток с неоновыми берегами). Теперь
кортежу предстояло совершить значительный крюк. Цель находилась на "закатном" конце
Сан-Сета. Парой кварталов выше по прилегающей улице. Это, вероятно, являлось
оптимальным решением. Для застроенного Бульвара "Лавина" была слишком громоздкой,
тогда как "Всадники апокалипсиса" наверняка желали создать нечто впечатляющее.
Компромисс - пара кварталов в обмен на разумные цены. Здравый подход к
цивилизованному бизнесу. Многие, впрочем, так не считали.
Такие, к примеру, как Череп. Если строить - то восьмое чудо света. Если громить, то
от души. Под самый фундамент. "Во всем нужна основательность", - говаривал гангстер.
Сама перспектива погрома Курта не страшила. Подумаешь, пара разбитых носов,
вывихнутых суставов, десяток сломанных столов - обычное "оперативно-бандитское"
мероприятие. Человеческие жертвы были скорее исключением, нежели правилом.

Прежде Волк в таких операциях участия не принимал. Глава Ордена берег его для
"деликатных поручений". Но, поскольку этой ночью Череп вознамерился лично участвовать
в мероприятии, "штатный киллер" (и по совместительству - личный охранник) также не мог
избежать почетной обязанности. Казалось, Курт Страйкер не деятельный участник событий, а
адъютант взбалмошного генерала, которому не сидится на месте. Пока Череп будет от души
"громить", Курт займется прикрытием тыла (как Волк помнил со времен резни на Подворье,

глава Ордена умел за себя постоять). В нынешние тревожные времена риск самоочевиден.

Все это, не без известного труда, Курт мог осознать и постичь. Не находил он
объяснений другому: каким образом разгром в "Лавине" мог повлиять на высшее
командование "Всадников"?! Представления Курта о Сети были весьма поверхностны,
ограничиваясь считанными сеансами в киберпространстве. Но даже имея столь скудный
опыт, Волк все же мог здраво рассуждать об общепонятных вещах. Отключение конструкта
либо смена координат, очевидно, не составляет никакого труда. На это уйдет несколько
минут.
Возможно, "Всадники" уже позаботились о мерах предосторожности. Череп не мог
этого не понимать. И тем не менее источал искрометный оптимизм. Недосказанность
кружила в воздухе. Определенно гангстер припрятал в рукавах пару козырей.
Но откуда им появиться, если речь шла о ликвидации бригады "Всадников" как
таковой? Подкуп маловероятен. Противник, дабы уцелеть в мясорубке, мог пойти на самые
отчаянные действия. Изоляция конструкта со Стариком казалась первоочередным и
сравнительно безболезненным решением. С целью же усиления безопасности внутренней
"Всадники" могли применить ту же аппаратуру, что и Волки, когда требовалось изгнать из
Стаи преступника, но сохранить тайну Убежища. Стереть память.
Такая техника стоила баснословно дорого (Волки "свинтили" ее в каком-то
исследовательском центре), отличаясь при этом весьма вздорным нравом. В частности,
оператору требовалось досконально знать, что подлежало "зачистке". Извлечь воспоминания
не представлялось возможным - в противном случае вся система правосудия претерпела бы
революционную трансформацию.
Кортеж мчался по Гетто. Ночные улицы заливал холодный, омертвевший неон.
Голографическая реклама проплывала над домами и проезжей частью. На Курта, греховно
улыбаясь, глядели шикарные красотки ("Новые имплантаты обеспечат ЕЩЕ более стойкий
connect"), покачивали зелеными ветвями НАСТОЯЩИЕ деревья ("Беспроигрышная лотерея!!
Главный приз - вид на жительство в Улье!"), щелкали стальными фалангами киберпротезы
("Matsuyama inc." - руки, с которыми вы никогда не расстанетесь!"). Буйство красок,
оттенков затмевало фантазию, силилось проникнуть в подкорку и поразвлечься с затаенными
фантазиями, переживаниями, страхами... Чтобы в конечном итоге понудить к приобретению
лотерейного билета, нейрошунта или металлической конечности.
Сквозь Купол едва-едва просвечивала луна - блеклый на фоне того визуального
натиска, что окутал Мегаполис, невзрачный, изрытый кратерами шарик. Звезды, казалось, и
вовсе исчезли. Даже северное сияние - причудливый гибрид техногенных метаморфоз
стратосферы - могло сойти за отразившееся в Куполе неоновое пламя.
По обе стороны улиц тянулись магазины, бары, рестораны. В подавляющем
большинстве, равняясь на Сан-Сет, они работали круглосуточно. Мелкие притоки, неизбежно
впадающие в стремительный поток. Припозднившиеся безволосые спешили по тротуарам
навстречу "черепам" - безмозглые светлячки на жаркое пламя. Эти небезынтересные
наблюдения, однако, не отвлекали Курта от основных обязанностей.
Поглядывая в зеркала заднего вида, он обнаружил, как из проулка вырулил черный
"джип". Массивный автомобиль сбавил скорость и аккуратно пристроился кортежу в хвост.
Несколько минут спустя ему составили компанию "тойота" и второй "мерседес".
Бригада выезжала на дело. До поголовного сбора (толпа лысых кретинов), к счастью, не
дойдет, но и такого количества будет достаточно. Если Череп что-то затевал, то подходил к
задуманному со всей ответственностью. Прокола быть не должно.
Наконец показалась "Лавина". Со времени последнего визита Волка ничего не
изменилось (кровь отмыли, испорченные декорации сменили, но какое-то время клуб стоял
закрытым, пока "Всадники", не без посильной помощи полиции и "АО частных детективов,
охранников и гробовщиков", старались разобраться, что к чему) - дурацкий фасад, сплошь
пальмы и фигуры в стиле "Pin-Up"; вход с ограждением; ряд потенциальных посетителей,
стойко проходящих фэйс контроль. Сплошная ипохондрия.
"Хаммер", затормозив, припарковался не по правилам на противоположной стороне. За
ним выстроились все остальные - в той же очередности, как и в колонне.
Гангстеры полезли из уютных салонов в наэлектризованную ночь. Курт помедлил,
обдумывая ситуацию, затем двинулся к "доджу". Лысые здоровяки, все как один,
копошились в багажниках автомобилей. Более того, Череп лично подавал им пример
(выбритый затылок сверкал отраженным светом над дверью багажника).

Курту не требовалось заглядывать через чье-то плечо, чтобы понять, в чем причина
странной деятельности. Простые граждане возят в багажнике комплект разводных ключей,
насос и, если сильно повезет, запаску. Реже возят трупы, и совсем уж немногие - обрезки
труб, куски арматуры, бейсбольные биты, дубинки, электрошокеры.
"Черепа", как нетрудно догадаться, относились к последним.
В последнее время спрос на бейсбольный инвентарь ощутимо возрос. Вот только
незадача: популярность спорта это ничуть не поднимало. Бейсбол мог с полным правом
считаться у бандитов излюбленным досугом, на порядок опередив крикет (клюшки прочные,
но неудобные), гольф (слишком дорогие) и даже городки (детский сад).
В данный момент перед Черепом стояла проблема выбора. Держа в одной руке кусок
арматуры, а в другой- метровый обрезок трубы, бандит размышлял о качестве и
предпочтении. Он успел надеть свои любимые очки (непроницаемо-черные, с
никелированными дужками). Оба "орудия", достойные руки пещерного человека,
отражались в темных стеклах. Завершив экспертизу, Череп забраковал арматуру.
Оказалось в багажнике и нечто другое, чего Волк никак не ожидал увидеть,
Короткоствольные АК, модернизированные, - оружие на все времена (основная статья
экспорта некоторых африканских республик). Собственно, учитывая, кому принадлежал
"додж", автоматическое оружие не очень-то и удивляло.
Больше удивляло другое. То, что гангстеры расхватывали оружие, как горячие
пирожки. С деловитым видом запасались обоймами. Неужели Череп окончательно спятил и
решил организовать "ночь длинных ножей" (вернее, коротких стволов)?! Эффектно, но
поспешно.
- А это зачем?
- Это? - Глава Ордена косо взглянул на АК в руках телохранителя. - Пустяки.
Резина.
Волк не сдержал облегченного вздоха. Ничего страшного, пули резиновые. Вероятно, из
полицейских арсеналов. Убить ими можно только с минимального расстояния и при
катастрофическом невезении (или, напротив, фантастической удаче).
Гангстер указал на остатки "холодных" припасов:
- Возьми что-нибудь.
Кивнув, Курт запустил лапу в багажник и нетерпеливо выудил первое, что нащупали
пальцы. Этим предметом оказалась бейсбольная бита фирмы "Кобра-2".
- Э-э... - начал Курт, - я не советовал бы вам участвовать во всем этом безумии.
- Что? - Череп выпрямился. - В чем дело?!
- Момент неподходящий, - продолжил Волк. - Вы сами понимаете. Ничто, в
конечном итоге, не требует вашего личного участия. Подождите в машине, а лучше
- отправляйтесь домой. Назначьте старшего. Я буду докладывать о ходе операции...
Гангстер перехватил обрезок трубы.
- Кто ты такой, - зашипел он, будто гадюка, - что бы давать мне советы?! Я не
поеду домой и уж тем более не стану дожидаться в машине. Твои доклады мне также без
надобности. Разве при Ватерлоо сержанты советовали Наполеону, что ему делать?
В этом сопоставлении был весь Череп. Сам он считал себя Наполеоном, а Волка,
соответственно, сержантом. Разница, конечно, колоссальная, но и на том спасибо.
Курт выдержал пронзительный взгляд. Черные стекла очков превратились в ружейные
стволы.
- Нет. Но Бонапарт не лез в гущу сражения, а стоял с подзорной трубой на холме.
Проявляя тем самым завидную выдержку, терпение и дальновидность (во всех возможных
смыслах) истинного полководца.
- Не нахожу причины, почему вы не можете поступить аналогичным образом. - Волк
замолк, внимательно глядя на Черепа.
Боевики замерли, прислушиваясь.

Глава Ордена нахмурился, но не сдержал ухмылки:

- Эк расписал! Что это с тобой?
- Западня.
- Ерунда, - отмахнулся Череп. - Это не Ватерлоо, признаю. Это - обычная,
рутинная работа. Там нет никакой ловушки. Посмотри - кабак трещит по швам. У
"Всадников" кишка тонка. Ублюдки никогда не рискнут клиентами. Мы придем, разгромим
там все и уберемся восвояси. Разве эти бойцы, - гангстер обвел рукой "черепов", - станут
уважать своего командира, если тот всякий раз будет отсиживаться в машине?
Навряд ли. Курт понимал, в чем дело. Сравнение с Бонапартом было явно поспешным.
У императора имелись сотни офицеров, способных собственными кулаками вразумить
любого подчиненного. Череп же, опасаясь конкуренции, не мог позволить себе
"промежуточного" командования (не считая разговорчивого сержанта, но это особый
случай), предпочитая непосредственно участвовать во всех массовых акциях. Этим, кстати,
объяснялось поведение бандита во время бойни на Подворье.
Череп, возможно, и хотел бы отсидеться в машине, однако не мог себе это позволить.
- Я не...
- Все. - Гангстер отвернулся. - Вопрос закрыт.
Негодуя, Волк прикусил язык. Если он будет настаивать и дальше, Череп, чего доброго,
оставит его в машине, а сам пойдет командовать погромом. Тогда...
Курта приводила в бешенство парадоксальность ситуации. Он не пожалел бы двух-трех
пальцев, чтобы отправить Черепа на тот свет. И при всем при этом оберегал главу Ордена,
как радетельная мать, от любой опасности. Стоит гангстеру отправиться в круиз на ладье
Харона, и крошечная подлодка взорвет реакторы. Это приведет к обширному инсульту - у
молодого и здорового Волка, чьи сородичи до старости отличались завидным здоровьем.

Таков, во всяком случае, теоретический базис.
Нет верности прочнее этой.
Развернувшись, Череп направился к проезжей части. "Черепа" синхронно, будто
привязанные, двинулись следом. Оживленное движение на проезжей части, судя по всему,
никого не беспокоило. И точно - автомобили притормаживали и, невзирая на полное
отсутствие светофоров, "зебр" либо чего-то подобного, пропускали бритоголовых парней,
поигрывающих на ходу битами, дубинками, цепями и трубами. Какой-то торопыга, впрочем,
рискнул нажать на клаксон. Двое бандитов, проходя мимо, выверенными ударами превратили
дорогие фары в бесполезные осколки.
Растолкав "черепов", Курт поравнялся с главой Ордена.
Поскольку призывы к здравому смыслу не возымели действия, требовалось срочно
менять тактику.
- Каков план?
- План? - Череп изумленно на него взглянул, словно впервые слышал о такой
военной хитрости, как "предварительное планирование". - У нас есть биты, трубы,
арматура и цепи, не говоря о хлопушках.
- Кому понадобится какой-то там план?
Вопрос Волка немного смутил. Вероятно, это случилось бы с каждым, кто хотя бы
изредка задумывался о целесообразности тех или иных своих поступков.
- Каковы наши действия, когда мы войдем?
- Действия? - переспросил Череп. - Они крайне просты. Как ты подметил, мы
входим, предварительно расшвыряв вон тот цирк, - гангстер ткнул пальцем в сторону
охранников, засуетившихся у парадного входа "Лавины", - а потом начинается самое
интересное.
Хаос, безумие и разрушение!! Громи и бей все, что увидишь, - вот наш план!
Гангстер жутко оскалился, став похожим на безумного Джокера из колоды самой
Смерти.
В очках - пустые провалы (жившие, казалось, какой-то своей жизнью) на мертвеннобледном
лице, - промелькнули разноцветные огни. Пальмы, девицы, фейерверки.
Главный вход маячил в нескольких шагах. Внутри безумствовала громкая музыка.
"Черепа" замедлили ход и, наконец, остановились. Бритоголовая шеренга ощетинилась
(позвякивала, постукивала, покачивала) внушительным арсеналом. Охранники переминались
с ноги на ногу. Потенциальные клиенты притихли за ограждением. Самые сообразительные
поняли, что сегодня им не суждено войти внутрь, и начинали осторожно пятиться.
Секьюрити, к сожалению, не отличались понятливостью.
Большинство пребывало в растерянности. Ситуация выходила за пределы "штатной" по
всем параметрам. Кое-кто стремительно приближался к панике. В головах сформировалась
отчетливая, убийственная в своей безысходности истина (сродни той, что овладевает
мыслями человека, снедаемого неизлечимым недугом): "сейчас нас будут бить". Многие,
однако, свыкались с трудом. Они давно ощущали себя королями, решая, кому - войти, а
кому - издохнуть от тоски, глядя на неприступный фасад. Но сейчас перед ними стояли
угрюмые парни, которые не собирались церемониться. Две дюжины парней, готовых войти,
не испрашивая позволения и уж тем более не унижаясь до подобострастных улыбок. Вопрос
о плате также не стоял.
Курт чувствовал витающий в воздухе страх.
Охранники просто не знали, что им делать. К такому их не готовили. Истинных
"Всадников апокалипсиса" здесь, похоже, не было. Из этого следовали взаимоисключающие
друг друга выводы: или Череп вновь проявил недюжинный полководческий дар, или
"Всадники" подготовили ловушку, как говорится, "в нужном месте, в нужный час".
Разболтать, как ни странно, мог и кто-нибудь из "черепов" (невзирая на то что Череп крайне
редко терял свою параноидальную подозрительность, не распространяясь о важных вещах до
самого последнего момента). Получить ответы Курт готовился через считаные минуты. Не
мог не получить.
Пока же приходилось лицезреть ряды дрожащих охранников. Череп чего-то дожидался.
Разумный ход, известный со времен первых осмысленных войн, - сперва позволить
противнику потрепать себе нервы, а уж потом ударить. Однако в сложившейся ситуации это
представлялось некоторой перестраховкой. Чего выжидать, если рано или поздно придется
пустить в ход дубинки и цепи? У "Всадников" (если внутри все-таки поджидала ловушка)
появлялась определенная фора.
Волк искоса взглянул на Черепа. Тот, ухмыляясь, изучал охранников из-за черных
очков.
Пытался учуять ловушку? (Курт ничуть бы не удивился, если бы гангстер, не говоря ни
слова, развернулся и отправился к "доджу" - этот случай вошел бы в учебники, став венцом
доктрины "разумной паранойи"). Рассчитывал, что охранники, стоит подождать еще
немного, разбегутся в разные стороны, точно крысы?
Напрасно. Среди них, вероятно, были и те, кого Череп в свое время подкупил, чтобы
Волк беспрепятственно протащил через металлоискатель свой арсенал. (Брызги зеркал, яркоалые
осколки в обрамлении золотистых волос.) Но, если даже и так (слишком маловероятно
- "Всадники" наверняка провели цикл репрессий среди "вольнонаемных сотрудников"), эти
персонажи не пытались вступить в какой-либо диспут. Знали, что бесполезно. "Черепа"
явились не для того, чтобы тереть языками. И даже возврат круглых сумм, затраченных на
взятки, ничего не изменит.

Охранники в основном были вооружены газовыми баллончиками - безусловно,
грозное оружие, когда дело касается юных тусовщиков, и практически бесполезное, когда
напротив входа стоит шеренга лысых молодчиков (многие "черепа" развлекались тем, что
освежали дыхание теми самыми баллончиками). Кое-кто, однако, имел при себе настоящее
оружие. Курту не составляло труда рассмотреть под красными форменными пиджаками
рукоятки пистолетов. Вряд ли стволы были боевыми в полном смысле слова: пневматические
либо газовые. Даже резиновые пули использовались исключительно ведомственными
службами.
Двое-трое охранников теребили под пиджаками свои пистолеты, но достать нерешались.
Как гласит народная мудрость, взялся за гуж - нужно стрелять. А если уж
выстрелил, то, будь добр, отвечай за последствия. За бандитами наблюдалось численное
превосходство, заметное даже невооруженным взглядом. "Черепа" не дают в обиду
собратьев. Стоит какому-нибудь торопыге выстрелить, и пощады не жди.
Охранники колебались.
Череп - нет.
Из "Лавины" выплескивались волны электронных басов, но слово, сказанное Черепом,
- единственное, короткое слово - прокатилось в воздухе, словно ранним утром на Аляске,
где каждый звук звенит сотней хрустальных колокольчиков. Тишина объяла слово
непробиваемым коконом и потащила вдоль фасада "Лавины".

Глава Ордена не повышал голоса, сказав тихо и твердо, точно щенка бросил в воду:

- Огонь.
Гангстеры выхватили автоматы Калашникова - грубое, бескомпромиссное и
эффективное средство решения разногласий. "Черепа" хотели войти, а какие-то уроды
посмели стоять у них на дороге. Расстрелять ублюдков! АК (модернизированные, причем не
раз) исторгли рой разъяренных шершней. Продраться в человеческое тело те не могли, но
это, впрочем, не умаляло болезненности. Воздух моментально наполнился пороховыми
газами, едкими и вездесущими. Затворы ходили ходуном; безотказный, совершенный
механизм (немногие изделия человеческого гения этим похвалятся), газоотводная труба,
возвратная пружина. Пустые гильзы летели на асфальт. В первые мгновения от дикого
грохота Курту заложило уши.
А охранники падали, падали, падали...
Пули сыпались градом, сбивали с ног, рвали форменные пиджаки, били в упор.
Резиново-кинетический шквал. Без пощады. (Физика + физиология + механика = мораль.
Формула великих достижений человечества) Как ядерная бомба. Казалось, стоит немного
прислушаться, и непременно услышишь треск костей.
Потенциальные, но несостоявшиеся клиенты, что называется, дали деру, только пятки
сверкали. Гангстеры не обратили на них никакого внимания. Легавые задержатся часа на дватри,
сославшись на отсутствие топлива в бензобаках, канцелярские проволочки (опутавшие
бравых служак по рукам и ногам), селевые потоки, оползни, ремонт в кабинете у шефа или
другой форс-мажор. Для Гетто это обычное дело.
Стрельба длилась считаные секунды. Охранники разлетались, словно живые кегли.
"Черепа", один за другим, прекращали огонь. Последний охранник свалился наземь,
крутанувшись на подкосившихся ногах. Пули ударили в живот и грудную клетку. Парень
присоединился к лежавшим, конвульсивно дергавшимся коллегам. Боль, вероятно, была
невыносимой. Об этом, не считая телодвижений, свидетельствовали страшные крики, с
трудом пронзавшие набившуюся в уши тишину.
Путь свободен.
Череп продолжал ухмыляться. В темных стеклах очков отражался хищный блеск,
идущий изнутри. Глава Ордена махнул рукой и неторопливо двинулся к проему.
Бандиты шагали следом, меняя на ходу обоймы. Из коротких стволов вился дымок.
Курт старался не отставать. Легко сказать, но как это сделать, когда приходилось
перешагивать через людей, нуждающихся в срочной медицинской помощи? Охранники
матерились, стонали, хватали проходящих мимо гангстеров за штаны. Другие лежали тихо,
молча, не шевелясь. Дыхание приподнимало грудину, бережно опускало. Всякий раз,
убедившись в этом, Волк облегченно вздыхал.
Потерь не было. Многие, однако, находились в тяжелом состоянии. Раны
преимущественно образовались под кожей (хотя пару раз взгляд натыкался на алые лужицы).
Гематомы. Возможно, трещины или переломы. Целостность ребер осталась
неприкосновенной у пары счастливчиков, не больше. Всем прочим, конечно, повезло в
главном (они остались живы), что не сглаживало общей картины. Могли быть (и были!)
повреждены внутренние органы. "Черепа" не выбирали мишени, не целились. Просто
палили. Одному охраннику резиновая пуля угодила в лицо - аккурат под правым глазом.
Вокруг черного эпицентра стремительно расплывалось лиловое пятно. Еще чуть-чуть, и
пришлось бы воспользоваться услугами корпорации "Kurosava inc.": "Глаза, которыми вы
увидите этот мир ПО-НОВОМУ!"
Наконец вход, заваленный телами охранников, остался позади. Впереди простиралась
"Лавина" - бурлящее нутро, заполненное горячим пульсом и мертвым ритмом.
Пост у металлоискателя сиротливо пустовал. (Если в прошлое посещение Курт
поставил рекорд по количеству оружия, то гангстеры перекрыли планку на много лет вперед.)
Постовые, надо думать, лежали у парадного - в полной или частичной "отключке".

Детектор металлов мигал огнями, точно спятившая рождественская елка, и истерично выл
зубодробительной сиреной. Бандитам светомузыка быстро приелась - пара ударов
арматурой по дорогой, безумно сложной электронной консоли откомандировали трудягуметаллоискателя
в безвременный отпуск.
Прямо по курсу показались силуэты безволосых, пришедших в "Лавину" с похвальной
целью "разгрузиться, оттянуться по полной". Более того, они заплатили за это. (Солидными
компаниями страховки на случай погромов не предоставлялись, но скоро, вероятно, эти
полисы станут последним писком моды.) Фигуры танцующих усеивали световые пятна и
геометрические фигуры всех цветов радуги, излучаемые особыми прожекторами.
Психоделический эффект оказался весьма любопытен (неизвестно, на что рассчитывали
собственники): тусовщики выглядели то ли пятнистыми хищниками, выходцами из клиники
доктора Моро, то ли неизвестными науке существами, спустившимися по гравитационному
колодцу.
Появление бритоголовых молодчиков, как ни странно, никого не удивило - танцоры
оборачивались, тыкали в "черепов" пальцами, хихикали, переговаривались, но... не пугались.
Возможно, решили, что это - часть шоу-программы, с актерами, розыгрышами и
переодеваниями. В последнее время, нужно признать, "мнимые налеты" вовсю
эксплуатировались многими заведениями (не имеющими, однако, ничего общего ни с
Орденом, ни с "Всадниками".) Поводом, конечно, служила гангстерская война, бушевавшая
где-то далеко. Большая часть тусовщиков не знала, что "Лавина" имеет к "Всадникам
апокалипсиса" самое непосредственное отношение.
Кроме того, нельзя не заметить, что "черепа" спровоцировали столь унизительное для
них заблуждение своим внешним видом. Будучи заранее извещены о предстоящем погроме,
гангстеры прихорошились, словно школьницы накануне выпускного бала: с ног до головы
облачились в черную кожу, выбрили затылки, обвешались серебряными (никелированными)
побрякушками. Некоторые нанесли на физиономии боевую раскраску, превратившись в
индейцев, питающих попеременно-непреодолимую страсть к глэм-року и хоккею. Конечный
результат поражал воображение и все же подействовал на подвыпивших, нанюхавшихся,
обкурившихся и нализавшихся танцоров не совсем так, как рассчитывалось.
Свое непростительное заблуждение тусовщики осознали в тот критический миг, когда
лысые субъекты взялись за дело. Бандиты стали пробиваться в глубь зала, проявляя при этом
куда больше профессионального рвения, чем полагалось мнимым актерам. Убедительность,
что ни говори, вышла колоссальная. И впрямь, трудно не поверить в происходящее, когда на
твою челюсть обрушивается мощный хук.
На протяжении всего маршрута "черепа" признавали одно направление - идеальную
прямую как кратчайшее расстояние меж координатами. Учитывая то обстоятельство, что по
пятницам в "Лавине" был аншлаг, на дороге у гангстеров стояли десятки безволосых.
Бритоголовые верзилы отталкивали и расшвыривали праздную шваль, вовсю орудовали
кулаками. В тех редких случаях, когда кто-то пытался оказать сопротивление, пускали в ход
дубинки. Нередко выходило так, что, отлетая от одного "черепа", тусовщик попадал
прямиком под кулак другого.
Из-под высокого потолка, находись там сторонний наблюдатель, - среди сплетения
проводов, прожекторов и стальных балок (не считая вездесущих камер), происходящее
выглядело бы следующим образом: остроносый клин, составленный сплошь из кожаных
курток и розовых затылков, неумолимо продвигался вперед, разрезая серую буйную массу.
Как атомный ледокол, патрулирующий Северный Ледовитый. На бронированном киле, вне
сомнения, горделиво значилось - Орден Черепа.
Нос "тевтонской свиньи" составляли лучшие боевики, костяк банды. Если продолжать
аналогии с ледоколом, то упомянутый Череп прекрасно устроился в капитанской рубке. Его
окружало непробиваемое кольцо охранников. Страйкер - в их числе.
Курту было не по себе от близости безмозглой, бесконтрольной толпы. К прискорбию,
плотность безволосых на квадратный метр росла с каждым шагом. Череп, напротив,
чувствовал себя вполне комфортно - что называется, в родной стихии. "Погром - тонкое
удовольствие для истинного гангстера". Это могло бы стать вторым девизом группировки (с
первым Череп все еще не мог определиться).
У Курта появилось плохое предчувствие. Но в чем его причина? Оглядываясь, Волк
пытался запеленговать угрозу до того, как угроза приблизится и хлопнет по плечу. Время от
времени на периферии гангстерского "клина" мелькали красные пиджаки. Стычки были
яростными, но непродолжительными. Охранники отлетали, точно мячи, отбитые
бейсбольными (уже не иносказательно) битами.
Поражало не усердие, с которым охрана раз за разом предпринимала свои атаки, а
тактика. Вернее, катастрофическое отсутствие оной. "Красные пиджаки" снова и снова
бросались на ощетинившуюся дубинками "свинью", обнаруживая тем самым
умопомрачительную некомпетентность. (Вообще-то, они могли и не беспокоиться особо:
всем им, стоит только "Всадникам" просмотреть запись налета, суждено было оказаться на
улице без выходного пособия.) Впрочем, отыскать действительно компетентных вышибал в
Гетто очень нелегко. Курт все же полагал, что после его предыдущего визита "Всадники"
усилят охрану. Закупят, к примеру, в Запретном городе боевых андроидов (отдельные модели
оружейники с охотой поставляли заведениям, имевшим особую лицензию). Но, по всей
вероятности, начальники "Лавины" заключили, что две бомбы в одну воронку не падают. И
- просчитались...

Происходящее казалось Волку чрезвычайно подозрительным. Невнятные, заведомо
провальные действия охраны; победное шествие "черепов"; отсутствие на пути серьезных
препятствий. Поводов для тревоги, по разумению Курта, было хоть отбавляй.
Однако деятельный ум метаморфа без труда находил объяснения многим, если не всем,
означенным нелепицам. Вышибалы не располагали форой, чтобы отразить нападение
согласно базовым канонам стратегии и тактики. Охранники, находившиеся внутри, успели
разбрестись по всей "Лавине" (не крохотному, как ни крути, кабачку). Потому-то и не смогли
сплотиться, дабы организовать нечто грандиозное. Кроме того, в условиях акустической
среды, образованной пульсацией динамиков (которые еще не догадались отключить) и
истошными воплями тусовщиков, было непросто расслышать даже собственный голос, не
говоря уже о чьем-то еще. Как глубоко ни засовывай наушник, распознать удавалось только
отдельные слова.
Курт все это понимал и все-таки не мог избавиться от подспудных подозрений.
"Всадники" (если это по-прежнему ловушка) почему-то не торопились показываться. Чего же
они ждут?! Пока "черепа" разгромят здесь все и уберутся восвояси?
Ответов не прибавлялось.
"Ледокол" тем временем двигался намеченным курсом, раздвигая "льдины" острым
носом. Куда они идут, для чего - Волк терялся в догадках. Но Череп был совершенно
спокоен, а "черепа", казалось, четко представляли, что делают. Судя по всему, в мероприятии
участвовали матерые ветераны. На их счету - разбитые сердца рестораторов, погромы и
хаос. Эти громилы досконально изучили (еще) несуществующий учебник "Теория
организованных: погромов" и прошли много месячную практику и с честью защитили
дипломную работу...
Короче, крутые ребята.
Больше всех не повезло тем тусовщикам, что не успели убраться с дороги или оказались
недопустимо тяжелы, чтобы позволить отбросить себя в сторону. По бедолагам прошлась не
одна пара ног. Их бы затоптали насмерть, дай Череп "установку" на жертвы. За неимением
таковой кому-то приходилось выкидывать несчастных в толпу.
Происходящее, однако, казалось небольшим завихрением в углу огромного водоема.
Посетителей насчитывалось несоизмеримо больше, чем погромщиков. Это не имело
принципиального значения - бригада "черепов" производила тот ошеломительный эффект,
что производила во время оно когорта римских легионеров в толпе варваров. Тусовщики же
представляли собой неорганизованную ватагу разобщенных индивидов, не способных к
сопротивлению. Вооружение и привычка бандитов к подобному роду занятий имела, как ни
странно, едва ли не меньшее значение, чем неожиданность.
Две сотни безволосых набились в клуб, чтобы, страдая от клаустрофобии, духоты,
акустической нагрузки и неимоверных цен, истово пытаться получить удовольствие. Визит
бритоголовых молодчиков совершенно не вмещался в этот план.
На танцплощадке все шло своим чередом. "Завихрения", создаваемые гангстерами, туда
еще не добрались. Некоторое смятение наблюдалось на флангах, вспоротых неумолимым
"ледоколом" Черепа. Тусовщики поднимались на ноги, потирали ушибы, блевали, толкались
- после того, как "черепа" прошли мимо. Цепная реакция ("Кретин, смотри, куда прешь!
Осторожней! Козлы!") затухала далеко вдали.
Вот боевая машина Ордена притормозила, затем и вовсе застопорила ход. В рядах
бандитов началась перегруппировка. Остроконечный нос, развернувшись, нацелился на
данспол. Танцоры продолжали веселиться, не догадываясь, что им предстоит. Гремели
динамики (которые по-прежнему никто не удосужился отключить), тусовщики сотрясались в
электронном ритме. На физиономиях горели отблески кислотного пожара (горел, не иначе,
пункт переработки радиоактивных отходов). Чуть помедлив, Череп двинулся вперед. Его
ухмылка не сулила ничего хорошего.
Курт бросился вдогонку. Расшвыривая гангстеров, он следовал шаг в шаг за главой
Ордена.
Череп остановился. Впереди, во всей своей доступности и беззащитности, простиралась
"Лавина" - бешенство красок, примитивных ритмов и безволосых тел.
Руки гангстера привычными движениями вынули пистолеты. Два длинноствольных ТТ,
черных от смазки. Бог знает, сколько лет этим стволам. Череп, как ни странно - принимая во
внимание его маниакальную предусмотрительность, - никогда не расставался с "русскими
близняшками". На пистолетах отсутствовала какая-либо маркировка, не считая калибра. Для
главы Ордена, по-видимому, они были чем-то важны.
Череп поднял антикварное оружие.
Волк провел воображаемый вектор от пистолетов к предполагаемой цели. Бандит
целился не в толпу, а, напротив, в потолок "Лавины". Там, подвешенные к стальным балкам,
находились колоссальные динамики. Для того чтобы почувствовать звук, не требовалось
обладать слухом (как таковым), - мощные волны невозбранно проникали сквозь кожу,
ткани и обретали звучание во внутренних полостях. Эксплуатация такой аппаратуры в
закрытом пространстве означала самоубийство.

Глава Ордена развел руки. Похоже, он намеревался расстрелять динамики

одновременно.
Под потолком был привешен гигантский зеркальный шар, архаичное приспособление,
похожее на елочную - игрушку. Символ эпохи "диско", ушедшей безвозвратно. Вот только
этот шар насчитывал в диаметре семьдесят-восемьдесят сантиметров. Самая здоровенная
елочная игрушка, какую Курт видел в своей жизни. Шар беспрестанно расстреливали штук
десять лазерных установок - зрелище получалось феерическое. Разноцветные лучи
соприкасались с поверхностью, составленной из тысяч крохотных зеркал, и, преломившись
под непредсказуемым углом, уносились куда-то в сторону. Шар непрерывно вращался,
благодаря чему был целиком охвачен лазерным пламенем.
С той позиции, где стоял Курт, ему казалось, что шар болтается между колонками. На
самом деле анахронизм висел аккурат над дансполом - в геометрическом центре площадки.
Черепу, стоявшему с разведенными руками, наверняка виделось, будто шар (ослепительный
круг разноцветного пламени) завис между черных ТТ. Словно отмечая расстояние до целей.
Невыносимо-громкая музыка не могла не раздражать бандита. Стоит лишь ее вырубить,
и праздная шваль моментально сообразит, что вечеринка подошла к концу.
Улыбка Черепа стала шире - как у человека, осведомленного о чем-то, что послужит
для многих скоропалительным сюрпризом. Пляшущие лазеры сверкали в черных стеклах
очков. Шар, раздвоившись, стал астрономическим феноменом "содружеств светил".

Глава Ордена свел стволы вместе.

Волку не требовалось переводить взгляд, чтобы сообразить, куда целится гангстер.
Сверкающий шар затмили черные стволы. Они размножились - в каждом
непроницаемом стекле, соответственно, по паре. Пистолеты поднялись к канату, вращавшему
шар.
Курт затаил дыхание. Взгляд метнулся к дансполу. В "геометрическом центре" (чего,
впрочем, и следовало ожидать) яблоку было негде упасть от массы безволосых тел - что уж
говорить о сверкающем анахронизме диаметром без малого метр?! Вес странной штуковины
колебался от пуда до сорока-пятидесяти килограммов. Пятнадцатиметровый потолок
добавлял лишний центнер. Даже имей шар всего два килограмма, рухнув с такой высоты, он
все равно гарантированно обеспечил бы немало жертв.
Указательные пальцы Черепа легли на спусковые крючки. Волк видел, как напряглись
руки бандита. Это говорило о том, что разум уже принял решение, и финальный приказ,
рассекая временные парадоксы, вот-вот полетит по нейронным цепям.
Волк распахнул пасть; лапы непроизвольно дернулись. Вне сомнения, ему нет никакого
дела до тусовщиков, растрачивающих энергию в нелепых плясках. Более того, эти, с
позволения сказать, личности были Курту глубоко омерзительны.
Однако он не видел смысла в лишних жертвах. Не видел и тогда, когда на арене его
клинки выпускали кишки из какого-то бедолаги, которого Курт даже не знал. Убийство, не
отягощенное мотивом. Просто потому, что этого хотел Хэнк Таран. С тех пор ничего не
изменилось. В Ордене, на плодородной почве человеческих пороков, произрастали сорняки и
похуже. Череп собирался рискнуть чьими-то жизнями просто потому, что у него появилось
такое желание. Подобно водителю пассажирского автобуса, накурившемуся марихуаны в
самый разгар рабочего дня.
Волк не успел.
Длинные пальцы Черепа - пальцы пианиста или убийцы - опустились на гашетки.
(Время сгустилось, потекло вязкими потоками. Примитивные ритмы из четких,
непогрешимых контрапунктов превратились в невнятное мычание) Оба курка с
неудержимостью гильотин клацнули о бойки. Бойки врезались в капсюли. Внутри русских
пистолетов произошел несложный процесс преобразования одного вида энергии в другой.
Затворы дернулись взад-вперед, выплевывая гильзы и снимая патроны с обоймы. Стволы
брызнули тугими струйками голубого дымка. Отдача.
... А пули уже мчались к цели.
Гангстер трижды нажимал на крючки, и трижды ТТ выпускали из себя металлических
пчел. Выстрелы гремели над волчьими ушами, но Курт не обращал на это внимания. Он
просто смотрел. Да и что, по сути, он мог предпринять? В голову упорно лезли глупости:
сцена из китайского фильма, где герой не позволял противнику спустить курок, удерживая
этот самый курок пальцем. В гонконгском кино и не такие фокусы выделывали. Волк же
сомневался, что смог бы помешать Черепу (самому ловкому ганслингеру, какого Курт
встречал) выстрелить.
Бандит опустил русские пистолеты. Улыбка намертво приросла к бледной физиономии.
Время, закусив удила, помчалось вскачь.
Курт обернулся. Взгляд пронесся над сотнями голов, пробился сквозь лазерный ливень
и осторожно ощупал цель. Можно было сомневаться, спорить, причем не без оснований:
расстояние слишком велико, трос - тонок, а стволы - древний хлам.
Тем не менее эти аргументы, независимо от обоснованности, разбегались, точно
дворняги от льва, при появлении единственного, по-настоящему неопровержимого факта.

Стрелял-то Череп.
А это все кардинально меняло. Курт совершенно не удивился, обнаружив, что трос,
простреленный в двух-трех местах, стал лопаться под весом огромного шара.
Сердце пропустило удар. Волк шагнул вперед, что-то кричал.
Канат оборвался.
Шар, объятый радужным пламенем, полетел к земле, как десница Господа, карающая
грешников. Лазерные установки не могли предотвратить это падение. Лучи стекали с
зеркальной поверхности крупными разноцветными каплями. Но гравитация смеялась над
оптическими эффектами. По мере приближения земли шар неуклонно чернел.
... Упал. Не мог не упасть.
По идеальной прямой. В геометрический центр данспола. Там, где была наиболее
высока концентрация безволосых тел. Падение заглушил рваный ритм музыкального грохота.
Курту казалось, что он расслышал сухой треск, затем - влажный звук, примерно такой,
какой непременно получится, если швырнешь десятикилограммовую гирю в ведро с
помидорами. Большинства подробностей Курт (к сожалению?) не увидел. Все скрыли тела
тусовщиков, заволновавшиеся вокруг эпицентра падения - круги на воде. Зеркальные
останки взметнулись над толпой.
Безволосые бросились врассыпную. На неуловимое мгновение Курту открылось то, что
находилось посреди танцплощадки. Расколотый шар, кровь, разбитые тела.
Хиросима в миниатюре.
Как всегда в подобных случаях, эти люди погибли просто потому, что оказались в
неподходящем месте в неподходящий час - в геометрическом центре клуба, избранного
Орденом Черепа для погрома. Сегодняшней ночью. Какие-то секунды назад.
Волк, оскалившись, с ненавистью посмотрел на гангстера. Тот продолжал улыбаться.
Похожую ухмылку - самодовольную, почти торжественную - можно увидеть на лице
профессионального игрока в кегельбан, прочитавшего на табло заветное "Strike!".
Курт был в растерянности. Одно из тех редких мгновений, когда он просто не знал, что
ему делать. Больше всего, конечно, хотелось наброситься на Черепа, разорвать белую (как
брюхо у какого-нибудь глубоководного гада) глотку... Но к чему, в конечном итоге, это
приведет? Ядерная субмарина взорвется, перечеркнув одним-единственным инсультом все
планы, надежды, перспективы. Это не годится.
Имеет смысл подождать.
Раздумья и сомнения компактно уместились в одном непродолжительном мгновении. А
потом - динамики заглохли (ди-джей наконец-то сообразил вырубить музыку); Череп
поднял стволы над головой и выстрелил в потолок. Погром начался.
Вокруг разверзся кромешный хаос. (Как говорилось бы в какой-нибудь саге, "...его
темная, первозданная энергия проникала в стены реальности, разъеденные энтропией, и
воспламеняла людские души - пешки на шахматной доске неведомых сил, -
необузданными страстями...") Казалось, многие сотни вещей происходили одновременно.
Кто-то кричал, куда-то бежал, кого-то топтал... На Волка рухнуло безумие.
"Черепа", не сговариваясь, принялись громить столы, оказавшиеся в непосредственной
близости. К этому занятию бандиты подошли с ответственностью и известной долей
воодушевления. Проявленной же методичности позавидовал бы любой физик-атомщик.
Электросхемы, чипы и стекло с треском разлетались во все стороны, когда их дубинки
попадали на сенсорные панели (предназначавшиеся исключительно для нежных
прикосновений клиентов, желающих заказать тот либо иной пункт меню). Посетители, еще
не сообразившие убраться подальше, извлекались из насиженных мест и вразумлялись
"вручную". Неизвестный погромщик (его подвиг останется в истории) расстрелял бар над
головой у шокированного бармена. Резиновые пули разбивали бутылки ничуть не хуже
настоящих. Разноградусный алкоголь, смешиваясь в невообразимо-уникальные коктейли,
стекал ручьями на пол.
Сотни безволосых ломились с данспола к единственному выходу. Сказать, что при этом
возникла некоторая давка, означало не больше, чем сказать, что в мясорубке мясо перестает
быть бифштексом. Некоторые шагали в буквальном смысле по головам. Большинство еще не
понимало, что случилось, но стадный инстинкт подсказал верное направление. Падение
шара, отсутствие привычного звукового фона... Особенно подверженные панике заражали
своим страхом остальных. Пошла цепная реакция наподобие той, что имеет место в
электрической цепи. Если бегут все, то как можно сомневаться в обоснованности этих
действий? Те же немногочисленные особи, что были способны проявить остатки
индивидуальности, бежали вровень с общей массой, дабы не оказаться затоптанными
насмерть. Первобытный ужас поднимался из кишок (недаром он назывался "животным"),
карабкался по пищеводу и проникал в мозг. Остальное - дело конечностей.
Погромщики охотно подсыпали селитры в огонь. У кого-то с собой - что за
предусмотрительность! - оказались баллоны со слезоточивым газом. Стоило произойти
этому открытию, и над дансполом взметнулись столбы белого едкого дыма.
Уши Курта были по-прежнему заложены от пальбы Черепа, но вопли безволосых без
труда протискивались в череп, бились стаей летучих мышей. От неистового топота
содрогался фундамент - точно стадо бронтозавров спешило на водопой.

Гангстеры играли роль загонщиков. Теперь Курт понимал, с какой целью "тевтонская
свинья" (она же - "клин" и "ледокол") преодолела столь долгий путь в глубь "Лавины".
Ответ становился очевидным, стоило взглянуть на взбесившееся безволосое стадо, рвущееся
к выходу. Боевики Ордена заблаговременно ушли с маршрута толпы, благодаря чему теперь
могли не опасаться, что их сметут с дороги.
Когда некоторые тусовщики выбивались из нестройных рядов - не с целью проявить
индивидуальность, а потому что их подталкивали сзади, - гангстеры дубинками загоняли
бедолаг обратно. Многие, побывав в эпицентре едкого газа, беспрестанно кашляли и
практически ничего не видели. Когда же на них ни с того ни с сего обрушивались удары, это
воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Бандиты не церемонились - колотили
почем зря представителей обоих полов (девушек, возможно, с меньшим энтузиазмом).
Клочья дорогой нарядной одежды летали бабочками.
Неожиданно Курт сообразил, где он видел подобное. По головизору, на полицейском
канале, в репортажах о столкновениях футбольных фанатов с полицией. Над
разгромленными стадионами тоже поднимались столбы дыма: легавые вовсю расшвыривали
те же баллоны, что и "черепа", а фэны жгли пластмассовые стулья... Разница состояла в том,
что в "Лавине" не проводилось даже бильярдных турниров, не говоря о футболе. Впрочем,
сыщись у "Всадников" свой стадион...
Вообразить это экспромтом не вышло.
Череп свирепствовал в самой гуще, с позволения сказать, сражения. Труба в его руках
порхала, будто тростинка. От металлического обрезка, когда гангстер размахивался,
исходили явственные колебания (как в японских мультфильмах), без труда различимые
невооруженным взглядом. Если бы не заложенные грохотом уши, Курт наверняка расслышал
бы яростный вой - это воздух пел в полости трубы. (Так, должно быть, тысячи лет назад
легендарный Буревестник подвывал красноглазому Эльрику.)
Тусовщики разлетались под мощными ударами. Бандит орудовал грубым,
непрактичным орудием со знанием дела и с очевидным удовольствием. Единственный его
удар мог запросто размозжить хлипкий череп, содержимое которого размякло от праздных
мыслей, наркотиков и никчемной музыки. Но Череп, судя по всему, не переменил
первоначального решения насчет лишних жертв. Обрезок трубы обнаруживал поразительное
милосердие, несвойственное бездушной стали.
Телохранители усердствовали на своих участках, предпочитая не путаться у шефа под
ногами. Расчищать Черепу дорогу, мягко говоря, было делом неблагодарным. Бандиту
происходящее было по душе, и служебную рьяность охраны он мог попросту не оценить.

Глава Ордена очень не любил оказываться в глупом положении. А таковое непременно

сложилось бы, окажись Череп один на один со своей дубиной посреди очищенного от
тусовщиков круга... Кроме того, телохранители, похоже, и сами опасались подвернуться
боссу под горячую руку.
Что же касалось "личного охранника" (плюс надбавка за "штатного киллера"), то
действия Курта Страйкера сводились к следующему: полу оглохший, он стоял в стороне и с
распахнутой пастью созерцал происходящее. Он был не в своей тарелке.
И не в соседской.
Приучить Волка к подобному оказалась бессильна даже Яма, наполненная телами
гладиаторов. Тот хаос, что царил вокруг, не давал пояснений. Исступленная жестокость,
стерильная ярость... "Черепа" издевались над толпой и, несомненно, получали наслаждение.
Но какой в том смысл, недоумевал Курт, если не убьешь?
Ответ, вероятно, знали четвероногие предки. Зверь убивает ради еды или ради
выживания, не получая никакого удовольствия. А посему садизм убийцам не к лицу.
Несмотря на смятение, охватившее Курта, какая-то часть его сознания оставалась
напряженной и сосредоточенной. Волк ни на мгновение не выпускал Черепа из виду. Бандит,
увлекшись, погрузился в толпу. Обрезок трубы парил над головами. Курт встревожился. Не
хватало еще, чтобы бритоголового выродка опрокинула наземь очередная волна паникеров.
Достаточно одного, не особо прицельного, попадания каблуком-шпилькой... В такой массе
это более чем вероятно. (Учитывая, что девушки вырядились так, точно посещение "Лавины"
- второе по важности событие в жизни, после свадьбы, разумеется.) Череп даже при самом
благоприятном исходе лишится глаза. Ну а девушка сломает или шпильку, или лодыжку.
Волк вытянул шею...
Обогнув колонну, на вершине которой громоздились лазерные установки
(разноцветные лучи тщетно скоблили потолок, пытаясь найти рухнувший шар), к выходу
мчалась группка из пятнадцати-двадцати безволосых. Молодые люди - распахнутые от
ужаса рты, выпученные глаза, раздувающиеся ноздри. Остро повеяло спиртным (впрочем,
"расстрелянный" бар находился в считанных метрах), марихуаной и синтетическим,
высокотехнологичным ЛСД. Примерно половину группы составили пышногрудые девицы,
обутые, по иронии судьбы, в туфли на шпильках.

Решение образовалось (вспыхнуло, зажглось стоваттной лампочкой) почти мгновенно.
Курт растерянно прикидывал варианты, в то время как вторая часть его "я", холодная,
молниеносная и собранная, не сомневалась ни секунды. К счастью, рычаги управления
находились у этой самой части. Волк тронулся с места, не отдавая себе отчета в собственных
действиях. Взгляд его суматошно шарил по сторонам.
Телохранители Черепа занимались своим делом; работы у всех хватало по горло. Толпа
кого-то смяла, и гангстеры разгребали завалы. На босса никто даже не глядел.
Соответственно, никто не успеет прийти на помощь. (Не исключалась и такая вероятность,
что главу Ордена оставили без присмотра осознанно, но об этом Курт поразмыслит немного
позднее) Сам Череп настолько увлекся избиением тусовщиков ("... Праздная, бесполезная
шваль, прохлаждающаяся в клубах, тогда как нормальные люди гнут хребты на работе либо
спят без задних ног..."), что не замечал ничего вокруг - по-видимому, отождествляя себя с
легендарными берсерками.
В одно мгновение Волк преодолел больше половины дистанции. Дальше будет тяжелее
- безволосые, выбиваясь из общего стада, мчались к выходу. Гангстеры казались
островками в бушующем океане (...прилив все продолжался...). Вторая часть Курта дернула
за нужный рычаг. Мощно оттолкнувшись, он запрыгнул на столик (по чудесному совпадению
не тронутый погромщиками) и с этого трамплина совершил второй прыжок - головы
безволосых пронеслись в метре под ногами. Какой-то гангстер с жутко разрисованной
физиономией едва не зацепил "штатного киллера" своей арматурой. Волк приземлился на
согнутые ноги и, не теряя ни секунды, кинулся дальше. Вокруг мельтешили дубины, руки,
ноги, головы... Сумасшедший лабиринт, где ничего не стоит заблудиться (а если не
заблудиться, то, зацепившись за выступающую часть, потерять бесценные мгновения).
Неожиданно путь Курту преградили трое ошалевших тусовщиков. Они застыли,
смятенно озираясь. Никто, по-видимому, и не помышлял об активных действиях (не говоря о
сопротивлении), пребывая в стрессовом ступоре. Огибать их у Курта не было времени, -
парней угораздило занять позицию на том маршруте, что вел прямиком к главе Ордена. Сами
они, как назло, в сторону метаморфа не глядели.
Наконец один обернулся. Глазам его, нужно думать, предстало следующее зрелище:
проворная, стремительная фигура, в движениях которой сквозило что-то не вполне
человеческое, просачивалась, словно ртуть, меж бегущих тусовщиков. А лицо...
Волк не имел возможности следить за такими частностями, как капюшон. Вот луч
прожектора, продетый через красный фильтр, обрушился на мохнатую морду. Курт на
мгновение утратил зрение; безволосый, наблюдавший (собственно, процесс наблюдения
занял две-три, плюс-минус десятые доли, секунды) за его приближением, раскрыл
тонкогубый рот. Существо, летевшее (!!!) к нему, носило, вместо обычного лица, какую-то
кошмарную маску - широкая пасть (назвать ее по-иному не поворачивался язык) с
впечатляющей массой острых зубов; приплюснутый "тигриный" нос; раскосые глаза,
горящие яростным желтым огнем...
Безволосый, ошалев от увиденного еще больше, предпринял судорожную попытку
отпрыгнуть. Но из-за нервной нагрузки, вызванной бушевавшим вокруг огненным смерчем,
маневр вышел не особо удачным. Поскользнувшись, парень повалился на четвереньки.
Не воспользоваться этим шансом было просто глупо. Подпрыгнув, Волк в прыжке
оттолкнулся ногой от тусовщика, приобретя тем самым добавочную высоту (по крайней
мере, кто-то из "праздной швали" мог с полным правом похвастаться тем, что гнул сегодня
хребет). Приобретенный метр позволил Курту беспрепятственно пролететь над безволосыми
и даже, возможно, выиграть пару секунд.
Злополучная кучка безволосых, не меняя направления и не сбавляя темпа, мчалась на
Черепа. Тот, самозабвенно махая трубой, не трудился даже обернуться.
Курт прыгнул, пронесся пушечным ядром и, вытянув руки, врезался гангстеру в спину.

Глава Ордена повалился в толпу. На какое-то мгновение его ноги утратили контакт с

поверхностью пола. Обрезок стальной трубы, трагично прогудев, изменил траекторию самым
непредсказуемым образом и обрушился... на чью-то голову. Хрустнуло; брызнула кровь.
Тусовщик с пробитым черепом рухнул замертво... Курт ощерился. Гнев, ярость, боль
взбурлили в животе ядовитым коктейлем.
Группка безволосых, наполовину состоявшая из девиц в туфлях на шпильках,
промчалась мимо. Дорогу они себе расчищали наподобие того, как носорог ломится сквозь
джунгли. Миг - и они пропали из вида, оставив позади несколько лежащих тел.
Волк схватил Черепа за шкирку, единственным усилием поставил на ноги. Бандит
попытался отмахнуться обрезком трубы. С "ударного" конца дубины стекала кровь.
- Спокойно, свои! - крикнул Курт.
Ему показалось, что крикнул. На самом деле из глотки вырвался хриплый,
нечленораздельный рык. Скорее лай, чем слова. Гангстер, естественно, не понял ни слова.

Уставился на "штатного киллера" из-за темных очков. Лицо - бледное, как всегда.
Однако смысл Череп уловил.
Кивнул.
По тропке, проложенной передовым отрядом (девушек на высоких каблуках), следовали
группки поменьше. Двое, трое, четверо. Поймав боковым зрением движение, Курт метнулся в
сторону. Первого безволосого он отшвырнул сильным пинком (хр-р-рясь!!!) по ребрам.
Второго - левой (бабах!!) лапой. А потом неожиданно понял, что в другой руке (попрежнему)
находится бейсбольная бита. Один-единственный удар (бац!), и третий тусовщик
отлетает на несколько метров.
Объективных причин для этой жестокости не было. Просто Курт не мог остановиться.
Он видел, как труба размозжила череп ни в чем не повинного человека (просто потому,
что ему не повезло и он оказался в этом месте, в этот самый час). Трубу держал Череп. Но
виновен в случившемся был Волк. Не толкни он гангстера, и ничего бы не произошло.
Дубина прошла бы выше. Если бы Череп - треклятый ублюдок - соблаговолил
оглядываться по сторонам и отошел бы в сторону.
Однако...
Курт своими лапами спас бандита (ценой другой жизни). Причина - крайне проста, как
и всякая истина. Прежде всего Курт боялся за собственную шкуру (отталкиваясь от
отвлеченных концепций и косвенных доказательств, что в сосудах его мозга дрейфует
микроскопическая, полностью автономная бомба). Чтобы спасти оную шкуру, Волк
ненароком пожертвовал посторонним человеком. Сберег жизнь Черепа. Человека, которого
он сейчас ненавидел, пожалуй, больше Тарана, Лысого Хью со товарищи... И, как ни странно,
больше самого Ковбоя (далекого, недостижимого, почти мифического Ковбоя, обитателя
местного Олимпа).
В этом состояла печальная правда. Курт привык смотреть в лицо своим демонам.
Взмыв в воздух разъяренной пружиной, он обрушился на безволосых, что бежали меж
разбитых столов. Удары, пинки, тычки битой - все смешалось в диком водовороте.
Тусовщики разлетались беспомощными марионетками. Каким-то образом (из главной рубки
своего милитаризованного разума) Курт, однако, ухитрялся держать себя в стальных тисках
самоконтроля. Он ни разу не пустил в ход клыки, а удары наносил битой или кулаком.
Смертоносные когти - Волк по-прежнему точил их до самоубийственной остроты,
подчиняясь "гладиаторской" привычке, - оставались, таким образом, невостребованными.
Он прыгал, валил с ног, пинал...
Пока не опомнился, с удивлением обнаружив, что бить, в сущности, некого.
На ногах остались лишь "черепа". Включая самую главную шишку. Около десятка
тусовщиков, постанывая (от травм незначительной степени тяжести), лежали на полу.
Остатки толпы ломились в двери "Лавины", слишком узкие для всех желающих. Гомон и
топот мало-помалу стихали. Красные пиджаки исчезли из виду - тусовщики сметали на
своем пути любые препятствия, словно эскадра бульдозеров.
Не успел Курт сделать эти открытия, как бандиты принялись упражняться в бросках
тяжелых снарядов. Все бы ничего, если бы наряду с этим здоровяки не потакали своей
детской страсти к разрушению (доставшейся, судя по всему, в наследие от того нежного
возраста, когда вечеринки назывались "утренниками"). Бросали они не что иное, как гранаты.
Осколочного типа, так называемые "лимонки" (по 50$ за дюжину); кумулятивные (10$ за
штуку по предварительному заказу - ввиду низкого спроса); слезоточивые баллоны (от 10
до 40$ за упаковку, в зависимости от жадности сторожа). Взрывы набухали, расцветали и
рвались по всей дискотеке. Впереди мчалась воздушная стена, насквозь пропитанная
грохотом, напором и жаром.
На мгновение Курту показалось, будто он попал в дурацкий фильм о четвертой
иракской войне. Где американцы, где турки, где украинцы - не разберешь. Стены "Лавины",
украшенные сложной декорацией, разлетались на части. Гипсовая лепка, неоновые трубы,
голографические ансамбли, дорогая аппаратура - все отправлялось к такой-то матери.
"Черепа", похоже, намеревались нанести дискотеке ущерб в пару миллионов долларов. Дветри
осколочные гранаты угодили в VIР-зону (осколки зеркал и хрупкие ширмочки
взметнулись под потолок на огненных крыльях).
В какой-то момент этого бешенства Курт сделал очередное открытие: уши его вновь
приобрели занятную способность воспринимать и, что немаловажно, преобразовывать
акустические колебания. Вероятно, грохотание взрывов - если, конечно, с медицинской
точки зрения это возможно, - вытолкнуло предыдущие "пробки".
Звуковое прозрение ознаменовалось единственным звуком, который Волк минуту назад
расслышал бы, но, определенно, не смог бы вычленить из совокупного фона, не говоря об
идентификации. Первым источник запеленговал Череп (в чем, собственно, не было ничего
поразительного - глава Ордена держал пистолеты на расстоянии вытянутой руки, слух
безволосых обладал меньшей чувствительностью, и, наконец, причина могла заключаться в
банальном виброзвонке...).
Звон полифонии.
Короткие, мерзкие, знакомые трели. Как всегда не предвещающие ничего хорошего.

Звонили Черепу. На мобильный. Как всегда, чтобы сообщить что-нибудь, что
всенепременно скажется на шкуре подчиненных. Что-то весьма неприятное. Эта концепция
приобретала мгновенное подтверждение, стоило лишь взглянуть на физиономию гангстера:
серьезную, вытянувшуюся - как у человека, имевшего беседу с лечащим врачом своей
столетней бабушки, - норовящую втянуться в крохотную трубку.
Свирепо глянув на "бомбардиров", Череп махнул рукой.
Бандиты незамедлительно припрятали гранаты до лучших времен. Кто-то стал
возвращать вырванную чеку на место. Остальные настороженно следили за его
манипуляциями, воздерживаясь, однако, от комментариев. (Курт крайне удивился, увидев
гранаты, а затем понял, что перевозить такие вещи в багажнике - вместе с арматурой и
битами - не додумались бы даже "черепа"). Наконец чека вернулась на место.

Глава Ордена продолжил беседу. Курт навострил уши - тщетно. Гангстер изъяснялся

короткими фразами "да", "так", "суки" (последнее - с особой экспрессивностью),
совершенно не проясняющими проблемы ни по отдельности, ни в совокупности. Ясно было,
что Череп чем-то взволнован. Кроме того, Волк привык доверять своему внутреннему голосу
- "волчьему чутью", если использовать термины кое-каких господ, питающих страсть к
антропологии, - а сейчас тот не смолкал.
Беда, мол, пришла.
Череп убрал телефон. Затем выдохнул:
- Беда!
Гангстеры вышколено молчали. "Что случилось?!" - вопили напряженные лица.
- "Всадники" атакуют штаб-квартиру, - сказал глава Ордена так, словно сам в это не
верил.
Лица повернулись друг к другу. "Черепа" обменялись негодующими выкриками: "Как?!
Кто посмел?! Да мы их!" Штаб-квартира была святыней Ордена (традиционной,
конспиративной, фанатично-преданной - своим же интересам - группировки). Совершить
на нее покушение означало собственными руками подписать себе смертный приговор.
Нечего удивляться, что подсознательно Череп отказывался поверить в услышанное. Война
неотвратимо проникла в новую фазу.
Бандиты постояли еще пару мгновений, приходя в себя, а потом... сорвались с места -
в сосредоточенном молчании, без воплей и гомона, - как болиды на чемпионате "Формулы1".
Череп бежал первым. Не потому, что был самым быстрым, просто "подрезать" начальство
- никуда не годится. Курт прикрывал тыл.
Естественно, он не был самым медлительным, да и не так уж сильно устал. Но
состояние, в котором он находился, можно было назвать странным, даже потрясающим:
подтверждались его самые затаенные, нелепые предположения, казалось, впору было
задуматься о том, уж нет ли у него экстрасенсорных способностей - где-то на заваленных
всевозможным барахлом задворках сознания. "Волчье чутье" ликовало. Ожидания
оправдались в полной мере.
Визит "Всадников апокалипсиса" не заставил себя долго ждать. Контратака, западня,
штурм главной базы - "в одном флаконе (позвонив ПРЯМО СЕЙЧАС, вы получите ВТОРОЙ
такой набор совершенно БЕСПЛАТНО!)". Вместо того чтобы рассредоточивать силы между
базой и объектами второстепенной важности (заведения наподобие "Лавины", склады, Сетькафе...),
"Всадники" поступили совсем по-другому. Вероятно, они заблаговременно
планировали эту операцию, а погром в "Лавине", так сказать, завизировал наработки.
Действительно, можно ли ожидать более подходящего момента, нежели этот? Во-первых,
"черепов" (во всяком случае, большинства) нет дома, во-вторых, предотвратить погром
"Лавины" "всадники" не успевают, так какой смысл тратить бесценное время? Им можно
распорядиться с пользой...
Усмехнувшись, Курт подумал, что теперь никто из "черепов" не заикнется о том, что
нападение на штаб-квартиру противника - "провальный и бездарный в тактическом
отношении ход". Впрочем, авторитет Черепа был надежен, точно железобетонный
фундамент. Чтобы его поколебать, требовалось что-то существенно большее.
Бандиты выскочили наружу. Тусовщики разделились - кто-то стремился к Сан-Сету,
но подавляющее большинство - в глубь Гетто. Вереница автомобилей Ордена по-прежнему
стояла на противоположной стороне. "Красные пиджаки", роняя обрывки шикарной
униформы, копошились, у дверного проема. Никто не обращал на них внимания, у "черепов"
возникли дела поважнее. Гангстеры, остававшиеся снаружи, озадаченно наблюдали за тем,
как товарищи несутся сломя голову через проезжую часть. Движение снова обмерло при виде
такого нахальства, но в отличие от прошлого раза бандиты не медлили ради того, чтобы
расколотить пару фар.
Не до того.
"Черепа" с разбега прыгали в машины. Хлопали дверцы; скрип сцепления и рев
моторов. Автомобили стартовали один за другим. Визг колес был слышен, наверное, за пару
кварталов. Заезд Гран-при Монако представлял собой менее эффектное зрелище. (Так Курту
казалось, хотя наверняка он не знал.) Бензин пылал в цилиндрах, ярость - в сердцах. Через
считаные минуты бандиты будут на месте.
Курт сел в машину одним из последних. Безволосый ждал, не рискуя трогаться без
"штатного киллера", "хаммер" с готовностью заключил Волка в объятия, пропахшие
кожаными сиденьями, машинным маслом и духами Стива Бэнкса.

Взревел мотор.
Гетто оживало. Ночные улицы, залитые огнями, проносились за темными стеклами.
Колонна летела к цели, нарушая все правила, которые только можно нарушить в
конкретных обстоятельствах. Некто, возглавлявший кортеж, установил на крыше мигалку -
красную, точно подсвеченный стакан крови. Темные фасады кровоточили, когда колонна
проносилась мимо. Два-три раза на перекрестках мелькали полицейские посты. Легавые
провожали "черепов" изумленными глазами; "радары" и жезлы бессильно поникли. Служаки
рассудили совершенно верно, руководствуясь безотказным профессиональным чутьем ("Моя
смена, значит, нужно сделать так, чтобы я ее пережил, и никак не наоборот..."). Бандиты не
намерены были церемониться.
Невзирая на поздний час, улицы не пустовали. Безволосые прогуливались (без четкой
цели, маршрута и намерений), пялясь на бесконечные ряды витрин, заваленных
всевозможными товарами, залитых потоками разноцветного света и обласканных
вожделеющими взглядами. Рекламные голограммы проплывали по математически-чеканным
траекториям хай-тековыми облаками. (С наступлением ночи облачность закономерно росла)
Особенно Курту понравилась девица в топе и со штрих-кодом повыше пупа. Голограмма, как
оказалось, представляла общественно-правозащитную организацию, ультимативно
протестующую против имплантации гражданам идентификационных чипов. "Ты - человек.
Номер не заменит ИМЕНИ". (По большому счету, на их хлопоты в Гетто не обращали
внимания - аборигены рождались, жили и умирали, не сносив ни единого чипа. В Ульях же
идентификационные имплантаты вживлялись всем гражданам, за исключением тех лежебок,
что пока, не соизволили оставить материнскую утробу.) Уличные проповедники взывали к
прохожим с напористыми требованиями покаяться, "ибо конец света грядет!", натыкаясь, в
лучшем случае, на холодное безразличие, в худшем - на отвращение и оскорбления.
Сохранить в Мегаполисе здравый рассудок не очень-то просто. Однако человек- та же крыса.
Забился в нору и радуется...
... Вне зависимости, заменил ли имя номер.
Безволосые замолкали, оглядывались, озадаченно глядели на колонну, после чего
возвращались к равнодушным разговорам о тряпках, прическах, клубах, "тачках" и
"улетных" порталах в Сети. Никто не догадывался, что какие-то минуты тому назад по вине
небезызвестного метаморфа с жизнью расстался ни в чем не повинный человек (во всяком
случае, его прегрешения - прежде чем вынести вердикт - обязан был рассмотреть
компетентный суд). Просто потому, что угодил не в самое безопасное место, не в самый
благоприятный момент. Очутился на пути обрезка трубы.
Дабы отвлечься от этих (в высшей степени дискомфортных) мыслей, Курт
сфокусировал сознание на насущных проблемах. Отчего-то его заинтересовало, как именно
происходила беседа главы Ордена со штабом. Звонила какая-нибудь истеричная дура,
рутинно проводящая рабочий день за маникюром и общением с подругами. Отчаянные
призывы - со всеми ее атрибутами: стонами, неровным дыханием, криками, -
перемежались грохотом пальбы. В штаб-квартире не было секретарши, Курт это знал, и всетаки
- ему детально представилось все описанное.
Монитор компьютера "хаммера" неожиданно ожил. "ОБЪЕКТ" - вспыхнули алые
буквы. Мгновение, и зловещий контраст - черное с красным - сменился прохладной
зеленью, на фоне которой обозначилось изображение мобильного телефона.
Курт и водитель одновременно напряглись. Волк приобрел в пользование свой первый
сотовый относительно недавно, а потому все еще пытался привыкнуть к этому чуду
карманной коммуникации (измышленному более ста лет назад). Оба персонажа, сидевшие в
"хаммере", уподобились ганфайтерам, готовящимся выхватить пистолеты (бах-бах! - в
паузах между сердцебиениями). Соревнование выиграл Страйкер, будучи не в восторге от
этого.
Вибрация в боковом кармане и гнусная трель, исходившая оттуда же, имели место
синхронно. Как обычно, "штатного киллера" охватило состояние нервного ожидания. Ему не
звонили друзья (у него их попросту не было) и подруги (об этом Волк мог только мечтать).
Телефонограммы заключались в однозначных и беспрекословных директивах или содержали
некоторые данные, которые могли помочь Курту выполнить эти самые инструкции. В общем,
ничего хорошего ждать не приходилось.
Волк достал телефон.
На дисплее высветился "входящий" номер - штаб-квартира Ордена Черепа.
Ожидания сгустили краски.
Курт нажал "ОК", изъявляя тем самым безмолвное согласие. Монитор - небывалый
случай - превратился в двухмерную картинку. Директивы, как правило, поступали в виде
прохладного аудио, не сопровожденного каким-либо визуальным рядом. Изображение
превратилось в физиономию бритоголового человека.
- Але! - задыхаясь, выдавил парень. - Вы слышите? Кто-нибудь, помогите!
"Череп" - водитель оказался на редкость любопытен. Он внимательно прислушивался
и вдобавок косился на крохотный дисплей. Это, однако, ему быстро наскучило.

Потянувшись, бандит щелкнул какой-то клавишей на "торпеде". Монитор бортового
компьютера, мигнув, сменил фон на то изображение, которое транслировал телефон.
Раздраженно оскалившись, Волк щелкнул той же клавишей. Монитор потух.
Гангстер вжался в кресло, попытавшись стать самым незаметным созданием на свете.
- Але! - вопил телефон.
- Я слышу вас, - подал голос Курт.
- Хорошо, хорошо, - затараторил парень, точно пытался успокоить самого себя. -
На нас напали! Где вы все, люди?! Их много, очень много. Больше, чем нас...
Курт наконец его узнал. Это оказалось не просто ввиду того, что физиономия "черепа",
обычно выражавшая "каменную" невозмутимость, в данный момент являла собою жалкое
зрелище. Сопли, слезы, выпученные от страха глаза. Воплощенная беспомощность.
Безволосый был одним из тех, кому вверялась почетная обязанность охранять штаб-квартиру.
Согласно утверждениям Черепа, эти парни - "...головорезы, каких свет не видывал -
крепкие, надежные и мужественные...".
Оставалось только гадать, что за неописуемые кошмары могли превратить
компетентного, хладнокровного профессионала (и, бесспорно, крутого во всех отношениях
мужчину) в это робкое, всхлипывающее и дрожащее существо. Фантастика.
- Пожалуйста, успокойтесь, - велел Волк. Требование "идентифицировать"
опасность, похоже, прозвучало бы в конкретных обстоятельствах несколько не к месту. -
Попытайтесь определить, хотя бы ориентировочно, каково число нападающих.
Несколько мгновений "череп" молчал.
- Чего?
- Сколько их? - рявкнул Курт.
- А... Много. Очень много. - Безволосый повернулся, нагнулся, куда-то пополз. - Не
меньше двух дюжин... Три... нет, четыре машины. - Физиономия парня представала в самых
невероятных ракурсах. От расхожего слуха о том, что "черепа" брили скальпы дважды в
сутки, не осталось камня на камне. Эти маневры напомнили Курту "Ведьму из Блэр",
отснятую на линии фронта. - Много! Не продержаться!! - Голос гангстера заглушила
автоматная очередь. - Боже!
Парень быстро пригнулся.
Даже Волку, сидевшему на обратной стороне радиоволны, стало очевидно, что стреляли
в отдалении и уж конечно не метили в "мужественного головореза".
Безволосый что-то бормотал; сотовый, судя по изображению, ходил в его руках
ходуном. Курт мог рассмотреть окно, забранное толстой решеткой, какой-то шкаф,
металлическую дверь. Место, где заперся "череп", было Волку неплохо знакомо.
Бандит без особого риска для жизни смог бы продержаться там несколько часов (очень
комфортных, нужно отметить, часов) - при определенной сноровке и некоторой доле удачи.
Противник еще нескоро его оттуда выковыряет... Если посчитает необходимым, конечно.
Однако сам безволосый об этом не догадывался.
Они проникли внутрь? - спросил Курт.
Нет... Пока еще нет. - "Череп" опасливо поглядел туда, где находилась дверь. -
Вроде.
Экран сотового телефона, казалось, занимал его меньше всего остального. Курт был
уверен, что не выключал миниатюрную камеру, поэтому изображение наверняка поступало
"наружу". Таким образом, гангстер не мог не видеть на своем телефоне настоящего
метаморфа. Объяснение имелось одно: безволосый не удивился бы, предстань его взору даже
оскалившийся китайский дракон. "Всадники" - это серьезно.
Вопрос о том, где "череп" узнал номер "штатного киллера", Волка вообще не
тревожил. В штаб-квартире Ордена имелась своего рода дежурная часть, где в
круглосуточном дежурстве стояли те самые отборные головорезы, о которых говорил Череп.
В той комнате, помимо сейфа с оружием, телефонов и компьютера, присутствовала намертво
привинченная к стене доска. На ней в краткой, но содержательной форме означалась
информация, что могла понадобиться гангстерам в миг истины. Как правило, телефоны,
начиная двузначным номером пожарной охраны и заканчивая мобильными высшего
командного состава.
В том числе - "штатного киллера".
Напуганный парнишка подобрался к доске и, поддавшись панике, набрал первый номер,
что попался на глаза. С одной стороны, правильно, с другой - не совсем.
- Вроде?! - оскалился Курт. - Мониторы тебе за чем?
Бандит тоскливо посмотрел в сторону. Там на столах громоздились дисплеи,
переводящие цифровую тарабарщину камер в ясные для восприятия визуальные образы.
Парень скривился:
Они разбили камеры. Обрезали телефонные про вода и оптоволокно... - Будто в
подтверждение этих слов грянул взрыв (для Волка - крохотный "пшик").
От испуга "череп" выронил телефон. Мелькали ножки стола, дрожащие пальцы. Слышалось
причитание: - Нет, они уже идут! Вы не успеете, все пропало!! Нам конец! Спокойно. Что
они делают?
Вопрос по существу. Вместе с тем рассчитывать на вразумительный ответ не
приходилось. Курт продолжал этот разговор лишь потому, что, во-первых, делать в общем-то
нечего, во-вторых, гангстер мог случайно (при условии, что из-за туч паники мелькнет свет
здравой мысли) обронить крохи информации; для того, наконец, чтобы попытаться удержать
безволосого от скороспелых решений - самоубийства в частности.

- Что они делают? - повторил парень. - Я не знаю, вашу мать, что они делают!
Пытаются прикончить нас одним махом, как тараканов! Если вы, уроды, не...
Курт помрачнел:
- Заткнись. Мы в дороге.
Вдавив кнопку, он прервал связь. Нельзя помочь тому человеку, кто сам не желает,
чтобы ему помогали. По большому счету, какое дело ему, последнему из Волчьего племени,
до какого-то "черепа"? Самым краешком сознания Курт знал ответ.
Колонна летела сквозь ночь.
Штаб-квартира группировки, фигурировавшая под названием "Офис" или "Контора",
представляла собой настоящую крепость, укрепленную по всем правилам военной
архитектуры. Если ваше воображение успело приступить к возведению угрюмого,
сумрачного бункера из железобетона и титановых балок, пресеките на корню это занятие.
Форт Ордена был абсолютно не таким. Он не напоминал ни промозглый блиндаж, врытый в
землю, где имелась крайняя нужда в вентиляции и перископах; ни стерильное бомбоубежище
с датчиками радиационного фона, растыканными на каждом шагу.
Штаб-квартира Ордена была совсем не такой. Во-первых, она естественно и
гармонично вписывалась в окружающий ландшафт. Это был фешенебельный район Старого
гетто (от исторического "старья", однако, там остались разве что фундаменты), жить в
котором считалось очень престижно. Мертвая Гавань - так звалось это место в народе. По
нескольким причинам. Здесь всегда было тихо. Мертвенно тихо. Снаружи произойдет
революция, а здесь, вероятно, будет царить все тот же безмятежный покой. Именно это
спокойствие больше всего ценили аборигены. Богачи, аристократы, промышленники, звезды
и "звездочки" эстрады. Гангстеры.
И - никаких простых смертных. Вход был заказан всем отщепенцам. С их шумом и
гомоном.
Потому-то, очевидно, район и звался Мертвой Гаванью.
Большинство гангстерских группировок презирало это место (к чему платить больше,
если можно купить... отобрать, наконец, более обширные площади - в других районах,
социально-развитых, с прогрессивной инфраструктурой, куда еще не успели проникнуть
пресыщенная меланхолия и депрессивный декаданс таких районов, как Мертвая Гавань или
Запретный город, не говоря уже о том, что "сытые декаденты" крайне неохотно расставались
с недвижимым имуществом). А Череп презирал большинство. Могущество и положение
банды, в понимании главы Ордена, выражались в материальных благах. Включая
местонахождение Конторы. "... Молокососы и выскочки вроде "Всадников" могут
интересоваться инфраструктурой, игнорируя кучи дерьма под собственными окнами..."
Консерватизм Черепа выражался даже в этом. Глава Ордена не нуждался в "хайтековых
фокусах", чтобы идти в ногу со временем (скорее, это электронные фокусы
нуждались в Черепе, и, используя их, бандит делал им одолжение). В конце концов, если
штаб-квартира крупной группировки располагается в форменной заднице, не помогут ни
"софт", ни мозговой имплантат, ни всемогущая Сеть. "... Молодая шваль просто перестанет
меня уважать!" Этого Череп допустить не мог. Поэтому он предпочел хорошенько
потратиться на приобретение старого особнячка в Мертвой Гавани, снес его подчистую, а на
старом месте отгрохал здоровенную домину - новую штаб-квартиру Ордена. На это ушли
миллионы.
Зато теперь Контора ничуть не выпадала из общего фона. Больше того - ближайшие
строения (роскошные экземпляры декадентства и пресыщенной меланхолии) несколько
теряли от соседства этой твердыни. Внешне она выглядела следующим образом: огромный
трехэтажный замок (назвать его особняком не повернется язык) в невнятно-функциональном
стиле. Непоколебимые стены нежного розового оттенка; окна-бойницы с бронированными
стеклами, забранные (для отвода глаз) решетками; плоская крыша с посадочной площадкой,
обозначенной огромным черепом; парадный (и единственный) вход - колоссальная
конструкция из прочнейших сплавов. Довершал картину металлический забор с фигурными
шипами (эстетичный и не менее функциональный эквивалент любых других антивандальных
изысков). Первоначально кирпичный забор "облагораживали" мотки колючей проволоки -
дешево, утилитарно и сердито, - но по здравом размышлении, а именно - после года
созерцания соседских лиц, кривившихся всякий раз, когда в их поле зрения попадал забор
"черепов" (никто; конечно, не высказывал критику в открытую, - этим они не только ничего
не изменили бы, но и, напротив, укрепили бы Черепа в его решении) из красных кирпичей и
бритвенно-острых колючек, глава Ордена отказался от этой "дешевки". Отныне забор
радовал взор аборигенов убийственно-непроходимым декадансом и отточенным вкусом.
Это во-первых.
Во-вторых, внутренняя пышность Конторы отнюдь не уступала внешнему шику. В
бесконечных коридорах, залах, спальнях, кабинетах, ваннах, кладовых и гаражах имелся
широчайший перечень предметов, - как первой необходимости, так и жутко
опосредованной, - приблизившийся вплотную к определению "все что вам угодно".

Начиная с исчерпывающего модельного ряда "узи" и заканчивая бытовой химией для чистки
раковин. Штаб-квартира подразумевала полное, бескомпромиссное электронно-техническое
оснащение: операторские кабины с автономным выходом в Сеть, зал совещаний, мастерские
и, наконец, алебастровое помещение, совмещавшее функции морга, пыточной камеры и,
собственно, операционной.
По идее, Орден мог продержаться в изоляции несколько месяцев. Однако подобные
заявления впечатляли лишь новичков, вступивших в банду какие-то недели назад. Ветераны
прекрасно понимали, что, если заварится действительно крутой гуляш, сидеть "в изоляции"
будет попросту некому. Грустно и истинно.
Тем не менее большую часть суток в Офисе дежурили от пятнадцати до сорока
боевиков... На случай, если кто-то все-таки попытается применить свой кулинарный талант.
"Гарнизону" выделялись жилые комнаты со всевозможными удобствами. Большинство
бандитов, не числящихся в "дежурной части", жили с семьями в других районах Гетто (у
гангстеров также были жены, родители, тещи, родственники, друзья, приятели и даже
бабули-соседки, не упускающие шанса осведомить округу: "Какой славный молодой
человек!"). Но два-три раза в месяц "черепа" были обязаны сидеть в Конторе.
Таков был порядок. Дежурства распределялись по графику, заблаговременно и
дисциплинированно. Избежать этой повинности не мог никто. Без крайне уважительной
причины, со всеми вытекающими последствиями - документированным свидетельством
врача (патологоанатома), прямым распоряжением Черепа, запиской жены.
Нарушался порядок исключительно редко. Редко, но метко. В тех случаях, когда, к
примеру, Орден находился "на выезде". С целью погрома, "стрелки" или других оперативнобандитских
мероприятий. Тогда в штаб-квартире оставалась лишь "дежурная часть".
Человек десять.
Естественно, "отборные головорезы", однако...
"Череп" - паникер сообщил по телефону, что нападающих (о "Всадниках" не было
сказано ни слова) не меньше двух дюжин. "Три... нет, четыре машины". У страха,
безусловно, глаза велики, и все же Курт не считал, что гангстер допустил значительную
погрешность в подсчетах. Четыре машины. В каждой по четверо. А если потесниться, то
пятеро-шестеро. (Бандиты любят большие внедорожники.) Две дюжины. По самым
скромным подсчетам. Кого-то "череп" наверняка не разглядел.
Таким образом, нападающих не меньше трех десятков.
"Черепов" в любом случае больше. С учетом оставшейся в Конторе "дежурной части"
(хотя о ее дееспособности еще можно поспорить) - почти вдвое. А если учитывать тех, кого,
погорячившись, Череп успел снять с дежурств на иных объектах, соотношение складывалось
явно не в пользу "Всадников апокалипсиса"...
Если это не очередной фортель - сверкнула, щелкнув зигзагообразным хвостом, юркая
мысль. Не обходной трюк, ловушка, уловка, отвлекающий маневр...
Фокусник, абстрагируя внимание публики ослепительным жестом, прячет монету в
кармане.
Тряхнув головой, Курт усмехнулся. Возможно, паранойя Черепа была на редкость
заразным заболеванием. "Лавина" - вот отвлекающий фортель. То, что "Всадники" не
попытались предотвратить погром, и было спрятанной монеткой.
Время покажет.
Мертвая Гавань началась резко, неожиданно, без предупреждения. Словно над сценой
взметнулся "ЗАНАВЕС!", разрисованный затхлыми коробками Гетто. Высокие заборы -
жалкие потуги отделиться от безобразной действительности - мелькнули за окном
бетонными вспышками. Путь не загораживали ни неоновые надписи, ни голографические
стада доберманов, ни сторожевые роботы (последний писк моды в охранном бизнесе).
Грязно-белый, обшарпанный щит притулился к обочине. "ВНИМАНИЕ! Вы проникли на
территорию приватных владений. С этой минуты вы действуете на собственный страх и риск.
Все ваши действия могут (и будут) расцениваться как попытки нарушить
неприкосновенность частной собственности. Если вы прибыли без соответствующего
приглашения, настоятельно рекомендуем вам НЕМЕДЛЕННО покинуть сектор 73-АМ.
Будем рады увидеть вас в следующий раз. Всего хорошего". Строго, но со вкусом.
Курт не разобрал и заглавного "ВНИМАНИЕ!", когда "хаммер" пронесся мимо.
По прошествии двух дней...
Они сидели в Конторе, в кабинете главы Ордена.
Все встало на свои места: стало настоящим, ощутимым и предельно физическим.
Половицы, стены, кресло под задницей, воздух в ноздрях. Ощущения вернулись в полном
объеме. Шершавые подлокотники, запах коньяка, вкус крепкого зеленого чая, шаги
"черепов" за дверью. Сам Череп, сидящий за столом.
Курт отхлебнул чаю. Хороший чай.
Из Китая...
В Конторе его пили мешками.

Глава Ордена нарушил молчание. Вопрос по-прежнему висел в воздухе, нервно

подрагивал. "Штатный киллер" не мог не знать, что сильно рискует. Однако любопытство
взяло верх.
- Дочь Старика? - произнес Череп без тени улыбки. - Да, было дело. Старое,
покрытое тайной, скорбью и молчанием. Об этом мало кто знает. Но тебе я рас скажу... -
Гангстер помолчал, собираясь с мыслями. - Да, у Старика была дочь. Что ничуть не
удивительно, принимая во внимание его возраст. Давно... Кажется, вечность назад. Я был еще
сопливым щенком. Едва-едва начал сколачивать бригаду, добиваться уважения...

Старик тогда считался большим человеком, пользовался известным влиянием. Принимал
участие в делах - больших делах, - не то что сейчас... И у него была дочь...
Череп вновь выдержал паузу, вперившись в стену. На губах повисла, готовясь вот-вот
сорваться в суровую бездну, непривычная улыбка. Курт невольно проследил за его взглядом
и обнаружил лишь пустую, абсолютно голую стену.
- Мы встретились на какой-то вечеринке, - снова заговорил глава Ордена, так же
внезапно, как и замолк. - Как ты понимаешь, в те давние времена я еще посещал
мероприятия подобного рода... Она казалась мне... блеском в непроглядной тьме. Серебряный
доллар в луже нефти. Хромированный радиатор посреди ржавого хлама. - Волк
содрогнулся. Эти эпитеты служили для Черепа выражением наивысшего восторга.
Курт и не думал, что обычная женщина - из плоти и крови - могла вызвать у бандита
такую реакцию. Это выглядело так, как будто египетская мумия вдруг поднялась из
саркофага и принялась ворковать о нежных чувствах к давно почившей наложнице... -
Остальное - история. Классическая трагедия в духе незабвенного Шекспира. С той лишь
незначительной разницей, что ее родитель и впрямь являлся крупным гангстером, а я едваедва
совершил первые шаги по этому тернистому пути и управлял собственной бригадой...
Мы скрывали наши отношения, сколько могли. Затем произошло неизбежное. Старика
поставили в известность. Наш с Мэг роман стремительно достиг кульминации и почти
одновременно - развязки. Старик крепко меня потрепал. Полагаю, подробности сейчас
неуместны. - Гангстер отхлебнул коньяка с таким рассеянным видом, словно поглощал
обычную воду. - Судьба и случай распорядились таким образом, что действующие лица
оказались в одном месте... в одно и то же время. Ни я, ни Старик не собирались оставлять
друг друга в живых. Он метил в меня, а попал... в Мэгги. Собственную дочь...
Курт затаил дыхание. Сказанное было своего рода откровением. "Всадник" обвинял
Черепа в гибели дочери. Действительно, глава Ордена мог бы убить возлюбленную, дабы она
не досталась никому (даже собственному отцу) - этого у него не отнять. Но выстрел,
предназначавшийся Черепу, а доставшийся...
В сознании Курта вспыхнула объемная, переполненная деталями картина. Отчего-то
черно-белая, как вставки в дешевых фильмах, повествующие о прошлом главных героев,
дождливая и мрачная. Глава Ордена, стоящий, расправив плечи, в черном плаще; руки
держат по ТТ (или знаменитые стволы еще не прислали из преисподней - ценной
бандеролью?). Напротив - Старик (еще, впрочем, не старик) со своими псами. "Всадник"
поднимает руку, в которой сжимает большой никелированный пистолет. Спускает курок... И
тут, откуда ни возьмись, из мрака прыгает тень. Стройная женская фигура в прозрачном
дождевике. Она бросается к Черепу, заслоняет его... не позволяя тем самым поднять руки,
чтобы сделать ответные выстрелы, - как всегда, безошибочно точные.
А потом - всем становится не до стрельбы. Стройное тело обвисает в руках бандита.
На спине стремительно расцветает ярко-алое пятно. Дождь стучит сверху, но бессилен
добраться, смыть смерть; рану закрыл прозрачный дождевик.
- Так все и было. - Глава Ордена, опорожнив стакан, со стуком опустил его на стол.
- С тех самых пор мы стали заклятыми врагами. Причин хоть отбавляй. Кровь Мэг сковала
нас единой клятвой, единой жаждой мести. Старик винил во всем меня, я - его. Лишь сейчас
представилась возможность отомстить... Кто прав, кто виноват - теперь неважно. Истина
где-то рядом, за гранью реальности. Мы все сгорим в Аду...
Волк поежился от этих слов.
Он понял, что явившаяся ему картина могла вовсе и не соответствовать
действительности. Под Куполом дожди невозможны.
... Курт летел навстречу Старику, широко расставив лапы.
Абстрактный воздух вяз в клыках.
Оба монстра сближались; вот-вот схлестнутся в схватке, даже не касаясь пола. Клочья
виртуальной плоти полетят в разные стороны... Впрочем, это понимал лишь Курт. "Всадник",
похоже, не обращал на него внимания - даже, возможно, не замечал; взгляд его, пышущий
ненавистью, точь-в-точь канистра напалма, был устремлен к Черепу. Для Старика не
существовало ничего и никого, кроме стройной фигуры в черном плаще.
Должно быть, глава Ордена стоял, как тогда, давным-давно - в глухой подворотне,
залитой сумраком и звездным светом. В тот день случилось нечто, повлиявшее на жизни
гангстеров, а одна жизнь исчезла. Сгинула, сгорела ослепительной вспышкой.
Как и в тот раз, среди присутствующих нашелся некто, готовый заслонить Черепа
собственным телом (или матрицей, что не принципиально). С той разницей, что в прошлом
бандит еще не увлекался имплантацией крошечных бомб в сосуды мозга.
Как бы там ни было, здесь и сейчас Курт ничего этого еще не знал. Он отреагировал
рефлекторно, без права на раздумья. Мохнатые тела мчались навстречу друг другу.
Гравитация, хотя и присутствовала, оказалась почти номинальной. Прыжок длился
немыслимо долго: для объективной реальности. Даже для форсажа, хотя тот и не торопился
на выручку. Казалось, удивительное состояние обладало своим собственным норовом, а
также небрежным представлением о пунктуальности.

Наконец. Бабах!
Траектории слились. Курт врезался в противника - матрицы, вцепившись друг в друга,
полетели к паркетному полу. Взаимный маршрут приобрел неизбежный крен. Силуэт в
черном плаще промчался по правую сторону - не достать.
Старик наконец обнаружил агрессивное, максимально-близкое соседство (собственно,
игнорировать его было попросту невозможно). Жуткая голова лязгнула челюстями,
намереваясь цапнуть Курта за плечо. "Штатный киллер" быстро отпрянул. Острые когти
хлестнули "всадника" по груди. Тот, оскалившись, предпринял попытку схватить Волка за
правую руку, пальцы же другой сжались в кулак и нанесли прямой удар.
Нужно ли говорить, что оба - неимоверно неуклюжих - маневра не увенчались
успехом. Курт выдернул лапу из захвата, полоснул Старика по брюшине и уклонился от
кулака. Боксерский удар, лишенный какого-либо упора в неподвижную поверхность, не имел
ни единого шанса - прошел вскользь по предплечью. Курт вцепился противнику в глотку;
"всадник" оттолкнул лапу, и Волк обманным движением отхватил от черной шкуры
порядочный клок. Байты информации, кружась и испаряясь, замерли в пространстве...
... А матрицы, сцепившись в клубок, пронеслись над полом и врезались в груду
"антикварного" хлама. Там были старинные кресла, чучело рыси, стопки книг и стеллажи с
алхимическим инвентарем - взрыв стеклянных осколков, брызнувших во все стороны.
Раскидав этот бардак, чудовища оттолкнули друг друга слитным движением и вскочили на
ноги.
У Курта это вышло значительно быстрее - гладиаторская Яма приучила его, что
лежащий значительно ближе к состоянию трупа. Воспользовавшись паузой, "штатный
киллер" интуитивно себя осмотрел. Невзирая на бурную потасовку и не менее бурную
посадку (среди древнего хлама обнаружилось немало колюще-режущих поверхностей,
помимо попросту твердых), на теле не осталось никаких следов. Как правило, врезавшись в
гору реторт и пробирок, человек рисковал угодить в реанимацию с сотней ранений. Однако
Курт отделался несколькими царапинами. И те, судя по характерной форме и положению,
были автографами Старика.
Это натолкнуло Волка на определенные догадки. Чтобы убедиться, он поглядел на
противника. "Всадник", отряхивая со шкуры стеклянные крошки, вставал на ноги.
Неторопливые, неоправданно медленные движения не вязались с мощным телом, служившим
воплощением силы и ловкости. Нужно полагать, именно так Старик поднимался с
киберкушетки (ведь нужно же ему было вставать! - даже учитывая массаж, катетеры,
внутривенное питание и прочие "удобства"), а механическая память существовала и вне
телесной оболочки.
Но речь не о том. Черный монстр тоже не понес существенных ранений - во всяком
случае, произведенных падением. Вместе с тем некоторые участки представляли собою
обширные раны: шкура болталась лохмотьями, разрезы истекали не кровью, но мутнозеленоватой
субстанцией. Раны чернели безобразными подпалинами и как будто дымились.
Конфигурация также была весьма типичной - зияющие дыры, обрамленные лоскутами
кожи, перетекали в параллельные относительно друг друга окончания (в количестве, как
правило, четырех единиц). Ни одна пробирка или колба не могла оставить столь характерных
отметин (чучело рыси - возможно, - но замшелую бестию ничуть не занимало
происходящее).
Потрясенный, Курт взглянул на свои лапы. Так и есть. Длинные пальцы покрывала та
самая субстанция. "Кровь". Когти же светились внутренним светом, фосфоресцировали
мертвяще-белым излучением, в котором легко угадывались болотные светлячки (известные
также как огни святого Патрика), уводящие путников к страшной и скорой погибели...
Сомнений нет: когти Волка стали оружием. Не механическим, как в обычной
реальности, - потому как в киберпространстве механика не имела значения, - а
операционно-алгоритмическим. Иными словами, компьютерным вирусом. Проникая в
матрицы через внешние повреждения, программа-резидент разъедала объект изнутри, точно
яд с отравленного клинка. Достаточно крошечной, почти незаметной царапины, и...
Курт подверг свои раны вторичному, более пристальному осмотру. Оказалось, что
разрезы также начали едва заметно дымиться. Стало быть, Старик не был беспомощной
жертвой. Его вирус попал в матрицу Хурта и начал странствие по виртуальным венам.
Сознавать это было весьма неприятно.
Перед Волком проплыл ряд стройных символов. Казалось, на расстоянии тридцатисорока
сантиметров. Протяни руку и непременно коснешься... На самом деле, конечно, это
была все та же бегущая строка, только исходила она изнутри, а не снаружи:
"Внимание!! Заражение. Неизвестный продукт. Зарегистрированы вирусоподобные
операции. Ведется обработка - 24%".
"Заражение", - думал Курт. Он инфицирован. Каким-то виртуальным
киберсифилисом. Только этого не хватало...
"Всадник", судя по озабоченно-скошенной морде, осуществил манипуляции
аналогичного свойства. Его повреждения были значительно больше, но имело ли это
значение? "Штатный киллер" не привык к столь туманным обстоятельствам. Если кого-либо
(даже метаморфа) хлестнуть по шкуре когтистой пятерней, бедолага вполне мог погибнуть от
кровопотери. Так обстояли дела в объективной реальности. Здесь же, в виртуальности, из ран
не фонтанировали байты, заменяющие кровь, а лишь сочились какие-то зеленые сгустки
(вероятно, инфицированные кластеры). Вирус же тем временем убивал изнутри.

Старик опустил лапу, прикоснулся к "пятипалой" дыре в черной шкуре, после чего
вновь поднес пальцы к морде. Его глазам предстало фосфоресцирующее вещество. Жуткая
физиономия обнажила клыки. Лапа небрежно отряхнула заразу.
Инфицированные байты, сверкая и затухая, поплыли в виртуальной среде.
02:09...
Черный монстр ринулся в атаку. На сей раз он стремился к Курту: сообразил, что до
Черепа не добраться, пока на дороге стоит этот. Курт оскалился и бросился навстречу.
Краем глаза он заметил движение. Череп, сохранявший до последнего момента
абсолютную пассивность, разразился действием. Руки выхватили из-под плаща пистолеты.
Это были ТТ - казалось, те самые, каким-то образом перенесенные из объективной
реальности в виртуальную, - длинные вороненые стволы, хищный блеск металла... Кусок
информации. Игрушки, муляж или... внутри находились пули? Если второе, то оный
боекомплект должен представлять определенную опасность.
Едва Волк подумал об этом, как глава Ордена мотнул головой: мол, в сторону!
Отодвинь свою мохнатую задницу! - и вдавил спусковые крючки. Между "антикварным"
декором грохнули выстрелы. Пули - чрезвычайно убедительно для абстрактной среды -
засвистели вокруг. Миниатюрные снаряды штопорами ввинчивались в пространство,
оставляя за собою отчетливо видимые инверсионные следы. Емкости с реактивами
разлетелись фейерверком стекла и (наверное) химической угрозы. Дверца "старинной"
конторки превратилась в горстку килобайтов, считавших себя деревянными щепками. В
пергаментах появились сквозные, идеально круглые дыры. Вряд ли в них легче узреть
истину. Источники сомнительных знаний были безнадежно испорчены. Вирусы попали
внутрь, уничтожая любую информацию, что оказалась в пределах досягаемости -
независимо оттого, что это: виртуальная плоть или предмет "старинной" обстановки. Данные
исчезли. Если только где-то не сохранились копии и перезагрузка не будет произведена
нажатием пары клавиш.
Вместительность магазинов ТТ приближалась к беспредельной. Пули угодили куда
угодно и, при всей каверзности случая, не могли обойти вниманием и основной объект.
Шкура монстра взорвалась, прошитая насквозь, сразу в нескольких местах. Из ран брызнула
знакомая субстанция.
Старик пошатнулся, но не застопорил хода, даже не замедлил.
Курт тем временем, чтобы его не скосило очередями Черепа (да-да, стрельба
виртуальных ТТ более напоминала Калашников), подпрыгнул и уцепился за один из
стеллажей. Искусственная гравитация позволила проделать трюки, невозможные в
реальности. Удерживая стеллаж одной лапой, Курт по инерции летел дальше. Стеллаж дал
опору и угол поворота. Волк разжал пальцы, и его подбросило на шкаф, жалобно
заскрипевший под его весом. При этом "штатный киллер" ни на секунду не спускал глаз с
противника. Глава "Всадников" также вознамерился поупражняться в гимнастике, но Курт
уже прыгал со шкафа. Рухнув на ветхий диван (под ногами заскрипело, хрустнуло и
затрещало), он оказался аккурат перед носом Старика. В этот самый момент пружины дивана
подбросили метаморфа высоко вверх. Сделав сальто над головой ошеломленного "всадника",
он совершил посадку позади противника. И - не стал терять ни секунды.
Положив лапу на затылок монстра, а второй - схватив за подбородок, Волк с силой
дернул. И... свернул Старику шею. Позвонки хрустнули - столь звонкими становятся ветви
в знойную пору; голова повернулась под неестественным углом. Желтый глаз, казалось,
бросил на убийцу последний осмысленный взгляд. В нем рельефно проступили озера боли и
хребты отчаяния.
Разжав лапы, Курт шагнул назад. Черное чудовище еще мгновение стояло, точно
столетняя сосна, сокрушенная визгом бензопил, а затем плашмя рухнуло наземь - во весь
исполинский рост.
Ни конвульсий, ни крови из пасти. Ни малейшего признака жизни.
Курт удовлетворенно отряхнул ладони. Теперь он смог себе признаться, что не ждал
подобного конца: все вышло так легко... Он-то - до самого последнего мгновения, -
подозревал, что голова попросту повернется в руках на 180 градусов, как будто крепится к
телу шарнирами или жгутами резины...
Но нет, справедливость восторжествовала. Волк не воспользовался ни клыками, ни
когтями (а значит, и вирусом), - просто сломал шею. Механическая деформация. Дизайнеры
могли бы сделать матрицу неощутимой к подобному воздействию, однако... не сделали.
Неуязвимость противоречила то ли базовым конструкторским принципам, то ли воззрениям,
лежащим глубоко под поверхностью: победит сильнейший. Так будет честно (категория,
размытая у кибердеятелей любого пошиба, просыпающаяся, впрочем, в самый
непредсказуемый момент)...
Честно и в то же время легко.
Слишком легко.
В сознании Курта начали роиться сомнения - осиный улей, бесцеремонно
растревоженный чьей-то нахальной рукой.
Волк слышал, как, не разбирая дороги, по "антикварному" лабиринту ломится Череп.
Он, конечно, спешил поглядеть на труп заклятого врага. Должно быть, бандиту не верилось,
что это наконец-то произошло. Необходимо убедиться, и немедленно...

Поравнявшись с Куртом, глава Ордена затормозил, едва не встав на дыбы. Глаза с
алчностью стервятника нашарили беспросветно-черную матрицу, широко разбросавшую все
четыре конечности. На губах гангстера расцвела зловещая улыбка. В ней проступали
суровый триумф и неподдельная радость. С таким ликованием люди целиком и полностью
принимают зло, которое творят и, более того, искренне одобряют. - Вот и все, -
пробормотал Череп. - И все... Волк подумал, что отныне безволосому жить будет куда как
скучнее. Враг отправился на тот свет; дело сделано. Жажда мести сменится тоскливой
пустотой, гложущей изнутри. Сам Курт представлял это сугубо абстрактно - его жажда
мести была сильна, как никогда. Унылая пустота ничуть не страшила.
- Молодец, волчонок! - сказал глава Ордена. - Получишь преми...
Между "получишь" и "преми..." гангстер пнул чудовище под ребра. Матрица
покачнулась и, на излете "преми..." начала стремительно... исчезать. Ее не впитывал паркет,
не поглощали трещинки. Отнюдь. Глава "Всадников" попросту таял, улетучивался на глазах.
Растворял себя в пространстве, или пространство растворяло его. Шкура испарилась в
первую очередь, но под нею, вопреки ожиданиям (Курт подсознательно рассчитывал увидеть
иное), не обнаружилось ни костей, ни плоти.
Сырая пустота.
Лапы истончались, становились прозрачными, после чего исчезли совсем. Монстр таял
так, как тает кусок масла в кипятке. На полу не осталось ни единого следа. Продукты
гниения, как и сам процесс, относились к вселенной материальных вещей.
Вдруг "штатный киллер" понял, где он видел подобное. В плохих компьютерных играх,
когда, "убивая" противника, игрок наблюдал, как "мертвец" превращается в пустое место.
Эта мера обусловлена, прежде всего, экономией физической памяти... И, как правило, на
смену одному врагу приходили трое.
Курт с опаской оглядел лабиринт. Внутри образовалось нехорошее предчувствие. Он
знал - вот-вот что-то случится.
Виртуальное тело растворилось полностью.
Череп взревел. Его огорчение не поддавалось описанию. Сжимая в руках по ТТ, он
суетливо крутился на месте. Не успел он сполна упиться победой, как "труп" врага куда-то
подевался - буквально провалился сквозь землю! Невероятная наглость.
Нужно полагать, "всадник" просочился в недра системы, по-прежнему подключенный к
Сети. Его выбросило, "выбило" из конструкта, но, формально говоря, он оставался on-line.
"Ищейка" и "червь" блокировали любые поползновения, направленные на "EXIT",
отключение или какие-либо схожие операции.
Старик падал, падал в бездну, пытался ухватиться за бестелесные стены, истошно
вопил, бился в мониторы, пытался докричаться до подчиненных с той стороны, продирался
через джунгли хитроумного софта, но операционные щупальца находили его повсюду и,
схватив за шкирку, тащили обратно...
Стало быть, вот-вот...
01:37...
Где-то раздался хлопок. Сухой и резкий, словно удар хлыста. В фантастических
фильмах с аналогичным звуком происходила телепортация, - воздух заполнял вакуум,
образовавшийся на месте исчезнувших объектов... Но в конструкте отсутствовал воздух. Звук
сопровождал не исчезновение, а...
Курт почувствовал, что противник вернулся; почувствован столь же явственно, как
чувствовал (в обычных обстоятельствах) жару или холод. Система выбросила Старика
обратно - с неумолимостью палача, спускающего рычаг гильотины.
За нагромождениями мебели послышались тяжелые шаги. Волк прислушался, но не мог
определить ни местоположение идущего, ни приблизительный вектор движения.
Виртуальность представляла собой скопище условностей. Одной из таких условностей был и
слух. Курт знал, что к ним кто-то идет, но уточнить детали оказалось затруднительно. В этом
месте не существовало звуковых волн, а значит, звуки не отражались от поверхностей, не
попадали в уши, не стучали в мембраны.
"Кто-то идет". На большее волчий слух оказался неспособен.
Череп, который слышал ничуть не хуже, поднял пистолеты. Он не знал, куда целиться, а
потому топтался на месте. Растерянности как не бывало. Враг объявился, а значит, пришло
время действовать. И, возможно, вновь испытать недавний триумф.
Курт заметил противника первым. Старик продвигался, не таясь, по своему замшелому
царству. Матрица на нем осталась все та же: иссиня-черная шкура, когти, пылающие глаза...
Ни намека на былые ранения. Ни единой царапинки. Черный монстр родился заново: в
ледяном горниле операционной среды.
Заметив обоих противников, "всадник" на мгновение замер, после чего перешел в
атаку. Когти на ногах царапали паркет. Судя по всему, недавний урок Старику на пользу не
пошел.

Глава Ордена по-прежнему находился в неведении. Он разворачивался в

противоположную сторону, даже не догадываясь, что за спиной у него, в считанных шагах,
готовится к прыжку огромная тварь. Курту не оставалось ничего другого, как вновь
броситься на перехват. Он сделал для разгона пару шагов и нырнул в пространство.

Метаморфы сцепились вторично.
Не теряя времени, Курт полоснул противника по морде. Когти впились в виртуальную
плоть, прочертили глубокие борозды. Уродливая морда стала еще безобразнее. Волк
рассчитывал повредить глаза (сознавая, что радужка, сетчатка и хрусталик не играют в Сети
ни малейшего значения), но достиг цели лишь отчасти. Когти рассекли щеку, левую бровь и
губу. Из ран, заливая, в числе прочего, и левый глаз, хлынула зеленая отрава. Старик взревел
- ему не понравилось.
Увернувшись от черной лапы, Курт пихнул "всадника" ногой. Жуткие объятия
прервались. Оба монстра полетели на пол. Курт опрокинул какое-то кресло, не испытывая
боли и почти отстраненно созерцая собственное падение. Старик тем временем влетел в
книжный стеллаж. Фолианты упорхнули во все стороны, точь-в-точь выводок толстобрюхих
птиц.
Все участники действа оказались на равном расстоянии друг от друга. Равнобедренный
треугольник. "Всадник", Череп, Страйкер. Все трое были плохими и злыми. Хорошего - ни
одного.

Глава Ордена наконец-то запеленговал угрозу и поднял оба ТТ.

Старик стартовал с места, будто вылетел из торпедного аппарата. Он несся к Черепу, а
пули пробивали в матрице здоровенные дыры. Впрочем, это "всадника" не останавливало.
"Штатный киллер" метнулся навстречу. Заступить дорогу он не успевал (да и не считал
необходимым лезть под обстрел), а потому врезался в мохнатый бок, твердость коего, как
Курту показалось, не уступала железобетонной колонне. Волк ощутил лишь удар: ни
вспышки боли, ни хруста ребер (своих и, преимущественно, противника). Два тела сцепились
и полетели в сторону. Краем глаза Курт видел, как пули чертят над затылком инверсионные
маршруты.
Старик затрепыхался, забился. Курт и не пытался его удержать, сознавая тщетность
подобных потуг. Чудовище силилось достать его когтями, но из-за неудобного положения
нанесло Волку лишь несколько царапин. Острые зубы щелкали в удручающей близости от
плеч "штатного киллера".
Наконец Курт отпихнул противника и вскочил на ноги. При этом он изловчился
полоснуть когтями брюхо Старика и пнуть по спине (сугубо по привычке, - на виртуальные
матрицы побои не действовали). "Всадник" также выказал из ряда вон выходящую прыть.
Оказавшись в вертикальном положении, монстр без запинки рванулся в атаку. Длинные лапы
кромсали пространство. Вдоль серповидных когтей мелькали синие искры, сулившие Волку
массу неприятностей.
01:15...
Секунды натягивались до предела и лопались с резиновым треском.
"Анализ, сопоставление: 47%"...
Курт пребывал в неведении, что произойдет до того, как его машинная половина, -
существующая где-то за гранью и считающая, считающая... - завершит анализ. Вирус,
блуждающий по абстрактным венам, окажется быстрее? Матрица взорвется, растворится, как
сделал Старик? Волк начинал понимать, что к чему, но раздумывать ему было некогда.
Избежав удара "электрических" когтей, Курт нагнулся и контратаковал. Левая лапа
размашисто хлестнула по бедру чудовища, тогда как правая полоснула намеченную рану на
брюхе. Когти вновь окрасились светящейся зеленью.
На "всадника", однако, рисковая акция не произвела ни малейшего впечатления. Он
прыгнул вперед, выставив когти, будто вознамерился стереть Курта с лица виртуальности.
Морда - оскаленная, исполосованная когтями, сочащаяся отравой, - казалась кадром из
ночного кошмара... Кошмара, снятого Феллини.
- Отойди! - крикнул Череп. - Висишь на прицеле!
Легко сказать "отойди". Волк и сам знал, что "висит на прицеле". Пули проносились
вокруг, не попадая в "штатного киллера" по счастливой случайности (впрочем, возможно, и
попадали, только Курт не ощущал ранений). А, кроме того, Старик то и дело норовил
вступить в ближний бой или заслониться противником - в этом случае ему не приходилось
опасаться ТТ.
Курт уклонялся, блокировал удары, атаковал и контратаковал. При всем желании (и
самолюбии) он не смог бы сказать, что это - тяжелейший бой в его жизни. Впечатление
создавалось такое, что Старик влез в эту шкуру по ошибке и не очень-то понимал, что с ней
теперь делать. Будь на его месте настоящий метаморф, Курту пришлось бы гораздо хуже.
"Всадник", судя по всему, пытался применить навыки далекой молодости - боксерские
удары, захваты и броски, что не очень сочеталось с гигантским ростом и ядовитыми когтями.
Техника боя Волков была совершенно иной. Старик ничего этого не знал, да и не мог, в
сущности, знать. Он был обычным безволосым, считавшим метаморфов чудовищами из
комиксов, фильмов и компьютерных игр (чем и объяснялась гипертрофированная
внешность). Столкнувшись же с истинной сутью вещей, - даже за пределами физического
тела Курт оставался самим собой, - глава "Всадников" понял, что риск превысил
допустимую норму.
Иными словами, дерьмо попало в вентилятор.
Увернувшись от очередного выпада, Курт нашарил взглядом широкое препятствие.

Старик оттеснял противника именно туда, еще несколько секунд - и Волк уткнется в
помеху. Этим препятствием был огромный письменный стол, заваленный и заставленный
книгами, склянками, папирусами, чернильницами и перьями. Схватив первое, что попалось
под руку, - а подвернулся ему угловатый микроскоп, сработанный под старину, - Курт
запустил им прямо в морду монстра. Микроскоп со свистом преодолел дистанцию и врезался
аккурат между глаз "всадника". Попадание сопроводил громкий стук, какой получается, если
ударить палкой по тяжелому пустотелому предмету. Ошеломленный, Старик застыл. Столь
коварный прием оказался для него полнейшей неожиданностью.
Пользуясь возможностью, Череп выстрелил в неподвижную мишень. Зелень брызнула
из ран. Бестия содрогнулась и пришла в себя.
Черное тело полетело к Курту. В тот самый момент, когда избежать столкновения,
казалось, было уже невозможно, "штатный киллер" подпрыгнул и оказался на столешнице
упомянутого предмета обстановки. Старик с разгона наскочил на стол. Он, возможно, и
нацепил на себя эффектную матрицу, но под нею (за пылающими глазами, шерстью и
виртуальными мышцами) сидел тот же старик... В таком почтенном возрасте мысли не
позволяют вести себя столь возмутительным образом. В частности, скакать и прыгать по
мебели, точь-в-точь бешеный орангутанг. Посему схватка была проиграна, еще не начавшись.
Причина, как всегда, находилась в голове.
Курт нагнулся и вторично сломал "всаднику" шею.
Все тот же сухой треск.
00:57...
Курт выпрямился и машинально отряхнул ладони. Он не мог поверить, что вновь
сделал это. Свернул виртуальной матрице шею - своими виртуальными лапами.
Монстр опал, оплыл на столе. Будто из черной шкуры выпустили воздух. Как и прежде,
ни конвульсий, ни судорог. Мгновение Старик сохранял неподвижность. Затем под тяжестью
(опять же, всего лишь условность) нижней половины тела сполз на пол. "Штатный киллер"
инстинктивно отступил. Но виртуальный мертвец покойно лежал на спине, раскинув в
сторону руки и ноги, вытаращив огромные глаза. Неподвижные, стеклянные шарики с
черными зрачками.
Отрава вытекала из многочисленных ран.
Череп подскочил к сточу, держа наготове пистолеты с взведенными курками. Бледная
физиономия на мгновение осветилась ухмылкой, но тут же осунулась.
Курт ждал.
Гангстер, наученный горьким уроком, не спешил ни с похвалами, ни с ликованием.
И правда: считаные мгновения спустя матрица повторила свой фокус. Начала
растворяться, испаряться и исчезать. Череп поднял пистолет и со злости выпустил в "труп"
пулю-вирус. Не успев образоваться, отверстие тут же растаяло - как и виртуальное тело под
ним. Глава Ордена выругался, помянув маму Старика, а также ее взаимоотношения с
крупным рогатым скотом.
Матрица растворилась окончательно.
"Дурацкие игры, - подумал Курт.
- Дурацкие призраки, дурацкое киберпространство..."
Не слезая со стола, Волк продолжал оглядываться. Сейчас-то он знал, что "всадник"
появится вновь. Стоит пройти считанным секундам... Поэтому следовало обнаружить
противника до того, как он обнаружит их. Времени оставалось всего ничего...
Череп заменил в ТТ обоймы. Под плащом, оказывается, у него имелся целый арсенал. В
отличие от опустошенных магазинов - с синими метками, - новые были помечены
красным. Другая разновидность вируса? Очевидно.
Разглядывать собственные когти у Курта не было желания. Слишком часто он
выскребал из-под них - там, снаружи, - засохшую кровь, чтобы интересоваться еще и
киберотравой. Все, что он хотел - это выбраться из жуткого места как можно скорее... Но в
этом и заключалась главная трудность.
Как уже говорилось, Курт начал понимать что к чему. Сейчас же у него образовалось
несколько свободных секунд, чтобы обдумать проблему.
Непреложные факты состояли в том, что убить в киберпространстве невозможно. Как и
в битве операторов, состоявшейся за пределами конструкта, итог рукопашного поединка
заключался в ликвидации не пользователя, а виртуальной оболочки. Уничтоженная вирусом
(или, в случае со свернутой шеей, - при получении "увечий, несовместимых с жизнью"),
матрица улетучивалась в недра системы, чтобы перезагрузиться из исходных файлов.
Отличие состояло в том, что киберкрыс могло выбросить как из Сети, так и из операционной
среды. Старику же, запертому в конструкте резидентными вирусами, это не грозило... В
противном случае ничто не имело бы смысла.
Таким образом, сторонний наблюдатель мог бы заявить, что схватка не имела
побежденных, а следовательно, и победителей. Точно побоища в тех же видеоиграх.
Безвкусная, пресная победа, что могла смениться ни к чему не обязывающим поражением.
Какой смысл рвать жилы, если, проиграв, игрок "возрождается", нажав единственную
клавишу? Но в данных условиях такое впечатление было бы изначально обманчивым. Ни
Курт, ни тем более Череп не были поклонниками компьютерных игр... Они сражались за
жизнь... свою, и, естественно, смерть Старика. Это - не шутки.

Если глава "Всадников" каким-то образом расправится с ними, это не приведет к
каким-либо серьезным последствиям. Нужно полагать, они вылетят в систему, где также
пройдут сокращенный курс "возрождения" (Курту, впрочем, не хотелось проверять.)
Проблемы возникнут в единственный момент - когда киберкрысы откроют "портал" и
придет время выбираться наружу. Если Старик будет проходить перезагрузку, все в порядке.
Окно захлопнется, а ледоруб похоронит гангстера внутри. Однако если он останется "жив"...
О таком варианте Курту думать не хотелось. (Мысли, впрочем, не испрашивали
позволения: в голове вспыхнули картины того, как Старик, толкаясь, лезет в "портал".
Секундная давка, после чего все трое оказываются в открытой Сети...)
Еще меньше - о том, что будет, если "всадник", так сказать, "убьет" матрицу Черепа
или "штатного киллера". Вот здесь возникнут настоящие сложности. Вирусы постарались,
чтобы ни одно существо, угодившее в конструкт, не выбралось наружу. Естественно, это
распространялось на Волка и даже на главу Ордена. В момент перезагрузки они будут
лишены возможности предпринимать активные действия, но в то же время будут пребывать в
конструкте. Следовательно, вполне могут погибнуть по-настоящему. Ледоруб переварит их,
не утруждая себя выяснением личностей, даже костей не оставит...
. Вряд ли Старик окажется в состоянии обезвредить двух противников одновременно.
Возможны два варианта. Первый - "всадник" "убивает" Курта. Череп остается "жив". Либо
он пристрелит Старика, либо "всадник" выбирается вон из конструкта. В окрестностях
массива возникает паника. Неудивительно, что в суматохе о Курте все позабудут. Ледоруб
сделает свое черное дело... Если же Старик будет проходить перезагрузку, маловероятно, что
Череп даст "отбой" лишь потому, что внутри заточен "штатный киллер". Ненависть и жажда
мести окажутся сильнее. Почти наверняка.
Второй вариант - "всадник" "убивает" главу Ордена. Курт отнюдь не дурак, не
самоубийца, не безумец. Более того, он ненавидит Черепа. В данных обстоятельствах
поведение Волка вполне предсказуемо: он покидает конструкт. Киберкрысы, озабоченные
отсутствием шефа, отключают ледоруб. Независимо от того, внутри ли Старик или снаружи...
И - война продолжается.
Снова - убийства, погромы, заложники.
Кровь из-под когтей.
Курт не хотел ничего из этого. Хотел просто жить. Но для этого нужно убить.
00:45...
Хлопок. Как и в предыдущий раз, звук раздался за нагромождением мебели, в стороне
от места "гибели". Старик вернулся и вновь готовился к схватке.
Последний бой - он трудный самый...
Основная трудность состояла в том, что требовалось рассчитать время так, чтобы
RELOAD "всадника" происходил в тот момент, когда откроется "портал". (Для этого,
разумеется, требовалось совершить очередное "убийство", что непросто само по себе) Череп
и Курт могли бы скрыться и притаиться в лабиринте - благо укромных мест хватало, -
дабы нанести удар в самый неожиданный момент... Но они не знали элементарного: где
откроется "портал"? (Судя по всему, не знали этого и киберкрысы: они не видели конструкт
изнутри.)
Не знали они и того, как отсчитывать время. Вирус будет обезврежен за десять секунд
до "истечения срока" - если резиденты останутся внутри... "Портал" разверзнется, когда
счетчик продемонстрирует нули. Так, во всяком случае, Курт понял замысел. Следовательно,
на оставление конструкта им с Черепом выделялось энное время. Но - сколько? Успеют ли
они, и опоздает ли Старик?
Сплошные загадки. Волк зарекся посещать киберпространство с какой бы то ни было
целью.
Шаги. Приближались.
Гангстер молчал, лишь оглядывался по сторонам. Русские пистолеты сурово блестели в
полумраке. Курки взведены - Череп заблаговременно передернул затворы. Напряжение,
казалось, протянулось сквозь матрицу натянутой струной. Глава Ордена не собирался ни
обсуждать стратегию, ни строить с Куртом какие-то планы. Некогда... И, в сущности, не
имело смысла. Ориентироваться придется в бою. Замыслы имели одно скверное свойство:
рушиться в самый неподходящий момент, в неподходящем месте...
Шаги. Тук-тук. Приближались.
Старик вторично продрался сквозь операционные джунгли. Кричал, бился в мониторы
(иллюминаторы, позволяющие заглянуть в иную реальность, и оттуда, с той стороны, -
внутрь), рвал виртуальные жилы, сопротивлялся и буйствовал. Но в конечном итоге ничего
не мог поделать. Конструкт исторг его в самое себя, в глубокое нутро... В самолично
созданный рай, что стал адом.
Шаги. Стук-стук. Близко. Почти здесь.
Со своего стола Курт засек движение. "Всадник" шел не таясь, как и в прошлый раз.
Оскаленная голова проплывала над древним хламом. Казалось, он не заметил противников.
Этим нужно воспользоваться. Курт пригнулся.
Щелкнув пальцами, "окликнул" Черепа.
Тот раздраженно оглянулся. Волк жестами указал местонахождение Старика, а также
маршрут движения. Затем - на "антикварные" стеллажи, что образовывали своего рода
ущелье. Книжный каньон, прекрасное место для ловушки (и потом, выбирать не приходилось
- "всадник" продвигался, время уходило). Чтобы придать описанию красноречия, "штатный
киллер" развел лапы, после чего бесшумно свел вместе. Эдакие плоскогубцы, если не
"клещи".

Поглядев в указанном направлении, гангстер секунду колебался, после чего кивнул. В
конце концов, выбор стоял между кавардаком и попыткой сообразовать взаимные действия.
На волю случая оставались тысячи деталей.
Курт слез со стола и в компании главы Ордена направился к месту ловушки.
Крадущаяся походка обоих, должно быть, со стороны выглядела крайне забавно. Череп со
своими пистолетами, и он - волосатый, с когтями и клыками. Смехотворность картины
закономерно переходила в сюрреализм.
Невзирая на неописуемые предосторожности, половицы скрипели и стенали под
поступью убийц, словно бы так и норовили завопить: "Вот они, эти мерзавцы, здесь!" Со
стороны же Старика, как и прежде, не доносилось ни скрипа.
Как бы там ни было, они достигли цели. Вот оно, хаотичное нагромождение стеллажей
и шкафов. Отовсюду Курта окружали лишь книги... Ему казалось, что увесистые фолианты
сумрачно взирают с полок, неодобрительно таращат золоченые надписи и, шурша
переплетами, осуждают незваных гостей, вторгшихся в их царство Вечности. Курт ни разу в
жизни не видел столько книг (пусть даже виртуальных: от этого иллюзия не становилась
менее правдоподобной). Горы книг, Лощины и долины книг, озера, плато и хребты...
Могло статься, что книги были настоящими: электронными инкарнациями источников,
существующих в действительности. Стоит снять с полки тяжелый фолиант, перелистать
желтые страницы и... узнаешь нечто, о чем прежде не догадывался. Такое обилие
невразумительных знаний пугало и настораживало.
Впрочем, Курт пробрался сюда не книги читать. Он бы, конечно, с превеликим
удовольствием, но обстоятельства - против. Бесшумно подпрыгнув, "штатный киллер"
ухватился за верхнюю полку. Тяжелый стеллаж, против ожиданий, даже не пошатнулся. Курт
подтянулся и рывком забросил себя на массивную конструкцию. Это вышло без усилий -
еще проще, чем он ожидал. Физические (вернее, создававшие иллюзию физики) упражнения
давались в Сети чрезвычайно легко... Без надрыва и зубовного скрежета.
Череп, однако, не рискнул проделывать что-либо подобное. Перехватив ТТ поудобнее,
он притаился на самом дне "ущелья". С высоты стеллажа Волк видел, как тень обволакивала
и поглощала гангстера. Стволы мерцали парой клыков - металлических, с тупыми концами.
Ловушка была готова.
Шаги. Совсем рядом.
00:34...
Вот показался "всадник". Оказывается, он перезагрузился не совсем в том виде, в каком
его запомнил Волк. Прорываясь сквозь системные джунгли, он возродился вновь и каким-то
образом (очевидно, модели были наготове) притащил с собой нечто, чего не было прежде...
Но поворачивать нет времени. Диверсанты заметили новшество лишь тогда, когда бросились
в атаку...
Старик остановился, поводил головой, словно принюхиваясь, и шагнул в "каньон".
Светлый проем остался позади; высокие стеллажи сомкнулись вокруг. Черный силуэт
уверенно шагал вперед. Если он и заметил кого-то из убийц, то не подал виду. "Штатный
киллер" и Череп, не сговариваясь, сорвались с мест.
Единственным прыжком Курт миновал два стеллажа. Оказавшись на третьем, он
убедился, что "всадник" находится прямо под ним, и, расставив лапы, соскользнул вниз
чудовищной тенью. Череп тем временем палил из ТТ: ему-то не требовалось вступать в
непосредственный контакт, дабы пустить в дело вирусы. Пули, рассекая пространство
остроконечными носами, мчались параллельным пунктиром. Монстра, однако, достигала
ничтожно малая часть - тварь обладала феноменальной скоростью и, казалось, исхитрялась
уходить из-под обстрела даже в тесном "ущелье"... Курт заметил все это, зафиксировал и
обозначил, прыгая со стеллажа. Полет длился безумно долго, будто за спиной Волка
расправил стропы огромный парашют.
Курт видел, как Старик завел волосатые лапы назад, и - невероятно, но истинно! -
сорвал с боков два куска виртуальной плоти. Покинув тень, оба предмета обрели конкретную
форму. Разглядев, что это было, Курт предпринял отчаянную попытку ударить по тормозам,
однако в условиях свободного падения это невозможно... Трепыхаясь и размахивая лапами,
Волк напоминал злосчастного койота, - персонажа жестоких мультфильмов, - что не раз
оказывался в подобных ситуациях. Курт горячо желал задержать падение или, на худой
конец, изменить маршрут, чтобы избежать столкновения...
В лапах монстра обнаружилось не что иное, как пистолеты-пулеметы, скорострельность
которых, вне сомнения, позволяла деревья валить. Так дело обстояло в реальности, и Курт не
находил причин, отчего в Сети будет иначе.
И действительно - "всадник" поднял оружие и вдавил гашетки. Из тупых стволов
вырвались фонтаны синего пламени (да-да, именно синего, будто в капсюлях -
существовавших, как и все остальное, сугубо абстрактно - сгорал не порох, а природный
газ). Пули летели к цели густым, плотным потоком. Сие сомнительное богатство
предназначалось главе Ордена и никому больше; Курта, падающего с выпущенными когтями,
Старик пока не обнаружил.

И - напрасно. Ничто не вечно. Окончилось и падение. Волк обрушился на чудовище...
В тот миг на расстоянии считанных килобайт/секунд Череп изворачивался, точно уж на
раскаленной сковородке, пытаясь уйти от пуль. Черный плащ развевался, бился кожистыми
крыльями, продырявленный тут, там, всюду; теснота "ущелья" сыграла с убийцами дурную
шутку... Чувствуя себя опозоренным, Курт упал на противника и стиснул когтистые пальцы...
00:30...
"Всадник" пошатнулся от сильного удара, лишь чудом удержавшись на ногах. Курт
схватил его за обе лапы и, по инерции падения, развернул на девяносто градусов. Пули
вразнобой хлестнули по стеллажам. Вновь досталось ни в чем не повинным страницам.
Вирусы пробили переплеты, обосновались на псевдо-пожелтевших листках, принялись
глодать, разъедать и стирать... Изнутри, вероятно, процесс выглядел занимательно -
символы и строки исчезали одни за другими, словно над ними трудился чей-то невидимый
ластик...
Курт повис, уцепившись за лапы противника. Клыки блестели в опасной близости.
Пулеметы гремели прямо над ушами. Курт и не надеялся вырвать их, - хотя бы один, - у
Старика. Вместе этого он согнул колено и нанес коварный удар в живот. Затем, кулаком- в
квадратный подбородок чудовища. "Всадника" это лишь разъярило. Волк чувствовал, что
куда-то летит, и в последнее мгновение ударил раскрытой пятерней по шее монстра.
Брызнула "зеленка". А потом Курт понял, что вновь находится в свободном полете.
Старик, не утруждаясь контратакой, просто отшвырнул его, будто невесомого щенка.
Казалось, сил у монстра прибавилось на порядок.
Курт инстинктивно сгруппировался и, врезаясь в огромный стеллаж, отскочил
теннисным мячиком.
Мгновение спустя он стоял на ногах. При других обстоятельствах, в иное время Волк
отделался бы если не переломом, то множеством ушибов. Здесь же, в виртуальности, ни
стеллаж, ни прочая мебель не могла причинить ему вреда. Мог лишь противник. Попривычке
приняв боевую стойку, "штатный киллер" был вынужден вновь отскочить в
сторону.
То место, где он стоял мгновение назад, превратилось в клокочущий ад. Пулемет
исторгнул рой ядовитых снарядов. Тугие струи отравы - синей, напитанной электрическими
разрядами, - врезались в стеллаж, растерзали фолианты, взорвали половицы. Там, в паркете,
образовалось огромное пятно с неровными краями. Черная дыра, на дне которой копошилась
некая чуждая, враждебная жизнь. Казалось, на паркет вылили пару литров кислоты
(идеальной кислоты - происходившей из той же сферы, что и философский камень). Что бы
это ни было, Курт не желал иметь с ним ничего общего.
00:25...
Боекомплект Старика превосходил все мыслимые пределы. Не успел Курт уйти с линии
огня, как вновь понадобилось изображать кенгуру. Лишь прыгнув за очередной стеллаж,
Волк оказался в относительной безопасности. Пистолеты-пулеметы громыхали еще
несколько секунд (пули-вирусы в бессильной ярости бились о фолианты), после чего затихли.
Тишине потребовалось всего мгновение, чтобы сгуститься вокруг топкой, бездонной
пучиной.
Странно, но выстрелы звучали убедительно. Столь же пугающе, как и снаружи.
"Штатный киллер" затаился, вслушиваясь, сканируя тишину на предмет какой-либо
активности. Неожиданно ему пришло в голову, что данное место - обитель "всадника" -
его берлога, дом. Следовательно, он обустроил здесь все так, как хотел. Ввиду
информационной сущности конструкта, его можно запрограммировать, как тот же тостер.
Старик мог сделать так, что его перемещения не рождали ни единой условности, не
задействовали ни одного алгоритма "действие: следствие". Таких, как звуковые файлы. Этим
объяснялось и поведение паркета, невыносимо скрипевшего под шагами убийц, но
хранившего непогрешимое молчание под поступью хозяина... Такие размышления не
способствовали сохранению душевного равновесия.
Озираясь по сторонам, Курт начал отодвигаться в сторону. Паркет тут же издал
несколько многозначительных скрипов. Курт мог лишь мысленно крыть его матом и -
ничего больше. Скрипы сопровождали каждый шаг, покуда он не сменил убежище и не
оказался в эдакой книжной лощине.
Ни Старик, ни Череп себя не выдавали.
Тишина.
Впервые за время пребывания в массиве "штатному киллеру" стало по-настоящему не
по себе. Просто жуть брала. Не тот страх, какой испытывают жертвы маньяка, а леденящий
кровь ужас, посещающий в кошмарных снах (когда знаешь, что сон, но все равно не можешь
проснуться) и в голографических "пещерах безумия", особенно популярных в последнее
время. Волк почти физически чувствовал, как спину царапают крошечные холодные коготки,
точно по виртуальной коже галопом мчатся тысячи сороконожек...
Курт знал, что происходящее - не наяву. "Машинный" кошмар. Еще он знал, что
досмотрит сон до конца. Иного способа выбраться отсюда попросту не существовало. Разум
не спал, отнюдь, и все-таки чудовища рождались. Чтобы избавиться от кошмара, следовало
убить, и тогда наступит реальность.

00:19...
Курт вздрогнул. Оставались считаные секунды... Еще столько оставалось сделать!
Прикончить Старика; убедиться, что он не перезагрузится; отыскать "портал" и,
соответственно, совершить побег. А для этого требовалось найти Черепа - куда, кстати, он
запропастился? И - "всадника"...
Волк в отчаянии огляделся. Взгляд его лег на верхнюю полку. Конечно! Перебираясь по
стеллажам, он не услышал ни единого скрипа. Пожалуй, Старик недоглядел. Не мог и
подумать, что кто-то проявит подобную непочтительность к источникам знаний и мудрости.
Его традиционная ошибка.
Цепляясь когтями за полки, Курт вскарабкался на стеллаж. Прильнул к поверхности и
обозрел пространство (благо вид На лабораторию открывался великолепный). Ба, вот и
Череп. Гангстер прижался к шкафу, затаился в тени. Он был "ранен". Из виртуального тела
там и сям сочилась синяя субстанция. Она фосфоресцировала, как и когти Курта. Черный
плащ превратился в лохмотья; изодранные полы безвольно волочились по полу. Бледная
физиономия была рассечена: из правой щеки капала та же отрава.
Тем не менее главу Ордена не оставил боевой дух. Глаза хищно блестели; пистолеты,
взятые на изготовку, таращились в пространство воронеными стволами.
Курт поскреб когтями о стеллаж. Манипуляция оказалась абсолютно бесшумной -
конструкт не предусматривал звукового сопровождения на такой вариант. Волк замешкался
и, не сумев измыслить ничего лучшего, вновь щелкнул пальцами (не самое уважительное
обращение к шефу, однако...).
Череп обернулся. Один из пистолетов дернулся к "штатному киллеру" едва ли не
быстрее взгляда. Гангстер нервничал. Но, разглядев Страйкера, отчасти расслабился. Голова
вопросительно дернулась. Курт пожал плечами. Он не знал, что сообщить. Рассчитывал, что
бандит сам что-то поведает. Этим надеждам не суждено было сбыться: глава Ордена, похоже,
тоже пребывал в растерянности (невероятно, и все-таки - факт). Впрочем, найти босса в
этом лабиринте само по себе означало изрядный успех. Теперь оставалось отыскать
Старика... Либо сидеть и ждать, пока "всадник" отыщет их.
Волк указал когтями на свои глаза, затем - на нагромождения древнего хлама.
Череп кивнул.
Курт приподнялся и, крадучись, двинулся к следующему стеллажу. Коварный паркет
проплывал в энных килобайт/секундах под ним. Шагая по виртуальной древесине, Курт
уделял поверхности, по которой ступали его ноги, лишь незначительную часть внимания. Ни
на мгновение Волк не прекращал шарить по сторонам пристальным взглядом. Ощупывая
каждую тень, сканируя каждый подозрительный силуэт, он... чувствовал, как надежда
просачивается сквозь пальцы. Отчаяние овладевало помыслами "штатного киллера".
Вероятно, Старик решил притаиться и выждать, пока не разверзнется "портал". Не
думал ведь он, что гости составят ему компанию, - в ожидании ледоруба?
И правильно делал. Меньше всего Курт хотел задерживаться тут хоть на секунду. Он
крутил головой, выпрямившись почти во весь рост, но ничего не находил. Ряд стеллажей тем
временем подошел к концу. Помедлив, Курт пригнулся и перемахнул на противоположную
сторону. Стеллаж с готовностью принял его виртуальный вес. Пол промелькнул паркетной
полосой.
Волк согнулся в три погибели и осторожно выглянул на другую сторону... Чтобы тут
же, стараясь не издать ни единого звука, нырнуть под защиту панели.
Внизу, аккурат под "штатным киллером", вдоль стеллажей пробирался Старик. Он
крался, бесшумно переступая огромными ступнями по паркету. Маршрут его не оставлял
сомнений - монстр направлялся прямиком к Черепу. Причем заходил гангстеру в тыл. Вряд
ли "всадник" каким-либо образом знал, где находятся убийцы (в этом случае ему было бы
также известно, что Страйкер сидит у него над головой). Однако он не ошибся - Череп
находился именно там.
Решение родилось мгновенно. Курт прыгнул обратно, "перестроился в соседний ряд".
И - понесся с максимальной скоростью, дозволенной обстоятельствами, к боссу.
Безволосый оставался на месте. Заметив Волка, вновь опустил пистолеты. В одном из них
Курт и нуждался.
Указав когтистой лапой в направлении, откуда вот-вот прибудет противник, он жестами
продемонстрировал бегущие ноги. Затем - изобразил немудреное построение, где роль
"курка" играл большой палец, а "ствола" - указательный.
Черепу не требовалось повторять.
Перехватив один из ТТ, он перебросил его Курту. Вытянув лапу, Волк взял оружие из
виртуальной среды. И тут же помчался обратно. Краем глаза он видел, как бандит вытащил
из-под плаща новый пистолет и передернул затвор.
00:07...
Еще столько оставалось сделать! Срок почти вышел, а они ничего толком не
выполнили. "Портал" вот-вот откроется... "Всадник" наверняка попытается прорваться. Он
даже мог опередить убийц - они не знали и не могли знать, в каком месте распахнется окно.
Следовательно, Старика следовало отправить в перезагрузку. Негоже уходить, оставив дело
незаконченным...

Курт зажал пистолет в зубах, чтобы освободить лапы (следует ли пояснять, что при
этом он не почувствовал ни вкуса, ни запаха?! Впрочем, это уже сделано). Прыгая, почти не
скрываясь - местонахождение противника не составляло загадки - по книжным стеллажам,
он походил на лемура или гиббона, похитившего с неизвестной целью тульского Токарева...
Используя руки, он несся по пустому проходу, не касаясь ногами ни пола, ни самих
стеллажей. (Да, что ни говори, киберпространство позволяло выделывать воистину
фантастические трюки.) Курт несся параллельным курсом со Стариком, но - в обратном
направлении, рассчитывая зайти "всаднику" в тыл.
00:04...
Забросив себя на стеллаж, Волк выглянул с противоположной стороны. Да, вот и он.
Черный монстр успел преодолеть изрядное расстояние и подобрался к Черепу на
недопустимо близкую дистанцию. Пулеметы были взяты на изготовку. К "штатному
киллеру" Старик - дурачина - повернулся затылком, широченной спиной и не менее
широкой задницей. Масса возможностей.
Курт поднял пистолет, тщательно прицелился в затылок "всадника" и... без каких-либо
сомнений вдавил спусковой крючок. Пора со всем этим кончать. Ублюдок успел Курта
здорово достать. Он жал на гашетку до тех пор, пока не вышел боекомплект. Пули летели к
цели стройной шеренгой. Только одна - первая - угодила в голову. Чем вызвала
громогласный вопль.
Как ни странно, Старик не погиб на месте. "Штатный киллер" привык к тому, что,
когда стреляешь человеку в голову практически в упор, мозги вылетают в то же мгновение.
Само собой, о какой-либо жизнедеятельности говорить не приходилось. Но чудовище даже
не покачнулось. Из огромной головы хлестнула красная субстанция, до жути похожая на
кровь... Конечно, это была не кровь. Та же "зеленка", просто красного цвета. Вирус взялся за
работу.
Монстр пригнулся и обернулся с резвостью электрических разрядов. Курт палил из
тульского Токарева, не останавливаясь ни на мгновение. Остальные пули пошли вразнобой.
Грудь, живот, лапы. Из дыр струился "вишневый сироп". "Всаднику", казалось, эти раны не
страшнее комариных укусов. Развернувшись, он истратил несколько бесценных мгновений
на обнаружение стрелка. Курт, само собой, не преминул воспользоваться форой.
А потом... кончились патроны. Чертыхнувшись, Волк отшвырнул бесполезную вещь.
Старик поднял взгляд; чудовищная морда оскалилась в зловещей ухмылке. Пулеметы
поднялись подобно крупнокалиберным орудиям на борту линкора. "Всадник", должно быть,
рассчитывал скосить противника двумя - по числу орудий - шквальными очередями.
Подобную попытку совершали многие.
Не преуспел ни один.
Курт действовал интуитивно. Позднее, анализируя случившееся, он осознал, что это
было единственно верное решение в сложившихся обстоятельствах.
Не дожидаясь, пока чудовище нажмет на гашетки, "штатный киллер" прыгнул.
Сорвался со стеллажа, как биржевой брокер с небоскреба. "Всадник" от изумления опешил.
Курт видел, как приближаются огромные клыки, желтые глаза, - будто не он, Волк, падал на
них, а они, завораживая убийцу желтой глубиной, падали на него. Еще он видел, как за
спиной Старика вырос Череп. ТТ поднялись, изрыгнули красное пламя. Монстр даже не
повернулся.
00:00...
Счетчик мигал. Нули повисли в виртуальной среде рядом с Куртом, также совершая
прыжок... Они не сменились ни новыми символами, ни предупредительной надписью вроде
"Кретины, чего копаетесь? Живо обратно!".
Курт летел к противнику, раскинув в стороны лапы, словно для объятий.
Пулеметы поднимались. Черные дыры стволов выросли до размеров железнодорожных
тоннелей. Волк без труда видел нарезку и даже, как ему казалось, масляные капли. Оба дула
были бездонны, как утроба кашалота. Еще чуть-чуть, и Курт провалится в них, не оставив
после себя и следа. Не будет даже кругов на воде... Еще немного, еще целая, вечность...
Навести резкость...
У Волка не оставалось другого выхода. Начни он медлить и колебаться, либо, тем паче,
прятаться от пуль за стеллажами, бой был бы проигран. Откроется "портал". Старик не
только не проходил RELOAD, но и был способен первым добраться до EXIT. Счет шел уже
не на секунды, но на доли секунд.
... Однако, когда падение в колодцы казалось почти неизбежным, дула пистолетов
отодвинулись, разъехались в стороны и чудесным образом сменили масштаб. От наваждения
не осталось и следа. Перед Куртом остались лишь два больших глаза, желтых и круглых, как
яичные желтки. Зрачки вытянулись, подобно телескопам; в сердцевине образовались нарезка
и масляные капли.
"Штатный киллер" падал, почти насилу разрывая лапами застывшее время. Это был не
форсаж. Вероятно, таким время видится каждому, кто побывал в экстремальной ситуации
наподобие этой - так сказать, изнутри, из батискафа субъективного отсчета, что мчит сквозь
измерения, почти разрывая хрупкие преграды, скользя по лезвию, почти прорываясь за
грань...

Наконец полет окончился. Курт рефлекторно сомкнул пальцы на запястьях противника;
ему удалось развести пистолеты-пулеметы в противоположные стороны. И - столь же
рефлекторно он вцепился клыками в черную шею. Из ран, аккурат между клыков,
заструилась зеленая субстанция. Курт не чувствовал ни вкуса, ни запаха. Он старался не
глотать - это было не трудно. Он превратился в механизм, гидравлический пресс. Клыки
терзали и рвали виртуальную плоть; Старик вырывался; лапы интенсивно тянули...
Как ни странно, Волк почти физически ощущал нагрузку. Ничуть не менее явно, как
если бы он боролся с "всадником" за пределами конструкта, в объективной
действительности. Впрочем, там бой (если, конечно, избиение соответствовало бы
определению "бой") длился бы считаные секунды. Здесь же, в своей киберобители, Старик
был силен... Крайне силен, потому как речь шла не о физической мощи, а о ментальной.
"Всадник" был по-прежнему силен духом и мыслью. Виртуальные мускулы натянулись
корабельными канатами. Курт чувствовал, что сдает позиции. Старик высвобождался из
волчьей хватки с неумолимостью локомотива, набирающего обороты.
Фактически противостояние продлилось мгновения. Бойцам же они казались
вечностью. Курт втащил черного монстра в свой "батискаф". Изнутри они следили, как
секунды проносились мимо - неповоротливыми жирными китами.
Череп продолжал палить "всаднику" в спину. Почти в упор и наверняка без промаха.
Волк чувствовал изнутри, что это не приносит никакого результата (Старик выработал
противоядие? "Зеленка" продолжала выделяться, но значило ли это что-либо?). Пистолетыпулеметы
сдвигались. Еще секунда, и синее пламя ворвется в Курта, точно под виртуальные
ребра. Тогда он сам, вместо "всадника", отправился в RELOAD. Ледоруб сомнет его и
раздавит...
Почему-то именно это соображение вызвало ярость. Ту самую, которой Курту так не
хватало... Нет, не так окончит он свой жизненный путь. Не в этой берлоге, заставленной
никчемным хламом. Не от руки бездушного вируса, не сознающего, кого и что он убивает...
Еще ведь много незаконченных дел. К примеру, Ковбой. Старик стоял между ним и Куртом.
Нет, гангстер не помешает Волку исполнить свой долг, свершить страшную месть.
"Всадник" достаточно пожил; хватит цепляться за жизнь. Пора и честь знать...
Взревев, Курт поднатужился. Он давно оставил в покое шею чудовища, отстраненно
убедившись, что причинил Старику незначительный вред. Да, из прокушенной шкуры
сочилась "зеленка". Не более Ни клоков плоти, ни разорванных артерий... Ничего. Добраться
до жизненно важной трахеи (стоит ее перегрызть, и легкие тотчас заполнятся кровью - это
Курт знал на собственном опыте) также не представлялось возможным. Поэтому Волк
сосредоточился на руках противника. Пистолеты-пулеметы нехотя разъехались в стороны...
Но, словно натолкнувшись на незримую преграду, остановились.
Противостояние продолжилось. До Курта, что называется, дошло: так может
продолжаться бесконечно... Вернее, до того момента, когда "портал" захлопнется, так и не
дождавшись беглеца. (Глава Ордена, конечно же, успеет, предоставив драчунов друг другу:
"Не стану мешать вам, ребята... Ну, пока".) Череп прекратил стрельбу, потому как Старику
каким-то образом удалось развернуть Курта, прикрыться им, точно щитом. Противники
рычали с натуги.
Извернувшись умопомрачительным кульбитом, Волк разжал хватку. Лапы "всадника"
- и, соответственно, оружие - раскинулись под широким углом.
Стволы изрыгнули хвосты синего пламени. "Штатный киллер" намеревался было
вцепиться Старику в шею, полоснуть когтями (сделать хоть что-нибудь!), но не тут-то было.
Черный монстр поднял ногу и пнул низкорослого противника в живот. Курт пролетел
некоторое расстояние и, впечатавшись в стеллаж, замер. Он не чувствовал боли, не слышал
хруста костей, хотя и был уверен, что фолианты приобрели очертания его спины. Впрочем,
еще больше его обеспокоило то обстоятельство, что "всадник" торопливо поднимал
пулеметы... Куда быстрее, чем у Курта вышло бы прыгнуть к нему.
Курт не видел другого выхода, кроме... бегства. Он подпрыгнул, ухватился за стеллаж и
перебросил себя на верхнюю плоскость. Вирусы яростно бились о фолианты - в опасной
близости от Волка, по рваной синусоиде. Будто говорили: "Не уйдешь, гаденыш, не уйдешь!"
Однако Курт все-таки ушел. Запрыгнув на "крышу", он перекатился на противоположную
сторону, где на секунду завис, уцепившись когтями... Затем - мягко спружинил ногами.
Паркет издал предательский скрип.
На этом все кончилось. "Штатный киллер" прислушался. Нет, и правда -все. Ни звука.
Ни грохота выстрелов, ни рыка, ни воплей Черепа. Тот, судя по всему, ухитрился найти
убежище еще раньше Курта. Следовательно, Старик вновь остался в одиночестве. Что, как ни
крути, давало шанс.
00:00.
Счетчик продолжал истошно мигать.
По-видимому, с момента истечения срока прошли секунды. Так Волку казалось, хотя,
конечно, он был не уверен. Но... где же "портал"? Вроде бы - пора...

Едва Курт подумал об этом, как лабораторию озарила вспышка - яркая, белая,
интенсивная до слепоты. Тягучая и вязкая, как сладкая патока. Не перегорающая нить
накаливания, не шаровая молния, а скорее атомный взрыв.
Само собой, Курту стало любопытно. И неспроста: с этим любопытством был связан
воистину жизненный интерес. "Портал" - первое, что пронеслось в голове. Разумеется,
раскрылся "портал". Осталось узнать, где он располагается, далеко ли и какова дислокация
обоих "соседей". Возможно, "всадник" уже там.
Эта мысль Волка страшно испугала. Подтянувшись, он забросил себя на стеллаж - на
соседний, параллельный тому, за которым притаился Старик. С такой высоты вся
лаборатория предстала пред ним, что называется, как на ладони.
Дверь в Сеть распахнулась не в стене, не в полу и даже не в потолке. Распахнулась она в
наименее, казалось бы, предсказуемом месте. Среди нагромождения столов, стульев и
стеллажей. Вовсе не в центре, как можно было бы предполагать. Но и не у самой стены.
Скажем, на некотором расстоянии от нее, причем эта дистанция вполне соответствовала
категории "произвольная". В точке координат, где Курт при всем желании не мог ждать
столь знаменательного события, как открытие спасительного "портала".
Ну да ладно.
Самое скверное заключалось в том, что "форточка" открылась на изрядном отдалении.
Курту и, возможно, Черепу ("возможно" оттого, что гангстер мог мчаться к "порталу" так,
что пятки горели - в этот самый момент) придется преодолеть немалый путь. Учитывая
гигантские масштабы лаборатории...
Впрочем, дорогу осилит идущий.
Да и Старику, вздумай он пробиваться к свободе, придется пройти ту же дистанцию.
Таким образом, расстояние могло быть не самым скверным обстоятельством. На это
звание претендовала другая величина - время. Волк не знал элементарного: сколько его -
то есть времени - у них и, в частности, персонально у него.
СКОЛЬКО?
10 секунд? 15? 20?
А потом срок истечет. Они (Курт и Череп) либо выберутся наружу, либо останутся в
конструкте. Киберкрысы или обезвредят свой ледоруб, или предоставят ему возможность
действовать. Все зависит от того, кто останется внутри (Курт, Череп или Старик).
Почему операторы не посчитали нужным сообщить точные цифры? Почему ни глава
Ордена (знал?), ни сам Волк не сочли нужным уточнить? Тогда это казалось
несущественным. Казалось, что 7 минут - чудовищный срок. Курт возрадовался, что Череп
вообще согласился на отключение ледоруба.
Как бы там ни было, "портал" открылся. Киберкрысы оставались на постах.
Приглядевшись, Курт смог без труда рассмотреть детали. "Портал" не был похож ни на
дверь, ни на окно. Его не окружал ни геометрически ровный проем, ни рама - какая-нибудь
массивная конструкция, украшенная фресками, как в фильмах по рассказам Лавкрафта, - ни
что-либо иное, не считая самой лаборатории. У "портала" вообще отсутствовали четкие
границы: углы, плоскости, окантовки. Белоснежное пятно ни на мгновение не прекращало
внутренней бурной деятельности. Его контуры беспрестанно менялись, дрожали и струились,
словно капли бензина в лужице разлитого молока.
Разглядеть что-то внутри проема не представлялось возможным. Он был непроницаемо
белым - таким непроглядным, каким могла быть самая черная тьма. "Портал" соединял в
себе конструкт и внешнюю Сеть, являлся мостом из одной сферы в иную. Не окно, а скорее
лифт. В него нельзя ни заглянуть снаружи, ни выглянуть изнутри. Можно лишь переступить
порог и, спустя неуловимое мгновение, заледеневшее в вечности (рождение и смерть,
переплетенные в тугом клубке), оказаться там. Или здесь... Разноцветные пятна, плывшие по
белой поверхности, являлись информационным парадоксом. Там и здесь одновременно. Еще
не Сеть, но уже и не конструкт...
"Портал" медленно вращался вокруг абстрактной оси. Волк убедился, что пятно было
плоским, как... самая плоская вещь, которую он видел в жизни. Абсолютно, непогрешимо
плоским. Толщиной не в атом, но в байт.
Мебель, касавшаяся "портала", приобрела микроскопически-тонкие разрезы - опять
же, толщиной в байт, - почти незаметные, если бы "отрезанные" части не утратили
устойчивость и не падали на пол. Модели были безнадежно испорчены, нуждаясь в
скорейшей перезагрузке. Линия "распила" (тонкие, неприметные байты) первой перенеслась
в открытую Сеть. Далее последовали те куски моделей, которые, за счет вращения, поглотил
"портал". Самой двери было глубоко наплевать, кого или что распылять на байты.
Вокруг массива появились никчемные обломки, никоим образом не являвшиеся ни
Куртом, ни Черепом. Недоумение киберкрыс можно лишь представить. Они внедрили
"портал" наугад, не имея никакого представления, где тому предстояло раскрыться. Посреди
острова, дворца или где-то еще.
Возможно, именно этим и объяснялась одна несуразная на первый взгляд деталь. Над
"порталом" лениво покачивалась, лоснилась блестящими плоскостями - ярко-зеленными,
цвета тропической зелени, - огромная, поразительная... указательная стрелка. Она
располагалась аккурат над белым пятном и указывала, вне сомнений, исключительно на него.

У Курта усилилось ощущение - терроризировавшее его довольно долго, - что он
находится внутри дурацкой компьютерной игры. Ведь именно в играх, с целью облегчить
жизнь незадачливым игрокам применяются подобного рода подсказки...
Заметить указатель мог не только Волк, с высоты книжного стеллажа, но и оба
"соседа", стоявшие на полу, - без каких-либо усилий. Курт едва не поддался панике.
Конечно, киберкрысы хотели как лучше (не думали ведь они, что босс будет копаться так
долго!), но... Присутствие зеленой стрелки посреди старинной лаборатории казалось некоей
сюрреалистической издевкой...
Если Старик еще не мчался со всех ног к этой подсказке, стало быть, Курт его
недооценил. Если и так, следовало спасать собственную шкуру. Это не его бой, не его враг -
Черепа. Кроме того, глава Ордена не станет мешкать.
"Анализ, сопоставление: 90%". Символы мигнули, привлекая внимание.
Приподнявшись, Волк огляделся. Никого.
Тишина.
Он бесшумно перепрыгнул на соседний ряд. На стеллаж, вплотную прилегавший к
тому, за которым оставался Старик. Прильнув к виртуальному корпусу, Курт осторожно
выглянул. И тут - никого. В голове Курта пронесся груженый состав всевозможных догадок
и предположений. "Всадник" сбежал в "портал"? Дерется где-то с Черепом? Покончил жизнь
самоубийством?
Впрочем, выбирать Волку не пришлось.
Пребывая в полном смятении, он резко выглянул с противоположной стороны. Чуть
более резко, чуть более небрежно, чем следовало. И - тут же поплатился.
Все, что Курт уловил - в большей степени почувствовал, чем увидел - это
стремительное, нечеловечески-быстрое движение. Затем - сомкнулась тьма. Не
перезагрузка, отнюдь. Пока нет. Курт воспринимал действительность (пусть виртуальную -
за неимением лучшего...) и ощущал себя в ней. Просто ему закрыли глаза. Убили обзор. И -
с силой потащили вниз. В неизвестность.
На мгновение Волк запаниковал. Забил лапами, точно тонущий пловец. А потом
почувствовал, что его удары попадают в цель. Стало быть, он в родной стихии.
Мрак рассеялся и прямо перед собой Курт увидел жуткую оскаленную морду...
Случилось вот что. Не успел "штатный киллер" выглянуть со стеллажа, как из пустоты
материализовалась огромная лапа. Все это время "всадник" сидел внизу и с терпеливостью
удава дожидался, пока противник явит себя. Удар был нанесен с молниеносной скоростью.
Ладонь чудовища была столь огромна, что накрыла лицо Курта и сомкнула пальцы на
затылке. Стащить Курта со стеллажа не составило никакого труда. Бойцы сцепились.
Обретя зрение вторично, Волк ощутил прилив сил. Ярость поднялась в нем горячей
волной. Да как он посмел? Атаковать его, истинного, - не какую-то там виртуальную
фальшивку! - метаморфа? "Штатный киллер" растопырил пальцы и принялся хлестать
Старика: нещадно, наотмашь, по всему, чего касался взгляд. Брызги "зеленки" бурлили
вокруг, как из перегретой бутылки шампанского. "Всадник" удерживал противника над
полом, а потому не мог оказать достойного сопротивления. Но - до определенного
момента...
Курт позабыл о кое-какой немаловажной детали. Вернее, сразу о двух
крупнокалиберных деталях. Впрочем, мог и не забыть. Может, ему было плевать.
Он не видел, как Старик поднимал пулемет. Не видел, как приставлял к боку ствол. Не
видел, как жал на гашетку... Почувствовал, как в него проникает нечто чужеродное, чего в
нем быть не должно. Это была не боль - зеркальное отражение боли, ее родная сестра.
Аутентичный дубликат, хотя и подделка. Нервные волокна не участвовали в этой реакции.
Повреждено было не физическое тело, а виртуальная матрица. Оборудование понимало, что
это скверно, а потому старалось внушить мозгу ту же информацию. Настолько эффективно,
насколько могло. Болью это можно назвать лишь с натяжкой...
Перед глазами вспыхнули кроваво-красные строки: "Внимание!! Заражение! ОПАСНО!
ОПАСНО!! Неизвестный продукт! Повреждены сектора №74 и 34!"
Курт понимал, что это "ОПАСНО!". Не понимал он того, зачем понадобилось
повторять это дважды, да еще с тремя (в общей сложности) восклицательными знаками.
Пулемет стрелял в упор. Ствол наполовину погрузился в жуткую рану. Пули,
начиненные вирусом, хлестали внутрь матрицы. Синяя фосфоресцирующая гадость
фонтанировала наружу. "Штатный киллер" почти лишился рассудка от ярости. Ему казалось,
что все это происходит на самом деле. Не в Сети, а по-настоящему. Все смешалось. Курт не
отдавал себе отчета в том, что происходит. Красные буквы, синяя отрава, светящаяся
"зеленка" - калейдоскоп кружился перед глазами. Это напоминало сумасшествие.
Курт полосовал Старика когтями, автоматически, точно заведенный. Он был разъярен
достаточно, чтобы не чувствовать усталости, и слишком - чтобы не видеть очевидного. Его
потуги были совершенно бесплодны. Раны противника зарастали на глазах. Яд продолжал
бить ключом, но, очевидно, успел утратить силу.
Неожиданно, без запинки, Волк нашарил взглядом глаза. Огромные, желтые, горящие
неукротимым огнем. "Всадник" знал, что убивает, и радовался этому.

Решение родилось инстинктивно. Поднялось к Курту из каких-то глубинных слоев, где
царили хаос, ненависть и животная жестокость. Не успев как следует подумать, Курт сделал
ЭТО - поднял лапу и, распрямив указательный палец, всадил его Старику в левую глазницу.
Со всей силы, вложив в удар всю свою ярость, все бешенство. Коготь без труда пробил
тонкую преграду.
Волку показалось, что он расслышал звон. В сердцевине желтого глаза - аккурат
против зрачка - образовалась дыра, обрамленная тонкими трещинами. Точно Курт и впрямь
пробил не глаз, а самое настоящее стекло. Смотровое стекло, посредством которого
"всадник" сумрачно взирал на Сеть.
Глаз помутнел и как-то потух. В одно мгновение его оставила жизнь. Потух
неукротимый огонь, словно задули свечу. Теперь это и впрямь было стекло. Курт
почувствовал сопротивление. Из глаза, пробиваясь в щели меж пальцем и "стеклом",
хлестала отрава. Волк решил, что это конвульсии - противник, несомненно, был мертв.
Мертвее бывают только снаружи, в реальности. Точнее, умерла виртуальная матрица. Ее же
обитатель вернулся в системные дебри, проходить перезагрузку... На это потребуется какоето
время.
Волк выдернул палец из глазницы. Влажное чмоканье. Полилась "зеленка".
Фосфоресцирующая гадость стекала по морде к подбородку и, зависнув над бездной,
срывалась вниз. Кислотные потеки избороздили морду: щеку, губы, клыки. Физиономия не
проявляла ни малейших признаков жизни.
Внезапно Курт понял, что в конструкте стоит тишина. Она сгустилась вокруг, опутала
окружающее липкими нитями. Пулеметы уже не грохотали, а, выпав из обессилевших
пальцев, лежали на полу кусками виртуального железа.
Краем глаза Курт запеленговал движение. Вздрогнув, повернулся.
Череп.
Странно все это, подумал Волк. Трижды Старик погибал, и ни единого раза глава
Ордена не совершил убийства. Несмотря на то, что "всадник" в первую очередь был его
врагом... Не Курта. Череп же сыграл скромную вспомогательную роль - статиста. Он,
безусловно, старался, но ни разу не нанес Старику таких повреждений, от которых тот мог
отправиться в перезагрузку...
Вновь безволосый убил чужими руками. В который раз использовал Курта Страйкера в
своих интересах. Обставил все так, что даже смерть кровного врага легла на Волка.
Убийца он и есть убийца. Одно хорошо - не потребуется выскребать кровь из-под
когтей.
На сей раз гангстер не улыбался, а лишь ощупывал матрицу Старика пристальным
взглядом. По-видимому, недоумевал, отчего та по-прежнему стоит. А именно: находится в
вертикальном положении, хотя и неподвижно.
Действительно, чудовище застыло неподвижным изваянием. Его желтые глаза
заворожено таращились в вечность, бессильные как закрыться, так и отвести взгляд.
Череп не выпускал ТТ из рук. Молча пялился, точно приказывал: "Падай! Падай!"
И - черный колосс подчинился. Покачнувшись, он плашмя рухнул на пол.
Курта преследовало устойчивое ощущение дежа-вю. Где-то он уже это видел... Старик
падает как подкошенный; "зеленка" разлетается в разные стороны; виртуальное тело
обрушивается на паркет и, раскинув конечности, затихает...
Взгляды босса и "штатного киллера" встретились. Курт не мог понять, о чем бандит
думает, но на всякий случай сконцентрировался на ТТ. Глаза киберматриц передавали мысли
и настроение владельца из рук вон плохо (если вообще передавали), но в определенной мере
являлись "зеркалом души"... Что-что, а души находились здесь поблизости. За тонкой
невидимой чертой.
Возможно, именно поэтому спустя неуловимое мгновение Волк все понял. Черепу не
требовалось ни говорить, ни даже переводить взгляд - на гигантскую, потрясающую...
указательную стрелку. Она покачивалась в отдалении, словно была сделана из монолитного
куска зеленого студня... Весом в пару тонн.
Не сговариваясь - вообще не произнося ни слова, - гангстер и Курт сорвались с
места.
Тут только Курт осознал, что все не так просто, как могло показаться. Вирус,
поселившийся в его виртуальном теле, взялся за работу. Это проявлялось в незначительных
сбоях и погрешностях, не становившихся от этого приятнее. Как-то: ноги у Волка
заплетались или же вовсе отказывались повиноваться (несколько раз "штатный киллер" едва
не растянулся на полу); руки почти не сгибались в суставах, а взгляд, стоило лишь
сфокусироваться на некоем объекте, начинал терять резкость. Изображение покрывалось
сетью помех, расслаивалось на квадраты, из-за чего разглядеть очертания предмета
становилось практически невозможно. Курт чувствовал, что разваливается по кускам -
деревянная марионетка, за нити которой безжалостно тянет невидимый кукольник. Рано или
поздно что-то порвется.
Нити или сам Курт.
"Анализ, сопоставление:
1) вирусоподобный продукт А: 96%;
2) вирусоподобный продукт В: 2%...
Что-что, а буквы и цифры Волк видел отчетливо. И мог сделать определенные выводы.
Во-первых, вряд ли стоило опасаться "вирусоподобного продукта А" - он уже не жилец. Вовторых,
основную опасность представлял "вирусоподобный продукт В". Или он добьет
Курта, или... Впрочем, сделать что-то с резидентом защитные системы уже не успеют... Все,
что Волк мог, это бежать...

Он бежал так быстро и яростно, как только мог. Как не бежал, наверное, ни разу в
жизни. Та ночь, когда он нес сестру-волчицу на плече - не в счет. Пол сотрясался под
ногами; очертания мебели размывались на глазах - то ли скоростью, то ли сбоем софта,
передававшего импульсы на оптические нервы, - наподобие того, как свежая акварель
размывается тугой водной струей.
Невзирая на помехи, одно "штатный киллер" видел по-прежнему четко: потрясающий
указатель. Слишком велик, чтобы помехи могли затмить очертания; слишком зеленый, чтобы
спутать с чем-либо другим. Это была единственная броская... вещь во всем конструкте. Не
считая, естественно, "портала".
Однако его-то как раз метаморф и не видел. И не считал нужным раздумывать -
отчего.
Вдруг он понял, что кто-то бежит рядом. Практически плечом к плечу. Череп. Гангстер
перепрыгивал невысокие преграды, огибал массивные и так же, как Курт, зажимал руками
раны. Те продолжали "кровоточить". Синяя отрава густо сочилась между пальцев. Курту
казалось, что он мог бы просунуть в собственный бок целую лапу - по локоть. Но ничего
поделать нельзя...
... А далеко позади, между стеллажей, растворялось чудовищное тело Старика.
Убийцы бежали прочь. Словно псы войны, потрепанные в очередной бойне:
спотыкаясь, шатаясь на негнущихся ногах, теряя координацию, задевая предметы
обстановки... Ситуация обострялась с каждым быстротечным мгновением.
Перескакивая через невысокий диванчик, не представлявший ничего необычного, Курт
споткнулся о спинку. И - кубарем полетел на пол. Что называется, не взял высоту.
Окружающее, и без того размытое "снегом" помех, взвихрилось волчком. Курт лежал на
полу, пытаясь поднять себя непослушными руками, под кожу которых, казалось, набили
клочья ваты. Деревянные ноги бессильно скребли по паркету, изрядно уступая ему в
подвижности.
Время уходило и никого, по обыкновению, не собиралось дожидаться.
Волк трепыхался на паркете, точно выброшенная на берег рыба. Он почти смирился с
тем, что останется здесь (подохнет в гребаном конструкте, на виртуальном паркете! - ярость
бурлила и клокотала, не находя выхода), когда... почувствовал, что его поднимают и ставят
на ноги. Размытая помехами, мимо проплыла физиономия Черепа. С этой стороны "штатный
киллер" ждал помощи менее всего. Вообще не надеялся, что такое может случиться.
Невероятно, но факт.
Гангстер пришел на помощь. Курту не оставалось ничего иного, кроме как принять эту
помощь. В подобной ситуации, конечно, он пришел бы на выручку боссу. Это его долг и, как
ни крути, жизненно важная необходимость: как только Череп отдаст концы, крохотная бомба
в голове Курта сделает харакири.
Однако... над бандитом эта угроза не нависала. Он мог оставить Волка в ловушке и
бежать к "порталу", не рискуя ни собственной жизнью, ни смертью заклятого врага. Вместо
этого Череп предпочел потерять драгоценное время.
Курт этого не понимал... Не принимал. Он ненавидел гангстера до глубины своей
волчьей души. Курт был вынужден работать на Черепа и, тихо его презирая, дожидался
своего часа. Чтобы выпустить кишки. Не в конструкте, а по-настоящему. То, что глава
Ордена сделал, не вписывалось в эту стройную картину. Совершенно не вписывалось.
Получалось, что гангстер спас Волку жизнь. По неизвестным причинам. Когда мог бы
оставить на произвол судьбы. И теперь, нужно полагать, Курт должен быть ему благодарен.
Но вместо этого он возненавидел Черепа еще больше. Никогда узник не будет
благодарен тюремщикам. И "стокгольмский синдром" здесь ни при чем.
Остановившись на этом, Волк для собственного удобства придумал бандиту
"оправдание": тот вытащил его лишь потому, что и ему, главе Ордена, могла понадобиться
помощь. До того, как они покинут конструкт... и после.
Действительно, вряд ли им удалось бы выбраться из лаборатории поодиночке. Вирус
пустил корни, врос в виртуальное нутро. Отказывали то руки, то ноги, то координация...
Видимость опустилась до считанных килобайт/секунд.
Красные строки - единственное постоянство в окружающем хаосе - с
непоколебимым усердием оповещали о проделанной работе. "Вирусоподобный продукт А:
98%... Вирусоподобный продукт В: 4%..." Трудовых подвигов, само собой, ожидать не
приходилось. Надеяться можно было только на то, что "продукты" не соберутся с силами и
не разорвут матрицы одним ударом...
Опираясь друг на друга, убийцы бежали по лаборатории к выходу и спасительному
зеленому указателю, горевшему подобно маяку в ночи. То один, то другой оступался,
спотыкался или оскальзывался, но плечо соседа оказывалось рядом. Когда отнимались ноги,
Курт буквально волочил шефа за собой. И - наоборот... Определенно, поодиночке сквозь
этот хаос не прошел бы ни один.
Старик преподал им последний урок.
Впрочем... не последний.
Указатель подступал все ближе. Нависал над беглецами зеленой студенистой колонной:
жуткий пришелец из иного мира, где обитают рыбоподобные гуманоиды, а мирозданием
правят колоссальные Древние... В такой Вселенной (где-то ведь она существовала! -
затерялась в необъятности космоса) такие столпы встречались сплошь и рядом. То ли
строения, то ли деревья...

Подступив почти вплотную, Курт убедился, насколько же он необъятен. Верхушка его
касалась потолка, а тот простирался на грандиозной высоте (что, конечно, было иллюзией),
где вполне уместны облака. Казалось, на упомянутой верхушке мог бы уместиться средних
размеров стадион.
Нефтяной танкер, поставленный на корму.
Вне сомнений, кто-то из киберкрыс страдал запущенной формой гигантомании. На
Курта это творение (предназначенное, в сущности, для одной-единственной цели: указывать
EXIT, так как "портал" должен находиться на достижимой высоте) произвело неизгладимое
впечатление. До такой степени, что, заглядевшись, он едва не упустил из внимания сам
"портал"... Именно на него в первую очередь следовало обращать внимание. Ни на что
другое.
Дверь находилась непосредственно перед Волком. Огромная клякса белого света, по
поверхности которой струились разноцветные пятна. Они завораживали, гипнотизировали
своей хаотичной красотой... Безумие, заключенное в условные рамки. Всякое безумие
притягательно, особенно такое, что ведет к спасению. И, когда приходит время, появляется
соблазн нырнуть... Глубоко-глубоко.
"Портал" повернулся к беглецам фронтальной стороной: ни градусом больше, ни
градусом меньше. Мебель, распиленная на никчемные части, обрамляла картину.
Курт понял, что дверь тоже не отличалась скромными масштабами. Толщиной всего в
байт, но площадью во многие квадратные метры. Высота - два с лишним человеческих
роста. Через проем легко прошел бы индийский слон (буде у кого-то нужда клонировать
вымершее животное, а затем отправлять в Сеть). Следовательно, уж Череп с Куртом никак не
смогут промахнуться... Даже вслепую. Даже если откажут все приборы навигации... Даже
если придется лететь наобум в полной темноте, сквозь шторм и бури.
00:00. Счетчик продолжал истошно мигать. Мол, поторопитесь, придурки!
Оставались считаные килобайт/секунды. Когда Волку стало казаться, что он в
состоянии преодолеть это расстояние решительным прыжком, произошло нечто такое, что
смешало все карты (и без того пребывавшие в кромешной сумятице).
Поддерживая друг друга, убийцы уже не бежали, а скорее ковыляли к "порталу". В
голову лезли фразы из фильмов касательно того, что "нельзя идти на свет!". Ни в коем случае
нельзя. Но они все равно продолжали идти. Курт толкнул Черепа, подсказывая, что нужно
ускорить темп. Гангстер кивнул. Они скакали на негнущихся деревянных ногах, торопились
по тоннелю с размытыми стенами - к белому свечению. Дабы нырнуть в этот проем;
принести себя в жертву ледяным электронным богам (независимо от того, смилостивятся те
или даже не подумают...). В голове стучала одна-единственная мысль: "...быстрее,
БЫСТРЕЕ!!" Самая долгая стометровка в жизни Курта.
... Гангстер кивнул. Волке силой оттолкнулся правой ногой от паркета, чувствуя, что
Череп делает то же... Белоснежное сияние выросло, заслонило необъятной тушей весь обзор,
раздвинуло и сокрушило барьеры... Паркет пружинил под ногами, точно резиновый... Помехи
слились в обильный снегопад... Четыре нуля неистово пульсировали перед глазами -
огромное красное сердце...
Курт чувствовал, что не в состоянии находиться здесь ни единой лишней секунды. Он
был в свободном полете, и каждый миг нес его к цели.
Еще чуть-чуть. Самую малость... Ту самую, от которой, как нередко бывает, зависит
исход войн, судьбы государств и целых народов. Тот застрявший между прошлым и будущим
бесконечно-длящийся-неповторимо-решающий миг, что сверкает и кружится, будто
серебряная монета, подброшенная в воздух. Рано или поздно она упадет. Как правило - на
одну из сторон. Орел или решка. Однако бывают и иные прецеденты... На ребро.
Курт замер в прыжке. Сверкающий проем стремительно приближался. Вдруг он
почувствовал, как в районе правой ноги образовалось некое притяжение, бороться с которым
не было ни сил, ни возможности... Волка схватило и потащило назад. Точь-в-точь поплавок,
прикрепленный к рыболовной леске. Белоснежный "портал" отдалялся - не менее
стремительно, чем приближался.
Яростно брыкаясь, Курт тем не менее видел, что это не приносит никаких результатов.
Его неумолимо тянуло назад, прочь от спасительного выхода. Не топкое увязание в трясине,
но целенаправленная, разумная сила. Она без труда пресекала все потуги вырваться.
Пролетев по виртуальному воздуху, Курт рухнул на пол. Там, снаружи, он переломал бы себе
все кости.
"Портал" - столь близкий, столь недостижимый - сверкал в стороне. Считанные
килобайт/секунды из незначительной дистанции превратились в бездонную пропасть...
Перепрыгнуть нельзя ни одним прыжком, ни даже двумя.
Курт барахтался на полу, пытаясь поднять себя одеревеневшими конечностями.
Черепаха, упавшая на панцирь, - знойным пустынным полднем. Руки и ноги не слушались.
Предметы обстановки, сильно размытые помехами, сгрудились вокруг черными тенями. Ни
дать ни взять сочувствующе-любопытные плакальщики... Они уже отпевали "штатного
киллера".

Черепа не видать. Проскочил?
Курт мог лишь гадать. Конечно, ублюдок бросил его здесь: подыхать в этой
виртуальной дыре... Он не вернется. Не станет же гангстер, в самом деле, рисковать своей
бесценной шкурой, болезненной и бледной, как гриб-поганка?! Естественно, нет. Он
вырвался, прикончил Старика, но понес кое-какие потери. Без этого - никак и никуда... Но
самое главное - вырвался.
Волк воспылал к шефу жгучей ненавистью. Еще более яростной, нежели прежде. У
привычного чувства (опалявшего душу подобно кислоте) проснулись новые силы. Что
называется, второе дыхание. В одно мгновение Курту открылись новые горизонты ненависти.
Почти столь же неистовой, сколь он ненавидел Ковбоя... Но это, конечно же, неправда.
Ковбой - икона.
Вдруг мимо проплыла огромная тень. "Штатный киллер" всмотрелся, пытаясь
раздвинуть створы помех... Тщетно. Курт знал лишь то, что для Черепа силуэт был слишком
велик. Непозволительно огромен. И потом, гангстер, разбитый, изнутри изъеденный вирусом,
не мог передвигаться так плавно.
Затем, сквозь "снег" - точно чужак прильнул к неприметной щелочке - проступили
два глаза. Желтых, горящих неукротимым огнем. И - отодвинулись.
Однако еще до того, как Волк разглядел эти детали, он уже знал, кто это был.
Старик приближался. Лапы свободно висели вдоль туловища. Что находилось в
зажатых кулаках, Курт не видел. Он мог лишь беспомощно гадать: как гад успел? Вероятно,
как-то успел - доказательство тому находилось перед Куртом. "Всадник" прошел
перезагрузку и даже опередил беглецов - во всяком случае, одного. Притом, что они с
Черепом отнюдь не прогуливались. Но и не следили за временем, озабоченные тем, чтобы
прорваться сквозь хаос, не развалившись при этом на мелкие куски. Очевидно, RELOAD
Старика отнял положенное время. "Всадник", не исключено, мог проецировать себя в любую
часть лаборатории. Он появился где-то в окрестностях "портала"...
Остальное - дело техники.
В последнее мгновение схватить Курта за ногу (еще бы малость, и... - об этом в свое
время сокрушались генералы, диктаторы, императоры, регенты и прочие, прочие),
практически втащить убийцу обратно, в конструкт...
Череп ушел, что говорило о том, что Старик и сам едва успел. Но чего же он медлит?!
Курт на его месте сразу же бросился бы в "портал", а не тащил метаморфов за ноги и не
совершал другие, не более обдуманные действия.
Черный гигант - столб, сотканный из предвечной тьмы, - надвигался на Волка.
Навис, будто тень самой Смерти. Желтые глаза рассеивали мрак парой прожекторов. Монстр
нагнулся над поверженным противником (Курт мог лишь извиваться и близоруко таращить
глаза), поднял было лапу, а затем... выпрямился, утратив к Курту всякий интерес. Казалось,
он прочел на морде (забавный, причудливый сбой, не исключенный, впрочем, из общего
перечня) Волка те самые соображения: касательно бросков в "портал" и необдуманных
действий.
Белая клякса продолжала испускать яркий свет. Разноцветные пятна плясали в
хороводе.
Старик пригнулся. Прижал лапы к торсу. Не оставляло сомнений, что он собирается
сделать. Прыгать. Уж ему-то, чтобы преодолеть эту пропасть, хватило бы единственного
прыжка. В отличие от Курта, прикованного к виртуальному полу виртуальной гравитацией...
Беспомощный червь под лупой энтомолога.
"Всадник" прыгнул. Прямо над Куртом. Последний следил за полетом - со смесью
ужаса и благоговения. Иссиня-черная тень пронеслась над ним сверхзвуковым истребителем.
К "порталу", к свободе и спасению... С этой сцены впору картины писать: врата,
поверженный противник под ними и победитель, несомый потоком белого света... Однако
цели Старик не достиг.
Ему помешали.
Из "портала" (да-да, именно ИЗ, - следовательно, с обратной стороны!) прыгнула
другая тень. Облитая белоснежным светом. Еще огромней, нежели "всадник". Навстречу
ему. Противники встретились в полете. Старик был отброшен в сторону, словно тряпичная
кукла. Пришелец приземлился подле Курта.
Волк разглядел лишь отдельные детали: холодный блеск металла; пылающие провалы
алых глазниц; огромные руки и еще более толстые ноги. Чужак казался гостем из самой
преисподней... Тут Курта поразила жуткая догадка: это не кто иной, как сам Волкодав -
боевой робот, творение оружейников, разбитое "штатным киллером" (впрочем, в то время он
был простым гладиатором) на арене. Откуда он взялся? Тут наваждение исчезло. Курт
вспомнил, что находится в киберконструкте. А Волкодав покоится на кладбище роботов
(ежели таковое существует). Пришел кто-то другой.
Но кто? Курт не представлял. Наверняка он знал лишь то, что вновь прибывший имеет
какое-то отношение к нему, Волку. Определенно, это не Череп. Кто-то из киберкрыс? (Вряд
ли они рискнули бы своими шкурами - перемещаться в конструкт под самым носом
ледоруба) "Всадники" пошли на прорыв (спасать шефа-то нужно)? Либо это кто-то еще,
неведомая третья сила?

К хаосу, творившемуся внутри Курта с его виртуальным телом, прибавился кавардак
внешний (неразбериха, почти как с модемами, исключая возможность перезагрузки - теперь
уж точно). Помехи накрывали силуэты Старика и пришельца плотным занавесом, в котором
лишь изредка появлялись прорехи. Курт не чувствовал конечностей, превратившись в
безногую и безрукую гусеницу. Все, что он мог, это глазеть и корчиться на полу.
Старик, чудовищный черный гигант, вскочил на ноги, отряхивая с себя обломки кресел,
осколки реторт, пергаменты и прочий мелкий хлам. В лапах появились какие-то предметы -
Курту не требовалось напрягаться, чтобы узнать пулеметы. Но, прежде чем "всадник"
применил оружие, за дело взялся пришелец. Он поднял руки, раскрывшиеся наподобие того,
как цветы распускают лепестки... В размытых очертаниях Курт узнал стволы.
Много стволов.
Наводчик скомандовал: "Огонь!" В конструкте грянул гром. Металлический гигант
исторг из себя два желтых фонтана. Волку показалось, будто он увидел, как изумленно
распахнулись глаза Старика. За миг до того, как в него врезались два роя разъяренных пуль.
Каждая, естественно, была напичкана самодостаточным вирусом. Грудь, живот, лапы - вся
матрица "всадника" покрылась желтыми взрывами. "Зеленка", только на сей раз желтого
цвета...
Отброшенный залповым ударом, Старик отправился в последний полет.
Стальной гигант опустил лапы, подошел к Курту, нагнулся (Курт с огромным трудом
подавил желание зажмуриться) и... бережно поднял его с пола.
"Портал" придвинулся. Почти прыгнул навстречу.
Сам процесс перемещения остался для Волка незамеченным. Белый проем сомкнулся
вокруг, наступила темнота, а потом... Курт оказался уже в другом месте.
Вокруг простиралась безграничная Сеть. Багровый океан, одинокие островки
информации в нем, хаотичные маршруты "светлячков"... Массив находился прямо по курсу.
Из огромной скважины торчали чьи-то щупальца, били струи яркого света... Вдруг по
гладкой черной поверхности пошли трещины. Лед лопнул. В дырах проступило нежнорозовое
нутро... Массив разлетелся на части.
Это было последнее, что помнил "штатный киллер"... Он потерял сознание.
Последующие дни прошли без особых событий. Во всяком случае, без особых событий
для Курта. Орден же ликовал, торжествовал и праздновал победу.
Старик погиб, оставшись в своем виртуальном раю (Курт долго не мог прийти в себя от
изумления: их с Черепом потуги закончились тем, что они сами еле выбрались из конструкта,
а отправить "всадника" в перезагрузку удалось единственному оператору... Так стоило ли,
спрашивается, рвать себе жилы?). Ставка "Всадников" пришла в состояние анархии - все
перегрызлись со всеми. Черепа не потребовалось долго уговаривать, чтобы взял ситуацию в
свои руки. Его в буквальном смысле просили: копы, гангстеры, простые обыватели... Все
изрядно устали от этой дурацкой войны.
И Орден ее прекратил. Были захвачены и оккупированы легальные заведения
"Всадников" - бары, клубы, базы, магазины, подпольные склады, перевалочные базы,
лаборатории, игорные дома, бордели, притоны начинающих хакеров; изъяты сотни
наименований товара - килограммы наркотиков, таблеток и прекурсоров, нелегальный софт,
тонны компьютерного "железа", кибернетические имплантаты, органы для пересадок,
биологический материал...
Многое из перечисленного было перепродано по бросовым ценам в Запретный город
(что повлекло тотальное снижение тарифов и, в свой черед, бум незаконных операций среди
слоев населения, которые не могли прежде себе это позволить). Кое-что символически было
передано полиции, в дань, так сказать, закону.
Некоторые заведения были прикрыты, некоторые подлежали ремонту (как, скажем,
"Лавина"), но большая часть продолжали работу. Персонал не почувствовал разницы. Как,
впрочем, и клиенты... Все остались довольны.
Не считая, разумеется, "всадников".
Впрочем, далеко не все бандиты могли пожаловаться на незавидную участь. Убиты (в
смысле, "физически отстранены от дел") были считаные единицы - ключевые фигуры,
"бригадиры", помощники Старика. Все прошло чисто и гладко, без лишнего шума и потоков
крови. "Ликвидацией" занимались опытные профессионалы. Это была зачистка, методичное
уничтожение, и потому не возникало потребности в участии столь легендарного "мясника",
как Курт Страйкер... Его оставили в покое. То ли Череп предоставил "штатному киллеру"
кратковременный отпуск, то ли не желал палить по воробьям из мортиры.
Что же касалось рядовых "всадников", исполнителей и боевиков, их в основном
распустили по домам. Что называется, сняли с казарменного положения. Демобилизовали.
Вместе они представляли грозную силу, но, дезорганизованные, лишившиеся руководства,
финансов и недвижимости, были совершенно беспомощны. Деморализованы. Им оставалось
лишь сидеть в родных кварталах, курить "косячки" и вспоминать былые времена...
Кое-кто, однако, удостоился особой чести. Аудиенции у самого императора... То бишь
Черепа. Он лично провел собеседование с наиболее многообещающими боевиками
(доставлявшими, признаться, совсем недавно немало хлопот). Те же, что выказали
наибольшую лояльность по отношению к Ордену, а также подошли по прочим параметрам
(включая, помимо физической, огневой и тактико-оперативной подготовки, еще и результаты
десятидневного наружного наблюдения за "кандидатами", осуществлявшегося в качестве
последней проверки), не проявляя при этом ни малейшей ностальгии по "былым временам",
удостоились чести быть принятыми в Орден.

Недавние коллеги провожали их презрительными взглядами, плевались вслед, но
каждый в глубине души был преисполнен черной зависти. Ведь эти бывшие "всадники", в
конце концов, ни единого дня не провели нетрудоустроенными.
Таким образом, Орден пополнился еще полусотней бритых голов.
Война окончилась; группировка "Всадников апокалипсиса" прекратила существование.
Сказать, выиграло ли Гетто в целом от таких перемен, было затруднительно даже
пронырливым репортерам, записным аналитикам и знатокам преступного мира. Сферы
влияния и, собственно, границы "вотчин" подлежали переделу. Черной краски, помеченной
белыми черепами, на карте стало значительно больше.
Коренным метаморфозам подвергся и преступный бизнес. "Всадники", как известно,
делали упор на высокие технологии, не всегда, впрочем, служившие благому делу. Череп
пресек подобную активность на корню. В его понимании Гетто должно было приближаться к
легендарному Чикаго 30-х годов двадцатого века. Посему, недолго думая, он
трансформировал бизнес "Всадников" в соответствии с такими воззрениями. Перевел, так
сказать, на новые рельсы. Налаженные цепи "производство-доставка-сбыт" использовались
на полную катушку, но с иными составляющими. В частности, высокие технологии заменило
оружие, выпивка, наркотики (Орден всегда предоставлял любому желающему отличное
качество - по доступной цене), скупка-продажа краденого (в том числе автомобилей и
прочей крупной техники), махинации с недвижимостью, мошенничество на валютном и
фондовом рынках (шантаж, подкуп, запугивание чиновников; подложные документы;
создание фиктивных АО...) и т. д. и т. п. Хватило бы, чтобы упрятать Черепа за решетку лет
эдак на семьсот.
В итоге же выходило, что Гетто, не выгадав для себя совершенно никакой пользы,
обменяло шило на мыло. Нелегальный софт заменили наркотики, а киберимплантаты - АК47.
Боевой вирус вышибал мозги ничуть не хуже Калашникова. Вот только чтобы спустить
курок, не требовалось ни Сети, ни дорогого оборудования. (Имелось и другое
"преимущество": от автоматов не застрахованы даже те, кто и близко не подходил к
киберпространству.) Требовался один-единственный, обдолбанный наркотой - купленной,
кстати, у того же Ордена, - ублюдок. "Новые рельсы" на старый лад.
Курт мрачно созерцал все это со стороны. Ему не требовалось долго размышлять, чтобы
понять - перемены ему неприятны. Орден становился, еще могущественнее, еще сильнее. А
с ним, точно питаясь людскими страданиями, становился сильнее и Череп. Следовательно,
пробиваться к свободе Курту будет гораздо труднее. Однако он ничего не мог поделать...
Теперь о Старике. Покойном. Ледоруб все-таки добрался до него, просочился в
конструкт, где и задушил своей необъятной массой. Без надежды на RESET.
"Всадники" выдали бездыханное тело, когда почуяли, что запахло жареным. Более
того, они утверждали, что помогали Черепу еще в Сети! С одной стороны, это походило на
правду, с другой - не очень. Как бы там ни было, они пытались выторговать какие-то
льготы. Глава Ордена им не поверил (впрочем, судить об этом сложно, ведь он ничего не
сказал), а потому... поубивал на месте. Своими ТТ. Его отношение к предательству и
предателям стало притчей во языцех - достаточно оперативно, чтобы предотвратить
дальнейшее кровопролитие.
Отдельного упоминания заслуживало и опознание тела. Труп Старика, опутанный
сетью оптоволоконных кабелей, покоящийся на ультрасовременном киберложе, был
обнаружен в наименее предсказуемом и наиболее труднодоступном месте из всех, которые
можно было бы предположить. Бункер располагался отнюдь не в штаб-квартире (точнее, под
нею) группировки, а в укрепленном подвале какой-то заброшенной базы. Конспирация
поддерживалась на высочайшем уровне, достойном "продвинутых" спецслужб.
Тем не менее Старик был мертв - убит коварным ударом из киберпространства.
Нейрошунты сожгли мозг. Когда прибыл Череп, в бункере ничего не изменилось. "Всадник"
застыл сморщенной корягой, сведенный предсмертными судорогами; глаза безжизненно
таращились в потолок, а обугленные разъемы обрамляла засохшая корка - кровь и мозги. В
черном провале рта, казалось, что-то копошилось. Немой вопль боли и ненависти.
Невзирая на многочисленные доказательства (косвенность коих не подлежала
сомнению), Череп не собирался брать на веру то, что очевидно было для остальных. Ни в его
персональных архивах, ни где-либо еще не существовало фотоснимков Старика, отпечатков
пальцев, ретинограмм, образцов ДНК или иных свидетельств, не считая показаний
очевидцев. Что представляло определенные трудности. Главе Ордена требовалось отыскать
доказательства того, что этот сморщенный труп, еще не начавший разлагаться, и есть
знаменитый Старик, лидер "Всадников апокалипсиса"... Однако, едва разглядев
безжизненное тело, Череп с мрачным удовлетворением кивнул. Да, это и есть Старик.
Легендарный лидер и все такое прочее. Вероятно, за долгие годы, минувшие с их последней
встречи, "всадник" не очень-то и постарел. Во всяком случае, изменения были не столь
ощутимы, чтобы привести к смене прозвища. Глава Ордена узнал его с первого взгляда, тут
же оставив сомнения. Да, такое не забывается...

Курт присутствовал с начала и до конца при этой процедуре, напоминавшей какую-то
кощунственную, противоестественную эксгумацию. Казалось, Череп едва сдерживался,
чтобы не вспороть трупу брюхо и не погрузить руки в вонючее, холодное нутро. Ненависть
бандита была по-прежнему сильна. Теперь к ней примешивалось чувство незавершенного
дела. Он убил Старика, но сделал это, наперекор желанию, не собственноручно. Даже не
видел, как "всадник" умирал... Поэтому Череп упивался видом мертвого тела, заглядывал ему
в глаза, осматривал физиономию и пытался забраться глубоко в пищевод, чтобы нашарить на
самом дне последний вздох...
Собственно, трупу Старика выпустили кишки. Происходило это уже в морге Конторы,
и Курт, сославшись на мигрень, поспешил убраться из страшного места.
Он пытался забыться тревожным сном, но еще долго, пробиваясь сквозь бетонные
переборки, его настигали жуткие предсмертные вопли... Человека, который уже мертв, успел
окоченеть и испускал неприятный душок. Он погиб, не приходя в реальность, в "машинном
сне". Этот сон делил с ним Курт, который знал, что вряд ли отныне ему приснится что-то,
кроме кошмаров.
Труп сожгли через несколько дней в крематории Конторы. Так и не поднимая на
поверхность. В присутствии Черепа, "штатного киллера" и нескольких особо доверенных
гангстеров. У Старика не было ни жены, ни детей (давно уже не было), ни прочих родичей,
или же таковые не спешили о себе заявить. Тело "всадника" объяло пламя. Помимо этих
желтых языков, что, казалось, были сотканы из шелка, останки окружало подобие гроба -
наспех сколоченный ящик. То, что покоилось внутри, вероятно, было настолько ужасно,
что... Впрочем, никто не изъявлял желания проверить.
Церемония происходила в абсолютной тишине. Никто не сказал прощального слова; все
слова были сказаны. Огонь отражался в глазах Черепа, плясал на поверхности, не в силах
растопить эти кристаллики льда...
Неделю спустя глава Ордена вызвал Волка в кабинет и со словами "следуй-ка за мной"
направился к лестнице. Курт двигался следом, не задавая вопросов, потому как знал - не
стоит заставлять начальство ждать. Усвоил он и другое - в подобных случаях не стоит
рассчитывать ни на что обнадеживающее. Сюрпризы Черепа оказывались на поверку
редкостной мерзостью.
Так оказалось и на этот раз. Впрочем, сперва Курт был другого мнения...
Неоднозначность трактовки вызывалась тем, что на цепях в подвале болтался не кто
иной, как... Шило. Отпетый негодяй, прирожденный убийца, правая рука Лысого Хью.
Курт не верил собственным глазам. Казалось, горбун - видение из иного мира, из иной
жизни.
Он кричал, ругался и звенел цепями. Затем, увидев Волка, немного поостыл. В его
взгляде читалось отчаяние. Он ожидал увидеть Курта не более, чем мета-морф - его.
Присутствие бывшего гладиатора не предвещало для Шила ничего хорошего... Не считая
личного счета Страйкера к горбуну, Череп давно вел охоту за Хэнком Тараном, Лысым Хью
и всем их окружением.
В которое, помимо прочих, входил и Шило.
Он ничего не говорил, лишь буравил "штатного киллера" полубезумным взглядом.
Горбун был обнажен. На уродливом теле виднелись следы недавних пыток: удары бича,
ожоги, ссадины, порезы... Помимо этих глумлений над плотью, Курт обнаружил и нечто
другое, имевшее отношение к самой физиологии Шила, что, однако, произвело на Волка
более отталкивающее впечатление, нежели бесчеловечные пытки.
Череп, почувствовав висевшее в воздухе напряжение (он отнюдь не спешил прерывать
тишину, а, напротив, с ухмылкой выжал из нее все, что представлялось возможным - как
кислый, сочный лимон), наконец подал голос:
- Да, твой старый знакомый...
Курт так и не понял, к кому он обращается - к нему или же к горбуну.
Он на всякий случай кивнул.
- Как он тут оказался?
- Интересно? Тогда слушай...
И Череп рассказал. Поведал историю злоключений Тарана, Лысого Хью, а также их
ближайших сподвижников...
После небезызвестных событий на гладиаторском Подворье Таран скрылся бегством,
осел на дно; больше о нем ничего слышно не было. Хью, и в еще менее благоприятные
времена отличавшийся изворотливостью змеи, живучестью крысы, скрытностью таракана,
сразу же смекнул, чем могла обернуться данная ситуация персонально для него. Не
дожидаясь, пока люди Черепа (или тем более Череп) придут по его шкуру, Хью спешно
сменил дислокацию. Благо сюрреалистический конгломерат Клоповника предоставлял для
пряток массу возможностей... Глава Ордена не смог найти коротышку и не скрывал этой
истины. "Подождем", - приговаривал он. И наконец дождался. Хью сам угодил в силки. Не
по своей, правда, вине. Осадное положение создавало множество трудностей, проблем и
обязательств. Один из таких нюансов состоял в том, что следовало с особой
осмотрительностью относиться к коллегам, так сказать, по несчастью. У "дилера киллеров"
было всего двое помощников. Если Хмырь отличался мрачным нравом бульдозера, то Шило
так и норовил продемонстрировать кому ни попадя избранные предметы из своей коллекции
холодного оружия... Как бы там ни было, имел место конфликт. Шилу, паршивцу,
прискучило "тусоваться в подполье". Ему, видите ли, приспичило на волю. Нюхнуть воздуха
свободы. И, не успели Хью с Хмырем опомниться, как горбун выскочил за дверь и был
таков...

Не прошло и суток, как на него наткнулись "черепа". (Собственно, определение
"наткнулись" применимо к чему-то случайному, незапланированному, тогда как Орден денно
и нощно ликвидировал любого рода случайности. В Клоповнике уже давно рыла землю
носом целая армия шпиков и соглядатаев, призванная доносить о каждом слухе, имевшем
отношение к Хью и Тарану.) Через час Шило был доставлен в Контору. Там над ним
произвели ряд изуверских опытов, уродуя и без того безобразную внешность. Сперва горбун
держал язык за зубами - то ли по-прежнему испытывал привязанность к шефу, то ли
опасался расправы. В итоге же рассказал все, что интересовало "дознавателей". По словам
Черепа, Шило не знал, где скрывается Таран, но это наверняка знал Лысый Хью.
- Когда мы нашли коротышку, - продолжал гангстер, - он куда-то торопливо
собирался. Знал, что этот уродец, - Череп кивнул на беспомощного Шило, - попадет в
наши руки. Рано или поздно. Значит, время рвать когти. В том месте, где они скрывались
(неимоверная дыра; ты притащил бы оттуда сотню блох), Хью был слишком уязвим. Кроме
того, его попросту вынудили уйти: исчезновение Шила позволило всем заинтересованным
мордам произвести самоочевидные выводы. Никто не желает оказаться на дороге Ордена, -
похвалился безволосый. - Одни-одинешеньки, в кромешной тьме, когда на них мчится
огромный тягач... Особенно не желают те, которые считаются пособниками и укрывателями...
Но Хью идти было некуда. Сплетни в Клоповнике разлетаются быстрее, чем электронная
почта. Мы взяли коротышку под наблюдение, и ни единый "клоп", пребывающий в здравом
уме, не окажет ему помощь. Уже несколько часов Хью находится под нашим колпаком. И
продолжает находиться - сколько потребуется. Поэтому мы знаем, что Хью вернулся в свою
прежнюю обитель. Она тебе известна. Мастерская, помнишь?
Курт вздрогнул. Конечно, он помнил. Именно там он заключил контракт на самую
непростительную ошибку в своей жизни; там произошло его пленение Тараном.
Как такое забудешь?
- Помню. Еще бы, - ответил он. - Говорите, он все еще там?
Губы Черепа скривились в людоедской улыбке:
- Не так быстро, волчонок. Твои мысли для меня открытая книга. Ты готов
отправиться прямо сейчас?
Поколебавшись, Курт кивнул. Глупый вопрос. Конечно, готов. И ему, по большому
счету, плевать, читает ли гангстер его мысли, точно открытую книгу. В сущности, угадать эти
мысли не составляло труда. Что бы, интересно, делал сам Череп, если бы его предали, с
потрохами продали в рабство?

Глава Ордена пытливо заглянул в глаза:

- Ты уверен? Уверен, что готов забрать очередную жизнь? Вероятно, что не одну, а
две, три, четыре... Сколько получится. Сколько... удастся унести. Причем - не по приказу.
Ты не дождешься команды. Однако я не стану препятствовать.
Курт открыл было рот, чтобы нетерпеливо огрызнуться, но, задумавшись, притих.
Застыл с открытой пастью. Действительно, готов ли он? Хороший вопрос. Речь шла не о
каком-то пустячке - о человеческой жизни. После всех смертей, что тяжким грузом давили
на его совесть, Курт отнюдь не утратил чувство значимости чьей-либо жизни. Более того, он
отчетливо ее сознавал. Ему приходилось лишать людей жизни, чтобы спасти свою. Чтобы
получить шанс отомстить. Теперь же, когда Волк стоял на перепутье, перед нелегким
выбором... Череп сказал, что не отдаст приказа... Придется выбирать... Голова гудела
всполошенным ульем. Нужно ли ему это? Хочет ли он? Несомненно.
Если Хью... Червяк, ничтожный изменщик... На него, как ни странно, Курт особого зла
не держал. Хотя с "агента киллеров" все и началось... Нет, если он останется жить - точнее,
влачить существование, - Курт в обиде не останется. Плевать на коротышку. Плевать, не
утруждая себя.
Но Таран - совсем другое дело. Таран... Его Волк был готов растерзать собственными
руками. Память о рабском заточении на Подворье по-прежнему жила глубоко в душе Курта.
Возвращалась в кошмарах. Когда его, будто бездомного пса, выпускали в Яму - на потеху
шелудивой толпе... "Штатный киллер" верил, что, прикончив своего недавнего мучителя, он
сможет избавиться от этой памяти. Словно вычеркнет из сознания, нажмет "DELETE". "Вы
уверены, что желаете стереть?" Да, Курт был уверен. Еще как. Стереть Тарана.
Едва подумав об этом, Курт заколебался. Убить... Да, это он мог. Еще как. Ненавидел ли
он Хэнка до такой степени, чтобы... лишить его жизни? Пожалуй. Чем же, в таком случае, он
лучше Тарана? Да ничем, ответил Волк самому себе. Никто не имеет права держать в рабстве
кого бы то ни было... Значит, должен поплатиться за такое преступление... И все же Курт
испытывал неуверенность. Прошлое не изменить. Будущее - вероятно. Да, Таран причинил
ему много зла... Но и сделал сильнее - тренировал, обучал... Да, бросал в Яму, рисковал
жизнью волчонка... А заодно - внушил волю к победе... (Кроме того, не приходилось ли
Курту бороться за жизнь и прежде, на ночных улицах Гетто?) Продал Черепу, точно какое-то
животное... Но ведь у него не оставалось другого выбора... Из-за метаморфа Хэнк лишился
всего, что у него было. Подворья, бойцов, дома... Теперь он сам стал рабом.

Собственного страха. Теперь Таран сам боролся за жизнь... Каждую минуту.
Сомнения рвали Курта изнутри. Безжалостно, крючками чистой стали. А потом -
неожиданно, ничем не предвещая своего появления - на смену неуверенности пришла
холодная решимость. Из неведомых глубин поднялось нечто, более напоминавшее мрачное,
самоубийственное упрямство. Курт понимал, что, возможно, совершает ошибку. Но -
ничего не мог поделать.
- Спасибо, - глухо сказал он, не вполне понимая, стоит ли благодарить за такое.
Череп кивнул. Глаза его торжествующе горели.
- А с этим? - Гангстер кивнул в сторону Шила, распластанного по бетонной стене. -
У вас, насколько я знаю, давние счеты... Лучшего момента не будет.
Курт взглянул на горбуна. На измученный, кровоточащий кусок плоти.
И - не нашел в себе ничего, кроме жалости. В конце концов, Шило исполнял чужие
приказы. Так же, как Курт (сейчас) исполнял приказы Черепа.
- Да, размяк ты, - констатировал гангстер. - Чего ждать-то? Времени в обрез.
Волк невольно проследил за взглядом безволосого. Не Черепа - Шила. Тот таращился
на дальнюю стену, где, сверкая отраженным светом на бритвенно-острых поверхностях,
красовалось нержавеющее великолепие.
Инструменты, преимущественно хирургические, приспособленные для пыток и прочих
бесчеловечных целей. Обескуражило Курта вовсе не это. Взгляд горбуна. В этом взгляде
читалась жажда, почти плотоядное вожделение.
- Развяжите! - вдруг выкрикнул пленник. - Позвольте мне заслужить жизнь! Я буду
драться с любым, даже с ним. - Он кивнул на Курта. - Я требую поединка!
Череп изумленно поднял брови:
- ы - требуешь?
Приятель, твое заблуждение относительно данной ситуации воистину катастрофично.
Требовать что-либо здесь могу лишь я. Кроме того, - продолжал гангстер, - что даст тебе
поединок? Неужели ты и вправду думаешь, что, проиграв Волку целых два раза, ты сможешь
победить сейчас? Предыдущие поражения имели место тогда, когда ты находился в
наилучшей форме, не употреблял в пищу крыс и тараканов, не был раздавлен морально, не
подвергался изнурительным пыткам... Право же, ты заблуждаешься.
В правой руке Черепа, остававшейся совершенно пустой, появился пистолет... Черный
длинноствольный ТТ. Как по волшебству. Как кролик из цилиндра.
Глаза Шила изумленно распахнулись. Вероятно, он даже не успел испугаться.

Глава Ордена поднял руку и нажал на спусковой крючок. Единственный раз. В тесноте

камеры выстрел прозвучал неописуемо громко. Сухо и коротко. Горбун конвульсивно
дернулся. Беззвучно - после громогласного грохота - заколыхались цепи. Стена за головой
Шила окрасилась красным. Кровь, мозги, череп. На удивление компактно: затылок с силой
ударился о бетон.
Истерзанное тело безжизненно обмякло. Голова, продырявленная в геометрическом
центре лобной кости, повисла над грудью. Из дыры капала кровь.
Тонкая красная струйка.
Курт отвернулся. Он ощутил отвращение и... Негодование. Волк не успел удивиться так
же, как Шило не успел испугаться. А теперь пугаться поздно.
Не говоря ни слова, Курт вышел из комнаты.
Менее часа спустя он был уже в Клоповнике.
"Хаммер" доставил его к границе (весьма размытое, нужно сказать, определение)
неблагоприятного района и убрался восвояси. Дальнейший путь Курту предстояло
преодолеть на своих двоих, благо он отлично помнил эти места. Стоя на замусоренной
улочке, он наблюдал, как бронированная туша исчезает вдали. Свет фар выхватывал из тьмы
изрисованные граффити фасады, осколки стекол в окнах, битый кирпич... Вот броневик
скрылся из виду.
Вздохнув, Курт продолжил путь. Конечно, он мог приехать в машине. Никто не
осмелится совершить нападение на казенный транспорт Ордена. Дело было в другом. Даже
не в том, что Волк опасался подцепить "хвост". Никто Хью не поможет, не станет для него
шпионить... Но если и станет, коротышке не спастись. Просто Курт чувствовал, что должен
прийти своим ходом.
Как в старые... отнюдь не добрые времена. Прийти- и получить причитающееся.
Повинуясь инстинктивному импульсу, он первым же делом забрался на крышу. Как и
прежде, когда направлялся к Хью в последний раз. И - в предпоследний. Оказавшись на
крыше, Курт помчался к цели. Он прыгал через улочки - феноменальная узость последних
предоставляла массу возможностей, - нередко оказываясь на высоте многих метров; бежал
по крышам, выдерживая отменную крейсерскую скорость, но не забывая в то же время
оглядеть поверхность, прежде чем поставить на нее свою ногу. Проржавевшие, трухлявые
крыши таили множество смертельных ловушек. Порой посреди ровного пространства
открывались огромные дыры с острыми краями. Под ними - хаотичное нагромождение
балок, досок, арматуры.
Два-три раза Курт едва не угодил в подобные ямы, которые стали бы воистину
"волчьими". И все же над землей дело продвигалось гораздо быстрее, чем непосредственно
на ней. Перескакивая через улочки либо проносясь по самому краю, Курт то и дело замечал
какие-то тени. "Клопы". Они копошились внизу, спешили по своим темным делам, но крайне
редко задирали головы. Разве что тогда, когда Волк по неосторожности наступал на особо
"музыкальный" лист металла или же с крыш осыпался мусор.

Впрочем, несколько раз "штатный киллер" встречал аборигенов, что смекнули
вознестись над землей. Курт чудом не спутал их с печными трубами (да, многие дома в
Клоповнике отапливались по старинке - локализованным огнем, точно девятнадцатый век
продолжался). "Клопы" не шевелились и что-то разглядывали на улице. Опомнившись, Курт
чудом избежал столкновения, едва не использовав ближайший силуэт в качестве опорной
точки для прыжка. Аборигены завопили - большей частью от испуга, нежели с угрозой, -
но Волк был уже далеко. Они так ничего и не поняли, разглядев лишь стремительную тень...
"Штатный киллер" бежал дальше. Короткоствольный "узи" бил о ребра.
Он вновь в Клоповнике. Осознание этого приходило толчками, снова и снова, как
инъекция огромного шприца. Вокруг, во всем своем бескомпромиссном безобразии,
простирался все тот же Клоповник... Что и прежде, когда все было совсем по-другому. Когда
Убежище еще существовало, а Курт Страйкер... даже не догадывался об испытаниях, что
выпадут на его долю. Воспоминания кричали, рвались наружу, били черными крыльями -
стаей встревоженных птиц.
Волк сжимал челюсти сильнее, до боли, и продолжал мчаться вперед.
Ульи нависали над головой. Некрополи, усыпанные мириадами разноцветных огней.
Казалось, совсем рядом... Величественные, надменные, созерцающие... Понимающие.
Курт бежал дальше. Стальная нить, протянувшаяся сквозь позвоночник, накалялась
сильнее. Из мрака проступали знакомые очертания. Воспоминания обрастали плотью. Память
раздвигала ночь и созидала вокруг Курта прошлое. Волку казалось, что это происходило
помимо него... А он играл роль скромного зрителя. Стоило сделать шаг на старую крышу, как
нутро опалила ледяная вспышка боли. Будто открылась старая, зарубцевавшаяся рана.
"Штатный киллер" замедлил темп, перешел на шаг. Он знал, что, стоит подойти к
самому краю (не только крыши, но и вообще - тому самому абстрактному краю), как его
захлестнет волной. Вот чего Курт боялся. Не Хью, не Хэнка. Себя. Боялся, что не совладает с
потоком, текущим сквозь сущее, - из прошлого в будущее. Но, собрав волю в кулак, он
подступил к краю.
Вот и гараж. Старая авторемонтная мастерская, служившая прикрытием для темных дел
Лысого Хью (как правило, в Клоповнике редко утруждались каким-либо "прикрытием",
однако у каждого свои привычки). Воспоминания не заставили ждать: нахлынули, накрыли
Курта с головой. И - откатили, отступили к линии прибоя. Все не так страшно. Однако
стоило Курту прислушаться, как он неизменно находил мерный рокот волн. На дне.
Логово "дилера киллеров" ничуть не изменилось. Будто бы и не было месяцев, что
прошли с тех пор, как Волк побывал здесь в последний раз. Приземистая постройка с
единственным входом (он же - EXIT), окнами на фасаде и замурованными проемами с остальных
сторон. Сходство шокировало. Курт думал, что узнает мастерскую с трудом. Но даже
пара обглоданных автомобильных остовов (чудо, не иначе!) ржавели на прежнем месте.
Именно эти куски железа произвели наибольшее впечатление на Курта. Он отнюдь не забыл,
что именно эти остовы предваряли его пленение. Если бы Волк был немного осмотрительнее,
такого бы не произошло.
Впрочем, дело-то давнее. И "штатный киллер" пришел для того, чтобы расставить все
по своим местам. В соответствии с собственным представлением о том, где положено стоять
фигурам. (Но разве каждый из нас не творит справедливость в соответствии с тем, что
кажется верным ему самому? Впрочем, нет, не каждый...)
Курт замер на краю крыши. Невесть откуда взявшийся ветерок - Купол оставлял
достаточно места для аэродинамических эффектов - потрепал по загривку. Мол, не робей.
Куртка развевалась тяжелыми джинсовыми крыльями.
Обнаружить "черепов" не составило труда. Трое скрывались внизу, в тени
двухэтажного дома. Еще один выглядывал из-за угла. Двое сидели на крыше - осторожно
курили, прикрывая огоньки. Гараж Хью был окружен с трех сторон, по всем правилам
военного искусства. Кого-то из бандитов, вполне возможно, Курт не заметил (Череп
принимал на службу самых лучших).
Зато они - заметили его. Хотя и соблюдали правила приличия, не оставив позиций.
В кармане родилась вибрация.
Курт достал аппарат. Под стройным рядом цифр мерцал вопрос "Ответить?"
"ОК".
- Курт? Мы тебя видим.
- Что-то происходило? - спросил Волк.
- Вроде бы нет. Пару раз зажигался свет. Не входили, не выходили. Да и кто туда
может прийти?
- По-моему, ответ очевиден.
- А, ну да. Так что будешь делать?
- Войду внутрь. Не дергайтесь.
"Штатный киллер" прервал связь и отключил телефон. Так-то вернее. Как в старые
времена. Тогда у него не было ни сотового телефона, ни босса, ни шпионов.
Поправив кобуру и убедившись, что застежка надежно держит "узи", он начал спуск.
Полуразрушенный балкон послужил трамплином. Прыгнув вниз, Курт ухватился за перила,
оттолкнулся от стены и, пролетев три-четыре метра, мягко приземлился на согнутые ноги.

Фирменные кроссовки смягчили удар.
Он шагал к гаражу, не пытаясь красться, но инстинктивно придерживаясь тени.
Вот и проем. Куда более низкий, чем ожидал человек среднего роста. (Казалось
невероятным, что в него ухитрялся протиснуться Хмырь либо тот же Таран.) Шнурок
болтался на прежнем месте. Но Курт не собирался соблюдать формальности.
Тем более что дверь была не заперта. Оставалась черная, узкая, как нож, щель.
Волк затаил дыхание. Хью ждал гостей? Определенно. Он пожалел о том, что в свое
время имел глупость связаться с метаморфом, но глупцом отнюдь не был. Так есть ли смысл
запираться? Гость войдет - так или иначе.
Курт вновь ощутил кобуру, после чего с силой пнул дверь. Тяжелая плита скрипнула на
петлях. Не дожидаясь, пока завершится движение, Курт оттолкнулся от земли и прыгнул в
проем. Перекувырнувшись на полу, он вскочил на ноги, взвихрив вокруг себя целое облако
пыли. В носу свербело, но Волк не обращал внимания. Его окружили новые образы, звуки и
запахи.
Гараж пах так, как и прежде, - старостью, затхлостью, машинным маслом, бензином.
И - Хмырем. Устойчивая вонь с оттенком мускуса. Источник мог находиться как в
единственном шаге, так и на расстоянии многих метров. Во всяком случае, у двери его не
было. Проем казался более светлым пятном на фоне непроглядной темноты. Но стоило
пройти двум-трем мгновениям, как мрак, пронзаемый ищущим взглядом, рассеялся и явил
свои сокровенные тайны.
В противоположном конце гаража, поднятый "башней", темнел разобранный "форд".
Роботы-ремонтники застыли мертвыми кусками металла. Ни искры жизни. Неподвижные
манипуляторы, потухшие диоды... Толстый слой пыли.
Хмырь. Огромный.
Он поднялся с металлического стула и, переступив толстыми ногами, двинулся к гостю.
Безоружный, но Курта это не ввело в заблуждение. Даже с пустыми руками Хмырь был
оружием. Смертоносным и непоколебимым.
Курт бил его целых два раза, однако по-прежнему испытывал нечто, похожее на
уважение. А еще - затаенную радость, точно встретил старого приятеля.
Хмырь ничуть не изменился: та же груда мяса, та же деревянная физиономия. Ни время,
ни лишения не произвели на громилу ни малейшего воздействия. Они разбивались о твердое
тело подобно тому, как волны разбиваются о риф.
Вместе с тем в великане - где-то глубоко внутри, спрятанная на дне, - чувствовалась
усталость. Да, Хмырь устал. Он не умел ничего, кроме как оберегать хозяина (слишком тупой
и неуклюжий, чтобы совершить предательство или сбежать, как Шило), но это ему порядком
приелось. Хмырь не находил выхода и... боялся.
Впрочем, безволосый не собирался отступать, уходить с дороги. И не думал. Сие было
не в его привычках (думать - также), не в его правилах и жизненных приоритетах. Все, что
он мог, это идти напролом. И, покуда он шел напролом, продолжалась жизнь.
Курт не хотел делать то, без чего, очевидно, обойтись никак не удастся. В сущности, он
симпатизировал Хмырю (их жизни были похожи - за исключением того, что громила сам
выбрал такую). Курту ничего не оставалось, кроме как сделать это быстро. Еще и потому, что
у него не было времени.
... На драки и прочую чушь.
Он вынул из кобуры пистолет-пулемет. Привычно снял с предохранителя, передернул
затвор. Короткий ствол уставился в лицо противнику. Хмырь остановился, тупо смерил
Волка взглядом. Казалось, в его глазах промелькнуло облегчение... Казалось, безволосый и
сам не настроен драться.
Он так и стоял, а потом... посмотрел Курту прямо в глаза. Да, он не собирался ни
отступать, ни драться... Просто ждал. Курт спустил курок. Без единой мысли, не позволяя
себе сомневаться. Стоило засомневаться, и он ничего не смог бы сделать. Волк знал это так
же ясно, как и то, что он в эпицентре ночи.
Мрак вспорола желтая вспышка. Прогремела безумная барабанная дробь.
Пули ударили в грудь Хмыря, прошли слева направо - от левого плеча до диафрагмы.
Один из кусочков металла разорвал сердце. На зеленую рубашку хлынула кровь.
Покачнувшись, гигант рухнул на пол. Деревянное лицо не сменило выражения (собственно,
менять было не на что), вообще ничего не выражало.
Внутри Хмыря забулькало. Кровь толчками била из ран. Легкие тонули, заполнялись и
трещали по швам, но по-прежнему тщились отделять кислород, цеплять его к тельцам
гемоглобина и уносить по кровеносной системе. Чем дальше, тем хуже это удавалось. Спустя
жалкие секунды в легких не осталось места для воздуха - резервуары заполнились кровью.
А разорванное сердце, этот тугой комок воли и мышц, ассоциирующийся с эмоциональномыслительным
центром, утратило способность гнать жидкость по телу.
Бледные веки сомкнулись. Ноги дернулись и тут же опали.
Хмырь умер.
Курт опустил "узи". Он-то думал, что короткой очереди будет недостаточно. Для
такого здоровяка... Но, очевидно, жизненная сила покинула разум.
А без разума телу недолго оставалось.
Курт перекрестился, перекрестил труп. Неожиданно для самого себя. Собственная
сентиментальность его подивила. И - не понравилась. Таким он был уязвим. Впереди
оставались и более важные дела. Не размякать, сказал он себе.

Развернувшись, Волк направился в глубь гаража. Туда, где находился офис Хью.
Дверь приоткрыта. Из проема бил приглушенный желтый свет. Коротышка оставался на
месте. Ждал, слушал, боялся. Гибель помощника, судя по всему, не стала для него
сюрпризом... Никаких сюрпризов вообще не предвиделось.
Тем не менее, прежде чем войти, Курт заглянул в приоткрытый проем. Расположение
двери было таким, что позволяло оглядеть содержимое кабинета под широчайшим углом.
Вероятно, сюрпризов и впрямь не предвиделось.
Толкнув дверь, Курт вошел.
Грязный пол, стеллажи - невнятные запчасти, компьютерный хлам... Как обычно.
Ничего не изменилось. На мгновение Волку показалось, что он тут впервые. Пришел просить
подряд на убийство. Все, что было (бойня в Убежище, Подворье, Таран, Орден Черепа...) -
дурной сон. Иллюзия оказалась столь сильна, что "штатный киллер" шагнул назад. А затем,
придя в себя, тряхнул головой.
Нет, что было - не сон.
Хью сидел за столом, как и в самом начале. Глядел на посетителя из-под поднятых,
несуществующих бровей (приподняты были лицевые мышцы и кожа, лишенная, выше
переносицы, какой-либо растительности - коротышка был лыс, как колено)... Единственное
отличие состояло в том, что во взгляде отсутствовало удивление. Страх, понимание, отчаяние
- все что угодно, за исключением удивления. Собственно, удивляться действительно было
нечему.
Впрочем, Хью держался молодцом. Напряженно-непроницаемое лицо - чуть заметно
вздрагивал лишь шрам на щеке. Мясистые руки лежали на столе. Вместо оружия пальцы
держали какие-то бумаги. Эти-то документы и выдавали тревогу безволосого: бумага не
умела дрожать сама по себе.
Королевская кобра шевелилась на плече, свилась кольцами и, казалось, стремилась
забраться под кожу... Знала, что смерть уже здесь. Не уйти.
Отложив бумаги, Лысый Хью сплел пальцы.
- Я знал, что ты придешь, - сказал он, криво улыбнувшись.
- Я тоже знал.
Курт не выпускал "узи" из лап. Ствол смотрел в пол, но хватит и доли секунды, чтобы
придать нужный вектор и, как следствие, нашпиговать коротышку свинцом.
- Хмырь мертв?
Курт кивнул.
- Шило - тоже, если тебя интересует.
Хью отвел взгляд; губы его огорченно поджались. Парочка, о которой шла речь, была
его семьей. С давних пор. А теперь они мертвы, но... жизнь продолжалась.
- Я знал, чувствовал, что не нужно иметь с тобой дело. Теперь, однако, ничего не
поделаешь... Что было, то было. Вероятно, и меня тебе придется убить?
- Я легко проживу и без этого, - сказал Волк. - Все, что мне нужно, это
информация.
- Ах да, Таран. - Коротышка усмехнулся. - Ублюдок... По его вине все и началось.
Из-за него мои мальчики погибли... Я с превеликой охотой сдал бы тебе этого мерзавца, но
увы... - он помедлил, - не представляю, где он находится.
- Врешь. - Курт поднял "узи".
- Увы, нет. Я бы с радостью тебе помог... - Хью не без интереса заглянул в
тупорылый ствол. - Он об этом знал. И ты его знаешь. Неужели Хэнк Таран, оставшийся в
твоей памяти, совершил бы подобную глупость? Он никому не доверял и в лучшее время.
А теперь и подавно... - Коротышка вздохнул.
- Говори, - прорычал Курт.
- Я и говорю - не знаю. Клоповник - крысиное логово с тысячами нор. Таран может
быть где угодно. На самом дне. Он не дурак: поиски будут нелегкими.
Это Курт знал и сам. Он вгляделся в безволосого. Похоже, тот не врал. Таран и впрямь
не такой дурак, чтобы сообщать кому-либо о своем местонахождении. Особенно бывшему
партнеру, который наверняка винил Хэнка во всех неприятностях.
- Я хочу, чтобы ты рассказал еще об одном чело веке. Ковбой... - Волк запнулся. В
мыслях он называл безволосого Ковбоем и никак иначе. Но Хью должен знать настоящее
имя. - Тот, кто меня нанял. Если помнишь, с твоей помощью.
- Ах, этот... - Коротышка вновь усмехнулся. Еще шире прежнего. - Да, сынок,
нажил ты себе врагов! Но ему Таран и в подметки не годится. Он из Ульев.
- Сравни - Клоповник и Ульи. Небо и земля, зловонная яма. Даже тебе не добраться.
- Не твое дело, - огрызнулся Курт. - Говори!
- А что говорить-то? Если Тарана я знал, то этого, как ты сказал, Ковбоя, ни разу не
видел. Ко мне приходил его человек: неприметный, серый такой. Я и лица не вспомню...
Спросил, нет ли у меня кого-то надежного. Я и вспомнил о тебе... Ты угодил в этот переплет
совершенно случайно. Мне очень жаль... - Он развел руками. - Когда это случилось с
твоим домом, я знал, что ты вновь меня посетишь. Мне было необходимо защититься. Так
тебя сцапал Таран...
- Не заговаривай зубы! - рявкнул Курт. - Мне это известно! Лучше расскажи о
негодяе, нанявшем меня. Кто он? Как его зовут? Где его найти?
Хью покачал головой:
- Кто, как, где? Понятия не имею. Я же говорю, что никогда его не видел. Не слышал
его голоса. Знаю лишь то, что он из Улья. Это сообщил тот, кто ко мне приходил.
- По большому счету, тебе известно больше. Ты с ним встречался.

Курт нахмурился. Что же, он зря пришел?
Очевидно, у Ковбоя еще меньше причин рассказывать о себе, чем у Тарана. Люди,
заключающие контракт на убийство, как правило, не особо общительны.
Однако Волк качнул пулеметным стволом. Потому что не знал, что теперь делать.
- Конечно, ты можешь убить меня, - кивнул "дилер киллеров", - Я рассказал все,
что знал. На мне много грехов. Но против тебя я никогда ничего не имел.
"А вот это не важно", - подумал Курт.
Конечно, он мог убить. Просто нажать на спусковой крючок. Просто, как всегда. Здесь,
в этом месте, все началось. Курт не хотел оставлять мостов за спиной.
Нужно расставить все точки над "i".
Более того, нужно прикончить этого ублюдка, покуда он не причинил еще кому-нибудь
зла. Ведь наверняка возьмется за старое, будет подставлять, убивать...
Но... Волк не чувствовал, что имеет право выносить и исполнять такие приговоры. Он
убивал слишком часто. Теперь, когда решение зависело всецело от него, Курт не знал, что
ему делать. Хью творил много зла, и все-таки сохранение жизни показалось "штатному
киллеру" чем-то сродни откровению.
Безволосый выжидающе смотрел на визитера. Он молил о милосердии, тогда как глаза
его твердили иное. На мгновение в них промелькнула жгучая ненависть. А еще - нечто
сродни требованию: "Ну, давай, ублюдок, жми!" Казалось, Хью хотел умереть. И это тоже
было похоже на правду. Действительно, зачем жить?
Что осталось?
Именно это Курта убедило. Он опустил оружие. Смерть несла освобождение.
Развернувшись, Волк направился к двери.
Безволосый был не просто озадачен. Он был практически взбешен... "Стой! Ублюдок!
Куда собрался?" Вот о чем вопили глаза. Но Курт не останавливался.
Стоявшая на столе лампа отбрасывала свет на противоположную стену. Ту, что
тянулась справа от Курта. Поэтому первой он увидел тень - узкую, стремительную; она
оканчивалась чем-то прямым. Грянул выстрел. Волк обернулся, чтобы проверить, попал ли в
цель. Стрелять наобум у него никогда особенно не получалось. Примерно шесть выстрелов
из десяти. Но на сей раз удалось.
Кожаная безрукавка Хью, его любимая одежда, осталась цела. Зато в груди, посреди
солнечного сплетения, возникла аккуратная дырочка. Из нее показалась тонкая красная
струйка. Захрипев, безволосый рухнул на стол.
Правая рука сжимала никелированный пистолет.
Указательный палец лежал на спусковом крючке. А предохранитель - не снят.
Курт с ненавистью уставился в лысый затылок. Верно, он сделал Хью одолжение.
Отвернувшись, Курт вышел из кабинета. Не оглядываясь. Кое о чем вспомнив, достал
телефон. Включил. И тут же, не успел аппарат войти в Сеть, поступил звонок - вибрация,
безумное мигание. От неожиданности Курт едва не разжал пальцы. С отвращением уставился
на мерзкую вещицу.
Звонил Череп.
- Эй, почему отключался?
- Был занят.
- Ладно, позже расскажешь. Выяснил что-то?
- Нет. Он не знает.
- М-да. - Глава Ордена рассмеялся. - Ну, волчонок, что бы ты без меня делал?
Волк знал что, но предпочел промолчать. Кроме того, тон гангстера его насторожил.
- В чем, собственно, дело?
- Наш приятель нашелся! Я знал, что это случится - рано или поздно. Пущенный
нами слух, будто мы выплатим награду любому, кто его сдаст, наконец то сработал!
Голубчик в Клоповнике, на старом мель комбинате. Его видели в окрестностях несколько раз.
Отбирал еду и все такое прочее. Знаешь, где это?
- Да.
Он вдавил "ОК", но отключать телефон не стал.
Стало быть, старый мелькомбинат. Курт точно не знал, где это, но догадывался. В
любом случае - недалеко... Считанные минуты бега по крышам.
Только... Определенные сомнения внушала последовательность. Случайность?
Совпадение? Или Череп с самого начала знал, где скрывается Таран, но сказал лишь тогда,
когда Курт свел счеты с "подрядчиком"? Или на Хэнка действительно "настучали" считаные
минуты назад? Новости в Клоповнике и вправду распространялись со скоростью мысли. То,
что Хью впал в немилость к Ордену, раскрыл свое местонахождение и вот-вот отойдет к
праотцам, не осталось незамеченным. Кто-то наверняка сообразил, что на этом можно
сыграть. Кто-то, посвященный в тайну Тарана (пусть даже случайно). Если Хью нашли, он с
минуты на минуту расколется - при условии, что ему что-то известно, - и Тарана
накроют... Так отчего пропадать-то награде?
Совпадение? Мнимое?
Курт стремительным шагом двинулся к выходу. Он не считал, что Хэнк мог сменить
дислокацию. Его убежище наверняка тщательно подобрано. Запаникуй он, выйди наружу -
и неминуемо угодит в ловушку. Как ночная ящерица, выползшая в пустыню знойным полднем.
Какое-то иное укрытие на девяносто процентов уступало бы предыдущему. Таран стал
бы уязвимым. Его отыщут быстрее (не исключено, в процессе "переселения"). Найти
адекватную замену не так-то легко. Поэтому безволосый затаился в своей норе и ждет...
Курт знал, как мыслит его недавний тюремщик.

Подняв телефон, Волк вызвал предпоследний из входящих номеров. Гудки.
Три, пять, семь. Нет ответа.
Что-то случилось: Курт это чувствовал. С другой стороны, что могло случиться?
Вероятно, Череп связался с подчиненными и дал команду перебраться к мелькомбинату
(собственно, это "штатный киллер" и собирался уточнить). Соглядатай не мог ответить, не
считал нужным либо получил соответствующие инструкции.
Как бы там ни было, время поджимало. Курт намеревался расплатиться по счетам в
течение единственной ночи. Убить прошлое; стереть из памяти позор и страдания, оставив
лишь бесплотные призраки. К ним Волк уже привык.
Он вышел на улицу. Чтобы пройти в проем, ему пришлось нагнуться. Ночная тьма и
прохлада сомкнулись вокруг, заключили, словно радушные хозяева, в объятия. Курт
подождал, пока глаза не привыкнут к смене освещения.
Он едва успел сделать несколько шагов, как навстречу выдвинулась какая-то тень.
Приземистая, широкая. Вышла из тьмы, отделилась от мрака.
Курт не верил собственным глазам.
Таран.
Волк не верил, однако лапы сами собой подняли оружие, навели на безволосого. В
руках у того были мечи - гладиусы. Не деревянная бутафория, а стальное оружие. С
клинков капала темная жидкость. Еще два меча висели в ножнах.
Итого - четыре. Зачем столько?
Курт знал, что получит объяснение позже. В любом случае, Хэнк пришел не с миром.
Вот оно, безмолвие соглядатаев - стоит перед Куртом. Объяснение тишины. "Штатный
киллер" почувствовал гнев. Те парни не виновны.
Они оказались в неподходящем месте в неподходящий час. Вот вся их вина. А злиться
следовало на себя - выйди Волк немного раньше, и этого не случилось бы.
- Мерзавец, - прорычал Курт. - Ты сберег мое время. Я убью тебя здесь и сейчас.
Он передернул затвор. Металл клацнул в ночи.
Таран покачал головой.
Время сказалось на безволосом не самым благосклонным образом. Таран исхудал, под
кожей проступили угловатые кости. Но жгуты мышц по-прежнему обтягивали крепкий
каркас. Ноги стояли твердо, а руки, обманчиво-расслабленные, ничуть не дрожали под весом
мечей. Глаза - черные угли, излучающие привычный жар, - буравили "штатного киллера"
оценивающим взглядом.
Лицо представляло собой мешанину шрамов, грубой кожи и щетины (казалось, Хэнк не
брился неделю), которую вдобавок пропустили сквозь миксер.
Лицо воина, прирожденного бойца. Кто-кто, а Курт знал, как опасен его бывший
тюремщик. Он единственный, кому удалось одолеть метаморфа на арене. Но теперь... Теперь
дела обстояли совершенно иным образом.
- Ты же не будешь стрелять в старика? - Таран развел в стороны руки.
Мечи блестели отраженным светом.
- С чего бы?
Слабый ветерок донес до Курта отвратительный запах. От безволосого смердело самым
непристойным образом. Застарелый пот, не стираное белье, гниль и затхлость. Ближайшая
помойка (коей, в сущности, был весь Клоповник) пахла не в пример лучше. Вероятно, именно
поэтому Курт не унюхал Хэнка прежде.
- Просто мне так кажется. Убить противника из этой штуковины, даже не разглядев
как выглядит глаз. Разве этому я тебя учил? Нужно подойти на расстояние удара, чтобы
уважить смерть. - Таран описал мечом короткую дугу.
Курт оскалился:
- Ты научил меня лишь тому, как выпустить из человека кишки, а потом отойти и
слушать, как ликует толпа. Пристрелив тебя, я сделаю одолжение всем.
Пусть ты старик. Это не давало тебе права сажать меня на цепь, точно пса.
- Но посмотри, каким ты стал. - Безволосый указал кончиком меча на противника. -
Когда я увидел тебя впервые, ты был диким волчонком, который не мог держать под
контролем эмоции. А теперь передо мною - истинный Волк.
В душе "штатный киллер" признал его правоту.
- К чему ты ведешь?
- К тому, что мы здесь одни. - Таран не глядя вновь повел клинками.
- Разве необходимо кого-то убивать? Мы могли бы просто уйти. Вижу, на тебе нет
ошейника... Твой нынешний... наниматель до такой степени тебе доверяет?
- Напротив, он еще более безумен, чем ты. Однако у него оказалось достаточно
средств, такта и здравого смысла, чтобы избавить меня от твоей изуверской штуковины. Он
выдумал нечто другое, еще более изощренное...
- Что ж, не завидую. Стало быть, предложение отклонено?
Курт молчал. О каком предложении этот ублюдок вообще посмел заикнуться?
- Сейчас ты умрешь.
- Посмотрим, - ответил Таран.
Он снял ножны с запасными гладиусами и, размахнувшись, бросил метаморфу.
- Не откажи, - усмехнулся Хэнк. - Если уж придется отправиться в царство
Смерти... Целую вечность придется каяться, что воспитал не того ученика.
Курт взглянул на мечи, лежащие у ног. В кожаных ножнах притаилась сталь. Она
манила и притягивала, звала на разные голоса. Волк понял, что недостаточно силен. Он не
мог сопротивляться. Тщеславие пустило в нем корни.
Он знал, что это ловушка, коварный прием.
К чему рисковать?! Нужно расстрелять негодяя, не сходя с этого места.

Но палец предательски задрожал. Курт понял, что не может нажать на спуск.
Опустив "узи", он поднял мечи, не сводя с Тарана глаз. Тот смотрел и щерился.
Придерживая пулемет одной лапой, Курт вынул из ножен клинки. Оглядел. Кажется,
никакого подвоха. Первосортная сталь. Лишь убедившись в этом, Волк отбросил "узи" в
кучу мусора, предварительно вынув обойму.
Ножны полетели в противоположную сторону. Курт чувствовал, как лезвия пластами
режут ветер. Скрестив мечи над головой, он сымитировал удар.
Хэнк повторил процедуру. Приветствие гладиаторов.
Противники стали сближаться.
Волк держал клинки в боевой позиции, Таран же будто прогуливался. Курта позабавила
мысль о том, что Черепа хватил бы удар, увидь тот, как его "штатный киллер" бездарно
рискует своей шкурой. К счастью, гангстер был далеко.
Несколько секунд противники кружили один подле другого, примериваясь,
приноравливаясь. Курт ударил первым. Хэнк ловко блокировал выпад и сразу же контратаковал.
Острие гладиуса просвистело рядом с ребрами Волка и на излете коснулось ноги.
Бедро обожгла острая боль. Курт не обращал внимания; рана не глубока, хотя десяток
стежков сделать все-таки придется.
Боль придала сил, очистила разум.
Перехватив гладиусы Курт вновь ринулся в атаку. Мечи скрестились. Полетели искры
- удары сыпались один за другим. К Волку возвращалась память. Он слишком долго сидел
на постной огнестрельной диете. Пора бы возвращаться к истокам... Таран отступал. Глаза
его горели удивлением. Он не ждал такого пыла.
Курт заставил безволосого свести клинки в одной точке. Но его "правый" меч оставался
свободен. Свобода маневра, свобода пространства.
Не думая, не сомневаясь, Волк вонзил гладиус в брюхо противника. Хэнк вскрикнул,
пошатнулся. "Штатный киллер" выдернул клинок и сделал шаг назад.
Из раны хлестала кровь. Таран не сводил глаз с метаморфа. Опустил руку, осторожно
провел пальцем по ране. Словно не верил. Затем - широко улыбнулся.
Курта точно обухом по голове ударили. Он почувствовал ярость, но не мог сказать, на
кого или на что так разгневался. Концерт затянулся. Курт подскочил к безволосому, поднял
мечи, а затем скрестил их в гладиаторском приветствии.
Чуть ниже подбородка Тарана.
Клинки разрезали мышцы, разбили позвонки. Будто гигантские ножницы.
Жилистое тело рухнуло наземь. Голова пролетела два метра и, упав с глухим звуком,
покатилась в пыли. Замерла. Глаза безжизненно глядели на Волка.
Вот и все.
Хэнк воспитал ТОГО ученика.
Курт выронил гладиусы. Минуту стоял в неподвижности, слушая ночь.
Затем нагнулся и поднял клинки - не свои, а Тарана.
Нашел ножны, прицепил к поясу. Вложил в них мечи. И, не оглядываясь, двинулся
прочь.
Пройдя сотню метров, Курт остановился. Он собирался вновь бежать по крышам
трущоб, но планы изменились - самым непредсказуемым образом.
Из тьмы вышла фигура.
- Хочешь избавиться от Черепа? Мы поможем.

Закладка в соц.сетях