Рассказы

      Александр ПОКРОВСКИЙ Рассказы
Пардон Разнос Хайло
Пардон
Этого кота почему-то нарекли Пардоном. Это был страшный серый котище самого бандитского вида, настоящее украшение помойки. Когда он лежал на теплой палубе, в его зеленых глазах сонно дремала вся его беспутная жизнь. На тралец его затащили матросы. Ему вменялось в обязанность обнуление крысиного поголовья. - Смотри, сука, - пригрозили ему, - не будешь крыс ловить, за яйца повесим, а пока считай, что у тебя пошел курс молодого бойца. В ту же ночь по кораблю пронесся дикий визг. Повыскакивали кто в чем: в офицерском коридоре Пардон волок за шкирку визжащую и извивающуюся крысу, почти такую же громадную, как и он сам - отрабатывал оказанное ему высокое доверие. На виду у всех он задавил ее и сожрал вместе со всеми потрохами, после чего, раздувшись как шар, рыгая, икая и облизываясь, он важно продефилировал, перевалился через комингс и, волоча подгибающиеся задние ноги и хвост, выполз на верхнюю палубу подышать свежим морским воздухом, наверное только для того, чтобы ускорить в себе обменные процессы. - Молодец, Пардон! - сказали все и отправились досыпать. Неделю длилась эта кровавая баня: визг, писк, топот убегающих ног, крики и кровь наполняли теперь матросские ночи, а кровавые следы на палубе вызывали у приборщиков такое восхищение, что Пардону прощались отдельные мелочи жизни. Кота на корабле очень зауважали, даже командир разрешил ему бывать на мостике, где Пардон появлялся регулярно, по- вадившись храпеть в святое для корабля время утреннего распорядка. Он стал еще шире и лишь лениво отбегал при встрече с минером. Есть мнение, что минные офицеры - это флотское отродье с идиотскими шутками. Они могут вставить коту в зад детонатор, поджечь его и ждать, пока он не взорвется (детонатор, естественно). Есть подозрение, что минные офицеры - это то, к чему приводит безотцовщина. Минер - это сучье вымя, короче. Пардон чувствовал подлое племя на расстоянии. - Ну, кош-шара! - всегда восхищался минер, пытаясь ухватить кота, но тот ускользал с ловкостью мангусты. - Ну, сукин кот, попадешься! - веселился минер. - Как же, держи в обе руки, - казалось, говорил Пардон, брезгливо встряхивая лапами на безопасном расстоянии. Дни шли за днями. Пардон ловко уворачивался от минера, давил крыс и сжирал их с исключительным проворством, за что любовь к нему все возрастала. Однако через месяц процесс истребления крыс достиг своего насыщения, а еще через какое-то время Пардон удивил население корабля тем, что интерес его к крысам как бы совсем ослабел, и они снова беспрепятственно забродили по кораблю. Дело в том, что, преследуя крыс, Пардон вышел на ¬провизионку-. И все. Боец пал. Погиб. Его, как и всякую выдающуюся личность, сгубило изобилие. Его ошеломила эта генеральная репетиция рая небесного. Он зажил, как у Христа под левой грудью, и вскоре выражением своей обвислой рожи стал напоминать интенданта. Пардон попадал в провизионку через дырищу за обшивкой. Со всей страстью неприкаянной души помоечного бродяги он привязался к фантастическим кускам сливочного масла, связкам колбас полукопченых и к сметане. Крысы вызывали теперь в нем такое же неприкрытое отвращение, какое они вызывают у любого мыслящего существа.
Вскоре бдительность его притупилась и Пардон попался. Поймал его кок. Пардона повесили за хвост. Он орал, махал лапами и выл что-то сквозь зубы, очень похожее на "мать вашу!". Его спас механик. Он отцепил кота и площадно изругал матросов, назвал их садистами, сволочами, выродками, скотами, "бородавками маминой писи", ублюдками и суками. - Отныне, - сказал он напоследок, - это бедное животное будет жить в моей каюте. Пардон был настолько умен, что без всяких проволочек, тут же превратил- ся в "бедное животное". Свое непосредственное начальство он теперь при- ветствовал распушенным хвостом, мурлыкал и лез на колени целоваться. Механик, бедный старый индюк, впадал в детство, сюсюкал, пускал сентимен- тальные пузыри и заявлял в кают-компании, что теперь-то уж он точно знает, зачем на земле живут коты и кошки: они живут, чтобы дарить человеку свою доброту. Идиллия длилась недолго: она оборвалась с выходом в море на самом интересном месте. С первой же волной стало ясно, что Пардон укачивается до безумия. Как только корабль подняло вверх и ухнуло вниз, Пардон понял, что его убивают. Дикий, взъерошенный, он метался по каюте механика, прыгал на диван, на койку, на занавески, умудряясь ударяться при этом об потолок, об стол, об пол и орать не переставая. Останавливался он только за тем, чтоб, расставив лапы, блевануть куда-нибудь в угол с пуповинным надрывом, и потом его вскоре понесло изо всех дыр, отчего он носился, подскакивая от струй реактивных. В разложенный на столе ЖБП - журнал боевой подготовки - он запросто нагадил, пролетая мимо. От страха и одиночества мечущийся Пардон выл, как издыхающая гиена. Наконец дверь открылась и в этот разгром вошел мех. Мех обомлел. Несчастный кот с плачем кинулся ему на грудь за спасением, мех отшвырнул его и бросился к ЖБП. Было поздно. - Пятимесячный труд! - зарыдал он, как дитя, обнимая свое теоретическое наследие, изгаженное прицельным калометанием. - Пятимесячный труд! Пардон понял, что в этом человеке он ошибся, сострадания в нем не наблюдалось, и еще он понял, что его, Пардона, сейчас будут бить с риском для жизни кошачьей. После этого он перестал укачиваться. Мех схватил аварийный клин и с криком "Убью гада!" помчался за котом. За десять минут они доломали в каюте все, что в ней еще оставалось, потом Пардон вылетел в иллюминатор, упал за борт и сильными рывками поплыл в волнах к берегу так быстро, будто в той прошлой, помоечной жизни он только и делал, что плавал в шторм. Мех высунулся с клином в иллюминатор, махал им и орал: - Вы-д-ра-а-а!!! У-бь-ю-ю-ю! Все равно най-ду-у!

Разнос
Подводная лодка стоит в доке, в заводе, в приличном, в смысле вина и женщин, городе. В 20.00 на проходной палубе третьего отсека встречаются: командир ракетоносца - он только что из города - и капитан-лейтенант Козлов (двенадцать лет на железе). Последний, по случаю начавшегося организационного периода и запрещения схода с корабля, пьян в сиську. Командир слегка подшафе (они скушали литра полтора). У командира оторвался козырек на фуражке. Видимо кто-то сильно ему ее нахлобучил. Между козырьком и фуражкой образовалась прорезь, как на шлеме у рыцаря, в которую он и наблюдает Козлова. Тот силится принять строевую стойку и открыть пошире глаза. Между командиром и Козловым происходит следующий разговор:
- Коз-ззз-лов! Е-дре-на вош-шь! - Тащ-щ ко-мн-дир! - Коз-ззз-лов! Е-д-р-е-н-а в-о-ш-ь! - Тащ-щ... ко-мн-дир!.. - Коз-ззз-лов! Ел-ки-и!.. Выговаривая "едренавошь" и "елки", командир всякий раз наклонившись всем корпусом, хватается за трубопроводы гидравлики, проходящие по подволоку, иначе ему не выговорить. Всем проходящим ясно, что один из собеседников сурово спрашивает, а другой осознает свое безобразие. Проходящие стараются проскользнуть, не попадая на глаза командиру. Подходит зам и берет командира за локоток: - Товарищ командир. Командир медленно разворачивается, выдирает свой локоть и смотрит на зама через прорезь. Лицо его принимает выражение "ах ты, ах ты!". Сейчас он скажет заму все, что он о нем думает. Все, что у него накипело. - Товарищ командир, - говорит зам, - у вас козырек оторвался. Глаза у командира тухнут. - Мда-а?.. - говорит он, скользя взглядом в сторону. - Хорошо... - И тут его взгляд снова попадает на Козлова. Тот силится принять строевую стойку. - Козлов!!! - приходит в неистовство командир. - Коз-ззз-лов!!! Е-д-р-е-н-а в-о-ш-ь!!! - Тащ-щ... ко-мн-дир...
Хайло
Это нашего старпома так звали. Обычно после неудачной сдачи задачи он выходил перед нашим огромным строем, снимал фуражку и низко кланялся во все стороны: - Спасибо (еще ниже) спасибо... спасибо... обкакали. Два часа на разборе мне дерьмо в голову закачивали, пока из ушей не хлынуло. Спасибо! Работаешь, как негр на плантации с утра до ночи в перевернутом состоянии, звезды смотрят прямо в очко, а тут... спасибо... ну теперь хрен кто с корабля сойдет на свободу. По-хорошему не понимаете. Объявляю оргпериод на всю оставшуюся жизнь. Так и передайте своим мамочкам. Потом он одевал фуражку набекрень, осаживался и добавлял: - Риф-лен-ны-е па-пу-а-сы! Перья распушу, вставлю вам всем в задницу и по ветру пущу! Короче, фейсом об тейбол будет теперь эври дей! Старпом у нас был нервный и нетерпеливый. Особенно его раздражало, если кто-нибудь в люк центрального опускается слишком медленно, наступая на каждую ступеньку, чтоб не загреметь, а старпом в это время стоит под люком и ему срочно нужно наверх. В таких случаях он задирал голову в шахту люка и начинал вполне прилично: - Чья это там фантастическая задница, развевающаяся на ветру, на нас неукротимо надвигается? - После чего он сразу же терял терпение. - А ну скорей! Скорей, говорю! Швытче там, швытче! Давай ляжкой, ляжкой подра- батывай! Вращай, говорю, суставом, грызло конское, вращай! Потеряв терпение, он вопил. - Жертва аборта! Я вам! Вам говорю! И нечего останавливаться и смотреть вдумчиво мне между ног! Что вы ползете, как удивленная, беременная каракатица по тонкому льду?! "Удивленная беременная каракатица" сползала и чаще всего оказывалась женщиной, гражданским специалистом. И вообще, наш старпом любил быстрые, волевые решения. Однажды его чуть крысы не съели. Злые языки рассказывали эту историю так. Торжественный и грозный старпом стоял в среднем проходе во втором отсеке и в цветных выражениях ¬драл- кого-то со страшной силой: -...Вы хотите, чтоб нам с хрустом раскрыли ягодицы?.. а потом длитель- но и с наслаждением насиловали?.. треснувшим черенком совковой лопаты... вы этого добиваетесь?.. И тут на него прыгнула крыса. Не то чтобы ей нужен был именно старпом. Просто он стоял очень удобно. Она плюхнулась ему на плечо, пробежала через выпуклую грудь на другое плечо (причем голый крысиный хвост мазанул старпома по роже) и в прыжке исчезла. Старпом, храня впечатление от крысиного хвоста, вытащил глаза из амбразур и как болт проглотил. Обретя заново речь, он добрался на окосевших ногах до "каштана" и завопил в него: - Ме-ди-ка сю-да! Этого хмыря болотного! Лейтенанта Жупикова! Где эта помятая падла?! Я его приведу в соответствие с фамилией! Что "кто это"? Это старпом, куриные яйца, старпом! Кто там потеет в каштан?! Кирпич вам на всю рожу! Выплюньте все изо рта и слушайте сюда! Жупиков пулей чтоб был, теряя кало на асфальт! Я ему пенсне-то вошью!.. Корабельные крысы находятся в заведовании у медика. - Лейтенанту Жупикову, - передали по кораблю, - прибыть во второй отсек к старпому. Лейтенант Жупиков двадцать минут метался между амбулаторией и отсечными аптечками. На амбулатории висел амбарный замок, у лейтенанта не было ключа (химик-санитар, старый козел, закрыл и ушел в госпиталь за анализами). Лейтенанту нужен был йод, а в отсечных аптечках ни черта нет (раскурочили, сволочи). На его испуганное "что там случилось?" ему передали, что старпома укусила крыса за палец и теперь он мечтает увидеть медика живьем, чтобы взвесить его сырым. Наконец ему нашли йод и он помчался во второй отсек, а по отсекам разнеслось: - Старпома крысы сожрали почти полностью. - Иди ты... - Он стоит, а она на него шась - и палец отхватила, а он ее журналом хрясь! И насмерть. - Старпом крысу? - Нет, крыса старпома. Слушаешь не тем местом. - Иди ты... - Точно... Лейтенант прилетел, как ошпаренный, издали приглядываясь к пальцам старпома. От волнения он никак не мог их сосчитать: то ли девять, то ли десять. - Подойдите сюда! - сказал старпом грозно, но все же со временем быстро поостыв. - Куда вас поцеловать? Покажите, куда вас поцеловать, цветок в проруби? Сколько вас можно ждать? Где вы все время ходите, с лунным видом, яйца жуете? Когда этот бардак прекратится? Да вы посмотрите на себя! У вас уже рожа на блюдце не помещается! Глаз не видно! Вы знаете, что у вас крысы пешком по старпому ходят? Они же у меня скоро выгрызут что-нибудь, между прочим, между ног! Пока я ЖБП буду писать, в тапочках! Только не юродствуйте здесь! Не надо этих телодвижений! Значит так, чтоб завтра на корабле не было ни одной крысы, хоть стреляйте их, хоть целуйте каждую! Как хотите! Не знаю! Все! Идите! И тут старпом заметил йод и лицо его подобрело. - Вот, Жу-упиков, - сказал он, старательно вытягивая "у", - молодец! Где ж ты йод-то достал? На корабле же ни в одной аптечке йода нет. Вот, кстати, почему все аптечки разукомплектованы? Выдра вы заморская, а? Я, что ли, за этим дерьмом следить должен? Вот вы мне завтра попадетесь вместе с крысами! Я вам очко-то проверну! Оно у вас станет размером с чашку Петри и будет непрерывно чесаться, как у пьяного гамадрила с верховьев Нила! Слышали, наверно, выражение: "Вот выйдешь, бывало, раззявишь хл ебало, а мухи летять и летять"? Именно такое выражение сошло с лица бедного лейтенанта после его общения со старпомом. Но должен вам до ложить, что на следующий день на корабле не было ни одной крысы. Я уж не знаю, как Жупикову это удалось? Целовал он их, что ли, каждую ?

Закладка в соц.сетях